Здесь можно скачать Письма в формате docx

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений

🎧 1. О единении с Богом и врачевании воображения молитвой и именем Христовым
🎧 2. О врачевстве против болезней душевных и житейской гордости
3. О путешествии и единении во Христе
🎧4. О самоукорении и о силе молитвы
🎧5. О бренности плоти и немощах
6. О принятии даяний
🎧7. О сомнении и о молитве к Пресвятой Богородице
🎧 8. О собственной болезни. Совет о последовании Слову Божию
9. Изъявление благодарности. О Промысле и милосердии Божиих
10. О побуждении к смирению и о молитве
🎧11. Об уповании в скорбях на Господа
🎧12. О самоотвержении и соединении молитв
13. Выражение духовной радости
🎧14. О пользе скорбей. Сознание скорбной души
15. Просьба о молитве
🎧16. О покое и духовном бодрствовании
17. О упокоении себя в совести
18. О кресте Господнем. О примирении и благодарности
🎧19. О посте
🎧20. Совет читать жития святых
21. Перед выездом из Санкт-Петербурга
22. По прибытии в Москву
23. Извещение о болезни
24. В дни святой Пасхи
25. О болезни в Пасхальные дни
🎧26. Об утешении в болезни и искушениях
🎧27. Об ощущениях благодати
🎧28. О духовных руководителях и способах руководства и о молитве
🎧29. Об обращении к Иисусу Христу и о желании смерти
🎧30. О любви к оскорбителям и молчаливости терпения
🎧31. О вразумлении других в письмах
32. О разных отношениях к посторонним и ближним
33. О болезни, терпении и благодарности
34. Уведомление об усилении болезни
35. О том же
🎧36. О полноте души и пустоте жизни
🎧37. О памяти смертной и о вреде празднословия
🎧38. О посещении больных и о самолюбии
🎧 39. О внутренней пустоте и наблюдении за собой. О проповеди в Саратове
🎧 40. О встрече при вступлении в епархию
🎧 41. О благодарности Богу
🎧42. О преданности воле Божией
🎧43. Об уповании на Бога
🎧 44. О внимании и самоотречении
🎧 45. Приветствие в день именин. Об обновлении и очищении духовном
🎧 46. О посещении Киевских пещер
🎧 47. Об очищении сердца от суетных порывов души покорностью воле Божией
🎧 48. О слезах покаяния
🎧 49. Ответ на уведомление о болезни. О заступничестве Богородицы и святых угодников
🎧50. О покаянии
🎧51. Об откровенности в покаянии
52. О чувствах души во время Богослужения
53. О греховной тягости
🎧54. О путях Промысла
55. Благодарность за посылку креста
🎧56. О посылке проповедей. О сновидениях и прочем
57. Выражение благодарности за участие
🎧58. О слабости духовной и единении духовном
🎧59. О неторопливости и осмотрительности в подвигах духовных

1. О единении с Богом и врачевании воображения молитвой и именем Христовым

Замечательно, что Вы хотели уединением прибли­зиться к единению с Богом и найти Единого Возлюб­ленного. Нет, это — внешний путь, он так же далек от цели, как и все прочие: надо искать единения внутри себя.

Правда, врагу неприятно, что Вы нашли тихий уголок, время для молитвы, удобность для созерцания, потому он, без сомнения, кинул на Вас другие сети, ко­торые Вы менее могли приметить, и, верно, не примечаете.

Теперь Господу неприятно, что душа Ваша запу­тана сетями вражьими и не распутывается, не хочет из них вырваться или хочет, но не вполне, и, главное, не просит сил от Десницы, разрушившей державу смер­ти, то есть диавола (Евр.2, 14).

Все летит, все течет. Чтобы не летела душа, надо остричь ей крылья или совсем отсечь; чтобы не текла вода, надо положить плотину. Сама природа, точнее сказать, Господь, всеми творениями научает нас и по­срамляет гордость нашего сердца и ума.

Крылья души — воображение, плодовитое мысля­ми; умножение мыслей суетных, или исчезновение доб­рых с появлением злых, происходит от повреждений, или порочной памяти. Теперь, чтобы составить лекар­ство от душевной слабости, нужно взять такой состав, который действовал бы частью на воображение и ча­стью на память.

Однако невозможно было бы всегда изыскивать приличные и пригодные для этого состава средства, если бы мы не хотели терпеть и в терпении ожидать, когда нас посетит Господь Своею милостью и уврачует нас, как ведает. Следовательно, первый способ в сей слабости — благодушие и упование на то, что ког­да-либо придет Врач; и Он действительно придет ис­целить страждущего.

Между тем, чтобы болезнь более не умножалась, выберите себе одну какую-либо краткую молитву и по­дольше держите на ней внимание. Не допускайте даже и прекрасной, по-видимому, мысли. Пусть все стоит: пусть остановится воображение и память; может быть, нужно будет, с некоторою тяжестью, удерживать и ды­хание. Боритесь и терпите, и имя Иисуса Христа, как пламенное оружие в руках Серафима, не пустит в серд­це никакой скверны, никакого земного падшего суще­ства, тем более змия.

Знаю, что сначала сия работа покажется чувст­венной, но что же делать? Она скоро будет очищать чувства и сама очищаться от приземленности, если не охладеет наша любовь к призываемому имени.

Пусть одно имя, одно великое, неоцененное имя лежит в сердце! Пусть одно оно — без всякой мудро­сти, без всех созерцаний, без всех глубоких блистате­льных мыслей, которые суть обманчивые огни, или звезды князя поднебесного,— пусть одно имя Воз­любленного, и не более, будет и в уме, и в памяти, и в воображении, и в очах, и в ушах, и на пороге дома, и в дверях, и в постели, и за столом, и везде!

О, возлюбленное, святое, страшное, великое, да­ющее вечную жизнь имя. Оно укрепит ум Ваш на вра­гов, только как можно тише, благоговейнее прибли­жайтесь к нему. Оно есть также огонь, поядающий (Втор. 4, 24) все, но и угашаемый в нас нашим нераде­нием.

Оставьте на несколько часов все прежние занятия и дайте дышать сердцу одним возлюбленным именем, предварительно осознав, что во всем существе: во всех делах, хотениях и мыслях наших — ничего нет, кроме греховной гнусности.

Верно, что почувствуете исцеление; хотя в то же время сознаюсь и раскаиваюсь в гордости моей, которая заставила написать, что верно. К тому же нужно как можно более однообразия в занятиях и правильности, дабы самой неправильностью не рассеивалась мысль.

Если однообразие приведет к слезам, благодари­те Великого Подателя сей великой милости и дайте им свободу. Но отнюдь не делайте принуждения и, когда текут, не слишком наслаждайтесь ими, ибо очень сладки.

15 июня 1817 г.

2. О врачевстве против болезней душевных и житейской гордости

Вы нашли лекарство от болезней душевных. То­лько примите его с детской простотой, с полной верой в исцеление: успокойтесь глубоко, как можно дольше побудьте в молчании внутреннем. Поставляйте себя чаще и живее в присутствии всесильного, всеблагого, верного, неприступного Бога Отца и премилосердного, беспредельно возлюбившего нас Господа Иисуса Христа.

В то же время для Иисуса Христа, если ничего нельзя, подайте со стола половину куска своего; только повторяю: ради Иисуса Христа, Коего хотите причас­титься. Подайте нищему — найдите его, поищите, как брата или как сестру,— подайте, как Господу. Если же сам придет, поблагодарите его, что пришел, и особен­но — Господа, что привел. Когда Вы подадите кусок хлеба Господу, Он подаст Вам исцеление. По мере Ва­шей любви и веры будет мера и силы лекарства, Вами избранного.

Кажется, враг плоти побежден. Может быть, он уступает нам так же, как искусный вождь уклоняется от неприятеля для того, чтобы сильнее поразить, напав неожиданно. Опасность не прошла, до тех пор, пока нет победного венца. Однако образ приобретенной победы должен утвердить в вере к Сладчайшему Посе­тителю Иисусу, должен поучить победе над другими врагами. Видите, какая неприступная тайна — Гос­подь наш. Меня нашли не искавшие Меня, Я от­крылся не вопрошавшим о Мне (Ис.65,1).

Гордость житейская не прошла. Она приняла то­лько вид справедливости. Нет, она господствует над всей душой моей, когда я только осужу словом и мыслью одного — не только человека, но и какую-ни­будь вещь, какое-нибудь творение или что-нибудь. Ибо я всего хуже, под гневом растворенный, в грехи погрузившийся, мерзостями утешавшийся и считавший их за благо, судящийся с Богом моим и требующий от Него наград за оскорбление Его делами, словами и даже молитвою. Я — ничто, но сего не чувствую, когда дело доходит до меня со стороны; ничто, но сие забы­ваю, когда хочу с кем-то говорить или что-то делать. Так из своего ничтожества я составляю все.

Тогда я ничто, когда ничто или никто меня не ка­сается, то есть когда дело до меня не доходит. И напро­тив, когда я хочу взять верх, хочу, чтобы меня выслу­шали, что бы я ни сказал, или когда вообще чего-ни­будь хочу себе, я из себя или в себе поставляю истукан, коему поклоняюсь, коему хочу служить и других за­ставляю служить. Гордая, ничтожная душа моя сама от себя закрывается, дабы не выйти из себя и не предаться всецело Богу. Видите, ничтожность у нас только в во­ображении, а не на самом деле. Если же это хотя неско­лько коснулось духа нашего, тогда кому бы мы захоте­ли покориться?

Советую между прочим быть чаще в присутствии Божием, особенно же когда приходит Судия в лице че­ловека,— бойтесь и любите Его. Благодарите Господа зато, что Он благоволил послать к Вам человека: столь милосердно Он судит нас, столь щедро награждает нас, недостойных.

Притом свидетельствуйте любовь к Невидимому посредством любви к убогим, к рабам, к уничижае­мым. Делайте что-нибудь для любви насильно, рассуждая, что Вы делаете это для невидимо стоящего и приемлющего Бога Иисуса Христа. Заметьте, что, не имея любви, мы ничего не имеем; не принося плодов любви, мы ничего и никому не приносим. Как в без­дну, поглощаем все в себя, все вовлекаем в себя, к своему отягощению! Одушевляйте все молитвою. Из нее, как из источника, потекут реки любви и прочих благ духовных.

Терпите с радостью, когда страждете, ибо каждую мысль и каждый вздох слышит Иисус Христос, претерпевший за нас смерть. Утром и вечером вспоми­найте о смерти. Сие научает смирению.

…Заставляете молиться? Впрочем, не хочу таить: иногда вспоминаю о Вас в недостойной молитве моей и надеюсь, что Вы более и искреннее молитесь обо мне, недостойном. Пишите чаще, только с простотою, что­бы и мне можно было отвечать просто,— прежде всего в Господе и перед Его страшным присутствием. Не зная, в каком Вы состоянии, радуюсь, что Господь дер­жит десницу Свою над Вами высоко. В то время, как Вы не думаете и не ожидаете, Он посещает Ваше серд­це и дух.

Слеза, падающая иногда с самохвальством, есть малый подарок из океана щедрот небесных. Пусть она будет нечиста, но если будет чаще падать, если будет что-нибудь смывать, если будет воздыхание о ее нечис­тоте, то скоро просветлеет. Роняйте чаще хотя по од­ной слезе. Они, как жемчужины, соберутся в украше­ние души Вашей. Они — изрядное лекарство от непо­стоянства, рождающегося от мечтательности о себе и рассеяния.

Простите, прошу молитв Ваших.

1 сентября 1817 г.

3. О путешествии и единении во Христе

Да благословит Ваше путешествие Тот, Который в трудах, в скорбях, в нищете, притом не обутыми нога­ми путешествовал, дабы соделать наше спасение! В пу­тешествии воспоминание такого Путешественника бу­дет для Вас утешительно. Его призывали Вы и приня­ли, с Ним будьте неразлучны, как не разлучаются от нас мысль, душа и дыхание. Вот мое желание, более коего и лично засвидетельствовать не могу.

Если желаете беседы, то возьмите Евангелие и потихоньку, с кроткою и мирною слезою беседуйте пе­ред Иисусом. Беседа будет казаться небесною по срав­нению с болтовней человека, коего Вы знаете.

Признаюсь, мне хотелось знать состояние Ваше после причащения Святейшего Тела и Бесценной Кро­ви. Из долговременного же молчания Вашего, твердого упования, как Вы изъяснили, и наипаче из беспредель­ного милосердия Божия, готового всегда спасать и ми­ловать, я, недостойный, заключил, что Ваше состоя­ние, точнее состояние духа Вашего,— под управлением Слова, а не под властью прихотей или искушений. Если же в чем сомневаетесь, скажите Иисусу Христу. Он разрешит, потребовав от Вас одной веры, или пол­ного доверия Ему, или Вашего истинного смирения.

Так же, как Вы просите молитв, позвольте про­сить и Ваших молитв. Предмет моления одинаков. По­датель просимого один, средства к молению одинако­вы, обещания к подаянию также — все указывает на единение, да будем и мы едино в Господе нашем Иису­се Христе.

Наше отсутствие не воспрепятствует, но наиболее укрепит единение и веру, потому что Единый Иисус Христос есть соединение, источник, или Податель тех духовных благ, которые сообщаются невидимо, однако ощутительны.

Боже сил! Восстанови нас и яви светлым лице Твое, и спасемся (Пс.79, 4)! А человек грешный что может творить сам собою, коли не грешить? И чего от себя, кроме греха, ожидать может? Это я говорю и про себя самого.

5 декабря 1817 г.

4. О самоукорении и о силе молитвы

«Сердце сердцу весть подает»,— говорят в на­роде. Ваше сердце сказало Вам точно правду. Из доброго состояния впадая в худшее по месяцам, по неделям, по дням и даже по минутам, мне трудно вос­ставать на ту ступень, на которой другие стоят посто­янно и на которой Господь хотел поставить меня, указав ее через некоторых известных мне лиц. Сие охлаждение привело меня к расстройству с самим со­бою и со всеми.

В сердцах, которые более согласны на пути Божием, больше единства. Их единообразные усилия неви­димо связует и соглашает как бы единая сила. Там, где они бывают в одном месте, открывается взаимная лю­бовь, чистая и святая. А любовь есть сила Божия — тайная, никакою силою не преодолимая, ничем не закрываемая и не заграждаемая.

Я прежде хоть изредка упоминал Ваше имя в мо­литвах. Ныне, по собственной лености,— очень редко и как будто с трудом — своя ноша велика! А молитвенное общение всех соединяло — следовательно, и нас. Сила молитвы, если проходит небеса и касается Престола Божия, без сомнения, не заграждается ни стенами, ни телами, ни сердцами, кроме мыслей наших порочных и порочных дел. Теперь видите, чем я от Вас удалился! Но признаться должно, что на сем корне выросли и другие такого же рода ветви,— всякое древо по роду своему приносит плоды.

Чтобы восставить меня, действительно лежаще­го в глубоком рве страстей, Вы имеете силы, какие Господь дал Вашему сердцу знать обо мне. Они-то могут и поднять меня, когда вознесете молитвы Ваши, и не один раз — обо мне, конечно, недостой­ном, впрочем, желающем и просящем Вас, так как желать и просить не только у Вас, но и у Господа Иисуса, Бога князей и простых людей, и можно, и должно — желать и просить благ духовных и веч­ных.

Не знаю, с каким намерением Вы цитируете из пророка о страже. Мне Господь велел стеречь детей, и того для меня довольно. Сам себя не устрою — как могу наставлять других в пути Божием? Если когда случается сказать какое-нибудь доброе слово из слов Божиих, то это Божие и тех людей, которые слышат. Ибо для них Господь заставляет говорить и бессло­весных животных, и те говорят, да еще лучше пре­мудрых, не только таких, как я.

28 сентября 1818 г.

5. О бренности плоти и немощах

Что смотреть на плоть тленную? Что пользы в крови моей,— вопиет пророк,— когда я должен ист­леть (Пс.29,10)? Что за мир? Что за жизнь? Смот­рите чаще за пределы жизни — лучше все увидите в этой жизни. Тогда и моему грешному телу не пожелае­те полноты и даже крепости излишней, ибо когда изне­могает тело, непременно, хотя помалу, укрепляется душа. Простите мне: сам больной, а учу здоровых.

31 октября 1818 г.

6. О принятии даяний

Дело не в том, что я противоречу Вашей любви. Она бескорыстна, основана на любви ко Иисусу и есть дело Божие, хотя бы равнялась единой угасающей иск­ре в малом пепле.

Павел и Епафродит, подвижники Евангелия, со­пряжены были узами духа Христова, евангельскими, и потому жизнь Епафродита нужна была Павлу — не собственно Павлу, но его подвижничеству.

О, если бы нам, хотя отчасти, уподобиться по­движникам Иисуса Христа! Хотя бы единым словом, ибо дел нет, что-нибудь соделать во славу Иисуса Христа, невидимого, но нам присущего; Иисуса Хрис­та, слышащего и видящего Ваши и мои строки сии так же, как и сердца, проникающего наши намерения и мысли! О, если б Господь благословил и освятил наши делания, и все только к Его славе!

Давать лучше, по словам апостола Божия, неже­ли принимать (см. Деян.20, 35), ибо от Вас приемлет вместо больного Иисус Христос — так Сам Он бла­говолил возвысить все даяния больным и нищим. Но принимать недостойно, без воздаяния, принимать и не иметь, чем воздать, разве одним молитвенным жела­нием, принимать и знать, что приемлешь от руки не­бесного Подателя Иисуса Христа, что не заслужива­ешь милости Христовой, которая подается, прини­мать и медлить с всесовершенной благодарностью, медлить и не иметь сил к возблагодарению, и не ис­кать их или искать, но слабо, с извинениями, с само­угождением, с попечениями житейскими — искать так есть то же самое, что не искать того и не домогать­ся.

