🎧 Священноинок Дорофей «Цветник». Главы 41 - 62 (озвучено Никой)

🎧 Священноинок Дорофей «Цветник». Главы 41 — 62 (озвучено Никой)

Глава 41. Поучение об отшельнической жизни в пустыне

Нам, желающим спастись, следует хорошо знать меру своему правилу, повседневным трудам и всем добродетелям. Установить на основе долгого опыта особенности и меру во всех наших благочестивых начинаниях, то есть в пении и молитвах, в коленопреклонениях, в чтении Божественного Писания, в рукоделии, в еде и питье, а также в отдыхе и в разных домашних вещах. Отводить для каждого дела свое время и для всякой вещи под небом определять свой час: в какое-то время петь, в какое-то молиться, в какое-то – читать священные книги, в какое-то – заниматься рукоделием, в какое-то – отдыхать, в какое-то – заботиться о необходимом. И проводить так день, имея всего понемногу. И не иметь ничего лишнего, но всего в меру. И все бедное и некрасивое.

Зная меру во всем, умеренно, но постоянно трудясь во все дни жизни нашей, мы хорошо будем различать бесовские прилоги и не дадим в себе места лукавым духам и страстям. Чтобы, когда приложится к нам что-нибудь от дьявола, мы могли понять, в силу умеренности нашей, что это приложен к нам дьявольский прилог. А не знающий меры в своих трудах и в жизни своей, словно во тьме шатается, блуждая в невежестве своем, лишенный твердой основы.

А начинать следует как можно раньше и еще до наступления вечера оградиться своим правилом, которое в течение всей ночи оказывает человеку большую помощь и делает его неприступным для бесов и неотягощенным. И весь день доставляет подвижнику радость. Сначала следует совершать молитвенное правило, а потом – петь.

Многие подвизающиеся не знают о хитрости лукавых бесов. Бесы часто побуждают нас к старательности, к трудам и рукоделию допоздна, или к путешествию, и к другим делам и заботам, даже если они и не нужны. Желая причинить нам одну из двух пакостей. Или, чтоб мы, устав и припозднившись, оставили правило, пение и чтение. Или, чтоб если и совершали, то с небрежностью, дремотой и не вовремя.

Поэтому и впадаем мы в сон, немощь, лень и нерадение, лишаемся страха Божьего и умиления, забываем о кончине смертной, о пришествии Христовом, обо всех радостях Царства Небесного, о муках безконечных и отпадаем от совершенства. Так и поступают безрассудные.

Человеку нельзя время от времени не безпокоиться о необходимом, но тем или иным следует заниматься не подолгу, чтобы не прекращать подвига. А молитв и молений не оставлять никогда, ибо Бог всегда дает нам достаточно времени, чтоб мы успели необходимейшее.

Будем же усердно держаться дела Божьего, и тогда достигнем совершенства и спасемся. И, став на молитву, будем воссылать благодарения человеколюбивому Господу Богу за все удивительные чудеса Его и всячески неиссякаемо возвеличивать Создателя своего. Будем молиться Господу Богу прилежно, с постоянными слезами, говоря: «Господи! спаси меня по милости Твоей. Спаси меня ради Пречистой Твоей Матери. Спаси меня ради Всечестного и Животворящего Креста Твоего. Спаси меня ради Ангелов Твоих, Небесных Сил безплотных. Спаси меня ради всех святых Твоих». И так испрашивать у Него милости и помощи и надеяться на Его заступничество во всякое время, на всяком месте, во всех страданиях и нуждах.

А без Него ничего доброго не можешь совершить. Смиряйся перед Ним в мыслях своих, и в уме представляй себя немощным, слабым и неразумным, и похожим на паутину. Или похожим на колеблемую траву. Или же листом сухим, на дереве дрожащим. Или, ползая как муравей, ходи пред Ним. Или ступая, как паук. И считай себя землею и пеплом. И о делах своих размышляй, как о натянутой паутине слабой. И говори о себе часто уничижительные слова, произнося вслух при всякой молитве и молении твоем. И слова, вызывающие страх и жалость, – в сокрушении сердца: о смерти, о муках, о пришествии Христовом и о Царствии Небесном. Говори так: «Бодрствуй, душа моя, и мужайся. Конец приближается, пришествие Христово при дверях. Сатана уже вооружается».

А к этому, душа моя, скажу тебе вызывающее еще большую жалость и ужас: «Человек, как трава, дни его, как цвет полевой. Вырастет и отцветет. Пройдет над ним ветер, и нет его. И не узнает потом места своего» (Ср. Пс. 102, 15–16 славянской Псалтири).

Разве не боишься смерти, душа моя? Разве не страшишься безконечных мук? Или не безпокоишься о радости безконечной Царствия Небесного? Или не знаешь, что только прилагающие усилия восхищают Царство Небесное? Почему не стараешься встать сразу, как только пробудился? Ибо это ангел поднимает тебя, когда встаешь, отоспав первый сон.

Воспрянь, душа моя, воспрянь! Конец приближается. И да будет тебе известно, что долгий сон и лень лишают благодати и добрых дел. Трезвись, душа моя, и внутренне, и внешне, ибо в этом начало благодати и приобщение к Святому Духу.

И да будет тебе известно, душа моя, что пленение и помрачение ума страстями отгоняют благодать от человека, впускают духов мрака и великую власть имеют. И человек весь век свой не в состоянии будет привлечь к себе благодать, если не избавится от пленения страстями и помрачения. Изгоняй же их, душа моя, молитвой и постом, бдением и бодростью, слезами и поклонами!

А это напоминаю, душа моя, чтобы помнила и совершала. Говори, ложась в постель свою: «О, плоть моя окаянная! Не знаешь разве, что одр сей гробом тебе будет?» И душа твоя, вразумленная этим, ужаснется, и в страхе и трепете будешь предстоять Богу. А ум будет внимателен и памятлив к этому. А в душу и сердце придут умиление, плач и слезы, страх Божий и любовь, старательность и бодрость. И очень это приятно бывает Богу.

Говори почаще: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», «Царю Небесный» и «Отче наш», «От сна восстав». И тогда неиссякаемые источники слез потекут из глаз твоих, способные напоить душу и сердце твое.

Видел я многих неопытных и необученных новоначальных иноков, бросавшихся переплывать незнакомую быструю реку без наставника и желавших одолеть природу свою и мироправителя, князя тьмы века сего, но не желавших жить под началом. Не знали они, что бесы воюют против нас и чинят безчисленные препятствия. И надеялись молиться с легкостью.

А неловко даже писать об их коварных хитростях и вывертах. Ибо крайне жестоки бесы, мироправители горделивые. Кружат, как пчелы вокруг сотов, и, как хитрые лисицы, обманывают постоянно. И, как псы и дикие волки, со всех сторон нападают на спасающихся. Ибо, как подниматься с тяжелой ношей в гору или идти против течения, так и против них. И, как остро отточенная бритва, постоянно готовы они досаждать нам во всех наших лучших начинаниях. Восстают по львиному и рычат на нас. Или, как извивающая змея, аспид, дрожащий при движении. Или, как гадюка шипящая и яд испускающая!

О, какая туча невидимых разбойников обволакивает и наступает на спасающихся, на отшельников! И погружает их по зависти в дремоту и мрачный сон, в тяготы и в изнеможение: стоят они, сидят или лежат. И подучивает малодушных и неразумных людей всячески их оскорблять.

А ныне, в эти последние времена, еще сильнее, с великой поспешностью ополчаются враги на спасающихся. И все старания и стремления этих лютых зверей, обвивающих, словно гадюка, – лишь бы только, во-первых, праздностью украсть время у нас, у молящихся. И удержать от непрестанного подвига и моления всеми способами, всеми средствами. Или сном и дремотой, или унынием, или ленью, или тяготами, или суетными разговорами и волнениями, или заботами о каких-нибудь делах. А, во-вторых, тщеславием и гордыней стараются погубить наши труды. А, в-третьих, ввергнуть в какую-нибудь страсть, душевную или телесную, то есть в какой-нибудь грех и удерживать в нем в отчаянии.

Крайне необходимо нам быть во всей нашей жизни опытными и искусными, а в трудах – терпеливыми и прилежными. Потому и называемся мы воинами Христовыми и добровольными мучениками, что боремся с невидимыми врагами и одолеваем природу свою. Ибо желаем спастись и венец получить, и на небо желаем взойти, и обрести радость Царствия Небесного. И поэтому, прежде всего, нам следует терпеть и понуждать себя до смерти. Нельзя нам без самопонуждения. И никто не может спастись без бесовских искушений и без скорбей.

Это и неудивительно: невозможно нам не страдать и не принуждать себя во всех делах. Поскольку враги насильно склоняют нас к своим нравам и всячески хотят приручить. Отшельники уже одним своим уходом от мира удалились от всех страстей и причин греха. И потому они, злые духи, обременяют сильно дремотой, сном, ленью, тяготами, унынием, страхами и отчаянием. Ибо только это оружие и осталось у них для борьбы с нами. И по заслугам поражает горделивых.

Потому все святые отцы и запрещают неопытным жить в одиночестве, без помогающего собрата. Знают они о бесовских насилиях, ибо сами их испытали. И по этой скрытой причине многократно говорили для нас, что одному, без собрата, жить нельзя. Поскольку даже сами эти отцы, достигшие совершенства и безмолвия, имели учеников. Одного или двух. В укор себе: чтоб не спать подолгу, а также из-за природных немощей и нужд. И Антоний Великий, и Даниил Скитский, и Арсений Великий и многие другие так жили. Горе одному, говорили отцы. Если впадет в сонливость или лень, в уныние или отчаяние, не будет у него человека, способного поднять его и помочь ему.

Даже тот, кто умудрен, обладает множеством добродетелей и успешно борется с бесами, но незнаком с отшельничеством и пустынным безмолвием и не имеет какого-нибудь человека, который помогал бы в бдении и бодрствовании, устает от бесов. Ибо отшельника, что изнемог и обессилел, изводят бесы. Удерживают и улавливают то тем, то другим, и мало-помалу крадут время. А человек думает, что он сам виноват. Но нет, не сам виноват! Это нападки и злоумышления лукавых бесов. Словно зубами скрежеща, нападают на нас.

И некоторые подвижники сетовали, что дремлют, много спят и испытывают тяжесть, стоя, сидя и лежа. Но, как волны часто ударяются о камень и рассыпаются, так же часто нападают на нас и бесы. И не только с новоначальными и неопытными, которые не одолели еще свое тело: стоят, прислонившись, сидят, спят и лежат без страха, ленятся и безмерно утомляют себя суетными заботами, – но случается это и с совершенными, которые стоят на молитве в страхе и трепете, стараются, любят страдать и изнурять свое тело Бога ради, не утомляются суетными делами и заботами. Даже их всячески обременяют бесы дремотой, сном, ленью, тяготами и изнеможением.

И следует всегда иметь глаза, полные слез, и вести отшельнику жизнь страдальца, подобную мученической. И безпощадно бороться с бесами. Бедствиями своими одолевать и пересиливать их. Ибо крайне жестоки враги и безплотны, и опытны в борьбе против нас. Многие из наших подвизающихся братьев скончали свой век, борясь с ними.

К тому же они не едят и не пьют, не отдыхают, но все время ищут нашей погибели. К тому же в полчища собираются, чтобы восстать на нас, и друг друга поддерживают. А мы – плотские, мы устаем, нуждаемся в еде, питье и отдыхе. К тому же мы одни, без помогающего собрата. К тому же мы, увы, и мало опытные, привязываемся к различным делам и заботам. И отвлекаемся мало-помалу.

Даже начальное, незначительное свое усердие губим, а еще хотим успешно бороться с ними. Конечно же, нуждаемся мы в том, чтоб поддерживать друг друга, помогать один другому. Только живя с собратом или двумя, убережемся от многословия, осуждения и споров. Инок же, не желающий добровольно подчиниться духовным братьям во Христе, в одиночестве невольно подчиняется бесам. Святые отцы не возбраняли жить в одиночестве лишь совершенным и презревшим плоть свою. И, словно обнажив меч, бороться посреди их полчищ. Ибо небезопасно плотскому в одиночку сражаться с тьмой безплотных. Если даже праведник едва спасется, где же окажется нерадивый и грешный?

Иногда на молитве много теряем мы от отсутствия страха Божьего, от расслабленности и нерадения, от безпечности и объедения. А отсутствие страха Божьего, расслабленность и нерадение, безпечность и объедение приводят к дремоте, сонливости, лени и приманивают бесов. Как репьи, прицепляются бесы к нашей приверженности страстям и отсутствию страха Божьего, к расслабленности, нерадению и безпечности. А от бесовских нападок – отягчение и усталость.

Стоящий же на молитве перед Богом со страхом, большим терпением и усердием не бывает поруган ни одним бесом и оказывается страшен для них. Скорое и усердное, добродетельное и тщательное моление со страхом Божьим – страж, отгоняющий дремоту, сон, лень, тяготы и усталость и все бесовские нападки и препятствия. Святые отцы говорили о живущих в пустыне, что они нуждаются в неотступных трудах, поучении и стойкости. Если же хоть чуть-чуть отступят, никакой пользы не будет им от безмолвия и пустыни. Великую победу и власть над собой дают бесам. Ибо бесы неотступно сидят подле них, всячески отвлекая. Как маленький волосок раздражает глаз, так и малейшее попечение обращает в ничто и безмолвие, и отшельническую жизнь.

А есть такой злейший демон, постоянно сидящий подле ума: болезненно смыкает нам глаза, делает голову тяжелой и расшатывает мозг, когда мы бодрствуем. И сильно изнуряет ум дремотой и тяжелым сном, представляя их желанными, словно какую-нибудь медовую сласть. И наводит помрачение и забытье. И постоянно затрудняет дыхание, заставляя тяжело вздыхать и выдыхать воздух изо рта. Иначе говоря, стесняет грудь. Поэтому следует нам усердно молиться.

А иногда бывает и так: снаружи раздается при их приближении сильный рев. И душа слышит этот шум, и ум расслабляется и изнемогает, а чувства помрачаются. И мы постоянно погружаемся в дремоту, сон и тяжесть, стоим, сидим или лежим.

Не только любящие мир и плоть свою миряне впускают в себя духов и дают им место, сами копая себе яму и падая туда греховными помыслами и делами, но и спасающиеся открывают доступ бесам этим же, – хотя и без грубых греховных дел – чревоугодием, допущением нечистых мыслей, сном, ленью и гневом. Ибо неумеренный сон, лень и нечистые помыслы, безусловно, от объедения. А от долгого сна, лени и от нечистых помыслов исчезают благодать и добрые дела, и открывается доступ бесам. А пленением ума, гневом и остальными страстями молитва оскверняется и делается нестрашной для бесов. А прогоняют их вон, очищают ум, делают его ясным и рассудительным пост, жажда, воздержание, бдение, молитва, достойное причащение Тела Христова, слезы и поклоны. И сделать себя неприступным, защититься и вселить в себя благодать Божью можно теми же добродетелями. Крестным знамением и поклонами отгоняй от себя бесов. Когда они поднимают великий шум, тогда человек – словно во время бури среди огромных волн морских или словно в дремучем лесу. А душа страшится и ужасается. И тогда следует положить поклонов двадцать или тридцать, или пятьдесят. И тотчас, словно от блеска молнии, в мгновение ока исчезают бесы. Как туча комаров, сметаемая ветром. И очень пугаются. А если снова соберутся – снова следует класть поклоны и отгонять их.

Если же объедаешься, печешься о земных делах и держишь в уме своем десятки помыслов, а о молитве не заботишься, то даже жалкий послушник лучше такого отшельника.

Ей-ей, для желающих спастись пост и бдение, молитва и священные книги, слезы и поклоны – воистину, зеркало ума, души и тела очищение! Равно как источник всего злого – ублажение чрева.

Основание Божьего священного пути и вершина всех добродетелей – алкание, то есть пост разумный, ночное бодрствование и чистая молитва, то есть ум, свободный от мечтаний и очищенный для духовного служения Богу. И великое здание для всех благ – алкание, то есть пост, и бодрое бдение, и чистая молитва, и ум трезвый и немечтательный.

Это оружие, данное нам от Бога. А какое оружие сильнее этого? И лучше помогает и придает смелости в битве против нечистых духов, чем алкание, испытываемое во Христе, то есть пост, бодрое бдение и чистая молитва Иисусова, и ум трезвый и немечтательный. Чем другим можно победить бесов и оградить тело, как не постом, бодрым бдением, чистой молитвой и умом, ясным и немечтательным?

Чем больше трудится и страдает тело в этих добродетелях, в то время как окружают его полчища бесов, тем больше сердце защищается надеждой и разгорается ревностью постоянно. А до этого род человеческий даже не знал, чем победить бесов. Но при помощи этого оружия бесы обессилили и были побеждены.

Алкание избавляет и защищает человека от бесов. Словно к печи горящей, не могут приблизиться бесы к постнической плоти. А еще пост и бодрое бдение, и непрестанная и чистая молитва Иисусова, и трезвение – вершина и опора всех добродетелей. И кто желает спастись от лукавых бесов, изъять голову свою из рук их обмана, из темной сети отступивших от власти Бога, и боголюбиво искоренить желания, истончая внутренние и внешние чувства, быстро достичь спасения и обрести благодать, пусть тот не ослабевает и не унывает от труда постнического, бдения и молитвы. Ибо ими очищаются все душевные и телесные чувства. И пусть не клевещет на себя, будто слаб для борьбы и сопротивления, чтоб не страдать, как на кресте, испытывая медленные и тягостные муки.

Ничто так не ободряет человека, как алкание, эта единственная из всех добродетелей телесная добродетель, внутренне, без внешне ощутимых побуждений, пробуждающая человека и постом, и молитвой Иисусовой, и памятью о смерти, и трезвением, и старательностью, и усердием к бдению и бодрости со страхом Божьим и к добродетелям. И тогда душа, подгоняемая ими, в трепете пробуждается.

Если тело понуждается к молитве, бдению и бодрости днем, то и ночью душа не спит, и для бесов страшна и неприступна. Если же днем тело нерадиво к молитве, бдению и бодрости, то ночью и душа ленива и доступна для бесов.

Иногда для бодрости пусть один брат молится, один – читает, а один – спит. И в пустыне или в другом месте, где случится, пусть поступают так. Чтоб не погубить понапрасну время жизни своей. А в общежительном монастыре пусть один из монахов или сторож, обходя обитель, будит братию, желающую Бога ради бдеть и бодрствовать. Ничто не делает бдение и бодрость такими длительными, как постижение Писаний, воздержание и рукоделие. А бодростью, воздержанием, бдением и уединением, ей-ей, сможем воистину достичь духовной мудрости и удивительных вещей! Ибо все великие богословы и слагатели церковных песнопений бодрствованием, воздержанием, бдением и отшельничеством приобрели это. Поскольку бодрствование, воздержание, бдение и уединение дают человеку рассудительность. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 42. Вопрос о трезвении и бодрости

Отчего человек сохраняет трезвость ума и бодрость? И отчего входят в человека дремота и сон, и охлаждение мысли? И гасят святую теплоту души, и умерщвляют горячее стремление к Богу, к духовному и небесному?

Ответ

Трезвость и бодрость мысли сохраняются искренним стремлением всегда всеми силами ограждать душу свою от расслабления стеной мужества и терпения. И это стремление отгоняет от человека все враждебное и мешающее: дремоту и сон, лень и отягощение, усталость и уныние. А укрепляется это стремление и возбуждается пребыванием в доме своем. Иначе говоря, безвыходным сидением в келье.

А еще следует отшельнику, совершив в положенное время уставные поклоны, браться за рукоделие. И получать от рукоделия помощь, словно от собрата и помощника. А также освежаться на воздухе. Ибо большая поддержка приходит и победа над дремотой и сном, ленью и отягощением, и над усталостью, когда стоишь на молитве в прохладном месте. И не только слабому и больному телу, но и здоровому. Поскольку кровь не приливает к ногам. В теплом же помещении нападает все это: дремота и сон, лень и отягощение, и усталость. И расслабляет телесные внутренности человека, одолевает, связывает и сокрушает подвизающегося. И ничто так не томит отшельников, живущих в пустыне, как это, наваливается и мучит.

Глава 43. Поучение о том, как бороться со сном

При отшельнической жизни в пустыне шесть напастей крайне жестоко одолевают нас. Уныние, сон с дремотой, лень, отягощенность, страх и отчаяние. Из-за этих шести запрещают святые отцы жить одному. Воистину, сон страшнее и лени, и уныния, и отчаяния. Поскольку рождаются они от него. Кроме того, уныние, отягощенность, страх и отчаяние одолевают не всякого пустынника, и не постоянно, а временами. И как назову, если не ленью, если кто спит ненасытным сном?

Когда одолеет кого-нибудь мрачный сон, тогда унывает подвизающийся и жалеет о погибшем во сне времени. А также отчаивается получить спасение души и грядущие блага. И приходит ему на ум, а больше бесы вкладывают, говоря: «Напрасен труд твой, ибо ты побежден сном».

Большая беда – долгий сон, о братья! Ибо как туча закрывает солнце, так и долгий сон перекрывает силу умственного зрения. И, как завесу, накидывает на ум забытье. Ум становится невосприимчив ко всем духовным благам, забывчив и невнимателен. Ибо страж задремал – и разбойники напали. А для невосприимчивого ума все становится мрачным и страшным. Поэтому бесы, словно тьмою темной, покрывают ум сном и дремотой, и гасят, словно огонь водой, чтобы получить власть лишить как-нибудь душу всех добрых дел и обременить страстями. Все стремления и усилия бесов – как бы отлучить ум наш от Бога и от непрестанных трудов, и удержать в суетных делах века сего любым образом, всеми предлогами и способами. Или в сон погрузить, или в лень, или в отягощение. Или суетными волнениями и заботами украсть у нас время.

Сон, о котором начал писать, один, а причин у него множество. От них же происходит и вожделение. От естества, от мечтательности ума. От шума, суеты и забот, от уныния, от зависти бесов или же от чрезмерного и длительного поста, когда плоть изнемогает и желает в результате утешить себя сном.

Но прежде всего, дремота, долгий сон, лень и отягощение вместе взятые, несомненно, от бесов, от еды и питья, иначе говоря, от объедения и многопития. И от телесных удобств, и от рыхлости плоти. Поскольку сытое чрево отягчается приемом многих яств и безмерным питьем, и погружается в дремоту, в нерадение, в сон и лень, в отягощенность и усталость.

И чрезмерно постящаяся, и тучная плоть склонны к лени. А в меру постящаяся и склонная к воздержанию – бодра, трезва и легка на труд духовный. Словно крылья имеет для духовного пути и сама себя не ощущает.

Не столько тягот терпят умеренные люди от воздержания и голода, сколько неразумные обжоры от объедения. Ибо первая тягота дает жизнь вечную, а вторая отлучает от Бога и обрекает на муку. Если разрешим глупой плоти и чреву нашему безудержно наслаждаться, то сведут нас в пучину грехов.

Но кто хочет мало спать, пусть мало ест. И желающий мало есть, пусть мало спит. Одно поддерживает другое.

А многоедение и многопитие связаны с привычкой. Привыкнешь много есть, тем более пить, тело и просит много. Привыкнешь мало есть, а тем более пить, тело и просит мало. Так и сон. Расслабишься, не будешь бороться со сном и захочешь спать досыта – тело и будет просить много, ибо сон не знает сытости. Чем больше спишь, тем больше хочется. И такой человек как во тьме проводит жизнь свою. Всегда имея ум мрачный, в котором нет добродетелей, поскольку долгий сон и леность лишают благодати и добрых дел. А привыкнешь мало спать, тело и просит мало. И всякая добродетель также требует долгого учения, навыка и терпения.

Трудно искоренить привычку долго спать, если кто привык смолоду. И поэтому следует нам в самом начале отказа от мира упорно бороться с нею и понуждать себя. Поскольку лукавые бесы, в первую очередь, привязываются к новоначальным инокам и одолевают их дремотой, частым погружением в сон, отягощением и болью в суставах. И ленью, и усталостью. Вкладывая в ум разные непристойные мысли и вынуждая их прислониться к стене, или сесть на стул, или прилечь на постель во время молитвы. А другими напастями, жестокими и яростными, новоначальных не одолевают. И не показывают им поначалу бесы сильные напасти, а скрывают от них по причине их усерднейшего труда, и не дает бесам благодать Божия прикоснуться к ним ничуть.

И дожидаются они, когда благодать Божия отступит от них из-за лени и нерадения или из-за усталости. Тогда тотчас приходят и удерживают их, словно играя ими. Хотят погрузить в дремоту, в сон и отягощение также и остальных монахов, тем более, пустынников. Постоянно, ежечасно и неотступно, днем и ночью сидят лукавые бесы подле и пребывают с желающими спастись. И видят старательность и прилежание каждого или же лень и нерадение, небрежность их и усталость.

Когда видят кого-нибудь старательного, тотчас отступают от него и дожидаются лени, нерадения и изнеможения. А когда видят ленящихся и нерадивых, и мало на что желающих себя подвигнуть, тотчас, не давая им воспрянуть, словно дикие звери, внезапно нападают и погружают в дремоту и глубокий сон.

И могу тебе показать, как быстро погружают. Едва лишь, припав к земле, захочешь небрежно совершить молитву, тотчас погружают внезапно. Или сто молитв Иисусовых произнести, или псалом проговорить, тотчас погружают. И твердо следует уразуметь это и остерегаться, а без этого невозможно в одиночестве хорошо и трезво бодрствовать и бороться против бесов.

Кто хочет победить дремоту и долгий сон, и стоя, и сидя, и лежа, и научиться бодрости и бдению, тот нуждается в строгом воздержании, то есть в алкании утробном, и в трезвении ума, то есть в очищении ума и ясности мысли. И в непрестанной Иисусовой молитве.

И память о смерти пусть спит и встает с ним. И безмятежное молчание, и горячее рвение, которое в том, чтобы оградить душу свою от слабости стеной постоянного терпения. Тогда уже тело и нехотя последует за душой.

