ПЕРЕЙТИ на главную страницу сборников на Великие праздники
1. Иннокентий Херсонский. О великих Господских и Богородичных праздниках. Праздник Успения Божией Матери.
**Предмет сего праздника и отношение к деятельности христианина.
**Время его учреждения.
**Особенное намерение учреждения.
**Происхождение службы.
**Проповеди святых отцов.
**Продолжение праздника.
1.1. Иннокентий Херсонский. Слова и беседы на Богородичные праздники (ссылка)
2. Илия Минятий. Похвальное слово на Успение Богородицы (ссылка)
3. Троицкие Листки. (ссылки)
**731. Дивная слава Успения Богоматери (Из слова святителя Леонтия Карповича на Успение Богоматери)
**628. Небесная слава Матери Божьей (Из слова на Успение Богоматери, святителя Леонтия Карповича, произнесенного в начале XVII столетия)
4. Феофан Затворник. Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни (ссылка)
5. Лука Крымский. Сб. «Спешите идти за Христом». 68. Слово в день Успения Пресвятой Богородицы (ссылка)
5.1. Лука Крымский. Проповеди.
**том 1. Слово в день Успения Божией Матери. (текст)
**том 2. Слово в день Успения Пресвятой Богородицы. (текст)
6. Иоанн Кронштадтский. Слово в день Успения Пресвятой Богородицы (текст)
7. Виссарион, еп. Костромской и Галичский (Нечаев). Некоторые поучения и проповеди разных годов издания
**48. О мытарствах. Поучение в праздник Успения Пресвятые Богородицы (ссылка).
**Матерь света. Поучение в праздник Успения Пресвятыя Богородицы. (текст)
**Двоякое чудо в Успении Богоматери. Поучение в праздник Успения Пресвятыя Богородицы. (текст)
9. Димитрий Ростовский. Поучения и слова (ссылки)
**10. Поучение первое на праздник Успения Пресвятой Богородицы, месяца августа, в 15 день в 1693 г. («Соберет пшеницу Свою в житницу Свою» (Мф. 3, 12; Лк. 3, 17))
**11. Поучение второе на праздник Успения Пресвятой Богородицы, месяца августа, в 15 день
*** Пьеса «Успенская драма»
10. Григорий Дьяченко. Полный годичный круг кратких поучений. 15 августа (ст.ст.) (текст)
**Поуч. 1-е. Успение Пресвятой Богородицы (Средства, при помощи коих можно встретить смерть не со страхом, а с радостью)
**Поуч. 2-е. Успение Пресвятой Богородицы (Душа по разлучении с телом)
**Поуч. 3-е. Успение Божией Матери (Почему в день Успения Богоматери св. Церковь приглашает нас радоваться?)
**Поуч. 4-е. Успение Пресвятой Богородицы (Переход человека в загробную жизнь)
10.1. Григорий Дьяченко. Праздничный отдых христианина. Август месяц. 15-й день. Успение Пресвятой Богородицы. (текст)
**1. Повествование об Успении Пресвятой Богородицы.
**2. Гефсимания.
**3. О предвестиях кончины и христианском приготовлении к ней.
11. Феофан Полтавский (Быстров). Слово на Успение Пресвятой Богородицы
1. Иннокентий Херсонский. О великих Господских и Богородичных праздниках. Праздник Успения Божией Матери
Предмет сего праздника и отношение к деятельности христианина
Праздник Успения Божией Матери совершается 15 августа в воспоминание чудесного Ее преставления. Предание говорит, что Преблагословенная Дева Мария по кончине Своей хотя и погребена была апостолами в Гефсимании, но вскоре и телом взята на небо2. Православная Церковь не отвергает этого предания, принимая во внимание то, что Она удостоена быть Матерью Сына Божия, а следовательно, превзошла чистотой и святостью всех святых; и посему заслуживала быть не переселенной только с земным телом от земли на небо, подобно Еноху и Илии, но тотчас по смерти воскрешенной и прославленной, как прославятся в будущее воскресение праведники. Чистота и святость Преблагословенной Девы Марии внушается и нам праздником Ее Успения, дабы и наша кончина была безболезненна, непостыдна и мирна.
Время его учреждения
Когда учрежден праздник в честь Успения Божией Матери, достоверно неизвестно. Судя по уважению, какое христиане питали с древних времен к Преблагословенной Деве Марии, должно почитать его древним, так как и самое предание о чудесном Ее преставлении издревле существовало между христианами; но в продолжение первых трех веков не видно никаких следов особенного празднества в честь Успения. Уже во второй половине IV века начинают показываться признаки его существования. Так, о нем упоминается в 431 правиле Номоканона, заимствованном, как замечает издатель этой книги, у Гангрийского Собора, держанного в 351 году; а между произведениями блаженного Иеронима, жившего во второй половине четвертого столетия, есть и речь на этот праздник, которую критики приписывают или ему, или его современнику Софронию, но никому другому. Поэтому можно полагать, что праздник Успения и начало свое получил во второй половине IV века. Некоторые же находят проповедь на этот праздник и между сочинениями Ефрема Сирина. Из чего следует, что праздник этот, по крайней мере в некоторых Церквах, существовал еще в начале четвертого столетия. Анастасий Синаит утверждает даже, что этот праздник вместе с постом, ему предшествующим, предан последующим временам Постановлениями апостольскими; но сочинения сего отца, по замечанию критиков, все почти повреждены, и в Постановлениях, на которые ссылается Анастасий, не упоминается ни о посте пред праздником Успения Божией Матери, ни о самом празднике.
Особенное намерение учреждения
Поскольку в последней половине IV века возникла ересь так называемых коллидриан, которые простерли уважение свое к Деве Марии до того, что приписывали Ей не человеческую, а Божественную природу, и утверждали, что Она вовсе не подлежала закону смерти, то Церковь, при учреждении праздника в честь Успения Божией Матери, кроме желания почтить это важное событие особенным торжеством, могла еще иметь то намерение, чтобы опровергнуть это заблуждение и показать всем, что Дева Мария не имела Божеской природы; ибо, подобно всем людям, подлежала неизбежному закону смерти. Эта мысль выражается во многих славословиях и песнопениях, которыми Церковь ублажает Богородицу в день Ее Успения и в которых многократно Ангелы и человеки призываются к Ее гробу, к пению исходной песни, вообще к погребению тела Преблагословенной Девы Марии.
Происхождение службы
В службе на праздник Успения Божией Матери первый канон есть произведение Космы Иерусалимского; другой — Иоанна Дамаскина; из стихир на литии вторая приписывается Анатолию, патриарху Константинопольскому, жившему в V веке, третья — Иоанну же Дамаскину, четвертая — Герману, патриарху Цареградскому, жившему в VIII столетии, пятая — Феофану, митрополиту Никейскому, жившему в IX веке; по пятидесятом псалме стихира принадлежит Византию, время жизни которого неизвестно. Остальное — неизвестно, кем составлено.
Проповеди святых отцов
Проповеди на Успение дошли до нас: Ефрема Сирина, Иеронима, Августина, Гильдефонса, отца VII века, епископа Толетанского, Андрея Критского, Германа Константинопольского и Иоанна Дамаскина.
Продолжение праздника
Все празднование Успению Божией Матери, то есть с предпраздн-ством и попразднством, продолжается десять дней, с 14 августа до 23 числа включительно.
5.1. Лука Крымский. Проповеди.
том 1. Слово в день Успения Божией Матери
Кто умирал так из земнородных, как умерла Пресвятая Богородица? Чье смертное ложе окружали лики апостолов? В возглавии чьего смертного одра сияла небесным светом райская ветвь, принесенная архангелом Гавриилом за три дня до смерти Пресвятой Богородицы?
Чью душу пришел принять Сам Господь и Бог наш Иисус Христос?
О никто, никто, конечно, никто!
Не смертью, а блаженным успением называем мы кончину Пресвятой Богородицы. Она уснула блаженным вечным сном.
На ней исполнились слова Спасителя: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин. 5, 24).
Неужели можно представить себе, чтобы на суд предстали Пресвятая Богородица, Иоанн Креститель, святые апостолы, святые пророки, весь бесчисленный сонм мучеников?!
О нет, о нет! Этого представить себе нельзя.
Над ними исполнятся слова Иоанна Богослова из Откровения его (глава 20) о смерти первой и смерти второй.
Смерть первая это то, что испытает всякий земнородный – смерть тела. А смерть вторая – это ужасная вечная смерть тех, кто погряз во грехах, кто услышит страшные слова Христовы: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его».
Смерти второй, конечно, не вкусят все праведники, все те, кончина которых была подобна кончине Пресвятой Богородицы, чья кончина была тоже не мучительной, обычной для людей смертью, а блаженным успением.
Ибо знаем мы, что блаженным успением кончили жизнь свою весьма многие великие праведники.
На коленях пред образом Пречистой Богородицы скончался блаженным успением, уснул преподобный и богоносный отец наш Серафим Саровский.
И так же, как он, на коленях пред образом скончался великий святитель земли русской, блаженной памяти Филарет, митрополит Московский.
Блаженна была смерть многих и многих праведников.
А слышим мы на каждой литургии, вот и только что слышали, страшные слова: «Смерть грешников люта».
О как люта бывает смерть грешников!
О если бы вы знали то, что видел я, чего никогда не забуду: я видел, как умирал несчастный окаянный протоиерей, бывший миссионером, а потом отрекшийся от Бога и ставший во главе антирелигиозной пропаганды.
О как страшна была его смерть! Она была подобна смерти окаянного Ирода, убившего Иоанна Крестителя, который был заживо изъеден червями: у него был рак в зловонном месте, и в громадной ране кишмя кишели черви, и исходило от него такое нестерпимое зловоние, что все отказывались ухаживать за ним.
Тяжелой смертью, в мучительных, невыносимых предсмертных страданиях умирают многие, многие люди.
Позорной смертью умирают на виселице и на плахе предатели родины, умирают злодеи, убившие множество людей.
Под забором, в грязи умирают несчастные пьяницы.
О как это страшно!
О да сохранит всех нас, грешных, Господь Иисус Христос от такой страшной, такой позорной участи.
Да будет кончина наша хоть в малой мере подобна блаженному успению.
Что же надо для того, чтобы стяжали мы блаженное успение, чтобы смерть наша не была лютой смертью грешников?
Что мешает тому, чтобы стяжали мы блаженную кончину?
На каждой утрени при чтении шестопсалмия слышите вы слова пророка и псалмопевца Давида: «Несть мира в костех моих от лица грех моих».
Грехи, грехи, наши окаянные неисчислимые грехи лишают нас мира. А блаженной кончины удостаиваются только те, кто стяжал мир, блаженный Божий мир.
Господь и Бог наш Иисус Христос незадолго до Вознесения Своего сказал ученикам Своим: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14-27).
Он оставил всем праведным, всем тем, кто пошел вслед за святыми апостолами, свой, Божественный мир.
Христов мир есть мир Духа, вечный, ничем ненарушимый мир. Он неразрывно связан с радостью о Святом Духе, с высшей мудростью: он не нарушается никакими оскорблениями, лишениями имущества, страданиями.
Мир, который дает мир, есть мир внешний, покой от внешних нападений. Он очень шаток: сегодня мир, завтра война.
Но не только войны между народами отнимают мир: все мы постоянно воюем друг с другом, и мир, который дает мир, – это кратковременный покой от нападения на нас людей и наших нападений на них.
Не только такой мир нужен нам, нам нужен тот мир, о котором сказал пророк Давид в псалме 36-м: «…кроткие наследуют землю и насладятся множеством мира».
Чтобы наследовать множество мира, мало стяжать кротость и смирение. Этот мир дается тем, очи которых постоянно источают слезы, – не слезы от скорбей, которых у вас так много, а другие слезы, слезы святые, слезы горького покаяния о грехах ваших, слезы о зле, неправде и страданиях, которых так много в мире; слезы о тех, кто погибает в неведении Господа Иисуса Христа, кто никогда не взирает на крест Христов, кто равнодушен к нему.
Те, кто умеет плакать такими слезами, – только те получат мир Христов, мир вечный и ненарушимый.
Каким же путем достигается такой мир?
Тем путем, который указывает апостол Павел, говоря: «Поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5, 16-17).
