🎧Иоанн Леванда. Слова и речи, т.2, 3 (избранное)

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений Иоанна Леванды

Скачать И.Леванда. Слова и речи, т.2 в формате pdf
Скачать И.Леванда. Слова и речи, т.3 в формате pdf
Скачать И.Леванда. Биография, проповеди и письма в формате pdf

(Озвучено Никой)

1. Слово на текст: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Лук. 8, 8)

(Говорено в Кафедральном Соборе 1770 года, Ноября 1 дня, а в Приходской церкви Ноября 15 дня.)

Когда о вере дело идет, и я от рождения слепых сравниваю с теми, что родились глухие: то без очей с ушами быть лучше, кажется, благочестивые слушатели, нежели без ушей с очима, потому, что вера наша, по слову Апостола Павла, есть «извещение вещей невидимых» (Евр.11,1). Жизнь и радость вечная за такою завесою, сквозь которую бренные очи наши не проникают; а только влагают нам во уши «тайны царствия» (Лк.8,10) и все небесное, чтоб веровало тому сердце, и чтоб в вере горя́, бороло грех и стремилось в жизнь вечную на отдохновение. О, какого же лишились великого дара те человеки, которые родились глухими! Кто этим бедным людям истолкует на руках и перстах спасение их? Кто вложит в такие уши слово жизни, которые затворены на веки и не отверзались никогда? Но, как в прочем, так и в сем, судьбы Твои, Боже наш, «судьбы Твои — бездна великая! Человеков и скотов хранишь Ты, Господи!» (Пс.35,7): а я в бездне дна искать не буду, и оставляю глухих рожденных духу Божию, той невидимой силе Его, которою Он непосредственно действует в сердцах этих бедняков тогда, когда и мы не знаем. Возможно ли, чтоб милосердый Создатель, взирая на бедные создания Свои, которые очами только слушают, а сердцем терзаются, что слово небесное чрез уши не входит в сердце ко просвещению их, которого потребность и нужду видят, и глухие оттуда, что видят других в церковь текущих, умиляющихся и на руках им показующих, сколь добро это, — возможно ли, чтоб вечная благость не просветила их светом внутренним, от науки уже не зависящим? ―Строй же их, вечный Сердцеведец, как Ты ведаешь!

То, слушатели, зло всякого зла злее, чтобы, имея уши, быть глухим, имея орудие это живое, здоровое, светлое, отверстое — уши, не пользоваться этим средством ко спасению. А посему хочу я говорить о наших ушах, чтоб познать, у нас ли те уши, о которых Сын Божий говорит: «Кто имеет уши слышать, да слышит!».

Эти уши, слушатели, у таких только слушателей, которые в сладость слушают Бога, голос сего Отца своего точно знают, и туда, куда Он чрез Сына Своего зовет их, не озираясь бегут, терну под ногами своими не слышат, взирая с крайнею любовью на Того, кто зовет их, и ведая точно, что протекши краткий путь болезней сих, соединятся Богом на веки.

Что же вы, слушатели, скажете о таких ушах, которые не слушают Бога? а они наши! О, горе нам с такими ушами! но горестнее с такими сердцами, которые окаменели во грехе. Вопиет Отец небесный с высоты святой Своей, словами колеблет небо и о Христе глаголет: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф.17.5), «и прославил и еще прославлю» (Ин.12,28). Смертные, слышавшие это, смутились и говорят одни: «гром был», другие говорят, что то «Ангела» был глас. Неправда, о, человеки, неправда! не гром то ударил, не Ангел то возгласил: «ибо уста Господни говорят» (Ис.1,20).

Но поколебалось ли наше сердце и слышит ли уже Христа с тем, чтоб слову Его покориться, желанием жизни вечной разгореться, нечистот не касаться и новыми быть? Вопиет Сын Божий посреди человек, и не один раз говорит: «Кто имеет уши слышать, да слышит!», «наблюдайте, как вы слушаете» (Лк.8,8,18), сказавши прежде нам, что «приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись» (ст.12). Но содрогнулось ли наше сердце и слышит ли уже Христа со усердием и желанием тем, чтоб сделаться доброю землею, удержать слово Божие так как семя и сторичные добродетели вместо плодов принести, а не дать проклятому вперед приближаться к сердцу и похищать тут зерна, в которых состоит жизнь души? Вопиет Сын Божий и говорит: «кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7.37), а это говорит для того, что хочет дать Духа своего Святого верующим «во имя Его» (ст.39). Но подвигнулось ли наше сердце, и так как жаждущее и долго не пившее стремится ли до чистого, чтобы тут источника сего, напившись, не пить уже из лужи сластей, из болота невоздержности и не плавать по уши в грязи похотей? Вопиет Дух Святый во откровении Иоанновом: «дела …, которые и Я ненавижу. Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» (Апок.2.7), «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни», и снова возглашает: «Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам» (Апок.2,11). «Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих. Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам» (ст.16,17), «Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим» (Апок.2,23), а за сим возглашает: «Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам» (ст.29). «Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти… Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя. …Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит» (Апок.3,1-6). «знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (ст.15,16). «Итак, будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (19,20); и еще возглашает: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» (22). Возвысился голос вопиющего в пустыни и разит во уши живущих во вселенной: «приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему» (Ис.40.3). Возвысился глас Пророческий силою повелевающего с небес и глаголющего: «Взывай громко, не удерживайся; возвысь голос твой, подобно трубе, и укажи народу Моему на беззакония его, …- на грехи его» (Ис.58,1). Возвысился голос Апостольский и ныне повсюду гремит: «По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» (Пс.18,5). Не умолкает «глас Господа сокрушающего кедры, глас Господа пресекающего пламень огня» (Пс.28,5.7).

Глас Сына Его во Евангелии, глас Духа Святого, свидетельствующего во внутренностях души, глас закона, глас церкви, глас совести, вопиющие посреди нас, не умолкает. И на что ж столькие вопияния? На то, слушатели, чтоб прервать сон окаянного сердца нашего, чтоб сердце наше услышало и пробудилось.

О, сердце, сердце, которое само себя ожесточило и усыпило себя грехом! Если бы ты проклятый сон твой оставило: ты бы после долговременной тьмы увидело свет новый, осиявший тебя, и ты бы наполнилось радостью «неизглаголанною и прославленною» (1 Петр,1.8); ты бы увидело себя на пути в царствие Небесное, ты бы увидело себя между тех, что нарицаются и суть сыны света, сыны дня, которым все видно, как в день, которые видят, где лежат сети неприятеля их, видят и обходят их, идут прямым путем в царствие Божие, «как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» (2 Петр.1,19). Тебе и самому бы открылись тогда ухищрённые мысли и ковы врага твоего, который вел тебя ослеплённого в погибель, и ты избавилось бы из рук его, последовавши слову жизни.

Сердце, жестокое сердце! ты бы обратилось тогда к Богу обращением истинным, и ты бы столько возлюбило тогда волю Божию и почитало бы волю Божию легкою, сколько ныне отвращаешься от воли Божией и почитаешь ее тяжкою для тебя, и как в Капернауме само в себе говоришь, что «какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин.6,60).

Сердце, жестокое сердце! ты бы оправдалось тогда пред Богом смертью Сына Его, и во оправдании твоем утешилось бы ты словом небесным; тогда вкусило бы ты «доброго Божия глагола и силы грядущего века» (Евр.6,5); тогда не стенало бы ты во осуждении самого себя, под гневом Божиим и клятвою Его, будучи терзаемо совестью злых дел твоих; тогда не требовало бы ты смерти.

Сердце, жестокое сердце! ты бы освятилось тогда освящением тем, которого Сын Божий у Отца небесного просит для тебя и говорит: «Отче! святи их во истину Твою: слово Твое истина есть» (Ин.17,17), и не сквернилось бы ты тогда сквернами мирскими, плотскими и сатанинскими.

Сердце, жестокое сердце! жил бы тогда в тебе Дух Святый так, как в селении своем (1 Кор.6,19), живил бы тебя по словеси своему (Пс.118,50), наставлял бы тебя на всякую истину (Ин.16,13), и ходатайствовал бы о тебе «воздыхании неизглаголанными» (Рим.8,26); а не жил бы и не царствовал бы в тебе грех.

Сердце, не было б уже ты сердце, но было б ты обитель пресвятой Троицы, на тебе бы исполнилось, что Сын Божий сказал: «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14,23); тогда откушало б ты вечери твоей той, о котором Дух Святый сказал: «войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Отк.3,20). Тогда имело б ты живую и истинную веру: «вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим.10,17); тогда имело б ты надежду «которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус» (Ер.6,19,20). Сего-то хочет тебе Бог, когда говорит к тебе и хочет чтобы послушало ты гласа Его, о, сердце жестокое!

Что ж успеху от сего? Се успех! Жалуются на нас Пророки и говорят: Господи! «Кто поверил слышанному от нас» (Ис.53,1). Жалуются на нас Апостолы и говорят с Павлом, что «бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа» (2 Кор.4,4). Жалуется на нас закон, который разоряем, жалуется на нас церковь, которую презираем, жалуется на нас совесть, которую притесняем, жалуется на нас сам Отец Небесный, и говорит небу и земле: «Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет» (Ис.1,2.3). Жалуется на нас Сын Божий и говорит: «Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне; целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному» (Рим.10,20.21), звал и говорил: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф.11,28), однако нет бегущих в объятия сии. Жалуется на нас Дух Святый и говорит: «Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат» (Ис.6,10) «с необрезанным сердцем и ушами» (Деян.7,51).

И что ж се за уши, которые Дух Святый называет необрезанными? Уши не чистые, уши набитые полно похотями так, как гноем, уши глухие для Бога, короче сказать, уши наши. Греми около ушей наших истина небесная, сверкай как молния в очах; не слышна ты сим ушам, не видна ты сим очам. Уши сии вслушались в то, что шепчет им мир и плоть, что шепчет лукавый внукам, который шептал праматери их Еве на ухо, что мы скоро будем боги, боги в наслаждениях чрева, боги во славе мира, боги во изобилиях света и богатствах …. Мил сим ушам голос золота, мил голос серебра, не противен голос и меди, мил голос поздравляющий, льстящий и обольщающий титлами надменными, мил голос музыки и сладко во уши и в души льется; а голос, призывающий распять плоть со страстями и похотями» (Гал.5,24) по ушам дерет. Надобно что-нибудь мыслить: торги, купли, здания, тяжбы, любовные дела. Надобно и в церкви что-нибудь говорить и делать, только бы не слышать слова Божия самому, и помешать стоящему подле; надобно и стоя спать лишь бы не досаждал голос сей. ―Спит сребролюбец, когда говорится слово Божие, и так «имея уши слышать, не слышит»; не разбудишь его, сколько ни толкуй о сокровищах небесных, а разве ударишь серебро, чтоб возле уха зазвенело; для сего, имеет он уши и слышит. Скажи наипаче, где что даром взять; имеет уши, слышит и исполнит по сему. ―Спит честолюбец, когда говорится слово Божие, и так «имея уши слышать, не слышит». Не разбудишь его, сколько ни толкуй о славе небесной, а скажи, что место хорошее опорожнил тот-то покойник, и вы можете, постаравшись, оное заступить; для сего имеет он уши и слышит, и так попечется, что его скоро с тем чином и местом поздравляют. ―Спит сластолюбец, когда говорится слово Божие: ибо он по дружбе посетителей своих не спал несколько ночей сряду, и так «имея уши слышать, не слышит». Не разбудишь его, сколько ни толкуй о радостях и сладостях небесных, a скажи, что в том-то месте можно будет сего дня попить и повеселиться; для сего имеет он уши и слышит, и ты увидишь его туда веселыми ногами текущего. ―Есть у нас уши для всего, для слушания клеветы, вражды, плевел, ересей, сказок и насмешеств простодушию, для Бога только нет ушей.

И видно, что мало тех, которые с ушами, и которых Христос называет Своими, глаголя: «Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей» (Ин. 10. 27,28) Видно, что тот только, кто «от Бога, тот слушает слова Божии» (Ин.8,47): и «кто не от Бога, тот не слушает нас» (1 Ин.4,6). Давно умерли те, которые говорили: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин.6,68); умерли и те, к которым Сын Божий простёр руки и сказал: «вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф.12,49.50). Но ныне, когда руку простирает на нас Христос наш, то, кажется, иное говорит: говорит, что сия мати не Его мати, не «слагает бо в сердце своем слово» Его; сей брат не Его брат, а того, его же волю творит; сия сестра не Его сестра, так как имеет врага воле Божией брата, и не есть дочь небесного Отца.

О, Господи наш, Иисусе наш! не оставь же нас в гибельном состоянии этом! коснись сердец и ушей наших! скажи, «отверзись!» (Мк.7,34) и сразу разверзнутся. Ты отверз жене Лидии «сердце ее внимать тому, что говорил Павел» (Деян.16,14): отверзи же и нам, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим.2,4). Ты возопил в смерти Твоей, «и камни расселись» (Мф.27, 46,51); сотвори же чудо это и с окамененными сердцами, возопий в сердцах наших и сокруши их, не сокрушением гнева Твоего, но сокрушением благодати Твоей, сокрушением тем, в котором льются слезы истинного покаяния. Тогда-то будут у нас уши, тогда будем слышать и творить волю Твою. Аминь.

2. Слово на текст: «И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час» (Мф. 8, 13)

(Говорено 1770 года)

Что у нас за сердце, благочестивые слушатели, когда мы не стыдимся, слушая примеров, которыми Евангелие обличает нас и показывает нам, как мы не походим на истинных Христиан! Когда же наступит то благословенное время, в которое мы, слушая обличения, свои откроем очи и увидим бедное состояние нашей души? Когда та благословенная година будет, в которую мы, увидевши себя, застыдимся, придём в раскаяние, сердце наше сокрушится в нас и мы восплачем плачем сердца о бедной нашей душе? Когда то будет, что утешить нас плачущих о душе (придет) Христос наш небесным утешением Своим?

Этого дня читали нам о Сотнике, которого доброму сердцу удивился Христос, засвидетельствовал о нем достопамятное свидетельство и объявил, какая гибель ожидает ожесточенных человеков тех, которые не хотели уподобиться Сотнику сему. Однако, много нас слушавших и это так, как слушаем то, о чем слышали часто; а потому и не удивительно нам и то, чему дивился и сам Христос.

Но будет ли что хорошее с нами в слышании или не будет, а я хочу учинить сравнение между душами нашими и душою Сотника сего: ибо слово это сеется и там, где оно не падет на землю, но на камень.

«И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час.»

Сотники — мы, слушатели, но те, в которых душе не одно сто неправд, не одно сто нечистот, не одно сто гибелей тех, в которых погибает неминуемо бедная наша душа. Если же мы не смотрим на бесчисленное число злостей, которые мы сделали уже: то мы не только сотники, но и тысячные и миллионные грешники.

Мы и тогда, когда совсем обнищали и не имеем уже своего ничего, и тогда имеем великое богатство грехов, и тогда мы — не мы, но сокровища беззаконий; мы все числим, только не грехи; мы говорим, что и деньги любят счет, только не числим сделанных нами грехов, чтоб увидеть множество и мерзость их и, увидев, оставить их, увидев, что и сии довлеют к погибели нашей; нам иногда знать хочется, сколько и до неба миль; но сколько есть в душе нашей того, что не допускает нас в небо, не всем знать хочется. …

Не «слуга», о, Господи! «лежит дома в расслаблении и жестоко страдает»; но душа, отпавшая от благодати Твоей, лежит во грехе там — дома лежит ослабленная и близ отчаяния. Ты сам Сердцеведец, который видишь все, видишь и лютые страсти её. Лежит ослабленная душа и уже не противится плоти, которая искушает ее на все противное вере. Лежит ослабленная душа и уже не противится миру, который искушает её на все противное обетам вечного живота. Лежит ослабленная душа и уже не противится диаволу, который искушает ее на все противное Богу. Душу распинают похоти, которые душа должна была распять; душу одолели прелести мира, которые душа должна была одолеть; душу постыдил диавол, связавши ее грехом, которого душа должна была постыдить; ослабла душа в вере, ослабла в надежде, ослабла в любви к Богу, ослабла в молитве, ослабла в терпении и уповании; не так верует, не так надеется, не так любит, не так молится, не так терпит, не так уповает, как бы веровала, надеялась, любила, молилась, терпела и уповала, если бы крепка была крепостью Христа своего, если бы боялась изменить Христу для сладости греха, если бы боялась любить то, что ненавидит Христос, если бы помнила то, что Давид сказал: «Ты истребляешь всякого отступающего от Тебя» (Пс.72,27).

Лука святой пишет, что сотников раб его честен был: «который был ему честен» (Лк.7,2); но есть ли что честнее и многоценнее души за образ Божий, по которому она сотворена, за кровь Сына Божия, которая пролита за спасение ее, за того Духа Святаго, которым она освящена, и в освящении своем к Царствию небесному назначена. Посмотрите же вы, слушатели, на сию честную душу, которая лежит в нечистотах плотских, лежит в пьянствах, любодеяниях и студодеяниях, лежит в зависти, гордости и тщеславии, лежит в сребролюбии и лихоимстве, и хищениях; чей же се образ и на кого она походила? ―Это ли кровию Христовою омытая душа, это ли та драгоценная? нет, нет. Петр Апостол говорит, что она подражательница свиней, кои, омывшись, в «кал тинный» (2 Петр.2,22) опять погружаются; нет в ней, нет в грязи Духа Божия и не вопиет в ней: «Авва отче! иже еси на небесех, да святится имя Твое». И не приближается ли душа сия до уст адовых? и не люто ли страждет? ―Боже благий! если бы Сотник, который отменное попечение о страждущем рабе приложил, увидел страждущего единородного сына своего, коего любил бы отеческим сердцем: чтоб он сделал? какими б он дорогами искал милосердия Христова и помощи Его?

Почто же не стыдит нас Сотник сей? Не более ли раба, не более ли сына должны мы любить душу нашу и спасение? Как же мы ныне так спокойны, как бы имели чистую, святую, непорочную душу? Как мы так не радим о страждущей душе, как бы она была не наша, но чужое что-нибудь, стороннее и весьма далекое для нас? Не мы ли стараемся помогать и скотам, когда они пред глазами у нас гибнут? Горе тебе, презренная душа! горе тебе, бедный презрителю души!

О Сотнике написано, что молился со усердием о рабе: «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает»; уже ли же Сотнику больше был нужен раб, нежели нам душа? А для чего же бы нам не вопиять всем сердцем ко Господу? для чего бы не говорить: «Господи! душа, за которую умирал Ты, люто страждет»?, для чего бы в молитве не говорить сего до тех пор, доколе Иисус наш духом Святым не сказал бы в сердце наше: «Я исцелю ее»?

У Сотника хотя бы и умер раб, остались бы еще служащие его: ибо сам говорит: «говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит» (Мф.8, 9): а когда душа отойдет во ад, что останется нам?

О Сотнике написано, что он, когда молился о рабе, имел в молитве своей удивительную веру, удивительное упование. Представьте, слушатели, в душах ваших, каковой бы надлежало быть в человеке сем вере, какому упованию, когда просящий сей ко Господу говорил: «скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (ст.8)? Что означают словеса его, как не это: «Господи! какая Тебе нужда самому идти туда, где болящий раб лежит, когда Ты, и, не ходя и ног своих не трудя, можешь приказать тут, чтоб он выздоровел там; потому что Ты — Господь живота и смерти, Тебе трепещет все, Тебя послушает все: «скажи только слово, и выздоровеет слуга мой». Ты тот Бог, который и нам малосильным тварям Твоим власть и силу ту дал, по которой и мы подручным своим велим делать, и делают, велим предстать, и предстают; довлеет же слово, довлеет хотение Твое, чтоб раб мой мучиться престал и ослабленными ногами потек на дела должности своей».

А сия-то вера удостоена была того, что удивился Христос, и так грядущим по Нем, сказал: «истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры» (ст.10). Были и у Израильтян верующие; но вера их потому неудивительна, что они были дети верующих; а Сотник был идолослужитель. Израильтянам толковали тогда о Боге живом, когда Сотника учили о каменных и деревянных богах; Израильтянам во все Субботы читали пророческие книги и говорили о грядущем Христе; а Сотник и по неделям и по праздникам не слыхивал о Нем. Израильтяне ходили тогда за Христом, когда Сотник за Римским знамением шел; Израильтяне смотрели тогда на Христовы чудеса, когда Сотник на воинские дела смотрел; Израильтяне слушали тогда учение Христово, когда Сотник слушал указы, которые насылал к нему единоначальствующий Рим. А для того, как немногие случаи к верованию во Христа Сотник сей имел, то веру свою крепкую показав, удивителен был.

Почто же не стыдит нас верою своею язычник сей? Почто мы, взяв по наследию от родителей и прародителей наших веру, всосав со христианским млеком у матерей наших сладкие соки веры, возросши и возмужавши в вере, ничему столько не учившись, как вере, всегда слушая о вере, всегда утверждаясь в вере, всегда пред очима имея примеры веры, не стыдимся от сего примера веры? Я не о той вере говорю, по которой переставляют горы; но о той, с которою верные молятся Богу, и которою очищают от злых похотей сердца. Мы, слушатели, переставили бы горы, если бы отказались от беззаконий, худых склонностей нашей души. Пристрастие наше к развратным делам, есть гора, которая на сердце нашем лежит; — се гора! этой горы почто не переставляем мы? Почто молитва наша о страждущей душе не проходит небеса, и мы поныне не вылечились от опасных болезней души? Потому, слушатели, что веры в молитве нашей не бывало. Да и какой там вере быть, когда не хочется покинуть греха, где раны, которые сделал в душе грех, кажутся любезны, и мы растравляем их повторением греха? Если бы мы, возведя очи на небо, открыв пред Господом раны гниющие души, и стоя в слезах, сказали гласом веры: «Господи! «я недостоин» (ст.8) от престола славы Твоей и не приближайся из-за грехов наших к нам, «но скажи только слово, и выздоровеет» окаянная наша душа». Се порукою вам, слушатели, Бог и обеты Его, что в ту же минуту услышал бы Он нас так, как услышал Сотника! ―Но выходит то, что так ныне дивиться надобно неверию верных, как удивился Христос неверного вере. Вера у нас осталась на языке вся, и значит то, что холодный умирающего человека пот; значит, что силы в сердце нашем никакой уже не осталось.

О Сотнике написано, что он молился о рабе с великим смирением и говорил: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой» (ст.8). Почто же не стыдит нас смирением своим язычник сей? Почто мы в молитве нашей, говоря смиренные слова, гордый имеем дух, осуждая ближних дела в совести нашей и, забыв, что мы у кого и чего мы просим; забыв о заблуждении нашем, забыв о лицемерии, о холодности, о суетах и о прочих недостоинствах самой нашей молитвы, часто и молитвами тщеславимся и гордимся, забыв, что мы из-за грехов наших недостойны и хлеба, которым питает нас Бог, недостойны воды, которою напаяет нас Бог, а о дарах душевных и о царствии небесном и говорить нечего; заслужили мы вместо хлеба камень, вместо воды — слезы, заслужили вместо царствия небесного — ад. О, если бы признавая сердцем недостоинство свое у Господа, чего надобно просили! не презрел бы нас никогда же Бог, который «сердце сокрушенно и смиренно не уничижит», самого недостоинства ради, которое душою и устами исповедуем. По истине кающийся и просящий — су́дится достойным помилования.

Что же? не такие ли, каков Сотник, от Восток и Запад, придут и возлягут со Авраамом, Исааком и Иаковом во царствии небесном; а мы, сыны царствия, изгнаны будем вон и пойдем «во тьму кромешную, где будет плачь и скрежет зубов» (Мф.25,30)? Восплачемся тогда и возрыдаем; но поздно: ибо хотя слезами и наполним ад, но вечного огня не потушим.

