Скачать Наставление о преспеянии в христианской жизни в формате docx

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений Феофана Затв.

(Озвучено Никой)

А) О добродетели
* 1) Добродетель как основание жизни добродетельной
** а) Различные степени христианской добродетели
** б) Правила для определения степеней христианской добродетели
* 2) Добродетели как добрые расположения сердца и воли
** а) Виды
* 3) Добродетель как доброе дело
** а) Мнимо-добрые дела
** б) Благодатная помощь при совершении добрых дел
** в) Согласие благодати Божией с свободою человека

🎧Б) О грехе
* 1) Грех как дело греховное
** а) Разделение грехов
** б) Правила для определения тяжести грехов
* 2) Грех как греховное расположение
* 3) Греховные состояния
** а) Состояние нравственной беспечности
** б) Состояние ожесточения
** в) Нравственное рабство
** г) Состояние лицемерия
** д) Состояние самопрельщения
* 4) Причины, побуждающие ко греху и держащие в нем

А) О добродетели

 Слово: добродетель — имеет не одно зна­чение. 1) Иногда оно означает тщание (2 Пет. 1, 5) или прилежное попечение о добрых делах вообще (см.: Тит. 3, 8); 2) иногда — доброе расположение сердца, лежащее в осно­вании известного рода добрых действий, как, например, смирение, терпение; 3) иногда же — всякое доброе дело или всякое исполнение за­поведи. Первое составляет существенное осно­вание всей добродетельной жизни,— вторые сообщают истинный характер добродетели ча­стным действиям; последние служат выраже­нием первых двух или, частнее,— суть для первого средства к водворению в сердце вто­рых (так, например, не имеющий терпения, но тщащийся о нем частными делами терпе­ния водворяет и в сердце охотную терпели­вость).

1) Добродетель как основание жизни добродетельной

 В сем отношении добродетель определяют так: она есть постоянно ревностное попечение о точном исполнении закона Божия, основанное на вере и одушевляемое любовью и благогове­нием к Богу. Отсюда сами собою вытекают следующие свойства христианской добродете­ли: 1) она состоит в постоянно ревностном по­печении о точном исполнении закона Божия. «Тверди бывайте, непоступни, избыточествующе в деле Господни всегда» (1Кор. 15, 58), говорит Апостол. Посему скоро пре­ходящие чувства благочестия, которые иногда бывают даже у порочных людей, а также бесплод­ное желание — вести жизнь, согласную с зако­ном Божиим, и наружное исполнение его — не составляют еще христианской добродетели; 2) ос­нованием сей добродетели служит истинная вера в Иисуса Христа или твердое убеждение ума и сердца в истине Его учения и в необхо­димости исполнять оное. Кто не верит, что он — величайший грешник и за грехи свои достоин вечного наказания, что он может полу­чить спасение только чрез Иисуса Христа, Который «умре грех наших ради» (1 Кор. 15, 3),— что смертию Сына Божия действи­тельно спасаются только те, кои, «избывше от грех, живут правдою « (ср.: 1 Пет. 2, 24), «тво­рят волю Отца Небесного» (ср.: Мф. 7, 21),— кто не верит сему, тот никогда не будет ревно­стным исполнителем закона Божия; 3) истин­ная добродетель при вере воодушевляется бла­гоговейною любовию к Богу. Одна сия любовь может вдохнуть и поддерживать в нас посто­янно ревностное попечение об исполнении за­кона Божия (см.: Рим. 8, 35—36). Известно, что мы охотно и с усердием исполняем повеле­ния только тех, коих любим и уважаем. Она же одна, как чистейшее побуждение, сообщает нашей добродетели высокое достоинство, или, лучше,— в ней-то и состоит христианская доб­родетель; потому что «любовь», по учению Апо­стола, «есть исполнение закона и союз со­вершенства» (ср.: Рим.13,10; Кол.3,14); 4) на­конец, судя по образу происхождения самой ревности и свойству любви, необходимую при­надлежность христианской добродетели долж­но составлять самоотвержение. «Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и последует Ми» (Лк. 9, 23). Под именем самоотвержения вообще разумеется усильное старание человека истре­бить в себе самолюбие, или ложную, беспоря­дочную любовь к самому себе, которая несов­местима с истинною любовию к Богу и ближ­ним: «любы не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своих си» (1 Кор. 13, 4—5). В частности, оно состоит в обузда­нии или умерщвлении похотей, которые возни­кают из самолюбия, как ветви — из корня. Главные из них: «похоть плотская, похоть очес и гордость житейская « (ср.: 1 Ин. 2, 16). Так как сии именно страсти уклоняют человека от добродетели к порокам, то желающий преспевать в христианской добродетели постоянно должен истреблять их в себе, или жить среди подвигов самоотвержения. И вообще ни одного доброго дела нельзя совершить без самоотвер­жения; ибо как скоро участвует в нем самолю­бие, то оно или делается нечистым, или совсем теряет свойственную себе доброту.