Надо жить жизнью духа, а не жизнью плоти. Надо стяжать в этой жизни постоянными подвигами борьбы духа с плотью великие плоды духа, которые так определяет святой Павел: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5, 22-23).
Вот те, только те, кто живет жизнью духа, а не жизнью плоти, получат мир.
Мир они собирают в сердца свои в течение всей своей жизни изо дня в день, подобно тому, как пчела собирает мед с цветов. Она трудится весь день. Надо и нам работать Господу все дни жизни нашей, надо и нам собирать крупицы мира душевного постоянным деланием не плоти, а духу.
Подумайте, может ли Дух Святой, дух мира, обитать в сердце, в котором бушуют страсти? Может ли Он обитать, как в Своем храме, в сердце, которое наполнено плотской похотью, страстью сребролюбия, в сердце, которое кишит завистью, тщеславием, которое полно гордости бесовской?!
О нет! О нет! Дух Святой не войдет в такое полное страстей сердце – там нет Ему места.
Так вот, если хотите, чтобы кончина ваша была блаженным успением, конечно, не столь блаженным, как успение Пресвятой Девы, работайте не плоти, а духу.
Собирайте мир в сердца ваши изо дня в день.
Это трудно, это очень трудно, это должно быть делом всей жизни, это великий подвиг.
Речь свою вам закончу я словами святого апостола Павла: «Сам же Господь мира да даст вам мир, всегда во всем. Господь со всеми вами! Аминь» (2 Фес. 3, 16).
28 августа 1951 г.
Том 2. Слово в день Успения Пресвятой Богородицы
Господу нашему Иисусу Христу угодно было отметить кончину Своей Пречистой Матери во плоти человеческой как великое событие в истории Церкви и даже в истории мира.
Святая Церковь чтит Успение Пресвятой Богородицы двухнедельным постом, по строгости равным Великому посту.
Вы помните глубоко волнующие нас слова Господа нашего Иисуса Христа, висевшего на кресте, сказанные незадолго до страшного слова «Совершишася…»: «Жено! Се, сын Твой» (Ин. 19, 26), и, обратив взор свой к любимому ученику Своему Иоанну: «Се, Мати твоя» (Ин. 19, 27).
И до смерти своей жила Пресвятая Богородица с нареченным сыном Своим Иоанном, и в большой горнице дома его совершилось великое Успение Ее
Она лежала на смертном одре, в возглавии которого блистала неземным светом райская ветвь, принесенная Пресвятой Богородице Архангелом Гавриилом за три дня до Ее смерти. Возле смертного одра Пресвятой Богородицы сидел Ее нареченный сын Апостол Иоанн и следил за Ее вздохами, становившимися все более редкими. Когда настал последний вздох, погасла райская ветвь и продолжали гореть только погребальные свечи…
И внезапно горница Пресвятой Девы стала небом: она наполнилась облаками, на которых были чудесно принесены святые апостолы, проповедовавшие во всех концах тогдашнего земного мира.
Совершилось и нечто гораздо более великое: с целым сонмом Ангелов сошел с небес к одру Своей Пречистой Матери по плоти Сам Господь и Бог наш Иисус Христос, чтобы принять Ее святую душу. С Ней и с сонмом Ангелов Он опять вознесся на небо – и остались одни апостолы.
Они воспели погребальные песни, окадили фимиамом тело и, подняв на рамена свои Ее одр, понесли его в Гефсиманский сад, где завещала похоронить себя Пресвятая Богородица. Поставили тело Усопшей в каменную гробницу, высеченную в скале, и закрыли ее большим плоским камнем.
По устроению Божьему, апостол Фома, проповедовавший в далекой Индии, был принесен на облаке в Иерусалим только на третий день после погребения Пречистой. В большом горе он просил апостолов хотя бы показать ему гроб Пресвятой Богородицы. Повели его в Гефсиманию, отвалили камень, закрывавший гробницу, и с изумлением увидели, что она пуста.
Но могло ли быть иначе?!! Мог ли Господь наш Иисус Христос допустить, чтобы тело Святейшей святых, Пречистый Храм Спасов, подверглось разложению и тлению наравне с телами всех грешных людей? О, нет, конечно, нет! Самая мысль об этом невыносима для нас.
И с глубокой верой принимаем мы, православные, и вся Римо-католическая Церковь непреложное предание Церкви о воскресении и вознесении на небо Пресвятой Богородицы.
Есть у нас и материальное свидетельство о глубокой древности и истинности этого церковного предания. В испанском городе Сарагосе, в церкви Св. Энграция хранится доселе каменный саркофаг, на котором вырезано изображение вознесения на небо Пресвятой Богородицы. Этот саркофаг стоит в Сарагосе с первой половины IV-го века по Рождестве Христовом. И на некоторых древних русских иконах находим ясные следы веры давних наших предков в вознесение на небо Пресвятой Богородицы.
Очень важно нам правильно понять и запомнить слова тропаря великого праздника Успения Пресвятой Богородицы: «…во успении мира не оставила еси, Богородице…».
Ее кончина не была общей для всех людей смертью, о которой поется во втором антифоне литургии: «Изыдет дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его» (Пс. 145, 4).
У всех людей в момент смерти прекращаются все функции тела и души и теряются все связи с жизнью земной. Остается только вечная жизнь духа, освободившегося от связи с телом и душой. Этого не было при кончине Божией Матери. Только на время померкло сознание Ее и прекратилось дыхание Ее, но все функции святейшего тела Ее только изменились. Навсегда исчезла потребность во сне, пище и питии. Началась жизнь ангельская, но не прервалась связь духовная с миром земным, и истинно сказано в тропаре праздника: «…мира не оставила еси, Богородице…». Она – всегдашняя молитвенница о нас пред Богом, Своим предстательством спасающая от вечной смерти – Заступница Усердная рода христианского.
Будем же всем сердцем любить и чтить Ее как общую для всех смиренных и грешных Предстательницу о нас пред Ее Божественным Сыном, Господом нашим Иисусом Христом. Ему же слава и держава со Безначальным Его Отцем и Пресвятым Духом.
Аминь. 1958 г.
6. Иоанн Кронштадтский. Слово в день Успения Пресвятой Богородицы
Воспою радуяся Тоя успение (Ирмос, песнь 1-я).
Братия, что это значит, что Церковь кончину Божией Матери называет не смертию, как обыкновенно мы называем кончину людей, а успением, или что все равно – успокоением или мирным сном, и не только не скорбит, не плачет при гробе Ея, а напротив поет радостные, торжественные песни Ея исходу? То, что преблагословенная Матерь Господа в самом деле не умерла, как обыкновенно умирают люди, а как бы уснула ненадолго мирным сном после тяжких скорбей жизни, и что гроб Ея, бывший для Нея дверью к небесному царствию, скрывает в себе много радости для христианина; из этого гроба, как и из гроба воскресшего Господа, веет и на нас небесным нетлением, или лучше сказать – этот гроб непреложно обещает и нам безсмертие по душе и нетление по телу, истребляя в нас страх смерти. Слава Победителю смерти, Господу Иисусу! До пришествия Его смерть была очень страшна для человека потому, что она похищала свои добычи безвозвратно, а средств избавиться от ней никаких не было, так как грех, которым сильна была смерть, разливался подобно морскому наводнению и остановить это наводнение ничто было не в силах; между тем знали, что люди, похищенные смертию, как пленники содержались там, куда они обыкновенно отходили после смерти. Было, правда, два-три примера, что двое из людей вовсе не испытали смерти, а один молитвою и слезами получил отсрочку у ней тогда, как она совсем было занесла уже на него убийственную руку и ей не велено было касаться его еще пятнадцать лет. Но что значили эти два-три примера в сравнении с миллионами людей умиравших? То же, что капля в океане. При том последний пример не был совсем утешителен для людей потому, что царь Езекия не мог же совершенно избавиться от смерти, а только вымолил себе отсрочку от ней, а первые два – Енох и Илия считались неподражаемыми по святости жизни, за которую они были живыми взяты на небо. Что же видим теперь, после явления Господа во плоти нашей и после победы, одержанной Им над грехом и смертию? Весь ужас смерти изчез; она сделалась как бы мирным сном, после которого настанет радостное утро всеобщего воскресения. По мере того, как каждый из нас побеждает еще живущий в нас грех, – а теперь даны нам все средства побеждать его (2Пет. 1:3), – изчезает и страх смерти так, что торжествующие победители греха с радостию встречают ложе смерти и уже не умирают, а точно засыпают мирным сном. «Ныне, – говорит св. Златоуст, – Господь сокрушил врата адовы и самое лице смерти истребил. Но что я говорю: лице смерти? Даже самое имя смерти изменил: ибо она теперь называется уже не смертью, но успокоением и сном». Самый очевидный пример торжества над смертию видим мы в пречистой Матери Господа. Она склонилась во гробе только для краткого отдохновения плоти. Говорим, для краткого потому, что, по свидетельству предания, на третий день после Ея смерти уже не найдено во гробе пречистого тела Ея; оно воскрешено и взято было на небо, где, вместе с душею стало наслаждаться блаженством небесным. За Божиею Материю видим апостолов и мучеников, которые встречают смерть с радостию, как величайшего друга, который в замен скоропреходящих благ настоящего мира, или в замен его бед и скорбей дарствует им вечные радости Царствия небесного. За ними видим всех святых, которые смотрели на смерть также с радостию, видя в ней конец земных трудов и начало небесной славы. Святая Церковь старается и в нас поселить такое же бесстрашие к смерти, увещавая нас прогонять страх ее постепенным искоренением в себе грехов, и своих мертвецов она не называет теперь иначе, как усопшими, т.е. как бы уснувшими, потому что бессмертная жизнь в будущем веке так теперь для нас несомненна и право наше на нее так верно, что мы не можем или не должны иначе смотреть на смерть, как на сон. Слава бесконечно благому Богу! Прежде над мертвецами долго и безутешно рыдали и даже повелевалось прямо над мертвецами источать слезы: чадо, говорит богопросвещенный мудрец, над мертвецом источи слезы, и якоже зле страждущ начни плач… Горек сотвори плач, и рыдание тепло, и сотвори сетование, якоже ему достоит (Сир. 38:16–17); а ныне вместо надгробного рыдания мы поем песнь: аллилуия или хвалите Бога, восхваляя Божественную премудрость и благость, которая смерть сделала переходом к бессмертию.
Братия! звания небесного причастницы, вы видели на иконе всечестного и славного Успения Богоматери, как Она мирно почивает: какое спокойствие и отражение небесной радости на Ея лике! Это точно сон, краткий переход от земли на небо. Поучимся же и сами рачением к добродетели и презрением к пороку сделать смерть свою мирным сном. Доколе будет царствовать в нас грех, дотоле будет страшна для нас и смерть, потому что, точно, смерть грешников люта (Пс. 33:22). Грех есть причина смерти: оброцы греха, сказано, смерть (Рим. 6:23).
Будем же посильно побеждать в себе грех, как причину смерти. Побеждать его только сначала весьма трудно, а потом будет и легко и сладостно, так как по мере увеличения страданий, причиняемых борьбою со грехом, будет увеличиватъся и утешение Христово (2Кор. 1:5) в нас, и Господь, сказавший, что иго Его благо и бремя легко (Мф. 11:30), верно, сделает легкими и животворными и труды подвижников. При том, что достается трудом, то дороже ценится и тем мы больше наслаждаемся. Мы для трудов и созданы, а не для неги и бездействия. Да, небесная слава, конца не имеющая, без сомнения и сто́ит посильных трудов целой жизни. Это несравненное блаженство, это царство славы даром не дается. Царство небесное, сказано, нудится, т.е. силою приобретается, и нуждницы восхищают е (Мф. 11:12).
Не от того ли мы так ленивы побеждать в себе страсти и злые наклонности, что в нас слаба вера в жизнь будущего века? Но она также несомненна, как настоящая жизнь наша. Разве Тот, Кто дал нам начаток жизни здесь – на земле, не даст нам полной, совершенной жизни на небе? Да, это неизбежно должно быть и этому труднее не быть, чем быть. И в этом уверяет нас неложное слово Божие: вси сущии во гробех, говорит оно, услышат глас Сына Божия, и услышавши оживут, и изыдут, сотворшии благая, в воскрешение живота, а сотворшии злая, в воскрешение суда (Ин. 5:28–29).