Когда очищаются ум, сердце, душа и тело человека, и освобождаются от духа мрачности повседневным постом, воздержанием, алканием, бодрой молитвой, памятью о смерти и трезвым бдением. И мужеством, и терпением. Тогда уже бодр, не сонлив и не дремлив, трезв и легок, разумен и рассудителен, и равен ангелу становится человек.

Воистину, против сна ни в чем не найдешь себе для бодрости и бдения таких помощников, как эти четыре: воздержание, трезвение, молитва Иисусова и память о смерти. Эти четыре бодрой, трезвой и бдительной стражей называются. А кроме того – страх Божий и рукоделие. А без этих четырех дом души захватывают дремота, сон и мечтания. Ибо не в состоянии ни голодная утроба на ложе своем всю ночь уснуть; ни тот, кто имеет светлый и ясный ум и чистые мысли, – забыться глубоким сном. Не отвлечется имеющий сладость молитвенную; не обленится вспоминающий, что будет положен во гроб. Пробуждают его постоянно эти четыре.

Будем же бодрствовать безсонно, воздерживаться, трезвиться, совершать молитву Иисусову, помнить о смерти и вооружаться для победы над сном! Если кто и целыми днями не спит и бодрствует, а этого не имеет, впадает в безчисленные грехи. К тому же воздержание, трезвение, твердое пребывание в молитве и память смертная продлевают бодрость и бдение. И мало-помалу сон исчезает.

А когда вскочишь, очнувшись от сна, с постели своей, бросайся быстрее на холод и ветер взбодриться. Чтобы, когда встанешь от сна и сядешь на постели, снова не погрузили тебя бесы в дремоту, сон и отягощение. Когда же, встав, охолонешься и взбодришься, тогда прежде молитвы и пения разомни плоть поклонами. И отгоняй от себя лукавых бесов, пока не разомнешь и не сделаешь бодрой и трезвой плоть, а ум – трезвым, бодрым и ясным. Поскольку от сна и от нападок бесовских плоть становится ленивой, а ум мрачным. А если не положено по Уставу земных поклонов, взбодряйся поясными. А, ободрившись всеми чувствами, быстро начинай говорить со старательностью и умилением или молитву, или каноны, или Псалтирь, или петь. Или, из-за сильного изнеможения и усталости, для поддержки совмещай молитву, чтение Псалтири и пение с рукоделием.

А когда становишься на молитву, должен ты стоять твердо, не прислоняться, не садиться, не ложиться, пока не совершишь правило или не устанешь, но, как огня, бойся подобного нерадения. Будь как опытный борец и воин Христов в молитве твоей. И оберегай надежно ум свой от дремоты во время любого моления. Стой на молитве, слегка ссутулив плечи, ради страха Божьего и бодрости. И смотри быстрым взором, не зажмуривая и не закрывая глаза, туда и сюда перед собой, чтоб не дремать. А при сонливости помышляй о небесном и вечном. А в то время, когда ум твой невольно воспаряет в мечтах или одержим помыслами, тогда низводи ум на землю.

Иногда следует молиться медленно, чтоб получить слезы. А иногда и поспешно, чтоб одолеть дремоту и сон, и отогнать мысли, и унять шумы бесовские, а также среди людского гомона и смятения.

Сначала следует заучивать наизусть и произносить по одной молитве до конца первого года или пока не заучишь. Потом вторую и третью добавить. Иногда и от частого прочитывания душа поощряется и возбуждается. А иногда и бдение при огне с часословом оказывает великую поддержку.

Живущему уединенно следует, понуждая себя, раскачиваться и прохаживаться при дремоте, сонливости, отягощении и усталости, но никак не поддаваться. А в общежительном монастыре – соблюдать благопристойность. Когда устанешь стоять, сядь на стул посреди кельи своей, а к стене не прислоняйся никак, чтоб не погрузиться в сон. Или присядь слегка на кадку: пусть катается под тобой, чтоб, когда начнешь задремывать, тотчас начала колебаться и качаться и ты проснулся.

Борись также с помощью книг. А если и книги читать не дадут дремота и сон, тогда борись рукоделием и молитвой. А без рукоделия или без книги – ни-ни, не садись никогда, даже на минутку, чтобы совершить сотницу или произнести псалом. Поскольку бесы сильно соблазняют, нежданно нападают и погружают. И заниматься рукоделием нужно не для самого рукоделия, но чтоб бороться с дремотой и сном. Незаметно понуждают нас бесы без нужды садиться, делая безсильными. И рукоделие запрещают брать нам и книги читать. А когда чуть-чуть посидим, бодрствуя, тотчас внезапно наводят сон, словно тьму глубокую и омрачают, и погружают в безпамятство. Стой всю ночь, словно распятый, борясь со сладостью сонной, и сопротивляйся дремоте и сну, отягощению и лени, усталости и унынию всеми силами, а не вяло.

Сначала следует совершать обычное правило и крепко понуждать себя к молитве. Потом отдохнуть за рукоделием, но немного, чтобы не поддаться дремоте, сну и отягощению, а садиться только чтобы не изнемочь.

Сон сильно укореняется и возрастает, когда человек, проснувшись поначалу, снова срывается в сон, как ленивый бык, или словно свинья, желающая всегда валяться в грязи. И тогда ангел Божий отступает от него, и впадает он в руки враждебных бесов, и удерживают его во сне сколько хотят, показывая ему всякие видения и грезы. Соблазняют из часа в час медлить и пребывать во сне. Это бесовская хитрость, а также собственная безпечность, лень и слабость.

Как навозной куче свойственно гнить, так и плоть, которая много ест, толстая и неподвижная, обременяется обжорством и тучностью. Прилогами бесовскими, склонностью к мечтательности, дремотой, сном, ленью, отягощенностью и нерадением, расслабленностью и усталостью. Поскольку отягощение, несомненно, от объедения, а от отягощения – дремота, сон и лень. А от сна и лени – доступ бесам и страстям. А от входа бесов и страстей – пленение ума, мечтательность и помрачение. А при пленении и помрачении ума благодать отходит. Объедение – виновник дремоты и долгого сна, лени, отягощения и усталости. А долгий сон и лень – виновники входа бесов. А бесы – перед умом виноваты. А ум повинен в страстях.

Но пуп ведь не развяжется и болезнь не приключится, руки-ноги не отвалятся – набраться мужества и сил против объедения и дремоты, сна и лени, отягощения и усталости! Сколько бы мы ни ленились, не следуя заповедям Господним и отеческим добродетелям, пока не начнем соблюдать их по сути, страдая в них, не сможем достичь совершенства, спастись и обрести благодать.

Если человек усердно не следует, как положено, сути заповедей Господних и отеческих добродетелей, то даже если и тысячу лет проживет в нерадении, – никакой пользы.

Если встанет человек с постели и сядет на кровати своей беззаботно, а не выйдет на воздух, тогда сон, напускаемый бесами, снова начинает морить. Ты же, о человек, мужественно воспрянь, словно от огня, или от лютого змея, или от льва рычащего, желающего поглотить тебя сном и дремотой, ленью и отягощением, и проветрись на воздухе.

Не следует отшельнику спать в конце дня и в конце ночи. От этого очень тяжело становится. Ибо в конце дня и конце ночи святой ангел, хранитель наш, является на поклонение к Богу, давать Ему отчет о делах наших, как пишет один из отцов.

Или до зари отдыхай, или после. Даже птица, говорят, когда проспит зарю, не может летать.

А часто понуждают нас супостаты и не вовремя спать, вкладывая в ум: «Приляг ненадолго, потом снова встанешь читать книги и заниматься рукоделием». Если послушаешься и ляжешь, – много времени погубишь. Такой нрав у сна: если кто привыкает раньше времени засыпать, тогда сон возрастает. Если же пропускает время мало-помалу, пока не устанет, тогда сон уменьшается и исчезает, и на рукоделие время находится. А немощная плоть от долгого сна и объедения становится скорее еще более слабой, чем сильной.

Долгий сон способствует и забвению. Если сильно клонит тебя в сон, то спи в одно и то же время, вечером или ночью. В холоде или в жаре, где не можешь спать подолгу. Постись и воздерживайся, трезвись умом и читай молитву Иисусову, имей страх Божий, рукоделие и память о смерти. Без этого не сумеешь всегда быстро пробуждаться и мало спать. В тепле же остерегайся, не угори. И больше уже не ложись, а бодрствуй! Бодрое бдение и воздержание, трезвение и молитва, страх Божий и память смертная, воистину, стражи богатства духовного, то есть добродетелей. Ибо сохраняют от всех бесовских уловок и сетей, замыслов, козней и соблазнов, и дают человеку рассудительность во всем, ясность и трезвенность. Человек, всегда бодрствующий и трезвящийся, во всем сохраняется от бесов. А человек, который много спит, всей благодати и добродетелей лишается. И поэтому подобает нам неусыпно наблюдать оком душевным, то есть умом, за душевными чувствами. И сидеть, словно страж, на высоком месте бодрости и далеко глядеть в ночь страстей, и пристально следить, откуда идут воры, грабители души, то есть бесы, с какой стороны, и чем, и каким образом начинают нападать и побеждать.

А мера сна в нощеденство, то есть в сутки, для новоначальных – семь часов спать, или шесть. Средним – четыре часа спать. А совершенным – два часа спать, всю ночь стоять и бодрствовать. А безсонным пребыванием называется, когда не отдыхаешь на боку. У мужественного всегда есть возможность превратить ночь в день.

Это ангел будит нас, когда, отоспав первый сон, встаем. Кажется тогда человеку, что вставать трудно и болезненно, что все части тела больны и расслаблены. А бесы еще множество тягот наложат. Когда же человек соберется с силами и встанет, слегка освежится на воздухе, походив, и ободрится, тогда все эти болезни и тяготы исчезнут безследно. Радостным и веселым будет человек весь день, потому что не поленился встать. И, поступая так, одолеешь сон.

Если же не в состоянии поступать, как сказано выше, и одолевать, тогда возьми себе друга и помощника. Никто не может одолеть сон, живя в одиночестве, если изо всех сил не восстанет против него. Одинокий, без помогающего друга, не может обходиться без достаточного сна, даже если совершенен. Поскольку всячески соблазняем бесами и не имеет поднимающего его и помогающего ему человека. И потому нуждается в собственных силах и страхе Божием. И многие святые отцы, сидя, неподолгу спали, а некоторые, и стоя на молитве, смыкали глаза. Видишь, и святым досаждал этот жестокий супостат! А ты хочешь одолеть, ленясь и сидя, спя и не радея. Нет, так не выйдет! Если мы не одолеем сон, напрасен будет труд наш.

Почему мы, пребывая вместе с братьями, мужаемся и крепимся? Из-за стыда. А когда живем отдельно, тогда побеждаемы сном и дремотой, не крепимся и не мужаемся. Очевидно, что праздны мы, не имея духовных дел и страха Божьего. Отцы святые крепились до тех пор, пока, склонившись до земли, не падали наземь от вызывающей сокрушение дремоты, сонного дурмана и болезненной горечи.

Смотри же и слушай о чудеснейшем мужестве и твердости отцов и мудрости их! Некто из святых отцов ставил зажженную свечу и привязывал веревку или нить с камнем возле этой свечи. И когда эта свеча, догорев, пережигала ту нить или веревку, камень ударял в медное бряцало и будил его. Иного будили часы. А иной ложе имел крайне узкое и, когда хотел повернуться, тотчас падал вниз, на землю. А иной клал в свою руку камень, и камень, когда падал, тотчас будил его. А иной еще имел двух собратьев: один поднимал его с кровати, а другой – будил во время молитвы. А иной еще велел собрату своему стаскивать себя с постели, чтоб отрезвиться от сонного дурмана. А иной еще, только крайне нуждаясь в сне, дремал, опираясь на свой посох. А иной еще протянул цепь от стены к стене и, наваливаясь на нее грудью, изредка спал. Да что много и вспоминать обо всех! Стяжавший мужество, твердость и терпение, порождающие все добродетели, все приобретет.

И потому должны мы мужаться и терпеть, и укрепит нас Господь Бог, Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 44. Поучение о том, чтобы Бога ради терпеть напраслину, все обиды и оскорбления

Бережно охраняй себя, будь внимательна и разумна, о душа моя, ибо последние времена уже наступают. И нуждаешься в исключительном подвиге и в том, чтоб терпеть от бесов и от людей. Среди народа от видимых людей терпеть, а в пустыне – от невидимых бесов. Ибо никто, нигде и никогда не получит венца жизни без страданий, не победив врага своего. А если выступит и одолеет храбростью своей и мужеством, тогда получит славу и почести, дары и светлый венец.

Так и ты, душа моя, должна выносить и претерпевать различные страдания без печали, без гнева и без злопамятства, а радостно и с благодарностью. Если хочешь быстро обрести благодать и спастись, о душа моя, то бьющего тебя, по велению Божьему, воспринимай как милующего и утешающего, грабящего и отнимающего – как дающего, обижающего – как почитающего. Оскорбляющего – как заботящегося, всячески издевающегося – как благословляющего и спасающего. И упрекающего всячески – как славословящего и величающего. И всякое оскорбление, и всякое безчестие, и упреки принимай с радостью, не обижаясь и не оправдываясь, но еще и прощения проси. Не стыдись, не жалуйся и не огорчайся поношению и уничижению, упрекам и безчестию. Не тяжело это для тела, а для души очень спасительно.

А кому что дано от Бога: дарование какое-нибудь или достоинство, то от уничижения не отнимется у него. А если внимать пустым словам, ропоту и оскорблениям, жаловаться и печалиться из-за них, то это будет уже отпадением и от добродетелей, и от Бога. Пропускай мимо ушей пустые речи. Это и есть настоящая незлобливость. В этом любовь нелицемерная. В этом и милосердие предельное. В этом и кротость смиренномудренная. В этом – исцеление души и большое приобретение.

Оскорблять кого-нибудь понапрасну и без вины – не по-человечески, противно природе и грешно. А не оскорблять никого и не терпеть ни от кого страданий – естественно, свойственно всем людям и стоит посередине: ни грешно, ни спасительно. А выносить страдания самому от кого-нибудь и не мстить – превыше природы, очень спасительно и по-ангельски.

Сказал Господь в Святом Евангелии: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Толкование

Дитя, когда его бьют, – плачет, а с радующимся вместе с ним – радуется. Если его обижают, не гневается, если хвалят и чтят – не превозносится. Если кого-нибудь другого чем-нибудь угостят, а его – нет, не завидует. Если что заберут у него – не волнуется. Если оставят ему родители богатство – не пользуется им. В суд не ходит ни с кем тягаться. Не ссорится ни из-за чего своего. Не испытывает ненависти к человеку, не гневается и не помнит зла. Но всех одинаково любит: и любящих, и ненавидящих, и малого, и великого. А если и обеднеет до крайней нищеты, не тужит об этом. А если разбогатеет – не гордится. Если видит женщину, красивую лицом – не вожделеет к ней. Сластолюбие и заботы не властны над ним. Никого не обманывает, не раздражает, не ругается, ни с кем не враждует, не осуждает, не клевещет. Не стремится накопить богатства, не старается стать властителем и начальствовать. Если снимут с него одежду или что другое отберут, не печалится об этом. Не своевольничает. Не боится голода и ограбления. Если выгоняют его и лишают своего места, и гонят понапрасну – убегает и не волнуется. Вот что значит для желающих спастись перемениться и стать как дитя, по слову Господню.

Или же должны желающие спастись уподобиться псу, который не злится на хозяина своего. Пес многократно терпит голод и побои от хозяина своего. Его часто отгоняют, а еще и бранят непристойными словами, и издеваются. Но никогда не сетует на хозяина своего и не сердится. И любит его. Дом и имущество его охраняет. Так и желающим достичь совершенства и спастись следует быть незлобливыми к оскорбляющим их.

А еще отказавшемуся ради Христа от мира, желающему достичь совершенства и спастись следует уподобиться мертвецу нравом и обычаем, желаниями и отношением к имуществу и делам мира сего. Ибо мертвый в могиле не мудрствует, не волнуется и ничего не имеет из суеты мира сего. Только погребальные одежды.

Ни о настоящем не помнит, ни о будущем не думает. Собственной воле, привычкам и нравам не следует. От своих желаний и прихотей не волнуется. Заботами о суетных делах не одержим, от гордости не надувается, завистью не распаляется, о минувших оскорблениях и упреках не вспоминает, не мстит, славы и почестей не доискивается, слугами и рабами не хвастается, удовольствиями и красотами века сего не наслаждается. Никакого богатства: золота, серебра и одеяний – не желает и не копит. Так следует поступать и отрекшемуся ради Христа от мира, желающему достичь совершенства и спастись.

Оберегать себя следует желающему достичь совершенства и спастись. Не вспоминай о прежней любви мирской к людям, от которой отказался ты. Не жалей плоть свою: ни о родивших тебя отце и матери не печалься, ни о родственниках, ни о близких своих. Не вспоминай о своей привычке к греховной и суетной дерзости и не возвращайся к заблуждениям, пожеланиям и пристрастиям мирским и житейским, чтобы не сбиться с пути в Царство Небесное.

Всякие страдания и неудобства, обиды и поношения, оскорбления и упреки, унижения и напраслина приносят человеку совершенство, благодать и спасение. А кто не претерпевает все оскорбления и обиды, напраслину и упреки, но огорчается, надувается и гневается на оскорбивших его и оправдывается, терпение того не совершенно. Это новоначальным, одержимым страстями, и неразумным свойственно не терпеть. И за что же дана нам будет благодать Божия, если не вытерпим это? А совершенным свойственно принимать это с радостью.

Когда же дьявол не в состоянии сам воспрепятствовать какому-либо подвизающемуся, причинить ему вред и отвратить от доброго пути, тогда насылает на него всевозможные страдания по злоумышлению человеческому: подучивает некоторых людей, подвластных себе, надеясь одолеть, словно оружием, своими злыми людьми. А наше славное оружие против самого дьявола – это терпеть от него все причиняемые им беды, а от людей – всякие обиды и напраслину, уничижения и оскорбления, ради Царствия Небесного.

Вспомни всех святых от века, которых не был достоин весь мир. Как лишали их всего, оскорбляли, гнали, и обижали. Какой же ты новый путь желаешь себе проложить, чтоб достичь совершенства и спастись? Если не можешь подвизаться, как Отцы, хотя бы по-отечески претерпевай словесные оскорбления, ибо и это немало. Снова скажу, что это больше всех добродетелей – терпеть напраслину. И поэтому терпи с благодарностью, о душа моя, различные находящие несчастья, беды и страдания, упреки и унижения, поношения и обиды, ради Царствия Небесного. Безумен тот человек, который желает спастись, а даже оскорбления словом не выносит, огорчается и надувается, гневается и пререкается. Лишается такой великого приобретения и прибытка. Ибо любит украшаться тщеславием и похвалами. А кто Бога ради всякую напраслину и обиды претерпевает с благодарностью, большое дело совершает.

И снова скажу: и смирение, и смиренномудрие, и кротость, и незлобливость, и любовь, и милосердие в том, чтобы от всякого человека все оскорбления, напраслину и упреки переносить с благодарностью. Ибо этим одним многие спаслись. И, прежде всего, это путь юродивых, ибо они много напраслины терпят. Воистину, великое дело – юродство Бога ради, ибо совмещает все добродетели вкупе. Ничего житейского не имеют они, только одно терпение всеми силами приобретают и всем вкупе скорбям противостоят.

Ей-ей, душа моя, в нынешние времена нет пути к спасению больше этого. Глух и нем будь, о человек, и словно безчувствен ко всему житейскому и ко всему вредному. И стань безумным Бога ради, ибо желающий быть мудрым и разумным в мире сем – безумен перед Богом.

О человек, не стремись мудр быть мудростью мира сего. Не собирай себе много золота и серебра, ни драгоценных камней, ни чистого жемчуга, но ищи для себя духовной мудрости: как душу свою спасти. Дороже Премудрость золота и серебра, драгоценных камней и чистого жемчуга. С ее помощью обретешь богатство и славу, почет и величие у Бога и спасешь душу свою. Даже премудрый Соломон, смиряясь, во многой мудрости говорит: «И понял я, что все суета». И только одно хвалит, говоря: «Блажен человек, имеющий любовь Божию в себе», – то есть молитву Иисусову и другие моления непрестанные, труд духовный и страх Божий, смирение со смиренномудрием и всегдашнее молчание, и любовь, одинаковую ко всем людям, милосердие и справедливость, и остальные добродетели, насколько возможно. Тот мудрец и философ, оратор и афинянин, Аристотель и теолог духовно премудрый. И обретет в себе такой и премудрость, и Учителя премудрости и всех благ.

А внешнюю мудрость мира сего: латинскую, эллинскую и другие – безумием называет апостол Павел. Насколько отстоит небо от земли, настолько выше духовная премудрость внешней мудрости. Недостойно внешнюю ученость даже мудростью называть, только безумием, ибо та спасает, а эта губит. Не спасает нас премудрость века сего, ни могущество, ни богатство, но спасает нас вера без сомнений, без всяких греховных изъянов, дела добрые и праведность во всем.

Пусть же будет у нас взамен всякой мудрости прилежная забота о себе, о душа моя. Видя недостатки брата, будь словно слеп. Слыша о них – словно глух. Молчи, словно немой, ничего не говоря и умом не разумея, словно невежда. Не стремись показать себя мудрым, но к себе прислушивайся, себя понимай и предугадывай. Себя спасай и обличай, себя исправляй, над собой трудись.

Кто из желающих спастись, видя досадные дела и слыша обидные слова, не сделает глаз свой словно слепым, и ухо свое словно глухим, и язык свой словно немым, не сможет пребывать в покое душевном, без смятения и вреда. Если же кто-нибудь будет мучить тебя, не смей оправдываться или ссориться, но произноси со смирением: «Прости меня Бога ради», а в остальном – молчи, ибо Господь наш Иисус Христос явил нам Собою образ смирения. Как написано о нем: «…как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит?» (Ис. 53, 7–8). Так и ты должен подражать Создателю своему. Так и ты должен быть безответным перед оскорбляющим тебя, словно держа воду во рту или не имея языка. Говори только: «Прости».

И размышляй о том, что достоин ты всяких мучений, даже если бы весь мир восстав на тебя, целый год поносил тебя и обижал. Говори себе: «Что у тебя-то общего с людьми, о скверный!», и не думай, что страдаешь от брата своего, но от дьявола, ибо виновником любого зла бывает враг и устраивает всякое зло. Он учит человека всему злому и подстраивает. Ни одно зло не поднимется в нас без врага. И какое бы страдание ни терпели ради обретения грядущих благ, следует упрекать во всем себя, а не брата своего. Во всем себя последним ставь, во всяком деле, во всем себя показывай ниже всех и помни, что земля ты и снова в землю пойдешь.

Три слова держи в устах своих. Всегда говори всякому человеку: «прости», «благослови» и «молись за меня, грешного». Ни о какой вещи не спрашивай, если она тебе не нужна. Научись о любом человеке говорить только хорошее, а себя уничижай. Это приводит душу в великое смирение, побеждает и отсекает душевные страсти, и прежде всего, самомнение, и вооружает против дьявола. Истинное, подлинно спасительное смирение, любовь и милосердие, кротость и смиренномудрие, и незлобливость в том, чтобы принимать и терпеть напраслину от кого-нибудь, упреки, поношение и всякие обиды. И поэтому великое и благое дело – эта напраслина и уничижение, и терпение всяческих досаждений. И, терпя так всякую напраслину, все обиды и все упреки, достигнем совершенства и спасемся.

А желающий не гневаться на оскорбившего его, пусть молится о нем Богу, прилежно, от всего сердца. И тогда отбегут гнев и злопамятство. И тем большую обнаруживай к нему любовь и встречай его низкими поклонами. И каждому говори о нем: «Он добр ко мне». Ибо ничто так не приводит человека к смирению и кротости, как это – говорить за глаза: «Он добр ко мне». И ничто не вызывает такого гнева, как если поносишь оскорбляющего, жалуешься на него за глаза и отворачиваешься от него. Поскольку слышавшие от тебя сообщают ему. И жестока беда эта, ибо даже духовных людей затрагивает эта страсть. Премудр, поистине премудр, совершенен и свят, и больший подвижник, чем трудящийся много, тот, кто спасает и себя, и брата своего. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 45. Поучение о том, чтобы терпеть приходящие страдания

Желающему спастись не следует бояться и страшиться жестоких страданий ни от бесов, ни от людей и обращать внимание на них. Поскольку переменчива природа человеческая и склоняются люди от злого к доброму, к любви и благу. А боящийся страданий приходит в расслабление и малодушие. Кто привыкнет бегать или избавляться от страданий, или переходить с места на место, или выбирать удобное время, чтоб начать подвизаться, у того всю жизнь не будет ни места, ни времени получить пользу.

Следует нам полагаться и надеяться на милость Божию и вспоминать славные чудеса и помощь, которые от века являет Бог уповающим на Него угодникам Его. Ни в какой беде и страдании, никогда и нигде не попускает Бог испытания, превышающего наши силы. И следует нам Бога ради мужественно и с благодарностью переносить страдания в настоящем времени, месте и состоянии, надеясь получить грядущие вечные блага. Ибо «…многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22) «…и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12).

Итак, обретем же крайнее терпение, и на любом месте не лишим себя пользы, но получим милость Божию и не погубим спасительное время жизни своей. Забудем обо всех страданиях от бесов и от людей и не будем печалиться ни в каком несчастье. Будем иметь только одну печаль – о том, чтобы настоящее время не прошло понапрасну: без духовных трудов и молений. Когда же постигнет нас какое-нибудь огорчение от бесов или людей, страдание, болезнь или бедствие, тогда тем более будем прибегать к Богу с молитвой и усердным молением со слезами горькими и взывать непрестанно. И тогда услышит Бог и избавит нас от всех страданий и несчастий. Никогда не рассуждай и не заботься, как избавиться от беды, поскольку все страдания и неудобства постигают нас по промыслу Божьему. Поэтому возлюбим тяжкую и горестную жизнь и не будем избегать несчастий и бедствий, нужд и страданий, но все жестокое, печальное и болезненное, и все горести перенесем храбрым разумом, чтоб привлечь к себе и Божью помощь.