О, Иисусе Христе! Как тяжело, как отвечать пе­ред Тобою! И все сие от моей неблагодарности, от мое­го безумия, от моей жестокости! Такая скорбь прихо­дит по милости Божией, хотя изредка, в мое нераскаян­ное сердце.

Желаю я и выздоровления, и как будто содейству­ющего как-нибудь исправлению и пользе души моей. Но что будет по выздоровлении? Господи! Ты видишь, что пишу; слышишь, что мыслю; устрой по Твоему преблагому совету.

До сих пор больше лежу, мало хожу, а сидеть поч­ти не могу. Не знаю, почему врачи очень уважают то, чего не очень желает естество.

4 ноября 1818 г.

7. О сомнении и о молитве к Пресвятой Богородице

Ничего нет тяжелее для души, еще только вступа­ющей на путь, как сомнение: куда идти, как, что будет на пути и проч. Поэтому, чтобы на первый раз с помо­щью Иисуса Христа сколько-нибудь облегчить сию тяжесть Вашу, скажу, что сомнение есть грех. Посколь­ку все, что не от веры,— грех. Кто разумеет делать добро и не делает, тому — грех (Иак.4, 17)! Сомне­вающийся подобен морской волне, ветром поднимае­мой и развеваемой (Иак.1, 6).

Горе мне, горе мне, окаянному! Я вовлек Вас в сие духовное бурное волнение. Простите меня, умоляю именем Иисуса Христа, Который есть мир и примире­ние. В Нем всегда успокаивайтесь, Его ищите, перед Ним ходите, говорите, Ему исповедуйтесь, Его молите, на Него надейтесь, от Него не отступайте ни ут­ром, ни в полдень, ни вечером. Он наш свет, дыхание, жизнь, хлеб, питие, слово, сила. Он нам должен быть всем, то есть везде, во всем, всегда, для всего и все дол­жны искать Его.

Господи! Как же можно отвлекать от Тебя не то­лько чью-либо душу, но и какой-нибудь прах? Как можно отделять от Тебя дух, Тебе соединившийся? А я, бедный, навлек сомнение, хотя на минуту отвлек от Тебя, Господи, к себе или к мыслям, недостойным все­благого присутствия Твоего!

Господи, не осуди меня вечным судом Твоим за сие греховное осуждение ближнего моего! Простите и Вы христианской любовью грешника, просящего прощения. Да благословит Иисус Христос сказать Вам истину, врачующую сомнение.

Господь Бог слышит молитвы Ваши, ибо Он к нам ближе всего; слышит, но не всегда снисходит на них. Слышит, но дух наш все еще остается в волнении, чувства не очищены, ум не совсем освещен, совесть не совсем спокойна, воля не совсем управлена. Видите, сердце еще не сияет, еще не светит светом Христовым; или свет Христов еще не воссиял в сердце. А сего надо искать, желать и молиться об этом.

Горе нам, если в сей жизни не приобретем сего на­чала; в будущей едва ли останется надежда на это. И кто в этом может успокоиться, когда Господь не при­нят нами и как бы отвержен в сей жизни?

Если Вы согласитесь, что сердце еще не обновле­но силою Божиею, которая может в нем жить, как опи­сывает святой апостол, то надо пробиться сквозь пре­пону или мрак, облегающий сердце, пробиться к Иису­су Христу, стоящему и стучащему при дверях сердца (Апок.3, 20). Если также чувствуете в этом надоб­ность, то сознайтесь, что еще не так слышит Господь молитвы Ваши, как услышал бы, вселившись в сердце, соединившись с духом.

Теперь надо искать причины: от кого сие зависит. Не от Господа — в том нет сомнения, но от нас, от на­шей нечистоты. Следовательно, мы недостойны; зна­чит, нам надо искать помощи.

Почему Вы просите, чтобы о Вас молился я, мо­лился духовник Ваш и другой кто-нибудь, а Пресвятую Богородицу просить не хотите? Вспомните слова Бо­жественной песни, слова пророческие: отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). А Вы — из числа ублажающих или не из числа их?

Простите меня. Я хочу, чтобы любовь Ваша ко святым угодникам Божиим расширилась, чтобы молит­венная Ваша любовь простерлась бы ко всем, в Боге почивающим и в коих Бог почивает, наипаче — ко Пресвятой Богоматери.

Просите Ее, как дщерь матерь свою, как Винов­ницу благ, поданных нам во Иисусе Христе. Просите, да молит Она Господа нашего, Пресвятого Сына Своего, о нашем спасении; молите хотя два раза в день — утром и вечером. Повторяю: если просите себе молитв людских, нечистых, то просите и святых, небес­ных и пречистых.

Прошу Ваших молитв и желаю Вам спокойствия. Написал сие кратко, дабы не отяготить надолго духа Вашего. До свидания, точно грешный, ибо очень ясно это чувствую.

11 ноября 1818 г.

8. О собственной болезни. Совет о последовании Слову Божию

Господу угодно продолжать наказание за мои гре­хи. О если бы умножить и исправление, в коем очень нуждается сердце мое! Начал принимать предписан­ные лекарства. Надо ожидать их действия. А между тем Господь много лечит переменой воздуха. Помоли­тесь прежде об исцелении души моей. Отсюда начина­ется исцеление тела.

Признаюсь, что чем дольше продолжается бо­лезнь, тем виднее делаются слабости душевные: нетер­пение, привязанность к суете, невоздержание, неумеренность, гнев, скорбь, уныние. Как тяжелые узы! Они обременяют дух и не дают свободы для занятий духовных.

Ваши желания, Ваше состояние Господь Иисус Христос, Сущий, управит во благо, не только Ваше, но и тех, кто вокруг Вас. За Вашу любовь, свидетельству­емую посылками, точно дорогими,— потому что нет ничего дороже любви,— да воздаст Вам Господь, при­емлющий из рук, простирающихся с любовью, хотя и к недостойным больным и страждущим. Я не знаю, чем когда-либо могу сие заслужить; о сем и не говорю более.

Не сокрушайтесь некоторыми недоумениями, но без сопротивления ходите в простоте, по слову Божию, а не по человеческому и своему. Ходите в любви по об­разу Любви, сияющему с Креста в Церкви на всех и на вся, или со Креста Голгофского, коему поклонялся еще пророк Давид, и доселе поклоняются все христолюбцы.

Любовь к Иисусу Христу, возрастающая в серд­це, возрастит и ум, просветит и очи сердца на все ду­ховные занятия — не многообразные, а однообразные и тихие; не темные или мрачные, но светлые и радостные.

Иисус Христос да будет с Вами и со всем Вашим семейством! А меня простите во всех моих прегрешениях.

15 ноября 1818 г.

9. Изъявление благодарности. О Промысле и милосердии Божиих

Нет у меня никаких способов воздать Вам за бла­годеяния, остается быть Вашим должником и платить не тем, что приемлю. Ту же любовь, которую оказыва­ете ко мне, являйте о Христе Церкви, приятелям и вра­гам, знаемым и незнаемым.

Вот одно из воздаяний: когда Господь сподобит меня, если только сподобит, возносить Ему руками мо­ими Жертву хвалы, Бескровную Жертву благодаре­ния — Тело и Кровь Иисуса Христа, то принесу Жер­тву сию о Вашей душе, упоминая Ваше имя и желая, дабы возросла любовь Ваша в меру любви Иисуса Христа (Флп.1,8) — той любви, которая любит и распинается за поносителей, за врагов, за распинателей своих.

Как можно чаще вспоминайте любовь Распятого на Кресте, вспоминайте живее, сильнее, пламеннее, по­стояннее и одушевляйтесь сею любовью. Пресвятая Богородица, Свидетельница сей любви, поможет Вам возгревать сей дар духовный в сердце.

Милосердие Божие явно научает сей любви, окружив нас предметами сей любви, одушевляющей все внутри нас и укрепляющей нас на все, что вне нас, если только остаемся ей верными. А неверность врачу­ется то скорбями, то неудачами, то напоминаниями словесными, то книжными, то случаями, встречающи­мися очам нашим.

О Премилосердный Наставниче! Ты трудишься над душою нашею каждый час и каждую минуту. Что же мы, наставляемые Тобою, ленивые ученики, ничему не научимся, кроме слов, кроме замечаний бесплодных.

Жалею, что нет еще у Вас ко мне доверия. Вы много писали и все порвали! Для чего же? Лучше бы открыть и сами недостатки с желанием не иметь их, не­жели скрывать их, как любимую жемчужину, беречь и прятать, дабы не потерять ее и не расстаться с нею.

Впрочем, сознаюсь, что я не стою Вашего доверия, потому и не делается так.

18 ноября 1818

10. О побуждении к смирению и о молитве

Благодарю Вас за посылку. Примите мою сло­весную благодарность как посильное воздаяние за Вашу любовь. Желательно, чтобы Ваше послание и мое принятие было всегда перед лицем Господним и освящалось Его именем. Побуждайте меня к любви Вашими любовью и словами. Побуждайте к смирению, которое, как золото, очень глубоко закопано, и потому надо приложить очень много трудов, чтобы добыть его. Молитвою Вашей вспомоществуйте не­мощному.

Возносите сердце к Престолу Благодати, как фимиам кадильный, и как можно чаще. Каждое его восхождение будет новым опытом нашего усердия и новым путем к нисхождению на нас благодати Христа, Господа нашего! Вчерашняя записка мо­жет быть дополнена сими последними словами.

Опасаясь возмутить стремление Вашего духа к Богу Духу, прерываю слова мои. Прошу Ваших мо­литв. Остаюсь с истинной к Вам благодарностью, ко славе Иисуса Христа.

25 ноября 1818 г.

11. Об уповании в скорбях на Господа

Господь милостив ко мне сверх ожидания и от­нюдь не по делам моим. Сегодня утром я почувствовал себя так легко, что в восемь часов хотел идти в класс, несмотря на то, что вчера вечером почти стонал. Гото­вясь к занятиям, стал переодеваться, немного охладил­ся и почувствовал себя немного плохо. Посмотрев в окно, увидел, что идет дождь. Остановился, задумал­ся, вздохнул — и опять облекся теплой скорлупой, свойственной больному. Около десяти часов боль сде­лалась несколько чувствительнее, но после, когда хоро­шо согрелся в постели, я опять перестал чувствовать ее.

Господь наш Иисус Христос внушил и мне, недо­стойному, упование. Оно скоро разрешило меня от внутреннего стеснения, внутренних уз, которые сжима­ли и тяготили мои слабые нервы.

Берегите себя. Опыт научает, что и тело как дар Божий стоит нашего попечения. Внешние обязанности, сделайте милость, облегчайте упованием на Господа, устрояющего все лучше нас. Возложи на Господа скорбь твою, или печаль твою (Пс.54,23), то есть по­печение и прочее,— говорит пророк, испытавший сие упование.

При всяком распоряжении пусть стоит перед Вами Господь и взирает на то, что делаете. Он дейст­вительно стоит, и слышит, и ждет упования, дабы Его десница обрела место для действования и время для славы.

Благословляйте Господа и за скорби внешние, и за попечения. Хвалите Господа и за погоду, и, если смею сказать, за мою болезнь. Видно, так будет лучше, как Он устроит.

Сделайте милость, берегите свое здоровье, осто­рожнее выезжайте. Позвольте на этот раз и больному быть врачом, чтобы предостеречь от болезни.

1 декабря 1818 г.

12. О самоотвержении и соединении молитв

Нужно ли приступать к изданию чего-либо ново­го, можете решить сами, поставив перед собою все по­буждающие обстоятельства и все запрещающие в при­сутствии нелицеприятного Судии, проникающего в са­мые изгибы глубины умственной и сердечной.

Тот, кому нужно смешать себя с прахом земным перед неприступным величием и беспредельной свято­стью Господа Бога, не захочет искать угождений чело­веческих, не постыдится посрамления для славы Хрис­товой, не обременится поношениями и ношениями Кре­ста, повергающего и ум, и сердце, и все способности, и самое тело на землю.

Под тяжестью истинного Креста нельзя не пасть до земли, нельзя не смириться до самоотвержения. Вот некоторые замечания по поводу Вашего вопроса, при­лагайте их к Вашим обстоятельствам сами.

Ныне уже не лететь, но хотя бы ползти по пути Божию — и того довольно. А когда Ваши молитвы, беседы и советы соединяются с молитвами других, то можно надеяться, что и между нами исполнится обето­вание Божие: Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного (Мф.18, 19). Мы грешники — что же делать? Грешникам-то и молиться должно, и трудиться, и работать во славу Божию и во спасение наших ближних. Господь да очистит сие желание.

13 декабря 1818 г.

13. Выражение духовной радости

Благословите Господа, благословляющего Вас по­коем и радостью! Его щедрая десница подает не крупи­цами, а мерою преисполненною (Лк. 6, 38), проливаю­щеюся; подает всегда, как только будем готовы; подает всем, но не все мы можем принять.

Слава всещедрости, слава всеблагому Промыслу, слава бесконечной любви, слава беспредельному мило­сердию, слава Иисусу Христу со Пресвятым и Пре­благим Отцем и Животворящим Духом!

Слава премудрому установлению Пресвятого Та­инства, в коем открыто столь близкое соединение с Иисусом Христом, столь высокое и простое приближе­ние к пренебесному Телу и Крови! Слава Господу, по­сетившему Ваше сердце.

Ваша радость обрадовала меня, недостойного и слышать о такой тайне, содеваемой в сердцах человече­ских. От Вашего духа прилетела искра и коснулась мо­его трупа, отчего и не мог не хвалить и не славить Гос­пода, Коему должен непрестанно и петь, и приносить жертву, и посвящать во всем и во всех только славу! Минута радости кончилась вместе с рассеянностью мыслей. Следовательно, она бы не кончилась, если бы и остались в покое, хотя бы тело и подверглось переменам.

Ощущение присутствия Иисуса Христа может быть во время любой работы, только бы одно око было устремлено на работу, а другое к Нему. И начало рабо­ты, и продолжение, и конец должны производиться как перед лицом Господа.

Если с работою прекратятся на время покой и ра­дость, то по окончании ее покой возвратится, а за ним и радость, ибо возвратится чувство к присутствующему Господу. О! Страшно и свято одно имя Его; как же страшно, свято и радостно должно быть Его присутствие!

Извините, я люблю много говорить. На сей раз до­вольно, чтобы не прервать моим празднословием Ваших внутренних бесед со Сладчайшим Иисусом Христом.

Благодарю за посылку и более ничего не смею до­бавлять, дабы опять не празднословить. Благословите и благословляйте Иисуса Христа! Потом благословите и меня Вашими молитвами и пожеланием мне искать всегда любовь и всеусердно и постоянно любить Господа.

18 декабря 1818 г.

14. О пользе скорбей. Сознание скорбной души

На Ваше вчерашнее длинное письмо я не мог от­ветить сразу и по причине занятости, ибо от восьми до часа дня и от двух до шести вечера у меня были дела по должности, также и по расположению души моей, ко­торая, будучи пленницей во тьме, как заключенная невольница, в скорби, как уголовная преступница, не могла и как будто не хотела двинуться никуда, ни для чего.

Не прошла еще первая тяжесть — налегла дру­гая. Две, совокупившись, настолько стеснили жестокое сердце, что оно невольно уступило усилию или гнету­щим силам. Видно, так всегда бывает с упрямым серд­цем, так Господь милостиво творит смягчение.

Его посылки — иногда как огонь, иногда как мо­лот, иногда как бич, иногда как холод, иногда как ка­мень, бремя; иногда как вода — соразмеряются и бо­лее производят блага, нежели все наши высокие под­виги. Господи! Яви силу Твою и приди спасти меня (Пс.79, 3)! А от бессильного или мертвеца нечего ожидать движений к избавлению.

Теперь приступлю к оправданию, хотя и не могу искать оправдания. Лично к Вам я не относил ничего и никого из Ваших не осуждал. Никто из собеседников не раздражал моей осудительной мысли, но осуждения падали на лица посторонние, коих тут не было.

Кроме того, еще до Вашего письма раздражи­тельность моего сердца была приведена — не знаю чем и как — в такое состояние, что какая-то мгла покрывала ум и волю. Собственная греховность, известная мне, восстала на меня и закрыла все, охладила, кажется, са­мое последнее желание — искать блага души моей, ис­кать, как бы то ни было, Господа.

Вспомнив, что сия тяжесть легла на меня с момен­та выезда, я привел кое-что на память и, когда пришла Ваша записка, поспешил объяснить Вам действительно великую скорбь моей души. Видите, Ваши замечания производят не то действие, какое Вы ожидали.

Я осознаю сам и сознаюсь перед Вами — ибо не утаишь перед Господом Иисусом Христом — что гордость как соль осоливает все слова и дела мои, проходит даже в тончайшие измерения. Как же теперь смущаться Вашей истиной? Не смущаюсь, но воистину благодарю Вас. На страшном пути, там, где все — реки Вавилонские, где можно отдыхать только в сетовании и плаче о грехах своих, где все угодники — пленившие нас, где всякий путь есть Вавилонский путь древнего рабст­ва,— там открыть и воспомянуть хотя что-нибудь из Сиона, конечно, будет утешением.

