Заповедь 4: Помни день субботный, еже святити его: шесть дней делай и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седмый – суббота Господу Богу твоему

Скачать Заповедь 4 в формате docx

Почитай Бога всем существом твоим, употребляя на это некоторые дни в особенности
Раздел 1: Относительно правильного употребления и распределения времени
** Сонливость, привычка поздно вставать утром
** Бдение Богу противное (превращение в порядке своей жизни ночи в день, и наоборот)
** Пирования и увеселения дальше полуночи
** Напрасная медлительность на деле, или в исполнении дел
** Излишние посещения и привычка не находиться дома
** Излишняя хлопотливость в делах

Раздел 2: Относительно честного труда
** Бесчестные труды или промыслы, именно для увеселения других
** Пренебрежение трудом простым или черным, при самой нужде в нем
** Изнеженность на поденной работе
** Полная праздность
** Бродяжничество
** Нищенство по лености или же для нетрезвости
** Беразборчивое подаяние милостыни злоупотребляющим ею – с одной стороны, и неосторожное осуждение, подающих в потере заслуги пред Богом – с другой

Раздел 3: Нарушения воскресных дней и праздников
** Вечера или гостьба под праздник
** Пение светских и мирских песен на воскресный день, иногда и в самую позднюю пору ночи
** Ожидание светлого годового праздника не с мыслью о Господе, а только с плотскими помышлениями и приготовлениями
** Небытность coвсем у заутрень в праздники или же старание всегда и без нужды заменить их для себя всенощными
** Неусердие прийти в некоторые особенные дни кроме обедни к прочим службам
** Редкоe хождение в церковь, до опущения сряду трех воскресений
** Нехождение совсем в церковь
** Неисполнение долга посвящать целый воскресный день, как и каждый праздник, на дела благочестивые
** Будто много праздников, и отсюда—вред их для благосостояния народного
** Работа по воскресеньям и в праздники
** Суетливость по делам в праздники
** Сельские помощи в праздник
** Торговля и базары по воскресеньям и в праздники
** Ранняя торговля вином в праздники
** Излишества в удовольствиях, допускаемые под предлогом праздника

Раздел 4: Нарушение праздников в особенности
** Не по христиански препровождение святок
** Не христианское  празднование пасхи (пасхальной недели)
** Не по христиански исправление именин
** Опущение молитвословий со святой водой и особых в доме или квартире у себя

Раздел 5: О постах, для которых полагаются свои часы, дни и недели (пощение на несколько часов)
** Питье или ядение прежде окончания обедни в праздники
** Неразличие часов относительно пищи после полуночи на постный день

Раздел 6: О несоблюдении однодневных постов
** Несоблюдение поста в среду и пятницу
** Нехранение в строгом посте дней: «Усекновения главы Предтечи, Воздвижения Креста и пред праздниками Рождества Христова и Богоявления»

Раздел 7: Нарушение недельных постов
** Извращение цели сырной недели
** Рыбный стол и вино в те дин постов, когда нет на них разрешения
** Пресыщение и постною пищею
** Неусердие быть в великий пост на одном сухоядении и однократном только в день ядении, как это предлагается постным уставом
** Несоблюдение без пищи великого пятка
** Нарушение всех постов, кроме великого, скромною пищею
** Мясоястие даже и в великий пост, исключая разве двух-трех недель в нем
** Пощение с ропотом
** Умствования против постов, будто они излишни, или только предлоги к нарушению их
** Отвлечение других от поста убеждением, примером и в хлебосольстве
** При посте телесном нестяжание себе поста душевного
** Опущение в посты чтения книг божественных и духовных
** Светские увеселения и удовольствия в посты, особенно великий

Почитай Бога всем существом твоим, употребляя на это некоторые дни в особенности

Ум, благоговеющий к Богу, сердцеи воля, более всего преданные Ему, а не кому либо или чему либо иному, са­мое слово, всегда только благословляющее Его,—все ото пре­красные жертвы со стороны человека: но полноты жертвоприношения они еще не составляют. Необходимо служение Господу Богу совокупное и «духом и телом» (1Кор.6,20). Притом, — это служение должно быть в некоторые дни всецелым, по­тому что и самое время есть Божий дар нам. Отсюда за­поведь: «помни день субботний»,т. е. о праздниках, и «шесть дней делай», т. е. о труде. Отсюда столь естественная, по­следовательная связь этой заповеди с тремя предыдущими. Итак:

Раздел 1: Относительно правильного употребления и распределения времени

Сонливость, привычка поздно вставать утром

«Доколе, о лениве, лежиши? когда же от сна возстанеши?» (Притч.6,9). Первое время у нас, это—утро каждого  дня. Когда же мы пользуемся богодарованным утром? по примеру ли ветхозаветных праведников, например, Навина (Ис. Нав.7,16; 8.10), Авраама (Быт.19,27), Иова (Иов.1,5), которые с раннего утра поднимались на свои дела, и тем более, чем важнее ожидали их дела? И сожалению, для многих из нас раннего (естественного) утра совсем не существует: встают в семь часов, и даже в 9—10. Что здесь не по Божьему закону, и что вредного?—От сон­ливости, по замечанию духовно-опытных людей, происхо­дит забывчивость. Сонливые утром не пользуются самым лучшим временем для серьезных своих занятий; потому что раннее вставанье утром—раньше обыкновенного часом-двумя—освежает умственные способности и укрепляет силы, так что человек трудится, и—сравнитель­но с другим временем не чувствует усталости в труде;— оно дает развязность движениям, предупреждает и дурное расположение духа. (Потому-то люди, чем умереннее поспят утром, или чем раньше встанут и больше поделают, тем чувствуют себя здоровее и спокойнее). Излишний сон благоприятствует развитию чувственности и плот­ской страсти. А еще очень важное здесь: поздно встающие утром просыпают заутрени, как особенно в праздники, и обедни, как особенно в будни. Когда в церкви совершается бескровная жертва за благосостояние города или прихода, где они живут, и, может быть, с поминанием, по усердию других, о здравии и их,—тогда они остаются каж­дый раз в постели. Привыкнув к долгому сну утром, они затрудняются встать к утрене и в тот день (например, в великую субботу), когда готовятся приобщиться св. таин.— Читатель этих наставлений! Полюби любезное утродля тво­его труда.

Бдение Богу противное (превращение в порядке своей жизни ночи в день, и наоборот)

«Нощи яко дни провождает» (Сир.38,27). Привыкли некоторые отходить ко сну ночному не раньше часу, даже в 2—3 после полуночи: иначе и не могут заснуть. Естественно, недостаток этого сна они должны пополнить сном дневным или после обеда. Отсюда жизнь их проходит больше ночью, в темноте (исключительных случаев, которые отвлекают на целые недели от своевременного сна с ве­чера, во время, например, отлучек по службе, по семейным обстоятельствам,—мы не берем). Отсюда эти люди совсем почти превратили ночь в день, а большую часть дня в ночь. Что же грешного в таком порядке жизни их?— Грешное, прежде всего то, что ими нарушаются планы Творца, то течение жизни, которое установил Господь Бог, что или установляется свой противный этому распорядок в употреблении времени. Не напрасно же Господь Бог повелел в известный час восходить солнцу и заходить: этим Он указал время для наших занятий. День Он определил нам для трудов, а ночь для отдыха. Ночью вся природа погружается в сон. В это время засыпают и животные,— не по привычки только, но потому что ночь то же в природе, что сон для нашего тела. Одни только лесные хищные звери не спять ночью: как наступить ночь, они выходят, чтоб найти себе пищу, с восходом же солнца,—этого общего пробудителя всей природы,—тотчас скрываются в свои места (Пс.103,20-24). (К стыду человеческому надобно сказать, что подобно этим хищным животным еще бодрствуют ночью ночные грабители и воры). Затем, искусственная бессонница ночью, ночные занятия вместо дня, дневной сон взамен или дополнение ночного, составляя отступление от богоустановленного порядка,—и неизбежно вредят. (Здесь мы не говорим о том вреде, как ночная усидчивость делает человека хилым, бледным, как долгое время бессонный походит на живой труп (об этом так же сказано в 6 заповеди). Думает ли кто, будто все равно: отойти ли ко сну в 9—10 часов с вечера или же в 1 и 2 ночи? О, нет! Тут есть большая разница. Сон в средине ночи бывает самый сладкий, здоро­вый и питательный. Этот сон гораздо скорее восстанавливает силы для новых трудов, да и сумма его требуется для здоровья и восстановления сил меньшая, так что шесть часов этого сна лучше 8—9 после полуночи, или вообще дневных. Таким образом, люди, привыкшие к засыпанью после полуночи, тратят лишние часы в продолжение суток для подкрепления своих сил необходимым сном, и в этом-то состоит их новая вина. (Ночная жизнь еще требует совершенно напрасной затраты некоторых материалов, например, осветительных) Итак ты, читатель наших нравственных, практических уроков! Упорядочи твою жизнь так, чтоб день и был для тебя светлым живым днем. а ночь—успокоительною ночью.—Отступив же по нужде от такого порядка жизни, старайся тотчас возвращаться к нему, когда пройдет нужда. Определяй для каждого  рода твоих дел свое время, так чтоб, оканчивая одно дело, иметь уже в виду другое. Такой правильный образ жизни, кажущийся с первого взгляда скучным,—при умеренном отдыхе будет составлять для тебя своего рода наслаждение.

Пирования и увеселения дальше полуночи

«Упивающиися в нощи упиваются» (1Сол.5,7). Иные и не для занятий уже или только по привычке своей не спят ночью, но потому что боле или менее часто пользуются чьим ли­бо гостеприимством или от себя предлагают гостеприимство. Думают еще иные придать тем больше важности своему вечеру, чем позже поставят гостям ужин. Все кругом спит, нигде в домах не видно огня, уже и близ­ко утро: а эти люди бодрствуют над вином, над игрой какой,—дышат целую почти ночь теплым, стесненным воздухом, который кроме того пропитан табачным дымом. В настоящем разе приходит на память пример несчастного Валтасара. Валтасар ночью веселился, забыв Бога, и—вдруг увидел на стене руку, пишущую на не­го суд (Дан.5). Житейские беседы, пирования и увеселения дальше полуночи, несомненно составляют особенную вину. По­чему же?—Они соединены бывают с насильственным ночным бодрствованием; наделяют человека головною болью на следующий день и большею способностью, чем в другое время, раздражаться; нарушают порядок занятий, какие у кого есть, и какие иной раз призывают к труду с раннего утра.— Тебе же, верующая душа! время полночи должно напоминать о втором пришествии Христовом!

Напрасная медлительность на деле, или в исполнении дел

«Поспеши время» (Сир.36,9). Вот мы, встав утром, принимаемся за исполнение своих дел и обязанностей. Но и в самой деятельности не тратим ли мы напрасно времени? Пусть разом всего нельзя сделать. Господь Бог мог же сотво­рить мир в одну минуту, но употребил на сотворение его целые дни, чтоб научить нас постепенности и внимательности в наших делах. Однако ж зачем же нам без всякой цели медлить? Хорошо не торопиться—приступить к делу в видах лучше обдумать его, если особенно это дело с какой либо стороны для нас новое: но ме­длить за ним, когда уже приступили, например, просто сидеть, или стоять, или оставаться в ожидании кого либо или чего либо,—это значит не достигать полного успеха в деле, а иногда и доводить дело до такого исхода: «уже поздно, уже напрасно..». Посмотрите на мастера золотых дел: он и самые частицы золота при своей работе собирает. Так и для нас среди самой работы—деятельности малейшие части времени должны бы быть частицами золо­та, между тем как мы проводим их в каких либо пустых спросах или разговорах, а также и в значительных промежутках от одного дела к другому.—Нет, христианин,—медлительность, вялость и беззаботность в делах неумное качество! И ты не давай пропадать у тебя напрасно не только дням и часам, но и минутам! Промедлим, напрасно простоим на каком либо деле, а потом будем торопиться, да торопиться с опущениями для дела.

Излишние посещения и привычка не находиться дома

«Нога буяго (безумного) скора в доме» (Сир.21,25). Бывают посещения должностные(часто и в будни), почетные(преимущественно в праздники), дружеские и родственные(во всякое время, или когда только придется: об этих подроб­ная речь будет в своем месте) (в 5 запов.). Все такие посещения и визиты необходимы, полезны и позволительны: и святые угодники посещали друг друга, как, например, Павел фивейский Антония великого (Четь-Мин. под 15 янв.). Но нужно делать их в ча­сы досуга, а не тогда как требуется заниматься делами (женские же визиты занимают и будничное время, и почти все это время поглощают). Затем, посещение и визиты должны быть более или менее по внутреннему расположению и по сознанию долга, а не для одной суеты или при­нужденно.—Наконец, они должны быть в определенном кругу лиц, а не без счета домов и лиц посещаемых. Но у нас в этом ли виде и с этими ли целями они бывают?—Особенный род излишних посещений составляет хождение по именинам. (Некоторые имеют у себя даже запись,—когда кто именинник, чтобы не забыть по­здравить и таких-то поздравлений у них насчитывается несколько десятков). Если же за целый год сочесть вре­мя, которое они тратят на эти свидания. визиты и поздравления,—какая выйдет огромная потеря его! И чем могут они вознаградить эту потерю? Как трудно им наверстывать потраченное время среди дельных занятий! Жалко еще здесь того, что на продолжительную гостевитость употребляют—не по-прежнему—часы «раннего» вечера, а вре­мя полдня, так что после этого теряется весь остаток дня. Но время наше вообще скоротечно: оно бежит скорее курьера, летит как птица. Оно безвозвратно и измен­чиво: из прошлого мы не можем возвратить ни одного часа, а будущее находится не в нашей власти и может вдруг изменить нам: «яко дние лукави суть» (Еф.5,16); одним только настоящим временем можем мы пользоваться по своему усмотрению. Как же нам не дорожить столь коротким и безвозвратным временем! Как считать ни почем трату его! А главное: этими-то скоротечными и безвозвратными годами своей жизни мы должны приобретать себе вечную жизнь. Следовательно «дондеже день есть, да делаем благое: а приидет нощь», тогда «никто же может делати» (Ин.9,4). —Наконец, от излишних посещений, визитов и поздравлений происходит в свое же время ощутительный вред. Гостевитых людей трудно застать дома, кто имеет до них нужду: им в привычку обратилось не находиться дома. Они делают неизбежные опущения по своим обязанностям, живут рассеянно.—Нет, умный христианин! Нужно нам с тобой умерить свои «входы и исходы» из дома. Когда мы и совсем бываем готовы идти куда, поставим себе вопрос: «нельзя ли обойтись без этого свидания? не от­ложить ли его пока»? После этого и увидим у себя большую экономию времени, которым можем воспользоваться для существенных наших занятий.

Излишняя хлопотливость в делах

«Время суда весть сердце мудраго» (мудрый знает и вре­мя и устав) (Еккл.8,5). Есть люди, у которых руки полны дел и голова, так сказать, кружится от забот. Но эти дела и заботы их не возложены только на них другими из уважения к их талантам, усердно и опытности, но изыска­ны ими самими. Они не только не отказываются от дол­жностей, но еще борются, спорят за должности. Они хотят быть там и сям, желают судить обо всем, чис­литься членами всевозможных обществ или комитетов?.. Прекрасно, если б вся эта хлопотливость была для славы Божией, если б истекала из такого источника: «дондеже время имамы, да делаем благое» (Гал.6,10). Действительно, надобно делать больше добрых дел, чтобы больше пожать плодов от добродетели: надобно не пропускать ни одного случая к доброделанию и даже изыскивать случаи к тому. Но между тем их хлопотливость естественная: они обязывают себя к этой хлопотливости или из тщеславия или же для того, чтоб иметь влияние на дела и на известных лиц. Но спросят: «что же тут худого»? Много худого.- Эта чрезмерная хлопотливость производит недосмотры, вредит успеху дел, мало оставляет времени для молитвы и вообще отклоняет человека от главнейшей его цели в жизни, которую евангелие выражает кратко: «едино же есть на по­требу» (Лк.10,42).—Нет, трудящийся человек! Если у тебя остает­ся свободный час от твоих обязанностей и дел, которые и без того может быть сложны: то лучше ты подыши открытым воздухом, полюбуйся на Божию природу,освежись родственным или дружеским свиданием, а еще лучше—помолись, почитай духовное или побеседуй о духовном. 

Раздел 2: Относительно честного труда

Бесчестные труды или промыслы, именно для увеселения других

«Чти Господа от праведных твоих трудов» (Притч.3,9). А вот ходящие по улицам со зверями (с медведем, обезьяной) или органщик с певицей или представители разных комедий в балаганах: разве это труд праведный, разве это дело? Нет,—это скорее искажение человеческого труда и безделье. Ужели Господь Бог для того дал разум чело­веку, чтоб он ходил со зверями для потехи малых де­тей к народа,—или рамена, чтоб согнувшись носил орган и играл на улицах и во дворах,—или грудь, чтоб с утра до вечера выпевал для других разные песни, хоть бы в своей душе чувствовал глубокую грусть? Или вот «цирки» (конные представления): разве это труд, до­стойный человека и сообразный с назначением животных? И собственные силы люди напрасно губят тут и к сво­ему пустому занятию привлекают животных: при хорошем питанье, какое они дают этим животным, могли бы извлекать хорошую пользу из конного рабочего труда, а вместо того только обучают этих животных скакать и плясать из-под палки и со стонами. Или, вот, небольшое товарищество музыкантов, то путешествующих на паро­ходе для игры, то встречающих и провожающих поезда железной дороги в тех помещениях, где проезжающие пьют или едят: разве это полезный труд? Играть на музыке изредка или слышать музыкальные звуки через долгое время может еще быть развлечением: а заниматься игрой с утра до вечера—как тут быть сочувствие к игре самого игрока, и стремление ли это к изящному? На железной же дороге—случается—играет музыка и в ран­нее утро: еще человек не успел оглянуться на свет Божий, еще ничем не утомил себя, чтоб мог пожелать развлечений, и—ему предлагает свою услугу наемная музыка. Наконец, вот искусство театральное и фокусников в балаганах: пред судом христианской совести можно ли назвать труд этих людей серьезным? можно ли при­менить к ним слова Писания: «чти Господа от праведных твоих трудов?»Говорят: «в театральных сценах — не как было прежде—изучается жизнь; там уроки для умной, доброй жизни». Пусть бы по такому намерению учреждения их везде они имели поучительный, нравствен­ный характер. Но так ли везде на деле? И что это за уроки среди шутки, смеха и лицедейства? Совместно ли с достоинством истины и добродетели и давать и брать эти уроки играючи и смеясь, с топотом обуви и рукоплесканиями? Нет,—в правилах церковных, так называемые, «игралищные упражнения» прямо называются «нечи­стотами» и подвергаются шестилетней епитимии (Карфаг.74). И все эти скоморохи народные под конец своей жизни сами сознают (если в данное время еще не убедились), что занятия их в жизни были пустые. Рассуждают: «хуже бы­ло бы, если б они ничего не делали, если б протягивали руки к чужому..». Да зачем же на худших только путях жизни останавливаться? почему не избрать лучшие,— более разумные и почтенные? «К другим занятиям может быть они неспособны». Копать и возделывать землю, быть в услужении и т. под., без сомнения, были бы способны; потому что их-то занят требуют гораздо больших способностей и искусства.—О, какое это унижение человеческого достоинства видим мы в трудах и промыслах только для потехи других! как жалок здесь человек и как быль бы он полезен на другом труде, например на патриархальном земледелии!

