ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений Феофана Затв.
ПЕРЕЙТИ на страницу Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни. Феофан Затворник

1. Слово в неделю пред Крещением (Наитствующая в Крещении Благодать Духа Святого запечатлевает внутренние изменения сердца и движения духа и из них образует в нас нового внутреннего человека)

2. Слово на Крещение Господне (Господь повелел Своей Церкви светло праздновать Свое Богоявление, а каждого из нас благоволит ввести в радость празднества только через суд совести)

3. Слово на Крещение Господне (Как подобает вести себя крещенным на Крещение Господне? Место языческих обычаев при встрече нового года. О ясновидящей. Надо осознать неотложность дела своего спасения и проявить решимость в устремлении к Господу)

4. Слово в неделю по Крещении (Все, что к положению в нас христианской жизни зависит от Благодати Божией, подается тотчас и обновление совершается благодатно, то же, что зависит от нашей свободы, отлагается до возраста, когда человек самостоятельно и самоохотно предает себя Благодати)

5. Слово в неделю по Крещении (Христианское общество имеет свой дух, свои начала и свои правила, и должно противостать проникновению и укреплению чуждых ему языческих обычаев, как унизительных для христиан и оскорбительных для Господа)

6. Слово на сретение Господне (как достигнуть блаженства Сретения Господа?)

7. Слово на Сретение Господне (Сретают Господа только ревностным исполнением заповедей. Это плод многотрудной деятельности и награды за труды. Сретение Господа – явление внутренней жизни человека)

8. Слово на Сретение Господне (Песнь преподобного Симеона «Ныне отпущаеши» означает предел чаяний человека – встреча с Господом и что такое царство Божие, которое внутрь нас есть)

1. Слово в неделю пред Крещением (Наитствующая в Крещении Благодать Духа Святого запечатлевает внутренние изменения сердца и движения духа и из них образует в нас нового внутреннего человека)

 Ныне неделя пред Просвещением, или Крещением; следующая неделя имену­ется неделею по Просвещении или Кре­щении; в средине их стоит Крещение Господне. Все три, держа внимание наше на святом креще­нии, о нем и рассуждать располагают. Будем же рассуждать о святом крещении!

 Прошлый раз, на новый год, ища нового, мы в своем лице нашли единственную новость — новотварность, пакибытие (новую жизнь), или возрождение в Гос­поде Иисусе Христе благодатию Святого Духа, чрез святое крещение. Ныне потому не непос­ледовательно будет объяснить, что это за новое рождение и в чем оно состоит?

 Святой апостол Павел, рассуждая о святом таинстве крещения, сокровенную силу его сравнивает с смертию и Воскресением Господа. По­гружаясь, говорит, в купель, мы умираем, а вы­ходя из купели, воскресаем; умираем в купели для жизни плотской и греховной, а воскресаем из купели для жизни духовной, святой, богоугод­ной, — «или не разумеете, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть его крестихомся! Спогребохомся убо ему крещением в смерть, да якоже воста Христос от мертвых славою От­чею, тако и мы во обновлении жизни ходити нач­нем… Ветхий наш человек с ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не рабо­тами нам греху» (Рим.6,3.6)

 Как светл воскресший Господь, так светло бывает естество наше, обновляясь в бане па­кибытия благодатию Святого Духа. Но не по­думайте, братие, что тут все производит одна благодать и производит только внешно или как-нибудь механически. Нет. Спасительное дей­ствие сие совершается незримо внутри; причем наитствующая в крещении благодать Духа за­печатлевает собою ряд внутренних изменений сердца и движений духа и из них образует но­вого в нас потаенного сердца человека. Почему святой апостол Петр крещение именует совес­ти благи вопрошением у Бога, чем означается образование особенного, благодатию крепкого, нравственного характера. Что и как здесь быва­ет и быть должно, я поясню вам несколькими мыслями.

 Всемилостивый Господь, сотворив челове­ка по образу и по подобию Своему, указал ему тем последнюю цель во внутреннейшем обще­нии с Собою, оградив ее и известными, подруч­ными человеку условиями. Путь к достижению сей цели Бог положил в ревностном исполнении святой воли Его, которую напечатлел в чистой и непорочной совести человека, но не связал его в направлении своей деятельности, а одарил его свободою действовать, как хочет, по своему ус­мотрению, для того, чтоб он сам себя, произволь­но и самоохотно, определял на неуклонное хож­дение в ведомой воле Божией. Для того же, чтоб человек имел возможность совладеть со своею свободою, Он в том же духе, в коем обитает сво­бода, внедрил страх Божий, или чувство все­сторонней зависимости от Бога, Вседержителя, Всепромыслителя и Всевоздаятеля. Вот все сти­хии нашей, по первоначальному устроению, ду­ховной жизни. Соединяясь в одно, они обра­зовывают единое, нравственно-духовное лицо, жизнь которого должна была строиться и со­вершаться так, чтоб оно в чувстве всесторонней зависимости своей от Бога, само себя самоохот­но определяло на неуклонное хождение в свя­той воле Божией, истолковываемой совестию, в уверенности, что за это пребывать будет во внут-реннейшем общении с Богом — источником жиз­ни и блаженствовать в Нем. К сему предназна­чен человек, и так бы шла жизнь его всегда, как сим образом идет она постоянно у Ангелов свя­тых, если 6 не падение.

 Падение расстроило внутренний порядок духовной жизни. Отпал от Бога человек, и об­щение с Ним непосредственное прекратилось; чувство зависимости от Него замерло или осла­бело, и не стало у человека сил совладать со своею свободою, устремившеюся уже не вслед воли Божией, тем более что и совесть или со­всем перестала истолковывать волю Божию, или стала толковать ее криво. Так распались стихии жизни духовной — и жизни духовной не стало.

 Между тем природа человека осталась та же, и назначение его пребыло то же. Почему и вос­становление его могло совершиться не иначе, как чрез восстановление первоначальных духовных сил его и возведение их в предопределенное вза­имное отношение. Сие-то и совершает таинство крещения по предварительном приготовлении к тому рядом внутренних изменений.

 Приведу вам в пояснение сего один пример! Святой апостол Петр проповедует в день Пяти­десятницы. Слушавшие, прослушав проповедь, воскликнули: что же нам делать? Святой Апос­тол отвечал: «покайтеся»; и в другом месте: «покайтеся и веруйте во Евангелие» (Мк.1,15), и «да крестит­ся кийждо вас во имя Иисуса Христа и приимете дар Свяшаго Духа» (Деян.2,38). Разберите, что здесь? — Проповедь просветила совесть; просвещенная совесть воскресила чувство зависимости от Бога, или страх Божий — и вот из сердца вопль: что же делать? — Покаяться, уверовать, принять бла­годать чрез крещение. Покаяться — это значит решиться оставить дела богопротивные и обра­титься к Богу, или, что то же, определить свобо­ду свою опять на хождение в воле Его, как опре­делено первоначально. Кающийся и готов бы на это; но как приступить к сему, когда он чувству­ет в себе, с одной стороны своенравственное бес­силие, а с другой — немирность с Богом, кото­рого всегда прогневлял, и со своею совестию, которую всегда оскорблял. Во исцеление сих главных немощей и подается ему благодать Духа, как опора нравственной крепости, и вера в Гос­пода Иисуса Христа, как единое средство к уми­ротворению совести и воссоединению с Богом. Замечаете ли, как здесь, в новом, благодатном ус­троении, все прежние стихии и силы духовной жизни, ослабленные и распавшиеся в падении, возводятся опять к своему значению и союзу! Чувство зависимости от Бога воскресает в по­каянии, совесть просвещается словом Божиим, свобода укрепляется благодатию, общение с Бо­гом посредствует чрез веру в Господа Иисуса Христа, единого Ходатая Бога и человеков. Так все стихии — каждая своим особым и живи­тельным врачевством — оживают.

 Остается только слить их воедино, собрать, как лучи, в один фокус. Это и совершается в купели крещения, которое в сем отношении есть как бы благодатное горнило, где из восстанов­ленных таким образом предварительно стихий духовной жизни вседейственною благодатию созидается новая тварь о Христе Иисусе, обра­зуется потаенный сердца человек. Из купели мы выходим новыми в таком именно смысле, чув­ствуем себя так новыми, такую именно вкусив­шими новую жизнь, — и начинаем блаженство­вать. Вот смотрите, что говорится о тех, кои обратились проповедию святого апостола Пет­ра. Приявши слово, говорится в книге Деяний святых апостол, крестились, и тут же прибавля­ется: начали пребывать в учении, общении, мо­литве, все были вместе, все у них было общее, как бы одна душа и одно тело,— единодушно пребывали в церкви, непрестанно хвалили Бога в радости и простоте сердца (Деян.2). Как только окре­стились, так и начали жить новою жизнию. Сия новая жизнь сознается всеми крещаемыми и есть их удел и наследие. Собрав теперь в одну мысль все начала духовно-благодатной жизни соответ­ственно первоначальному их устройству, мы ви­дим, что крещеные по внутреннему своему на­строению таковы. По вере в Господа Иисуса Христа, примирившись с Богом и приняв от Него благодатную силу, христиане чувствуют себя определенными и сильными к неуклонному хож­дению в воле Божией, о чем и ревнуют они с готовностию на всякие труды и пожертвования, ощущая радость Богообщения — временную, еще здесь, предвкушая и нескончаемую, имеющую быть в вечности.