Подвизающийся раб Божий должен во всех страданиях сделать сердце свое твердым, как камень, а не мягким, как вода, ибо жизнь века сего вращается, как колесо подвижное и неустойчивое. Иногда выпадает человеку счастливое время и недолгий почет. Не прислоняйся к нему, но стой, словно твердый столб! А иногда выпадает человеку гонение, скорби и несчастья от людей. Не огорчайся! Иногда же от бесов бывают мучения и страсти разные. Не скорби! Все это приходит и налагается ради нашего спасения. От Бога попускается и отходит снова по велению Божьему, когда Ему благоугодно наказать нас или помиловать. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 46. Поучение о различении напастей бесовских

Прилежно и внимательно наблюдай за собой ясным умом, о инок: как приходят бесы и каким образом улавливают, и чем их победить? И будь крайне осторожен. Ибо среди страстей и сетей ходишь все время, всюду окружают страсти, всюду натянуты сети, воздух пропитан и земля полна страстями и сетями. Чтобы как-нибудь и где-нибудь не поймал тебя враг себе с подчинение в эти страсти и сети. Много, много сил требуется чтобы плотскому бороться с безплотными, одному – с тысячами. Много слез, много терпения предстоит. Много опыта и осторожности требуется, тысячи глаз необходимы. Жестоко, по-львиному, восстают на нас коварные духи. И если б не было с нами Господа!.. Ибо многолетний опыт имеют в соблазнах – более семи тысяч лет. Не спят, не едят, не отдыхают, но постоянно ищут нашей погибели: всякий час, всеми способами, всеми злоумышлениями, с великой настойчивостью. Обессиливая в одном, уже умышляют другое, и едва что-то начав, уже выискивают новые способы и, кружа, ищут, где б найти дверцу и войти, чтоб успешней нанести удар боголюбивым. И причинить им вред и зло.

Или не знаешь, о человек, с кем борешься? О, какою мы обложены тучей супостатов, видимых и невидимых врагов, чувственных и мысленных, природных похотей и естественных желаний, и соблазнов суетного мира. Унижений и страданий, несчастий, болезней и бед. И каждая воюет по-своему, напускает безчисленные волнения и смущения, готовясь душу твою растерзать и поглотить, словно птенца. А ты не радеешь, пресыщаясь, спя, покоясь во всяких негах и удовольствиях: мол, победим страсти, научимся добродетелям, будем спасены и грядущую радость получим в Царствии Небесном. Нет, не так! Не сможем, не радея, победить ни греховные страсти, ни коварство бесов, ни сети их, ни жестокость, ни добродетелям научиться. И если не прислушаешься к этому, не избежишь их сетей.

Если хотим действительно быть воинами Царя Небесного и подлинными общниками Царствия Небесного, то стряхнем с себя все волнения и путы всех земных привязанностей, забот и попечений, от которых поднимается мысленный дым и, словно темной тучей, покрывает ум. Стряхнем с себя всякое нерадение, малодушие и женскую слабость и будем противостоять бесовским умыслам, страстям, различным похотям и желаниям и соблазнам суетного мира, унижениям и страданиям, и потрудимся в молениях и в остальных добродетелях от всего сердца своего и всем существом: и душой, и сердцем, и умом. Словно идущий по пути быстрым шагом и не озирающийся туда и сюда. Или же как какой земледелец трудящийся. Ибо словно в огонь прыгнуть – принять на себя подвиг.

Со всяким человеком борются страсти и сопротивляются добродетелям, от рождения и до могилы. Каждой добродетели противостоит своя страсть и борется с ней. А налагают их и понуждают к ним бесы, ибо каждая греховная страсть имеет своего духа – лукавого беса, который ею владеет и управляет, и налагает на человека. От рождения испытывают всякого человека. В чем он слаб, немужествен и нетерпелив, тем его постоянно и поражают.

Против веры, надежды и упования, борются страсти греховные: маловерие и сомнение, двоедушие, страх и отчаяние. А владеет ими и управляет бес – дух сомнения.

Против любви борются страсти греховные: ненависть, гнев, всякое злопамятство. А владеет ими и управляет бес – дух гнева и злопамятства.

Против милосердия борются страсти греховные: жестокосердие, безжалостность, себялюбие. А владеет ими и управляет бес – дух себялюбия и жестокосердия.

Против девства, чистоты и целомудрия борются страсти греховные: блуд и нечистота, и пленение непристойными мыслями. А владеет ими и управляет бес – дух блуда.

Против нестяжания и милостыни борются страсти греховные: сребролюбие, скупость, любовь к вещам, стяжательство. А владеет ими и управляет бес – дух сребролюбия.

Против кротости и смирения борются страсти греховные: наглость, жестокость, злоба, дерзость. А владеет ими и управляет бес – дух ярости.

Против трезвения утробы, то есть против поста и воздержания от пищи, борются страсти греховные: ненасытность, объедение, пьянство. А владеет ими и управляет бес – дух обжорства и чревоугодия.

Против трезвения ума борются страсти греховные: мечтательность, пленение ума, забвение, умопомрачение и все страсти. А владеет ими и управляет бес – дух многомыслия.

Против бодрости борются страсти греховные: дремота и сон. А владеет ими и управляет бес – дух сонливости.

Против бдения борются страсти греховные: нерадение, расслабленность, лень, отягощение, усталость. А владеет ими и управляет бес – дух Вельзевул, князь бесовский.

Против смиренномудрия, скромности и духовного самоукорения борются страсти греховные: гордыня, высокомерие, стремление первенствовать, честолюбие, человекоугодие, многословие, заносчивость, тщеславие. А владеет ими и управляет бес – дух гордыни, князь бесовский.

Против простоты в пище и питии и сухоядения борются греховные страсти: лакомство и сластолюбие. А владеет ими и управляет бес – дух сластолюбия.

Против памяти, разумения и поучения борются страсти греховные: забвение, глупость, неразумие и помрачение. А владеет ими и управляет бес – дух помрачения.

Против правды и истины борются страсти греховные: лицемерие, обман, ложь, клевета, упреки, ропот, ослушание, осуждение, зависть и всякая неправда. А владеет ими и управляет бес – дух лжи и лукавства.

Против приносящих радость подвигов благочестия, мужества и долготерпения борются страсти греховные: уныние, малодушие, печаль, нахальство и все греховные страсти. А владеет ими и управляет бес – дух печали, князь бесовский.

Против Закона Христова и заповедей Его, и всех отеческих добродетелей борется и сопротивляется всякое беззаконие. А владеет этим и управляет сам сатана с подручными своими.

И какой душевной или телесной страстью человек одержим, такой дух и входит в ту часть тела и в то место этого человека, владеет и управляет им, и печалит человека того. И какой дух в какой части тела пребывает, тот дух в той части тела ту и страсть поднимает, и сладостное желание вкладывает. И эти лукавые духи возбуждают в человеке греховные страсти, всяческие похоти, вожделения и сладости греховные. И поскольку осмеливаются духи проникать в части тела страстных людей, постольку и способны чинить всевозможный вред, препятствия и неудобства, безпокоить и раздражать нас.

Иногда духи и входят, и выходят совсем неощутимо, иногда же – ощутимо. А желающему очистить от этих духов душу, тело и ум, всего себя внутренне, и загородить им доступ, следует изнурять себя постом, голодом, жаждой и воздержанием, бодрым бдением, молитвой Иисусовой и молением непрестанным, бодрым и трезвым, и обязательными поклонами, и слезами, и постоянным терпением, чтобы все время ограждать все чувства и члены своего тела от темных и лукавых духов. А еще иметь память о смерти, смирение и смиренномудрие. А еще, помня о вечных муках, бояться и страшиться. А еще помнить и постоянно желать невыразимой и несказанной, неизреченной и безконечной радости Царствия Небесного, которой нет ни образа, ни подобия, ни объяснения в веке нынешнем. И которую невозможно сравнить ни с чем в этой жизни. А еще иметь любовь, одинаковую ко всем людям. Вот что следует иметь нам, желающим достичь совершенства и спастись, непрерывно, неотложно и постоянно, каждому по мере сил его. А кроме того, и остальные добродетели.

Все святые отцы говорят: ничто не изгоняет вон духов, не очищает душу и тело человеку, не закрывает доступ и не защищает нас так, как пост, голод и жажда, воздержание, бодрое бдение, молитва Иисусова и другие непрестанные моления, бодрые и трезвые, поклоны и слезы. А если не обретем этих добродетелей, будем лежать и спать, лениться и не радеть, что в таком случае помешает духам проникнуть, вонзить свое орудие, обнажить душу и насеять злых семян, и осквернить плоть человека того? Когда же изгонит из себя человек, желающий достичь совершенства и спастись, всех духов тьмы, что владеют каждой из страстей и противостоят спасительным духам, о которых говорит пророк: духу премудрости, духу разума, духу совета, духу крепости, духу веры, духу благочестия, духу страха Божьего и прочим добродетелям, – когда очистится от одержимости ими и преградит доступ, тогда достигнет совершенства, спасется и обретет благодать.

И прежде всего, не будь горделив и самомнителен, гневлив и злопамятен, себялюбив и сребролюбив, не осуждай, не отчаивайся, не предавайся ни похоти, ни сластолюбию, ни всяческим удовольствиям нынешнего века. И остальным страстям. В таких душах живет не Святой Дух Божий, а враждебный, дьявольский. Ибо такими людьми, любящими мир, сластолюбивыми и живущими в удовольствиях, горделивыми и самомнительными, гневливыми и злопамятными, сребролюбивыми и себялюбивыми, и склонными к отчаянию, владеют духи тьмы и входят в них. И кто не убережется от них, станет радостью лукавых духов и мрачным домом враждебных сил. И вовлекаем будет ими в непристойные помыслы и в постыдные поступки.

Каждый человек, в любой из страстей, сначала получает от дьявола прилог ее и мысленно соглашается с нею по собственной воле. А когда страсть утвердится в нем, тогда, и не желая, невольно подчиняется: со слезами и плачем, сетуя и рыдая, – одолеваемый ею. Потому что не в состоянии победить страсти и бесов человек, не устранивший причины страстей.

Но кто обрел спасительные добродетели: веру без сомнений, твердую надежду и непоколебимое упование, – тот явно победил страсти греховные: маловерие, сомнение, двоедушие, страх и отчаяние, и беса – духа сомнения.

Кто обрел спасительную добродетель – любовь, тот победил страсти греховные: ненависть, гнев и всякое злопамятство, и беса – духа гнева и злопамятства.

Кто обрел добродетель спасительную – милосердие, тот победил страсти греховные: безжалостность, жестокосердие, себялюбие, и беса – духа жестокосердия и себялюбия.

Кто обрел добродетели спасительные – пост, жажду, бдение, память смертную, девство, чистоту и целомудрие, тот победил страсти греховные: блуд, нечистоту и пленение непристойными мыслями, и беса – духа блуда и нечистоты.

Кто обрел добродетели спасительные – нестяжание богатства и милостыню, тот победил страсти греховные: сребролюбие и скупость, любовь к вещам и всяческое стяжательство, и беса – духа сребролюбия.

Кто обрел добродетели спасительные – смирение и кротость, тот победил страсти греховные: наглость, жестокость, злобу, дерзость, и беса – духа ярости.

Кто обрел добродетели спасительные – трезвение утробы, то есть пост и воздержание от пищи, тот победил страсти греховные: ненасытность, объедение и пьянство, и беса – духа чревоугодия.

Кто обрел добродетель спасительную – трезвение ума, тот победил страсти греховные: мечтательность, пленение ума, и беса – духа многомыслия.

Кто обрел добродетель спасительную – бодрость, тот победил страсть греховную: дремоту и частый сон, и беса – духа сонливости.

Кто обрел добродетель спасительную – бдение, тот победил страсти греховные: лень и расслабленность, нерадение, отягощение и усталость, и беса – духа Вельзевула, князя бесовского.

Кто обрел добродетели спасительные – смиренномудрие, скромность, самоукорение, смирение при упреках и унижениях от людей, тот победил страсти греховные: гордыню, самомнение, заносчивость, честолюбие, человекоугодие и тщеславие, и беса – духа гордыни, князя бесовского.

Кто обрел добродетели спасительные – сухоядение и непритязательность в пище питии, тот победил греховные страсти лакомства и сластолюбия, и беса – духа сластолюбивого.

Кто обрел добродетель спасительную – молчание, тот победил страсти греховные: многословие, осуждение, клевету, ложь и ропот, прекословие и брань, и всякое зло, порождаемое языком, и беса – духа многословия.

Кто обрел добродетели спасительные – молитву, трезвение и поучение, тот победил страсти греховные: забвение, помрачение и нечувствие, и беса – духа помрачения.

Кто обрел добродетель спасительную – правдивость и истину во всем, тот победил страсти греховные: всяческое лицемерие, ложь, клевету, упреки, ропот, ослушание и хулу, зависть и всякую неправду, и беса – духа лжи и лукавства.

Кто обрел добродетели спасительные – терпение и мужество, твердость и радость в подвиге, тот победил страсти греховные: уныние, малодушие, печаль и дерзость, и все страсти греховные, и беса – духа печали, князя бесовского.

Кто обрел святые заповеди Господни и апостольские предания, отеческие наставления и добродетели, исполнил Закон и победил все законопреступления и сатану с подручными его и со всем воинством и ополчением его.

Такое свойство у страстей и у лукавых бесов – пребывать возле нас постоянно, как стража. И прислушиваться к нашей воле, желаниям и прихотям: к чему мы сами склонны, чего хотим и желаем, что любим и к чему стремимся постоянно? Распознают каждую страсть в нас, и на это и побуждают, и подходящие сети приспосабливают, приносят, раскидывают и ловят нас. Но сначала мы сами себя побеждаем и бываем причиной всякой страсти. И поэтому ищут бесы причину в нас, поскольку по собственной воле и желанию мы скорее увязнем. Не очень принуждают нас бесы к тому, чего мы сами не хотим, трезвясь умом, и на что не соглашаемся по собственной воле. Ибо знают лукавые, что не послушаем их.

Но мало что нужно приложить лукавым, чтобы искусить нас, если сами принимаем какую-либо страсть. И тогда к нашему желанию и склонности прилагают свои хитрости. Ибо наша вина состоит только в страстности, расслабленности и безпечности, которые и есть начало любой страсти и об устранении которых мы не безпокоимся и не радеем, а конец и причина всякого греха – это бесы.

И в любой грех мы впадаем именно так: побежденные сначала страстными мыслями, расслабленностью и небрежностью, а потом – бесовским воздействием. И никакое зло не поднимется в нас без этого, ибо завершение и конец любого зла – это бесы. Именно так ввергают нас бесы во всякую страсть и впадаем мы во всякий грех, и во всякой сети их запутываемся. А сетями их называю греховные бесовские прилоги, похоти и желания, и нечистые помыслы. И, запутываясь в них, всегда впадаем во всякую страсть и во всякий грех. А еще можно назвать их дверями для страстей и бесов. Через них входят в нас и забирают сокровища духовные. Бывает, что лень и частый сон, объедение и прием пищи не вовремя – причина того, что входят бесы. А также и остальные страсти бывают этому причиной, как говорил и раньше.

Приходя, бесы прежде всего стучатся в двери сердца. То есть тайком вкладывают в ум страстные греховные мысли. Словно воры, втихомолку приходят: есть сторож или нет? То есть, воспримем какой-либо помысл или нет. И, если воспримем какие-либо помыслы, тогда начинают образовывать страсть и побуждать нас. И крадут богатство духовное. Если же обнаружат сторожа ума нашего бодрствующим в дверях сердца, то есть, если кто привык хранить ум свой, отгонять и презирать прилоги бесовские и разные помыслы, всегда отвращая ум от бесовского мысленного прилога, сделав его глухим и немым к их лаянию, постоянно смотрит в глубину сердца и ничуть не поддается – такому бесы не могут причинить вреда. Поскольку постоянно трезвится умом.

Тогда различные сети начинают закидывать бесы и улавливать в страсти, хитрить и злоумышлять. В первую очередь, вкладывают в ум забвение, гнев и неразумие. А потом – себялюбие, сребролюбие, а также гордыню, честолюбие, сластолюбие, объедение, чревоугодие, блуд, жестокость, гнев, злопамятство, хулу, неприязнь, наглость, тщеславие, многословие, уныние, сонливость, лень, отягощение, усталость, страхи, ужас, ревность, зависть, ненависть, лицемерие, обман, ропот, неверие, непослушание, лихоимство, любовь к вещам, корыстолюбие, малодушие, двоедушие, раздражительность, самомнение, властолюбие, человекоугодие, своеволие и насмешничество. А после этого великую бурю поднимают, то есть блудные помыслы и богохульство и непрерывно повергают в отчаяние. Рассчитывая, что подвижник так устрашится, что или отчается, или оставит труды свои и молитву.

Если же, всячески сотрясая и волнуя, не сумеют лукавые бесы удержать и отлучить от подвига твердую душу непобедимого воина Христова, твердо, как страстотерпец, заложившего основание свое на камне веры, которого ни быстротекущие реки страданий не подмоют, ни бурные ветры мыслей не расшатают. Тогда подкрадываются лукавые и лживые враги с чем-либо мнимо хорошим, рассчитывая под видом блага безпрепятственно привнести в нас, не понимающих, нечто, надежно спрятанное. И сильнейший ущерб нанести подлинной добродетели, молению и подвигу. Иногда понуждают нас лукавые бесы говорить поучения, как бы ради любви духовной, и наставлять людей, даже женщин. И понуждают нас прибавить сверх телесных потребностей что-нибудь к еде и питью ради друга или праздника – какую-нибудь вкусную снедь. Ибо знают лукавые, что Адам, праотец наш, пал от сластолюбия и нас им улавливают.

И, в первую очередь, начинают омрачать чистоту ума, ясность и способность наблюдать за собой, чтоб внезапно столкнуть в пропасть любодеяния или в какую-нибудь другую страсть. А если и этим не смогут поколебать нас, хорошо трезвящихся умом, тогда начинают соблазнять ложными видениями или подбивают злых людей причинить нам зло. И сами заодно с ними вооружаются различными скорбями, невзгодами и болезнями, огорчая и тревожа. Но опытный воин Христов пусть все это пропускает мимо и считает ничем, словно не ему это причиняется, зная, что все это – бесовские злоумышления.

А если и этим не возьмут, тогда уже одолевают самомнением, вкладывая в ум представление о собственной святости, и тайно нашептывая: «Сколько претерпел ты страданий, и каких!»

Ибо бесы, словно хитрые охотники: когда первая сеть их порвется, тогда бросают ее и отступают, притворяясь, будто действительно побеждены. Смотри, о человек, не оплошай! До могилы не отступят и будут ковать тебе оковы великие. Смотрят внимательно, когда снова начать, – и будут восставать без отдыха. И когда остынет жар духовный, либо изготовят они тайно какую-нибудь новую сеть, тогда снова приходят, раскидывают сети свои, улавливают, злоумышляют. И на всех путях благочестия препятствуют нам, если старательно совершаем любое дело ради своего спасения, а не ради чего-то земного.

Если же внутри нашей добродетели кроется некий порок: или гордыня, или тщеславие, или самомнение, – то не препятствуют нам, а даже побуждают, чтоб потрудились напрасно. Но ни к чему так не стремятся враги-бесы, как любым способом украсть у нас время праздностью.

И, причиняя все это, бесы три пропасти нам выкапывают. Во-первых, препятствуют добру во всех видах благочестия. Во-вторых, не допускают чтобы добро было в Боге, то есть, когда не могут удержать нас от доброго, тогда стараются погубить труды наши тщеславием. В-третьих, всегда ублажают нас тем, что мы-де во всем живем по-божески. То есть, когда и тщеславием не в состоянии удержать нас, тогда стараются погубить самомнением и лишить нас награды.

Тремя способами борются с нами бесы. Сначала помрачают человеческий ум, и человек становится забывчив и об одном и том же деле думает многократно. Снова и снова приводят ему на ум одно и то же, чтоб погубить время его спасительное. А еще привносят различные искушения. А кроме того, еще насылают различные скорби. И поэтому мы очень нуждаемся в том, чтоб все время трезвиться умом и утробой, потому что враги нападают на нас постоянно и жестоко одолевают. Кто-то много лет трудится, а бесы ждут своего часа, чтоб погубить его труды в один миг.

Воистину, мало кто из людей знает о безчисленных уловках и умышлениях, злокозненном коварстве и хитростях бесовских. Ибо духи эти безплотны, не нуждаются в отдыхе, в еде, в питье и имеют многолетний опыт хитро улавливать. И потому никто не победит их коварные и жестокие сети, злоумышления и козни, только пребывающий в немощи телесной от непрестанного подвига и живущий в нищете духовной, то есть в сокрушении сердца и вменяющий ни во что свое собственное разумение. Тот победит их, с помощью Божией, поддерживающей нас.

Первая причина всех страстей, как и прежде говорил: страстность, расслабленность и небрежность. Если в самом начале не отвращаемся и душой, и умом от привносимого бесами мысленного прилога каждой привходящей страсти и не отсекаем его, то бесы еще больше прикладывают. Поэтому ищи причину каждой страсти в себе и, отыскав, вооружись против нее и выкопай ее корень секирой страдания. Если же не искоренишь, то снова даст побеги и разрастется. А без этого врачевания не сумеешь победить страсти, достичь совершенства и чистоты, и спастись.

Желая достичь совершенства и чистоты и спастись, будем отсекать начало мысленного прилога, то есть с самого начала отказываться от возникшего помысла, желания и всякой страсти. Побеждай малое, чтоб не впасть в великое, и этим одним победишь все остальное. А очевидной бесовской напасти или какой-нибудь другой лютой страсти Бог попускает одолевать нас за гордыню и за самомнение, когда кто-нибудь считает себя святым и праведным, и за тщеславие. Или за то, что считает себя сильным, надеется только на себя и заносится перед немощными. Чтоб познал такой свою немощь и узнал помощь Божью и научение. Ибо без помощи Божьей не может делать ничего. И смирил свои мысли. Или еще за грехи попускается наказание, чтоб покаялся или стал искуснее в трудах. Или ради венца за победу.

Что одолевает тебя, от какой греховной страсти мучаешься, на ту и вооружайся прежде всех страстей и против нее одной прилагай все свои старания. И так победишь все греховные страсти и все страдания, заповедям Господним и добродетелям отеческим научишься ты верой без сомнений, мужеством и терпением, непрестанным подвигом и слезами, горячим усердием и стремлением восстать против наступающих страстей и греховных напастей. А чтоб научиться Господним заповедям и отеческим добродетелям, необходимы великая старательность и терпение. В этом и состоит искусство победоносной духовной брани святых отцов.

А всякая борьба и брань бесов против нас основывается и утверждается на этих четырех вещах: на нерадении, расслабленности, лени и безпечности. Или на себялюбии, сластолюбии и сребролюбии. Или на гордыне, презрении, самомнении, заносчивости и тщеславии. Или на зависти бесов. Однако за невежественными, слабыми, ленивыми и безпечными людьми следит, задерживает их и одолевает один лукавый бес. А за подвижником – такое множество, что, кажется, и воздух от них дрожит и трясется. Господь Бог да сохранит нас от всех страстей и напастей греховных, от всех сетей и козней, замыслов, коварств и жестокостей бесовских Своею благодатью. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 47. Поучение о желаниях и стремлениях

Всегда есть у человека свои естественные желания, стремления и борения. Иногда же бывают добрые стремления и желания от Бога. Есть стремления, желания и борения от бесов. А есть – от обманов и соблазнов суетного мира. Поэтому всегда следует нам остерегаться, различать и понимать, откуда эти стремления, желания и борения: от естества, от Бога, от бесов, или от соблазнов суетного мира?

И приводит Бог человека к необходимости отстраниться от своих желаний и стремлений, поскольку всякий человек рождается с естественным желанием и стремлением к телесному покою. Поэтому и одолевают все время каждого человека различные похоти и желания, расслабленность и лень, и любовь к покою. А также и бесы от рождения одолевают, понуждают и угнетают постоянно, все время, каждого человека. Всякие похоти и желания постоянно вкладывают в ум и в сердце человеку. А также мирские соблазны нынешнего века, желания и стремление к удобствам, различные безчисленные суетные заботы и все остальные греховные страсти, о которых говорил выше подробно, от рождения борют всякого человека.

Поэтому те, кто хочет победить все эти страстные желания, покой плоти и все остальные греховные страсти, о которых неоднократно говорил, и бесовские борения, и сети, и власть их, и мирские соблазны, и научиться добродетелям, достичь совершенства и спастись, должны всегда иметь осторожность и мужество, терпение и твердость и усерднейше читать книги. А когда впадаем мы в мирские дела и мудрствования, то есть в угождение плоти, в самодовольство, в похоти, желания и разные заботы, тогда и невольно отпадаем от духовных дел и от Бога.

Нынешнее мое слово в первую очередь к вам, о юные мои любимцы! Кто из вас желает быть девственным и чистым, душевные и телесные чувства свои иссушить, очистить и устремить к Богу, избежать блудных похотей, прочих душевных и телесных страстей и соблазнов мира сего, устранить бесовские козни, сети и обманы и победить. Стать твердым и терпеливым. Огненное это пламя, острое и высокое, погасить. Сделать тело свое жилищем, сердце и душу свою – домом Божьим. Святость и дар Божий, и благодать Святого духа иметь в себе. Явить превосходящее мир сей, удивительное и достойное похвалы праведное и святое житие. Душу свою спасти и угодить Богу. И царствовать с Ним, радоваться и веселиться, наслаждаться и утешаться во веки вечные. И, пребывая с ангелами, ликовать и слышать сладкий голос их пения, и быть сотоварищем всех святых, угодивших Богу. Пусть тот не печалится, не унывает и не безпокоится. Пусть не желает проводить жизнь в лени и нерадении, в расслабленности и без усердия. Пусть не хочет жить без нужд и огорчений, печалей и скорбей, несчастий и бед. Но со всевозможным усердием, твердостью и предельным терпением пусть воистину желает перенести всевозможные страдания.

