Лучшее, премудрый, надлежит не вперед откладывать, но делать; потому что не знаем и времени кончины, и злоухищрений диавола, какие строит против нас, отвлекая всегда от настоящего, и заставляя мечтать о будущем. Поелику знает, что мы люди живем настоящим, а будущее для нас сомнительно, то ополчается на нас, и обманывая в настоящем, поставляет на вид будущее, и низвергает в пропасть покоривших ему и рассуждающих, что нынешний день всегда будет для них настоящим; почему, потребное для дела время губя на безделье, находят все для себя благовременным. Ибо время не ждет замедлившего; но и то самое, что, как обманываем сами себя, заготовляем в настоящий промежуток времени для будущего дела, оказывается негодным для всякого дела.

502. Епископу Аполлонию («В подлинном смысле победа—не казаться на минуту победившим, но не утратить добродетели и благочестия»)

Хотя страшные, встречающиеся в делах, недоумения и понуждают отвергать сообразное с разумом и избирать выходящее из приличия; однако же не лишенные благоразумия и вверяющие себя божественной Деснице, предположив более приличное, нежели кажущееся таким с первого взгляда, не огорчаются тем, что почитают их побежденными, но восхищаются одержанием действительной победы. Ибо в подлинном смысле победа—не казаться на минуту победившим, но не утратить добродетели и благочестия.

503. Светлейшим Ермину и Иераку (О почтении пречистой и божественной силы)

Одной только пречистой и божественной силе угодно украшать честно по достоинству; у нее одной и есть чем почтить, потому что хотению равносильно и могущество. Посему ее единую возлюбим, и как благоизволяющую нас почтить, и как имеющую чем почтить, не только по достоинству, но и сверх достоинства. Ибо сказано: «не достойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8, 18.).

504. Областеначальнику Феодору (Тот наилучший вождь и начальник тот, «кто привязывает к себе народ добродетелью и благочестием»)

Не того назову наилучшим вождем и начальником народным, кто щедрыми наградами приводит в волнение граждан, и покупает голоса у равных себе (не скажу у худших себя), как у владык, но того, кто привязывает к себе народ добродетелью и благочестием, и не при подаче только голосов восхваляется, но увенчивается и в людских сердцах.

505. Зосиме, Марону, Херимону и Евстафию (Увещание священникам прекратить грешить)

Люди умные и правдолюбивые утверждают, что безмерно любите вы порок, и подробно изображая ваши проступки, великой скорби исполняют сердца чувствительные. Но я не скажу этого по двум причинам, потому что и языка своего сквернить не намерен, да если бы и захотел, не мог бы сего сказать, в такой мере оно превышает всякое слово. Посему вам следует обратить внимание на то, как прекратить такие дела, которые и пересказывающих о них заставляют краснеть.

506. Павлу («Добродетели — достояние бессмертное, а счастье легко исчезает»)

Чти добродетели, а не услуживай счастью; потому что добродетели — достояние бессмертное, а счастье легко исчезает.

507. Ему же (“Не напрягайся, не утверждай, не входи в споры, если когда вознамеришься что доказать; потому что многие имеющим такое расположение духа, если и хорошо будут говорить, воспрекословят. Напротив того, благоразумием, кротостью и вопросом придай доказательству большую силу”)

Не тот, кто говорит положительно, но тот, кто спрашивает и решение предоставляет суду слушателей, вопросом своим делает доказательство более значительным и сильным. Ибо утверждающих что-либо решительно многие обвиняют в самоуверенности, а спрашивающих почитают далекими от опрометчивости, и с удовольствием увенчивают тем, что всегда принимают и подтверждают сказанное. А решив однажды, стыдятся отвергать, что сами присудили. Нечто подобное неоднократно делал и Христос, неизреченная Премудрость, особенно же поступил так в притче о делателях винограда. Ибо, спросив: «что сделает он с этими виноградарями?», когда отвечали: «злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям» (Матф. 21; 40, 41), — подтвердил этот приговор. Хотя Сам мог сказать сие решительно, но вопросом принудил иудеев произнести решение, и потом уже подтвердил оное. Так делал и ученик премудрости Павел. Мог он сказать: «неприлично жене молиться Богу с непокрытою головою», но вопросом делает положение требующим глубочайшего размышления, сказав: «Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою?» (1 Коринф. 11, 13). Посему и ты не напрягайся, не утверждай, не входи в споры, если когда вознамеришься что доказать; потому что многие имеющим такое расположение духа, если и хорошо будут говорить, воспрекословят. Напротив того, благоразумием, кротостью и вопросом придай доказательству большую силу. В таком случае с победою приобретешь славу, что ты человек кроткий.