Дочь Вавилона окаянная, гнусная душа моя! Бла­жен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о ка­мень (Пс.136, 8—9)! Все дела и мысли, как дети, рож­денные в плену, как чада Вавилона, ничего более не за­служивают, как только смерти — избиения о камень.

Сознавая свою гнилость и отпадение, прошу все­сильной помощи Небесного Врача, пришедшего не то­лько целить гнилых, но и воскресить мертвых,— про­шу Его прикрепить меня на лозу, растущую до небес, делатель коей есть Отец Небесный. Прошу Господа, да исцелит душу мою! Боюсь,— и это ли не гор­дость! — что открываю тайну, которую Ему Единому ведать должно. Простите: больше говорить — больше грешить.

Несмотря ни на что, покойтесь в Господе Иисусе Христе.

19 декабря 1819 г.

15. Просьба о молитве

Вам радость, и мне тоже. Слава Господу и в моих начальниках! Ибо они благоустрояют все, прилагая и желание, и старание. Новый год начать с Вами я рад, если то благословит Господь. Теперь дел, препятству­ющих этому, не вижу.

Не престаю просить Вашего ходатайства у Госпо­да! О, мне очень нужна помощь в деле врачевания моей души, расстроенной и неустрояемой.

22 декабря 1818 г.

16. О покое и духовном бодрствовании

Вы спокойны — слава Богу! Что может быть боль­ше и лучше, чем Его спокойствие, и притом в нас? Дабы не обмануться, надо смотреть на источник покоя. Сме­шанные мысли, мутный ум, мутное сердце не могут дать чистого покоя. Из мутного источника — мутная вода.

Бойтесь, как бы спящая лисица не сделалась львом, увидев беспечность духа, перед ногами коего спит, и спит, как кажется, сном крепким и мертвым. Не доверяйте льстящему покою! Он носит в себе мятеж. Не верьте не очищенному от Бога сердцу: оно не исто­чает ничего чистого, хотя и кажется очищенным.

Если греховные мысли хотя изредка мелькают в уме, если покаяние внутреннее или опущено, или не со­вершено, как бы хотелось; если присутствие Господа не противоборствует и не устрашает душевной нечистоты, или если ум ничем не занят и в сем состоянии как будто покоится, то состояние покоя довольно опасно.

Бодрствуйте и молитесь (Мф.26,41)! — за­поведал Господь. Кто не бодрствует хотя на одну ми­нуту, хотя на одну мысль, тот спит, оставив заповедь: бодрствуйте, к коей Господь присоединяет и другую, составляющую душу бдения: молитесь. Без молитвы все мертво. Оживляется ли покой Ваш непрестанной молитвой? Возвышается ли смирением перед всеми? Укрепляется ли любовью, равной ко всем?

Если не видите в себе того, чего желаете, то не от­лагайте самоукорение наедине, укорение в тех преступ­лениях, которые суть опущение Господних заповедей. Укоряйте себя с покаянием; укоряйте или в забывчиво­сти, или в лености, или в неге, если совесть не обеспо­коена изменами, непрестанными изменами Господу.

Простите, прошу Ваших молитв для укрепления в искушениях, идущих одно за другим. Помолитесь Гос­поду Иисусу Христу, Коего я так часто прогневляю и словом, и делом, и мыслию.

3 января 1819 г.

17. О упокоении себя в совести

Суббота тяготила и успокаивала мое сердце. В воскресенье Господь послал свое занятие, которое зна­чительно скрасило мрачную сторону бытия. В понеде­льник, несмотря на то, что готовился к страшным Тай­нам, словно тяжелая мгла легла и лежала от воззрения или свидания, противного прежнему. Но милосердый Господь Сам снял сию тяжесть на время священнодей­ствия и причащения. После оного чувствую более хо­лодность, нежели тяжесть — впрочем, холодность, не совсем одобряемую мною самим.

Решаюсь,— хотя чувствую, что не от всего сердца,— решаюсь терпеть все. Но боюсь: истинно ли такое предприятие? Ибо как можно в чем-либо оправды­вать себя, тем более когда обвиняют многие? Теперь, повторяю, холодность успокаива­ет; по крайней мере, прошла какая-то тревога. Мне ду­мается, что уже доложено Государю, а с объявлением медлят до удобного времени.

Наступило учебное время, и потому мысль занята своими ближайшими хлопотами; может быть, отсюда и беззаботность. Прошу Вас, не занимайтесь мною. Мое искушение, как малое облако, скоро пройдет и, наде­юсь на Господа, ударит не слишком сильно.

Впрочем, да будет не моя воля, но Господа. Про­шу и Вас все — от утра до вечера — поручить воле Божией.

7января 1819 г.

18. О кресте Господнем. О примирении и благодарности

Перед распятым Иисусом Христом пишу к Вам. Отсюда, обращаясь к человеку, который в покое нахо­дит беспокойство, желаю, чтобы со Крестом падал луч на сердце покойное и беспокойное. Желаю, чтобы каждаягвоздиная рана уязвляла и руки, и ноги недеятельные; чтобы каждая терновая игла уязвляла, пронзала и главу, и мысль в успокоение и примирение со всеми, хотящими уколоть или непременно уязвить наши сердца.

Благо нам особенно тогда, когда Господь смиряет. А как смирять, Он знает. Надежду возвращаемого по­коя Он растворяет скорбью смирения — конечно, не­легкого для самолюбия. Простирая одну руку для по­милования, Он грозит другой, если можно сказать, предостерегая, чтобы мы не впали в беззаботность, не превознеслись, не забылись, не отвратились от Него.

О любовь беспредельная, о милосердие, беско­нечно премудрое! Как сладко с Тобою распинать гор­дость и пасть, когда стоим у креста Твоего, и не отхо­дить от него ни взором, ни мыслью.

Правда, сия сладость, как манна, известна нам то­лько по слуху, по описанию. Хорошо говорить, легко писать, но положить на себя крестик, хотя бы малень­кий, и нести — совсем иное. Вам не нужно много напо­минать, а можно пожелать, чтобы Вы поглубже чувствовали раны Распятого и целили ими свои раны.

Бог мира и любви связывает наши сердца любовью. Его единая мудрость проникает в душу, находит или уго­товляет в ней место любви — место нашим ближним или врагам; все от Господа. Следовательно, Ваша молитва и молитва N — это особенно нужно — могут совершить желаемое примирение. Да совершит Господь! Нужно бы еще кое-что написать, но пришли люди, с ними нужно за­няться. Потому прерываю письмо.

Господь соединяет Вас Своею любовью — как же не просить исполнить дело любви Господней? Бла­годарность простая, благодарность за благодеяние, без заслуг, есть или один звук, или чувство, благословляемое Господом, и в благотворителе, и в благотворимом. А сие чувство есть чувство любви.

С Вами приятно говорить, потому что говорится в любви, приемлющей все, в любви о Господе Иисусе Христе. Благословляя всех, оскорбляющих Вас, про­стите и благословите меня, празднословящего.

27января 1819 г.

19. О посте

Зная, что любовь Ваша к Господу Иисусу Христу более и более возрастает с умножением дней Вашей жизни, с трудолюбием Вашим в пользу ближних и род­ных, верю, что в сии святые дни Четыредесятницы Ваш дух горит новым и сугубым пламенем к Иисусу Христу.

Духу легче и свободнее устремляться и лететь к Господу, когда тело не обременяется яствами, а душа заботами. В пост лучше и удобнее размышлять о себе, о вечной жизни и о грехах, препятствующих любить Гос­пода. И о молитве чаще напоминает в пост то богослу­жение, то звон колокола, то множество молитвенников и исповедников, желающих исповедать или раскрыть глубину сердца своего перед невидимым Господом.

Постом и чувства очищаются, дабы вкусить и ви­деть, сколь благ возлюбленный Господь наш Иисус Христос. Следовательно, пост — врачевство для духа и тела нашего, и Вы проводите его, конечно, так, как внушает Церковь и советует непрестанно Ваша со­весть, Ваше сердце, бьющееся ко славе Господа.

Мне пришло на мысль напомнить Вам в пост о по­сте духовном. Для того, чтобы наложить пост на самый дух, надо откинуть все попечения, отсечь все плотские пожелания, оставить все любимые мысли. Постить­ся ~— значит держать весь ум, все сердце при едином распятом, Господе Иисусе Христе.

Сия одна мысль, как крест, должна распинать всю душу Вашу и чувственные пожелания со страстями и похотями. Надеюсь, что покаяние Ваше в первые дни Че­тыредесятницы приготовит Вас к сему духовному посту, на весь пост, до дня Воскресения. Святой апостол Павел ничего не хотел видеть и знать у коринфян, кроме Иису­са Христа, и притом распятого (1Кор. 2, 2). Тем са­мым оный божественный учитель коринфян учит и нас и думать, и желать, и искать Иисуса Христа, и говорить, и рассуждать о Нем едином, воздыхать и радоваться о Его благодати и плакать и восхищаться перед Ним у подножия Креста Его, непрестанно взирая на раны, источающие кровь на нас и за нас, во очищение наше от всех грехов?

Благословите Иисусово имя, держите имя Госпо­да Иисуса Христа всегда в уме и в сердце Вашем! Ког­да слышите сие сладчайшее имя, тотчас всей мыслью обращайтесь к Иисусу Христу распятому, всем серд­цем припоминайте имя Его, как Посетителя душ и сер­дец наших, как Самого Господа.

Благословим Господа вкупе! Примите и мое, хотя словесное, на бумаге и пером, участие в Вашем благо­словении Господа, благословляющего нас всяким бла­гословением — и земным, и небесным.

15 февраля 1819 г.

20. Совет читать жития святых

Получив вчера Ваше письмо, не мог вскоре отве­тить на него по причине слабости здоровья. Теперь Господу угодно несколько облегчить болезнь, и потому я в силах писать Вам.

Решив делать что-либо по чужой воле, не должно возвращаться к своей. Каждый возврат к своей воле есть искушение, влекущее к своеволию, возмущающее внутренний покой, нарушающее чувство радости и бла­годарения перед Господом Иисусом Христом. Надеюсь, что и сие искушение обратится, если не обрати­лось, на пользу Вашей души.

Чтобы разделить время с Вашим собеседником, без скуки для Вас и для него, кажется, есть способ, а именно: занимать его рассказами, занимательными по­вестями. Это показывает, что пришло время читать для него Четьи-Минеи и оттуда выбирать то, что найдете на Ваш и его вкус. Поверьте, так Господь устрояет и Ваш путь, и путь Вашего родителя.

В старости любят слушать истории, особенно за­нимательные, а в Четьях-Минеях таких историй много. Их также много и в «Скитском патерике», но его труд­но достать; он большею частью в руках раскольников. Впрочем, совет мой не является правилом.

Если Господь благословит Вашу любовь к роди­телю, чисто духовную, если не будет оскудевать вера Ваша ко славе Господа — по крайней мере, в Ваших желаниях и в самом действии — то Ваши повествова­ния, сказанные кстати, с любовью и верой, могут успокоить дух старческий Духом Господним или возбудить его к воздыханиям, которые суть признаки духовного оживления, или воскресения в жизнь духовную. Какие плоды может произвести Ваш труд далее, покажет Вам Господь с течением времени в различных движениях и переменах старческих.

Прошу опасаться, чтобы не раздражать и не оскорблять старца, и без того уже много скорбящего от ран и от скорбей духовных. Частое требование телес­ных нужд есть признак требования духовного, или гла­да и жажды духовной, которые, впрочем, выражаются через требования телесные и ими, так сказать, заглу­шаются, ослабляются или скрываются. Господь да бла­гословит Вас и сим воспользоваться во славу Единого!

День посвящения пока еще решительно не назна­чен, вероятно 2 марта. Как угодно было Господу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно (Иов.1,21) и мною, недостойным, и моим нечистым языком, и грешной моей рукой, и сим слабым пером, и сей хартией, и чернилами! Все Господне, и все должно благословлять Господа Иисуса Христа! Аминь.

18 февраля 1819 г.

21. Перед выездом из Санкт-Петербурга

Сегодня, около пяти часов, постараюсь быть в мо­настыре. Вам определенного времени не назначаю, ка­жется, что в то же время можете быть и Вы. Секретно­го ничего нет. Прощальное слово ни для кого не тайна.

Любезнейшего Вашего родителя усердно благода­рю. Радуюсь, что нашел в нем многое, чего не ожидал. Господь точно и в нем совершает свое дело; только мо­литесь, надейтесь, веруйте, действуйте в непрестанной любви.

Сейчас сажусь на возок. Помолитесь, чтобы Гос­подь укрепил мое действительно слабое здоровье! Много слов не нахожу, как и при последнем свидании.

Какая тяжесть обременяет голову, глаза, ум и еще более сердце! Чем благословит Господь настоящий вы­езд — все предаю Ему, только бы руки мои, коими искренне предаю себя Господу, простирались к Нему Единому! Вот мое желание.

Путь до Москвы недалек, а смерть еще ближе: когда придет, неизвестно, а известно, что неожиданно! Мне должно помнить о смерти! Молю и прошу Госпо­да, чтобы принял дух мой, очистив его сколько-нибудь вопреки настоящему! Простите.

16 марта 1819 г.

22. По прибытии в Москву

Суббота, воскресенье, понедельник, четверг и по­следующие дни, как искушение моей нечистоты, отяго­тели на мне (см. Пс.37, 5). Господу угодно сокрушить глубже упорное сердце мое. И потому сама дорога, как место искушения, доводила меня до такой простоты, что надлежало сознаться, что для человека, кроме покоя ду­шевного и телесного, нет ничего дороже на всей земле.

Простая солома на деревенском дворе, успокаива­ющая меня своим видом, казалась мне лучше всего на земле. Приехав в Москву в понедельник, до четверга почти не поднимался с постели. В четверг через силу вы­ехал на наречение (Епископа Оренбургского). Возвратился оттуда в полуобмороке. В воскресенье служил в Успенском соборе, рукополагал.

Один Господь дал силы совершить такое великое дело. Присутствовавшие сомневались, совершу ли на­чатое. Я сам и трепетал, и был в полуобмороке, и надеялся, и чуть веровал милости Господа моего Иисуса Христа, ибо слабость телесная, как тяжесть, держала дух мой в каких-то узах, как будто крепче железных. По окончании Литургии с трудом добрался до кареты и едва помню, как возвратился в квартиру, где и лечусь.

Извините, много не могу писать, ибо пишу лежа. Пока не выздоровею, в Пензу не поеду — пусть судят о том, как хотят. Что нужды, если скажут неприятное слово, только бы не за злое намерение.

Благословляю вместе с Вами Господа, Коего Вы любите и Коего любовь на всех и на все желает распро­странять. Благословляю Господа Иисуса Христа, все устрояющего — и о всех, и о всем. Прошу Вас писать ко мне чаще, хотя от меня письма будете видеть редко.

29 марта 1819 г., Москва.

23. Извещение о болезни

Вы советуете мне меньше выезжать да менее пус­тословить, а Господь удерживает меня на одре болез­ни. Не только не выезжаю, но и не встаю с постели и пишу к Вам лежа. Теперь судите сами: я среди чужих людей в болезни, в бессилии.

Благодарение хозяину, у коего квартирую, как дома, и тем более благодарение Господу, Который по­сылает таких благотворителей! Не только нет желания спешить, но еще едва дерзаю желать выздоровления, прося его у Господа, ибо врач ничего не сделает своей силой.

Ваше состояние хорошо! Слава Богу, так все устрояющему. Пишу в Великий Четверток, а письмо при­дет в радостные дни Воскресения Христова. Следовательно, примите и меня, недостойного, участником Ваших светлых, духовных, небесных, Божественных радостей и пролейте их на меня в молитвах Ваших!

Лежу и буду лежать, доколе Господь не подни­мет.

3 апреля 1819 г., Москва.

24. В дни святой Пасхи

Христос воскресе!

На три Ваши письма от меня — ни слова: причи­ной тому болезнь. И теперь я лежу, а потому и пишу чужою рукою. Милость Господня до сих пор продол­жается в наказании меня расслаблением. Когда окреп­ну, если то будет угодно Богу, постараюсь отвечать на Ваши вопросы. Искренне благодарю за Ваши письма и остаюсь с сердечным пожеланием Вам и всем благода­ти и милости от воскресшего Господа.

Апрель 1819 г.

25. О болезни в Пасхальные дни

Христос воскресе!

Здоровые могут чувствовать вполне силу слов Воскресения, а больной грешник чувствует всю свою болезнь. Духовное же чувство, как молния из великой тучи, чуть поблескивает. Вот состояние лежащего в первый и второй день Пасхи, Помолитесь Господу, чтобы извел из темницы болезненную душу мою, чтобы исповедать имя Его великое (Пс.141, 8)! Бо­льной больше чувствует, нежели может написать.

Если мы должны носить тяготы друг друга (Гал.6,2), то тем более тяготы родительские. Не за­нимайтесь столько детьми, сколько любовью к родите­льнице, требующей истинной любви — любви Хрис­товой, любви вечной, любви бескорыстной — более чистой, нежели любовь детей к родителям. Видите, Господь посылает Вам Свои занятия, Свои предметы. Трудитесь над ними, сколько есть Ваших сил, но осо­бенно трудитесь над собой.

Такой калека, лежу на пути к своей епархии! Гос­поди, не отврати лица Твоего от отрока Твоего, ибо я скорблю, скоро услышь меня, внемли душе моей (Пс.68, 18)! Помолитесь со мной хотя сими краткими словами псалмопевца. Или другими, какими Господь вразумит Вас!

Все, что окружает меня, кроме моих бумаг и пус­тяков,— все Ваше. Господь да воздаст всем вам! Опять устал писать, потому что все время лежу на од­ном боку.