Пренебрежение трудом простым или черным, при самой нужде в нем

«Нe мудрися (не почитай низким) творити дела твоего» (Сир.10,29). Есть люди, которые лучше соглашаются быть без службы и всякого занятия, продавая последние свои вещи на содержание себя, чем поступить на малую должность или избрать простое какое занятие; лучше решаются голодать, чем взяться за работу, какая случится; скорее потерпят недо­статки и потери в своем хозяйстве очевидные и для дру­гих и для них самих, чем присмотрят за своим хозяйством; скорее будут видеть около себя разбросанность вещей и неопрятность, которых даже и не любят в ду­ше, чем своими руками поправят, что могут, если не дождутся посторонней помощи. Не по лености эти люди отказываются от подобных трудов, но собственно потому, что считают их для себя низкими, неприятными. Какое заблуждение! Всякий необходимый труд в жизни есть и честный труд. Господь наш умыл ноги ученикам, когда не бы­ло слуги для омовения ног (1Цар.25,41) и когда из самых учеников никто не вызывался на этот труд. Ангелы Божий также снисходят до простого труда,—когда оставляют светлые обители неба и преселяются в нашу землю, как бы в темный и низкий рудник или погреб, чтоб по Божию устроению охранять нас. У апостолов руки были благородные и священные, но один из них говорил: «труждаемся делающе своими руками» (1Кор.4,12). Нет,—только низкие побуждения могут унизить простой или черный труд, а сам по себе всякий общежительский труд честен.—К сожалению, и очень многие ныне пренебрегают простыми занятиями и ремеслами. Дети кузнецов, стекольщиков или сапожников, побыв несколько времени в школе, с пренебрежением относятся к трудам своих родителей и ищут себе каких либо письменных чиновнических занятий; дочери мещан и солдат, послушав уроки в среднем учебном заведении, насмотревшись там на своих богатых сверстниц, также неохотно приступают к сво­ему домашнему очагу, а тем более считают за низкое пойти в услужение, хотя родители их и не сделались бо­лее состоятельными оттого, что они поучились в заведении;—иные же и в сельском просторе видят для себя тесноту: бросают свои поля и переселяются в город, чтоб только не быть деревенскими жителями. Между тем нужны же в общечеловеческой жизни и кузнецы и стеколь­щики,—это раз; выполняя трезво и постоянно свой простой и черный труд, кузнец, печник или плотник еще скорее могут упрочить материальное состояние, чем на скоропре­ходящей должности письмоводителя, приказчика, служащего на пароходе,—это второе; среди подобного труда человек вернее может сохранить простоту веры, жизни и доб­рую нравственность, а это, конечно, самое главное. Затем, нужны же люди для прислуги и для черных домашних работы. А тем более как необходимы огородники и хлебо­пашцы! Труд ухода за огородом и земледелия, это труд Адамов, это—основание народного довольства. И что будет дальше, если у нас и народные-то земледельцы будут чуждаться своего труда?—Читатель этих наставлений, кто бы ты ни был! не пренебрегай простым трудом,— будет ли он всегдашней долей для тебя или только временным, может быть, минутным занятием по особенной нужде. 

Изнеженность на поденной работе 

 «Перенесшими тягость дня и зной» (Мф.20,12), сказано в Евангелии о работавших в винограднике. И целый день, с утра до вечера, работники провели на своем деле за поденную пла­ту; и не уклонились от работы из-за солнечного жара; но так выполняли всю работу, что как бы каждую минуту смотрел на них хозяин. Отсюда и было у них пол­ное сознание своей заслуги, чувствовали они в душе вер­ность своему делу и, вместе с тем, право на полную плату. Такова должна быть работа каждого поденьщика, каждого работника, работающего без особого обязательства. Между тем ныне многие показывают себя изнеженными и на поденной работе: выходят на нее не рано, ожидают, например, звона к ранней обедне; принявшись за работу, часто отдыхают; а потом и спешат уйти с работы; возвратившись же домой прежде темного вечера, ожидают себе в доме хозяина, кроме стола подкрепляющего силы, угощения чаем, вином. (Здесь мы не говорим об убытках для хозяев от таких работ); не говорим о том, что вследствие такого ленивого выполнения поденщиками их работ и излишних требований, поставка самых главных жизненных потребностей и припасов, как хлеб, овес, сено, выходит затруднительною и дорогою, — что и коренные сельские промышленники готовы бы сами покупать из других рук эти припасы, а не беспокоиться – поставлять их). Но поденьщики, так изнеженно выполняющие свою работу, оскорбляют самое имя работы, напрасно теряют рабочее время, не привыкают к терпеливому труду, не стыдятся и примера одного из товарищей своих, который за ту же самую плату кропотливо работает, первый везде берется за дело. —Нет, — работающие за поденные платы! не играючи и по гостевитому должны вы работать, но с сознанием, что рабочий труд необходим вам и что дороги часы для него, а также не ради только человека, но вместе с тем ради самого Бога (Еф.6,6).

Полная праздность

« Слышим ныне.. ничто же делающия» (2Сол.3.12). Эти люди, которые не имеют ни ремесла, ни должности и целые месяцы, и даже годы, проводят только в раздумье куда бы им пристроить себя; люди, которые с утра до вечера сидят поджавши руки, покоются в своем кабинете, читают что-либо легкое от скуки; люди которые проводят часы дня то в завтраке, то в прогулке, то в обеде и продолжительном после обеда отдыхе, то в разговоре вечером со своими посетителями, то остаются снова в ожидании ужина и долгого сна. Словом, люди гораздо меньше делающие, чем те женщины, которые приготовляют ежедневно стол.  Неужели это есть жизнь и цель жизни человеческой? Нет, это только застой жизни, разрушение умной цели бытия человеческого. Жизнь есть деятельность, и зна­чит бездеятельная жизнь не заслуживает имени жизни, по крайней мере, в существе разумном и нравственном, каков человек. И животное редкое не несет своего тру­да, предназначенного ему Богом. Тем более человека Бог создал на труды, а не для праздности: что птице летание, то человеку труд (Иов.5,7). Когда Адам еще не согрешил, когда земля еще не была проклятою и давала от себя все обильно и без вызова на потовый труд:—и в то время Бог указал человеку занятие: «делати и хранити» рай (Быт.2,15). А после грехопадения труд сделался «общею для всех епитимиею» (Быт.3,19); явилась особая заповедь о шестидневном в неделе делании. Таким образом, праздность и сама по себе вина.— Затем, как порок, она не бывает одна, но постепенно вводит с собой друзей, т. е. другие пороки: «мнозей злобе научила праздность» (Сир.22,28), как и в простой пословице говорится: «праздность мать пороков»:—вот новая вина ее. Далее: тунеядец обременяет собой ближних, из которых одни дают ему пищу и помещение, другие – одежду, третьи – средства для самых прихотей его, например, для табаку. Но пусть иные убеждены, что они не составляют бремени для других, которые доставляют им потребности жизни порознь или все вместе; пусть это будут дети богатого отца и живут на отцовском содержании, или же наследники богатого наследства; пусть иных содержат, как компаньона или компаньонку, подобный же тунеядец или праздная дама, имеющая хорошее состояние. Наконец, пусть иные никого не обременяют своим содержанием, потому что живут на собственный капитал, который приобрели, или получают хорошую пенсию, до которой дослужились; пусть им и не для кого и не для чего больше хлопотать или трудиться; словом, пусть иные живут совершенно в райском довольстве. Однако же труд телесный или духовный составляют обязанность каждого человека, при всяких обстоятельствах его жизни и во всякое время, исключая беспомощную болезнь или престарелость. Известно по преданию, что Господь наш до выхода на всемирную проповедь разделял труды столярства со старцем Иосифом (Мрк.6,3). Апостолы говорили о себе «ни у кого не ели хлеба даром» (2Кол.3,8), хотя и могли и должны были бы есть туне, как и действительно пользовались готовым содержанием и приемом, где принимали их и где нисколько не мешало это успехам их проповеди. Для нас грешных труды имеют еще особенные смысл, т.е. кроме борьбы за существование. Труды не дают душе нашей слишком сближаться с телом, препятствует душе вдаваться в телесное, истомляют тело, и таким образом скорее располагают нас каждый раз к покою и сну, чем к каким-либо увеселениям и прихотям. И так вполне неестественна, вредна и виновна пред Богом праздность. Ты, читатель наш! Возненавидь ее в себе и в других. Если и пройдет для тебя время службы, посмотри: не можешь ли принять на себя одну из должностей бесплатных, например, члена в каком либо благотворительном комитете,—которою иног­да обременяется человек служащий? Или если не будет тебе ни нужды, ни возможности заниматься хозяйством или торговлей: в таком случае, кроме труда молитвенного, который должен быть впереди всего, испытай – не можешь ли принять на себя еще малый какой-либо полезный труд?

Бродяжничество

«Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно» (2Кол.3,11). Это не просто ленивцы и тунеядцы, но люди гулящие, бросившие свои дома, семьи или только общество, службу –занятие. Когда не­сколько подобных лиц появилось между солунскими хри­стианами: «некия»; ап. Павел со всею строгостью писал о них, чтоб исправились и чтоб другие не увлеклись их примером. Это вместе с тем преступники и гражданских порядков. Бродяги – такое состояние, которого государство не признает, которому не дает никаких прав им не покровительствует. Что же заставляет некоторых решаться на бродяжническую жизнь? Первоначально какой-нибудь проступок: стыдятся своего проступка в своем месте, боятся наказания за него, и скрываются. Затем – бегство от военной службы, а иногда и уклонение от семейных раздоров или притеснений. Но что, например, до наказания за проступок, то оно почти всегда было бы меньшим, чем та казнь, которой подвергает себя пойманный бродяга. Между тем бродяжничество заманчиво и после первоначальной, часто ничтожной причины его, к нему легко привыкают. В этом состоянии человек тяжко грешит и против других и самого себя. Он слагает с себя бремя общественных или вместе с тем семейных обязанностей на других, которые может быть слабее его силами. Он окончательно отвыкает от всякого труда, и не знает даже с чего начать честный труд. Он находится иногда в нужде скрывать самое имя свое. Не может, если бы и желал, правильно исполнить христианские обязанности, например, прийти в церковь по случаю великого праздника, поговеть в пост. Таким образом он сам себя убожит.—О, какой страш­ный ответ дадут Богу праздношатающиеся и бродяга за целую жизнь свою или только за половину ее, когда и за несколько дней, которые человек проведет праздно, по­требует  Бог ответа!

Нищенство по лености или же для нетрезвости

«Не проводи нищенской жизни» (Сир.40,29). Нищие, впрочем, всегда были и будут (Мф.26,11). Го­сподь Бог оставляет их между людьми, как для них самих, чтобы они между прочим нищетою выстрадались для будущей жизни, так и для пользы других; например, чтобы богатые и состоятельные люди могли оказывать к ним свое милосердое, а милосердием развивали бы в себе вообще любовь к ближнему изаслуживали бы царства небесного. Самый наружный вид нищего наводит на мысли, способные научить: дряхлый и калека, которые просят милостыню у церкви, своим видом напоминают людям молодым и красивым, что и этим изменят их молодость и красота; одетый же в рубище и имеющий через плечо суму, между тем как прежде может быть зани­мался торговлей или занимал хорошую должность,— напоминает богатым или должностным, что «никто не должен отрекаться от сумы, как и оттюрьмы». Но как «бедность, по пословице, не порок», так и вынужденная нищетане составляет порока. Истинному нищему и прият­но сделать подаяние. Между тем, сколько же таких нищих,которые могли бы еще работать, и не работают; могли бы еще служить или быть в услужении, особенно женский пол и особенно в летнюю пору, или во время летних сельских работ, когда и дорог человек для того только, чтобы остаться дома с малыми детьми,—мо­гли бы еще нести подобный труд, и—отказываются от него! Вместо работы же и труда собирают на бедность по домам, на площадях и у дверей церковных. Мало этого; целыми артелями разъезжают для сбора подаяний по ярмаркам и к праздникам на собственных лошадях и экипажах, нехудо одетые и обутые. Или вместо дол­жности и ремесла ходят по домам с просительными пись­мами и умоляют опособии. Сколько таких, которые соби­рают себе на прихоти и для удовольствия, к которым при довольстве своей жизни привыкли, но в которых за скудостью средств должны бы отказать себе! Особенно как много обращающих собранную милостыню в вино, и не для вида уже, но по действительной нужде остающихся в самой изношенной и грязной одежде! (А есть — как в столицах — и такие, которые составляют себе от подаяний капитал). Вся эта ложная нищета привыкает к лицемерию, чтоб скрыть свои физические силы и прикрыть свои пороки,— к наглой напрасливости, и к мелкимкражам вследствие той же праздности своей. А что сказать о детях, собирающих милостыню с посторонними для них и искусными в своем промысле нищими? Эти с малых лет привыкают к лености и вообще к нищенскими порокам, так что иные из них прямо готовят из се­бя преступников и злодеев. О, как далеко уклонились та­кого рода нищие с истинного пути жизни! как они позорят имя Христово, выманивая себе им ненужные подаяния! какое зло они составляют в обществе! В слове Божием сказано: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2Фес.3,10), т.е. кто не трудится, имея силы трудиться, то и не стоит хлеба, и если ест хлеб, то без всякого права, по сво­ей навязчивости или по милости других. «Работая …, если свой хлеб» (2Фес.3,12), т.е. пусть-де каждый от своих трудов содержится; пусть пропитывается своим трудовым хлебом, который слаще и почтеннее, а чужой должен же жечь его внутренность, как огонь (2Сир.40,32). «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20,35), т.е. лучше подавать, чем принимать. Посему-то подвижники и святые Божии и при видимой нищете своей отказывались от подаяний, пропи­тываясь плетеньем каких- либо прутьев или другим рукоделием. И у многих из наших нищих стали ли бы двигаться руки и ноги, если бы они захотели хоть частью содержать самих себя. Говорят иные из них к своему оправданию: «наш труд состоит в том, что мы молимся за подающих нам милостыню». Но они не священники чтоб брать на себя труд молитвы за других и больше ничем не заниматься, между тем как имеют еще силы для занятий:—при молитве можно иметь и ручную работу;—молитва сильна при трезвенной и доб­рой жизни;—а главное—это только слова: и за себя-то нищиe помолиться не могут и не хотят, потому что разленились,—потому что не входят внутрь церкви, когда на­чнется богослужение, а остаются на паперти и там заводят между собой спор и шум из-за подаяний;—или еще хуже—с паперти церковной прямо уходить в подвальное и подобное тому невидное помещение с продажей спиртного.— О, ложная нищета! о, напрасное попрошайство! зачем же вы так глубоко пали? О, злоупотребители Христовых подаяний, зачем вы отказываетесь от царства небесного, на путях которого уже стоите, подобно Лазарю нищему? Умоляем вас любовью Христовою: обратитесь от тунеядства к посильному груду или же, не имея сил трудиться, не посрамляйте своею ежедневною нетрезвостью, которая уже и выступила на лица ваши и говорить сама о себе каж­дому,—не посрамляйте, не унижай такого же, думается вам?— самого Христа…! потому что вед сам Христос невидимо стоить за плечами вашими, когда ради Его вы просите себе подаяния, а добрые христиане ради Его-то подают вам!

Беразборчивое подаяние милостыни злоупотребляющим ею – с одной стороны, и неосторожное осуждение, подающих в потере заслуги пред Богом – с другой 

«Уделяй по расположению сердца (2Кор.9,7). Так, нужно подавать милостыню с внутренним расположением, с доброю охотою, с жалостью к положению ближнего, по чувству христианского милосер­дия и с такою верующею мыслью, что в лиценищих принимает наши подаяния сам Христос. Но может ли быть внутреннее расположение к делу милостыни, еслизнаем верно, что нищий злоупотребит нашим подаянием, и не отказываем ему ради только принятого обычая или из опасения, чтоб он не оговорил нас пред другими, будто мы гоняем от себя нищих? Может ли быть доб­рая охота к подаянию, если подаем что-нибудь из-за того только, чтоб не совсем трезвый проситель «на бедность» не наговорил нам в нашем доме оскорбительных слов, особенно при посторонних у нас? Какая может быть жалость к тем, которых положение вовсе не жа­лостное, которые только просят, а не нуждаются, которые и по лета, и по здоровью своему могут еще работать, -имеют средства даже на наряды, на разгульную жизнь, навьючивают целые повозки всяким добром, приезжая со стороны, словом, во всем дают заметить у них довольство? Милосердие ли это христианское—кормить сытых, и в то же время не всегда довольно сытых и неблагодар­ных, утешать веселых? Благоговейная ли вера к имени Христову, когда дозволяем нетрезвому языку произносить это достопокланяемое имя для испрашивания милостыни, когда допускаем обманывать нас под этим именем и как бы платим своими подаяниями за то, что оно непра­ведно произносится? — Нет! Христос-Спаситель указал нам людей, которым мы должны помогать милостынею, только в лице голодающих, жаждущих, нагих, кратко — в лице вынужденной и действительной бедности, хоть бы эта бедность по стыду или по другим каким обстоятельствам сама не протягивала к нам руки, хоть бы не за­являла о себе. И не будет противно христианской любви к ближнему, если мы заставим нищего немного поголодать; потому что это будет лучшая мера расположить его к труду. Безразборчиво же каждый раз подавать милостыни, значит, сорить их; иногда и самому от них беднеть и нищим в сущности дела не помогать. Значит, это поощрять ленивого к его лености, а нетрезвого—к нетрезвости. Вообще сказать: милостыни без всякого разбора и пытливости отвлекают в нищенство людей достаточных, привлекают в известное село или в дом к известному благотворителю множество тунеядцев и попрошаек, поддерживают пороки в людях, которые уже и раньше были порочными, развивают нищету и нужды, уменьшая число рабочих сил. Да; несправедливо это некоторые рассуждают, будто «их дело только подать, а куда нищий употребить их подаяние, кто он такой, от чего беден, заслуживает ли милостыни, не им будто бы разбирать». Всякая христианская добродетель должна быть соединена с благоразумием и опытностью: так и милостыня.