а) Различные степени христианской добродетели

 Как телесная жизнь имеет возрасты, так и духовная или добродетельная должна иметь свои степени. О сем свидетельствует не только опыт, но и слово Божие, которое одних назы­вает младенцами о Христе, а других совершен­ными: «всяк причащаяйся млека, неискусен слова правды, младенец бо есть: совершен­ных есть твердая пища, имущих чувст­вия обучена долгим учением в рассуждении добра же и зла» (ср.: Евр. 5, 13—14). Впро­чем, и между совершенными должны быть степени, как это видно из того, что Апостол не только другим заповедует усовершаться: «братие, радуйтеся, совершайтеся» (2 Кор. 13, 11), но и сам о себе говорит: «братие, аз себе не у помышляю достигши: едино же, задняя убо забывая, в предняя же простираяся, со усердием гоню к почести вышняго звания Божия о Христе Иисусе» (Флп.3,13—14). Самая высшая степень духовного со­вершенства, по указанию слова Божия, есть мера полного возраста Христова, которая со­стоит в том, чтобы «ходить» (поступать) «такожде, якоже ходил есть» (ср.: 1 Ин. 2, 6) Иисус Христос — и усвоить себе те добрые качества нравственные, каких образец Он явил в Себе для нас (см.: Флп. 2, 5),— короче — быть «святым во всем житии» (ср.: 1 Пет. 1, 15). Но сего нельзя достигнуть вполне на земле; ибо «аще речем, яко грехи не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас « (1 Ин. 1. 8) говорит Апостол. Однако ж это не должно ослаблять в нас ревности — всеми си­лами очищать себя от всякой скверны плоти и духа и тем постепенно совершенствоваться в святости (см.: 2 Кор.7, 1).

б) Правила для определения степеней христианской добродетели

 Для определения различных степеней доб­родетели в настоящем нашем состоянии, когда мы должны еще подвизаться против греха (см.: Евр. 12, 4), можно постановить следующие правила: наша добродетель бывает тем совер­шеннее: 1) «чем чище побуждения», по кото­рым мы стараемся исполнять закон Божий. Действующие по страху наказаний ниже дей­ствующих в надежде вечного блаженства. Со­вершеннейшая же добродетель у тех, кои всё обращают во славу Божию по вере в Господа на­шего Иисуса Христа; 2) чем с большею охо­тою исполняем закон Божий и чем это для нас труднее по внутреннему состоянию нашего духа или по внешним обстоятельствам. Так иной сопровождается одобрением и вниманием дру­гих, другого не оставляют насмешки и притес­нения; иного сильно тревожат страсти, у дру­гого они являются в виде легких движений и прочее. Вдовица, принесшая в храм свои пос­ледние две лепты, принесла, по словам Госпо­да, богатейший дар, нежели те, кои давали от избытка своего (см.: Лк. 21, 1—4); 3) чем обширнее круг доброй нашей деятельности, то есть когда мы стараемся во всем поступать согласно с законом Божиим, а не ограничива­емся исполнением некоторых только заповедей, помня слова Апостола: «иже весь закон со­блюдет, согрешит же во единем, бысть всем повинен» (Иак. 2, 10). Наконец: 4) чем постояннее ревнуем об исполнении закона Божия, чем мужественнее побеждаем все ис­кушения, влекущие ко греху. Те очень слабы в вере, кои «во время веруют и во время на­пасти отпадают «от веры (см.: Лк. 8, 13).

2) Добродетели как добрые расположения сердца и воли

 В основании известного рода добрых дел должно лежать сродное им доброе расположе­ние духа, иначе добрые дела не будут иметь истинной цены и вообще добродетель человека без сего очень не надежна. Так подавания ми­лостыни суть добрые дела; но под ними долж­ны скрываться любовь и сострадание к бедным или милостыннолюбие. Когда заповедуется христианам преспевать в добродетелях, то ра­зумеются именно сии добрые расположения. Так апостол Петр увещевает: «конец же, еси единомудрени будите, милостиви, братолюбцы, милосердии, благоутробни, мудролюбцы, смирено мудри: не воздающе зла за зло, или досаждения за досаждение: суп­ротивное же благословляюще» (ср.: 1 Пет. 3, 8—9). И апостол Павел: «облецытеся убо, яко избраннии Божий святи и возлюблен­ны, во утробы щедрот, благость, смирен­номудрие, кротость и долготерпение, приемлюще друг друга и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть вам, тако и вы. Над всеми же сими стяжите любовь, яже есть соуз совершенства» (ср.: Кол. 3, 12—14). Чем более успевает кто внедрить в сердце свое таких расположений, тем он благонадежнее и тверже. Вступивший на путь добродетели мо­жет иметь их в себе в семени: но довести их до  того, чтобы они были как бы естественны в нем, нельзя иначе, как долгим трудом и под­вигами.

 Святой Макарий Великий так учит о сем, а вместе и о всем порядке добродетельной жиз­ни: «полагающий намерение богоугождения должен так поступать: во-первых, веровать Господу твердо, предать всего себя глаголам заповедей Его и, отрешившись от мира, чтобы ум не прилеплялся к вещам видимым, всегда пребывать в молитве, в ожидании Господня призрения. (Это изображение добродетели в первом смысле.) Потом он должен понуж­дать себя непрестанно ко всякому делу благому и ко всякой заповеди Господней. (Это добро­детель в последнем смысле как доброе дело.) Хотя бы сердце и не желало еще того ради пребывающего в нас греха,— не должно смот­реть на то, а имея только Господа пред очами своими и заповеди Его, Ему единому стараться и благоугождать. Понуждать себя к кротости, хотя бы противилось тому сердце, также на­прягаться быть милостивым, благоуветливым, сострадательным, благим. Тогда Господь, видя такое благое его тщание, как он нудит себя ко всякому делу благому,— к кротости, смирению и прочему,— в противность своему сердцу,— напечатлевает в нем сии добродетели силою Духа Святого, так что они становятся в нем как бы естественными; от чего он уже легко и охотно исполняет то, к чему прежде нудил себя против желания. (Это добродетель — в смыс­ле доброго расположения.)» (Краткие поучения о главнейших спасительных догматах веры. 26 ноября. Како приготовляти себе к добродетельной жизни. Святого Макария).

