🎧 1. О духовной христианской борьбе. Слово в пяток второй недели великого поста.

🎧 2. О покаянии. Слово в пяток первой недели Великого Поста, при воспоминании страстей Господних.

🎧 3. О христианском терпении. Слово в пяток первой недели Великого Поста, при воспоминании страстей Христовых.

4. Слово в день Крещения Господа нашего Иисуса Христа. О христианской правде.

1. О духовной христианской борьбе. Слово в пяток второй недели Великого Поста

«Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Мф.26:41; Мк.14:38)

Вот почему необходимо всегдашнее духовное бодрствование, духовная трезвенность, постоянное внимательное отношение к себе, к своей внутренней жизни: дух наш бодр, а плоть немощна. Как видно из Евангелий, дух учеников Христовых был бодр; они всегда готовы были на величайшие скорби, лишения, страдания, даже на саму смерть ради их Возлюбленного Учителя; ничто, по их словам и никогда не могло разлучить их с Господом. Когда однажды Христос Спаситель вопросил двух своих приближённейших апостолов, могут-ли они испить ту чашу, которую Ему необходимо принять, – чашу страданий, позорнейшего креста, – чашу величайших мучений и поруганий, они смело и безбоязненно ответили: «можем» (Мф.20:22). Ни малейшей тени сомнения в их словах, ни малейшего колебания в этой святой решимости везде следовать за Господом, все претерпеть ради Него. В другой раз, когда Христос Спаситель пророчественно говорил: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф.26:31–33). Какая «бодрость» духа, какая святая ревность, какая беззаветная преданность Тому, ради Которого все оставлено – и дом, и братья, и сестры! (Мф.19:27). Тот же св. Апостол Петр еще сильнее и решительнее выражает свою бесконечную любовь к Господу: «хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя» (Мф.26:35). То же самое повторяют и другие ученики Господа (Мф.26:35).

Но, что мы видим впоследствии?… Дух… бодр, плоть же немощна. Ревностнейший исповедник веры во Христа, Апостол Петр, отрекается от своего Возлюбленного Учителя, страха ради иудейска, – усиленно клянется, что он не знает этого Человека (Мф.26:69 и дал.); при взятии Господа под стражу все ученики в страхе оставляют Его и бегут (Мф.26:56 и параллел.). А в саду Гефсиманском, – в эту великую ночь, – в эти часы моления о чаше, избраннейшие и приближённейшие Апостолы Христовы, не могут побдеть с своим Господом и одного часа, и предаются сну в то время, когда душа их Учителя прискорбна да же до смерти, когда в тяжком молитвенном подвиге кровавый пот выступает на Его лице, Он скорбит и тужит, и ангел Господень укрепляет Его (Мф.26:37; Лк.22:42–44).

Таково вообще свойство нашей природы, что дух наш бодр, а плоть немощна. Дух наш есть начало божественное; он пламень от божественного пламени; он – от неба, а потому естественно, обращается к небу, как своему истинному отечеству, где он может найти для себя полное успокоение. Он жаждет правды, стремится к истине, тяготеет к вечной и неизменной красоте; он ищет горнего, услаждается только законом божественным (Рим.7:22). Но, «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?»  (Рим.7:24)… Плоть или плотяность приковывает нас к земному, внешнему, чувственному; она ослабляет или даже совершенно подавляет богоподобные порывы нашего духа. Умом моим – говорит св. Апостол – работаю закону Божию, плотью же закону греховному (Рим.7:25). «Плоть похотствует на дух, дух же на плоть» (Гал.5:17).

Вникнем в свою внутреннюю, духовную жизнь и мы ясно увидим этот всегдашний мучительный разлад в нас между вечным и временным, небесным и земным, духовным и плотяным. Мы часто одушевляемся самыми возвышенными, благородными, чистыми желаниями и стремлениями. Жить по Богу, делать все от души, совершать все по совести, по чувству долга – вот, что предносится нам, как нечто, безусловно, необходимое с нашей стороны, без чего сама жизнь наша немыслима, потеряет свой истинный смысл. Правда, честность, полное бескорыстие, неустанное делание для блага других – вот что нас одушевляет. Мы готовы выступить самоотверженными борцами всякой поруганной справедливости, твердо стать на защиту оскорбленной, угнетенной личности. Яркой путеводной звездой сияют пред нами высшие идеалы добра… Что, думаем мы, значит наша себялюбивая личность, наши мелкие житейские интересы, наше пустое честолюбие?… Все это должно быть принесено в жертву ближнему; меньше нужно думать о себе и больше о других; в любви ведь, полнота жизни, в любви человек усовершенствуется. Прощай, терпи, люби, борись, страдай, – будь готов всех заключить в свои объятия – вот истинная жизнь. А дела, – думаем мы, – сколько дела на всех поприщах, – делания самого плодотворного, живительного, где необходимо самоотверженно приложить свои силы; жатва, ведь на всех поприщах многа, а делателей мало. И каким образом – задумываемся мы – люди живут, не сознавая всего этого, – не сознавая того, что придает жизни истинную цену? Нет, искренно повторяем мы: «если и все отвернутся, мы не отвергаемся».

Но бледнеют все эти наши благородные помыслы и желания, и с течением времени испаряются, как дым. Слышатся нам укоризненные слова Господа: «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?» (Мк.14:37). Где наша прежняя духовная бодрость, где высокий подъем и напряжение наших духовных сил? Где прежние юные, одушевлявшие нас, святые идеалы?… Где?… Симоне! спиши ли?… Вступивши в жизнь, мы ради Господа, ради исполнения Его святой воли, не можем часто побдети с Ним и одного часа. Где прежние наши святые стремления и порывы?… Заглушила их мамона, как подавляет собой терние произрастающие земные злаки (Мф.13:7). И мы становимся рабами мелкой житейской заботы и суеты, делающей нас низкими и трусливыми, рабами своего себялюбия, – этого могущественнейшего владыки с его целой толпой разных слуг, в виде различных чувственных побуждений и страстей.

Так, дух наш бодр, а плоть немощна. Вникнем в свою духовную жизнь. Что видим? Подобно евангельскому мытарю, мы взываем: «Боже! Милостив буди мне грешному» и с евангельским фарисеем помышляем: «не таков, как прочие люди» (Лк.18:11–13). С разбойником вопием: «помяни мя, Господи» и с неверующими Гадаринцами не желаем принять грядущего к нам Господа. Из глубины души взываем: «покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче» и вновь остаемся в прежнем нераскаянии, вновь возвращаемся к привычным грехам. Плачем и припадаем, и молим вместе с Марией Магдалиной, а дел сей святой жены не творим… «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим.7:24).

Вот откуда ясно открывается необходимость постоянного духовного бодрствования, духовной трезвенности; последняя совершается только при помощи всесильной благодати Божией, врачующей наши немощи, а не нашими собственными слабыми силами. Возмогайте о Господе и в державе крепости его (Ефес.6:10), – в надежде на Господа, в уповании на Его всемогущую силу (Ефес3:20). Христианство требует от всех нас нравственного подвига, неустанной духовной брани. Не всех зовет оно в пустыни и в монастыри, но всем повелевает подчинить свою плоть духу. Есть разные формы христианского аскетизма, но по существу жизнь христианина есть аскетика, – всегдашнее деятельное стремление, дать торжество духовному началу над плотяным, сделать тело достойным орудием духа, преобразовать чрез развитие духа уже здесь, насколько это возможно, тело душевное в тело духовное (1Кор.15:44 и дал.). «Основы жизни пустынь… тождественны с общехристианскими основами жизни: там дан и выработан, точнее разъяснен, евангельский общечеловеческий идеал… Аскетический момент в христианстве церковь считает общей составной частью жизни христианина, аскетическое делание признает обязательным, не только для отшельника или монаха, но и для всякого, хотящего жить во Христе и по Христу, и в мире, и в семье, и в обществе».