Желаю всем вам истинно пребывать с воскресшим Господом и в Нем почерпать все радости.

Апрель 1819 г.

26. Об утешении в болезни и искушениях

Благодарю Господа Иисуса Христа за Ваши пи­сьма. Они утешают мой многоскорбный дух и возвра­щают ко Господу, хотя бы напоминанием. Больной обыкновенно слышит то о лекаре, то о лекарствах, то о диете, то о сне, то о пище, то об испарине, а о душе, о Господе — никто, никогда, ни слова!

Господь Иисус Христос, Который и с Вами, и со мною Один и Тот же, подает и способы писать, и удоб­ство объяснять, и легкость пересылать, и силу утешать! Ему Единому слава о всех и о всем, что ни происходит.

Вижу, что Вашему духу тесно. Мне кажется, что оба N одного духа и едва ли не чуждого. Видение и вдохновение — явная прелесть или искушение. Усерд­но прошу Вас: оставьте человекоугодие, не принимайте их как искренних собеседников.

Зло тайно переливается, враг искусно действует через все. Отказывайте прямо или откажите раза два, объясняя отказ Вашими занятиями. И точно, займитесь вместо беседы с ними молитвою, даже и о них, дабы лю­бовь Ваша к ним, а не враждебная сила, не гнев или что-то другое удаляло их от Вас. И они чада Божий ныне, а что будет после — День Господень покажет.

Ваши мирские расчеты мудрены и потому мало из­вестны мне или совсем от меня скрыты. Вы знаете их луч­ше и потому лучше устроите то, чтобы не человекоугодничать перед N, то есть не давать им времени для стесне­ния Вашего духа и для удаления хотя на час от Господа, Который слышит Вашу беседу, видит движение Вашего сердца и оскорбляется каждой двоящейся мыслью.

Враг силен увлечь к чему-нибудь, рассеять, погу­бить душу, даже под прелестным покрывалом духовнейших мыслей. Он никогда не является в своей черно­те, но непременно надевает светлую личину. Мы, нео­пытные как дети, занимаясь и любуясь блеском, по­гнавшись за ним, увязаем в хитрых сетях и едва ли сами можем выпутаться. Часто увязаем сперва ногами — ка­кими-нибудь мелочами, а потом всем телом — всей на­шей душой и всей мыслью. Господи! Ты Сам сохрани и спаси нас от сих козней! А мы везде и во всякое время им подвержены.

Сестрице Вашей да сопутствует Божие благосло­вение! Господь посылает разные способы для нашего очищения или искушения. Мы не знаем, где что встре­тим и что будет нам возвещено на пользу души нашей, чего избавимся удалением от известного круга лиц, что приобретем переменой места и проч.

Прошу передать собирающимся в путь мое усерд­ное пожелание тихости и кротости в слове и сердце, бе­зыскусственной — но Христовой! — любви ко всем, благополучного путешествия на пользу души и во славу Божию.

Матушка Ваша с 1 мая будет жить с Вами в одном доме. Вот мое мнение: Господь посылает ее к Вам, что­бы она услышала о врачевании души, чтобы до ее ушей дошло сие свидетельство Господне, которое, может, до сих пор не доходило; дошло бы еще в сей земной жизни.

Видите, как постепенно Господь приводит все к очищению, весь дом Ваш, как целое дерево, перебирает по веточке или, как сад, очищает по одному деревцу. Кто очистится — хорошо, а кто не очистится, тот сам причина своей нечистоты.

Милосердие Божие простирается на всех, любовь Его и попечение не знают преград, слава Ему! Сей труд Ваш — свидетельствовать о Господе Вашей матуш­ке — есть, может быть, последний в Вашем доме.

Пока писал Вам письмо, приходили посетители. Благодарю Господа, что есть люди, которые меня не оставляют. Господи! Не Ты ли им сие внушаешь и по­даешь, чтобы научить любви к ближнему, чтобы истин­ное царство любви распространить везде и над всеми! Приметьте, как Господь все внушает и всем распоряжается.

Бумага кончается, кончаю и письмо. Мне, слава Богу, кажется, лучше: ныне утром почувствовал облег­чение; что будет далее? Вручаю себя Господу. Всему Вашему семейству — мир, любовь и преуспеяние в деле Божием над душами! Вам — покой и любовь ко всем, благодать и мир от Господа и тишина духа. Сего желаю и молюсь об этом, преданный Вам.

28 апреля 1819 г., Москва.

27. Об ощущениях благодати

Вчерашнее Ваше письмо объяснило, что Вы и я думали о N. Этого известия довольно для того, чтобы сказать с апостолом: кто приходит к вам и не прино­сит сего учения (апостольского), того не принимай­те в дом и не приветствуйте его (2 Ин. 1,10).

Рассуждение об ощущаемых благодатных дейст­виях, мне кажется, походит на младенческое или отро­ческое рассматривание неба. Дети смотрят на небо — ви­дят его, говорят о нем, но не знают, что оно такое, и по бо­льшей части почитают небом то, что не есть небо.

Конечно, действия благодатные ощутимы. Но их надо — и довольно — знать про себя, благодаря Гос­пода, и не открывать без нужды, разве что отцу духов­ному. Иначе под видом благодатных действий точно будут ощущаться действия прелести, настолько близ­кие к благодатным, что мы сами их и отличить не мо­жем от благодатных, а отличают другие, опытные, и то по долгом испытании. Много примеров сему дает хотя бы один Печерский монастырь, точнее, святые по­движники, трудившиеся в нем. Не завидуйте, когда другие говорят о своих ощущениях благодати, но радуйтесь и благодарите Бога за Его неизреченные ми­лости, ниспосылаемые на нас!

В отношении врачей и лечения скажу все, что знаю, но тогда, когда окрепну и окончательно увижу все то, что теперь только начинается. Желаю Вам не терять здоровья, а тем более — Господа! Пишу еще лежа. После обеда спешу и потому пишу кое-как.

1 мая 1819 г., Саввинское подворье.

28. О духовных руководителях и способах руководства и о молитве

Вчерашнее Ваше письмо и утешило, и опечалило меня. Утешило Вашей решимостью оставаться в П., несмотря на духовное одиночество. Опечалило Вашей скорбью о недостатке духовных руководителей. Нет, их много, только надо уметь их примечать и извлекать то, чему они учат нас. Господь Иисус Христос посыла­ет их каждый час, только наши глаза слабы — не видят или не хотят видеть их.

Например, иной человек нас искушает рассеянно­стью — тем самым учит постоянству. Иной искушает раздражением, оскорблением — учит любви. Иной — пустословием, празднословием, а значит, учит твердой внимательности к размышлению о путях спасения.

Домашние хлопоты, как обыкновенные цепи, дер­жат нашу духовную гордость на привязи. Иначе она, высоко поднявшись, увлекла бы нас по видимости — в превыспренность, а по истине — в прелестную пагубу, в глубину зол. Ибо нет ничего более скрытного и опас­ного, чем духовная гордость.

Взирайте с большим вниманием на солнце, свет, день, смену дня и ночи, удары часового колокола, осо­бенно же церковного, утром, в полдень, вечером. Как ясно царство Божие сияет сквозь все видимое, сквозь всю мирскую суету, обычаи, привычки и даже сквозь политические утонченнейшие хитрости!

Привыкайте взирать на каждого человека с тем, чтобы от него научиться чему-нибудь духовному. Взи­райте на него, как на духовную книгу, раскрытую перед Вами Самим Господом. Увидите из сего скорую пользу Вашей душе. Господу угодно окружать нас всеми и всем тем, что нужно. Кроме того, Вы имеете книги и умеете читать их. Вот руководство.

Наконец, единственное совершеннейшее и пре­восходнейшее средство — молитва к Господу Иисусу Христу. Здесь все открывается, закрывается, повеле­вается, запрещается, внушается и отвергается. Ино­гда употребляйте ее как приготовительное орудие, как путь, по коему приходит извещение нашему сердцу и уму, во сне, в мыслях, в чувствах. Впрочем, сей опыт должен быть весьма редок, в важнейших случаях, с глу­бочайшим благоговением, с крайней осторожностью.

Господи, Ты близ нас, Ты с нами, Ты знаешь, чему надо научить нас и в чем мы нуждаемся. Для Тебя все удобно и сообразно, но неудобны, несообразны наши помышления и сердца! Когда Тебе неугодно на­ставлять нас обыкновенными путями, то это значит, что Ты хочешь наставить нас необыкновенными или заставить молиться, просить, искать, плакать, сокру­шаться душой, смиряться до настоящего смирения, ибо Ты Сам кроток и смирен сердцем.

Ты непрестанно учишь нас или терпению, или любви, или смирению, или молитве, или кротости, или милосердию, или многим добродетелям в совокупности! Поблагодарим Господа за все, что с нами происхо­дит. Действительно, от руки Господней, как от невиди­мого Врача, подается врачевство духовное: все случающееся и окружающее нас!

До сих пор ни разу не писал к Вам сидя или стоя, но только лежа. Однако дней через семь хочу потихо­ньку, обложившись подушками, пуститься в дорогу. С Божией помощью верст по шестьдесят в день шагом можно будет двигаться. Что делать — восьмая неделя, как я в Москве, а истинного облегчения не вижу.

Врачи и лекарство — один Господь! Так именно и должно верить, а я, по обыкновенной слабости, дове­рял и до сих пор доверяю врачам. Прости, Господи, мое неверие!

Впрочем, в продолжение семи дней еще подумаю, сделаю некоторые попытки, а Вы помолитесь обо мне, грешнике расслабленном! Господь точно по Вашим мо­литвам еще держит меня на земле, по Вашим или по чьим-либо другим, только не по моим. Ибо мои очень слабы, худы, редки,— их почти совсем нет по причине болезненной слабости.

12 мая 1819 г., Москва.

29. Об обращении к Иисусу Христу и о желании смерти

Вчера Вы посетили меня Вашим письмом. Оно для меня, больного, точно утешительное посещение. Не отговаривайтесь писать ко мне — Вы не обременя­ете меня. Господь Иисус Христос облегчает все, если бы что действительно тяжелое и встретилось. И тогда все Облегчающий, Призывающий к себе труждающихся и обремененных (Мф.11,28), успокоил бы Своим покоем, Самим Собою.

О Иисусе Христе! Ниспосли Твой покой нам, об­ременяемым: мне — болезнью, Вам — суетами или заботами житейскими! Ему Единому все предадим и от Него Единого всего ожидать, надеяться и молить будем.

Господи! Куда идем? Ты имеешь глаголы вечной жизни (Ин. 6, 68), Ты источник жизни, Ты сама жизнь, Ты — все для душ наших. Чего же, и где же, и для чего искать нам?

Горе наше в том, что мы неверны, что плоть ока­янная удаляет нас от Тебя, что грех, царствующий в теле нашем, не дает места Твоей благодати! С грехом частое забвение о Тебе, как мрак, сокрывает Тебя в ви­димости и самою невидимостью. Господи, прости сию слабость, отпусти сему неистовству ума и сердца и помози неверию и маловерию!

Желать смерти ничуть не странно. Только жела­ние это должно быть терпеливое, тихое, как тих Гос­подь Иисус Христос, радостное, поскольку Он есть радость, светлое, поскольку Он есть свет, любезное, поскольку Он есть любовь, Божественное, поскольку Он есть Господь Бог наш.

Основание всему этому есть то, что в смерти со­вершается и достигается окончательное соединение — о тайна тайн! — соединение с Божественным естест­вом во Иисусе Христе! Неготовому перейти к сей не­приступной светлости невозможно: она обременит, ослепит, замучит!

Готовые души ожидают ее день и ночь, конечно, с радостью, ибо она облегчит от всего трудного, просветит, насытит, восхитит, воцарит, прославит в себе своей неизреченной, сладостной славой. Всемерно же­лает душа моя,— восклицал прозорливец, видевший сию славу,— войти во дворы Господни, насытиться зрением славы Его! Когда приду и явлюсь лицу Божию (Пс.83, 3; 41, 3; Сир. 42, 26)?

Правда, от многотрудных духовных браней апос­тол восклицал или воздыхал с желанием разрешения от тела: Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти (Рим. 7, 24)? Но на что желать скорого окончания брани, когда мы еще чуть-чуть начали боро­ться, а Победитель наш, под знамением Коего нам дол­жно воевать, еще изредка ободряет нас Своим ощути­мым посещением — изредка за наше редкое сопротив­ление врагу, за наше непостоянство, за нашу невер­ность! Лучше еще побороться, еще терпеть нападения, еще скорбеть, только для Иисуса Христа.

Он придет Сам и поможет Своей силой, победив­шей врага,— Крестом — разрушить державу его и в нас, и в нашем греховном сердце. Без Креста, без тер­пения, без сражения — нет победы, нет венца.

Прежде Вы радовались. Теперь Ваша радость растворяется скорбью о Господе, Который, однако, не­престанно с Вами. Что делать? Печаль, как ненастье, обещает после ясную погоду — радость очень доро­гую, сладкую, небесную.

Молитва, как всегдашнее оружие, пусть пред­стоит и возлежит около Вас, покрывает, и защищает, и всюду сопровождает Вас — молитва к Единому возлюбленному Господу Иисусу Христу! С Ним, как Вы знаете, ничто, нигде, ни с кем не возмутит Вашего сердца, хотя бы смутился ум или мысль многокрылая. Об этом, кажется, я и прежде говорил, и теперь по­вторяю в подкрепление, вопреки многим, отвлекающим от духовных, уединенных занятий, необычайностям и заботам, которые могут встретиться Вам,

За все благодарите Господа и тем заставите меня благодарить Господа за болезнь, которая до сих пор не оставляет меня, грешника — грешника окаяннейшего, грешника глубочайшего, достойного всех мук адовых, от коих да освободит неизреченное милосердие Госпо­да Иисуса Христа, распятого за меня и пролившего Свою бесценную Кровь и за меня, столь гнусного. Это пишу, нимало не преувеличивая, но точно чувствуя всю глубину, или бездну греховную, в коей валяюсь и из коей призываю бездну Божественного милосердия.

8 мая 1819 г., Москва.

30. О любви к оскорбителям и молчаливости терпения

Возлюбленный о Господе! Милость и благодать от Господа да будет с тобою! Любовь Его да управляет всеми мыслями, словами и делами твоими!

Слыша скорбь Вашу, я принудил себя написать Вам, несмотря на мою слабость. Знаю, что мало об­легчу или совсем не облегчу Вашей душевной тя­жести своими словами. Но, по крайней мере, удовлет­ворю мое желание — подать Вам утешение о Господе.

Во-первых, Вам нужна любовь за оскорбление и к оскорбителям! Вспомните, чем воздавал Иисус Хрис­тос, будучи на земле, всем врагам Своим и чем, нако­нец, платил распинателям, будучи на Кресте? Он мо­лился за них и умолял: Отче! Прости им, ибо не зна­ют, что делают (Лк. 23, 34).

Всякий раз, как поражает Вас оскорбление, тво­рите молитву Иисусову, всей силой напрягайтесь по­вторять ее чаще, внимательнее и обращайтесь к любви Иисусовой, которая изливалась на распинателей. Сей есть первый и единственный пластырь на Ваши раны.

Второй — молчаливость терпения. Пропускайте как сквозь пальцы то, что Вас затрагивает: или как будто не примечаете, или, хотя примечаете, но не хо­тите вступаться. Молчите — пусть сперва с трудом, потом спокойнее. Держите нерастворенными уста и особенно не давайте воли глазам — затем не будет воли и мыслям, и языку. Испытайте, скоро увидите плод.

Третье средство — действие любви. Старайтесь что-нибудь делать в угождение и удовольствие оскор­бителю, и делать против своей воли. Это начало любви, и это приучит Вас истинно и искренне говорить в мо­литве Господней: да будет воля Твоя (Мф.6,10)! Иначе мы все будем делать, как и делаем, по своей воле. Господь положил на Вас сей крест, его должно нести, творить волю Господню, говорить ежеминутно: да будет воля Твоя! А мы хотим противного, желаем, чтобы была воля наша!

Признаюсь, что ия много согрешил против сего прошения малым терпением или нетерпеливостью в настоящей болезни. Помолитесь, чтобы и я всем серд­цем и всей мыслью сказал вместе с Вашим оскорблен­ным сердцем: «Господи! Да будет воля Твоя!» Очень нуждаюсь в повиновении воле Господней. Написал бы более, но пишу, лежа на левом боку,— устал.

12 мая 1819 г.

31. О вразумлении других в письмах

Получив от Вас письмо, я подивился некоторым лицам, действующим более в свою, нежели в Божию славу. Однако, Господи, прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34)!

Повиновение с Вашей стороны есть дело доброе. Не раздражать и особенно не оскорблять людей мело­чами, относящимися к ним — хотя еще не великая доб­родетель, однако есть уклонение от зла. Ни призывать, ни ехать для вразумления, по-моему, не должно. А ког­да получите извещение в сердце, когда Господь благо­словит, то, помолившись, напишите — без гнева, но в присутствии Господа, со слезами; не о себе, но об об­щем благе, о душе того, который страждет и может по­гибнуть, и о душах других.

Пишите полную истину, без усечения, но и без жара, без усилий, без колкостей, в благоговейном по­кое. Напишите все, что знаете, и что Господь Вам по­шлет, тогда, когда будет от Него благословение.