а) Виды

 Некоторые добрые расположения человек может иметь от природы.  Так иной от природы — смирен, сострадателен. Такие не име­ют достоинства истинной добродетели, а полу­чают его уже, тогда как христианин, решив­шись преспевать во всех добродетелях, усвояет их себе свободным избранием. Большая часть из них должны быть приобретены трудом и подвигом, как учит Макарий Великий. Таковы особенно те, кои противоположны главнейшим страстям, например кротость, смирение, беско­рыстие, целомудрие и прочее. Некоторые, на­конец, существеннейшие в христианской жиз­ни, водворяются в сердце вместе с возбужде­нием решимости, в действии возрождения че­ловека, Божественным действием Всесвятого Духа. Таковы: вера, надежда и любовь, кото­рые потому и называются влиянными свыше или Божественными. Так говорится в слове Божием, что «вера есть Божий дар» (ср.: Еф. 2, 8) и что «любовь изливается в сердца наши Духом Святым» (ср.: Рим. 5,5), что «к упованию мы порождены» (ср.: 1 Пет. 1, 3).

3) Добродетель как доброе дело

 «Добрые дела состоят в исполнении запове­дей Божиих, которые человек соблюдает охот­но при помощи Божией и при содействии собственного разума и воли, из любви к Богу и ближним» (Православное исповедание… Ч. 3. Вопр. 3).

 Так как нравственность действия определя­ется вообще предметами, целию и обстоятель­ствами, то, чтобы дело наше было истинно добрым, необходимо: 1) чтобы оно по предме­ту своему было согласно с законом Божиим. Дело, противное заповедям Божиим, никак не может быть добрым. Впрочем, не тот только предмет добр, который указан заповедию, но и тот, который предлагается в виде совета,— как безбрачие, произвольная нищета,— и даже тот, который остается неопределенным в зако­не — сам по себе ни добр, ни зол, может по­лучить доброту от цели, для коей служит сред­ством. Заповеди составляют основу, как бы сердце нравственной жизни, советы выше за­кона, безразличное ниже его; 2) чтобы оно было совершаемо с доброю «целию». Худою це­лию и доброе само по себе дело превращается в худое, например, кто приходит в церковь для услаждения глаз и слуха. Главная цель всех дел, как сказано, есть слава Божия, по вере в Господа нашего Иисуса Христа; но к сей цели можно восходить чрез разные, ближайшие це­ли,— что не препятствует делу быть истинно добрым. Преосвященный Тихон вообще перечисляет следующие цели, с коими должно нам творить добрые дела: а) да покажем повинове­ние и послушание Богу нашему; б) для про­славления имени Божия; в) да засвидетель­ствуем Богу, Благодетелю нашему, сердечную нашу благодарность; г) да покажем от дел на­ших веру в Бога и Сына Его Иисуса Хрис­та; д) да не порочим высокого христианского звания и имени; е) ради любви к братьям; ж) чтобы не соблазнить кого; з) да заградим уста противникам и врагам христианства; и) да, видяще житие наше доброе, не знающие имени Христова обратятся ко Христу и с нами едино будут (Святитель Тихон Задонский. О истинном хрис­тианстве. 3, заключение к книге сей. Первое заключение, 271 и далее); 3) наконец, чтобы обстоятельства, сре­ди которых совершается дело, были законны. Обстоятельства не суть что-нибудь внешнее, а входят некоторым образом в состав самого дела. Почему или увеличивают, или уменьша­ют собою доброту дела, или нередко уничто­жают ее. Так нравственное достоинство дейст­вий много зависит, судя по тому: а) кто совер­шает их; ибо не всё и каждому позволительно и не всякий ко всему одинаково обязан; напри­мер, священнодействие,— действие само по себе святое,— весьма преступно, если самовольно станет совершать его непризванный и непосвященный: «никтоже сам себе прием­лет честь, но званный от Бога» (Евр. 5, 4); б) как совершает; дело, по своему предмету и цели хорошей, сделается худым, по крайней мере, потеряет много достоинства, если будет совершаться непозволительными средствами или не так, как должно. Апостол запрещает «творити злая, да приидут благая» (ср.: Рим. 3, 8); а пророк Иеремия говорит: «про­клят творяй дело Божие с небрежением» (ср.: Иер. 48, 10); в) когда и где,— ибо иные действия, будучи сами по себе позволительны, не могут без вины совершаться в известном месте или в известное время. Так, например, Спаситель выгнал из храма творивших в нем куплю (см.: Ин. 2, 15—16); а Премудрый называет того безумным, кто говорит тогда, когда надлежало бы молчать: «человек пре­мудр умолчит до времене: продерзый же и безумный превосходит время» (Сир. 20, 7).

а) Мнимо-добрые дела

 От истинно добрых дел должно отличать те, которые хотя по виду согласны с законом Божиим, но совершаются не из уважения к нему, а только по природной склонности, из приличия, по нужде или даже с худым наме­рением. Такие законные действия (actions legales) можно назвать мнимо-добрыми. Они мо­гут иметь похвалу, но только у людей, а не у Бога, Который зрит наше сердце и по его рас­положению ценит наши действия (см.: 2Кор. 9, 7). Кто чтит Бога устами только, а не серд­цем, тот всуе чтит Его (см.: Мф.15, 8—9). «Чего в сердце нет, говорит Тихон Воронежс­кий, нет в самой вещи. Вера не есть вера, любовь не есть любовь, когда на сердце не имеется, но есть лицемерие. Смирение не есть смирение, но притворство, когда не в сердце. Дружба — не дружба, а горькая вражда, ког­да вне только является, а в сердце не имеет места»