О, Господи наш, Иисусе наш! к кому же мы в сих крайностях прибегнем, как не к Тебе, Богу нашему и Ходатаю спасения нашего? Ты — крепосте наша, Ты — Господь наш, Ты — утверждение наше, Ты — прибежище наше, Ты — избавление наше, Ты — Бог наш, Ты — помощник наш, мы на Тебя уповаем; Ты — защититель наш «и рог спасения» нашего и заступник наш; хваля, призовем Тебя (Пс.17,2.3.4). Обрати нас милосердия ради Твоего, обрати нас имени ради Твоего, обрати нас, Пастырю и посетителю душ наших, смерти ради Твоей, которую претерпел Ты за нас, да не будет всуе кровь Твоя пролитая за нас, да не возрадуется враг наш о нас, обрати нас, просвети лице Твое на нас, и спасемся от грехов наших — буди, буди. Аминь.

3. Слово на текст: «Исчезе в болезни живот мой, и лета моя в воздыханиих» (Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях) (Пс. 30,11)

(Говорено в Соборной церкви и 1 Января, 1771 года)

Давид это, благочестивые слушатели, сказал о себе по причине гонений, в которых влачил и мучил жизнь свою царскую; а мы приложим слова его и к себе, потому что живем в том же, что и Давид, мире, и если не те же, то, того же рода беды терпеть обязаны. Извините, слушатели, что радостных в новый год вестей не говорю я, когда и новый год наш исчезает в «стенаниях».

«Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях».

Когда я на свете не был, тогда я только благополучен и безопасен был, тогда никакое зло коснуться меня не могло; а когда я начал жить, то в ту же минуту начал исчезать, и вместе с дыханием начались мои воздыхания. Я не плакал только тогда, когда не было, где во мне родиться слезам, и орудия тела моего и чувства мои еще к произведению слез неспособны были; печали не терзали меня только до тех пор, покуда не составилось во мне сердце мое; не гнал меня и не клеветал на меня никто только до тех пор, покуда не видели меня на свете человеки и ничего обо мне сказать не могли; и жребий сей — есть общий смертным всем. Родился я в болезни, живу в слезах, умираю в тоске, и рождением моим, что я приобрел, не знаю! Приобрел жизнь, но она мне горька; приобрел свет, но мне в нем темно; приобрел человеков, но они меня ненавидят.

Когда я зачался, по Давидовым словам, «во беззакониях» (Пс.50,7): то девятимесячное мое во утробе матерней заключение предзнаменовало то, что мне всегда в бедах заключенным быть. Тьма, которая во утробе обнимала меня, предзнаменовала, что мне не видеть отрад истинного света; нечистоты, которые во утробе угнетали меня, предзнаменовали то, что сердце мое будет привязано к тлению и любви гнилых вещей, что я по смерти буду смрад, и жизнь моя будет пред Богом худое обоняние.

Я тем только во утробе счастлив был, что не сгнил там, и не извергнула меня утроба по подобию изверга, что я жив остался для слез.

Когда рождался, мучил я утробу, носившую меня, мучил и себя; и если бы, не взирая на слезы матери моей, оставили меня тогда смертные без всякого призрения, то как же я вспомоществовал бы себе? Вместо языка употреблял я долгое время слезы, и слезами изъяснял я требования мои. Пути, по которым я учился ходить, оплаканы были, и сколько крат ходило в след за мною и по стопам моим увечье и смерть. Я утвердился на ногах и повели меня к трудам, на которые рожден, чтоб я праотца моего, из рая изгнанного, облился по́том, и достал хлеб из земли, заросшей те́рном. Тут пот мой растворялся слезами, и слезы по́том. Я тьмы душевного и телесного бессилия дознавал и тысячи трудностей одолевал, всегда имея горести вкус и борьбу с бедами. Научившись уже наукам, выучил я и науку грешить, и тут-то я сделался беднее всего: ибо таким образом научился я смущать совесть мою, вредить и тело мое, и душу, подвергнул себя казни небесной и стыду, и суду человеков, жить в трепете, терпеть угрызения внутренние, скрываться с нечестиями, которых скрыть не можно, терзаться раскаяниями и после раскаяний искать того, за что каялся; научился пьянству, блудодеянию, сластолюбию, праздности, унынию, гордости, тщеславию, злобе, мщению, насильству, ухищрению, притворству, лести, лицемерию, лжи, клевете, зависти, сребролюбию, обманам, похищениям. Вышел из школы греха и пошел ста́реться в неправдах, и достигнул бездны зол, взошел на высочайшую степень бедности, лишил себя покоя, которым мог бы наслаждаться, если бы сохранил добродетелью и жил в непорочности. Призвал в наказание грешного тела столькое множество болезней, что каждому и малейшему члену по жребию досталась особенная мука своя. А как явилось больше болезней, нежели в бедном теле частей: то на одну часть тела, по переменам, должны приходить многие болезни, чтоб всякое горе имело в теле человеческом пищу. Призвал я очам моим слепоту, ушам — глухоту, языку — косноязычие, разные пороки, онемение, лицу рожу и гнилость, зубам — сокрушение, горлу — опухоли и завалы, голове — обмороки и завороты, рукам и ногам — лом, и если что сим ломом не сломлено, то сгорает антоновым огнем; груди — чахотный кашель, бокам – колотье, желудку — рвоты, чреву – терзание и разные вреды свои, всей телесной машине гниющие горячки, водяные болезни, английские поты, французские нечистоты, параличи, падучие и жёлтые болезни и разное безобразие от тысячи бед.

А чтоб я не сам пропадал, но видел бы, покуда исчезну, кучи других подле меня погибающих, и таял бы, воображая общую скорбь, то для сего призвал я грехами моими глад, трус, потоп, войну, пожар, море, лютостью пожирающих и всех, и вся.

Должен я бояться всего: неба, чтоб не сразило меня громом; тучи, чтоб не сожгла меня молнией; земли, чтоб с Дафаном не провалиться; воды, чтоб не утонуть; хлеба, чтоб не подавиться; самого себя и ступания своего, чтоб чрез поползновение не пострадать. На полях назирает пяту мою змия, в пустынях и лесах алчет крови моей зверь, на пути хочет имения моего разбойник, в доме — ночной хищник, на всяком месте и на всякое время — диавол, «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Петр.5,8); даже и презренная муха вооружается на меня и хочет в ранах моих черви заплодить. Беды вокруг; беды, по слову Павла Апостола, «в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями» (2 Кор.11,26); а от клеветников не скроюсь и во гробе: сии языками своими достигнут меня и там, и будут язвить меня и мёртвого. О, коль сродно и справедливо Давид святый называет «зубы» клеветников оружием, языки их «стрелами» (Пс.56,22), «бритвою изощренною, острым мечем» (Пс.51,4); «гортань их отверстым гробом» (Пс.5,10), а ту часть, что под устнами их описывая, говорит: «изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их» (Пс.139,4);— с тою только разницей, что сии зубы кусают меня и по смерти, сии стрелы колют меня, сии бритвы режут меня, сии мечи секут меня, сии гробы смрадом осыпают меня, сии яды отравляют меня ― и по истлении моем. Я взираю на главный труд жизни моей и вижу суету, вижу, что суета обладает мыслями и склонностями моими, и обращает меня, куда хочет, вместо того, что я должен был положить суете меру и границы. Больно мне, что суета отнимает у меня все время и жизнь, но избавиться от нее — не знаю как? Прямо назвали ее житейскою печалью: ибо, не имея, печалюсь, и, получивши, скорблю. Не имею? — боюсь нищеты, наготы, глада, хлада, долгу, темницы, стыда. Начал печься об избежании сего, и век мой исчезнул в печали сей; огляделся и вижу себя у врат смерти. Имею? печалюсь, куда деваться с тем, что имею; в сердце вложить всего не умею, как сберечь, как присовокупить? а паче как отвратить то, что смерть собранное кровавым трудом хочет рассыпать в рознь? И чем ближе прихожу я к смерти, тем больше смущаюсь о лишении всего.

Болезнь мне — невежество мое и простота, когда я частые обманы, обиды, убытки, вред на чести, на теле и на душе за то, что не проникаю коварных сердец, несу. Лукавство и лесть играют моим неведением и простодушием. Болезнь мне ― знание светских штук и мудрости века сего, которою ловлю я невинных и уловляю своею сетью себя. Вымыслами и хитростью своею веселюсь и, смеючись, погибаю. Я взираю на общество смертных, с которыми живу, и вижу их в бедах, как посреди неприятеля во огне и в дыму. Того страсти с ног свалили и лежит, сей от мира хочет удалиться и бежит, бежит и видит его пред собою; тот борется с печалью, сего уязвило серебро; того опалила похоть, сему руки и ноги отсекла праздность; тот борется с страстью гнева, сей с страстью блуда, тот с страстью гордости и злобы, сей с самым сатаною, тот с врагами человеками сеятелями плевел, сей со страхами смерти, тот с сиротством, сей с вдовством, тот с нищетой, сей с худыми детьми или женою, другой с долговременною болезнью и предвкушениями ада.

Правда, кажутся в свете иные веселыми, здоровыми, благополучными и незнающими болезней, хотя, впрочем, весьма злые люди суть. «На работе человеческой нет их, и с [прочими] людьми не подвергаются ударам. Оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, [как] наряд, одевает их; выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце» (Пс.72,5-7). «Да будут сыновья наши, как разросшиеся растения в их молодости; дочери наши — как искусно изваянные столпы в чертогах. Да будут житницы наши полны, обильны всяким хлебом» (Пс.143,11.13) и их ублажают все. Что же? а то, слушатели, что они кажутся благополучными, не суть. Заглянул бы ты в совесть их и в сердце, и увидел бы тут ад и мучение их. Они ждут с великим терзанием минуту, которая разлучит их с блаженством, и ублажившие их проклянут жизнь их, и, по мере веселия их, умножится мука их.

Безбожник в свете кажется безопаснее всех в веселии своем. Сей утвердился в мысли той, что некому наказать его за дела безбожия. «Сказал безумец в сердце своем: `нет Бога’» (Пс.13,1). Он смеется вере и всему, что другие называют святым. «Живый же на небеси смеется» насмешнику самому, прозирая, что нечестивый уверует там, где «бесы веруют, и трепещут» (Иак.2,19). A cиe самое доказывает, сколь разумная тварь безумию приближена и сколь бедна!

Я обращаю очи мои на смерть мою, и вижу печаль мою, когда не вижу, где, когда и которою смертью умру? и что будет с телом бедным и душою моею, глубочайше не знаю. Зачал я болеть, уже разболелся к смерти. Сколько тут грехов множу я вместо очищения их! Приглашаю тех, что смотрят на звезды и отгадывают о житии, уповаю на человека, обещающего мне жизнь, лью в полумёртвые уста лекарство, хочу вырваться из рук смерти, и доказываю на пороге во гроб, какой я свету сын! Наконец, если разлучился я от тела без истинного покаяния, тут увижу прямое неблагополучие мое: тут мне и то будет в тягость, что я бессмертен; тут увижу я, что не так я жил, как жить мне надлежало. Был я человек, но безчеловечества и человеколюбия; был Христианин без дел веры; был Христианский судия, но без дел правосудия; был я пастырь, и не так пас словесное стадо; был я отец, и не так воспитывал детей; был муж, и не так поступал с женою; был я домостроитель, и не так строил домашними; был я гражданин, и не споспешествовал общему благу; был я сосед, был друг, был брат, и не так обходился с соседями, с друзьями, с братьями; везде присоединял ехидство и неправду, везде любил себя, не ближних моих, а за все даже и за праздное слово хотят по смерти моей взыскать на мне?

О, вечная Премудрость, Боже наш; не остави нас в безумствах наших! Вечная Благость! не остави нас в развращении нашем, в лукавствах наших! Вечная Правда! не остави нас в неправдах наших! Вечная Сила! не остави нас в немощи нашей, в глубочайшем растлении нашем! Вечный Свете! не остави нас во тьме нашей! Вечная Истина! не остави нас во лжах наших, в лицемериях наших, в лести греховной! Вечный Животе! не остави нас в погибели нашей! Ты сократил живот наш, Ты видишь немощи наши и труды, печали и беды! Дай же нам, хотя по смерти уже, живот безболезненный; инако лучше было нам не родиться! Измени чрез Духа сердце наше, влий в нас силы, которыми могли б мы пересилить проклятые склонности и злую волю нашу, и покаяться, хотя в язву моровую, истинным покаянием. Аминь.

4. Слово на текст: «Праведник возвеселится о Господе и будет уповать на Него» (Пс.63.11)

(Говорено 1773 года)

Веселись же, грешник, который без Бога жить полюбил, веселись, веселись, чем хочешь: праведник веселится о Господе. Уповай, грешник, на то, на что ты выбрал уповать, на золото или серебро: праведник уповает на Господа. Пристрастился, ты, грешник, к тварям, которые ты называешь прекрасными, ищи, слепой, блаженства в суете, то есть там, где его не бывало; у праведника совсем мысли не те, не променяет этот на тварей Творца своего. Оскверняющийся, сквернись еще, освящающийся будет «святиться еще» (Апок.22,2). Грешник, который по смерти не ожидает ничего, а жизни своей короткой сделать долгою, и тысячи лет пожить не умеет! по последней мере старайся наполнить ее кроме Бога всем хорошим, чтоб дни твои не пролетели в воздыханиях, и сердце твое не увяло от скуки, сделай все! Однако, не по той ты, грешник, дороге к веселию пошел, по которой праведник, и потому не дойдешь ты туда, куда достигнул он. — Радости твоей помешают тысячи противных случаев, которых не предвидишь, и потому не можешь отвратить: грызущая сердце твое совесть всякую радость твою опоит ядом; болезни, лютая твоя напасть, расторгнут живот твой и веселия твои, так как паутину; смерть помрачит тебя и все позорища утех твоих, и гнев Божий придет на душу твою со словами, которые прорекло уже небо: «воздайте (душе сей) по делам ее. Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей. За то в один день придут на нее казни, смерть и плач и голод, и будет сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее» (Откр.18,6-8) (душу нечистую). Откроется, что ты смеялась для того, чтоб плакать навеки, и ты принадлежишь к числу тех, о которых Сын Божий говорит: «горе вам, смеющимся ныне: яко возрыдаете и восплачете» (Лк.6,25). Пророк говорит: «Увидят праведники и убоятся, посмеются над ним [и скажут]: `вот человек, который не в Боге полагал крепость свою, а надеялся на множество богатства своего». А праведник «как зеленеющая маслина, в доме Божием, и уповаю на милость Божию во веки веков» (Пс.51,8-10). Праведник один веселится веселием истинным, постоянным и вечным. А кто он и в чем состоит веселие праведника, об этом я говорить хочу; однако, не начну дела сего, доколе Ты, Владыко Святый, в руководство мне не пошлешь благословения Твоего.

«Праведник возвеселится о Господе и будет уповать на Него» (Пс.63.11)

Нет, благочестивые слушатели, праведника, которого б не Бог оправдал по беспримерному милосердию Своему; нет чистого, которого б не Иисус очистил драгоценнейшею кровью Своею, на очищение это изобильно излиянною; нет святого, которого бы не Дух Святый освятил освящением Своим, с дарами Своими излиявшися в душу его. Все, которые ногами попрали сильнейших врагов своих: мир, диавола и плоть; все, которые, прошли «с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма» (Пс.41.5), которыми наполнилось небо, которые руками плещут победу свою в церкви торжествующей, и которых глас благодарения, глас прославления величия Божия, «как шум от множества вод и как звук сильного грома» (Откр.14,2) гремит и простирается во веки веков; все, то есть, праведники взалкали и возжаждали «правды» (Мф.5,6) Божией и оною оправдались; все праведники «убелили одежды свои Кровию Агнца» (Откр.7,14), «Который берет [на Себя] грех мира» (Ин.1,29), «Агнца, закланного от создания мира» (Откр.13,8), «непорочного и чистого Агнца» (1Петр 1,19); а исправши ризы в крови сей, очистили и души, и сердца помощью веры (Деян.15,9) не мертвой, но живой, которою вошли они и потонули с душами в кровавую купель очищения сего; все праведники в обагрении этом стали пред лице Бога и цвет крови Сына Его, который сиял на ризах их и душах, привлекал к ним очи Божии и сердце; Бог внимал представших сердцам, горящим к воли Его и принятию милосердия Его, и благоволил в них. Уже невидимым тут сделалось пред Богом беззаконие, в котором человеки зачаты, исчезли грехи, в которых они от матерей своих рождены (Пс.50,7): «не знавшего греха Он сделал для нас [жертвою за] грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2 Кор.5.21). «Получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во [время] долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да [явится] Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса» (Рим.3,24-26). Христос «нам премудрость от Бога, правда же и освящение, и избавление» (1 Кор.1,30): так Павел Апостол о всех праведниках заключил. ―Не так умилялся сердцем Патриарх Иаков, когда увидел ризу Иосифову испещренную кровию, о которой верил Иаков, что она текла из членов Иосифа сына его тогда, когда его терзали звери, текла и напаяла ризу сию (Быт.37,33); не так умилялся, как умиляется и умилостивляется Бог, видя и душу, и ризу оправдания праведника напоенные теплою кровию, которая истекала из членов терзаемого за грехи мира единородного Сына Его, и которая, уста отверзши, вечно вопиет о помиловании и оправдании уповающего на нее. Тут-то Бог делается праведнику отцем, а его приемлет Себе за сына, «наследника Царствию Своему, наследника же Богу, сонаследника же Христу» (Рим.8,17), и говорит праведным так как любимцам Своим: «И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями» (2 Кор.6,18), и не хочет Бог, чтоб это без залога было, но в залог отдаст им наибольшее сокровище Свое, которое хранил Он всегда в недрах Своих, животворящего Духа Своего (2 Кор.5,5), Духа «святыни» (Рим.1,4), Духа «утешителя», да будет с праведными во век, Духа «истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его»: а праведные знают его, «яко в» них «пребывает и в них «будет» (Ин.14,16,17). Сей «Дух» свидетельствует «Духови» праведных, что они суть «чада Божия» (Рим.8,16). А для того приходят они с дерзновением сыновним к Небесному Отцу своему «на всякое время» (Пс.33,2) и говорят: «Авва Отче!» (Рим.8,15) «да приидет царствие Твое!» (Мф.6,10).

Я вопрошаю вас, слушатели: есть ли честь подобная сей, чтоб Бога иметь так, как Отца, а самому Божиим сыном быть? Имеет ли это в руках своих мир и может ли подарить он это сынам своим, и есть ли в свете хотя тень радостей сих, которой живой источник в сердце праведного открывается тогда, когда он вступает в число Божиих детей? ―Мир, какую славу ни имеет, какое имя ни дарит; сын и наследник царствия Небесного выше всего.― Мир, что удивления достойное и восхищающее ни имеет, все скоро исчезающее, все, что походит на него, «ибо проходит образ мира сего» (1 Кор.7,31); а слава детей Божиих, сияние сих солнцев есть непрестающее, вечное и страшное естеству всему. Представьте в мыслях ваших образ Божий и подобие бессмертного тварей Царя, которым сыны Божии сияют и внутренне разят всякую тварь, и скажите, может ли что не покориться для них? «на аспида и василиска наступают» (Пс.110.13), ногами «попирают льва и змия», наступают «на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит» (Лк.10,19); болезни лечат словом, словом воскрешают мертвых, словом гонят сатану, повелевают небу, дождям; когда прикажут, и гора готова подняться из оснований своих, идти и валиться в море, чтоб исполнить волю праведных; запрещают морю в то самое время, когда волны его восходят до небес и нисходят до бездн, и пучина оставляет свое свирепство и слушает их. Христос великая творил, и им сказал, что «бо́льшая» сотворят (Ин.14,12), да вы удивляйтесь.

Сравни же и богатство праведных с богатством грешных: найдешь, что «как далеко восток от запада» (Пс.102,12), столико отстоит богатство праведных от стяжания беззаконных; как отстоит небо от земли, так отстоит веселие, которым веселится о добре своем праведник, от радости той, которою радуется мир сей о богатствах своих. Мировы сокровища боятся татей, боятся стихий, боятся огня, боятся воды: но праведного богатство не горит в огне, не тонет в воде, не снедается древностью и руками хищников украдено быть не может. Посмотри во гроб, в котором богатый лежит, и скажи, много ли он с собою из света несет; не смерть ли у него отнимает все? Но праведный, и во гроб идучи, богатство свое с собою берет и никто отнять и на темной дороге сей ограбить его не может. Кто может отнять у него правды Христовы, которые он имеет в душе? А в них-то все богатство его. Не так это, слушатели, мало, как мы привыкли думать о сем. Все, что Христос в первом пришествии Своем в мир подвигом трудов Своих, совершенным исполнением закона Божия, а на последок горькою чашею, которую испил в смерти, у Бога заслужил, все то его, все богатство милосердия Божия принадлежит праведнику сему: и что же осталось не его, что не праведничье, когда и Бог, и Царство Небесное его есть? Для сего-то праведник говорит, что он яко скорбящий, «нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2 Кор.6.10). Для этого-то, для этого презирает он и злато и серебро, и все то, что счастьем нарицает мир; и говорит праведник: «все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере; чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его» (Филип.3,8-10). Поэтому-то праведник не хочет и радостей мирских, что в оправданной душе его давно обитает изобильный благодатью Дух Святый и веселит его веселием Своим, дает ему в жизни этой вкушать радость небесную, и вкушением ее приводит ему в забвение светское всё. Пение пиршествующего света и лики ничто суть против веселия того, которым веселит душу праведника мир с Богом, дерзновение к Богу, чистая совесть, духовные плоды, любви, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5,22), дух свободы, которым освободился праведник от клятвы закона по тому распятию, коим распял он плоть свою со страстями и похотями (Гал.5,24) и сделал сам себя мертвым миру и греху, чтоб жить Богу и правде. Клеветник диавол не может оклеветать его пред Богом и подвергнуть его осуждению. «Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает [их]. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Рим.8,33,34). «Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу» (Рим.8,1). «Свет сияет на праведника, и на правых сердцем-веселие» (Пс.96.11). С веселием совести праведник живет, с веселием умирает и по смерти веселится вечно.

Такою ж ризою оправдания блещет, такими лучами красоты образа Божия сияет, таким богатством богатая, такими радостями исполнена и душа праведника сего (нет имени – от Ред.), которого православная Церковь вспоминает и величает сего дня. О, если бы разверзлись небеса и открылся нам великий Святитель сей с тою славою, которою возвеличен он в соборе небесных святителей! О, вечный Боже! стерпи, что пыль Твоя пред Тобою говорит! Открой нам любезную Тебе сего Пастыря душу, которую скрыл Ты в тайне лица Твоего от мятежа человеческого, покрыл ее «под сенью от пререкания языков» (Пс.30,21); и узрим жребий ее, узрим великих добродетелей великое воздаяние, узрим награжденную веру, награжденную надежду, награжденную любовь, награжденную кротость, награжденную чистоту, награжденную молитву, награжденную о пастве бодрость, награжденную ревность по истине Евангелия, узрим и, может быть, воспламенимся любовью к добродетели.

Но смирись пред Богом, брение, умолкни, смертный, и с благоговением внимай Павлу, который говорит, что «верою ходим, а не видением» (2 Кор. 5.7); «мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении» (Рим.8,24.25). Вы, о, сыны Церкви! знаете довольно и жизнь и дела великого мужа сего: берите ж вы примеры с добродетелей его и спешите видеть точного в небеси; таким образом ясно узрите его во время свое и докажете почитание, которое имеете к нему.