508. Диакону Мине («Спрашивающим будем давать не околичные, косвенные и принужденные ответы, но прямые и свободные»)

Спрашивающим будем давать не околичные, косвенные и принужденные ответы, но прямые и свободные; потому что священные глаголы указывают ясные врачевства от всех грехов. Как врачи, предлагая больным одно лекарство за другим, не окажут им пользы, но сделают вред, так и неумеющие против каждого грехопадения употребить верных способов врачевания, и во врачебном искусстве неопытные, увеличивают страдания; потому что, намереваясь быть премудрее Божьих словес и уча тому, что им представляется истинным, не только себя самих, но и прибегающих к ним, как к пристани, обманывают ложною надеждою, ввергая их в море вопросов.

509. Павлу («Тому справедливо называться справедливыми, кто лишен даже всякого случая сделать неправду, но тому, кто, имея и полную возможность, не подымет руки для неправого дела»)

Не тому справедливо называться справедливыми, кто лишен даже всякого случая сделать неправду, но тому, кто, имея и полную возможность, не подымет руки для неправого дела. Так и целомудренным по праву называется не тот, кто по нужде целомудрен, но кто, имея возможность наслаждаться удовольствиями, любит произвольное целомудрие. Одни потому самому, что не могут сделать, что было бы для них желательно, имеют часто на себе вид скромности, но, получив возможность, изобличаются. Люди же доблестные тогда особенно и оказывают терпеливость, и держатся правды, когда данное человеку полномочие порождает неправду.

510. Пресвитеру Маркиону («Кто славен делами добродетели, тот бывает подлинным украшением священства; а кто, не имея внутри себя признаков достоинства, но прикрываясь чуждым ему благолепием, величается только саном одним, тот, по суду истины, причисляется к людям поддельным»)

Кто славен делами добродетели, тот бывает подлинным украшением священства; а кто, не имея внутри себя признаков достоинства, но прикрываясь чуждым ему благолепием, величается только саном одним, тот, по суду истины, причисляется к людям поддельным. Итак, поелику боголюбивый Ермоген приял сан, соответственный добродетели (в нем то и другое устремилось к тому, что собственно сему принадлежит и взыскали лепота благоговения — достойного мужа, а право добродетели начальствовать — должного ему приращения содействием божественной благодати), но богоненавистный, как пишешь, Евсевий, утратив добродетель, величается одним священством; то первый всеми восхваляется, как привнесший и произволение соответственное сану, а последний охуждается, как человек поддельный, и насильно захвативший наследие, нимало ему не принадлежащее.

511. Светлейшему Дорофею (О достойном и недостойном священстве)

Тех, которые, при тьмочисленных подвигах преуспев в добродетели, едва достигли светолепного священства, не представляй в одних чертах с теми, которые вторглись в оное набегом, но провозглашай первых достойными, последних недостойными. Ибо неодинаково должно обходиться с достигшими того же, но не теми же способами; а напротив того восхвалять и ублажать приобретших священство в награду за добродетель, осмелившихся же вторгнуться в оное (скажу так) обвинять и признавать достойными сожаления за то, что, презрев путь, ведущий к божественному служению, и не уважив благочестивого и благоговейного терпения любителей добродетели, доказанного долговременными трудами, отринув уставы и другие священнодействия из правого жительства, не важным для себя делом почитают рукоположение, которым одним тщеславясь, восстают на живущих право.

512. Софисту Арпокре («Занимающемуся одним искусством необходимо упражняться в нем тщательно и наилучшим образом; потому что обучающиеся многим искусствам, хотя будут казаться знающими многое, но не достигнут во всех совершенства»)

Занимающемуся одним искусством необходимо упражняться в нем тщательно и наилучшим образом; потому что обучающиеся многим искусствам, хотя будут казаться знающими многое, но не достигнут во всех совершенства. А если надобно сказать точно, они в каждом приобретут половинное и незрелое познание. Если и покажутся преимуществующими тем, что знают многие искусства, то уступят преимущество другим по недостатку совершенного познания в каждом искусстве.

