Скачать Агапий Ландос. Грешников спасение (часть 2) в формате docx

Скачать Агапий Ландос. Грешников спасение (часть 2) в формате pdf

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творения

Составленная общедоступной речью Агапием, иноком Критским на Святой Горе Афон (1641 год).

«Читайте по порядку эту книгу, молодые и старые, оставив всякую другую службу. Ибо здесь вы найдете путь к спасению души, а ничего желаннее и угоднее его нет. Отнеситесь с презрением ко всем другим книгам: историям (романам), комедиям (юмористическому чтению) и прочим душевреднейшим словам литераторов, которые никакой пользы вам не даруют, но бывают подобны наказанию, ибо вселяют злобу. Только эта книга пусть будет в руках у каждого, и здесь он найдет, к чему стремится». Агапий Ландос

🎧Часть 2.1. О духовных добродетелях
Глава 1. Об обязанностях по отношению к благодетельному Богу
Глава 2. О любви к ближнему
Глава 3. Об управлении телом и умерщвлении страстей
О чувствах
О воздержании языка
О силах души
Глава 4. О внимании и мужестве, которые потребны для добродетельных занятий

Часть 2.1. О духовных добродетелях

Глава 1. Об обязанностях по отношению к благодетельному Богу

Мудро, с большим пониманием царь и пророк Давид разделил вершину справедливости на две части, когда сказал: Уклонись от зла и сотвори благо. О первом мы уже написали достаточно, и поэтому подобает немного объяснить и второе. Мы должны, излагая эту часть книги, воздать каждому: Творцу и Создателю нашему, ближнему и самому себе. Совершенство здесь узнается по тому, в благом ли порядке, различая, человек относится к трем названным лицам.

Если так и есть, то у человека возрастают все добродетели, он будет праведен во всем. Чтобы ты лучше понял дело, мы напишем для тебя три сравнения и уподобления. По ним ты будешь знать, что предпринять, чтобы обрести спасение. Помня об этих уподоблениях — образах, ты совершенным образом охранишь праведность. По отношению к Богу у тебя будет сердце сына. По отношению к ближнему — сердце матери. По отношению к себе — сердце судьи. Это и есть три основы, составляющие всю праведность, все наше спасение. О них мы и скажем.

Прежде всего, мы скажем о Боге, ибо Он — основа основ праведности, для чего нам надо вспомнить три богословских добродетели: веру, надежду, любовь. Созидая в себе эти добродетели, человек исполняется любовью к Богу. Сердце и мысль в направлении Него будут легко поддаваться убеждению. Такое сердце имеет хороший и доблестный сын по отношению к отцу. И одно из первоначальных действий Святаго Духа — дать нам сердце, именно так воспринимающее Бога.

Подумай теперь тщательно и исследуй: каким сердцем разумный сын обладает в отношении к отцу, как он его любит, с каким страхом и благоговением к нему относится, как его слушается, как ему верит, как стремится к отцовскому почету, как работает не за плату, с какой смелостью подходит к нему в своих нуждах, с каким смирением выдерживает порицания и наказания? Пусть и у тебя будет такое сердце в отношении к Богу, если ты хочешь сполна исполниться праведности здесь.

Для этого нужно иметь восемь добродетелей:
1. Любовь. 2. Благоговейный страх. 3.  Смелость. 4.  Стремление (ревность) к чести Божией. 5.  Чистоту мысли. 6.  Молитву, чтобы прибегать к Богу во всех нуждах. 7.  Благодарность за благодеяние. 8.  Послушание, чтобы быть единым в мысли с Его святой и спасительной волей.

В соответствии с этим порядком, самое первое и самое главное, что нам нужно делать — любить Господа, как Он нам повелел, от всего сердца, от всей души и помышления, всеми силами. Как человек любит и чтит Владыку? Ум и размышление думают о нем, воля любит его, устремления и все желания склоняются к тому, чтобы воздать честь, а силы всех членов и чувств делают все то, что велит сама любовь. А к любви нас влечет все, заложенное самим Творцом в Своих творениях. Ведь все они состоялись в едином Боге и состоялись в крайней степени совершенства.

Второе, чем мы должны исполниться, чтобы быть угодными Богу по праву, — страх. Страх не рабский, рождающийся от боли наказания. Нет, страх дружеский и любящий, боязнь огорчить Отца, благоутробного Господа. Таковой страх есть у хороших детей, он удерживает их от неподобающих поступков, чтобы не огорчить отца. Такой страх есть у доблестной и благородной женщины, которая тщательно и осторожно, с большим вниманием делает все свои дела, выполняет все свои обязанности, чтобы не было никакого беспорядка и недостатка в доме, и муж не пришел бы в раздражение. Этот святой страх есть особенное дарование Святаго Духа. Он растет и питается в нашей душе, если мы осмысляем следующие четыре вещи: высоту Божественного величия, глубину Его судов. Его праведность, множество наших грехов. Мы должны продолжительно заниматься рассмотрением всего этого в своем сердце, потому что такое размышление сохраняет в нашей душе святую любовь и изгоняет всякий грех. Особенно так бывает, когда мы присутствуем на священном богослужении, стоим с великим вниманием и благоговением, не отвлекаемся, не смотрим туда-сюда, как делают некоторые невоспитанные люди, но предстоим с великим страхом и почитанием к Царственному величию Бога всего, — ибо служение Ему священник творит дивным и непостижимым образом. Об этом мы напишем яснее, когда дойдем до разговора о святом Причащении.

Третья добродетель — смелость. Сын смел по отношению к отцу во всех своих скорбях и нуждах. Если отец богат и влиятелен, то отцовская забота не оставит сына. Так и всякий человек должен сердцем чувствовать Бога. Человек знает, что его Отец объемлет весь мир, управляет Царствием Небесным и земным; Он властвует со всесильной мудростью и господством. Поэтому человек не бывает скорбно стеснен, если на него нападает что враждебное, но смело обращается к Нему в надежде на Его благоутробие. Тогда Бог для пользы такого человека исторгнет его из скорби и будет вести по пути добродетели,

У Сына была эта смелость ко Отцу, и Он в ней пребывал беззаботно. Тем более тебе подобает надеяться на Него, ибо Он есть Отец всех ценностей. А если ты скажешь, что ты мало поработал, у тебя мало добродетели, чтобы показать ее Владыке, а грехов много, и это заставляет трусить, — то врачевание состоит в том, чтобы учитывать тогда не свои грехи, но надеяться на беспредельное благоутробие на Небесах живущего Отца, Который подаст помощь тем, кто призовет Его все святое имя со смирением и прибегнет под Его покров. Мы знаем некоторых людей, которые враждовали друг с другом, а в час опасности принимали врагов в Свой дом, защищали их и помогали им — словно они самые верные друзья. Если у людей такая незлопамятность и наполненность благом, то какова она, как ты думаешь, у Небесного Отца, сделавшего для тебя столько благодеяний? Так что будь смел и надейся, и Он тебе пошлет помощь.

Четвертая добродетель — стремление к почести Божией. Это значит, что все твое желание и размышление должно быть к тому, чтобы прославилось имя Божие, чтобы росла благодарность к Нему, чтобы воля Его была — как на Небе, так и на земле. И самая твоя сильная боль, самая горькая скорбь будет, если увидишь, что что-то не так. Такое сердце, такое ревностное стремление жило у всех святых, о чем и сказано: Ревностное стремление к дому Твоему снедает меня, и порицания порицающих падают на меня. И еще: Ревностное стремление к славе Твоей, Господи, сделало меня бессильным и состарило плоть мою. Поэтому столь велика была скорбь у любящих Господа. У них она проступала на лице внешнего человека.

Пятая добродетель — прямота помысла и чистота. Во всех наших делах и действиях нам следует искать вечную, а не временную пользу, не должны предпочитать самих себя, но только славу, благоволение и послушание нашему Владыке. Это должно первенствовать во всех наших трудах, дабы мы ничем не были превзойдены в ревностном устремлении к Нему. Мы должны бояться, чтобы наши глаза не смотрели ни на что иное, кроме как на нашего Бога и Спасителя.