А мне опять дело до грешников, которые до того дошли в похотях души, что отреклись Бога и говорят, что Бога нет. Разные прежде выдумывал оставленный воле своей грешник худые способы в свете веселиться, но всегда беспокоил его внутренний страх и чувство суда Божия. Что же? Пошел, наконец, грешник против страха сего, чтоб истребить сию муку из души своей, и нашел радость в том, чтоб доказывать совести своей, что Бога нет, и следственно бы она не беспокоилась. Что же? Доказал ли то грешник совести своей, что Бога нет, и если доказал, то как надолго, не знаю; а знаю, что успел он на горшая, и делает, и говорит пагубу одну. Исполнилось, что Апостол предсказал: «Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь» (2 Тим.3,13). Нет Бога; — правда, нет Бога, который не отмстил бы предерзости вашей, о, безбожники! и забыл бы о вашем умышленном отвращении от Него. Несчастливы вы, если Бога для вас во всю жизнь вашу не будет, а примется доказать вам о Себе тогда, когда вы начнете умирать; докажет Бог вам Себя, но каково-то будет доказательство? не долго ли и не бесконечно ли? Каково-то будет сносить доказательство, которое состоит во отвращении Его от вас и в словах: «идите от Меня» (Мф.25,41), идите и несите во ад бессмертную душу для доказательства, что есть Бог, которого вы знать не хотели!

До сего-то доводят нас наши невоздержности и та премудрость, о которой Иаков говорит, что она не небесная, «но земна»; не духовна, но «душевна»; не Божия, но «бесовская» (Иак.3,15)!

О, Господи наш, Иисусе наш, мы, хотя словами не говорили еще, что Бога нет: однако, делами отреклись Тебя давно и утонули в пороках. Что же мне пользует, что я не сломил головы, но переломивши ногу, антоновым огнем умираю? Не все ли одно, каким я образом без благодати Твоей ни пропадаю? Что есть жизнь наша, как не из греха в грех степенный переход? Вчера согрешивши, каялись, а сего дня, как скоро случай представился, опять тот же грех, но еще и поновили лучше. Что же есть жизнь, влачимая во грехах, как не безумие одно, геенны предостойное? О, Свете вечный, о, Истина вечная! не оставь же нас во тьме нашей, в заблуждениях наших. Ты, Господи вся веси, Ты веси, как мы обнищали: чем же утешит нас совесть наша, чем утешит нас сердце наше, когда мы будем умирать? Обогати же Ты нас теми милосердиями Отца небесного, которые заслужил Ты нам кровию Твоею; не оставь сирот сих, бедных душ наших, в горьком сиротстве их без радости спасения, без благодати и укрепления Духа Твоего, и, простив грехи наши все, оправдай нас и утверди нас в нелицемерном покаянии и творении святых заповедей Твоих, и возвеселимся о Тебе, Господе нашем, и будем тогда непостыдно уповать на Тебя единого. Аминь.

5. Слово на текст: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно» (Пс. 38, 5)

(Говорено 1774 года, в день Успения Богоматери)

Не год ли, не день ли, не час ли, не минуту ли свою Царь Израильский наперед знать хочет, в которой так умирать ему, как умирают все люди, когда говорит Господу своему: «Скажи мне, Господи, кончину мою»? Нет, благочестивые слушатели, нет! излишне человеку доискиваться знать о том, что Бог предоставил знать одному Себе; скрыл же от нас день один, чтоб мы готовились на всякий, и не сказал для того, когда нам умирать, чтоб мы думали, что сего дня, этот час. Ежели скажем, что Давид Святый потому час смерти своей знать хотел, чтоб жить ему тем добродетельнее, чем короче: то разве бы не полагал Давид жить тем добродетельнее, чем долее? Разве бы, познавши далекую смерть свою, определял повеселиться всеми всесилиями света и похотей? что на мужа сего и думать грех. Если же скажем, что Давид Святый для того час смерти своей знать хотел, чтоб видеть, скоро ли быть ему в небе и скоро ли наслаждаться милостью тою, о которой сам сказал, что она ему милее жизни, дороже света: «ибо милость Твоя лучше, нежели жизнь» (Пс.62,4): то и это знал Давид, что скоро, скоро …. Ибо хотя б Давид и тысячу лет на свете жил: было бы то, по собственным его словам, «как день вчерашний, когда он прошел, и [как] стража в ночи» (Пс.89,5). Но не короче ли и того, не короче ли и самой краткой жизни, и сколько именно жить было дней или лет? На что это потребно Давиду, который именной список оставил всех летам, и мы можем его от слова до слово читать: «Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши, как звук. Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь: ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс.89.9,10). «Скажи ми, Господи, кончину мою!» Об этом я говорить намерен.

«Скажи мне, Господи кончину мою!» то есть: говори, о, премилосердый Создатель мой, и не преставай говорить мне кончину мою, говори Духом Твоим пресвятым душе моей, что я умру; внушай сердцу моему, что я скоро умру, умру, отойду, отойду «и не будет меня» (Пс.38.14). Освещай, Источниче света, и освящай мое понятие, чтоб я яснее всего понял «кончину мою»; освещай и освящай мою память, чтоб я непрестанно помнил кончину мою; освещай и освящай мое сердце и волю, чтоб я всеминутно алкал отойти к Тебе и явиться лицу Твоему! Если Сам Ты, человеколюбивый Господи, будешь во мне говорить «кончину мою» и ставить пред очи мои на всякий час образ смерти моей: о, каких я избегну тогда печалей! О, в какое приведу я душу мою блаженное состояние!

«Скажи мне», внуши мне, «Господи, кончину мою!». Не буду высокомудрствовать о себе, не буду в самолюбии и гордых мыслях возвышаться до небес, не буду смертный смертных презирать, не буду гордиться славою, которою прославил Ты меня на земле; смирюсь смирением истинным и во смирении припаду к Тебе, припаду и буду благодарить Тебя, щедрого Благодетеля моего, и облобызаю десницу Твою, вознесшую меня; смирюсь и буду помнить, что я и в порфире, и в венце «земля, и в землю возвратиться должен», как скоро придет на то воля Твоя. «Видел я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся многоветвистому дереву; но он прошел, и вот нет его; ищу его и не нахожу» (Пс.36,35.36); ―видел, и не пойду стопами его. Буду помнить, что «внегда умрети ему, не снидеть с ним слава его» (Пс.48,18). «Господи! не надмевалось сердце мое» и вознесутся тогда «очи мои» (Пс.130,1). Кто взирает «гордым оком», кто полагает уста свои на небеси, и язык его проходит по земли, то не сяду «в собрании развратителей» (Пс.1,1); буду жить и умирать, иметь «сердце сокрушенно и смиренно», которого «не уничижит» (Пс.50,19).

«Скажи мне», внуши мне, «Господи, кончину мою!». Не буду я собирать на свете богатств, не буду скрывать сокровищ на земле; а если богатство от Твоих благословений ниспошлёшь ко мне, не «приложу сердца» моего (Пс.61,11). Не буду надеяться на богатство, не буду множеством богатства моего хвалиться, и, лишаясь, не буду скорбеть. Разделю его с нищими и буду помнить, как я в смерти моей обнищаю: наг родился, наг умру. Ничего я в мир из чрева матери моей не принес, ничего с собою отсюда не вынесу; и то, чем обернуто тело Царево, возьмёт, так как свое, земля и тлен. Видел я человеков тех, которые собирают и уповают на богатство свое, «в мыслях у них, что домы их вечны, и что жилища их в род и род, и земли свои они называют своими именами» (Пс.48,12). «Погибнет» имя и «память их с шумом» (Пс.9,7). Нечего было заплатить им за избавление души, нечем было выкупиться от погибели; — видел, и не пойду стезями их.

«Скажи мне», впери мне, «Господи, кончину мою!». Не буду я жить для чрева, не буду предаваться сладострастию, зависеть от чувств и тучнить плоть, чтоб засохла душа моя. Буду облачаться «во вретище и смирять постом душу мою» (Пс.34.13); увяну, «яко трава», иссохну так, как «сено» (Пс.101,12). Иссохнут кости мои, яко горнило, и «от гласа воздыхания моего прилипнут плоти моей» (Пс.101.6). Иссохнет «сердце мое, … так, что я забываю есть хлеб мой» (ст.5); а когда о хлебе вспомню, «ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами» (Пс.101,10). «Я уподобился пеликану в пустыне» (ст.7); оставлю сон мой и уединюсь для стенания так, как осиротевшая птица, кроющаяся в зданиях. Буду помнить тление, которым по телу сотлею, и пыль, в которую рассеюсь, и, рассеявшись, обращусь в такое ничто, какое и прежде вшествия моего в свет сей был. Видел я человеков тех, которые туком своим утолстели (Пс.16,10), и, не разумея вечности, «уподобится животным, которые погибают» (Пс.48,13). Сказали безумные в сердцах своих, что «Бога нет», и начали мерзиться «в начинаниях» своих (Пс.13,1) и хвалиться «в похотях души своей» (Пс.9,24). Все они, «яко овцы» заколения, «заключат их в преисподнюю; смерть будет пасти» (Пс.48.15) их на подобие зверя пасущего их вечно. — Видел, и не пойду следами их.

«Скажи мне, Господи, кончину мою!» Кончину памятуя, не забуду я того, что Ты идешь «судить землю. Он будет судить вселенную по правде, и народы — по истине Своей» (Пс.95,13), Огнь пред Тобою пойдет и сожжет врагов закона Твоего, сожжет в советах их. Осветит «молния» Твоя «вселенную»; увидит и потрясется «земля … горы, как воск, тают от лица» (Пс.96,3.4) гнева Твоего; — не забуду, что Ты — испытующий сердца и утробы: «Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе» (Пс.138,1.3): и не соделанное мое уже видели очи Твои; Ты — «Бог отмщений» (Пс.93.1), и «Ты воздаешь каждому по делам его» (Пс.61,13). От сего наполнюсь страхом и буду просить Тебя, Господа моего, всем сердцем моим, чтоб не вошел Ты в суд с рабом Твоим: «потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс.142,2). «Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит?» (Пс.129,4), яко у Тебя очищение есть, у Тебя милость и многое у Тебя избавление, и Ты избавишь Израиль «от всех беззаконий его» (Пс.129,3,6). А чрез это утвержу я сердце мое в покаянии, омою слезами моими то, что я сделал против воли Твоей, прострусь на подвиг терпения и добродетели, из глубины души моей буду призывать помощь Твою и заступление, утвержу веру мою: «я верую, что увижу благость Господа на земле живых» (Пс.26,13). Утвержу надежды мои, буду гореть любовью к вечности, и уже смерть моя наглою и нечаянною для меня не будет: ибо я на всяком месте и всегда ожидать ее стану.

«Скажи мне, Господи, кончину мою!» Сжалься над слабостями моими, «скажи мне»! А если отнимешь от меня Духа Твоего, отнимешь свет Твой, отнимешь истину Твою и пустишь меня по воли моей: забуду я славу обители, в которой вселяешь по смерти благоугождающих пред Тобою, и в которой положил Ты часть мою: «Вокруг меня соберутся праведные, когда Ты явишь мне благодеяние» (Пс.141,8). Забуду и возрадею, чтобы меня обоготворили суетные человеки, и чтоб сделали мне славу подобную шуму преходящего ветра. Забуду, что богатство мое — Ты, и что Тебя имевши, буду иметь все, Тебя имевши, не могу хотеть ничего: «Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек» (Пс.72,25,26). Забуду это и предамся суете и буду ходить, как во мраке, буду, осязая, искать блаженства на земле, и в сей слепоте исчезну, и, исчезнувши, увижу, что не там его искал, где искать надлежало. Забуду поток сладости вечной и прейду в любовь сердца, не откажу чувствам моим ни в чем, предамся сладострастию и греху, лишь бы служил он ко увеселению моему; забуду гнев Твой, забуду ад и муки, и ожесточившись во грехе, впаду в уныние, престану призывать имя Бога моего всем сердцем, оставлю дела благочестия, оставлю пути жизни, оставлю средства обращения на истину, впаду в неверие, и не буду верить ничему, что обещают и чем угрожают человекам по смерти их; презрю все, не буду ничего надеяться, престану терпеть и умру без Бога и благодати Его.

Так не просить ли и нам, благочестивые слушатели, день и ночь у Господа нашего по примеру Давида, особливо увидевши себя в том опасном состоянии, в котором мы, не помня смерти нашей, дерзаем на все противное Богу, видим смерть ближних наших, но весьма мало внимаем ей, видим и ни мало к своей не готовимся смерти, сколь она важную перемену назначит для нас, — не просить ли и нам: «скажи нам, Господи, кончину нашу, скажи малое дней наших число, чтоб мы всякий час умирать учились, и так смерть всегда над нашею главою воображая, чтоб мы боялись греха, чтоб не застигла она нас в самом грехе, и в самом течении на зло? Дай, чтобы мы уснули успением в кончине нашей, и чтоб страшного ничего не снилось нам тогда, чтоб мы телом опочили до Воскресения нашего в общей гробнице со Отцами, в недрах матери-земли, а душою чтобы примешались в дому Твоем более, нежели бы вселились в селения грешничи, в землю забвенную, в место плача; чтоб и мы увидели на небеси, сколь велико человеколюбие Твое к нам, сколь любезны Тебе молитвы Матери Твоей о нас; —скажи и не преставай говорить нам, о, Господи, кончину нашу и число дней наших какие есть. Аминь.

6. Слово на текст: «Так как истина во Иисусе, — отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф.4, 21-24)

(Говорено в Новый 1775 год)

Не познал тот истины, благочестивые слушатели, кто любит ложь. Ложь возобладала душою его, сердце его ищет теней радости, не радости прямой; желания его все стремятся к суете, мысли его питаются мечтою, язык его говорит лесть одну и лукавство, буйство и все ненавистное истине; дела его все основаны на лжи или на ложном уповании мнимого благополучия. Оставил истину любитель лжи, и истина святая оставила его и удалилась от него; в ослеплении блуждает он и прелести водят его за руки; идет к гибели и веселится безумием своим. О, как человек сей беден! Ибо не знает, что (есть) истина, и не ищет ее. А всяк, слушатели, кто во грехе, не объемлет ее (т.е. не содержит в себе истины). Сия-то ложь обещает грешнику во (при) исполнении греха — сладость, а вместо того, по исполнении оного, производит великую в совести его горесть; душу его отравляет ядом, проницающим в самые мозги костей его, и грешник видит сам, что «нет мира в костях моих от грехов моих» (Пс.37,4). Сия-то ложь обещает грешнику веселия, а по исполнении греха приводит на него тысячи печалей. Сия-то ложь обещает грешнику во (при) исполнении греха приятную и хорошую жизнь, годы и дни, часы и минуты, а вместо того по исполнении греха награждает его смертью. «Восстали на меня свидетели лживые» (Пс.26,12). «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак.1,14.15).

О, как же далеко уклонились от истины Иисусовой те, которые в вере Его бывши, делают все худое, в нечистотах пресмыкаются, а имя Иисусово употребляют за покрывало нечестия своего! Апостол говорит: «кто во Христе, [тот] новая тварь» (2 Кор.5.17): подобало же, «так как истина во Иисусе, — отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях»: и тогда-то потекли бы прелести (греха), и тогда потекла бы нам новая и радостная жизнь, новый и благословенный год.

Но что значит «отложить ветхого человека», об этом я, при помощи Божией, говорить хочу.

Закоренелые грехи называет Апостол «человеком ветхим», благочестивые слушатели. Ветхого сего не по седой голове познают, ветхому сему иногда от роду пятнадцать или двадцать лет; но он не вчерашний грешник, он состарился в повторениях греха, он нажил любовь к нечистоте, он предался страсти, которая обладает телом и душою его; жизнь свою провел он в беззакониях и дни свои наполнил грехами. Пред очами света он еще очень млад и в самом цвете юности своей, а пред Богом уже очень «ветхий»; пред очами света он жив и здоров, a пред Богом мертв давно. Он живой погребает мертвых; а сын Божий говорит, что он «мертвый погребает мертвецов» (Мф.8,22). И в чем же душа его подобится ветхому человеку? Представьте вы, слушатели, в мыслях своих долгою жизнью преутружденное и от страстей изнемогшее человеческое тело. Уже видите вы, что оно представляет ходящий труп, или поднятого на ноги мертвеца: оно ничего красивого, ничего любимого в себе не имеет; оно видимо тлеет и исчезает, и готово уже пасть и обратиться в пищу червям. О, тяжкий долг естества, о, страшные уставы вечной правды, о, жалкие перемены прекраснейших созданий!

Лежит на шее рода человеческого смерть по подобию простершейся змии; жало ее в сердце человеков, и превращает их в безобразные чудовища. А от этого зрелища, которое есть труп обветшавшего человека, перенесите вы, слушатели, очи ваши на грешника страстного, преутружденную в беззакониях, душу. Будучи она дряхла, не имеет в себе крепости Духа Святого и сил, и не может течь в путь заповедей Божиих, противна Божиим очам, нечувствительна к зовущему Богу; как труп мертва она к делам веры, ничего хорошего и любви достойного в себе не имеет, и растлена мерзостями греха; стремится во ад готовая жертва ярости праведного Бога.

Хотя грех есть ветхий потому, что ветхою творит душу; но ветхий он и потому, что ветхий диавол его из утробы своей родил тогда, когда отвратился от любви Создателя и Господа своего; ветхо богоотступление, на которое диавол первого человека подвигнул и растлил всех сердца, что имели родиться от похоти отступника; ветхи пагубы, которыми губил человека грех. Не вода в Ноевом потопе топила мир, но грех; не огнь снишел в Содом на великое множество грешников и ревел, неся живых во ад, но лютый грех. Небеса давно страждут под клятвою для греха, земля давно стенает под клятвою за грех; все «как риза, обветшают» (Пс.101,27) от ядовитой тли греха, все подточила проклятая моль сия! Грех, грех, всемирная язва, грех дал всему вид иной. Прекрасное изменил в безобразное, полезное учинил — вредным, честное — бесчестным, неповинное — срамным, постоянное — суетным, бессмертное — гибнущим.

Сию-то ветхость, злонравие наше, под именем «ветхого человека» разумеемое, велит нам Апостол Павел отложить, ибо говорит тотчас: «отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу» (Еф.4,25). Следственно ложь есть ветхое рубище и Христианам весьма не годится. Диавол, «отец лжи», одевает этим мехом детей своих, к коим Христос говорит: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин.8,44). Кто в его одеянии ходит и во вред ближнему может лгать: тот не принадлежит в число Божиих детей, хотя бы он не только посреди церкви в числе верных часто стоял, но и подле самых дверей царствия Небесного прилепился: ибо его в дверь эту не впустят; для него сказано: «А вне-псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду» (Апок.22,15), погубит Господь «говорящих ложь» (Пс.5,7).

Истинный Христианин соображает мысли свои, слова и дела с истиною, чтоб изобразить в себе образ Божий, и насколько можно, уподобиться Богу, который есть вечная истина. Называет себя и льстец Христианином, но не признает его за Христианина Бог. Знал Апостол страсть сию в нас, и для того, прежде всего, хотел нас отучить от нее, а слов его сила сия: не льстите, и лестью не ослепляйте ближнему очей, чтоб скорее верил вашей неправде и шел в сеть, которой боится, — Иуды предателя се стезя; и хотя по ней сребреники рассеяны лежат, однако, ведет она в западню и погибель. Дайте ближнему видеть сердце ваше и говорите ему истину, которая среди вашего сердца лежит; любите вы его так, как вы любите себя, и отвращайте от него всякое зло так, как вы отвращаете от себя. Не клянитесь во лжи, и трепещите приводить Бога в поруки на то, что ложь не (есть) ложь, чтоб украденное казалось законно и свято. «Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его? Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душею своею напрасно и не божился ложно, — [тот] получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего. Таков род ищущих Его, ищущих лица Твоего, Боже Иакова!» (Пс.33,3.4). Не лгите и не помогайте лжи, и не берите участия в беззаконии чужом. Все одно, сам ли неправду говоришь, или оправдаешь чужую. Кто отстаивает неправду, тот истине враг, тот оружие поднял на главу ее. Не клевещите и клеветою не предавайте ближнего другим в ненависть, в мерзение. Если не поборете себя и не одолеете сердца вашего в этом, и прострётесь в ложь: возмерзится душою вашею Господь; а Давид святый говорит, что давно мерзится: «кровожадного и коварного гнушается Господь» (Пс.5,7). Око вредилось, когда вредило другое око; рука вредилась, когда вредила руку; нога вредилась, когда ногу в одном и том же теле вредом умышленным вредила. И говорилось ли когда: не потребно мне это? И мы, говорит Апостол, «друг другу удове» (Еф.4.25). «Удове», Апостоле Святый, — зубы, жала, когти! На сии зубы, если попала ближнего честь, без пощады рвут ее; сии жала из сердца ближнего лучшую кровь сосут; в сии когти, ежели попались (им) чужие деньги, имение, здоровье, живот, (то) целы (от них) не выходят. И истины у нас не бывало (тогда).

Сказавши Апостол: «отложите ветхого человека», говорит: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу» (Еф.4,26). Злоба, слушатели, есть ветхое рубище, и Христианам, так как (это) образ сатанин, (оно) не годится. Чтобы диавола живо написать, (то) лучших красок и теней (для этого) нет, как злоба. Хорошо ли, вместо картины, душу свою представлять, чтоб на ней изобразился диавол? «Не давайте места диаволу», Апостол говорит. Видел Апостол, что этот супостат, не имея души, весьма примечает за нашим сердцем, и как скоро увидит, что оно распалено гневом, то все меры берет и все силы употребляет, дабы гнев сей не погас, а превратился бы в постоянную ненависть и твердую злобу; и когда это удается ему, то входит в душу злобствующего и обладает ею так, как повелитель. И тогда-то грешник говорит, что он забудет обиду разве в то время, когда покроют очи его песком, презирая или не зная, окаянный, что не песком только очи, но еще и вечным огнем покроют душу. И можно же ли Духу Святому в злобной душе пребывать и воспламенять молитву, чтоб проходила небеса? Можно ли Богу мира в немирном сердце вмещаться с духом злобы? «Гневаясь, не согрешайте». Можно было посердишься на худое дело; но сделавшего оное ненавидеть, отнюдь, не надлежало. Можно было посердиться на слабость, которая довела ближнего нашего до того, что он сделал нам противное; но злобствовать и гнать, стараться и желать, чтоб Богу и людям он мерзок был, (то) не надобно Христианину. Можно было посердиться, но не чрезмерно долго, не до вечера, а с заходящим от очей наших солнцем выйти из сердца нашего гневу подобало: ибо знаешь ли ты, что ложась ввечеру на одр твой, останешься ли жив и завтра встанешь? Кажется, что о сем твердо знает Бог один, в которого руке жизнь твоя, а ты должен только с молитвою поручиться Ему. Но возьмёт ли тебя на руки Свои Бог тогда, когда ты ненавидишь того, кого Он любить велит, и следственно ненавидишь волю Бога твоего? О, сколько уже солнцев зашло во гневе нашем и мы ни для чего ветхой злобы оставить не хотим. Со злобою засыпаем, с злобою восстаём, с злобою едим, с злобою пьем, и злоба пьет кровь нашу и снедает плоть нашу.

Сказавши Апостол «отложите ветхого человека», говорит: «Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» (Еф.4.28). Воровство есть ветхое рубище, и Христианам весьма не годится. Диавол первый обокрал умы первых человеков, и похитил великие сокровища из души у них: правду, преподобие, истину; сделал их несчастливыми, лишивши рая, и потопил в слезах их. Воры подражают человекоубийце этому, и не взирают на слезы и жалкое состояние тех, которых делают нищими. Воры преображаются иногда в адских тигров, и с радостью смотрят на кровь, которую пролила рука их, вонзившая нож в сердце невинное: «Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить» (Ин.10,10). Господи! Где же отмщения Твои? Когда эти изверги познают, что Ты видел дела их? Они презирают Тебя и страх Твой, и обагряют кровью руки, которые, заработав благословенный хлеба кусок и разломав его пополам, должны были подать во славу Твою ближнему, которого оставил Ты без рук. Но видно, что не исполнилась еще мера терпения Твоего. А если день мщения придет, (то) не закроются от гнева Твоего и те, которые каким-нибудь хитрым образом продержали у себя чужое против воли того, чье пред этим было. Вор и (малый) ворик в разные места, а надлежат в один и тот же ад.