б) Благодатная помощь при совершении добрых дел

 Здесь разумеется благодать не в том смыс­ле, как она сретает человека при самом вступ­лении его в Церковь Христову, возрождает, оправдывает, всыновляет Богу и делает на­следником вечного Царства Христова,— а в том, как она, пребывая в христианине, содей­ствует ему и многообразно помогает преспе-вать в добродетелях. В сем отношении она есть спасительная сила Божия, действующая в че­ловеке, которою, с одной стороны, ослабляется наклонность ко злу, с другой — возбуждается, усиливается и сохраняется расположение к доб­ру, так что он бывает «на всякое дело благое уготован» (2 Тим. 3, 17). О сей благодати го­ворит Апостол: «Бог есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти о благоволе­нии» (ср.: Флп. 2, 13). В частности же, сие спасительное действие ее выражается: 1) в «про­свещении разума», в коем напечатлевает спа­сительные истины и полагает внушения на доб­рые дела, как учит апостол Иоанн: «и вы по­мазание имате от Святаго и весте вся… то помазание учит вы: и якоже научи вас, пребывайте в нем « (ср.: 1 Ин. 2, 20, 27); 2) «в преклонении воли» человека к добру, сообщении ей сил, потребных для одержания победы над плотию, влекущею ко злу, как говорит апостол Павел: «закон духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от за­кона греховного» (ср.: Рим. 8, 2). Такое содейст­вие благодати сообщает действиям христиани­на высший, Божественный характер, по коему они становятся несравненно выше дел есте­ственных, так же как, например, медь, сме­шанная с золотом, выше простой меди.

в) Согласие благодати Божией с свободою человека

 Благодать Божия, возрождая человека и действуя в нем, чрез это не уничтожает и не стесняет его свободы, но только побуждает, подкрепляет и руководит ее к добру,— притом с ее же согласия и при некотором ее содей­ствии. Это видно: 1) из того, что «милосердый Бог хотя всем человеком хощет спастися и в разум истины прийти» (ср.: 1 Тим. 2, 4), однако требует, чтобы они сами покаялись «и со страхом содевали свое спасение» (ср.: Флп. 2, 12). Почему апостол Петр, сказав, что все «Божественныя силы, яже к живо­ту и благочестию, уже поданы» нам,— при­лагает: «и в самое сие тщание все привнес­ите, подадите в добродетели вашей разум» и прочее (см.: 2 Пет. 1, 3, 5),— чем обязывает к тщательности в добродетели; 2) из того, что люди, по свидетельству Святого Писания, мо­гут противиться спасительной благодати Бо­жией: «жестоковыйнии и необрезаннии сердцы и ушесы», говорит Стефан иудеям, «вы присно Духу Святому противитеся, яко­же отцы ваши, тако и вы « (Деян.7, 51). Наконец: 3) из того, что возрожденные доб­рыми делами могут увеличивать в себе дейст­вия благодати, а произвольными грехами ли­шать себя ее, как это видно из следующих слов Апостола: «воспоминаю тебе возгревати дар Божий живущий в тебе» (2 Тим. 1, 6); «Духа не угашайте» (1 Сол. 5, 19); «но да растете во благодати и разуме Господа нашего и Спаса Иисуса Христа» (2 Пет. 3, 18); «не­возможно бо просвещенных единою и вку­сивших дара небеснаго, и причастников бывших Духа Святаго, паки обновляти в покаяние» (Евр. 6, 4, 6).

 Отсюда условия со стороны человека к тому, чтобы благодать Божия была в нем действенна, должны быть следующие: 1) мо­литва о ней: «просите, и дастся вам» (Мф. 7, 7); «аще вы, зли суще, умеете даяния бла­га даяти чадом вашим, кольми паче Отец, Иже с небесе, даст Духа Святаго прося­щим у Него» (ср.: Лк. 11,13); и 2) скорая готовность — повиноваться ее внушениям, чтобы не оскорблять и не угашать Духа Бо­жия, по Апостолу (см.: 1 Сол. 5, 19). Так Гос­подь говорит в псалме о благодати: «вразумлю тя и наставлю»,— а людям повелевает: «не будите яко конь и меск, имже несть ра­зума: броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающихся к тебе» (ср.: Пс. 31, 8—9).

🎧 Б) О грехе

Свойства греха. И грех можно рассматри­вать в трех отношениях, в каких рассматрива­ема была добродетель: или: 1) как греховное дело; или: 2) как греховное расположение, страсть или порок; или: 3) как греховное со­стояние.

1) Грех как дело греховное

 Все, что ни делается против святого и веч­ного закона Божия, есть грех: «всяк творяй грех, и беззаконие творит, учит Апостол, и грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4). Впрочем, чтобы сие нарушение закона было грехом соб­ственно, необходимо, чтобы в нем участвовали и сознание, и свобода. Почему грех есть созна­тельное и произвольное нарушение известного Божественного закона,— ослушание и против­ление святой воле Божией (Святитель Тихон Задонский. О истинном хрис­тианстве. 2, статья 3. 1, 40—45). Отсюда видно, что он состоит не в ограниченности наших сил, а в превратном их употреблении,— не в ошибках разума, как будто всякий грех есть одно небла­горазумие, но в развращенной воле, по коей,— и видя добро,— делаем зло. «Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех» (ср.: Иак. 4, 17).