Есть много людей, которые богаты добрыми делами, но, осмелюсь сказать, когда они будут проверены Божественным Судом, окажется, что у них нет прямоты мысли. Эта прямота мысли есть око. О нем говорит Евангелие, что если око твое чистое, то и все тело становится светлым. А если око порочное, то оно делает тело мрачным и негодным. Некоторые люди, занимающие почтенные должности, церковные и светские, считаются добродетельными, удостоенными великих почестей, они ведут боголюбезный образ жизни, умывают руки от всякой нечистоты, чтобы не загрязнить свою честь, — но все это они делают, чтобы пред ними благоговел мир, чтобы их любили князья, чтобы они дали им еще большие почетные должности. Их дела и труды не движимы любовью или ревностью к Господу; они не думают о конечном послушании и славе, но только о «местной» славе и обязанности. И если такое поведение зрителям кажется доблестным, то в очах Бога все их дела — лишь дым и тень пра­ведности. Нравственные добродетели без духа любви и страха перед Богом были у многих из язычников: у Сократа, Платона, у многих других. Но им они не приносили пользу и не были благоприятны Богу.

Мы не можем послать ввысь ничего, кроме духа любви: ни высоту знания, ни нравственные добродетели, ни скорби тела, ни даже пожертвовать собственными детьми. Все растет и получается из этого корня. Хорошее не есть хорошее, если происходит нехорошим путем. Малые и незаметные дела с возвышенной и благой мыслью становятся возвышенными и достойными. И наоборот, великие и возвышенные дела с жалкой целью превращаются в низкие. Господь не смотрит на «тело» дела, но на мысль души, которая движима источником любви и прямоты.

Шестая добродетель – молитва (как прошение – я уточнила.), благодаря которой мы прибегаем в час нужды к нашему Отцу. Так делают маленькие дети, при всяком малом страхе бегущие к маме. В молитве мы всегда вспоминаем о нашем Отце и приближаемся к нему, что ты поймешь из главы 8, увидев с каким благоговением должно происходить это подражающее Ангелам делание.

Седьмая добродетель — познание Отцовских благодеяний и благодарность за них. Такая признательность есть одна из величайших обязанностей по отношению к Богу, как то написано в главе, повествующей о неблагодарности (гл. 15 первой части).

Восьмая и последняя добродетель — послушание, в котором совершается всякая праведность. Его мы поставили напоследок не потому, что оно меньше всех. Напротив, оно есть печать и завершение всех добродетелей. Подобает совершенно умертвить свою волю, чтобы в тебе не было никакого противостояния Божественной воле. В послушании есть три степени:

1. Слушаться всех заповедей и объяснений Господа. Предпочитать лучше претерпеть все мирские пытки, чем совершить смертный грех и преступить Божественное повеление.
2. Быть единым в мысли с волей Господа. Благодарить Его за все прекрасное и скорбное, которое приходит. Думать, что без Божественного решения не приходит к тебе ничего доброго или злого. Так ты будешь Его прославлять в чести и в безчестии, в здравии и болезни, в жизни и смерти, всегда благодарно склоняя голову. Ты будешь благодарить Его и в скорбях, и в наслаждениях, посланных тебе, смотря не на тяжесть наказания плоти, но на Отцовскую любовь и дружелюбие Его к тебе. Ибо с какой любовью отец ласкает сына, с такой его и наказывает, когда нужно.
3. В терпении скорбей учители, в свою очередь, выделяют три ступени: 1. Стойко выдерживать скорби. 2. Желать их по любви к Богу. 3. Радоваться в них.

Первая ступень лучше всего узнается в терпении Иова. Вторая — в страданиях некоторых мучеников, жаждавших принять и новые мучения. Третья — в радости и веселии апостолов, удостоившихся пострадать ради имени Господа. Особенно таков был небесный Павел, сосуд избрания. Он славился в скорбях, радовался в бесчестиях и гонениях, веселился духом, как ясно видно в различных местах его Посланий. Он имел высшую степень любви и совершенства, до которой немногие доходят. Потому мы не обязаны сразу быть на третьей ступени или даже на второй, но хотя бы — на первой, то есть выдерживать скорби с радостной мыслью. У кого нет этой первой степени, тот не спасется. Третья и последняя степень послушания — слушаться старших, которые суть управители и рабы Божии. Их нужно слушаться во всем, что они повелят, памятуя Господни слова: Кто вас слушает, Меня слушает; кто вас отвергает, Меня отвергает.

В этом послушании подобным образом можно найти три ступени. Первая ступень — слушаться только на деле, внешне, без почтения воли и помысла. Вторая — слушаться на деле и вольно. Третья — слушаться волей и помыслом. Третья ступень есть избраннейшая ступень послушания, и в ней заключено великое смирение и отличие от других ступеней.

Если у тебя есть перечисленные восемь добродетелей, то ты познал первую и важнейшую основу праведности — ты воздал долг своему Благодетелю и Спасителю.

Но прежде, чем завершить нашу беседу, мы напишем некоторые необходимые и полезные объяснения, чтобы ты знал, какие добродетели более почитаемы, нежели другие, дабы не растеряться.

Знай, что все добродетели делятся на два чина. Одни из них внутри человека — духовные и незримые. Другие — извне, они зримы и видны.

К первому чину мы относим богословские добродетели и те, о которых написали выше. Особенно — любовь — царица всех добродетелей. Есть и другие, подобные: смирение, целомудрие, стойкость, рассудительность, благоговение, нищета духа, презрение к миру, отказ от собственной воли, любовь ко Кресту и другие. Их мы провозглашаем как духовные. Мы также называем их внутренними, потому что они находятся собственно в душе.

Другие добродетели обнаруживаются явно. Это пост, бодрствование, чтение, молитва, пение псалмов и другие. Они тоже происходят из души, но их делание более заметно внешне, чем у внутренних добродетелей. Внутренние добродетели никто не может видеть. Как можно увидеть любовь, надежду, веру и следующие за ними?

Все добродетели очень полезны душе и необходимы для спасения, но первые более необходимы. Ибо, как сказал Господь самаритянке: Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. То же самое говорит и апостол Павел в Послании к Тимофею: Сохраняй благочестие, ибо деяние тела в немногом полезно. А благочестие полезно как в приобретении благ настоящей жизни, так и вечной. Благочестие делает видимым почтение к Богу и милость к ближнему, а плод телесного делания — воздержанность и строгая жизнь. Но когда мы хвалим внутренние добродетели духа, мы не умаляем внешние добродетели, потому что с помощью этих малых ты приобретаешь и сохраняешь великие.

Безмолвие и отшельничество искупят тебя от трех грехов: зрения, слуха и осязания. Молчание тебе во многом поможет, так что ты сохранишь благоговение и освободишься от различных грехов, происходящих от многословия. Пост, ослабляя тело, возвышает дух и приготовляет нас к чтению, к духовным занятиям и молитве. Мы оставляем пустословие, сплетни и поношения, в которых праздно проводим время, но посвящаем себя псалмопению, молитве и другим последованиям. Все эти деяния подвигают нас к благочестию и просвещают ум. Мы становимся более горячими к духовному и божественному.

Кто желает быть удостоенным такой благодати, должен жить с большой тщательностью и хранением чувств, быть умеренным и невзыскательным в пище, сдержанным в словах и движениях, любить молчание и безмолвие, приходить с благоговением на церковную службу, — словом, делать то, что содействует благодати.

Отсюда ты можешь понять отличие названных добродетелей. Внутренние добродетели есть вожделенная цель. Внешние добродетели есть средство, которым ты приобретаешь внутренние. Первые относятся к спасению, вторые — к врачеванию. Первые — как дух, вторые — как тело. Тело меньше духа, но оно — начальная часть состава человека. В теле нуждается душа для своего делания.

Согласно этому объяснению, брат, освободись от двух великих и крайне ложных путей, существующих в мире: древнего уклонения от истины фарисеев, и нового — протестантов. Фарисеи, будучи людьми плотскими и надменными, никогда не выбирали праведность, ибо она заключается в духовном, и таким образом оставались с тенью добродетели. Они только извне казались благими, а внутри были мерзкими. Протестанты, зная о заблуждении фарисеев, впали в противоположную крайность: они стали презирать все внешние добродетели. Но истинное учение избегает обоих крайностей и находит истину посередине. Оно воздает подобающую честь внутренним добродетелям, но и к внешним достаточно благоговейно, — потому что оба чина необходимы и приносят пользу.

