Заповедь 1: «Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози инии разве Мене»

Скачать Заповедь 1 в формате docx

Почитай Бога умом
1. ГРЕХИ НЕВЕРИЯ
** Неверие в слово Божие
** Отрицание Промысла Божия (деизм)
** Кратковременный только упадок веры в Промысл при взгляде на то, как зло торжествует, а добродетель угнетена
** Пытливость при виде непонятных действий Промысла
** Будто Бог лицеприятен
** Атеизм (безбожие)
** Пантеизм (всебожие)
** Дуалим (верование в два начала: доброе и злое)
** Материализм (будто все из материи, которая вечна)
** Рационализм (гордое умствование о предметах веры)
** Натурализм (отрицание чудес Божиих)
** Мистицизм (искание в вере только таинственного и чудесного)
** Фанатизм (изуверство)
** Индеферентизм (будто все веры равны)
** Фатализм (неизбежная судьба)
** Будто почитать Бога нужно одним духом, а не телом
** Ересь (упорное какое заблуждение против веры)
** Неразумное представление в Пресвятой Троице многих богов
** Неисповедание Иисуса Христа Богом
** Будто не будет на том свете вечной муки
** Будто совсем нет загробной жизни
** Неверие учению, правилам и власти вселенской Церкви
** Открытие своих сомнений в вере другим с намерением породить в душе их те же мысли
** Тайная преданность расколу
** Непоспешние обратиться из раскола
** Сугубый грех в расколе: совращение в него других самозванным учительством и священством
** Отречение от христианской веры, или богоотступничество

2. ГРЕХИ СУЕВЕРИЯ
** Непосредственное волшебство, чародейство и гаданье
** Ворожба по библии или по псалтырю, где развернется, а также употребление разных суеверных молитв и заклинаний
** Обращение к волшебникам и ворожеям
** Спиритизм (вызов духов и душ» умерших)
** Талисманы (таинственные предохранения от болезней и других злополучий)
** Демонология (домовые, водяные, лесные, ведьмы и проч.)
** Bеpa всяким снам и соответственное тому расположение своих действий
** Чрезмерная вера в предчувствия
** Верование встречам и другим приметам
** Свечи за упокой живых
** Религиозные, предрассудки, т.е.: а) в таинствах; б) в обрядах церковных; и в) относительно некоторых праздничных дней

3. ГРЕХИ ПРОТИВ БОГОПОЗНАНИЯ
** Беззаботное незнание истин и заповедей православной веры
** Незнание главнейших молитв, а также Символа веры и десяти заповедей
** Нестарание приобрести себе Библию или только Евангелие, молитвенник, равно как небрежное обращение с этими книгами
** Выход от проповедей или разговор за ними
** Слушание или чтение проповеди слова Божия с посмеянием или для одной критики
** Пренебрежение чтением Четь-миней и название чудесных сказаний в них ложным преданием
** Незнание жизни своего святого и неподражание его житию
** Чтение книг или рукописей, написанных против святого Православия, и дружество с людьми неверующими и вольномыслящими

4. ГРЕХИ ПРОТИВ ТРЕЗВЕННОСТИ УМА И ДУХА ПРЕД БОГОМ
** Рассеянная молитва
** Молитва только наружная к нестарание приобрести умную молитву, незаботливость о молитве Иисусовой
** Неисполнение утренних и вечерних молитв по лености или небрежению
** Прежде молитвы утром мысли и разговоры о житейском
** Пренебрежение молитвою пред столом и после стола
** Неисполнение молитвы пред началом и после окончания каждого труда и работы
** Богохульные помыслы, преимущественно на молитве
** Занятие ума одним земным
** Забвение о вездеприсутствии Божием
** Забвение о своем ангеле-хранителе

Почитай Бога умом

Первая заповедь внушает человеку почитать Бога или служить Богу, прежде всего умом: потому что ум есть главная, владычественная сила всей природы нашей. Отсюда нарушениями первой заповеди могут быть:

1. ГРЕХИ НЕВЕРИЯ

Неверие в слово Божие

Первый шаг наш к Богу—верить Его святому Откровению, в котором заключаются вечные истины, без которого мы были бы блуждающими. Между тем одни верят Библии, и не принимают в ней одного какого либо текста (как например: «идут cии в муку вечную» (Мф.25,46): но и «иота едина… не прейдет от закона» (Мф.5,18). Другие не признают откровением Божием и целых библейских книг: но со­став священных книг Библии не просто как либо произошел и принят в Церковь, а утвержден Вселенскими соборами (Афан.Вел.39 посл.). Есть, к крайнему сожалению, отвергающие все Божественное Откровение Ветхого и Нового Завета и желающие остаться с одною естественною, или натуральною верою. Но естественная религия, как видно из истории всех народов, непросвещенных христианством, была и находится в самом жалком состоянии. Как, в самом деле, человек одним своим умом может дойти до правильного познания Бога и достойного почитания Его? Он — бесконечно выше человеческого ума. Тех, которые совсем не веруют слову Божию, а веруют только своему уму, для которых свидетельство или учение слова Божия не составляет важности и окончательного заверения в вопросах относительно веры и богопочитания, тех (страшно сказать!) Церковь в неделю православия подвергает анафеме(отлучает).

Отрицание Промысла Божия (деизм)

Есть люди, которые признают бытие Бога, но не признают Промысла Божия. По их мнению, «будто бы мир и все твари сами собой продолжают существовать по тем силам и законам, которые даны им вначале от Бога; будто бы в истории всего человечества и в ежедневной жиз­ни человека все бывает в силу сцепления обстоятельства, а нет постоянного живого участия Бога; словом, будто бы весь мир, после того как сотворен, уже не нуждается в постоянной и непосредственной поддержке от своего Творца и предоставлен самому себе». Все это совершенно проти­воречит слову Божию, в котором о видимой природе, например, говорится: «отвращу же Тебе лице, возмятутся» (Пс.103,29); т. е. живые твари, населяющие мир, в случае оставления их Творцом, смущаются даже до возвращения в прежний свой прах. И еще: «Отец мой доселе делает и Аз делаю» (Ин.5,17), т.е. на мир очевидны два действия Божии: творение и промышлениео нем. Мир тогда бы только не нуждался в дальнейшем участии или содействии для своего существования со стороны своего Творца, когда бы он был всесовершени решительно самостоятелен. Но таким он не был и не может быть, иначе он не отличался бы от Творца-Бога, который один есть всесовершенное и вполне самостоятельное, самобытное существо. Ограниченность же и несовершенство мира требуют Промысла Божия. А что в мире много нестроений и зла, этим не унижается до­стоинство божественного Промысла. При множестве неустройств еще не извращается весь порядок мира; на ряду с некоторыми неустройствами и беспорядками видим и чувствуем, что «прекрасен (вообще) мир Божий».

Кратковременный только упадок веры в Промысл при взгляде на то, как зло торжествует, а добродетель угнетена

«Доколе грешницы восхваляться» (будут торжествовать), вопрошал Давид (Пс.93,3), и затем духом пророческим рассудил: «по лукавствию их погубит я Господь Бог» (Пс.93,23). Если взять во внимание общечеловеческую жизнь, то будет видно, что добро все-таки достигает своих целей и торжествует, а зло остается постыженным. Разве Господь Бог не всемогущ, чтобы оправдать, осуществить те благие цели, какие Он предположил вначале для мира и человека? «Концом дело красится», и конец миpa со всемирным судом, новая вечная жизнь с ее воздаяниями, покажут, на какой стороне победа.—Но и теперь, в примерах самой частной жизни, нередко представляются такие случаи: Бог неожи­данно карает людей, которые, будучи «сильными, хвалятся в злобесвоей» (Пс.51,3), или же, не имея особенной внешней силы и значения, только грешат безнаказанно. По сему грех говорить: «до Бога высоко… верно, не видать, забыл Бог»! Христианин всего себя должен вручать Промыслу, помня учение евангельское: «вам же» (т. е. верным слугам Божиим) «и власи главнии вcи изочтени суть» (Мф.10,30).