Как, поэтому заблуждаются те, которые в настоящее время так усиленно защищают «плоть», натуральное человеческое, взятое в самом себе, решительно утверждая, что это человеческое не заключает само в себе никакой безусловной нечистоты и оно должно быть воспринято христианством, соединено с ним, ибо путь к сверхъестественному, христианскому лежит для нас только от этого натурального, человеческого, взятого в самом себе. Кто ведает Писание и кто внимательно всматривается в свою внутреннюю духовную жизнь, тот хорошо знает, что это человеческое, натуральное в нас омрачено, заражено, греховно; в нем нет единства и гармонии, а замечается всегдашний разлад между духом и плотью. Вот дела плоти: «прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное» (Гал.5:19–21). А вот дела духа: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22–23). Поэтому христианство не может воспринять человеческого в его непосредственной натуральности, а должно его преобразовать, одухотворить. Рожденное от плоти плоть есть (Ин.3:6), – всегда оно носит на себе печать чувственности, плотяности, греховности. Христос Спаситель принял нашу плоть кроме греха и потому Богочеловечество Христа Спасителя вовсе не говорит о существовании в нас «святой плоти». И к чему, спрашивается, это восхваление натурального человеческого, взятого в самом себе, это горделивое самоублажение чистотой человеческой природы, когда и христианство не отрицает в нас задатков добра, хотя и помраченных, и не подавляет лучших сторон человеческого, а только очищает последнее от всяких плевел, возросших на нем. Хорошо ли человеку больному, но могущему стать здоровым, при надлежащей врачебной помощи, усиленно твердить, что он совершенно здоров и никакого врача не требует? Хорошо ли человеку не знающему, но могущему обладать знанием, постоянно говорить, что он много знает и в помощи образования не нуждается? Не значит-ли это вводить нас в явный обман, ослаблять в нас нужную нам духовную энергию? А так именно поступают эти защитники «святой плоти».

Многие успокаиваются на том, что время борьбы, духовной трезвенности, внимательного самонаблюдения еще впереди, а пока лучше жить, – воспользоваться от жизни всем, что она дает, – испытать всякие утехи и чувственные наслаждения. О, это опасный жизненный путь!… Нужно бороться с врагом тогда, когда он еще только к нам приближается против нас замышляет и строит против нас свои хитрые ковы. Когда же враг окружил нас со всех сторон, отнял у нас все наше лучшее достояние, тогда борьба с ним трудна, а часто и совершенно невозможна. Сколько драгоценных жизней погибает именно, потому что не отражены первые искушения, первые приступы врага и подчиняясь постепенно все более и более его пагубному влиянию, стали наконец живыми уловлены в дьявольские сети. Разве мы не видим прекрасного, здорового юношу, воспитанного в истинно-христианской семье, который, не отразивши первых нездоровых наслаждений своей молодости, погиб безвременно в буре сжигающих его страстей? Разве не видим чистой, как ангел небесный, девушки, которая не поняла первых влечений своего любящего сердца и так же безвременно погибла?… А этот несчастный, изможденный, разбитый, еле влачащий свои ноги, потерявший почти человеческий вид!… Кто он? Погубили те же страсти, которые, подобно змею, подкрадывались к нему и постепенно высосали у него все лучшее… Мы сожалеем о прожитом, бичуем и проклинаем себя, но уже поздно: враг овладел нами.

Всегда необходима духовная борьба, духовное бодрствование и трезвенность. В этой духовной брани христианин не предоставлен своим собственным немощным силам, а ему подается божественное оружие, могущее разрушить всякие твердыни врага (2Кор.10:4). «Примите – научает нас св. Апостол – всеоружие Божие, дабы вы могли противостоять в день злой и все преодолев, устоять. Итак, станьте, перепоясав чресла ваши истиной и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовности благовествовать мир. А паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие» (Ефес.6:13–17). Важнейшим христианским оружием в духовной брани служит вера, являющаяся для христианина-воина, как бы великим щитом, охраняющим его от самых сильных нападений врага. От веры – истина, опоясующая чресла мысли христианина, устремляющая его помыслы горе и не позволяющая им рассеиваться в житейской суете; от веры – правда или добродетельная жизнь, защищающая христианина-воина, подобно панцирю от прилепляющегося зла; вера же рождает самоотверженную готовность на борьбу с врагом, во имя Евангелия Божия, принесшего нам мир; вера подает духовный шлем, которым служит спасение или искупление, дарованное нам во Христе; от веры и по вере глагол Божий или евангельское слово, острейшее всякого обоюдоострого меча.

Слышатся нам укоризненные слова Господа: «Симоне! спиши ли? не мог ты бодрствовать один час?» (Мк.14:37). Но слышатся нам и другие слова: «Господи! научи нас молиться» (Лк.11:1); Господи! Приложи нам веру! (Лк.17:5). Под действием живой веры и чистой, крепкой молитвы «все преодолеем силой Возлюбившего нас»; ничто тогда «не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.8:37–39). Никакая борьба не будет тогда нам страшна; Господь пошлет нам дерзновение Петрово и Иоанново (Деян.4:13).

Бдите и молитесь, да не внидите в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна. «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом», — говорит св. Апостол,  (Ефес.6:18). Если когда, то особенно теперь, нужна нам духовная бодрственность и трезвенность, потому что борьба с внешним врагом только тогда может быть успешной, когда победоносно ведется нами борьба внутренняя, – внутреннее, очищение себя. Богу благодарение, дух наш бодр! Мы восстали, как один человек, на врага язычника, попирающего всякие христианские отношения. Какое, в самом деле, обнаружено между нами единение!… Какой высокий подъем духа!… Какие горячие молитвы!… Какая беспредельная готовность все принести в жертву Царю и отечеству!… Нельзя слышать без истинного сердечного умиления, как многие лишают себя иногда самого необходимого, лишь бы только принести и свою посильную лепту на великое русское дело, на защиту славы и чести святой Руси. Во имя Евангелия мира будем смело, в надежде на помощь Божию, вести борьбу с врагом, нарушившим наш благословенный мир. Много у нас недоброжелателей, завистливо смотрящих на нашу силу и мощь, наш внешний и внутренний рост, но от всех их избавит нас Господь. Велики молитвы наших русских святителей и велик дух нашего народа в годину тяжких испытаний.

Богу благодарение, дух наш бодр! Да не ослабит же его немощность нашей плоти! Бдите и молитесь – Аминь.

Произнесено в церкви Киево-Братского монастыря, 20 февраля 1904 г.

2. О покаянии. Слово в пяток первой недели Великого Поста, при воспоминании страстей Господних.

«И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько» (Мф. 26:75).