Дьявол собирается с силами своими лукавыми, всячески подстерегает, останавливает и удерживает таких всевозможными нуждами и различными горестями, страданиями и скорбями, несчастьями и бедами. А к тому же еще и соблазны века сего обольщают разнообразными житейскими прелестями. А помимо них еще различные естественные желания и наслаждения все время борют.

И вот когда решится человек на все страдания и горести, приготовится без колебаний для всего умереть и будет во всех тяготах и трудностях уповать на Бога, тогда придет в свершение и спасется.

О человек, если не будешь трудиться горячо и усердно в заповедях Господних и отеческих добродетелях, то не сможешь очиститься умом, душой, сердцем и телом, достичь совершенства и спастись, и обрести благодать. А если не очистишься и не достигнешь совершенства, не спасешься и не обретешь благодати – горе тебе, увы тебе, окаянный! Ибо погубишь ты то, что в будущем веке не приобретешь, только в нынешнем!

О человек, известно тебе, что жестоки и мерзки, грязны, скверны и нечисты, что лишают благоуханного духовного делания и благодати и губительны для души похоть, блудное вожделение, распаление сердца и тайных частей тела. Как же не боишься все это в ум принять?!

Сластолюбивые люди, любящие вкусные яства, напитки и телесные удовольствия и оскверняющие сами себя – ум, душу, сердце, тело и совесть свою – блудной похотью и распалением, отгоняют от себя благодать Божию и не могут достичь совершенства. Всякий сластолюбивый и нежащий себя человек и вольно, и невольно желает скверны блуда и мучается, и понуждаем бывает телесной потребностью, сластолюбием и изнеженностью.

И, зная об этом ненасытном и невольном желании, о похоти и о мучениях, почему не понуждаешь себя всегда к посту и голоду, к воздержанию, к бдению и к остальным добродетелям, и к трудам духовным? Не обуздываешь чрево свое и не удерживаешь плоть свою от вкусных яств и напитков, и всяческих удовольствий?

Без подвига и трудов не избежишь этой невольной похоти и желания, ненасытного греховного распаления сердца и тела.

Ответь мне, о сластолюбец! Разве разнообразных безчисленных яств, намазанных маслом и медом, пришел ты искать? И разве рыб различных и сладких напитков пришел ты искать? И разве на слабых и малодушных, новоначальных, неопытных и неученых пришел ты смотреть и от них помощи и поддержки в подвигах пришел ты искать? Берегись и храни себя от таких, о окаянный, как от близости к обжигающему пламени!

Не на смерть ли отважился ты? Не Христа ли пришел ты искать? Не Царствие ли Небесное пришел ты искать и получить? Ведь нескончаемой жизни будущей пришел ты искать. Невыразимой и неизреченной радости пришел искать ты! Хорошо бы нам было нежить телеса свои всякими удовольствиями, если бы от удовольствий тела наши становились безсмертными и нетленными, вечными и неразрушаемыми. Но не так это, нет! Смертными, да еще и червивыми, тленными становятся и разрушаются от всяких удовольствий. Чего же ради попусту предаваться удовольствиям, угождать телу и чрезмерно заботиться о нем, не думая и не понимая, что смерти не избежать и не миновать тления и разрушения?!

Ничто так не спасает человека, не утверждает в заповедях Господних и во всех отеческих добродетелях, не дает и не рождает терпения, не укрепляет во всех страданиях и не заставляет презирать удобства нынешнего века и соблазны суетного мира сего, как память смерти. Ибо никто не может смерти не устрашиться или избежать. Это и к страху Божьему многократно приводит, и дает умиление и слезы, и заставляет вспоминать о муках, и о Царстве Небесном. Поэтому крайне нужно и необходимо нам все время иметь память смертную, вспоминать и думать о кончине своей.

О человек, жалкий, нерадивый и сластолюбивый! Ты считаешь, тебе одному хочется всяких удовольствий, красивого, приятного и легкого во всем? А святые, думаешь, не хотели всего этого – вкусно есть и сладко пить, всяких удобств телесных и послаблений? Или ты думаешь, что и тела их не болели так же, как наши тела? А я говорю, что воистину хотели, и тела их воистину болели, как и наши. Но претворяли желание свое в терпение, и скорбь – в грядущую радость. А плоть носили такую же, какую и мы носим.

Так и ты, о человек, если хочешь действительно достичь совершенства и спастись, должен всегда, непрестанно, иметь и чтение, и мужество, и терпение и твердость, как и они. Для рассуждения и всегдашнего хранения душевных и телесных чувств, для всякого дела духовного, для обнаружения причин греха и страстей душевных и телесных. И для того, чтобы наставить себя в заповедях и научить добродетелям.

Не от сластолюбия и удовольствий, и не от чрезмерной пищи растет наша плоть, а по Божьему промыслу и устроению. А вкусные яства и напитки и всякие телесные удобства не только крепких и молодых в эту беду, то есть в блудную похоть, в вожделение и ненасытное греховное распаление вовлекают, но и слабых, больных и состарившихся к этой блудной похоти, вожделению и греховному распалению понуждают! Видишь, и слабых, и больных, и состарившихся одолевает враг, собственная природная воля и мирские соблазны! Если же кто из молодых и здоровых сластолюбив, изнежен и не хочет страдать, а надеется одолеть похоти и желания и освободиться от нечистых движений, душевных и телесных, то не сможет, служа чреву. Тем более не сможет избавиться от дремоты и частого сна, лени и отягощения, усталости и других страстей, служа и угождая царице всех страстей – утробе. Если ест и пьет досыта, не сможет одолеть их и избавиться от них, поскольку от телесного покоя и от чревоугодия рождаются страсти эти: блуд и похотливые желания. И поскольку он раб этих страстей и в подчинении у них, он вольно и невольно подчиняется им и мучится от них.

Что от чего рождается, то от того не погибнет, а оживится. Как в навозе рождаются черви, так в сластолюбии, во вкусных яствах и напитках, во всяких удовольствиях рождаются греховные страсти, похоти и желания. И кто избежал блуда и хранит девство, или кто хочет избежать блуда и быть девственником, пусть трудится в заповедях Господних и в отеческих добродетелях усердно, день и ночь, и отсекает всякие похоти и желания, наслаждения и удовольствия. И пусть постарается тот не только избежать этого грязного плотского греха, но и желания этого, скверного и ненасытного, избежать. А еще пусть постарается достичь совершенной чистоты, безстрастия и спасения.

Тела наши созданы, чтобы служить душам нашим. Как дом – жилище человеку, так и тело – дом и жилище души. Не может душа спастись одна, без тела. Но душа – это главное, а тело – второстепенное. Ибо душа подобна небесному, подобна Богу и ангелам, безсмертна и нетленна. А тело подобно земному, подобно скотам полевым и зверям лесным, смертно и тленно. И потому тело – раб души.

Как паук, плетущий сеть, чтоб поймать живых мух, испускает из себя жизненную силу, так и нам, желающим достичь совершенства и спастись, избавить душу свою от погибели и получить грядущую радость, не следует жалеть своих телесных сил. О, насколько твердо и непоколебимо следует нам стоять, каждому в своем чине! О, в каком опыте и страхе Божием нуждаемся! О, в какой осторожности и охране со всех сторон нуждаемся! О, в каком мужестве, терпении и твердости нуждаемся! О, какое безчисленное множество страданий и скорбей осаждают, борют, сокрушают и терзают нас, желающих достичь совершенства и спастись, обрести благодать и Царство Небесное! Как туго натянутые луки, как остро отточенные стрелы и копья, направлены на нас безчисленные страдания, борения и соблазны нынешнего века.

Иногда бывают страдания и скорби свои, естественные. Иногда – от других людей. А иногда безчисленное множество страданий причиняют нам из зависти бесы. Поэтому и невозможно избежать страданий и жить без скорбей нам, желающим достичь совершенства и спастись, обрести благодать Божию и получить Царство Небесное. Поэтому и следует нам твердо терпеть все постигающие нас страдания, скорби и печали, беды и несчастья.

И снова скажу: о, в каком мужестве, твердости и терпении нуждаемся, усердном и всестороннем! О, сколько еще борений и нападок восстает на нас, устремляется к нам и одолевает нас со всех сторон, все время, вплоть до исхода душ наших из тела, вплоть до конца жизни нашей. Как волны морские вечно, набегая, ударяются и разбиваются о камни. Так и всякие природные страсти, похоти, желания, слабости, наслаждения и удовольствия борются и сталкиваются от рождения с каждым из нас все время. А также и мирские страсти, похоти и желания, слабости и удовольствия, и удобства, вся видимая и слышимая суета нынешнего века от рождения нашего одолевают и подстерегают все время, на всяком месте каждого из нас. А также и всякие бесовские прилоги и понуждения, сети и козни, умыслы и коварства, и страдания от рождения нашего одолевают и подстерегают на всяком месте, при всяком деле, все время каждого из нас. И ни один человек от рождения своего не может уклониться и освободиться от всех страстей, похотей и желаний, удовольствий и наслаждений, расслабленности и лени, и бесовских прилогов, побуждений и издевательств без мужества, твердости, терпения и скорбей. Ибо без нужд и страданий, без терпения и твердости, без памяти смертной и без чтения книг никто не может достичь совершенства и спастись.

Желающих достичь совершенства и спастись на всяком месте одолевают и подстерегают страдания и нужды, различные беды и несчастья, и всякие скорби: и от естества, и от других людей злых, и от бесов лукавых, и от лжи и соблазнов мира сего в нынешнем веке: различные похоти и желания природные, от бесов и от любви к миру.

И кто хочет твердо сохранить себя от этого: от природных похотей и желаний, от мирских соблазнов, избежать обманов, помрачения, сетей и безчисленных умыслов бесовских – и иметь память о смерти, о радости Царствия Небесного и о безконечных будущих муках, стать трудолюбивым в заповедях Господних и в отеческих добродетелях, сделать себя терпеливым и усердным, достичь совершенства и спастись, пусть постоянно читает, непрестанно терпит, с твердостью и мужеством, и помнит кончину свою.

Никто из нас не сможет сохранять все время память о смерти и кончине своей, о Царствии Небесном и о вечном мучении, научиться заповедям Господним и отеческим добродетелям, стать подвижником, сохраниться от соблазнов мира сего, от различных похотей и желаний, и от обманов бесовских, быть постоянно терпеливым во всех страданиях – от естества, от бесов и людей – без постоянного чтения, непрерывного терпения, мужества и твердости и памяти смертной. Ибо доброе всегда забывается без чтения книг: бесы закрывают. А злое непрестанно приводят на ум, напоминают и вкладывают. И без терпения, мужества и твердости не одолеть никакое страдание. Кто не помнит сказанного здесь вкратце или же нерассудителен, мечтателен и одержим помыслами, гневлив и злопамятен, склонен к сонливости и дремоте, тот – под властью страстей и лукавых духов, не очистился еще от них и должен очищаться. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 48. Поучение о различных ложных видениях

Будем наблюдать за собой прилежно и разумно, о иноки, чтоб как-нибудь не соблазнили нас лукавые бесы неким ложным видением. Ибо много у бесов разных обманов. Бывает иногда, приходят к нам бесы, в невидимом образе бесовском, и устрашают нас. А иногда – видимо. А бывает, различные видения и образы показывают нам бесы. Иногда – огонь или свет, или некое сияние, или призрак, или какое-нибудь видение показывают. Иногда пресмыкающимися или какими-нибудь птицами представляются. Иногда разрушение кельи показывают. Иногда вползают лютыми змеями. Иногда приходят под видом разных зверей, будто бы желая съесть нас. Иногда, облачась в воинские доспехи, с оружием приходят к нам. А бывает, когда в молитве нашей просим помощи у Бога, эти лукавые и во время молитвы нашей неотступно с нами пребывают. И когда слышат, что мы желаем и просим помощи от Бога, разделяются надвое. И одна их половина – в образе бесов и темна. А другая половина – с виду светла лицом и одеждами. И входит светлая половина в келью, словно бы на помощь, называя себя святыми ангелами, и начинает отгонять от нас темных, соблазняя нас. Не будем же верить им и бояться их, но будем молиться Господу Богу прилежно, в сокрушении сердечном. Ибо Господь недалеко от каждого из нас, верных, и скор на помощь нам, призывающим Его со смирением, от всего сердца. И ангелам своим заповедает о нас хранить нас на всех путях наших, и все обманы противостоящих бесов отгонит от нас, и соблазн бесовский не приблизится к душам нашим. И рана не коснется телес наших (Ср. Пс. 90).

Уповающих на Бога, надеющихся и без сомнения верующих бесы сами боятся и трепещут еще больше. Словно огнем опаляемы бывают бесы невидимой святой Божественной силой. Даже взглянуть не смеют на них, и вдали исчезают безследно лукавые духи.

А бывает иногда, и от сна пробуждают нас, словно творя нам добро и заботясь. Но не так это, нет. Не дают отдохнуть, когда устанем, и ввергают нас в гордыню и самомнение.

А если будем молиться чисто и прилежно и услышим звуки и шумы бесовские: топанье ног и прыжки, свист, галдеж, страшные крики и непристойные угрозы, или некое гудение, или свирели, или песни, или волынки, или бубны – тогда не будем думать о них или бояться их наваждений, не будем удивляться их внезапности и дерзости. Только неразумные и малодушные люди боятся. Без воли Божией, бесы даже над свиньями власти не имеют, не то что над людьми. Сам сатана не смеет никакого вреда причинить нам, если Господь Бог не прикажет ему.

Даже если грозятся бесы явиться из воздуха, злыми и свирепыми, и напугать наш ум и разорить душу. Или говорят, что, как лютые звери, растерзают плоть нашу. Не будем бояться их, огорчаться их угрозами. Ибо запугивают, искушая нас. И смотрят: слушаемся их и боимся или совершенно не обращаем на них внимания? И поднимаем на них меч веры нашей – слово молитвы к Богу. И тотчас невидимо Божией силой бывают поражаемы и отгоняемы далеко от нас.

Если же внезапно увидим их лютые образы, не будем пугаться и ужасаться их видений и обманов! Даже если увидим направленное на нас оружие, или горящие свечи будут проноситься перед лицом нашим, да не смутит нас никакое устрашение! Даже если кровавую мерзость или какое-нибудь непристойное и злое видение, или какой-нибудь добрый образ увидим, не будем пугаться этого зла. И из-за мерзкого и поганого запаха не будем оставлять поклонов перед иконами. А добрым видениям не будем верить. Ибо что бесы ни показывают: доброе ли, злое ли – все это ложь. В воображении показывают, а не по правде. Если горящий огонь показывают, то не опаляет и не обжигает. Если воду показывают, то не потопляет и не мочит. Если показывают, угрожая, какое-нибудь оружие, то не убивает. А если чем-нибудь и бьют кого-либо из подвизающихся или поражают каким-нибудь орудием и отлучают от Бога, то вскоре побои эти и раны прекращаются и облегчаются по Божьей помощи.

Если же причиняют какой-нибудь другой вред, то каждый человек в состоянии это перенести. А если зверей, змей и гадов показывают, то сами себя показывают. А если представляются большими птицами или гадами, или зверями, или людьми, или ангелами, грозными и великими, то ложь все это и неправда! И во многих других различных видах предстают бесы многократно! Но что ни показывают нам бесы в видениях своих, только искушают нас, стращают, нападают и запугивают угрозами умы малодушных людей. И соблазнами прельщают людей неразумных. А сверх того ничего не в состоянии сделать бесы!

И поэтому должны мы не отвлекаться и хранить осторожность во время молитвы. И не желать увидеть здесь ни Христа, ни ангела, ни какой-нибудь призрак, ни видение, ни образ ложный. И не верить тому, что они представляют: ни сиянию, ни явлениям, ни каким-либо видениям, ни соблазнам, ни каким-либо образам от лукавых бесов, чтобы не обезуметь до конца, принимая волка за пастыря. Даже если явится нам как-нибудь дьявол в образе Христовом или примет ангельский вид, отнюдь не будем верить соблазну его, но вспомним прежние свои грехи и смиримся в уме: недостойны мы видеть здесь ни Христа, ни ангелов, ни причастие принимать из ангельских рук – да не погибнем злой смертью в неразумии нашем от дьявольского соблазна. Ибо дьявол представляет себя в великом свете и называет себя Христом и ангелом. И принимает образ Христов и ангельский, желая соблазнить верных и отвратить от истины, и похоть свою на искушение святым вместо причастия приносит, желая каждого из нас отлучить от Бога.

Некоему святому старцу явился дьявол, принявший вид светлого ангела, и сказал ему: «Я Гавриил, послан к тебе». Старец же этот, смирясь, ответил ему: «Смотри, не к другому ли послан ты, ибо я недостоин видеть здесь ангела». И тот, услышав это, стал невидим.

Другой же отец ревностно молился Богу, когда бес в виде страшного змея явился и, обвив его, жевал его плоть и отрыгивал ему в лицо. А иному преподобному отцу бес вскочил на плечи и, тыкая его пятками в ребра, говорил ему: «Иди быстрей! А устанешь – поешь ячменной соломы, чтобы бодро идти и не спать!»

Нам же во время великих, страшных и злых бесовских явлений и искушений следует отречься от себя и возненавидеть временную жизнь свою. А всеми силами: и умом, и душой, и сердцем – прилепляться и припадать ко Господу. Ибо Он – Победитель бесов сатаны, и надежный Помощник для верных рабов Своих во время несчастий.

А если великие болезни и страдания наведут на тебя лукавые бесы, вспоминай несчастья праведного Иова и Олимпия Великого, раны и болезни святой Синклитикии и праведного Лазаря нищету и раны. Как стойко претерпели они эти великие раны, язвы и невыносимые болезни. И за это нетленные венцы от Бога получили, и Царствия Небесного за эти страдания удостоились. А ложные и страшные бесовские видения словно паутину разорвали.

Крепкими и великими именуются святые отцы, ибо великие искушения и страдания, раны и болезни претерпели и мужественно противостояли бесовским полчищам и борениям, восставали на них именем Иисусовым и твердым терпением. И поэтому многие святые страшны были бесам. А некоторые святые, победив их, еще и налагали на них мучения, раны и страдания, и разные запрещения. И не боялись их звуков и стуков, и топанья ног их, и шума великого, и побоев, и призраков обманчивых, но просто не обращали на всё это внимания и, словно слабосильных, бранили их, поносили и издевались. А некоторые из отцов над их ложными видениями и безсильными соблазнами смеялись и ни во что их не ставили. И считали их гнилыми, немощными и ничтожными. И не только при жизни страшны им были отцы наши, но и после смерти их бегали бесы от тел подвижников.

И если уж мы всегда предстоим Богу-Вседержителю в молитвах наших и служим Ему день и ночь, то почему, пренебрегая страхом Божиим, боимся бесов? Ибо творящих волю Божью очень боятся все бесы, лукавые духи. Поскольку Бог – близ боящихся Его. Но иногда даже их на время соблазняют и всячески искушают бесы, лукавые духи.

Во время всех этих бесовских видений и соблазнов, следует нам иметь смиренномудрие в мыслях своих и опасаться гордыни, то есть самомнения и тщеславия. И тогда сохранит нас Господь Бог от всех бесовских сетей и козней, замыслов и искушений, страданий и жестокостей. И так достигнем совершенства, и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 49. Поучение об устрашениях бесовских

Если что-нибудь пугает нас, отнюдь не стоит ни бояться, ни ужасаться. Останемся мужественными и будем, не обращая внимания, возлагать упование на Бога. А бесовские угрозы и запугивания считать ничем и оплевывать.

Ибо бесы только запугивают, угрожают и обманывают. А кроме запугиваний, угроз и обманов ни на что больше не способны. Мужественные же, твердые и терпеливые люди, уповающие на Бога, страшны бесам и всем людям удивительны. Ибо на небо взирают, скоро привлекая оттуда помощь.

Не дадим младенческой этой привычке укорениться в нас. Только детям свойственно бояться того, чего нет и не было. Будем считать ничем бесовские запугивания. Что нам в них, бесовских? Рабы Божьи должны только Владыки своего боятся, Который создал наши тела и души в них вложил. А бесы ничего не могут сделать с нами без попущения Божьего. Только угрожают нам и запугивают нас в мыслях наших, как и раньше говорил.

А тот, кто обрел мужество, твердость ума и упование на Бога, не боится их. Потому что Господа помощником твердым имеет и надеждой. Какая тварь посмеет повредить нам, если Бог не захочет и не попустит?

Всякий человек в мысли своей или утверждается, или ослабевает. С помысла начинается любое дело: и доброе, и злое. А от привычки утверждается человек либо в добром, либо в злом. Ибо к чему привыкнет человек, то ему и кажется естественным.

А мы будем мужаться, чтоб укрепилось сердце наше (ср. Пс. 26, 14). И ограждаться крестным знамением, когда придут устрашения, и то место, где увидим что-либо, крестом ограждать. И при входе во всякий пустой дом, перекрестясь у дверей и совершив молитву, отвечать самому себе «аминь», если никого нет, и входить смело. Ибо, если видят лукавые бесы, что кто-то боится и пугается, то еще сильнее запугивают. А если обнаруживают кого-нибудь утвержденным в Господе, тотчас посрамляются и не досаждают ему. Будем же помышлять, что мы в руке Божией и творения рук Его мы! Ибо говорит Господь в Святом Евангелии: «се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк. 10, 19). Будем же помышлять в себе, что без воли Божией ни один волос с головы нашей не погибнет.

И не станем сами себе рисовать в мыслях ужасы, размышляя и представляя, что бес, мол, придет и поразит меня. Или схватит и повалит. Или встревожит внезапно. Или наскочит вдруг и напугает. Никогда не имей таких мыслей! Но думай, что с нами Бог.

Не будем сами себе врагами. То есть, не будем думать о неожиданностях. Ибо бесы постоянно бодрствуют и подстерегают, как охотники зверя или птицу, вглядываясь в наше настроение. И к чему в нас обнаружат склонность, такие видения и соблазны и приготовят. А страх Божий изгоняет вон страхи бесовские. И ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 50. Поучение о помрачении души

Во время помрачения души, умственной бури и мрака, когда наступает трудное время для отшельника, очень полезна для него – и польза эта крайне велика – непрестанная молитва Иисусова. А еще рукоделие какое-нибудь с молитвой большую помощь оказывает. Или поспи в это трудное время. Но не задумывайся и не печалься, только от наносящих вред отстранись.

А во время сильного шума бесовского, когда душа страшится, следует произносить псалмы, каноны и молитву Иисусову вслух. Или еще очень полезно в такое трудное время псалмы, каноны и молитву Иисусову произносить вслух с рукоделием. И чтобы ум сосредоточивался на том, что делаешь и говоришь, а им вовсе не внимал и не пугался. Ибо Господь с нами. И Ангел, хранитель наш святой, никогда от нас не отступает.

А иногда на воздухе следует освежиться, и тотчас расточатся бесы, незримо уносимые ветром.

Сильно нападают бесы на трудящегося в молитве Иисусовой. Ибо ничто так не досаждает бесам и не обжигает их, как молитва Иисусова. Крайне страшна бесам молитва Иисусова. Как огонь опаляет терние, так и молитва Иисусова опаляет бесов. И поэтому сильно стараются бесы, лукавые духи, отнять ее. В чем-либо остальном, слегка досадив, исчезают, словно дым. А если усерден в молитве Иисусовой – твердо готовься к борьбе с бесами и к тому, чтобы раны от них принимать. Словно дикие звери, нападут на тебя и изранят все тело твое.

Весьма досаждают бесы бодрствующему и усердному в молитве, ибо видят, что это оружие, разрушающее их усилия, боятся и трепещут. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 51. Поучение о различных страданиях от бесов

Не следует иноку прежде длительного познания на опыте своих душевных и телесных страстей приступать к безмолвию, то есть к отшельнической жизни. Если неопытен сам и не имеет наставника. Ибо начинающий борьбу против бесов, духов лукавых, без поддержки изнемогает от них.

Несвободный еще от душевных страстей и приступающий к безмолвию подобен тому, кто бросается с корабля в пучину и надеется без бед доплыть до земли на доске.

Будем все время остерегаться и понимать, о братья, какое должны мы иметь трезвение, осторожность и рассудительность. И дом душевный стеречь непрестанно, день и ночь, всякий час. И уклоняться от всякой суеты, и лучшее избирать, находясь подле ума своего.

Ибо дьявол, рыча как жестокий лев, с полчищами своими, с бесами лукавыми, окружает нас и, словно город, осаждает постоянно, днем и ночью, стремясь разграбить дом души и желая расхитить богатства духовные, и душу поглотить, словно птенца. И наблюдают враги лукавые, не обнаружат ли в нас какие-либо скверные привычки и малодушие, слабость и неустойчивость. И всегда желают нас ими одолеть, словно оружием своим. И все доброе в нас непрестанно покрывают мраком. А свое, злое, непрестанно вкладывают в ум и незримо подбивают на все злое.

Природа же наша человеческая слаба и склонна к наслаждениям, к расслабленности и покою. И, словно под гору, скатывается к расслабленности. Невозможно нам не испытывать душевных страстей и не терпеть телесных страданий. Ибо хотим или не хотим, а страдаем, когда приближаются к нам бесы. А к этому прилагаются еще и природные беды, похоти, желания и страдания.

Как лист сухой дрожит на дереве от ветра, так и мы без помощи Божией колеблемся от бесов, духов лукавых, когда позволено им будет бороть нас. Пока бедствиями и скорбями не соединимся с благодатью Духа Святого.

Не можем мы твердо противостоять бесам и победить их, одолеть страсти, похоти, желания и соблазны мира сего, научиться добродетелям, достичь совершенства и спастись без страданий и болезней, щадя и жалея плоть свою. Даже и на смерть должны мы ради Христа предавать себя.

Как лютые звери, восстают бесы и вооружаются на желающих достичь совершенства и спастись. А еще нападают греховные страсти, естественные желания и болезни, и мирские соблазны. И следует нам понимать и различать бесовские прилоги страданий, тягот и искушений. Ибо бесы смешивают с естественными болезнями свои болезни, страдания и тяготы. Когда мы не понимаем и считаем их естественными, то расслабляемся.

