🎧 СЛУШАТЬ Опыт построения исповеди

Введение. Опыт построения исповеди по заповедям блаженства
Первая заповедь блаженства: Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное
Вторая заповедь блаженства: Блажени плачущии, яко тии утешатся
Третья заповедь блаженства: Блажени кротцыи, яко тии наследят землю
Четвертая заповедь блаженства: Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся
Пятая заповедь блаженства: Блажени милостивии, яко тии помиловани будут
Шестая заповедь блаженства: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят
Седьмая заповедь блаженства: Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся
Восьмая заповедь блаженства: Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное
Девятая заповедь блаженства: Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех!

Введение. Опыт построения исповеди по заповедям блаженства

Задумывались ли мы, почему это у нас нет жизни святой Божией? Отчего это мы все время только и делаем, что нарушаем волю Господню? Все время грешим, каемся и грешим, опять каемся и опять грешим?..

Бывают минутки: промелькнет хорошее, отрадное… Но это именно минутки – мелькнут и исчезнут, и опять тьма греха и опять «работа вражья», опять служба сатане…

В чем же дело? Неужели мы об этом не думали? Или эта тайна нашей жизни так и останется тайной? Этого не должно быть.

Что же делать? Слышим такой вопрос часто. А есть ли ответ – особой заботы нет…

Ответ есть. Подумаем об этом… Слышим мы, что надо вести жизнь благочестивую, нужны труды и подвиги, читаем в книгах об этом, узнаем на общей исповеди заповеди Господни, узнаем и то, как люди нарушают эти заповеди, слышим священника, который убеждает нас исполнять заповеди, искренно на исповеди обещаем, что от сего часа будем другими, – ничего не выходит из всего этого… Снова грешим, снова оскорбляем Господа. Искренно прилагаем усилия свои, чтобы стать лучше, чтобы идти в Царство Небесное, – а на деле ни с места… Да еще хуже бывает, когда и на этом-то месте не удержаться, нет силы, и катимся назад, в ту же пропасть, из которой, кажется, уже вылезли…

Какое горестное положение! Ведь годы-то не стоят, бегут; листки с календаря срываются, и назад их не приставить. Дни и годы уходят, а смерть и гроб все ближе и ближе…

Что же делать? Ведь такое дальше продолжаться не может.

Скрыта здесь какая-то тайна, которую нужно, непременно нужно нам знать. Не может быть, чтобы Господь, Который больше нас заботится о нашем спасении, «всем человекам хочет спастися», не может быть, чтобы Господь скрыл от нас то, что так нужно нам, без чего, просто говоря, и жить нельзя. И эта тайна открыта Господом нашим Иисусом Христом давным-давно и заключается она в словах Его: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5).

А мы все привыкли жить и думать, что главная опора во всех делах наших «я сам» – мое разумение, мои силы… И бьемся, и стараемся, силимся сделать что-то хорошее и… ничего не выходит! (из бесед священника Бориса Николаевского, 1951 г.). Не выходит потому, что мы, ослепленные своей самостью, своей гордостью, совершенно забываем, что первой ступенькой по лестнице добродетели является смирение.

Первая заповедь блаженства: Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное

С этого начинаются заповеди блаженства или заповеди истинного счастья нашего, не того, земного призрачного, мимолетного счастья, за которым мы, как за тенью, гоняемся бесплодно всю жизнь, а истинного, полного и вечного блаженства, начало которого раскрыл Сам Господь для всех христиан в Своей Нагорной проповеди.

«Блажени нищии духом» – то есть счастливы предельно бедные духом… Что это такое – быть бедным духом? Это значит «…иметь смиренное понятие о своих духовных качествах, уничижать себя, считать себя грешником». Это значит иметь в себе качества, противоположные гордости, тщеславию, самолюбию. Почему им, то есть нищим духом, принадлежит Царство Небесное? Да потому, что смиренный духом, «сознавая свою греховность и недостоинство, вполне предается водительству Божественной благодати, нисколько не надеясь на свои духовные силы, и благодать приводит его к Царству» (архимандрит Михаил. Толковое Евангелие. Евангелие от Матфея).

Почему же мы пренебрегаем идти по прямому пути к совершенной радости?

Прежде чем начать каяться в преступлениях против этой заповеди Господней, хочется еще объяснить вам, что «по свойству природных способностей у человека есть побуждение или стремление раскрывать, усовершенствовать свои силы, сравняться с другими, приобрести себе доброе мнение других, честь, славу, благоволение. Это стремление бывает полезно, когда побуждает человека усовершенствовать себя в умственном и нравственном отношении. Также и доброе имя бывает полезно для усовершенствования и счастья нашего и других, когда основывается на истинном совершенстве, приобретается честным способом, правильно употребляется. Но наша природа, испорченная первородным грехом, наше самолюбие злоупотребляют этим стремлением, и от беспорядочной любви и уважения к своему превосходству происходит гордость, которая проявляется в разных видах и действиях» (епископ Петр. Указание пути ко спасению).

Вот мы слушаем сейчас внимательно эти слова подвижников благочестия и думаем, что мы-то сознаем себя грешниками, что нам-то, казалось бы, и нечем гордиться, но это самообман. На самом деле мы также грешим гордостью ума, не почитая Бога Верховным Владыкой и источником всех благ. В своей дерзости и безумии доходили даже до мысли отрицания Бога, отрицания Евангелия, отрицания Таинств Церкви.

Грешили, не воздавая Богу надлежащей чести, не относя к Нему всякого блага, какое получаем. Не благодарили Господа за Его милости к нам. Грешили, не думая, что всецело от Него зависим, не полагались на Него одного, не в первую очередь просили у Него благодать и помощь, а полагались на свои силы, искали помощи у людей, да еще, может быть, находясь в величайшем безумии, обращались за помощью к колдунам, чародеям и ворожеям.

Есть еще один страшный грех – оскорбление величия Божия – это прямое обращение к сатане за помощью. Если есть среди нас такие люди, то в этом грехе надо лично покаяться, подходя за разрешительной молитве.

Грешили, приписывая своим заслугам те блага, какие получаем от Господа. И Господь отвращается нашей надменности, ибо мерзость Богу всяк надменный (ср.: Притч. 16, 5). Это нарушения правды и любви к Богу, порождаемые гордостью.

Нищий духом, по словам преподобного Макария Египетского, постоянно пребывает в великом смиренномудрии и сердечном сокрушении о своем ничтожестве, всегда перед взором души своей имеет ее греховные язвы.

Мы тоже называем себя, а может, и действительно почитаем себя грешниками. Однако это чувство далеко еще от смиренномудрия, ибо, по слову преподобного Иоанна Лествичника, «сердце испытывается, когда другие бесчестят». Кто из нас, положа руку на сердце, может сказать, что он с радостью терпит укоризны, досады, поношения? Из-за чего мы теряем присутствие духа, впадаем в отчаяние и даже доходим до такого расстройства, что теряем здоровье? Потому что наша гордыня, по словам святителя Феофана, от прикосновения пальцем кричит: «Кожу дерут!» Оттого мы такие обидчивые. А если рассмотреть внимательно, то обидчивость наша происходит в основном от самолюбия, вот, оказывается, в чем зло. Мы, Господи, честолюбивы, мы любим только похвалы, а в лучшем случае молчаливое признание наших мнимых достоинств и ни малейшего замечания ни от кого, даже своего духовного отца, начальника по работе, родителей дома не можем смиренно принять, уж не говоря о том, чтобы поблагодарить Господа, открывающего нам глаза на наши недостатки через людей.

Ожидая похвал и одобрений и не получая их, мы раздражаемся, досадуем, теряем покой, увлеченные самовозношением, мы преисполнены зависти к совершенствам других людей! Мы прямо-таки не можем переносить достоинства и совершенства, заслуживающие возвышения, какие мы видим у других, и всячески пытаемся унизить, очернить, любым способом затушевать или перетолковать в худую сторону достоинства и заслуги других! А вот недостатки их, напротив, с любопытством и удовлетворением разузнаем, как бы через микроскоп рассматриваем и с величайшей нетерпимостью относимся к ним. Отсюда происходит тяжелейший грех, страшная проказа нашего духа – грех осуждения.

Господи, мы все погрязли, утонули в мутном тинном болоте осуждения, кого только и за что только мы не осуждаем, присваивая себе власть Твою и забывая Твое повеление: «Не судите, да не судимы будете…» (Мф. 7, 1).

Вот мы все домогаемся возвышения, домогаемся признания себя. Когда-то Господь, усмотрев среди Своих учеников это желание, сказал: «…кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою…» (Мф. 20, 26). Задумывались ли мы над этими словами Господа? Есть ли у нас желание поставить себя по отношению к ближним на положение слуги? Нет. Господи, прости наше себялюбие! Мы ждем услуг от своих ближних, мы смертельно боимся дойти до положения слуги, а в оправдание своей гордыни мы приводим возраст, положение в обществе, усталость, болезни и т. д. А вы только на минуту вообразите, как бы преобразилась ваша жизнь, если бы каждый из нас, вот с этого момента, положил бы за правило предупреждать желания своих ближних, стремиться по мере сил своих, дарований и возможности служить ближним, забывая себя, – по слову Господа, быть всем слугою.

Рассмотрите свою жизнь, свои обстоятельства и попробуйте начать жить, смиряя себя до положения рабов, по слову Господа: «…и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом…» (Мф. 20, 27). И если вы будете поступать так по велению души, от чистого сердца, то несомненно почувствуете радость, блаженство смирения. А доселе мы. Господи, гордынею и злыми порождениями ее отравляли свою жизнь, удаляя себя от Тебя, закрывали доступ благодати Божией к нашим душам, а потому не имеем радости, счастья, блаженства. По причине гордости вместо здоровья душевного мы тяжко страдаем самонадеянностью – не просим даже благословения Твоего в молитве на начало дня и всякого дела, на сон грядущий. Отваживаемся на дела, превышающие наши силы, а потом стонем и изнываем под непомерной тяжестью их.

От гордости страдаем любопытством, страстью к новизне, лицемерием, упрямством, спорливостью, непокорством, завистью, ревностью, злословием, неблагодарностью.

Даже в наши молитвенные и прочие духовные подвиги вкладываем гордость. А «если в человеке в основе какого-либо подвига или делаемого добра не лежит смирение, то добро – не добро, вредно нам и чуждо Богу» (епископ Варлаам Ряшенцев). Вот, например, сейчас пост. Может, кто из вас побольше походил в храм, дома побольше помолился, может, что и доброго сделал для ближнего. Но если хоть только мысль возникла посчитать свои мнимые заслуги, то все погибло. Ибо видение и самооценка духовных подвигов есть гниль на духовном цвете (души христианской), сердечная ложь, слепота, гордыня. Эта самооценка умаляет нашу всецелую надежду на единое милосердие Божие, дескать, «я потрудился, а потому и помилуй». Самое же верное и приятное Богу от нас следующее: «Господи, ничего не имею, не смею и очей поднять, помилуй по велицей Твоей милости». И милость будет тем больше, чем больше будет сокрушения и упования на Бога, не на дела или что-либо свое (епископ Герман).

Есть еще один тонкий вид гордости, очень опасный для нашей души, – это тщеславие. Тщеславие силится извратить всякое наше дело так, чтобы оно было не во славу Божию, а для своей славы и человекоугодия. Тщеславие влечет и жаждет похвалы человеческой и славы его.

Господь повелел тщательно укрывать все добрые дела от взоров человеческих, повелел все добрые дела, самую любовь к ближнему приносить всецело в жертву единому Богу. Поэтому, если кто из нас делает какой-либо труд или доброе дело напоказ, самую добродетель делает средством к удовлетворению своей страсти – тщеславия, тот возбуждает на себя гнев Божий, как святотатец. Потому что дело, которое должно делать из любви к Богу и для славы Его, делаемое для своей славы, оскорбляет Бога, ибо угождаем людям, которых предпочитаем Богу; славу мирскую предпочитаем славе Божией!

Тщеславие и гордость порождают стремление к роскоши и пышности, желание чем-то особенным выделиться из среды окружающих. Казалось бы, все есть для простого обихода, так нет – нам мало, нам надо перед знакомыми и соседями, перед родственниками выставлять напоказ полированную мебель, ковры и прочие ненужные предметы роскоши; гоняемся за модными предметами туалета – это касается более молодых.

Даже в пороках стараемся послужить тщеславию! Вот как далеки мы от нищеты духовной, далеки от смиренных сердцем…

Это только при беглом рассмотрении мы открыли в себе столько греха, перейдем теперь ко второй заповеди блаженства.