 Грех есть величайшее и ужасное зло: 1) им оскорбляется Величество Божие, извра­щается закон Его вечный и непременяемый; человек согрешающий волю свою ставит вмес­то Бога и ей охотно покоряется, не желая повиноваться Богу; почему грехом отделяется от Бога, как говорит Пророк: «грехи ваши разлучают между Богом и вами» (ср.: Ис. 59, 2); а отделившись от Бога — Источника жизни, он вступает в область смерти и под власть диавола — начальника грехов. «Вы отца вашего диавола есте» (ср.: Ин. 8, 44), говорит Господь о злых иудеях; и вообще: «всяк, творяй грех, от диавола есть» (ср.: 1 Ин. 3, 8). Почему и разрушить сие зло никто не мог, кроме Единородного Сына Бо­жия, нас ради человек и нашего ради спасения шедшего с небес и воплотившегося. В сем отношении грех есть зло бесконечное; 2) грех обещает свет, а погружает человека во тьму: «не знают», говорит Пророк о грешниках, «не разумеют, во тьме ходят» (Пс. 81, 5); «Осязаем, как слепые стену, и, как без глаз, ходим ощупью; спотыкаемся в полдень, как в сумерки» (ср.: Ис. 59, 10); обещает воль­ность, а ввергает в рабство: «ибо всяк, творяй грех, раб есть греха» (ср.: Ин. 8, 34); обеща­ет утехи,— а подвергает нестерпимому муче­нию совести, по коему «будешь изгнанником и скитальцем на земле», как Каин (см.: Притч. 28, 1; Быт. 4, 12) или Иуда-предатель (см.: Мф. 27, 5); 3) от греха самая невинная тварь страждет и воздыхает, от него происходят и все временные бедствия: кровавые войны, моровые язвы, болезни, гла­ды, пожары и прочее; за него уготованы геен­на, ад и вечное мучение.

 Так — грех есть, как говорит святой Злато­уст, сквернейшее, нечистейшее и тягчайшее зло; он злее самого духа злобы — диавола: ибо и диавол из Ангела светлого сделался диаволом чрез грех» (Святитель Тихон Задонский. О истинном христиан­стве. 2, статья 3. 1, 44).

а) Разделение грехов

 Грехи, как худые действия человека, разде­ляются различно, смотря по тому, как они со­вершаются. Именно, они называются: 1) мыс­ленными или внутренними, если мы только думаем преступить закон или мысленно услаж­даемся грехом,— и внешними или соделанными, когда худую мысль свою обнаруживаем какими-нибудь действиями. Кто с услаждени­ем мыслит о грехе и желает совершить его, тот уже виновен пред Сердцеведцем, так, напри­мер, «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением», говорит Спаситель, «уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Впрочем, из сего не должно заключать, чтобы между мысленным и содеянным грехом не было никакого различия; последний винов­нее первого, потому что показывает в человеке более бесстыдства и развращения. Притом доколе грех скрывается в сердце человека, до­толе бывает пагубен только для него одного, а когда обнаруживается в действии, то много вредит и другим людям; 2) грехи называются нашими, если мы сами совершаем их, и чужи­ми, но вменяемыми нам, если каким-нибудь образом мы участвуем в делах других людей. Мы некогда отдадим Богу отчет не только за свои грехи, но и за чужие, потому что, прини­мая в них каким-нибудь образом участие, мы усвояем их себе; посему Апостол увещавает «не приобщаться чужим грехам» (ср.: 1 Тим. 5, 22). Когда мы приказываем, советуем, помогаем или не препятствуем другим делать что-нибудь худое,— когда своим примером подаем им по­вод ко греху,— когда хвалим худые поступки их,— во всех этих и подобных случаях мы участвуем в чужих грехах, почему должны и ответствовать за них по мере участия в них; 3) наконец, грехи называются невольными, легкими и простительными, если нарушаем закон по неведению, неосмотрительности,— и произвольными, тяжкими, смертными, ког­да делаем это с полным сознанием и по сво­бодной воле. Касательно невольных, легких и простительных грехов должно заметить следу­ющее: а) грехи неведения и неосмотрительнос­ти называются невольными не потому, чтобы они вовсе не зависели от нашей воли (в том случае не могли бы называться и грехами), но потому, что произошли не столько от желания нашего согрешить, сколько по незнанию их противозаконности, по неосмотрительности; б) грехи эти только тогда бывают легкими, когда незнание о их противозаконности, вслед­ствие которого они сделаны, зависело более от . обстоятельств, нежели от нашей вины или от случайной невнимательности к закону, а не от постоянного небрежения о нем; в) легкими на­зываются они только по сравнению с другими, важнейшими (см.: Лк. 12, 47—48), а сам в себе взятый грех тяжек, потому что им оскор­бляется величие Бога — Законодателя; почему всякого греха должно тщательно остерегаться; наконец: г) они называются простительными не потому, чтобы не заслуживали наказания или отпускались нам без покаяния; но потому, что они легче других,— и человек, совершаю­щий их, скорее может покаяться, нежели тот, кто произвольно грешит.

 Произвольно мы грешим, когда знаем, что известное действие противно закону Божию, однако ж совершаем его,— притом по особен­ному желанию. В этом случае грех наш бывает тяжким и смертным, потому что, совершая его, мы показываем в себе неуважение к закону, охлаждение любви к Богу, составляющей жизнь нашего духа; а потому не только дос­тойны смертного наказания, но и действитель­но находимся в состоянии духовной смерти. Важнейшие из тяжких грехов суть: а) грехи против Святого Духа, как то: противоречие очевидной и доказанной истине и упорное от­вержение православной веры Христовой, со­единенное с дерзкою хулою против нее и неприязнию к тем, которые исповедуют ее; чрез­мерное и безрассудное упование на милость Божию; и отчаяние, то есть когда кто не имеет надежды на милосердие Божие (см.: Мф. 12, 27, 31, 34; Мк. 3, 29—30). Спаситель гово­рит, что такие грехи «не отпустятся ни в сей век, ни в будущий» (ср.: Мф. 12, 32), не потому, чтобы заслуги Искупителя нашего и Господа были недостаточны к тому, ибо «Кровь Его очищает нас от всякаго греха» (1 Ин. 1, 7), но потому, что зараженные ими по сво­ему ожесточению неспособны к покаянию; б) грехи, вопиющие на небо к Богу об отмще­нии, каковы: умышленное убийство (см.: Быт. 4, 10), грех содомский (см.: Быт. 18, 20), притеснение бедных людей, вдов и сирот и удержание платы у работников (см.: Мал. 3, 5), также неуважение и неблагодарность к родите­лям (см.: Исх. 21, 15, 17). Наконец: в) грехи главнейшие, служащие источниками для других многих, как: гордость, любостяжание, блуд, зависть, чревоугодие, злопамятство, беспеч­ность (это греховные расположения).