Братия! вечная жизнь за гробом не подлежит никакому сомнению. Но также не подлежит ни малейшему сомнению, что она может быть двоякая: для праведников – блаженная, а для ожесточенных грешников – мучительная. Смерть есть предел, граница между настоящею и будущею жизнию, и мы не знаем далеко или близко она от нас. Будем готовы всегда стать на эту грозную границу между двумя жизнями. Аминь.
Матерь света. Поучение в праздник Успения Пресвятыя Богородицы
Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим.
Достойно и праведно Пресвятая Богородица ежедневно на каждой церковной службе прославляется и возвеличивается. Но преимущественно святая Церковь возвеличивает Ее в особых праздниках, установленных в память событий Ее земной жизни и также бесчисленных благодеяний Ее людям, непрерывно продолжающихся по Ее блаженном успении. Из многих видов чествования Ее особенно выдаются песнопения. Итак, по приглашению Церкви, возвеличим Ее в песнях, как Матерь Света.
Почему Богородица называется Матерью Света? Потому, что родившийся от Нее по плоти Господь Иисус Христос есть Свет. Сим названием указывается прежде всего на одинаковое достоинство и славу Его, как второго лица Святыя Троицы, с Богом Отцом. Он, по выражению Апостола, есть присносущное сияние Бога Отца (Евр. 1:3), и потому в символе веры Он именуется светом от света. Как Бог Отец живет во свете неприступном, так что во свете славы Его божеского существа никто из людей не видел Его и видеть не может (1Тим. 1:16), так и Сыну Божию подобает слава по Его божеству столь великая, что объять Ее разумением, тем менее видеть ее телесными очами, никто из земнородных не может: Он по Божеству Своему также непостижим, как Бог Отец. – Далее наименование Сына Божия Светом указывает не только на равночестие по Божеству с Богом Отцем, но вместе на личное Его свойство, именно рождение Его от Бога Отца. Это рождение ничего не имеет общего с чувственным страстным рождением. Сын Божий также бесстрастно родился от Бога Отца, как свет, исходящий от солнца, бесстрастно рождается от него. Когда идет речь о чувственном рождении, то необходимо предполагается отделение одного существа от другого. Но Сын Божий чрез рождение от Бога Отца отнюдь не отделился от Него, отнюдь не стал в такое отношение к Нему, что вместо Единого Бога явился в лице Сына Божия другой Бог. Сын, рожденный от Отца, также неразлучно пребывает в общении с Отцем, как луч солнца, падая на землю, не отделяется от него, но, касаясь земли, в тоже время касается солнца. – Сверх того тем же подобием, взятым от солнца, объясняется то, что Сын Божий по бытию совечен Богу Отцу. Не было времени, когда бы не было Сына, как нельзя предположить расстояние времени между появлением солнца и появлением лучей от него. – Сын Божий называется светом также в том смысле, что Ему, как и Богу Отцу, принадлежит совершенная святость, непричастная никакому нравственному недостатку. В этом смысле сказано о Боге: Бог есть свет и тьмы в Нем несть ни единые (1Ин.1:5). Как солнце, прикасаясь своими лучами к нечистоте, не оскверняется ею, так Сын Божий, яко Бог, наполняя мир своим вездеприсутствием, не теряет Своей духовной чистоты и святости, когда прикасается к существам оскверненным грехами. Наконец, Сын Божий именуется Светом по Своему отношению к миру или людям. Так Он Сам говорит о Себе: Аз есмь свет миру. Ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный (Ин.8:12; 12:46, 35, 36). Что было бы с нашею землею и всем сотворенным на ней, если бы она не озарялась и не согревалась светом солнечным, без которого невозможна была бы жизнь растений и животных? Подобно сему и в мире нравственном Христос есть солнце, или восток с высоты (Лук. 1:78), светом истины озаряющий людей, светом благодати оживотворяющий их для жизни духовной. И теперь, несмотря на обилие света, исходящего от Христа, просветителя мира, сколько даже в христианском мире лжи, невежества, заблуждений, ересей, расколов, всякого рода неправд и безнравственности! Но несравненно безотраднее было бы духовное состояние мира, если бы мир совсем лишен был света Христова. Уже то одно, что мир ненавидит свет и боится смотреть на Него, чтобы не обличились злыя дела его (Ин.3:19, 20), показывает благотворность этого света, как силы, способной к обузданию зла. Если злые люди боятся обличения, значит в них есть по крайней мере сознание добра, значит это сознание еще не потухло, и это вследствие того, что существует свет. Он отчасти озаряет умы неверующих. Если в них замечаются некоторые здравые понятия об истине и добре, несомненно, таковые понятия заимствованы ими из христианства, хотя они в этом не хотят признаться и в сем отношении похожи на людей, которые плюют в колодезь, хотя сами пьют из него воду.
Источник света Господь Иисус Христос есть по предвечному происхождению Сын Бога Отца, но по плотскому рождению Он есть Сын Девы Марии, которая посему называется Матерью Света. По Сыну почитается Мать; слава Его отражается на Ней. Посему достойно и праведно Церковь приглашает нас величать Ее в песнях. И как много таких песней, во славу Ее составленных и нами употребляемых! Но дело не в том только, чтобы устами прославлять Богородицу и Матерь Света, но в том, чтобы наши славословия в честь Ее исходили из сердца, полного любви и благоговения к Ней, чтобы не походили на выражения житейской вежливости неискренние, способные обмануть людей. С искренностью чествования Матери Света должна быть соединяема забота об угождении Ей и Ее Сыну делами света. Яко чада света ходите (Еф. 5:8), то есть ведите себя, как свойственно истинным христианам, просвещенным верою во Христа и возрожденным к новой жизни Его животворною благодатью. И земного отца не радуют приветствия и ласки сына, если сын нехорошо себя ведет. Тем паче неугодны Богоматери и Сыну Ее песнословия, если исходят от души, помраченной грехами и не очищенной покаянием. Итак отложим дела темная и облечемся в оружие света (Рим.13:12). Под делами темными разумеются, как видно из дальнейшего стиха, дела грубого плотоугодия, ссоры и зависти, каковые творили христиане до обращения их к вере Христовой, в язычестве. Темными эти дела и вообще все тяжкие грехи называются потому, что помрачают в душе образ Божий и уподобляют человека скотам несмысленным. Под оружиями света разумеются добродетели или жизнь, устрояемая по учению и примеру Христа, как видно из того, что выражение: облечемся в оружие света, заменено далее словами: «облекитеся в Господа нашего Иисуса Христа» (ст. 14). Дела света названы оружиями света потому, что упражняющийся в них должен походить на воина, с ног до головы вооруженного для борьбы с врагами. Христианин, как воин Христов, призван вести непрерывную брань с врагами спасения – плотью, миром и диаволом. Как бы ни были разнообразны и сильны нападения или искушения от этих врагов, он всемерно должен отражать их подвигами благочестия и добродетели, укрепляя себя благодатною силою Христовою и надеждою на воздаяние в будущем веке, уготованное за подвиги, какового да сподобит всех нас Христос подвигоположник молитвою Его Матери. Аминь.
Двоякое чудо в Успении Богоматери. Поучение в праздник Успения Пресвятыя Богородицы
О дивное чудо! Источник жизни во гробе полагается, и лествица к небеси гроб бывает.
В сих Словах прославляется двоякое чудо в Успении Пресвятой Богородицы. Во-первых, Она полагается во гробе. Что же, однако, тут чудесного? Не бесплотный же дух Она была, имела такое же смертное тело, как и все, стало быть, как и все, должна была помереть, согласно приговору Божеского правосудия, осудившему на смерть наших прародителей за преступление заповеди. Этот приговор пал и на всех потомков их: с наследием греха все они наследовали смерть. Пресвятая Богородица не была исключением, ибо не чужда была первородного греха. Следственно чуда, по-видимому, нет в том, что Она померла и положена во гроб. Но дело в том, что сей участи подверглась матерь не простого человека, но Богочеловека: Она была источником Живота. Как могла умереть Та, от которой произошел Живот, т. е. воплотившийся от Нее Сын Божий? Он есть присносущный живот по своему вечному существованию, ибо не было времени, когда бы Он не существовал. Он есть живот и в том смысле, что дает жизнь всякой твари: «Им все мы живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28). Древо жизни насажденное в раю оберегало от болезни и смерти вкушающих от него; но оно только служило прообразом виновника и хранителя жизни Сына Божия. Как могла прикоснуться смерть к той, которая была вместилищем самой этой Присносущной жизни? Она нетленно прияла в себя огнь Божества и сохранилась от него целою и невредимою: как же Она могла уступить естественной силе смерти? Сего не должно бы быть, и однако же было. Поистине это было чудо, как явление неожиданное; но нельзя сказать, чтобы оно совсем было необъяснимо. Как же именно объяснить то, что носившая во чреве самосущую и всеоживотворяющую Жизнь, подверглась смерти? На сей вопрос Церковь отвечает: «аще и не постижен (непостижимый) Ее плод, имже небеса быша, погребение прият волею, яко мертв: како погребения отвержется неискусобрачно родшая (2-й Канон Успения, Песнь 4-я)? Она умерла потому, что и Сын Ее умер по плоти. Ей ли избежать смерти, когда власти ее подчинился от Нее рожденный, присносущный Сын? – Должно думать, что по своему всегдашнему смирению и по желанию подражать уничижению своего божественного Сына, Она сама желала не миновать уничиженного пути смерти временной.
Было и другое сходство Ее с Сыном, которое представляет также дивное чудо. Ее божественный Сын недолго с пречистым своим телом был во гробе, ибо на третий день воскрес. Путем смерти Он перешел в жизнь и всех с Собою совоскресил, по каковой причине гроб Его Церковь именует »живоносным и источником нашею воскресения». Равно и смерть Матери Его была кратковременна: гроб Ее сделался «Лествицею к небеси». Она преставилась на небо не только душей, но и телом, и как Христос по воскресении являлся апостолам в воскресшем теле, так и Она по вознесении Своем на небо явилась темже апостолам, и подобно Сыну своему и Богу изрекла им обетование пребывать с ними. Это поистине дивное чудо.
Но дивясь чудесам Успения Богоматери, посмотрим, не бывает ли подобное и с нами? Бывает, хотя не в столь поразительном виде. Во-первых и наша смерть есть своего рода чудо. В погребальных песнопениях встречаются такие слова: о чудесе! Что сие еже о нас бысть таинство? Како предахомся, тлению? Како сопрягохомся смерти? – Итак, и наша смерть не есть что-нибудь обыкновенное. Мы смотрим на нее, только как на естественное явление, ибо тело по самой природе смертно. Это справедливо. Но было время, когда это смертное тело ограждено было от смертной опасности. Мы сотворены были для вечной жизни не по душе только, но и по самому телу. Ибо для чего было насаждено в раю древо жизни? Для того, чтобы вкушающие от плодов его были предохранены по самому телу от болезней, старости и смерти. По какой же причине мы стали помирать? По той причине, что нас прогнали из рая и удалили от древа жизни. За что? За непослушание. Оно причиною неожиданного явления, называемого смертью. Ради этой неожиданности она поистине есть чудо, совершившееся единственно по силе Божия повеления. Воистинну Бога повелением мы предахомся тлению и сопрягохомся смерти. Божиим повелением древу жизни дана была сила поддерживать телесную жизнь человека, и это было по истине чудо. Единственно по Божию повелению человек лишился этой Божией милости. Земля ecu и в землю пойдеши, изрек Господь. И это по истине, было чудо, ибо без этого грозного изречения смерть не пришла бы в мир.
Но слава милосердию Божию. Несомненно, что смерть есть зло, но из самого зла вышло добро. С прекращением телесной жизни прекратилась возможность прогневлять Господа новыми грехами, но вместе дана грешнику возможность путем раскаяния достигнуть по смерти вечно блаженной жизни. Смерть явилась переходным состоянием. Ибо как гроб Богоматери был лествицею к небеси, так равно и нам суждено путем телесной смерти вознестись на небеса сначала одною душею, а в конце веков с телом, имеющим воскреснуть и соединиться с нею. И это поистине есть дивное чудо, ибо как повелением Божиим явилась в мире смерть, так и в конце веков единственно по гласу или повелению Божию последует восстановление вечной жизни по самому телу. К сожалению, участь имеющих воскреснуть не будет одинакова: изыдут сотворшие благая в воскрешение живота, а сотворшие злая в воскрешение суда (Ин.5: 29). Итак, если хотим, чтобы и ваш гроб, как гроб Богоматери, был лествицею к небеси для вечноблаженной жизни, будем творить благая, упражняться в добродетелях, избегать грехов, в содеянных грехах каяться и приносить плоды покаяния и сии подвиги продолжать до самого конца жизни, ибо только претерпевый до конца спасен будет.