Знай, что есть два образа праведности: один из них истинный, а другой ложный. Истинный охватывает и внешние вещи, в своем итоге необходимые и полезные. А ложный выказывает немногое из внешнего, но при этом лишен внутреннего — любви к Богу, страха и смирения, благоговения и других добродетелей. Так и было у фарисеев. Господь их обличил, порицая их как лицемеров (лицедеев). Они давали десятину с мяты, а великие заповеди, определенные Законом, они не хранили — суд, милость, истину. Они тщательно мыли сосуды и руки, а сердца их были полны порочности и хищений (хищничества). Они были как гробы, украшенные снаружи, а внутри полные костей. Господь справедливо обличает таких в Божественном Писании: Этот народ почитает Меня только губами, а их сердце далеко от слова Моего, Напрасно они Меня почитают, соблюдая учения людей, а не Закон, который Я им дал. И еще в 1 главе книги Исайи Он говорит: Зачем Мне множество ваших жертв? Я полон всесожжениями. Ладан мне мерзок. Ваши жертвы нового месяца ненавистны Моей душе…. То есть, зачем Мне множество ваших жертв? Я сыт сожжениями животных, не приносите Мне больше ненужных жертв. Мне отвратительно ваше каждение, а ваши собрания, ваши праздники начала месяца Моя душа ненавидит. И многое другое подобное ты найдешь в Ветхом Завете, из чего сразу явствует, что Бог отвращается не от того, что Он повелел совершать (особенно, если это дела благочестия, приближающие поклонением и службой к Божественной чести Его величия). Послушай, человек, Господь осуждает не сами деяния, но людей, совершающих их, которые не выбирают праведность и страха Божиего не имеют. Господь это и объясняет, когда говорит: Умойтесь и будете чистыми. Исторгните порочность ваших душ пред очами Моими. Не совершайте порочное, но учитесь делать благо, и тогда Я прощу ваши грехи. И еще в другом месте Он говорит: Кто Мне приносит в жертву быка или другое животное, Я к этому отношусь как к убийству человека, или словно Мне принесли кровь свиней. А кто приносит ладан, тот словно благословляет идола. О, Боже мой, почему Тебе стали столь мерзки те дела, которые Ты повелел совершать? Господь тотчас показывает причину: это они предпочли на путях своих, чтобы быть Мне благоугодными такими вещами, но своего лукавства они не оставили и радуются своей мерзости. Если ты этому не веришь, то посмотри более ясно на молитву надменного и неразумного фарисея. Фарисей молился так: Благодарю Тебя, Господи, что я не такой, как другие люди, которые хищные, несправедливые, я не такой, как этот мытарь. Я пощусь дважды в неделю, подаю как милостыню десятую часть доходов. Ты видишь три дурных вещи?

= Надменный фарисей и смиренномудрый мытарь

 Превозношение: «Я не такой, как другие люди». Презрение к другому человеку: «Я не такой, как этот мытарь». Ложная уверенность, что он является праведным — за что он благодарит Господа!

Здесь-то и скрыта великая и вредоносная опасность. Лучше быть грешником и дурным человеком, исповедовать свое зло, не имея в том сомнения, чем быть добродетельным гордецом. Недостойный грешник, узнав свою немощь и недостоинство, кладет их в начало своего спасения и исправления. Но кто не знает своего зла, кто не считает, что он немощен, — как он примет врачевание? Поэтому и говорит Господь к фарисеям, что блудницы и мытари опередят их в Царствии Небесном.

Отсюда мы видим, что явные опасности узнаются всеми; они — как острова в море, которые поднимаются над водой и отчетливо различаются. Но тайные опасности можно сравнить с рифами, скрытыми морем, — и их необходимо пометить, чтобы человек был осмотрителен.

Но пусть никто не считает, что мы презираем внешние дела, чтобы восхвалить внутренние. Недостаточно внутренних дел, чтобы спастись. И внутренние нужно творить, и внешние не опускать. Их сочетание долженствует глубоко заложить в основание страх перед Богом, чтобы мы дрожали только перед именем греха. Кто в своей душе, как в вертограде, «проведет посадку» такого страха, укоренив его в душе, пусть знает, что он блажен, и пусть он строит тогда на том основании все, что хочет. А кто легко впадает в грех, того нужно объявить слепым и лишенным ума, пусть он и кажется праведным.

Глава 2. О любви к ближнему

Вторая основа справедливости состоит в исполнении нашего долга перед ближним, то есть, чтобы мы любили его, оказывали ему милость и сострадали. Так нам велит Господь. Почитай пророков, Евангелие, Послания и просто весь Ветхий и Новый Завет — и ты увидишь, сколько там похвал и восхвалений доброму делу. Сколько раз Господь нам возвещает, как необходимо быть милостивым к ближнему! У Исайи верхним пределом и завершением справедливости названа любовь к ближнему. Когда иудеи сетовали со словами: Почему, Господи, когда мы постимся, когда скорбны в душе, Ты не смотришь на нас и нисколько не уделяешь нам внимания! Господь отвечает им от лица этого пророка со словами: Потому что в дни поста вы творите свои пожелания, а не Мои; и давите и душите ваших должников. Вы поститесь (воздерживаетесь), но не поститесь от битв и осуждений, не поститесь от зла по отношению к ближнему. Этот пост Мне неугоден. Разорвите писания лжи и долгов. Разорвите насильственные обмены. Отпустите скорбных на свободу, и снимите с них узы, в которые вы их ввергли. Когда у вас есть хлеб, разделите его с ближним; примите в своем доме бедняков и чужестранцев. Когда вы это сделаете, тогда будете милостивы (благоутробны) к нуждающимся, когда им поможете, тогда Я вам дам эти и эти блага, — так говорит пророк в конце главы. Смотри, сколь стремится милостивый Бог, чтобы мы делали благо нищим!

То же самое пишет и пророк Захария. Иудеи спросили Господа, нужно ли поститься много дней, чтобы Ему быть любезными и исполнить Закон? Многомилостивый Бог ответил им, какими делами они должны Ему служить: Будьте внимательны, чтобы хранить справедливость (праведность) и справедливо судить ближнего. Творите дела доброделания и будьте милостивы к братьями. Не ищите причину и предлог, чтобы быть несправедливыми к вдове и сироте, чужестранцу и бедняку. Пусть никто не замышляет в уме сделать кому зло, и так вы угодите Мне, и совершите Мой Закон.

В книге Исайи Бог говорит и это: В том отдохновение Мое, чтобы вы кормили голодных и утешали скорбящих. Это и есть воистину поразительное чудо, что Многомилостивый принимает того, кто делает благо и служит бедным доброделанием и милостью. Но более всего я поражен и потрясен, когда читаю 16 главу Иезекииля, где Господь перечисляет грехи несчастных жителей Содома, за что они были истреблены. Господь именует три греха: Это беззаконие Содома, сестры твоей. В превозношении, изобилии хлеба и дешевизне ты стала изнеженной, как и твои дочери. Это было тебе и твоим дочерям. Ты не подавала руке бедного и нищего. Господь поместил немилосердие на последнее место, ибо это беззаконие хуже всех. Воистину, немилосердие есть тяжкое и страшное беззаконие, — когда ты не сострадаешь своему брату, единому с тобой по душе. Это и многое другое говорят божественные пророки.

Священное Евангелие, которое есть закон любви, говорит то же. Кто может благословить и восхвалить милосердие больше, чем Владыка Христос? Ибо Он основал все правосудие страшного решения будущего Суда на делах благотворения. Он сказал: Все, что вы сделали одному из этих малейших, вы сделали Мне. Что ты другого желаешь, когда Он в двух заповедях: любви к Богу и к ближнему — положил предел Закона и пророков? В этих двух заповедях простираются весь Закон и пророки. И еще. Что Он возвестил нам в последней беседе на Тайной вечере? Что мы должны сохранять? — Любовь: Это заповедь Моя, чтобы вы любили друг друга, как Я вас возлюбил. По тому узнает вся кий, что вы Мои ученики, если вы буде те любить один другого. И Он не только сказал это, но и тотчас совершил молитву к Отцу о соблюдении данного закона: Прошу Тебя, Отче, чтобы они были между собой тем же — то есть в единомыслии — как и мы: да знает мир, что Ты Меня ниспослал. Мы понимаем из слов Спасителя, что любовь между христианами должна быть столь велика, столь превышать естество, что она сделает земных людей — небесными.