б) Правила для определения тяжести грехов

 Дабы определить по возможности степень тяжести грехов, для сего должно обратить вни­мание на то,— кто грешит, против кого, при каких обстоятельствах и,— особенно,— с ка­ким расположением? Именно грех бывает тем тяжелее, чем более совершающий его: 1) обя­зан вести жизнь добродетельную и может иметь влияние на других. Посему, например, грехи пастыря, который должен быть образ­цом для других, заслуживают тягчайшее нака­зание, нежели подобные грехи мирянина; 2) чем более достоин его любви, уважения или сострадания тот, против кого он грешит. Ос­корбляющий благодетеля очевидно более гре­шит, нежели тот, кто оскорбляет другого ближ­него; 3) чем более от его худого действия происходит зла для него самого или для дру­гих людей; 4) чем более по обстоятельствам он должен был удерживаться от греха и чем менее имел побуждений к нему. Так, например, гораздо грешнее совершать грех в храме Божием, нежели в другом месте. Наконец: 5) чем яснее понимает тяжесть греха и охотнее преда­ется ему; например, за один и тот же грех просвещенный должен быть виновнее пред Богом, нежели необразованный. Впрочем, дол­жно помнить, что определить, какие грехи тяж­ки и какие легки, выше сил человека. Сие ведение принадлежит единому Богу, испытаю-щему сердца и утробы и видящему все послед­ствия наших действий. Чтобы избежать тяж­ких грехов, для сего надобно остерегаться лег­ких: «уничижаяй малая по мале упадет» (Сир. 19, 1).

2) Грех как греховное расположение

 Греховные расположения, лежащие в осно­вании известного рода греховных действий,— иначе греховные привычки, склонности и стра­сти, суть постоянные желания грешить извес­тным образом, так, например, рассеянность — постоянное желание развлечений. Некоторые из таких греховных расположений приобрета­ются частым повторением одних и тех же гре­хов, а некоторые естественно развиваются из самолюбия, составляющего нашу наследствен­ную порчу. Главнейшие из них суть — «похоть плоти, похоть очес и гордость житейс­кая»,— или сластолюбие, любостяжание и гор­дость (см.: 1 Ин. 2, 16).

 Главнейшие страсти: 1) сластолюбие. Под именем сластолюбия разумеется сильная наклонность к неумеренному употреблению чувственных удовольствий. Главные виды это­го порока суть: а) объядение и пьянство или привычка к неумеренному употреблению пищи и крепких напитков; б) лакомство или при­страстие к изысканным яствам; в) любострастие и все грехи любодеяния; г) роскошь или излишняя расточительность в столе, одежде, домашнем украшении и прочем. Сколь предо­судителен порок сластолюбия и какие от него могут произойти пагубные следствия не только для нашего тела и благосостояния, которые он мало-помалу расстраивает,— но особенно для души,— это, между прочим, можно видеть из евангельской притчи о богатом (см.: Лк. 12, 16—21). Сластолюбцы не могут быть бого­любцы (см.: 2 Тим. 3, 1—4), «им бог — чре­во» (ср.: Флп. 3, 19);

2) любостяжание. Лю­бостяжанием называется чрезмерное попечение о приобретении и сохранении имения или бо­гатства. Виды его суть: а) сребролюбие или страсть к приобретению денег. Обладаемый ею человек иногда доходит до смешного ребяче­ства,— собирает деньги для того только, чтобы любоваться их видом; б) скупость — такая страсть, по которой человек из пристрастия к богатству неохотно и слишком мало употребля­ет своего имущества даже на необходимые нужды. Грехи, сопровождающие любостяжа­ние, суть: ложь, обман, воровство, грабитель­ство и даже убийство. Сверх сего, корыстолю­бие располагает к зависти, ненависти, жесто­косердию и другим порокам; «ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (ср.: 1 Тим. 6, 10);

3) гордость есть чрезмерно высокое мнение о своем достоинстве, соединенное с унижением других. Порок сей является в различных видах и служит источником многих других; ибо «на­чало греха гордыня» (Сир. 10, 15). Главные отрасли его суть: а) славолюбие — страсть сделать себя известным в обществе и снискать в нем громкую славу; б) властолюбие — стрем­ление подчинить других своей власти и заста­вить их следовать своему образу мыслей; в) че­столюбие — неумеренное желание превзойти других внешними преимуществами и получить внешние знаки чести; г) тщеславие — такой порок человека, по которому он высоко ценит какие-нибудь свои дела и преимущества, вы­ставляет их на вид, дабы другие имели к нему уважение.  Гордость, будучи сама в себе тяжким гре­хом, вовсе несогласным с духом христианского смирения, ведет ко многим другим грехам, как то: к лицемерию, ласкательству, зависти, строп­тивости, непокорности, самонадеянности, заб­вению о Боге, негодованию на Его Промысл, к отчаянию и прочему. Посему «возненавидена пред Богом и человеки гордыня « (Сир. 10, 7).

