(Григорий Дьяченко. Полный годичный круг кратких поучений. Поучение 1-е. Св. великомученик Димитрий Солунский, 26 октября)

I. Уроженец города Солуня, св. Димитрий, память коего ныне, был правителем родного города. Он заботился о благе граждан своего города – не только настоящем, но и будущем, уча их вере Христовой. Прибывший в Солунь император Максимиан заключил его за это в темницу. После того император предался одной недостойной забаве: он смотрел, как один силач, по имени Лий, бросал людей с возвышенного места вниз на копья. Но нашелся юноша христианский, который лишил царя недостойной забавы. Нестор, так звали этого юношу, задумал погубить Лия, он отправился к св. Димитрию и начал просить у него благословения выйти на состязание с силачом. Св. Димитрий похвалил намерение юноши, ободрил его и предсказал ему как победу над Лием, так и мученическую кончину.

Действительно, Нестор с помощью Божией сбросил Лия на копья. Император разгневался и приказал Нестора вместе с Димитрием исколоть копьями. Чрез несколько времени при копании рвов найдены были мощи св. Димитрия, которые источали целебное миро.

II. По поводу грубых и безнравственных удовольствий, которыми наслаждался языческий император Максимиан, о чем повествуется в житии св. великомученика Димитрия Солунского, побеседуем об отношении христиан к чувственным удовольствиям вообще.

а) Общий предлог и общая цель всех удовольствий и увеселений есть необходимое отдохновение от трудов. Труд сам по себе необходим для нас, как заповедь Самого Творца нашего. Еще невинному человеку было поставлено в обязанность делати и хранити вверенный ему рай. И этот труд был для него источником наслаждения: ибо он видел и чувствовал, как деланию его покорялась вся природа, как деланием его возвышалось и совершенствовалось все окружающее его. По падении человека, труд уже вменен ему в наказание и потому сопровождается изнурением сил, истощением телесных органов, утомлением и дряхлостью тела: в поте лица твоего снеси хлеб твой, – сказал ему Господь Бог, – дондеже возвратитися в землю, от нея же взят еси. Притом, и этот изнурительный труд редко сопровождается удовольствием, а чаще всего печалью и скорбью душевною; ибо проклятая в делах человека земля не вполне покоряется самым тяжким его трудам и усилиям. Посему не только тело человека имеет нужду в отдохновении и обновлении сил, а и душа его, утомляемая суетою дел своих, также нуждается в отдохновении, освежении и обновлении. Тело укрепляется пищею и сном, а душа ищет забвения своих печалей, освежения и ободрения сил своих – в других, более свойственных ей, наслаждениях; призывает на помощь искусство, разнообразит увеселения и хочет создать себе нечто похожее на потерянный рай. Все это естественно, даже необходимо, а потому и не может быть осуждаемо. Вся ми лет суть.

б) Но прежде, нежели предаться удовольствиям, необходимо испытать себя, точно ли тело и душа твоя утомлены, хотя изнурительными, но полезными, важными и необходимыми трудами, и заслуживают того, чтобы дозволить им то или другое удовольствие? Не есть ли скука и тягость душевная плод бездействия, а не трудов, – праздности, а не излишних занятий? В таком случае надобно не только отказывать себе в удовольствии, а побудить себя трудиться, когда веселятся другие, подчинить себя строгому воздержанию: не трудивыйся ниже да яст, – говорит апостол.

в) Надобно рассуждать и о том, – послужит ли предполагаемое увеселение и удовольствие к укреплению, а не к большему истощению сил телесных: возвысит ли упадший дух твой, или, напротив, еще более ослабит его, оживит ли сердце твое той чистою, глубокою и животворною радостью, которая наполняет, умиротворяет, возвышает и ободряет душу, делает ее бодрою в трудах, благодушною в печалях и скорбях; или, напротив, еще более взволнует сердце твое и возмутит душу твою, так что нужно будет искать новых средств к успокоению ее? В последнем случае, очевидно, лучше отказаться от увеселения, бежать от удовольствий, которые будут сопровождаться очевидным вредом. Вот почему св. апостол советует искать действительного успокоения телу и духу своему, истинно живительной отрады сердцу, животворного обновления и укрепления сил душевных – в наслаждениях не плотских, а духовных: не упивайтесь вином, а паче исполняйтеся духом, глаголюще себе во псалмех и песнях духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви.

г) Надобно, наконец, рассуждать и о том, не отвлечет ли предположенное увеселение от каких-либо важнейших занятий, не помешает ли исполнению высших и священнейших обязанностей? В таком случае самое невинное удовольствие делается не только вредным, а и преступным. Если тот, кому вверено какое-либо служение обществу, требующее постоянного внимания, всегдашней готовности исполнять требования нуждающихся, и ныне и завтра, оставляя все, идет развлекаться забавами, то будет ли это провождение времени – безвредное? Если православный христианин проводит в увеселениях то время, когда Церковь призывает его на славословие Божие и молитву, когда торжествует она великие тайны спасения нашего, прославляет и благодарит Бога за величайшие чудеса Его любви и милосердия, то не будут ли забавы его посмеянием над своей верой, явным презрением к уставам своей Церкви, достойным казни оскорблением величия Божия? Так-то, братия мои, и невинное само по себе может сделаться преступным, и безвредное вредным. Вся ми лет суть, но не вся на пользу.

д) Но главная опасность чувственных удовольствий состоит в том, что они могут привязать к себе самое наше сердце, сделаться неотразимою потребностью души нашей, предметом страстного увлечения, возобладать душою нашей и лишить нас свободы духовной. Христианин более всего должен дорожить тою свободою, ею же свободи нас Христос, – той независимостью от всего земного, которая не прельщается ничем и не страшится ничего, тем самообладанием, которое делает его господином своих желаний и чувствований, истинным царем своего внутреннего мира. При этой только свободе духа он может побеждать всякое искушение, всегда и во всем исполнять волю Божию и идти прямым путем Заповедей Господних. Явно, что достигнуть такой свободы духа можно только постоянным самоотвержением и терпением, постоянным побеждением своих склонностей и отвержением своей воли, умением всегда отказывать себе во всем. Но если будем удовлетворять всегда склонности своей к чувственным удовольствиям, то не будем ли добровольно подчиняться и покорствовать ей и не дадим ли ей власти со дня на день становиться сильнее, требовательнее и неотвязчивее?

III. Братия христиане! Быть обладаемым чем бы то ни было, кроме владычествующей над всеми воли Божией, есть постыдное рабство для богоподобной, разумной и свободной души нашей. Но предать ее в рабство плотскому удовольствию, быть обладаемым греховною страстью – значит уже сделаться рабом греху, от чего да избавит нас Господь. (Составлено по «Полному собранию» проповедей Димитрия Херсонского, т. IV, и Четьи Минеям).