Пытливость при виде непонятных действий Промысла

«Крепльших себе не испытуй» (Сир.3,21). Когда в чем ясны пути Божии, тогда человек и сам должен с благоговением удивляться этим путям и вслух других поведать их, чтоб вместе с другими прославить Бога. Но если пути Божии в каком либо деле до времени необъяснимы и таинственны, то излишнее старание познать, откуда они или к чемуведут, смелое толкование их для других, составляют грех; потому что тут начинается высокоумие, близка опасность заблудиться. Лучше на сей раз оставаться в «священном благоговейном недоумении».

Будто Бог лицеприятен

«Не на лица зрит Бог» (Деян.10,34). Богат ли кто или беден, даровит или скуден дарованиями, русский или иностранец православный, духовного или светского звания,—все пред Богом одинаковы, если истинно и правильно почитают Его. Пощаду от Него за что, или особенную милость в чем находят некоторые лица не просто как-нибудь, но или за свои добрые заслуги, добрые жертвы пред Ним, которые вполне открыты Ему и которых часто не постигают люди, или же по особенным преднамерениям Его об этих самых лицах. Таким образом, неосновательны подобные мысли, таящиеся в душе или прямо высказывае­мые: «чем достойнее меня такой-то? чем же я грешнее других? людям все, а мне нет ничего».

Атеизм (безбожие)

«Рече безумен в сердце своем: несть Бог» (Пс.13,1). Мысль, что есть существо высочайшее и самобытное, Бог превечный, глубоко положена вдуше человеческой и составляет для человека такую же действительность, как действительно то, что сам человек существуете на свете, или как верно, что дом не может построиться сам собой, часы не пойдут без мастера: стоит только среди светлой ночи стать в поле пред небом, усеянным звездами, и душа заговорит о Боге. Посему дойти до отрицания не только Откровения и Промысла Божия, но и самого бытия Бога, дойти до такой крайности, можно не иначе, как намеренно, или насильственно. Для этого надобно заглушить в себе при­родное убеждение о Богe,—убеждение, которое остается и в духах падших (Пс.13; 1Кор.1,14) (всего чаще развращенная жизнь наделяет человека таким неверием (Иак.2,19). Отсюда вина безбож­ника—вина ужасная.

Пантеизм (всебожие)

Св. Писание нигде не сливает Бога с Его творением, и мир произошел не из существа Божия, а из ничего, по всемогущему слову Бога. Итак особое есть мир, и осо­бое отличное от мира и личное существо есть Бог: «той есть прежде всех» (Кол.1,17), «сый над всеми Бог» (Рим.9,15). (Деист чрез­мерно отдаляет Бога от мирa, а пантеист не в меру приближает божество к миpу). Затем, если б все су­ществующее было Бог или развитие божества, то в мирe не было бы перемен и недостатков, так как Бог ни­когда не изменяется и совершен во всех своих свойствах, во всей своей жизни. А между тем мы видим каж­дый день и на каждом шагу перемены, как в природе нас окружающей, так и в самих себе. В таком слу­чае и самые грехи разумных существ нужно было бы отнести к Богу, что, очевидно, будет верх безумия.

Дуализм (верование в два начала: доброе и злое)

Можно, ли представить, чтоб были два равносильные, независимые божества, одно — доброе, а другое — злое, и отсюда два начала действий в мирe? Но так как две всемогущие силы вместе быть не могут и необходимо для каждой от­делить или вообразить особенные пределы; то в данном месте и в данное время человеку все-таки нужно находиться во власти одной которой либо из них, или быть под за­висимостью одного божества, что также ни с чем несо­образно. Нет; истинный Бог—один от вечности, как верховное начало всего. Он ни с кем, так сказать, не борется. Противная же Ему сила произошла в последствии, и эта сила, т. е. зло, или грех, сама в себе показывает не силу, а одно бессилие, или немощь. Понятие «злое начало, злая сила» в смысле злого бога непримиримо с понятием об истинном Боге, так как Бог может быть только добрым. До каких странностей и явных противо­речий доходит человек неверующий!

Материализм (будто все из материи, которая вечна)

Материализм, объясняющий все существующее из материи, которая будто бы одарена для бытия своего силой,— есть также один из страшных видов неверия. Исклю­чая бытие в мире чего либо духовного, называя все веществом, материализм отвергает и все святое, низводит человека в состояние одной животной жизни: «да ямы и пием, утре бо умрем» (1Кор.15,32), вот что думают в себе люди с таким убеждением. Это значит — человеку сравнить себя со скотом, которого закалают (Пс.48,13). И не значить ли это, вместе с тем, отказаться от здравого смысла, чтоб например, и свою душу и свободу считать только движением материи, чтоб миру, который изменяется и через каждые 12 месяцев получает новую цифру года, предоставить право неизменного вечного бытия? Справедливо, посему, Цер­ковь подвергает анафеме, (в неделю православия) и такого рода неверующих.

Рационализм (гордое умствование о предметах веры)

Предметы веры нужно объяснять и содержать в духе же веры. Философия, имеющая свое значение в науке, по предметам веры добровольно должна смириться «в послушаниe Христово» (2Кор.10.5). Иначе человеку не понять божественной истины. Покоряя свой ум святому откровению вполне, а не частью только, человек с услаждениемусвояет себе бо­жественную истину. Но лишь только он начнет высокоумствовать в предметах веры, лишь только позволит себе говорить: «что мне апост. Павел?» и встретит множество недоумений и противоречий; потому что ум наш не только ограничен, но и вследствие грехопадения Адама покрыт каким-то мраком относительно высоких духовных истин, таит в себе какое-то противление божественному.

Натурализм (отрицание чудес Божиих)

«Аще дел (т. е. чудес и знамений) не бых сотворил в них… греха не быша имели»,сказал Спаситель об евреях, не поверивших и чудесам Его (Ин.14,24). После  этого отрицать даже одно какое либо чудо (например, как евреи прошли по Чермному морю), составляет большой грех. Но говорить, будто совсем «не бывает чудес» или ста­раться объяснить чудеса обыкновенным образом, силами природы, не самое ли богопротивное неверие? Нет, чу­деса необходимы для высших целей Божиих, например, для подкрепления в людях веры и для обличения лживых верований и неверия. В чудесах виден особенный мило­стивый Промысл Божий о Церкви. Чудеса, однако, не нарушают течения дел во всей природе, как только временные, редкие и местные нарушения законов природы. Чудеса, вместе с тем, несомненно свышеестественные дела Божии; так например, нетление мощей и бывающие на глазах всех исцеления у святых мощей, из каких же зако­нов природы могут быть объяснены?

Мистицизм (искание в вере только таинственного и чудесного)

«Аще хощети внити в живот, соблюди заповеди» (Мф.19,17).Зна­чит в спасении души главнеe всего требуются добрые дела. И лучше в простоте сердца трудиться для Господа Бога добрыми делами, чем искать в вере только таинственного и чудесного. «Ложный мистик, между тем, укло­няется труда и подвигов для спасения души; он только любит рассуждать о том, что нужно жить по-духовному; он даже с презрением смотрит на свое внешнее положение, на свои обыкновенные обязанности, будто бы препятствующие его духовному совершенству; он любит таинственные толкования свящ. Писания; думает в каждом обстоятельстве видеть особенное чудо, ожидает себе во всем чудесной помощи. Таким образом, он доходит ино­гда до совершенно-ложных представлений и верований. В самой вере неверие!