Впрочем, в слове Божием сказано: «вы же, братие, не стужайте (не унывайте), доброе творящее» (2Сол.3.13). Эти слова написал апостол Павел вслед за тем, как обличил тех, которые по собственному произволу, или напрасно, принад­лежать к числу нищих, как запретил им: «кто не хочет трудиться, тот и не ешь».По мнению многих святых толковников эти слова обращены к подающим милостыню, чтоб подающие не скучали, чтоб не охладевали в своем усердии и не допускали мысли, будто их заслуга не принимается Богом, будто добро их пропадает даром. Да; слова Апостола: «тот и не ешь»относятся только к тунеядцам—нищим, и сказаны им для того, чтоб потревожить совесть этих людей. Но они не представляют права, и не заключают в себе наставления людям богатым и состоятельным, чтоб последние производили суд и распра­ву с нищими: всегда и непременно отказывали бы в милостыне недостойным ее. Иначе, что же могло бы произойти? Нищие-ленивцы и пьяницы еще не исправились, еще не начали привыкать к труду: между тем люди, ко­торые могли бы подавать им милостыню, разом отказали бы им и в хлебе и в деньгах на квартиру и в одежде в обуви; тогда, естественно, они стали бы томиться от голода и изнывать от стужи. Ведь никто же не оставит голодным, своего родного брата, хоть бы брат сам был виноват в своей нищете. Притом, иные благотворители не имеют ни времени, ни лиц знакомых и подручных, чтоб собрать сведения о поведении нищего или бедного просителя. Ужели ради одной неизвестности о нищем, они и могут отказать ему хоть в малом подаянии, между тем, как средства их дозволяют подать? (Пожалуй, были времена столь жестоки к нищим, что сами правители народа прибегали к насилию для уменьшения их; например, при императоре Галерии нищих сажали на корабли и бросали в море. После таких-то примеров жестокости, и вообще вследствие общего равнодушия к нищим, Церковь Хри­стова и приняла их под свою опеку) Итак, напрасно смеются над теми милосердными христианами, которых подаяния попадают и в руки тунеядцев или нетрезвых; напрасно говорят, будто милостыня этих благотворителей останется без награды у Господа Бога. Сам Господь «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»: примеру такого милосердая следуют и эти благотворители. Они смотрят на крайнюю нужду ни­щего, например, когда он, истратив милостыню на вино, просит себе только обеда, а не останавливаются на том, на чем он долго не исправляется. Иные из них поло­жили еще правилом: подавать большую или меньшую ми­лостыню всякому просящему, что б ко всякому отнестись с любовью и никого не осудить, как недостойного. Это, очевидно, добрая и смиренная милостыня.

Как же, однако, применить подаяние милостыни с тем, чтобы не содействовать лености и нетрезвости нищих? Часто научает нас этому тот же апостол Павел: «Завещеваем… (говорит) … удаляться … поступающего бесчинно(2Сол.3,6), т.е. и праздного попрошая. Апостол советует отделяться от нищих-тунеядцев, или не придавать им смелости в их требовании, показывать вид, будто мы гне­ваемся на них. Но поверять нужды сомнительных бедняков, но испытать поведение нищих, не от лености ли и а не для вина ли они собирают милостыни: это — дело удобно более для общественной благотворительности (для комитетов или целых обществ благотворительных), чем для частного лица. Когда древняя церковь с евангельской любовью приняла под свою защиту нищих, когда богатые люди сносили к ней свои большие жертвы на этот предмет и когда она могла ежегодно пропитывать по 3000 бедняков, как, например, в Антиохи при св. Златоусте, тогда избирались экономы и диаконы для того, чтобы поверять нужды просителей, тогда составлялись списки нищих своего прихода. – Итак, ты, милостивая к нищим душа! Не чуждайся благоразумной разборчивости и предусмотрительности в твоих подаяниях, но и не ослабевай в своем усердии подавать. Когда же видишь нищего, который недостоин милости, за которого нельзя не опасаться, что он злоупотребит ею, объявляй, что ты скоро перестанешь подавать ему, что это одно из последних твоих подаяний ему: ты откажешь ему не потому, что его осуждал или отвергал, но чтобы только не дать ему пищи ко греху. А лучшим сведением для тебя, заслуживает или не заслуживает подаяния неизвестный нищий, может быть уверение о нем приходского священника, если только нищий будет не бродячий и известен в приходской общине.

Раздел 3: Нарушения воскресных дней и праздников

Вечера или гостьба под праздник

Церковный день начинается с вечера по порядку миpoтворения: «бысть вечер, и бысть утро, день… един» (Быт.1.5). Так и каждый воскресный день, заменивший в Новом Завете еврейскую субботу, равно как каждый праздник, считаются с вечера и оканчиваются в порядки богослужения вечером же, т. е. через сутки, хотя еще некоторым великим праздникам бывают свои «предпразднства и попразднства». Посему первый шаг христианина в почитании праздника относится к вечеру этого дня: вечер здесь есть доля самого праздника, принадлежит к составу праздничного дня. Как же мы проводим этот вечер? Прекрасно, когда к воскресенью в наших комнатах бывает все очищено; когда в сумерки затеплится пред иконами лампадка, кто имеет ее; когда в эти часы мы оканчиваем свои работы; и житейские занятия; когда грамотными и учеными берется в руки книга духовная; когда ложимся пораньше спать, чтоб подняться к заутрени! Но вот иные, как нарочито, под праздник приглашают к себе гостей или сами идут в гости, в клуб, на бал (в печатном приглашении и прямо объявляют, что собрание в клуб окончится в 3 часа); другие к этому времени приурочивают у себя слу­чайный—хоть и небольшой—праздник, например, крестины, новоселье, обрученье. И какое же столкновение тут выхо­дит? Церковь созывает к себе православных христиан на всенощное бдение: а эти люди собираются на вечер. Церковь ударяет в колокол к заутрене, а они начинают расходиться с вечера, с гостьбы. Боле степенные, же­лая совместить то и другое, Божие и свое, стараются сна­чала быть у всенощны, например, во время святок, а потом отправляются на вечер, например, для встречи нового года; но без сомнения, дух молитвенный, которым они прониклись за всенощной, весь пропадает в гостьбе их.— Ты, благочестивый христианина, не допускай такого поругания над воскресным или праздничным днем! Оно тем еще виновнее, если бывает не в малом только кружку знакомых и родственников, но в общественном собраний, например, клубы, которые (какое непочтение!) светлее церкви освящаются под праздник Господень.

Пение светских и мирских песен на воскресный день, иногда и в самую позднюю пору ночи

Евреи строгое соблюдете субботнего покоя простирали до того, что в субботу и не плакали над умершими (Лк.23,56). Как же оскорбляют святость воскресного дня те из пра­вославных христиан, которые или дома напевают себесветские песни под праздник или—как простолюдины—громко оглашают улицы таким пением! Уже несколько часов остается до удара колокола к заутрене, везде у добрых христиан тишина в ожидании праздника: а они поют грешное морское! Так ли нужно настраивать дух к встрече праздника Господня? встречают ли и дорогого го­стя с видом гуляющим? Если же эти певцы придут затем в церковь, то и естественно церковные песнопения и чтения покажутся им скучными, так как их слух был занять накануне мирским пением.—Ты, добрый сын Церкви, не доходи до того, чтоб даже забыть, какой завтра день, чтоб ни почем считать воскресенье и унижать его чистоту мирскими песнями, которые и в другое-то время нельзя назвать невинными! (см. в 7 запов.)

Ожидание светлого годового праздника не с мыслью о Господе, а только с плотскими помышлениями и приготовлениями 

«Праздников ваших ненавидит душа моя», говорил в одно время Господь иудеям (Ис.1,14). Не праздники сами по себе подвергались негодованию Господа, а суетное и грешное сретение их, как и препровождение. Так и ныне многие с радостью ожидают праздника только потому, что не будут в это время учиться или работать или служить по должности: эти люди радуются своей лености, а не Господу. Так легкомысленная девица и женщина ждут не дождутся светлого праздника, например, пасхи, чтоб надеть свои обновы: они радуются своим нарядам и суете, а не Господнему празднику. Ядца и пийца видят или воображают себе праздничные столы и угощения, и таким образом заранее веселы: эти люди радуются своему чреву_: а не Господу. Лю­битель светских развлечений готовит для себя и других к празднику, например, к святкам, забавы и увеселения, уже радуется при одной мысли об ожидаемых удовольствиях: он рад своей рассеянности, а не Господу; для него существует одно имя праздника, подобно как оно же одно бывает для многих хозяек дома, делающих с утра до вечера с гневом-криком на своих домашних разные праздничные приготовления; к самому же празднику, к радостям же его в смысле благодеяний Божиих, эти люди и не приложат своего духа.—Ты, христианин, прежде и более всего сочувствуй, ожидая праздника, самому празд­нику (идее его). А прочее из сказанного, если и может быть допущено тобой, то должно следовать уже за тем.

Небытность coвсем у заутрень в праздники или же старание всегда и без нужды заменить их для себя всенощными

Одни вовсе не приходят к заутреням, другие круглый год заменяют их для себя всенощными, где служатся всенощные бдения. О вине первых и говорить нечего. Но и последних еще нельзя назвать усердными почитателями христианских праздников. Причина уклончивости от за­утрень у тех и других одна: утренний сон. Не хочется позаботиться встать раньше, расстаться с мягкою постелью, выйти из домашнего тепла, идти в церковь иногда по глубокому снегу и там встретить меньшее тепло, чем дома. Прежде всего здесь худо то, что утро воскресного дня или великого праздника встречается сном, как и в будни. Затем—по изнеженности, или из любви к телесному по­кою, не хотят пожертвовать своим сном для светлого празд­ника, так что все звоны заутрени просыпают и не несут с другими подвига утреннего богослужения; не могут и духом находиться с прочими в церкви, потому что вместо светлой и сияющей светом церкви, какою бывает церковь в праздничные заутрени, имеют для себя темную спальню, вместо бодрствования погружены в бессознательный сон: так же просыпают и тогда, как бывает погребальный звон, например, при выносе креста или в память погребения Спасителя (в великую субботу). Но всего главнее: не поль­зуются лучшими часами для своей молитвы, которая особенно в праздники-то должна бы быть нерастерянная, вниматель­ная. Утром ведь и дышится легче. Так и утренняя мо­литва боле легка и чиста, чем вечером. Если, например, тяготили душу разные думы, если в продолжение дня были встречены сильные огорчения, если чувствовалась днем и болезнь какая:—все это более или менее заглаждает ночь и всего этого уже не принесем мы с собой в церковь к заутрене. Даже и та печаль или неприятность, которая чув­ствуется сряду несколько дней, после сна утром как-то скорее смягчает душу, вызывает из сердца жалостный вздох, чем раздражает. Но за всенощной труднее изба­виться от всех этих дневных мыслей, встреч или огорчений, т. е. которые произвели на нас сильное впечатление и сильно занимают: или в таком случае нужно больше готовиться, успокаиваться духом, чтоб со вниманием вы­стоять службу.— Говорят: «для чего же бывают и всенощны (зимним временем)? не столько же времени слу­жится и всенощна, как заутреня?» При слове: «всенощная» (всенощное бдение) на первый раз мы невольно должны смириться, почувствовать обличение, вспомнив, от чего про­изошло это слово и как оно было вполне точным только у первых христиан. Первые христиане на праздники, действительно, целую ночь молились. Но ныне частью по нужде, частью по немощи, а частью от ленности и произвола, наши всенощные бдения инде очень сокращаются и далеко уже не походят на всенощную службу первых христиан, от которых в сущности дела мы и разнимся только этим одним, что они были: «первые» (по времени; все же осталь­ное, т. е. и евангелие и таинства, и надежды на царство небесное,—все это с первыми христианами у нас одно). Всенощны служатся в иных храмах круглый год по особенным нуждам той самой церкви, где она устроена  (например, в заведениях, в тюрьмах), то тех лиц, которые посещают ее (например, если это лица, обремененные занятиями, но вместе с тем имеющие усердие слушать богослужение каждый день,—или только лица от большой семьи, из которых одни могут быть у заутрени в праздник с вечера, а другие—утром, как и у обедни одни— у ранней, а другие—у поздней). Вообще же пользоваться всенощными взамен ранних заутрень могут те, которым необходимо или для которых составляет большое облегчение разделить молитвенный подвиг утрени и обедни, бывающих подряд, а также-—удобнее по дальнему расстоянию церкви от их домов, прийти в церковь вместо двух разов (к вечерне и заутрени, как в великий пост) только однажды и с вечера. Но так как эти люди не по лени или неге обегают заутрень, а только по сла­бости своих сил, старческих или особенно чем изнуренных; то они и часов заутрени не просыпают же, но с ударом утреннего колокола или вслед затем встают на домашнюю молитву. Зачем же без всякой-то нужды заменять заутрени всенощными? Зачем отыскивать церковь, где с вечера бывает заутреня, или усиленно хлопотать об отмене заутрень, между тем как ремесленный и рабочий народ не к может же быть у всенощн? Зачем только тогда и там посещать праздничную заутреню, когда и где она служится с вечера—и все так не изредка, а круглый год? Не прикрытие ли это своей лености в молитвенном подвиге? не слабость ли это и тела и духа в богопочитании? Представляют только простому народу да священникам вставать к заутреням, а сами за собой оставляют легкое и покойное.—Нет, православный христианин ты не жалей себя, чтоб подняться в праздник к заутрень, пусть иной раз и весьма рано, например в Рождество Христово! Благодари колокол церковный, вдруг пробуждающий тебя от сна. Полюби и утренние звуки его, вместе с ними вставай бодро с постели твоей, чтоб собраться и пойти в церковь к заутрене, чтоб там с приятным утомлением в конце службы, увидев и на улице рассвет, услышать возглас: «слава Тебе, показавшему нам свет» и вторить с церковью пение: «слава в вышних Богу». Представляй себе в эти минуты, что некогда и еще раньше («се Жених грядет в полунощи») пробудит нас от могильного сна труба Архангела на последний суд Христов. И, о! если б нам с тобой и тогда так же бодренно пробудиться и встать! Бодрствуй же более, христианин, для царства небесного!

Неусердие прийти в некоторые особенные дни кроме обедни к прочим службам

«Непрестанно молитеся» (1Сол.5,17). Древние христиане и выпол­няли с усердием это завещание слова Божия. Они по восьми раз в сутки собирались в церковь на молитву. Удивляет это нас. Но памятником их неустанных молитв доселе остаются у нас названия суточного богослужения: а) полунощница; б) утреня; в) первый час; г) третий час; д) шестой; е) обедня: ж) девятый час; з) вечерня и  повечерие. Теперь эти восемь служб соединены в три раза: а где по особенной нужде или когда по случаю особенного праздника служится всенощна, то—и в два лишь раза. Есть и ныне в православном мире такие ревностные христиане, такие жаждущие спасения души, которые буквально из своего дома или квартиры приходят в церковь к каждой службе и каждый день, а не то что перейдут для этого только ограду или коридор, как, например, в монастырях. У них достает времени и на мирские занятия, хотя это люди уже престарелые и не могут нести больших общественных или житейских занятий. Эти-то люди всегда скажут нам, как важна непрестанная молитва, завещаемая словом Божиим христианину,—как она поддерживает всегдашнее духовное настроение: опустив один только день без бытности у обедни, они чувствуют себя уже не так, как, в прочие дни; а после долгой или мно­годневной небытности в церкви и должны несколько уси­ливаться—настраивать свой дух (как музыкальный какой инструмент) к духовному, божественному.. Но если трудно или невозможно так многим богобоязненным мирянам каждодневно посещать церковь Божию, то по крайней мере в некоторые дни должны бы они приходить в церковь ко всем службам, т. е. не только к обедне, но и к утрене и вечерни. Это, например, день соименного святого (или, как привыкли говорить, день «ангела»), — престольный праздник приходской церкви и дванадесятые праздники.— О, православный мирянин, будь усерден к посещению всех церковных служб хоть в подобные-то дни. Тогда и ты на сей раз особенно исполнишь заповедь Божию: «непрестанно молитеся!»

Редкоe хождение в церковь, до опущения сряду трех воскресений

На VI вселенском соборе было определено: «аще— мирянин, не имея никакой настоятельной нужды или препятствия, которым бы надолго устранен был от святыя церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дни в продолжение трех седмиц, не придет в церковное собрание…: да будет удален от общества» (Прав.80). Это правило было подтверждено и после на соборах (Сардик.11): оно относилось, как видим, не к одним духовным лицам, но и к мирянам. Отсюда легко может каждый поверить себя: «час­то ли он ходит в церковь или же редко? где начинает­ся его вина, если повести речь о редком хождении в цер­ковь?» Коли за небытность в церкви сряду по три воскре­сенья или же в продолжение трех недель, среди которых мог бы случиться особенный праздник,—полагается уже «отлучение»: то, значит, вину составляет—не быть в церкви и по одно только воскресенье. И действительно, первых христиан одна тяжкая болезнь или тюремное заключение или же отлучка,—вот что могло только удержать от участи в церковном богослужении. Но и тут они, т. е. если по нужде оставались дома или были вдали от церкви, — отсылали сердца свои в церковь к тому време­ни, как там шла служба: отсюда сохранился прекрасный обычай звонить по нескольку раз во время праздничных заутрень и обедень, чтоб задержанные дома по нужде, например, из прислуги, охранители комнат и домов, больные и т. под., могли знать, что служится в церкви, и сочув­ствовать этой службе. После службы же, то и раньше, от прежней литургии,—если была у них в виду дальняя от­лучка, они получали св. дары, которых и приобщались (Апол.Иуст.муч.). А ныне сколько таких христиан, которые очень легко позволяют себе не быть у богослужения и по три воскре­сенья! Да и оставшись дома по уважительной нужде, за ко­торую Церковь не судит,—сочувствуют ли они в часы богослужения молитве прочих, которые находятся в цер­кви? теплится ли, например, у них лампадка или свеча во время обедни и полагают ли они на себе крестное знамение во время звона «к достойну», представляя себе совершение в эти минуты тайн св. тела и крови Христовой? напротив, не сидят ли они только в это время в покойных креслах за какою-нибудь книгою или не убивают ли время в разговоре с своим посетителем, а то сами не посещают ли кого, задерживая и других пойти в Церковь? Нет; быть каждое воскресенье у службы не есть только дело усердия, но и долг.