Причина, по которой советую объясниться письмен­но заключается в том, что, когда говорим, трудно удер­жать язык от излишеств, воображение — от вспыльчи­вости и сам дух — от ревности, пламенной и неумерен­ной. А на письме можете себя проверить: написав, отло­жить на несколько дней и потом с молитвою, в тишине прочитать, поправить, опять помолиться и поплакать, то есть ощутить в себе при чтении жалость к тем душам, о коих молите, и жалость к общему расстройству, проис­шедшему из-за расстройства пружин общественных.

Здесь нужна та же решимость — терпеть, что бы ни последовало, только бы бескорыстно было Ваше на­мерение. Все должно быть устремлено к славе Господа нашего Иисуса Христа и общему благу. Себя изгоните из вида.

Не говорить правды, когда можно, значит утаить; не говорить тому, кому должно, значит работать из страха или из человекоугодия, терпеть только по види­мости. Не говорить, потому что не видим успеха? успех — не наше дело, а Господне, наше дело — за­свидетельствовать истину во славу Божию! Да и что за дальновидность в наших глазах? Мы не видим успеха видимого, человеческого, а какое невидимое потрясе­ние совершается в одном, другом, может быть, во мно­гих сердцах,— то видит только Сердцеведец!

Более же всего надо опасаться укоризны или угрозы пророческой: страж, видевши опасность, приближаю­щуюся ко граду, и невозвестивший, допустит погибнуть граду, но кровь всех погибших взыщется от руки его (Иез. 33, 6)! Хотя Вы не страж, но обстоятельствами поставлены на стражу, по крайней мере, некоторых лиц, а, может быть, через них и на великую стражу. Рано или поздно надо свидетельствовать славу распятого Иисуса Христа, хотя бы то стоило изгнания. В нынешнее время, да и всегда, сего ожидать не страшно, а славно.

Направление, на которое можете обращать укло­няющихся от истины — ежедневное исполнение еван­гельских правил, желание исполнения, неуклонное ста­рание исполнения, в противном случае — ежедневное покаяние в неисполнении. Те, которые хотят идти или вести другим путем, прельщают и прельщаются.

Простите, очень устал. Всем Вашим — благосло­вение от Господа и мое истинное пожелание благ истинных.

15 мая 1819 г., Москва. 249

32. О разных отношениях к посторонним и ближним

В прошлом письме я не успел ответить Вам на не­которые вопросы за неимением времени. Теперь начну с того, что припомню.

Послужит ли к славе Господа и образумится ли N в некоторых недоразумениях? Вместо ответа спрошу Вас самих: послужит ли то к славе Господа Иисуса Христа, если Вы по собственному намерению и усмот­рению поедете? Когда ум и сердце скажут Вам, что Вы не имеете ничего в предмете, кроме Господа, что для Него единственно едете, что, хотя бы Вас стали поно­сить,— чего, без сомнения, нельзя еще ожидать,— Вы не отложите и не измените желания и намерения делать все для Господа Иисуса Христа, тогда не толь­ко прерывать и откладывать Ваши поездки было бы нельзя, но даже надлежало бы их умножить.

Вместе с сим ответом решится и другое, подобное: ездить ли к К.? А здесь, пока видите нужду других: по­льзу родных, дабы хвалили Господа, духовную пользу некоторых из собеседников, вразумление, хотя бы не­которое, неправо разумеющих, славу или прославление в беседах — какими бы то ни было устами, с каким бы то ни было намерением не человеческого имени, но имени Господа Иисуса Христа — до тех пор, кажется, не нужно прерывать начатого и присоветованного Вам.

На сем положении можно утвердиться тем более, что оно против воли нашей, то есть много служит к смирению. Надо действовать для других и, насколько возможно, жить для ближних, от коих и Вы сами, бу­дучи на их месте, пожелали бы такого общения и благо­творения. Вам известна вечная и всеобщая заповедь Господня: Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф.7, 12). Это заповедь любви.

Вразумлять ли Вас насчет К.? По Вашим сло­вам, одно в отношении К. удалось: когда ему сказали касательно жеманства, он не оскорбился. Хорошо, если он не оскорбится, когда и другое скажете, ибо и у него есть намерение и желание жить для Иисуса Хри­ста. Он тоже непрерывно трудится, чтобы найти Его и предаться Ему всесовершенно — только своим пу­тем, какой у него есть, своими ногами, какие имеет, то есть поступками, своими глазами, коими видит, то есть умом, ему данным, и, наконец, своими руками, коими ощущает, то есть склонностями и движениями своего сердца.

Ваше дело — рассмотреть свое намерение, его чистоту или нечистоту. Каково внутреннее побуждение Вашего сердца — искреннее или гордое и самолюби­вое? К славе Господа ли оно, вызванное глубочайшим сожалением, силой тяготящего сердца? Вам самим остается разрешить. Тогда как Вы о сем рассуждаете; не думайте, что можно сделать в простоте то, что обдумывали.

Вчерашний день, с помощью Божией, первый раз, в подушках, ползком, так сказать, прокатывался я до К. М. Ныне немного посмелее; не знаю, что будет да­лее, а кажется, худшего нет. Господи! Какая Твоя ми­лость беспредельная! Сколько любви и услуг во время сей прогулки видел я в К. М.! Ей, как мать за дитятей, ходит она за мной! Свежий воздух много освежает, и я пробыл несколько часов в ее садике. Благодарю Госпо­да! Прошу и Вас поблагодарить Его, а потом поблаго­дарить и К. М.

Простите. Всем простите. Желаю всем Вашим, желаю и молю быть готовыми и деятельными в про­славлении Господа Иисуса Христа с утра до вечера, каждый день.

19 мая 1819 г., Москва.

33. О болезни, терпении и благодарности

Слабая рука, коею написано письмо мое, есть сви­детельство слабости нервической. Не скрываю: нервы слабы и вместе желудок, в том и беда вся. Врачи и я иногда ожидаем возрастания сил, и только бы сказать: «Слава Богу, крепость возрастает, силы умножают­ся» — в то же время случится какое-нибудь расстройство, опять полагающее в постель — иногда от вида пищи, иногда, сознаться должно, от количества, иногда от лекарства, иногда от обстоятельств внешних, и, на­конец, от моей глупой неосторожности.

Слабое ослабить удобно — подкрепить трудно. Впрочем, о всем благодарю Господа моего, Иисуса Христа. Он милует меня, при всех моих прегрешениях, душевных и телесных. Что еще скажу Вам? Он посы­лает таких благодетелей, которые приемлют меня, как больного сироту, на свои руки. Скажите, не от Господа ли все сие? Не Его ли рука невидимая подает видимо все блага и такому грешнику, каков я?

Нашлась новая благотворительница, которую по любви христианской и за чистую любовь прошу поблаго­дарить. Истинная благотворительница! Слава Господу, что есть такие в царстве Его, что не забывают про милосердие, имея все способы к суете и роскоши! Как пре­мудро Господь соединяет в ней простоту с милосердием и благотворительностью! Не изобретает, не парит, не вдается в мечтания, имея попечение о Господе, кажется, ежедневное. Дай Бог, чтобы те чувства, которые в ней есть теперь, остались навсегда и возросли в меру.

Теперешняя дорога и воздух должны подкрепить более всех лекарств и лекарей, а Господь еще более. Только бы Он подкрепил молитву и веру, которые Сам подает, Сам и укрепляет. Прошу продолжать Вашу молитву, она нужна мне. Вручаю себя Господу, что ни последует: смерть, или здоровье, или болезнь — да будет Его пресвятая воля!

Терпите, Господь и меня учит терпению. Жаль только, что я тупой ученик, мало разумею, лениво или совсем не учусь в Его училище. Без терпения нет и смирения, нет и любви к Господу. Вижу, что одной рукою Он поражает меня тяжкой болезнью, другой — подает все в болезни, что бы ни потребовалось.

Господи Иисусе Христе! Так милосердно посе­щаешь недостойных человеков, грешников, Тебя оскорбляющих и на Тебя враждующих своими пре­ступлениями! Надо истаять всему сердцу в благодар­ных слезах, чтобы воздать хотя каплю благодарности за беспредельные благости! Поблагодарите со мною Господа моего, ниспосылающего на меня, гнусного, столь великие и богатые милости.

29 мая 1819 г.

34. Уведомление об усилении болезни

На четыре Ваши письма Вы получаете от меня одно. Так Господу угодно. Мне нужно очищение, кое­го, видно, ничем другим достигнуть не возможно, кро­ме как болезнью. Грубость сердца моего, самомнение, гордость, неверие, как тяжкие оковы, связывая дух, держат в болезни тело.

Господи! Не могу и чувств преклонить к противо­положному по причине немощи телесной или закосне­лости греховной; а вижу, что и болезнь держится на це­пях греховных, и дух не движется от сих преград, или на сих остриях духовной смерти!

Помолитесь, чтобы Господь Сам Своей силой всемогущей смягчил сердце, отверз двери и взошел, как Владыка сердца, как Царь, как Творец, как Бог. Да, молитва общая нужна, а мне необходима! Хо­чу — и часто хочу — но хотение очень слабо, слабеет или не может быть усилено без высшей силы от душев­ной слабости.

Вы радуетесь слухам. Радуйтесь, что есть любя­щие меня. Но я не достоин ни любви, ни Вашей радо­сти. Пишу к Вам просто. Тяжесть греховная, закрывая свет истинный, держит меня во тьме и тени смерт­ной (Пс.106,0). Другие не видят моей гнусности, а для меня она хоть временами ощутима.

Простите — устал. Милость, благодать и благо­словение от Господа всем вам.

Без даты.

35. О том же

Вы благодарите Господа за мою болезнь. Благо­дарю Вас, что Вы во истине ходите. Точно, надобно благодарить Господа за очищение прегрешений. До сих пор Господь возбуждает душу мою к очищению, и до сих пор еще столько остается неверия, страстных скверн, что нужно продолжить очищение.

Хочу и молюсь, чтобы хотение укрепилось, чтобы Господь Своей силой утвердил и совершил во мне Свое хо­тение — славить Единого Господа и так служить и дейст­вовать, писать и принимать писания, и говорить, и де­лать, и иметь знакомства, и беседовать. Прошу Ваших молитв о сем, ибо мое хотение и молитвы очень слабы. Они прерываются столь же скоро, как возвращается болезненный припадок, и малодушие заслоняет все желание.

Забвение, как туман, покрывает все; никакого чувства, кроме болезненного, не остается во мне. Ко­нечно, нужно слабости мои испытать, и они испытываются. Но, Господи! Как я слаб и без напряженного ис­пытания! Каждый день решаюсь утвердиться в намере­нии и каждый час колеблюсь, как прах, ветром возметаемый. Но не знаю, что удаляет от Господа как будто насильно. Здесь сознаю тяжесть греховную и искуше­ние вражие. Ибо ничто, кроме греха, не может удалить от Господа Иисуса Христа.

Простите — устал. Вам и всему Вашему дому — мир от Господа .

Без даты. Это письмо написано за три дня до кончины свт. Иннокентия. Оно от­ражает то устроение, которое до самого конца было присуще его блажен­ной душе. Следующие письма не датированы и относятся к разному времени.

36. О полноте души и пустоте жизни

Вы иногда не разрешаете своего состояния, не мо­жете его объяснить сами себе: душа полна, а жизнь пу­ста. Такую противоположность можно объяснить очень просто: чувством и сильным желанием, полной стремительностью к приобретению Господа, преграж­даемой суетами, телом, чувственностью, недостатками любви ко Господу, то есть недостатками дел, коих Он требует, коими Он прославляется в чадах Своих, коими отличаются ученики Его от всех прочих. Словом, в Вас пока еще более желания и стремления, нежели любви деятельной, более решимости, нежели самого дела — душа полна, а жизнь пуста.

Такое объяснение не отвергает совсем Ваших тру­дов, но только показывает одно в сравнении с другим. Не беспокойтесь, продолжайте работать над собою по-прежнему, действуйте, сколько можете, молитвою ко Господу Иисусу Христу. Ни для кого не сокращай­те своей любви — это необходимость на пути к Воз­любленному, на пути к Тому, Который есть Сам лю­бовь и Весь любовь, и никого и ничего не приемлет, кроме любви истинной, чистой и святой.

Приносите Ему как можно чаще сию жертву от всего сердца, от всей души, руками всех ближних, чьи­ми бы то ни было руками: руками нищих братии Его, особенно руками страждущих, а в молитве — руками соединившихся с Ним святых, в коих Он почивает, и кои почивают в Нем. Тогда пустота жизни, пустота каждого дня хотя бы на некоторые минуты будет на­полняться к облегчению души.

Правда, полнота души иногда и сим не может удовлетвориться. Но тогда величие и сила чувства должны быть посвящены Единому Господу, Всесильному и Беспредельному, должны быть повергнуты к ногам Спасителя, к престолу всякого блага, к источнику вся­кой отрады, к бездне всех щедрот, изливающейся на всех людей, на все роды и веки.

Молчание и укрощение излишнего чувства по бо­льшей части полезнее его выражения вовне. Они со­храняют дольше силу и милость, ниспосланную душе, удерживают ее в смирении и покое, научают кротости небесной.

А открытие чувства дозволяет всему как бы испа­ряться, то есть порождает самое рассеяние чувства, рассеяние мыслей, а отсюда — пустота, скука, непо­стоянство в занятиях, уныние и — Господи сохрани Вас — прелесть. С ней трудно разделываться по при­чине добровольности, ослепляющей нас самих мечтами гордыми и всякой всячиной, а особенно сладчайшим и тончайшим — тончайшим, нежели мы знаем,— самолюбием.

Сделайте милость: при людях не проявляйте внешних знаков вашего духовного занятия. Полезнее все наедине, втайне, так, чтобы видел только Отец Небесный (см. Мф.6, 4), а не люди, удобно соблаз­няющиеся. Да и знаете ли, что так можете неприметно впасть в лицемерие перед собой? И наедине, во внутренней комнате, трудно будет или труднее исполнять то, что делаете при людях. Враг заставит Вас востру­бить перед собой — подумать о Ваших внешних угождениях Богу. А это беда и перед Господом мер­зость. Прошу то же сказать Е. А. С. и А. Н.

Без даты.

37. О памяти смертной и о вреде празднословия

Вы сокрушаетесь, что внутри, в духе Вашем нет ничего. Лекарства от сей болезни можно искать у одно­го Врача, Коего Вы знаете и любите, у одного Врача душ и телес — Господа Иисуса Христа. Найдете ско­ро, если поищете.

Часы послеобеденные, желание смерти — часы милости Божией, пусть они продолжаются. Нашей гордости это занятие неприятно, самолюбию — убий­ственно, смирению, напротив,— помощник и, может быть, единственный источник. Пусть сие желание, как меч, отсекает все прочие желания или, как огонь, пожигает все греховные терния, или, как вода, омывает всякую нечистоту!

Позвольте действовать силе внутренней, но не мудрствуйте, не препятствуйте ей. Не прерывайте ее встречающимися суетами или заботами и нуждами, от­лагая их до другого времени, дабы не прервать истинно врачебного действия духовного на дух, еще стражду­щий, одержимый недугами.

Помнится, что прежде Ваше желание смерти мне казалось искушением, поскольку неизвестны были все обстоятельства. Теперь вижу, что оно посылается Вам Ангелом, благовестником смирения, присоедините — вестником смерти, и потому страх смерти должен со­провождать его. Страх Суда, на коем все откроется, все помянется, все возвратится, взвесится, оценится, исчислится вплоть до слова праздного, и… отпустится или — о пощади, Господи, не войди в суд с рабом Тво­им (Пс.142, 2)! — произнесется вечное осуждение.

Страшно впасть в руки Бога живаго (Евр.10, 31)! Если страшно терпеть Его присутствие, едва ощу­щаемое грубым духом и, можно сказать, духом отда­ленным и заключенным в узах плоти, то сколь страшно явиться в обнажении, явиться перед Всесвятым пороч­ному, перед Праведным нечестивому, перед Премилосердым жестокому, перед Вселюбящим, перед самою Любовью злобе, перед солнцем тьме, перед Творцом твари, перед Богом богов — ничтожному, как Вы, или такому, как грешный Иннокентий. Господи, пощади!

Не войди в суд с рабом Твоим (Пс.142,2)! Пусть страх сей соединится с желанием смерти, дабы более было места смирению. О, как оно Вам и всем нужно! В смирении, в истинном смирении ищите духовного бисе­ра, все прочее может быть смешано с грязью плотского или с гордостью.

Час возмущения соединен с желанием быть луч­ше! Опасаюсь: сей час не есть ли час рассеяния и празднословия? Знаете ли, как всякое слово, каждая минута дорога духу нашему, ибо возлюбленный Гос­подь за сие одно оставляет нас или оставляет нам су­хость, тем более, что сие собеседование бывает по воле.

Господи! Время ли празднословия, когда все ми­нуты недостаточны то для покаяния, то для благодар­ности, то для благотворения, то для молитвы, то для исправления житейских нужд! Время ли праздносло­вить душе, которая стоит на краю бездны и одной но­гой уже там, в неописанной глубине, другой же еще держится здесь для того, чтобы вместо бездны выйти к свету, на небо!

Тут ли найдешь отдых, когда низвергаешься все глубже и глубже? Правда, найти можно — можно опу­скаться, не замечая, что опускаешься, можно, не выпуская из рук того, за что держался, быть совсем в без­дне. О, как опасно и страшно так неожиданно падать и такой прелестью погибать!

Путь в царствие Божие и в начале, и в середине, и в конце тесен — особенно для нас, плотских и греш­ных. Как же мы хотим расширить его или, идя по ши­рокому пути, думать, что мы идем по узкому?