Тяжело, невыразимо мучительно было состояние святого Апостола Петра после его отречения от Христа, Еще за несколько часов пред тем, на пути со Христом и Апостолами в гору Елеонскую, когда Спаситель сказал: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы», Петр решительно уверяет Учителя: «если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф. 26:31–33; Марк. 14:27–29). Христос на эти слова предрекает Петру троекратное отречение от Него, но Петр вновь смело заявляет: «хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя» (Мф. 26:34–35). Затем в саду Гефсиманском, желая защитить Господа от врагов, Петр извлекает нож, ударяет им первосвященнического раба и отсекает ему правое ухо (Ин. 18:10). А что другое, как не любовь ко Христу, побуждает его, при содействии в возлюбленного ученика, проникнуть во двор первосвященнический, где производился суд над Господом (Ин. 18:15–16), чтобы быть свидетелем происходящего там, оставаться вместе со страдающим Господом, не покинут Его в этот тяжелый час. Не простое, конечно, любопытство влекло его туда. И вот теперь с апостолом Петром происходит такая необыкновенная перемена! Забыты его недавние решительные уверения, забыт сад Гефсиманский, исчезло его прежнее мужество и беззаветная преданность Учителю, Трижды он отрекается от Христа, – сначала без клятвы: «не знаю, что ты говоришь» (Мф. 20:70, ср. Марк. 15:67; Лук. 22:57); потом с клятвою: не знаю человека (Мф. 26:72); наконец – с усиленною и многократною клятвою: «Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека» (Мф. 26:74). Петр отрекается от Того, ради Которого все он оставил (Мф. 19:27), Которого он первый исповедал Сыном Бога Живаго (Мф. 16:16), о Ком сказал: «к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго» (Ин. 6:68–69). Отрекаясь от Христа, Петр отрекался от своей жизни. Невыразимо тяжело было его падение и он плакал горько. Он искупил свою вину покаянием и слезами, и Господь простил ему, я вновь восстановил его в апостольском звании (Ин. 21:15 и дал.).

Падение и восстание апостола Петра напоминает нам, братие, о наших собственных, падениях и о необходимости нашего восстания от духовного сна. Мы многоразличным образом отрекаемся от Христа; есть нам в чем каяться. Оскудевает среди нас истинная и искренняя вера, иссякает христианская любовь, угасает христианское упование жизни и бессмертия. Нет между нами мира, нет единения, а враг сеет среди нас всякого рода вражду. Какая-то тайная и явная злоба разделяет нас; самому искреннему слову мы часто не верим. Истинное Христово нравоучение мы готовы считать каким то низшим научением и выше всего ставим защиту себя, своих прав, свое собственное самолюбие, не щадя при этом личности других. Мы как, будто совершенно забыли слово Господа нашего: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44). Апостол пишет: «откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете – и не имеете, потому что не просите; просите и не получаете, потом что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» (Иак. 4:1–3), Неприложимы ли эти слова святого Апостола к нам, к нашему времени? Мы враждуем, и завидуем, и нравственно убиваем других. Мы ничего не можем достигнуть, потому что только препираемся и творим всякого рода распри. Мы не имеем, нуждаемся, так как не просим у Бога: религиозное сомнение разъедает нас, а надеемся на свои собственные силы. А если просим, то просим не того, что действительно нам необходимо, что служит к нашему истинному благу, что подлинно нас возвышает, а желаем того, что удовлетворяет наши низменные чувственные вожделения.

Есть, братие, нам в чем каяться. Апостол научает нас отложить, – сбросить, как ветхую одежду, «всякую злобу, и всякое коварство и лицемерие, и зависть, и всякое злословие» (1Петр. 2:1). Эти пороки теснейшим образом связаны между собою. Всячески нужно избегать злобы сердца, т. е. дурного, недоброжелательного, мстительного отношения к другим. Где имеет место такая настроенность души, там употребляют всякие коварные средства, чтобы повредить другому, подстерегают ближнего своего, как некоторую свою добычу. Но эти коварные средства, чтобы они вернее приводили к намеченной цели, стараются как-нибудь прикрыть, иначе они могут быть обнаружены, а отсюда расточается всякого рода лесть. Но, льстя и унижаясь, чувствуют в то же время свою зависимость от того, кому льстят, считают свое положение худшим по сравнению с положением другого. Поэтому в глаза – лесть, в душе – злоба и зависть, а пред другими, на стороне – клевета и злословие. Этой клеветы и злословия ныне так много, что трудно охранить свою честь, свое доброе христианское имя. Где не могут повредить прямым путем, там пользуются целою совокупностью клеветнических измышлений. Клевета окружает самого честного человека, и трудно ее разоблачить, ибо если ее паутину уничтожают с одной стороны, ее начинают плести с другой. И сколько жизней губит эта клевета и злословие, имеющие свою основу в злобе человеческого сердца!…

Покаянию научает нас святой Апостол, когда говорит: «Отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу» (Ефес. 4:25). Ложь безусловно противна существу христианского звания и состояния. В живом теле глаз не может обманывать слух, а слух зрение, рука – ногу, а нога – руку, а иначе последует, полное расстройство жизни тела. Но мы составляем именно тело Христово; отношения между нами должны быть полны любви, искренности, доверия. «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу» (Ефес. 4:20–27). Тушите в своем сердце гнев, если это не есть гнев святой и праведный, при первом его возникновении; не давайте ему усиливаться, ибо он от лукавого. Если солнце зайдет во гневе нашем, если мы возляжем на ложах своих с гневным чувством на брата своего, то мы не ученики Христовы, не члены Его Тела «Если принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твои имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5: 23–24). «Крадешь – продолжает свое наставление святой Апостол – вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» (Ефес. 4:28). А сколько этих грабителей – явных и тайных, разного рода тунеядцев, появилось в наше время! «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе дли назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Ефес. 4:29). Вот, истинная цель слова: назидание, утешение ближнего, укрпление веры, нравственное совершенствование. А так ли теперь? Не портит ли это слово добрые нравы? Не усиливает ли оно нравственную гнилостность? «И не оскорбляйте Святого Духа Божия, которым, вы запечатлены в день искупления» (Ефес. 4:30). В крещении мы сподобились Христу, «дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить во обновленной жизни» (Римл. 6:4). «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от нас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Ефес. 4:31–32).

Таковы плоды совлечения ветхого человека и облечения в нового, «созданного по Богу в праведности и святости истины» (Ефес. 4, 24), а это «совлечение» и «облечение» без покаяния не возможно. Необходимость последнего могут отрицать только люди беспечные, ленивые, легкомысленные, вовсе не задумывающееся над собою и своею жизнью. Если в обыкновенных, житейских делах нужно нам оглянуться назад, поразмыслить, чтобы в будущем не творить старых ошибок; то тем более, конечно, это необходимо в религиозно-нравственной жизни, ибо нет ничего ценнее нашей души, которая живет или нравственно умирает, спасается или погибает, находится во тьме или начинает для нее рассветать день и утренняя денница восходит в сердцах наших (2Петр. 1:19) «Покайтесь» (Марк. 1:15) – это основной евангельский призыв. «Спящие спят ночью, мы же, будучи [сынами] дня, да трезвимся» (и 1 Солун. 5:7–8); «Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света» (Римл. 13:12).

Вникнем, братие, для своего назидания ближе в евангельское повествование об отречении и восстании апостола Петра.

Петр уверяет Господа, что хотя бы и все соблазнились о Нем, но он не соблазнится. Он следовательно считает себя крепче, устойчивее других; он усматривает в себе особенные преимущества: он выделяет себя из ряда других, надеется на собственные силы. Вместо того, чтобы говорить Господу: «приложи нам веру», «помилуй мя», «спаси мя», Петр упорствует и заявляет: «хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя». Апостол отрекся от Христа вследствие своей самонадеянности; он положился исключительно на свои собственные силы. Как часто эта самонадеянность является причиною и наших падений. Мы забываем, что только в единении с Господом, при Его благодатном содействии, можем сотворить что-нибудь доброе. «Бог производит в вас и хотение и действие по [Своему] благоволению» (Филип. 2:13). Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Иак. 4: 6), Не должны мы самоуверенно заявлять: «этого мы не сделаем», «другие, быть может, не устоят, а мы окажемся твердыми», «мы не уклонимся». «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лук. 22:31–32). Где же после этого самоуверенность, самонадеянность? Где похвала? Отменена. Каким законом? Законом евангельским. «Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лук. 17, 10).