 Греховное пристрастие глубоко вкореняется в сердце человека и составляет его как бы вторую природу. Оно держит человека в своей власти невольником, так что он нехотя повину­ется ей даже и после того, как увидит свою пагубу. Иногда он опомнится, жалеет и сокру­шается; но при случае, влекомый обычаем, опять обращается на страсть (пример — пьян­ство). Потому оно есть работа греху и тлению. Страстолюбие есть внутреннее и душевное идолослужение; потому что работающие стра­стям скорою и готовою покорностию им чтут их, как идолов. Так иным «чрево есть бог» (ср.: Флп. 3, 19); у иных «лихоимание есть идо­лослужение» (ср.: Кол. 3, 5). Почему обладаемый страстию непременно есть и в греховном состоянии, в отпадении от Бога и Его благода­ти.

3) Греховные состояния

 Корень добродетельной жизни есть рев­ность к богоугождению, по коей человек все обращает к славе Божией и ничему, кроме Его закона, не покоряется. По противоположности источник греховной жизни есть отвращение от Бога, при коем человек не содержит в уме, есть ли Бог и святой Его закон, и действует совсем по иным правилам и началам. Это об­щее свойство греховной жизни выражается в различных ее состояниях. По сим состояниям людей можно разделить на два рода; к первому относятся те люди, кои никогда не думали и не думают оставить греха; а ко второму — те, в коих примечается некоторая забота о доброй жизни, но она у них не созрела надлежащим образом и приняла превратное направление. Те находятся или: а) в состоянии беспечности; или: б) ожесточения с отчаянием, а сии в состоянии или: в) рабства; или: г) лицемерия; или: д) са­мопрельщения.

а) Состояние нравственной беспечности

 Нравственная беспечность есть такое со­стояние, в котором человек не старается уз­нать, как повелевает жить закон Божий и согласны ли с ним дела его; а посему не чув­ствует нужды в исправлении и спокойно про­должает вести жизнь порочную. Он равноду­шен к вечным наградам за добродетель и не страшится нескончаемых мучений за грех, по­тому что если когда об них и вспомнит или от других услышит, то не обращает должного внимания. Людей, находящихся в таком состо­янии, много, особенно между теми, которые наслаждаются счастием мирским; ибо «печа­ли» (заботы) «века сего, и лесть богатства», и прочие похоти «подавляют в них слово Бо­жие», так что оно вовсе бывает бесплодно (см.: Мк. 4, 19).

б) Состояние ожесточения

 Ожесточением называется то состояние че­ловека, когда он не по неведению и слабости грешит, но с сознанием и упорством предается разврату, не внимая никаким добрым советам и даже намеренно поступая вопреки им и ругаясь увещаниям (см.: 2 Пар. 36, 16). Из состояния ожесточения скорый переход и в состояние отчаяния, когда человек, представляя, с одной стороны, всю тяжесть грехов своих, а с дру­гой — всю строгость правосудия Божия,— обыкновенно ведет себя так, как бы совершен­но был уверен, что погибель его неизбежна, а посему или исполняет меру своего нечестия, предавшись всем похотям развращенного серд­ца, или спешит прекратить жизнь свою само­убийством (см.: Мф. 27, 5).

в) Нравственное рабство

 Нравственное рабство есть такое состоя­ние, в котором человек старается исполнить закон Божий и удерживается от нарушения его не из любви к Богу и не из сердечного отвра­щения от зла, но из страха наказаний за нару­шение закона и, мало заботясь об исправлении своего сердца, старается исполнить закон толь­ко внешно. Сие состояние свойственно особен­но тем людям, которые, худо понимая или вовсе не зная, в чем состоит дух христианской религии, взирают на Бога, как на строгого Судию и Владыку, забывая о том, что Он есть вместе и Отец милосердый; и потому не любят Его, а только трепещут, думая избежать Его гнева соблюдением религиозных обрядов, в которых они поставляют сущность своей веры, бывают привязаны к ним до чрезмерности, а об истинных добродетелях нерадят.

г) Состояние лицемерия

 Находясь в состоянии нравственного лице­мерия, человек знает, чего требует от него Бог, и видит несообразность своей жизни с законом Божиим, но не старается исправить свое серд­це, а только старается казаться благочестивым. Цель, для которой он старается выставить на вид свою набожность, состоит в том, чтобы обратить на себя внимание других, снискать их похвалу и уважение или лучше скрыть и ус­пешнее совершить какие-либо корыстные, нечистые свои намерения. Яснейший пример ли­цемерия с главными его признаками можно видеть в фарисеях. Они любили молиться на открытых местах и в многолюдных собраниях, «да явятся человеком» (Мф. 6, 5). Они со­вершали долговременные молитвы, дабы обма­нуть благочестивых жен своею набожностию, расположить их к щедрому подаянию; они раз­давали милостыни всенародно, «да прославят­ся от человек» (Мф. 6, 2); показывали вели­кую ревность к своей религии, переходили море и сушу, чтобы обратить к ней, но в то же время делали обращенного сыном геенны, по­тому что не старались исправить его и научить истинному боговедению, а только внушали ему свое лицемерие и великое уважение к предани­ям старцев, соединенное с небрежением о за­поведях Божиих (см.: Мф. 23, 15).

д) Состояние самопрельщения

 В состоянии самопрельщения человек знает, что нужно жить добродетельно, а между тем нерадит о своем исправлении, потому что почи­тает себя нравственно совершенным. Причи­ною такого самопрельщения бывает неверное понятие о христианском совершенстве и само­любие. Точно исполняя внешние дела благоче­стия, удаляясь по возможности мирских сует, замечая в себе некоторые добрые расположе­ния,— сравнивает себя с другими, и, находя свою жизнь лучше, иной легко может поду­мать, что он действительно очень совершен и дерзает пред лицом Самого Бога говорить: «Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочий человецы, хищницы, неправедницы. Богат семь, обогатихся и ничтоже тре­бую». Что же ответствует ему Господь: «ты еси окаянен, и беден, и нищ, и слеп, и наг» (ср.: Ак. 18, 11; Апок. 3, 17).