То же можно сказать об апостоле Павле. Сколько раз он воспевает и восхваляет любовь? Как он восхваляет и благословляет ее, предпочитая всем другим добродетелям? Он говорит, что любовь — самый быстрый путь прийти в рай. В другом месте пишет, что она есть завершение заповедей и полнота всего Закона. Может ли кто произнести более великие похвалы любви?

Возлюбленный ученик Христов Иоанн нас также подвигает к Ангельской доблести любви: Кто говорит, что любит Бога, но ненавидит брата — тот лжец. Бог есть любовь, и у кого есть любовь, тот с Богом и Бог с ним. Во всяком месте и во всякий час этот любящий и возлюбленный апостол восхвалял милосердие и любовь. Когда его спросили, по какой причине он столь восторженно говорит о них, он ответил, что даже одной любви достаточно для нашего спасения, если мы сохраним ее, как подобает. А кто не проявляет ее, тот, даже имея все остальные добродетели, не получает никакой пользы.

Всякий может увериться в правде из слезного и страшного рассказа о Саприкии, который мы предложим в конце главы, — чтобы незнающие любви и милости поняли и были внимательны, как бы не претерпеть подобного, будучи оставленными Богом. Желающий воистину врачевания от Бога пусть знает, что нет другого способа, как совершенство любви. Любовь не может быть нагой и иссохшей, она действенна и животворяща. А если нет поступков, то любовь несовершенна, как сказал апостол Иоанн: Чада мои, не будем любить только на словах, но и в делах, и по истине. Если у кого есть мирские блага, и он видит, что ближний нуждается, а не помогает ему, — то как на нем может быть любовь Божия?

Эту добродетель можно совершить шестью способами: любить, помогать советом, помогать на деле, терпеть, прощать и давать добрый пример божественными словами и добродетельными деяниями. Некоторые имеют любовь, но их любовь не идет вперед. Другие любят в добром совете, но не опустят руку в кошелек, чтобы помочь милостыней. Иные любят, вразумляют и бывают милостивы, но не выдерживают оскорблений и не терпят, когда ближний болен, — так они не соблюдают заповедь апостола: Друг друга тяготы носите, и так вы исполните Закон, Кто-то стойко выносит оскорбления, но не прощает от доброго сердца. И пусть у него в сердце нет ненависти, но на лице не является добро. Одно он хорошо соблюдает, но в другом оказывается ненадежен и потому не достигает совершенства добродетели. Некоторые делают все сказанное выше, но не вразумляют ближнего словами и примером, — что есть самая лучшая часть любви.

В согласии с этим порядком каждый может проверить самого себя, чему в любви он причастен, а чего лишен. Кто любит — тот на первой ступени. Кто вразумляет — на второй. Кто помогает — на третьей. Кто терпелив — на четвертой. Кто переносит оскорбления и прощает сердечно — на пятой. Кто укрепляет и вразумляет ближнего словами, примерами и благим жительством (это делание совершенных, и апостольских людей), пусть знает, что он достиг вершины добродетели. Таковы основные деяния любви. Они и показывают степень исполнения нашего долга пред ближним.

Но есть и отрицательные определения, являющие, что мы не должны делать. Мы не должны осуждать кого-либо, не должны никого унижать, особенно злым советом и примером. Кто соблюдает это, тот исполнил божественную заповедь.

Если ты желаешь помнить все сказанное и соединить в едином слове, принуждай себя иметь, как мы сказали, материнское сердце к ближнему, — и так ты исполнишь без упущений и во всем совершенстве заповедь любви. Посмотри на добрую и разумную мать, как она любит своего ребенка, как объясняет ему все, как наставляет, вразумляет, помогает во всех его нуждах, как порой стойко переносит его безобразия и наказывает его по справедливости. Все эти благодатные дары создает любовь — как мать и царица всех добродетелей. Подумай, как мать радуется и ликует во всех радостях дитяти, а во всех огорчениях страдает и переживает, как будто они ее собственные. С каким благоговением она молится Богу за него. Наконец, сколь больше думает и заботится о нем, чем о себе. Часто она кажется жестокой по отношению к себе, чтобы быть благосердной к нему.

Если ты сможешь достичь такой любви к ближнему, то радуйся, что достиг верха добродетели. Если ты спросишь, как можно иметь такое сердце к совершенно чужому человеку, то я отвечу: нужно смотреть на ближнего, как на труд рук Господа и Его чадо, как на живой член Христов, — что столько раз возглашал божественный апостол: все мы суть члены Христовы.

Поэтому, когда ты грешишь по отношению к ближнему, ты едва ли не грешишь по отношению ко Христу. И когда ты делаешь доброе дело ближнему, то ты делаешь доброе дело и Христу. Не рассматривай ближнего как человека, но — как Самого Христа, или как Его часть, хотя он и является таковым по истине — не по составу тела, по по причастию Его Духу и по величию награды. Ибо, как говорит Господь для нас, благое дело, творимое ближнему, принимает Он.

Подумай над всеми достоинствами добродетели любви. Подумай, как Господь повелевает, чтобы мы в точности ее сохраняли. Если ты жаждешь быть причастным благоутробному Богу, то нет более боголюбезного дела, чем это. Если обычно домашние и родственники дружны друг с другом по причине общности плоти и крови (хотя и небольшой), то почему такое же невозможно по отношению к незнакомому ближнему для тебя, христианин?- Ведь благодать выше естества, и единение по духу — более единения по плоти? Если ты скажешь, что в родстве по плоти есть единство и причастие по корню родства и крови, общей для всех, то прочти о единении, которое видит Павел между верными: у всех нас один отец — Бог, одна мать — Церковь, один Господь — Христос, одна Вера, которая есть сверхприродный свет, ему же мы все причастны. Мы собраны от всех народов. У нас одна надежда, являющаяся уделом славы, в ней мы все — одна душа и сердце. Одно крещение, где мы все народились законными сынами единого и единственного Отца. И мы все — братья. Мы все соединены святым Даром Господнего Тела, и в этом единении становимся едино с Ним; и причащаемся единого духа, который есть Святый Дух. Святый Дух живет во всех душах верных благодаря вере и благодати, одушевляет и укрепляет их в этой жизни. Если члены тела, имеющие разные заботы, делания и формы, столь любят друг друга, потому что они соединены одной душой, — то сколь верные должны любить друг друга, — ибо все одушевлены этим Божественным Духом?! Сколь Дух Святый благороднее, столь он и сильнее создавать единство там, где находится.

Если единения плоти и крови достаточно, чтобы создавать в родственниках большую любовь, то насколько же теснее будет сплочение от великого единения и причастия Духа? Прежде всего и над всем мысли узаконенную любовь и благосердие, показанные нам многомилостивым Богом без всякой необходимости для Себя, без всяких заслуг с нашей стороны, достоинства или права. И за это благодеяние мы должники — любить ближнего изо всех наших сил, чтобы верным образом исполнить заповедь, которую Он оставил в последний день: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. По этому все будут знать, что вы мои ученики, если будете иметь любовь друг ко другу. Как Я вас возлюбил, хотя вы не сделали Мне никакого доброго дела, но, напротив, были Мне врагами по праотеческому греху, а Я благоутробен вам в дар, облекся плотью, чтобы сделать вас друзьями Моего Отца, — так Я желаю, чтобы вы любили один другого. И ниже Он говорит: Как меня возлюбил Отец, так вас возлюбил и Я. Если вы соблюдете Мои заповеди, то останетесь в любви Моей. Так что принуждайте, возлюбленные, вашу волю на полезную душе доблесть любви, спаси­тельную добродетель. Ибо сколько бы добродетелей ни было, даже если тело будет предано бичам и смерти за Христа, — без любви никакой пользы не будет. Об этом послушайте слезное повествование.

Под 8 февраля Метафраст пишет, что некий священник по имени Саприкий враждовал с одним мирянином, звавшимся Никифором. Содействовал здесь ненавидящий добро бес. Бес не хотел, чтобы священник уступил Никифору. Посреди этой ненависти идолопоклонники схватили Саприкия и мучили его, чтобы он отрекся от Христа. Саприкий не желал, а стоял в вере мужественно, выдерживая различные пытки. В конце концов, князь отдал приказ отрубить ему голову. Об этом узнал Никифор, который понял, что если они не примирятся, то никакой пользы мученичество не принесет. Он пошел в тюрьму, где был Саприкий, и, пав ему в ноги, попросил прощения. Тот даже не повернулся, чтобы его увидеть.