Петр отрекается от Христа, в виду угрожавшей ему опасности, из страха за свою жизнь, «страха ради иудейска». Прежде пылкий, мужественный и решительный он теперь стоит и греется у разведенного костра. Забыл он о своей обещанной им неизменной верности Господу, забыл о Гефсиманском подвиге Христа, забыл о любви Господа к нему. Стоит и греется, а когда спросили, отпирается! «Побежденный страхом, он не сносит угрозы бедной и бессильной служанки». Так часто и мы «стоим и греемся», и учение Христа для нас как бы не существует. Сколько всяких, страхов предносится нам, когда нужно быть верным Евангелию. И «время ныне не таково», и «обстоятельства не позволяют», и «может это не понравиться другим», и «наука собственно говорит иное». И стоят пред нами эта «бедная и бессильная служанка» и родственник Малха, и не позволяют нам двинуться, отнимают у нас всякую христианскую энергию. И стоим, и греемся!.. А из того, что мы спокойно греемся, Христос поругаем бывает, Христос заушается, Христа ударяют по ланитам, возлагают на Него терновый венец. Кому не известно, каким нападкам, поруганиям, прямым кощунствам подвергается ныне христианство, как некоторые ожесточенные враги его желали бы с корнем вырвать его и заменить новым учением. Что же мы стоим и греемся?.. Не забудем слов Спасителя нашего: «всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10:32–33),

Петр сознал свою вину, всю глубину своего падения, когда Господь, обратившись, взглянул на него (Лук. 22:61).

В этом взоре было столько любви, снисхождения к немощи Петра, но в то же время столько обличения и укоризны. Взор этот проникал в самое сердце Апостола, во внутреннейшее его души, и все, что Петр от страха временно забыл, все это вновь теперь представилось ему с удвоенною силою и ясностью. Вспомнил он о божественном предведении Учителя, вспомнил о Его дивном учении и дивных делах и чудесах, вспомнил, что ради Него он все оставил, что Его исповедал Сыном Божиим, что с Ним был на горе святой и слышал о Нем божественный голос (2Петр. 1:17–18). Вспомнил!.. Как же он уверял, что не знает человека?… И вышел вон и плакал горько… Братие! Мы забываем о Христе и отрекаемся от Него, но Господь обращается к нам и зрит нас. И без внешнего обличения со стороны людей есть обличающий нас взор Господа, который, конечно, сильнее всякого людского обличения. Господь стоит при дверях нашего сердца и стучит (Апок. 3:20); Господь призывает нас к покаянию; Господь ищет единую заблудшую овцу и несет ее на Своих раменах, (Лук. 15:5). Не будем противиться божественному любвеобильному и в тоже время обличительному взору.

Петр трижды отрекся от Христа и Господь впоследствии трижды его вопрошает: «Симоне Ионин, любишь ли Меня» (Ин. 21:15 и дал.). И трижды Петр ныне заверяет: ей, Господи, ты веси, яко люблю тя. Вот голос истинного покаяния! Падаем, согрешаем, ибо забываем о Христе, не любим Его, и вновь восстаем к жизни, приносим покаяние, когда в нашей душе возгорается благодатное пламя любви к Спасителю нашему, искреннее желание единения с Ним. «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14:15).

Все мы, братие, согрешаем и все имеем нужду в очистительной силе покаяния. Не знает его только гордый фарисей и вычисляет свои добродетели. «Я, говорит, не такой грешник, как все люди, или как этот мытарь. Бедная и несчастная душа! Ты осудила всю вселенную: для чего же еще оскорбила и ближнего твоего? Мало было бы тебе вселенной, если бы ты не осудила и мытаря? Поэтому ты обвинила всех и не пощадила даже и одного человека. «Я не таков, как все люди, или как этот мытарь: дважды в неделю пощусь, даю бедным десятую часть моего имущества». Надменные слова произнес фарисей! Несчастный человек. Для него покаяние не существует, как закрыто оно для всех гордых и самообольщенных. Господь вразумляет нас словами: «ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды», а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, к наг… Будь ревностен и покайся» (Апок. 3: 17–19).

Покаяние должно быть делом свободным; никто внешним образом не может нас понудить каяться. Покаяние должно быть пред лицем Бога, знающего наши тайные помышления, а не пред лицом людей. Не льститесь. Бог поругаем не бывает. Пути покаяния известны: исповедание грехов, сокрушение в них, пост, молитва, милостыня. Что говорить одним языком: «я грешен». Нужно сказать это сердцем, нужно плакать о своем грехе, как плакал апостол Петр. И нет такого греха, которого Бог не простил бы, при искреннем, сердечном покаянии. Есть только хула на Духа Святого, – явное отметание благодати Божией, сознательное поругание ее, которое не простится человекам (Мф. 12:31). Но такие люди и не способны к покаянию; потребность в нем не возникает в их душе.

Только грубые материалисты, неверы, каких много в наше время, могут отрицать необходимость покаяния. А тем, которые искренно говорят: «что каяться, когда вновь согрешаешь», нужно сказать: «если каждый день согрешаешь, каждый день приноси: покаяние» (св. И. Златоуст). Для Бога довольно одного твоего покаянного вздоха, одной покаянной слезы. Вспомним святого Апостола Петра, который в одну ночь и пал и восстал: вспомним мытаря, который только сказал: Боже, милостив буди мне грешному (Лук. 18:13) и вышел оправданным; вспомним разбойника, покаявшегося на кресте и услышавшего: «ныне же будешь со Мною в раю» (Лук. 23:43). Нельзя отлагать покаяния на неопределенное время, на старость, Доживем ли мы до этой старости? Даст ли нам Бог время на покаяние? И никогда не нужно предаваться отчаянию. «Хотя бы ты тридцать восемь лет страдал недугом, как тот расслабленный, но если захочешь стать здравым – никто не воспрепятствует; только пожелай восстать, только вступи на путь ведущий сюда и скоро достигнешь успеха; не заключай лишь дверей, не заграждай входа».

Апостол Петр после покаянных слез о своем отречении соделался кротким, смиренным. Он уже не упорствует, не возражает, не противоречит, когда Господь предрекает ему мученическую кончину и говорит: иди по мне (Ин. 21:18–19). Он только кротко вопрошает о судьбе возлюбленного ученика: Господи, сей же что (Ин. 21:21)? Смирение – это и путь покаяния, и плод его.

Нет покаяния без сознания своей греховности. С великим прискорбием нужно сказать, что в нас ныне ослабела нравственная чуткость. Мы готовы не считать грехом и в себе и в других того, что есть действительно грех. Разного рода современные извращенные учения притупили в нас чувство нравственной свободы, а потому – сознание своей личиной ответственности и личной вменяемости. Во всем мы готовы винить неблагоприятные обстоятельства, окружающую нас среду, воспитание, наследственность, обычную человеческую немощность, и меньше всего виновны мы сами, Еще во времена Апостолов были люди, которые говорили, что они греха не имеют и не чувствовали необходимости покаяния. И святой Апостол разъясняет: «Если говорим, что не имеем греха, -обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1Ин. 1:8–9).

Петр каялся, молился, горько плакал. Он не ссылался на какие-нибудь неблагоприятные обстоятельства, извиняющие его падение.

Покаяние Петра пусть служит для нас всегдашним напоминанием о необходимости нашего покаяния и о его спасительных плодах. Церковь в эти дни особенно часто призывает нас к покаянным чувствам. Послушаемся ее материнского голоса, не отвратим от него своего слуха. Из глубины души воззовем: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим» (Лук. 15:21). «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче». – Аминь

Произнесено в великой церкви Киево-Братского монастыря 5 марта 1910 года

3. О христианском терпении. Слово в пяток первой недели великого поста, при воспоминании страстей Христовых.

Слава, Господи, долготерпению Твоему, слава Тебе!