Вторая заповедь блаженства: Блажени плачущии, яко тии утешатся

Очень трудно нам, мирским и плотским людям, понять эту заповедь! Она, по слову Иоанна Златоуста, кажется, противоречит мнению целой вселенной, ибо все почитают блаженными радующихся, а сетующих, бедных и плачущих – несчастными. Господь же вместо первых блаженными называет последних, говоря: «Блажени плачущии», хотя все почитают их несчастными.

Но плакать можно о разных предметах! И блаженными здесь называются не те, которые плачут о житейских предметах, ибо плачет и бессильная злоба, плачет и униженная гордость, плачет и оскорбленное самолюбие… Да мало ли бывает суетных слез? Но это все слезы грешные, слезы бесполезные, слезы крайне вредные для плачущих, ибо они причиняют смерть душе и телу, по слову Апостола: «…сего мира печаль смерть соделовает» (2 Кор. 7, 10). Эта печаль мира сего часто доводит до смертного греха уныния и отчаяния.

Блаженство и утешение дается плачущим о том, что мы несовершенно и недостойно служим Господу, или даже заслуживаем гнев Его нашими грехами.

Давайте проверим свою совесть, свое сердце!

1. Плачем ли мы о том, что осквернили и непрестанно оскверняем в себе образ Божий грехами своими? Что мы ежедневно бросаем в грязь этот образ страстями житейскими, пристрастием к миру, неверием, гордостью, ненавистью, завистью, невоздержанием, пьянством и прочими страстями и через это крайне прогневляем своего Творца и раздражаем Его долготерпение!

2. Плачем ли мы о том, что только носим имя христианина, данное нам при крещении, не исполняем закон и живем как неверующие во Христа – прилепились к земле, не думаем о Небе, о тамошней жизни, не имеющей конца, о смерти, о неготовности нашей к страшному и праведному испытанию на всемирном Суде?

Мы беспечны в деле нашего спасения, какие там слезы – мы даже забываем совершенно обо всем этом!

3. Плачем ли мы о том, что сердце наше неустанно порывается делать все противное Господу? Сколько молимся, каемся, читаем, поем, сколько причащаемся Святых Животворящих Таин, которые могут и каменное сердце претворить и сделать мягким, как воск, а не изменяемся по нерадению. И мы плачем, что не приносим Богу плода веры и любви, плода кротости и незлобия, плода воздержания, чистоты и целомудрия, плода милостыни и т. п.

4. Плачем ли мы, когда:
– ощущаем прилив к сердцу нечистых помыслов;
– увлекаемся гордостью, злобой, завистью, жадностью, скупостью;
– ко врагу своему чувствуем не любовь, а вражду;
– увлекаемся страстью пьянства, сребролюбия и любостяжания;
– смущаемся и увлекаемся противлением и непослушанием к родителям, начальникам или к старшим.

Нет у нас, Господи, этого постоянного плача о грехах своих; вот только на исповеди, когда нам перечисляет священник грехи, мы немного узнаем о своей греховности, а так нам все некогда даже подготовиться к исповеди и Святому Причастию. Некогда подумать перед исповедью, чем же я прогневал Господа в личной своей жизни. Надеемся, что за нас перечислит грехи священник, а мы скажем «грешен», а личного покаяния так и не умеем принести.

Какой же там постоянный плач о грехах?! Мы ленимся прочесть положенное молитвенное правило перед причащением, чтобы, хоть ударяя в окаменевшее сердце словами покаянных молитв, составленных теми, кто умел плакать перед Господом о своих грехах, как-то разбудить уснувшую совесть и настроить сердце на покаяние (не говоря о положенном говении перед Таинством Исповеди и Святого Причастия). Все это нам кажется чрезмерно трудным и неудобоисполняемым.

А вот как сокрушался о своих грехах святой пророк Давид: «Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (Пс. 6, 7).

5. Есть еще спасительные слезы, о которых мы и понятия не имеем. «И тогда, – говорит преподобный Макарий Великий, – подвижники плачут и сетуют о роде человеческом, проливают слезы, воспламененные любовью к человечеству». А мы о своих грехах плакать не умеем да не хотим, потому что наше бесчувствие и холодность к делу спасения толкает нас искать не истинных, совершенных радостей, а пустых развлечений, смехотворства, паясничества: развлекаемся игрой в карты, бесконечным увлечением телевизором или кино и театром, чтением пустых, а то и развращающих нас книг, рассказыванием анекдотов, предаемся пляскам, песням и прочим бурным проявлениям напускного, суетного, опустошающего душу и убивающего зачастую тело «веселья».

Вот как далеки мы от этой второй ступеньки нравственного совершенства! Мы совсем забываем, что находимся «под гневом Божиим: проходим поприще отчаянной борьбы на жизнь или смерть, когда отовсюду беды, когда всегубительный и обольстительный грех с такою наглостью и свирепством повсюду губит души человеческие, Кровию Сына Божия искупленные; когда это исчадие ада ежечасно угрожает низринуть нас в готовую разверзться геену огненную!» (праведный Иоанн Кронштадтский).

Время ли нам, христианам, сейчас смеяться и веселиться? «Время смеха и веселья настанет после слез и рыданий о грехах в этой жизни и после победы над грехом» (праведный Иоанн Кронштадтский).

Третья заповедь блаженства: Блажени кротцыи, яко тии наследят землю

Почему кроткие ублажаются тотчас после плачущих? Потому, что кротость есть плод и следствие сокрушения и плача о грехах наших.

Более всего мы ищем в мире спокойствия душевного, но не имеем его, потому что это спокойствие есть плод кротости и незлобия. «…Научитеся от Мене, яко кроток семь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11, 29).

Вот видите, Господь не предлагает нам научиться от Него молитвенности, трудолюбию, терпению и другим качествам и добродетелям, а прежде всего кротости и смирению сердца. О смирении мы уже сказали несколько слов. Посмотрим теперь, что такое кротость и какое полчище отрицательных качеств противостоит в наших душах этой добродетели. Кротость есть такое расположение духа, соединенное с осторожностью, чтобы никого не раздражать ничем и ничем не раздражаться (святитель Филарет Московский. Катихизис).

И еще одно определение кротости: кротость есть неизменное устроение ума, при котором человек и в чести и в бесчестии пребывает одинаковым и искренно молится за обидчика (преподобный Иоанн Лествичник).

Апостол Петр нетленную красоту кроткого и молчаливого духа относит к наиболее сокровенным дарам человеческого сердца, драгоценным пред Богом (ср.: 1 Пет. 3, 4).

Заглянем в самих себя: что мы можем сказать Тебе, Господи, относительно выполнения этой заповеди. В наших душах, увы, вместо кротости, Господи, живет почти постоянная раздражительность. Нас вся и все раздражает, наше сердце буквально заряжено раздражительностью. Проснулись утром, вместо того, чтобы сказать: «Слава Тебе, Господи, благодарю Тебя, что Ты не погубил меня с беззакониями моими, а даровал еще продолжение жизни», мы с раздражением и досадой отрываем голову от подушки и сетуем, что недоспали. С раздражением относимся к замечаниям домашних, даже любимых и любящих родителей, или сами непомерно раздражаемся тем или иным поведением ближних своих домочадцев, на детей покрикиваем, излишне изводим мелочными придирками всех окружающих: то нас раздражает чужая медлительность или, наоборот, выводит из себя их порывистость и быстрота. Вышли из дома – тоже все раздражает: и погода, и транспорт. И на улице, и в магазине, и даже в храме, куда приходим молиться, и даже стоя на исповеди, и даже подходя к Святой Чаше, мы все раздражаемся: тут жмут, там толкают. Пришли на работу – раздражаемся на любое малейшее замечание начальника или товарища по работе, если они говорят то, что нам не нравится. И вот так весь день, пока не уснем! Вечная напряженность! Вечная раздражительность! Вечная досада на других!

Раздраженность наша, как какой-то запас воспламеняющегося газа. Потому достаточно только маленького толчка, как малой спички, чтобы раздражительность вылилась в гнев.

А что только не рождает гнев? Гнев – это ведь буквально временное сумасшествие! На нас и смотреть страшно! Не только христианский образ мы теряем в гневе и ярости, а просто человеческого-то ничего в нас не остается. Недаром про человека, объятого гневом, говорят: «Он озверел». А какие потоки преступных слов изрыгают наши уста и язык? Мы и оскорбляем всячески, и ругаемся непристойными словами. Может, кто по распущенности своей сквернословит или поминает имя сатаны? Изощряемся в произношении колких и обидных фраз и слов. Да этого мало, потом еще долго питаем свою злобность досадой, что мало сказал, да не такое обидное, вот еще и то и это надо было бы сказать.

Может, кто из вас совсем распускал свой бешеный нрав и доходил до того, что топал ногами, стучал кулаками, неистово кричал, хлопал дверьми, разбивал в ярости какие-нибудь предметы, а то и ранил или зверски избивал людей и животных. Кайтесь со слезами Господу.

Беда еще в том, что мы почти всегда считаем свой гнев справедливым, нам кажется, что мы ратуем за правду, совсем забывая слова Святого Писания, что «…гнев бо мужа, правды Божия не соделовает» (Иак. 1, 20). Вот как помрачился в грехе наш рассудок, что мы величайшее зло принимаем за добро. Некоторые в оправдание свое говорят: «Я хоть вспыльчив, но у меня это скоро проходит». А вот послушайте, что об этом говорит великий и искуснейший учитель благочестия и подвижничества святой Иоанн Лествичник: «…иногда во время гнева лукавые бесы скоро отходят от нас с той целью, чтобы мы о великих страстях вознерадели и… сделали болезнь свою неисцельною» (Лествица. Слово 8, п. 9). То есть если не научиться пресекать вспыльчивость, то она станет страстью гневливости и будет очень трудно искоренима, как всякий злой навык. Господи! Во гневе и вспыльчивости мы словами своими убиваем доброе имя ближних своих. В ярости выводя наружу тайны друзей своих, обличали и обесчещивали их. Выступали как и предатели, разглашая то, что было доверено нам по дружескому расположению.

Поступая так, мы ведь и не подумали даже покаяться. Кроткий же человек не прекословит, не возопит, и никто не услышит голоса его (ср.: Мф. 12, 19).

Но и тут может быть сокрыто немало греха. Не всякий молчащий уже кроток. Можно молчать, а в душе злиться, ненавидеть, презирать.

Кто в этих словах узнает свое внутреннее «Я» – себя узнает, – кайтесь Господу, ибо если от людей по природному устроению вашего скрытного, молчаливого характера вам удастся скрыть раздражение И гнев, гнездящиеся в вашем сердце, то Господь смотрит прямо в сердце и по нему судит нас.

Если гнев, выливающийся наружу, сам по себе уже обличает грешника, то еще тяжелее скрытному человеку сознаться в том, что он не имеет кротости. Святой Иоанн Лествичник таковых считает «окаяннейшими неистовых». И ведь как нелепа и противоестественна злоба и ярость! Посмотрите на лицо кроткого – как оно прекрасно, ясно, спокойно, невозмутимо, привлекательно! Какое духовное благоухание разливается в кротких человеческих душах… А взгляните на человека гневливого, злого – его лицо беспокойно, мрачно, безобразно… Кроме того, при кротком настроении души легко исполнять всякое дело, а при досаде и злобе очень трудно, и молитва при злобе на ближнего обращается в грех и осуждение.

Все это, Господи, мы и на себе испытываем, глядя на других, видим пользу и красоту одного и безобразие и вред другого. Но не умеем господствовать над своим сердцем и удобно впадаем в грех.

Чаще всего раздражительность происходит от нетерпеливости. Она – источник многочисленных

1. В отношении к Богу, который посылает или попускает нам те или иные испытания, мы грешим:
– безнадежностью;
– ропотом;
– даже хулой на Бога, посылающего, по нашему мнению, «несправедливые» и «непосильные» кресты.

Может, кто из вас сам говорил или присоединялся к словам других, или соглашался с ними в душе, что если бы Бог был благ, то не было бы войн, не страдали бы дети, не было бы болезней, не было бы внезапных смертей в расцвете молодости и сил и т. п. Может, кто из вас в этих мыслях доходил до отрицания даже бытия Божия, Промысла Божия?! Кайтесь Господу!

Как безрассудно своим ограниченным умом судить о Твоем Домостроительстве и делать безумные выводы из того, что недоступно нашему пониманию!

2. По отношению к людям нетерпеливость толкает нас считать их виновниками зла. Отсюда:

бесчисленные и безрассудные подозрения; несправедливые обвинения, а это в свою очередь рождает ссоры и вражду, жалобы и взаимные оскорбления. И бесчувственно тонем в этой бездне греховной, будто и умирать не собираемся или не верим в жизнь за гробом, в Страшный Суд, в существование ада и рая.

3. В отношении самих себя нетерпеливость производит:
– возмущение духа;
– помрачение ума – отсюда мы теряем здравое суждение и не находим средств против зла;
– сильную продолжительную скорбь в сердце, приводящую к унынию – еще одному греху, который расслабляет душевные и телесные силы до полного прекращения всякой полезной деятельности (мы говорим: «Все из рук валится»).