 В сем-то и состоит совести благи вопроше­ние, или образование христианского нравствен­ного характера. Привожу вам сие затем, чтоб не забыли вы, что сила крещения состоит не в од­ном благодатном обновлении естественных сил духа, но и в нравственном изменении характера, в том и другом вместе. По Божию устроению, сначала происходят в духе человека нравствен­ные изменения, а потом благодать, вселяясь в человека чрез таинство, запечатлевает их в нем и тем обновляет самое естество его. В христиа­нине уже не одно естество, а и благодать. На вид внешний он то же, что и все нехристиане, а на деле он есть растворение и смешение есте­ства и благодати. Медь, например, одна издает звук глухой, а в соединении с серебром звучит чище и звончее, хотя на вид разности и незамет­но в той и другой. Медь одна — это естество наше; медь в соединении с серебром — это то же естество, облагодатствованное в крещении. Возьмите яблоко с дикой яблони и яблоко садо­вое. На вид они, может быть, совершенно похо­жи, а внутреннее достоинство того и другого со­всем не то. Так христианин и нехристианин на вид будто одинаковы, но внутренний их не ха­рактер только, но как бы и состав не одинаковы. Вся слава христианина внутрь. Сами же хрис­тиане не могут не сознавать сего отличия и из­менения, не в ущерб своему смирению, а в возда­яние славы Богу, спасающему их. Не все гибнет в человеке падшем. Следы прежней красоты ос­таются на всех силах его, только силы сии у него разрознились и распались. Это то же, что разби­тое зеркало. Когда же восстановляется внутрен­ний мир жизни духовной, тогда это бывает то же, что зеркало цельное, которое ясно отражает все черты и части лица смотрящего. Обращаясь внутрь себя, ибо внутрь себя живет, христианин может ли не сознавать в себе сей дарованной ему целости? Употреблю другое сравнение. До крещения человек то же, что расслабленный в членах своих: ни стать, ни двинуться не может. По крещении он то же, что расслабленный исце­ленный, о котором говорит Евангелие, что он ходил, скача и радуясь. Так чувство бодрости и крепости сил, присущее христианину, облагодатствованному в крещении, может ли не свидетель­ствоваться в сознании? Вот и еще один образ! Зрительные трубки имеют три состава. Когда вдвинут сии составы один в другой, трубки не показывают вещей как следует, а когда они раз­двинуты по соразмерности, все тогда видно в них хорошо. Трубка есть образ нашей тресоставности — из духа, души и тела. В падении дух под­чинился душе, а душа и дух телу и чрез то стали дурно видеть свои отношения, дурно держать себя в них. В получившем новое благодатное рождение дух возводится в свое право — дер­жать душу в своем чине, а чрез нее и тело. Чело­век тогда получает предопределенный строй ча­стей естества, ясно сознает свое отношение к небу и земле и достойно себя держит в сих отноше­ниях. Такое возу строение может ли укрыться от очей ума и совести?

 Видите теперь, какова сила святого креще­ния и как от нас самих не могут укрыться спа­сительные действия его в нас? Войдите теперь в себя и сами для себя решите, есть ли там то, что дает святое крещение, или нет?

 Если есть, возблагодарим Господа, без само­возношения, однако ж, ибо все от Него; а если нет, обличим себя, и укорим, и поспешим воспол­нить лишение сие чрез таинство покаяния, в ко­ем вновь крестятся грешащие, не в купели, а в слезах, хотя жизнь новую получают такую же, какая дается в купели. Аминь

 5 января 1864 г.

2. Слово на Крещение Господне (Господь повелел Своей Церкви светло праздновать Свое Богоявление, а каждого из нас благоволит ввести в радость празднества только через суд совести) 

 Празднуя Святое Богоявление, перенесем­ся мыслию на самое место события и будем разумно внимать происходивше­му там! Вот Вифавара! Вы видите на берегу свя­того Иоанна, в одежде из верблюжьего волоса, с поясом усменным (кожаным) о чреслех своих. Его окру­жает бесчисленное множество народа из Иеру­салима, Иудеи и всей страны Иорданской. Кре­щение Спасителя только что кончено; и очи всех обращены на восходящего от воды Сына Чело­веческого. Они больше ничего и не видят. Но изострите верою око ума вашего и вслед за Иоан­ном, минуя сие видимое всем, установите вни­мательный взор на то, что не всем видимо — на небо отверзтое, голубя сходящего и глас слышанный: «сей есть Сын мой возлюбленный, о немже благоволих!» (Мф.3,17). Установите взор ваш и не отрывайте внимания вашего от сего дивного видения! О! Кто даст слову нашему силу, чтоб достойно воспеть славу Бога, в трех ипостасях на Иордане явившегося!

 Вместе с потерянным раем заключились не­беса правдою Божиею. Но как сильного напора вод не удерживает и крепкая преграда, так рас­таяла наконец крепость правды от огня любви Божией, и се отверзошася небеса. Отверзем, братие, и мы все силы естества нашего, ненасытно восприимем Бога открывшегося и насладимся Им. Напитаем им все чувства, все помышления и желания свои.

 Мы погружены во тму, но вот обильный свет. Мы поражены безотрадным разъединением — и с небом и с собою; но вот всеоживляющее при­мирение. Мы измождены бессилием, но вот неис­тощимый источник всяких сил!

 Итак, как после долгой ночной темноты вся­кая тварь жаждет света и с желанием устремля­ется принять первые лучи восходящего солнца, так и мы, устремив на Богоявление просветлен­ное верою око ума, желательно восприимем от­радные лучи Божественного устроения нашего спасения, испускаемые милостивым словом Бога Отца, и насладимся ими.

 Как сжатая холодом зимы тварь жадно встре­чает разрешающую узы холода весну и прием­лет снова стройное оживление, так и мы ожив­ленным надеждою спасения сердцем восприимем примирение, воссиявающее в Господе крещаемом, и насладимся им!

 Как во время зноя летом жаждущая земля всеми устами пьет нисходящий с неба дождь, так и мы всем желанием души восприимем всякую силу, готовую излиться на нас от Духа, сходяще­го в виде голубя, и насладимся тем!

 Зачем бы нам и приглашать себя к сему? Ибо не все ли мы введены уже во все домостроитель­ство спасения! Не все ли потому должны быть и просвещены, и умиротворены, и оживлены? Но о, когда бы было так! Некогда, помянув об Иоан­не Крестителе, Господь с укором говорил иуде­ям: он был светильник, горяй и светяй, а вы других утех искать восхотели в час светения его. Вот каждогодно во Святой Своей Церкви и на нас наводит Господь свет Иорданского при Иоан­не Богоявления Своего. Не говорит ли Он нам чрез то: вот где свет горящий и светящий! Смот­рите же не восхотите иначе как радоваться в час светения Его.

 Блюдите убо, братие, како опасно ходите! Не поражают ли иногда обольстительно слух наш обманчивые клики врагов нашего спасе­ния?

 Суемудрие глашает: ко мне идите, у меня свет. Но у него не свет, а только призрак света, и те, кои слушают его, нарицают свет тмою и тму светом.

 Мир зовет: ко мне идите, я дам вам мир! Но у него не мир, а призрак мира, и увлеченные им, поздно уже обличив ложь, укорно осуждают его, говоря: мир! мир! и где есть мир?

 Князь мира обещает простор и жизнь, и силу, и довольство. Но у него нет ни силы, ни сво­боды, ни довольства, а только призрак их — и обольщенные им имя только имеют, что жи­вы, свободны и довольны, а на деле суть обумо­ренные (теплохладные), томимые лишениями рабы.

 Поспешите, братие, стяжать навык к разли­чению всего этого при свете Богоявления и не увлечетесь тем, что именуется только светом, и миром, и силою, а не есть, но паче устремитесь к Тому, Иже есть путь, истина и живот, правда же, и освящение, и избавление.

 Вот чуть не дошли мы до суда и самоосужде­ния. Что же, так хочет и Господь. Церкви повелел Он светло праздновать Свое Богоявление, а каж­дого из нас благоволит ввести в радость празд­нества только чрез суд совести. Кто вкусил даров, ради коих празднует Церковь, тот радуется, а кто не вкусил, вкуси прежде, и возрадуешься. Аминь.

 6 января 1864 г.

3. Слово на Крещение Господне (Как подобает вести себя крещенным на Крещение Господне? Место языческих обычаев при встрече нового года. О ясновидящей. Надо осознать неотложность дела своего спасения и проявить решимость в устремлении к Господу)

 Воспевать бы ныне только славу Бога, троично явившегося на Иордане, славу, ве­ликолепие коей восхищает и Ангельс­кие умы и Ангельские языки возбуждает на пение и песни духовные. Но гожи ли мы с вами к тому, чтобы взяться за сие святое и пренебесное дело?! Подготовились ли, стяжали ль запас Богомысленных созерцаний и благогласных речений, и душу свою настроили ль, как Давидскую арфу, чтоб на ней Давидски издать Богодвижный пса­лом — Сыну, крещаемому, Святому Духу, осеня­ющему Его, и Отцу, свидетельствующему о Нем? Кто готов, тот пусть поет, услаждаясь утешитель­ными движениями сердца и многообъятными со­зерцаниями ума. А я понуждаюсь на другое об­ратить слово мое.

 В праздник Крещения благовременно спро­сить крещеных: так ли вы держите себя, креще­ные, как подобает крещеным? Тому ли Богу слу­жите, какому служить обещались в крещении? Смотря на вас, скажет ли всякий: это креще­ные? Это те, кои отреклись от сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всей гордыни его.