513. Градоначальнику Кассиану (О восприятии вероучения)

Брат твой испытал на себе нечто подобное тому, что было со слугами, посланными привести Христа и возвратившимися в великом удивлении. Как те пленены были беседою к народу, и будучи посланы связать, возвратились связанные удивлением, так и он, уловленный, как говорит, красотою сказанного, не только не стал противиться божественному вероучению, но сделался проповедником и защитником оного. Ибо нет ничего яснее и проще истины, когда поступает кто не злонамеренно; равно как, если кто действует злонамеренно, то ему кажется она всего затруднительнее. Посему, радуясь с нами, молись, чтобы слышащие это, не только не повреждались, но еще просвещались умом.

514. Евлогию (Надо «и в благоденствии не возгордиться, и в несчастье не унизиться, но иметь одинаковый образ мыслей»)

Не маловажным почитаю мужественно перенести превратность дел. И хотя многие признают более трудным человеку, из счастья впадшему в несчастье, сохранить не униженный образ мыслей; однако же я почитаю самым трудным делом сохранить скромный образ мыслей из несчастья перешедшему в счастливое состояние. По мне то и другое служит признаком мужества — и в благоденствии не возгордиться, и в несчастье не унизиться, но иметь одинаковый образ мыслей.

515. Соправителю Петру («Начальствуй справедливо и законно, самым большим начальством над самим собою, и над подчиненными, как должно»)

Кому выпал жребий начальствовать, тому справедливо быть под началом у законов. Если же он не выполняет законов, то как будет законным начальником, сам находясь под начальством у порока. Посему начальствуй справедливо и законно, самым большим начальством над самим собою, и над подчиненными, как должно. Если же представишь в предлог незнание справедливого; то войди в общение с людьми мудрыми и разумными, которые чтут справедливость, и пренебрегают постыдные дары. Если же укрылось что от тебя, исправь это. Если думаешь, что это для тебя предосудительно, то знай, что сие послужит в величайшую похвалу. И говорю это, не столько от себя, сколько вычитав в древних повествованиях. Ибо один царь, крайне заботясь о справедливости, написал городам: «Если напишу о чем приказание, быть сему вопреки законам, не слушайтесь меня, как незнающего». Если же он, будучи царем и не имея обязанности давать отчет людям (потому что царь ответствен пред Божьим только правосудием, почему и Псалмопевец сказал: «Тебе единому согрешил» (Пс. 50, 6)), так заботился о справедливости; то тебе, подчиненному и царям, и высшим тебя начальникам, справедливо держаться справедливости, и никогда не нарушать оной, содержа в уме, что, если и избежишь здешнего суда, то не избегнешь Божьего.

516. Марону (О порабощенном низким страстям плоти)

Порабощенный низким страстям плоти (употреблю грубый пример) походит на возницу, который упал с колесницы и влечется по земле вожжами, не дающими ему свободы, но опутавшими его, и чрез это терпит наказание за нерадение. Здесь происходит противное тому, чего требует свойство вещей; ибо колеснице должно хорошо быть управляемою искусством возницы, напротив того возница бедственно влечется конями; потому что уклонение в противное естеству есть ниспровержение правления согласного с естеством; посему надобно уму управлять телом.

517. Ему же (О мужественном и дерзостным)

Дело обдуманное и благородное называю мужественным, а тому, что делается нерассудительно и без усилия ума, даю название дерзости.

518. Монаху Алфию («Наказания надлежит соразмерять с проступками»)

Воины воспламеняются всего более единственно ради приобретения чужой собственности. Но не должно обвинять всех, ведущих войну; положивших начало, или нанесению обиды, или хищению, справедливо называть губительными демонами; отмщающих же умеренно не надлежит и укорять, как несправедливо поступающих, потому что делают дело законное, и не удивляться им, как любомудрым, и не хвалить их, как ведущих жизнь приличную небу; потому что признают недостатком мужества — не воздавать тем же, что потерпело, но переносить терпеливо. Но тех, которые, хотя мстят справедливо, однако же в мщении превосходят меру, обвинять должно в несправедливости; потому что мстящие сверх меры сами снова начинают брань. Наказания надлежит соразмерять с проступками, а не превышать первыми последних, чтобы, преступив справедливость и законность и повредив доброй о себе славе тем, что вышел из пределов справедливого, не быть включенным в число злодеев.