На следующий день Саприкия извлекли из темницы палачи и повели его на место казни. Тут появился Никифор: он знал, сколь эта ненависть вредна Саприкию. Никифор пал на землю, моля о прощении, но Саприкий стоял на своем и нисколько не склонился к примирению — сердце его опалял человекоубийца диавол. И в последний час, когда меч палача должен был вот-вот опуститься, над Саприкием стоял Ангел Господень, держащий венец в руке, чтобы увенчать мученика. Опять приближается подвижник Никифор и со слезами просит прощения. Но безумный и лишенный милостивого сердца не приклонил мысль к дружелюбию. Бог справедливо возненавидел его и оставил, и он впал в поклонение идолам. В тот же час, когда Никифор поднялся с земли, Саприкий испугался смерти и струсил. Он сказал палачам: «Не убивайте меня, я отказываюсь от Христа и чту ваших богов». О, какое повреждение, какая слепота! Кто не оплачет это несчастье и ужасное отречение! Безумец бросил истинного Бога, потому что он не хотел простить брата, и поклонился бесчувственным идолам.

Можно написать и многое другое о любви. Но пусть будет достаточно сказанного, особенно настоящего примера. Кто, услышав это, не испугается и не простит ошибшемуся, тот является не разумным человеком, но скорее лишенным ума скотом. Пусть такой человек не надеется на спасение, потому что он недостоин видеть Человеколюбивого Бога в небесном ликовании. Пусть он видит, как и хочет, единого с ним по мысли злобного и ненавидящего людей беса в нескончаемой геенне. Из нее же да будем мы исторгнуты ходатайствами и заступничеством Приснодевы и Владычицы нашей Богородицы и всех святых.

Глава 3. Об управлении телом и умерщвлении страстей

Вот, с благодатной помощью Божией, мы уяснили относящееся к любви к Богу и ближнему. Теперь подобает написать о умерщвлении страстей и управлении телом, что есть третья основа праведности.

Знай, что обязанность и работа справедливого и разумного судьи — уметь хорошо и по чину распоряжаться, а чаще — исправлять образ жизни окружающих. Здесь нужны разум и мужество. Разум — для того, чтобы совершать необходимое, а мужество — чтобы делать все в строгости. Краткость жизни требует от человека уврачевать как тело со всеми его членами и чувствами, так и душу с ее пожеланиями и силами. Поэто­му необходимо написать, как все можно привести ко благу, то есть совершить должное со тщанием.

В первую очередь, нужно управлять телом со строгостью, без ласкательства и сладострастья, как ты уже слышал в главах о блуде и чревоугодии. Для того и известны примеры городов и царств, которые из-за жажды удовольствий и наслаждений пали с высоты своего достоинства и совершенно исчезли. Ибо ничто так не делает нас вялыми и ленивыми на добродетель, как изобилие вещей. Поэтому мы должны вести строгий образ жизни в еде, одежде и сне, говоря просто, — во всех нуждах тела.

Также мы должны иметь и внешнее благочиние, будучи осторожны, как говорит блаженный Августин, в походке, в одежде, во всех дви­жениях тела. Не должно происходить ничего такого, что могло бы ввести в соблазн окружающих. Следует иметь и делать только то, что по­добает нашему положению. Пусть раб Божий заботится о том, чтобы проводить свою жизнь в мире благочинно и смиренно, со столь вели­кой кротостью, чтобы ближние невольно видели примером его добродетели. Так человек может охранить свою душу от смятений.

О чувствах

Когда ведешь себя должным образом, озаботься тщательным хранением чувств, особенно очей. Глаза — это гавани суеты и ворота по­гибели. Им нужно уделять большое внимание, ибо через них в нашу душу входит смерть.

Пусть у нас будет должное охранение слуха, ибо его посредством в нас входит множество душевредных вещей, приводящих в смятение сердце. Мы должны действовать по советам Премудрости: окружить уши колючками и не слушать речей пустозвонов. Мы не только не должны слушать сплетни, но и другие пустые вещи суетного мира. Они не приносят нам никакой пользы, только вредят молитве, потому что они собираются в разуме и затрудняют сердцу созерцание божественных вещей.

Вкус ты должен умертвить напоминанием о желчи и уксусе, которыми напоили на Кресте нашего Господа, и примером преподобных. Преподобные столь сияли воздержанием, что всякий поражается, слыша о их доблестных добродетелях. Подражай им и избегай различных деликатесов и лакомств, сколь можешь. Особенно избегай вина, вспоминая несчастье того богача, у которого было полно всех благ, и он веселился каждый день, — а теперь просит каплю воды, но ему ее не дают. О, несчастный вкус, если в обмен за краткое и незаметное удовольствие ты получаешь нескончаемое мучение!

О воздержании языка

О языке знай в точности, что, согласно слову Премудрости, смерть или жизнь зависит от доброго или злого охранения этого органа. От языка приходит почти все доброе и злое к человеку. Ту же мысль поддерживает и апостол Иаков, говоря, что как большие корабли управляются малым рулем, и крепкие и яростные лошади управляются малым кнутиком, так и тот, кто обуздывает свой язык, достоин управлять всем своим образом жизни.

Тебе нужно знать четыре вещи: что, как, когда и ради чего. Что до первого, до основы, то есть какое слово ты должен произносить — сохраняй веление апостола Павла: Да не выходит злого слова из ваших уст, но доброе и полезное для вразумления слушающих. Знающие и профессиональные моряки делают карты, где отмечены все мели, рифы, все опасности, угрожающие крушению корабля. Так они сохраняют свой флот. И раб Божий должен так же пометить все злые и неприличные слова, чтобы не быть в опасности смерти души. Считай рифами умственно понимаемого моря все позорные и неподобающие слова, ложь, сплетни, лукавую и суетную болтовню. Особенно берегись похвал себе и осуждения ближнего — то есть хвастовства и наговоров, что есть два величайших зла, завлекающих немало людей. Также сохраняй в тайне секрет, доверенный тебе братом, и не рассказывай его, даже если тебе будут грозить лишением жизни.

В разговоре ты должен произносить слова, которые приносят пользу, потому что, согласно Премудрости, разумное слово не принимается из уст неразумного человека, ибо он говорит не вовремя. И, наконец, думай об итоге и о разумном содержании того, что говоришь, чтобы оно было добрым и любезным Богу. Ибо одни говорят благие слова, чтобы их считали рассудительными, а другие, — чтобы казаться разумными. Первое есть лицемерие, а второе — суета. Поэтому нужно, чтобы не только речи являлись благими, но и конец имел целью чистое намерение, славу в очах Божиих и пользу ближнего. Все это необходимо требуется каждому человеку. Но преступить любое из правил легко, поэтому тебе более полезно уходить в гавань молчания, — ведь даже невежда, когда молчит, считается умным.

Если мы хотим казаться людьми благими и добродетельными, то знай, чтобы не ошибиться, что есть две доброты, два блага. Одно — природное, когда люди рождаются красивыми и все имеют от природы. Другое — духовное, которое возникает от выбора, происходящего от благодати, от страха и любви к Богу; таковы все праведники. Если у кого есть первое, природное, то оно не многого стоит, и такой человек не получает никакой божественной славы. А если кто приобретет второе, то удостоится небесного блаженства.

Поэтому необходимо, как сказано в начале этой части книги, искоренять дурные побеги из нашей души и выращивать вместо них добродетели. Ибо невозможно, чтобы дух торжествовал, если прежде не умрет плоть. Так говорил Павел: Сораспинаюсь Христу. Живу уже не я, живет во мне Христос. Когда он говорил, что он распят и не живет, то обозначил смерть ветхого человека со всеми его вожделениями, которые он победил с помощью Креста. Когда он сказал: …живет во мне Христос, — то сделал явным воскресение и жительство нового человека, лишенного плотских вожделений, но имеющего благодать и силу Христову.