Сказавши Апостол «отложите ветхого человека», говорит: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления» (Еф.4,29-30). Напротив того, так часто мы гнилое говорим, как часто говорить нам случай есть, и как часто вспомним науку соблазнов, которой учил нас мир. Небрежем о том, что в гнилых словах даем видеть всем и гнилое сердце наше; небрежем о том, что такою гнилью оскверняем слух и души ближних, развращаем веру их, истребляем страх Божий из сердца их, отводим их от непорочности, и вместо благодати вливаем в сердца их отраву тления. Небрежем о том, что сими сквернами оскорбится Дух Святой, пойдет от нас, оставит нас без помощи и утешения Своего: ибо в нечистом жилище не может обитать; а это оставление будет знамением погибающей души.

Сказавши Апостол «отложить ветхого человека», говорит: «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф.4, 31,32). Но что чаще бывает у нас Христиан, как не та горечь и желчь и в сердце, и в словах, которою огорчаем и ближних, и себя; та гордость и ярость и в сердце, и в словах, которою смущаем свою жизнь и чужую? Рвутся в ярости наши слова и являют, что так рвется гордое и несытое наше сердце. Слова напрягаются криком, грозят убийством, а разят хулою. Нет благости, нет милосердия, нет прощения, разве самим себе. Одолела нас злость; и что старее злоб наших? что, когда в злобах мы истлели?

Новый для нас год, в который мы вступили, значит грехов ко грехам приложение, терпения Божия продолжение и оного на последнюю точку приближение. Пьяница в старом годе новым был и начинал расточение, а в новом делается старым беззаконником. Так было в прошлом году, так хочет быть и в этом; и новый год будет разве во гробе нам: ибо грешники, которые во гробе, по истине престали (отошли) от греха.

О, Господи наш, Иисусе наш! дай же нам тот новый год, который начинается от обновления жизни, продолжается добродетелью, а кончится спасением. Дай нам те веселые дни и часы, которыми наслаждается мирная совесть и спокойный дух. Возьми от нас старое сердце и новое дай, возьми от нас нечистое сердце и чистое дай, возьми грешное и святое положи Дай нам, Спасителю щедрый, силу любить истину и возненавидеть лесть греха; излей от Духа Твоего на нас и обнови лице земли, стоящей и вопиющей пред Тобою; преобрази нас во образ Твой, и не дай чрез грех воображаться в нас сатане; живи и царствуй в наших душах; и мы ветхого человека кинем так, как Иосиф кинул одежду свою и избежал от рук греха. Аминь.

7. Слово на текст: «По плодам их узнаете их» (Мф.7,20)

(Говорено 1776 года)

Спасителю наш! «Ты — путь, истина и жизнь»; Тобою счастливо сердце, руководствуемое к истине. Казалось, что к познанию человека довлеет вид его, очи его, свидетели кротости его. Уста его откроют нам сердце его; мы, увидев его, скажем: се образ благости самой! Это тот, который рожден любить нас и составить с нами счастливое общество! Это тот, которому покорено под ноги всё ― чувствуем достоинства его! Это тот, которым украшается природа, в котором виден с премудростью и правдою Творец! Этот рожден для неба. Сын вечности проходит по лицу земли, чтоб увидеть дела Непостижимого, и возблагодарив Его, спешит в жизнь другую для благодарения за чуднейшие. Он возвеличен милостями Вышнего; он подобен нам, он мил нам, мы познали его. ―Но когда ближе смотрим на него, он кажется со всею великостью своею — мал. Он рождён для терпения напастей, для сражения с нечестиями; век его наполнен суетою, сердце жестокими страстями. Его изнуряют попеременно болезни. Он должен истаять, он смертен, он жалок, он подобен и мил нам. Мы познали его, если внемлем Спасителю, Который иначе познавать человеки велит. И о сем будет слово мое.

Приступим же к умам человеческим. Разность их бесконечна, а основание их невидимо. Приступим к сердцу их; оно глубоко, и причины, движущие волю, сокровенны от очей.

―Спасителю наш! Ты вечно нужен нам, Ты и Дух истины Твоей. Без Тебя все покрыто тьмою, при Тебе откроется все, что таилось: «во свете Твоем узрим свет» (Пс.35,10). Пред Тобою исчезает лесть, которая словами скрыла намерение, и ученик, облобызавший Тебя, открывается в предателях. Пред Тобою исчезают все мудрования лжи; ложь остается к стыду своему нагая. Что нам казалось по виду агнцем, Ты являешь, что то волк.

Ум, слушатели, увидевший, что не себе должен бытием своим, а за сим сколь велик его Творец, сколь не объяты Его совершенства, сколь не исследованы Его пути и Его влияния на всё;— ум, увидевший себя, сколь бессилен, сколь многого лишён и подобен не окрылившемуся птенцу, напрягается проникнуть все, и не может, останавливается повсюду, не зная, что хранит небо в сокровищах своих и земля в недрах своих, что кроют бездны морей; не зная тайн природы, худо читая сию великую книгу, Зиждителем предложенную ему, не зная будущего, не зная своей судьбы, сомневаясь, недоумевая в крайностях своих, запинаясь, претыкаясь в нерешимости своей, отгадывая и постыждаясь от времени, решающего иначе; — ум ощутивший, сколь он мал и невидим пред судом и премудростью Вечного, что он ест луч преломленный от солнца и проникший в место темное; ощутивший, что он тогда счастлив, когда приближается к Богу, началу своему, когда заимствует от Него свет свой, когда врачуется от Него в бессилии своем; сей ум не возблагоговеет ли пред Господом сил? не унизит ли смертного пред славою и величеством Вездесущего? не смирит ли его до того, чтоб смертный прилипнул к праху земли, сердцем вопия о ничтожестве своем? Все чувства последуют тогда благоговеющему уму, и мы вдруг увидим сего смиренномудрия плоды; увидим признательность, незлобие, невинность, искренность и вечное любви и милостей Божиих искание. Сего ума не заражала гордость, небывало в нем того, что Спаситель высокою мерзостью назвал. ―Что же представит общество таковых умов? что из общества составленные народы? что хранящая их в сем положении власть? Не чад ли Божиих, не семейство ли Отца Небесного на земли, не царствие ли Его в душах? Не трудно тогда в народных сердцах видеть дух кротости, дух повиновения, дух любви и мира, дух совести и единомыслия, дух веры, дух терпения и благодарения, дух мужества и силы, дух ревности по Боге и славе Его; а это-то и доказывает плоды сердца и воли их. От этого-то они на свете непобедимы. Бог за них, и кто же против них? Ни сила оружия, ни сила умов и никакая наглость не одолеют их. Падай свет, разрушайся небо и земля: они при Боге, при истине, при уповании и мужестве стоят непоколебимы. Познайте их!

Напротив того, ежели гордые в нищете своей умы, отстав от Бога, не хотят в нем видеть ни Отца, ни Судию, дошли до того, что небрегут о любви и милостях Его, небрегут о наказаниях, постигающих их повсюду, во отмщение Святому и праведному Богу, гонят истину Его, укрепляясь одним отчаянием, и нам того же дара мудрости, того же дара твердости желая, неверие и разврат внушают; верующих себе обществ ищут, привлеченных в единомыслие междоусобием награждают; златые веки открывая, всякого рода ужас, смерть, мятежи за собою водят; сими дарами награждают и друзей, и врагов; свободу обещают «будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2,19) и страстей. Кто же они по сему, не волки ли хищные в одеждах овечьих? Это волки не насыщаемые тем, что отнимают покой, закон, довольство, устроение, дни благие, часть благую, власть благотворящую, благотворение властвующее, чад у отцов, отцов у чад! Они отнимают у нас Бога из сердец, сладость любви, чувство милостей Его, утешение веры от душ, вечность блаженную, честь истинную, совесть, добродетель, утешаясь успехами, видя в сети своей лучшую ловитву свою — души обольщенных. Это — обещатели, кои провозглашают «будете, как Боги» (Быт.3,5), чтоб увидеть нас подобными себе несчастнейшими из смертных! Познайте голос к первосозданным человекам отозвавшийся, общую гибель смертных соорудивший.

Познайте их, Спаситель говорит: уже не закрыт ум, не глубоко сердце их. Время открыло все, чтоб вы увидели под именем предлагаемой ими любви злость, под именем пользы — вред, под именем истины — лесть, под именем блага — гибель. ―Чада истины, чада Неба никому безбожия, безначалия, безверия, беззакония не говорят. Не идут в пути на разрушение всего, чтоб первых разрушить себя: их общество крепко любовью и единодушием в Боге. Их связала навек единая вера, оживотворяет добродетель, благоустройство, слава, надежда воздаяний вечных. […] Аминь.

8. Слово на текст: «а Он спал» (Мф. 8, 24)

(Говорено 1778 год на Успение Богородицы)

Печаль научила верных, когда избавления своего утомленные не видят, восклицать к Богу: «Восстань, что спишь, Господи! (Пс.43, 24) гибель пред очима у нас. Мы — усыновленные Твои. Сердце наше не знает иного прибежища, кроме Тебя! Кому спасать нас, если не Отцу Всемогущему?».

В таком были искушении на водах ученики Христовы, когда плыли в одном с Учителем корабле. Восстала буря, возмутила море, возмутила и сердце их, умирать не хотящее. Корабль покрывается волнами, трепещущие плаватели не упускают ничего нужного ко спасению своему; но труд суетен и покушения тщетны. Буря усиливается, поражение в волнах неизбежно для живых и видящих. Отчаяние действует, сердца мертвеют, смерть объемлет их. Тот же, Который избавляет, «спал». Тот, Который повелевает бурям и вводит тишину в бездну и в сердца, «спал» в корабле! Открывается глас болезни последней в страждущих: «Господи! спаси нас, погибаем» (Мф.8,25). Но вера где? Вера, имеющая пред очима Избавителя, любезнейший предмет свой? Уже ли надлежит и Господу всех водами поглощенным быть? Сим гласом возбужденный Спаситель утишает все. Сей глас побуждает говорить о последнем нашем в час смертных искушений.

(Богородица) Предавшая Дух свой с миром в руце Господа и Сына Своего, в вере и терпении усопшая, да приимет это к славе, которою прославляет ее видимый и невидимый мир.

Слово мое, веры поборниче и верный Пастыре-начальниче, святительски благослови!

(Когда) человек в подвиге смертном, — братия и сочеловеки, не сердце ли наше зовёт нас к нему? (Когда) смертный страдает, — смертные, не глас ли совести зовет нас к нему? Где лучшее училище смирения и впечатлений бедности незабвенных? (Когда) верный отходит, — верные, не вера ли изобилует утешениями, нужными ему? Вы будете Ангелы для него, не человеки, Ангелы являющиеся с небес и укрепляющие душу трепещущую.

Мы видим в умирающем себя, видим образ состояния, в котором скоро будем; видим плачевное и нечаянное кораблекрушение того, который недавно плыл весело со Христом и учениками Его в корабле. Болезни, подобно буре, восстали, (и) сокрушают жизнь его, терзают весь бедный состав персти его. Он заливается слезами любящих его. Он тонет в собственных слезах. Удары смерти, которые переносит сердце его, которые угашают свет очей его, и пресекают постепенно все действия жизни, очам предстоящих ощутительны. Они подобны волнам, ярящимся и совершающим потопление. Корабль, в котором плавает ужасом поражаемая душа, покрывается волнами; спят все помощи; спит избавление, нет возбраняющего буре этой, нет утишающего волнение это.

Вы, которых любовь прилепила к одру умирающего, которые реки слез проливаете над ним, которые лишаетесь в нем благотворителя великого, отца чадолюбивого, супруга верного, судии праведного, члена обществу нужного, Христианина истинного, — помогите страждущему, спасите жизнь человеческую полезную, не дайте вселиться в прах столикой добродетели, столиким дарованиям, или познайте немощь наказанного естества!

Кто же поможет совести умирающего? Сия буря сильнее свирепствует в душе, нежели болезни в теле. Совесть, ощутив приближение смерти, представляет умирающему в ужасном виде вечность, представляет Бога прогневанного, волю Его поруганную, милосердие Его презренное, благодать Его отверженную, ближних огорченных, обиды не награждённые, отмщения просящие, правду Божию готовую воздать по делам, всё долготерпение Божие истощенное. Умирающий доказывается собою не отрицаемо, что он был худой человек, худой Христианин, что ему очей в вечность показать нельзя. «Я умираю, — он должен сказать пред небом, — и впадаю в руки Вечного; суд Его смертью моею начинается; совесть, когда я умираю, воскреснула, и кроме содеянного ничего толковать со мною в вечности не будет. Я наказуюсь дерзаниями в душе, а потом восстану из праха на суд и накажусь сугубо; я с трепетом награждаю обиженных, но совесть еще представляет множество других не вознаградимых прегрешений моих».

Не прошла еще эта, а находит уже новая буря. Стрелы лукавого разменные, тучею летят на страждущую душу. Они язвят, проницают и жгут. Лукавый влагает в душу умирающего мысль свою, что бедности чувствование, еще милосердующим Господом умирающему оставленное, не поможет ему, что слезы его поздны, что раскаяние его не есть покаяние, что алчба и жажда помилования Божия будут бесплодны, что вера его малая и слабая не есть вера, приятия достойная. Здесь умирающий вопиет: «Господи, спаси меня, погибаю! Спасителю мой! где Ты? Ты не являешь светлого лица Твоего мне. Ты не говоришь душе моей ничего, Ты спишь! «Он спал». Я оставлен!». Это навело бы новую отчаяния гибель, нещадно пожирающую умирающего; но это — минута, в которую верный узрит Господа своего пред собою, давно готового ему на помощь. Это последнее действие искушений веры.

Здесь так, как и в корабле, ученики Христовы пробуждают Господа своего, когда вопиют: «Господи! спаси нас, погибаем». Нельзя человеколюбцу до конца лишать бедных помощи своей. Все испытано: торжествует; но не с этих минут вера и избавление.

Здесь Спаситель говорит: ««маловерный!» и ты «[так] боязлив», спящим Мене почитая? Спят во Мне смертные, неимущие где главы склонить на корабле, на сырой земле, на кресте, во гробе. Вникните в сон сей, смертные! не вам ли спасителен он? На корабле Я учеников моих от потопления спасаю, на суше ваши недуги врачую; на кресте кровию Моею за вас плачу; во гробе державу смерти упраздняю, сон и упокоение ваше в нем освящаю, праху вашему силу воскресения даю, и пекусь, чтоб ничто вам здесь не представлялось ужасающее. Может ли уснуть или воздремать хранящий всё? Может ли уснуть тот, чрез Которого «всё на́чало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин.1,3), которого любовь с небес к вам низвела, плавать посреди бед с вами, быть на кресте, для вас плавать в крови, уснуть в гробе заставила; который приискренне плоти и крови вашей приобщился, пострадал немощем вашим, вкусил болезней ваших, да возмогу искушаемым вам помощи; который обручил вас Мне глаголом живота, соединил вас верою в един состав со Мною, запечатлел духом истины; питаю вас вечно неумолкающим словом, чтоб вам не вредила смерть; чтоб вы, когда законам сна смертного подвергнетесь, пробудились вдруг в радостях и славе Моей? Из чаши горести Моей вы пили: насладитесь же всем тем, чем наслаждаюсь Я. Делите со Мною все. Для вас Я о четверодневном мертвеце говорил, не видев смерти его: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (Ин.11,11). Укреплял в смерти Стефана, являлся ему по среди небес, приемля в руце Мои дух его; говорил Павлу на море, пред погибелью корабля его: не бойся? Говорил всем вам: дерзайте, не оставлю вас сирых, «Я буду с вами всё время, до скончания века». Я болел с вами, Я соумирал вам. Когда говорил посетителям вашим: болен был, и посетили Меня». ―И становится тишина великая в теле, в душе, в совести, как скончавших счастливо подвиг свой.

Скажи ныне, о, неверие! чем ты сердца преданные тебе и грядущие во гроб ободришь, обрадуешь, успокоишь? Ты воюешь, и хочешь опровергнуть Бога, истину, разум, и, опровергая утешение твое, доказываешь, сколь ты недостойно его. Истину сию возвестило небо, родила Божия премудрость, распространило в сердцах Божие милосердие, заступает Божия сила. Разум, с благоговением и достойно приявший ее, блажен; сердце испытало сладость ее (веры), совесть нашла в ней отдохновение свое; веки утвердили ее, люди тысячами умирали за нее (веру). Плоды ее Царям и Царствам спасительны; жизнью святою, кончиною блаженною, даже и нетлением по смерти сияет она; (вера) устояла против всех сил неприязни; ни лестью света, ни жестокостью его, ни вратами адовыми не поколебалась, и пред тобою ли (неверие) она постыдится? Утешайся, неверие, умами и сердцами, которые пожелали быть тобою несчастны! Ожесточение твое не есть сила низвергающая истину, но злость, непокорством губящая себя; от плодов твоих видна ты: ты не хочешь сказать: «Господи! спаси меня, погибаю».

О, Царица, Мати! Мати жизни, Мати Предвечного и Благословляемого во веки! «Тебе «сотворил величие Сильный» (Лк.1,49); Тебя от века находили очи Его достойною родить спасение наше. Тобою небо, Тобою обрадована земля. Там премирные умы утопают во удивлении тайне, силе, славе, совершившейся в Тебе; здесь смертные восхищаются радостью избавления своего: сетуют — одни губить нас не могущие силы; сияет истина светом собственным. Скиния и огнь не опаляющий купины, и все, что, Духом исполнившись, прозорливые начертали от века, видимо стало всем, о, Благодатная, в Тебе. Велика слава Твоя, но велики и подвиги веры и терпения Твоего: жизнь Твоя святейшая покрылась так, как и корабль учеников плавающих, волнами. «Тот», который во объятиях Твоих, как младенец, покоился, когда уснул пред очами Твоими на кресте: «душу Твою оружие» (Лк.2.35) прошло; лились из пречистых очей Твоих горькие слезы; вкусила и мати живота смерти; испытала горькую участь нашу. «Тот же» изъял Тебя от законов тления; «Тот же» освятил и это, куда стеклись мы, селение славы Твоей; «Тот же» не дал и здесь преподобным Своим «видеть истления»; «Тот же» доказал, какова будет жизнь и надежда наша в вечности. Простри, о, милосердая, руки Твои к Предвечному о плавающих в молве житейской, обуреваемых страстями и напастями, страждущих в пучине от угрожающей погибели. Coвокупи сердце Твое с сердцем болезненно вопиющим, да не покроется душа наша волнами отчаяния, да идем с верою во гроб, да уснем сном мирным и проснемся во мгновении во славе Сына Твоего и «увидим Его, как Он есть» (1 Ин.3,2), увидим Тебя, как там есть. Аминь.

9. Слово на текст: «А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8, 12)

(Говорено 1780 года)

Как вам кажется, благочестивые слушатели, слово это? Не надлежало ли думать, что Царя Небесного царство уготовано для сынов Его, так как земные отцы, что имеют, имеют для детей своих, что они-то должны получить великое наследие сие? Но Единородный Сын Божий влагает нам совсем иные мысли о наследниках царствия небесного, и верить велит, что сыны царствия изженутся вон из царствия небесного, отъидут во «тьму кромешную»; в ней на веки будут стенать и плакать, будут скрежетать зубами в отчаянии своем. Я сии слова Христовы изъяснить ныне хочу, и показать, кто суть «сыны царствия», которых ждёт столь великое злополучие.

Правда, слушатели, что когда мы обратим очи на тот народ, которого Бог первоначально нарек Своим, и прежде всех удостоил того высокого милосердия Своего, что начал звать его в царствие Свое: то видно тут евреев одних; они-то дети Божии, и им сказал Бог: «И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями» (2 Кор.6,18); они — «сыны царствия», им-то, видно, первые места назначались в царствии небесном. А на язычников, каким оком взирал Бог, видно на Хананеянке. Несчастная мать сия просила у Сына Божия помилования и исцеления дочери своей, которую мучил бес; но Сын Божий сказал матери этой так: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф.15,26). Кто же дети? Иудеи. Кто псы? язычники. Тогда-то Сын Божий сказал: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.15.24).

Но когда дети эти сделались «псами» и растерзали Спасителя своего; а, бывшие неистовые в похотях «псы», те сделались детьми, смирились «под крепкую руку Божию» (1 Петр.5.6), устремились к растерзанному за грехи их Иисусу, верующим сердцем облобызали раны и учение Его, и при чистейшем покаянии положили и утвердили спасение свое в Распятом, которого показал им Отец небесный, глаголя: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф.17.5); когда «овцы» дому Израилева сделались «волками» и на пастыря душ восстали, а «волк», или неверные наши предки, превратились в «овец», и агнчими сердцами к презренному пастырю прилепились; когда уже преогорченный Иисус отъял десницу Свою от Иерусалима, как гнезда богоборных и жестокосерднейших детей, по начинанию сердец, и их сказал: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф.23,37.38); когда и Апостол, прах, который на улицах еврейских к ногам его прилип, стрясая, Иудеям сказал: «но как вы отвергаете Его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам. Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли» (Деян.13,46.47).

То уже надобно бы, кажется, все худое об иудеях, а все хорошее в деле спасения о нас, обращенных язычниках, сказать; о нас бы надобно сказать, что нам на место изгнанных из царствия Божия сынов царствия в царствии небесном воссесть «и мир судить» (1 Кор.6,2), судить «двенадцать колен Израилевых» (Мф.19,28); о нас бы надобно сказать, что «Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы-дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу» (Рим.8,17). Идут Иудеи во «тьму кромешную»; язычникам (же) для веры во свете жить и во славе небесной воцариться; идут иудеи и плачут на неверие свое; язычникам для веры вечно веселиться; идут иудеи и скрежещут зубами в отчаянии своем; язычникам Израилево добро, добро вечное во Христе, чрез Христа, для Христа в руки досталось; на язычниках исполнил Бог, что чрез Иосию сказал: «не Мой народ назову Моим народом, и не возлюбленную — возлюбленною. И на том месте, где сказано им: вы не Мой народ, там названы будут сынами Бога живаго» (Рим.9,25.26).

Но со страхом радуйтесь, о, сыны Бога живаго, усыновленные Ему от язык кровию Христа Его. Не так вы (есть) люди Божии, чтоб вы не могли быть Богу чужими; не так вы возлюбленны, чтоб вас нельзя было ненавидеть; не так вы вписаны в царство славы, чтоб вас нельзя было выписать в ад ни по каким причинам; не так небо и царство ваше, чтоб не могло быть еврейским; не так вы приняты, чтоб вас нельзя было отринуть; не так иудеи отринуты, чтоб их нельзя было принять.

Пойдут, пойдут «сыны царствия», со старыми смешавшись, во «тьму кромешную», пойдут и будут плакать с ними, пойдут, заскрежещут зубами, отчаявшись помилования на веки.

Сыны царствия, родившиеся «водою и духом», ― Христианские (ли) блудники и блудницы, сыны царствия, родившиеся «водою и духом»? (Ин.3,5), Христианские прелюбодеи и прелюбодейцы и, как Апостол нарицает их, «блудники, идолослужители, прелюбодеи, малакии, мужеложники» (1 Кор.6.9), которых первое и лучшее веселие на свете в плотских нечистотах было, и которых смерть у сего веселия постигла, и нечистую душу их от скверного тела отделила, куда пойдут? Как мерзости сей, запустению сему в царство небесное войти и к Богу или Ангелу прилепиться?