 Наперед прошу, не прогневайтесь. Хочу уко­рять вас. Хочу укорять за то, что вы к язычес­ким обратились обычаям и вместо Бога стали прибегать к бесам. Это не громкие только слова, а самое дело! Вспомните, как многие из вас встре­чали новый год, и теперь хладнокровно рассуди­те, похоже ли это на что-либо христианское!? До полночи проиграть в карты или проговорить о всяких пустяках, а в самую полночь, на ру­беже старого и нового года, взять бокалы и вер­теться,— что это такое? и есть ли тут какой смысл? Бог — Владыка времени и жизни на­шей — дал нам провесть один год и вводит в другой. В минуту сего перехождения что при­лично? — Воздеть руки к небу и поблагода­рить Господа за прошедшие милости и умолить Его продлить Свое благоволение и на будущее. В каждой ли семье особо так поступите, или со­беретесь по нескольку семейств вместе,— бла­гословенно так встретить новое лето. А вертеть­ся с бокалами — тут какой смысл? Шутка разве жизнь наша, и время — вещь ни к чему негожая? Если так, то конечно нельзя лучше встре­тить нового года, как пустословием и пляскою. Это будет — задать тон на весь год. Но ведь вы и сами так не думаете о времени и жизни!! Что же это делалось! Повеселиться захотели?! — Для веселия разве нет другого времени, со всем не­знаменательного? Да и веселье тут бывает у вас не так шибко. Нет, тут делалось что-то другое! Что же бы такое? Вы скажете: обычай зашел. И я подтвержу: обычай зашел, и прибавлю: обы­чай, совсем не христианский, а языческий, нече­стивый, богопротивный. Ведь этой минуты вы ожидаете, как момента священного, и бокалы бе­рете совсем не с такими мыслями, как в другое время, и вертитесь не в том духе, как обычно. Все это у вас делается как какое-то священно­действие. Спросим теперь вас: какому же это Богу совершается у вас такое священнодей­ствие?! Христу ли Спасителю, искупившему нас, желчь и оцет вкушавшему, Коего руки и ноги пригвождены были на кресте нашего ради спа­сения?! — Конечно нет. Кое общенье?! Кое об­щение Христови с Велиаром!?! Не к Нему сие идет, а или к Бахусу — языческому богу пьянственного веселия, или к Венере — богине плот­ских нечистых утех. И се боги ваши, новый Израилю! От них уж и ждите себе, чего жела­ли вы друг другу; а от Бога истинного нечего вам ждать, потому что когда Святая Церковь молилась Ему о благословении нового лета, вас не было в церкви. Сил не стало. Они принесены в жертву языческим богам, или пустой мечте и лести вражией.

 Что же теперь, и к чему ваши благожелания? Будто забрали вы в свои руки все блага и разда­ете их щедрою рукою — одному одно, другому другое — без обращения к Богу истинному?! Иначе сего и понять нельзя, как что вы разгра­били сокровищницу Божию и распоряжаетесь ею, как хотите, помимо Бога, Вседержавного Мироправителя, или все сладкие речи ваши — детское шутовство. Так-то, с какой стороны ни посмотришь на обычай сей, приходится сказать: недобра похвала ваша. И не оправдывайтесь, говоря, что при этом у вас не бывает мыслей богоотступнических. — Да ведь дело-то богоот­ступническое, а мысли о Боге при этом нет. Как же назвать это, как не богоотступничеством? Не оправдывайтесь и тем, что не знаете, как зашел обычай. Да как он зайдет, когда не примете? — Не отворяйте ему дома, и не зайдет. Вот так один не пустил бы, другой, третий. И все — ни к кому бы он и не зашел. И пусть бы он себе шел куда хочет и не срамил бы нашего города, освященно­го столькими святыми.

 Дело это, впрочем, уже прошлое. Не воро­тишь. Но вы порадуете Господа и святых Его, если, сознавши нелепость сделанного, раскаетесь и положите не подчиниться более таким пустым обычаям.

 Скорбно было сие слышать, но еще не прошла эта скорбь, как настала другая. Вот слышу на днях, что приехала какая-то ясновидящая и все потянулись к ней в чаянии выведать от ней все тайны и все судьбы жизни своей: что было, что есть и особенно — что будет. Ужели ж у вас нет настолько разуменья христианского, чтобы понять неосновательность своей надежды и непрочность обещаний этой обманщицы? Ведь она обещает, что даст ответ на все, о чем ни спросишь. Стало, она уверяет, что все знает. И вы не вспомнили, что этого ни о каком человеке сказать нельзя. Знает все только Бог один и тот, кому Бог от­кроет. А ей Бог ли открывает? — Куда! Кому Бог открывает, тот не станет торговать открове­ниями. Как же теперь можно вполне положить­ся на ее сказания? Кое-что, может быть, и угадает, а больше запутает и закроет неясными словами.

 Ведь тут то же бывает, что было в языческие времена в прорицалищах. Жрецы, пифии, сами идолы прорицали. Какою силою это совершалось, можете судить по тому, что когда являлся где истинный раб Христов, там прорицатели умол­кали, и бесы гласно жаловались на своих гоните­лей и стеснителей — христиан. Когда распрост­ранилось христианство, прорицалища замолкли. А вот ныне, когда ослабело христианство, опять они начали появляться в разных видах и манят к себе легковерных и посрамляют в них имя Христово. Сначала они на Западе открылись, а оттуда и к нам зашли и вот собирают дань с легковерных и суеверных. И добро бы обращать­ся к ним было — только легковерие. — Нет, тут надо видеть нечто более. Тут измена надежде христианской. Спроси себя: к кому это обраща­ешься ты и от кого ожидаешь себе помощи? — Какая-то, скажешь, есть тут сила. — Ты разве не знаешь, что единая есть истинная сила — сила Божия, от коей одной и можно ожидать всего. Обращаясь же теперь к сей безвестной силе, не отступаешь ли ты от единой истинной силы? Если так, — куда же это? — Конечно, к силе ложной, противоположной силе истинной, — или богопро­тивной. Я не берусь объяснять вам состояния сих прорицателей. По-моему, оно — необыкно­венное болезненное состояние, подлежащие кое­му, вследствие сего расстройства частию — сами видят шире, чем мы, а частию, или наиболее — бывают орудиями лукавых духов. Бесы пользу­ются их болезненным расстройством и чрез них влекут к себе слабых. Бесы ведь давно живут и много знают из прошедшего; они всюду летают и знают, что где теперь делается, и рассказывают чрез эти свои орудия. О будущем они не знают, а только гадают; но как вопрошателям своим многое из того, что было и есть рассказывают верно, то им верят и в том, что они говорят о будущем, хоть оно почти никогда не сбывается. В этом, полагаю, верный источник ясновидения. Судите теперь, что делаете вы, обращаясь к яс­новидящим? — Веру свою бесам обнаруживаете. Я вам это не свои гадания рассказываю. При­помните, что было в Филиппах во время пропо­веди там апостола Павла. Была там отроковица некая, «имущая дух пытлив», которая «стяжание много даяше господем своим» (Деян.16.16), — гадая и предска­зывая. Апостол Павел изгнал сего духа, говоря: запрещаю ти именем Христа, изыди из нее. — Дух вышел в тот же час. И господа, видя, что «изыде надежда стяжания их», воздвигли гонение на святого апостола Павла и Силу, который был с ним. Вот такого же рода и эта ясновидящая, которая теперь манит вас к себе. В ней дух пыт­ливый. Цель же ее — стяжания многа достать себе или доставлять тем, кои возят ее. Вам же от ней никакой пользы, одна трата денег и осквер­нение душ приближением к силе бесовской и доверием к ней.

 Вот и на это посмотревши, понуждаюсь ска­зать: не добрая похвала ваша! В одной части у вас — обычаи языческие, отзывающиеся идоло­поклонством, а в другой — прямое обращение к бесам. Что же это такое? Отреклись что ли вы от имени Христова? Или опять уже воцарился князь тмы, изгнанный Христом, Богом нашим? Ведь если 6 воскресить какого язычника и пока­зать ему сначала, как новый год у нас встречают, а потом — как все тянутся к пифии-прорица­тельнице, он не нашел бы никакой у нас разно­сти с тем, что бывало у них. Тут все наше, сказал бы он. И мы так же богам нашим служили — с весельем и пьянством, и так же к прорицательницам своим ходили. Где же тут Христос, и где христиане, крещеные во Христа, которые тогда так брали над нами преимущество?! Не права ли была бы речь его? — Конечно права. Как по одежде узнается, например, гражданин, чиновник и военный, так по обычаям, делам и надеждам узнается, кто какой веры. Если вы допускаете много такого, что не свойственно уверовавшим в Господа и крещеным во имя Его, кто виноват, если иной усумнится, крещены ли вы?

 Простите Господа ради, что в светлый празд­ник Крещения обращаюсь к вам с такими укорными словами. Долг имею говорить так, и гово­рю чести ради крестившегося Господа и нас крещением освятившего, с тою одною целию, чтобы вы осмотрелись и отстранили из поведе­ния своего все, что может лежать черным пят­ном на светлой одежде, которою облеклись вы в крещении. Аминь.

 6 января 1865 г.