Впадаем в малодушие, а некоторые доходят даже до отчаяния, этого смертного греха, то есть душевной смерти.

Это все вместо того, чтобы поупражняться в терпении, довериться Тебе, Твоему мудрому отеческому водительству, предоставить Тебе, Господи, «имиже веси судьбами» спасти нас. У нас этой добродетели противостоит злое неразумное упрямство, желание в любом случае настоять на своем, и как часто из-за ничтожных пустяков теряется всякий мир. «Ни за что не уступлю, ничего и ни в чем!» – вот лозунг нашего упрямства и жестокосердия, с которым мы живем: не уступлю ни клочка земли на общем огороде, ни крохотного пространства на общей кухне, ни даже какого-то «своего» места в храме, зло буду выталкивать человека, осмелившегося встать на «мое» место, или негодовать на него, если не удастся выжить, вместо молитвы. Не уступлю места на клиросе, не уступлю другому, если что читаю во время богослужения, не уступлю в споре, хоть и явно понимаю свою неправоту.

Даже до суда доходим мы в своей неуступчивости, в нашем чрезмерном пристрастии ко всему земному, нашем сутяжничестве, забывая и даже не зная заповеди Спасителя, потому что не читаем Евангелия. «…И кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду…» (Мф. 5, 40).

Господи! Как далеки мы от этой заповеди! Прости наше безрассудное злое упрямство!

А задумывались ли вы, почему это мы стали такие обидчивые? Это все происходит от отсутствия кротости и смирения в наших сердцах! Обидчивость происходит от «самоцена», потому что каждый из нас мнит, что он «нечто» и «нечто немаловажное», и потому, когда кто дерзнет не воздавать нам должного, кипятимся и обижаемся до слез и ссор и замышляем отмщение (святитель Феофан Затворник). Вот этот «самоцен», это «нечто» и надо разорить и выбросить в окно, как говорит епископ Феофан, тогда и образуется в духе какая-то опора внутреннего мира. А мы-то думали, что обижаемся потому, что мы такие уж необыкновенно чувствительные, нежные натуры, а кругом бесчувственные, зложелательные грубияны.

Есть еще одно свойство кротости, которое уже совсем превосходит наше разумение – это исходящее из сердца искреннее доброжелательство врагам своим по заповеди Спасителя: «…Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас… и молитесь за обижающих вас…» (Мф. 5, 44). Есть ли эти чувства в сердцах ваших? Нет, Господи, это совсем кажется нам неудобоисполнимым. Мы еще как-то терпимо можем относиться к тем, кто нас любит, кто благодетельствует нам. Но это общечеловеческое свойство, «ибо и грешники любящих их любят» (Лк. 6, 32).

А христианская добродетель заключается в том, чтобы не только не ненавидеть врага, а даже любить его, благодетельствовать ему, молиться о нем Богу, то есть видеть в нем ближнего своего, такого же, как каждый из нас, призванного ко спасению, но духовно недугующего, а потому нуждающегося в нашей помощи и даже служении ему.

Мы в ненависти и раздражении желаем всяческих несчастий ближним, злорадствуем тайно и явно, если наши обидчики и враги терпят какие-то бедствия, и еще осмеливаемся думать и говорить, что они еще и больших несчастий заслуживают, а может, кто в душе даже и смерти желал своим недругам, или, что уж совсем страшно, радовался смерти своих недругов и горю их родных.

Вот как мы должны поступать с теми, кого мы считаем своими мучителями и врагами. Послушайте, что говорит Иоанн Златоуст: «Восстанет ли кто против нас, мы будем смиренны; станет ли кто поступать нагло, мы будем услужливы; будет ли кто язвить нас насмешками и ругательствами, не будем отвечать тем же, чтобы мщением за себя не погубить себя».

По оценке людей, кроткие – это наиболее беззащитные, гонимые. Однако Господь обещает стяжавшим кротость то, что «они наследуют землю»! И это уже проверено веками! В первые века христианства, казалось, они должны были быть истреблены яростью язычников, однако наследовали землю, которой раньше владели гонители. И в селениях праведных кроткие получают благость от Господа «на земле живых».

Сподоби и нас, Господи, прежде конца покаяться, принести Тебе как достойный плод покаяния кроткое и смиренное сердце и получить духовное наследие в селениях праведных.

Какова же следующая ступенька к совершенной радости у христианина?

Четвертая заповедь блаженства: Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся

Что такое алчба и жажда правды? Бог создал человека праведным, безгрешным, святым. Духовною пищею была для человека правда или приснотекущий Источник правды – Господь Бог. В соединении с Богом человек не знал, что значит алкать и жаждать правды, потому что с избытком насыщался ею. Алчбу и жажду человек узнал тогда, когда через грех лишился праведности и отпал от Источника правды – Бога, в котором мог обретать вечное насыщение. Душа, лишившись через грех сродной для себя стихии – правды, начала чувствовать лишение, голод и жажду, скорбь и тесноту от недостатка сродной для себя пищи.

Кто из нас праведен и не томится голодом духовным?! Однако, томясь этим голодом, мы не спешим насытиться, чувство этого голода души притупилось у нас, как притупляется чувство телесного голода у больных. Мы тяжко больны грехом, ослеплены мудрованием и своей постоянно греховною, сластолюбивою, разгульною и любокорыстною жизнью; постоянно насилуя, наконец, совсем заглушили совесть. Это бесчувственное состояние души есть греховная смерть человека, которая из временной может перейти в вечную.

Мы мертвы для правды и, к несчастью, живы для мрака! Мы холодны к делу спасения нашей души, укреплению спасительной веры, в то время как заповедь Спасителя призывает алкать и жаждать правды, то есть иметь сильное желание быть праведным пред Богом верою в Господа Иисуса Христа как Искупителя мира. Есть ли у нас желание праведной жизни? Стараемся ли мы всею силою души направлять свою волю к добру?

Мы тяжко, смертельно больны духом, но не ищем средств к выздоровлению. Не принимаем даже того, что предлагает нам чадолюбивая Мать-Церковь, желая напоить нас целительной благодатью Божией!

Как мы заботимся о своем телесном здоровье! Если увидим книгу о каких-нибудь целебных травах или услышим какой рецепт, то спешим прочесть, записать, запомнить, да и другим посоветовать. А вот поискать в книгах духовного содержания рецепт от душевного недуга, каким неисцелимо страдаем, и в голову не приходит!

О чем только мы не спрашиваем священников и старцев! А вот сколько из вас хоть раз в жизни подумали обратиться за советом, как избавиться от мучающей дурной привычки, греховного навыка! Вы скажете, что нет сейчас духовных книг, нет опытных старцев, но почти у каждого из нас есть дома самая главная Книга – Евангелие (а если у кого нет этой Книги, то это тоже признак крайней нерадивости; сейчас и неверующие люди стараются приобрести Евангелие и Библию). Эта Книга содержит исчерпывающие ответы на все запросы духа, на все века жизни! Много ли мы читаем эту Книгу Правды? Да мы ее месяцами, годами не открываем! Церковь почти за каждым богослужением предлагает нашему вниманию спасительное чтение. Слушаем ли мы его благоговейно и внимательно? Нет!

Мы скорее считаем этот момент богослужения какой-то передышкой в молитве и заполняем время или разговорами, или проходим взад и вперед, мешая тем, кто слушает чтение, или тянемся поправить лампады и свечи. И если стоим внешне благоговейно, то мыслью блуждаем невесть где!

Кто заботится о красоте своего тела, кто добивается в модном сейчас увлечении спортом каких-то результатов, посмотрите на них, чего только не предпринимают они, не жалея ни сил, ни времени! Часами упражняются они, ограничивая себя в еде, даже придумали новый способ лечения и обновления организма длительным голоданием! И все это предпринимается для физического здоровья, то есть для ничтожно короткого периода земной жизни!

А мы, христиане, искупленные от вечной смерти страданиями Господа нашего Иисуса Христа, не радеем о здоровье своей души, которая будет жить вечно, но в раю с Богом, или в аду с сатаной!

Путь к Богу – молитва. Если душа выздоравливает от греха, она тянется к молитве, стремится к единению в ней с Богом. А мы совсем мало молимся! Редко ходим в храм, домашнее правило вообще стало нам в необыкновенную тяжесть. На все хватает времени, только не на молитву!

Церковь предлагает нам спасительные посты для оздоровления нашего духа, для утончения духовного восприятия. Но мы тяготимся постами, отвергаем их по своему сластолюбию и невоздержанию. Какие только причины не выставляем мы, чтобы оправдать нарушения постов! А вот преподобный Серафим Саровский говорил, что «на хлеб и воду еще никто не жаловался». И никто от них не умирал. Мы же придумываем себе всякие увертки и извинения относительно воздержания в пище.

А кто из нас помнит еще о посте духовном, заключающемся в обуздании страстей, в усиленном самопожертвовании и делании добрых дел. Нет у нас ничего этого.

Господи, прости нас, грешных! И подай, Господи, алчбу и жажду правды здесь, чтобы посредством искреннего покаяния отринуть всякую неправду и предотвратить страшный и праведный суд Твой! Ибо «блажени алчущии и жаждущии правды».

Пятая заповедь блаженства: Блажени милостивии, яко тии помиловани будут

Бегло, в общих чертах, проверив свою совесть по четырем предыдущим заповедям блаженства, вот мы уже, кажется, поняли, как грешны перед Богом! Как нуждаемся мы в помиловании! Потому что невозможно даже просто перечислить наши грехи, которыми мы продолжаем мучить и распинать Господа!

Так вот, пятая заповедь блаженства и объясняет нам, чем мы можем склонить Бога к помилованию нас, грешных. Проверим нашу совесть – живем ли мы так, чтобы, оказывая милость ближним, дерзновенно, с надеждой на помилование, просить милости у Господа?

Господь сказал: «…во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» (Мф. 7, 12). Кто из нас не нуждается в добром слове, в участии при тяжелых обстоятельствах жизни? Как мы рады видеть около себя добродетельного, отзывчивого человека! Всякий из нас рад, когда у него хорошие, доброжелательные соседи по квартире, по дому, добросовестные сослуживцы по работе. Отзывчивый, сердобольный человек носит в себе начальные черты милосердия. Для всех он – желанный, близкий и нужный человек. А кто из нас не хочет, чтобы в дни скорбей, болезней, испытаний был милостив к нам Господь, призрел бы на наши скорби и воздыхания Своим любвеобильным отеческим взором?

К этому ведет путь милосердия.

Слово Божие говорит: «Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь. Господь да сохранит его, и живит его… Господь да поможет ему на одре болезни его…» (Пс. 40, 1–4).

Давайте проверим свою совесть, стоим ли мы на пути милосердия?! Есть дела милости телесной, а есть дела милости духовной.

Главные дела милости телесной:
– алчущего напитать;
– жаждущего напоить;
– одеть нагого или имеющего недостаток в приличной одежде.

Остановимся пока на этих трех видах добродетели. Всегда ли мы с любовью и готовностью выполняем эти дела милосердия? Нет! Мы корыстолюбивы и скупы, нам все не хватает денег, нам все мало нашего имущества, и уж когда и оторвали от себя какую малую толику на дела милосердия, то необычайно довольны собой, почитаем себя выполняющими эту заповедь.

Еще в минуту воодушевления, в минуту увлечения мы готовы бываем иногда на всякую жертву, а вот постоянно, неуклонно творить дела милосердия в обыденной жизни, среди постоянных мелких ежедневных раздражений, видя себя непонятым, несправедливо осужденным, отвергнутым всеми, встречая одно молчаливое нерасположение, не получая ответа, в полном одиночестве, – это мы считаем невозможным подвигом для себя! Потому что мы все покоим себя, боимся чем-то утеснить себя, в чем-то себя ограничить, смертельно боимся пожертвовать своими удобствами для удобства ближних. Отсюда неисцелимо страдаем грехами бессердечия и немилосердия.

Мы не ищем тех несчастных, которые нуждаются в помощи. Даже если кто и укажет нам на бедность другого кого, то мы начинаем подсчитывать его доходы, обсуждать его жизнь, всячески ища оправдание своей жадности.