 «Примечание». Как о пороках, так и о пороч­ных состояниях должно заметить, что они: 1) все вдруг не могут быть в одном и том же челове­ке, потому что некоторые из них противопо­ложны друг другу; 2) человек имеет не всегда один и тот же порок, но может соединять с ним многие и переходить из одного состояния в другое; 3) одни пороки легче исправить, не­жели другие; 4) впрочем, ни одного человека, как бы он порочен ни был, не должно почитать вовсе неисправимым, «ибо невозможная у че­ловек возможна суть у Бога» (Лк. 18, 27).

4) Причины, побуждающие ко греху и держащие в нем

 Христианин-грешник страждет от греха, однако ж не покидает его, а нередко и познав­ший сладость добродетели оставляет ее и обра­щается ко греху. Должны быть могуществен­ные причины, удерживающие первого и увле­кающие последнего,— и есть! Это — плоть, мир и диавол.

 1) Под именем плоти разумеется то рас­тление природы человеческой, по которому он стремится к чувственным удовольствиям, бла­гам и гордому мнению о себе. Это есть дейст­вие сего врага: а) когда в уме рождаются страстные помыслы о предметах плотских и греховных; б) когда в воле возбуждаются же­лания, противные закону Божию и внушениям благодати (см.: 2 Цар. 11; 3 Цар. 11, 1—11); в) когда в чувственных пожеланиях откры­вается стремление к забавам, удовольствиям и плотским наслаждениям,— вообще к такой жизни, какую так изображает Соломон: «Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих» (ср.: Еккл. 2, 10). Искушения плоти потому более опасны, что мы сами в себе содержим поврежденную при­роду человеческую. Только тот избавляется от плена сего врага, кто никогда похотей плотских не совершает (см.: Гал. 5, 16), но всегда стара­ется распинать плоть со страстьми и похотьми (см.: Гал. 5, 24); 2) под именем мира должно разуметь тех людей, которые образом жизни и обычаями противляются духу веры и учению истины. В сем смысле понимаемый мир двояким образом действует на грешных и против добрых христиан: иногда с духом лу­кавства он ласкает или их сластолюбию чрез предметы похоти плотской, или корыстолюбию чрез сокровища земные, или честолюбию чрез почести, отличия и другие предметы гордости житейской,— а иногда с ожесточением и зло­бою гонит всех «хотящих благочестно жити о Христе Иисусе» (ср.: 2 Тим. 3, 12),— чем одним не попускает одуматься, а других уловляет в сети греха. Тот не будет побежден от сего врага, кто всегда помнит, что всё в мире есть «суета суетствий» (Еккл. 1, 2),— кто искренно уверен, что без воли Божией и влас главы его не погибнет (см.: Лк. 21, 18); 3) последний и вместе первоначальный враг добра есть «диавол, человекоубийца искони» (ср.: Ин. 8, 44). Он тем ужаснее, чем могуще­ственнее, тем опаснее, чем лукавее в кознях своих, потому что пользуется и обстоятель­ствами, и свойствами человека, и всем, что может споспешествовать ему в совершении пагубных его намерений, и, как «лев рыкая ходит, иский кого поглотити» (ср.: 1 Пет. 5, 8). Сколь ни скрытно действует сей враг, впрочем, опытные в духовной жизни «ибо нам не безызвестны его умыслы» (ср.: 2Кор.2,11). Иногда он обольщает посредством пред­метов внешних, приятных,— как прародите­лей (см.: Быт.3; ср.: 1Кор.7,5); иногда ус­трашает бедствиями и скорбями, как сказал Господь:  се,  «диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас» (Апок. 2, 10); иногда действует на душу и сердце, как видно из примера Иуды (см.: Ин. 13, 2) и Анании (см.: Деян. 5, 3),— стараясь или производить в разуме нечистые помышления, или наполнять воображение суетными мечтами, или возбуж­дать в воле греховные пожелания. Вообще же он всегда замечает в человеке слабую сторону, на которую обыкновенно сильнее и действует, как сию кознь сатанинскую обнаружил в себе Иуда, который жалел о мире (благовонное масло): «не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел [при себе денежный] ящик и носил, что туда опускали.» (Ин. 12, 6; 13, 2; Лк. 22, 3—5). Впрочем, диавол не самовластно действует, а только по попуще­нию Божию,— как видно из примера Иова (см.: Иов. 2, 6),— и тогда только имеет успех в своих действиях против нас, когда мы сами перестаем хранить себя и предаемся беспечнос­ти (см.: Мф. 13, 25).

 Сии противники добра столь могуществен­ны, что никто не может освободиться из-под их рабства, если кого не освободит Господь,— и те, кои уже свободны от него, не иначе сохраняют сию свободу, «как возмогая в Гос­поде Иисусе Христе и облекаясь во все благодатные оружия» (ср.: Еф. 6, 10—11). Однако ж власть сия не есть безусловная. Они владеют человеком не иначе, как только с его согласия; ибо предлагают только грех и склоня­ют к нему; а что сей грех избирается потом за цель,— в этом никто, кроме самого грешника, не виновен. Принудить к избранию никакая сила не может. Потому показанные враги доб­ра суть только соблазнители, а не действую­щие причины грехов наших. Ни владычество их над грешниками, ни совращение добрых не должны считаться насилием нашей свободе. Отсюда только очевидна обязанность одним искать помощи, другим трезвиться и бодрство­вать.

 Примечание. Как выпутаться грешнику из сетей греха и как устоять доброму в добре,— об этом наставления должны предлагаться в аскетике.