4. Слово в неделю по Крещении (Все, что к положению в нас христианской жизни зависит от Благодати Божией, подается тотчас и обновление совершается благодатно, то же, что зависит от нашей свободы, отлагается до возраста, когда человек самостоятельно и самоохотно предает себя Благодати)

 Ныне неделя по Просвещении, или Кре­щении. Так названа она не по отноше­нию к Крещению Господа, а по отноше­нию к крещению верующих, которое в древности для взрослых совершалось на праздник Богояв­ления. Стало быть, нынешний день прямо напо­минает нам о собственном нашем крещении, на­поминает же конечно не праздномыслия ради, а затем, чтоб призвать нас к отчету пред своею совестию и Богом в том, что сделали мы с благодатию святого крещения. Я помогу вам, как это решить и что вследствие того надо нам делать.

 Припомните беседу мою в воскресенье пред крещением. Там видели мы, что верующий дол­жен выйти из купели крещения ревнителем ис­ключительно о богоугождении, с готовностию на все ради того пожертвования. Сей жар ревнос­ти по Боге с любовию и самоотвержением со­ставляет столь неотъемлемую черту христианс­кой жизни, что в ком оно есть, тот живет, в ком нет его, тот или мертв, или замер и спит. Это семя жизни и вместе сила жизненная! Она есть плод сочетания благодати со свободою. Чело­век всецело предает себя Божию вседействию; благодать, пришедши, восприемлет его, исполня­ет его, сочетавается с ним, и из сей сокровенной сокровищницы жизни выходит человек обнов­ления, ревнитель добрым делам (См.Тит.2.14), избранный быть святым и непорочным пред Богом в любви (См.Еф.1,4).

 Когда взрослые крещаютя, то они действи­тельно являются таковыми тотчас по крещении, ибо они тут же от своего лица представляют все необходимые к сочетанию с благодатию расположения сердца. Относительно же тех, кои крещаются младенцами, Божественная экономия нашего спасения благоволила установить такой порядок, что все, что к положению в нас начала христианской жизни зависит от благодати Бо­жией, подается тотчас и обновление совершается благодатно, то же, что зависит от нашей свободы, отлагается до возраста, когда человек самосознательно и самоохотно предает себя благодати; и тогда обновление, совершившееся прежде, как бы независимо от него, одною благодатию усвояется его лицу и начинает совершаться совмест­но и благодатию, и свободою. Тогда и он является крепким благодатию Божиею ревнителем иск­лючительно о христианском Богоугождении с полным самоотвержением.

 Всем известно, что до сего момента, столь ре­шительного в жизни, все почти зависит от роди­телей и восприемников, потом — и от них, и от нашей свободы, далее же и от тех многообраз­ных соотношений в жизни, в какие поставляет каждого непостижимое сочетание обстоятельств. От воздействия на наше сознание и свободу всех этих влияний и от того, как мы пользуемся ими, выходит, что у одних — все свет, у других — все тма, у третьих — ни свет, ни тма. Я разумею под сим то, что одни после прекрасного детства и отрочества, пришедши в сознание, возлюбляют христианство крепкою любовью и ревнуют по нем неуклонно, от силы в силу восходя и поры­ваясь достигнуть в меру возраста исполнения Христова; другие — скоро уклоняются от Гос­пода в путь страстей, в рабство духу мира и кня­зю его и живут в богозабвении и богопротивных порядках; третьи — незнать кому принадле­жат — не то Христу, не то миру, внешно уча­ствуют во всех порядках христианской жизни, а мыслями и сердцем в другой области обра­щаются и в других предметах полагают свою утеху, услаждение и счастие: это христиане, не имеющие Духа Христова. Не о Господе у них забота, а об одном том, как бы покойно и утешно прожить на земле, среди всех порядков, в кото­рые поставляет их случайная обстановка вре­менной жизни, не обнаруживая себя, однако ж, чуждыми христианского чина, или не объяв­ляя себя богоборцами и христоборцами отъяв­ленными.

 Итак, если ныне по указанию Святой Церкви обратясь назад, захотим мы добросовестно опре­делить, каковы мы в отношении к Господу Иису­су Христу, исключительно служить Которому при­няли мы обязательство во святом крещений, то одни окажутся ревностными любителями Госпо­да и жизни христианской, другие — преданны­ми миру и страстям христоборцами, третьи — внешними христианами с миролюбивым сердцем.

 К кому же из сих обратить мне теперь слово?

 Первые не требуют слова. Мы только можем, вслед их смотря, Господа прославлять и их уб­лажать. Блаженны вы, внявшие призванию Гос­пода. Вы во свете лица Его шествуете и о имени Его радуетесь на всяк час, взывая: «исчезе сердце мое в Тебе Боже, Боже сердца моего и Бог мой!» (Пс.72,26).

 Ко вторым что и простирать слово, когда их здесь нет и никогда не бывает. Они совсем уклонились в путь погибельный. Об них можем жалеть только и молиться.

 Итак, к вам слово мое, внешние христиане, без Духа Христова, без сердца, Господу всецело преданного, без ревности об угождении Ему еди­ному; или не к вам одним, а к нам вместе, ибо и я первый от вас.

 Что же мы с вами скажем себе? Ах, братие, понудим себя взойти в чувство опасения за себя и свою участь вечную. Сами мы ставим себя в ряд истинных любителей Божиих — и тех, кои еще здесь, на земле, и тех, кои уже на небе. Но от их Богопросвещенных очей не скрыто, кто мы, и, смотря на нас, они, верно, говорят: вот люди, кои, кажется, от нас суть, но не суть наши. Простое, кажется, но какое страшное слово, ибо если мы не их, то и они не наши, и ничто ихнее не наше. Стало, не наш Христос, не наши все обетования Его, не наш рай и вечное блаженство. А если это не наше, сами знаете, что после сего должно быть наше?! Видите, какая беда! Между тем, осмотри­тесь кругом: у нас все почти христианское, по­рядки христианские или полухристианские, по­нятия христианские, речи христианские, много правил и дел христианских. Чего недостает? Недостает сердца христианского. Оно не туда устремлено, не в Боге его благо, а в себе и мире, и не на небе его рай, а на земле. Недостает этой крепкой, как смерть, ревности о богоугождении и спасении. Мы как будто заснули и замерли, и движемся лишь так, как двигает нас течение жизни. Сию-то ревность и давайте возбуждать в себе ибо кто это сделает для нас, кроме нас? Сами привязались к миру, сами же и отрывать себя от него будем. Войдемте же к сердцу свое­му, холодному, нерадивому и беспечному, и нач­нем его дружески уговаривать образумиться наконец, стряхнуть узы страстей мира, самоволь­но на себя наложенные, и устремиться к Госпо­ду. Будем говорить душе своей так:

 «Ты создана по образу и подобию Божию. Беспредельный Бог так благоволил устроить тебя, чтоб светиться в тебе с совершенствами Своими, как солнце светится в малой капле вод, и быть видиму в тебе и тебе, и всем, видящим тебя — земным и небесным. А ты отвратилась от Бога и обратилась к миру, восприяла его мерзкий об­раз и чрез то стала носить зверообразное подо­бие князя века сего. Помяни первое благородие свое — высокое и ни с чем не сравнимое, пожа­лей о настоящем неблагообразии и обратись ко Господу, чтоб опять обновиться по образу Со­здавшего тебя.

 Бог ищет тебя и, ища, окружает всеми милос­тями и попечениями своими. Жизнь твоя — Его есть, и все к жизни потребное — Его же. И свет, и воздух, и пища, и одежда, и жилище, и все, что есть в тебе и у тебя, Его есть. И это что еще? Тебя ради Он с неба нисшел, страдал, умер на кресте, воскрес, вознесся на небо, Духа Святого послал и учредил на земле Церковь, в коей со­вместил все ко спасению твоему нужное, и глав­ное — путем рождения и порядком внешней тво­ей жизни ввел уже тебя в сию сокровищницу благ духовных. Видишь, сколько любви! И за все сие от тебя требует Он единого сердца твое­го. И капля воды, согретая солнцем, восходит го­ре. Ты же, что медлишь обратиться ко Господу, со всех сторон согреваемая теплотою любви Его!

 Не видишь ли, все вокруг тебя идут ко Гос­поду — и бедные, и незнатные, и неученые — что же ты стоишь, попуская всех предварять тебя в Царствии? Будто ты хуже других, заделена чем, лишена чего из того, что всем дается. Что же стоишь, подвигнись, поспеши, пока не заключи­лась дверь, отверзтая ко принятию всех, обраща­ющихся ныне.

 Что стоишь — обратись ко Господу и начни Ему усердно работать! Время течет, силы старе­ют, грубеют и приближаются к неподвижности в своем превратном направлении; между тем ныне-завтра смерть; смотри, не остаться бы тебе совсем в этом закоснелом охлаждении ко Гос­поду. Вспомни страшный конец, когда и Бог окон­чательно отвратится от не обращающихся к Нему и отвергнет отвергающих Его, — и страхом под­вигнись устремиться ко Господу.

 Взыщи Господа! Бог или мир — средины нет. Но или ты не видишь? Там — все, здесь — ниче­го; там истина, здесь призрак; там покой, здесь болезни и заботы; там довольство, здесь непрес­танное томление; там радость и веселие, здесь только скорби и туга сердца. Все это ты знаешь, испытала, и все, однако ж, остаешься в той же суете ума и сердца. Рай на земле устроить хо­чешь. Осьмая уже тысяча, как миролюбцы ис­тощаются в средствах устроить рай на земле, — и не только нет успеха, напротив, все идет к худ­шему. Не успеешь и ты, а только измучишься, гоняясь за призрачными благами мира, как дети за убегающею радугою».