Напускают бесы головную боль, и кажется, что весь мозг трясется и колотится, когда мы совершаем поклоны. И думаем мы, что в уме повредились. Но нет этого, нет. Это лукавый дух осмеливается войти через уши, творит козни и отягощает голову, возмущая мозг, удерживает от трудов и от поклонов, ибо это великое оружие против них. А иногда бывает головная боль, когда приближаются к нам бесы и поднимают великий шум.

А иногда, бывает, в уши нам лукавые входят и снова выходят, и тогда голова очень болит. А от рева при приближении и от входа бесов болит голова, ум омрачается, болят глаза, сердце болит и щемит, не хватает воздуха. Тогда следует выйти освежиться, и тотчас разносит их ветер безследно, как тучу комаров.

А еще бывает, когда стоим на усердной молитве, бесы, лукавые духи, зубами скрежещут на нас с большим гамом и ополчением, как будто бы вокруг великое сборище и скопление их, шумящих и издающих сильные звуки, так что и воздух, кажется, дрожит. И крайне трудно оказывается человеку то время. Но, покрытое и завешенное ангельским покровом, становится неощутимым для него.

Бывает, иногда напускают бесы глухоту и разгорячение головы и ушей. Ибо это лукавый дух – когда по голове точно пиявка ползает, и словно бы кто дергает за волосы, и голову саднит, и едва хватает сил терпеть. А еще напускают бесы тяжелое помрачение, так что кажется, лишился ты какой-то части ума и не понимаешь, что написано в книге, и не можешь прочесть. И хотят этим отвратить нас от безмолвной отшельнической жизни. А все будет по-старому, как было и прежде, не бойся, человек, только уповай на Божью милость.

Еще напускают бесы забвение и отнимают память. Напускают бесы болезнь глаз и слепоту, словно глаза хотят выскочить вон. Напускают бесы косноязычие и болезнь языка, и губы слипаются, словно от клея, когда молимся. Напускают бесы икоту. Не такую, когда после еды отрыгивается тем, что ели и пили. Но другую – только воздухом, так что сильно болит гортань. Ибо тогда выходят эти лукавые духи. Напускают бесы боль в шее такую, словно кто-то сжимает жилы клещами. А бывает – когда подвигнем себя к стоянию, бодрости и молитве – лукавыми духами, словно мошками, полнится и кипит воздух; и сильно кричат они на разные голоса, грозя растерзать нас. И пытаются отвратить нас от молитвы, чтобы мы сели или легли, и едва отходят от нас. А иногда близ нас стоят бесы. Когда мы сидим, стоим или отдыхаем, бесы в свирели дуют и в сопелки, которые называются еще: пузырь скомороший, волынка. А душа, слыша это, одолевается ленью и слабостью, отягощением и усталостью. И как огонь, опускаемый в воду, гаснет, так и мы погружаемые в глубокий сон, тотчас засыпаем.

А иногда бес стоит и дышит на нас, и поэтому дремлем мы и спим вдвойне. А смрад от них весьма силен и гораздо тяжелее запаха псины, так что дух перехватывает. А во время бдения словно легкий зной обжигает лицо нам. Некоторые думают, будто тело иссыхает от бдения. Не от этого, нет! Но когда князь бесовский приближается.

Бывает, еще от какой-нибудь раздувающей пищи нам вдвойне тяжело и болезненно. А бывает, еще напускают бесы болезнь сердца. И стоя, и сидя, и лежа, кажется нам, будто на нити висит сердце и боится, что оборвется. И в эту болезнь чаще всего во сне погружают бесы, при отшельнической жизни, желая прогнать нас из пустыни. И у святых часто бывали такие болезни. Когда же мы полагаем, что это естественный недуг и снова предаемся сну, и ложимся на постель, считая, что из-за слабости нам нужен отдых от недуга, не понимаем мы хитрости лукавых бесов. И они, видя наше нерадение – ибо ничуть не хотим понудить себя к борьбе с их нападками – берут над нами еще большую власть, и все члены нашего тела словно ослабевают и болят. А если соберемся с силами, поднимемся и освежимся немного на воздухе, и усердно помолимся, тогда исчезнет и пропадет без следа эта болезнь.

А еще напускают бесы боль и зуд в руках. Напускают лукавые боль и зуд в ногах и ноги подгибаются, словно бьет тебя кто на правеже.

Напускают бесы сильный зуд по всему телу. Напускают лукавые тоску и нетерпение. А если хотим Бога ради понудить себя спать сидя, напускают бесы боль в сердце и головную боль, и чрезмерное отягощение.

Налагают бесы на ум горечь, огорчение и печаль во время учения, когда оно приносит пользу. А человек принимает это за гнев, и друг понапрасну расстается с другом. Но не гнев это, нет! Зависть бесовская, а не наша вина.

А когда мы чисто молимся Богу, тогда стараются бесы из зависти развратить наш ум, возмутить всячески, ввергнуть в непристойные помыслы или в потерю страха Божьего, или в какой-нибудь грех. Или взволновать чем-нибудь еще. Неприязнью или нетерпением. Или понуждают к злому. Или понуждают с места на место во время молитвы переступать, внушая мысль, что под ногами неровно. Или чесаться, или поправлять на себе одежду. Или напускают тоску.

А бывает, иногда прикасаются лукавые бесы и к тайным частям тела и подбивают на похоть, всячески склоняя к потере стыда. А когда постимся, тогда поднимают лукавые бесы боль в желудке и устраивают щемление в сердце. И напускают голод, тошноту и помрачение ума, сжимают утробу и делают тесной, а дыхание учащенным. А гортань – неспособной вымолвить слово и писклявой. Но все это делают нам, желая отнять и забрать у нас пост, ибо это оружие против них. И оружие это дает великую победу над бесами. Поэтому и стремятся бесы отнять его у нас.

А бывает, когда принудим себя на молитве стоять, тогда наводят бесы боль в ногах, погружают в дремоту и тяжкий сон. И опять же поднимают боль в желудке, пока не вынудят неопытных сесть на постель и не погрузят в глубокий сон без памяти.

Когда не заботимся о спасении своем, тогда лукавые бесы ленью и расслаблением удерживают нас. А когда устаем от непрестанного подвига, тогда лукавые враги еще больше различными препятствиями и огорчениями безконечно одолевают, тяготами и усталостью. Всех частей нашего тела касаются и входят, и ввергают в скорбь страстных людей лукавые духи.

Да что и говорить, много вспоминая! Все подробности сходны с тем, что видел святой Макарий Великий, ходя по пустыне. Беса, вместо одежд увешанного тыквами. И нехотя открыл он святому дела свои. «Понимай, – сказал святому, – назначение сосудов, которые видишь на мне. Где какой сосуд на мне висит, из тех сосудов те места у людей и мажу. И страдают, отягчаясь. И привлекаю их к различным своим желаниям, и радуюсь их падению».

Такой уж обычай у лукавых бесов. Если видят, что кто-то всегда поучается в Законе Божьем, внимательно читает священные книги, наставляет братьев своих, или усердно слушает читающих о Законе Божьем и о спасении души, и желает помнить о грядущих благах в Царстве Небесном, о смерти и муках помнить, то препятствуют ему головной болью и делают ум забывчивым, омрачая память. Если видят бесы, что кто-то желает безсонно бодрствовать в молитвах и песнопениях, то препятствуют ему, одолевая дремотой, сном, ленью, отягощением и усталостью, и болью в сердце. Если видят бесы, что кто-то воистину желает спастись, со всевозможным усердием покоряется и, по слову Божьему, предается любви, милосердию и послушанию ради Христа и Царства ради Небесного, то наводят на такого глухоту, невосприимчивость и тяготы. И ввергают в непослушание. Если видят бесы, что кто-то голодает и жаждет, воздерживаясь, то соблазняют его различными вкусными яствами и напитками и подсылают неких людей с этими соблазнами. Ибо лукавые бесы поистине лукавы. Бедных и здоровых отягощают бедностью. Любящих удобства ввергают в различные удовольствия и подучивают посылать различные яства. Каждому человеку устраивают погибель по его характеру и привычкам.

Если видят разумных, могущественных и богатых, которые любят славу, почести и богатство, таких подстрекают бесы тщеславием, самомнением и гордыней, губят и муке предают.

А если видят глупых и невежественных, то неразумием и незнанием губят и муке предают.

Если видят бесы того, кто имеет веру без сомнений, твердую надежду и непоколебимое упование, то налагают на него маловерие, сомнение и страхи.

Если видят бесы того, кто имеет любовь, то наводят на такого ненависть, гнев и злопамятство.

Если видят бесы того, кто поступает милосердно, то одолевают его равнодушием, жестокосердием и себялюбием.

Если видят бесы того, кто хранит девство, чистоту и целомудрие, то одолевают его непристойными мыслями, нечистотою и блудом.

Если видят бесы того, кто нестяжателен и подает милостыню, то борют его сребролюбием и скупостью, любовью к вещам и стяжательством.

Если видят бесы того, кто имеет кротость и смирение, то понуждают его к вспыльчивости, раздражению, ссорам и бешенству.

Если видят бесы того, кто постится и воздерживается, то повергают его в ненасытность, объедение и пьянство.

Если видят бесы того, кто трезвится умом, то омрачают его ум мечтательностью и непристойными мыслями.

Если видят бесы того, кто имеет смиренномудрие, скромность и внутреннее самоукорение, то борют его гордыней, самомнением и тщеславием, стремлением первенствовать, честолюбием, человекоугодием и заносчивостью.

Если видят бесы того, кто ест невкусную пищу без масла и пьет пресную воду, то восстают на него и склоняют его к роскоши и лакомству.

Если видят бесы того, кто хранит молчание и безмолвие, то склоняют его к многословию. Ибо от многословия происходят клевета, осуждение, прекословие, упреки, обиды, брань, сквернословие, ложь, умопомрачение, окаменение сердца, уныние и тщеславие.

Если видят бесы того, кто памятлив, разумен и способен быть наставником, то омрачают его ум и налагают на ум забывчивость, словно завесу.

Если видят бесы того, кто во всяком деле соблюдает истину и справедливость, то наводят на него всякую напраслину, несправедливость и ложь, клевету и упреки, досаду и ропот, хулу, непослушание и зависть.

Если видят бесы того, кто исполняет, понуждая себя, и совершает непрестанные подвиги; соблюдает заповеди Христовы, предания апостолов, отеческие наставления и весь Закон; имеет постоянное мужество, терпение и силу, послушание и страх Божий, – то наводят на такого всякую напраслину, всякие страдания, всякие неудобства и нищету, беды и несчастья, болезни и раны, обиды и побои, и всяческие законопреступления, всякую несправедливость и ложь, клевету и упреки, ропот и хулу, ослушание и зависть, уныние и малодушие, и всякие печали и огорчения.

Не обнаруживают бесы последующую напасть раньше предыдущей, но одну за другой. Более слабым, ленивым и нерадивым поначалу показывают ничтожнейшие страсти и борения. А более сильным и мужественным, терпеливым и совершенным жестокие и сильные страсти и брани показывают и налагают. И если не могут удержать одними, тогда удерживают в последующих.

Когда же мы мыслим по-мирски суетно, тогда бесы не препятствуют нам и не удерживают ни от какой из мирских хитростей. Но даже поощряют нас и показывают разумными в суетных житейских премудростях. А когда начинаем помышлять о духовном, соблюдать заповеди и добродетели, тогда бесы постоянно покрывают мраком ум наш и налагают забывчивость, словно завесу, и во всем нам возражают, враждуют и борются, сопротивляются и препятствуют нам, и расстилают сети на всех путях наших, противоположные нашим намерениям.

Даже воздух полон, и вся земля кознями и сетями их наполнена. Сидят подле и ловят непрестанно всякого, желающего достичь совершенства, обрести благодать и спастись. И всячески огорчают, пока не удержат чем-нибудь. И поэтому нам, желающим достичь совершенства, обрести благодать и спастись, невозможно избежать огорчений от бесов. Ибо на их местах водворяются спасающиеся, и поэтому из зависти восстают они, борются и наносят всяческие болезненные скорби и тяготы желающим достичь совершенства, обрести благодать и спастись. И во всех наших добрейших начинаниях следует нам крайне понуждать себя ко всем делам добрым. А всем умышлениям бесовским, козням, сетям и огорчениям следует нам противостоять и бороться с ними. Это и есть достойное похвалы добродетельное отеческое житие, если кто борется с бесами и противостоит всем козням, сетям и умышлениям бесовским, терпит всякие страдания и напасти от бесов.

Причиняя нам всевозможные страдания, бесы стараются скрыться, чтобы не распознали мы, что это от них. Выбирают враги удобное время и напускают болезнь или страдание, или тяготу, или страсть, чтоб мы не на них возлагали вину, а роптали на время, что оно тяжелое. Тот, кто не знает о хитрости бесовской и не терпит с благодарностью, и награды лишается.

Мы же, знающие обо всем этом, должны терпеть и не подчиняться бесам, и делать свое благое дело. А если что выпадет нам из этих тягот и страданий, болезней и страстей, тогда будем стоять на твердом камне веры своей, усердно, как храбрые воины Христовы. И если страдания эти и тяготы, болезни и страсти – от бесов, то вскоре начнут ослабевать и исчезать. Если же болезни эти, тяготы и страдания – естественные, начнут усиливаться. И если поймем мы, что они от бесов, то будем противостоять даже до смерти. А если естественные, – то нет нужды насиловать свою природу.

А все причиняемые нам бесами страдания, болезни и тяготы мы в состоянии выносить и одолевать, если будем подвизаться и не лениться. Всевозможные старания, мужество и усердие, веру, надежду и упование, терпение и твердость обнаружим. Поскольку Бог сверх наших сил не попускает бесам одолевать нас, верных христиан. Если из-за гордыни, самомнения, тщеславия или других безобразных вещей сами не отступим от Бога. Но помогает нам и возвращает легкость. И попускает им Бог искушать нас только венца ради. Поэтому во всех наших добрейших начинаниях бесы только запугивают нас, угрожают и соблазняют. А кроме запугиваний, угроз и соблазнов ни на что не способны. Только будем терпеть, не расслабляясь, и не уходить из кельи, безмолвницы своей. И всецело положимся на Бога.

Отступившим же попускает Бог телесную немощь, чтоб дух их спасся, и, увидев свое отступление, обратились к Господу. А если кто противостоит всем бесовским нападкам и злоумышлениям, препятствиям и досаждениям, и прилогам всех страстей, от того бегут и бесы, и страсти. И что бы они ни замышляли и ни подносили, сопротивляйся им и раз, и два, и три, и много раз, а не покоряйся! И против злоумышлений их борись и одерживай победу! Премудростью этой и победим все их хитрости. Будем же всегда держать это в уме своем и, скрепя сердце, во всем поступать против их злоумышлений.

Некоторые неопытные полагают, что все болезни и страдания от природы, и поэтому бесы тайно одолевают их и огорчают всячески. Мы же, зная все эти их хитрости, должны твердо переносить от них. Ибо если кто не противостоит бесам и страстям, нерадит и мало-помалу подчиняется им, ничуть себя не понуждая, то не перестанут они и не отступят и с одной страстью, побеждая, и потопляя, и издеваясь. А потом склонят и к другим страстям, тиранствуя всячески. И станет он страдать от них все более тяжко, и будет побежден ими до конца, пока не сделают его заслуживающим мук. И когда покорится бесам и отдастся в их власть, тогда будет выносить от них вдвое хуже того, что Бога ради терпел.

О братья мои возлюбленные! Мудрым и поистине терпеливым надо быть человеку, желающему достичь совершенства, обрести благодать и спастись, плавая в бурном море нынешней жизни, в полном соблазнов и лжи мире века сего. В полном страданий, тяжестей и болезней веке нынешнем. Обойти крюки и сети, хитрости и злоумышления, и досаждения бесовские и не увязнуть в них. А вера, надежда и упование, страх Божий, мужество и твердость, и постоянное терпение победят все эти бесовские козни, препятствия и преграды. Ибо вселяет Господь не колеблющихся в небесный дом Свой. И возводит Господь в Небесное Царство Свое закованных в мужество, терпение и твердость.

Ежедневно ищет Господь от нас постоянного долготерпения, мужества и твердой воли. И прикладывает к нашей воле Свою помощь во всех страданиях и бедах наших. И до тех пор будут страдать подвизающиеся, пока не посетит их благодать Божья. И тогда мысли очистятся, страсти тогда уменьшатся и исчезнут, болезненные страдания, скорби и тяготы облегчатся. Тогда закроется в нас доступ бесам и страстям. И благодать будет возрастать тогда изо дня в день от молитвы и поста, бдения и бодрости, слез и поклонов. И изгонит благодать Божия из нас духов. Но и тогда до исхода души своей нуждаемся в большой осторожности, чтобы по безпечности нашей не сделать что-нибудь неугодное Богу или бесы внезапно не причинили нам какой-либо вред, и не отошла благодать.

О, воистину страшны собственные похоти, желания и страдания природные, хитрости и соблазны мира сего в нынешнем веке, лукавства злокозненных бесов, безчисленные коварства и злоумышления их! О, как избежать всех этих ловушек и нападок, страданий и болезней?! Во всех добрейших наших начинаниях, как раньше сказал и ныне снова говорю, препятствуют и противятся нам. Немного найдется людей, различающих ловушки их опасные. Только души мужественных, терпеливых и твердых, которым Бог открывает. А свирепость их такова, что, как волны морские, от века непрестанно бьющиеся о камни, постоянно нападают на нас бесы с различными страстями, искушениями и страданиями. Но, как неподвижны камни под ударами волн, так и желающие достичь совершенства, обрести благодать и спастись, не должны поддаваться ни нападкам, страданиям и болезням от бесов, ни огорчениям от людей, ни естественным желаниям, стремлениям и страданиям. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 52. О том, что есть внушение Божие, а что – дьявольский прилог

Вопрос

Каким образом распознать, Божье благоволение в каком-либо деле или дьявольский прилог, если о добром деле две мысли: одна мысль понуждает его совершить, а другая – возражает?

Ответ

Обычно дьявол закрывает истину, смешивая и переплетая доброе со злым. А истину узнавай так. Божие благоволение соединено с кротостью, уверенностью, отсутствием сомнений и душевной радостью во всех наших благих начинаниях. И не только в чем-либо добром, но и в беззакониях наших с кротостью и долготерпением ожидает от нас Бог покаяния.

А дьявольский прилог узнавай так. Обычно дьявол препятствует нам и отвращает от доброго во всех наших благих начинаниях. И если что-то возмущает ум, отталкивает от духовной тишины и страха Божьего, так что сердце тревожится и болит, будем понимать, что это дьявольский прилог и злоумышление, и отсекать его. Дьявольское всегда волнует, приводит в смятение и сомнение ум при всех наших благих начинаниях. А нежеланию сердца своего следует нам во всем доверять и размышлять, на пользу ли это желание.

Когда враг насилует ум наш помышлениями и помрачением, тогда следует нам оставить все размышления и рассуждения о деле, к которому стремимся. Мы не постигнем истины до тех пор, пока ум не очистится молитвой. Ибо когда помышления поднимаются, как мутная вода, ум наш парит, как облако, и к благим делам нечувствительна наша душа. И желающие узнать истину пусть понудят себя к долговременной горячей молитве о деле, которого непрестанно хотят и желают. Ибо во время молитвы не в состоянии дьявол скрыть подлинную истину. В это время не имеет власти лукавый дух. А делом этим испытаем мы несомненность своей веры. И таким образом не прельстимся бесовским соблазном. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 53. Поучение к пастырю о наставничестве

Внимай себе твердо, прилежно и с рассуждением, о возводящий и укрепляющий каждую ступень! Чтоб как-нибудь не оказалось, что, покрывая чужую кровлю, свою разрушил. Или прохудилась она и протекает. Или, засыпая чужой фундамент, свой раскапываешь. Или чужой фундамент возводя, свой разрушаешь.

Пойми, что говорю. Не впрок дело твое, если упускаешь главное. Не хочет и не благоволит Создатель видимых и невидимых, Первопричина всему, чтоб одно возводилось, а другое разрушалось. Но чтоб оба начинались, доводились до середины, строились и завершались.

Видел своими глазами и слышал своими ушами, наставляя внутренне неустроенных. С болью сердца и стенанием многократно убеждался на собственном опыте. Сначала этим внутренне неустроенным я был якобы приятен и думал, что так будет до конца. Но так не было. Чем-то гнусным, оплеванным и достойным упрека оказывался я для них напоследок. Когда необходимости в священнике не было, тогда очень мил им был. А когда нужда настигала, тогда делался им ненавистен. Так вот обманчиво было расположение их. И из-за такого их отношения, часто я причинял ущерб любимому делу и вредил душе своей.

И поэтому даю вам добрый совет, о братья. Начальник монастыря или молитвенный старец, монастырский наставник или духовный отец, настоятель или игумен, или приходской проповедник и пастырь – и к тем, и к другим обращаю я слово, если вы в сомнениях.

Если выпадет тебе быть одним из них, и желаешь ты спасения и себе самому, и следующим за тобою, устрой и поддерживай, насколько возможно, в первую очередь, свою жизнь и подвиг без урона и умаления, сохраняй без ущерба и соблюдай от вреда. И таких имей учеников, которые слушаются безпрекословно и безропотно, которым достаточно одного слова. А если нет, таким ничего не говори, но больше о себе позаботься. Поскольку тот, кто без принуждения дал обет служить Господу и подчиняться наставнику, хранит полюбовный, добровольный, отрадный Богу союз и не сетует. Пусть же подчиняется – по мягкости характера или по простоте, руководим любовью или кротостью, наставлением или ласковым упреком, предупреждением или едва заметным и легким замечанием.

А после одного, и другого, и третьего наставления смотри, изгоняй паршивую овцу из стада избранного, чтоб и остальные от нее не запаршивели ее паршою. А сказал это об общем иноческом житии.

Распоряжаясь ли благостно и рассудительно, или повинуясь безпрекословно, делай всё с радостью, пусть и самое незначительное, отложив важное, только не то, что Богу противно. Так говорили святые отцы, и сами так делали, чтобы отсекая неподобающее в другом, не повредить своей кротости.

Каждому за себя придется говорить и отвечать перед Богом. И какая польза человеку, если весь мир, врачуя, посещает, а сам разрушается от болезни. Так и здесь. Какую приобретет человек пользу, если, наставляя других, учит Закону или обличает в неопытности, или рассказывает, обращаясь с поучением к тем, кто в этом не нуждается, а себя не может удержать в трудах благочестия? Наставляет других, а себе причиняет вред, ничего не выполняя. Корень тщеславия, посеянный жестоким мироправителем, во всем этом – чтоб самому вскочить на ступень некоего наставничества. Зло от этого и другим, и ему. И никогда не было этого у святых отцов.

Святые отцы не хотели и не искали, из смирения, ни святительства, ни игуменства, ни священства, ни диаконства, ни настоятельства. И страшились этих тягот и забот. Разве только по знамению, по откровению, по послушанию, по неотступным просьбам, если Бог соизволит и откроет кому. Но прежде всего о себе заботились.

Дерзай, возлюбленный мой, ибо ни почет, ни сан, ни величие, ни старшинство, ни игуменство, ни настоятельство не вводят в Царство Небесное, а способствуют еще большему осуждению. Ради этого здания разрушаем собственный фундамент и пыл духовный остужаем.

В нынешние времена требуется каждому учить всевозможным добродетелям самого себя, к себе быть внимательным. Ибо тот, кто один час сокрушается о собственной душе, лучше того, кто приносит пользу всему миру. Если даже только себя спасем, довольно с нас. А если кто и весь мир спасет, а себя погубит или получит вред, какая ему от мира польза?

Все мы знаем, как спастись, но по лени нашей не желаем спасаться. Ты же спасай себя! Не с каждого из тех, кто не наставляет других, будет спрошено, а только с тех, кому они вверены. Таким до самой смерти трудиться над врученными им и полагать души свои за стадо свое, поскольку приняли вверенный им Богом талант. А о себе, поистине, каждый будет спрошен.

Если даже великие отцы из смирения бежали от власти и от того, чтоб учить других и носить чужие тяготы, как говорит о них Священное Писание, и безпокоились о себе, насколько же больше нуждаемся мы, грешные, немощные и слабые, в том, чтоб бежать от подобных вещей! Ибо и себе вредим, и следующим за нами.

Тем более, ныне некоторые люди не только не принимают истинного учения, отеческого предания и жизни, но даже насмехаются над благочестиво живущими и подвизающимися. И приучились выбирать себе наставников по своим нравам, прихотям и привычкам. А о недостойном священстве, о великом и малом сане, как и все святые отцы, говорит божественный Иоанн Златоуст: «Ничто так Бога не раздражает, как недостойное священничество».

Если это полезно для души, следует принимать послушание. А если может навредить душе – не слушаться и избегать велят все божественные Писания. Или без священничества человек не спасется, что так спешит получить его – сан священнический?! И без священного сана спасается человек. Иоанн Златоуст говорит еще: «Не думаю, мол, что многие из священников спасаются. Гораздо больше погибает». А причина в том, что дело это требует твердости душевной, великого самопонуждения и отказа от собственных привычек. И всесторонней ясности, как бы десятка тысяч глаз.

B еще тот же Иоанн Златоуст говорит: «Если даже один-единственный отойдет не причастившись Святых Тайн по иерейскому нерадению – не все ли свое спасение погубил иерей или архиерей?»

Желающий разбираться в духовных делах, мирских дел не постигнет, не сможет разбираться в них и действовать. Так и суетный человек не может разбираться в духовном и действовать. Не может ум охватить полноту и того, и другого. Духовным – духовное, а суетным – суетное.

И духовное также разделяется. Один путь – священнический: для себя и для людей. Другой путь – подвижнический: только для себя. А желающий хорошо заботиться о многих других не сможет хорошо заботиться о себе. И тот, кто хорошо заботится о себе, желая спастись, о многих других не сможет заботиться хорошо. Ибо нужно и свои тяготы носить. А два эти дела несовместимы.