Горе тому, кто под конец жизни сбился с пути истины и умер во грехе без раскаяния: ему не вменятся в заслугу прежние подвиги жизни богоугодной; для него смерть будет лествицею не к небу, а к аду, от чего молитвами Богородицы да спасет нас всех Господь.
10. Григорий Дьяченко. Полный годичный круг кратких поучений. 15 августа (ст.ст.)
Поуч. 1-е. Успение Пресвятой Богородицы (Средства, при помощи коих можно встретить смерть не со страхом, а с радостью)
I. Высокоторжественный праздник Успения Пресвятой Богородицы, к чествованию которого мы сегодня собрались сюда, по зову нашей любящей матери и мудрой воспитательницы – Церкви, вызывает в уме христианина самые радостные воспоминания и надежды.
В предопределенное свыше время св. Дева, окруженная апостолами, которые со всех концов земли чудным образом были собраны в Иерусалим ко дню славного Ее успения, с радостью в сердце и молитвой на устах спокойно и безболезненно предала дух Свой Богу. Но пречистое тело Ее не видело истления: на третий день по Ее успении Она была воскрешена Богом к вечной блаженной жизни и в новом, прославленном теле вознесена на небо. В этом дивном переселении Ее в будущую славную жизнь апостолы убедились не только из того, что тела Ее на третий день уже не оказалось во гробе, но еще более из того, что в этот же день воскресшая Матерь Божия, сияющая славой небесной и окруженная ликами св. ангелов, вдруг предстала собранным в одном доме апостолам, обещав им Свое невидимое присутствие между ними и Свое матернее предстательство за мир; после этого Она скрылась из их глаз, наполнив сердца их и всех христиан неизъяснимой радостью и еще более укрепив их веру в воскресение мертвых.
Итак, смерть Богоматери есть только тихий и спокойный сон, или, как называет его православная Церковь, успение; она не заключает в себе ничего страшного и безотрадного для ума и сердца христианина: напротив того, св. Дева Мария показала в Своем успении, что смерть для христианина должна быть не предметом страха и отчаяния, а величайшей радости и светлейшей надежды, ибо смерть есть только сон более или менее продолжительный, за которым следует радостное пробуждение в новом прославленном теле для неизъяснимо блаженной жизни на неба.
II. Остановимся же, братия мои, на малое время на размышлении о средствах, при помощи которых христианин может и должен встречать свою смерть не со страхом, а с радостью.
а) Первое средство – это память о смерти.
Для нас, в нашем греховном состоянии, необходимо постоянное памятование смерти; всегдашняя память о смерти, которая может постигнуть нас всякий день и час, будет заставлять нас зорко следить за своим нравственным поведением, заблаговременно приготовлять свою душу к вечной загробной жизни, приучать постепенно расставаться с привычными делами и страстями, сокрушать земных идолов своего сердца, отрешаться от всех чувственных, земных привязанностей и, так сказать, постепенно умирать для греха.
Вот почему наша св. Церковь, как мудрая воспитательница и для здешней временной жизни, и для будущей вечной, поставляет в обязанность всем пред отходом ко сну вспоминать о смерти. И св. мужи, достигшие высокой степени праведности, свидетельствуют о великой пользе памяти о смерти для жизни христианина.
Так, св. Иоанн Лествичник говорит, что память смертная столь же необходима человеку, как необходим хлеб, и как без хлеба нельзя жить, так без памяти смертной невозможно управить жизнь свою.
В жизни святых есть несколько примеров пробуждения от смертного сна. Приобретя этим путем живую память о смерти, такие люди предавались после столь строгой подвижнической жизни, что удивляли всех. Так, преподобный Афанасий Печерский, восставший из гроба на третий день после смерти, на вопрос о загробной жизни, отвечал только: «кайтесь каждый час и молитесь и больше не спрашивайте меня ни о чем» – затворился в пещере, где и провел в подвигах благочестия еще 12 лет.
Один инок (по имени Исихий хоривский), о котором рассказывает св. Иоанн Лествичник, заболел и умер. Но чрез час действием Божественной силы снова пробудился к жизни. С тех пор он совершенно изменил свою жизнь, весь отдавшись молитве и высоким подвигам. Пред смертью он сказал братии только следующее: «кто стяжал память смерти, тот никогда не может согрешить».
Итак, память о смерти может спасти человека от гибельного греховного усыпления, дать ему в руки духовное оружие, праведность, при помощи которого он в состоянии более или менее спокойно, без особенного смущения и страха, встретить смерть, этого врага своей земной жизни.
б) Второе средство против страха смерти – чистая совесть. У кого чистая совесть, тот спокойно может переступить порог вечности – смерть телесную; у того совесть, которая пробуждается, как показывает опыт, с особенной силой пред смертью, не будет терзать душу поздним и бесполезным сожалением о даром потраченной земной жизни, о зарытых в землю талантах, о несправедливостях и обидах, причиненных ближним, о невозможности исправить свои ошибки, о неблагодарности к Богу за все Его неизреченные благодеяния; она не устрашит его восстановлением пред его сознанием, в предсмертные часы, всех его беззаконий и не повергнет его в бездну отчаяния, ужас которого превосходит самую смерть. Человек с спокойной совестью, стоя на краю вечности, перед тем, как догорающая лампада его жизни вспыхнет последним пламенем, может сказать с праведным Симеоном: «ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко… с миром». Но у кого же может быть спокойная совесть пред смертью? У того, кто старался жить христианской жизнью, кто был послушным сыном Церкви, кто примирился с Богом и людьми, кто успел приготовиться к смерти таинством покаяния, которое снимает тяготеющее над совестью бремя грехов, и вкусить в таинстве св. Причащения тела и крови Христовой, как источника вечной жизни. Такой христианин, предав все свое существо в волю милосердого и правосудного Бога, не малодушно и робко, но смело и уверенно может встретить смерть, как зарю будущей блаженной жизни.
в) Следующее столь же сильное средство для человека против страха смерти есть вера в бессмертие его души, вера в ту несомненную истину, что лучшая часть его существа – душа – никогда не умрет, но вечно будет жить. Тело разрушается и истлевает, его можно даже отторгнуть от души насильственно – и человек умирает, но дух его, созданный Богом для бессмертия, остается вечно жить. И возвратится персть в землю, яко же бе, и дух возвратится к Богу, Иже даде его (Еккл. 12, 7). Не убойтесь от убивающих тело, души же не могущих убити, – увещевал Господь учеников Своих пред отправлением их на проповедь. «О человек, непременно бессмертный, хотя бы ты о том не думал, хотя бы и не хотел того! – скажем словами приснопамятного святителя Филарета, митрополита Московского. – Берегись забывать твое бессмертие, чтобы забвение о бессмертии не сделалось смертоносной отравой и для смертной жизни твоей, и чтобы забываемое тобой бессмертие не убило тебя навеки, если оно тебе, не ожидающему его и не готовому, внезапно явится. Не говори отчаянно: «утре умрем», чтобы тем необузданнее устремляться за наслаждениями смертной жизни. Говори с надеждой и страхом: «утре умрем на земли и родимся или на небесах или во аде».
г) Последнее и самое могущественное орудие против страха смерти есть вера, что душа не только бессмертна, но что будет некогда время, когда она соединится с своим воскресшим прославленным телом для вечной жизни за гробом – блаженной для праведников, мучительной для грешных. Имея живую веру в эту истину, христианин не только не будет бояться смерти, но даже с радостью встретит ее, когда она придет к нему, подобно Пресвятой Деве Марии.
Эта живая вера в существование за гробом вечной блаженной жизни одушевляла бесчисленные сонмы мучеников в первые века христианства и делала для них смерть самым радостным событием, несмотря на страшные, бесчеловечные истязания, которым подвергались святые мученики, когда их живыми сжигали на костре, распинали на кресте, отдавали на растерзание диких голодных животных, сокрушали кости, отторгали члены от живого тела и подвергали другим бесчисленным пыткам, на измышление которых способна была только сатанинская злоба врагов Христовых.
III. Пусть же и у нас, православные христиане, учение свящ. Писания о воскресении мертвых и будущей жизни и живой пример св. мучеников пробудит хотя небольшую часть этой пламенной веры их. Спаситель ясно для всех времен и народов сказал: грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия: и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5, 25–29). Аз есмь воскрешение и живот, – говорит Спаситель в лице Марфы, сестры умершего и воскрешенного Им Лазаря, всему человечеству, – веруяй в Мя, аще и умрет, оживет.
Будем же, братия, жить так, чтобы смерть для нас не казалась страшным, но радостным вестником, зовущим нас в вечную блаженную жизнь за гробом. Аминь. (Протоиерей Г. Дьяченко).
Поуч. 2-е. Успение Пресвятой Богородицы (Душа по разлучении с телом)
I. На иконе Успения Божией Матери изображается Она как бы уснувшею. У смертного одра Ее предстоит Иисус Христос, окруженный ангелами и апостолами, и в Свои руки приемлет Ее душу, излетевшую в младенческом образе из Ее пречистого тела. Что же, это изображение есть ли мечта иконописцев или соответствует действительному событию?
Нет, это не мечта художников. Предание повествует, что, когда для Приснодевы Марии приспело время кончины, к смертному Ее одру нисшел божественный Сын Ее, окруженный небожителями, и Она «неизреченно веселящися и аки сладким сном уснувши, предаде в руце Его пресвятую Свою душу. И тако торжественно от небесных душа Ее бе проводима в горняя, руками Господними несома. Провождаху же ю и апостольская очеса, на видение то преславное смотрети сподобившияся». (Сказ. об Успении в Четьи Минеях 15 августа).
II. Повествование о том, как душа Божией Матери была восприята руками Господними, вполне соответствует и придает силу тому древнему верованию, что души людей благочестивых, по исходе из тела, приемлются ангелами и бывают ими сопровождаемы на небо.
а) Такое верование было еще в ветхозаветной Церкви и подтверждено Самим Спасителем. В притче о богатом и Лазаре Он так изобразил блаженную кончину этого страдальца: «умер нищий и отнесен был ангелами на лоно Авраамово». Не о теле это сказано, которое лежало бездыханно, но о душе. Так как ангелы посылаются Богом на служение, или вспоможение тем, которые в сей жизни стараются и трудятся, чтобы наследовать спасение (Евр. 1, 14), то они принимают и в час смерти телесной душу, Богу угодившую, и вводят ее в обители вечного спасения.
б) Отчего же при исходе души мы не видим ни ее, ни того, кто бы ей сопутствовал, и об отшествии ее заключаем только потому, что уже нет в теле дыхания и других признаков жизни? – Оттого мы сего не примечаем, что существо души неудобозримо, ибо она невещественна и как в теле пребывает невидимо, так неприметно и исходит из него. Но для утверждения нашей веры в жизнь загробную бывали, по устроению Божию, случаи, когда душа, по исходе из тела, принимала вид младенца, или иное какое-либо очертание, например, голубицы, вылетающей из уст. Святой Григорий Двоеслов, которого сильно занимал этот таинственный предмет, свидетельствует, что «многие из тех, которые очищали око ума своего чистой верой и плодоносной молитвою, часто видали души, исходящие из плоти» (Собеседования, кн. IV, гл. 7, с. 272, 276). Он рассказывает несколько тому опытов, и один из них довольно передать теперь. Преподобный Венедикт стоял ночью на молитве. В самую полночь вдруг показался необыкновенный свет. Преподобный подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть это явление, и видит он душу Германа, епископа Капуанского, на огненном круге несомую ангелами. Он поспешно стал звать к себе бывшего в другой комнате диакона, который, вошедши, застал еще конец видения. Послали в Капую узнать, что делается с епископом Германом. Посланный нашел его уже умершим, и оказалось, что он скончался в ту самую минуту, в которую святой муж увидел его возносимым на небо. (Собеседования, кн. II, гл. 35, с. 145, и в Четьи Минеях, 14 марта).