 Такими и подобными сим речами будем уго­варивать душу свою возлюбить Господа, всеце­ло к Нему обратиться и возревновать наконец решительно о спасении своем. Не случится ли и с нами то же, что бывает с воздушными шара­ми? — Будучи наполнены газом, тончайшею стихиею, с какою быстротою устремляются они кверху! Наполним и мы душу свою небесными истинами и убеждениями. Они проникнут и в сердце, привлекут желания, а там и все существо наше устремят к небу и всему небесному.

 Впрочем, какая душа не знает всего этого? Все мы знаем, что надо исключительно Господу сердцем принадлежать и все обращать на угож­дение Ему единому — и малое, и великое. Но когда надлежит приступить к делу, отрешиться от всего, начинаем разные употреблять отговор­ки, чтобы остаться при своих пристрастиях. Где, говорят, нам? Эта высокая жизнь принадлежит только избранникам. Мы же хоть кое-как. Кто избран, тот особенно и призывается, как напри­мер, апостол Павел и прочие. На это вот что ска­жу. А эти избранники разве не сами пошли по зову Господа? Разве их связанными как бы влек­ла благодать? — Услышали слово, покорились и устремились к Господу. Пусть, впрочем, есть особые избранники, и у них все особо; но есть ведь и общий для всех путь. Сим общим путем и пойдем. Обще же мы все избраны. Коль скоро слово истины коснулось нашего слуха — значит, мы избраны. Нас зовет Господь, и мы безответны, если не пойдем вслед Его. Посмотрите, как об­ращались другие?! Один услышал: «не скрывай­те себе сокровищ на земли» (Мф.6,19) — и все оставил; другой прочитал: «всуе мятется человек, сокровиществует и не весть, кому соберет я» (Пс.38,7), — оста­вил суету и вступил на твердый, прочный путь богоугождения. Третий — взглянул на Распя­тие с надписью: «Вот что Я для тебя сделал, — что делаешь ты для Меня!» — и всем сердцем предался Господу. Что, это разве все чрезвы­чайные призвания? Да мы всякий день тысячи  подобных истин слышим и читаем. Можем ли после сего считать себя непризванными. Нет, братие, не за призванием, а за нами дело. Как обратились сии обратившиеся? Сознали, что нет жизни, как только в Господе,— и переменили свою неподобную жизнь. Так бывает и у всех. Внутреннее изменение, или перелом, зависит от добросовестности в отношении к сознанной исти­не, а эта добросовестность всегда от нас. Прило­жим ее — и одолеем сами себя. Во внутреннее святилище сердца никто сторонний не войдет. Там все решает человек со своею совестию и сознанием. Станем же сами в себе пред лицем Бога, живее воспроизведем все, чего хочет Бог, и, сознавши неотложность того для спасения, по­ложим в сердце своем: отселе начну принадле­жать Господу всем сердцем и Богу единому ра­ботать всеми- силами своими, — и свершится наше избрание. Ибо избрание и есть сочетание нашей решимости с призванием Божиим. Господь близ. Ко всем приходит и стучит в сердце, не отверзет ли кто! Если сердце — замкнутый сосуд, кто ви­новен? Всему вина наша недобросовестность к познанной истине. Если бы этого не было, все бы были всегда устремлены ко Господу.

 И много ли требуется? Ведь мы не совсем же чуждаемся Господа. Только угождение Ему сто­ит у нас не на первом месте, не есть главное наше дело, а как бы приделок. Дело же у нас —угождение себе, угождение людям и обычаям мирским. Поставьте теперь угождение Господу на первом месте и все прочее перестройте по требованию сей единой цели — и изменится ваше внутреннее настроение. Во внешнем все оста­нется то же, только сердце станет новое. Вот и все! Много ли это?

 Многое бы еще хотел говорить вам о том же, но вижу, что утомил вас. Остальное сами доска­жете душе своей, ибо кто, кроме нас самих, помо­жет Господу овладеть сердцем нашим? О, когда бы мы все покорились Ему и Ему предали серд­ца свои и, лицем к лицу созерцая Его в себе, все вращались во свете Его, вокруг Его, — как вра­щаются около солнца все светила, обращенные к нему и им освещаемые, составляя свой особый стройный хор! Аминь.

 12 января. 1864 г.

5. Слово в неделю по Крещении (Христианское общество имеет свой дух, свои начала и свои правила, и должно противостать проникновению и укреплению чуждых ему языческих обычаев, как унизительных для христиан и оскорбительных для Господа)

 Прошлый раз говорил я вам о том, как дурно некоторые у нас встречали новый _ год. Потом слышу, что многим это не показалось, а иные толкуют: что и говорить про­тив того, что вошло в обычай; ничего не сдела­ешь, хоть сколько укоряй или ублажай. О пер­вом, то есть что не показалось, — как кто хочет, а правду надо говорить и неправое исправлять. А второе предлагаю на ваше рассуждение, -правда ли, что, если какой худой войдет обычай, нечего против него вооружаться? Ничего не ус­пеешь? Где пересилить, когда общественный дух такой или требование общества таково?

 Странно мне это показалось. Выходит: если какой худой обычай вошел, уж и не трогай его, пусть себе крепнет и увлекает большее и боль­шее число христиан, пока всех заберет в свою власть. Зайдет другой худой обычай — и того не трогай; третий зайдет — и третьего не трогай. Что же это такое?! Общество христианское — безразличная яма разве, которую можно всем набивать?! И нахватаем мы себе таким обра­зом всякой всячины, так что наконец и узнать не узнаешь, — христианское это общество, или не­знать какое?!

 Нет, не так. Как всякое общество, и общество христианское имеет свой дух, свои начала, свои правила, которые должны служить мерою вза­имных отношений членов его между собою и отношений всех их ко внешним. Ничего против­ного своему духу и своим правилам оно при­нять не может и не должно, само себя не унижая и не осрамляя. Такого рода правила и обычаи протесниться в него не могут, пока оно хорошо знает себя и хорошо понимает свойственное себе и не свойственное. Невзначай, пожалуй, даже и протеснится что такое; но стоит только указать, что то и то нейдет ко христианам, все искренние христиане, допускавшие какие-либо действия без рассмотрения их строгого, тотчас оставят их с презрением, как оскорбительные для Христа Господа, Которого любят, и унизительные для имени христианского, коим дорожат. В этой на­дежде и я обращался к вам с укорным словом и уверен, что все благонамеренные и прямые хри­стиане не забросят назад слова истины. Ведь когда мы говорим, не командуем, не силу нала­гаем на выи ваши, а совестям вашим открыва­ем волю Божию — благую, угодную и святую. И всяк, иже от Бога, послушает нас. Кто стоит на стороне Божией, любит все Божеское и скло­няет слух к внушениям по слову Божию, тот, ко­нечно, подвигнет волю свою и желание свое на исполнение добрых указаний.

 Стало, все дело за хотением. Не захотят — точно ничего не сделаешь. Сам Бог не насилует произвола человеческого и все предлагает его хотению. Только как говорит? «Аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте; аще же не хощете, ниже послушаете, мечъ вы пояст» (Ис.1,19-20). Живи как хочешь, кто вяжет? Только смотри и на последствия, и на плоды жизни, которую из­берешь, и готов будь встретить их. С этой точ­ки, — то есть, в отношении к расположениям и настроениям, если посмотреть на все воли, то от­кроется, конечно, ряд душ, закаленных в светс­ких обычаях. Таким что и говорить? Сказал Бог Моисею: ударь жезлом в камень. Моисей уда­рил — и потекли воды. А в эти души если Сам Бог ударит словом Своим — и Его слова меч отскочит с болезненным звучением. Этих оста­вить надо их участи. Но есть души немощные, колеблющиеся, которые и обетовании христианских лишиться страшатся, и от мирских обыча­ев отстать не находят сил. К таким нужно сло­во, и оно небесплодно бывает для них.

 Они говорят обыкновенно: хотели бы, да пре­пятствий много; так сплелись у нас отношения, что трудно отказаться.

 Трудно. А мне трудно понять, почему это трудно? Трудно что-нибудь делать, а не делать — какой труд? Трудно исполнять обычаи светские, и они точно тяжки, а отказаться от них — ника­кого нет труда. Одно слово сказать, и сиди спо­койно. Вот в ту ночь, о которой шла у нас речь, сколько труда и хлопот было и в тех домах, где собирались, и у тех лиц, которые собирались, и это шло дня два или три. А те, которые отказа­лись от него, наслаждались телесным покоем и душевным миром. Равно и то, что было в иных домах вечером и в ночь нового года, с 1-го чис­ла на 2-е, сколько требовало беспокойства и за­бот? Я разумею то, что одни наряжались, незнать как, и целую ночь бегали по домам вертеться, а другие подготовляли для сего и открывали до­ма. Это верх безобразия и сумасбродства! И ка­кой был труд отвратить это? Ты не наряжайся, а ты — дома не готовь. Ведь никто не заставляет.