Что же отвлекает от точного исполнения этого долга тех, которые не отказываются ходить в церковь и ходят, но только с опущениями?—Более всего отвлекают будто бы «дела по службе или по хозяйству». Но Давид имел дел гораздо больше, чем прочее, как царь и отец семьи: однако находил же досуг посещать церковь. Быть в церкви даже было единственным желанием его,—услышать со стороны приглашение пойти в церковь (как ныне приглашает всех нас праздничный колокол) составляло для него особенную радость (Пс.26,4.121,1).—Очень часто останавливает готовых пойти к службе «худая погода,—дождь, грязь, снег»: особенно на этот раз повинуются погоди женский пол, жалеющий свои платья. Но виновен ли иной церков­ный праздник тем, что случился в непогоду? не случай­ная ли это причина, чтоб не пойти в церковь? и не ми­нутная ли это иной раз причина, потому что пред обед­ней было дождливо или снежно, а в конце обедни сделалось сухо и светло? Как же такая-то случайность и крат­ковременность могут одерживать победу над нашим расположением пойти в церковь? как после этого судить о своем расположении нашем быть в церкви,—не похоже ли и оно на изменчивую погоду? не оправдываются ли здесь над нами слова: «тамо убояшася страха, идеже не бе страх?» (Пс.13,5) убояться худой погоды, и—оставить церковь почти пустою, сколько бы ни быль велик праздник: какое это нетвердое благочестие! Что же вредного может сделать нам ненастная погода, когда мы пройдем или пройдем несколько улиц до церкви? и может ли церковь отложить день или только час своего праздничного богослужения до светлой погоды? не требуется в общем ходе дел при­роды и пасмурная или бурная погода? Нет; уступать погоде ради долга и готовности быть у обедни в воскресенье или в годовой праздник, — это неизвинительная измена празднику, очевидная слабость воли и нетвердость правил христианских. Это выходит: «лев на путех» (Прит.26,13). Древние христиане, когда не могли собираться по страху гонений для богослужения днем, то собирались ночью,—и не только в светлый и поместительный дом, но иной раз и аподземелье.— Нередко иные не идут в церковь из-за того, что «нет у них расположения к молитве, что дух их очень непокоен». Но самое верное средство развлечься от неспокойствия душевного, в той или иной мере найти отдых страдающей душ, это и есть: быть в церкви. Давид одною из причин, которые развили в нем особен­ное стремление к церкви, указывает вот что: «яко скры мя в селении своем в день зол моих» (Пс.26,5), т. е. Ты дал мне безопасность от горестей и бед в храме Твоем. Отчего бы ни происходило неспокойствие духа,—от неприятностей ли в жизни, от угнетающей ли злобы людей, от сознания ли собственных ошибок и тяжких прегрешений: не миновать—обратиться к Богу, а то еще дольше продлится время тяжелого состояния по душе. Есть такие испытанные на сей раз в душевных страданиях люди, ко­торые того и желают, чтоб «бегство» их (т. е. страдание, которому суждено быть) «не постигло их в зиме» (Мф.24,20),—не тогда бы, когда нельзя им бывать часто в церкви, но во дни бы непрерывного хождения их в церковь. (например, так вот и для священников на черед их служения, когда сряду бывают их литургии. А кто же в самом делеболее испытывает разных душевных страданий в жизни, как не истинный и ревностный священник—пастырь?). О других причинах, по которым многие легко дозволяют себе опускать службу воскресного дня, как, например, «неготовность нового платья, не с кем пойти в цер­ковь, не отпускают хозяева или старшее лицо, нечего принести на свечи»,—уже не считаем нужным говорить.— Ты, сын православной Церкви! препобеждай все подобные препятствия не пойти тебе и по одно только воскресенье в церковь. Посещай церковь часто, как только можешь. Но, переступив за предел сряду трех воскресеньев, когда без причины не будешь у богослужения, уже почи­тай себя заслуживающим епитимии!

Нехождение совсем в церковь

«Не оставляюще собрания своего» (Евр.10,25). Бывают такие пра­вославные, которые в целый год не придут в церковь к службе, исключая разве высокоторжественного дня (как между чиновниками) или похорон или свадьбы самого близкого лица (как иные купцы и торгующие) или говенья в пост по обычаю (как военные, некоторые из светских дам и деревенских жителей). Для этих людей храмы Божий как бы не существуют и их не огорчила бы весть, что совсем не было или не будет почему либо службы в церкви. Они до того отвыкли или еще не начинали привы­кать—быть в церкви, что их пугает вдруг прийти к богослужению,—особенно если они видные лица: это значит, по их мнению, вызвать на себя людские замечания. А если они соберутся когда либо в церковь, например, «к стоянию на страсти Христовы и в Пасху», то чувствуют боль в ногах и желают присесть, как бы расслабленные.—Что же они готовят себе в будущей жизни? Печальный ожидается ответ. Рассмотрим подробнее. Есть две церкви: «земная и небесная» (Евр.12,23). Последняя не может быть без первой: надобно прежде пожить или подышать в первой, чтоб перейти навсегда в последнюю, подобно тому, как нельзя же с первой ступени на высокой лестнице вдруг ступить на самую верхнюю. Но быть в земной церкви только по имени «крещеного и православного» или только по записям приходским,—это еще не бытность и не жизнь церковная. Надобно непрерывно оживляться исповедью и св. причащением, слушанием слова Божия, благословением церковным, прикосновением к святыням храма, общею с народом верою и молитвою, наконец—благодатиею Божией, которая не от дома частного исходит, а от церкви, и в дом может прийти только через церковь. Чтоб родиться человеку на свет—известное дело-—нужна утроба матерняя: так и для рождений и воспитания в жизнь вечную, для царства небесного, необходима духовная мать, Церковь. Иосиф и Пресвятая Дева отыскали Иисуса Христа не где либо, как только в церкви (Лк.2,45-46): и всякий, кто бы уклонился от Христа, должен воротиться в церковь, где только и мо­жет найти Его для себя. Возражений на сей раз уже никаких не должно бы быть: никто из Святых не обегал церкви, и каждый вышел только из недр ее. Расколь­ники например, говорят, что «церковь может быть внутренняя, в душе». Но «церковь внутренняя» (2Кор.6,16), но «храм духовен» (1Петр.2,5),о которых говорится в слове Божием, тогда-то и будут устрояться, когда кто не чуждается внешнего храма, или приходской своей церкви; потому что все основания для по­стройки того внутреннего храма находятся только в Церкви, которая есть сокровищница и раздаятельница благодатных даров. На что еще вернее доказательства и выше примера?— Теже святые родители Господа нашего Иисуса Христа, мо­гли бы кажется уволить себя от долга приходить в Иepyсалимский храм, потому что у них дома был храм; по­тому что с ними жил Тот, кому приносились молитвы и жертвы в Иерусалимском храме; однако ж они каждый год бывали в храме, хотя это стоило им пешеходства на несколько дней (Лк.2.41). Нет! хоть бы у иного все стены ка­бинета или кельи были увешены образами и хоть бы он и дольше молился в доме, чем отправляется служба в церкви: его дом не стоит и порога церковного (Пс.83,11), сколь бы ни бедна была церковь украшением,—его молитва никак не выше и не действеннее, чем служба литургии, ко­торая совершается в храме.— Прибегают иногда небывающие совсем в церкви и к таким извинениям себя: «хоть мы не ходим в церковь, но стараемся делать добро человеку; знаем же людей, которые каждый день бывают в церкви и полагают там большие поклоны, но в них много злобы, они жизни недоброй,—делают иногда преступления». Добродетели пренебрегающих церковью верить нельзя; потому что добродетель их безблагодатная (Римл.14,23), или только естественная, односторонняя, нетвердая и до первого испытания. Лицемеров же и тех, которые без всякого понятия и страха Божия выполняют какие либо службы или должности в храме Божием и от самого обращения со святыней или от слушания каждый день церковных чтений и пений притупляют в себе всякое религиозное чув­ство, подобно иудейским первосвященникам,—таких лю­дей никто не одобряет и не защищает. Пример этих людей только показывает, что везде нужна и везде ценится свободная воля человека, что впереди всего должно быть «убеждение и усердие», что благодать Божия силой никого не исправляет.—Но от чего же, однако, происходит это отречение от церкви,—отречение до такой степени, что круглый год небывающие ни у обедни ни у заутрени в праздник как бы и не чувствуют своего удаления от Христа и благодати?— От лености; от неверия или раскола; от погружения в чувственную жизнь; от привязанности к увеселительным домам (театры, клубы, трактиры), которые не напрасно же св. Давид противопоставляет, под именем «селений грешничих», дому Божию (Пс.83,11); оттого будто бы, что в церкви нет хора певчих и вся служба не в таком вкусе, как они когда-то видели в столице или в городе; иногда же решительно по гордости, чтоб не следовать за другими, чтоб не быть вместе с простым более народом, как, например, в заводских и сельских местах.— О, вы забывшие совсем церковь, хоть она может быть каждый день у вас на глазах, хоть благовест церковный слышится вами несколько раз в день! Церковь, в лице своих священ­нослужителей, не может же быть у вас, когда идет служба,— не может таким образом предложить вам ни слова поучающего. ни благословения оживляющего, ни благодати освящающей. А помимо ее вы не думайте быть на истинном пути веры и освящаться благодатию Божией. Итак по­спешите же возвратиться к ней собственным расположением и собственными стопами, пока под ее же покров не принесут вас бездыханными!

Неисполнение долга посвящать целый воскресный день, как и каждый праздник, на дела благочестивые

«Еже святите его»,сказано о дне субботнем, который за­менило для нас воскресенье (Исх.20,8). Стало быть, не часть только дня праздничного, даже на половину его, а весь его сполна, нужно посвящать Богу. Стало быть, и недостаточно одной бытности у заутрени и обедни в воскресенье, чтоб испол­нить заповедь о седьмом дне. Быть у службы требуется часа два-три. Но затем (кроме вечера на праздник и раннего утра праздничного, об освящений которых своим образом мы уже сказали),—затем еще остаются многие часы праздника. Эти то часы и не должны быть праздными или состоять в одном лежанье, сиденье, сне и разговорах обыденных, хотя действительно, отдых телесный в праздник более уместен, чем в будни. Но кто в эти часы только отдыхает, не дотрагиваясь и не имея никакой охоты дотрагиваться до дел будничных (последнее так и должно быть); темь более кто начинает отдыхать с самого утра воскресенья, т. е. покоится и в те часы, когда бы нужно было пойти в церковь: тот проводит воскресенье нисколько не лучше еврея. Этот человек будто хочет славить Бога только отдыхом—лежанием своим: но тут не видно никакого прославления Господу Богу. Для него нет совсем цели в воскресном дне; потому что для Бога и души его воскресный день ничего ему не при­носит, между тем как богопочитание и есть единствен­ная цель праздника. Правда, седьмой день, или седьмаячасть недели, с самих древних времен употреблялись на отдых: так пользовались этим днем не одни евреи, но и язычники;—не может же и лук быть постоянно натянутым. Но иное язычник и иное христианин: у языч­ника духовная природа в усыплении, а христианину дано движение духовной жизни. Нужно, чтоб после шести дней неустанной работы-деятельности человек нашел для себя в седьмой день занятия противоположные; например, если б он в продолжение недели упражнял только мускулы своих рук у столярного станка или у машинного какого колеса, то за­тем и надо дать ему дело для ума и сердца. Тогда только и будет уравновешение его сил. А если другой кто в продолжение шести дней работал головой-умом: в седьмой день он должен найти себе работу, от которой бы со­грелось и его сердце, ожила бы всядуша его. Христианские праздники, а особенно в каждой неделе воскресный день, кроме восстановления утомленных сил, вот и имеют прекрасною целью дать христианину эти противоположные будням занятия. Это такого рода занятия, которые доставляют простор бессмертной и богоподобной душе, заклю­ченной в теле. В христианстве покой еврейской субботы до суеверия с первого же раза оставлен. Древние христиане в воскресенье, как и в каждый праздник, имели свои труды: они слушали проповедь слова Божия от священников (Деян.20,7-9,11), которым тогда была двойная служба; и сами одни читали слово Божие; упражнялись в духовном пении; делали сбор для милостынь бедным (1Кор.16.1-2); ходили по тюрьмам, отпускали на волю рабов.—И так что же именно должно быть предметом занятий для христианина ныне в воскресные и праздничные дни кроме богослужений?—Домашнее чтение слова Божия и духовных книг; домашнее же пение духовного в виде общей домашней молитвы; домашняя или уединенная с кем либо беседа о духовных предметах. Еще лучше, когда все эти занятия выполняются в церкви, под председательством или только по благословенно приходского священника, при чем не следует исключать из реестра их и духовного пения (Еф.5,19): потому что духовное пение смягчает душу, а не изнеживает ее, как светское и мирское пение, возбуждает в душе возвышенные чувствования, а не страсти. (Говоря о провождении воскресного дня цер­ковной семьей, мы имеем в виду «воскресный собеседования в церкви не во время богослужения»).  Вместе с тем, в воскресный и праздничный день следует выпол­нять дела милосердия к ближнему, телесного и духовного,— кто имеет для того средства и силы; потому что сказано: «достоит в субботы добро творити» (Мф.12.12). (Но что сказать о духовных концертах, о духовной музыке и духовно-литературных вечерах в воскресные дни? Если они будут в строгом смысля духовности: то, без сомнения, это благородные невинные и нравственно-воспитательные удовольствия. Однако ж «семья или церковь» всегда будут выше их, т. е. если в семье христианин проводит воскресный день священно,—молитвою, духовным чтением и пением, или же так все в церкви на «духовной беседе»: в семье-то христианин в воскресенье и оденется лучше и тон разговора с семейными как-то переменяет и имеет досуг больше говорить с ними).—Православный христианин! будем в этом духе стараться проводить воскресные дни, и—мы почувствуем, что вошли в божественный покой их.

Будто много праздников, и отсюда—вред их для благосостояния народного

«Праздник суть», упрекал фараон евреев по поводу их молитв и жертвоприношений (Исх.5,8). Ныне же особенно говорят и пишут: «у русских—православных много праздников: праздники отнимают у них время для работ и увлекают большинство к нетрезвости». Основательны ли эти суждения? Рассмотрим.—Еще в Ветхом Завете Гос­подь Бог, кроме субботы, установил другие праздники. И у древних неверующих народов праздники не ограни­чивались одним седьмым днем в неделе, но по разным обстоятельствам составлялись и получали свою твер­дость другие праздники (у греков не было и напоминаний о субботе, а отправлялись торжественные дни). В Новом Завете Христос — Спаситель, обыкновенно, посещал все праздники в Иерусалиме. Церковные праздники, как, например, дванадесятые, составляют для христианина самые важные напоминания и духовные утешения. Они установлены Цер­ковью, освящены веками, поддерживаются народным преданием и обычаем. Чем больше их, кроме воскресений, тем больше людям, которые в полном смысле трудящиеся, как, например, чиновник с малым жалованьем, рабочий у подрядчика и крестьянин,—больше этим людям возможности и времени ощутить в себе душу, сознать свое небесное предназначение.—В будни ведь с полною сво­бодою могут служить Богу только люди обеспеченные своим состоянием и не имеющие у себя должностей. Отними­те у народа церковные праздники, троньтесь еще и воскрес­ного дня, и—тогда в народе совсем будет забит дух веры и богобоязненности; тогда народ наш очерствеет духом и с ним повторится то же, что за границей, где массы людей заняты одним материальным благосостоянием и ведут «борьбу за существование».—Тогда народ будет близок к тому, чтоб совсем «выродиться», исчахнуть и душою и нравственно и телесно.—Церковные годовые празд­ники прекрасно сближают между собою православных христиан: тут и высокие и простые, и богатые и бедные, и друзья и враги, сходятся вместе во имя Христа. — Празд­ники полезны для возбуждения и оживления родственных связей и общественности. Как приятно видеть, когда в праздничное время родственники посещают друг друга,—человек отдается чувствам и впечатлениям семейной жизни или же спешит разделить со своим другом досужные часы! как приятно и вне церкви видеть встречи людей разных сословии, поздравляющих друг друга с праздником!—Но рассуждают: «праздниками тоже не достигаются для большинства народа духовные цели. И мало того, что тогда не идут для богомолья в церковь, что это время по преимуществу время нетрезвости и разных преступлений,— мало этого: невоздержные из рабочих привлекают к сво­ему разгулу и последующиедни, так что после праздника не вдруг возможно собрать их на дело. Отсюда не только отнимается время у труда, но и теряется расположение к труду, упадают и хозяйство и нравственность». Но ради этой причины сократить число церковных праздников бы­ло ли бы справедливо по отношению к другим лицам, которые не злоупотребляют ими, проводят их по хри­стиански? Притом, достигается ли сокращением их цель, которую имеют попечители народного благосостояния и к которой, положим, ни один из благонамеренных не откажет в своем сочувствии, т. е. чтоб поддержать в народе от упадка труд, экономно и нравы? Едва ли. В таком случае простолюдин, проработав узаконено в праздничный день, сделает же для себя незаконный праздник в один из рабочих дней. И—вот выйдет та же потеря времени и нравственности! А может выйти и еще хуже; потому что каждый будет составлять для себя осо­бый праздник, когда вздумают или когда получат в ру­ки деньги для этого. Говорит: «народу нужен хлеб, а не праздники». Хлеба прибудет разве тем фабрикантам, заводчикам, подрядчикам и артельщикам, на которых стал бы без отдыха работать народ, как рабочая машина. Один труд, хоть бы был самый усидчивый и да­же—допустим—правильный, еще малозначителен для того, чтоб сделать народ с хлебом и вообще обеспечить его материальное благосостояние. Для этого нужны умственное и нравственное развитие простолюдинов. А то у них и хлеба не будет, и доброго настроения нравов.—Нет, напрас­ны все эти рассуждения об уменьшении церковных празд­ников! праздники всегда были достопочитаемы во всем христианском мире. Иное дело отменить в народе те празд­ничные дни и часы, которые введены по предрассудку, как, например, «Ильинская пятница» летом, или же по произ­волу и прихоти, как угостительный вечер (а иногда и целый день) при сборе из домов рабочих к хозяину-ма­стеру. Иное дело принять самые заботливые меры, и со­вокупными иногда силами и духовных и светских лиц стремиться к тому, чтоб простой народ естественно и достойно проводил христианские праздники.—Ты, правос­лавный христианин, остановись на том, что никто так искренно не любит простого народа, как Церковь. А она, имея в виду прежде всего вечную жизнь всех, не может одобрить сокращения увековеченных праздников, которые по своей цели (идеи) должны воспитывать христиан для вечности.