519. Олимпию («Тогда будешь знать, когда, думая о себе, что не знаешь, найдешь себе наставников»)

Об этом изречении, что почитать себя знающим бывает причиною незнания, хотя оно кажется тебе загадкой, свидетельствует Платон, который всегда у тебя на устах. У него говорит Алкивиаду Сократ: «Ужели не замечаешь в себе, что не знаешь этого? или скрытно от меня учишься, и ходишь к наставнику, который научил тебя распознавать, что справедливо и что несправедливо?» Алкивиад: «А что если нет у меня учителя? Разве думаешь, что иначе не могу и знать справедливое и несправедливое?» Сократ: «Можешь, если найдешь.» Алкивиад: «А ты полагаешь, что и найти не могу?» Сократ: «Конечно найдешь, если поищешь.» Алкивиад: «Что ж, по мнению твоему, не поищу?» Сократ: «Да, поищешь, если станешь о себе думать, что не знаешь.» — Поэтому если сие действительно так; то тогда будешь знать, когда, думая о себе, что не знаешь, найдешь себе наставников.

520. Афанасию и Феогносту (Об истинно смиренном друге)

Что блаженный Тимофей сделался самым ревностным подражателем и возбуждал великое удивление, отпечатлев в себе всю добродетель своего образца, это знаешь, хотя и не пишу о том. А что более всех был он расположен к нам, и думал (хотя на деле было и не так), будто бы от нас взялось в нем начало преспеяния в лучшем, — об этом, имел сказать многое, умолчу, остерегаясь иных оскорбить тем самым, чем я хвалюсь. Скажу же одно, чему свидетелями все, и друзья, и враги, а именно: столько он смирялся, и такое имел к нам уважение, что, если бы предложено было ему на выбор, где угодно жить, в царских ли чертогах, или у меня, то не задумавшись избрал бы последнее. Итак, по двум причинам тяжело перенося его кончину, во-первых, по беспримерной его добродетели, и, во-вторых, по несравненной дружбе, двумя врачевствами облегчил я скорбь, — тем, что отселе отошел он со славою, и тем, что там увенчан Богом.

521. Отшельнику Феодосию (О молитве за порочных священников)

Достаточно сего к засвидетельствованию с твоей стороны, что гнев был произведен не угрюмостью нрава, раздражаемого маловажным, но опытным дознанием испорченности дел, которые дошли бы еще до худшего, если бы не воспрепятствовала тому нужда. Самое дело говоришь ты, показывало, как в Евстафии, Зосиме и Мароне росли неистовые страсти к роскоши и непотребству, ибо, выходя из себя и беснуясь, едва не превзошли они кентавров. Посему ничего более не остается, как только плакать о них; а если одолжишь их и своими молитвами, то хорошее сделаешь дело.

522. Павлу («Надлежит наипаче быть бескорыстным, а если не так, то любить умеренность»)

И я знаю, а, может быть знаешь и ты, что иные не принимают даваемых им награждений не по бескорыстию (тогда заслуживали бы они всякую похвалу), но по желанно наград больших. И таковые, будучи лишены действительно доброй о себе молвы, приобретают славу, что они люди грубые. Посему надлежит наипаче быть бескорыстным, а если не так, то любить умеренность, чтобы, домогаясь чего-либо незаслуженного, не утратить и заслуженное, и не прославиться своею грубостью, заслуживая не похвалу за то, что взяли нечто доброе, но осмеяние за то, что взяли при этом и нечто худое.

523. Нилу (О плаче)

При умеренной печали люди в состоянии еще плакать, а, пораженные самыми великими бедствиями, не могут и плакать, будучи объяты чрезмерностью страданья, и всю, сколько имели в себе, влагу истощив пламенеющим в них сильным огнем: почему они безмолвны и унылы; нет от них ни слова, ни слезы, сумрачностью лица показывают состоянье души своей. Производит же в них это неожиданность; потому что непредусматриваемое наперед помыслом выводит человека из себя тем, что приключается внезапно.