 Скажете: «Мы об этом труде, какого требу­ют обычаи светские, не говорим; а что трудно отказать, трудно переломить и нарушить заве­денное. Откажи — что скажут»? — Но надобно же, братие, немножко и мужества показать. Без этой крепости духа, без готовности вступить в борьбу со всем, что противным встретится на пути исполнения благих намерений, ни в чем успеть нельзя. Это значило бы отдать себя в рабство и на разволочку текущим обстоятельствам, и тещи, куда они повлекут. Нет, надо воодушевиться и, однажды сознавши требования христианства, мужественно отвергать все, не сообразное с ними. В первое время христианства, когда оно только распространялось, христианам надлежало от­казаться не от кое-каких обычаев, как у нас, а решительно от всех, потому что все обычаи язы­ческие были пропитаны духом язычества, про­тивным Духу Христову. — Несмотря, однако ж, на то, они не раздумывали и не колебались, а тотчас, лишь вкушали — сколь благ Господь, за­раз разрывали все союзы с прежним и вступали в новый порядок жизни, и, положив это в начале, уж никогда не нарушали своего решения. Их поносили, гнали, мучили, а они все стояли в сво­ем. Никак не хотели опять склониться на то, что противно Господу Иисусу, ими возлюбленному. Вот вам всегдашний образец! — Сознавши, что не сообразно с Духом Христовым, отказаться от того наотрез. Пусть что хотят говорят. Будут вас тиранить языки. Пусть, терпеливо то пере­нося и не колеблясь, сделаетесь причастниками мученического подвига первых христиан. Тогда тиранами христиан были цари и князья, а те­перь в эту должность вступило общественное мнение. И кто не знает, как исправно оно в этом отношении? — Нынешнее общественное мнение решительно гонит и преследует все христианс­кое. И как только кто начнет к делам Божиим усердствовать, восстает на него и языком, и де­лом. Это не скрыто от вас, и это вы знаете. Но поймите, что есть сие мнение, и воодушевитесь мужеством против него, зная, что оно не верно, не постоянно, не надежно, привременно; и что есть другое мнение, образующееся в кругу сми­ренных рабов Божиих, тихо и без шуму прохо­дящее среди их, восходящее на небо и там всеми Богу угодившими приемлемое и Самим Госпо­дом нашим запечатлеваемое. Оба сии мнения станут некогда — одно против другого — пред лицом всей твари. И мы наперед знаем, что мне­ние грешного мира не устоит на суде; мнение же рабов Божиих оправдится и победоносным явится.

 Сие содержа в мысли, братие, мужайтесь и да крепится сердце ваше. Не поддавайтесь страху и колебанию от того, что скажут, когда полагаете благое намерение — отказываться от обычаев светских, духом языческим пропитанных и ду­ху Христову противных. Говорю это по поводу не только того, что делали у вас в новый год, а разумею все вообще дурные обычаи, и в верхних, и в нижних слоях общества. Я их те­перь не поминаю, а когда придется, не умолчу. Иным только скажи — и перестанут; иные мо­жет быть не вдруг, а поборются еще, но все же перестанут. По сей-то причине оставлять обы­чаев ваших недобрых, не оговаривая, не должно, а то вы незнать куда зайдете. Так уж потерпите нас, если из любви к вам иногда произнесется и укорное слово. Аминь.

 10 января 1865 г.

6. Слово на сретение Господне (как достигнуть блаженства Сретения Господа?)

 Какую умилительную картину представ­ляет нам Сретение Господне! Глубокий старец Симеон, держащий на руках мла­денца Бога, по ту и другую сторону его — Иосиф Праведный и Пресвятая Дева Богородица; не­вдали — Анна Пророчица восьмидесятичетырех­летняя постница и молитвенница. Очи всех уст­ремлены на Спасителя. В нем исчезают они вниманием и из Него пьют духовную сладость, питающую души их. Можете судить, как велико было блаженство сих душ!..

 Но, братие, и мы все призваны не к мыслен­ному только представлению сего блаженства, а к действительному его вкушению, потому что все призваны иметь и носить в себе Господа и исче­зать в Нем всеми силами своего духа. И вот, когда достигнем мы сего состояния, тогда и наше блаженство не ниже будет блаженства тех, кои участвовали в Сретении Господнем. Те были блаженны — видевше; мы же будем блажен­ны — не видевше, но веровавше. Приложите вни­мание. Я коротко укажу вам, как сего достиг­нуть.— Вот что сделайте и делайте.

 1. Прежде всего покайтесь. Помните, что в духовной жизни без покаяния ничего сделать нельзя. Чего бы кто ни искал, начало всему да будет покаяние. Как без фундамента нельзя стро­ить дома и как, не очистивши поля, нельзя ни сеять на нем, ни садить, так без покаяния ничего нельзя предпринимать в духовных наших иска­ниях, что б вы ни сделали без него, все — всуе. Так, прежде всего покайтесь, то есть оплачьте все худо сделанное и решитесь на одно бого­угодное. Это будет то же, что обращение взора и всего тела на путь в сретение Господу и первое вступление на сей путь.

 2. Затем, храня постоянно неизменным чув­ство покаяния, устройте для себя такой род жиз­ни и поведения, чтобы на каждом у вас шагу или при каждом движении был как бы преднаписываем в вашем внимании Господь и Спаситель наш. Такой порядок сам собою устроится в вас, если: а) все, что ни делаете, вы будете делать во славу Господа и Спасителя, делать ради Христа. Тут разумеются не одни большие дела, а всякое вообще действие. Ибо смотрение и слышание, молчание и говорение, ястие и питие, сидение и хождение, труд и покой, все вообще может быть посвящаемо Господу и освящаемо Его именем Всесвятым. Так как минуты не бывает, чтоб мы не были за каким-либо делом, то, устроившись так в делах своих, вы поминутно будете сретать Господа, во славу Его обращая все дела свои. Сие исполнить и плод от сего получить вы мо­жете тем удобнее, если при этом: б) в порядок дел своих повседневных вставите чины молит­венные — и церковные, и домашние, и вообще поставите законом быть строгими исполнителя­ми всякого устава Святой Церкви до малой йоты, без суемудрии и кривотолкований, в простоте сердца. Как содержание каждого молитвословия есть Господь и наше к Нему обращение, то, совершая его или участвуя в нем, вы будете сре­тать Господа в сочувствиях и услаждениях сво­его сердца. Если затем: в) промежуток остаю­щегося времени вы наполните чтением Писаний о Господе, или слушанием беседы о Нем, или своеличным размышлением о Нем и о великом деле спасения, совершенном Им на земле, то сами уви­дите, что ни внутри вас, ни вне не останется ни­чего, что не носило бы напоминания о Господе, не преднаписывало Его вниманию вашему, не изводило ваш дух во сретение Ему.

 3. Не должно, однако ж, забывать, что все сии труды и занятия суть только приготовительные. На них одних останавливаться не должно, а надо устремляться далее. Как из пищи, принимаемой нами в грубом виде, выделываются потом тонкие стихии жизненные, так из сих занятий, видимо совершаемых, осязаемых, должны образоваться в духе тончайшие расположения или устремле­ния ко Господу, именно: под трудом посвящения всех дел Господу должно качествовать устремле­ние всех желаний нашей души единственно к Гос­поду; под исполнением всех молитвословий или участием в богослужениях должно слагаться в сердце сочувствие только ко Господу и Господне­му; под чтением и слышанием Писаний о Господе должно лежать в основе охотное устремление вни­мания ума нашего к единому Господу. Те труды суть возделывание поля, а сии стремления — вос­ход посеянного; те — ствол и ветви, а сии — цвет и плод. Когда возникнут в нас сии расположения, это будет значить, что дух наш весь своим со­знанием и своим настроением изшел в сретение ко Господу. И как Господь везде есть и Сам ищет сретиться с духом нашим, то взаимное их срете­ние после сего устрояется само собою. С тех пор дух наш начнет вкушать блаженство Симе­она Праведного, то есть начнет носить в объяти­ях своих сил и стремлений Господа, Который есть полное их насыщение и удовлетворение. Это то, что называют вкушением Господа, покоем в Нем, умным Богу предстоянием, хождением пред Гос­подом, непрестанною молитвою — предмет тру­дов, желаний и исканий всех святых Божиих.

 Сего блага сподобиться желаю всем вам, праз­днующим ныне Сретение Господне. Если б кто, жалуясь, сказал: желателен плод, но труд дос­тать его слишком тяжел, тому можно ответить так: хорошо, есть легче способ, или способ простее сложенный. Вот он! Покайся; затем, ревнуя об исполнении всякой заповеди Божией, ходи неотступно пред Господом, устремляясь к Нему всем вниманием ума, всеми чувствами сердца, всеми желаниями воли. Устроившись так, скоро сретишь Господа. Он внидет в тебя и упокоится в тебе, как на объятиях Симеона Праведного. Чем-нибудь еще облегчить труд, необходимый в искании сретения Господа, уже нет никакой воз­можности. Молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» — сильно и мощно может помогать в сем труде. Но, опять, не сама по себе, а под условием устремления всех сил нашего духа к Господу! — «Трезвитеся убо и бодрствуйте» (1Пет.5,8). «Вышних ищите… и живот ваш сокровен да будет со Христом в Боге» (Кол.3,1.3). — Тогда, соделавшись «един дух с Господем» (1Кор.6.17), узрите и обымете сего Господа, и «возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас» (Ин.16,22), ни в сей век, ни в будущий. Аминь.

 2 февраля 1861 г.