Работа по воскресеньям и в праздники

В Ветхом Завете одного человека застали на работе в субботу: он собирал дрова. Как же с ним было поступлено?—Всем народом присудили его к побиению камнями, и—побили (Числ.15,32-36). Мы теперь живем не под строго­стью древнего закона, а в благодатной свободе. Но Зако­нодатель один что для ветхозаветных, то и для нас. Ужели только потому мы легко можем нарушать заповедь о неделаниив день воскресный (отсюда название: неделя), что не боимся побиения камнями? Но вот строгость и нынешнего закона на сей раз: «аще кто делает в неделю и в праздники, да отлучится» (Номок.162). Между тем как же многие, без всякого страха пред Богом, оскорбляют праздники работами! Косят, пашут и жнут; строят; работают у горна; а особенно одни предлагают за особую плату, другие же выполняют, заработки на фабриках у паровой машины, так что где заведены паровые машины, там и помину нет о праздниках, там работа бесконечная, занимаются чиновническими служебными делами с тою только разницею, что нейдут для них в присутственные места, но сидят за ними дома; столяры, сапожники, порт­ные и подобные ремесленники с согласия и в виду своего хозяина, его же инструментами или только в его помещениях, от досужего будто времени успевают зарабо­тать сколько-нибудь в свою пользу; женский пол шьют, кроят, ухаживают за огородом, а иные только от скуки вяжут чулки. Словом, во многих местах с раннего же утра в праздник видим все то же деловое движение, как и в будни. Чем преступны эти работы в празд­ник? Тем, что ими всецело и буквально нарушается за­поведь Божия не работать или не делать в праздничный день всего того, что для каждого составляет его буднич­ный труд, что тут и внимания не обращается на закон Божий, который между тем всем известен и не требует толкования.—Тем главным образом, что с этими работами не со­вместима духовная сторона праздника, что они не дают никакой возможности провести по Божьему воскресный или праздничный день, что они сталкиваются, как нарочито, с теми часами, которые особенно следует посвящать Богу. Так, например, портные и другие мастера по постройке одежд часто спешат закончить свои работы и в часы самой пасхальной заутрени,—сидят за работой во время всенощны на «Троицын день». После обеда эти мастера также бывают свободны, но уже для них нет всенощны или обедни, чтобы могли они быть в церкви. Плотники, ка­менщики, столяры когда же выходят на свои работы в праздничный день, желая сверх недельной платы еще приобрести себе гривны и рубли? Обыкновенно—утром, когда идет служба обедни. К вечеру и они также освобождают­ся: но если иметь в виду счет праздничного дня по цер­ковному, или с вечера, то скорее же они могли сделать что либо очень нужное вечером в праздник, чем ут­ром и в часы церковного богослужения. Вспомнят и все они про праздник, — только вспомнят поздно, совсем врознь с Церковью, не по духу Церкви, а своим образом большею частью весельем в вине. И так-то вот проходят дела многих все воскресенья в году одноднев­ные праздники. Притом, коли кто принялся за работу будничную в праздник, у того и одежда рабочая, и руки черные и голова не причесанная, кратко—во всей наруж­ности нет ничего светлого, праздничного или же празднич­ный вид покажет он на себе только при закате солнца. Боже мой! Ради чего же допускается такое нарушение ипоругание Твоих праздников? Ради большего обогащения, ради наживы. Но кто же когда разбогател от праздничных работ или же упрочил за собой богатство, так нажитое?—Православный христианин! положи себе твердое намерение не гнаться за будничными работами по воскресеньям и праздникам. Иначе ты будешь красть Божие часы. Ре­шаешься ты без всякой нужды отнимать у Господа Бога один день, не довольствуясь тем, что Он не все же семь дней отчислил себе, а только один: но за это самое Он может отнять у тебя и целые дни. Если ты имеешь у се­бя по ремеслу или по хозяйству какому мастеров и рабочих, то не изъявляй своего согласия на их работы не только для тебя, но и для их прибытка; но дай им совет и сделай понуждение, чтоб пошли в церковь. Если же не имеешь у себя ни мастеров ни подмастерьев, ни рабочих иного рода, то и посторонним не пропускай без замечания, как увидишь их в воскресенье публично, от­крыто работающими.

Суетливость по делам в праздники

«Да не сотвориши всякого дела в оне» (Втрз.20.10). В Ветхом Завете уже слишком оберегали праздничное время от житейских занятий. Одни из евреев до суеверия и вместе с лукавством совести относились к покою субботы, по­чему осуждали благодеяния Иисуса Христа страждущим в субботу (Лк.13,14); другие далеко лишь простирали свою доброволь­ную строгость на сей раз,—думали, что в субботу в случае войны и защищаться от врагов не следует, вследствие чего раз язычники нашли выгодным напасть на них в этот день (1Мак.2,37). Но мы, как ученики высшего евангельского закона, должны показать на самом деле и выс­шее понимание сего закона. Нет у нас мнительности от­носительно того, будто дела неизбежные, в роде падения овцы в яму, следует отлагать в праздник до другого дня. Поэтому у нас и лекарь лечит в воскресенье, и путешественник, особенно в общем экипаже, как в вагонах железной дороги, совершает свое путешествие без разбора дней, и почта не останавливает своего хода во всякое время. Однако не предрассудок ли своего рода и не лукавство ли совести иные выражают, когда в праздник за работу действительно не принимаются, рабочего платья на себя, положим, не надевают и на места работ, в мастерские или на постройки не ходят, но суетятся нисколько не меньше будней? Так, например, портной и сапожник пойдут разносить по домам выполненные ими заказы с утра воскресенья, и продолжают свое хождение до обеда, словом—суетятся в продолжение всего того време­ни, как идет служба в церкви. Купец и фабрикант также к утру воскресенья принаравливают плату мастерам за недельные заработки, и ни сами, ни мастера, ра­ботающее на них, не поспевают к обедне. Подрядчики плотничных или каменных работ с обеда и до вечера в праздник, одевшись лучше, ходят по разным домам и осматривают предполагаемые работы, чтоб заручиться новыми подрядами, чтоб условиться ценой, составить конт­ракты, между тем как дома у них лежит евангелие или другая духовная книга, которую они должны бы и давно собираются прочитать. А сколько бывает в воскресенье свиданий и продолжительных переговоров по хозяйским, торговым и служебным делам! Не принаравливают ли также к воскресенью перемещения на другую квартиру или на дачу, всю скопившуюся за неделю переписку с родны­ми и знакомыми? И вей эти занятия не как-нибудь неожи­данно или против собственного желания выходят, но уже раньше рассчитаны: «ужо (говорят) в праздник когда-нибудь сделаем…». Что же это, как не работа или по крайней мер не окончание недельной работы? Да; это так­же работа, только в своем роде, праздничная: иной, например, домохозяин столько нахлопочется в воскресенье по своему двору, осматривая его или назначая работникам на следующий день работы или распоряжаясь относительно пе­рестановки каких либо вещей, что рад бывает месту вечером. нет; день воскресный должен быть свободен не только от тяжелой работы, но и от всяких житейских сует, забот и беспокойств, именно—в целях провести его по духовному. Тогда только он и будет днем «священным и приятным». К мастерам, которые сдают в праздники свои работы, а также и к переменяющим в воскресенье свои квартиры, вообще к тем, которые к праздничному дню приноравливают снести, свести, передвинуть, переставить что-нибудь тяжелое,—относится прямое запрещение у одного из древних пророков в праздники «не носити бремен» (Иер.17,27).—Ты, православный христианин, ста­райся освобождать воскресные и праздничные дни от всякого постороннего дела, чтоб дать больше отдыха своей душе, и—Бог благословит тебя за достойное почитание праздников!

Сельские помощи в праздник

«Ниже входити вратами Иерусалима с бременами в день субботний»,строго было сказано в Ветхом Завете (Иер.17,27). Меж­ду тем ныне вот вратами городскими или сельскими в воскресный день целым обозом вывозят к одному кому либо или срубленный лес на постройки его или постав­ленное им сено или же только заготовляют на его поле бремена от созревших посевов. Что за нужда в этих общих, дружественных работах в праздничный день? Нужды собственно нет; потому что созывает к себе работников человек состоятельный, а не бедняк. Бедняку, действительно, посторонняя помощь на этот раз была бы как благодеяние: но его и не послушают, чтоб собраться к нему на помощь, и у него не достанет средств, чтоб угостить работников. Состоятельный же человек приглашает к себе соседей, чтоб скорей выполнить свое дело, например, поставку сена, и чтоб вместе с тем не платить им по цене поденных работ, как полагается в будни: он только предлагает хорошее угощение своим работни­кам («помочанам»). Большая вменяемость греха здесь и остается на домохозяине: он извлекает себе из воскресного дня экономию по найму поденьщиков; сам суетится в праздник и других, притом—многих, вовлекает уже не в суету, а в полную работу на целый день или на половину дня; сам не идет к службе в церковь и дру­гих задерживает: так. обр. оказывается явным врагом Церковного праздника. Но постыдно поступают и те, ко­торые ходят на «помочи». Не работают же они у себя в праздник: а тут, пренебрегая заповедью Божиею, уважают просьбу другого. Не христианскую милостыню они делают своему соседу или богатому однодеревенцу, работая на него бесплатно, но только помогают ему по такому по­буждению: «аще благотворите благотворящим вам» (Лк.6.33) (да и самая милостыня в таком виде оскорбила бы праздник).— Ты, добрый сын Церкви! никогда ни сам не созывай у себя помочан в воскресенье, ни следуй на помочи за дру­гими; потому что это великое зло, это открытое поругание над Господним праздником. Иное же дело взаимная, дружная помощь по работам среди недели, в будни.

Торговля и базары по воскресеньям и в праздники

Для одних здесь видим опять полное будничное дело, у других только будничную суетливость, а со стороны всех—оскорбление Богу и обиду св. Церкви. Так, торгующие в магазинах, лавках, в рынках, на перекрестках улиц, на базарах или торжках, для которых нарочито и приезжают за несколько верст,—решительно ничем не отличают для себя праздника от будней. Мы сказали, что в праздник должно быть для каждого занятие противопо­ложное будничному: а для них не то же ли всё дело в праздничный день, что и в будни? Разница разве та лишь, что в будни они меньше суетятся, так как тогда меньше бывает у них покупателей. И не довольно ли им было шести дней, чтоб продавать, как и каждому ремес­леннику или крестьянину в продолжение недели работать? Думают успокоить себя в нарушении праздничного дня бытностью у ранней обедни, прежде которой и не выходят в лавки. Но здесь уплачивается ими празднику толь­ко часть долга, именно—молитвою, а не весь долг. Чтение же духовной книги, богомыслие же, беседа о спасении души, тем более посещение кого либо по чувству милосердия и с целью сделать благотворительное дело,—разве совме­стимы с магазином или лавкою? Еще иногда на сей раз бывает и такое важное опущение: не слушают проповеди, которая произносится каждый раз за позднею, а не за ран­нею обеднею; потому что те пастыри, которые имеют рев­ность проповедовать слово Божие и дар проповедания, — тепочему либо не могут служить ранних обеден, а служат поздние. Но торгующие в мелочных лавках даже не успевают быть в праздник и у ранней обедни, тем более—у поздней: как так в праздник у них больше покупателей, то они и не помнят, когда же были у боже­ственной службы! — Говорят, обыкновенно, торгующие по праздникам к оправданию себя: «я пожалуй готов не торговать в воскресенье; но мой сосед и многие другие не попустятся торговли: не должен ли я буду терпеть убыт­ка»? Прекратить праздничную торговлю нужно с едино-душного согласия: начало же этого истинно-христианского дела должны положить своим убеждением и примером почтенные по летам купцы, а на начинающего в настоящем случае Бог, с своим благословением. Впрочем для заповеди Божией и ради тех приобретений, который до­ставит душе полный покой воскресного дня, но которые невозможны при торговле воскресной, еще в виду того, что есть и теперь не открывающее по христианскому благочестию своих магазинов и лавок в праздник, — по силе всех этих побуждений христианин лучше должен лишиться и выгод, чем продолжать праздничную торгов­лю. Что же до общего интереса от торговли по праздни­кам, то он пострадать не может: покупатели придут в будни, коли не у кого им в праздник покупать, и цены на товар как ради праздника не могут повыситься, так и в простые дни не должны же упасть. Вот евреи дружно же удерживаются от торговли в свою субботу: а слышно ли, чтоб они терпели чрез это убытки? Во всяком случае продающий в праздники более виновен, чем покупающий. Не будь тогда открытых магазинов и лавок: покупатели поневоле отложили бы свои покупки до следующего дня; по примеру же купца, который вместо лавки идет к обедне, и они может быть пошли бы в церковь помолиться. О, какое же это оскорбление Господних праздников—торговля в праздники! (За границей, некоторые не православные на сей раз нас превзошли: у них—как например, в Англии—в праздники тишина).

А что сказать о воскресных базарах? Вот это уже разорители церковных собраний, похитители душ у цер­кви Божией! Базары бывают не после обедни или в послеобеденное время, а с утра. И что же тогда выходит? Bсе домохозяева идут на площадь базарную и там теснятся, суетятся, шумят, иные успевают напиться вина, допускают спор, ссоры, сквернословия: а в храм Божием совершается бескровная жертва, поется песнь: «всякое ныне житейское отложим попечение»,—песнь, которая в иное время (например, летом) и в ином листе (как в селе) часто достигает и до слуха торгующих на рынке; а храм Божий почти пусть, оставлен всеми, как оставляют посетить отца неблагодарные дети: в нем старые да малые. И все это не изредка бывает, но повторяется каждый раз, где удерживается воскресный базар. (Говорят, что с закрытием воскресных рынков еще меньше будут в сельских приходах посещать церковь и жер­твовать в пользу церкви; потому что из деревень одновременно-де приезжают и на рынок и в церковь. Но уменьшение посетителей можно предполагать только на пер­вое время, пока не привыкнуть трогаться из деревень соб­ственно для бытности в церкви, следов, без примеси корыстных и житейских целей, по чистому усердию. Это— раз.—Посещают церковь во время воскресных базаров не столько богомольцы, сколько вкладчики своих лепт в церковную казну после успешной своей торговли. Но для Церкви гораздо дороже сами эти вкладчики, их души молящиеся и слушающие проповедь слова Божия, чем лепты их. Это второе и вполне уже верное). Рассуждают: «безобразные принадлежности базара, как нетрезвость, ругательства и сквернословия, и в будни будут так же, как в воскресенье». Все же тогда они менее виновны; потому что ими будут оскорблены не светлые дни праздника, а будни: но и это шаг для улучшения народной нравствен­ности. Да притом они, естественно, уменьшатся; потому что в воскресенье не куда спешить приезжим с рынка, и оттого-то иные, оставаясь в рынке, предаются нетрез­вости и разгулу: а в будни, а в рабочие дни, как осо­бенно в летнюю пору, каждый торопится покончить на ба­заре свое дело, чтоб не терять рабочего времени.

Но виновны и покупатели, когда идут купить в празд­ник. К ним можем мы уместно обратиться с евангель­скими словами: «шесть дней есть, в няже достоин делати» вообще: «в тыя убо приходящее» (Лк.13,42) покупайте, сколько хотите. В воскресный же день позволяется покупка (равно как и продажа) только самого насущного, т. е. что пить и есть,— и то опять не с запасом на целую неделю, а на содержание одного дня, словом—чем меньше, тем лучше; по­тому что и манна в ветхом завете не сходила же по субботам, а падала с избытком на кануне (Лев.16,25). Но для чего же делать в праздник большие покупки самых съестных припасов, тем более таких предметов, которые требуются не сейчас, а на дальнее будущее время, как одежда? для чего же собственно например, приноравливать к воскресному, дню задуманные покупки и проводить целый день в путешествиях из лавки в лавку? Не потому ли только это, что в воскресенье больше досуга? Но в досуг воскрес­ный не следует вторгаться с этими делами, потому, что они будничные;—потому что в случае приглашения праздничных покупателей к чтению духовной книги или к дру­гому духовному занятию услышится же от них обрат­ный ответ: «нам недосужно; надобно пойти в лавки». (Говоря против праздничной продажи и купли, мы однако исключаем здесь дни срочной и обширной ярмарки, а также те немногие города—Москву например, в которых обширная торговля равняется всегдашней ярмарке: сюда со всех концов государства собираются для купли и продажи и отсюда каждый спешит возвратиться домой. Это иное дело. К торговле праздничной в таком случай применимо то же, что мы сказали о путешествии в праздничный день. Но и здесь усердию торгующих предоставляется не рано откры­вать свои магазины и лавки).—Ты, послушный сын Церкви! не льстись ни на продажу, ни на покупки в праздничные дни, чтобы не запятнать грехом и не лишить прочности ни того, что было бы продано тобой, ни тех вещей, которые были бы куплены тобой в праздник.

Ранняя торговля вином в праздники 

«Сохраните субботу, яко свята сия есть Господу и вам: осквернивый ю, смертию умрет» (Исх.31,14). Винная торговля с раннего утра в праздник сама себя обличает как недозво­ленная, и следовательно вредная,—обличает тем, что производится тайно (по закону гражданскому питейные дома не должны быть открываемы прежде окончания поздней обедни). Со стороны христианского взгляда эта торговля просто возму­тительная для нравственного чувства. Только разве неве­рующему еврею свойственно торговать напитками в раннее утро воскресного дня или так каждый раз на пасхальной неделе. И вообще ранняя торговля вином не должна быть; потому что веселие и угощение приличны вечеру или обеду, а не утру;—потому что она содействуете, развитию болезни пьянства, так как нет ничего вреднее в питье вина, если пьют его в ранние часы и натощак. В воскрес­ный же или праздничный день эта торговля, если особенно поселяются с ней, как в селах, вблизи церкви, где больше проходят люди (и не жалеют дорого оплачивать эти места для торговли),—такая безвременная продажа напитков решительно может быть названа осквернениемпраздника. Почему же? —потому что возможность рано упиться вином, какую предоставляет она, и на какую решаются слабые, оканчивается в селах вот чем: в сельские пре­стольные праздники, на пасхе и в другие общие для всех христиан праздничные дни, до обедни по улицам встре­чаются поющие песни или уже падающие на землю, а в церкви за обедней далеко не достает совокупности всего прихода.—О, благонамеренный читатель этих наставлений! будь ты, сколько можешь, другом народа на сей раз: ого­варивай, обличай недозволенную и гибельную для слабых простолюдинов торговлю вином в ранние часы праздника.