Сыны царствия, родившиеся «водою и духом», ―Христианские (ли) сребролюбцы, которых Апостол нарицает «идолослужителями» (Еф.5,5), которых единое веселие на свете в кучах богатств, в громадах мо́ли и тли было, и которых смерть у сего веселия, у поборов, у лихоимства застала, и нехотящую душу от среды сокровищ взяла, куда пойдут? Как возможно идолопоклонникам этим в царствие Божие войти? «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф.19.24).

Сыны царствия, родившиеся «водою и духом», ―Христианские (ли) воры, хищники и разбойники, которых смерть одна продолжать преступления их не допустила, куда пойдут?

Сыны царствия, родившиеся «водою и духом», ―Христианские (ли) пьяницы, которых смерть одна от сей страсти излечила, исторгнувши пьяную душу от распухшего, гниющего их тела, куда пойдут? Куда Христианствующее студодеяние (разврат), чародеяние, вражды, рвение, зависти, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, убийства, бесчинные кличи и подобное этому, куда по смерти деваться должны? Апостол говорит, что такое творящий царствия Божия не наследуют; Апостол говорит, чтоб не льстили себе «ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники» (1 Кор.6,10), потому что нет им части в царствии Божием, в наследии, кровию Христовою заслуженном. «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, [потом] и Еллина! Ибо нет лицеприятия у Бога» (Рим.2,9). ―Куда же пойдут изошедши от тела верные пьяницы, верный законопреступник, верные гордецы, верные сребролюбцы, верные сластолюбцы? туда, куда безверные нечестивцы; туда пойдут новозаветные клеветники, куда и ветхозаконные беззаконники, а все пойдут во «тьму кромешную», погребутся в ней и заплачут плачем вечным, заскрежещут скрежетом бесконечным.

Есть различие, по которому сын царствия, будучи и в муках, различится от такого сына геенны, который никогда сыном царствия не бывал. А различие сие состоит в том, что гнев Божий сына царствия, впадшего в руки Божии, гонит и бьет больше, нежели простого сына геенны; гнев Божий больше бьет верного безбожника, нежели неверного нечестивца; а то по тому, что Христианин во аде тот «раб ведавший и не сотворивший воли господина своего», о котором Сын Божий давно предвещал, что он будет «бит много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк.12,48). Много — ни мало не дольше, и мало — ни мало и ни чем не короче вечности; много и мало обоим тяжко, по тому, что вечно; но что во ударах адских лютейшее, то надлежит до доли Христиан, то есть, человеков просвещенных, «дара небесного и силы грядущего века вкусивших», и потом на похоти свои потекших; а что легче в муках, то жребий неверовавших. Я думаю, что Апостол Петр на состояние Христиан, сущих во аде, глядел, когда писал слово сие: «Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья [идет] валяться в грязи» (2 Петр, 2.20). Попал же пес в оковы, попала свинья в огнь, когда пришли оба во ад.

Познайте, слушатели, по гласу и по дерзновению сих, кто они такие, что стучатся в затворенную царствия небесного дверь и говорят: «Господи, Господи, отверзи нам!» (Лк13.25). Это суть девы, которые весьма прилично знаменуют Христиан. ―Познайте же еще по гласу и по дерзновению и других, которые говорят: «Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» (Мф.7,22). ―Это уже не довольно, что точные Христиане, но еще и великих даров в Христианстве сподобленные люди: ибо одни имели пророчество и прозорливство и далеко видели, другие изгоняли нечистых духов и великие чудеса творили. ―Войдите еще, хотя мысленно и духом, в самые брачные чертоги небесного Царя: вы увидите, что вторгнулся сюда один гость, который, на имя Христианина, как бы на право дающее сюда приступ, понадеялся, и конечно и это Христианин. ―Что ж за ответы и приемы для всех этих? Девам с клятвою сказано: «аминь глаголю вам, не знаю вас» (Мф.25.12); великого дарования людям сказано: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7.23); а третьему, как скоро сказано: «друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю» (Мф.22, 12-13). А почему же бы то, слушатели, такое на Христиан последовало немилосердие? По тому, что девы — без девства были, Христиане — без чистого и непорочного жития. Великие люди не достойно своего дарования поступали: видели далеко, но видеть не хотели, что лицемерию и духовной гордости близок ад; изгоняли бесов от других, но тех же принимали в себя и последовали воли их; чудные дела творили, но не дела смирения и благодарности пред Всещедрым Создателем своим. А что до изгнанного из чертогов надлежит, это значит, чтоб на одно имя Христианина не надеяться отнюдь, а для спасения творить добрые дела, дабы облеченному в них, как в одежду брачную, предстать пред очи Всевидящего.

Но возможно ли, чтоб те Христиане, которые ныне во аде, живя во время свое в мире, ничего не сделали Христианского, и будто положились на то, что называться Христианами довлело ко спасению их? ―Как возможно, чтоб они в жизнь свою не молились? Молились, и чрез молитву близко подходили к Богу; но как они приближались к Богу устами, а сердце их далеко от Бога было, то и остались они лицемерами; а дело молитвенное решилось тем, что Сын Божий сказал: «Не всякий, говорящий Мне: `Господи! Господи!’, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф.7,21). ―Как возможно, чтоб те Христиане, которые ныне во аде, живя во время свое в мире, не ходили в церковь? Ходили; но сие хождение Писание называет образом благочестия; а тех, что с непокаянным сердцем входят в церковь и с непокаяннейшим исходят из церкви, называет Дух Святый «имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся», и что они – «говорят, что знают Бога, а делами отрекаются» (Тит.1.16). ―Как возможно, чтоб те Христиане, которые ныне во аде, живя во время свое в мире, не слушали Евангельских учений и слова спасительного? Слушали, и больше ничего; слушали ушами, но не сердцем и не исправления ради злой души; остались такими лицемерами, о которых Апостол сказал, что они всегда учились, «и никогда не могущих дойти до познания истины» (2 Тим.3,7). ―Как возможно, чтоб те Христиане, которые ныне во аде, живя во время свое в мире, не знали о милосердии Божием, о смерти и заслугах Христовых, и что Дух Святый действует в сердцах истинных Христиан? Знали, знали все, знали милосердие Божие; но нечистою жизнью милосердие Божие переменили на ярость; знали смерть Христову, но не умирали греху, чтоб жил в них Христос; знали заслуги Его, но не старались чистым покаянием и живою верою получить все то, что кровию Своею заслужил им Христос; знали Духа Святаго, но не давали Ему действовать в сердцах своих и оскорбляли Его, презирая вдохновение и мысли и останавливая движения Его; знали веры таинства и средства достигнуть жизни, но некогда им было за сии спасительные средства взяться с усердием и употреблять на приращение веры и на употребление духовных сил. Одного «жена» к тому не допустила так, как он и говорит: «я женился»; другому волы воли не дали, который, будучи волами искушен, волов искушать пошел и говорит: «я купил пять пар волов и иду испытать их»; третьему — подобная суета, или такое же помешало нечто (Лк.14,19).

Знали Христиане, что после евреев они-то высокие по усыновлению наследовали титлы; что их-то называет «род избранный, царское священство, народ святой» (1 Петр,2.9); но соответствовать делами таким великолепным именам своим не хотели, избрания своего не доказали плодами веры, царского освящения не доказали, воцарившись над страстями, возобладавши сердцем и поработивши Богу и Его воли свои желания все, обновления своего не доказали новою к Богу и ближнему любовью, а потому и вышло равное Христиан с Иудеями, новых царствия сынов со старыми состояние. Об иудеях Апостол сказал, что их «усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки» (Рим.9, 4.5): о Христианах тем более должно утверждать, что их то усыновление, их слава небесная, их заветы кровию Христовою, их законоположение, их служение, их обетования лучшей жизни, их Авраам, их Христос, «сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь» (Рим.9,5).

Об иудеях Апостол сказал, что «не все те Израильтяне, которые от Израиля; и не все дети Авраама, которые от семени его» (Рим.9, 6.7): о Христианах тем более должно заключить, что не все сущии от Христа, то есть, Христова имени, суть и в самом деле Христиане. «Ты, говорит еврею Апостол, — ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю [Его], и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины: как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: `не прелюбодействуй’, прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим.2.17-24). Что же, если бы нас так Апостол вопросил, и мне, тебе, и ему сказал: это ты Христианин именуешься, и почиваешь на Евангелии, и Христе, и разумеешь волю, и рассуждаешь лучшее, научаем от Евангелия: уповая же вождя, быть слепым, света — сущим во тьме, наказателя безумным, учителя младенцем, имеющий образ разума и тайны в Евангелии: научая же иного, себя ли не научишь? проповедуя отречься себя, в сластях утопаешь; глаголя терпеть, убиваешь; гнушаясь идол, пенязи десными и шуими собираешь: если же в Евангелии хвалишься, преступлением Евангелия Христа бесчествуешь: имя же Христово вами хулится во языцех; ―и что ж бы мы на это (сказали) в ответ?

Об иудеях Апостол Павел сказал, что они «отломились от ветвей»; ты же, о, Христианин, (говорит ап. Павел): «дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, [то] [вспомни, что] не ты корень держишь, но корень тебя. Скажешь: `ветви отломились, чтобы мне привиться’. Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак, видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости [Божией]; иначе и ты будешь отсечен. Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их. Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине» (Рим.11.17-25). Что ж когда ты, о, Христианин, высокомудрствуешь о вере твоей и Бога страхом сыновним не боишься, когда ты от благодати отпал и не пребываешь в благости жития: так не придёт ли и на тебя непощадение Божие и посечение, о чем же Апостол сказал?

Об иудеях пишется, что когда они говорили с гордостью: «одного Отца имеем, Бога» (Ин.8,41): Сын Божий им сказал: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин.8,44). Похоти, проклятые похоти, если еще будут Христианами обладать, наведут и на Христиан страшное слово cие.

Но, о, Господи наш, Иисусе наш! без Тебя мы не можем «творить ничего»; и как же возможем познать все лицемерие наше, смириться и пасть пред величеством невидимой славы Бога, судящего лицемерам, и плакать? Как возможем насадить в нас веру, которая дар Твой есть, и возвратиться к милосердию и благости Твоей, пришедши во глубину зол? Дай же нам сердце познать истину Твою, дай нам сердце идти за Тобою, взявши крест, и сделаться истинными сынами царствия; чтоб мы вечной ночи не провели во тьме кромешной; чтоб мы не плакали там, где нас никто не услышит; чтоб мы не скрежетали там зубами, где скрежет и горесть вся не движет Бога на милосердие, чтоб, омываясь слезами от всего нечистого и сего дня, и завтра, и до кончины жизни нашей, пришли чисты в царствие Твое, и с удивлением сказали: слава Тебе Богу Спасителю нашему, спасшему и таких, каковы мы. Аминь.

10. Слово на текст: «Кто из людей жил — и не видел смерти?» (Пс. 88.49)

(Говорено в бывшем Киево-Подольском Соборе, во храме Успения Богоматери, Августа 15 дня, 1786 года)

Какое несчастие! рожденный для бессмертия осуждается на смерть; человек должен лишаться самого себя. Прекраснейшее творение, созданное «по образу и по подобию» Божию (Быт.1,26), созданное особенным советом и благоволением Tpиипостасного Бога, еще хранящее в себе знаки величественности своей, подвергается закону и власти тления. Царь твари, которому покорено все, дошел до такой крайности уничижения, что приговорен к смерти, должен умирать (Быт.3,19). Вечный (Бог) приговорил, преступника воли Своей приговорил, праведно приговорил пред небом и землею, пред сосвидетельствующею ему совестью и сердцем его, судил и приговорил. Кто же противостанет Святому и Всемогущему? кто переменит суд и веление Его? ― О, воля человеков, каких ты зол виною, когда не покоряешься воле Создателя твоего! Вкушай же плоды непокорства твоего, бедное сердце: не́чем переменить. «Кто из людей жил — и не видел смерти?»

О, Мати, приведшего все от небытия в бытие и обновившего смертных снова в бытие! «Оружие пройдет душу» Твою (Лк.2,35), Ты вкусила печалей жизни, покорилась закону смерти, испытала погребение, судьбу смертных, путь гроба: помоги нам сильным заступлением Твоим проходить со упованием чрез царствие благодати во гроб, и этим тесным путем внити в царствие славы Сына Твоего, и видеть Тебя соцарствующую с Ним. В честь Твою да будет слово мое. Я хочу говорить о том, как по осуждении этом мы быть должны.

Должен ты, о, смертный, в этом бедственном положении твоем бояться отчаяния, (и) должен бояться и бесстрашия: это две пропасти, между которых тесная стезя лежит, и ты проходить ее должен, чтобы найти отраду душе твоей, покой мыслям твоим, отдохновение сердцу твоему. Исчезает всякая радость твоя, как скоро вообразишь ты осуждение твое на смерть и все то, что постигло тебя за осуждением этим. Ты осужден на смерть прежде, нежели получил бытие твое, увидел свет сей, и вкусил плоды жизни этой; от утробы матери твоей ты спешишь во гроб, и это течение ко гробу называется жизнью. Чтобы не забыл о погребении твоем, живешь между гробов, присланный служить смертным, закрыть очи умирающим, погребсти мертвых, и ожидать сего благодеяния от других тебе самому. Оставлены «мертвые», погребать «своих мертвецов» (Мф.8,22), по слову Спасителя; стонет земля, обремененная трупами стольких веков, стольких тел смертных, нисходящих во утробу ее. Ты видишь разоряемые гробы одних — для помещения других, и часто в неведении попираешь ногами персть, в которую рассыпались кости их. Твой жребий не будет лучше сего: твою персть также роды грядущие попрут; твое имя также веки грядущие затмят, и будешь, яко не бывший никогда. Нет минуты, в которую был бы ты свободен от страха смерти, от поражений ее. Пресмыкаешься, изгнанный в земли плача, в пределах смерти, как слабая тень, не зная, где исчезнешь. Смерть уже объявлена тебе, но час не сказан; черта времени не открыта, чтоб быть готовым исчезнуть всегда и мучиться, всякий час почитая последним; место казни повсюду; все служит орудием смерти. Сердце бедное сперва суеты, нужды, печали, болезни снедают, а, наконец, предается червю на пищу. О, участь злая! сердце несчастное сперва терзает страх, неизвестность будущего, терзает клевета, напасти, терзают разные страсти, наконец, решительно сокрушает и уничтожает смерть. Не утешает тебя на свете ничто, когда ты пред очами у тебя представишь гроб твой, и вникнешь в состояние твое в нем. Не утешают чины: ты сеешся в землю, «не в честь» (1 Кор.15.43). Не утешают богатства: ты наг исходишь из утробы матери и возвращаешься в землю наг, являя, что ничего не имеешь своего. Не утешают забавы: они — сущая отрава, (а) не отрада сердцу; они как пчелы язвят, и, улетая, оставляют ядовитое в совести твоей жало. Не утешают сродники и друзья: они от гроба твоего возвращаются скоро, оставляя тебя «во тьме и сени смертной» одного. Помоги себе сам во гробе твоем! твои очи скоро померкнут от слез, которых непредвидимая будет причина. Прольет их из очей твоих злость и ковы врагов твоих; ты не всем жалок, не всеми ты любим; сатана везде сети тебе соплетает. Рвы ископанные покрыты, где ты ходишь. Легко быть может, что в цвете лет твоих увянешь, в юности приидет старость твоя, и жизни будет твоей непредвиденный конец. Добродетель и порок гроба не минуют, праведный и нечестивый умирают. Ты живешь тут, где смерть не щадит ни кого, объемлет веки, народы, царства и Царей, от костей их зиждет костер или престол свой, и почивает на прахе их, на развалинах всех великих громад славы человеческой, во ожидании, что еще приидет под владычество ее, где роды падения и сокрушения бесчисленны, где исполняется по решениям Вечного (Бога) всякая смерть.

Тут порфироносные (с прор. Давидом говорят) «с пеплом хлеб едят и питие плачем растворяют». Тут вопиет великодушный (с ап. Павлом): «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» Тут вопиет праведный, незлобный, в терпении свидетельствованный (с Иовом): «проклят буди день рождения моего! «Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева?»». Тут стенают святые и вопиют пришельствующие (с Давидом): «увы», нам, «яко пришельствие» наше «продолжится». Минуты в печалях долги кажутся и для них. «Истаевают очи» наши «о слове Твоем; я говорю: когда Ты утешишь» нас» (Пс.118,82) Тут вопиет тяжко странно распинаемый на кресте Единородный Сын Божий: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27, 46). Для ученика Его сказано: «лучше было бы тому человеку не родиться» (Мк.14,21). О, когда бы не рождались на свете подобные человеку сему предатели и не предавали невинных на распятие! «Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Мф.2,18). Но часто сии Рахили плачут, что чада их суть и кровь их сосут. Тварь «совоздыхает и соболезнует вся» человекам, «покорилась суете не добровольно» и слез достойному положению их. Так уверяет Дух Святый. Для твоего наказания небо делается «медным», воздух тлетворным, земля колеблется, вода преходит пределы и умножает горести твои, не позволяя ни хлеба насущного, ни дыхания тебе. Но пусть это и так. Ничего не значит жизнь, ничего не значит и смерть сия. Не был, взял бытие, есть, не будешь! Несчастлив ты телесно, о, когда бы не душевно! несчастлив ты временно, о, когда бы не вечно! То горе, что ты под страхом вечной гибели и лишения вечного блаженства находишься всечасно. Ты в душе твоей слышишь глас сей: «смертью умрешь!», глас, проходящий до «разделения души же и духа, членов же и мозгов». Тут разумеется по смерти первой смерть вторая, по разрушении тела — отвержение души, недостойной лица Божия на веки. К сему гласу ты слышишь еще в душе твоей глас, что ты — грешник, присовокупивший ко грехам грехи, ко осуждению — осуждение, что ты под гневом и клятвою у Бога, что ты никак оскорбленному величеству Божию и правде Его удовлетворить не можешь собою. «Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым» (Пс.90,8). Ты слышишь еще плачевную беседу ада с небом, ты слышишь гласы, вещающие и ответствующие, одни из глубин адовых и пламени вечного, другие из светлостей святых и прохлад небесных. Объятый пламенем желаний и истаивающий без услышания, несчастный на небо вопиет, узрев праведника в объятиях Авраама: «отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем» (Лк.16,24). Непреклонный глас слышится: «великая пропасть» (ст.26) отделяющего гнева утвердилась между нами; переходу нет способа, нет возможности. Снова оставляемой бездны простирается на небо глас: «у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения» (ст.28). Нет услышания! ответствуется: братия твои имеют «Моисея и пророки; пусть слушают их»! Продолжается от среды ревущего огня вопль: «но если кто из мертвых придет к ним, покаются», послушают; но и снова отрицает небо, прорицая: «если и пророков не слушают» (ст.31), то и выходцев невидимого света презрят: не для чего посылать их к нам. ―Кто ж эти гласы открывает тебе? Тот, кто сидит одесную Вечного (Бога), кто проницает бездны, видит праведное отмщение презрителей Своих и слышит поздние гласы их, видит эти овцы заколения, видит, как они погребаются во утробе смерти, и для обережения тебя под ужасными именами плача, скрежета зубов, червя, тьмы кромешной, огня вечного объявляет разные степени точной бедности их. О, лучше бы не родиться, нежели быть вечно на месте болезни сея.

Ты по этому близок к отчаянию, внимая несчастному жребию человеков и сомневаясь о твоем. Но, познав ничтожество твое, о, смертный, смирись и пади пред величеством Вышняго, прослезись в сей юдоли плача, излей сердце твое пред Всевидящим, молись, трепещи, уготовляйся к смерти, желай помилования, буди милосерд к подобным тебе, веруй, надейся и не предавайся отчаянию. Готово Божие милосердие тебе, руки Его давно для принятия в объятие тебя, обеты Его все для тебя. Они непреложны: «на кого, — говорит Он, — воззрю? на смиренного и трепещущего пред словом Моим!» Кого утешу? плачущих о бедности души! Кого напитаю милосердием Моим? алчущих и жаждущих «правды» Моей. Сын Его пришел за тобою, с тобою тесно соединился, и точа кровь сердца Своего на кресте, с избытком наградил за грехи твои, погасил для тебя пламень гнева Божия, пламень огня вечного. Кровь Его вопиет на небо о тебе, и может ли отвращаться человеколюбивый Бог от гласа этого? Крест Его вопиет к тебе: веруй и спасешься, веруй и торжествуй над мыслями отчаянными: ты назначен к вечности. Небо твое; во гробе уснешь, но проснешься в невидимом мире пред лицем Отца твоего небесного на глас крови сея. Дух утешения не отлетит от твоего сердца, умножит веру твою, будет в тебе ходатайствовать о тебе, будет залогом радости спасения твоего в сердце твоем. Но не меньше отчаяния должен ты бояться бесстрашия и небрежения о всем. Прилично ли осужденному на смерть, злодействовать на месте казни? на позоре мира, очей Божиих и человеческих, предаваться безстудию, веселиться о грехе, возносить выю, угнетать подобных себе несчастных, осужденных, собирать десными и шуими тленности, отдавать сердце им, и пренебрегать Богом, судом Его, вечностью, душою, погибелью? Оставь, оставь страсти твои, о, смертный! на дороге во гроб не уместны дела таковы.

О, Господи наш Иисусе наш! сам соблюди нас от отчаяния и бесстрашия. Ты тесного пути законоположитель, вождь и предтеча, веди нас по следам Твоим, и не дай уклониться нам от пуши правого. Един видишь, какие окружают нас гибели, как рыкает «ищущий поглотить» нас. Возьми сердце, мысли, руки, и направь стопы наши во спасение. Духом Твоим, страхом Твоим, любовью Твоею утверди нас в Тебе, да совершив подвиг веры, скончав течение жизни, приидем чрез гроб во славу Твою, и услышим это: «вот матерь Моя и братья Мои» (Мф.12,49), слышавшие слово Божие и творившие его. Аминь.

11. Слово на текст: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс.22,4)

Всему учатся, во всё входят с любопытством и вниманием человеки, успевают и многому научаются; но не умеют умирать. Еще же не познали науки, которая всех наук нужнее, не познали науки, в которой и правила кратки, и примеры ясны. Редкий умирает хорошо, редкий умирая, говорит: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Редкий говорит это в духе; одни дрожат, вспомнив о смерти, другие умирают, не думая ничего; но это скотам подобно и делает стыд человечеству. Смертный на то и родился смертным, чтоб умереть, но в смерти переродясь, так что переродясь, жить бессмертно, жить счастливо. Разум на то и дан смертному, чтоб он скотам не уподоблялся и доказал себя два раза: первое разумною жизнью, второе такою же смертью. Если же разум сделался слаб и сердце немощно: то Бог наш крепок: ―об этом я на случай смерти говорить буду.

«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной.»

Вдруг дает видеть в печалях преискуснейший Царь, в ком и для чего дерзает, когда умирает: «потому что Ты со мной». ―Ты, Создатель мой, благоутробнейший с созданием Твоим «есть»; Ты, искупитель мой, человеколюбивейший со искупленным кровию Твоею стяжанием Твоим «есть»; Ты, утешителю мой Всеблагий, с тем «есть», в которого сердце до этого залогом вечной радости был; Боже сердца моего, со мною «есть»: кого ж я убоюсь? ―Источник жизни со мною, я не боюсь смерти; свет присносущный со мною, тьма смертная рассеяться должна! Всемогущий и сила Его вечная со мною, страхи всякие исчезнуть должны. Смеет ли что неприязненное на пути, по нем же иду, показаться, коснуться меня, наветовать того, которого руководит во славу свою Зиждитель Сам; с ним дело иметь должен, кто напал бы на руководимого им. Но какая тварь противостанет Творцу? какая сила противоположится Вечному? Духи примерного света все тут готовы с радостью взять на руки путника сего, когда заповесть это Вседержитель. Все тут, когда Бог тут. Переходи, душа истинного Богопочитателя, в жизнь вечную, наступай на всю силу вражию, смейся всем страхам тьмы. Так перешла к Сыну Своему, в царство славы Мати Единородного Божия, Мати давшего Себя на пригвождение ко кресту, чтоб тут пригвоздить грехи человечества, и севшего одесную Бога, «дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (Флп.2,10).