7. Слово на Сретение Господне (Сретают Господа только ревностным исполнением заповедей. Это плод многотрудной деятельности и награды за труды. Сретение Господа – явление внутренней жизни человека)

 Как блаженны лица, которых сподобил Господь быть участниками в событии принесения Его во храм в сороковой день! Праведный Симеон принял на руки свои младенца. Но сей младенец был и Бог совершен­ный и все содержащий. Симеон касался плоти младенца человека, но Бог-младенец исполнял душу его, равно как и души всех присутствовав­ших. И вот Симеон поет песнь, Анна пророче­ствует, Богоматерь с Иосифом благоговейно по­клоняются, ибо где Божие посещение, там рай сладости. Душа, сретившая Господа и Им сретенная, вкушает блаженство преестественное.

 Поревнуем, братие, сим блаженным. Ибо их Господь есть и наш Господь. Сретившийся с ними готов сретиться и с нами. Ибо говорит: «вселюся в них и похожду». Изыдем пред лице Идущего вселиться в нас, и сретим Его, и будем сретены Им — и возрадуется дух наш, как об­ретший сокровище неоскудевающее, и воспоет Богу хвалебные песни спасения.

 Углубитесь размышлением в событие Сре­тения, расследуйте все бывшее там и научитесь, как сего достигнуть.

 Смотрите, кто участвует в Сретении? — Богоматерь — Дева Пречистая, два старца и ста­рица, вступившие в пределы бесстрастия. Ина­че — сретают Господа чистота и бесстрастие. — «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф.5,8). Как солнце, все освещая, зрится в вещах зем­ных только тогда, как сретает чистую росинку, чистый хрусталь или воду, так Бог Вездесущий благоволит являть видимо для всех Свое присутствие только там, где сретает чистоту духа и тела. Желаете убо сретить Господа, поревнуйте о чистоте. Не ходите далеко и не теряйтесь в недомышлении, что есть чистота и как дойти до нее. Чистота есть бесстрастие. Путь к бесстрас­тию — исполнение заповедей. Каждая заповедь, исполненная и сердцем принятая в закон посто­янной деятельности, убивает страсть, себе про­тивную. Все же заповеди, так воспринятые, убивают все страсти и поселяют бесстрастие.— Вот почему, видите ли, кто при Сретении? — Владычица — Святейшая святых, Иосиф — пра­ведник, Симеон — праведен и благочестив, Ан­на — пророчица, не отходившая от церкви, по­стом и молитвами служившая Богу день и ночь, то есть все — ревностные исполнители запове­дей. Поревнуйте же исполнить заповеди, и всту­пите в область чистоты, и сретите Господа, Кото­рый недалече коегождо нас есть.

 Не подумай кто, что для сего надо делать большие какие перемены в жизни или изобре­тать особые пути. Нет, в каком звании кто при­зван, в том да пребывает. На всех путях встре­чается Господь, ибо на всех их есть печать Его заповедей. Трудящийся в делании их сретает очи Господни и восприемлет из них благоволительное обрадование. Только всякий твори свое дело как следует. В девстве ли кто, девствуй, как Пре­чистая; в семействе ли кто, твори дела правды семейной, как Иосиф; вдовствует кто, вдовствуй, как Анна; служит ли кто, служи, как Симеон. Не ходи далеко за заповедями. Они под руками. Живи хорошо, как семьянин, как гражданин, как сын Церкви или как девственник и вдовец, по­святивший себя Господу, — и будешь жить по заповедям, и освятит тя Христос, и возблагово-лит быть принятым в объятия сердца твоего, как в объятия праведного Симеона.

 В Сретении вы видите сладостный покой ду­ха, веселящегося и поющего. Но сей покой, так как его испытывают здесь почти все старцы, есть плод многолетней, многотрудной и вечно непре­рывной деятельности. Отсюда вам урок! Не так должно, что сделал несколько добра и доволь­но. Нет, надо идти путем заповедей с ранних лет, подобно Владычице, и идти им, не уклоняясь, до глубокой старости, подобно Симеону, свято про­жившему за пределы возможных для человека лет. Сретение Господа будет наградою за труды всей жизни, будет достижением цели, после ко­торого начинают петь: «ныне отпущаеши раба твоего…» (Лк.2.29) ибо узрено спасение, или всем су­ществом своим переселяются из сей жизни в иную, имея живот свой сокровенным со Хрис­том в Боге.

 О, даруй нам, Господи, потрудиться так, чтоб достигнуть сего блаженного предела и сретить Господа! Приемля сие благожелание, не поду­мал бы кто, что в словах «сретить Господа» скры­вается какое-нибудь иносказание. Нет. Послушайте, что говорит Сам неложный Господь: «имеяй заповеди Моя, и соблюдали их, той есть любяй Мя; а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам» (Ин.14,21). Если явится, то и прият будет; если прият, то и сретен. И мы знаем из житий святых, что Господь действитель­но лицем к лицу являлся многим, как ученикам по воскресении, или апостолу Павлу по его об­ращении, который и всем тайнам спасения на­учен был от Самого Господа. Но это явление — внешнее — не для всех нужное, не всем и дару­емо бывает. Не оно одно и разумеется в обето­вании Господа являться всем вообще любящим Его и в любви исполняющим заповеди Его, а другое некоторое таинственное явление Госпо­да в духе и духу нашему. Есть момент в жизни, когда Господь так ясно начинает быть созерца­ем духом исполняющим заповеди Его, как ясно зрят вещи, вне нас сущи, телесным оком, и когда Он ощущается так близко в духе, что как бы прикасается ему или даже сорастворяется с ним. Это то состояние, о котором молился Апостол для учеников своих: «чадца моя, имиже аз па­ки болезную, дондеже вообразится в вас Хрис­тос» (Галл.4.19). Достигшие сего напечатления лика Госпо­да в духе выну предзрят Господа пред собою и ходят всегда пред лицем Его. Такие, сретив Его единожды, пребывают непрестанно в сретении сем, подобно праведному Симеону, нося Господа в объятиях духа и поя Ему благодарственные песни в чувстве спасения, узренного и вкушен­ного внутренне и несомненно.

 О, даруй нам, Господи, повторю и еще раз, даруй нам потрудиться так, чтоб достигнуть сего. Будет, братие, некогда общее всему роду челове­ческому сретение Господа, когда у слышится глас: се жених грядет, исходите во сретение. Радост­но встретят Его только те, кои приобыкли к сему сретению здесь, вкусили силу Его еще на пути жизни сей, или по крайней мере положили ре­шительное намерение достигнуть сего и начали труды, необходимые в сем делании, именно тру­ды очищения сердца неуклонным исполнением всех заповедей Божиих. Непривыкшие же к сему сретению будут поражены тем гласом: исходите во сретение, и от сретения Господа не радость, а страх и трепет восприимут, которые, начавшись там, где нет изменений времени, вечно пребудут в них потом, составляя для них свой ад — дос­тояние отверженнных. Помыслите о сем, братие, и от сего примите новое, особенное побуждение к ревностному исполнению заповедей Божиих, приводящему к чистоте и бесстрастию и удостоивающему сретения Господа в духе, которое, уб­лажая здесь, и тамошнему блаженству полагает прочное основание и несомненное упование по­лучения. Как обрадует Господа тот, кто ныне же положит так, а не иначе тещи путем оставшейся еще ему жизни. Господь да благословит начина­ние такого. Аминь.

 2 февраля 1862 г.

8. Слово на Сретение Господне (Песнь преподобного Симеона «Ныне отпущаеши» означает предел чаяний человека – встреча с Господом и что такое царство Божие, которое внутрь нас есть)

 Воспроизведем себе, братие, пополнее кар­тину, представляемую ныне празднуе­мым событием, и станем поучаться в ней. Вообразите себе храм. Посреди — Симеон Богоприимец с младенцем Господом на руках; пред ним Пречистая Владычица и праведный Иосиф; окрест Анна Пророчица и все чающие избавления! Очи всех устремлены на Господа и души всех ощущают блаженство с Ним. Но сло­во в истолкование сего нашлось только у Си­меона! Объявший Господа, овладевший Им и сам обладаемый от Него, он вне себя и, как бы уже не на земле, а на небе сущий, полагает ко­нец всем делам и трудам своим, говоря: «ныне отпущаеши». Ныне я достиг всего, чего искал и чаял и что обетовано было мне. Всем обладаю; больше сего искать нечего, и дальше сего идти некуда.

 Таково событие! Кто что хочет, извлекай от­сюда себе в урок, ибо тут много назидательного. А я переношу смысл его внутрь нас и хочу вам напомнить, что так и нам надо настроиться внут­ренне, что б носить Господа в объятиях души и сердца, ибо таков закон жизни нашей о Христе Иисусе, и что когда сие сбудется в нас, тогда — и только тогда — душа песнию, подобною песни Симеона, исповедует свое вседовольство и, сложив все орудия своего многозаботливого и мно­готрудного действования, предастся покою в упо­коенном ею в себе Господе.

 Сему закону жизни поучает нас Господь, по закону ныне в храм приносимый и сретаемый в нем Симеоном. Уча потом народ делу спасения, Он сей закон жизни в Нем выразил такими сло­вами: «ищите прежде царствия Божия» (Мф.6,33), ибо это то же, что носить в себе Господа, обладать Им и быть обладаему от Него. Се царствие Божие не где-либо вне. «Се царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17,21), говорит Господь. Если теперь Царствие Божие есть там, где Бог царствует, то искать Царствия Божия, которое внутрь вас есть, зна­чит искать того, чтоб Бог воцарился в нас и цар­ствовал над нами. Но когда сие совершается в нас, когда мы предаем себя обладанию Господа, тогда и Господь вверяет Себя обладанию нашему и начинает почивать на нас, как на престоле Своем, вседовольствуя нас и доволен будучи нами.