Излишества в удовольствиях, допускаемые под предлогом праздника

По слову Божию «в день святый», т. е. праздничный, можно и «ясти тучная и пити сладкая» (Неем.8,10), подобно тому как прилично в этот день одеться лучше, чтоб почтить чистоту праздника,—уместно обновить только что сшитую одежду, чтоб начать носить ее с бытности в храме Божием. Но все это должно быть не иначе как «во славу Божию» (1Кор.10,31), с благодарною мыслью к Богу или с радостью о Божией Матери и святом, в честь которых совершается праздник. А не хула ли это на праздник и не глумление ли над праздником говорить (и сообразно словам поступать), буд­то праздник Господень для того, чтоб дозволить себе пирование и всевозможные увеселения, будто повеселиться в праздник какой-то необходимый долг, и во всяком слу­чае можно без зазрения совести? Какое это извращение святых дней, и притом—во имя праздника! крестьянин захо­дит вскоре после обедни (если только был еще у обедни) в дом веселых питей, и—там остается до самого ве­чера, или же переходит вместе с другими из дома в дом, от знакомых к знакомым, везде угощаясь: после этого ему тем только и помнится праздник, что он попьянствовал. Рабочие, ремесленники, прислуга и разные служащие, которые живут в городах и сравнительно с крестьянином больше зарабатывают себе денег,—после обеда в праздник идут в трактиры и пивные, чтоб там от­дохнуть после шестидневного труда. Но что же это за отдых для тела и души? Сидит себе человек за вином или другим опьяняющим напитком,—сидит в продолжении нескольких часов среди табачного дыма, испарений от вина и других вредных миазмов: таким образом по телу, своею кожею и легкими, он воспринимает в себя душный и вредный воздух, а по душе занимает себя ка­кими-нибудь пустыми и безнравственными разговорами. Это ли отдых после трудов? здесь ли возобновление сил на новые труды в будущей неделе? это ли значить помнитьи святитьседьмой день? (Если уже простолюдин хочет ознаменовать праздник каким либо лучшим напитком, чем вода и квас: то гораздо полезнее было бы ему за­вести у себя чай или пойти в чайное или кофейное за­ведение; потому что чай не произведет охмеления, а кофе и нельзя употреблять в излишестве). Горожане и жители столиц, более развитые и состоятельные, отправляются в воскресенье после обеда на такие удовольствия и развлечения, к каким кто расположен и привык и на что каждый более имеет средств: одни идти гулять в общественных садах, другие—слушать музыку или смотреть фокусников, третьи в театр, а четвертые предполагают всему этому картежную игру: и все, закончив так день и возвратившись домой, говорят (хоть и против внутреннего убеждения), что «приятно провели время». Но что же приобретено ими от такого времяпрепровождения для души? чем тут принесена служба Господу Богу в праздничный день?— О, православный христианин! «Время» и без того у нас «прекращено есть прочее» (1Кор.7,29). Не погубляй же праздничных часов на пресыщение и пьянство, на гулянья и зрелища. Иначе ты дальше становишься от христианского упования, чтоб удостоиться вечного праздника в будущей жизни, чтоб вечно на том свете субботствовать.

Раздел 4: Нарушение праздников в особенности

Не по христиански препровождение святок

«Христос на земли возноситеся», поется на праздник Рождества Христова. Все 12 дней, от этого праздника до крещенья Господня, называются «святками» в том между прочим смчсле, что христиане должны проводить их «свято», как бы один день, хотя будничные занятия в промежутки их и не оставляются. В эти дни, пусть пост уже пре­кратился, и не бывает священнодействия брака. Между тем, тут чего-чего не бывает! Допускают «наряживанья: меняют лицо русского-православного на чужой вид и по племени и по вероисповеданию, например, татарина, турка; даже совсем изменяют человеческий образ на какое либо уро­дливое изображение, например, зверя, или страшное, например, бесов. Тут преимущественно приурочивают «гаданья» с зачарованьями и подслушиваньем. Тут же бывают такие «игры», которые не только забавляют, но иногда и пугают и не только детей, но иной раз и возрастных. Ко всем этим увеселениям во время святое Церковь не может быть снисходительна тем более, что они остаются у русских от язычества. Когда древние русские покланялись ложным богам, то в числе других богов у них был праздник солнцу, называемый «колядою». Праздник этот выполнялся, между прочим, 24 декабря, т. е. накануне праздника Рождества Христова, и сопровождался песнями, пляской и другими бесчиниями. В язычестве он обходился одним днем, а теперь занимает целую неделю, ту самую, которая называется у православных «святками». Как же несвойственно христианину допускать в своих развлечениях то, что напоминает об язычестве и идолопоклонстве, и в те-то дни, когда идолы погибли (по преданию известно, что когда младенец Иисус Христос, спасаясь бегством от Ирода, вступил в Египет, то все идолы в Египте пали)!— Нет, ты, добрый христианин, убедившись в том, что такие святочные развлечения не Христа славят, а язычество напоминают, не детством отзывают от себя, но часто сопровождаются вредом и для нравственности молодых лю­дей и для здоровья их и для порядка внешнего,—ты по­сле этого отвращайся от них сам и удерживай членов своей семьи.

Не христианское  празднование пасхи (пасхальной недели)

Это другой у православных продолжительный праздник в году, в смысле же отдохновения от житейских работ и единственный. Хоть работающий имеет часы для своего отдыха и каждый день, во время сна и обеда: но этих отдыхов. этих свободных часов, когда неизбежно и естественно приостанавливается его работа— деятельность, еще недостаточно для тела, а тем боле для покоя души. Если изо дня в день продолжается наша непрерыв­ная деятельность,—полезны и необходимы нам прежде все­го целые промежуточные дни для отдыха: то есть, дни воскресные и особые праздники. А затем в продолжение го­да Православная Церковь щедро удалила уже для полного отдохновения (не то что на святках) целую неделю, на пасxе. Это есть беспримерный праздник на земле: это дни небесной радости для христианина, живейшее напоминание о пасхе вечной и некоторое предощущение покоя и радо­сти в той вечной пасхе, т. е. в царстве небесном. Но столь великая радость праздника, прежде в земной церкви, а потом—как ожидается —в небесной, приобретена не другим чем, как страданиями и смертью нашего Иску­пителя (1Кор.5,7). Первые христиане и проводили пасхальную неделю в том самом настроении духа, для которого она отделена из недель целого года Церковью. Это видим из пасхального богослужения, из церковной истории и правил соборных. Так они проводили пасху с самыми чистыми чувствами: «очистим чувствия и узрим»; — без всякой вражды между собой: «друг друга обымем.., простим вся воскресением»;—без мирских грешных скаканий, в другом духовном игрании: «веселыми ногами пасху хваляще вечную…, и играюще поем виновнаго»;—среди самого разрешения «на вся» без одуряющих пиров, более всего в пире веры: «приидите пиво пием новое…»; наконец— в утешении от трапезы Христовой: на пасху они, обык­новенно, приобщались (Лаод.соб.14). На пасхальной неделе были за­прещены зрелища 6 вселенским собором для той же цели, т. е. чтоб христиане в эти дни «радовались и тор­жествовали во Христа» (прав.66). Но ныне, напротив, с самого же утра Светлого Христова Воскресения начинают, и так до конца недели, продолжают проводить праздник в одном винопитии, пустом увеселенье и гулянье. Только что произнесут взаимное приветствие, выражающее радость о том, что Христос, распятый и погребенный по-видимому как только человек, ожил—воскрес, потому что быль Богочеловек, истинный Бог,—как только скажут: «во­истину Христос воскресе», и — уже сами умирают для жизни со Христом. Безобразно-нетрезвые при встречах своих приветствуют себя этими же словами: «Христос воскресе», и даже повторяют их как бы законное основание к разгулу, когда угощают и угощаются до излише­ства вином: не смелая ли тут игра в святые слова? Вместо ежедневной бытности у пасхальных вечерень, за­утрень и обедень, одни—как в клубах—на все вечера назначаюсь собрания в том или другом роде забав и, естественно, по утру просыпают; другие—как простолю­дины и рабочие—то очень рано проходят по улицам с песнями и своей музыкой,—рано, когда другие только что пробуждаются от сна или стоят на утренней молитве и тем самым обеспокоивают религиозное чувство других, то и очень поздно, когда другие уже находятся на постели. Вместо наслаждений таким священным, радостным и доступным во всякое время дня зрелищем, как в церкви открытые царские врата, приближение к глазам всей святыни алтаря,—вместо этого идут в балаганы, чтоб смотреть на смешные представления, или только на качели. которые все-таки показывают детское состояние человека. И так-то вот не умеют оценить драгоценное время напо­минающее о вечном праздники в раю, так-то из лю­бителей Христа делаются почти врагами Его!—О, тяжкие оскорбители святой недели! хоть раз, хоть один год, отпразднуйте пасхальную неделю истинно по христиански, и вы почувствуете, что «радость ваша исполнена… и радо­сти вашея никто же возмет!» (Ин.16,24.22).

Не по христиански исправление именин

«Ирод рождеству своему вечерю творяше» (Мрк.6,21). Именины это—одиночный или одноличный праздник. Но в нем принимают участие—празднуют своим отдыхом, только не с утра, а с полудня или под вечер,—и другие, кто близок к имениннику. Именинник бывает каким-то торжественным лицом, удостаивается особенной чести от низших и равных себе, и особенного снисхождения от высших или старших. В основании своем (в принципе) все это должно быть потому, что день именин для христианина есть совокупность самых важных воспоминаний и неотъемлемых преимуществ его. Разумеем—рождение его на свет, всегда близкое ко дню его именин, — святое крещение, при котором чаще всего и дается имя, и первое звание его в жизни, как христианина, дающее на­дежду и право наследовать царство небесное (у магомета­нина и язычника уже не может быть праздника именин). Истинно-христианский день именин, кроме бытности у всех служб дня, следует проводить так: отслужить молебен соименному святому; гораздо более оживить обращение к нему своей мысли и сердца, чем во все прочие дни года, когда он на каждой утренней молитве прежде прочих святых нами призывается; желать и просить его о том, чтоб сподобил «соединиться с ним и в будущем веке»; повторить чтение жития его или только живее припом­нить его жизнь; подать милостыню или сотворить большее этого богоугодное дело, если позволяют средства; приобщиться Св. Таин Христовых. Без сомнения, можно от­личить день именин и принятием у себя гостей, обедом или вечером: только трудно совместить с приемом у себя и угощением поздравителей сосредоточенность ума и воздержание языка в том случае, если именинник приступал к св. причастию, о чем гости могут и не знать, сле­довательно не будут оберегаться шуточных и всяких разговоров с ним.—Но как же на самом деле боль­шею частью христиан проводится день именин? Иные только с вечера успеют выслушать у себя в доме или в квартире всенощную, а затем им уже не до молитвы: другие и этого не выполняют. Утром они намеренно увеличивают часы своего сна, потому что не предполагают среди дня по обыкновению своему отдохнуть. Если они не позаботились раньше выйти из дома к обедне, то и не уходят; потому что принимают поздравителей одного за другим. А там и пройдет час обедни! могли бы они хоть в доме исправить молебен своему святому, но стесняются в этом из-за гостей, которые уже начинают собираться к обеду. Затем, заключают себя на весь день в комнатах, оставаясь с гостями; приглашают музыку, устрояют пляску, угощают других и сами вином уго­щаются. Что же от такого праздника остается для их духа? когда и как тут занят им свою душу воспоминаниями о Божием даре жизни, о великом счастии крещения, о правах христианина на царство небесное и о тезоименитом святом? когда и как им подумать о прожитом годе и испросить Божие благословенье на новый год, так как без Божьего благословения и не будут иметь всей силы приветствия им поздравителей быть здоровыми, счастливыми и долговечными? когда и как тут им уси­лить свою молитву к Господу Богу и соименному святому? Будто именинник сам собой имеет имя, а не от Цер­кви принял его, будто он выше своего христианского имени и нет ему дела ни до соименного святого, ни до тех великих милостей Божиих, которые иным христианам не­вольно приходят на память в день именин. Так же точ­но смотрят на состояние именинника и большая часть го­стей. Именины с одной стороны—только побуждение соз­вать гостей, а с другой—повод быть в гостях. — Ты, добрый христианин, не помрачай у себя этого светлого дня шумным пиршеством; старайся тогда выполнить прежде и более всего духовную сторону праздника; если должен будешь принимать у себя гостей,—и тут успевай чаще обращать свои глаза к иконе с горящею пред ней лам­падою!

Опущение молитвословий со святой водой и особых в доме или квартире у себя

В посланиях апостольских не раз говорится о до­машней церкви(Рим.16,4). Дом каждого христианина и может быть малою церковью в том преимущественно смыслов, что внем истинная вера живущих проявляет себя службою церковных молитвословий чрез священника. Так, например, обязанность каждого православного прихожанина принять в свой дом или квартиру священнослужителей с крестом Господним и со святой водой в праздник Богоявления и в престольные праздники храма; созвать причт для освящения дома или квартиры после перестройки их; при­гласить священника, чтоб освятил новую квартиру, чтоб совершил водосвятие или всенощную или молебен по приезд в новый город или в новое селение или пред но­вою обширною иконою. И эти минуты, когда совершает священник в доме или квартире молитвословие, составляют для хозяина дома духовный праздник: благослов­ляется его жилище, освящаются его комнаты,—не только кроплением святой воды, но и присутствием в них престольного креста и евангелия, курение ладана, после которого благоухание приятно ему слышать, и возжжением многих свеч на особом столе, на остатки которых приятно ему потом посматривать. Между тем есть такие правос­лавные, которые и отказывают каждый раз священнику, готовому посетить их с крестом Господним и святой водой подряд с другими домами, и не заботятся сами пригласить его к себе в другое время для домашнего богослужения.—Ты, добрый сын Церкви, люби освящать твою храмину церковным молитвословием!

Раздел 5: О постах, для которых полагаются свои часы, дни и недели (пощение на несколько часов)

Питье или ядение прежде окончания обедни в праздники

Посты не составляют праздничного времени: но они или приготовляют к какому либо великому празднику или сами по себе составляют службу Богу почти всегда совместно с будничною работою или деятельностью. Посему там, где говорится о служении Богу, в особенные вре­мена,—там вслед за воскресными и праздничными днями должна быть речь и об них. На первом месте поставим только краткие говейные часы. Так например, не следует пить и есть в праздники до обедень и прежде окон­чания обедни. В праздники пост не полагается «во всем его объемы», т. е. и в качестве пищи и в количестве ее и в отдаленности часа,когда принять пищу. Но если ка­чествопищи, как в самый пост, непременно соблюдает­ся, то ослабляются последние требования поста, т. е. коли­чество принимаемой пищи и отдаленность часа для принятия ее. Праздники составляют не дни сетования или печали, но дни особенной радости для духа, особенности милостей Божиих, которые и додаются верующему христианину бо­лее в это самое время, чем в простые дни. Но какой же, после этого, смысл иметь пощенье в праздник, если оно между тем бывает выражением печали о грехах? Не один смысл и не одна цель у поста, но несколько. Пощенье в праздники до известного часа необходимо, как подспорье, как товарищ молитве: потому что с одной стороны — первое, чемсвятится Богу каждый праздник, есть молитва, а с другой—с молитвою имеет тесную, дружественную связь пост (Мф.17,21). Значит и необходимо удер­живаться от пищи и питья каждый раз до обедни в воскресенье и праздники, как в часы всецело посвящае­мые на молитву. В самом деле, не труднее ли нам обра­щать к Богу молитвенный дух, если мы поели или толь­ко пили до обедни в воскресенье? Затем, следует ли разрешать хоть в этот день на трапезу прежде того времени, ч-м за литургией совершится трапеза Христова, или бескровная жертва? Не лишает ли себя в таком случай христианин права и дозволения принять антидора или прос­форы, принятие которых освятило бы его душу и тело? Говорят иные к извинению себя: «привыкли уж мы к раннему чаю или к ранней еде». Но ради этой привычки сливать утро светлого праздника или каждого воскресенья с днями будничными, показывает и невнимание к празд­нику и детскую зависимость от ничтожной привычки. Уже­ли же трудно пожертвовать каким нибудь чаем для празд­ника и для обедни? Даже не приятнее ли устроить для се­бя такое разнообразие, чтоб раз в неделю не пить утром чаю или не поесть ничего, чем подряд круглый год встречать каждое утро с каким-то нетерпеливым ожиданием чая или куска хлеба? (Отсюда тяготит некоторых неядение и в то одно утро, когда готовится приобщиться Св. Таин). Говорят еще: «не ради одной привыч­ки пьем чай или ежим рано в воскресный день, но и по нужде подкрепить свои силы». Если силы очень слабы или если ожидает кого особенный какой либо труд впе­реди, до окончания еще обедни,—то это назовем исключением. — Ты, православный христианин, не унижай себя броскостью на ранний чай или на раннее едение в воскре­сенья и праздники ради того только, чтоб быть покорным слугой своей привычки и не отказать себе в привычном удовольствии.

Неразличие часов относительно пищи после полуночи на постный день

После 12 часов ночи настает не только вполне цер­ковный день, но и начинаются естественные сутки. Это уже глубокое утро следующего дня. Мироносицы после полуночи явились у гроба Господня, и—Господь уже быль воскресшим: а Он должен был воскреснуть, по предсказанию пророков и Своему, не в субботу, а в третий день после Своей смерти. И так безразборчивости в столе скоромном после полуночи на день постный не должно быть. Естьскоромные кушанья и до излишества употреблять охмеляющие напитки на среду или пятницу или же на первый из дней поста в счет предыдущего дня, это есть лукавство совести и пренебрежение к уставам церковным. Истинный сын Церкви не допустит себе такой безразборчивости. Скорее же может каждый разрешить на малое питье или еденье скоромного после полуночи с постного дня на ско­ромный, например, после пятницы на субботу: это может случиться в дороге и при недостатке постной пищи.—Ты, христианин, будь на сей раз «верен и в малом»,чтоб при­готовить себя на верность «во мнозе» (Лк.16,10)относительно подвига постного.

Раздел 6: О несоблюдении однодневных постов

Несоблюдение поста в среду и пятницу

Постная, а не иная, пища в эти дни принята в пра­вославной Церкви от самых первых времен христианства (Петр.алекс.пр.15). В среду пост полагается в память того, что тогда был предан на страдания (продан, обещан на словах) Господь наш, Иисус Христос, а в пятницу—ради самых страданий и распятия Его. Следовательно кто не хочет поститься в сии дни этим малым пощением, как перемена пищи с молочной и мясной на рыбную или ра­стительную, кто совсем безразлично принимает в настоящем случав дни в недели, даже не помнит, когда бывает постный день: тот, кроме непослушания правилам церковным, показывает в себе малое благоговение к искупительной жертве Спасителя мира. Пусть целые посты иной или иная и соблюдают. Но когда среди мясоястия сплошь по средам и пяткам они едят и пьют скоромное: это значит, что разрешив раз на скоромное, уже нисколько не хотят ограничить спою плоть и свое чрево. А между тем прекрасным ограничением для них было бы после нескольких дней мясного стола вдруг очутиться на постной и простой пище, хотя и всего на один день. Та­кая готовность в каждую пору отказаться от чревоугодия очень полезна христианину вообще для самообладания. (Вместе с тем, по удостоверению медицины, эта перемена в каждой неделе скоромной пищи на постную приносит пре­красную пользу здоровью: она сдерживает сгущение крови, помогает очищению желудка, дает время отдохнуть пищеварительным органам, наконец,—приятно разнообразит пишу)-—Православный христианин, постись «двакраты» в неделю (Лк.18,12): чем чаще будут подобные твои лишения для Господа Бога, тем больше будут твоих приобретений для духа и вечной жизни.