Нет! В сем путешествии не тратьте ни слова без нужды. Господь и за сие взыщет, да взыскивает и здесь. Теперь Вы меня понимаете. В час, когда желае­те умереть, думаю, лишних слов нет. Тогда Единый Господь, единение с Ним управляет всем. Простите, пишите ко мне больше.

Без даты.

38. О посещении больных и о самолюбии

Вы пишете, что посещаете больного, а я слышал, что О. П. уже скончался. Если правда, Господь да упокоит его в лике святых Своих! Сколь бы хорошо он не приготовлялся к исходу из сей жизни, не лишнее бу­дет, если оставшиеся в живых будут молиться о нем.

Помолимся о нем и мы, дабы хотя сие зернышко любви бросить на его могилу и дабы Господь и нашу недостойную молитву соединил с чьей-либо достойной, обратил ее, по крайней мере, в спокойствие наше, в ду­ховную пользу.

Но что я приглашаю Вас? Вы уже должны моли­ться о нем, ибо Вы были ближе к нему. Вы уже с ним и о нем молились, и Господь видел Вашу слезу, слышал Ваш вздох. Верую, что такова была Ваша молитва, ибо верю, что Ваша любовь к нему была из любви к воз­любленному Господу Иисусу Христу, Который во вре­мя молитвенное был посреде вас, между одром болез­ненным и Вами, утешающими больного.

Да благословит Господь Ваш труд — посещать больных! Но посещайте не для своей пользы. Ищите пользы больных, а лучше ищите славы Иисуса Хрис­та. Для Него приходите к болящим, Его встречайте в болящих, когда они требуют Вашей вещественной помощи, Его проповедуйте, о Нем говорите, Ему преда­вайте все, Им утешайте, обнадеживайте, обличайте, научайте, успокаивайте, когда требуется помощь ду­ховная.

Час смертный для нашего самолюбия — как мол­ния для боязливых, мысль о смерти проникает до кос­тей и мозга, если мы чувствуем свою гнусность грехов­ную. Смертное воздыхание или последние минуты жизни, в которые мы видим, как оставляет человек все на земле, от земли переходит, переносится в другую, душевную область,— сии минуты должны обратиться для нас в самое ощутимое наставление: не искать на земле ничего, ничего не собирать, ничего не предуго­товлять, жить для Господа, все равно, в гнилом или в крепком доме, искать Его единого, Ему единому служить, о Нем заботиться, для Него устроять все, а прежде всего душу свою, дабы была Его жилищем и храмом.

Как часто мы об этом говорим и как мало действу­ем! Как легок язык, и как трудно движется сердце к за­поведям Господним! Все мы выдумываем свои запове­ди, сами себе даем правила, закон, сами себя учим, а Господних заповедей исполнять не хотим. О самолю­бие, тонкое и прехитрое! Где скрыться от тебя, чем пресечь и искоренить тебя? Долго ли служить тебе, долго ли страдать от тебя и тобой распинать Господа?

Нет! Собственным распоряжением — так ска­зать, самолюбием — самолюбия не искоренить. Когда одно искоренится, другое, более тонкое, останется. Что же делать? Мне кажется, есть одно средство: молить­ся, еще молиться, снова молиться и с молитвой ко Гос­поду трудиться, делать по воле других, а не по своей, все, что составляет круг нашей деятельности. И снова в молитве забывать про свое, про все изобретенное в уме, составленное и содеянное нами. В молитве надо повер­гаться до той глубины, что мы ниже и хуже всех людей, ибо истинное смирение требует сего уничижения, снис­хождения до сей глубины.

С сим чувством должно оставаться и после молит­вы. Далее на основании сего чувства обращаться с ближними, со всеми, не показывая им ни вида, ни при­знаков сего чувства. На основании его будем распоря­жаться всеми делами, касающимися нас лично, а не других. На основании его, или не прерывая его, станем все делать. Тогда, без сомнения, будем делать все с по­мощью Господа, с прошением от Него всяческих, с ис­тинной преданностью Его воле и с самоотречением. Тогда, верую, исполнятся слова псалмопевца: Господь услышал меня, когда я призывал Его (Пс.4, 2). Не удивляйтесь такому длинному рассуждению о самолю­бии, ибо оно опаснее всех врагов и глубже всего гнез­дится в нас. Видно на сей раз так надобно мне было написать.

Вы спрашиваете, служу ли. Слава Господу моему Иисусу Христу! По крайней мере, три раза в неделю, и без похвалы скажу, каждый раз возношу грешными устами молитву и о Вас. Господи! Услыши и спаси! Спаси, ибо только Твоею силой можем спастись — грешные, бессильные, неверные, самолюби­вые! Точно, не имеем здесь постоянного града (Евр.13,14). И Пенза есть путь, только я, грешный, слишком укореняюсь в ней, как будто мне жить вечно. И дом архиерейский — лишь гостиница, где были Гай, Моисей, Афанасий, а теперь их тут нет. И меня также не будет. Господи! Дай разум всегда так мыслить, гля­дя на все неисправности житейские!

Без даты.

39. О внутренней пустоте и наблюдении за собой. О проповеди в Саратове

Теперь испытал пустоту, в которой ничего не вид­но, ничего не слышно, ничего нет; и это — пустота внут­ренняя. Она пришла от рассеянности, от невнимания. Долговременное забвение Возлюбленного сделалось каким-то оцепенением, в коем хладнокровие казалось покоем и вещи гнусные — усладительными.

Малое и редкое воспоминание о себе по большей части оканчивалось чувственными нуждами, телесной слабостью. Пища и питие к успокоению и укреплению тела составляли всю заботу, а внимание к здоровью, к его переменам, к его улучшению или ухудшению, как душа, всем распоряжалось и все устрояло. Богослуже­ние прерывало на некоторое время оную цепь забот чувственных, но не останавливало их — все по како­му-то небрежению, рассеянности и невнимательности.

Как тверда должна быть решимость не покорять­ся себе! Все подрывает ее, от всего она слабеет. Корень ее еще не утвердился, а мы думаем, что она уже выросла. Ее вырвали у нас прихоти самые слабые, а мы дума­ем, что только поколебали, что мы только подверглись искушению.

Не дни, но годы и не силы человеческие, но Боже­ственные могут совершить сие насаждение, возрастить его в самое исполнение, в самую вещь, в подражание Господу Иисусу Христу. Наше дело — непрерывно бодрствовать: смотреть за собою, обращать внимание на все, что к нам прикасается, и видеть, как Господь влечет нас всеми мерами к Себе, и как мы всеми силами сопротивляемся всеобщему влечению.

Разумеете ли, что решимость должна быть от все­го сердца, а мы часть его занятий уделяем себе, от всей души, а у нас душа более успокаивает себя, нежели предает себя в жертву Богу? Здесь ей надобно сокру­шаться, быть закланной, принестись в жертву, уме­реть — сие не совсем легко. Решимость должна быть и от всего помышления, а наши помышления бегают, гу­ляют, разлетаются, волнуются — и все вдали от Гос­пода, не к Нему устремлены, не у ног Его повержены, не Им заняты, не Им дышат, не Им питаются, не от Него рождаются и не к Нему возвращаются. Такая пу­стота для меня кончилась самой сильной тяжестью, те­лесной болезнью, которая вдруг сокрушила тело до той слабости, до коей надлежало бы доходить месяцами.

Вы требуете моих проповедей или хотя бы одной, произнесенной в Пензе. Ни одной проповеди, сколь­ко я ни говорил, не записывал. Писать вскоре после произнесения времени не было, да и, можно сказать, не хотелось. Приехал в Саратов, когда благодарст­венное моление Господу Богу оканчивалось. Господь внушил текст для народного приветствия: возвеличим Господа со мною, и вознесем имя Его вместе (Пс. 33, 4).

Как пастырь я приглашал паству к благодарению Господу за Его благодеяния. Были перечислены благо­словения земные: Благословен ты в городе и благо­словен на поле. Благословенны житницы твои и кладовые твои. Благословен плод чрева твоего и плод земли твоей. Благословен ты при входе твоем и благословен ты при выходе твоем (Втор. 28, 3). Надо было показать, что земные благословения — следствия небесных, духовных, и потому нужно было указать на противную сторону — на проклятия. Тяжело произносить проклятия! Что же будет, если терпеть их?

В то время, как произнес к народу: «Возвеличим Господа со мною!» ,— мне хотелось обнять всех и во едином союзе возвеличить беспредельно Великого.

Без даты.

40. О встрече при вступлении в епархию

Целые сутки,— от седьмого часа воскресенья и до четырех вечера понедельника,— провел я с матуш­кой. Любовь родительская так утешила меня, что я по­спешил разлучиться с родительницей и домашними, дабы совсем не ослабнуть и не слечь в постель.

Вы поверите ли, что, несмотря на болезнь, я дол­жен был оставить свой отдых и посвятить это время моим родным и знакомым, уступая их требованию и даже требованию народа, который удивил меня нео­быкновенной встречей.

В вечер приезда я думал об отдыхе с дороги, но, сверх чаяния, из деревень, мимо коих я ехал, народ вы­ходил на дорогу смотреть, а другие бежали к церкви, чтобы ближе увидеть меня,— за две или три версты. Когда же подъехали к церкви,— не скажу, что тысячи, но — многие сотни стояли в ожидании, на колокольне звонили во всю. Священник с крестом и в облачении стоял на церковном крыльце с прочим причтом. Что ж в таком случае делать? При всей усталости должно было встать, одеться у кареты и идти в церковь.

Боже мой! Так почитают и грешников, облечен­ных саном священным! И окаянный Иннокентий дол­жен был благословлять окаянной рукой многие сотни людей, может быть, и праведных, должен принимать честь от благочестивого народа!

Велик предлежит и мне урок — почти того же со­держания, как и тот, который повторял я Вам! Быть в чести у народа и не забыться — не забыть Господа Иисуса Христа! Я все подробно описываю Вам для того, чтобы гордость, скрывая то, что ее питает, не умножалась самой молчаливостью. Простите.

Без даты.

41. О благодарности Богу

Вы не знаете, как благодарить Господа; точно, и я не знаю. Господь беспределен, милости Его бесчислен­ны, безмерны. А мы — что черви, пресмыкающиеся по земле, ограниченные настолько, что одна са­жень — наша мера. Все дела наши — во времени, все слова прерывисты и могут быть наперечет взвешены по силе чувств наших.

Одно и в нас не ограничено: желание всегда бла­годарить Господа и любовь к Нему, даже любовь к благодарению. Любовь выше всех чувств, сильнее всех слов, крепче всех восклицаний, крепче смерти, по сло­вам Писания. Реки не могут угасить ее.

Следовательно, и Вы, и я имеем способ к благо­дарности. Только, Господи, прими сии желания, сие стремление любви как приношение младенческое из рук простых, неопытных, неискусных! Сам благослови и соверши, что насадил по Твоей безмерной любви к нам, грешным.

Без даты.

42. О преданности воле Божией

Вы спрашиваете разрешения на такое дело, кото­рое уже разрешили сами. Жребий и преданность воле Божией, ожидание спокойное — что бы ни последова­ло! Если все это в присутствии Господа и в любви к Нему, а не к своим прихотям, если все это точно с по­койным сердцем — в преданности к невидимому, но вездесущему, страшному и премилосердому Богу, то разрешение получено уже в самом вопросе.

Опасность в том, что маловерный дух колеблется и вместо верной преданности Господу увлекает к раз­мышлениям человеческим: к неверию, к малодушию, к надеянию на себя, к страху человеческому. Вниматель­нее смотрите за собой. Непостоянство происходит от рассеянности мыслей. Стойте чаще мыслью перед Гос­подом! Держаться Его на сем основании — лучше многих размышлений, по большей части мечтательных.

Господь Сам глаголет, только мы не разумеем. И глаголет непрестанно: то в тварях, то в подобных нам людях, то в книгах. Если же Он не удостаивает нас Своею благостью, то нам, надеясь на Него, все преда­вать Ему же, покоряться Его воле, вверять Ему судьбу людей и свою судьбу должно от всего сердца. Такое упование и такая преданность сохранят в чистоте наше сердце, управят всеми вещами лучше, нежели все умы человеческие.

Только предав Господу все, должно не сомнева­ться в том, не колебаться мыслями, не ослабевать в вере, что Всемогущий все может; не вставлять своих, по видимости прекрасных распоряжений — словом, не мешать своей воли с волей Божией, коей подобает пре­данность и полное доверие.

Господи! Как трудна такая преданность из-за на­шего своеволия! Сия добродетель, как зерно духовное, должна расти. Вдруг ее не получить, но решимость должна быть «вдруг» и должна оставаться всегда. Сами себя, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим!

Желаю Вам быть в истинной решимости: искать Господа, возрастать в подвиге духовном, любви и исти­не, несмотря на мирские благоприличия. Возрастать в истине, которая есть от Господа,— всякая ложь есть от отца своего (см. Ин. 8, 44),— в истине чистой и про­стой, вопреки всем мудрованиям, в преданности Госпо­ду Иисусу Христу, Всемогущему и Вседействующему.

Без даты.

43. Об уповании на Бога

Получив Ваше письмо и узнав, что человек отка­зался, я обрадовался. Чувство Вашей неприятности было обыкновенным чувством человеческого самолю­бия. Надобно повиноваться необходимости. Господь так устрояет, велит Вам искать среди других, менее на­дежных, дабы Вы более надеялись на Господа.

Зачем Вы хотите совершенно опираться на чело­века — трость, ветром всяким, даже малейшим, ко­леблемую (Мф.11,7), как по себе видим. Зачем всего ожидать от человека? Тогда только покоится дух наш, когда он руководствуется Духом Божиим. Все прочее: искусства, люди, силы, напряжение, способы — как мимоходящие облака, дают тень на время, а потом про­ходят и оставляют нас в прежнем беспокойстве.

Христос Господь к Себе призывает для по­коя — ей, предайтесь Господу! Не мудрствуйте и не слишком заботьтесь о выборе, занявшись более ду­шою, при коей стоит Иисус Христос, зовет ее к Себе, стучит в двери сердца и не отступает ни на минуту, хотя мы отступаем, удаляемся, бегаем. Занявшись сей ча­стью правления, Вы испросите правителя по сердцу Божию и Вашему. Господь пошлет Вам и из незначите­льных, из кого не чаете.

Без даты.

44. О внимании и самоотречении

Вы единожды впали в искушение — подлинно искушение. Худо стояли Литургию. Что же Вы думае­те, какая чужая сила покрывала Вас, какая сила, какая мысль помрачала и ум, и сердце?

Нет, не чужая, но Ваша. Она есть следствие само­любия, а не только своеволия. Самолюбие есть корень своеволия. Любя себя, себе даем и волю. Отказав себе в любви, откажите и в прихотях, и в вольности, и в желаниях.

Вы, занимаясь только собою, не выпуская себя из виду, о Господе ни вне церкви, ни перед церковью поч­ти и не думали. В церкви хотели предаться Ему, и мысль, и сердце возвести к Нему. Но тут естественно быть борьбе — и в мыслях, и в сердце. От напряжен­ной же мысли, от усиленной борьбы естественно забо­леть даже голове, ослабеть телу, ибо после борьбы ослабеть необходимо должно.

Одна мысль влекла Вас ко вниманию богослуже­ния, к благочестивому размышлению, другая с той же силой держала ум в размышлении о Ваших прежних за­нятиях. Сердце Ваше соглашалось с последней мыслью, а ум, память и воображение хотели усилить первую и вознести ко Господу, дабы пасть перед Ним. Такое состояние, конечно, может часто случаться, если будете предаваться рассеянности. А в рассеянности мы точно более всего любим себя, работаем себе и на себя или к себе все обращаем, между тем как все надобно обращать ко Господу.

Путь к Господу не так широк, как мы вообража­ем. Вы хотите лечиться от своеволия, а вам говорят: прежде вылечитесь от самолюбия. Оставьте себя Гос­поду! Работайте для Него, а не для себя, посвящайте все Ему, а не себе, делайте больше и чаще такие дела, которые, как Вы знаете, Ему угодны. На пути Господ­нем надобно отречься от себя. Как эта жертва велика, если смотреть очами плоти! Но как она легка, если че­ловек решится от всего сердца! Как мала, если срав­нить ее с Жертвою Крестной — с беспредельной Лю­бовью, за нас умершей!

Постепенное стремление все посвящать славе Иисуса Христа и не стыдиться — не стыдиться преж­де своих, а потом и посторонних, не стыдиться, ибо иначе Господь постыдится нас исповедать перед От­цом Своим. Не стыдиться делать для Господа и так устроить все, чтобы честь и слава за наши вещи и дела воздавалась не нам, но Ему,— сие Ваше занятие и мое!

Ибо и я должен и писать, и говорить, и внушать то, что служит во славу Бога, устраняя себя.

Мне кланяются, а поклонение принадлежит Еди­ному Богу, меня почитают, а честь и держава должны воздаваться Богу. Меня заставляют управлять и пове­левать, а царство, и власть, и сила — единого Господа Иисуса Христа. Следовательно, и во храме, и вне хра­ма, на улицах; при братии и врагах, при высших и низ­ших, с благоговением и усердием я должен славить Господа!

Такое желание и такая обязанность, конечно, не­скоро могут быть исполнены. Однако желаю, стара­юсь, молю Господа Иисуса Христа. Прошу и Вас: ско­лько, как и когда можете, посвящайте все славе Гос­подней. Особенно же в то время, когда Вам воздают честь и славу или благодарение. Ибо в это время осо­бенно дорого отдать Господу то, что по видимо­сти — наше или как будто наша собственность.