Фанатизм (изуверство)

«По ревности гоних Церковь Божию» (Фил.3,6). Дух христианства, действительно, есть дух сильный и пламенный; но вместе, с тем это дух разумный, кроткий и терпеливый. Христос-Спаситель запретил апостолам, когда они со своей стороны находили нужным низвести огонь с неба на те селения, которые не приняли Его евангельской проповеди (Лк.9,54-55). Так, совершенно богопротивны истязания «во имя веры», —делает ли их человек над самим собой (например, в расколе самосожжение, решимость больного на перекрещивание в проруби) или допускает над другими, т. е. над теми, которые мыслят и веруют иначе или только противятся принятию православия.

Индеферентизм (будто все веры равны)

«Едина вера, едино крещение» (Еф.4,5). А возможно ли подумать, чтоб Бог, чистый и праведный, с одинаковым благоволением принимал и убеждения христианина, который признает Иисуса Христа своим искупителем, и веру еврея, который напротив ненавидит Христа, и религию маго­метанина, для которого Магомет, человек развращенный, выше всех пророков? Если б все было равно, кто бы как ни веровал, да был бы честным человеком по сво­ей вере, — в таком случай Спаситель не обличал бы заблуждений фарисеев и верований саддукеев. Нет; отда­вать одинаковую честь всем верам, между тем как они различны по смыслу и к различному образу жизни располагают,—это значит не иметь никакого уважения ни к истине, ни к добродетели;—значит одобрять всякое заблуждение и всякие безнравственные правила, в роде тех, какие, например, можно встретить в алкоране. Такое равнодушие к единой истинной, или православной, вере, которая необходимо должна же быть между прочими верами, хуже и самого неверия.

Фатализм (неизбежная судьба)

«Предложила ти огнь и воду, и на неже хощеши простертши руку твою» (к чему хочешь, т. е. к огню или воде, того и касайся) (Сир.15,16). И Господь Иисус Христос обыкновенно учил: «аще кто хощет по мне ити» (Мф.16,24); «аще хощеши совершен бытии» (Мф.19,21). Да, человеку дана полная свобода действовать. Но ни «судьба (особенно случай), ни рока», ни «слепого случая», который будто «написан на роду», ни «обстоятельств», которые будто бы невольно приводят человека к тому или другому состоянию в жизни и которых будто бы никак нельзя предотвратить («чему-де быть, того не миновать»), ни «счастливой звезды или доли», как напротив и неизбежной «горькой участи»,—ничего подобного решительно нет и не может быть. Все это слова без всякого смысла или как «ничто», одни выдумки, одно сочинение человека. Так верили язычники: они представляли себе под именем «судьбы» особое божество, которого власть над людьми будто бы своенравная. Лжеверие так же слышится и в этих, во-видимому, богобоязненных речах иного человека: «как Бог велит.., видно Богу угодно», если так, т. е. в дух нерешительном, говорится и там, где воля Божия давно и несомненно известна, (например, идти в церковь, говеть в пост) или где человек сам кругом виноват (например, в потере вещей от своей неосторожности). Са­мое богопротивное лжеверие выражает преступник, когда «судьбою, предопределением Божиим» называет свои без­законные пути и даже человекоубийство, ссылаясь на то, что «без Бога он шагу не мог сделать ни в чем». Нет; жизнь человеческая сколько зависит от Бога, столь­ко же и от самого человека, которому Бог дал свободуи не препятствует каждый раз своим всемогуществом делать по свободе злое, что значит судьбы Божии (Рим.11,33). При этом надобно помнить и ясно различать, что есть «прямая воля Божия» на дела человека, т.е. на добрые дела, и. есть только «попущение Божие» на них, т.е. если они злы. Иначе сказать: «одно совершается по воле Божией, а дру­гое бывает по попущению Божию; все же совершающееся совершается по суду и определению Божию: тайно, от Бога или в независимости от Него ничто не бывает и не мо­жет быть».

Будто почитать Бога нужно одним духом, а не телом

«Прославите Бот в телесех ваших, яже суть Божия» (1Кор.6,20). Это решительно мечта верить, будто почитать Бога довольно одним духом,—без крестного знамения, без поклонов, без икон, без хождения в церковь, без украшения храма и т. и, Вернее сказать: это только намеренная уклон­чивость от всякого богопочитания, лень служить Богу, прикрываемая ложными суждениями. Сам Господь наш, Иисус Христос, как Богочеловек, преклонял колена на молитве и ходил в храм Иерусалимский на поклонение.

Ересь (упорное какое заблуждение против веры)

«Развратися… и согрешает, и есть самоосужден» (Тит.3,11), сказано об еретике, т. е. о таком человеке, который, не опровергая православного учения в целом, произвольно исказил какой либо догмат веры (как никогда Арий о сыне Божием или как некоторые особенные секты в нашем расколе). Сомнения только в вере или заблуждение или самый раскол, равно как защита своих ложных убеждений,—еще не составляют ереси. Ересь—отрицание или извращение божественного догмата, или существенного члена веры, притом—с крайним упорством. Посему полная вина человека, придумавшего или принявшего уже готовую ересь, настает только после того времени, как Церковь обличит его, а он продолжает упорно держаться своего мнения, которое противно вселенскому верованию. После этого строго воспрещается правилами церковными иметь с таким человеком религиозное, да и обыкновенное, общение (Апост.пр.45; Лаод.9 и 37).

Неразумное представление в Пресвятой Троице многих богов

«Сии три едино суть» (1Ин.5,7).Не в том же смысле мы исповедуем Бога троичным, в каком и единым: в Боге три лица и одно существо, или одна жизнь, так что лица Его ни на одну точку не отделяются одно от другого, су­ществуя от вечности вмести. Кроме же Пресвятой Троицы нет Бога.

Неисповедание Иисуса Христа Богом

«Отметаяйся, яко Иисус несть Христос, сей есть ан­тихрист» (1Ин.2,22). Как страшно быть названым антихристом! И если Иисус Христос не есть Бог и не Богочеловек, а только мудрый человек: в таком случае мир доселе не искуплен, — Спасителя доселе для нас нет, все мы остаемся в безысходном состоянии. Какое безотрадное неверие! Нет,—не только словесное возражение, но и колебание в мысли, тайное двоемыслие относительно Божества Иисуса Христа—гибель для веры. Человеческие дела Спа­сителя (например, ядение, сон) говорит только о том, что Он был действительным, как и мы, человеком. Но, затем, необыкновенное рождение Его (по зачатию Девы от Духа Святого), безгрешность и святость во всем, все­могущая сила в чудесах и засвидетельствование о Нем свыше,—показывают в Нем истинное Божеское Лицо, каким только и мог быть Спаситель мирa.

Будто не будет на том свете вечной муки

Ясны и решительны слова Спасителя: «идите от Мене проклятии во огнь вечный… И идут сии в муку вечную» (Мф.25,41,46). Это не угроза Божия под условием, хотя много даже условных угроз выполнено со стороны Бога, когда люди сами не выдерживали условий, как например, смерть Адаму, потоп, казнь евреям и т. п. Нет; это, так сказать, одно про­рочество Спасителя. Спаситель приводить слова, в которых Он произнесет свой суд на грешников, хотя вместе с тем Его пророчество не подвергает никого вечной муке «по какой-то необходимости». Итак, не соглашающийся с тем, что будут на том свете огонь и прочие муки, заслуженно по суду Церкви подвергается анафеме (Опред.5 вс.соб.). Он называет эти наказания грешнику чрезмерными, жестокими. Но не дерзость ли считать себя милостивее Бога, Который, при своем милосердии, не щадит же нераскаянного грешника? Грешник сам себе созидает вечную муку своею неспособностью или неготовностью быть вместе с Богом и со святыми в раю.