Нехранение в строгом посте дней: «Усекновения главы Предтечи, Воздвижения Креста и пред праздниками Рождества Христова и Богоявления»

Постный устав о первом из этих дней определяет: «ниже рыб подобает вкушати, да не сообщницы явимся Иродову чревоугодию». Здесь в одном дне сходятся два воспоминания: рождение на свет Ирода и преставление от света св. Предтечи; последнее событие было последствием первого. Хоть «усекновение главы Предтечи»—праздник: но может ли христианин, поставив для себя в этот день праздничную трапезу, не встретиться мыслью с пиршеством Ирода, которое окончилось кровавою жертвою? Посему для христианина бывает в этот день строгий пост, которым выражается живейшее участие в страданиях и смерти Крестителя.— Относительно второго дня в постном уставе сказано: «сыра и яиц и рыбы никако же дерзнем коснутися». Хоть тем боле воздвижение креста, на котором распят Господь наш, есть праздник и утешение для верующих душ: но в виду креста кто не придет к живейшему воспоминанию своих грехов, ко­торые и вознесли Господа на крест? кто при этот не вспомнить о страстях Христовых? Посему для христианина в этот день также полагается строгий пост. О пощении накануне праздников «Рождества и Богоявления», которое относительно качества или рода пищи одинаково с первыми днями, еще прибавляется; «совершенно ядим по отпуске вечерни». Это, так называемые, «сочельники». Пер­вый из них, или рождественский, дает мысль о вечерней звезде, к которой по преданию может приближаться наше говенье и которая напоминает об усердном исканий волхвами родившегося Христа, как усердно и христианин го­товится встретить праздник Рождества Христова; а второй— крещенский приводит на память крещение Господа на Иopдане (по преданию оно последовало так же к вечеру,  и вместе с тем—требует, поститься до богоявленской воды.—Христианин! если тебя застигают эти однодневные посты вдруг, как особенно среди праздника святок «со­чельники»: то здесь, между прочим, и прекрасный нам с тобой урок не пристращаться к сладким и тучным блюдам.

Раздел 7: Нарушение недельных постов

Извращение цели сырной недели

Сырная неделя вовсе не принадлежит к числу церковных праздников. Предназначение ее: быть легким переходом от мясоястия к строгому посту. В церковных книгах о ней сказано: «сырная седмица установлена свят, отцами ради никоего предочищения, дабы мы не впали в уныние, перешедши внезапно от мясояедения и многоядения к крайнему воздержанию в пище; так же для того, чтоб не было какого либо вреда для нашего тела. Так как пост четыредесятницы строжайший из постов, то Церковь приготовляет к нему дух христиан еще прежде сырной недели своими чтениями и песнопениями, которые пробуждают чувство покаяния. На сырной же неделе она хотела бы подготовить к подвигам поста и самое тело наше. Посему на этой неделе она полагает вообще полупост: «ядим дважды днем сыр и яйца». В среду и пятницу стол в этом же роде предлагается иметь только «единою днем». В эти дни уже и не бывает обедни, уже начинаются великопостные поклоны. Между тем что же? Сырная неделя везде проводится так, что не толь­ко не приготовляет к великому посту, напротив—на каждом шагу, как нарочито, разрушает приготовления к нему. Тогда вот каждый день утром делают полуобед, которого раньше не было же и который решительно идет в разрез с поздним ядением и питьем во дни ожидаемого поста, особенно в первые дни его; допускаются пирования, у простых—где случится, а у состоятельных— в домах собственных и в клубах общественных, и— опять сряду несколько дней; делают временные балаганы, где забавляют простой народ и пляской и прибаутками; устрояются искусственные горы для ската по ним, приятного бы только для детской натуры: рядом же с этими пунктами увеселений идет продажа разных снедей и веселых питий, и тут -то истрачиваются те деньги, который могли бы восполнить заработки, опущенные по случаю недельного говенья в пост; наконец придумано столько за­бав, представляется кругом столько рассеянности, что подобного нет во всякое другое время года. Отличительный же характер этих забав и этой рассеянности на сырной неделе: улица и во многих местах безобразие. И вот привыкших в продолжение недели к такому пресыщению, к нетрезвости, увеселениям и к уличной рассеянности вдруг застигает пост с своим сухоядением, поклонами, покаянием, уединением! Как же трудно и довольно воз­держному человеку сделать этот быстрый переход от до­вольства к скудости, от смеха к плачу о грехах! От­сюда великопостный колокол бесполезно издает смиренные свои звуки, приглашая в церковь к службам первого дня: отсюда тяжелые вздохи о сырной неделе, проведенной беспорядочно; отсюда раздражительность в домашней жизни и скука на все окружающее. Тем более как тяжело невоздержным то людям вступить в велики пост! Отсюда нетрезвость некоторых из них даже и в первый день поста; отсюда вопиющее безобразие масляницы своего рода для извозчиков и прислуги. Боже мой! какое же это извращение благих преднамерений Церкви! какое отвлечение от поста вместо приготовления к нему,—затруднение его для себя во всех отношениях вместо облегчения! И при всем этом никто из тех, которые так проводят сырную не­делю,—никто не сознает, что совсем иначе следовало бы проводить ее: не находят тут ничего странного, потому что так уж масляница проводится издавна. Самые бедные, с трудом приобретающие себе насущный хлеб,—и те тратятся на прихоти ее. Не лучше ли было бы совсем не назначать этой приготовительной недели к посту в виду того, чтотак извращают смысл и цель ее? Но ради существующего зла несправедливо было бы отказать существованию добра: так и ради злоупотребляющих сырною не­делею не исключается она, потому что есть же такие для которых она служить приготовлением к подвигам поста.— Искренний сын Церкви! припомним себе на этот раз внезапность Ноева потопа и дней Лотовых. Потоп вдруг застиг людей, которые были «ядущи и пиющи» (Мф.24,38); так и огонь содомский ниспал тогда, как люди «ядяху и пияху» (Лк.17,28). Значит в том и другом случае грозные события с особен­ною неожиданностью сказались тем, которые были преданы невоздержанию: невоздержание-то, не помнящее Бога, и было обстоятельством, предваряющим столь грозные события. Ах! Если б это сравнение, т. е. внезапности великого поста после увеселений сырной недели с внезапностью тех грозных событий, так подействовало на нас, что мы поло­жили бы твердую решимость на будущее время проводить сырную неделю только по намерениям Церкви, а не по извращенным понятиям и грешным обычаям миpa!

Рыбный стол и вино в те дин постов, когда нет на них разрешения

По правилам Церкви те христиане, которые без вся­кой нужды и без всякого различия дней употребляют в посты, особенно в великий, и рыбу и вино, «в прещение их сластолюбия», не удостаиваются приступить к Св. Тайнам в пасху (Номокан. 225). Эта епитимия была чувствительною для древних христиан, которые кроме приобщения среди вел. поста приобщались и в день пасхи. Ныне она, конечно, не устрашит плохих постников. Но преслушание Цер­кви не должно ли смущать совесть богобоязненного сына ее? но чрезмерное ослабление для себя поста не уменьшает ли для нас и награду за него и не отнимает ли у не­го пользу? В самом деле, разве это подвиг поста, если только не едим мясного и молочного, но рыбное и вино дозволяем себе сряду не только в успенский, петров в филиппов посты, а даже в четыредесятницу, среди ко­торой между тем рыбный стол разрешается только дваж­ды: в праздник «Благовещения» и в «Вербное воскресенье»? Это лишь один шаг вперед от решительного нарушения постов. Рыбная пища только менее утучняет тело, чем мясная. Она также не обходится без закалания, или пролития крови, как и пища животная. Велик ли это отказ себе, чтоб не есть лишь мяса, а питаться изо дня в день рыбой и употреблять вино, сколько душа захочет? Говорят: к чему еще такая разборчивость в постном столе? довольно, если ядим постное, а не ско­ромное». Нет; разборчивость кажется излишнею только при легком взгляде на дело. А в сущности качество са­мой постной пищи важно; глумиться, например, нечего над тем, что уставом церковным в Лазареву субботу раз­решается икра рыбная, но нет разрешения на самую рыбу: найдем разницу и между икрой и рыбой, если всмо­тримся. В раю что же было запрещено: количество или качество пищи? Не последнее ли, так как мера ядения не была особо указана, но был определен самый плод древа? Иные слагают с себя точное по уставу соблюде­ние постов «болезнью и особенною слабостью сил». Больным и слабым, действительно, пост ослабляется; так, например, жене, разрешившейся от бремени, дозволяются масло и вино даже на страстной неделе (Тимоф.алекс.10). Только должны бы слабые и нуждающиеся в ослаблении для себя постного устава советоваться со священником: «священнослужитель (сказано) разрешит употреблять… или елей или вино». А когда пройдет слабость, когда укрепится здоровье и вместе с тем уменьшатся труды занятий, как, например, под старость лет: тогда должны бы они снова с посте­пенностью возвратиться к строгому посту, например, в вел. пост сначала разрешать бы себе рыбную пищу только по субботам и воскресеньям, а потом и совсем отстать от нее, кроме дозволенных дней.—Ты же, верный сын Церкви, старайся соблюдать посты в точном смысле уста­ва! И не будь так слаб в своих правилах, чтоб лег­ко склоняться по просьбе других на рыбную пищу в тот или иной день среди великого поста, когда между тем не был намерен есть рыбы, и дома у себя не приготовлял же ее. А если в точности почему либо не выдержишь поста, то по крайней мере не считай себя правым. Коли не исправен, то и проси у Бога прощения.

Пресыщение и постною пищею

В правосл. Церкви пост должен быть соблюдаем не только в качествепищи, но и в количествеее. Нуж­но употреблять самой постной пищи не более, как тре­буется для поддержания жизни, и по мере понесенных или только ожидаемых трудов; например, рабочим людям из­винительно большее количество постной пищи. Посему пост не имеет совершенства, если употребляют постную пищу до пресыщения, до болезни, если придумывают многие постные блюда с разными приправами и сладостями или же в двух-трех постных блюдах бывают слишком невоздержны; если в пост прибегают к разным лакомствам, и так-то каждый день. Святые угодники в посты ели столько, что можно было считать их как бы голодными.—Впрочем мы не смущаем тебя, послушный сын Церкви, если ты иногда бываешь невоздержен или особенно изыскан, соблюдая буквально пост. Не говорим тебе, что у тебя поста совсем нет. Мы назовем тебя добрым постником и за то уже. что ты отказываешь себе, например, в вел. пост, врыбе и вине, что питаешься, хоть бы и неумеренно, растительными лишь продуктами. Но благословляем тебя соблюдать пост и в самом посте, например, не есть и не пить часто и много.

Неусердие быть в великий пост на одном сухоядении и однократном только в день ядении, как это предлагается постным уставом

«Сухоядением» называется пища сухих плодов с хлебом, а иногда и вареная растительная пища, также «укроп с медом», которому у нас может соответство­вать чай. Высшая степень его—хлеб и вода. Такой глу­бокий пост внушается соблюдать среди недель великого поста (Лаодик.50). Тогда же следовало бы есть только однажды в день. Так, например, в первые два дня первой недели великого поста совсем не положено пищи тем людям, которые здоровы и могут вынести такое пощение; в среду после обедни полагается обед, но только из хлеба и вареных овощей: слабым же силами и престарелым ле­тами дозволяется подкрепить себя хлебом раньше, во вторник после вечерни; в четверток опять не положено сто­ла; в пятницу та же трапеза, как и в среду, с прибавлением только разваренного пшена (кутий);—на следующих неделях, кроме суббот и воскресений, полагает­ся употреблять пищу каждый день, но однажды и то не раньше вечера. Вино и масло разрешаются в субботы, в воскресные и праздничные дни среди великого поста. Не говоря о времени, когда произошли такие подробности великопостного устава, мы должны заметить, что правила о строжайшем соблюдений четыредесятницы идут от времен апостольских (Апосмт.прав.68). Св. подвижники, которых и вся жизнь представляла великий пост в строгом смысле, не только со всею точностью соблюдали эти правила о велико-постном пощении, но по усердию выносили гораздо высшие подвиги поста. Между ними были и особые подвижники на сей раз, известные под именем «святых постников», как, например, Иоанн постник, саном патриарх (Четь-мин. под 2 сент.), Симеон дивногорец (- 24 мая), Савва препод. ( — 5 дек.) и друг. Были даже такие, которые, подражая сорокодневному неядению Спасителя, ни­чего не ели в продолжение 40 дней, как, например, препод. Герасим (- март.4, др.патер. гл.4 сказ.83). — Сын православной Церкви! мы указали тебе строжайшие правила пощения и высокие примеры постничества с тем намерением, чтоб ты тем более устыдил­ся своего уклонения от строгостей церковного поста и ста­рался бы приближаться к точному по уставу посту. Вспом­ни еще, что и ныне есть такие люди, которые среди своих работ (поденьщинами) по бедности своей питаются одним хлебом и водой.

Несоблюдение без пищи великого пятка

«Егда отъимется от них жених, и тогда постятся в тыя дни» (Мрк.2.20). Так предсказал Спаситель о своих учениках, которые и стали поститься в своей скорби, когда Его не стало с ними. Но и мы все также ученики и последо­ватели Иисуса Христа. Посему в день распятия Его у нас и литургии не бывает. Посему в этот день не полагается совсем ни пить ни есть, исключая самых немощных людей. Когда человек поражен каким-либо горем, тогда он. обыкновенно, продолжение некоторого времени не пьет и не есть: так и глубоко-любящим Христа, уже не до пищи, когда Христа бичевали и распяли на кресте, когда живейшее представление Его страстей со всею же живостью сознания приводить нал на память тяжкие наши грехи, за которые требовалось, пострадать Спасителю нашему.—Бла­гочестивый христианин, хоть этот-то один день в году— великий пяток проводи совсем без пищи и питья, или в крайнем случай без пищи! Не бойся, будто заболеешь от такого поста или не вынесешь его. Подольше тогда пробудь в церкви, и—это поможет тебе удержаться от ядения (Древн.патер. гл.4,83). А затем, когда продлишь пост до позднего ве­чера, тогда ночной сон вознаградит для тебя совершенное неядение и—ты встретишь следующий день (великую суб­боту) со свежими силами (Таково уже мудрое предусмотрение природы (а она действует по законам Господа Бога), что сон в никоторой мере и в некоторых случаях заменяет питание. Во время сна менее израсходываются питательные соки и позыв на пищу при нем почти замирает (Отсюда некоторые животные безвредно проводят целую зиму во сне)). На следующий же год легче будет тебе провести в таком же неядении этот день и половину великой субботы: хоть год—промежуток времени велик, но— как известно по опыту—на сей раз пост одного дня имеет большое влияние на день другого года.

Нарушение всех постов, кроме великого, скромною пищею

«Аще кто не хранит поста святых Апостол и Рождества Христова и Богородицы, в церковь сего да не приемлеши» (Номокан.228), вот суд вселенской Церкви на смелых нарушителей постов! В самом деле, что же это за льготу и преиму­щество присвояют себе нарушители постов? Все равно православные христиане, все члены Церкви, всем одни уставы церковные, для всех одни права на благодать Божию, одни надежды на царство небесное. Но вот одни соблюдают посты, а другие—нет. Одни лишают себя в пище и питье, а другие все разрешают себе, будто бы им так и следует, будто бы им и взыскания никакого не должно быть ни пред Церковью, ни пред совестью, будто бы подвижничество христианское, которое на сей раз не усердию предоставляется, не под условием: «аще хощеши совершен бытии» (Мф.19,21) предлагается, но предписывается как запо­ведь, будто оно относится не к ним, а к кому либо иному. Укажут ли на малое будто бы значение этих по­стов? Нет! все они, т. е. и Петров и рождественский и успенский, имеют свое утверждение в правилах святых соборов (5 всел.56, Гангр.19). Римские католики отвергли их, пожелав остаться с одним великим постом. Но как уж они начали де­лать себе послабления, то ослабили и великий пост, в качестве пощения, и даже первые дни его, столько строгие у нас в правосл. Церкви, совсем исключили, будто не принадлежащие к св. четыредесятнице. (Да и в физическом отношении каждый из четырех постов в году имеет свое благодетельное значение. Так, Филиппов пост предохраняет от воспалительных зимних болез­ней; Петров и Спасов весьма помогают переносить летний жар; потому что когда человек питается растительною пищею или рыбою, тогда мало развивает в себе внутрен­ней теплоты; великий пост после строгих дней пощения возвышает цену мясной пищи и, кроме того, дает воз­можность, животным, особенно теплых стран, выплодить своих детей: между прочим, он должен бы быть сбережением мясной пищи для мясоеда, хотя к крайнему сожалению в некоторых городах, вследствие широкой мяс­ной торговли в продолжение его, цена на эту пищу сильно возвышается после него, когда бывает разрешена эта пища, так что из-за прихотей людей состоятельных, кото­рые и великим постом едят мясное, иные бедные люди и в мясоед отказывают себе в мясном столе).—Ты, православный христианин, подумай о суде церковном, ко­торый угрожает нарушителям постов! Не смотри на общий пример в каком либо месте или в кругу каких либо лиц, где даже ни почем считают нарушение по­стов. Каждый должен поститься для собственной души и каждый за свой труд получить награду от Господа Бога, в будущем свете Даниил с тремя отроками не смотрел же в этом случай на пример вавилонян (Дан.1,8).