III. Для каждого неизбежен час смертный, и какая душа верующая не пожелает, по разлучении с телом, быть отнесенной ангелами на лоно Авраамово, в Царство Небесное? Как же удостоиться сего? Будем подражать св. жизни Богоматери. Ее скромную жизнь и довольство своим состоянием, Ее терпение в скорбях, Ее чистоту в чувствах, мыслях и словах, Ее глубокую и крепкую веру примем себе в руководство. Подражая таким Ее добродетелям, и мы возможем при исходе из сей жизни удостоиться сопутствия и водительства ангелов к горним обителям. Аминь. (Составлено по слову Сергия, митрополита Московского и Коломенского, напечатанном в «Душеполезных чтениях» за 1885 г., сентябрь, с. 97–100).
Поуч. 3-е. Успение Божией Матери (Почему в день Успения Богоматери св. Церковь приглашает нас радоваться?)
I. Событие, ныне воспоминаемое, по-видимому печально: Пресвятая Дева на смертном одре; тело Ее бездыханно; святые апостолы с плачем готовятся к Ее погребению.
Церковь между тем повелевает нам не скорбеть, а радоваться, и ради этой радости прекращает дни поста. Где же источник этой радости?
II. а) Уже самое слово Успение Божией Матери показывает, что смерть Ее была необыкновенная. Это был сон самый сладостный, за которым скоро последовало еще более радостное пробуждение. За несколько дней до успения архангел Гавриил явился к Ней с радостной вестью о скором соединении с возлюбленным Сыном. В то же время всемогущая сила Божия со всей вселенной собрала в Иерусалим апостолов, чтобы они воздали Ей честь погребения. В самый час кончины, необычайный свет осиял Ее храмину, как бы разверзлась кровля, и в отверстом небе виден был Сам Господь с ангелами и святыми – исходящий во сретение Своей Матери. Апостол Фома, по особенному устроению Божию, является после Ее погребения, желает поклониться Ей: гроб открыли, но уже не нашли в нем тела Богоматери. В такой дивной кончине Преблагословенной Девы, к утешению всех, явилась с особенным торжеством сила Господа, Который смертью Своей и воскресением сокрушил жало смерти и из страшной и мучительнейшей сделал ее для верных Своих последователей радостной и блаженной. Здесь первая причина нашей радости.
б) Во-вторых, мы радуемся о Преблагословенной Деве, что Она, после скорбей и страданий, которыми, по предсказанию праведного Симеона, преисполнена была Ее жизнь, наконец получила награду, соответствующую Ее добродетели. Преблагословенная Дева до самой блаженной кончины Своей умаляла Себя, смиряла, терпела; с этих пор начинается и Ее возвеличение и прославление. Пророк Давид провидел это возвеличение Приснодевы и в радостном восторге воскликнул: предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных, одеяна, преукрашена (Пс. 44, 40). Таким образом, при гробе Богоматери обнаружилось новое значение смерти, данное Ей Воскресшим из гроба; будучи доселе наказанием за грех, она сделалась теперь свидетельницей добродетели, наградой подвигов, совершаемых в жизни. У гроба познается человек; вся жизнь его как бы выступает наружу: клевета смолкает, покров смирения разоблачается, добродетель и правда торжествуют. И услышал я голос с неба, говорящий мне, – пишет в откровении тайновидец Иоанн, – напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе. Ей, говорит Дух, они успокоются от трудов своих и дела их идут вслед за ними (Откр. 14, 13).
в) Третью причину радости изъясняет церковная песнь: «в молитвах неусыпающую Богородицу и предстательствах непреложное упование гроб и умерщвление не удержаста». При жизни Своей Она была ходатаицей за бедных пред Сыном и ради Нее творились чудеса, когда еще не пришел час их (Ин. 2 гл.), почему сами св. апостолы уповали на Ее молитвы и не могли не скорбеть при мысли об Ее кончине. «Не оставлю вас в сиротстве по Моем преставлении, – утешала Она скорбевших, – не только вас, но и весь мир буду посещать: назирать и помогать бедным». Исполнилось слово Ее. Превознесенная паче серафимов, Она стала могущественнейшей ходатаицей за всех, поистине Материю всего христианского мира. Какой град, какая весь не познали спасающей силы молитв Ее? Кто и из нас не испытал этой силы в собственной жизни, если только с верой и упованием прибегал к Ней?
III. Вот почему св. Церковь повелевает нам не скорбеть в день Успения Божией Матери, а радоваться, и ради этой радости прекращает дни поста. (Составлено по «Словам и речам» прот. С.-Петербургского Исаакиевского собора о. П. Смирнова, ч. 2, с. 123).
Поуч. 4-е. Успение Пресвятой Богородицы (Переход человека в загробную жизнь)
I. Если название нынешнего праздника взять в прямом, буквальном смысле, то это будет торжественное воспоминание тихого, мирного сна, в котором Пресвятая Дева окончила Свое земное поприще и перешла в блаженную вечность. Итак, умереть для некоторых людей значит только спокойно заснуть. Вот истинное, совершенное бессмертие!
А какова смерть других и большей части людей? Какими ужасами она окружается, какое зрелище представляет живым?
Хотите ли вы, братия мои, вместе со мной остановить взгляд на последних минутах человека в здешней жизни? Мы видим кончину ближних, мы сами умрем; а понимаем ли, что в час смерти происходит в состоянии самого умирающего? Чем сопровождается шаг его в вечность?
II. А) Вот наступает последний час человека в этом мире. Болезнь, приблизившая его к смерти, уже прекратилась; она подорвала основы телесного организма и сделала его уже неспособным к дальнейшей деятельности в настоящем его виде, и тело уже не служит духу. Тогда жизнь души начинает отторгаться от частей и органов тела, к которым была прирождена и в которых доселе действовала. Судорожные движения и необычайные сотрясения всего организма (т. е. тела) показывают, как усиленно, как жестоко это отрешение души от тела, а чем крепче организм, чем сильнее была привязанность духа к телу, тем сильнее эти сотрясения, потому что тем более силы нужно духу, чтобы оторваться от тела. Как страшно уже это одно зрелище!
а) Но всмотритесь ближе, вы увидите, что тут не одни телесные страдания. Трепещет душа, чувствуя свое невольное, быстрое приближение к вечности; в трепете она силится как будто остановиться на этом страшном пути; она порывается как бы уклониться от тех ужасов, какие ее ожидают, или овладеть собой и этими самыми ужасами, чтобы спокойнее и смелее пройти. Но эти порывы, подавляемые более и более приближающеюся смертью, производят только то невыразимое возбуждение и раздражение всех сил и чувств души, которые кладут еще более страшную печать на лицо и на все состояние умирающего. Да, в час смерти овладеть собой и самим путем смертным и всеми его ужасами, – какая это неизобразимая задача!
б) Есть однако же кончина без ужасов предсмертной борьбы: душа отходит мирно, конечно, не без смущения и телесных страданий. Это душа чистая, добрая, кроткая. Ясность, чистота и тихость чувств, глубокая вера и преданность Богу, отличавшие ее при жизни не оставляют ее и в час смерти; она владеет собою; внутренняя светлость ее рассевает пред ней мрак и страх смертного пути, и, всецело вручая себя Богу, она с тихой покорностью отдается последним волнам житейского моря, прибивающим ее к берегам вечности.
в) А душа злая? Видели ли вы, как она отходит из здешнего мира? Она не знала в жизни, не имеет и в час смерти ни самообладания, ни покорности. Все чувства ее волнуются: но эти чувства злы, и раздражение их в последние минуты доходит до крайней степени. Ее зло, освобождаясь вместе с ней от последних уз, которыми еще сдерживалось сколько-нибудь в здешней жизни, со всей силой поднимается и, в виду ужасов смерти, ожесточается до отчаяния. Душа хочет как бы одолеть самую смерть; она усиливается овладеть отлетающей жизнью, но в то же время, чувствуя под собой разверзающуюся бездонную пропасть вечного зла, неодолимо увлекается в нее силой сродных стремлений своей злой природы. В борьбе с жизнью и смертью душа борется еще сама с собою; она терзает самое себя. Можно ли и какими словами выразить весь ужас этих минут? Один внешний вид этого зрелища заставляет живых бежать от умирающих. Так поистине смерть грешников люта.
Б) Как бы то ни было, смерть не отступает, жизнь не возвращается, и человек умирает; и вот ему, едва только умершему, начинает уже открываться вечность; он уже подходить к рубежу ее.
а) Он замечает предметы и явления, невидимые для других, слышит необыкновенные звуки, прозревает то, что нам не может быть известно естественным порядком. Еще несколько минут, и человек переступает в вечность. Как вдруг изменяется форма его бытия, дух его видит самого себя, свое собственное существо, как не видел его в теле, он видит предметы и самые отдаленные уже не телесными глазами, а непосредственным разумом, и то, что прежде он мог постигать только разумом, теперь он видит как бы глазами; он говорит не членораздельными звуками слова, а мыслью, и то, что прежде он мог представлять себе только в мыслях, теперь уже выражает как бы словом: не руками осязает предметы, а ощущениями и чувствами, и предметы самые тонкие и прежде для него неуловимые и неосязаемые он теперь обнимает в ощущениях, как бы в руках; движется не ногами, а одной силой воли и то, к чему прежде он мог приближаться с великим трудом, медленно, через большие пространства места и времени, теперь он достигает мгновенно, никакие вещественные препятствия его уже не задерживают. Теперь и прошедшее ему видно, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него разделения времени и мест: нет ни часов, ни дней, ни годов, ни веков, нет расстояний ни малых, ни больших, все сливается в один момент – вечность, вечность никогда не оканчивающуюся, и всегда только еще начинающуюся; все соединяется в одну точку зрения, и эта точка не подлежит никаким измерениям.
б) Что же он видит и чувствует? Невыразимым ужасом поражает его открывшаяся вечность; ее беспредельность поглощает его ограниченное существо, все его мысли и чувства теряются в ее бесконечности. Он видит предметы, для которых у нас нет ни образов, ни названия; слышит то, что на земле не может быть изображено никаким голосом и звуком; его созерцания и ощущения не могут быть выражены у нас ни на каком языке и никакими словами. Он находит свет и мрак, но не здешний свет, перед которым наше яркое солнце светило бы менее, чем свеча перед солнцем; мрак, перед которым наша самая темная ночь была бы яснее дня. Он встречает там и подобные себе существа и узнает в них людей, также отшедших из здешнего мира. Но какое изменение: это уже не здешние лица и не земные тела; это одни души, вполне раскрывшиеся со всеми их внутренними свойствами, которые и облекают их соответственными себе образами: по этим образам души узнают друг друга, а силой чувства узнают тех, с которыми сближались в здешней жизни.
в) Итак, в этом чудном мире дух человека, ничем не стесняемый, и силой своей духовной природы, и неодолимой силой притяжения сродного ей мира, летит, летит все далее и далее, до того места, или, лучше сказать, до той степени, до какой могут достигать его духовные силы, и весь поразительным для него образом перерождается.
Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотью, едва заметный под массой тела, всецело ему служащий и порабощенный, так что без тела, по-видимому, и жить и развиваться не мог? Тот ли это дух немощный, с таким трудом развивавший здесь и неширокие свои помыслы, и неглубокие чувства, и несильные стремления, так часто и легко падавший под бременем чувственности и всех условий земной жизни? Тот ли наконец это дух, в котором и добро было большей частью только в семени, и зло скрывалось глубоко, так что он почти не сознавал сам в себе ни того, ни другого, и так было в нем все не твердо и перемешано, что и добро побуждалось злом, и во зле проглядывало иногда добро, и нередко являлось одно под видом другого?