Будто совсем нет загробной жизни

«Не убойтеся от убшающих тело, души же не могущих убити» (Мф.10,28). Душа умереть и сгнить не может, потому что она не тело. Рассеяться также не может, потому что она не воздух, а тонкая, простая и невидимая сила. Про­должение ее жизни после смерти тела ничто не препят­ствует, потому что живут же духи, ангелы. Но и тело человека некогда оживет: «востанут, иже во гробех» (Ис.26,19). Столь несомненна загробная жизнь! Подавить в себе веру в бессмертие страшно и потому, что при отсутствии этой веры человек легко решается на самовольное распоряжение своею жизнью или, вместо прошения к Богу: «христианския кончины живота…», желает себе естественно-то умереть так, чтоб ни на минуту не встретиться со своею совестью, которая стала бы его мучить и могла бы еще расположить к покаянно во грехах, т.е. желает себе смерти в одно мгновение.

Неверие учению, правилам и власти вселенской Церкви

«Аще Церковь преслушает, буди тебе яко язычник и мытарь» (Мф.18,17).0слушание Церкви, когда оно происходит соб­ственно от неверия, по справедливости подлежит такому суду; потому что Церковь вселенская есть «столп и утверж­дение истины» (1Тим.3.15): она живет истиной и не может заблуж­даться. А таким образом учреждения ее (например, о поминовении усопших) спасительны; власть ее, благословение или анафематствование, голос на вселенских и, принятых вселенскими, поместных соборах, а также и в каноне церковном вообще, — все это непустые звуки. Лучше же быть названым «односторонним или недовольно просвещенным человеком»и веровать, чем при учености своей представлять себя умнее Церкви и таким образом быть уже не сыном ее, а судьей.

Открытие своих сомнений в вере другим с намерением породить в душе их те же мысли

«Прииде враг… и всея плевелы посреде пшеницы» (Мф.13,25). Bеpa живая и простосердечная составляет истинное богатство человека. Поэтому похитить у кого все это богатство или только часть его— тяжкий грех пред Богом и тяжкая обида ближнему.—Апостол Петр, не уверовавши у самого гроба воскресению Господа и только таивший в душ своей «дивление», или сомнение, на сей раз, скорее удостоился видеть Воскресшего (Лк.24,12,34), чем Фома, который выражал пред другими свое сомнение: «аще не вижу..» (Ин.20,25,26).

Тайная преданность расколу

Держаться в душе раскола, и в то же время пока­зывать себя православным, например: на ряду с прочими приходить к исповеди и святому причастию, значит ни во что вменять святые таинства и сугубо прогневлять Бога.

Непоспешние обратиться из раскола

Раскол старообрядства обличается: и внутренним своим разделением, потому что он, не имея единого начала, с первого же раза распался на большое число толков, ко­торые не во мнениях только несогласны между собой, но иразделяются в любви (Ин.20,25);—и отсутствием в нем законного священства, без которого не может быть совершения спасительных таинств и преподаяния благодати;—и очевидным лишением его Божия благоволевия, потому что Бог еще не проявлял между раскольниками-старообрядцами никаких чудесных знамений, ни мощей, ни чудотворных икон. И так медлить—обратиться из раскола, особенно после того как его заблуждения выяснены или священником-увещателем или книгой какой,—непростительная беспечность о спасении души. При этом оправдания: «родился в расколе, родители не благословили переменять веру, старшие в семье не обращаются»;—пред судом доброй совести не имеют значения.

Сугубый грех в расколе: совращение в него других самозванным учительством и священством

«Иский развратити… от веры…. Се рука Господня на тя» (Деян.13,8,11)! Совращающий других в раскол грешит чрезмерно тяжко; потому что он насилует совесть ближнего в столь важном деле, как вера, или исповедание веры;—по той причине, что он человек грамотный и начитанный, ско­рее бы он и сам должен был убедиться в заблуждениях раскола и другим, которые ему доверяют, обязан был бы раскрыть эти заблуждения; затем, он почти всегда действует из видов корысти или честолюбия; дер­зая же совершать таинства, святотатствует. С подобною ответственностью пред Богом грешат богатые между раскольниками, которые сманивают в раскол бедных сво­ими деньгами.

Отречение от христианской веры, или богоотступничество

Кто не только словом, но и делом, не только тайно, но и открыто, притом свободно, без всякого принуждения отрекается от христианской веры и возвращается снова к жидовству или магометанству: тот есть богоотступник и «о гресех его не обретается жертва» (Евр.10,26). Святая церковь предает его на вечное осуждение, если он не поспешит об­ратиться к православной вере (Петр.алекс.пр.4). Таков был Юлиан-богоотступник; таковы ныне отступники из крещеных татар. Какая ужасная участь—быть у самой двери к царству небесному, и увидать потом затворенною пред собой эту дверь!

2. ГРЕХИ СУЕВЕРИЯ

Непосредственное волшебство, чародейство и гаданье

Последнее допускается: 1) по книге: «Соломон»; 2) по картам и посредством стучащих столов; 3) на воде; 4) на воске, олове, в трубе и чрез зеркало; 5) по полету птиц и пению петуха; 6) по звездам и свисту ветра; 7) чрез прислушивание под окнами и на перекрестках, и 8) чрез цыган.

Волшебствов ветхом завете наказывалось смертью (Лев.20,27); по­тому что в нем заключается отступление от Бога и вера в тайные злые силы.—Волшебник решительно переходить на сторону врагов-противников Божиих, т. е. бесов, и непосредственно с басами сообщается.—За чародейство (ворожба с отравой), или колдовство, к которым отно­сится и деревенская порча (заломы), ожидает грешника казнь «огнем и жупелом» (Апок.21.8); потому что здесь злоба человеческая предает ближнего своего самой бесовской зло (например, чтоб человеку расслабеть членами тела, даже сойти с ума и т.п.). За разные гаданья правилами соборными на­значена шестилетняя епитимия (6 вс.61). И—справедливо. Кто гадает, т. е. старается узнать будущее или никому неизвестное, не по детской только игре, а сознательно и предна­меренно, тот должен бы спросить себя: «у кого же это он хочет узнать о будущем и тайном»? Можно еще догадкой-предположением предвидеть нечто будущее. Но неожиданные препятствия в будущем кому же известны, кроме Бога, и кто может предотвратить эти препятствия, если не один Бог? Что же это за темное существо, к которому прибегает гадатель или ворожей, и которое буд­то бы может знать и открыть для него будущее или тай­ное помимо Господа Бога? Таким образом, гадатель-ворожей крайне унижает и оскорбляет свойство всеведения Божия, никому из тварей не принадлежащее или только сообщаемое самим же Богом в даре прозорливости некоторым святым людям.—Что же до цыган, то ворожба этих бродяг вводит в один обман и им дает повод быть обманщиками: в их предсказаниях нет истины и быть не может; у них одна сметливость, а в ответах (как вообще у ворожей) неопределенность, двусмысленность.