Мясоястие даже и в великий пост, исключая разве двух-трех недель в нем

«Аще кто не постится во св. четыредесятницу, кроме препятствия от немощи телесныя, да будет отлучен», такова опять воля Церкви о великом посте (Апост.прав.69). Между тем ныне, к горькому сожалению, не мало между православ­ными таких, которые даже и в великий поет разрешают себе мясной стол, для которых круглый год мясоест, которые даже и ту неделю, когда для исповеди и св. причастия оставляют мясные блюда и употребляют рыб­ную пищу,—и эту неделю считают для себя бременем. (Раньше в правосл. России есть в великий пост скором­ное признавалось до того преступным и странным, что на таких нарушителей поста смотрели не иначе, как на жидов: но знакомство с немецкими странами, которые не подчиняются никаким церковным законам, и вольность мысли религиозной приводят вот некоторых к этим смелым нарушениям устава). О «препятствии же от не­мощи телесныя» здесь и говорить нечего; потому что боль­шею частью самые-то здоровые люди, часто тучные, и едят в великий пост мясную пищу. Если же многие из них не приучили себя к посту с ранних лет, то сами же виноваты. Притом, могли бы они приучить себя во всякое время, если б захотели (препод. Дорофей, приучая посте­пенно своего ученика, Досифея, к пощению, с 4 фунтов хлеба в день довел его наконец до 12 доли фунта). Иные думают «поменьше есть в посты, да только молоч­ное и скоромное». Заблуждаются! Качество стащи всегда больше производить бед, чемколичество ее. Между тем как враг-дьявол не может совсем приступить или с трудом приступает к телу постника, которое охлаждено постною пищею, не может возмутить прохлажденной крови этого человека,—к тем же, которые питаются мясною пищею, и так-то круглый год,—к тем он имеет лег­кий доступ; потому что плоть, которая не обуздывается пощением, способна к игранию. Да и самый ум и самое сердце человека в настоящем случае, так как не имеют особенной духовной бодрости, легче повинуются иску­сителю (Лк.21,34). Отсюда не избегают и в великий пост падений плотскою страстью питающиеся в продолжение его мясными блюдами. А что, между прочим, готовят себе эти люди в будущем свете? В свящ. Писании сказано: «брашна чреву, и чрево брашном; Бог же и сие и сия упразднит» (1Кор.6,13). Пищи телесной на том свете, значит, не будет. Между тем они, никогда и нисколько не ограничивая здесь пожеланий своего вкуса и чрева, сильно развивают в себе эту часть природы своей, имеющую совсем погибнуть. Когда душа каждого из них перейдет на тог свет с таким пристрастием и не будет там находить ничего удовлетворяющего чревоугодию,—не будет ли томиться и но­сить сама в себе муку? Жить придется на том свете духом, хотя и плоть возвратится к своему духу: духовную-то жизнь, а не плотяную только, и нужно бы нам здесь развивать. (И в отношении здоровья мясная пища далеко уступает постной, а особенно растительной. Еще ничего бы, если б тело равномерно питалось растениями и животною пищею. Но исключительно мясная пища дает чело­веку плотное и крепкое тело, душе же воинственный характер; она производит быстрое кровообращение, густоту и волнение в крови, вообще разгорячает тело, доставляет телу тучность и слишком раздражительное качество, кото­рое особенно располагает к болезням. Совсем противо­положно действует постная пища, растительная и рыбная, при частом и особенно при исключительном употреблении ее. Эта пища прохлаждает тело, уменьшает выделение густой крови, предотвращает те преимущественно болез­ни, которые обнаруживаются волнением крови, жаром в теле, раздражением в разных органах: в этом отношении она особенно полезна для людей полнокровных, молодых, раздражительных, подверженных приливам кро­ви к груди и голов, наконец—и для кандидатов ча­хотки).—О, православный христианин! ты никогда не ми­рись не только для себя, но и для других, с тем чтоб можно было и в великий пост кому либо употреблять мясной стол без всякой нужды. Эта угодливость чреву показывает, что чрево берет у человека верх над высшими областями, между тем как оно ни мыслит, ни желает. Ведь над ним возвышаются сначала грудь, в которой живет сердце, а потом—голова, где владычествует ум: как же ему дозволять быть выше груди и сильнее головы?

Пощение с ропотом

«Егда поститеся, не будите сетующе… Ты же постяся помажи главу твою, и лице твое умый» (Мф.6,16-17). Слова нет, что пост с первого раза для плоти нашей кажется неприятен, тяжел: плоть с трудом подчиняется ему. Отсюда мы вздыхаем, когда приближаются дни поста,—точно хотят нас увезти куда; скучаем, когда наступит пост; тщательно высчитываем недели и дни, когда окончится пост. Но это отягощение бывает дотоле, пока человек не испытает пользы от поста, как и не ожидает для себя этой поль­зы, как постится только по внешнему требованию устава или старших лиц. Совсем иное, если кто убедится в пользе поста. А убеждаться может каждый по мере того, как с послушанием будет нести бремя его; потому что от поста облегчается дух, утихают страсти, утончается тело, да и сон легче и скорее. Кто внимательно будет наблюдать за собой, когда постится, — кто вообще реши­тельно обратится к Богу после греховной жизни: тот непременно найдет для себя полезнейшим пост и бу­дет держаться его с возможною строгостью. — Зачем же это тебе, христианин, роптать на посты? зачем про­износить брань на постные кушанья? Постясь и жалуясь,ты только убавляешь цену своего подвига.

Умствования против постов, будто они излишни, или только предлоги к нарушению их 

Указания на пост встречаются во всех книгах св. Писания, Ветх. и Нов. Завета. И самая-то первая заповедь Божия человечеству с видимой своей стороны была о воздержании и посте. А еще раньше—делами миротворения— Господь Бог показал людям разные роды пищи, из которых самый первый есть тот, который составляет те­перь для нас строжайшее церковное пощение; потому что прежде явилась растительная пища (в 4 день), а потом рыбная (в 5 день), наконец и мясная (в 6 день). По книге Бытия (Мф.1,29) видим, что в начале пищею для человека были растения, например, плоды с дерев. (Животным же была назначена только зелень. Так. обр. и этот вопросы «от природы назначено человеку равномернопитаться ра­стительною и животною пищею»,—еще не решителен; напротив, перевес в настоящем случае клонится на сто­рону пищи растительной). Затем,—если о каждом из нынешних четырех постов и не говорится буквально в св. Писаний,—для православного христианина они обязатель­ны вполне потому, что их установила вселенская Церковь, которая есть «столп и утверждение истины» (1Тим.3,15).—В суще­стве дела посты и необходимы и полезны. Они уравновешивают в человеке две природы, телесную и духовную; дают уму трезвенность и чистоту, а сердцу некоторую тон­кость и духовность, если только соблюдаются правильно; имеют большую силу на бесов, так что «сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом» (Мрк.9,29); они — великая помощь христианину в важных событиях жизни (Деян.13,3), в скорбях и трудностях его (Ин.3,10), как знаем из множе­ства примеров по священ. истории; они делают тело способным выносить продолжительные молитвы: тут уже нет гири, которая бы тяготила тело человека к низу. Как же после всего этого неосновательны возражения про­тив церковных постов! Возражений и немало. Только все эти возражения давно уже известны Церкви и не представляют ничего серьезного. Напрасно каждый из возра­жателей думает про себя, будто говорит что-то новое и неопровержимое. Нет; несоблюдающие постов, если еще оспаривают и осмеивают их (иные отсылают их от себя с презрением к духовенству да простонародью, ко­торые будто теперь единственные постники), — эти люди только «прибавляют грех ко греху». Забыли они слова Самого Спасителя: «да не когда отягчают сердца ваши объядением и пиянством» (Лк.21.34). Особенно легкомысленное рассуждение то, будто «посты ныне не современны». Ужели это средство к ослаблению плотских страстей, указанное евангелием и апостольским учением, перестало иметь свою силу? ужели плоть человека, поврежденная грехом, изменилась и не воюет более против духа?—Затем, и все предлоги к нарушению или только к крайнему ослаблению постов, как-то: «негде взять постного стола, дорог он, слабы мы силами (будто и все ныне сделались больны!), желудок не принимает постной пищи, здоровье упадает от поста»:—все подобные предлоги не вынесут в применении к каждому нарушителю постов строгого испы­тания. Относительно, например, здоровья посты всегда были другом здравия и задатком долговечности. В медицине теперь сознают, что растительная пища больше всего располагает к долговечности: собственно диетой врачи назначают более растительную пищу, чем животную, например, так почти во всех острых и хронических болезнях. Жития святых показывают, что великие постники проживали по сто лет и более. Есть даже целые племена, или народы, которые не употребляют совсем животной пищи, но питаются по условиям своего климата и местности од­ними растениями.—Нет! Ты, сын православной Церкви, никогда не допускай ни возражения ни посмеяния на цер­ковные посты. Лучше же тебе покаяться пред Богом в грехе несоблюдения их, чем еще оспаривать несомнен­ное и святое.

Отвлечение других от поста убеждением, примером и в хлебосольстве

«Ядый не ядущаго да не укоряет»(не уничижает) (Римл.14,3). У греха есть несчастное свойство: увлекать с собою других. Это свойство особенно показывают не соблюдающие пос­тов совсем или только во всей строгости их. Так, од­ни упрашивают ослабить говенье (например, в великий пост поесть рыбы или пить вино), — говорит: «ешьте-пейте; ничего, Бог простит; я на себя принимаю ваш грех». И когда нетвердый постник согласится с этими советниками, они считают эту уступку приятным угождением себе, благоволят за нее. Другие совершенно знают, что если они первые нарушат или ослабят пост, то и прочие последуют их примеру: так. обр. из-за своего удовольствия или прихоти, в которых могли бы отказать себе, они отвлекают от поста тех, которые не думали нарушить его или ослабить; так, например, неосторожно поступают старшие в семье. Третьи, пригласить к себе гостей, без разбора подают в постный день скоромные блюда; а когда гость-постник отказывается от их блюд, то бывают недовольны. Четвертые, приняв к себе квартирантов, не приготовляют постного стола для желающих хранить постные дни. Всего чаще в гостиницах по средам и пятницам не запасаются постными блюдами, между тем как не должны бы отказывать никому в своем столе, потому что уже взялись доставлять его за плату. И во всех этих случаях поступают люди не по нужде какой, а только по легкому взгляду на пост, или чтоб не им одним быть нарушителями его.—Ты, сын Церкви, хоть бы сам и неточно соблюдал посты, не привлекай к этой неточности других, но порадуйся за ближнего, ко­торый строго постится; и уважь его и окажи ему возможное содействие соблюсти пост, как он хочет (Когда братья Макария узнали, что он один стакан вина, которым угощали его, дома не пил целый день воды, то и не стали более предлагать ему этого угощения (Четь-мин. под 19 янв.)).

При посте телесном нестяжание себе поста душевного 

«Не такового поста (т. е. чтоб судиться и производить между собой ссоры). Аз избрах… но разрешаяй всяк союз неправды», обличает от имени Божия пророк Исаия (Ис.58,4.6);» покрых постом душу мою» говорит о себе Давид (Пс.68,11), т. е. как тело все от строгого поста покрывается особенною сдержанностью и цломудрием, так и душа вся от умного поста остепеняется; «постяся телесне постимся и духовне», поется за первой же великопостной обедней (Стих.на веч. в среду). Что же составляет душевный пост? Безгневие и смирение: так Давид посредством пощения смирял свою душу (Пс.34,13).—Чув­ство раскаяния во грехах, раздрание своего сердца, а не вретища только: Ниневитяне к посту присоединили покаяние, и—спаслись (Иоанна, 3,10). Усиление молитвенного подвига,—меж­ду прочим в великий пост выполнение и на домашней молитв поклонов со стихами «Господи, владыко живота моего…»; так Апостолы пред избранием Павла и Вар­навы на миссионерскую проповедь не только постились, но и усиленно молились (Деян.13,3); так все святые Божий в посты усиливали и без того непрестанную свою молитву.—Дела милостыни и вообще доброта к ближнему: так постник Корнилий, будучи еще язычником, творил при посте своем и милостыни (Деян.10,30). Но кто постится только для того, чтоб поститься, чтоб не иметь упрека в своей совести или переговора со стороны других, будто он не соблюдает постов; кто не заботится ни об одном из сказанных видов душевного поста, и так-то поставил себе правилом или привык поститься всегда, во всякий пост, или еще сверх постов, например, когда по особенному обету не ест совсем мясной пищи: такого человека мы встречаем еще более жестким, расположенным к гневу, к гордо­сти, к осуждению ближнего и к тому, чтоб соблазняться поведением других, положим, он не ест мяса, но «снедает своею злобою или клеветами брата» (изречение св. подвиж.). Словом, постное голодание одним телом, без духа и теплоты сердца, развивает в человеке гораздо сильнее те страс­ти, которые носят на себе характер духовный. Отсюда замечаем, что некоторые неумные постники во время по­ста сердятся более, чем в другую пору: и бесы ведь ничего не едят, а исполнены злобы.— Ты, православный христианин, не будь односторонним в посте, не постав­ляй его исключительно в пище и питье до мнительности такого рода, будто и кусок сахара в пост нельзя тебе употребить с чаем, яко бы скоромный, но имейпопечение о посте душевном. Впрочем и не слушай разговора тех, которые под предлогом поста душевного пренебрегают телесным постом: у этих людей уже не найден ни того ни другого поста.

Опущение в посты чтения книг божественных и духовных

«Собрашася сынове израилевы в пост и чтоша в книге закона… четверицею в день» (Неем.9,1-3). Чтение в посты священных и духовных книг прямо требуется церковным уставом. Сюда относятся книги «Бытия и Притчей, беседы св. Ефрема сирина, лествица Иоанна, студиты, житие Марии египетской», а также сочинения, которые помогают покаянию, например, «исчисление грехов против десяти заповедей», и приготовляют к благоговейному принятию исповеди и св. причащения. На страстной же неделе нужно слушать в церкви св. евангелие или же дома прочитывать его,—занимать себя по какому-нибудь толкованию или размышлению страданиями и пред­смертными беседами Иисуса Христа, которых верующая душа читает и не начитается.—Христианин! пользуйся для духовного чтения. особенно временем постов; потому что в посты дух боле приспособлен к этому чтению, тогда он ско­рее возлетает к небу.

Светские увеселения и удовольствия в посты, особенно великий

«Плакахом вам, и не рыдасте» (Мф.11,17). Подобно этому кто и на зов Церкви плакать о грехах отвечает весельем и смехом, кто нисколько не различает трогательных дней поста от мясоястия,— тех как бы и не остается больше ничем трогать. Искренний пост требует, чтоб все органы и члены нашего тела постились; так например, для глаз постом должно быть не услаждать их очарователь­ными и соблазнительными картинами; для духа—не ласкать его нежными звуками музыки и светским пением, которые расслабляют душу. Искренний пост требует также отка­зывать и духу в суетных развлечениях, как например, чтение светских повестей, игра в карты. Особенно в такой строгости православные христиане должны проводить великий пост, от первого и до последнего дня его. Великий пост есть время всенародного говенья, всеобщего покаяния, или духовного траура. Господь наш в продолжение этих дней и ночей, за которыми (т. е. сверх четыредесятницы) следуют уже дни Его страданий,—во все это время не пил и не ел. Если мы—говоря о большинстве по своей немощи не можем удержаться от питья и ядения и на один день и на одну ночь великим постом: то однако можем совер­шенно остановить мирские увеселения. Церковь ограничивает в великий пост даже чистые духовные радости; так она не совершает среди недель его полной литургии с пением «милость мира»,—той литургии, за которой душа христианина всегда чувствует на себя влияние какого-то торжества. Тре­буя проводить в подвигах говенья весь пост, а не некоторые только недели его, как первую и последнюю Цер­ковь в этих видах в самой средине великого поста вы­носит крест и полагает его на налое. Как во время брани пред глаза воинов, которые начинают ослабевать духом и силами, поднимается воодушевляющее их воин­ское знамя: так и Церковь выдерживающих в строгом говенье всецело великий пост подкрепляет, успокаивает воззрением на крест, показывая его православным. (Крест на налое в это время, по преднамерению ее, вовсе не бремя на плечи, которое бы и слагалось с плеч вместе со снятием его с налоя, но ободрение для добрых постников) Между тем, оставляются ли в посты светские увеселения? О! тут даже и о великом посте нужно сказать: «плакахом вам, и не рыдасте!»Церковь вся коленопреклонилась и слушает умилительное пение: «да исправится молитва моя…»— а в некоторых домах в эти часы занимаются музыкой то в виде урока, то собственно для удовольствия. Церковь своим звоном призывает к вечерни для припадания на землю с молитвою: «Владыко многомилостиве…»:—а в это время иные отправляются на загородные катанья, где бывают своего рода припаданья (танцевальные в гостиницах). В церкви поется: «покаяния отверзи ми двери…»:— а в мире широко отворяются двери в дома увеселительных собраний и даже в театры. Не похоже ли это на то, как прийти бы на похороны и здесь шутить и веселиться? не разрыв ли это с церковью, членами которой, однако, не перестают числиться поступающие так? (Действительно быль пример в древней церкви, во времена св. Златоуста, что многие пошли и на страстной неделе в театр. Но то было вскоре после язычества, в котором получили свое бытие театры и от которого в верующих христианах еще оставалась сильная привычка к посещению театральных представлений. Св. Златоуст и вопиял против этих ругателей над великими и печальными днями, много раз повторяя к ним в своем обличительном слове: «можно ли это стерпеть? можно ли снести…? забыв важность поста, вы отдались в плен дьяволу. Можно ли это стерпеть? мож­но ли снести?»  (В сл.против зрелищ). Но, конечно, мы должны «простираться» в христианском благоговении и благоповедении «в предняя», а не припоминать на сей раз «задняя» (Фил.3,13). О, «людие мои» пра­вославные! «что сотворих вам или чим оскорбих вас?» (Мих.6,3)— невольно слышится через Церковь этот голос Самого Го­спода в виду всяких увеселений, и даже театральных, великим постом.—Ты, православный читатель настоящих правил о христианской жизни! не мирись даже и мыслью с тем, будто можно одним членам семьи церковной веселиться и ликовать, когда другие по зову Церкви, сетуют о грехах. И не только тебя, наперсник наш, Церковь оберегает на сей раз, как и на всех путях жизни, же­лая тебе душевного спасения; но и «расточенная чада» (Ин.11.52)она собирает и рада бы до одного собрать к вечному спасению. С Божиею помощью сохраняй все положенные ею по­сты и во всех отношениях, т. е.: «и в качестве и ко­личестве пищи; и в часах, когда нужно принимать пищу; и по телу и по душе; и чтением духовным и ограничением себя в суетных развлечениях!» Прийми к сердцу такую мысль, что православие в России потому, между прочим, доселе оставалось и остается еще крепким, что ут­верждается на четырех постах, как бы на четырех столбах, вместо одного столба—как у католиков,—и то ослабленного. С глубоким убеждением остановись на той мысли, что посты-то каждого года, если христианин проводит их в строгости, достойно приготовляют его к вечной жизни и окажутся там для него самым лучшим временем во всей его земной жизни!