г) Теперь что с ним сталось? Теперь все, доброе и худое, быстро с неудержимой силой раскрывается; его мысли, чувства, нравственный характер, страсти и стремления воли, все это развивается в необъятных размерах; он сам их ни оставить, ни изменить, ни победить не может; беспредельность вечности увлекает и их до бесконечности; его недостатки и слабости обращаются в положительное зло; его зло делается бесконечным, его скорби и духовные болезни обращаются в беспредельные страдания. Представляете ли вы себе весь ужас такого состояния? Твоя душа, теперь не добрая, но еще подавляющая и скрывающая в себе зло, там явится злой до бесконечности; твое худое чувство, здесь еще чем-нибудь сдержанное, если ты не искоренишь его здесь, обратится там в бешенство; если ты здесь владеешь собою, там ты уже ничего не можешь с собой сделать: все в тебе и с тобой перейдет туда и разовьется в бесконечность. Чем ты тогда сделаешься? Если ты здесь не хорош, ты там будешь темным, злым духом. О, тогда ты сам себя не узнаешь, или нет, ты тогда слишком хорошо узнаешь себя и еще гораздо лучше, чем здесь. Помощи никакой и ниоткуда уже не будет, и понесет тебя твое зло собственным своим тяготением туда, где живет вечное, бесконечное зло, в сообщество темных, злых сил. И на этом пути ты ни остановиться, и возвратиться не можешь и во веки веков ты будешь страдать – чем? Бешенством от твоего собственного зла, которое не подаст тебе уже никакой надежды к лучшему и не даст тебе покоя в самом себе; и – от той злой среды, которая будет сильнее тебя, будет вечно окружать тебя и терзать тебя без конца.
д) Что же душа добрая, что с нею? И добро также раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всей свободой, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большей частью сокрытое, неузнаваемое и неоценяемое, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь не постигаемое и подавляемое разнообразными скорбями жизни. И понесется эта душа всей силой своего природного, нравственного развитого и добродетельно возвышенного стремления горе, в высшие области того мира, туда, где в бесконечном свете живет источник и первообраз всякого добра, в сообщество светлых, чистейших существ, и сама сделается ангелом, т. е. таким же чистым, светлым, блаженным существом. Беспредельная любовь будет соединять ее с Богом, с ангелами и подобными ей душами. Она будет уже во веки тверда в своем добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не может уже колебать ее, ни изменить ее, ни повредить ее блаженному состоянию. Но и не праздно будет душа жить и наслаждаться своим добром и блаженством; она будет действовать своим уже ничем не затемняемым, не заблуждающим, а просветленным умом, в созерцании и постижении таин, здесь неразгаданных и неизвестных, таин Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни; будет действовать всей силой уже ничем нестесняемых и неповреждаемых чувств сердца, в развитии своей новой, высшей жизни; будет действовать всей крепостью своих духовных, ничем неудержимых и неразвлекаемых в разные стороны стремлений воли, по пути, указанному ей судом высшей правды и любви, к целям определенным в предвечных идеях Царствия Божия.
III. Братия! Будем жить и умирать по-христиански, чтобы бесконечная вечность не устрашала нас, а напротив, чтобы она была для нас страной неизреченного света и блаженства и возможного для человеческого существа развития, совершенствования всех его сил. (Составлено по беседам Иоанна, епископа Смоленского).
10.1. Григорий Дьяченко Праздничный отдых христианина. Август месяц. 15-й день. Успение Пресвятой Богородицы
(Еванг. от Лук., зач. 54 и 58, гл. X, 38–42, XI, 27–28 ст.)
1. Повествование об Успении Пресвятой Богородицы.
После того как совершились все таинства нашего спасения крестным подвигом и воскресением Спасителя, Он, видимо при Своих учениках, вознесся на небо. Пресв. Дева, Матерь Божия, неутомимая Ходатаица за нас грешных, еще долго пожила, чтобы видеть утвердившуюся и распространившуюся по всей вселенной славу Сына и Бога Своего. Она видела исполнение святых Его слов, увидела Себя чрез Него прославленную и ублажаемую всеми, удостоившимися принять спасительное слово Его и очиститься крещением, со сладостною надеждою на жизнь вечную. Не смотря, однако ж, на прославление от верных, на почести, Ей воздаваемые, Ея чистая душа горела желанием оставить земное Свое тело и плачевную юдоль сию, чтобы наслаждаться непрестанным лицезрением Сына и Господа Своего. Любовь Ея, пламеннее любви серафимов, стремилась к Нему, пречистые очи Ея проливали источники слез; теплые молитвы неслись к Господу, да благоволит Он взять Ее в Свои горния селения радости нескончаемой.
Пресвятая Мария пребывала в доме Иоанна Богослова на горе Сионской и часто посещала места, которые были освящены стопами пречистых ног Спасителя мира; но чаще всего Она приходила молиться на Голгофу и на Елеонскую гору, у подножия которой находился сад, доставшийся Иоанну Богослову, по наследству от отца его Зеведея.
Однажды, среди пламенных молений Ея о скорейшем отрешении от тела и соединении со Христом, предстал к Ней архангел Гавриил, тот, который служил Ей с самого детства, приносил Ей пищу во святая святых, был благовестником воплощения и во все дни Ея жизни неотступным Ея хранителем. С светлым лицом возвестил он радостные глаголы Божии о скором Ея преставлении, долженствующем совершиться чрез три дня.
Архангел, возвещая Пресвятой Деве о смертном часе Ея, сказал, чтоб Она не смущалась, но веселилась тем, что прейдет к безсмерной жизни и пребудет вечно с бессмертным Царем славы. «Сын Твой и Бог наш, – говорил он, – ждет Тебя со всеми архангелами и ангелами, с херувимами и серафимами, со всеми небесными духами и душами праведных, в Свое горнее царство, чтоб Ты, Матерь Его, жила и царствовала с Ним веки бесконечные». В знак же победы Ея над смертью телесною (ибо пречистая душа Ея не могла уже подлежать смерти душевной), благовестник вручил Ей ветвь из рая от финикового дерева, сияющую светом небесной благодати, дабы ветвь эта несена была пред гробом Пресвятые при погребении честного тела Ея; Он возвестил Ей, что смерть Ея будет, как тихий сон, на самое короткое время, и после, отрясши с очей гробную мертвенность, как легкую дремоту, Она узрит бессмертную жизнь и славу во свете лица Господня и, ликуя и радуясь, перейдет к Сыну Своему в горняя. Пресвятая несказанно обрадовалась. Что ж и могло быть для Неё сладостнее, как пребывать на небесах с Сыном и Богом Своим, наслаждаться вечно Его лицезрением? От всей души благодарила Она Создателя и, до земли поклонившись Ему, сказала: «не могла Я быть достойна принять Тебя, Владыку Моего, в утробу Мою, если б не Ты Сам помиловал Меня, рабу Свою! Я сохранила вверенное Мне сокровище, и молю Тебя, Царя славы, огради Меня от силы области гееннской! Небеса и ангелы пред Тобою всегда трепещут; тем более бренный человек, из земли созданный, не имеющий в себе ничего доброго, кроме того, что примет от Тебя по неизреченной Твоей благости!»
Владычица желала увидеть пред исходом Своим св. апостолов, рассеянных по вселенной, и молила Бога, чтоб Он не попустил Ей в час преставления увидеть князя тьмы и всех страшилищ его, но Сам Сын и Бог Ея, со святыми Своими ангелами, пришел бы к Ней, по Своему обещанию, и принял бы душу Ея. В то время, когда Пресвятая Дева возносила на горе Елеонской благочестивые молитвы с коленопреклонением, совершилось чудо. Масличные деревья, как бы одушевленные, вместе с Нею наклоняли верхи свои долу! Они как будто изъявляли Ей почтение и служили Ей, как Владычице, нагибаясь каждый раз до земли, и опять подымаясь к верху в то же самое время, как и Она! По совершении молитвы, Пресвятая Дева возвратилась домой. Весь дом восколебался от невидимой Божественной силы, окружавшей Ее, и от святые славы, Ее осиявающей. Небесное лицо Ея, и прежде всегда сиявшее благодатью, теперь просветилось славою неизреченною, более чем лицо Моисея, когда он на вершине Синая, беседовал с Богом Израиля. Пречистая стала приготовляться к Своему преставлению. Сперва известила Она Своего возлюбленного, Ей усыновленного Иоанна и, показав ему принесенную ангелом светозарную ветвь, завещевала нести ее пред гробом. Потом и прочим домашним возвестила скорую Свою кончину и велела украсить покой и ложе Свое, воскурить фимиам, зажечь свечи и приготовить все нужное для погребения. Иоанн же послал к св. Иакову, брату Божию, первому иерарху иерусалимскому, и к сродникам и ближним возвестить о приближавшемся преставлении Матери Божией, назначая и день оного. А св. Иаков известил о том же всех верных, бывших не только в Иерусалиме, но и в окрестных городах и селениях. Все родственники и множество христиан обоего пола со всех сторон притекли к Богородице. Владычица всем рассказала глаголы ангела и подтвердила сказанное, показав финиковую ветвь, из рая Божия Ей принесенную благовестником архангелом Гавриилом и сиявшую подобно лучу славы небесной. Все пришедшие к Ней, услышав о Ея кончине, горько плакали и своими стенаниями и воплями наполняли весь дом, умоляя Владычицу, чтоб Она их в сиротстве не покидала.
Пресвятая увещевала их не сокрушаться, а радоваться об Ея исходе, потому что по успении будет Она ближе к престолу Божию, будет лицом к лицу зреть Сына и Бога Своего и, беседуя с Ним, молить за всех Его милосердие. Она утешала плачущих тем, что не только их не оставит в сиротстве по Своем преставлении, но и весь мир будет посещать и охранять, помогая всем бедствующим. Такими утешительными словами Она утоляла горесть и слезы окружающих Ее. Вместе с тем Она завещала отдать две Свои одежды двум бедным вдовицам, служившим Ей усердно и с любовью и имевшим от Неё пропитание. Она завещала также, чтоб тело Ея погребли в Гефсимании, где покоились Ея праведные родители, Иоаким и Анна, и св. Иосиф, обручник Ея, при долине Иосафатовой между Иерусалимом и горой Елеонской, где было место погребения всех убогих людей.
Между тем как Матерь Божия утешала предстоящих Ей, вдруг услышала шум, подобный грому, и множество облаков окружило дом. То были облака, на которых, по повелению Божию, апостолы, рассеянные по вселенной, принесены были ангелами в Иерусалим и поставлены пред дверьми дома Пресвятые Богородицы. Увидев друг друга, они весьма обрадовались и с умилением спрашивали: «для чего собрал их Господь?»
Навстречу к ним вышел св. Иоанн Богослов. Радостно и со слезами обнимал он их, возвещая о скором преставлении Богородицы от земной жизни к небесной… Тогда св. апостолы поняли, что Господь собрал их с концов вселенной для того, чтоб находились они при блаженной кончине Пресвятой Его Матери и с честью погребли Пресвятое тело Ея. Сердца их стеснились от скорби. Вошед в покой, увидели они Божию Матерь, смиренно сидящую на ложе, исполненную духовной радости, и приветствовали Ее так: «благословенна Ты Господом, сотворившим небо и землю!» Она сказала им: «мир вам, избранные Господом». И спрашивала их: каким образом они пришли к Ней? Апостолы рассказали Ей, как, духом Божественной силы, каждый из той страны, где проповедовал, был восхищен и принесен сюда на облаке. Пресвятая, прославивши Бога за то, что Он исполнил мольбу и желание сердца Ея, чтоб увидеть при кончине Своей св. апостолов, сказала им: «Господь привел вас ко Мне для утешения души Моей, которой, по долгу смертного естества, настало определенное Создателем время разлучиться с телом». Они с прискорбием воззвали к Ней: «на Тебя взирали мы, как на Самого Владыку нашего и Учителя, пока Ты оставалась в мире; Ты была утешением нашим: как же снесем теперь горесть сердец наших, когда Тебя лишимся? Мы радуемся о том, что Ты преставляешься по изволению Христа Спасителя, и что совет Божий над Тобою исполняется; но вместе и печалимся, что остаемся в сиротстве и уже не увидим здесь Тебя, нашей Матери и Утешительницы».
Говоря такие слова, св. апостолы обливались слезами. Она отвечала им: «не плачьте, друзья и ученики Христовы! Не возмущайте вашей горестью Моей радости, но со Мною вместе радуйтесь, что Я отхожу к Моему Сыну и Господу. Вы же, предав тело Мое погребению в Гефсимании, возвратитесь на службу благовестия. А со Мною, и по отшествии Моем, если Господь соизволит, увидеться можете».