В качестве домашнего, внутреннего, везде удоб­ного занятия и некоего лекарства от рассеянности сове­тую и прошу держать умную молитву и как можно чаще поставлять себя в присутствии Господнем, дабы, нако­нец, приучиться быть в Нем всегда. В противном слу­чае тщетно поработаем и не продвинемся ни на шаг.

Без даты.

45. Приветствие в день именин. Об обновлении и очищении духовном

Меня уведомили и уверили, что на сих днях Вы должны принести благодарение Господу Богу за прошедший год и просить небесного благословения на но­вый. Ничего не смею желать Вам от Господа, как толь­ко Его благословения на весь дом Ваш, на всех, окру­жающих Вас, знаемых и незнаемых, на всех подчинен­ных Ваших. Да обновится новое лето жизни Вашей но­выми трудами во славу Господа Иисуса Христа! Обно­вится сердце Ваше, обновится мысль — обновится все, окружающее Вас.

Я говорю «обновится», поскольку в любви, возно­симой ко Иисусу Христу, все видится иначе, нежели без любви. Вам нужно более тишины — от шума, по­стоянного однообразия — от рассеяния, мирного по­коя — от тревог житейских. Успокаивайтесь с Госпо­дом наедине. Пусть выкатится и слеза! Ее увидит Иисус Христос. Мне очень приятно узнать из Вашего письма, что сухость миновалась, сменилась растворе­нием или умягчением сердца. Берегите сию жемчужи­ну. Она очень дорога.

Не слишком любуйтесь ею, иначе она отнимется. Но приемля в тишине и кротости духа, благодарите возлюбленного Иисуса Христа и благоговейте перед Ним. Считайте себя недостойной такой милости и мыс­ленно повергайтесь перед Ним ниже всех людей. Сми­рение наше должно простираться до такой глубины, в которой мы увидим себя ниже всех.

Если сие уединенное собеседование с Господом будете нередко повторять, утвердится милость Его, на Вас ниспосланная, и возрастет в другую — высшую. Работать над собою надобно потихоньку, понемногу, главное — трудиться, ибо узок и тесен путь к царст­вию. Господь Сам простирает руку Свою и ведет или влечет каждого. Но и нам надобно идти, повиноваться влечению, отдалять препятствия. Надо молиться, чтобыОн простер руку Свою на очищение наших грехов — ежедневных и ежеминутных.

Чтобы удостоиться ощутимой Его благодати нам должно много очищаться, ибо наше сердце слишком засорено и каждый час еще сильнее засоряется. Да и само сердце, грубое сердце, привязано к чему-нибудь земному, а тайно — к самому себе. Сия привязан­ность препятствует единению с Господом. О, если бы мы перестали любить себя скрытно и тайно, то, конеч­но, стали бы любить более и единственно Господа!

Странно: какая хитрость в нас самих — против нас же! Хотим уйти от своего самолюбия, разрешиться от уз гордости и в то же время обращаемся к себе, хва­лим себя, трубим перед собою. Хотим всесовершенно предаться Господу и по видимости предаемся, но в то же время смотрим на себя: какова для нас наша преданность, как нам полезна, как трудна, как мы действуем.

О! Перед Господом надобно забыть себя, дабы быть с Ним. Надобно забыть все, дабы всесовершенно Ему предаться и с молитвенным благоговением поверг­нуться к Его стопам, и повергнуть все, как бремя с плеч своих, как ношу, под которой мы страдали!

Без даты.

46. О посещении Киевских пещер

Усердно благодарю Вас за краткое, но любезное и исполненное сладости писание Ваше о Ваших чувствах внутри пещер Киевских. Теснота пещерная, действи­тельно, ведет к беспредельному пространству царствия Божия. Скорби, уединение, посты, бдения, плач — это степени, возводящие на верх совершенства. Мо­литва, внимание к себе, хождение в присутствии Божием — крылья, возносящие дух наш к Духу Всесвятому. Конечно, из-под земли он возносится удобнее, не­жели на поверхности земной. Здесь все нас запутыва­ет, все привязывает к себе. И сам свет солнечный прельщает, и капелька росы потопляет дух и мысль нашу, и малая пылинка ее останавливает на пути к Господу. А там, во тьме, изредка освещаемой светом лампады, указывающей возжжение сердца перед Сердцеведцем, в слезах, как в той сладости, которая течет из любез­ных ран, наносимых сердцу покаянием, в прахе, как в глубине смирения, ничто не связывает рук к воздеянию, языка к славословию, мысли к погружению в любвеобильный источник милости и щедрот и самого сердца к люблению Единого достойного беспредельной любви, Господа Иисуса.

И потому дух Ваш, встретившись с духом святых подвижников, почивающих в пещерах, не мог не под­вигнуться к прославлению силы Божией, до сих пор явно чудодействующей во святых Его к нашему нази­данию. Кто не желает, чтобы милости Господни были чаще слышны в пещерах, проповедывались во градах, даже на кровлях, и врачевали бы от уныния или холод­ности к славе Господней, иногда заглушаемой почестя­ми и славой человеческими!

Простите, что много говорю о том, что Вы знаете пространнее. Не оставляйте Вашими молитвами меня, совершенно бессильного.

Без даты.

47. Об очищении сердца от суетных порывов души покорностью воле Божией

Слухи всегда говорят свое. Земля, оглашаемая языком нашим, страждет от шума. Обо мне Вы мно­гое слышали, и справедливее всего то, что я, окаян­ный, болен и душою, и телом. Теперь болезнь телес­ная, по милости Божией, уменьшается, а душевная возрастает. Суетные занятия, как облака, закрывают от меня Господа. А суетных занятий немало по причи­не немалого числа лиц, с коими должен говорить и действовать.

О, как хорошо жить под крылом начальниче­ским! Как трудно начальникам не оскорбляться пре­ступлениями подчиненных — и малыми, и великими! Странная моя душа подвигается скоро, кипит порыви­сто, угасает с сетованием или раскаянием после некое­го порыва, которого в присутствии Господа не должно быть: в мире место Его (Пс. 75,3), в тихой любви покой Его!

Возлюбленный Ф., ты первый посетил меня в Пензе любовью твоей. Продолжи свою любовь ко Гос­поду! Он соединит сердца наши, несмотря на дальнее расстояние. Продолжи очищение сердца, столь милого сердцу моему! Не вдаваясь в прения, моли Господа Миротворца умирить прежде нас самих, наши чувства, нашу жизнь, наших ближних, окружающих нас. Тогда умирение пойдет и дальше, умирятся и Церкви, разди­раемые раздорами.

Что иное наши с тобою голоса, если не писк пол­зущих по земле насекомых? Что иное наши усилия, если не усилия напряженной руки младенца двинуть стену, воздвигнутую многими миллионами, поддержи­ваемую сильными подпорами,— хотя, впрочем, стену Вавилонскую.

Принесем благодарение Господу за то, что до сих пор терпит грехи наши и вразумляет нас искать пути истинного, учиться оправданиям Его. Что нам до дру­гих? Наши души, как Вавилон, должны быть разру­шены, опустошены, сокрушены и потом возобновлены покаянием и делами, достойными истинного Иерусалима. Да созиждутся, да созиждутся и созидаются стены сии, сего Иерусалима небесного, внутренней любви, в коей Господь пребывает и которая есть Сам Господь!

Дочь Вавилона окаянная! Плоть, плоть греш­ная! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень (Пс.136, 8)! Признаюсь, только уединение да теперешняя беседа с тобою возвращает дух мой к видению, что вместо Иерусалима в Вавило­не, в плену плоти, страждет дух мой, часто поющий Вавилонские песни или услаждающийся ими, созна­вая или не сознавая, или не внимая песням сионским. О дочь Вавилона окаянная! Как ты пленила, как до сих пор увлекаешь и влечешь дух мой в гнусные узы твои! Прошу Господа, чтобы не погибнуть до конца, чтобы злые страсти в конец не возобладали над моими слабостями.

Трехлетняя болезнь моя в Москве многому научила меня. Есть в Москве истинно любящие Господа. О сем я радовался до слез! Надо мною, больным, Господь пока­зал опыты любви евангельской. Чтобы кратко сказать Вам об этом, скажу только то, что два месяца на свой счет меня лечили, платили лекарям за каждое посещение. Каждый день присылали мне хлеб и другую пищу, каж­дый день посещали меня и вопрошали о моих желаниях. Потом дали мне и одеяла, и покрывала, и перину, и по­душки, и одежду, и рясу, и экипаж, и карету на дорогу, и лекаря до Пензы, и даже денег на всю дорогу, да и более, нежели на дорогу.

Господи! Где бы мне взять все это, если бы Ты не подал Вседержавной Твоей рукой через избранных Твоих? Ф., молись со мною! Возвеличим Господа вку­пе! Он до тех пор попустил продолжаться болезни, пока не явилась возможность собрать все сие. Благословляй Господа! Сего желаю и прошу, усерднейший слуга Ин­нокентий, епископ Пензенский.

Без даты.

48. О слезах покаяния

Слеза, падающая иногда и с самохвальством, есть малый подарок из океана щедрот небесных. Пусть она будет нечиста, но если будет чаще падать с воздыхани­ем о ее нечистоте, то скоро просветлеет. Знаете ли, как некрасен и невзрачен был Тот, Который не имел ни вида, ни доброты, а был Весь изранен, оплеван, окро­вавлен (см. Ис.53,2—4), однако Весь был любовь, Весь — желание, и наша любовь к Нему любовь дол­жна быть крепче смерти.

Роняйте чаще хоть по одной слезе: они, как жем­чужины, соберутся во украшение души Вашей. Они суть изрядное лекарство от непостоянства, рождающе­гося от мечтательности о себе самом и рассеяния.

Без даты.

49. Ответ на уведомление о болезни. О заступничестве Богородицы и святых угодников

Для чего это так: когда мне легче, болезнь прихо­дит к Вам? Не знаю, почему, но как только я услышал, что Вы нездоровы, душе моей вдруг стало тяжело. Мне стало грустно, тем более что Вы умели свидетельство­вать Вашу любовь — истинно любовь ко мне, точно недостойному любви.

В тот вечер, когда я получил сие уведомление, по­желал более, чем обычно молиться о Вас Господу Все­видящему, хотя недостойными устами, недостойным сердцем, недостойным языком. Потом мне вздумалось писать к Вам, чтобы в болезни хотя бы на минуту за­нять Вас и привлечь Ваше сердце к Иисусу Христу, единому Врачу душ и телес.

Ваша болезнь еще не к смерти, но к очищению души и именно от тех слабостей, коих Вы за собою не примечаете. Призовите Пресвятую Богородицу, чтобы Она за Вас умолила Сына Своего Иисуса Христа, да спасет душу от сует, от нечистот, от незнаемых грехов, от любления мира в тонких и различных видах.

Предайтесь Ей молитвою и сердечным успокое­нием в Ее молитве, в Ее силе, в Ее высоте, чистоте и святости. Предайтесь, по крайней мере, на минуту со всей Вашей преданностью: Вы почувствуете покой в Вашем сердце и, может быть, покой в Вашей болезни.

Господь Иисус Христос от нас, недостойных, не приемлет молитв, ибо все наше — нечисто и корысто­любиво, и пристрастно, а молитва о нас святых Его угодников и особенно Пречистой Богородицы, действительно, успевает настолько, что мы и не знаем, а уже получаем Господни милости.

О, Иисусе Христе! Боже, видящий сие и слыша­щий движение пера, движение мыслей и сердца! Спа­си, сохрани и исцели Твоей всеблагой десницей сердца наши во Твое всесвятое служение, к славе Твоего име­ни между братиями нашими, еще требующими и слов, и побуждений, и молитв, и утешений, и особенно к благо­дати Твоей, подаваемой через Твое слово или через уста человеков, составляющих Церковь Твою! Госпо­ди Иисусе Христе, «прииди и вселися в ны»! Твое все­ление исцелит, уврачует нас от всего — от болезни и от грехов.

Приимите Иисуса Христа, хотя на ту минуту, в которую Вы читаете сии строки. Приимите хотя одно имя Его, всесвятое и сладчайшее. Нет нужды, если Вы и не утешитесь сим на первый раз. Утешение придет к Вам хотя к вечеру, хотя в полунощи от воспоминания о любви к Спасителю и облегчит Вашу мысль, занятую телесной скорбью.

Знаю, что трудно подниматься от земли на небо, от своего тела к Иисусу Христу. Но чем труднее, тем полезнее для души, которая непрестанно ищет своего жилища на небе. Хотя желанием Вашим не отступайте и не оставляйте пребывания с Иисусом Христом рас­пятым, страдавшим в тысячу крат более Вас, за нас, грешных. Да помилует Он всех нас Своею благодатию!

Без даты.

50. О покаянии

Вам нужно благословение, но от Самого Господа Иисуса Христа, Который исходатайствовал и Вам лич­но все небесные благословения Бога Отца! Вы идете к покаянию. Приемлющий кающихся, кто бы они ни были, да управит путь Ваш!

В тишине вечерней, перед сном, воспоминайте гнусность греховную, святость Бога распятого, разре­шившего душу от грехов, неверность души и непременяемость Стоящего при вратах души нашей и ударяю­щего в них, дабы открыть и войти.

Воспоминайте и то, что Он внидет в Таинстве Причащения, внидет, когда вкусите Плоть и Кровь Его дражайшую. Воспоминайте и желайте, желайте чаще и крепче, глубже и дольше, пламеннее и вернее. Воспоми­ная, молитесь и, молясь, надейтесь на Его посещение ис­тинное, пренебесное, Божественное, непостижимое.

Молясь, не вдавайтесь в мысли о слабостях, но прогоняйте их молитвенною любовью, именем Иисуса Христа, не своей силой, но Божией. О, если бы неско­лько дней пробыть верным исполнителем воли Господ­ней, не говорю: несколько месяцев и даже несколько недель!

Суета мира, в коем живем, непостоянность вещей, коими окружены, хитрость врага, который непрестанно нас ловит, везде и во всем ставит нам сети, слабость плоти, которая не покоряется, греховность души, кото­рая непрестанно сама в себе родит тьму и все тьмой по­крывает, греховность ума, который стремится распро­странить свою область, то есть умножить гордость, греховность воображения, которое развлекает или увлекает к прежним порокам и изобретает новые удо­вольствия, чтобы хотя ими насытить и усыпить душу ищущих Господа, греховность чувств, которые, как окна смерти, приемлют только смертное,— словом, все возмущает благое расположение нашей внутренней воли. Потому долго в одном положении никто быть не может.

Правда, против всех сих врагов надобно стоять, бороться с ними и принуждать себя, хотя понемногу. С понуждением просить помощи Господней, чтобы Его сила совершилась в нашей немощи. Потому-то и нужно чаще воспоминать с желанием Христова посеще­ния — как бы алкать и жаждать Его, а для сего отлага­ется понемногу телесное питие и телесная пища. Вот и говение.

Господи Иисусе Христе! Благослови слова сии и внуши, что нужно ко славе Твоей, дабы ищущие Тебя каким бы то ни было образом — слабо, холодно, непо­стоянно или пламенно, крепко, постоянно и правед­но — обрели, по крайней мере, путь к Тебе и Пречис­тою Твоею Плотию, Святейшею Твоею Кровию не об­ременили бы душу свою, не погубили бы ее судом и клятвами!

Касательно догматов Церкви теперь не смею ни­чего сказать, кроме того, что умоляю Вас именем Гос­пода Иисуса Христа,— хотя недостоин так часто про­износить Его имя,— умоляю Вас бросить свои мысли, хотя потому, что они Ваши, что они питают самолюбие.

Церковь, составленная из бесчисленных благоче­стивых мужей, от первых времен христианства до появ­ления лютеранской ереси исповедывала, признавала, верила, научала и спасала. Церковь — таинственное тело Иисуса Христа под своей невидимой Гла­вою — Иисусом Христом — так верила.

Согласитесь и Вы, что лютеранство не лучше це­лой Церкви и молодое искажение не превосходнее по­стоянной, единообразной и священной древности. Прошу и умоляю Вас отложить Ваши мысли. Наде­юсь, что они, со временем угасая, погаснут и оставят после себя место и свободу сиять в сердце чистейшему свету.

Вы не желали, чтобы я писал, а я пожелал нару­шить Ваше желание и хотя что-нибудь сказать ко славе Господа, чтобы разделить и крупицу, достав­шуюся мне от трапезы Его. Крупицу, разумею, не мою, а Его, и притом крупицу, ниспосланную недо­стойному и сей крупицы — крупицы силы не духов­ной, но словесной. Что нужды, если на сей вечер обеспокою некоторыми словами! Всякое такое бес­покойство есть семя покоя — разумея по духу, во Иисусе Христе.

О духовнике я открыл свои мысли, а лучше спроси­те Сердцеведца Господа. Он покажет отца, способного рождать и воспитывать чад духовных. Прошу быть от­кровеннее. Если встретится что-то тяжкое — сообщить тяжесть. Может быть, на двоих раменах тяжесть будет менее чувствительна. Можете написать и таким образом сложить с себя то, что действительно тяжело.

Впрочем, «пришедший призвать грешников на по­каяние» Сам да устроит и Ваше покаяние — искрен­нее, полное, всецелое и потому совершенное, дабы две­ри сердца, единожды отверзшись вполне, никогда уже не затворялись для Иисуса Христа, Спасителя и Посе­тителя, Царя и Бога нашего!

Без даты.

51. Об откровенности в покаянии

Делать нечего — вижу, что надобно более движе­ния, осторожности в пище, покоя в душе. Болезнь, будучи приготовлена многими годами и смятениями, ду­шевными и телесными, скоро не кончится.