Я удивляюсь, как некоторые, не подготовив себя, осмеливаются заботиться о других, чужие тяготы на себя взваливают, а от своих изнемогают, словно не понимая, что только одну заботу способны мы хорошо вместить: или о себе, или о других. А обе не вместим.

Хорошо разбираться Бога ради в житейских вопросах и наставлять людей, строить монастыри и города. Но гораздо лучше, если кто очистит себя от страстей и от духов тьмы – злых бесов. И внутри себя, в душе и в теле своем, устроит дом и жилище Духу Святому. Ибо многие, пытавшиеся спасти унывающих и ленивых, не спасли их, а сами подчинились их страстям и вместе с ними погибли. Поэтому не подобает учителю следовать за слабыми учащимися, но быть, словно столп, непоколебимым и неподвижным. Учащимся подобает идти за учителем. Ибо ученик не выше учителя своего (Ср. Мф. 10, 24; Лк. 6, 40).

Удел твердых и совершенных душ – совмещать и то и другое: одними руководить в различных заботах, других наставлять и о себе хорошо заботиться. Поскольку не может ум объять и совместить и то, и другое. И еще сверх того скажу: невозможно старательно заботиться о себе погрязшему в различных хлопотах. И заботящийся усердно о себе не должен обременять себя различными хлопотами. Не может никто рыдать о чужих мертвых, видя перед собой лежащим своего мертвеца, то есть душу свою, погибшую в грехах.

Тот, кто правильно выбрал что-то одно и пребывает в нем, спасется. Избери же лучшее для себя: или то, или другое – если не вредит спасению. А «человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1, 8).

Чем выше сан и больше власти, тем больше забот и трудов у человека. Кто усердно наставляет властителей и себя исправляет, что ни делает, все успешно. Священствующий с усердием всегда успевает. А настоятельствующий всегда в волнении и суете.

И еще скажу вам о некоторых различиях. Понимайте, что говорю. Если ты голова – каждый чин соответственно его уровню наставляй и учи. Если уста – говори, приноси пользу. Если глаза – смотри, уразумевай всякое дело необходимое и благочинное. Если уши – слушай внимательно, до последнего слова. Если ум – собирайся с душевными чувствами и с духовными чадами на совет. Если руки – работай старательно. Если ноги – ходи, служи, шагай быстро, твердо, не поскальзываясь. Если учитель – то учи, если ученик – поучайся; если советуешь – давай указания благие и кроткие. Предстоишь алтарю – служи с усердием. Повинуешься – слушайся во всяком начинании и потребности. Так вот всегда и во всем.

К чему каждый из нас призван и определен, пусть тому и служит по мере сил своих. И, соблюдая это, спасется. Какое бы доброе дело ни совершал человек, Бога ради, прилежно и добросовестно, спасительно это для него перед Богом.

А всякий человек, исполняющий какую-либо из добродетелей, себя самого спасает, желая большей награды удостоиться от Бога. И этим очищает от грехов душу и тело свое и делает себя жилищем и домом Духа Святого и храмом Бога Живого. Всякий, кто мостит для себя мост, пусть не пачкает ног своих.

Хорошо и благословенно, свято и поистине спасительно, – все книги и все святые отцы благословляют это и хвалят, – учить людей благочестию и наставлять на путь спасения, и помогать братьям своим. Однако смотреть при этом, есть ли польза собственной душе и остерегаться, чтобы не нанести урона духовному подвигу и спасению. Если есть урон и убыток для подвига и спасения, то будем старательно заботиться о себе. А если можем приносить пользу другим без ущерба для себя, будем приносить пользу. Если же нет, то будем как следует заботиться о себе.

А когда хотим кому-нибудь помочь и наставить, то поймем сперва его жизнь и характер, то есть привычки, а также цель и своевременность. И в соответствии с этим будем строить. Ибо написано пророком: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста, … сказал Господь» (Иер. 15, 19). А правило святых апостолов и святых отцов гласит: «Если кто не имеет иерейского сана, но ведет благочестивую жизнь и сведущ в духовном, пусть такой учит несведущих и получает награду как учитель».

А кто полезное слово держит в сердце своем и, скрывая талант Божий, скупо дает его, не останется такой, скрывший талант, без наказания, согласно Евангелию. Ибо ни один дар не приятен Богу так, как если кто души живые приводит к Нему разъяснением и учением, наставлением и покаянием, показывая дорогу. Как говорит апостол Иаков: «…если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5, 19–20). Как тот, кто губит человека, погибнет вместо него, так и тот, кто спасет человека, даже будучи грешником, спасется. Ибо спас друга своего.

А ленивый и нерассудительный пусть не осмеливается учить, чтобы спасительное учение из-за него не хулили. Любящий же Бога и благочестивый человек пусть старается Христа ради направить брата своего на путь спасения, отвлечь от безчинства, научить благочестию, привести к страху Божьему, взвалить на себя, словно бремя тяжелое, и понести. А глупый и неразумный, нерадивый и ленивый человек не только сам не старается научиться доброму порядку и страху Божьему или наставить на это брата своего, но и благочестивых старается вовлечь в свое безчинство, повергнуть в дерзость, отлучить от благочестия и добродетелей отеческих и ввергнуть в напасть.

Некоторые приходят в монастырь не для того, чтобы учиться добродетелям и терпению, а в любом месте ищут всегда и во всем каких-либо удобств. И следует нам бояться таких, как близости жаркого пламени, охранять себя от этих слабейших и оберегать свое основание. Ибо приходят не как в огонь или на страдания, а словно на свадьбу. И, наставляя таких, никак не можем наставить. А свою пользу и спасительное время губим впустую. И тот, кто принимает таких, чужую ненужную ношу на плечо свое вешает безрассудно. И только время губит на размышления. Не будем на таких тратить ни одного поучения. Ибо слышали мы сказанное: «Спасающийся, спаси душу свою!»

Вот в великое милосердие и любовь, и достойное умиления дело – когда кто указывает спасительный путь ищущим спасения и они с радостью принимают и выполняют все, что им велят. А какой смысл собираться и слушать тем, что не ищут, не принимают и не выполняют то, что им, по воле Божией, велят?

Ибо и Господь не велел сыпать жемчуг свой перед свиньями и давать святыню псам. Они, словно безплодная земля песок, который даже если смешать пополам с семенами, не даст плода. Нынче нет, нет по-настоящему ищущих спасения, ищущих надмирного и превышающего естество – в чем суть спасения – ни просящих, ни дающих. Ибо не учились, а учат.

Ох, увы, душа моя, что уж и говорить, возлюбленная! Гонения воздвигнуты на благочиние, благочестие и правду. А безчиние, нечестие и неправда от своеволия утвердились весьма.

Ох, увы, душа моя возлюбленная! С плачем и рыданием говорю тебе это, душа моя! Возлюбили люди в нынешнее время тьму и ночь больше света, а от благочестия удаляются.

Ох, увы, душа моя, до конца перевелись благочиние, благочестие и правда. А безчинства, нечестия и неправды умножились!

Ох, увы, душа моя, неправда правду одолевает беззаконием своим. Волки сатанинские и антихристовы друзья шкурами овец Христовых обшиваются. Игумены духовные и пустынные жители, подлинные рабы Христовы, изгоняются и оскорбляются неразумными людьми. А сребролюбцы, сластолюбцы и непристойные пьяницы на престолы их, на настоятельство вскакивают, подкупая взятками. И стадо Христово пожирают безжалостно нерадением и безчинством своим.

Ох, увы, душа моя возлюбленная, уж не хочешь ли ты, без страданий и скорбей пребывая, достичь совершенства и спастись, обрести благодать и получить Царствие Небесное и безконечную, невыразимую радость? В окованном железом терпении нуждаемся и в осторожности!

Попытались мы, но три основания пошатнули чадами своими. Ныне следует принимать желающих спастись в обитель или в духовные чада по уговору, что будут со всевозможным усердием внимать, подчиняться и слушаться. А если не так, то нечего нам им сказать. Ибо ныне времена такие. Привыкли люди не подчиняться духовным наставникам, не слушаться и возражать во всем. Говоря так: нынче не те времена, невозможно, мол, вместить то или это, что было прежде, при святых Отцах. Слабостям своим потакают, своевольно, своенравно, по своим прихотям привыкли поступать. Бесовским россказням и ложным учениям внимать и подчиняться, плоти своей угождать и похотям всяким. Расслабленно, нерадиво и леностно жить.

И поэтому тщательно охранять себя и остерегаться таких следует нам. Ибо им никакой пользы не принесем, а своей пользе причиним ущерб и погубим.

Многие из таких, приходя, начинают усердно спасаться. А потом забывают свое благое начинание и обеты. Ибо дьявол лукавый, боритель душ наших, помрачает умы их и враждует из зависти. Поскольку иноки на его месте устраиваются. Поэтому и наводит забвение и горечь лукавый дьявол на иноков. И забывают всю радость Царствия Небесного, отступают вспять от веры, упования и надежды и уклоняются в малодушие. И начинают перечить, не слушаться, роптать, гневаться и обижаться на братию и на настоятеля. И как звери выглядят пред очами их настоятель и братия. Думают некоторые окаянные, что на настоятеля и на братию работают, а не на себя.

А забывает такой окаянный, что и сам желает есть и пить, и одеваться. Ты, ему же добра желая, тяготы на себе носишь. Его же на путь спасения, на благоразумие и на познание всех духовных дел наставить хочешь. А он, окаянный, на всякое учение, наставление и увещание духовное перечит. Поэтому тщательно охраняй себя от таких, ибо всегда возмущают желающих спастись.

Но, смотря по их усердию, держи в монастыре. А в отдаленные пустыни вредно таких постригать и направлять. Ибо некому навести на них страх и наказать. А наставлений не слушают и не боятся по-настоящему. Ибо мало находится благоразумных.

Ты же, о настоятель, поступай согласно своей совести, наставляя их на путь спасения. Укрощай и награждай, радуясь, но не огорчайся и не гневайся на них. Желающему наставлять не следует огорчаться и гневаться на учащихся из-за их забывчивости по причине бесовских нападок и помрачения. Должен ты многократно напоминать, постоянно наставлять и мягко требовать всякого дела от неразумных, чтобы, наставляя их на путь спасения, самому не наполниться яростью, гневом и злопамятством и не погибнуть. А награда тебе одинаковая, послушают или не послушают.

Среди многочисленной братии без ропота, без ослушания и без смирения не бывает. Должен ты и огорчения от них принять, и долготерпение обнаружить, как чадолюбивый отец. Ибо отцы детям копят богатства. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 54. Поучение об иноческой жизни

Зло и неправда в мире с правдой борются от начала мира и доныне. Ибо Бог насеял в мир правду и истину. А дьявол осквернил мир ложью, обманом и неправдой.

Говорят в мире: «Не всякая хвала – добра, не всякая же и хула – худа». Поскольку разная есть похвала, разное и порицание. Духовные люди хвалят духовное и спасительное, а греховное и плоти угодное ненавидят и порицают. А люди, любящие мир и угождающие плоти своей, хвалят угодное плоти и суетное, а духовное порицают и ненавидят. Поэтому и существуют два образа жизни. Мирской, ничтожнейший, и иноческий.

Но и иноки тоже по-разному живут. Есть житие общее и уединенное, скитское и пустынническое. И поэтому я много и старательно трудился, очень заботился, переживал и удивлялся иноческому чину и жизни. Как в нынешние последние времена иссякло и оскудело отеческое благочестие, истинно праведный и спасительный образ жизни иноков. Своевольно и по своим прихотям привыкли поступать и жить иноки, а не по преданию святых отцов. А праведный спасительный путь презирают. И наставников по своим нравам, вкусам и прихотям избирают себе иноки. А отеческое предание извращают и отметают. И словно насмехаются над великим этим ангельским чином, над всем смиренным апостольским собранием и кроткой жизнью. И сами устраивают так, что миряне чаще поднимают их на смех, чем желают принять великий этот ангельский чин и образ.

Поэтому и взял я на себя труд, проявил великое старание и пролил много слез, чтоб для желающих спастись и ищущих истинно спасительный путь, свести в одно место, в маленькую эту книгу, в кратком и удобовразумительном виде, все об иноческом образе жизни и указать истинно спасительный и верный путь.

Сейчас же хочу, прежде всего, сказать кое-что о местах пребывания и образе жизни иноков.

Новопостриженным инокам полезны общежительные монастыри, там постригаться и жить. Средним полезно раздельное житие. А некоторым – скитское или пустынническое, смотря по усердию и по разуму. А совершенным полезна пустынническая жизнь. Однако общее житие, подлинно спасительное, воистину прекращается из-за нашего нерадения и безчинства. Сейчас даже слышать не хотят иноки об общем житии и не знают подлинного общежития. Бог передал Пахомию Великому устав общего жития. И апостолы, и святые отцы заповедали нам общее житие. Но ныне заветы их отметают и вместо общего жития ведут скандальную жизнь. Всю жизнь свою из-за любой вещи ссорятся и говорят пустое. Любят потакать преокаянной своей воле и суждениям, своенравию, безчинству и лени. Любят копить имущество, золото и серебро, и иметь собственные вещи. И любят по кельям отдельно есть и пить.

Игумены, сластолюбцы и пьяницы, о стадах своих не радеют. И по этим причинам иноческая жизнь окончательно разрушается. Ибо такого безчинства не заповедал ни Бог, ни апостолы, ни святые отцы.

А сейчас хочу сказать о спасительной жизни желающим и прилежно ищущим спасения. Если будем проводить жизнь в скиту или в пустыне, о государи мои, должны мы вести отшельнический образ жизни, как написано о том вкратце в главах этой книги.

Если проходим самоуправную жизнь, о братья, то есть обособленную, вынуждаемы тем, что даже если усердно будем желать, не сможем найти мы, из-за нынешнего смутного последнего времени, ни подлинно спасительного общего жития, ни пустынного места, свободного от людских обид и гонений; или тем, что еще не готовы мы к такой жизни. Поскольку это образ жизни совершенных в духе, наделенных силами телесными, опытных во всем и крайне терпеливых. Итак, вынужденно пребывая в особножительстве, должны мы непрестанно Бога иметь пред глазами и страх Божий, помнить о душе своей и обетах своих, и о кончине смертной. Бояться мук и желать Царствия Небесного. И постоянно сидеть, затворясь, в келье своей, словно в гробу. Вне всего мира и суеты.

Если же будем проходить, новопостриженными и новоначальными, общее житие, о дети, то должны мы жить благопристойно, во всем следуя уставу общего жития. Ибо если кто не по чину, не по уставу и не по правилам какого-либо места начинает жить, то сам себя оттуда изгоняет прочь.

И должны мы, в первую очередь, окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. На всю жизнь, обо всех делах и вещах. И пребывать в послушании без всякого ропота, возражений и препирательств. Поскольку начало послушания в том, чтобы окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. А итог послушания – пренебрежение телом своим. Немало требуется трудов и стараний, чтоб одолеть своеволие, свои привычки и суждения. Это и есть подлинно иноческое дело. Это и называется иночеством.

И по причине этой перемены именуемся мы и называемся иноками. Поскольку оставляем своеволие, своенравие, привычки и суждения. И становимся во всем иными. Переходим от мирского своеволия и суетных привычек к духовным нравам, делам и одеянию.

А если не изменимся и не одолеем своеволие, своенравие, свои привычки и правила, то мы не иноки и не можем достичь совершенства и спастись, даже если хорошо трудимся. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, уловив, ведут нас к погибели. Своеволие, своенравие и привычки наши – словно железная стена между нами и Богом. И не можем мы приблизиться к Богу. Не пустит она, пока не переменим их и не оставим. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, если чего-либо попросят однажды и мы не удовлетворим их просьбу, в другой раз уже безсильными предстанут и не смогут досадить нам. А если хоть однажды поступим по своей воле, нраву и привычкам, ублажая их, то уже предстанут сильными против нас. Ибо любое дело: и доброе, и злое, от размышления и внутреннего согласия питается, а от сердечного расположения и привычного поведения закрепляется. И в любом деле и вещи будем об этом помнить.

А совершеннейшая и истинная добродетель инока – безпрекословное послушание – дерзновенно ставит его перед Богом. И как не удивиться такой жизни, когда кто-то окончательно отказывается от своеволия во всем, от своенравия, привычек и суждений своих и живет в послушании Бога ради, подчиняясь своему наставнику о Господе.

Подлинные послушники к мученикам причисляются. Ибо такая жизнь заменяет пролитие крови, и жертвой Богу считаются такие люди. Воистину, это путь мудрых и совершенных мужей.

А всякий, не имеющий послушания и не трудящийся, горделив и безумен, лишен любви и милосердия. Не слушает он, что говорит апостол Павел: «…если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2Фес. 3, 10).

Есть такие злонравные люди. Приходя, не приносят с собой ни одной медной монетки, ни одного зернышка хлебного, только зубы и брюхо приносят в качестве вклада – чем хлеб чужой есть. Обещают работать. А уже первые труды начинают с ропотом и прекословием, следуя своему злонравию. Словно целый век кормят настоятеля и братию. И где такой ропот, шум и смущение, прекословие и безчинство, там не монастырь и не община. А жилище лихоимцев, ропотников, хлопотунов, спорщиков и собрание разбойничье, а не ангельское.

Горе тем, от которых соблазн приходит к другим. Сильно дьявол губит и крадет спасительное время в таких местах у желающих спастись подобными безчинствами: неумеренным сном и дремотой, многочисленными помыслами и заботами, без часов и без сторожа, который бы будил братию.

И вместо того, чтобы получать друг от друга пользу и помощь в совершенстве и спасении, и благодать, принимают друг от друга вред, раны душевные и погибель, малодушие, лень, расслабленность и нерадение. И поэтому, ох, как жестоки и губительны для иноков ропот и распри, непослушание и своеволие, потакание своим привычкам и характеру при отсутствии строгого наставника. Ибо окончательно разрушают святоотеческое благочестие. Напастям и погибели предают иноков. Все же эти бедствия происходят между иноками в монастырской жизни – ропот, распри, споры и драки – от своеволия, своенравия, своих привычек и самоуправства.

Что страшнее плохого, непокорного послушника? Хуже беса соблазняет и от Бога отлучает. Как со злой женой или со свирепым львом бороться, так и с непокорным послушником. И хуже чем с врагом: ибо бес незримо смущает и молитвы боится. А непокорный послушник явно соблазняет и все время. Злая жена дом разрушает, а непокорный послушник от Бога отлучает того, у кого под началом. И ему погибель, и начальствующему соблазн. И как злую жену – оставить, так и послушника непокорного нужно прогнать, если некем смирить.

Наставник, едва не пренебрегая собой, оставляя молитвы и моления, заботится и думает передать послушнику полезное и спасительное. А непокорный послушник старается возразить наставнику и не подчиниться, и любое дело сделать по-своему, по собственной воле, привычкам и характеру. Поэтому святые отцы и решили отдавать под начало, чтоб отсечь своеволие, своенравие, привычки и суждения. Ибо не побывавший под твердым началом, не оставивший своеволия, своих привычек и правил, не может стать опытным в понимании греховных страстей и спасительных добродетелей, прелестей мира и века сего и соблазнов бесовских. И не может достичь совершенства и спастись.

Не одним только безмерным подвигом святые отцы достигали совершенства и спасались, но и своим добрым порядком – благочинием ангельским, и апостольским смиренным единением, и очищением ума, души, сердца и тела, и посильными трудами. А некоторые из отцов, твердые и совершенные, и тяжкие труды имели, но к тому же еще и это благочиние.

Даже мы, немощные, старые и молодые, этого благочиния придерживаясь, можем достичь совершенства и спастись. Здоровые и молодые – почитая старших, как отцов и работая, как на отцов, и видя в них ангелов, и повинуясь, словно Христу, настоятелю. А состарившиеся и настоятель – здоровых и молодых, как младенцев, утешая и взирая на них как на своих устроителей и кормильцев. И, как младенцев, обучая и наставляя. И таким образом все достигнем совершенства о Господе и спасемся. И состарившиеся и слабые, и здоровые и молодые.

А еще святые отцы предписали наказания для тех, кто небрежно относится и к малейшим вещам. Ибо что уж ничтожней иголки и огнива, печной кочерги и кувшина?! Но от ничтожной небрежности к великой дерзости способен прийти человек.

Поэтому, очищая себя таким образом, сохраняя заповеди Господа и повеления Его, предания святых апостолов и наставления святых отцов, все достигнем совершенства и спасемся. И кто тогда, видя подобную жизнь, не похвалит и не пожелает ее?

А еще учат святые отцы при спасительном общем житии отсекать своеволие, свои привычки, своенравие и самооправдание. Ибо от своеволия, привычек, своенравия и самооправдания происходят всякие заботы, всякий ропот, всякие ссоры, всякие распри, всякое непослушание, всякая вражда, всякие раздоры, всякий гнев, всякое злопамятство, всякие печали, всякие препятствия, всякие помехи, всякое безчинство. И поэтому, да будет жизнь наша без хлопот и попечений. Будем помнить только молитву Иисусову и послушание, смерть и муки, и Царство Небесное. И да будет у нас все свято, все спасительно, все смиренно, все кротко, все с любовью, все с терпением, все с умилением, все ангелоподобно.

А еще при спасительном общем житии без спроса, без отчета, без повеления, без указания и без благословения никак нельзя делать ничего, ни-ни, отнюдь! Ни маленького дела, ни большого! Даже ничтожнейших: келью подмести или воды принести, или в рукомойник воды налить, или лучины нащепать, или огонь добыть и всех остальных. Ибо любое дело без спроса и благословения поднимает ропот и гнев. Неблагословленное дело подобает огнем выжигать, а делающего его – наказывать. Спор, даже если о добром деле каждый из двоих говорит хорошо, уже распря. Пусть младший подчиняется старшему и благословения просит. Ибо сладка и приятна всем людям искусная и смиренная речь. Как говорится, ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А всякое духовное дело без трех человек не решай никогда. Без игумена, без духовника и без старца монастырского.

О братья мои возлюбленные! Сколько видел я враждующих, гневающихся и держащих зло друг на друга. И расстающихся друг с другом. И духовных чад, уходящих от келейных старцев своих из-за того, что не исповедали до конца помыслы свои подробно и погибли. И поэтому нет ничего более спасительного в общежительном монастыре, чем каждому из братии исповедовать все свои мысли, дела и провинности. Все сокровенное открывать до конца и подробно отцам своим духовным: игумену, духовнику и старцу своему келейному – кому что подобает. Ибо отцы духовные, старцы и настоятели, видя всякое дело и рассуждая по совести, исправляют и наставляют на путь спасения всякую душу. Такой был обычай и устав у святых отцов: каждому из братии исповедовать отцам своим духовным ежедневно все сокровенное и так очищаться от грехов.

А есть еще и такое бесовское злоумышление в общежительном монастыре. Постоянно, в любом деле бывает. Дьявол обычно одним из новоначальных вредит и вынуждает портить любое дело по неопытности и незнанию, криво и худо делать любое дело. А на других забывчивость и умопомрачение наводит дьявол, чтоб испортили любое дело. А наставникам причиняет огорчения, заставляя считать новоначальных непослушными. И таким образом, и тех, и других злокозненный в гнев и злопамятство приводит и отлучает друг от друга, пасомых от пастырей. И губит, как овец, отбившихся от стада избранных. И поэтому пастырям, наставляющим на путь спасения словесных овец, подобает как следует понимать все: и сердечное расположение, и понуждение вражие, и произволение – доброе и злое – и нападения бесовские. Ибо радость наша и утешение ни в чем ином, как друг в друге. Словно крепкий город, укрепляемся друг другом.

При общем житии нельзя иметь отдельного и скрытого ничего, ни одной монетки. Ничего собственного: ни одежды, ни пищи, ни напитков, ни чего-либо другого. А вина, пива и других хмельных и опьяняющих напитков не пить никогда ни настоятелю, ни братии. Ни женщин, ни юных отроков, ни сыновей, ни племянников, ни животных женского пола, которые рожают, отнюдь, ни-ни, никак не держать в монастыре. И не пускать их в монастырь, никак и никогда. Ни родственников, ни земляков, ни мирских друзей к себе в кельи не пускать, в кельях не кормить, только за общей трапезой, и не устраивать на отдых. Не водить с ними дружбу, не ходить их чествовать ни самому настоятелю, ни братии. А за монастырскую ограду братию не выпускать без благословения настоятеля и без нужд монастырских. А к ночи ворота монастырские запирать, не входить и не выходить из монастыря. Ибо из-за всех этих причин разрушается иноческая жизнь до основания и многие души погибают. Теплота и стремление, искра духовная, окончательно угасает в сердце иноков, желающих спастись. И многие монастыри пустеют. От всех этих причин и соблазнов отреклись мы перед Богом при постриге в обетах наших, перед ангелами и людьми. Имеем только одного Отца Небесного – Иисуса Христа, Бога нашего, восполняющего все наши недостатки.

Святые отцы наложили запрет и не разрешают инокам всего этого. Ибо подлинно спасительное общее житие, согласное с преданием святых отцов, называют святые отцы ангельским чином и апостольским собранием: тихим, смиренным, любовным и незлобливым. Поскольку апостолы ничего отдельного у себя не имели. Но все у них общее было из того, что они имели для своих нужд. Ангелы же ни о чем земном не безпокоятся, не копят ничего. Но непрестанно Бога славят.

А в мир для необходимейших нужд, телесных и духовных, посылай за подаянием братьев, достигших совершенства и состарившихся. Или посылай мирских людей, которые проходят искус, желая постричься и спастись. Ведь такие, что проходят искус, в монастыре есть всегда. Ибо все святые отцы повелевают три года проходить испытание во всем и работать. А молодых и новоначальных в мир не пускай по причине мирских соблазнов, но жить им в монастыре, по обету своему, неотлучно. И заботиться о своем спасении, о монастырском и церковном устроении. Им необходимо учиться, подчиняться и повиноваться, иметь послушание во всяком деле, пребывать в рукоделии и трудах, словно младенцам, которые сосут молоко, находясь подле материнской груди, и молиться Богу.

А у ворот следует быть сторожам днем и ночью и обходить монастырь, стуча в било. А жить братьям в общей киновии, во всем храня единомыслие душ и тел, словно они – один человек. Ибо много членов у человека, а тело одно.