Так перешли к части своей все подвизавшиеся против греха и смерти, которых смерть достойно называем успением. Положим же, что нет Бога со мною умирающим; я его неверием и отвержением воли Его удалил от себя: с кем же я тогда останусь? Нет Его одесную меня, да не подвижуся: тогда-то я один, но с одиночеством пренесчастным; тогда-то я сирота, но с сиротством неоплаканным никогда; тогда-то я оставлен! «страх и трепет нашел на меня, и ужас объял меня. И …кто дал бы мне крылья, как у голубя? я улетел бы и успокоился бы» (Пс.54, 6.7) в тишине небесной. Улетел бы я от страхов этих, но нельзя рабу греха, невольнику смерти. Не знакомился с небом и Богом никогда: не знают меня на небе. Остаюсь себе, остаюсь для тех, которых проклятая воля совершилась во мне. О, несчастно рожденный! для чего я не остался в небытии и забвении с теми счастливыми, что могли быть на свете и не были никогда. Извлеченный же из бездны небытия получил образ и подобие повелителя тварей, украшен чудною внешностью, скрывающею брение, из которого взято; получал отверзшие на все чувства, силы, бодрость, жизнь; озарен сиянием света, чтоб в минуту лишиться всего. Самый обряд лишения мучит меня. Почто я не создан так, чтоб употреблять тело как одежду, сложить и брать оное, когда захочу, чтоб не ужасаться перемен, когда разоблачает меня смерть? Мало, что за одну радость в жизни десятью болезнями претерпенными платил; мало слез, которые я пил за то, что в свете был и причастился мгновенной сладости его; мало скорби за друзей и детей моих, что я их оставил нехотящий: они плачут и терзаются тщетно о мне. Мало поспеть на очередь смерти и видеть разрушение свое самому и воображать следствия тягостнейшие и неминуемые; я умер в тоске, и чувствую близкий ад, обоняю жилище вечное грешных, страшилища его касаются меня во тьме на пути, которого я трепещу. Совесть, соперница моя непримиримая, разверзает глубину памяти и представляет живые образы соблазнов, нечистот, неправд и злодеяний моих, для доказательства целою жизнью, что я точно нахожусь в стране несчастных и забвенных, как сосуд погубления, что я не буду во свете живых.

―Не туда эта дорога лежит, Боже мой! Ты меня уже видеть и слушать больше не хочешь. Я осужден уже прежде, нежели воскреснул из мертвых. ― Дети, друзья, человеки, святые! воздвигните руки на небо и умягчите гнев Праведного над душою бедного; не слышат, не знают ничего.

Беден я был в жизни моей, беднейший в смерти моей, пребеден по смерти моей. Слабая утеха, которою утешали меня безбожники, что по смерти не будет ничего! Неправда то, адская неправда, неправда, на погибель изобретённая. Кровь мертва, дух жив и чужд для крови, в которой плавал. Ум обессилел, сердце умерло, воля осталась в душе и гнушается трупом, душу обременявшим; земля берет части свои, но не касается души, неимущей перстного ничего. Снято остальное покровение; я наг и вижу себя. Было бы мне легко, если бы не отягощали злодеяния. Храмина рушилась тлением своим; домовладыка цел, но для ощущения, сколико несчастлив.

―Почто я оставляюсь так, о, Создателю мой! за то, что я недостоин Тебя, что я — презритель Твой и целый век противился намерениям, с коими создал, искупил освятил Ты меня? Не это ли безумие мое, которое не утаится от Тебя? Не это ли действие развращения, которое произвел во мне по зависти отпадший от Тебя Ангел, ищущий товарища во мне? Не это ли та немощь, о коей я плачу, которая смиряет меня, для которой я мерзок себе, и признаюсь, что я недостоин Тебя? «На кого же воззришь», если не на нищего и «смиренного духом и трепещущего Твоих слов»? Где торжественнее откроешь благость Твою, как не в помиловании бедного, во удосто́ении недостойного? «Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит?» (Пс.129,3)? Горы бегут от лица гнева Твоего и кроются в бездну ничтожества. Уже ли правда Твоя, присносущие, беспредельность, всеведение, всемогущество, все величество Твое заниматься будет во веки казнью слабой души, чтобы казнить смятённого, несчастного, лобызающего ноги Твои и просящего пощады у Тебя? «Связать крепкого и расхитить сосуды его», между которыми и я стою, возвратить Твое Тебе, — не это ли достойно величия Твоего? Та крепость Твоя велика, божественна, восхищающая умы и сердца, что Ты не даешь одолеть Тебя злости человеков, что Ты н»е по беззакониям творишь» и «не воздаешь по грехам», что Ты Запад от Востока для примера отделил, дабы понимала трепещущая земля, что так точно удаляешь от грешников грехи, что отцы сынов не умеют прощать так, как прощаешь Ты виновных, как прощаешь суетность, смертность, ничтожество, бедность нашу отлично, и «помнит, что мы – персть, (и) дни человека — как трава» (Пс.102,15). Кто же лучше знает траву сию или увядающего в хождении своем человека, как Сам Творец? Если б я и был достоин Тебя по не имению скверны или порока: то все я слаб еще и по среди добродетелей был бы; вдруг возмечтал бы о достоинстве моем и сказал бы: «несмь якоже протсии человецы» (Лк.18,11)! И сделался бы по таким мыслям и снова недостойным Тебя. А ныне беспрестанно взираю на мерзости мои, и из бедности моей вижу, знаю, кто я, ― «поношение человеков и уничижение», и потому вопию в болезнях духа: «помилуй!». Премудрый — не оскудевает, чтобы спасти, Человеколюбивый — всегда хочет, Всемогущий — всегда может спасти, и по преизбыточествию творить нам в делах спасения, Живый — клянется, «чтобы жить мне», Истинный – не отвергается обетов Своих, Присносущный — всегда готов «спасать» (Иез.33,11). «Ты вся во всех, Бог наш, Бог, чтобы спасать, Ты везде сущий: куда же скроешься от покаяния, от веры, от слез моих? Ты меня достигал удаляющегося от Тебя: так отвергнешь обращающегося к Тебе?

О, мысли, достойные помилования Божия, ежели бы были во всей жизни и препровождали человеков во гроб, ежели бы по последней мере были в кончине нашей! Но будут ли, кто знает. А по смерти, хотя и будут, пользы не принесут: ибо когда смерть поймает меня за горло, как разбойника и начнет давить вседушно: то когда я находился без покаяния и без веры, где я их возьму тогда? Я тогда весь займусь желанием и попечением освободиться от ударов и терзания болезни. Если, наконец, ближние мои, увидевши во мне опасность, доведут меня до того, чтоб я исповедался в грехах своих, и веровал, (то) я буду полумертвым языком говорить: «каюсь и верую». Но это умножит во мне страх и отчаяние: я и сам себе не верую, хорошо ли я каюсь и так ли я верую, как надобно. Ибо Бог знает, буду ли я иметь о сем внутреннее свидетельство совести и утешение Духа Божия? Как злая жизнь породит добрый конец и доведет к непостыдной смерти? Безверие как доведёт к вере, отчаяние — к надежде, любовь мира сего, любовь жизни, любовь похотей — к любви Божией? Коротки будут минуты для одержания мне тогда вдруг победы над собою, над грехом, над смертью, над адом, работавши им все время жизни.

О, Господи наш! Иисусе наш! не допусти нас во искушение сие! Ниспошли заранее дух покаяния, дух веры, страх смерти, мысли о вечности, печаль о неготовности и желание спасения истинное. Дай всякий час почитать и воображать в жизни последним; дай силы отказаться от пристрастия к свету этому; утверди в надежде, соверши в любви Твоей, и тогда с дерзновением скажу: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс.22,4). Аминь.

12. Слово на текст: «Таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне» (Флп.1,30)

Мы на то, благочестивые слушатели, живем, движемся и существуем (Деня.17.28), чтобы делая других счастливыми, могли сами счастливыми быть, чтобы нам в возложенных должностях на нас «подвигом добрым» подвизаться, «течение» наше скончать, «веру», правду соблюсти (Тим.3.7), и на суде Хотящего судить живых и мертвых в ответе и оправдании не помешаться, а получить первое от совести, а потом от Положителя ее, доброе на позоре мира (т.е. Страшном Суде – от Ред.) свидетельство, что мы — Христиане, что мы — человеки были. Был день первый в естестве, будет и последний; восходило солнце первый раз, чтоб видеть природу невинную, так и зайдет на веки, чтоб не видеть стыда исказивших ее; судил мир суды свои, и помрачил правду, судит миру всему Бог, и покажет правду в точном виде ее. Туда клонит речь свою Апостол, когда говорит веровавшим во Христа: «Таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне». Я хочу о подвигах, свойственных человеку Христианину, нечто предложить […]

Нет иного подвига для Христианина, кроме подвига веры, и нет иного подвига для человека, кроме подвига добродетели и человеколюбия, ежели Христианин и человек достойны имени своего. Без веры не существует Христианин, без благотворения и человеколюбия не существует человек. Душою Христианства (есть) вера, душою веры есть добродетель. Имя Христианина, имя человека не достаточно одно. Имя подобно венцу, получающему цену свою от главы, которая его носит, и которая самой красоте сей бывает украшением.

Посмотрим на Христианина и человека во Апостоле, беседующем с нами: чем только занимается разум и мысли его, все сердце и желания его? Для каких дел на свете живет он, и в каких делах верно застанет смерть его? Он любит Бога и человеков; он ни о чем не мыслит и ничего не ищет, кроме славы Божией и спасения ближних своих; жертвует пользам их всеми силами доброй своей души, всеми трудами добродетельной своей жизни. Жаль ему, где только, обозревая общества человеков, видит, что они не знают истины и живут не так; не знают воли Божией и в Богоугождении заблуждаются; приносят жертву Богу и не дают сердца в жертву Ему; имеют ложные понятия о смерти и не чают воскресения мертвых, говорят: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1 Кор.15,32), не знают, что они назначены к вечности, не знают грядущих благ, и не поощряются ими к подвигам добродетели; унижают честь человечества, предаются слепо вожделениям, и не отличаются данными душе их преимуществами; не отличаются от образа жизни животных, покоренных под ноги их словом; не знают Христа; далеки от милосердия Божия, чужды от блаженства истинного, от мира душевного, от предвкушения вечных благ, от жизни Божией, от любви Его, от надежды к радости, от веры, от истины, от добродетели, словом: от всего, чем наслаждается Христианин, человек, Апостол. Жаль ему, и для того с великим рвением духа учит их воле Божией; старается впечатлеть в сердца их истину небесную, правила веры Христовой, правила жизни святейшей, любовь к Богу и ближнему, ревность к славе Божией, к пользам и спасению ближнего; учит часто в слезах, не упуская случая, не требуя воздаяний, почитая довольным награждением благую совесть и сладкое ощущение сердца, что он живет не себе, но Богу и ближнему; разделяет богатство мудрости и сокровища вечной правды без цены и серебра, без разбору возраста, пола, лиц, званий, состояний; учит даже в оковах, и целуя оковы, говорит и к самим повелевающим обременить его бременем этим: хочу, чтобы вы «сделались такими, как я, кроме этих уз» (Деян.26,29): узы да будут жребием моим, но благодать и милость Божия, истина, Бог и Христос, да будут общие нам! ― учит, и слушающие камни метают на него. Терпит из любви к душам и спасению их. Терпение его говорит за него: «уразите тело, освободите душу, в царствие вечное давно готовую. Но ищите части в блаженстве том, в которое отпускаете покрытого ранами и кровью: я жизнь мою почитаю для вас, ищу видеть вас во истине утвержденных. Но когда угодно Богу допустить, чтоб я умер от рук ваших, да будет воля Его! Умру и смертью моею докажу, кровью моею запечатлею, что я любил Бога, истину, спасение ваше. Вечно прощаю смерть мою; но истины не отвергаюсь, которую верно знаю, свидетельствую; хочу, чтоб вы любили ее. Все лютости, все смерти претерплю для доказательства последнего и решительного, что истина мною вперяемая вам, достойна сея любви; «недостойны страсти» и смерти «века сего к хотящей славе явиться в нас»». Так этот Христианин мыслит, говорит: жил, умирал; — вера, надежда, любовь располагала делами его и сопровождала его во гроб и в вечность. […]

О, презритель Бога и правды Его! О, Христианин без добродетели! О, человек давно без сострадательного сердца, без чувствий человеколюбивых, давно привыкший к делам бесчеловечия! да будет праведно воззвать тебя гласом страждущего человечества! ты рассеян, и можешь ли на основании сем добро творить? Тобою управляет случай и страсти; тебя не смущает вечность, не отвлекает от пороков мщение ее, не ободряет к благотворению слава и воздаяние вечности; ты добр тогда только, когда злым быть нельзя и обстоятельства не велят. Разум тебе дал Бог, … но он не доказывает ни Христианина, ни человека; он остр, как ногти у зверей; знают его несчастные, которые испытали его: они об остроте его на небо вопиют. Знают и сердце твое, оно разуму подобно и привыкло вредить со спокойным духом. Ты носишь благовидное имя Христианина человека; овчая одежда — это, из-под которой видны волчьи ноги, челюсть, лютость, хищение, алчность; Христос их показывает (о них говорит) и беречься велит. Следы твои, следы слез и крови. Помысли, ты заставляешь страдать … Бога, человечество! Помысли, тот, кого ты притесняешь, есть другой ты, сочеловек, собрат твой, и тем только виноват, что его Бог оставил в обществе с тобою. Войди в жизнь его, в чувствования его: увидишь, найдешь, как он умирает в руках твоих. Если бы ты во все права зверства вошел и во мгновении уничтожил бытие его: легче бы было для него. Апостол (Павел) говорит: «живите достойно благовествования Христова; таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне». Христос говорит: «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк.6,36). (Добродетельный человек) говорит: помогайте друг другу! Природа вопиет: сжалься над подобным тебе, над которым и звери по случаю милосердовали, стыдись: ты многих довел до конца, положи и твоим желаниям конец.

О, Господи наш! Иисусе наш! освяти умы, умягчи, исправь сердца для имени Твоего, и этим облегчи жребий человеков…. Да будут Христиане человеки славою отечества, честью церкви …! Но умилосердись над ожесточившимися и страждущими! да будут Христиане верны, человеки человеколюбивы, да не творят стыда вере и человечеству. Да помогут друг другу, да внидут всем сердцем в подвиги веры, правды, человеколюбия, «да святится имя Твое» (Мф.6,9). Аминь.

13. Слово на текст: «Да приидет царствие Твое» (Мф.6.10)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, Сентября 28 дня, 1789 года)

Нашлись люди, к сожалению, не соответствующие долгу человечества, которые не хотели, чтоб повелевал ими Бог, их создавший. Это ясно открывается из притчи «человек высокого рода» (Лк.19,12-27), который шел «в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться», награждая между тем общество сограждан: но человеки, приняв дарования от руки его, вместо того, чтоб отдать сердце свое ему, признать его Царем своим и покориться повелениям его, раскаялись, послали молитву свою в след Его, откровенно сказывая, что они не хотят других правил, кроме воли своей, не хотят и другой жизни, кроме временной.

Спаситель наш, душою пекущийся, чтоб не постигла и нас участь неблагодарных сих, открыл нам оную в виде, жалости достойном, чем и заставил нас, пока Сам возвратится с небес с награждениями для нас, желать, воздыхать, молиться, взывать: «да приидет Царствие Твое!». А для чего нужны сего рода моления, о сем будет краткое мое слово. […]

Глас Природы кому присвояет право царствовать над человеками, повелевать сердцами их, управлять умами и мыслями их, как не Тому, Который создал все и сердца для Себя, Которого» в руке сердца Царей», Который видит, что происходит во глубине сердец и «разумеет помышления издали», Который, чтоб сугубое право иметь на сердца, чудно приобрел их, и чтоб возвратить дух и силу сердцам, освящает оные для Себя? Воззрев на разнообразную немощь умов, на разные степени повреждения в сердцах, на общую жизнь, исполненную для сего примеров печальных, как от Всемогущего не просить, да исчезнет тьма в душах и будет свет, да исчезнут заблуждения и будет свет истины, да исчезнет владычество страстей, рабство порокам, и будет свобода духа, торжество и веселие добродетели, да исчезнет и последний враг наш смерть, да исчезнут с нею болезни тела и духа, терзание сердец, мучение совести, виды ужасов, виды грозящих из вечности казней, и будет жизнь достойная имени своего, жизнь истинная, вожделенная, мирная, единообразная, совершенная, блаженная; да воссияют для сердец дни радости не смущаемой, не прекращаемой, при солнце не заходимом, без громов, без молний, без вечера смерти, без ночи страшной, без слез, без воздыханий, изнурений, томлений; да не коснется чувствований не только зло, но и самая тень возможнаго зла? А это тоже есть, как бы сказать: «да приидет, Господи, царствие Твое».

Если кому кажется, что не нужно воздыхать о сем во дни просвещения, во веки добродетели, где смерть ничего не значит, как только простую дань природы, то кажется тому, кто доселе не внимал деяниям умов и сердец.

Какая причина тому, что просвещение ума не всегда бывает полезно, не всегда сопрягается с жизнью святою, с добродетелью, для всех нас многоценною, с добродетелью смиренномудрия? Каким образом просвещение ума уклоняется к гордости и соединяется с тщеславием, когда небо гремит, что все, «что в человеках», то есть в сердцах человеческих, «высоко, то мерзость есть пред Богом»? Какими ушами слышит оно глаголющего: «что имаши, смертный, его же неси прияль? аще же и прияль еси, что хвалитися, яко не прием» (1 Кор.4,7)? Ты весь не твой, а чуждый: (Богом) стоишь, существуешь, мыслишь, движешься, существуешь. Откуда просвещению мерзость та, что оно, не взирая на пределы, положенные умам, берет на себя решить все, и там, где не дано смертному постигнуть ничего, законы неверия пишет? не признавая слабости своей пред Богом, великим источником премудрости и началом самого бытия умов, почитает ненужною помощь и укрепление Его? забыв долг свой споспешествовать пользам и созиданию ближних, стремится унизить пред собою все, стремится развратить истину, соблазнить умы, поколебать сердца, вооружить мысли к беззаконию, отнять страх наказания, «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф.24,24)? Откуда умов рвение это, когда, и роды, и виды тщеславия нашего исчисляя, Бог говорит: «да не хвалится смертный ничем, не имея, кроме слабостей, ничего, что мог бы наречь своим, а только о сем да хвалится хвалящийся, который разумеет и знает Господа, и творит суд и правду по среди земли, то есть, умножает всемерно ближнего пользу и радость»?

Столь же неустроенно просвещение это и в тех минутах, в которых приближается ко гробу своему. Оно трепещет теней гробных, и не может умирающий сказать: «Боже Великий! се тот определенный Тобою и ожидаемый мною час, в который во свете Твоем, узрю я «свет» (Пс.35.10) вожделенный, которого доселе пользовался я слабою частицею и отделением самомалейшим: «ныне отпущаеши раба Твоего» (Лк.2,29)!».

Несчастное просвещение, оставленное самому себе, предается даже в не искусен ум, и творит неподобная, ругается Провидению, судит Творца самого; ослепляясь собою, обожая проницательность свою, мешается в дела Премудрости бесконечной и охуждает величественность оных; поправляет правила Благости Вечной, чтоб, впадши «в руки Бога живаго» (Евр.10,31), оплакивать поздно и бесплодно дерзость свою.

Соединяется иногда просвещение таковое и с добродетелью, но дальновидного ничего в себе не заключающею, покой наружный, честь века и пользы мгновенные в виду имеющею, удерживаемою от злодеяний страхом и готовою вредить, где только преград себе не видит; a это одно только есть покрывало добродетели, раскрашенное лице благотворства. О, сколь нужно всегда желать и восклицать: «да приидет», Господи Всеблагий, «царствие Твое!». Тобою и тьма просвещается, без Тебя и просвещение бывает в затмении, а добродетель преображается в лицемерие.

Если же человеки нашли всё, если же всё создают собственными силами, создают человеколюбие, истину, святость: мы припадаем (тогда) и просим, подайте нам, человеколюбцы и братия, ту добродетель, которая, истекая из источника благости Всемогущего, вливается духом Его в сердце смертное, чтоб снова пролиться на ближних; которая уподобляет человека Богу, делает его всякой противной силе страшным; имеет твердость непоколебимую, надежды вечные, радость непрепятствуемую ничем, некончаемую и самым бытия бренного разрушением, пренебрегает смертью; неложно, не по разгоряченному мечтанию, с дерзновением вступает в дверь Вечности, имея право на все милости Вышнего, на все блаженство сопребывания с Ним, ведет любителя своего пред очи Божии с непостыдным лицем в новый свет, и он входит в вечность, как сын к любимому и долговожделенному отцу, исполнив волю Его, во славу Его, в наследие свое; ― вдохните, устремите нам добродетель сию, -другая всякая не годится.

Одна есть твердая добродетель ― Христова; она добродетель небесная; она та, которой Он учил, которую творил и смертью запечатлел. Она та, которая, удалившись от тщеславия, отделившись от самолюбия, покоряет разум и сердце Вышнему, благоговеет к открытым Вышнего делам, видя оных великую часть в царстве природы, большую в царстве веры, все в царстве славы Вечной. Она добродетель верных, верующих не в мнения свои от слепой любви к себе, но в Бога, изливающего милости Свои на них в Сыне Своем. Они, боясь суда Божия, не судят дел Всесвятого, но со внутренним свидетельством совести и Духа Божия и со всечасным утешением Его, повинуются воле Его, не видя ничего на свете лучшего воли сей, и зная, что никогда прельщены не будут. «Да приидет царствие Твое», о, Боже Вечный! да вселится в души, которые Ты образом Твоим для сего почтил! […]

Возьми, о, Щедрый! сердце наше за бесценный и чудный сей дар Твой! наполни оное вечною благодарностью, покорностью, смирением, и сотвори достойным непрерывных милостей Твоих! […] Аминь.

14. Слово на текст: «Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (Лук. 10. 42)

(Говорено в Киево-Печерской Лавре, Июля 22 дня, 1799 года.)

Жить для чувств, жить для жизни этой, жить для того, чтоб не нарекало на нас, с голодными желаниями своими, сердце, жить и говорить: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1 Кор.15,32), тем будто и кончится все, ― не значит еще жизни истинной. Не виден еще в такой жизни человек. Не видны еще те достоинства, которыми отличила его природа, украсил и обогатил Бог, и для которых покорено ему все. К стыду природы, к стыду животных только живет тогда, называвший себя человеком. Жить, не желая по смерти жить, не стараясь вечно счастливым быть, лучше и не жить. Кто не существовал, жалеть на несуществование, плакать на несчастие не будет. Вечности Учитель, изошедший из недр ее, в лице Марфы показал, что во времени не для времени живем, сказав ей: «ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно». Оно значит: «смертный! ты скоро будешь бессмертный. Ты на земле — для неба. Ты рожден для вечности. Ты послан заняться на земле весьма на краткое время. Минута близка, в которую отзовут тебя в вечность: порадей там быть счастливым!». Прозорливой и дальновидной Марии, дав небесное свидетельство, Сын Вечного в том, что она благую часть избрала, изобразил, чем достигается счастливое бессмертие. …

«Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё». Слушать Христа, не отступая от учителя сего, по образу Марии, сидящей у ног Его, внемлющей всем сердцем Ему, иметь небо в руках, а в залог вечности небесной правила в душе, небесную радость в совести, ― се благая часть, и единая на потребу. Другой лучше ее в свете не было и не будет. Все у нас отнимает смерть, но ее отнять не может. Она и тем мила, что и теперь легко приседеть у ног Того, Которому престол — небо, подножие — земля, и теперь удобно слышать Того, Которого глас гремит в царстве природы, в царстве веры, в чертогах, во храмах, в совестях, в сердцах, возгремит, наконец, и в царстве славы, начиная вечность воззванием этим: «придите благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира» (Мф.25,34).