Обе цели обозначил и Господь, когда сказал: Если кто хочет следовать за Мной, пусть откажется от самого себя, и пусть возьмет свой крест, и следует Мне. Отказаться от самого себя, — первое. Это значит отказаться от желания и натуры, со всеми её стремлениями и жела ниями. Второе: …следуйте Мне, — то есть подражайте Моему жительству и добродетелям. Пусть возьмет крест свой, — означает скорби и мучения, претерпеваемые тем, кто желает взойти на вершину добродетели. Ее никто не удостоился, имея плотское сладострастие и отдых, но — крестом и скорбями, нищетой, отказом от телесных желаний и совершенным умерщвлением тела. Как сказал Господь, кто любит свою душу, тот погубит ее, а кто ненавидит свою душу в мире этом, сохранит ее в вечную жизнь. Это не мало — победить натуру, сделать плоть духом, землю — небом, сделать земного человека богом. Если ты много трудишься, мучаешься, чтобы сделать лен тканью, в которую можно одеться, — то сколь более необходимо трудиться и мучиться для той перемены, чтобы человек стал богом? Не пренебрегай ничем, но работай в таинственно понимаемом винограднике, воюй с плотью во всю силу, ибо битва, труд и страдание временны, а награда безценна и оплата безмерна.

О силах души

Мы уже сказали о телесных чувствах. Необходимо написать и о душевных силах. Особенно об их влиянии на чувственные вожделения и стремления, охватывающие все естественные движения. К ним мы относим любовь, ненависть, радость, печаль, желания, гнев и многое другое. Здесь — основной участок умственно понимаегого фронта, где нужно сражаться изо всех сил. Здесь проявляется вся сила греха, здесь он строит укрепления. Он словно берет ножи и точит их, чтобы вонзить поглубже. И тут наша душа становится хлипкой, слабой. Она — словно еще одна Ева, посредством которой древний змий в виду запрещенного дерева воевал с умом и желанием, то есть предводительствующим началом. Здесь более всего и открываются, становятся явными коварство и яд змия. Здесь — падения и венцы: падения хилых и равнодушных, побеждаемых от их рассеянности и безделия, и венцы и награды подвижникам, которые получают их за свою решимость. Здесь сокрыта сила деяний и суть всей добродетели. Ты должен укротить и обуздать свои страсти — этих диких и неприрученных животных. Твоя душа подобна винограднику, который мы должны перекапывать каждый раз. Она — тот сад и огород, где мы должны выдирать злые растения, а выращивать добродетели.

Первое действие — взять в руку мотыгу и вырвать сорняки. Ты должен быть как бы возницей над всеми страстями, обуздывая их и властвуя над ними во всю силу. Они не должны вести тебя, куда им хочется, но — куда нужно по заповедям. Чада Божии узнаются по тому признаку, что ими владеют не вожделения плоти и крови, а Божественный и совершающий начала Дух. В этом и состоит отличие духовных людей от плотских. Плотские, как бессловесные животные, одержимы наслаждениями и желаниями плоти. А чада Божии живут в праведности и подвижничестве. В том и состоит смирна умерщвления, столь восхваляемая в Писании. Это та смерть и тот гроб, к которым нас часто призывает апостол. Это и есть Крест и отказ от себя, о чем нам возвещает Евангелие. Это и есть суд и правда, возглашаемая псалмами и пророками. Здесь мы должны прилагать особый труд, ибо и опасность большая. Нам особо тут помогут наставления и вразумления первой части. Ты и перечитывай их часто, особенно вразумления против грехов превозношения, сребролюбия и бережения себя, то есть чревоугодия, ибо они — причина и корни почти всех прочих грехов.

Подобным образом не желай когда-либо, чтобы была воля твоя. Отсекай ее. Чтобы ты привык к дивной добродетели жажды Божией воли, необходимо чаще отсекать свою в обычных делах и научиться отрицать свою волю полностью в неподобающих делах. Так ты осилишь себя и бесов, что есть величайшая победа, большая, чем если бы ты победил весь мир. Чтобы приобрести такое умерщвление своеволия, тебе поможет правильное формирование своего желания. Такой навык принадлежит разуму и возникает от трех великих добродетелей: смирения сердца, нищеты духа и святой ненависти к самому себе.

Смирение состоит в том, чтобы презирать и считать ничтожным самого себя, зная, каков ты; так можно изгнать из души своей всех «чад» и всю поросль превозношения и вожделения почести — думай, что ты недостойнее всех. Не только в своем сердце, но и внешне ты должен совершать дела смиреннейшие, не обращая внимание на слова людей, если они тебя будут осуждать или бранить — все наши дела должны издавать благоухание нищеты духа и смирения. Так мы подчиним любви Божией не только равных нам или важных людей, но и меньших. Как говорят единодушно все учителя, корень и основание всех добродетелей — смирение. Без него все остальные добродетели не принесут никакой пользы. Ты должен думать, что ты — ничтожнее всех творений на небе и на земле, даже недостойнее той еды, которую ешь. Говоря просто, ты должен не уважать себя, как мерзкий сор, и радоваться, когда тебя презирают и поносят.

Вторая добродетель — нищета, то есть добровольное презрение к житейским вещам. Благодари Господа за то существование, какое имеешь, даже если ты самый бедный. Истинная нищета состоит не только в том, чтобы не иметь собственности, но и в том, чтобы ненавидеть богатство ради Господа. Ведь богатство есть дело и материал превозношения, зависти, сребролюбия, гнева, сладострастия и других подобных грехов. Ты не только должен быть беден, но и стремиться к бедности, следовать за ней, голодая, жаждуя, трудясь; иметь скромный дом, обстановку и стол, одежду — все должно быть бедным, в подражание нашему Владыке.

Тот не пришел в эту меру, кто не нашел в сердце мира. А пришедший воистину блажен. Бедность дарует человеку сердечный мир и успокоение. Еще языческий философ Сенека отважился сказать, что кто затворил дверь устремлениям вожделения, подобен Богу по блаженству. Отсюда можно понять, что благополучие человека есть прекращение вожделений сердца. Когда оно пришло к тебе, то ты достиг крайнего блаженства.

Третья добродетель — святая ненависть к самому себе. О ней сказал Господь: Любящий душу свою, потеряет ее. Здесь имеется в виду отнюдь не та злая ненависть, которая бывает у отчаявшихся людей. Нет — но ненависть святых к своей плоти. Ибо плоть есть причина многих греховных наклонностей и препятствие к добродетели. Поэтому святые наказывали ее, и мучили суровым образом жизни, — чтобы сделать ее рабыней души, чтобы она не шла войной на добродетель.

Такая святая ненависть более всего способствует умерщвлению страстей. Не бойся трудов, ибо иначе ты не вылечишься. Нужно выпустить дурную кровь и отсечь загнившую часть. Подражай здесь ученому и опытному лекарю, врачующему травмы больного и без жалости отсекающему и прижигающему загнившую плоть, — чтобы больной как можно быстрее получил желанное здоровье.

Глава 4. О внимании и мужестве, которые потребны для добродетельных занятий

Во всем сказанном выше самое трудное — победить естество и дурную привычку, но только так получают добродетель. Поэтому написанное нами здесь немного облегчит тяжесть труда и сгладит суровость пути.

Ибо мало пользы будет человеку, если он научится только узнавать благо, но не получит сил для его совершения. Трудность пути возникает не от силы греха и не от силы добродетели. По сути — грех противен естеству, а добродетель согласна с ним, поэтому грех должен был бы быть труден, а добродетель легка. Однако происходит наоборот, что возникает от испорченности «героя действия» — то есть сердца человека, расстроенного и растленного грехом.

Больному кажется невкусной благовидная еда, которая сладка для крепких. Ослабшие очи ненавидят яркий свет, к которому стремятся здоровые глаза. Так и нам добродетель кажется пресной, а грех приятным — не потому, что так на самом деле, — но от плохого состояния «действующего лица», то есть испорченного сердца. Необходимо найти какое-то врачевание, чтобы вылечить немощь. Тогда мы приведем наше сердце в состояние, когда оно будет ненавидеть противное благу и стремиться к доброму. Без этого невозможно искоренить страсти и приобрести добродетели.