Иногда придет в сердце благая мысль – раздать то лишнее, что накопилось в шкафу или сундуке, а начнем смотреть, и приходит лукавая мысль, что вот это платье мне на такой-то случай пригодится, эта одежда на другой случай еще подойдет, а вот эти вещи еще продать можно и… к концу пересмотра ничтожная кучка ненужного вам хлама отложится на дела благотворения по страшно звучащей пословице: «На Тебе, Боже, что нам негоже!» А может, кто насобирал себе на «черный день» деньги и вещи и припрятал от людских взоров, даже от своих близких, и часто ради этой страсти себе и ближним отказывал при нужде, лишь бы сохранить свои сбережения, радовался, когда эти сбережения все увеличивались, и горевал, когда приходилось с ними расставаться, – тем самым совершали грех упования на имущество свое, а не на Христа. Святой Симеон Новый Богослов говорит очень строго: «…кто имеет запрятанные деньги, тому невозможно веровать и надеяться на Бога» (Слово 21, п. 2).

Так вот, кто из вас страдает этой страстью, скорее развяжите свою душу, раздайте нуждающимся запрятанные деньги, пожертвуйте на бедный храм, отдайте на помин души своей и родных своих.

Есть еще один вид греха – это когда родные и близкие скрывают от умирающих истинное положение, успокаивают их ложной надеждой – это вместо того, чтобы настроить умирающего принять Таинства Соборования, Исповеди и Причащения Святых Христовых Таин.

Кайтесь Господу, если по вашей вине кто-либо из близких или знакомых ушли в вечность, не напутствованные этими спасительными Таинствами или по невниманию крайнему к их положению на смертном одре, или по ложной боязни испугать смертью. Так могут поступать только люди, не верующие в жизнь за гробом. Очень страшно, если на вашей совести лежит такой грех крайнего немилосердия к ближнему.

Нам так трудно расставаться со своим добром, до того трудно отцепиться от вещей и денег, что если случается потерять все это по каким-нибудь причинам, то мы не рады бываем и жизни. Господи, расположи наши сердца к раздаянию хотя бы того, без чего мы легко можем обойтись, избавь нас от страсти любоимения и отучи нас возлагать свою надежду на богатство, такое непрочное и мимотекущее!

Далее к делам милости относятся:
– посетить находящегося в темнице;
– посетить больного, послужить ему и помочь его выздоровлению или христианскому приготовлению к смерти;
– странника принять в дом и упокоить. Уделяем ли мы хоть немного нашего времени на эти дела милосердия? У всех нас есть среди знакомых кто-то больной, слабый, немощный – помогаем ли мы им? Нет!

У нас все нет времени и сил на это! Так и говорим при встрече с их родственниками: «Уж прости те, некогда зайти, минуточки нет свободной!» А вот на пересуды, на сплетни, на развлечения, на чтение пустых книг и прочее пустое и вредное времяпровождепие у нас с избытком хватает, тут мы не дорожим временем! А то и опять жадность одолевает – ведь больному надо что-то принести, да еще что-то получше, а нам жалко денег на покупку, вот мы и успокаиваем себя, что нам вообще зайти к больному некогда.

Всегда ли с радостью, с открытым сердцем и душой вы принимаете и упокаиваете странников у себя дома? Не занимались ли вы вымогательством даров или денег от них? Забывая, что это не богачи какие-то приезжают, а люди с такими же доходами, что и у вас, только еще на дорогу немалые средства тратящие. Неужели и это доброе дело омрачается у нас корыстолюбием? А какое это счастье – оказать приют человеку, приехавшему помолиться Богу, а если еще позволяют доходы и силы, то и послужить им, упокоить, накормить и напоить, чем Бог пошлет!

А вот пример святого Филарета Милостивого. Он жил в Малой Азии в VIII веке, был богат. Любил нищих и убогих и щедро наделял их. После набега разбойников на его селение у него осталось два вола, лошадь, корова и немного земли (пашни). Подобно праведному Иову, он не возроптал, а предал себя воле Божией и не перестал помогать бедным из оставшегося у него добра. Так сначала он отдал одного вола, потом и другого поселянину, у которого свои волы пали на пашне. Отдал неимущему теленка…

Если кто еще до сих пор не покаялся, а грешен в этом, особо надо сказать священнику при получении разрешительной молитвы. Да и не только к тем это относится, кто жил в голодающем до смерти городе, а вообще ко всем нам, если мы не оказывали ни капли милосердия голодающим, разутым, раздетым, не имеющим крова над головой (сколько тогда было таких!). Может, кто и умер от нашего равнодушия и жестокой черствости сердца?! А мы так и не покаялись и так и забыли об этом! Если это тяготит совесть, если что из тех лет тяжким грузом лежит на нашей совести, кайтесь Господу!

Дела милостыни тогда приятны Господу, когда делаются из своей собственности, приобретенной честным трудом, а не хищением, обманом и неправдою. И чтобы подавать милостыню достаточную, надобно ограничивать свои издержки, например, не покупать излишне дорогие вещи, без коих легко можно обойтись, ибо это есть похищение собственности бедных, так как избытки наши принадлежат только им. Вот так мыслят святые отцы.

Мы так часто воруем! Многим кажется странным и оскорбительным такое обвинение. А проверьте свою совесть, кто из вас не приносил что-нибудь с работы! Пусть это самая малость, мы оправдываемся, что не все можно купить, но ведь это не наше, значит, мы воруем!

Кто из вас честно работает все положенные часы, ни на что не отвлекаясь, с полной отдачей сил, знаний и терпения? Это особенно относится к тем, кто получает не с выработки. А ведь зарплату получаем полностью! Честно или нечестно отработали время – вот и опять нечестным путем полученные деньги.

А мы и за грех это не считаем, хотя на самом деле обманываем государство, воруем у общества время и деньги. Может, кто из вас подумает: «Да и все-то так же поступают, есть лишь некоторые особо честно работающие». Так вот, христиане обязаны по званию своему быть особо честно работающими. Всякое дело делать, как порученное Самим Господом, наблюдающим, с каким усердием, честностью и добросовестностью мы работаем.

Мы читаем в утренних молитвах: «…на дела Твоя подвизаюся милосердием Твоим…» Какие же это Твои дела. Господи? А вот все те дела и дома для семьи, и служебные на работе, и послушания в монастыре для монашествующих, дела, которые входят в круг наших обязанностей, и есть те самые дела, на которые поставил нас Господь в настоящее время, за честность и добросовестность исполнения которых мы и отвечаем в первую очередь перед Ним. Многим из нас это и в голову не приходило! И работали мы кое-как, только бы скорее время прошло, да денег побольше получить, да поработать поменьше, да полегче!

Если кто работает на поле и что-то принес в кармане или под полой домой, то все это ворованное. А потом посмотрит человек: «Эх, хороши помидорчики, огурчики, яблочки: снесу-ка больной соседке; жаль, бедный человек болеет, пусть покушает!» Мы радуемся, будто доброе дело делаем, а ведь такой дар в очах Божиих гнусен. Вот так лукавая совесть искажает наше понятие о добре!

И еще есть условие, при котором наша милостыня будет иметь какую-то цену. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Милостыня состоит не в том, чтобы давать деньги, а в том, чтобы давать с христианским чувством милосердия». Это значит, благотворить должно добровольно, охотно, радушно, с почтительностью и непритворной любовью к бедным, с чувством благодарности к принимающему, помня, что «блаженнее даяти, нежели принимати». Надо стараться своей помощью не унизить, не оскорбить человека, которому хотим помочь. И далее святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если кто дает не с таким расположением, то лучше не давать, ибо это не милостыня, а напрасная трата…»

Проверим свою жизнь и совесть, с радостью ли мы благотворим? Великий знаток человеческих душ святой епископ Феофан Затворник так говорил, как бы о себе, в обличение относящихся к нему духовных совопросников: «Я очень жадный человек, потому что все, что я отдаю другим, отдаю «через жаль». Эти слова обличительны и для нас! Вот и мы такие же. Мы или вообще не отдаем, или отдаем вот через это «жаль».

Должно, наконец, милостыню непременно творить втайне! Должно помогать не по тщеславию и самолюбию, не из желания благодарности и вознаграждения от Бога, а из искренней любви к ближнему! А если еще будешь «трубить» о своих делах, то тщеславие присоединишь к лицемерию. И тогда видимое другими твое добро превратится для тебя в явное зло.

Поэтому остерегайтесь! Делая добро, лучше и самому не знать о своем добре, то есть сразу же забывать его. И переходить к другим добрым делам. И тогда правая рука не успеет и не пожелает узнать, что делает левая. А Бог, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Пока мы еще в мире с теми, кому немного благотворим, то как будто и не вспоминаем своих малых услуг и добра, а вот стоит только возникнуть ссоре или вражде, как мы уже начинаем перечислять свои добрые дела по отношению к нынешнему «врагу» и сетовать на его неблагодарность. Вот тут-то и обнаруживается вся тщеславная пустота наших дел милосердия!

Господи, прости нас, грешных, и научи нас по-христиански делать добрые дела во имя любви и во славу Твою!

Много мы уже говорим о добродетели милосердия к ближним; по недостатку времени, кажется, надо переходить ко второй – духовной – стороне этой добродетели, но как можно не покаяться в нашем отношении к самым близким людям – к родителям нашим? Не почитаем ли мы за великую тяжесть кормить их, одевать и вообще покоить их старость? Обеспечены ли они у нас всем необходимым? Не вытолкнул ли кто когда мать или отца из дома? Ведь и такое бывает среди нас, христиан, хотя и страшно в этом признаться! Может, и не грубо это было, а хитро и ловко, сплавляли мы мать или отца к другим детям или в инвалидный дом? Может, отказываясь взять из больницы тяжело больных родителей, тяготясь уходом за теми, кто годами растил нас, ночами не спал у нашей колыбели, жертвовал всем, чтобы вырастить нас?

Может, и наоборот, переманивали к себе в семью, в дом не из искренней любви и желания послужить родителям, а для получения большей жил площади или отдельной квартиры, или чтобы мама стала бесплатной нянькой и домработницей в вашей семье. А подрастали внуки, мама старела, слабела и становилась в тягость, начинала раздражать!

Если среди вас, кающихся Господу, кто-то имеет на совести такую страшную перед Богом вину, торопитесь все изменить, пока живы родители, а если уже поздно, то плачьте и кайтесь, просите прощения у них и у Господа, молитесь за усопших родителей, подавайте милостыню за них!

Есть еще и дела милости духовные:

– поставить на путь истины заблудших, то есть через увещевание обратить грешника. Например, суметь пьяницу, блудника, расточителя, неверующего человека отвратить от греха. Такой поступок низводит на душу милующего благодать. «…Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5, 20).

Вам кажется, что такие дела милосердия совершенно невыполнимы. Однако в истории Церкви таких примеров множество. Когда святые подвижники являлись по велению милующего сердца в развратные города и силою своего духа уводили в места покаяния великих грешниц, и те становились святыми.

Даже в светской литературе есть такие примеры – кто читал «Отверженных» В. Гюго, знает, как великая простота, крайняя нестяжательность и святое доверие к человеку, проявленные сельским священником, в одну минуту перевернули сердце закоснелого во зле каторжника, сделали его христианином, который с этой благодатной минуты только и жил делами благотворения.

Мы, именующие себя христианами, не имеем права равнодушно или с раздражением и злобой относиться к несчастным, погибающим во грехах. Не злобными упреками искореняются пороки, а великой жалостью, терпением, иногда даже просто молчанием.

А главная помощь таким несчастным – это молитва за них! И не однократное воздыхание, а молитва, постоянная молитва со слезами и верой в то, что невозможное нам – возможно Богу! Не умеем мы, Господи, так благотворить ближним!

Мы скорее еще подтолкнем на грех пьяницу, расплатившись с ним за работу водкой. Мы привечаем в своем доме прелюбодейца, бросившего свою семью. Мы совершаем отвратительные поступки на глазах детей, развращаем их души. Не имея терпения в минуту трудную и скорбную, начинаем вслух порицать Бога, поносить христианскую веру, и этим сеем в сердцах, не очень стойких в вере, семя сомнения.

Никогда не забывайте, что слова назидают, а примеры влекут! И зло никогда злом не изживается! Иной раз легче сделать доброе дело, оказать крупную помощь нуждающемуся, чем постоянно оказывать внимание, избегать столкновения, воздерживаться от колкого замечания или такого слова, которым можно оскорбить ближнего. Вот тут-то целое поле для доброделания духовного:

– печального утешить;

– подать добрый совет человеку, находящемуся в затруднении или опасности, не замечаемой им;

– не платить злом за зло, не мстить, не досаждать;

– от сердца прощать обиды.

Всегда ли мы расположены к исполнению этих дел милосердия? Нет, Господи! Скорее все наоборот!

С печальными нам неуютно и трудно, мы стараемся не портить настроение общением с ними, раздражаемся даже, если человек долго не выходит из подавленного состояния.

Видим находящегося в затруднении человека или узнаем, что ему грозит опасность, и в лучшем случае проходим мимо, а то еще и злорадствуем, говоря злые слова, что, мол, мало еще ему, пусть теперь помучается.