 Все дело, значит, за тем, чтоб воцарить Госпо­да внутрь нас. Над чем воцарить? — Над всем, что есть в нас: над мыслями, желаниями, чув­ствами, делами. Всякую силу нашу надо привесть к подножию престола Его и покорить Ему, да царствует Он над умом нашим, нашею волею и сердцем.

 Как это бывает и когда?

 Бог есть царь ума нашего, когда ум чрез по­корность вере, усвоив себе все сообщенное нам в святом откровении, о едином Боге думает и о всем сущем и бывающем судит по Богу. Бог есть царь нашей воли и совести, когда, напечатлев в себе заповеди Божий и положив их себе в не­преложный закон, мы ни в малом, ни в великом не позволяем себе отступать и на малую черту от сознанной воли Божией. Бог есть Бог сердца нашего, когда, ощутив сладость Божественного, оно отвергает все земные сласти и, ни в чем зем­ном не находя вкуса, все живет на небе, там, где полагает и сокровище свое.

 Так — внутрь. Но Царствие Божие отвнутрь простирается и вовне. Ибо когда совершится все сказанное внутрь нас, тогда и все внешнее пере­страивается по тому же духу и направлению: по тому же духу начинают действовать и язык, и глаза, и слух, и все другие чувства; тем же духом направляется тогда всякое движение вовне и всякое действие, наедине, в семействе, на долж­ности, в обществе и во всех житейских отноше­ниях — словом, тогда во всех проявлениях на­шей жизни внутренней осязательным правителем бывает Бог, что и печатлеется во внимании всех, по слову Господа: «тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех» (Мф.5,16).

 И того, в ком Бог воцарился внутри, вы види­те участвующим во всех делах, к каким обязы­вает его положение; но в них он только внешне, внутренне же он весь в Боге, от Коего и исходят для него мановения на всякие дела и начинания, на число их, широту и образ совершения. В та­ковых верно исполняется то, что заповедует Апо­стол: «да имущий жены, якоже не имущий будут, и плачущийся, якоже не плачущий, и радующийся, яко не радующеся, и купующии, яко не содержаще, и требующий мира сего, яко не требующе» (1Кор.7,29-31).

 Так тот, кем взыскано Царствие Божие и обре­тено, в том Бог бывает всяческая во всем, так что как на небе почивает Он на Херувимах и Сера­фимах, так почивает и в нем — на всех силах его духа, который и сам, сорастворившись в Нем сознанием и самодеятельностию, все и внутренно и внешно направляет к угождению Его единого, возлюбив Его, как заповедано, «всем сердцем, всею душею, всем помышлением и всею крепостию» (Лк.10,27). К сей мысли приведу вам на память одно обстоятельство из Ветхозаветной истории. В народе Божием часто случалось так, что один, и два, и более цари один после другого восходили такие, кои, увлекавшись обычаями соседних язычников, заводили идолопоклонство и у себя. Тогда в большом количестве являлись идолы на холмах, в рощах, на площадях города и даже в самом храме. Им служить тогда начинали, а служение Богу истинному было забываемо. Но когда по­том Бог воздвигал в нем царя по сердцу своему, как, например, Иосафата, Езекию, Иосию и дру­гих, они первым делом своим поставляли очис­тить храм, град, все холмы и рощи и все царство от идолов. Нечестие прогонялось, воссиявало бла­гочестие. Единый истинный Бог был чтим и поклоняем и в храме, и в граде, и в весях, и на полях. Бог опять был видимо для всех Царь у них. Подобное нечто совершается и в нас. Каж­дый из нас есть малое царство. Царь — мы са­ми — наше сознание и самодеятельность. Под­данные — силы нашего существа, силы тела, души и духа. Святилище Божие в нас — сердце. Ког­да наш царь — сознание и свобода отвращаются от Бога и уклоняются к себе и тварям, тогда страстьми и превратными склонностями, как идо­лами какими, наполняется все наше существо, всякая сила тела и души становится местом жре­чества особому идолу. Бог забыт. Мы служим тогда, в теле, например, сластолюбию, лености, похоти, сну, разгульству в плясках, гуляньях, те­атрах и прочем, как язычник служил Венере, Бахусу и другим; в душе служим тщеславию, человекоугодию, интересам, зависти, страсти бли­стать и нравиться, гневу, ненависти и прочее,— из коих всех слагается в нас идол самости и закоренелого эгоизма, то есть мы всесторонне идолопоклонствуем тогда и всеми силами своими служим богам иным. Мы в богозабвении, богоотвращении, боговраждовании. Но когда сретит наконец нас милость Божия и пошлет Он нам дух страха и благоговеинства, пробуждается тог­да наш царь — сознание и свобода и, к Богу обратившись, ревностно начинает очищать цар­ство свое от всех идолов, прогоняет страсти из всех сил своих и вместо их напечатлевает соот­ветственные добродетели, чтоб ими угождать Богу, положив наперед Ему единому служить до положения живота. Тогда во святилище на­шем качествует не самость, а самоотвержение и Богу преданность, а в душе и теле вместо страс­тей — святые плоды духа: смирение, кротость, воздержание, чистота, любовь, мир, долготерпение, трудолюбие и прочее, и все сие ради Бога, ради угождения Ему, в чувстве всесторонней зави­симости от Него и обязательства совести все на­правлять по воле Его и во славу Его. Тогда восстановляется в нас Богомыслие, Боголюбие, Богопреданность, Богопоклонение. Бог воцаряется в нас; все же богопротивное, Богу не угодное — и малое, и великое, внутри и вне — прогоняется и истребляется. Вот и воцарение Бога в нас!

 Не подумал бы кто: все Божественное, и все Бог, и ничего стороннего, ничего от благ ми­ра сего, нас окружающего. Как это тяжело, су­хо — безотрадно. Напротив, тут-то и есть наше место, наш чин, наш рай, когда мы к Богу устрем­ляемся и все направляем к прославлению Его единого. Ибо когда сие бывает с нашей стороны, тогда и Бог не сторонним зрителем бывает та­ких изменений внутри нас, но Сам снисходит к нам и сочетавается с душою нашею. А где Бог, там блаженство. Как блаженны жених и невеста, любящие себя взаимно, так блаженны души, чрез посвящение себя Богу сочетавшиеся с Ним. Надобно только строго соблюдать условие се­го сочетания и обязательства Его. Апостол го­ворит: я вас, как дев чистых, обручил Христу и сочетал с Ним. Вам известны чувства невесты к жениху. Таковые же чувства должны иметь и души наши ко Христу Господу. Невесте тог­да и на мысль не приходит засматриваться на что-либо и на кого-либо. Только и мыслей у ней, что о женихе, только и чувств, что к жениху. Так должны быть расположены и мы к Господу. И мыслями одними уклонение к чему-либо, кро­ме Его, есть уже нарушение брачного с Ним со­юза, а не только чувствами и расположениями. Я Бог ревнитель, говорит Господь. Как ревнив бывает муж или жених, так ревнив Бог относи­тельно душ наших. Не может Он терпеть, когда мы прилагаем сердце свое к чему-либо, кроме то. Но как жена или невеста, хотя со всеми по закону сожительства бывает в добрых отношениях, а сердцем, однако, предана жениху только ли мужу, так и душа пусть всем занимается, чем нельзя не заниматься по условиям жизни, но внутренним своим обращением вся должна быть устремлена к единому Богу. Жених или муж не разбирает, велико или мало лицо, к кото­рому хочет склониться жена или невеста, но не терпит самого уклонения, чего бы оно ни ка­салось, так и Бог гневается на душу, к боль­шим или малым вещам питает она пристрастие. И все сие Он видит. Невеста от жениха еще может как-нибудь скрыть измену свою внутрен­нюю, а от Бога ничего скрыть нельзя. Все ви­дит, и не равнодушен бывает к изменам сердца нашего, а тогда же и наказание посылает тем сначала, что тотчас же сокращает излияние сво­ей щедродательности в душу, которая вместе с уклонением от Бога начинает испытывать омрачение в мыслях, смятение в желаниях, неуст­ройство в чувствах. И это, если малое бывает уклонение, — что сказать о большом? — Тогда отходит Господь, оставляет душу — разводится с нею. Но когда не Господь сочетай с душою, то сами знаете кто. Да избавит всех нас Господь от сего бедствия!

 Так, братие, уже не в первый раз я склоняю речь мою на то, что не частию какою, а всецело надо нам покориться Богу и предать себя Ему, чтоб вы, если не склонитесь на то, по крайней мере, мысленно в душе своей сказали: нельзя иначе, надо Господа взыскать и к Нему единому устремиться всем существом своим. Остается одно: или погибель, или так сделать. Нельзя «Богу работать и мамоне. Кто не со мною есть, гово­рит Господь, тот на меня есть, и кто не со мною собирает, расточает» (Мф.6,24;12.30). Не ужасайтесь! Одно со­держите в мысли, что такого рода устроение жизни не есть насилие, а исход на свободу, не есть скорбность, а блаженствование, не есть ли­шение, а вступление в полноту благобытия. — И сие содержа в мысли, подвигайте себя на дело соответственное. Господь да пошлет мужество сердцу вашему и крепость духу. Аминь.

 2 февраля 1864 г.