Эти слова невольно исторгаются из нашей души после слышания умилительнейшего евангельского повествования о страстях Господа нашего Иисуса Христа. Если страдания обыкновенного человека за истину и правду вызывают в нас не только чувство сострадания, но и чувство удивления и преклонения перед этим человеком, то что сказать о страданиях Богочеловека? Благоговейный трепет объемлет нас, когда мы видим, что Сам Господь, Царь неба и земли, страждет за нас, Свое творение… Он связан, Он поруган, Он истекает кровью, Он истязается на суде у Пилата, Он ведется на Голгофу, изнемогая под тяжестью возложенного на Него креста, Он распинается среди двух разбойников; злоба людская истощается в изобретении различных средства постыднейшего издевательства над невинным, Божественным, Страдальцем, кротко все переносящим и молящимся за своих врагов. Он, по слову Апостола, «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1Пет.2:23). Содрогается природа, зря страдания Богочеловека; трепетно взирают на них ангельские силы. Слава, Господи, долготерпению Твоему!… Ты явил Свою беспредельную любовь к нам до конца, положивши за нас душу Свою. В Твоих страданиях наша жизнь, наше избавление, наше воскресение; страстию Твоею мы исцелены!… Помыслим о том, что «едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть»; а «Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых» (Рим.5:6–7). Вот терпение Христово! Вот жертва, принесенная Им за нас, да мы будем правдою Божию.

«Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1Пет.2:21). Терпение Христово есть необходимый путь нашей нравственной жизни, осуществления нами нашей нравственной задачи. Иного пути не может быть, как только приобщение страстям Христовым. (Фпп.3:10). «Блаженны» – говорит Спаситель – «плачущие» (Мф.5:4), – блаженны те, которые сознают, что уподобление Христу, достижение царствия Божия, созидание внутреннего человека, невозможно без труда и подвига, путь узкий, врата тесные и немного входящих (Лк.13:24; Мф.7:13–14). «Многими скорбми подобает нам внити в царствие Божие» (Лк.14:22). «Терпением да течем на предлежащий нам подвиг» (Евр.12:1). Если обыкновенные человеческие дела выполняются только путем настойчивого и упорного труда, то тем 6олее – дело нравственной жизни, бесконечно более важное и ценное. Мы, как будто, мало это сознаем. Терпим и многотерпим ради достижения земных целей,– приобретения богатства, славы, почестей,– терпим и смиряемся, и уничижаемся, и не жалуемся. А когда требуется терпение ради Христа, ради добродетели, ради царствия Божия, ради небесного, – о, тогда воздыхаем, изнемогаем, падаем духом и не можем терпеть. Почему так? Потому что не верим, ибо нельзя терпеть ради того, действительности чего не признаешь. Кто никогда не помышляет о небесном, может ли он страдать ради небесного? «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:21), – и если сокровище наше, а, следовательно, и сердце наше всецело в земном и чувственном, то страдания ради небесного представляются нам каким-то юродством. Укрепите так ныне упавшую веру, и вы умножите христианское терпение: пробудите в душе так поблекшие ныне высокие христианские заветы, и вы вдохновите людей, вложите в них живительную, бодрящую силу на нравственный труд и подвиг. Ослабели в нас христианские помыслы, христианские чаяния, а потому нет и христианского терпения, и нам понятно только терпение житейское и мирское, извлекающее для себя прямую выгоду и пользу. К великому прискорбию, при современном направлении жизни, уже слышатся такие голоса: «прежде накорми, а затем требуй добродетели». Возможно ли при таком унизительнейшем взгляде на добродетель какое-нибудь христианское терпение? Очевидно, невозможно, а мы не вправе ожидать только послушания раба, терпеливо ожидающего, пока его накормят.

Ослабели в нас высокие христианские заветы. Ныне уже говорят: для чего терпение? Не терпеть нужно, а всячески бороться, ибо вся жизнь есть борьба; терпение – это признак слабости и малодушия; христианство много повредило и вредит своим учением о терпении, ибо оно побуждает признавать и утверждать то, с чем ни в каком случае нельзя мириться, и таким образом оно содействовало и ныне содействует ослаблению, застою жизни. Такой взгляд на христианское терпение вытекает из крайнего непонимания Христова учения. Терпение христианское не есть состояние какого-то ничего неделания, совершенно безразличного отношения ко всему совершающемуся вокруг нас, состояние какого-то самодовлеющего спокойствия. Все терпеть, со всем мириться, все одобрять, со всем соглашаться – это вовсе не значит терпеть по-христиански. Христианин мирится не со злом, его окружающим, в какой бы форме оно ни проявлялось, а он терпит и примиряется с теми страданиями, который причиняет ему зло. И это он делает, чтобы победить зло, с корнем его исторгнуть. Необходимый путь борьбы со злом и торжества добра над злом – это путь скорби и страданий, – таков закон нравственной жизни, от которого христианин не должен уклоняться. Пусть меня гонят, преследуют, злословят, порочат мое доброе имя… Что же? Должен ли я сделать уступку злу, примириться с ним? Нет, я обязан продолжать борьбу, и за это страдать, и при большем еще страдании все-таки не ослабевать, не падать духом. Погибельно зло и блаженно мое страдание!… Не мирюсь с тьмою и переношу все, что она мне причиняет, чтобы придти к свету. Я уподобляюсь тому, кто всячески борется со свирепыми морскими волнами и не ослабевает, в надежде достигнуть тихой пристани.

Таким образом, пусть никто не говорит, что христианское терпение есть признак слабости и малодушия. «Терпение дело совершенно да имать» (Иак.1:4), – оно не есть недеятельность и косность, а величайшее напряжение деятельных сил человека. Слаб, конечно, не тот, кто борется за правду, и за это терпит, а кто, из боязни страдания тотчас же делает уступку злу, готов пожертвовать своими снятыми убеждениями, лишь бы только жилось спокойно и ничего не пришлось потерпеть. Ныне, как известно, ожесточенно борются между собою два совершенно противоположных направления жизни: на одной стороне – вера, на другой – неверие и прямое разрушение веры; на одной – любовь к своему отечеству и к своему народу, на другой – туманная, беспочвенная любовь ко всем, а, в сущности, нелюбовь ни к кому; на одной уважение к нашему вековому историческому наследию, на другой – полное отрицание его. На почве борьбы этих двух противоположных направлений жизни создаются ныне для человека тяжелые страдания, и хвала тем, которые, не смотря на эти страдания, имеющие различную форму, крепко продолжают стоять за высокие начала христианства и народности, ибо неверие окончательно нас губит, утрата народного чувства совершенно нас расслабляет,

В корне извращают христианское учение о терпении и нынешние так называемые непротивленцы злу. В самом деле, Христос научил нас терпению не для того, чтобы мы терпели вокруг себя зло и давали ему полную свободу развития, ибо Он Сам боролся со злом и принес Себя в жертву для полной победы над ним. Непротивление злу для христианина нравственно невозможно, ибо зло составляет противоположность добру, к которому мы должны стремиться. Добродетель ведь не восторжествует потому, что я не буду подавлять зла, так как последнее есть такая же действительная сила, как и добро, и оно естественно крепнет и усиливается, если на противоположной стороне замечается слабость и недеятельность. Верно, что в борьбе с добром зло получает новое напряжение, выступает во всем своем, так сказать, всеоружии. Но разве оно исчезнет потому, что мы не будем с ним бороться и предоставим ему полную свободу? Не проходит тьма сама собою без проникающего ее луча света; не утихнет разбушевавшееся море, если не появится противный волнам ветер; не уменьшится яростное пламя огня, если не будут его тушить… Не было и не будет такого времени, когда бы всякого рода неправда, грабежи, убийства, насилие, пьянство, разврат уменьшались и совершенно исчезали потому, что никто с ними не борется, никто не предпринимает против них никаких мер.