Этот счастливый слушатель, имея уши в сердце, и слушая Христа, познал, ощутил, коль он нищ пред очами Бога, коль слеп ум его, сколь из заблуждения в заблуждение пресмыкающиеся мысли его, сколь глубоко заражена и расположена на всякое зло воля его, сколь чужда Бога, сколь далека от путей Его, что от себя, как от себя, помыслить благое что не может, — ощутил, сколь горек, сколь страшен ему гроб, страшнее за гробом суд, а за осуждением точная несчастная жизнь, ощутил, сколь нужен ему тут Христос, Божия сила Божия премудрость! Сей нищий воззвал, плачет о судьбе своей, когда мягко сердце его; терзается от носки, когда носит каменное сердце. Но и слезы, и печаль его по Боге спасительны. Этот плачущий гордиться неспособен, смиряется сердцем, не упуская из виду Бога, суда Его и бедного состояния своего во грехах; сам осуждает себя на все наказания и казни, поставляя себя недостойным жизни, недостойным дыхания, и найнедостойнейшим вечности блаженной. Стеная под бременем совести, почитает себя бременем земли. Сим самым уже достоин воззрения Божия, и не осуждается судом Вышняго. На кого воззрю? только на смиренного сердцем, и «трепещущего словес Моих». Это изречение Вышняго о нем. Сей кроткий алчет и жаждет всею душою милосердия отца и правды Ходатая-Христа, не отступая от Его креста, да капля крови язв, спасающих грешный мир, канет на жаждущее помилования и уповающее сердце его. Сей помилованный сам внутренне милостив, помня, сколь великие богатства милости во Христе обрел. Сей не лукав, чист сердцем, и «лести в нем нет». Сей для Христа чего бы в свете не перенес? Сей «избрала благую часть, которая не отнимется у неё». Сей, взирая на вечность, все дела свои соображает с правилами вечности. Он со всяким званием соединяет веру и добродетель, верен Богу, верен Царю, верен правде, верен вере и добродетели. Не редко вкушает благая земли, обладает ими, сам необладаемый слепою любовью мира и готовый оставить все на глас зовущего неба; занимается ими по необходимости столько, сколько прохожий на пути; распоряжает правдами, будто одною ногою вступя во гроб; живет как по морю плывет с искусным кормчим мимо опасных пучин, спеша прилежно в пристанище тихое. Какая же немудрая мудрость не ищет части сей! Что делают над сердцем страсти, когда оно не уверено о вечности! Жизнь тогда полна пороков, так как ум заблуждений и самого безбожия.

Когда Искупитель наш на слова Петровы—«не умоешь ног моих во веки», Петру сказал: «не имеешь части со Мною»: сколь истинно, сколь ревностно возгласил ученик: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». Мой, омой, очисти главу и дерзкие мысли мои! … Аминь.

15. Слово на текст: «И напоил их слезами в большой мере» (Пс. 79, 6)

(Говорено в Киево-Печерской Лавре, Июля 22 дня, 1801 г.)

Горьки́ они, так как горькие капли; но сладкую отраду производят в душе тогда, когда сердце, видя Бога и себя, во смирении своем пред Отцем сим плачет, благодарит Его, не противится, и целует руку, которая напоила его сими каплями не без меры. Отказаться же от них нельзя никому, а более — быв Божиим, и следуя своему Христу. Тут во юдоли плача, где, как только впервые увидели свет, мы восплакали, где мы в смерть облечены, ризу тления носим, и таланты, нам данные, в сосудах скудельных, весьма не крепких, храним, где все вооружается на нас, где сердце никак от преступлений не свободно, и в слабостях своих доказывается собою, ― тут не вкусить горести, не напиться слез не возможно. Благо, что слезы тут сочтены, время и мера терпению назначены. Тот, Кто положил слезы наши пред Собою, положил всему премудрую меру.

В день равноапостольной Марии Магдалины… я нечто о плодах терпения предложу.

Мы в бездну судеб Вечного (Бога) не вникали, и постигать ее не умеем, как Он делами рук Своих, вселенною, веками, царствами, народами и их сердцами правит, и где всей временности сей предел и срок, не знаем, и потому при долготерпении Его, часто себя (вручаем) слепому случаю, а правление всего видимого вручаем природе — слову, которого не разумеем, слову, которым по жестокости сердец, вырывающихся из рук Великого Отца, отдаем Его премудрость, благость и силу тварям или природе, — слову, которое кающимся нам в доказательство милосердия своего прощает Творец, а в ожесточающихся наказать его праведно хочет. Если же душа наша нам мила, если ее бессмертие нам знакомо, а вечность блаженную наследием нашим почитаем: она, она — вечность покажет все. Ясны тогда будут причины дел и намерений Создавшего и Правящего все. Темнота понятий исчезнет. Природа последний раз возгласит кто ее Творец. Откроется все тому, кто из смертного соделался вечен и способен понимать; тому, которого чувства, мысли, сердце уже соделались чисты и не занимаются более ничем. А теперь воля Вседержителя одна должна покоить наши умы и сердца, если строптивыми и несчастными быть не пожелаем. Воля, которая поселила в душе нашей силу избирать меньшее из двух зол, сколь сама велика выборами сими. Она, допуская действовать воле свободных тварей, в то самое время устрояет правду и милосердие свое для всех очей. Мы тогда видим, что вера в Бога, надежда на благость Его, любовь к сему Отцу великие силы от терпения приемлют. Испытавший это Апостол сказал: «от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает» (Рим.5,3-5).

Где окажется явственнее сообразие у Христианина со своим Христом, если не в терпении и под крестом? Что представляет жизнь нашего Христа, если не картину терпения? что смерть, если не образ жалости? Как Он, предвидя все грядущее на Него, в вертограде падает на землю, утопает в слезах, молится с крепким воплем, и ощутя, что с вооруженными приблизился ученик, хотящий Его целовать, как Сей кроткий встречает его и говорит: «друже! твори, на не же еси пришел». Что с Ним y Пилатов, что делается на Голгофе? Уже ли захочет Христианин быть лучшим своего Христа, и без терпения повсюду награждаться? «Раб не больше господина своего», и ученик над Учителем таковым. Довлеет для ученика, если будет как учитель его.

Но сил в природе нет столько тягостей выносить? Дадут свыше, и чем более горя в терпении для Христа, тем более сообразия будет в славе со Христом. «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (2 Кор.4,17).

Так Мария Магдалина оплакала всё. Так, слезами омывшись, в радость Господа своего вошла. Так, другая великая Мария, честнейшая Херувим, Матерь полоняемого на небесех, напоена слезами в меру, так проходило оружие невинную душу ее, так принял ее, так отпустил в радость Господа своего наш мир. … Аминь.

16. Слово на текст: «Укажи мне путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою» (Пс. 142, 8)

(Говорено в Киево-Печерской Лавре, Марта 12 дня 1802 г.)

Повторяй глас твой сей, истина святая! говори сердцам! Они еще слышат, они одну тебя слушать готовы. Заставь, принудь умолкнуть вопиющее нечестие. Оно наскучило нам: оно утверждает: нет Бога, нет путей, кроме случайных; некому на небе устраивать их; некому показывать их на земле.

Но в ту самую пору ты движешь устами, ты сердцем Царя (Давида) говоришь: «скажи мне, Господи, путь Твой: других я путей не ищу, не хочу, не избираю; Твоим, Твоим путем я пойду». Одно твердит нечестивый, что души у нас не бывало. А Ты (Боже) сердце наше разишь, в Царе говоря: «к Тебе возношу я душу мою!». Царь сей блажен. Его на небе и на земле знают. Века сохранили нам память его, впечатлели нам имя его, сердце его, веру и добродетель его. Давно наградила его вечность. Пойдем же во след Царя сего, и идучи во гроб наш, то же слово его скажем. После его воздыханий, недостойны сыны века сего, чтоб мы вслушивались в мудрования их. […]

Следовать за истиною … по себе велико. Прощайте мудрые о себе! Нас на веки разделило с вами мудрование ваше. Вам не надобен Бог, не надобна истина Его: и вы не надобны Богу, не надобны истине Его. Рано или поздно послужите примером праведного суда Его. Вы уже не просите Господа, чтоб Он сказал вам пути Свои: Он и не скажет вам их, оставляя вас вам самим. Вы потому отреклись и души́, желая, однако же, остаться с умом, который поведет вас в пути свои. Вы обоготворили сей новый ум, обоготворили себя, обоготворили мудрование ваше. Жалкие вы боги, бедные в жизни сей и видные с бедностью вашею. Ум с душою слабый, а без души и того слабее, не должен уже ждать помощи. Ум, ежели не слеп, то близорук, недальновиден, и никак не откроется ему будущее. Он будет томиться, мучиться, и не проникнет всей связи зол, коими окружаетесь. Он не видит и не скажет, где хотят встретить вас случаи, коих вы бы избежать хотели, где обымут и смутят вас напасти.

Еще беднее вы у вашего гроба. Тут всякое утешение оставляет вас. Вы разом нисходите во гроб и во отчаяние. Но за гробом вы совершенно бедны. Тут ваш голос веками слышен для имеющих уши, тут вы плачете, нарекая на себя и говоря: «Итак, мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас; мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали» (Прем.5,6,7).

Напротив того, в ком душа есть, которая себя и своего Создателя знает, знает кто Он, каков Он, уверена, что Он премудр. Вся природа, все дела Его доказали ей это, что Он один умеет помочь ей. Уверена, что Он всемогущ, источник всякой силы, Обновитель всего, что, будучи повреждено, отдается со смирением и усердием Ему. Он один может помочь ей. Уверена, что Он милосерд, кроток, не описанно благ и ее любит, жалеет о ней и хочет помочь ей. Она падает на руки к милосердующему Богу и, изнемогая, просит сил. Она взирает на Него с любовью и упованием. На очах ее написана печаль о том, что сердце, которое Он ей дал, сделала слабым. Читающий все тайны сердец Сам поддерживает, Сам ведет ее.

Скажите, Христолюбивые! не сия ли душа счастлива своим познанием, своим расположением к Богу. Счастлива тут, где ведут, счастливее там, куда ведут, наисчастливейшая тем, кто ведет. Пути ее — пути веры, надежды, любви, жизни; жребий ее — жребий славы и блаженства, жребий верующего. […] Аминь.

17. Слово на текст: «И нарек Адам имя жене своей: Ева, ибо она стала матерью всех живущих» (Быт. 3, 20)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, Сентября 3 дня, 1807 года)

Нет, нет, о, великий Праотец! малая причина для великого имени сказана, чтоб называть жену сию «жизнью». При бессмертии ее и твоем достойно было так именовать ее. Прилично было тогда славное имя это; но когда увидел ты себя нагим, лишенным всего, что было в душе и теле твоем святое, и уже сказано единожды на век: «прах ты и в прах возвратишься», и ты уже несчастный смертный, первый грешник, осужденный с потомством, рождающимся от тебя во осуждении, на смерть: то Праматерь выходит мать умирающих горестно в несчастиях, во грехах, мать слез, мать смерти. Выходило не редко, что лучше не жить и не родиться. Ведущий все Спаситель наш об ученике своем сказал: «лучше было бы этому человеку не родиться» (Мф.26,24); а подобных сему человеку человеков-предателей мало ли теперь? Чем более иссякает любовь за умножение беззаконий, тем более пренебрегающих правдою и душами.

Кто же мать живущих истинно, кому подобает имя «жизнь», в сие душ верных торжество я предложить хочу.

Пока без тварей царствовала вечность, и Присносущный не брал имени Творца, взирал только Вечный на все ожидающие гласа Его веки, на мир готовый явиться с племенами земными, коль скоро скажет Он: «да будут»; взирал на краткие дни бессмертия их и долгий ряд веков смерти: видел, сколь близок человекам грех, сколь не далеко падение от воли их, что с женою и первою матерью сближается в мир клятва; видел тогда уже благословенную в женах, и назначал ей имя это—«жизнь», жизнь, одну имени своего достойную. Не светило еще солнце, не сияла, окружаясь звездами, луна; но сияло уже пред Вышним сердце и добродетели Благословенная в Женах. Ее кротость и редкая невинность, ее готовность сердцем говорить: «се раба Господня! буди мне по глаголу Его»; тогда уже обращала на себя внимание Превечнаго. Готовность сердца принимать от руки Господней все, быть пронзенною от «оружия проходящего душу», быть сообразною смерти Сына Его; уже влекла на себя очи, сердце и все благоволение, всю любовь Его. Готов был сотворити с нею величие Сильный, чтоб ублажали ее роды все. Тогда избрал ее и предуставил в Матерь себе. О, избрание, о, слава, пред которыми все избрания, все славы и почести ничтожны!

Открылось в судьбах Непостижимого (Бог) мгновение ― создаться всему, услышала бездна ничтожества доселе неслышанный Всемогущего глас, услышало все несуществующее волю и повеление: «да будет!» Явилась вселенная и все великолепие ее, жизнь и все отрады ее, блаженство и все блага его, святость и все невинности ее; ненадолго, однако ж. Явилось тут же вольное Праматери сердце, вслушалось в себя, и положило всему блаженству в самом начале конец. Вся тварь воздыхать начала, бессмертные умирать начали и плакать на жребий свой, хлеба в поте лица у земли просить, и земля, ожесточась, начала давать терние и сорные травы, чтобы сердце горюющего более уязвлять.

Карая искусителя сказано: «и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт.3,15). Так провозглашено торжество смертных, когда они узрят сотрение сей главы, главы дышавшей смертью на них и подвергавшей их во всех временах казни и гневу небес; когда узрят сами избавление свое; когда старец их, приняв на руки младенчествующего Избавителя, скажет от лица всех: «видели очи мои», очи наши «спасение Твое»; когда родится на земле без отца от матери Тот, который в вечности рождается без матери от отца; когда придет предустановленная на это Та, от которой ожидается победитель всего ненавистного Богу, с которою придет в мир на место смерти жизнь, на место клятвы — благословение.

И се явилась в мире отрада человеков, праздник наш, и всего мира, хотящего спастись, торжество. Сию ублажают таковые все роды. С Елизаветою мир верующих говорит: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?».

Все уже свершилось так, как Вечный, Непостижимый предположил. Херувимы хотели познать cиe: тайна осталась непроницаемою, а родившая Богочеловека осталась превыше всего — честнейшею Херувим и славнейшею Серафим. Уже сотрена глава убийцы смертных ногами распятого Сына Ее на кресте; и когда воззрим на ноги сии, пригвождённые ко кресту, на руки, точащие кровь, вопиющую о помиловании нас: уже видим, как уязвлена ядовито пята Его.

А воззрев на начальника веры и совершителя всего сего Иисуса, не скажем ли верные и благодарные Ему: «Боже человеколюбче, Искупителю сердцам избранных известный, умам нечестивых непонятный! то, что совершил Ты для всех, доверши в каждом из нас спасение Твое, вели Духу Твоему не отступать от нас, от бедных умов, от слабых сердец наших! Сей заслуженный нам кровию Твоею наставник верен; наставит нас на истину Твою, доведет нас к Тебе; и когда это свершится, Заcтупница рода нашего Сия припадет к Тебе, узрев спасенных, сорадуясь нашему спасению. Аминь.

18. Слово на текст: «И она в то время, подойдя, славила Господа» (Лук. 2, 38)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, 3 Февраля 1808 года)

Свои часы у Бога, свои определяет сроки; мир всегда занимался собою, своими делами, Божиих и знать не хотел, так как не знает он, где его бытия начало, и скоро ли ему конец. Избранные одни наблюдали все, воздыхали и веками дожидали часа того, который долго не открывался и был запечатлен в воле «положившего времена и лета во своей власти». Открылась воля Его, открылся час, открылись дела Божии. Но что за час, о котором говорится: «И она в то время, подойдя, славила Господа»? Кто та, что за исповедание ее, о сем будет слово мое.

Обнял спасение свое в церкви Иерусалимской Богопримец Симеон; и только что обнял руками своими, от старости и радости сугубо трепещущими, счастливый старец сей принесённого в церковь чудною Матерью младенца, обладающего всеми богатствами неба и земли, с нищими подарками — с двумя горличицами, означавшими, как Он любит человеков, какая сам Он стенающая горлица для наших душ; только что выговорил дальновидец сей: ««ныне отпущаеши раба твоего, Владыко!» иду во гроб мой весело, усну там сладко, буду спать мирно, и проснусь в царствии Твоем! Ты, Непреложный, обещал это, и я вижу уже Тебя, истины Твои исполняющего»; так и пристала восьмидесяти-четырех-летняя Анна к словам Его. Дух Божий отверз сердце ее, очи и уста; увидела и сия, предавшая себя Богу, что, не отлучаясь от церкви во всю жизнь после семилетия протёкшего с супругом, служа постом и молитвами, она видена, она слышана Богом, она счастлива и сохранена до сих блаженных минут; пролила сердце свое и чувствия его благодарные пред Богом; провозгласила правды Божии, коими давно напитана душа ее, и милости, коих давно ожидала истинная Израильтянка сия; провозгласила, что избавление открылось, Избавитель пришел, что се Он, Он на руках того, кому сказано «не видети смерти», пока не увидят Христа Господня, что дух, глаголющий в согбенном старце: «се, лежит Сей на падение и на восстание многих», уже извещает восстание вере, жизнь и силы покаянию, падение и сокрушение неверию и ожесточению.

О, вера! о дар небесный, великий, влияние духа истины! коль чудно ты действуешь на смертное сердце и располагаешь оное по правилам твоим! какими наполняешь оное живыми надеждами и утешениями, питаешь и укрепляешь! «И она в то время, подойдя, славила Господа», — та, которой жизнь наполнена делами веры. Там ничего не было видно, кроме любви к Богу и средств, которыми пристают к Нему. — В тот час, в который увидели Христа в виде простого младенца, без знамений славы. Христос тогда без чудес был в самом глубоком образе смирения.

Куда же мы пристали, пора нам узнать cиe, пристали тогда, когда Христос со всеми знамениями веры и с самою своего преображения славою уже виден? Там один из самовидцев, радостью изумленный, «не зная, что говорил», воскликнул: «хорошо нам здесь быть» (Лк.9,33), и три скинии не сходя с места, строить пожелал; а другой в другом месте восхищенный, «в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает»,―изъяснялся, что «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор.2,9). Сей был путешественник редкий, ходил во вселенной, видел славу мира, богатства и все источники, из которых мир веселие свое, как воду жаждущий пьет; но говорил, что око не видело, и сердцу смертному не снилось, не мечталось то, что видел он, увидев во славе Христа. Куда мы пристали в сей час? Когда «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?», когда мир, и, казалось, просвещенный, всего себя употребил на то, (диавол) знающий, «что немного ему остается времени», чтоб Бога, веру и вечность изгнать из нашей души? Бедная душа! как умы принялись за тебя общими силами, чтоб тебя просветить, по своему соделать блаженною. Что ж останется в сей бедной сироте в душе на случай смерти и переводе в вечность? Останется сперва сомнение, потом ужас, терзание, отчаяние, ожесточение, слепота и безотрадное положение в смерти и по смерти. Подарки мира, мира, достойные дарователя! Нет! изобретатели неверия одни заслужили то, одни понесут бремя свое!

Нас да оградит небесный Отец Собою! Ограда и вертоград, где стократно падал на землю наш Христос и кровавым по́том обливался, да будет оградою нашим душам! Нас да покроет молитва нашего Ходатая, которую со слезами и воплем крепким Отцу своему в подвиге смерти там приносил, говоря: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их!». Да не оскудеет вера, да укрепится надежда, да приимет силы любовь к Богу, и внутреннее свидетельство совести да покоит сердца наши!

Те, которые во всех веках приставали и не отставали от Бога и от истины Его, от Христа и от веры Его, с Ним шли во гроб и в вечность, не позволяя себя разлучить с Ним никакой мирской силе, ни силе лести, ни силе мук и страха, — те должны разить сердца наши, влечь и убедить к подражанию. […]

Спаситель наш! скажи, да дух Твой, «везде сый и вся исполняяй», совершит это в душах наших для славы Твоей. Аминь.

19. Слово на текст: «Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (Лук. 2, 26)

(Говорено Февраля 3 дня, 1809 года.)

А разве легче умирать, Христа увидев? Конечно так, слушатели! От того-то старец Симеон и говорит: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко»; ныне снимаешь бремя лет, доселе угнетавшее меня; ныне разрешаешь от уз телесных, отнимавших у меня свободу духа моего. «Отпускаешь»: куда же? в жизнь вечную, в радость вечную, где я отдохну, упокоюсь от сует, от немощи моей от напастей всех, упокоюсь в единой истинной жизни моей с Тобою. Смело называет себя рабом, зная очень Господа сего, любя искренно и творя волю Его. От того говорит: «отпускаешь с миром», с совестью мирною, с душою в вере покойною, с сердцем примиренным Богу во Христе, и уже не терзающимся ничем. Есть ли другое спокойствие подобное сему? От того говорит: «видели очи мои спасение Твое», которым Ты один спасаешь. Вижу Христа Твоего, вижу милосердие Твое; вижу Тебя любящего, Тебя прощающего нас во Христе; вижу и радуюсь вечностью, в которую переселяюсь.

Надобно, Слушатели, чтоб это Дух Божий наперед обещал; надобно, чтоб он это в душе верной сам и говорил принявшему на руки свои Христа. Уже ли мы уступим славу сию верным, не быв общниками славы сей? Уже ли мы лишены дара сего, и будем несчастнее? да не будет! и о сем я говорить намерен.

У Бога нет лицеприятия; все пред Ним одинаково бедны: «потому что все согрешили и лишены славы Божией» (Рим.3,23). Всем равно Он милосерд; всем обещал тот же Дух – «не увидят смерти, пока не увидят Христа Господня». Тот же Дух веры действует вся во всех. «Се стою, — говорит Он, — при дверях», разумеется — у нашего сердца, и толку: «если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему», тут обитель Моя, «и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3,20). Кто же бы отрекся и не пустил к себе великого Желателя сего, грядущего с дарами небесными, дарами восхищающими душу, просящегося и толкущего в сердце? А то преимущество наше пред ветхозаветными и новозаветными боговидцами, о котором Фоме не доверяющему, и для того влагающему перст свой в язвы гвоздинные и руку в ребра, копием пронзённые, Христос сказал: «ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин.2,29), не сильно разве утешит нас, оживит веру нашу? Трудно ли видеть Христа, где Дух Божий открывает Его нашей душе умирающего на кресте с изливающеюся кровью из сердца Его и вопиющею ко Отцу о помиловании нас, нас верующих, нас исповедующих славу любви и милости сей, нас благодарящих от всей души, спасаемые смертью Христа от смерти вечной?