Прежде всего, необходимо благоговение. Благоговение есть легкость, небесная дорога, дуновение Святого Духа, возвышение Его благодатью, луч веры, надежды и любви, дивное возсияние. Оно рождается от внимательного размышления о божественных делах. Оно преображает сердце таким образом, что в нем исчезает тяга к пороку, но оно пылает добродетелью. Ему сладостны божественные дела и вещи, а мирские кажутся пресными. Духовники знают, что те, кто чувствуютвеликое благоговение, воодушевляются на благо, а к пороку становятся ленивы и неподвижны. Поэтому тот, кто желает получить пользу, пусть старается по мере сил увеличить благоговение, ибо чем оно больше, тем легче происходит перемена и освобождение сердца.

О благоговении мы яснее напишем ниже, в главе 8. Лепящие фигурку из воска знают, что сначала надо размягчить его в руках, а потом запечатлеть на нем то, что желаешь. Так и тот, кто хочет отобразить добродетель в своем сердце, пусть сперва размягчит его теплотой благоговения, а потом делает тем, чем считает нужным. Так действуют и те, кто работают с сильным и упорным материалом. Разве мог бы что сделать кузнец без жара огня? — огонь размягчает грубейшее железо, и кузнец молотком работает с ним, словно с нежным и послушным воском. Для преображения сердца мы нуждаемся в двух вещах: в молоте умерщвления, чтобы ковать и выпрямлять уклонения нашего естества, и в жаре благоговения, дабы размягчить сердце и сделать его податливым для молота. Благоговение и есть ключ и дверь нашего спасения. Его найдет тот, кто часто подходит к Божественным Таинствам, священному Причащению, размышлению о божественных делах, чтению духовных книг, хождению на церковные службы и келейные последования. Тебе необходимо заниматься духовным делом ежечасно и непрерывно, чтобы благоговение отпечаталось в твоем сердце, и ты не смог бы им пренебречь. Природа начинает создавать тело человека от сердца — от него исходит жизнь во все члены. Так и ты начинай духовную жизнь с молитвы, размышления и делания, ибо таким способом в тебя придет дух любви к Богу и страха перед Ним, давая жизнь твоим трудам.

Еще необходимо непрерывно заботиться о душе, ежедневно бодрствовать и похвально молиться, исполняя все дела, говоря и помышляя, — тогда все будет выноситься на суд разумного начала души. Посланец, направленный к крепкому царю, стоя перед всем царским собранием, внимателен и почтителен не только в словах, но и в благочинии телесном и всех других проявлениях. Так и раб Божий пусть принуждает себя всегда быть собранным и неусыпно благоговеть, чтобы хранить себя в любых делах и работах: беседует ли он, или ест, или в своем доме, или вне его, — чтобы жительствовать по закону Бога, по суду разумного начала, по благообразию своего лица. Говоря просто, он должен иметь такое внимание и благоговение, будто видит Бога пред собой. Это и есть правда. Святые видели Бога разумными очами. Как говорит пророк и царь Давид: Я предвидел Господа пред лицем моим всегда, что Он справа от меня. Если у тебя Господь всегда будет пред тобой, о человек, то как ты дерзнешь совершить безобразие? Неужели не будешь предстоять с великим благоговением? Множество очей, которые были у животных, увиденных пророком Иезекиилем, показывают бодрствующее внимание, нужное нам в этой жизни и нашем жительстве. Мы сражаемся с множеством врагов и должны найти помощь, чтобы не быть побежденными. Это и изображает чин 60 сильных, следивших за ложем Соломона с мечами в руках, — чтобы дать нам понять образ бодрствования и внимания, необходимого нам, ходящим среди стольких врагов.

Причина такого внимания — высота и благородство дела, особенно у тех, кто близок к совершенству духовного жительства. Чтобы обратиться и жить, как хочет Господь, без порицания и греховных склонностей в жизни, чтобы сохранить дух незамаранным телесными осквернениями и тем, что вызовет обвинение в день Суда, то необходимо все, сказанное выше, и то, о чем мы скажем позже и гораздо выше этого, — ибо речь идет о вещах небесных и невыразимо превосходящих человеческую природу.

Поэтому, как говорили в первой главе, нет более ценной учебы и более точного ремесла, чем найти свое спасение. Погляди внимательно, как работает каждый мастер: живописец, ювелир или любой другой, — чтобы сделать изящное произведение без ошибок? Смотри, с какой опаской и соображением идет тот, кто несет в руках чашу с драгоценной жидкостью, — чтобы ничто не расплескать? Понаблюдай, как кто переходит реку вброд и идет по камням, которые легко могут скатиться, — как он боится, как бы не упасть в бурный поток? И ты старайся, в меру сил, идти подобным образом, с вниманием и соображением, особенно в начале твоего пути, пока не привык. Не делай никакого дела, не произноси никакого слова, которое не было бы боголюбезным. Один мудрец дает полезный совет: «Кто вожделеет приобрести какую-нибудь добродетель, пусть представляет перед собой величественного и благотворного человека, и смотрит на него во всех своих делах и словах, что бы ни делал. Пусть представляет, что смотрит в глаза тому, к кому относится с великим благоговением». Ты видишь, как даже далекие от христианства мудрецы были точны в понимании добродетели? Полагай, что перед собой видишь не земного князя, но нашего Небесного Владыку и Царя. Ибо Он, Бог неописуемый, присутствует в каждом месте, слышит и видит тебя. Итак, пусть твои дела и слова будут подходящи Его величию, а твои деяния станут искать благодать Владыки, чтобы Он хранил тебя всегда без искушений.

Внимательность к себе должна иметь две цели. Первая: чтобы мы видели Господа в душе умными очами, стояли пред Ним, поклонялись и воспевали Его с благодарностью, приносили Ему жертву благоговения на жертвеннике нашего сердца. Вторая: чтобы были внимательны во всех деяниях, словах и размышлениях, не уклонялись от добродетели, но видели одним оком Господа, ища у Него благодати и помощи, а другим — свой образ благочиния и жительства. Таким образом мы распорядимся светом Божественной благодати с пользой, осмысливая Божии творения и дела, внимая, с одной стороны, благодетельному Богу, а, с другой, — всему, что должны делать.

Если мы не сможем всегда быть внимательными, то будем принуждать себя к тому, чтобы мысль об этом занимала большее время нашей жизни. И наша плоть не препятствует здесь. Ведь сердце и в телесных заботах может оставаться свободным, уходя от мирских попечений и скрываясь в постижении Господа.

В добродетели есть две трудности. Первая — умение отличать добро от зла. Вторая — способность побеждать зло и совершать добро. Для первого нужно бодрствующее внимание. Для второго — сила и большая тщательность. Если отсутствует одно из двух, то дело остается незавершенным. Поэтому, если выше мы сказали о внимании, то теперь напишем о силе духа и тщательности работы над собой, необходимых, чтобы одолеть трудность приобретения добродетели.

Знай, что как кузнец всегда держит молот в руках, одолевая жесткость железа, с которым работает, чтобы сделать его послушным своей воле, — так и тот, кто вожделеет спастись, нуждается в силе, будто в духовном молоте, ибо добродетель обретается в трудах. Без такой внутренней силы добродетель не дается, она всегда сопряжена с тяжестью и трудностями. Силой называется пост, молитва, бодрствование, послушание, целомудрие и другое подобное. Если у тебя нет этой силы, то не будет тебе никакой пользы.

Жезл Моисея совершал Божественной силой и помощью великие знамения и чудеса, он освободил израильтян от Египта. Так и жезл твоей силы победит все трудности, которые перед нами ставит «бережливость к самому себе» (себялюбие) и наш враг — диавол; и мы выйдем на свет с великой и славной победой! Поэтому не оставляй жезла принуждения и силы, — без него никакого чуда не происходит.

Всякое благо получается трудом и усилиями, без усилий ничего не дается. Поэтому и говорит Господь, что Царствие Небес берется силой, и употребляющие силу захватывают его. Это те, кто принуждают свое естество и отсекают плотские желания. Великим трудом обретается отдых, в битвах и сражениях — мир, потом и трудами — венцы, рыданием и слезами — радость и ликование. Благодаря требовательности к самому себе ты воспримешь сладчайшее рачение ко Христу. Поэтому в Притчах Соломона столько раз изобличается лень и восхваляется мужество и решительность. Небрежность никогда не создает ничего хорошего. Нет ничего более почтенного и более полезного, чем добродетель. Ее должны желать все и достигать великими усилиями.