524. Диакону Евтонию (О внимательности при превозношении добродетели)

Злоухищрение порока велико и многосложно, но ты преоборай (побеждай) его добродетелью. Поелику всего блистательнее добродетель, а всего темнее порок; то часто многие из ненамеревающихся ни сказать, ни сделать что-либо славное, смотря на свою срамоту, и на славу любителей добродетели, избрав кого-либо из людей, не решавшихся и говорить, и делать что доброе, превозносят его, и дивятся ему не по достоинству, делая это одно по невежеству, другие по зависти, чтобы восхитить только славу у трудолюбивых, а не показать того в действительности достойным удивления, кто не таков. Человеку же внимательному к себе наипаче надлежит быть не искателем похвал; а если и жаждет оных, — проникать в обман, а именно, что эти люди, или намереваясь пресечь ему дальнейшее течение в добродетели, или опечалить его, хвалило достойного осуждения. И делающих это по невежеству должно удостаивать снисхождения, а делающих по зависти — оплакивать, как столько далеких от какого-либо хорошего дела, что невозможен для них и мир с добродетельным.

525. Пресвитеру Зосиме (О покупке сана за деньги)

Издавна известен ты тем, что священством обладаешь неблагоговейно; потому что не жизнью доблестною приобрести оное почитал справедливым, но мечтал купить оное за деньги. Известно, что и ныне водишься тем же пожеланием, хотя уже ты на западе жизни. Посему остается ли какое извинение тебе, решившемуся умереть вместе с пороком?

526. Исидору (О самом благоразумном и мужественном)

Если, соименник мой, увижу человека, который, как искусен из видимого заключать о вероятном, так еще искуснее из невидимого уразумевать, что должно, в искушениях и опасностях способен утешительными словами и неустрашимостью за себя самого отразить встречу угрожающих обстоятельств, то наименую его самым благоразумным и мужественным.

527. Епископу Аполлонию («Того только признаю царем и правителем, кто, начальствуя над самим собою, привязал к себе подданных снисходительностью и человеколюбием»)

Того только признаю царем и правителем, кто, начальствуя над самим собою, привязал к себе подданных снисходительностью и человеколюбием. А всех прочих, которые трудами других доставляют себе непозволительные удовольствия, назвать должно самоуправными властелинами.

528. Диакону Афанасию («Если всякий человек — должник смерти, и невозможно не уплатить сего долга»)

Если всякий человек — должник смерти, и невозможно не уплатить сего долга, избыть которого не возмогли ни цари, ни самоуправные властелины, ни вельможи, ни мудрые, ни праведные (потому что требует оного Божий приговор); то об иных, для кого кончина — начало наказаний, — должно сожалеть и плакать; а тех, кого окончание подвигов приводит к началу венцев, — прославлять и провозглашать победителями. Ибо, отыскав предел высочайшего блаженства, вознерадев о всем ином, украшали они одну душу, соделывали для нее храмом чистоты и тело, которое, в воскресение преобразясь в лучшее, вместе с душой будет жить жизнью бессмертной.

529. Пресвитеру Исхириану («Бегать надлежит людей злых и преследующих, если не захотят образумиться, и идти же во след людей добрых»)

Бегать надлежит, наилучший, людей злых и преследующих, если не захотят образумиться, идти же во след людей добрых и убегающих, даже если не захотят остаться покойно на одном месте.

530. Пресвитеру Феодосию (О достойном перенесении оскорблений и обид)