Христос Спаситель учит вовсе не тому, чтобы не противиться злу, а чтобы не противиться обиде и страданию. Противься злу, но, при своем христианском терпении, не стань сам злым, в виду окружающего тебя зла: «не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое» (Рим.12:21). Противься злу, в какой бы форме оно ни выступало, но не противься тому страданию, которое причиняет зло, ибо, где борьба со злом, там неизбежны обиды, огорчения, всякого рода скорби. Если после удара тебя в правую твою щеку, ты обратишь врагу и другую свою ланиту (Мф.5:39), ты не сделал уступки злу, a приобрел только большую силу действовать против него. Зло желало склонить тебя на свою сторону, а ты не согласился и за это претерпел обиду, которой не испытал бы, если бы жил в мире со злом. Продолжай борьбу; теперь она для тебя легче. В виду зла не стань сам злым, а побеждай зло, хотя бы пришлось испытать тебе тяжелое страдание. Никогда не говори ни себе, ни другим: «уступите злу; примиритесь с ним; легче и спокойнее будет жить». Это искусительный голос плоти, и от такого непротивления злу, недостатка христианского мужества и терпения, как много нарождается нового зла и как оно крепнет и усиливается!..

Если обратим внимание на современную жизнь, то часто заметим здесь то, что справедливо назвать ложным терпением, следовательно, терпением нехристианским. Состоит оно в том, что мы часто снисходительно относимся ко злу, замалчиваем его, не искореняем его, иногда даже прямо потворствуем ему. Происходит это то из ложной любви, то из ложного страха, то из других каких-нибудь вообще ложных побуждений. Ныне, как известно, очень распространено учение, что никакой преступности, собственно нет, – что всякое преступление есть только необходимое следствие окружающей нас среды, воспитания, неблагоприятных условий жизни, неправильного общественная строя, и т.п. А где же, спрашивается, в таком случае, наша собственная воля, наше нравственное самоопределение? Неужели эта неблагоприятная среда создается помимо нас? Неужели она есть какой-то неумолимый закон природы, перед которыми мы бессильны и которому не можем противодействовать? Не станем нравственно себя расслаблять и потворствовать своим низменным влечениям и страстям. Указанное отношение ко злу вытекает несомненно из ложного терпения. Не забудем, что Христос Спаситель всегда обличал грех, и неправду, и всякое лицемерие, и не говорил Он книжникам и фарисеям: «вы неповинны; неблагоприятная среда, ложные предания привели вас к такому состоянию». Христос Спаситель молился за врагов и научил нас любить врагов и молиться за обижающих нас (Мф.5:44), но Он всегда обличал Своих врагов, не любящих света, а идущих ко тьме. «Измите злого от вас самих» (1Кор.5:13), – дает наставление Апостол. «Мал квас все смешение квасит» (1Кор.5:6). Христианство всегда заповедует, чтобы мы были строги ко греху и в то же время снисходительны к согрешающим. Милуйте с любовью, с рассмотрением (Иуд.22–2З), но и обличайте; вскрывайте язвы греховные и давайте соответствующее врачевание, да исцелеем в нынешнее тяжкое время. Сам Бог есть Бог терпения (Рим.15:5). Он отвращается от греха, карает его, ибо грех стоит в безусловной противоположности Его святейшему Существу, но Он не отвращается от грешников, милует их.

Не должно иметь места ложное терпение, как и ложная любовь. Скажем по правде, не содействует ли это ложное терпение нашему нравственному расслаблению, – тому, что забыт долг, забыт закон, потеряно уважение к другим, – разрушается наша семьи, наша школа, наш общественный порядок? Нет ничего легче, как, в виду окружающего нас зла, существовать так, как 6ы совсем не существуешь. О, тогда спокойно, легко, никаких обид и огорчений!… Но не забудем, что борьба со злом и всякою неправдою есть наша нравственная задача. Христианское терпение вовсе не есть какая-то нравственная вялость и бессилие. Не думайте, что этим своим ложным терпением вы обнаруживаете свою доброту, ибо вникните только, что лежит в основе этой доброты, какие по большей части себялюбивые побуждения ее обусловливают. Всегда щадите и уважайте личность, но не потворствуйте злу; личность ведь не тожественна со злом, которое она совершает, а последнее есть только болезненный нарост на духовном теле. Если св. Апостол говорит, что любовь «вся терпит» (1Кор.13:7), то это вовсе не значит, что она терпит и попускает всякое зло, и неправду, и 6есчиние, а любовь «долготерпит» (1Кор.13:4), – не смотря на все испытываемые огорчения, она все-таки терпеливо выжидает исправления грешника, употребляя всяческие меры духовного на него воздействия.

Христианское терпение вовсе не есть какое-то нравственное расслабление, а оно – великий труд и подвиг. «Блаженны алчущие и жаждущие правды… Блаженны изгнанные за правду» (Мф.5:6–10) – вот терпение Христово. Терпите за правду, сколько бы вас ни злословили; терпите ради нее, хотя бы тьмы тем врагов восстали против вас; терпите, как бы ни было бедственно ваше материальное положение и не поддавайтесь соблазну со стороны зла. А если вы терпите только для достижения своего земного благополучия, устроения своих земных дел, извлечения разных для себя выгод, то это вовсе не будет терпение христианское. Это просто – житейская настойчивость, житейская выдержка, обычная сила характера.

Нужно ли говорить о том, что где правда, там и Бог, а потому нашим утешителем в христианском терпении является Отец наш Небесный. Он есть Бог утешения (Рим.15:5), «Бог всякого утешения» (2Кор.1:3). По слову Апостола, Он «утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!» (2Кор.1:4). Кто страждет ради Бога и с помощью Божией, тот со Апостолом может сказать о себе: «мы повсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставляемы; низлагаемы, но не погибаем» (2Кор.4:8–9). Поэтому христианское терпение не подобно терпению древнего мудреца – мрачному, тупому, холодному, покоящемуся на презрении к другим. Оно терпение радостное и светлое, ибо соединено с утешительною надеждою на освобождение нас от страданий на ожидающую нас награду на небесах, в царстве славы, где наступит полное торжество правды. «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5:12). «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (Иак.1:12). «Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим.8:18).

Кто любит правду Божию, тот не должен от нее отрекаться, ибо это значило бы разрушить свою внутреннюю жизнь, отказаться от того, что составляет высочайшую ценность жизни. Поэтому терпение христианское есть терпение до конца, до положения самой жизни. «Претерпевший же до конца спасется» (Мф.24:13). И если обычное житейское терпкие закаляет нас, укрепляет нашу волю, то тем более, конечно, велики плоды христианского терпения. Терпение ради правды Божией дает нам возможность опытно дознать всю силу, величие и сладостность этой правды, а чрез это укрепляется наша вера, делается драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота (1Пет.1:7). «Возлюбленные» – пишет Апостол: – «огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного; но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете. Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух славы, Дух Божий, почивает на вас; теми Он хулится, а вами прославляется. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь» (1Пет.4:12–16).