Ворожба по библии или по псалтырю, где развернется, а также употребление разных суеверных молитв и заклинаний

«Кое общение свету ко тме?» (2Кор.6,14). Слово Божие и слова из церковных молитв ставит наряду с гадательными книжками или картами—ни с чем несообразно. В слове Божием, в духе и даже из полных текстов которого со­ставлена большая часть церковных молитв, нет двусмысленных мест, которые бы разъясняли для человека же­лаемый вопрос. Оно светит человеку (между прочим и предсказаниями будущего) только для спасения души, а не для разгадки каких либо иных вопросов. В Номоканоне (при большом требнике) сказано: «..худу подлежит… иже ключи во псалтырь влагают, оттуда ложная вещающе…, иже (употребляют) молитву нежита» (или от лихорадки; сюда же нужно отнести заклинание или заговариванье истекающей крови); «вся сия от бесов действуются» (ст.20),

Обращение к волшебникам и ворожеям

За этот грех назначается также шестилетняя епитимия (6 вс.пр.61). Прибегающий к волшебнику может понять свою тяжкую вину, свой опасный шаг на этот раз против христианской веры,—уже из того, что от него требуют снять с груди крест и даже положить крест к подножию своему… Затем, «сходить только к ворожее и пово­рожить»—грех, тоже не извиняемый обстоятельствами. Чтоб например, скорей отыскалась потерянная вещь или чтоб от­крылся неизвестный вор, а также чтоб более успокоиться духом за участь близкого лица, находящегося в отлучке, —в таких случаях есть ближайшая помощь христианину: совершить молебен, подать на проскомидию, просить Божьего содействия и утешения. Обращаться же к ворожее—это часто и даль и трата и пустой труд, а главное—грех пред Богом. Но если ворожея (не подобна волшебнику) будто бы имя же Божие произносит на своей ворожбе и крестное знамение, творит: то этим нечего прельщаться. Номока­нон на сей раз отвечает словами свят. Златоуста: «аще и святыя Троицы имя глаголется…, аще и святых будут призывания, аще и знамение крестное наводится, бежати подобает и отвращатися» (ст.20).

Спиритизм (вызов духов и душ» умерших)

Это один из видов волшебства, очень заманчивый и быстро развивающийся ныне в некоторых кружках. Впрочем, он не совершенная новость: еще в ветхом завете под угрозою смерти было запрещено вопрошать мертвых (Втр.18,9-14). Спиритизму (он имеет различные виды) предшествовало волшебное стологаданье. Но если б действовала в нем чудесная сила: то эта сила, как дело Божие, проявляла бы себя достойно величия Божия. А достойно ли Божественного Откровения, когда дух с того света (пусть его речь будет и о добре, например, относительно молитвы) отвечает через дерево или посредством пишущего карандаша? Напротив, здесь очевидно совсем иное откровение—от духа злого;—очевидно из того, что прибегающие к вызову чьей либо тени первым долгом снимают с себя крест (грудный). Последствия от спиритизма еще сильнее говорят за себя. Они вредно отзываются и на теле и на душе. На теледолго занимающейся спиритизмом чувствуют головную боль, тошноту и большой упадок сил. На душе: в силу того, что здесь человек подчиняется влиянию не из­вестной силы (загадывает в себе мысль, чтоб на загад­ку был ответ)—этим самым он отворяет в себе дверь злому духу, или отдает себя во власть злого духа. А злой дух может только губить душу. И вот не мало было примеров, что от стологадания лишались совсем ума или же делались беснова­тыми! Итак, спиритизм—обман для легковерных, вредней­шая болезнь и тяжкий грех.

Талисманы (таинственные предохранения от болезней и других злополучий)

У православного христианина есть другие, близкие оберегатели его от злополучий. Это—нагрудный крест его и вместе с тем частое ограждение себя крестным знамением; это, может быть, икона со святых мощей, употре­бляемая им в дороге; это—молитвенная мысль об ангеле-хранителе. Носить же или хранить такие, например, вымы­шленный вещи: «сон Пресвятыя Богородицы, письмо най­денное в Иерусалиме или ладонки», а также надевать на детей или на животных для предохранения их от болез­ней и уроков (от «лихого глаза») бумажки с какими либо текстами или привески (например, шнурки и шерсть с мед­ведя, которого водят (Номок.ст20)): все это значит не что иное, как (говоря текстом соборных правил) надавать на себя «узы душ».За этот грех даже полагается извергать из Церкви (Лаод.соб.36).

Демонология (домовые, водяные, лесные, ведьмы и проч.)

Несомненно, злые духи существуют и христианин не может не признавать их существования после множества свидетельств о них в слове Божием и по собствен­ному опыту борьбы с ними, если стремится к большей чистоте жизни. Но «домовых» и проч. нет. Это вымысел и разные олицетворения прежнего русского языческого мира. Верить в домовых и бояться их, значит «в христианстве язычествовать»: «кое же согласие Христовы с велиаром?» (2Кор.6,15). Отсюда грех также называть кого либо в гневе ведьмой («старой») или лешим.

Bеpa всяким снам и соответственное тому расположение своих действий

«Емляйся за стен (хватающий тень, вот кто) емляй веру сном» (Сир.34.2). Это потому, что душа человека спящего действует без сознания своего действительного положения и неправильно, сменяя и смешивая происшествия одного времени или в одном месте с происшествиями другого вре­мени и другой местности, так что отсюда выходят самые смешанные представления. Еще хуже, еще больше обмана, когда кто, сам ли собой или чрез знахарей или чрез книгу «снотолковник», изъяснив особенным образом обыкновенный свой сон, соответственно тому и располагает свою жизнь, свои действия. Иное дело сны знаменательные, (как например, Иосифу в Египте): они бывают редки. Такие сны говорят сами за себя, и нет нужды сомневаться о них: «аще от Бога суть».Это например, неизгладимые в душе впечатления после них (Быт.40,7-8), повторение их в по­следующие ночи (Быт.41,1-5), раздельность, ясность и святость их. Бог, посылающий такие сны, дает и средства, или вразумления, чтоб удостовериться в истине их. Не обращая внимания на всякиe сны, как на предвестия какие-то, и не рассказывая их другим—человек может только по ним изучать себя: что есть в нем хорошего или худого; по­тому что сны, обыкновенно, представляют нам то, чем мы заняты были в продолжении дня.

Чрезмерная вера в предчувствия

Предчувствовать какую либо чрезвычайную перемену в жизни своей, а особенно смерть, натурально может человек. Но предчувствия по большей части бывают обманчивы; потому что способность их утрачена чрез грехопадение Адама; потому что они происходят часто от изнеженной жизни или от расстроенного воображения. И так окончательно на основании их решать свое или чужое бу­дущее не следует, и тем самым вводить себя в на­прасный страх или же в ложную радость. Это значило бы забыть о промысле Божием, который управляет жизнью нашею и который, по Своим премудрым и благим намерениям, может и предотвратить от нас самую очевид­ную беду, как, напротив, совсем не оправдать предчув­ствуемой нами радости: Езекия по тяжкой болезни своей должен быль умереть, и—не умер; Аман вперед радо­вался торжеству своему над Мордохеем, и предчувствие радости не сбылось.

Верование встречам и другим приметам

«От Господа исправляются стопы мужу», сказано (Прт.20,24). Вместо того, чтоб так-то веровать и руководствоваться в жизни своей здравым рассуждением, суеверный человек поставляет свои успехи или же неудачи в делах в за­висимость от подобных примет: «встреча со священником несчастлива; понедельник для начинания дел тяжел; третья горящая на столе свеча опасна, 13 человек за столом—тоже, а нечаянно погашенная свеча предвещает гостя; новый дом не обходится без умершего» и т. под. Если подробно всмотреться в дело, то для многих суеверий найдутся простые исторические или живые практические основания, иногда и с происхождением лжи от истины, а для всех вообще предрассудков—ясные опровержения в слове Божтем и в здравом смысле. Христианину нужно отрешиться от всяких суеверий, предрассудков и при­мет, а не то чтобы иной примете не верить, а другой по­варить.