Не терпим ни малейшего проступка против нас, особенно если зло нам сделал человек, которого мы любим, желаем непременно отомстить. И если на деле боимся причинить явное зло – не Бога боимся, а неприятностей еще больших для себя: милиционера, суда, – то уж мысленно какие только мщения не воображаем, какого только зла не желаем, вплоть до вечного мучения обидчика! А ведь Господь видит наше сердце и судит нас ни внутреннему нашему состоянию души.

Господи, прости наше жестокосердие! И зарони в наше холодное сердце искру любви и сострадания к людям! Всегда помните, что и без нас много желающих обидеть и оскорбить, причинить зло, а нам надо научиться для начала хотя бы жалеть всех, стараться ежедневно хоть немного отбавлять от огромной горы человеческого страдания и прибавлять к малому холмику человеческой радости.

Шестая заповедь блаженства: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят

Вот следующая ступенька к Богу – духовная лестница к Небу. «Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притч. 4, 23). Источник жизни, жизни святой и непорочной – это плод чистого сердца, а жизнь греховная, порочная – это плод нечистоты сердечной.

Господь сердцеведец говорит: «…извнутрь, из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство» завистливое око, богохульство, гордость, безумство» (Мк. 7, 21–22). Вот в чем состоит нечистота сердца! В чем надо нам каяться великими слезами, непрестанным плачем и душевным сокрушением, со словами псалмопевца Давида: «Сердце чисто созижди во мне, Боже!» (Пс. 50, 12).

Откуда же происходит греховная нечистота сердца, когда мы сотворены по образу и подобию Божию, а Бог Чист и Пресвят?! Она происходит от диавола, который и называется чаще всего в Писании духом нечистым, а в церковных молитвах – духом чуждым, скверным и омерзенным. Этот нечистый дух, сделавшись после своего отпадения от Бога скверным сосудом всяческой нечистоты и греха, осквернил изначала нечистым своим дыханием сердца первых человеков и, глубоко заразив нечистотою греха все существо их, душу, тело, передает эту нечистоту, как наследственную порчу, всему потомству даже до нас. А эта греховная нечистота так велика, так глубоко въелась в человеческое сердце, так трудно избавиться от нес, что даже святые угодники Божии, которые всю жизнь бдели над всеми движениями и помыслами своего сердца, ощущали в себе, по временам как бы наплыв или бурю лукавых, скверных и хульных помыслов. Так велика, что некоторые мужи, взошедшие уже на верх чистоты и святости, стремительно падали в грех нечистоты. Так велика, что, несмотря на частые наши молитвы, на благодать Таинств, на получение нами разума в слове Божием, на все наказания, которыми Бог посещает нас за нашу греховную нечистоту, она все еще остается в нас и будет с нами жить до могилы, и в иных, к стыду человечества, обнаруживается с особенной наглостью и бесстыдством (праведный Иоанн Кронштадтский).

Наиболее опасным врагом сердечной чистоты является помысел, особенно блудные и хульные помыслы, – это не зависящее от нашей воли возникновение в нашем сознании тех или иных представлений, образов, предположений, намерений, желаний, воспоминаний и т.д.

Помыслы бывают разного рода: одни прозябают от благодати Божией, насажденной в каждого православного христианина Святым Крещением, а иные наносятся падшими духами. «В помыслах и ощущениях падшего естества добро смешано со злом, а в демонских – добром часто прикрывается зло, действуя, впрочем, иногда и открытым злом» (святитель Игнатий Брянчанинов).

Все мы почти всегда бываем рабами помыслов. Они врываются в сознание, засоряя его ненужными, пустыми, даже вредными, развращающими представлениями, картинами, воспоминаниями. В правильный и спокойный ход мышления врываются не идущие к делу и мешающие работе мысли, воспоминания и представления, например, о вчерашней встрече, о неприятном разговоре, о планах, впечатлениях, о газетных сообщениях и т. д. И особенно все это засоряет сознание и сердце, когда человек становится на молитву или в храм Божий. Как нарочно, словно из рога изобилия, посыпятся в голову всевозможные посторонние мысли, планы будущего, мелкие заботы, тревоги о забытом, иногда раздражение против другого человека, потребность сделать то и то… И ваша молитва начинает не ладиться, она мешает вам, задерживает вас, вы начинаете молиться торопливо, чтобы скорее закончить правило и заняться делом, и т. п.

Отчего все это происходит с нами? Конечно, прежде всего, от недисциплинированности нашего сознания, от непривычки держать его в пределах назначенной ему работы. Но не только от этого! В наш просвещенный XX век, особенно среди более образованной части людей даже думать серьезно стесняются, а не только говорить о той внешней посторонней бесовской силе, которая стремится всевозможными способами засорить, осквернить и загрязнить наше сознание и сердце с целью поработить нас своей власти, отнять у нас ясность и чистоту мысли и оторвать нас от Бога. И мы нередко, не сознавая и не желая сознавать это, становимся игрушкой этой внешней и злой силы.

Святые отцы и Православная Церковь предлагают нам верный и испытанный веками способ и путь к очищению нашего сердца и сознания от этого засорения помыслами. А вот мы дожили до седых волос, а даже и не догадываемся о необходимости борьбы с помыслами. Мы настолько прилепились к нашим земным мудрованиям, телесным заботам, настолько далеки от жизни духовной, что и за зло не считаем это полчище разбойническое помыслов, безжалостно расхищающих то, что получаем от Господа, приступая к Таинствам Церкви! Но надо же нам оторваться от нескончаемого круговорота суеты, подумать о бессмертии души, позаботиться об очищении сердца! Ибо чистое сердце – это та брачная одежда, о которой говорил Господь в своей притче, и только в этой одежде мы сможем стать участниками Небесной трапезы в вечной жизни! (митрополит Крутицкий Николай).

Обычно пост – время благодатное для нас, если мы сумеем хоть немного сократить свою суетную многозаботливость о мирском земном благополучии, если мы хоть какую-то долю своего внимания и сил стараемся уделить нашей бедной, заброшенной, голодной и холодной душе, если мы пытаемся заглянуть в свое сердце и пытаемся понять, что же происходит с ним, что живет в нем. Поэтому, несмотря на недостаток времени, уделим несколько минут учению святых отцов о борьбе с помыслами.

Постепенно возрастающую силу захвата нашей души помыслами святые отцы изображают так.

1. Вначале является так называемый п р и л о г. Этим именем называют всякий простой помысел, или представление какого-либо предмета, или какую-либо мысль, пришедшую на ум человека. Как таковой, прилог называют безгрешным, не заслуживающим ни похвалы, ни осуждения, пока он не вызывает в нас того или другого к себе отношения.

2. Второй момент наступает тогда, когда мы замечаем этот предмет или эту мысль, начинаем присматриваться к ним, или, по выражению святых отцов, начинаем с ними беседовать страстно или нестрастно. В этом случае мы не отталкиваем помысла и дозволяем ему остаться в нас, хотя и не принимая его. Это называется с о ч е т а н и е м. Это святые отцы почитают уже не всегда безгрешным, но оно может быть и похвально в том случае, если это рассматривание помысла совершается богоугодно, то есть когда мы отвергаем его, усматривая его греховность.

3. Третий момент бывает тогда, когда к возникающему помыслу мы начинаем относиться сочувственно, склоняемся к нему и готовы последовать ему. Это называется с л о ж е н и е м или соглашением с помыслами. Но в этом случае могут быть два исхода:

– после временного склонения в сторону помысла мы можем опомниться и, раскаиваясь и исповедуя Богу свой мысленный грех, мы преодолеваем помысел;

– другой же исход, по слову святого Григория Синаита, бывает тогда, «когда кто волею своею принимает от врага наносимые мысли и, согласуясь и сдружась с ними, побеждается или так, что уже не только не противится им, но и решается сделать все по их внушению; если не исполнит своих решений на деле, то не почему-либо другому, как потому, что времени или места не было, и по другой причине, которая не позволяла выполнить намерение!» Это уже явный грех.

4. Четвертый момент тот, что помысел невольно или принудительно овладевает нашим сердцем, сливается с ним, как бы в одну жизнь, удерживается в нем и разрушает наше доброе устроение. Этот момент называется п л е н е н и е м. Но и в этом случае плененный помыслом ум при помощи Божией может освободиться от него.

Бывает, однако, что ум, как бы уносимый бурею и волнами и увлекаемый лукавыми мыслями, не может уже опомниться и прийти в доброе устроение. Это особенно бывает от суеты и от многих бесполезных бесед.

5. Наконец, высшая степень овладения нас помыслами именуется с т р а с т ь ю. Это происходит тогда, когда долгим временем угнездившийся в душе нашей злой помысел становится как бы ее нравом и постоянной привычкой. В такое состояние человек приходит по собственной воле, и в нем он постоянно обогревается страстными помыслами, влагаемыми врагом и укореняющимися от постоянного упражнения и от мечтательности. Избавиться от этого состояния можно только путем покаяния, в противном случае человек подлежит вечной муке.

Видите теперь, что мы должны, как говорит святитель Иоанн Златоуст, всю жизнь сидеть у дверей своего сердца и беречь его от засорения тем, что лишает нас общения с Богом. Наша главная беда и заключается именно в неупорядоченности, беспризорности и запущенности сердца.

Господи, прости нам нашу предельную беспечность в деле спасения нашей души!

Мы живем так, будто и умирать не собираемся. Чтобы как-то немного очистить сердце сегодняшним покаянием, давайте разберем, какими же помыслами мы особенно черним свои души, независимо от возраста, знания и положения.

Все мы, как один, без исключения, подвергаемся блудным нечистым помыслам, услаждаемся ими, подогревая и укореняя их в сердце своем. Засматриваемся на красивые лица с вожделением, грешим сквернословием, любовными помыслами, бесстыдными телодвижениями, кокетством, волокитством, сводничеством, пресыщением в пище и питье, излишним сном, чтением романов, смотрением всяких зрелищ с любовными сценами (будь то в театре, кино или по телевизору), рассматриванием соблазнительных картинок, отвратительных открыток и снимков, вольным обращением с другим полом, излишним щегольством, употреблением всяких косметических средств, чтобы придать себе, как вам кажется, более привлекательный вид, надеванием неподобающей, бесстыдно обнажающей вас одежды или надеванием одежды и прической, неподобающих вашему полу, болтливостью, непристойными шутками, рассказыванием и слушанием непристойных анекдотов и прочих двусмысленных грязных фраз, намеков, острит и шуток, произвольным похотным разжением, взиранием с нечистой совестью на совокупление животных.

Мы не только не сопротивлялись помыслам блудным, не восставали против них тотчас, как диавол подбрасывал их нам, не обращались к Тебе, Господи, с молитвой за помощью, не остерегались, как огня, способного в секунду воспламенить нашу склонную на похоть блудную плоть, а с упоением принимали их в сердце, услаждались тайно, а при первом же подходящем моменте, если Господь Своей благодатью не отводил, не разрушал эту мерзкую мысленную постройку блудилища, совершали страшные смертные грехи: блуд, прелюбодеяние и всякие противоестественные грехи, о которых страшно и не только говорить, но даже и помыслить!

Со слезами кайтесь о блудной нечистоте своего сердца, коей, по слову блаженного Августина, убегают Ангелы, узрев которую, смежают очи диаволы!

В церковных сказаниях есть многочисленные примеры, подтверждающие справедливость слов блаженного Августина. Некий волхв, один из так называемых чернокнижников, вызвал к себе диавола для некоторого служения ему. Диавол долго не появлялся, а волхв не переставал призывать и умолять его. Наконец диавол явился к волхву в образе человеческом и, стоя вдали, закрывал нос перстами. Тогда волхв спросил диавола: «Что это значит?» И диавол отвечал ему: «Смрад блудодеяния твоего не допускает, чтобы я приблизился к тебе».

«О, блудник окаянный! – восклицает святитель Димитрий Ростовский, – до какого крайнего окаянства ты доходишь, что не только Бог и святые Ангелы Его, но и самые нечистые бесы гнушаются нечистотою твоею и, видя ее, смежают очи свои, затыкают ноздри от смрада!»

Этот же святитель приводит другое повествование, как человек на исповеди рассказывал, что, когда он совершил беззаконную плотскую нечистоту, был слышен голос диавола, который как будто стоял за стеной, страшно загоготал и трижды сказал: «Фе, фе, фе!»

Горе нам, бедным, несчастным грешникам, не имеющим чистоты сердечной, не заботящимся о ней, валяющимся в тине самовластных страстей!

Греховная скверна омывается слезами покаяния, такого покаяния, когда согрешившему сердцу стыдно того, что оно совершало, и больно терять общение со своим Господом, и страшно умереть с нераскаянным грехом.

Господи, нам стыдно, больно и страшно. Прости нас, грешных!