Весьма точно знаю, что переносить оскорбления и обиды — и здесь доставляет нам доброе о нас мнение, и там принесет наивеличайшую похвалу. А что быть признательным к тому, кто обижает и оскорбляет, и тем как бы побуждает к большему любомудрию, особенно, когда, делая это часто, величается тем (не хочу сказать, будто бы из чужих бедствий намереваюсь сплетать себе венцы), — это дело самое великое и выше моей силы, которая, хотя может переносить оскорбления и обиды, но не преуспела еще до того, чтобы оказывать признательность обидчикам, и от чистого сердца молиться за непрестанно творящих напасть, особенно, когда не хотят в том покаяться, но даже смеются над молящимися о них; — это дознай от меня. Если же ты сам преуспел в этом, то весьма хвалю тебя, и рукоплещу твоему великодушию; потому что я (не скрою своего недостатка), часто от чистого сердца помолившись за сделавшихся по какому-либо обстоятельству врагами, и захотев помолиться за враждующих обдуманно, и ревностно, оказывался делавшим это одними только устами. Впрочем не неверно, что иные взошли на такую высоту добродетели, а напротив того, радуюсь и сорадуюсь, и сам желал бы достигнуть сея меры; потому что я не стражду болезнью многих, которые, как скоро не возмогут сравниться с кем-либо в добродетели, делают что-то неразумное; или не верят преуспевшим, судя о других по тому, что делают сами (почти всем нам обычно по себе произносить приговор о ближних), или стыдясь быть уличенными в малодушии, хвалятся как преуспевшие, и наипаче, когда идет речь о деле неявном, или прибегают к умозрению, отказываясь от дела, чтобы казалось, будто бы не преуспели в нем, не но нерадению, но по здравому рассуждению. И этим, как знаю, пострадали некоторые из невозмогших преуспеть в заповеди: «ни двух одежд» (Матф. 10, 10). Ибо не говорить надлежало, что надобно вдаваться в умозрение, но удивляться преуспевшим, и признаться, что отстали от других в сем подвиге. А я наипаче прославляю совершивших то, чего пока сам не мог еще совершить.

531. Мартирию (О том, что надо беречь время)

Лучше всего, любезнейший, беречь время, потому что не может оно прийти назад, и напрасно истраченное, возвратиться на тот же путь, но, покорствуя неослабному закону природы (потому что весьма скоро и быстро бежит), неуловимо, и не дает удерживать себя намеревающимся сделать это. Посему надлежит уловлять его, когда оно близко (потому что тогда можно и взять, и удержать), а как скоро опередило, нет уже ни возможности догнать, ни средств остановить его.

532. Комиту Ермину (О недостойных пастырях)

Не дивись, если, при таком числе именуемых пастырями, овцы расхищаются волками; некоторые из сих пастырей (не должно обвинять всех), так далеки от того, чтобы хранить овец и иметь о них попечение, что не подражают даже нраву и сторожевых псов, но поступают по волчьему, поедая овец. Для них недостаточно волны и молока, но коснулись и самих овец, и не только тел их (это было бы легче), но и душ, закалая все тучное, оставляя без внимания все немощное, и без ухода все язвленное, а крепкое и непригодное для их распутства приспособляя к себе, погубляя обманами и кознями.

533. Светлейшему Дорофею (О победившем и побежденном)

Более приятным и желательным почитаю быть побежденным, чтя истину, нежели солгав победить; потому что, когда храню истину, если почтут меня и побежденным, я победил; а когда одержу верх обманом, если почтут меня и победившим, я побежден.

534. Мартиниану, Зосиме, Марону, Евстафию («Если же обманываете себя, обольщаясь удовольствиями; то представьте наказания, какие следуют»)

Поелику притворяетесь незнающими, что порок тяжелее всякого мучения, то почел я справедливым указать на это самое. Если же обманываете себя, обольщаясь удовольствиями; то представьте наказания, какие следуют, и непременно будут возданы за непотребство, и удержитесь от оного.

535. Серину («Надлежит быть выше и радости, и печали; и нашествие той и другой переносить умеренно и разумно»)

Бывает иногда, что неумеренная радость больше печали вредит душе; потому что радость окрыляет душу, делает ее неблагоразумною, и приводит в забвение своего естества, а печаль смиряет самомнение, низлагает надменность, напоминает о нашем естестве и побуждает к добродетели. Посему надлежит быть выше и радости, и печали; и нашествие той и другой переносить умеренно и разумно.

536. Диакону Иераку («Если и сам знаешь, что ты болен (и это немаловажно, потому что многие больные даже не знают, что они больны); то постарайся получить уврачевание»)

И врача, как он ни искусен, и врачебных пособий, как они ни многочисленны и ни многоценны, и болезни, как она ни удобоизлечима, больше имеет силы произволение больного, если уверит себя, что он болен, и постарается пользоваться врачеванием. Ибо если стечется (соединится) все сказанное, и не будет оставлено ничего из приводящего к здравию, ничто не возымеет своей силы, как скоро произволение больного противодействует и противоборствует всему этому. Посему, если и сам знаешь, что ты болен (и это немаловажно, потому что многие больные даже не знают, что они больны); то постарайся получить уврачевание. Получишь же, если и свое употребишь усилие, и призовешь на помощь себе божественное искусство, препобеждающее и природу, и болезни, и всякую порчу.