Небрежные люди ленятся и не заботятся о добродетели из-за трудности ее обретения и необходимости сурового подвига. Они складывают руки на груди и гложут свою плоть со словами: «Лучше малый отдых, чем руки, полные скорби и трудностей». Но, кроме собственной трусости, других затруднений для приобретения добродетели нет. Поэтому давайте обретем мужество, выберем суровый путь и так достигнем добродетели, а через нее — Небесного Царствия, которого удостаиваются только те, кто принуждают сами себя, одерживая победы над плотскими желаниями. Таким мужеством мы заставим исчезнуть «бережливость к самому себе», всю тягость себялюбия. Когда мы изгоним этого врага, то божественное рачение тотчас войдет в наше сердце. Здесь очень помогает пример добродетельных рабов Божиих.

Многие подвижники жили в дивном нестяжательстве. Они проводили всю свою жизнь бедно, без обуви, лишенные всего необходимого для тела. Они желали наполнить себя не едой и напитками, но желали голода и жажды. Они желали не богатства, не имения и вещей, но — крайней бедности. Они желали не плотского сладострастия, но — креста, скорби и мук.

Воистину, от первого дня, когда началась Христова Церковь, до сегодняшнего дня всегда были и есть мужи и жены, которые не только лишали себя всех радостей и вкушений мира сего, добровольно оставляли богатство и честь, бывшие у них, но и предавались жестоким борениям и чудесному подвижничеству. В монастырях и скитах, в пустынных местностях, среди суровых и недоступных гор, в пещерах и ямах, в диких и необитаемых лесах — жили они в скорби, злосчастии, в муках от жары солнца и холода ночи. Земля для них — постель, небо — крыша и одеяло. Питье для них — вода, а пища — трава. Они носят власяницу на голом теле и железные цепи. Они постятся и бодрствуют многие дни, крепнут годами, всю жизнь ни с кем не встречаясь. Говоря просто, они проводят тягчайшую и жесточайшую жизнь. Некоторые поднимались на колонны и столпы и простаивали там более 40 и даже 50 лет. Другие истязали плоть, чтобы мучиться здесь, но отдыхать вечно. Что более противно вожделениям язычников, как не избегать различных ухищрений? Наказывать плоть голодом, жаждой и другими истязаниями? Что я скажу еще о страданиях и борениях мучеников? Кто не удивится, читая о их героических деяниях и свершениях?! Кто из нас, бездумных, не постыдится своей лени и слабости?! Ты видишь множество крепких воинов и прекрасных девушек, охотно предающих себя на смерть. Они не боятся и мощи огня, не печалятся о цвете телесной красоты. Они бросают жен, детей, братьев, матерей и дочерей, богатство, славу, честь и все мирское вкушение — чтобы получить жестокую и позорную смерть. Не проходит дня, чтобы Церковь не праздновала память какого-нибудь мученика.

А часто в один день празднуются тысячи, или десять тысяч и даже больше. Церковь делает это не столько для того, чтобы мы почтили их празднованием, сколько чтобы мы получили пример, как преуспеть в добродетели, вспоминая перенесенные ими ради Небесного Царствия кары. Прочти Синаксари, и ты удивишься разнообразию способов и видов истязаний, которым бессердечные тираны предавали мучеников. Одних они поджаривали на углях, с других сдирали кожу, иных топили в реках, кипятили в котлах с маслом, обливали свинцом, рубили, кололи, закидывали камнями, привязывали к колесу, сдавливали, вырывали зубы и ногти, скребли их плоть. Нечестивейшие мучители (или, лучше сказать, лукавые бесы, которые им это растолковывали) изобретали и применяли самые грубые и страшные пытки. Беззаконники не столько искали погубить силу, сколько душу, чтобы угасить благочестие. Их беспощадность была столь велика, что они склоняли с силой верхушки двух деревьев, к одной привязывали одну ногу мученика, а к другой — другую, затем отпускали их, так что вершины, возвращаясь, разрывали мученика пополам.

Все это и другое подобное делали страшные и беспощадные язычники, как то явлено в Синаксарях. Пусть, кто хочет, прочтет и подивится ревности и пламенному рачению мучеников. Они не печалились о своей плоти, даже дивные и прекраснейшие девушки. Премудрая Екатерина, Ирина, Варвара, Параскева и другие — их плоть просияла как снег. Они никогда не предпочитали красоту тела, не боялись мощи огня, ибо внутри них был другой, более сильный, невещественный огонь, который возжигал их сердце величайшим рачением — Божественным рачением к невидимым благам и неизреченному ликованию. И, горя таким желанием, они ненавидели временное наслаждение и вкушение.

Ты видишь, христианин, сколькими трудами они удостоились небесного блаженства? У них плоть была не другая, чем у нас. У них был тот же Бог, что и у нас, Помощник и Содетель. И слава та же, и венцы те же. И потому нельзя сказать, как болтают некоторые заблуждающиеся, что тогда были одни времена, а теперь другие. То же самое небо, те же самые стихии (природа), которые были тогда, — они и сейчас. Если они столь великими трудами и суровой смертью приобрели вечное Царствие, то почему ты не умерщвляешь свои плотские вожделения? Они выдерживали голод, жажду и злострадания, а ты не можешь поститься два дня в неделю? Они столько лет заключены были в мрачных и глухих темницах, а ты не хочешь удалиться от мира, чтобы совершить небольшой духовный подвиг и покаяние?

Если недостаточно примера всех святых, чтобы дать тебе силы к добродетели, то подними очи к святому Древу Креста. Ты видишь, Кто тот, Распятый, Кто претерпел это несравненное наказание ради любви к тебе? Воистину, пример достойный великого удивления и подражания! Если ты подумаешь о скорбях, трудах и истязаниях, то поймешь, что не было более грубых, чем претерпел Господь. Если ты поглядишь на достоинство Страдающего, то не найдешь более благородного. Если ты спросишь о причине страдания, то у Него не увидишь падений, и Он наказывался не для Своей пользы, но, по свойственному Ему благоутробию и благости. Он принял столь великое истязание за нас. Все страдания мучеников, все скорби праведных и все пытки мира сего совершенно не могут быть сопоставлены с Его и уподоблены им. Страсти Господа столь страшны, что дрожала земля, в исступлении смеркалось небо, камни раскалывались, — бесчувственные вещи приходили в потрясение. Что же ты, разумный человек, — бесчувственнее и неблагодарнее творений? Почему ты не сострадаешь и не испытываешь боль вместе со Страстями твоего Искупителя и Спасителя?

Поистине, гордый и страшный в безчинии тот человек, который видит Господа величия, проходящего вместе с любимыми Своими учениками через скорбь и мучение, — а сам сидит на троне и проводит жизнь в сладострастии и отдыхе. Царь Давид повелел Урии, когда он пришел с войны, идти отдыхать домой. Но хороший и благомысленный раб сказал: Ковчег Божий в Скинии, арабы Царя спят на голой земле. Как я пойду домой, буду есть пить и отдыхать? Я не буду этого творить, а только спасение твоего Царствия. О, вернейший и благомысленный раб, достойный стольких похвал, столь недостойно убитый!

И как же тогда ты, христианин, видя на Кресте твоего Владыку, не говоришь подобного? Одушевленный и Божественный Ковчег претерпевает грубейшие страдания и смерть, — а ты желаешь наслаждений и удовольствий? Ковчег, который скрыто несет Манну и Хлеб Ангелов, страдает и вкушает уксус и желчь ради тебя, — а ты требуешь отборных и прекрасных блюд? Сей Ковчег, несущий скрижали Закона — то есть сокровища премудрости и разума Божия, — презираем и попирается, а ты гонишься за почестью и хвалой?

Подумай о рабах Божиих, которые спят на голой земле, о пророках, апостолах и мучениках. Они прошли в скорбях и карах путь земного поселения. Если все святые и Сам Святой Святых прошли узкую и скорбную дорогу земного бытия, — то как по-иному можно придти в место небесного блаженства, как не путем Креста скорбей?

Кто вожделеет и стремится стать наследником славы апостолов и мучеников, пусть станет общником Его Страстей. Если он желает радоваться вместе с ними и соцарствовать вместе с ними, пусть не тяготится быть сораспятым, претерпеть скорби и истязания и, благодаря временным пыткам и безчестием, удостоиться вечного ликования. Его же да будет всем нам достичь благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки. Аминь.