Вот с этой минуты нашего покаяния и надо дать, наконец, Господу решительное обещание всеми способами, какие предлагает нам Церковь, святые отцы и подвижники благочестия, очищать свое сердце, безропотно принимать любые скорби и тесноты, как врачующее средство, посылаемое Божественным Провидением, ибо мы все тяжко духовно больны!

«А скорби уничтожают в сердце следы духовного услаждения, исторгают глубоко проникшие тонкие корни греха» (святитель Филарет Московский).

Над приобретением чистоты сердца каждому из нас надо трудиться неустанно и не ослабевая всю жизнь, чтобы – не дай Бог! – не умереть в греховной нечистоте сердца, потому что страшно слово Господне: «В чем застану, в том и сужу!»

Седьмая заповедь блаженства: Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся

Желающие получить вечное блаженство должны быть миротворцами, то есть во-первых, восстанавливать нарушенный мир, стараться прекращать случившиеся несогласия. Но миротворцем может быть только тот, кто стяжал мирное устроение своего сердца. Только тот, кто сам придет в мирное устроение, может и на других изливать мир. И потому нам, христианам, надобно всеми силами стараться сохранить душевный мир. Чем же нарушается мир сердца? Мир сердца возмущают страсти! И в первую очередь такие, как гнев и ярость. О них мы уже говорили, когда каялись в отсутствии у нас кротости и смирения.

Однако повторим: чтобы сохранить мир душевный, мы обязаны привести себя в такое состояние, чтобы дух наш ничем не возмущался. Надобно быть подобно мертвому или совершенно глухому и слепому при всех скорбях, клеветах, поношениях, лишениях, которые неминуемо бывают со всеми желающими идти по спасительным стезям Христовым.

Если же невозможно, чтобы не возмутиться, то, по крайней мере, нужно удерживать язык, по глаголу псалмопевца: «…смятохся и не глаголах» (Пс. 76, 5). Чтобы сохранить душевный мир, должно отгонять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, по слову премудрого сына Сирахова: «…многи бо печаль уби, и несть пользы в ней» (Сир. 30, 25).

Для сохранения мира душевного надо всячески избегать осуждения других. Снисхождением и молчанием сохраняется мир душевный.

Может быть, некоторым из вас, имеющим горячий темперамент, подобно Апостолу Петру, который мгновенно, по горячности сердца, вынул нож и урезал ухо рабу, покажется, что такое устроение похоже на равнодушие! Нет! Равнодушие – это холодность сердца и ума, это проявление крайнего эгоизма, это грех против заповеди о любви к ближнему. А истинный, благодатный мир и тишина сердца являются плодом пламенной и чистой любви, венцом всех подвигов и борьбы со страстями! Стяжавшие истинный мир душевный прощают обиды не из равнодушия, а ради Христа. Не возмущаются, терпя клеветы и поношения, потому что стяжали истинное смирение. Ибо другого входа в мирное устроение сердца нет. «Брате мой, если любишь мир сердца, потщись войти в него дверью смирения. Другого входа в него, кроме смирения, нет» (преподобный Никодим Святогорец).

У того же старца Никодима Святогорца, описана целая система добродетелей для стяжания внутреннего мира: смирение, совестливость, воздержание от страстей, терпение, любовь и др. А мы, стоящие здесь сегодня на исповеди и приносящие покаяние, что можем сказать Господу? Стремились ли мы этими добродетелями укрепить и сохранить свое сердце от беспорядочного смятения! Нет!

Мы даже и не думали об этом. И живем как живется по велению необузданной натуры, по заветам злой силы, и еще оправдываемся, что у нас такой характер, такой темперамент, что мы иначе не можем, такие уж мы есть. Мы даже ни на минуту не задумывались о плачевной участи своей, не останавливали своего внимания на словах Апостола: без мира никто не узрит Господа (ср.: Евр. 12, 14). Для нас, ведущих беспорядочную жизнь, это ведь страшные слова! Святые отцы, направлявшие свою жизнь ко спасению и по великой любви к ближним желая и им спасительного пути, заповедали положить непрестанным подвигом всей жизни хранение мира сердца. Господи, а мы так равнодушны, так беспечны в деле спасения своей души! Прости нас, Господи! Помоги нам положить начало духовной жизни!

Как страшно звучат эти слова, если жизнь уже приблизилась к концу, и столько драгоценного времени прожито беспечно!

Прости нас, грешных, Господи! Во единонадесятый час пришедших к Тебе, не стяжавших добрых плодов прожитых лет, а могущих только принести покаяние.

Умиротворяя себя, мы должны быть миротворцами относительно ближних. Разлад внутри человека, разлад и отчужденность друг от друга, враждебность, подозрительность – это все результаты нарушения благодатной мирной связи с богом грехопадением прародителей Адама и Евы. Без восстановления этой связи, без примирения с Богом спасение стало невозможным. Об этом так говорит Апостол Павел: «Ибо благоугодно было Отцу… чтобы посредством Его [Своего Сына] примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное» (Кол. 1, 19–20).

Если обратиться к нашему времени, то оно особенно характеризуется отчужденностью людей, потерей сердечной связи, взаимного доверия и искреннего, доброжелательного влечения одного к другому. Даже среди членов одной и той же семьи заметны желания отъединиться, отгородиться перегородками, чтобы иметь свой, особый угол. Это происходит потому, что не создана гармония у каждого члена семьи внутри себя, чтобы на основе этого внутреннего мира искать и создавать мир и с близкими, и со всеми другими людьми. Только когда во Иисусе Христе восстанавливается мир внутренний в человеческом сердце, тогда восстанавливается связь этого сердца со своими ближними. Эта связь выражается в единстве слова, духа и мысли. «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы были соединены в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор. 1, 10).

Чем же мы нарушаем согласие и мир? Мы упрямы и своенравны, до предела настойчивы в своих мнениях и желаниях, в спорах неуступчивы, даже если понимаем, что неправы, только бы наше слово было последним. Мы тщеславны и славолюбивы, считаем себя умнее, лучше других, ни в чем не имеем намерения уступить, не имеем и признаков скромности, завидуем решительно всему: и богатству, и счастью, и здоровью, и способностям, и успехам в жизни других. Отсюда всячески стараемся принизить чужие заслуги, а то и очернить или оклеветать ближнего. Какое же это миролюбие?

Господи, прости нас, грешных!

Следующей причиной нарушения согласия и мира является желание властвовать, поучать других. Кто из нас в своем кругу не болен этим греховным желанием? И к каким раздорам, раздражениям, вплоть до ненависти, приводят в наших отношениях эти желания!

Теперь никто и никому не хочет подчиняться, уступать, кого-то послушаться… Это касается и детей по отношению к родителям, и подчиненных по отношению к начальству. Везде мы показываем свою строптивость и намеренную гордыню.

Еще одним врагом мира является своекорыстие, то есть предпочитание своих выгод выгодам ближних. Кто из нас может сказать, что для сохранения мира, во имя братской любви умеет жертвовать своими удобствами и выгодами? Да мы готовы, как говорят в народе, глотку перегрызть тому, кто покушается в чем-то утеснить нас.

Если мир как-то нарушен, то братская любовь требует вспыхнувшую искру раздора скорее погасить. Если мы сами подали повод к чьему-либо оскорблению, то мы должны скорее спокойно объяснить свое намерение и поступок, который он понял в противоположном смысле. Если же кто и в самом деле потерпел от нас оскорбление или вред, то мы обязаны смиренно попросить прощения и удовлетворить за вред. А если мы сами оскорблены или обижены другими, то должны быть удобопреклонны к примирению: когда оскорбляющие у нас просят прощения, надо немедленно с готовностью простить, а иногда для обоюдного блага полезно оскорбленному самому искать примирения, когда оскорбивший по жестокости характера не заботится об этом. Поступаем ли мы так в своих взаимоотношениях с ближним? Нет!

Мы постоянно кого-то обижаем, постоянно дуемся на кого-то, сердимся, враждуем без примирения. Посмотрите на себя – постоянно ссорящиеся, враждующие, недоверяющие друг другу! Не ваш ли портрет описал святитель Григорий Нисский: «Они встречаются угрюмо и друг другом всегда гнушаются: уста их безмолвны, взоры отвращены, и слух одного закрыт для слов другого. Все, что приятно для одного из них, ненавистно для другого, и, напротив, что ненавистно одному, то нравится другому».

Стыдно, совестно со стороны посмотреть на себя. Мы даже сами того не замечаем, что, постоянно пребывая в несогласиях и ссорах, раздорах и вражде с ближними, делаемся все более холодными, бесчувственными, жестокими, дикими, свирепыми, и не человеками и не христианами. Это к нам относится грозное предупреждение Апостола: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 5, 17). Смотрите! Когда-нибудь откроются перед нами плоды нашей земной вражды, и мы ужаснемся! Бог хочет миротворцев, а мы ссоримся! Бог хочет созидателей мира, а мы разрушаем его даже там, где он есть, своей болтливостью и злонамеренными сплетнями и пересудами с искажением истины.

«Господь совершенно истребляет и уничтожает все противоестественное и чуждое добру. Подобную же деятельность Он заповедует каждому, именующему себя христианином. Каждый из нас должен погашать ненависть, прекращать вражду, мщение, уничтожать ссоры, изгонять лицемерие, угашать в сердце памятозлобие, и вместо него вводить все противоположное: любовь, радость, мир, благость, великодушие, словом, все собрание благ…

Господь потому и называет миротворца сыном Божиим, что доставляющий такое спокойствие человеческому обществу делается подражателем Истинному Богу» (святитель Григорий Нисский).

Если же озлобление и немирство проявляются между верующими во Христа, если люди относятся с горечью и недружелюбием друг к другу по каким-либо причинам или по узости своих взглядов, то какой позор мы накладываем на имя Христово! Как часто среди неверующих возникают такие разговоры, мол, что толку, что они в Бога верят, посты соблюдают, из церкви не выходят, а посмотрите, как живут: и ссорятся, и осуждают, и клевещут, и враждуют между собой, а нас и за людей-то не считают совсем!

Господи, прости нас, грешных! Умири нашу жизнь, Господи, умягчи нашу жестокость, дай нам любовь, побеждающую все восстающее против нас. Пусть послушание этому слову – ищи мира и стремись к нему – восторжествует над всеми раздорами, которые отравляют жизнь и сердце.

Мир имейте «и Бог любви и мира будет с вами» (2 Кор. 13, 11).

Восьмая заповедь блаженства: Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное

Под правдою в этой заповеди разумеется вера христианская и жизнь по заповедям Христовым. Значит, блаженны те, которые гонимы за веру и благочестие, за добрые дела свои, за постоянство и непоколебимость в вере.

Но отчего мир гонит истинную веру, благочестие, правду, которые столь благотворны для людей, ибо вносят в человеческое общество единство, взаимную любовь, добрые нравы, мир, тишину, порядок?

Оттого, что мир во зле лежит, и люди возлюбили злобу паче благостыни.

Спаситель в Нагорной проповеди указал на два пути жизни: широкий (пространный) и узкий (тесный). Широкий путь – «широкие врата» – ведет к погибели, и многие идут этим путем, а узкий ведет в жизнь, то есть дарует спасение. Узкий путь, или «тесные врата», требует подвига, постоянной духовной борьбы с грехом и со всеми препятствиями на этом пути. Против этого пути восстает наша плоть, наша испорченная первородным грехом природа, для которой стеснительно попечение о чистоте тела и сердца. Восстает враг рода человеческого, которому претит забота людей о своем спасении. Восстают и окружающие люди, которым добрая жизнь верующих людей кажется обличением их, укоризною для них.

Все это восстание, особенно со стороны людей, злобно настроенных против верующих, направлено против самой правды Божией. Злые, развращенные люди всегда ненавидели праведных и гнали, и будут ненавидеть и гнать. История помнит многих из этих гонителей. Первым из них был Каин, убивший Авеля за его благочестие. Злонравный Исав гнал кроткого своего брата Иакова. Дети Иакова гнали брата Иосифа и продали его в Египет, чтобы он своим добронравием не был у них бельмом на глазу. Кроткого Давида до смерти гнал несчастный Саул. Иудеи гнали и били пророков своих, обличающих их беззаконную жизнь, и наконец гнали и убили величайшего Праведника, Исполнение закона и пророков, Солнце Правды – Господа нашего Иисуса Христа. После вознесения Спасителя открылся длительный период страшных гонений на последователей Иисуса Христа. Все эти гонения происходили и происходят, как указывает Сам Господь, за правду. Не за правду вообще – житейскую, служебную, общественную, а за самую насущную для человека – за правду Христа. Только эта правда отвечает основным запросам человеческого духа и только она помогает по-настоящему разрешить и все остальные запросы (или правды) человеческой жизни: житейско-семейные, служебно-трудовые и социальные.