Наступило пятнадцатое августа, последний из трех дней, предвозвещенных ангелом Пресвятой Богородице. Это был день Ея успения. Свечи зажженные теплились; апостолы славили Бога, а Пречистая Дева возлежала на благолепно-украшенном ложе, ожидая Своей блаженной кончины и пришествия Сына и Господа Своего. Вдруг воссиял в покое неисповедимый свет божественные славы, и свет свечей от него померкнул. Вострепетали все бывшие тут, когда увидели, что потолок покоя отверзся, и с небес сходил Сам Царь славы Христос со тьмами ангелов, архангелов, со всеми небесными силами, с праведными душами святых праотцев и пророков, некогда предвозвестивших о Пресвятой Деве, и приближался к Пречистой Своей Матери.
Увидевши Сына Своего, Она возгласила обычную радостную песнь Свою: «величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея!» и поклонилась Своему Господу. Он же, приблизившись к Ней, взирал на Нее любви исполненными очами и говорил: «прииди ближняя Моя! прииди голубица Моя! прииди перл Мой драгоценный и войди в хранилище жизни вечные!» А Она, поклонившись Ему, сказала: «благословенно имя славы Твоей, Господи Боже Мой, что Ты избрал Меня, смиренную рабу Твою, дабы Я послужила таинству Твоему; помяни Меня, Царь славы, в бесконечном царстве Твоем. Ты ведаешь, что Я возлюбила Тебя всем сердцем Моим и сохранила вверенное Мне от Тебя сокровище.
Теперь приими дух Мой с миром и огради Меня от области темной, да не прикоснется ко Мне никакое сатанинское ухищрение». Господь утешал Ее сладчайшими словами, чтобы не боялась Она силы сатанинской, уже попранной ногами Ея, и бестрепетно прешла бы от земных селений к небесным. Она отвечала Ему радостно: «готово сердце Мое, Боже, готово сердце Мое», и повторивши Свои прежние слова: «буди Мне ныне по глаголу Твоему», возлегла на ложе Своем. С горячайшею любовью взирая на пресветлое лицо Господа и Сына Своего любезнейшего и веселясь неизреченною духовною радостью, без малейшего телесного страдания и болезни, предала Она душу Свою в руки Сына Своего и как будто сладким сном уснула. Он, Которого зачала Она без истления и родила без болезни, благоволил, чтобы святая душа Ея, исходя из тела, не испытала болезни, и не допустил тлению коснуться Пречистого тела Ея. Тотчас раздалось радостное ангельское пение и повторялись глаголы Гавриилова благовестия: «радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты в женах». Так небесные силы торжественно сопровождали в горняя душу Богоматери, несомую Самим Господом. И апостолы, сподобившиеся узреть сие славное видение, провожали Ее очами, как некогда Самого Господа Иисуса Христа, вознесшегося с горы Елеонской. В трепете стояли они, забыв все дольнее и самих себя. Пришед же в себя, поклонились Господу, вознесшему на небеса душу Матери Своея, и, окружив одр Ея со слезами, увидели, что лицо Ея сияло, как солнце, и от пречистого тела Ея исходило чудное благоухание, с которым никаких земных ароматов сравнить невозможно, и которого описать не может язык человеческий.
Все облобызали со страхом и благоговением тело Пречистой и освятились исполнением духовной, благодатной радости от единого к нему прикосновения. От единого к нему прикосновения болящие исцелялись, слепые прозревали, глухие получали слух, хромые – силу ходить, нечистые духи были изгоняемы, и все недуги прекращались.
После сего началось провожание тела Пречистой Богородицы. Св. Петр, св. Павел, св. Иаков, брат Божий, с прочими высшими апостолами понесли тело на раменах своих, а св. Иоанн Богослов шел впереди, неся светозарную ветвь. Прочие же святые и множество народа сопровождали их со свечами, кадилами и с обычным пением погребальным. Св. Петр начинал песнопения, прочие пели согласно с ним. Они пели псалом Давидов во исходе израилеве от Египта, и после каждого стиха все повторяли «аллилуия!» пели также и другие благодарственные и торжественные псалмы, как им внушал Святый Дух. Так происходило торжественное и славное перенесение тела Божией Матери из Сиона через Иерусалим в селение Гефсиманию. Над телом и его провожавшими явился обширный, светозарный облачный круг наподобие венца. В то же время в воздухе разлилось удивительное, сладостное ангельское пение, которое разносилось вслух каждого. Светозарный круг и это ангельское пение текли по воздуху над телом Божией Матери до самого места погребения.
Во время этого радостного шествия, которого нельзя описать ни на каком языке человеческом, случилось нечто неприятное. Множество неверных иудеев, живших в Иерусалиме, услышав необыкновенное пение и увидев славное провожание тела Марии, вышли из домов своих и пошли вслед за несущими из города, удивляясь такой необыкновенной почести телу Матери Иисуса. Это дошло до архиереев и книжников, которые, воспылав гневом и завистью, послали слуг своих и воинов и научили многих из народа, чтоб они, разогнав оружием и дреколием провожавших тело Марии, изранили учеников Иисусовых, а тело Пречистой сожгли.
Наученные ими яростно устремились, вооруженные как на брань, на свое злодеяние; но, как только стали подходить близко, вдруг светозарный венец, сопровождавший по воздуху шествие, спустился к земле и, как стеною, оградил собор св. апостолов и всех с ними бывших, так что посторонним слышно было только одно пение, а никого из провожающих не могли видеть настигающие злочестивцы. Святые ангелы, невидимо парящие над пречистым телом и над главами верных, поразили слепотою ненавистников, так что некоторые из них тут же, стеснившись у городской стены, разбили себе головы, а другие, не зная куда идти, искали провожатых. Случилось одному из иудейских священников, по имени Афонию, проходить этою же дорогою. По Божиему изволению, для явления большего чуда, облако, окружавшее идущих, поднялось кверху, и Афоний увидел ясно св. апостолов и множество верных, со свечами и псалмопением провожавших тело Богородицы. Сердце его исполнилось завистью, древняя злоба против Христа закипела в нем, и он яростно бросился к гробу, чтоб повергнуть на землю пречистое тело Владычицы нашей, но едва его дерзкие руки коснулись одра, как ангел невидимо отсек ему обе руки, и оне прильнули к одру и повисли, а Афоний, поверженный на землю, возопил: «горе мне!» Познав грех свой, он раскаялся и взывал к апостолам: «помилуйте меня, рабы Христовы!» Св. апостол Петр, остановив несущих гроб, сказал Афонию: «ты получил то, чего хотел; итак, уведай теперь, что Господь есть Бог мститель, и Он не замедлит!
Рану же твою исцелить мы не можем, разве соизволит на то Он, Господь наш, Тот Самый, против Которого вы неправедно возстали и Которого убили. Но и Он не захочет исцелить тебя, пока не уверуешь в Него всем сердцем твоим и не исповедуешь устами, что Иисус есть истинный Мессия, Сын Божий». Афоний возопил: «верую, что Он есть предвозвещенный пророками Спаситель мира, Христос. Мы и прежде видели, что Он есть Сын Божий, но, омраченные завистью и злобою, не захотели признать в нем величие Бога и довели Его неправедно до позорной смерти, Он же, силою Божества в третий ден воскресший, посрамил нас, ненавистников Своих. Напрасно старались мы утаить воскресение Его, заплатив много денег страже; мы не успели остановить славу, повсюду о Нем распространившуюся». Св. апостолы, услышав эту исповедь Афония и его раскаяние в своем грехе, возрадовались, как радуются ангелы о грешнике кающемся. Тогда св. Петр повелел Афонию, чтоб он приложил оставшиеся при теле его суставы рук к отсеченным рукам, висящим на гробе, и с верою призвал имя Пречистой Девы Богородицы. Как только он это сделал, его отсеченные руки тотчас срослись с своими суставами, сделались совершенно здравы, и только один знак на месте отсечения виднелся, наподобие красной нити около локтей. Присоединившись к св. апостолам, он последовал за ними и за телом Пречистые Девы в Гефсиманию, воздавая славу Пресв. Богородице и рожденному от Нея Спасителю мира. Также и пораженные слепотою, познав грех свой и быв приведены к Богородице, едва коснулись Ея гроба, прозрели телесными и духовными очами. Пресвятая Владычица, ко всем милосердая, возрадовав вселенную рождеством Своим, не захотела и по Своем преставлении никого оскорбить и опечалить, даже и врагов Своих; но милостью и благодатью Своею всех утешила, как благого Царя благая Матерь.
Когда св. апостолы со всеми верными дошли до селения Гефсиманского и поставили одр с пресвятым телом при месте погребения, раздался опять плач и вопль. Все рыдали, вопия о сиротстве своем и об утрате такого сокровища, и, припадая к телу Пресвятые Богородицы, лобзали его со слезами и отдавали ему последнее целование. Уже к вечеру положили гроб с телом в пещере и заградили вход в нее большим камнем.
Св. апостолы, привязанные любовью к Божией Матери, пребыли три дня в селении Гефсиманском, не отходя от Ея гроба и совершая денно и нощно беспрестанное моление и псалмопение. Во все это время в воздухе слышны были сладостные гласы небесных сил, славящих Бога и ублажающих Пренепорочную Матерь Божию.
Один только Фома, по особенному устроению Божию, не находился при погребении тела Пречистой. Пришед на третий день в Гефсиманию, он крайне опечалился и проливал слезы о том, что не удостоился получить последнее благословение Богородицы и проститься с Ней, и что не сподобился увидеть то, что видели другие – увидеть божественную славу и дивные таинства и чудеса при Ея успении и погребении. Св. апостолы жалели о нем и, посоветовавшись между собою, решились открыть гроб, чтоб доставить ему утешение, по крайней мере, увидеть усопшее тело Богородицы, поклониться ему и отдать последнее целование. Как же они ужаснулись, когда, отвалив камень и открыв гроб, увидели его пустым; в нем не было тела, а лежали только Ея погребальные пелены. Чудное благоухание разливалось от них, и все святые, стоя вокруг гроба, дивились и недоумевали: что все это значит. Облобызав со слезами и благоговением оставшияся во гробе одежды, они помолились Господу, да откроет им, что сделалось с пречистым телом Богородицы. Итак, без сомнения, по особенному Божию изволению, случилось то, что св. Фома не поспел на сопровождение тела Божией Матери: это опоздание послужило к тому, что св. апостолы, для утешения Фомы, открыли гроб Ея, и чрез то вся церковь уверилась в воскресении Пресвятой Богородицы, подобно как и прежде неверие Фомы послужило к утверждению веры в воскресение Христово.
Того же дня вечером апостолы сели за трапезу укрепить себя мало пищею. Все время апостолы только и говорили, только и думали о Пречистой Матери, недоумевая, что сделалось с Ея телом. По окончании трапезы, когда они подняли, по обыкновению, часть хлеба Господня и стали славословить Пресвятую Троицу, вдруг послышалось ангельское пение; они подняли глаза и увидели в воздушном пространстве Пречистую Деву, Матерь Божию, окруженную небесными силами и сияющую неизреченною славою. Она сказала им: радуйтесь! Я с вами есмь во вся дни. Обрадованные апостолы и все присутствовавшие с ними воскликнули вне себя от восторга: Пресвятая Богородица, помогай нам! Таким образом уверились святые апостолы и всей церкви передали свою несомненную веру, что Матерь Божия Сыном Своим и Богом воскрешена в третий день по успении Своем и взята с телом на небо.
Взяв оставленную во гробе плащаницу, для удостоверения отсутствующих и утешения страждущих, апостолы возвратились в Иерусалим и вскоре после того опять рассеялись по всем странам мира для евангельской проповеди.
Кончину Божией Матери церковь называет Успением, ибо Она «как бы сном на малое время уснула и как от сна воспрянула». В Пресвятой Деве побеждены законы природы: смерть, возвращающая в землю тело из земли, такая смерть не коснулась Ея тела; в рождении сохранила Она девство, во успении соединила жизнь; по рождении Она пребывает Девою и по смерти живою пребывает. Она уснула, чтобы пробудиться для жизни вечного блаженства; Она преставилась к животу, к источнику жизни, чтобы избавлять от смерти души наши молитвами Своими. В молитвах неусыпающая Богородица предстательствует за нас и дает нам веру для утешения в скорбях. Гроб Богоматери, иссечённый из камня, как гроб Сына Ея, остается предметом поклонения всех верующих.