Вы немного приблизились к покою, но борьба еще велика, еще только начало волнения бури. Если полу­чите доброе начало, если решитесь веровать и принести покаяние в неверии, то много волнений предупредите, много укротите мысленную бурю, много ощутите по­коя. Молитесь к Пресвятой Богородице как Молитвеннице непрестанной о душах наших.

Здесь ответ на то сомнение, которое Вы предло­жили: «Сказывать ли отцу духовному смущение духов­ное, грех, от младенчества растущий и укрепляющийся до сих лет?» Смиренные каются в самых помышлениях своих, а гордые не хотят каяться и во грехах, или со­мневаются: «Каяться ли? Грех ли?»

Бедная душа моя, ослепляемая сомнением, не зна­ет себя и своей слепоты, однако мечтает, что она не сле­па, что она во свете, что она чиста! Это ли не гордость? Это ли не ослепление, когда лгу сам себе и не могу от­стать от лжи. Лгу другим и не сознаюсь во лжи, еще ужаснее: лгу целому собранию верных, лгу целой Цер­кви, пастырям ее и, однако, не хочу расстаться с ложью!

Прочь, ложь проклятая! Не верю тебе, мысль окаянная, не верю тебе, ум прелестный, не верю тебе, льстивое сердце! Вы все обманываете меня, вы все не стоите того, что сказано о Церкви — что она есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15).

Как же идти в ту Церковь, с которою нет согла­сия? Как принять духовника той Церкви, которой лгу и не верю, однако лжи своей не почитаю ложью! О, как ужасно обманывать себя и другого! Как опас­но лгать кому-нибудь! Иисус Христос ясно сказал в Евангелии: отец лжи есть диавол, который говорит ложь, и в истине никогда не стоит (Ин. 8, 44).

Впрочем, убеждения ищите у Господа Иисуса Христа, Коего принять сподобляетесь. А грешнику и грешными устами, притом на бумаге, убеждать и дви­гать сердце, утверждавшееся несколько лет, убеждаемое многими книгами, беседами, уверениями, лицами, и убе­дить в несколько минут — нет возможности.

Однако же верю, что Господь Иисус Христос, видящий Ваше сердце и стоящий близ него, Сам пре­святым словом Своим, как крепким жезлом, поразит и смягчит Ваше сердце до признания в заблуждении. Он любит сердца чистые. Следовательно, и Вы приступите к Нему или бесплодно, или с сердцем, очищенным от сомнений, как и должны приступить, дабы не присту­пить к осуждению, которое нами самими уготовляется, взращивается, увеличивается и созревает.

Пусть же на этот раз, когда еще крепок корень самомнения, когда еще тяжело всецелое смирение, будут дни посещения Иисуса Христа, будут Его прикосновения к сердцу или в тихих вещаниях, или в сильных ударах. Только тогда милосердие Господне коснется глубины сердечной, раскопает корень зол, извлечет его из изгибов и изведет воду слезную, теп­лую, в том грехе, который под прелестной личиной таился в греховной душе! Оставьте меня в сем увере­нии и не препятствуйте Вашему сердцу предаваться сему уверению, коего и прошу, и молю Вам.

Без даты.

52. О чувствах души во время Богослужения

То, что Вас постоянно или продолжительно посещает в храме Господнем, ко мне приходило, так сказать, каплями. Утро тишины и покоя возмущено многи­ми мирскими обязанностями. Несмотря на сию рассеян­ность, Человеколюбец, по беспредельной любви Своей, не оставил таинственным присутствием и посещением верных Своих. Страшно и свято такое посещение. Оно в трепет повергает всю внешность: плоть и кровь как будто хотят разорваться и, не разрываясь, тем самым препятствуют духу погружаться в тайну святости и не­приступного присутствия Господня.

Нет, мое дело более сокрушаться о тяжести гре­ховной, нежели радоваться, поскольку Господь мой Пресвят, а я очень гнусен, прегнусен. Одна надеж­да — на благодатное очищение, на помилование без заслуг — успокаивает в мире и питает любовь к Господу.

Радостно Ваше чувство; радостно особенно по­тому, что в мире и любви, в тишине и радости о Духе Святе зачинается и рождается Иисус Христос. О, если бы Он родился в сердцах всех знаемых! О, если бы сии сердца, нося Его в себе, и меня научали, по­буждали, влекли во след себе к Иисусу Христу!

Плоть и кровь должны умереть для рождения духовного. Такое величие, такой путь, такое соеди­нение духа не обременило бы души — разве плоть негодную и кровь, кипящую только во славу мира, к умножению суеты и к питанию страстей. Но плоть и кровь должны умереть для рождения духовного. Радуюсь, что в Вас страсти греховные, по крайней мере на некоторые минуты, дают возможность слы­шать стук благодатный, небесный.

Без даты.

53. О греховной тягости

Грех тяготит не одну душу, но и тело, и все, что около нас. Так, удар наказующий падает на многие вещи и поражает многое одним разом. Это, собственно, я разумею о греховной власти и тяжести, а не о тех об­стоятельствах, которые недавно случились со мною одним.

Столько же раз нужно прибегать ко всесильной помощи, сколько раз тревожимся, хотя мелочами. Сла­бости мои телесные случились от расслабления духовного.

Без даты

54. О путях Промысла

Выговора я еще не слышу — тем более слабеет слабая душа моя. Встретив кн. во дворце на Крещение, приметил я, что он глубоко оскорблен моей неосмотри­тельностью. Но, между нами сказать, я помолился за него во время приношения Господу Бескровной Жерт­вы и, не знаю от чего, с умилением сердечным, слез­ным. Так Господь послал, так смягчилось сердце, так уготовал Господь все.

С того времени о самом деле я стал думать реже, относиться к нему холоднее. Однако боюсь: как бы не остаться в гневе и неудовольствии, равно и не быть причиной гнева и неудовольствия — причиной истин­ной — и таким образом не вовлечь в скорбь духовную человека, ищущего истины в радости истинной о Господе.

Помолитесь, чтобы Господь послал мне дух тер­пения, кротости и любви, дабы завтрашняя встреча не уязвила меня или мною других! А мне хочется более мира и любви, хотя будут бранить и наказывать. При­знаюсь, я этого стою, и стою большего, нежели то, что готовится. Если и то угодно Господу, то, верно, к поль­зе общей.

Что делать: мир — как море, город — как пучи­на, человек — как легкая ладья, а наш брат — разу­мею о себе — как легкое бремя или как обломок доски, проносимой всюду морем, поглощаемый и извергаемый не только пучиной, но и каждой волною. Что, если бы не Господь Иисус Христос, не имя Его, всесвятое и всесильное! Где бы тогда очутился такой ничтожный человек, как я?

Должно сознаться, что пути Божий не таковы, ка­ковы пути человеческие, и потому повиноваться им надлежит очень охотно, хотя бы мы и не видели благ и конца желаемого. Страстный глаз, обыкновенно, как подслеповатый или исполненный желчью, видит толь­ко так, как сам устроен и расположен.

Живя теперь всегда в страстях, в суетах — в ко­митетах, в собраниях, в людях больших, в шуме молвы и разных происшествий,— можно ли, не странно ли видеть то, что свыше посылается? Господи, просвети тьму мою!

Будущая неделя имеет и будущее расположение: когда оно будет, тогда лучше будут видны и нужды, и расположение их по дням. И кто знает: смерть может прийти ранее не только будущей недели, но и завтраш­него дня.

Господь благословляет и благами всеми, и всем временным, и каждой минутой. Благословим Его за сии бесчисленные благословения, повинуясь Ему в смирении и страхе, в любви и мире со всеми братиями земнородными.

Без даты.

55. Благодарность за посылку креста

Ваш крест легок, да и с золотом! Но да не хвалит­ся хвалящийся: и одна песчинка может быть для нас не­сносной тяжестью, когда она будет не во славу Иисуса Христа и без Его помощи. Например,— говоря при­менительно,— когда песчинка попадет в глаз, тогда не страждет ли и глаз, и весь человек?

Благословите и Вы Господа. Он попускает и ис­кушать, и искушаться. Есть польза — и, без сомнения, великая — и искушающим, и искушаемым; по крайней мере, так мне кажется. Со своей стороны только боюсь хладнокровия и того, чтобы не обрадоваться спокойст­вию, которое как милость, как крупица, брошена мне от трапезы богатой, но, впрочем, так велика эта крупица, что я сыт.

Прошу Ваших молитв. Благодарю за бесценный дар и за участие Ваше, которое тем приятнее, что рас­творяется советами и утешением небесным.

Без даты.

56. О посылке проповедей. О сновидениях и прочем

Вместо одной проповеди посылаю три, хотя все не нравятся. Прочитав, бросьте или сожгите. Может быть, так чувствовать и рассуждать заставляет самолюбие, но тем лучше, что оно хотя открывается,— дабы не закоснеть.

Ваше описание сна читал и приметил, что вообра­жение повторяет во сне те же самые вещи, которые встречаются днем. Глубокое впечатление, произведен­ное когда-нибудь в душе, во сне пробивается сквозь все мечты и поражает область мыслительную. В дока­зательство сего соображения я видел сон по прочтении Вашего письма, очень близкий к тем мыслям, которые были у меня при чтении.

Правда, сон назидательный надобно обращать в назидание, но не должно успокаиваться на мысли, буд­то сон открыл все Ваше состояние. Нет, в нем много неверного, сбивчивого, несвязного, а потому и не со­всем полезного к назиданию. Начало представляет бо­лее странностей, нежели благоприятности. Уничиже­ние до того, чтобы сознаться в нищете духов­ной — ума и мыслей — превосходно. Но оно только во сне, а наяву еще нет.

Сидение в углу с терпением от всех пренебреже­ния также хорошо. Но пока Господь не переменит Ваше состояние, должно молиться, чтобы не ввел в та­кое искушение. Теперь, если детали сна и само начало неверно, то и последствие неверно. Хотя в нем много истины, но поскольку нет любви и мира, а только раздражение, то оно не от Господа. Он учит так, как Сам есть: кротости и смирению сердечному, ибо кроток и смирен сердцем (Мф.11, 29)!

Помедлим заниматься сновидениями — они для нас могут стать пищей мечтания и надмения. До­вольно быть при ногах Иисуса Христа распятого, чтобы смиряться до той степени крестной, с которой начинается восстание, то есть терпение наших собственных крестиков. Верю, что Вы забыли о сне своем, и прошу: забудьте, памятуя о едином Господе!

За Вашу посылку — я думаю, богатую по цене, а еще богаче — по Вашей любви, которая простирается даже туда, где Вас нет,— приношу благодарность. Не знаю, есть ли какое-нибудь воздаяние в том, что я благо­дарю словами, а не вещами. Буду молить Господа, чтобы вразумил меня и в сей неизвестности, как в маленькой темноте, где слабый ум претыкается, ничего не видя.

Желаю вам благополучного приготовления. Решась, не сомневайтесь. Колебание не свойственно упованию.

Телом здоров, а душой? Приходят минуты, когда не знаю, к чему приступить и что делать. Простите мне о Господе Иисусе Христе, что более писать не могу по причине душевной моей слабости. Скажу только: Вы не имеете ни нужды, ни причины горевать о моем горе, которое, однако, я должен принимать как дар от Щедродателя — пострадавшего и за меня Господа моего.

Без даты.

57. Выражение благодарности за участие

Не грешная моя рука, не язык мой, дерзкий и гнусный, не сердце, исполненное скверн житейских, но Господь Иисус Христос да благословит Ваш путь, Ваши труды и особенно дух, труждающийся ко славе Божией. Путь до Твери недалек. Путь до неба, хотя еще ближе, однако, труднее, нежели до Твери,— о сем беспокойтесь.

Хвалю Господа, благодарю и не знаю, когда и чем могу возблагодарить Его за ближних моих, которые благотворят мне, недостойному! Ваша любовь, как огонь, проникает самое сердце. Боюсь, чтобы ею не за­любоваться, ибо только Господь есть любовь наша.

С приготовлением всего дорожного немножко помедлите. Ныне в шесть часов вечера Преосвящен­ный митрополит будет у Государя, и потому судьба моя может решиться иначе, нежели предполагается. Вы все расположение и приготовление оставьте его сиятельству.

Впрочем, извините — нет времени. Да будет Ваш путь благословен! И мое горе благословенно да будет! Аминь. Буди имя Господне благословенно о всем (Пс.112, 2)!

Без даты.

58. О слабости духовной и единении духовном

Много и о многом надлежало бы мне писать к Вам, но еще немного сил телесных, способных соответ­ствовать желанию сердца. Правда, на свете, в царстве Иисуса Христа, в царстве Божием, нет ничего мало­важного, ничто не безделица. Я согласен с Вами. Но обычай мира одним присвоил такое название, дру­гим — другое, одних называет благородными, дру­гих — высокородными, а иных сиятельными. Если это везде и у всех, то я не виноват, что увлекся не оскорби­тельным, но общим наименованием. Однако благодарю за смирение, коим желаете славы не себе, но Госпо­ду — желаете и желайте всегда.

Я ослабел или упал духом,— П. Ф. говорит про меня справедливо. И еще более справедливо сказал бы он, что у меня, непотребного, и совсем духа нет. Благо­дарю его. Зачем же мне к нему писать, когда он судит правильно? Точно, у меня духа нет, ибо чувствую в себе только все человеческое, низкое, греховное,— чувствую одни мерзости. Скажите, это ли плоды духа? Господи Иисусе Христе! Ты один и единым Твоим именем можешь освятить мою нечистоту, и душевную, и телесную!

Некоторые слова к Вам написал грубо. Болезнь и грубый мой нрав очень легко могли излиться в таких словах. Ваше сердце, Ваша любовь, а особенно слад­чайший Иисус Христос да усладят горечь мою грехов­ную, которую Вам досталось вкусить из слов моих или из чувств, горечью отравленных.

Радуюсь искренне, что Ваше состояние — как тихая заря, орошающая питательной, теплой влагой и ум, и сердце, и все существо. Конечно, надобно опаса­ться, чтобы сия светлая, росоносная теплота не помра­чилась грехами, не охладилась суетой и враждой на ко­го-нибудь, не иссушилась небрежностью к молитве и прочим духовным занятиям. Впрочем, не унывайте, если она на время скроется, погаснет или иссякнет: это знак испытания нашей верности, однако и следствие каких-нибудь грехов наших. За все благословляйте Господа — Он из всего извлекает нашу пользу, из все­го как бы по частичке берет и созидает наше спасение.

Больная голова, а особенно сердце, отвыкнув от действий, смягчающих его разными встречами, не мо­жет так легко и скоро разрешать недоумения сердеч­ные или только умственные. Напряжение в болезни есть новая болезнь. Прошу дать время, и, может быть, тогда все само собою разрешится.

Вам угодно было соединить желания на одной хартии в знак единения духовного, в Господе, любовью духовною. И притом соединить тогда, когда Любовь наша — единая, истинная, святая, вечная, единосущ­ная Отцу — явилась в торжестве Воскресения — во свидетельство Божества Своего перед небом, землей и преисподней.

Сия же Любовь Божественная да укрепляет, да соединяет все более и более сердца ваши, любезные мои, и таким образом да привлекает к Своему царст­вию! Подобно якорю, можно удерживать других, а не только самому держаться союза любви, связующего верных Господу.

Без даты.

59. О неторопливости и осмотрительности в подвигах духовных

Сознавайтесь проще и смиреннее, но в тишине, в покое, а не в смущении, не в тяжкой торопливости и из­лишнем рвении. Все должно расти постепенно, потихо­ньку. Ничему нельзя быть вне законов постепенности, вне законов покоя, в коем Бог почивает. Он сам есть покой, а потому и нам должно идти к Нему в покое.

Чтобы не оставаться на одном и том же месте, не сделав вперед ни шагу, идите каждый день понемногу. Замечайте за собою каждый день: что делаете, что де­лали и что сделали. Каждый день поставляйте себя пе­ред Господом, сколько можете, в правосудии, в чистоте совести, в простоте мыслей. Повторяйте пресвятое имя Его со страхом и любовью, как можно чаще, наедине или при людях, в уме.

Сделайте милость, берегитесь наружности. Она обнажает сердце и открывает врагу способ выкрады­вать все духовное сокровище. Любите хранить драго­ценности взаперти, в тайных или скрытых местах.

Жемчужина и бриллиант не валяются, где попало. Их убирают с осторожностью, а хранят с прилежанием.

О, сколь дороже, блистательнее, чище жемчужи­на молитвенная и бриллиант духовный! Как она бела и чиста! Как он светит и блещет! Имя Иисуса Христа, как бриллиант, не угасает в сердце, если засветится лю­бовью, как жемчужина, лежит и украшает тишину ду­ховную в душе, если оная обретет бдительное внимание к молитве. Приобретается то и другое. Потерпи Госпо­да — и услышит, и приидет, и вселится!

Нельзя, повторяю Вам, нельзя спешить там, где едва можем ползти. Нам хотя бы чуть-чуть передвига­ться по узкому и тесному пути Божию. О сем позабо­тимся, о сем помолимся, сего поищем.

Без даты.

******

Богопочитание заключается в познании догма­тов благочестия и в добрых делах. Догматы без доб­рых дел не благоприятны Богу. Не приемлет Он и дел, если они основаны не на догматах благочестия. Ибо что пользы знать хорошо учение о Боге и постыдно жить? С другой стороны, что пользы — быть воздер­жанным и нечестиво богохульствовать? Потому по­знание догматов и бодрствование души есть величай­шее приобретение.

Свт. Кирилл Иерусалимский