537. Диакону Палладио (Совет обидевшему другого)

Сильно укоренный тобою очевидно прогневан, и даст знать, что в непродолжительном времени тебе, как оскорбителю и человеку несправедливому, за оказанную дерзость потребует наказания. Но я уверен, что уступит он увещанию и не будет мстить. Посему, если избегнешь теперь наказания от людей (думаю же, что избегнешь); то сам себя уцеломудрь и подвергни наказанию, наложив на себя бич покаяния, оскорбленному же оказав угождение оправданием, и несомненно уверив, что не сделаешь впредь того же самого. Ибо, если продолжишь то же, то, хотя и укроешься от человеческого наказания, но не укроешься от наказания Божия.

538. Серину (О будущем воздаянии за добродетель и порок)

Если упражняющимся в добродетели можно с дерзновением, и теперь проводить жизнь, и после здешней жизни предстать Божью судилищу; то возлюбивших порок, и теперь преследует, и там преследовать будет стыд. Почему обымем добродетель и стремительно убежим порока.

539. Монаху Ирону (Надо прилепиться всеми силами к добродетели)

Добродетель есть достояние и необходимое, и полезное, и прекрасное, и приличное, и драгоценное, и ко многому служащее; — необходимое, потому что всего необходимее вести жизнь правильную; полезное, потому что ведет к блаженству; прекрасное, потому что делает имеющих ее досточестными; приличное, потому что украшает ею обладающих; драгоценное, потому что конец её — окончание трудов; ко многому служащее, потому что всего плодоноснее. Посему, кто же, не обезумев до крайности, не прилепится всеми силами к добродетели?

540. Исаии (О великодушии и малодушии)

Что за великодушием следует величавость, за малодушием скаредность (скупость), думаю, знаешь ты это во всей точности. А известно также, полагаю, тебе и то, что первому приличествует слава, а последнему страх. Ибо первое переносит и благоденствие умеренно, и невзгоду мужественно; а другое бывает, где очень возвышенно, а где крайне униженно, меняясь с обстоятельствами, и ничем не отличаясь от пролива Эврипа.

541. Ему же (О богатых и о несчастных)

Если, видя себя утопающим в неправедном богатстве, почитаешь богатым, а любомудрствующих, видя борющимися, как с лютым зверем, с нищетой, признаешь несчастными; то знай: то самое, что думаешь о них, в сравнении с ними терпишь ты. А если не чувствуешь сего, — это не удивительно, потому что и беснующиеся, в безумии делая то, что они делают, ублажают самих себя, а в подлинном смысле здоровых, осмеивают.

542. Емилиану («Тех, которые выше славы человеческой, должно прославлять, как любомудрых»)

Помысла славолюбия трудно избежать, кажется; потому что все, что ни делает человек к искоренению его, оказывается началом другого славолюбия. Посему тех, которые не имеют добрых дел, но желают прославляться, как неудобоизлечимых, должно учить, говоря: «Упражняйтесь в добродетели, и тогда ищите славы»; а тех, которые гордятся делами, но и славы не пренебрегают, как удобоизлечимых должно вразумлять, говоря: «Важнее будут и добрые дела, когда будете пренебрегать славу, которая и пасть стыдится, и устоять не в состоянии, но легко может обратиться в ничто. Ибо хотя приличного себе ищете, однако же этому еще не время. Придёт время, когда воссияете, как солнце». А тех, которые выше славы человеческой, должно прославлять, как любомудрых.

543. Ему же (О славолюбии и тщеславии)

Божественно — делающему что-либо доброе не искать славы человеческой. Но если кто, делая, ищет ее, то и таковой славолюбив, а не тщеславен. Ибо не имеющий добрых дел, но ищущий неподобающей славы, тщеславен, гордясь тем, чего не делает, и надмеваясь собой в чужом лице. Не славу одну надлежит называть тщетною (если согласиться на это, то и славолюбивого справедливо будет назвать тщеславным); но, если взять слово в собственном его значении, кто не имеет добрых дел, желает же славы, того справедливо назвать тщеславным.