Гонение за правду выражается в многообразных формах. От невероятных, зверских мучений, коим подвергали мучеников христианских за исповедание Христа в первые века христианства, до насмешек, осуждений, оскорблений и пренебрежения к верующим, как якобы людям отсталым, несовременным и даже вредным. В основе этой вражды лежит человеконенавистническая неприязнь, и не только к людям, но, как мы уже говорили, и к самой правде Божией.

Какие же требования предъявляются нам этой заповедью?

1. Любовь к правде, или истине. Достойно ли мы любим правду Божию? Нашу христианскую веру и жизнь по заповедям Христовым? Нет!

Господи, прости нас, грешных!

Если бы мы любили правду Божию, нашу христианскую веру и жизнь по заповедям Божиим, то дорожили бы каждой минутой своей жизни, употребляли бы их на поучение в Законе Божием, на молитву, на доброделание, на искоренение дурных наклонностей нашей природы.

А мы растворились в любви к миру и «яже в мире». Настолько растворились, что и отличаемся от прочих неверующих разве только хождением в церковь и соблюдением с большой натяжкой кое-каких правил церковных и внешних обрядов, или своей подчеркнуто особой манерой одеваться. Может, кто из вас надевал особого покроя черную одежду, заматывал голову черным до кончика носа, надевал на руки четки – все эти, не соответствующие вашему званию и поэтому нелепо, на посмешище неверующим, выглядящие формы одежды, – и уже думал, что угождает Богу внешней личностью своей? Кайтесь Господу!

Ибо еще книжникам и фарисеям, любящим отличаться от прочих своим внешним, якобы благочестивым видом одежды, Господь сказал: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф. 23, 27–28). Господи прости нас, грешных, за это.

Может, кто из вас не воспитал в свое время в детях своих религиозности, любви к храму, веру в Таинства Церкви, а теперь настоял насильно на том, чтобы сын или дочь пришли в храм, причастились или повенчались? И они, чтобы как-то отвязаться от ваших настырных просьб, приступили к Таинствам без веры, а может, и с кощунством в душе, а вы еще и порадовались об этом их мнимом обращении к вере.

Кайтесь Господу, ибо через это поругана святыня лично вами!

Прости, Господи, нас, грешных, так неразумно стремящихся исправить ошибки многих лет своей беспечной жизни, когда мы и сами о Боге не думали, и детям не прививали ничего религиозного.

Может, кто из вас сомневался в истинности Церкви, к которой принадлежите по крещению? Сочувствовали сектантам и оторвавшимся от Церкви самочинникам, раздирающим хитон Христов. Да еще и других смущали своими суждениями и осуждениями, которые определенно далеки от истины, потому что надо много знать, много чувствовать, много понимать, чтобы иметь право не только осуждать, а просто рассуждать о Церкви.

Господи, прости нас, грешных, потерявших всякий страх и в дерзости своей зашедших так далеко, что дерзали судить о судьбах Церкви!

Господи, мы все почти поголовно безграмотные или полуграмотные в вопросах вероучения, правил церковных, церковного Устава, ни за что не отвечающие перед Господом, кроме спасения своей души, не имея ни малейшего морального права, привыкли постоянно осуждать священнослужителей и добрались в своем осуждении уже до иерархов церковных и даже до Патриарха. Кайтесь!

Таковые есть неразумные дети церковные и по положению своему в Церкви, как пасомые, и по своему духовному разуму, не имеют ни малейшего понятия о глубине трудностей и величайшей ответственности перед Богом тех, коим Господь вручил пасти овцы Своя. Наша святая обязанность от всего сердца помогать им своей молитвой, а не кидать в них камнями осуждения. И без вас найдутся толпы людей, желающих побить служителей Христовой Церкви «камнями».

Господи, прости нас, грешных!

Мы ругаем, осуждаем тех, кого и без нас презирает и ненавидит неверующий мир, повторяем грех Хама, не покрывшего наготу своего отца, – это в том случае, когда осуждаем священнослужителей за обычные человеческие слабости и недостатки, причем осуждаем с невероятным пристрастием, как будто священник по природе своей телесной не такой же человек, как и мы все. А подумал ли кто из вас, грозные и немилосердные судьи, на какое бесчестье среди мира обрекает себя сейчас человек, принимающий сан священника, чтобы в храмах служилась литургия, за которой вы причащаетесь Святых Христовых Таин, чтобы крестить, соборовать, отпевать, прощать вам грехи, которые, кроме священника, никто вам разрешить не может! Вот хоть за это благодеяние, исходящее к вам от Бога через лиц, принимающих на себя вместе с рукоположением в священнический сан подвиг добровольного мученичества, оставьте злое осуждение.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если оскорбление, причиненное слугам земного царя, исполняющим его волю, навлекает великое наказание на оскорбителей царских слуг, то какому наказанию подвергнутся те христиане, которые не только не уважают, но даже оскорбляют служителей Царя Небесного!» Помните всегда – где нет уважения к священническому сану, там нет уважения к религии. Безнравственные люди всех времен и ни о чем так не заботились, как ослабить клеветами и злословием уважение к священному сану. Вот кому мы способствуем, осуждая и злословя служителей Церкви! И воображаем, что ратуем за правду!

Господи, прости нашу слепоту и крайнее неразумение!

А может, среди вас есть страшные кощунники, которые, прикрываясь видимым хождением в храм, приступают к Таинствам Церкви и особенно к Таинству Причащения Святого Тела и Крови Господней, будучи тайными сектантами или зараженными всякими философскими измышлениями? Не дерзайте и дальше искушать долготерпение Божие. Помните, Бог поругаем не бывает, смотрите, как бы вам не сгореть от прикосновения к Святым Тайнам, которые есть огонь, недостойных опаляющий. Надо, наконец, прозреть, опомниться, искренне, лично покаяться священнику, который после покаяния должен еще молитвенно присоединить вас к Церкви, от которой таковые давно невидимо отлучены Богом. Если кто из вас лично знаком с такими людьми, избегайте общения с ними, как с необычайно легко распространяющейся заразой.

Из жизни проповедника любви, кротко, с любовью относившегося ко всем грешникам, побежавшего в горы за разбойником, чтобы отвратить его от греха, Апостола Иоанна Богослова, дошло одно повествование. Встретившись в бане с одним еретиком, он поспешно сказал своему ученику: «Бежим отсюда, баня может загореться, ибо в ней находится этот несчастный грешник!»

Зачем тебе, православный христианин, любопытствовать о ложных вероучениях и водить дружбу с зараженными сектантством?

«Хочешь спастись, – говорит Иоанн Златоуст, – пребывай в Церкви, и она не выдаст тебя. Церковь есть ограда. Если ты внутри той ограды, то тебя не тронет волк, если выйдешь вон, то будешь похищен зверем. Не уклоняйся же от Церкви. Нет ничего в мире сильнее ее. Она – твоя надежда, в ней твое счастье!»

Возможно, среди нас нет тайных сектантов и еретиков, и мы со всею искренностью считаем себя православными христианами, православными, то есть имеющими правильную, истинную веру во Христа. А так ли это на самом деле? Не заменяем ли мы часто веру суевериями, то есть суетной, ложной верой? Может, кто из вас, не веря в благой Промысел Божий о нас, обращался когда к волшебникам, гадателям и ворожеям? Кайтесь Господу, это великий грех!

Сам Бог через святого пророка Иеремию говорит: «Вы же не слушайте лжепророк ваших и волхвующих вам и видящих сония вам, ни чарований ваших, ни обаятелей ваших… яко лжу прорицают тии вам…» (Иерем. 27, 9–10). По правилам Святой Церкви тех, кто обращается к волшебникам и всяким прочим гадателям и ворожеям, надо на шесть лет отлучать от Святого Причащения. Кайтесь Господу!

Господи, прости наше недоверие к Тебе!

Может, кто из вас ходил заговаривать болезни к разным гадателям, шептунам и бабкам, да еще оправдывался, что они, мол, читают молитвы и крестят больное место. А разве Таинство Соборования, установленное Церковью для исцеления болящих, по воле Божией, через благодать Святого Духа менее помогает получит исцеление? Почему вы, именующие себя православными христианами, советуете своим близким пойти к «бабке» заговорить болезнь, а не советуете скорее приступить к Таинству Елеопомазания? Выходит, верите заговорам больше, чем Таинствам Церкви?

Господи, пощади нас, грешных!

Мы истинную веру смешали с суеверием, верим всяким силам, предчувствиям, гаданиям, колдовству. Это наследие нашего языческого прошлого. Прошло 1000 лет после Крещения Руси, а все никак не можем отложить суеверия и быть действительно православными христианами!

2. Второе, что требует от нас восьмая заповедь блаженства, это мужество и твердость, когда нам нужно свидетельствовать об истине или ее защищать.

Может, кто из вас изменил когда Христу, малодушно соглашаясь с теми, кто кощунственно осмеивал святое учение, Таинства и обряды Церкви. Кайтесь Господу!

Господи, прости нас, грешных!

Может, кто из вас в кругу неверующих людей на работе или в общей квартире, кухне или дворе стеснялся своей религиозности из боязни прослыть отсталым, неполноценным человеком, боялся насмешек над собой. Кайтесь Господу!

Господи, прости нас, грешных, трусливых и малодушных!

Отчасти эта боязнь происходит еще и оттого, что стыдно признать себя христианином или христианкой, потому что отношение наше с сослуживцами и отношение к выполняемой работе позорит христианство. Может, кто из вас в жилище своем стыдился и боялся повесить иконы открыто. И ведь все из-за отсутствия веры в Промысел Божий, охраняющий и направляющий нашу жизнь. А вдруг зайдут неверующие сослуживцы, и на работе будут неприятности. Соседи, если увидят иконы, будут пользоваться нашей религиозностью, как самым колким и действенным оружием против нас, – оправдываемся мы. Но ведь если во всем наше поведение безупречно, то исповедание наше будет заключаться в мужественном перенесении лишь словесных издевательств. Никто не выгонит из квартиры, из родного города или села за веру, так чего же вы боитесь?!

Господи, прости нас, маловерных и безмерно боязливых!

Может, кто из вас боится носить нательный крест? Боится пойти с крестом к врачу или в баню? Просите у Милостивого Бога прощения за отсутствие решительности открыто исповедовать Его имя, но никогда не ходите, не оставайтесь без креста! Хоть как-то скрыто, но носите крест, возложенный на вас рукой священника при Таинстве Крещения! В одной из стихир Октоиха поется:

«Иже Крестом ограждаеми, врагу противляемся, не боящеся того коварства и ловительства!» Как же может верующий человек быть без креста на груди?

Господи, прости нас, грешных!

Мы не только неверующих боимся, но даже некоторые из нас стесняются перекреститься перед едой в доме, где все знают, что мы верующие, где никто не будет издеваться над нами или насмехаться, но в котором сами хозяева не соблюдают этого правила благочестия, хоть и иконы висят. Рука, как свинцом налитая, не в состоянии подняться для крестного знамения — стыдно своей религиозности, своего молитвенного обращения к Господу! Вот какие мы неверные Тебе, Господи! Прости нас, грешных!

Может, кто отрекся от Христа еще каким-нибудь образом? Обязательно покайтесь в этом при получении разрешительной молитвы. Уж очень страшны слова Господа, сказанные без всяких оговорок всем: «…кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов…» (Лк. 9, 26). Кто из нас сможет тогда сослаться на незнание этого грозного предупреждения Господа?

Господи, прости нас, грешных, за нашу боязнь, стыд и смущение – это все верные признаки нашего маловерия! Умножь в нас веру и всели в сердца мужество и твердость!

Подумать только, чего мы стыдимся?! Самого высокого, самого почетного в мире звания – христианина, – то есть того, что мы Христовы ученики, люди, всею жизнью служащие высшей правде.

3. И наконец, мы обязаны терпеливо переносить все гонения за правду, соединяя терпение с твердым упованием на Бога.

Как же обязывает закон Христов относиться к гонителям правды? На неприязнь, враждебность мы обязаны отвечать спокойствием, доброжелательством. А как мы относимся хотя бы к тем, кто с праздным любопытством, зачастую просто со сворю невоспитанностью в общечеловеческом понимании этого слова, приезжает или приходит к нам на экскурсии и мешает нам молиться? Раздражаемся на них, при случае даже зло-презло одергиваем, а если бы дать нам волю, так мы бы вышвырнули их вон и поколотили притом изрядно! Ну и кого же бы мы таким способом порадовали? Только врага нашего, который питается всякой злобой, ненавистью и неприязнью, и уж никого не привлечем к вере во Христа. И будут разносить по свету неверующие люди: «Там, в Монастыре, в храмах собрались какие-то отъявленные злые старухи и старики». Если кто из вас допускал какую-нибудь бестактность или злобную выходку по отношению к какому бы то ни было человеку в храме Божием, кайтесь пред Господом!