Свечи за упокой живых 

Это не евангельская молитва «затворящих напасть» (Мф.5,44), а только желание зла ближнему. Таким образом, здесь грех двойной: и зложелательство и злоупотребление священных обычаев.

Религиозные, предрассудки, т.е.: а) в таинствах; б) в обрядах церковных; и в) относительно некоторых праздничных дней

«По преданию человеческому, а не по Христе» (Кол.2,8). Так, много известно неосновательных преданий при крещении, венчании, соборованье, на похоронах, относительно «ильинской пятницы» и т. п. Эти лжеверования оскорбляют бла­годать Божию, которая преподается в таинствах; отнимают силу у молитвы, для большего возбуждения которой существуют обряды и определены церковные праздники. (Так например, при венчанье нарочито имеют с собой серебренные деньги, чтоб быть богатым,—как будто благословение Божие сходит на мертвый метал, а не на душу человека; после молебна на закладке дома—а случалось и церкви—бросают серебро, которое вот из земли же с трудом и потом вырыто да в землю же без всякой пользы зарывается). Религиозные предрассудки нередко совсем отвлекают человека от того, чтоб удостоиться Божией (бла­годати и принести в известное время молитву (как напр. относительно святого приобщения отзыв: «не плевать… не сдержать…»). Вообще же религиозные поверья тем винов­нее, что примешиваются к священным предметам и действиям, как к меду горечь или к делу безделье.  (Грешно совсем не верить или же не православно ве­рить; грешно и переступать за пределы православного верования; но грешно также не иметь обилия веры, прини­мая веру в смысле богопознания). Отсюда:

3. ГРЕХИ ПРОТИВ БОГОПОЗНАНИЯ

Беззаботное незнание истин и заповедей православной веры

«Се есть живот вечный, да знают тебе истиннаго Бога и его же послал ecu Иисус Христа» (Ин.17,7).Так, от истинного богопознания зависит вся будущая судьба человека, и вместе с тем счастье его в здешней жизни, которое лучше всего оценивается и вернее достигается этим же самым путем. Следовательно, нет выше и достойнее предмета для мыслящего нашего духа, как наука христианского богословия, как изучение православной веры по свящ. Писанию, по церковной проповеди пастырей и по книгам духовным. И следовательно, это первейший долг, первей­шее любопытство для христианина знать догматы и правила святой веры, предпочитая изучение их всяким другим наукам, всяким знаниям и сведениям человеческим. От нетвердого знания истин православной веры происходит и нетвердость в вере,—сомнения и суеверия, а по отношению к жизни или к делам здесь скрывается причина ложных направлений и пороков: «и сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене» (Ин.16,3). Сколько же грешат тe люди, которые после учебного заведения никогда не возьмут в руки ни нового завета, ни богословской какой книги, ни духовного журнала, ни духовной книги вообще, а убивают досужее время только на чтение светских газет, и кото­рые таким образом обо всем с довольным знанием дела могут судить, кроме предметов веры!

Незнание главнейших молитв, а также Символа веры и десяти заповедей

«Неведение Божие неции имут, ко сраму вам глаголю» (1Кор.15,34). Молитвы «Отче наш» и Богородичная, Символ веры и Десятословие составляют краткое исповедание (кодекс) веры православного христианина. Не изучить их даже и во всю жизнь, действительно, постыдное невежество: знают с ма­лолетства много песен, и не умеют прочесть: «верую…»! Нужно бы знать эти молитвы и с толкованием.

Нестарание приобрести себе Библию или только Евангелие, молитвенник, равно как небрежное обращение с этими книгами

Все эти книги в особенности необходимы христианину. Самое присутствие их в доме так же назидательно, как вредно отсутствие их. Один взгляд на них остепеняет человека, пробуждает в душе его добрые мысли и желания. Посему грех (при средствах) не иметь их: у иных целая библиотека книг имеется, а библии не найдешь во всем доме; у других и при малом состоянии не мало же приобретается для дома излишних вещей (зеркала, например), а о приобретении Евангелия нет заботы, приобретение моли­твослова-канонника обременяет их! Затем грех, имея в доме священные книги, не держать их в почетном месте (альбом с портретами на самом видном месте, а Евангелие где-то заложено с книгами и в пыли); грех не­брежно обращаться с свящ. книгами, например, ронять их на пол, рисовать на них картинки, рвать в них листы (6 всел.68), вырванные же листы употреблять в хозяйств на житейские нужды и т. п. Как здесь жалко непамятование о том, что та книга, которой теперь не читают ни каждый день по главе ни вообще когда либо, которую не хотят при­брести себе или хранить с благоговением, та то книга, т.е. святое Евангелие, будет на том свете сводом законов, по которому будут судить христианина! (Ин.12.48).

Выход от проповедей или разговор за ними

Проповедь церковная есть продолжение и развитие учения Христова (Еф.4,11-12). И так уходящий из церкви на сей раз грешит, прежде всего, против проповеди, как против дела высокого и святого. Затем, этот человек грешит против собственной душевной пользы потому, что сам себя лишает знания полезных и святых истин. Об иных предметах, весьма важных для каждого христианина, он, может быть и никогда более не услышит; например, когда в последовательном и подробнейшем объяснении догматов веры (в катихизации) говорится об искупительной жертве Иисуса Христа, о вечных мучениях грешнику и т. п. Другие же предметы и нравоучения ближе всего к нему относятся, а он бежит и не хочет слушать. Гре­шит частью этот человек против богопознания и душевного назидания и других,—чем же? Тем, что препятствует другим слушать проповедь своим иногда очень не скромным прохождением через церковь, вообще же неизбежным стуком при выходе из церкви. Ту же вину несут на себе и те, которые хоть выстаивают проповедь, но не дают прочим слушать ее, одни своими разговорами, другие—как староста церковный колокольчиком, третьи—как матери или няньки плачем младенцев, принесенных для приобщения. Шум тех и других и третьих иногда доходить даже до того, что в подобном положении проповедник должен (как некогда поступил и апостол Па­вел) остановить свое произношение (Деян.22,22). О! забыто здесь, что всем этим показывается пренебрежение или только невнимание не к одному проповеднику, но и к христианской проповеди!

Слушание или чтение проповеди слова Божия с посмеянием или для одной критики

Улыбаться за проповедью, слушая ее, слушать или чи­тать ее в печати с тем, чтоб злонамеренно возразить против нее или даже подвергнуть нареканию—ответственности за какое-нибудь слово проповедника, который между тем искренно и правильно исполняет свое дело,—такое отношение к проповеди слова Божия недостойно ее, и есть грех. Так отнеслись к проповедям Господа Иисуса Христа многие из евреев, и что же? Они сами себя от­влекли от спасения: «ругахуся Ему»(смеялись над Ним) (Мф.9,24); «ищуще уловити нечто от уст Его» (Лк.11,54). Нет; не вредить, (потому что это великий грех), а сочувствовать и по воз­можности содействовать нужно проповеди слова Божия, как распространению света Божия (Ин.12,35).