Закон нравственной жизни таков, что добродетель всегда связана с трудами и тягостями. Великая душа познается именно в страданиях за правду. Страдать, и в тоже время делать добро, и не падать духом, и продолжать борьбу со злом, не давая ему никакой уступки, это великий подвиг, на который трудно решиться. Но нужно помнить, что «то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо» (1Пет.2:10). Необходимо мужаться, ибо Господь видит труд терпения и воздаст «по терпению дела благого» (Рим.2:7). В нынешнее печальное время неверия и как бы намеренного изгнания веры из души человека не стыдитесь сказать, что вы веруете, – что вы христианин, православный христианин. В нынешнее печальное время пренебрежительного отношения к Церкви и ее уставам не стыдитесь сказать, что вы любите Церковь, как духовную свою мать, родившую вас, почитаете ее и подчиняетесь ей, как верной руководительнице в вашей духовной жизни. Ныне Христово учение, для всех, откровенное (2Кор.4:2–3), заменяется различными подпольными учениями, и не стыдитесь смело заявить, что вы защитник честного труда, защитник собственности и враг всякого насилия, в какой бы форме оно ни проявлялось. На место христианства ныне уже желают поставить какое-то «новое христианство». А вы мужественно спросите: что это за «новое христианство», – что оно – скажем словами Апостола – «начал проповедывать другого Иисуса, которого мы не проповедывали, или если бы вы получили иного Духа, которого не получили, или иное благовестие, которого не принимали» (2Кор.11:4)? Нового христианства нет и не может быть, а верно только то, что мы живем не по-христиански, не осуществляем великих христианских заветов.

Христианское терпение и соединенное с ним христианское мужество всегда необходимы, а особенно в нынешнее печальное время несомненной духовной расшатанности и духовного расслабления. Ныне требуется особенный героизм духа, чтобы идти против ложного течения. И хвала тем, которые не смотря на все горести и страдания, крепко стоят за веру, за Церковь, за Царя, за отечество, за народность, за христианское просвещение, за истину и правду Христову, не знающую никакого насилия. Хвала тем, в ком «печаль века сего» и «лесть богатства» (Мф.13:22; Мк.4:19; Лк.8:14) не угасили возвышенного христианского настроения.

Таков закон нравственной жизни, что добродетель приобретается только великим трудом и подвигом. Торжество правды есть уже само по себе достойная награда за наше терпение. Но мы слышим утешительнейшее слово: «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех»; вам уготовано «к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас» (1Пет.1:4); «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас».

Всем страдающим и терпящим напомним слова святителя Божия, Иоанна Златоуста, великого страдальца за правду Христову. «Иисуса, которому служишь, Иисуса зови непрестанно» в страданиях; «одно мановение Его – и в миг все изменится». «Одно только есть истинное горе: это грех, а все прочее… тень, дым, паутина или что-нибудь еще более ничтожное». «Чем больше возрастают и усиливаются скорби, тем обильнее венцы». Терпение есть «матерь всех благ».

Слава, Господи, долготерпению Твоему, слава Тебе! Будем приобщаться страстям Христовым (Флп.3:10), ибо это необходимый путь нашей нравственной жизни. «Терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса» (Евр.12:1–2). «Аще терпим, с Ним и воцаримся» (2Тим.2:12). – Аминь.

4. Слово в день Крещения Господа нашего Иисуса Христа. О христианской правде

Произнесено в великой церкви Киево-Братского монастыря 6-го Января 1912 года.

«Остави ныне: тако бо подобает нам исполнити всяку правду» (Матф. 3:15)

Сын Божий, Сын человеческий приходит на Иордан ко Иоанну креститися от него (Матф. 3:13). Какое величайшее смирение, какое божественное самоуничижение! Имел ли нужду в крещении во оставление грехов (Лук. 3:3), в крещении покаяния (Матф. 3:11) Тот, Кто греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех его (1Петр. 2:22), Кто искушен был по всяческим по подобию, разве греха (Евр. 4:15), Кто сам о Себе говорил своим врагам: кто от вас обличает мя о гресе (Ин. 8:46)? Иоанн трепещет, по откровению от Духа знает, что Пришедший к нему крепче его есть (Матф. 3:11), что хотя Он приходит по времени после него, но по достоинству Он пред ним (Ин. 1:27), что поэтому он не достоин отрешити ремень сапогу Его (Ин. 1:27; Матф. 3:11). И Иоанн Креститель возбраняше Ему, глаголя: аз требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мне (Матф. 3:14)? Но Сын Божий, Сын человеческий не выделяет Себя из других сынов человеческих: Он подчиняется закону. Крещение Иоанна было божественным установлением (Матф. 21:25) и Он исполняет его. Остави ныне: тако бо подобает нам исполнити всяку правду. (Матф. 3:15). «Я пришел разрешить клятву, лежащую на вас за преступление закона, потому должен прежде Сам исполнить весь закон и освободить вас от осуждения и таким образом прекратить действие закона»! (Св. Иоанн Златоуст, Творения, VII, 1, стр. 123). Христос Спаситель был под законом: да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем (Гал. 4:5).

Братие! Ныне на место закона правда Божия явися, свидетельствуема от закона и пророк (Рим. 3:21). Нужно нам исполнить всяку правду – не ветхозаветную, упраздненную Христом, а правду новозаветную, правду Христову. Пусть эта правда проникнет все наши отношения: семейные, общественные, государственные, пусть она одухотворяет нашу науку, наше искусство, проникает нашу промышленность. Много ныне говорят об отношении личности и общества, взаимодействие между ними, несомненно, самое живое и тесное. Но Христово учение требует прежде всего личного духовного творчества, оно обращается прежде всего к отдельной личности. Пусть последняя всецело проникнется правдой Христовой, соделает ее своей внутренней жизненной силою, станет по слову Апостола рабом правды (Рим. 6:19), и тогда все просветлеет, все преобразится, все будет служить нам во благо. Правда Христова – это жизнь мира, без которой он разлагается; она – соль земли (Матф. 5:13), предохраняющая мир от гниения.

Аще не избудет правда ваша, – говорит Господь, – паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Матф. 5:20). Правда Христова, вопреки правде фарисейской, есть правда внутренняя, очищающая сердце, обновляющая всего человека. Будьте смиренны, сокрушенны духом, будьте милостивы, чисты сердцем, любите мир и творите среди людей мир, страдайте за правду – вот чему научает нас Христос Спаситель. Уважайте бесконечно личность другого, никого не осуждайте, будьте целомудренны, прощайте обиды, наносимые вам, воздавая добром за зло, не привязывайтесь к земному, помышляйте о небесном, душу свою спасайте – вот требования Христовой правды. Правда эта не ищет внешности, показности, а совершается в глубине кроткого и молчаливого христианского духа. И наша милостыня, и пост, и молитва должны иметь внутренний характер, служить к возвышению и очищению нашей души. Что пользы в милостыни, если мы совершаем ее для того только, чтобы вострубить о ней всем? Какое значение имеет пост, при котором страсти греховные со всею силою воюют в нас? Молимся ли мы действительно, если наша молитва не бывает всецелым устремлением нашей души к Богу? Правда Христова требует внутреннего единения христианского слова и христианского дела, той гармонии, которая встречается в жизни сравнительно так редко. Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех (Матф. 7:21).

Правда Христова есть правда вечная, неизменная, никогда не преходящая. Она не делает никаких уступок нашей нравственной косности, она не приспособляется к нашим слабостям, нашим привычкам, нашим вкусам, нашему современному состоянию жизни. Она, подобно солнцу, сияет над нами и Христос есть Солнце Правды. Лучи этой правды падают на нашу грешную землю и поскольку они проникают и оживляют ее, постольку человеческая жизнь и ее устроение имеет для себя вечную незыблемую основу. Идеал правды Христовой бесконечный, неисчерпаемый. Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Матф. 5:48). Эта правда есть живая вода, являющаяся для человека источником воды, текущия в живот вечный (Ин. 4:14).