И все иметь одинаковое: и пищу, и одежду, и обувь, и все остальное необходимое. Равное для всех. Какая пища и одежда у игумена, такая и у всей братии. И имущество иметь общее и настоятелю, и всей братии, чтобы не возникало ни у кого зависти и ропота ни о чем. И ежемесячно у всех братьев кельи осматривать. Если отыщется у кого что-то лишнее или окажется лучшим, чем у братии, и держит это без пастырского благословения и без соборного совета, то отнимать и класть в общую для всей братии кладовую.

Так же и в трудах по пекарне и по кухне и в остальных трудах не делать исключения ни для кого и ни в чем во избежание гнева и ропота. Кроме больных, глубоких стариков и совершающих богослужение. Поскольку и так великий труд у совершающих богослужение с усердием.

Тем более, не по вкладу в монастырь, не по знатности происхождения – много ли кто внес вклада, мало ли, или вообще не внес, – судить. А быть во всем равными, как дети у отца: всем одинаковое утешение, и всем слушаться настоятеля с первого слова. Потому мы и называемся братьями. Все дети для отца равны. Но младших больше утешает отец по незрелости их ума и слабости.

А если случится впасть в ослушание кому-либо из братии, пастырю сначала тщательно доискиваться до причины этого перед всей собравшейся братией. Чтобы вина его стала известна всем. И, смотря на его вину, пусть братия учится. Не должен игумен смирять провинившегося один, без братии, чтобы не возроптала вся братия на игумена, не зная о вине непокорного брата. И, думая, что без вины смиряет его игумен.

И, отыскав вину провинившегося, смирять его, по мере вины, духовным смирением, поклонами или постом. Или кормить овсом и сеном, водой и снегом, поставив их на скамейке посреди трапезной. А самого посадив на стул на посрамление, в то время как братия ест. И, обходя братию за обедом, просить такому с поклонами прощения, называя свою вину. Или тяжелыми трудами смирять. Рожь молоть для святой братии. Или в темницу, или на цепь посадить. Или пороть, но слегка, а не чрезмерно. И если не оставит своего дурного нрава, привычек и безчинств, или непристойного дела, или пьянства, или прекословия, таких после одного, другого и третьего наказания лучше выгонять из обители, чем позволять им своевольничать и наводить безпорядок. И другим заражаться их паршой. Сами погибают и других соблазняют и губят. И тогда будет наша жизнь тихой и безмолвной, спокойной и спасительной.

И следует нам всем единодушно уповать на Бога во всех нуждах наших. И иметь любовь друг к другу – возлюбленную заповедь Господню. А во время страданий, несчастий и бесовских искушений молиться друг за друга Богу. И тогда исцелимся благодатью Христовой.

Таково предание и устав святых отцов, первыми установивших общежитие. И если где нарушают это предание святых отцов, там не увидят Света – Христа. А то место, где заботятся о своих душах и соблюдают это предание святых отцов, не оскудеет ни в чем по благодати Божией.

Следует на такое житие брать благословенную грамоту от святейшего патриарха. Чтобы ограждено было от самочинных насельников впредь до конца. Дабы святейшего патриарха благословению никто не противился. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 55. О размере правила

Мы со многими отцами и достославными людьми беседовали, какое подобает каждому исполнять правило в келье своей? А вот как святые отцы установили. Иному – пять кафизм, триста поклонов и пятьсот молитв Иисусовых. Иному – семь кафизм, четыреста поклонов и шестьсот молитв Иисусовых. Иному же – половину Псалтири, поклонов пятьсот и восемьсот молитв Иисусовых. А иному – всю Псалтирь, поклонов шестьсот и тысячу молитв Иисусовых. Иному же – всю Псалтирь, тысячу поклонов и две тысячи молитв Иисусовых. А иному – бдение в течение всей ночи и непрерывное подвижничество. И установили это отцы наши, рассудив: каждому по силам, по желанию и по совету духовников. Ибо многие не знают меры трудам и правилу своему, и как начинать правило в келье своей. И, словно во тьме, блуждают в неведении своем. Иногда безмерно много начинают исполнять. А иногда – крайне мало. Многие начинают с большого и снова оказываются делающими мало, не зная меры правилу своему. Но воистину похвально – завершить то, что начал.

Глава 56. Правило для неграмотных, если кто желает совершать молитву Исусову вместо церковного богослужения

За всю Псалтирь – шесть тысяч молитв Иисусовых. За половину Псалтири – три тысячи молитв Иисусовых. За кафизму – триста молитв Иисусовых, за Славу – сто молитв Иисусовых. За полунощницу – шестьсот молитв Иисусовых, за утреню – полторы тысячи молитв Иисусовых. За часы с междучасиями – полторы тысячи молитв Иисусовых, без междучасий – тысячу. За вечерню – шестьсот молитв Иисусовых. За великое повечерие – семьсот молитв Иисусовых, за малое повечерие – четыреста молитв Иисусовых. За канон акафистный – триста поклонов. За всенощную без заутрени – две тысячи молитв Иисусовых. А за всю всенощную церковную службу и за келейное правило – семь тысяч молитв Иисусовых в день. Из которых келейных – одна тысяча, а церковных – шесть тысяч.

Если кто имеет готовые пищу и одежду, тому девять тысяч молитв Иисусовых следует совершать за всенощную службу с заутреней и за келейное правило. И таким образом будет келейных – три тысячи, а церковных – шесть тысяч, а поклонов – триста за всенощное бдение, кроме аллилуйных, где по три поклона на Славах. А в пост, когда аллилуиа бывает, тогда семь тысяч молитв Иисусовых в день совершать за все вместе: и за церковное и за келейное правило.

Если кто имеет готовые пищу и одежду, то девять тысяч молитв Иисусовых совершать, а поклонов – шестьсот в день, кроме тех, что на Славах. А в остальные дни простые, когда нет ни поста, ни аллилуиа, ни всенощной, тогда за все вместе: и за церковное и за келейное правило – пять тысяч молитв Иисусовых в день. И таким образом будет церковных молитв – четыре тысячи, а келейных – тысяча.

А кто имеет готовые пищу и одежду, пусть совершает семь тысяч молитв Иисусовых в день, а поклонов – по триста в день за исключением тех, что на Славах. Или сколько кто может выдержать в день. Так и установить. Поскольку тому, кто сам готовит себе пищу и одежду и делает все необходимое, невозможно все это понести, по сравнению с теми, кто имеет готовую пищу, одежду и все остальное, необходимое.

Глава 57. О поклонах в предпраздничные и послепраздничные дни

Накануне владычних праздников и в попразднство до отдания праздника, весь год, и в седмицу мытаря и фарисея, за исключением Пятидесятницы и двенадцати дней между Рождеством Христовым и Крещением, субботних и воскресных дней, праздников в честь Господа, Богородицы и святых особенно важных, приходные и исходные поклоны в церкви есть. И на «Честнейшую…» тоже есть, и после девятой песни. И на ектениях, и во время молебнов, и во время обедни на ектениях, и три поклона на перенесении Святых Даров на Престол. И во время отпустов на «Честнейшую…» – по четыре поклона, а на «Слава Тебе, Боже наш…» – иерею по три поклона, до земли. А других земных поклонов не кладется. В кельях же все кладутся. Но опять же, за исключением субботних и воскресных дней, праздников в честь Господа и Богородицы, и великих святых, которым положено всенощное бдение. А в самый день праздника в честь Господа земных поклонов и поста не бывает ни в церкви, ни в кельях. Если же на какой-то день приходится «Аллилуиа», тогда все земные поклоны кладутся: и церковные, и келейные, – если даже нет поста.

Глава 58. О поклонах приходных и исходных

В пятницу прекращаются земные поклоны в девятом часу дня. Так же и на праздники в честь Господа и Богородицы, в субботние и воскресные дни. И снова начинаются в праздник или в воскресный день на «Сподоби, Господи, в вечер сей…». А в кельях и до вечерни начинаются, чтобы не припоздниться. В субботние же и воскресные дни и на праздники в честь Господа и Богородицы и великих святых, которым положено всенощное бдение, приходные и исходные поклоны в храме и в кельях совершаются поясные. Только третий исходный, при выходе из церкви или по окончании келейного правила, всегда до земли кладется. А в Великий пост приходные и исходные земные поклоны кладутся, даже если есть всенощное бдение, за исключением субботних и воскресных дней.

И снова скажу: не совершаются земные поклоны ни в церкви, ни в кельях всю Пятидесятницу до Петрова поста и с Рождества Христова до Крещения.

Глава 59. Второе указание о поклонах на весь год, с отличительными знаками

От Светлого Воскресения до Недели Всех Святых земные поклоны не совершаются. И во все субботние и воскресные дни, и на праздники в честь Господа и Богородицы, и великих святых, которым положено всенощное бдение, за исключением Великой Субботы, ни поста, ни великих – земных поклонов – не бывает.

Значки возле чисел определяют, что делать в какой день каждого месяца. Если три точки в разомкнутом круге, то в кельях в тот день положены поклоны, а в храме – нет. Если стоит крест, не обведенный кругом, то в храме поклонов нет, в келиях же кладущих поклоны отцы поощряют, не кладущих не осуждают. А если крест в круге, то поклонов нет ни в кельях, ни в храме.

Месяца сентября в первый день, в седьмой, в десятый, в двенадцатый, в тринадцатый, в четырнадцатый, в девятнадцатый, в двадцатый, в двадцать третий, в двадцать пятый, в двадцать шестой, в двадцать седьмой, в двадцать девятый.

Месяца октября в первый день, в четвертый, в пятый, в седьмой, в восемнадцатый, в двадцатый, в двадцать первый, в двадцать второй, в двадцать третий, в двадцать шестой, в двадцать восьмой, в двадцать девятый.

Месяца ноября. Первого, третьего, шестого, восьмого, тринадцатого, четырнадцатого, семнадцатого, двадцать первого, двадцать третьего, двадцать седьмого, тридцатого.

Месяца декабря. Третьего, пятого, шестого, девятого, тринадцатого, двадцать первого, двадцать пятого.

С Рождества Христова до Крещения земных поклонов не бывает ни в храме, ни в кельях.

Месяца января. Шестого, седьмого, одиннадцатого, двенадцатого, четырнадцатого, семнадцатого, двадцатого, двадцать третьего, двадцать пятого, двадцать седьмого, двадцать девятого, тридцатого.

Месяца февраля. Второго, восьмого, одиннадцатого, двенадцатого, двадцать четвертого.

Месяца марта. Девятого, двадцать пятого, тридцатого.

Месяца апреля. Семнадцатого, двадцать третьего, двадцать шестого.

Месяца мая. Первого, второго, третьего, седьмого, восьмого, девятого, пятнадцатого, двадцать третьего, двадцать четвертого, двадцать пятого.

Месяца июня. Первого, второго, восьмого, девятого, двадцать четвертого, двадцать девятого, тридцатого.

Месяца июля. Второго, пятого, двадцатого, двадцать четвертого.

Месяца августа. Первого, шестого, пятнадцатого, шестнадцатого, двадцать первое, двадцать третьего, двадцать четвертого, двадцать шестого, двадцать девятого, тридцатого, тридцать первого.

Глава 60. Вопрос: Кто такой инок?

Ответ

Инок – исполнитель заповедей Христовых. Инок – совершенный христианин. Инок – подражатель и соучастник страстей Христовых. Инок – повседневный мученик. Инок – добровольный мертвец, по собственной воле и желанию умирающий в духовных подвигах ради Христа и Царства Небесного. Инок – столп терпения. Инок – глубина смирения. Инок – источник слез. Инок – подлинное сокровище чистоты. Инок – тот, кому смешны все красоты и наслаждения, слава и соблазны мира сего. Инок – чуткая душа, постоянно помнящая о смерти и побуждающая себя к молитве и при бодрствовании, и во сне. Инок – это постоянное превозмогание природы и неослабевающее охранение чувств. Инок – это чин и устроение безплотных, жительство ангельское, проходимое в вещественном теле. Инок – тот, кто придерживается исключительно духовного образа мыслей и действий в любое время, в любом месте и деле. А если не так, то это не инок. Ибо сказал Господь: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). Не может непрерывно предстоять Богу, Ему служить, Божие помышлять и делать тот, кто не полагается на Господа Бога всем сердцем, во всех бедах и лишениях, страданиях, несчастьях и неудобствах, отбросив все заботы и попечения.

Глава 61. Об уповании на Бога

Как для мирянина чудовищное беззаконие – отречься от христианской веры, так и для принявших иноческий образ, преступно – отречься от этого великого образа. Лучше согрешить, временно согласившись со злом, чем вновь облечься в образ мира сего.

Если мы нарушим после крещения обеты наши, есть у нас то, что способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – покаяние.

Если снова нарушим, есть у нас то, что способно еще раз обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – иноческий образ.

Если и его нарушим по сатанинскому действию, то опять же есть у нас то, что способно обновить, исцелить и восстановить нас, покрыть и очистить согрешения наши – схима, великий ангельский образ, и покаяние.

Если же опять под воздействием злокозненного дьявола, его препятствий и коварств, согрешим и нарушим, все равно останется у нас то, что способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – слезы и плач, злострадание и искреннее покаяние. Будем только надеяться, будем уповать на Всещедрого и Всесильного Господа Бога-Вседержителя и не будем отчаиваться. Ему слава всегда, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 62. Отдельные главки и краткие поучения

О том, чтоб вспоминать начало иноческого подвига

Представляй в уме, о человек, и внимай воспоминаниям о своем первоначальном горячем стремлении к Богу. Живя в миру, хотел ты непрестанно молиться и пребывать без сна. И одежду хотел носить ты беднейшую. Есть один только хлеб и пить воду. И, неподвижно стоя, молиться непрестанно. И ни о чем не заботиться, и ничего из вещей, посуды и утвари не иметь. Только плошку одну. В землю закопавшись, хотел ты жить и мертвым быть для дел мирских. Почему же сказанное не исполняешь сейчас, когда время пришло?

Должны мы помнить об искренней ревности и горячем усердии, о вере, надежде и уповании, которые имели мы, только-только покинув мир и начав подвиги. Вплоть до исхода души своей. Подстрекаемые этим, как тростью погонщика, пробуждаются души наши от лени и нерадения, и словно восстают из мертвых.

Если хочешь положить начало добродетельной жизни, в первую очередь подготовь себя к предстоящим искушениям, чтобы мужественно встретить их. И тогда уже начинай исполнение добродетелей и не сомневайся, уповая на Бога. Ибо такой обычай у бесов: когда видят человека, с горячей верой, надеждой и упованием начинающего добрую жизнь, тогда подстерегают его различными страшными искушениями, чтобы сильными нападками и огорчениями, наведя на него страх и опасения, удержать. А если предварительно не подготовишься к встрече с искушениями, воздержись от исполнения добродетелей. Ибо человек, сомневающийся в том, что Бог помогает ему, боится и собственной тени. Даже без искушений от бесов.

О естественных страданиях и недугах и об отсутствии необходимого телу

Если болезнь или телесная смерть, отсутствие необходимого для тела или страх, досаждения бесовские или телесные раны отвлекают твой ум от радости упования твоего на Господа и духовных забот о подлинном совершенстве и спасении, то понимай, что тело в тебе живет, а не Христос. Ибо к чему любовь пересиливает и держит над тобой власть, то и есть – живущее в тебе.

О святоотеческом понимании терпения

Если, по Божьему попущению, постигнет тебя несчастье, нищета или болезнь, голод или что-то другое, изнуряющее тело твое. Или придется пролить кровь за Бога – терпи, прославляя и благодаря Господа. Надейся на Него как на Бога Милостивого, Живого и Истинного. Чтобы дерзновенно и без стыда сказать: «Прошел сквозь огонь и воду, и привел Ты меня к блаженству». Ибо все святые отцы, пройдя это, сказали так, получив невыразимую радость у Христа Бога в Царствии Небесном.

О вере без сомнений

Верующий без сомнений не хочет узнать, какой смертью умрет: от людей или от зверей, от голода или от тяжких великих трудов, или естественной смертью. Ибо двух смертей не будет, а одной никто не избежит. И человеку, однажды положившемуся во всех своих нуждах на Бога, Царствия ради Небесного, и умершему для мира, все равно, как он скончается, он не безпокоится о себе. Однажды положившийся на Бога, во всем, что бы ни делал, преуспеет (ср. Пс. 1, 3) и везде найдет пользу для души своей. Пусть только помнит, что Бога ради решился на все скорби, – и на всяком месте найдет спасение.

По вере нашей и благодать Божия нам дается. Мала вера – мало и благодати дается. Больше веры – больше дается и благодати, и терпения. Но ничто не случается с нами без промысла Божьего и усмотрения. Ищет в нас Бог только добровольного согласия души нашей. Пути же Господни неисповедимы.

О страданиях

Немощь не может помешать человеку спастись и достичь совершенства. Ибо чем слабее человек, тем меньше требует от него Бог трудов и подвигов. А чем сильнее – тем больше требует Бог трудов от него. И кто по немощи не в состоянии молиться стоя или громко петь, тому следует, сидя или лежа, молиться Творцу своему и Богу. И из уст своих, из страдающей души своей, от сокрушенного сердца своего воссылать благодарность безмолвным и глубоким воздыханием. Большой чести достоин от Всевышнего человек, в котором даже при тяжелой болезни не иссякает стремление к Богу.

Если кто обезсилит или заболеет так, что придут в расслабление суставы его тела, и не в состоянии будет молиться Богу, то и тогда, болея, пусть терпит твердо и с благодарностью. Бога ради и Царствия ради Небесного пусть потерпит и не оставляет молитву, сидя или лежа.

Если мы здоровы, тогда должны молиться стоя. А если больны и безсильны, тогда по великой нужде, сидя или лежа, молиться. Даже если все тело наше будет охвачено болезнью, быть прилежным в молитвах. Ибо не так радуется Бог иной добродетели, как тому, когда, испытывая какое-либо страдание, человек с благодарностью претерпевает его до конца Бога ради и Царствия ради Небесного, не оставляя молитвы. Ибо страдания приходят на краткое время и вновь отступают от нас.

От больного не требует Господь поста, отказа от еды и питья, подвигов или трудов телесных. Разве что терпения с благодарностью в страданиях его. А еще молитвы Иисусовой и смирения.

Человек соблюдает телесный пост и трудится для избавления от нечистых страстей, то есть от похоти и вожделения, распаления внутреннего и взыграния плоти, то есть срамных частей тела. А телесный недуг выше и тверже и поста, и подвигов, и трудов, и гораздо быстрее, чем они, спасает душу. Поэтому и не спрашивают с немощного человека поста и телесных трудов, непосильных ему. Только должен он непрестанно благодарить Бога и молиться Господу своему.

О том, чтобы новоначальным не приниматься за чрезмерное и непосильное

Всякий человек, который не опытен еще в духовных делах, пусть, будучи новоначальным, не берет на себя непосильного подвига добродетели, даже если обладает большим разумом. Ибо разумные не подвергают себя тяжким подвигам, а выносят все постигающие их страдания от бесов и от людей. Ибо Бог не труды вознаграждает, а смирение.

Смотри, чтоб, обезсилев от поста и чрезмерных трудов в подвиге своем, не стать нерадивым, не охладить душу свою такой неразумной жизнью. И не сделаться посмешищем для бесов и людей.

Всякую вещь украшает мера. А врагу нашему свойственно вкладывать в ум неопытным людям желание поститься не по силам и выполнять другие тяжелые дела, чтобы повергнуть их в отчаяние.

Только произвольные человеческие правила и тяжелы, а заповеди Христовы не тяжелы.

В чем корень и вершина, основание и завершение, начало, середина и конец и утверждение всем добродетелям

Начало, середина и конец, утверждение и обретение всех заповедей и добродетелей – мужество, терпение и твердость, и любовь и милосердие, и частое чтение книг.

О мужество, терпение и твердость! Ты великое оружие против дьявола. Словно богатырь, одолеваешь силы бесовские.

Наводят на нас бесы безчисленные страдания, похоти и вожделения, соблазны, явные и тайные, своими различными злоумышлениями. А имеющий мужество, терпение и твердость все злоумышления и надменность бесовскую, страдания, похоти и вожделения, и внезапные соблазны, явные и тайные, словно мечом иссекает. Ибо всегда имеет при себе оружие и подготовлен – во всякое время, на всяком месте, во всякой заповеди, в добродетели и в страдании – терпеть все причиняемые напасти.

Как уже говорил, любовь и милосердие, а также мужество, терпение и твердость, и чтение книг – начало, середина и конец всех заповедей и добродетелей. Ибо без терпения не можем мы исполнить ни одной заповеди и добродетели. А если и соблюдаем какие-либо заповеди и добродетели, но без любви и без милосердия – напрасно трудимся. А без чтения ничего не может человек знать и понимать.

О, любовь и милосердие! Сколько заповедей и добродетелей вобрали вы в себя!

О, терпение, порождаешь ты все заповеди и добродетели!

О, чтение, глашатай небесного, земного и того, что в преисподней!

Чтение все находит, а терпение порождает, а любовь и милосердие выращивают. Три эти заповеди и добродетели соблюдая, достигнем совершенства и спасемся!

Вопрос

Как понять, достиг ли кто совершенства и благодати, или не достиг?

Ответ

Где источник жизни и благодати, там и добрые дела из сердца истекают и всякий тяжелый труд становится легким, когда приходит благодать Божия – Дух Святой. А признаки благодати Божией в человеке такие. Непрестанная и ненасытная молитва Иисусова переполняет сердце человека, и радость изливается сердечная, а ум помнит о смерти, и о радости Царствия Небесного, и о муках, и о заповедях и добродетелях. А глаза его все время источают слезы. И становится он во всем справедливым, просветленным, чистым и рассуждает ясно и немечтательно. И все это происходит от благодати.

Всецелая чистота ума говорит о присутствии в человеке благодати. Ибо Духом Святым совершается в человеке, и от Святого Духа происходит. Всецелая чистота ума, то есть глубочайший разум, рассудительность, чистота и просветленность, молитва и радость, слезы и терпение, все остальные заповеди и добродетели, и безстрастие, происходят от благодати Святого Духа. Когда дух человека просвещен благодатью Святого Духа, тогда и ничтожнейшая страсть, тайком прилагаемая от дьявола и скрытая, не может утаиться. Когда солнечный луч сквозь щель проникает в дом, тогда и ничтожнейшая взметнувшаяся пылинка становится видна человеческому глазу.

Так заповеди и добродетели приумножаются. Ибо когда Дух Святой пребывает внутрь человека, тогда приводит ему на ум всякое дело доброе, словно указывая на него перстом, или, словно солнце в ясный день, показывая и хорошо обнаруживая все существующее. Когда душа и ум человека очищаются от страстей благодатью Святого Духа, тогда и сновидения становятся верными и несоблазнительными. Поскольку в суставы и части тела таких людей не могут проникнуть духи, и ум у них неизвращенный.

А где делатель страстей, там умножаются страсти и всякая темнота, и духовный мрак, и тяготы, и труд становится тяжел. Когда лукавый дух одолевает человека, тогда наступают и долгий сон, и лень, и дремота, и нерадение, и окаменение сердца, и помрачение ума и забвение о заповедях и добродетелях, о смерти и муках, о радости Царствия Небесного, и всякое смятение ума. И все это признаки оскудения благодати и присутствия в человеке духов тьмы и лукавства. Ибо все это бывает от бесов. Когда человеческий ум омрачается от бесов или от мирской суеты, или от многочисленных стремлений, желаний и различных забот, тогда великими страстями становится одержим человек и не может понять, почему одержим. Ибо прячутся они в нем, как змея в трухлявом пне. Более того, бесы скрываются в нем. И тогда, словно цыпленок в клочьях пуха, бродит человек и путается, всюду о всякие грехи спотыкаясь. Ибо лукавые духи покрывают внутри человека всякую благую вещь и добродетель, словно ночь, мрачная и темная.

О том, чего больше всего боятся бесы

Больше всего боятся бесы шести добродетелей. Голодного чрева. Жажды. Молитвы Иисусовой. Крестного знамения, когда кто-нибудь хорошо осеняет себя крестом. Частого причащения, когда кто-нибудь достойно причащается часто. И надеющихся на Бога всей душою, и верующих, и уповающих на Бога без сомнений. Ибо нет для бесов ничего страшнее этого оружия. А прежде всего, Крест Честной и Животворящий, воистину огненное и пламенное оружие, опаляющее силу бесовскую.

Вопросы и ответы о том, кто свят

– Кто свят?

– Свят всякий, кто спасся, то есть уберег себя от всякого греха. Имеет правую и неискаженную веру во Христа Бога и пребывает в заповедях Господних прилежно. Тот воистину свят.

– А кто уберегся от всякого греха, имеет веру неискаженную и пребывает в заповедях Господних усердно, ответь мне?

– Тот, кто страсти победил.

– А кто страсти победил, ответь мне?

– Тот, кто отказался от радостей.

– А кто отказался от радостей, ответь мне?

– Тот, кто до конца отверг себялюбие, все виды желаний и стремлений своих, свои суждения, привычки, своенравие и своеволие.

– А кто до конца отверг себялюбие, все виды желаний и стремлений своих, свои суждения, привычки, своенравие и своеволие, ответь мне?

– Тот, кто в коротком нынешнем веке возненавидел себя Царствия ради Небесного и безконечной жизни ради.

– А кто в коротком нынешнем веке возненавидел себя Царствия ради Небесного и безконечной жизни ради, ответь мне?

– Тот, кто стяжал незыблемую веру во всяком долготерпении, в заповедях Господних, в добродетелях и в скорбях; твердо надеется и без сомнений уповает, и полагается на Бога во всех страданиях и нуждах своих, тот воистину безстрастен, совершенен и свят.

О воле Божией

Если желаешь, человек, понимать волю Божью, коротко скажу тебе. В течение всей твоей подвижнической жизни примешивай по мере сил небольшое страдание ко всякому делу, совершаемому Бога ради. В этом благая воля Божья. Небольшое страдание Бога ради лучше большого дела, в котором нет страданий. А если человек понемногу ищет себе послаблений, это не от Бога, но от бесов лукавых.