Господи, прости нас, грешных!

На ложь и клевету мы обязаны отвечать терпением, молчанием или спокойным, серьезным объяснением истины, если хватает знаний и ума и обстоятельства позволяют высказаться. На злобные выходки христианин отвечает по правилу: отойди от зла и сотвори благо. Надо твердо помнить, что зло никогда не побеждается злом. Апостол Павел наставляет: «…никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром пред всеми человеками» (Рим. 12, 17). Лучше самому пережить боль и унижение, чем причинить их гонителю и обидчику нанесением ответного удара.

Не надо вступать в пререкания и споры о вере, ни желать, чтобы гром и молния поразила наших гонителей и угнетателей, тех упорных, кощунственных безбожников, кто своим глумлением над верой причиняет нам невероятную боль, а надо молиться за них и жалеть их, потому что это самые несчастные люди на земле, ибо земная жизнь скоротечна, а вечная жизнь бесконечна. Сейчас они упорно противятся правде, а некоторые открыто гонят ее. Но когда закроются их очи земные и откроются очи духовные, тогда страшно будет их прозрение! Разве не жалко этих людей! Разве христианское сердце может желать кому-либо вечной гибели и ада? Если кто способен на желание кому бы то ни было такого непоправимого зла, кайтесь Господу!

Прости, Господи, наше отнюдь не христианское отношение к неверующим, страдающим такой страшной болезнью души, как неверие!

Приими нашу молитву, Господи, за них, наших же русских людей, наших соотечественников, погибающих в неверии в Тебя как Бога и Творца мира! Открой им глаза, чтобы спала еще при жизни земной пелена с их глаз, чтобы поняли они, Кого гонят и чью злую волю исполняют! Они не знают, что творят! Господи, прости и их и нас, тем более что теперешнее поколение – это наши дети и внуки, которых мы не воспитали в вере и любви к Тебе!

Девятая заповедь блаженства: Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех!

Вот обетование великой награды терпеливцам!

Посмотрите на нашу жизнь, как мы все тяжко страдаем под игом душевных скорбей! «Все житие наше на земли болезненно и печали исполнено от клеветы, досаждения, укорения и иних многовидных бед и напастей!..» «…Беды от врагов, беды от сродник, беды от лжебратии терпяще…» «…Немошствует бо тело, изнемогает и дух наш». Так молитвенно взываем мы в акафисте перед иконой Божией Матери, именуемой «Всех скорбящих Радость». Особенно тяжки душевные муки, когда бывают непоняты наши самые возвышенные духовные устремления, то есть именно то в нашей жизни, о чем Господь сказал в словах «на вы лжуще Мене ради».

Вот вы, видя несчастие у своих ближних (детей, мужа, родных), спешите в храм, зная, что только молитвой можно помочь им, а те, за которых вы только что молились со слезами, встречают вас дома потоками брани или гневными взорами, раздраженным тоном только за то, что вы на несколько часов оторвались от нескончаемого потока суетных дел по дому. Как больно и горько сердцу!

Или живет человек далеко от храма, пригнули его к земле прожитые годы, и потому страшит расстояние. Но желание побыть в храме, помолиться, подать записочку, отслужить молебен, взять святой воды преодолевает все! И вот спешит, как может, такой человек в храм ночью по плохой дороге, преодолевает невероятные трудности в транспорте, и вот заходит он в храм, как ходатай о всем селении своем, о тех, кто хотел бы, да уже совсем не в силах дойти, и о тех, кто совсем забыл храм, а его осыпают укорами и насмешками: «Ты еще таскаешься в церковь, сидела бы дома и молилась, вот помрешь где-нибудь на дороге» или: «Видно мало работать пришлось, что еще в такую даль ноги носят».

Как больно сердцу такое непонимание! Непонимание того, что любовь к храму преодолевает, казалось бы, непреодолимое!

Вы дорожите святынькой, хранящейся в доме: иконкой-благословением. Евангелием, святой водичкой – и какими словами можно передать душевную муку, когда однажды, придя домой, видите полное разорение дорогого уголка – над вашей святыней надругались самые близкие вам люди!

Вы бескорыстно, по чувству жалости и сострадания, ради Христа, помогли кому-то своим трудом, а вас оклеветали, беспощадно обвинив в корысти, в нечестности, заподозрили невесть в какой грязи… Как тяжело перенести такую клевету!

Вы стремитесь чем-то послужить к храме, обители, делая это от всего сердца, с большой любовью, вкладываете в делание все свои таланты, все способности души и физические возможности, а вас упорно отказываются понимать, вас гонят, поносят и всячески унижают, и унижают не только морально, а может быть, даже физически – бьют, толкнут, пнут, что-нибудь уронят на вас. Сколько мужества требуется, чтобы не бросить дела, не охладеть, не отчаяться и, главное, не возненавидеть гонителей! И сколько еще бывает всяких непониманий, ложных представлений, немыслимых обвинений, порождающих невыносимые муки души, те злострадания, кои превышают страдания мученические и превосходят величайшие подвиги христианских подвижников первых веков.

* * *

Вот мы подошли к концу нашей исповеди, которую сегодня построили на исполнении заповедей о блаженствах.

И наверное, каждый из вас, кто искренно каялся, понял, что он «пуст и наг» добродетелей духовных. Казалось бы, можно прийти в отчаяние: что же нам, грешникам великим, делать? Мы же ни на что не способны, Господи! У нас нет ни смирения, ни кротости, ни чистоты сердечной, ни любви, ни даже плача о грехах!

А в ответ на такой полный отчаяния вопрос один из подвижников благочестия отвечает: «Если не можешь принести Господу ничего другого, то принеси Ему свой жизненный крест и свои страдания». О пользе для нас страданий говорить можно очень много. А так как сейчас Таинство Исповеди, то есть проверка нашей совести – духовная лечебница и баня, смывающая скверну нашего сердца, – то нам надо чистосердечно признаться перед Господом, что мы не умеем терпеливо, по-христиански нести обиды, неприятности, несправедливости. Мы все – величайшие ропотники!

Кто из нас принимает скорби с радостью, как лекарство очистительное от Самого Господа, а в обидчике видит своего друга и целителя?

Прости нас, Господи, мы крайне малодушны!

Мы непомерно сетуем, даже до расстройства здоровья, мы оскорбляемся на обидчиков, мы ожесточаемся сердцем и становимся сами нетерпеливы по отношению к людям, потому что жадно кидаемся на жизнь, на счастье, суетное, пустое, кратковременное, как сон. Ставим его выше всего, выше Церкви, Бога, любви ко Христу, и обрушивающееся несчастье застает нас врасплох, озлобляет и огрубляет нас! Мы проливаем слезы, пот и кровь – здоровье теряем, но, увы, Господи! Пот проливается с внутренним противлением, злобой, проклятьем. Слезы – от обиды, злобы, досады, невозможности отмщения. Кровь (болезнь) – без веры, и потому ничего доброго душа наша не приобретает.

Между тем то, с каким настроением сердца и души мы переносим страдания, является пробным камнем нашего духовного роста. «Мужество перед ними, готовность к ним – вот знак «правильной души». Мужественные души инстинктом ищут жертвы, страданий и духовно крепнут в испытаниях. «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу…» (2 Кор. 4, 17). И не только страдания, приходящие извне, но всякое духовное усилие, всякое добровольное лишение, всякий отказ, жертва, немедленно размениваются на духовные богатства внутри нас» (священник Александр Ельчанинов).

Господи, прости нас, слабых духом!

Может, кто из вас, не выдержав тяжести скорбей, покушались мысленно на свою жизнь, думали о самоубийстве, изыскивали в мыслях способы прекратить свои страдания прекращением жизни, думая при этом еще и досадить обидчикам! Кайтесь Господу!

Да и отдельно, подходя к разрешительной молитве, лично покайтесь священнику, ибо это страшный грех, приводящий к гибели.

Господи, прости нас грешных!

Мы еще как-то терпим то, что сами невнимательной жизнью на себя навлекаем. А ведь там, на Небе, только тогда начинается некоторая оценка нас, когда мы что-нибудь невинно терпим, и терпим со всяким смирением, безропотно, как Божие попущение и испытание (епископ Варлаам Ряшенцев).

Вот мы, к великому прискорбию, все живем в суете, нам больно на душе от всяких скорбей и бед, мы все ждем мирного, тихого благополучия земного; приходит скорбь, и мы малодушествуем! А Апостол Павел, раскрывая великий смысл страдания христианина, говорит: «…вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1, 29). Слышите? Дано страдать за Господа, как великая милость, дано веровать и страдать! Как говорит преподобный Исаак Сирин: «Более всякой молитвы и жертвы драгоценны пред Господом скорби за Него, и более всех благоуханий – запах пота их».

Апостол пишет еще: «Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете» (1 Пет. 4, 12–13). Задумывались ли вы над этими словами Святого Писания?

Нет, Господи, многие из нас впервые осознанно слушают его, несмотря на свои седые уже головы, прости нас, грешных! А ведь это доступно всем нам и находится все в той же Книге – Евангелии, которое пылится на наших полках!

То, к чему мы идем, слишком высоко, а то, что мы здесь оставляем слишком ничтожно. В этом мире ничтожны все наши добродетели, ничтожно все наше понимание истины. И потому нет на земле высшей красоты, чем страдание правды ради, нет большего сияния, чем сияние безвинного страдания (архиепископ Иоанн Шаховской). Вот так мыслят и говорят великие мужественные христианские души!

Господи, прости нас, грешных!

Как далеки мы от такого понимания жизни христианской!

А спастись каждый из нас желает. По словам Иоанна Златоуста, для христианина имеются три условия для спасения:

– не грешить;

– согрешив, покаяться;

– кто плохо кается, тому терпеть находящие скорби.

А кто же может сказать, что он кается достаточно усердно? Отсюда пугь избавления от страданий за свои грехи есть покаяние. Сила покаяния должна быть соразмерна степени греха. Если же нет достаточного сознания греха, нет силы нести деятельное, глубокое покаяние, то надо в смирении принимать посылаемые страдания и благодарить за них, как за милость, как за признак заботы о нас Бога.

Господи, прости нас, грешных!

Грехов наших неисчислимое множество, понятия наши о духовной жизни, христианском миропонимании чрезвычайно малы. Аптека же с духовными лекарствами против недугов наших греховных неисчерпаемо богата в духовной лечебнице Матери-Церкви !

Можно еще очень долго и много говорить с вами для пользы душевной, однако время уже давно истекло.

Господи, приими наше покаяние!

Сейчас каждый должен явить Тебе, Господи, твердую решимость отречься от греха, возненавидеть грех, переломить свою жизнь… И эту решимость подтвердив клятвою, поцеловать Крест и Евангелие. Пообещать в этом решении исправить жизнь свою.

Господи, я искренно хочу так! И молю Тебя, помоги мне сдержать клятву мою!

Господи, прими нашу молитву!

Господи, мой Господи!

Я – бездонная пропасть греха: куда ни посмотрю в себя – все худо, что ни припомню – все не так сделано, неправильно сказано, скверно обдумано… И намерения и расположения души моей – одно оскорбление Тебе, моему Создателю, Благодетелю!

Пощади меня, Господи Иисусе Христе, Боже наш! Я как ничтожный человек согрешил, Ты же яко Бог щедрый, помилуй мя!

В покаянии приими мя! Дай мне время принести плоды покаяния. Не хочу больше грешить, не хочу оскорблять Тебя, Господи! Допусти меня до причастия Святых Таин, да снизойдет на меня через них Твоя сила благодатная! Истреби живущий во мне грех! Живи во мне, Безсмертный Господи, чтобы ни жизнь, ни смерть не разлучили меня с Тобою!

Имиже веси судьбами – как хочешь, как знаешь – только спаси меня, бедного грешника! И благословлю, и прославлю Пречестное имя Твое во веки. Аминь!

****

Некто вопросил великих: как спасутся христиане последних веков, ибо нет уже арены открытого мученичества, когда исповедников Христовой веры забивали в колоды, бросали в темницы, распинали на крестах, отдавали на растерзание зверям, колесовали, отсекали руки или постепенно все члены тела, прободали копьями, обливали кипящим оловом или маслом, опускали в кипящие котлы, сжигали на горящих сковородах? Ибо никто уже не в состоянии понести тех трудов и подвигов покаяния и очищения своих душ, какие понесли подвижники первых веков христианства, о которых до нас дошли сказания, кажущиеся нашему сознанию почти невероятными.

И получил ответ: они будут спасены терпением душевных скорбей! И те, кто понесет эти скорби душевные мужественно и терпеливо, получат венцы большие, чем те, кто спал на земле, вкушал пищу раз в педелю, стоял на столпе в молитвенном подвиге всю жизнь.