Пренебрежение чтением Четь-миней и название чудесных сказаний в них ложным преданием

Четь-минеи (жития святых) помогают и богопознании, именно теми листами, где в них приводится сильная речь святых Божиих, например, мучеников, в защиту божественных истин, которые святые познали не умом только, а более сердцем и опытом.—Тем более четь-минеи научают жизни. В них видим мы добродетели, которые заповедуют всем нам евангелие, оправданными или олицетворенными в жизни угодников. В них и вера в Бога и любовь к Богу оживлены, ясны, в полной гармонии между собой. Посему читать их вообще, а в последнем случае в особенности, весьма умное и полезное дело. Высокий пример всегда более воодушевляет и располагает к подражанию, чем слово: читаешь жизнь иного святого или святой, и не можешь не полюбить их всей душой, а с этим вместе—располагаешься искренно к добродетелям их. Притом, кто желает спастись, тому как же не стараться—узнать: как спасались другие?—Но ложных преданий вчеть-минеях нет: потому что четь-минеи составлены на основании исторических сказаний и несравненно с большою разборчивостью, чем какая могла бы быть при описании гражданских событий: «да не будет ми лгати на святаго», говорит первый из жизнеописателей святых, святой Димитрий Ростовский. Чудесные рассказы в четь-минеях нисколько не причина называть их ложным преданием («легендами»); потому что явления духовной жизни скорее могут быть поняты людьми духовными же по сво­ему направленно и делам. Жизнь тех святых, о которых говорится в самой библии, также была исполнена чудес: однако против нее не возражают пренебрегающие четь-минеями. Зачем же отвергать чудесную сторону четь-миней?

Незнание жизни своего святого и неподражание его житию

Церковь поручает христианина особенному покровитель­ству того святого, именем которого нарекает его при крещении. Вместе с тем, это наречение напоминает о некотором особенном обязательстве со стороны нарекаемого, как и вообще имя знаменательно (Ис.65,15). Отсюда обязанность каждого христианина—знать жизнь своего святого преимуще­ственно пред другими святыми. Знать ее можно в главных только или и в частных чертах, например, по четь-минеи, прологу или по особенному историческому сказанию. Знать ее нужно сколько из уважения к тезоименитому свя­тому, столько же для того, чтоб по возможности подражать сему святому и чрез подражание тем более остаться верным Христу.

Чтение книг или рукописей, написанных против святого Православия, и дружество с людьми неверующими и вольномыслящими

«Еретика… отрицайся» (1Кор.2,14); (блажен муж, иже не иде на совет нечестивых» (Пс.1,1-2). Читать книги или рукописи, которые прямо написаны с целью поколебать православие (например, сочинения Ренана) или только заключают в себе погреш­ности против святого православия,—читать такие сочинения могут одни христианские и церковные учители, и то с тем лишь намерением, чтоб успешнее поражать врагов истины собственным оружием последних. Но всем прочим, и особенно людям, которые не изучали последова­тельно истин веры (богословия), чтение таких книг или рукописей опасно для целости их веры и поставляется в грех. А также не следуете дружиться или без особенной дружбы часто спорить о вере с иноверцами и вольнодум­цами, хоть бы (как иной говорит) этим дружеством и спорами (равно как и чтением еретических или раскольнических книг) нисколько не тревожилась его совесть. Нет, —дружба с вольнодумцем похитит и остатки веры, в ком мало было религиозных убеждений; а речь иноверца который ненавидит русскую православную веру, не может не обеспокоить духа даже в искренно-верующем.

4. ГРЕХИ ПРОТИВ ТРЕЗВЕННОСТИ УМА И ДУХА ПРЕД БОГОМ

Рассеянная молитва

«Егда молишися, вниди в клеть твою (внутрь себя) и затворив двери твоя» (закрой сердце от посторонних мыслей) (Мф.6,6). Останавливаться вниманием на помыслах, кото­рые приходят в часы молитвы, тем более обдумывать в это время целый план какого либо дела, а также, стоя на молитве, оглядываться по сторонам, прерывать молитву для каких либо ответов, и особенно так вдомашней мо­литве, когда человек от своего лица лишь приносит мо­литву,—все это как же не согласно с идеею (понятием) о молитве! «Молитва (как известно) есть возношение ума и сердца к Богу, или беседа с Богом». Скажут: «что же делать, если посторонние мысли приходят на молитве»?— Не нужно лелеять их и развивать; нужно поскорей воз­вращаться к предмету—содержанию молитвы, т. е. принуж­дать себя к сосредоточенной молитве; нужно каждый раз сознавать свою вину, если молитва бывает рассеянная; нужно приготовлять себя к молитве, особенно продолжи­тельной; нужно молить Бога о самой молитве (Рим.8,26). «Не худые, а и добрые, или к доброму делу, возникают на молитве мысли!» Так! Но все же это неуместные мысли. А глав­ное: за бесстрастными или порядочными помыслами (если не удерживаться от них) будут приходить и страстные, или худые, помыслы.

Молитва только наружная к нестарание приобрести умную молитву, незаботливость о молитве Иисусовой

«Приближаются Мне усты своими… Всуе же чтут Мя» (Мф.15,8.9). Да; тем более не истинная и несовершенная молитва, если нисколько на ней не обращают ума своего к Богу, если выполняют ее по одной лишь привычке или по одному расположению ко внешней обстановке ее (а также для успокоения только своей совести). Хоть и нельзя еще назвать или несправедливо будет в отношении к каждому, кто молится так, почесть эту молитву лицемерною (лицемерие иное дело): но во всяком случае, эта молитва «всуе»—напрас­ная и требует исправления или пополнения духом молитвенным.—Нужно еще стараться—приобрести, так называе­мую, «умную молитву», Пример умной молитвы видим в Анне, матери Самуила (1Цар.1,9-16). Умная молитва полезна нам, чтобы приобрести навык вообще к молитвенному настро­ению духа. А часто она бывает и совершенно необходима нам. Например, как молиться с крестным знамением и пред иконой в зимнем пути, на железной дороги? и ужели же в продолжение целых суток или еще более оста­вить христианский долг молитвы?—Наконец, прекрасное упражнение в богомыслии, крепкая поддержка трезвенности духа пред Богом—«молитва Иисусова». Эта простая и крат­кая молитва, однако, не простое человеческое произведение, или сочинение. Нет; молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас (или мя)» вытекает из евангельских наставлений самого Господа Иисуса Христа ((Ин.14,13-14;16,23-24); она открыта святым ангелом Пахомию великому (Прим.в конце молитв.канон.); она составляет лучшее упражнение в умной молитве и лучший учитель внимательной молитвы; она удобна для непрестанной молитвы(1Сол.5,17). И так надобно позаботиться о ней. Тем болееневежественно и грешно пренебрегать ею, как бы молит­вою одних простолюдинов, стариков и старух, которые, действительно, по безграмотству своему не знают ипо незаботливости своей не изучили никаких других молитв.

Неисполнение утренних и вечерних молитв по лености или небрежению

Между тем пример этих молитв оставил нам сам Господь наш Иисус Христос, будучи духовен и совершен в высочайшей степени. Сказано: «утро востав… мо­литву деяше» (Мрк.1,35); «иде на гору помолитися… вечеру бывшу» (Мрк.7,46-47). Стало быть утренние и вечерние молитвы совершенно необ­ходимы для христианина и составляют непременный его долг. Но есть люди, которые хоть не отвергают этого долга, однако же ограничивают выполнение его по утру и вечером только тем, что перекрестятся раз-два, не поставляя себя в молитвенное положение, или же, став пред ико­ной, сделают наскоро всего пять-десять поклонов.—Какое же тут исполнение долга религиозности? В столь немногие минуты, и так-то каждый раз, возможно ли и войти духом в молитву?