Подобает нам исполнити всяку правду. Христос Спаситель исполнил ветхозаветную правду, подчинившись закону, хотя Сын Человеческий есть Господин и субботы (Марк. 2:28). И мы, отложивши всякую гордость и запинающий нас грех (Евр. 12:1), подчинимся игу Христову благому и легкому (Матф. 11:29), приобщимся Христу, духовно сроднимся с Ним, елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3:27). Нужно жизнью своею показать, что мы действительно облеклись в нового человека, совлеклись ветхого с деяньми его (Кол. 3:9–10; Ефес. 4:23–24). Нужно опытно подтвердить, что мы христиане не по имени только, что мы действительно очищаем, убеляем во Христе ризы свои (Апок. 7:14). Обычное возражение против силы и действенности христианства, будто оно оказывает малое влияние на жизнь людей. Но вина здесь, конечно, не христианства, а вина всецело падает на нас, желающих всячески приспособлять божественное к своему человеческому, «слишком человеческому». Великое, как известно, не перестает быть великим, потому что оно немногими настоящим образом понимается, находит мало истинных ценителей, самоотверженных служителей и исполнителей. Правда Христова, как она ни высока, может быть осуществляема во всяком звании и состоянии. Когда говорится об этой правде, то исчезает различие между высшим и низшим, между богатым и бедным, варваром и скифом, рабом и свободным (Кол. 3:11), для всех она одинаково обязательна, в душе каждаго является животворящим началом.

В наше время, быть может больше, чем когда либо, нужно возводить мысль и сердце людей к высоте Христова учения, ибо жизнь наша, при ее видимых успехах, бесконечно далеко отстоит от христианской правды. Есть люди, которые к этой правде совершенно равнодушны: они живут так, как будто она никогда не открылась в мире; они всегда готовы в ответ на речи о правде сказать то, что в свое время говорили афиняне, когда св. апостол Павел проповедывал о воскресении: об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17:32). Для них основою жизни является: станем есть и пить, ибо завтра умрем (1Кор. 15:32). Жалкое жизнепонимание, приводящее к гибели, поселяющее в конце концов полное отвращение к самой жизни! Есть такие умствователи, которые, наряду с вопросом: что́ есть истина? (Иоан. 18:38), готовы поставить вопрос: что́ есть правда? Для них истинно то, что можно видеть и осязать, для них справедливо то, что́ выгодно, полезно, другой правды они не знают, кроме торжества силы, внешней мощи. Но уразумеют они правду Божию тогда, когда откроется день правды, явится праведный Судья, пред Которым все объявлено (Евр. 4:13), Который во свете приведет тайная тьмы и объявит советы сердечныя (1Кор. 4:5). Есть в наше время и такие люди, которые, по-видимому, очень много размышляют о христианской правде и желают всячески провести ее в жизнь. Но христианскую правду они понимают не столько как правду духа, сколько как правду внешних, материальных отношений, они представляют ее силою, наружным образом уравнивающую людей. Но христианское учение бесконечно далеко от такого внешнего уравнения, достигаемого при том иногда насильственным путем. Оно ясно, как мы сказали, говорит, что во всяком звании, во всяком состоянии и положении христианин может осуществлять правду Христову. Не имеет никакого значения внешнее уравнение, если бы оно было возможно, когда мы внутренне духовно разъединены.

В чем состоит правда, что нужно делать? Этот вопрос всегда занимал и занимает человечество. Когда-то многочисленные толпы народа стекались на Иордан к великому проповеднику покаяния – Иоанну Крестителю. И спрашивал его народ: что́ же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот отдай неимущему, и у кого есть пища, делай то же (Лук. 3:10–11). Христианское милосердие – милосердие свободное, вытекающее от любвеобильнаго сердца, вот великая сила в осуществлении христианской правды. Оно выводит из нужды, избавляет от горя и страданий, оно облегчает тяжелую, особенно в наше время, так называемую борьбу за существование, оно сострадает, помогает, ободряет и утешает, а не механически уравнивает… Пришли, – читаем в Евангелии, – и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте больше определённого вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем (Лук. 3:12–14). Каждый будь справедлив, честно исполняй вверенное тебе Богом служение, в каком бы звании ни был, ходи достойно того звания, в которое ты призван, будь бесконечно далек от проявления какой бы то ни было несправедливости.

Правда Христова не может быть вполне осуществлена в этом мире греха и тления. Здесь она встречает сильнейшие препятствия в нашем себялюбии, честолюбии, мамонослужении. Мы по слову Господа чаем нового неба и новой земли, на которых живет правда (2Петр. 3:13), где она царствует. Но мы должны жить так, чтобы христианская правда все более и более нас одухотворяла, проникала все наши взаимные отношения. Повинитеся Богу, – научает апостол, – смиритеся под крепкую руку Божию (1Петр. 5:6), повинитеся убо всякому человечу созданию Господа ради (1Петр. 2:13), повинуйтесь от души (Кол. 3:23), по совести, повинуйтесь друг другу в страхе Божием (Ефес. 5:21) – вот чего требует христианская правда. Мы ежедневно молимся: да приидет царствие Твое, а вместе с сим – да приидет правда этого царства.

Существует божественное учреждение, основанное на земле, для того чтобы воспитывать людей, облекать их во Христа, облекать в совокупность христианских добродетелей и, таким образом, приводить их к Богу. Это есть Церковь Христова. Она столп и утверждение истины (1Тим. 3:15) и всякой правды. Она действует внутренним образом, подобно закваске, она должна постепенно оквасить все тесто (Матф. 13:33). Она научает каждого из нас жить по правде Божией; она вводит животворные христианские начала в семью, в общество, в государство. Отделять государство от Церкви, о чем теперь некоторые говорят, это то же, что отделять тело от души, без которой тело мертво есть (Иак. 2:26). Нет такой силы на земле, которая могла бы заменить собою великую, животворную, неисчерпаемую силу Церкви, ибо, основанная Христом, она есть неизменная носительница вечных, божественных христианских начал. В наше время некоторые желают созидать на земле царствие Божие, не будучи сами членами этого царства, не принадлежа к Церкви, не питаясь ее живительными соками. Попытки их пустые, совершенно бесполезные и ни к чему положительному они не приведут. Нельзя строить, не имея крепкого основания. «Естественный прогресс», «естественная нравственность», «естественное развитие» – это такие понятия, в которых сами защитники этой «естественности» не дают себе ясного отчета. Норма жизни заимствуется не из того, что человек есть, а из того, чем он должен быть, а это должное совершеннейшим образом указывается христианством. Мечтают некоторые о водворении здесь какого-то земного рая без христианства, без христианской правды. Жалкие, пустые, не имеющие никакого смысла мечтания!

Христос Спаситель есть Солнце правды. Принявши крещение от Иоанна, сошедши, будучи Безгрешным, в воды Иордана, где крестились во оставление грехов, Он показал этим, что Он омоет все наши грехи, очистит нас от всяких нечистот, даст новый путь правды. Он наша правда же и освящение и избавление (1Кор. 1:30). Он вознес наши грехи на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды (1Петр. 2:24). Пожрите жертву правды (Пс.4:6). «Приобретайте правду, приносите правду, тот дар Богу величайший, та жертва Ему приятна, то приношение весьма Ему благоугодно», которое состоит «в совершении праведных дел». Для такой жертвы «ни бедность не служит препятствием, ни недостаток средств остановкою, ни место, ни что-нибудь другое подобное»! (Св. Иоанн Златоуст, Творения, V, I, стр. 27). Св. Апостол наставляет своего ученика Тимофея: гони же правду, благочестие, веру, любовь, терпение, кротость: подвизайся добрым подвигом веры, емлися за вечную жизнь, в нюже и зван был еси (1Тим. 6:11–12). Гони же правду (1Тим. 6:11), всецело ею одушевляйся, соделай ее началом своей жизни, все более и более в ней преуспевай, ибо она есть совокупность всех христианских добродетелей. Подобает нам исполнити всяку правду (Матф. 3:15). Блаженны страдающие за Христа и Его правду Блажени, алчущии и жаждущии правды: яко тии насытятся (Матф. 5:6). Аминь.