Если мы слабы и не в состоянии трудиться, то будем стяжать смирение и благодарность, и молитву Иисусову. А если мы здоровы, то следует нам доводить себя до изнеможения. И тогда мало-помалу укрепится душа наша и мы научимся терпению и добродетелям.

О плаче и слезах

Усердно старайся ежедневно сетовать и плакать, омывая лицо свое слезами. Ибо если приключится тебе кончина смертная в тот день, когда ты лил слезы, избавлен будешь от вечных мук. Ибо в этом состоит истинное покаяние.

Ибо и тот разбойник, о котором «Пролог» свидетельствует, что омочил он платок слезами своими, был оправдан. И инок, который ежедневно впадал в блуд и перед образом Христа ежедневно в слезах каялся, плача и сокрушаясь, был оправдан. И мытарь, бивший себя в грудь со слезами, плачем и воздыханием, оправдан был. И блудница, омочившая пречистые ноги Господа слезами, смиренно припав к ним, оправдана была. И Манассия раскаянием и слезами оправдан был. Все они раскаянием, слезами и плачем спаслись.

И полагаю, что, действительно, если бы человек мог омыть все свое тело слезами, словно миром дорогим благоуханным, то оно стало бы нетленным. Но человек не плачет без причины.

Вопрос

Когда приходят к человеку плач и слезы?

Ответ

Плач и слезы приходят к человеку, когда откажется от мира и мирского образа мыслей. От шума и волнений, от многословия, от суеты и всяких забот. И сосредоточит ум свой, то есть все мысли свои, и не скитается телесно. А безмолвствует в одиночестве, стремясь к Богу и непрестанно трудясь.

Или если кто плаксив от природы.

Или от воспоминаний о грехах своих, которые совершил. Или от памяти о смерти, могиле и разложении тела.

Или от страха при мысли о безконечных муках.

Или от желания радости праведных во Царствии Небесном.

Или от раздумий о людях, живших на земле прежде, – и где они теперь?!

Или если приходит какая-либо беда или лишение.

Или обидят человека понапрасну – и плачет.

Или от чего-нибудь другого, что вызывает плач, слезы и сокрушение у человека.

И следует от этого плакать и сокрушаться, пока не прекратятся слезы. И следует их сохранять всячески, как зеницу ока. Убегать и удаляться от многословия и частых бесед. Шума, волнения и суеты избегать. И не ходить из своей кельи к другим людям, но сидеть безмолвно в келье своей, чтобы сохранить слезы и плач. И не объедаться, не пить много, не спать подолгу и не увлекаться разнообразными мыслями.

Но быть прилежным в молитве, в чтении книг и в воздержании. И не думать о том, как ты плачешь и льешь слезы, чтоб не забрали у тебя снова плач и слезы.

Когда придут к нам плач и слезы в смиренномудрии, то научат нас всем добрым делам и благочестию, к великой душевной пользе. Ибо плач и слезы – утверждение добродетелям и утешение страдающим Христа ради. Плач и слезы научают человека бороться с бесами и против козней их вооружают. Плач и слезы на страсти греховные ополчают. Плач и слезы лукавые и нечистые мысли отбрасывают и отгоняют. Плач и слезы греховные похоти и желания, самоуспокоенность и себялюбие, и соблазны мира сего отсекают. Плач и слезы на добродетели поднимают и наставляют. Плач и слезы человеческий ум очищают и рассудительность дают, и душу возносят до высот упования на Бога. Плач и слезы – душе и телу очищение. Где глубокое смирение, там плач и слезы в изобилии. Будем же лить слезы и плакать, пока есть у нас время.

Если хочешь, научу я тебя лить слезы и плакать. Уж не глаза ли свои, окаянный, жалеешь для слез и плача? Лучше для тебя ослепнуть от слез и света лишиться, чем лишиться радости безконечной в будущем веке. Жалко тебе, окаянный, тело свое изнурить, иссушить, истощить и принудить? Но лучше членам тела твоего погибнуть, чем тебе самому отпасть от добродетелей и Царствия Небесного и быть мучимым в нескончаемые веки.

Тогда что ли, окаянный, хочешь трудиться и слезы лить, и плакать, соблюдать заповеди и делать добрые дела, когда наступит старость и кончина смертная? И словно гнилой столп, извлеченный на съедение зверям и птицам, станет плоть твоя добычей червей?

Разве не безпокоит тебя, окаяннейший, что умерщвлена грехами тяжкими душа твоя, которая дороже для тебя, чем весь мир и все, что в мире? Но если желаешь провести жизнь в плаче и слезах, достичь совершенства и спастись, то начни подвизаться хорошо и терпеливо, пока еще есть время. И смири себя внутренне, во всех делах и размышлениях. Пусть будут у тебя обстановка в доме и книги, и домашняя посуда, и одежда, и все предметы и вещи некрасивыми, бедными и в безпорядке. Не дорогими и не вызывающими зависти. Чтобы, если придут воры или разбойники, ничего не было бы им нужно и ничего не хотелось бы взять в келье твоей. Смиряя себя во всем, уничижая и укоряя, стань как один из нищих и убогих, ради дара слез и плача.

Не только шум и суета, заботы и любовь к вещам лишают плача и слез. Но и богословие не годится для плачущего и льющего слезы, ибо и оно обыкновенно разоряет плач.

О премудрости Божией

О, насколько велика премудрость Божия и сила! Ибо Святым Духом всякая тварь становится живой и движется, и обновляется, и возвращается в первоначальное достоинство, и возводится выше. И ничто не мертво у Бога, но все живо. И ничто, никакое дело не может от Бога утаиться никогда, ни днем, ни ночью. Вся тварь сочтена у Бога. Даже волосы у людей все сочтены. И деревья, и травы, и песок морской.

О предвидении

Разное бывает предвидение. Иногда – от благодати, иногда – от мудрости, иногда – от природного разума. А иное – от действия добродетелей, а другое – от духовной жизни бывает.

О духовном любомудрии

Ведь и любомудрие приходит к человеку от безстрастия и очищения, благодати и уединения. Ибо от безстрастия и очищения души и тела, от благодати и уединения, душа становится прозорливой и рассудительной – душевными чувствами. То есть умственным зрением. А безстрастие, очищение, благодать и уединение, происходят от добродетелей: от веры, любви, милосердия, поста, воздержания, бдения, бодрости, молитвы, молчания, нестяжания, смирения, смиренномудрия, чистоты, рассудительности, терпения и других. А еще часто приходят безстрастие, очищение и благодать к человеку от уединения, от поста, от воздержания, от бдения бодрого, от трезвой молитвы и от самого трезвения, от слез и от поклонов. С их помощью и философствуй. От них любомудрие приходит, то есть философия. А без этих добродетелей: безстрастия и очищения, или же благодати и уединения, не избегая мирского шума и суетных забот, нельзя философствовать. Ибо без этих добродетелей: безстрастия, очищения и благодати – частями тела и душевными чувствами духи обладают. И поэтому следует нам ограждаться этими добродетелями, чтоб не открыть вход для них. Ибо эти добродетели входы и двери перед ними закрывают, а люди, не имеющие этих добродетелей, многочисленные входы и двери сами создают в себе для духов.

Не желает благодать Божия и дар Святого Духа вселяться туда, где пребывают нечистые духи, поскольку Бог дает человеку дар и благодать вселяет в человека, смотря по жизни, по безстрастию, по очищению, по усердию, по соблюдению заповедей и отеческих добродетелей и по терпению.

О христианской вере

Не сомневайся в вере, о человек! Ибо есть не один, не десять и не сто свидетелей веры, а безчисленное количество свидетелей.

Первые свидетели – пророки. Сами веровали и, движимые от века Духом Святым, предсказали нам.

Вторые свидетели – апостолы. Сами веровали и нам проповедовали. Ели и пили вместе с Создателем всех, видимых и невидимых. И множество мук приняли, и за веру Христову предали души свои и умерли за Христа.

И святые отцы святых Вселенских Соборов передали нам веру во Христа. Множество святых постников и подвижников, и чудотворцев было там. Ибо семь Соборов Вселенских было. И поместных Соборов множество. На одном только Первом Соборе было триста восемнадцать святых отцов. И на остальных безчисленное множество святых отцов было. Сначала сами веровали и спаслись. А потом завещали и нам.

Также видим безчисленные чудеса Божии. И великое множество чудес святые Его и поныне совершают.

А еще видим Честный и Животворящий Крест Господень, сверкающий, словно молния, разрушающий полки бесовские и выжигающий, словно огонь траву.

А еще видим мощи святых, нетленные и неразрушающиеся, обретаемые и поныне. Безчисленные чудеса совершают они и источают благоухание великое.

А еще Господь и святые Его многих воскресили из мертвых.

И еще великое множество достойных веры свидетелей.

В месяце сентябре – тысяча сто святых. В месяце октябре – две тысячи пятьсот сорок три святых. В месяце ноябре – семь тысяч пятьсот святых. В месяце декабре – четырнадцать тысяч четыреста святых. В месяце январе – семьдесят тысяч четыреста святых. В феврале – тысяча семьдесят два святых. В месяце марте – пятьсот тридцать пять святых. В месяце апреле – восемьсот восемьдесят святых. В месяце мае – пятьсот пять святых. В месяце июне – сто тридцать святых. В месяце июле – тысяча святых. В месяце августе – двести пятнадцать святых. Во всем же году – четыре тысячи триста восемьдесят пять всех святых, кроме неизвестных и скрытых Господом Богом.

Видишь сколько благоприятных свидетелей достославных! И поэтому не изнемогай в непрестанном подвиге и терпении, в вере, надежде и уповании. Но пребывай, словно камень, тверд и с радостью иди принять такие блага, которые превосходят тысячи тысяч кратковременных благ, несказанные и неизреченные, и неисповедимые устами человеческими. Как найти мимоходом красивое птичье яйцо или чистое серебро, или червонное золото, или сверкающий драгоценный камень, или чистый жемчуг, так и Царство Небесное, жизнь и радость безконечную. Ибо неразумные выронили его из рук своих, потеряли и погубили по глупости и безпечности, лени и небрежности, по маловерию, отсутствию надежды и отчаянию своему. Ох, увы, грубое невежество, какое сокровище губишь, словно солнце пресветлое!

О Христе Боге и о Пресвятой Богородице

Родилась Пресвятая Богородица в лето пять тысяч четыреста восемьдесят шестое (21 г. до н.э. – прим. пер.). А Благовещение Пресвятой Богородицы было в лето пять тысяч пятисотое (7 г. до н.э.), в первый день недели, в девятом часу дня. Ей было тринадцать лет и семь месяцев.

А Господь наш Иисус Христос родился в лето пять тысяч пятисотое от создания мира (7 г. до н.э.). А всех лет святого жития Пресвятой Богородицы на земле – семьдесят два года. А исчисляются годы Ее так. Трех лет посвятили ее родители Богу, как и обещали. В храме прожила шесть лет и шесть месяцев. У племянницы своей Елисаветы, в дому Захарии, провела три месяца. В доме Иосифа – шесть месяцев. На пятнадцатом году родила Господа нашего Иисуса Христа. И от рождения Его до распятия Его пребывала с ним тридцать три года и четыре месяца. В доме Иоанна Богослова жила двадцать четыре года, и преставилась с великой честью и неизреченной славой. А душу Ее пресвятую от тела принял Господь Своими руками. А Успение Пресвятой Богородицы было в лето пять тысяч пятьсот пятьдесят восьмое (50 г. н.э.).

Крестился Господь наш Иисус Христос в лето пять тысяч пятьсот тридцатое (22 г. н.э.), в первый день недели, в седьмом часу ночи.

Числа

Тьма – десять тысяч.

Легион – сто тысяч.

Леодр – один миллион.

Вран – десять миллионов.

Колода – сто миллионов.

† † †

Четыре времени в году благоприятны. Весна настает с Благовещения. Лето настает с Рождества Предтечи. Осень настает от Зачатия Предтечи. Зима настает от Рождества Христова. Ключевая буква начинается с Рождества Христова. Вруцелетие начинается в первый день марта, и эта буква содержит воскресные дни. Индикт и год начинаются с первого сентября. Високос наступает на четвертый год. Но прежде чем сменится вруцелетие, переходят на следующие дни недели Рождество Христово и все остальные праздники в году.

О причащении Тела и Крови Господней

О, совершитель богослужений, знай и понимай, что великое дело творишь! Ибо с Ангелами святыми стоишь на месте святом, преисполненном страха и трепета.

О человек, избегай тех мест, где спешат из человекоугодия. Какое умиление, когда спешишь? А без слез не следует ни служить, ни причащаться. Если же совесть твоя не позволяет тебе служить с кем-либо, то не дерзай служить, чтоб каким-либо образом еще больше не прогневать Бога. Ибо если недостойно принимаешь Святые Таины Христовы, Тело и Кровь Господню, виновен делаешься пред Телом и Кровью Господними. И становишься убийцей Самого Христа, виновником Его заклания, недостойно причащаясь Тела и Крови Его. Ибо сказал Апостол Павел: «…кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1Кор. 11, 27). И еще сказал: «…тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле и Крови Господней» (1Кор. 11, 29).

Если отягчает тебя объедение, говори себе мысленно: «О человек, лишен будешь трапезы небесной, всякого наслаждения и красоты. А пища земная в червей и в смрад превращается».

Если не имеешь душевного умиления, понимай, что превозносишься или гневаешься на кого-нибудь, или много ешь, пьешь и спишь. Или в суету, смятение и заботы вдался ты. Ибо это никак не позволяет душе по-настоящему умилиться.

Все великие, имеющие дар богословия или создания церковных песнопений, воздержанием и трезвением, молитвой и бдением в уединении обрели его. Ибо воздержание и трезвение, молитва, бодрость и уединение, отгоняя смятение, дают человеку рассудительность. Это и было у них взамен ремесла. А ремесло плачущему не годится. Ибо, как правило, лишает плача. Не заплачет человек, если не понудит себя.

От ничтожнейшего греховного поползновения Дух Святой не отойдет от человека, если он тотчас исправится. А если кто долгое время пребывает в таких поползновениях и безпечен к страсти, которой охвачен, или в тяжкие прегрешения впадает, тогда отойдет.

Если хочешь узнать чьи-нибудь дела и привычки, слушай, что говорят его уста. Ибо уста не произносят того, чего нет в глубине сердца.

Не все будем говорить, что знаем. И не все делать, что можем. И не всему верить, что слышим.

Не все мысли, которые приходят нам в голову наши: иные наши, иные от Бога, а иные от дьявола.

Не всякий малый подвиг – мал. И не всякий великий – велик и совершенен.

Всех люби, но от всех себя блюди, не всем тайну открывай. Ибо часто ложный друг, переменясь и отвернувшись, становится врагом. Поэтому, не испытав друга, не открывай тайну.

Ни одного слова не говори, не подумав.

Ни одно поспешное дело не бывает добрым.

Каждому человеку собственная совесть и учитель, и обличитель, и наставник, и указчик, и мерило во всяком деле: и в плохом, и в хорошем.

Все, сделанное без разрешения, вызывает гнев.

Если спор идет о добром, и даже о духовном, все равно это уже распря.

Кто живет не на месте, тот сам себя гонит с любого места вон.

С глупыми беседовать – много нужно разума.

Как не наполнишь дырявый сосуд, так и неразумного не научишь. И часто безчестие от неразумных бывает.

В Библии премудрый говорит: «…обличай мудрого, и он возлюбит тебя; дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание» (Притч. 9, 8–9). А обличи нечестивого и неразумного – и возненавидит тебя (Ср. Притч. 9, 8). Ибо обличение для нечестивого и неразумного – мозоль. И еще говорит: старость почтенная не многолетием и не числом лет измеряется. Мудрость – седина для человека, и чистая жизнь – истинная старость (Ср. Прем. 4, 8–9). Ибо есть и среди убеленных сединами сущие младенцы по разуму. А есть и в юных годах более седые, чем убеленные сединами, ибо украшены мудростью.

Мудрый говорит – словно драгоценными камнями украшает и чистым жемчугом унизывает дорогие одежды. А неразумный говорит – словно в воду бросает.

Не держи у себя, о человек, золота и серебра, ни драгоценных камней, ни чистого жемчуга. А ищи для себя мудрости духовной и приобретай ее. Ею будешь славен и богат, и спасешь душу свою.

Сладко и приятно всем людям слово искусное. Ибо ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А неискусный в слове гневом поражает души многих.

О пустынник, живущий уединенно! Протапливая келью свою, выгребай угли вон из печи и дым хорошо выпускай. А сам в это время спать не ложись отнюдь. И водой не заливай и снегом не засыпай угли. Ибо снова разгораются и вредят. Ибо угар, он такой: если охватит спящего человека, то сердце его зайдется и смерть наступит. Если даже встанет, то, не помня, куда идти, снова падает наземь. О человек, будь внимателен, чтоб как-нибудь не скончаться безвременной смертью.

Всякую вещь, приобретаемую с болью и многими трудами, бережно хранят.

Если приходит к тебе соблазн от кого-нибудь, причиняя вред душе, остерегайся, чтоб не впасть и тебе в его грех.

Перед Богом достойнее и трудов, и жертв то, чтобы не согрешать против Него и иметь любовь и милосердие, правду во всем и смиренномудрие. Ибо этим все праведные спасались.

Блажен муж, тело которого следует за душой его. И горе тому человеку, чья душа следует за телом его. Ибо эти двое: душа и тело, словно львы, борются и воюют друг с другом до разлучения, до конца жизни своей. Душа ведь желает спастись, а тело нежиться любит.

Если не посмотришь в зеркало, о человек, не увидишь лица своего. Так же если не будешь часто читать книги, о человек, не увидишь лицо бытия и жизни своей. То есть не сможешь найти в себе ни страстей, ни заповедей, ни добродетелей. Ни достичь совершенства не сможешь, ни спастись. Ибо чтение святых книг – царь и родитель, и приобретатель, и глашатай, и мерило страстей и добродетелей, и заповедей, и всей жизни человеческой. Богу нашему слава.

О чистоте

Начало чистоты – несклоняемость помыслов. А начало осквернения тела и души – мысленное согласие. Чистота для сердца в твердости сердечной. А чистота для тела в девстве. Чистота для ума в несклоняемости помысла. Чистота для души в безстрастии и отсутствии похоти. А нечистота для сердца в блудной сладости и внутреннем распалении. А нечистота для тела в падении и блуде. А нечистота для ума в непристойных мыслях. А нечистота для души в страстях душевных, которые душа любит и которыми наслаждается.

Мы же будем мужаться, чтоб укрепилось сердце наше. И ограждаться крестным знамением, когда придут бесовские страхи, и то место, где увидим что-либо, ограждать крестом. И при входе во всякий пустой дом, перекрестясь у дверей и совершив молитву, отвечать самому себе: «Аминь», – если никого нет, и входить смело. Ибо, если видят лукавые бесы, что кто-то боится и пугается, то еще сильнее запугивают. А если обнаруживают кого-нибудь утвержденным в Господе, тотчас посрамляются и не досаждают ему. Будем же помышлять, что мы в руке Божьей и творения рук Его мы!

Постоянное зеркало и напоминание про дела, нужнейшие из нужнейших

О человек, смертен ты. Бодрствуй, мужайся и трудись усердно всякий час – конец приближается. Поступая правильно, не переставай бояться смерти, страшиться муки безконечной, не прекращай заботиться о радости Царства Небесного, которой нет ни образа, ни названия, ни подобия среди всех благ нынешнего века. Разве не знаешь, что тесен и узок, и полон скорбей путь в Царство Небесное? И что лишь прилагающие усилия восхищают его? Сатана уже вооружается на рабов Христовых и являет знамения беззаконий своих. И Пришествие Христово уже при дверях. Подвизайся непрестанно, день и ночь, отложив всякие заботы, ибо есть только Бог.

О человек, ничего нет важнее собственной души для каждого из нас. О, как начнешь рыдать и плакать, и искать, потеряв спасительное время жизни своей. Заревешь, как дикий зверь тогда, но не успеешь ничего. Берегись, окаянный и блудный, уже не жить тебе столько времени, сколько жил ты! Что делать будешь, окаянный, если неготовым и нераскаявшимся взят будешь и от Бога изгнан в муку безконечную? Никто тебе там не поможет, о окаянный! Ни отец, ни мать, ни брат, ни родственники, ни любимые друзья. Известно, что и весь мир тебе не сможет помочь. Если потеряет человек золото или серебро, или другую ценную вещь, то может приобрести иную вместо нее. А если потеряет спасительное время жизни своей, то не сумеет приобрести другое время вместо того. Ни выпросить, ни купить не сможет ни на золото, ни на серебро, ни на камни драгоценные.

Человек, как трава, и дни его, как цвет полевой: облетают так же. Словно ветер, проходят, не останавливаясь, мимо и не вернутся уже на прежнее место (Ср. Пс. 102, 15–16).

О человек, если не положишься во всем на Бога, то не сможешь избавиться от забот. Всегда и во всем переноси твердо все тяготы – и от бесов, и от разных людей. Ибо мужество, терпение и твердость, и страх Божий порождают всякую добродетель и отгоняют сон и лень, тяготы и усталость, и приближающихся бесов. И всякие бесовские препятствия, и все страсти.

Мало ешь, мало пей, постоянно будь голоден. Ведь страдаешь ежедневно от этого, и дремота, и сон, и лень, и тяжесть, и расслабленность наваливается еще сильнее, царица страстей. Мало спи. Долгий сон и лень лишают благодати и добродетелей. Мало говори. Воздерживайся постоянно во всем и всегда, душою и телом. Ум оберегай, сердце храни. Если не избежишь пленения и помрачения ума, не сумеешь спастись. Еще не очистился ты духовно и не сподобился благодати, если дерзки еще духи.

Не осматривай и не ощупывай тайных частей тела своего, отнюдь не вздумай прикасаться к ним никак. Никогда не сиди праздно. Без рукоделия и без книг даже на минуту опасайся присесть. Ибо бесы, как змей, внезапно охватывают сном. Четыре часа спи на боку или же сидя. В жаре или в холоде, или с часами. Книги читай постоянно. И прежде всего – небольшую книжку эту. Поскольку книги – царь добродетелей, и без них мы добрые дела и сами забываем, и враг закрывает. А царица – терпение, мужество и твердость, любовь и милосердие.

Ох! плачь постоянно – если и праведник едва спасется, где же окажется грешник?! (Ср. 1Петр. 4, 18). Человеку нужно, словно заковав себя в железо, все время терпеть с верой, надеждой и упованием. Поскольку постоянным сопротивлением и борьбой, и скорбями, и болезнями, и бедами, естественными, и от бесов, и от людей, все святые отцы пришли в свершение и спаслись, и обрели благодать, и сподобились чудотворения, сохраняя заповеди Господни и остальные добродетели сначала в видимых делах, а потом – в созерцании.

О составителе святой книги этой

Это мы, многогрешный и смиренный священноинок Дорофей, написали книгу эту, называемую «Цветник».

От старцев:

Говорил авва Илия: «Я боюсь трех вещей – как будет душа покидать тело, как встречу Бога, и какой услышим приговор на Суде».

Говорил авва Исаия: «Если хочешь избавиться от нечистых снов и представлений, и непристойных видений бесовских избежать, – не променяй на сон своего ночного правила. И таким образом прояснится ум твой и воссияет Свет духовный в сердце твоем. И бесы, плача и рыдая, убегут от тебя. А святой ангел, пребывающий с тобою, воспрянет и укрепит тебя против страстей греховных».

Вопрос

Как сохранить безмолвное пребывание в келье?

Ответ

Надо постоянно, всегда держать в уме тот час, когда душа разлучается с телом, и нелицеприятный Суд, и как придется держать ответ за греховные дела, слова и мысли. А ни о чем человеческом отнюдь не помнить тому, кто в келье сидит.

Не отказывайся учиться, даже если ты весьма премудр, ибо предначертания Божии полезней нашей мудрости.

Мудрость гласит: если слышал ты чужую тайну, пусть умрет с тобой. Погрузи во мрак и не дай ей ни выйти из тебя, ни шевельнуться. Убей слышанное, забудь, чтобы не впасть в искушение. Из молчавших никто не раскаялся. А проговорившиеся – многие. То, о чем молчишь, еще можно сказать, а сказанного не воротишь. Упущенную птицу не поймаешь, и слова, слетевшие с уст, нельзя ни вернуть и ни поймать.

Сказал старец: люби молчать, а не говорить, ибо молчащий – собирает, а много говорящий – расточает.

Сказал старец: если попытаешься Великим Постом бодрствовать и трудиться и не выдержишь, начни снова и не прекращай до смерти своей.

Ибо в каком деле окажется человек, в том его и будут судить. В посте, в бдении и в трудах, или в безделье. Всякий день, каждое лето и зиму, каждый месяц и неделю проверяй себя, какой из добродетелей ты достиг: поста или бдения, молитвы или безмолвия. Но важнее всего – смиренномудрие, ибо это подлинное достижение душевное. И всякий день приучай себя к покорности, говоря: любой человек лучше меня. Ибо без этой мысли, если даже кто и мертвых воскрешает, и чудеса творит, – он далеко находится от Бога.

Брат спросил у великого и рассудительного старца: «Отче святый, какая из добродетелей самая нужная добродетель, которой можно обрести душевную пользу?» Ответил старец: «Есть три добродетели. И кто приложит усилия, чтоб их приобрести, с тем не сумеет дьявол ничего сделать, если будет иметь он эти добродетели». И попросил брат: «Расскажи мне, отче, какие это?» Ответил старец: «Первая – любовь, вторая – милосердие, третья – смирение. Если ты постишься, воздерживаясь от пищи, так ведь и дьявол от создания своего не ест. И если все ночи бодрствуешь, так и дьявол никогда не спит. И если трудишься много, так и дьявол безплотен и никогда не отдыхает от трудов. И, совершая многие другие добродетели, мы можем быть побеждены. А кто обретет истинное, а не показное смирение и истинную любовь, а вместе с ней и милосердие, того не сможет дьявол склонить ни к какому греху, по слову Спасителя нашего».