Представим, слушатели, последнюю минуту нашу. Мы восстенали на одре смертном; смерть предстоит нам; ожидается разлука души с изнемогшим до крайности телом. Путь предлежит новый, по которому мы еще не ходили; гроб поражает нас; сопутника нет. Всех оставляем и все нас оставляют. Прости первый льстец—мир! Прости все нужное, полезное! Прости все, что привязывало к земной жизни! Совесть близкая к суду Божию, развивает картину жизни, не так проведенной; открывает дела отвратительные, смущает, заставляя предвкушать то, чего ожидаем и что с нами будет. Се положение, в котором сказано: «нет мира в костях моих от грехов моих, ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне», давят, задушают.

Кто же тогда поможет нам, сею бурею обуреваемым, если не обеты Отца глаголющего с небес: «милостив буду неправдам, не помяну беззаконий»? если не Христос, окровавленный за грехи наши, глаголющий: «чадо! прощаются тебе грехи твои»? если не вера живая в Него, если не утешитель Дух веры, обещавший Симеону: «не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня»? Не трудно и в сию минуту увидеть нам Христа; очам веры Он является скоро. Скрежещут зубами на мученика первого Стефана Иудеи, не терпя веры его, исповеданий его о Христе. «Стефан же, будучи исполнен Духа Святаго, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян.7,55). Есть скрежещущие на веру нашу; но Иисус ее воздыхающую к Нему в душах, дорого купленных Им, не оставляет нигде, дает видеть Себя, видеть и ощутить, сколь Он кроток, сколь благосерд, говоря: «и найдете покой душам вашим» (Мф.11,29). О, вера! единое, при покаянии живом утешение наше! […]

О, Иисусе! стяжавший нас Себе ценою крови Твоей, единая надежда наша! без Тебя Мы «не можем делать ничего». Ты Бог, производящий в нас «и хотение и действие по [Своему] благоволению» Твоему. Не оставляй нас нам самих и сердцу нашему в жизни нашей, не оставляй нас нам на руки наши в смерти нашей! буди Сам сила наша! укрепляй духом Твоим, словом Твоим, таинствами Твоими немощь нашу, веру нашу, и верных сотвори вернейшими! укрепляй надежду нашу, и надеющихся сотвори во упований непоколебимыми! укрепляй любовь нашу, и сотвори нас пламенеющими ко исполнению воли Твоей! Аминь.

20. Слово на текст: «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего?» (1 Кор. 1, 20)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, Сентября 8 дня, 1809 г. На Рождество Богородицы)

Давно отвращало неверие слух, чтоб не внимать Богу, пригвожденному ко кресту, ни Деве призванной в мир, чтоб Матерью Богу быть и приснодевою пребыть. Великий во Апостолах Павел видя, чего лишают себя иудеи, не приемля веры сея и чуждаясь Христа, им обетованного, ими ожидаемого, им глаголющего: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.15,24); видя, как они волею губят себя, отвергая совет Божий о спасении своем; быв семя Авраамле, сыны Отца всех верующих, в неверии ожесточились, сыны царствия приготовились во тьму кромешную; любя их, как братию, жалея, как единоплеменных, не видя, чем гордому безумию их пособить, как спасти, хотящих лучше погибнуть без Христа, нежели спастись Распятым, в любви и жалости сказал: «великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих». Погибну лучше один, только бы все они обратились ко Христу и спаслись, только бы открылись очи их, и они увидели бы Бога, Христом спасающего их. Он же, с Коринфянами говоря, что соделалось крестом, как мудрые века сего, почитая смерть на кресте соблазном, а веру в Распятого безумием, погибают, и как буйством проповеди сей спасается множество верующих, спрашивает потом «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?», ожесточенно неверующую? О, счастливые умы, покорившиеся вере, о, блаженные сердца, повинующиеся Богу! им и праздники их поспешествуют во спасение. Матери великой (ибо Божией) празднуя рождество, они на пути в вечность радуются о спасении общем, начавшемся так, утверждают сим веру свою, надежду и любовь. О счастливых и несчастных умах и сердцах, от чего они таковы, я говорить намерен.

Что иное человеки, если не пришельцы, посланные в мир, чтоб не медля возвратиться к пославшему? Их столетия ничего не значат, их состав «яко ничто же», когда умирая, делаются подобны тем, коих на свете не было никогда. От пелен спешат ко гробу, чтоб скрыться в вечность, не озираясь на плачущих, коих осиротили; спешат, по видимому, чтоб там быть блаженными, скрыться от печали в радость, от трудов во упокоение, от смерти в жизнь истинную. Счастливы, когда непоколебимы в вере сей, и расставаясь с жизнью, не расстаются с надеждою сею; несчастны, когда отходят без надежды. Счастливы, когда слушают Бога и Христа; несчастны, когда слушают себя и говорят: «расторгнем узы их, и отвержем от нас иго их». Блаженны, когда свои сомнения о Боге и вечности почитают своим несчастием, свою волю почитают игом. Они жалки тут Создателю своему, когда не проницают, почто их во гроб влекут, почто все на свете кончится смертью и слезами, почто сердце их не находит блаженства: и потому встречает их на пути сем небесная помощь, откровение, истина, глаголющая устами Христа о назначении их, о пути, которым хочет вести их любовь и благость, простершая с небес руку. Тут открывается им Бог Отец милосердующий, в Сыне Искупитель, весь в крови на кресте, собою за них жертвующий, умирающий, в Духе — Утешитель со всеми свидетельствами прощения, со всеми доказательствами любви и милостей Божиих. Требуется у них вера живая — орудие для принятия милостей сих единственное; требуется сердце покорное, признательное, благодарное, готовое исполнить всю волю Вышнего. Отверзается для них книга живота — Евангелие, книга утешения с жизнью и учением Христовым со всеми чудесами милуемых грешников; внушается воплощение Сына Божия, представляется родившая чудно и по рождении Дева; внушается крестная смерть Христова, Христово и Христово и наше со Христом воскресение в живот вечный, излияние Духа Божия на умы и сердца. Требуется вера, требуется сердце. Долго ли же со стороны ума и сердца все принять с верою, любовью, благодарением милуемой, радуемой душе, чтоб счастливою быть?

Что ж умы? что сердца? Стыдясь быть руководимы и себе отказывать, мечтая иметь и то, чего не дано им, желая быть разрешенными на все, разрешить все, что вожделениям их препятствует, судят по своему о всем. Для чего же? чтоб несчастными быть. А чтоб не впасть в руки Бога живаго, приговаривают Бога к несуществованию и утверждают, что умрут они весело: ибо наказать их за гробом некому. «Где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, всё остается так же!», «станем есть и пить, ибо завтра умрем!». Все тут. Так ослепляются умы, так ожесточаются сердца хотящих быть друзьями тому, которому сказано: «друже! твори, на неже еси пришел». От того почитается у них нелепостью веровать. Еще при Христе говорено: «Уверовал ли в Него кто из начальников?» (Ин.7, 48), а их умы над всеми умами княжат. О, князья и исполины во умах! вы пред гробом слышали, вы и за гробом услышите: «идите от Меня, удалитесь от очей Моих неблагодарные, удалитесь на веки; вы слушали себя, и отвергали смерть Мою, благость Мою, спасение ваше: наградитесь собою, идите во общество ожесточенных». Они-то удалившись говорят: «пошли, о, праведный, человеколюбивый кого-нибудь от мертвых ко братиям нашим сказать, остеречь, «Да не И Тии придуть на место наше»! Имеют кого слушать там, «да слушают», — только и ответа на веки. «Не обратил ли Бог премудрость мира», или мирян сих? не исполнилось ли в последствии: собою «погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего?».

Сколь же блаженно состояние ваше, о, чада веры! Вы те младенцы по незлобию и вере, за которых Ходатай наш пред небом Отца вечности благодарит: «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение» (Лк.10, 21). Вы, делясь Христом, каждому то, что Андрей Симону, Филипп Нафанаилу, сказать готовы: «нашли Мессию» спасение наше; «пойди и посмотри!» Вы сыны Вышнего, усыновившего вас Себе верою и упованием, возлюбленные ему во Христе. Вы братия и сонаследники Христу. Вы сосуды Духа, в которых свершается слава веры, слава Царствия Христова. Вы не стыдитесь распятого Бога. Он не постыдит вас. Ваша надежда при живом покаянии вся во Христе, ваше утешение при живой вере все во смерти и воскресении Его, оправдающем вас. Это «упование не посрамит вас». Как восстанем из праха? что сей суесловивый хочет доказывать воскресение нам? ―то чужие для вас слова, а ваше – «чаю Воскресения мертвых и жизни будущего века». Вы сыны воскресения: вас ожидает воскресение живота. Вы принадлежите к домочадству великого Отца. У вас мать — матерь родившая Того, который с креста к Ней о вас говорит: «се сыны Твои!», и к вам: «се Мати ваша!» От того часа пояли вы ее в сердца, как во свояси.

О, Мати, творящая нас своими Богу! тебя избрал в Матерь себе Сын Вечного тогда, когда прежде бытия нашего уже с жалостью взирал он на нас, смертью пожертых, и полагал спасти нас. Ты мир сей и свойства его — влечь нас на Голгофу и распинать нас там испытала, веси: можно ли нам, бегущим от ужасов смерти сугубой, сомневаться, о, великая Заступница, о благосердии, о заступлении, о воздыханиях в вечности Твоих о нас к Богу, сыном Твоим быть восхотевшему? Помоги нам жить достойно веры и стяжать в терпении души. Ты соединила нас со Христом в веце сем, соедини и в будущем. Аминь.

21. Слово на текст: «Прослезился Иисус» (Ин.9,34)

(Говорено в бывшем Киево-Кириловском монастыре, Марта 19 дня, 1810 года, при погребении Губернатора)

Не трудно было довести до сокрушения это небесное сердце, сердце, исполненное любви и жалости к человекам. Довольно было Ему увидеть несчастного, увидеть плачущих, и вдруг почувствовать во всей силе всю бедность смертных, сострадать и плакать о судьбе человеков. Кому же более и приличествовало все это, как Ходатаю Бога и человеков, видевшему с небес всех нас, осужденных тут на смерть, от жалости преклонившему небеса, и пришедшему взыскать и спасти погибших? Где же случилось это, что плакал Избавитель наш, доказывая слезами сердце свое нам, сетующее о бедности нашей и вместе негодующее на врага жизни, на смерть нашу? Не далеко пещеры, близ места, где лежал новопреставленный, четверодневный Лазарь. Сюда провожали Иисуса плачущие и рыдающие две сестры умершего, то взирая на Господа сего и надеясь отрады, то в горести выговаривая: для чего, милосердый Спаситель, не был Ты тут, когда умирал брат наш, с ним бы верно не случилось сего. Ты, любя его и нас, не дал бы умереть ему; а теперь поздно: уже признаки разрушения явны. О смертные! сколь ни слабы, воздержитесь, не всё говорите, что сердцу терзаемому хочется говорить! Се жизнь у двери гроба, се воскресение готово, се возглашает уже, запретив духу, запретив слезам, запретив смерти, Жизнодавец: «Лазаре, гряди вон!». Се исходит мертвый! приимите его на руки ваши, утешьтесь! Но закон смерти непременен. Вы и он умрете. Одна жизнь на небеси, где вы, для бессмертия соединясь, умирать более не будете. Всё исполнилось так. Нет ни брата, ни сестер сих давно на земле.

Велики были достоинства во умершем брате: он был отец для сиротствующих сестер; велика потеря в смерти его; велико утешение за возвращением его снова в жизнь; но за смертью вторичною тоже следовало огорчение, пока не собрались они все для радости в вечность. Теперь при поразительном зрелище сем, где льются слезы искренних сердец, где погребаются достоинства, дарования, добродетели, вера и верность, где оплакивается отец, супруг, градоначальник покровитель, сын отечества, исповедник имени Христова, украшавшийся милостями Бога и Царя, нет Христа, который бы сказал: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его». Но есть Христос, который никогда не отделялся от веры Его, был со умирающим до последних минут, восприял в руки свои дух кающийся, верующий, предающийся Ему, украсил его кровью и правдами своими; в сем виде представил его милующему Отцу; соединил с Собою, прощая все, что отторгало нас от Христа, назначая не теперь воскреснуть, но при последней трубе, хотящей проникнуть прахи мертвых, оживить и восставить для соединения с душами для правления вечного, бесконечного.

О, Спасителю наш, единое прибежище и утешение верующих! Ты изрек: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Се грядет (усопший) в Тебя крестившийся, в Тебя облекшийся новый пред лице Твое миров пришелец, слезами покаяния и кровью Твоею внов омытый. Ты — истина вечная, Ты не отвержешися Себе во веки: Ты упокоил его во славе Твоей. Веруем Господи. Аминь.

22. Слово на текст: «что призрел Он на смирение Рабы Своей» (Лук. 1, 48)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, 8 Сентября 1810 г. На Рождество Богородицы)

Кому же надлежало быть смирению сему, на которое призрел Бог от века, когда кроме Вечного и вечности не было никого, вселенная не была еще вызвана из ничтожества своего, человеков не было ни гордых, ни смиренных? Какому быть смирению сему, которое уже тогда награждалось тем, что Дева за смирение назначена в Матерь Сыну Единородному Вышнего, и Дух Божий тогда на Себя взял расположение невинной крови Ее к чудному рождению Искупителя миру, чтоб Ей и по рождении Девою же Девою же пребыть? Какому быть смирению сему, когда за всем величием Ея и славою сею, Она, увидев Ангела благовествующего судьбу Ея и нашу, говорит Ему: «се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему; и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей», не хочет называться иначе, кроме рабою, рабою Господа, спасающего человеков? Сея-то Девы — Матери и Матери — Девы празднуем рождение и с рождением Ее открывшийся совет предвечный, начало блаженства нашего. Чем же почтим приличнее день великий Матери сей, чем докажем себя сынами, достойными сердца Ее, как, говоря о смирении, возжелаем по мере сил наших оному последовать? И о сем будет слово мое.

С тех пор, как по несчастию не устояли мы в бессмертии нашего правах и начали умирать, о! как праведное небо смирило нас страшно! Доказывает смирение это земля, веками приемлющая целые народы в недра свои, чтоб обратить их в новые глыбы земные. Сих племен едва осталось имя, воспоминаемое сердцами, готовыми так же умереть и все забыть, и гробы их — жилища их во век. Так сказано о смертных.

Круговое горе! ни кому исключения нет из участи сей. Какое скучное равенство тут красоте с безобразием, силе с немощью, славе с состоянием столь низким в могиле! Тогда, когда мы дивимся всему, чем смертного украсило Провидение, имеем волю -воображать, каков он завтра будет во гробе своем? куда потребуют не мыслившего о сем, и не хотевшего мыслить? После сего сносен ли Богу смертный, когда гордится? Вселенная пред Создавшим не более значит, как горсть праха. Что ж значат живущие и движущиеся собраниями своими в прахе сем? Сколь же велико пред Ним, что движется тут? Все создал Он словом своим, все одним мановением и уничтожить может. Где же будет деваться тогда от очей сих обожавший себя? На него-то посмотрев, Пророк (Давид) сказал: «Видел я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся многоветвистому дереву; но он прошел, и вот нет его». А душа его где? Ее и не ищут, зная место, где водворяется несчастная. Его-то вопрошает Дух Божий среди высокомыслия его, когда он задумался о дарованиях и достоинствах своих: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?». Что присвоишь себе, бывший весь чужой, ибо по телу и по душе ты Божий? Все, что дано телу и душе твоей, Тот, Кто дал, в минуту отнимет. Что же останется тогда твое? Гордость, которою был ты не сносен небу и земле, стыд, который покроет тебя на веки.

О, смирение истинное! сколь ты счастливо, сколь твои приобретения велики! Ты смиряешься, и тебя возносит Вышний тогда, когда гордость возносится, и ее смиряет Вечный. «На кого воззрю», говорит Гремящий на высоте святей? на смиренного и «трепещущего словес моих». Ты кроме грехов не присваиваешь себе ничего, ты плачешь и просишь вечно прощения, помилования, укрепления немощей твоих, и «сила Божия во немощи» твоей совершается. Крепкий в силах является над тобою и повергает все, борющее тебя, под ноги твои для славы Своей. Дух его, дух истины, когда ты углубляешься в размышления о ничтожестве твоем, стенаешь, не находя в себе ничего достойного Божиих очей, трепещешь истязания в день судный за дарования, данные тебе, тогда осеняет тебя, не упускает минут сих и времени своего, открывает тебе все истины Христовы, исполняет тебя отрадами веры, упованием живого спасения. Тогда ты с любовью покойно взираешь на того, «быв послушным даже до смерти, и смерти крестной», где все твои грехи вместе с Его руками пригвождены: «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних». Ты кланяешься Ему духом, рвешься подражать и не смеешь отказаться от страданий и терпения, допиваешь горькую чашу Христову в молчании.

Избирая жребии смиренных и уклоняясь от жребия гордых, обращаемся к Тебе, о, Мати Вышняго, Мати смиренных! Твое смирение от века возлюбил Вечный, и чтоб открыть вечную любовь Свою к нам во времени и в вечности, открыл Матерь Свою в Тебе, восхотев в нас видеть благодарных сынов веры, сынов повиновения, сынов Твоих, домочадцы Своя, церковь Свою, достояние, наследие Свое. Испроси нам, великая Царица, у Царя, возносящего смиренных, дух смирения истинного; не дай нам высокомудрствовать; не дай мыслить, что мы не́что, а ничто́; дай мыслить, что мы сосуды скудельны, и тогда, когда сокровище благодати в себе носим, готовы всегда пасть, сокрушиться и быть ничем; — мыслить, что нас ведут в вечность и от часу ближе, где за все взыщут; много нам было дано, много взыщут; взыскания строги: ибо Божии и вечны. Дай глядеть не на то, что в нас есть доброе, а на то, чего не достает; не на то, что сделали доброе, а чего не сделали и было ожидаемо; что сделаем, все творимое нами благое относить к славе Божией, не к нашей, быть рабами великого Господа, и прежде гроба, при гробе и за гробом сказать: «яко призре на смирение рабов своих». Аминь.

23. Слово на текст: «не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его … не все ли между нами?» (Mф. 13, 55, 56)

(Говорено в Киево-Софийском Соборе, Сентября 8 дня, 1811 г.)

Так судят, так судишь на себя берут человеки. Кого же? Христа и Матерь Его. Так решают уже, что Христу нельзя сыном Божиим, нельзя Матери Его Матерью быть. Так уверяют себя и других. Для чего же? чтоб крепиться в неверии, умирать в нечестии и погибнуть. Слепец слепца ведет и оба падают в яму. Доказательства их для них кажутся довольно ясны, довольно сильны; они по именам пересчитали род Иисусов, состояние всех и каждого знают: все есть уже к убеждению их в истине своей. И не должны ли быть нам эти человеки жалки? Где же были уши их для Исаии, Пророка их, который веками говорил им о Христе: «род же Его кто исповесть? Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог». Где уши их для Давида, Царя и Пророка их, который говорил, что ему самому Мессия—Христос, хотя и нарицается сыном его, Господь есть? «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс.109,1). Где очи их, видевшие Его повелевающего бурям и морю, изгоняющего словом легионы духов, воскрешающего мертвых; видевшие все, что доказывало Его — Бога? Где мучения совести, раздирающей души их, когда сами говорили: «долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо», и получили в ответ: «Я сказал вам, и не верите: вы умрете во грехах ваших». Сами дивились, сами говорили, борясь с собою: «откуда у Него такая премудрость и силы? откуда же у Него всё это?», разумеется, если не Он Христос, если не Он Сын Бога живаго?

Славя в день сей славнейшую Серафимов, рожденную, чтоб Сына Божия, Искупителя миру ― спасение наше родить и матерью Божией быть, предложить хочу, коль опасен гордый ум, и где слушать его мы не можем, не должны, а паче когда покаянию учат нас.

«Не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья и сестры Его не все ли между нами?»

Ум смертный в делах веры — худой судия! Чем украшался ум при первом появлении своем на свет, какие без учителей познания имел он до «зачатия в беззакониях», «до рождения» нашего «во грехах»; чего лишён за несчастием сим какого света, каких сил своих лишен, как глубоко повреждён; что наступило за сим, какая тьма, какой разврат; какое влияние и действие сих страшилищ на него, на суд или суждения его обо всем, на сердце, на волю сердца его, на всю душу его, душу, в которой он остался царем несчастливым; как он стеснен отовсюду, какие преграды ему положены в понятии, как напряжения его тщетны, как смешны пред небесным умом усилия и мечты его, — он то и сего всего по настоящему не знает; и потому не знает себя самого. А в сем положении куда слепой слепого поведет? Чем себе, чем другим поможет? Как Он обымет Бога необятого, как постигнет дела Непостижимого, и обяснит все?

Что судить будет о том, «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино»? Что скажет сей от себя, «яко от себя ниже помыслити, что благо могущий Судия о делах, во что желают проникнуть Ангелы», Ангелы теряются, не постигая блаженства человеков, как вочеловечился Бог и тем обожился человек? «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца», говорят познавшие Его, познавшие спасение свое в Нем. Что скажет ум сей: почему труднее вызвать из праха рассыпавшегося в прах, нежели взять глыбу земли и дать ей вид человека и вложить душу в него, заставить мыслить и говорить?

Его, то есть, учителя сего, судию сего давно учит небо и земля и тварь вся истине сей, что они создать себя сами не могли, что тому надобно прежде не быть, что после создано будет, и надобно тогда же быть, чтоб себя создать. Быть и не быть тогда же — какая нелепость для ума! Однако, он готов и это за истину принять, только бы Бога отречься; готов верить, что все от себя, все создало само себя, все и тогда, когда не было, не существовало, уже думало, какому ему быть.

Твари вопиют к нему: обратись и познай, что все, что ныне есть, что окружает тебя, было прежде в премудрости Творца, и потому начертанию пред твоими очами и сердцем явилось все; но они глухому доказывают. Он умеет не верить ничему, решит неверием все, и довлеет; умеет из слепого слепейшим, из бедного беднейшим быть; умеет он и на Христа сказать: «от Назарета может ли что добро быти?».

Помощь, которая поспевала к нему с небес, свет и истина с самим Христом, еще любящим его, еще хотящим помочь ему, встречена им не так. Он вооружился неверием, воюет в ожесточении, отбился от Христа, пустился с ожесточением сим в могилу, надежен на себя.

Откуда же узнал, что обемлющая его тогда вечность не потрясет его, сомнение не поколеблет его, неверие его устоит и подле гроба и за гробом? что он в веру не переменится, разве уже ту, о которой Иаков сказал: «и бесы веруют и трепещут»? Откуда узнал, что за гробом увидев Судию — Бога, он не затрепещет, увидев Христа, которому ругался, которого отвергался и вновь распинал, он не постыдится? что правила его — не верить ничему, и там правы, выиграют все? Не тут ли ясно увидит он правду Христову, но поздно и без пользы, а к стыду и томлению своему вечному? что ум и дух плоти и кости не имеет и с телом разрушаться не будет? увидит, что опровергая предрассудки, так называя веру других, скончался сам в предрассудках пагубных о неверии своем.

Се плоды гордых умов, и достойны ли того, чтоб принять их для того, чтоб жить по чувствам, превзойти животных исполнением вожделений, и сею то мудростью немудрою отличаться?

О, Христе, взиравший и взирающий на слепоту, ожесточение и бедность произвольную смертных! Сыне живаго Бога, умиравший, чтоб спасти их! Боже наш живый, не хотящий смерти грешника, но «еже обратитися и живу быти ему»! обрати и сих ко упованию жизни вечной, к последованию истине Твоей, да не будет вотще кровь Твоя пролита за них, да не утешится ими ад! О, Мати Божия! простри руки Твои к Могущему вся, ко источнику всех чудес, да будет чудо благости, чудо обращения их к вере! да славится имя Божие, Христово, Твое во всех и за вся! да видев силу и действие временного огня, поверят Вечному. Аминь.