Прежде молитвы утром мысли и разговоры о житейском

Первые мысли или размышления человека после утреннего сна, как бы после выхода из небытия в бытие, должны быть обращены к Богу. И таким обращением, без сомнения, лучше и ближе всего могут быть утренние мо­литвы или, кроме этого, чтение главы из библии. Равным образом, первое движение языка, первейшая речь в утрен­нюю пору должны быть употреблены ни на что другое, как на начальные слова утренних молитв: «во имя Отца и Сына и св. Духа». Адам, когда Бог вдунул в лице его «дыхание жизни»,без сомнения, имел первую мысль о Боге, и первое свое слово проговорил, прославляя Творца своего. Когда христианин подобное же обращение к Богу (т. е. мы­слью и словом) тотчас после утреннего сна поставит для себя правилом, от которого будет отступать разве в особенных случаях: тогда он выразит этим полную свою зависимость от верховного Существа и готовность свою служить «Тому единому».Какое же это, в самом деле, будет прекрасное правило для каждого христианина! Как оно умно будет подчинять человека Богу! Как хорошо будет наделять утреннею молитвою! Но прежде утреннего молитвословия успеть надуматься серьезно о том и другом, успеть наговориться с другими и сделать многое сверх неизбежного обихода,—это очевидная уклончивость от первейшего дела в каждом дне. Кроме того: расспросы или рассказы или распоряжения о чем либо житейском еще на самой постели, вообще до утренних молитв, часто вводят в гнев-перебранки по семейству, по хозяйству, и таким образом совсем расстраивают дух прежде, чем будет выполнен долг утренней молитвы.

Пренебрежение молитвою пред столом и после стола

Молиться в это время дана прямая заповедь в слове Божием: «и ясти будеши, и насытишися и благословиши Гос­пода Бога твоего» (Втор.8,10). Этот древний завет веры и освящен примером Господа нашего, Иисуса Христа. Со стороны самого дела, прийти и просто садиться за стол, как бы за игру какую, а не почтить молитвою пред обедом Пода­теля «пищи алчущим» (Пс.145,7), значит так же бросаться на пищу и питье, как бросаются на них бессловесные, которые не умеют, по неразумной своей природе, выразить почтение Творцу. Недостаточно и только раз-два бегло перекреститься перед столом; потому что в таком случае не только не успеть—прочесть молитвы: «Отче наш…» или «Очи всех на Тя уповают…», но и сказать: «Господи, благослови питие и ястие»!—За тем, не воздать после стола благодарной молитвы Богу—как же несвойственно для нас, особенно в виду того, что тут же со всею тщательностью стараемся мы отблагодарить лиц человеческих, от которых приняли стол или угощение! К хозяйки и хозяину дома—как в большом, гостинном столе—наперерыв бегут, чтоб поклониться им, поблагодарить их за хлеб-соль, а бла­годарности Господу Богу не хотят воздать! Если последнее назовут одною обрядностью, наружностью: то и первое разве не наружность? Но просить пред столом и благо­дарить после стола Господа Бога (став пред иконою) на­добно не по наружности только, а искренно и с участием в этой краткой молитве мысли.

Неисполнение молитвы пред началом и после окончания каждого труда и работы

Молитвою, хоть краткою (пусть она будет состоять в одном крестном знамении, еще менее—во взгляде на святую икону или во вздохе к Богу),—молитвою прилично начинать и заканчивать каждый серьезный труд; потому что сказано: «Мене же не вопросиша, еже помощь имети» (Исх.30,2); «аще ли оно что (кроме вкушения пищи) творите, вся во славу Божию творите, благодаряще Бога и Отца» (1Кор.10,31).Так как мо­литвою привлекается от Бога благословение на дело, то не молиться при трудах значит не дорожить Божиим благословением. Верующий и богобоязненный христианин крес­тится также и в то время, как выходит из своего дома.

Богохульные помыслы, преимущественно на молитве

Дурные помыслы о святых и святыне, унизительные сравнения святого с грешным,—вот в чем состоит тайное богохульство, или в одном уме! Такие помыслы приходят преимущественно на молитве. Что сказать о вме­няемости их? Они вменяются в грех только в таком случае, и притом—частью, а не вполне, когда человек не пренебрегает ими, т.е. останавливает на них свое внимание, хотя, положим, и не желает их, также когда стыдится открыть их на исповеди (и так иногда целые пять-десять лет). Они собственно—ветер от дьявола, ко­торый ими нападает на человека по своей зависти. Дья­волу и вменяются в вину все эти богохульные помыслы и представления: истинный христианин или христианка, оче­видно, не соглашаются с ними и только смущаются от них, не зная еще до времени,—откуда они и зачем. И так все страдающие помыслами и представлениями этого рода не должны сильно опечаливаться от них, говоря в души нападающему врагу: «иди за мною, сатана» (Лк.4,8). Врагу радость, если на его неуместные и скверные картины (например, при взгляде на святые иконы или церковные свечи) обращается внимание, если от этих картин тревожится дух, даже оставляется долг исповеди и св. причащения.

Занятие ума одним земным

Помышления об одном земном отчасти не согласны с назначением христианина, да и прямо запрещаются в слове Божием: «горняя мудрствуйте, а не земная» (Кол.3,2). В этих словах слышится не один совет, которому следовать или не следовать предоставляется воле человека, но положитель­ная заповедь. И заповедь эта не есть какое либо излишнее или непомерное требование, а совершенно необходима. Обык­новенно, кто о чем больше думает, тот это самое и начинает любить. Так и для человека, которого мысли не­прерывно заняты одними земными делами и никогда не занимают их ничто душеспасительное,—для такого человека Бог и будущая жизнь как бы не существуют. Он сам себя поставляет в такое состояние, что начинает скучать предметами религиозными и даже чувствует к этим предметам какую-то тайную нерасположенность.

Забвение о вездеприсутствии Божием

«Предзрех Господа предо мною выну» (Пс.15,8). Вездеприсутствие Божие так же нас везде встречает и окружает (Пс.138,7-10), как воздух, которым мы дышим и в котором движемся, хотя и не в силах определить с точностью образавездеприсутствия. Посему в чувстве благоговения всегда должны мы помнить, что Господь Бог находится на каждом месте, все Он видит и слышит. А иначе это будет такая же неизвинительная забывчивость, как кто стал бы небрежно и говорить и двигаться в присутствии самого царя или пред лицом высокой какой особы. Да; если представлением себе вездеприсутствия Божия каждый легко может удерживать себя от грехов, как показывает пример Иосифа в доме Пентефрия (Быт.39,9); то в забвении о вездеприсутствии Божием заключается вина такого рода, что человек не хочет пользоваться столь легкою и ближай­шею мерою к удержанию себя от зла.

Забвение о своем ангеле-хранителе

Ангел-хранитель—дар Божий христианину от купели (Посл.крещ.мол.4) и до могилы. Но даже и после смерти христианина он сопровождает душу, которую здесь охранял, когда душа про­ходит степени суда Божия. От самого человека уже зависит, чтоб ангел-хранитель ходил с ним днем, осинял его своею опекою в продолжение ночи: вера и богобо­язненность человека привлекают к нему ангела-хранителя, как, напротив, безверие или маловерие и греховная жизнь, не прерываемая ни искренним покаянием, ни борьбою со страстями,—удаляют. Ангел-хранитель дается от Бога не один на многих, но каждому особо. После всего того, очевидно, грех совсем забывать о нем, не молиться ему и не сознавать его благодетельного влияния на свою судьбу, например, в тех случаях, когда проходит мимо нас самые очевидные опасности для здоровья и жизни. Грех, особенно, не воспоминать о своем ангеле-хранителе в Ми­хайловдень, как в главный годичный праздник в честь всех бесплотных Сил,—не освятить этого дня, если не непременно бытностью в церкви, то живейшим представлением себе личности ангела-хранителя.