544. Схоластику, врачу Просехию (Об укрощении своих желаний)

Не как в море, премудрый, от приражения свирепых ветров, так бывает это и в душе; напротив того в ней — от ее нерадения. Не возжигай пламени, не давай пищи огню, не смотри с любопытством на благообразные лица, не заглядывайся на чужие красоты, не ходи на зрелища, где тучи удовольствий, не утучняй плоти забавами, не утопляй в вине браздодержца — рассудка; тогда не подымится вверх пламень, не разгорится костер, не сделается страшным зверем, не проторгнется (не разрушится), как от порывистых ветров, чистота разумения.

545. Зосиме, Херимону, Марону (О винопитии)

Виноградная лоза называется растением не диким, потому что вино, принятое вовремя и в меру, делает нас кроткими, служить людям залогом верности и дружбы, бывает причиною веселья, противоядьем плачу, средством к истреблению лености. Для больных оно простое пособие и врачующее от разных немощей, для здоровых — подкрепление и средство к соблюдению здоровья. Если же кто не уважает правил: «ничего слишком, и всего лучше мера», предается излишеству в вине, то оно отомстит ему за оскорбление, разломит и голову, и виски, отнимет у человека силу, расслабит все тело, свяжет руки и ноги (о другом чем более неприличном не хорошо и сказать), и врагам, и друзьям предаст на посмеяние.

546. Леонтию (О добродетели)

Добродетель столько далека от того, чтоб быть обличаемою в превратностях, что даже и их, наложив на них узду, направляет к должному. С богатством срастворяет она бережливость, со славою умеренность, с правом начальствовать некичливость, с бедностью мужество. Посему, если препобеждает она перевороты обстоятельств, и здесь имеет, и там будет иметь высокую славу, то почему же не любить ее?

547. Софисту Арпокре (О похвале умершего)

Что обыкновенно исполняется при гробах у людей нелюбомудрых и необразованных; то должно предоставить другим. А ты преставившегося обставь похвалами более совершенными, укрась неприкосновенными и самыми приличными надгробиями, принеся ему в дар изящество слова, чтобы и его почтить, и тех, кто будет после нас, привести в соревнование.

548. Градоначальнику Гесию (Об отложении своего мщения)

Если побеждаемый тем, что потерпел, не возмог ты препобедить себя самого, и отказаться от мщения, но о том только и мечтаешь, чтобы подвергнуть наказанию оскорбившего; то сие более всего чуждо христианину. Если же опираешься на закон, то помедли пока; ибо или тебя исцелит время, или он оправдается. А если гнев так силен; то и после сего возможешь отмстить ему, не потерпев от времени никакого ущерба в наказании, какое он понесет. И о сем довольно. Скажи же своему другу: «Приходи к нам, или сообщить, что имеешь, или получить, чего не имеешь. Ибо говоришь, что имеешь мудрость, которая и без просьб обещает многое; а мы говорим, что у нас истина, украшенная простотой и стыдливостью; или охотно последуешь тому, что найдется лучшим, или возвратишься домой, не понесши никакого ущерба».

549. Пресвитеру Зосиме (Увещание отстать от пороков)

Если бы напала на тебя и овладела тобою одна страсть любостяжательности; то не терпел бы ты от всех стольких жалоб. Но, поелику, как говорят, овладели тобою все страсти, составив из себя какую-то нестройную толпу: то думаю, что грех твой выше всякого наказания; отвращаются от тебя, как от разношерстного, и многоличного зверя. Посему, если хочешь сгладить с себя такое бесславие, то говори и делай, что прилично любителям добродетели.

550. Соправителю Авсонию (Похвала доброму начальствованию)

Дивлюсь твоему мудрому образу мыслей, по которому, к кротости примешав внушающее страх, не имеешь около себя никого, кто бы или ненавидел тебя за то, что страшен, или противился тебе потому, что кроток; напротив того, и подначальные воздают тебе соответствующим твоему расположением духа, с целомудрием сочетав приязнь. Поелику ты срастворил в себе, что всего более далеко одно от другого, то и они воздают тебе равною платою, научившись у тебя сочетовать разлученное.