В честь и память Успения Богоматери установлен церковию праздник на день 15 августа с древнейших времен христианства. Праздник Успения называется великим, дванадесятым, вселенским, ибо в этот день.
«Спаситель всех во всей славе Своей сретил и вселил Матерь Свою с Собою». (Сост. по кн. «Жизнь Пресвятой Девы Богородицы», А. Глинка и «Земная жизнь Пресв. Богородицы», С. Снессоревой).
2. Гефсимания.
Из всех окрестных мест св. града Иерусалима самое любимое и наиболее посещаемое нашими богомольцами – это Гефсимания или подземный храм, в котором находится погребальная пещера Матери Божией, во успении Своем нас не оставляющей.
Желая поклониться сему святому месту покоища Царицы небесной, странник выходит из Иерусалима восточными вратами стен иерусалимских, которые называются вратами Гефсиманскими, а обычнее вратами св. Марии. Врата эти – как христианами, так и неверными – называются так потому, что все окружающее здесь особенно напоминает о Пресвятой Марии: вблизи их и дом Ея святой матери, бывшая церковь св. Иоакима и Анны, и храм, в котором воспитывалась Воспитавшая Богочеловека, и мечеть Эль-Акса, в которой хранятся, по сказанию мусульман, следы пречистых стоп Девы Марии, и – за вратами – всеми благоговейно чтимый гроб Матери Жизнодавца.
Прошедши чрез эти врата, путник останавливается на крутизне. В глуби долины, за потоком Кедрским, видна ровная, небольшая площадь, окруженная невысокою и безыскусственною оградою; она не осенена деревьями, ни обозначена другими какими-либо предметами, только едва приметно возвышается среди её небольшая каменная постройка, – это окно подземной церкви Гефсиманской. Некогда существовала тут великолепная церковь и большой монастырь, но теперь нет никакого следа их. Спустясь к мостику потока Кедрского и за ним пройдя немного по прямому направлению, вы останавливаетесь у преддверия Гефсимании. Прекрасная каменная лестница, спускаясь налево (к северу), несколькими ступенями сводит вас на довольно пространную и вымощенную камнем площадку, которой отвесно обрезанные края защищены от напора земли каменными стенами.
Здесь – вход во святилище, украшенный по сторонам искусною резьбою. Переступая с благоговением за порог святилища, вы видите пред собою глубокую пещеру, в которую ведет вас широкая мраморная лестница, ступеней до 50, пересекаемая, по местам, значительной широты площадками. Спустясь до половины лестницы, вы видите направо и налево большия углубления в стенах: это алтари над гробницами – направо праведных Богоотец Иоакима и Анны, налево св. обручника Иосифа.
Всякий, с благоговением идущий ко гробу преблагословенной Девы, с радостным умилением припадает к гробницам и св. Ея родителей и обручника, прося их ходатайства пред всесильною Ходатаицею на небеси.
Чем далее спускаетесь по лестнице, тем больше сходите во мрак. Вот мы уже на помосте храма: несколько шагов вперед – и вправо открывается очень длинная, широкая полоса Гефсиманской подземной церкви, среди которой осияваемая извнутри стоит часовня гроба Богоматери. Часовня эта по наружному виду несравненно менее кувуклии гроба Господня. С западной только стороны пристроен к ней жертвенник армян, заслоняющий собою одну из стен святого вертепа. Глубина, безыскусственность, полумрак этого смертного ложа Пресвятой Девы чрезвычайно поражают душу и вполне поддерживают то благоговейное настроение ума и сердца, которое невольно является при посещении подобных святых мест. Вот пред вами и вход в часовню Богоматернего гроба, или, лучше, два входа: один с западной, другой с северной стороны; оттуда широкою струею льется на вас свет. Смертное ложе Богоматери изсечено в восточной стороне гробового вертепа. Внутри часовни этой более 20 драгоценных лампад неугасимо горят над гробом Пресвятой Девы, и кроме их во время служения становятся другие лампады и подсвечники на самом гробе. Стены этой часовни покрыты шелковыми и парчевыми занавесами, но так, что желающий легко может видеть самый природный утес, оставленный под ними без всяких украшений. Одно только смертное ложе Богоматери покрыто плитой белого мрамора, которая всегда окроплена росою слез и благовоний . На этой плите и совершается литургия.
Гробовая часовня Гефсиманская так же тесна, как и гроб Спасителя; в ней свободно могут стоять и молиться не более трех человек. В высоту она ниже часовни гроба Господня и внутреннее убранство её беднее. На гробовой плите Богоматери всегда стоят цветы; их красивые и разнообразные букеты с благоговением разбираются поклонники. Стены церкви Гефсиманской высечены в природном утесе, но своды её искусно сложены из больших камней; те и другие покрыты дорогими тканями. Во всю длину и широту церкви красиво протянуты крепкие шелковые снурки, на которых висят лампадки; не всегда теплятся оне, но, когда горят, пространный вертеп Гефсиманский подобен бывает небу, усеянному звездами.
С южной стороны гробовой пещеры отведено особое место для молитвы мусульман, которые чтут Пресвятую Деву, как Матерь великого пророка; мусульманки даже просят от гроба Богоматери освященной ваты и елея, употребляя оные, как врачевство в болезнях детей своих. Отныне ублажат Мя вси роди, прорекла Преблагословенная, и пресвятое имя Ее чтится всеми: все прибегают к Ея небесному ходатайству и несомненно сподобляются его. Живущие в Иерусалиме христиане в день субботний считают обязанностью слушать литургию у гроба Богоматери.
В день празднования успения Владычицы мира (15 августа) бывает соборное торжественное богослужение; плащаница, с изображенным на ней ликом Приснодевы, торжественно переносится сюда из Гефсиманского подворья чрез Сион, следуя тем путем, коим несено было в Гефсиманию для погребения пречистое тело Богоматери; над плащаницею, в воспоминание приснопамятного успения Владычицы мира, совершается пение 17-й кафизмы на греческом и арабском языках, с умилительными похвальными тропарями во славу Богоматери по чину богослужения, совершаемого на утрене в великую субботу. (Извлеч. в сокращ. из «Троицк. лист.», № 130).
3. О предвестиях кончины и христианском приготовлении к ней.
Успение Пресвятые Богородицы предвозвещено Ей было свыше.
Однажды, когда Она на горе Елеонской молилась, архангел Гавриил возвестил Ей о скором Ея преставлении. Пречистая стала готовиться к Своему исходу, и чрез несколько дней последовало Ея успение.
Многие сгорают желанием узнать, сколько им остается жить; но весьма немногим бывает предвестие их кончины. От чего же ангел смерти, всем угрожающий, редко кого предваряет о приближении смертного часа?
И позволительно ли искать средств, чтоб предузнать свою кончину? Жизнь Пресвятой Девы объясняет нам, почему Она была предварена об успении Своем. Она полна была даров духовных и добродетелей: в бедах спокойна, в нуждах не предавалась скорби, на огорчавших не гневалась, к бедным милосердна и всегда смиренна. Такая жизнь приближала Ее к небу, и душа Ея стремилась отрешиться от тела и вознестись ко Господу. Именно об этом Она и молилась, когда предстал Ей вестник Ея славного успения.
Есть люди и ныне, которые более нежели равнодушны к наслаждениям жизни земной, но весьма внимательны к потребностям своей души, и так препобеждают влечения чувственной природы, что её грубость и дебелость постепенно все менее препятствует им прозревать в высоту духовного мира. В теле, как в темнице, они воздыхают, в жилище небесное облещись желая (2Кор. V, 2). При таком настроении многие благочестивые люди сподобились предузнать свою блаженную кончину.
Могут быть и другие причины, почему иные получают предвестие о своей смерти. Падают и праведные; но, чтоб не погиб их труд, Бог путем откровения их судьбы спасает их от отчаяния. В Печерской лавре был подвижник Еразм. Он имел большое богатство и все употребил на украшение соборной Успенской церкви. Оставшись ни с чем, он впал в уныние и стал жить рассеянно. Вскоре постигла его болезнь, и несколько дней он был как бы в беспамятстве. Но вдруг он встал здравый и поведал окружающим, что ему явилась Пресвятая Богородица и сказала: «за то, что ты украсил Мою церковь, возвеличу Я тебя в царстве Сына Моего. Встань от одра и кайся: в третий день Я возьму к Себе тебя, возлюбившего благолепие дома Моего». – На третий день Еразм скончался.
Иногда и людям нечестивым свыше объявляем был угрожавший им конец. Конечно, такое предвещание не награда им и не утешение, а начало того суда, о котором сказано: лежит человеку единою умрети, потом же суд (Евр. IX, 27). В сем смысле должно понимать предвещание, данное скупому богачу, которое он уже не мог обратить в свою пользу: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе (Лук. XII, 20). Людям жестоким и гонителям веры особенно угрожали такие страшные предвещания. Когда, впадши в ересь, греческий император Анастасий начал преследовать православных, и двух патриархов сослал в заточение, то в одну ночь во сне ему явился муж величественный и грозный, который, показав ему раскрытую книгу и тут же изгладив из неё число четырнадцать, сказал ему: «вот, за твое вероломство, я изглаждаю четырнадцать лет из жизни твоей». Чрез два дня Анастасий в лютых мучениях умер.
Ясно, что предвещание смерти, объявляемое некоторым, есть орудие в руках Промысла Божия, утешающего праведных, восставляющего падших, карающего нераскаянных. С другой стороны, и неизвестность смерти, общая для всех, имеет по назначению Божию свою спасительную цель. И теперь многие каяться во грехах отлагают до старости, хотя не знают, доживут ли до неё. А если б каждый знал, сколько ему жить, то и рассчитывал бы на последние годы жизни, думая тогда уже позаботиться о душе своей. По сему скрывает Господь время нашей смерти, чтобы её неизвестность побуждала нас всегда готовиться к исходу из земной жизни и суду. Помни последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. VII, 39).
Если же Сам Бог не хочет, чтобы каждый знал время своей кончины, то неизвинительны усилия людей суеверных, которые прибегают даже к темным средствам, чтобы угадать предел своей жизни. Шестой Вселенский собор подвергает правилу шестилетней епитимии тех, которые, желая знать свою судьбу, обращаются к гадателям и гадальщицам.
Однако, святой Давид молился, чтоб ему сказана была его кончина (Псал. XXXVIII, 5). Что же? Молился, а не к гаданиям прибегал. Надобно еще вникнуть в сущность и цель молитвы его. «Скажи мне, Господи, взывает он, когда конец мой, и какое продолжение моих дней, чтобы я знал, как я ничтожен».
Не потому просил сего Давид, чтобы пристрастен был к настоящей суетной жизни, но чтобы, видя быстротечность и краткость человеческой жизни, меньше привязываться к земле, и чаще очи возводить к Живущему на небеси (Пс. XII, 2). Молитва Давида объясняется словами другого псалма: возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицу Божию (XLI, 3).
А мы потому ли желаем предузнать кончину свою, что снедаемся желанием скорее достигнуть жизни будущего века? – Сколько между нами малодушных, которые, по страху смерти и из пристрастия к настоящей жизни, ищут получить откуда-нибудь хотя слабое уверение, что им еще не мало остается жить на свете! Бывают, по свидетельству писания, и такие между людьми, которые, если б и получили предупреждение, что не прожить им долго, решаются короткий остаток своих дней отдать в жертву нечистым удовольствиям. Поощряя друг друга на худые дела, они говорят: станем есть и пить, ибо завтра умрем (2Кор. XV, 32), и будем яко же не бывше (Пр. Сол. II, 1). Но и без всяких предварений о дне кончины каждому должно быть известно, что не очень долго жить нам на земле, потому что смерть медлить не любит: помяни, яко смерть не замедлит (Сир. XIV, 12). Будем же, вместо прихотливых желаний в точности знать время кончины нашей, прилежно молиться, по руководству церкви, чтоб нам даровано было «прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати». (Из слова высокопреосвященного Сергия, митрополита московского, на день Успения Пресвятые Богородицы).