ПЕРЕЙТИ на главную страницу первого тома
ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений
66. СЛОВО в день Рождества Христова (Дары персидских волхвов родившемуся Господу нашему Иисусу Христу. «И, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Матф. 2, 11))
61. СЛОВО в день Рождества Христова («Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему» (Лук. 1, 68))
Двоякое посещение Божие торжествуем мы ныне, братья, и сугубое празднуем избавление: одно, в котором посетил нас Сам Восток свыше: «Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление»; другое, в котором посетил Господь жезлом беззакония наши и ранами неправды наши посредством двудесяти нашедших на нас языков.
Неизреченно дивно посещение первое; ибо для избавления нас от греха, проклятия и смерти Сам Единородный Сын Божий, ипостасное Слово Божие, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек», воплотился, вочеловечился, чтобы, восприяв на Себя грехи наши, претерпеть за нас всю определенную правосудием казнь до креста и смерти, даровать нам оправдание и вечную жизнь.
В этой тайне воплощения Сына Божия явлены миру высочайшие чудеса Божией любви и правды, святости и милосердия, премудрости и всемогущества. Здесь является чудо неприменяемой святости существа Божия, перед которою до того нетерпим всякий грех, ненавистна всякая неправда, что «нечестивые не пребудут пред очами Твоими: Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие», если не будут омыты и очищены кровью Единородного Сына Божия; чудо непреложности воли Божией, перед которою преклоняется все, которой покоряется Сам Единородный Сын Божий до пелен и яслей, до креста и смерти; чудо вседержавной силы закона Божия, преступление коего возмущает весь чин и порядок вселенной, колеблет небо и землю и низводит Сына Божия со престола славы до последней степени унижения; чудо правосудия Божия, которое карает грех в лице Самого Сына Божия, восприявшего на Себя грехи человеческие; чудо неизреченной любви и милосердия Отца небесного, который «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»; чудо высочайшей премудрости Божией, которая обрела средство примирить правду и средство наказать со всею строгостью грех, не погубляя грешника, загладить беззакония, оправдав беззаконника, погубить нечестие, спасая нечестивого; чудо всемогущества Божественного, которое среди тления и смерти открывает неистощимый источник жизни, крестом спасает мир и смертью упраздняет смерть. Здесь открывается и чудо собственного бытия нашего, которое останется неразрешимою тайною для премудрых мира сего. Теперь ясно, что истинная жизнь наша не в теле, которое может истлеть и превратиться в землю, а в душе, для избавления которой пришел на землю Единородный Сын Божий; что душа наша драгоценнее всего мира, ибо оценяется только кровью Единородного Сына Божия; что нет, посему, никакой пользы для человека, «если он приобретет весь мир, а душе своей повредит». Теперь очевидно, что ожидает человека в вечности; ибо какими благами не ущедрит Отец небесный избранных Своих, когда Он не пощадил для искупления их и возлюбленного Сына Своего? И какими казнями не отомстит Он нераскаянным в нечестии грешникам, попирающим и ни во что вменяющим кровь Сына Его? Посему-то тайна воплощения Сына Божия будет служить во всю вечность предметом благоговейного созерцания, благодарения и поклонения не только для спасаемых ею человеков, но и для самих ангелов Божиих. Таково посещение Божие первое. Благословен и преблагословен Бог Израилев, «что посетил народ Свой и сотворил избавление ему».
Но поучительно для нас, братья, и посещение Божие второе, если взирать на него как должно, светлым оком веры, а не близорукими очами разума.
После девяти веков существования христианства, когда, по-видимому, надлежало бы человечеству воспитаться в духе Евангелия Христова, соединиться всем народам христианским союзом любви Христовой, составить единое стадо единого Пастыря, вся западная Европа, увлеченная любочестием своего духовного главы, отделилась от восточной части христианства. За своевольным отпадением от тела Церкви Христовой последовали своевольные нововведения и в догматах веры и в уставах церковных; потом суемудренные толки о вере; потом распри и разделения в вере, сопровождавшиеся кровавыми войнами, и наконец, постепенное оскудение истинной веры и благочестия. Мнимое усердие к просвещению отрыло из-под земли остатки жизни языческой, которые погребены были в ней Промыслом Божиим в предотвращение соблазна для народов христианских. Таким образом, в западной Европе воскресла языческая литература со всеми языческими баснями, языческие искусства со всем их бесстыдством, языческие зрелища со всеми языческими мерзостями. И во всем этом предшествовал западу сам духовный глава его со всем своим клиром. К чему должно было привести все это? К тому, что в конце прошедшего столетия эти плевелы возросли совершенно и дали плод по виду своему. Народ галльский, предупредивший другие народы в этом языческом просвещении, предупредил и в неверии и развращении. Нечестие, богохульство, прикрываясь плащом лжеименной философии, возглашалось там во всеуслышание; страсти, не обуздываемые верою и законом Божиим, поощряемые лживыми мудрованиями, разгорались во всей ужасающей силе; своеволие, разврат и бесстыдство, прикрываясь утонченным блеском образованности, достигали крайних пределов. Пример галлов увлек за собою и другие народы: лживое просвещенье, позолоченное всем блеском роскоши, разливаясь по Европе, разносило всюду свой яд; упившиеся им народы находились в каком-то нравственном опьянении: «за то, что они не приняли любви истины для своего спасения, и за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи». Отъявленные безбожники провозглашены были повсюду великими наставниками человечества. Их превозносили похвалами, их ласкали могущественные монархи, им предлагали все почести, их осыпали богатством. Мыслить так, как мыслили они, кощунствовать, как кощунствовали они, издеваться над всем священным для сердца человеческого, как издевались они, почиталось признаком какого-то высшего просвещения. Всеобщим потоком безумия увлеклись-было и мы: с покроем платья мы перенимали и чуждый нам образ мыслей, с утонченностью в обращении вводили у себя чуждые нам обычаи и нравы. Мы стыдились уже простоты и чистоты нашей веры, пренебрегали простотой и чистотой нравов наших предков, оставляли даже собственный язык свой, драгоценнейшее из достояний народных, чтоб иноземным лепетом походить более не на себя самих, а на мнимо-образованную нацию. И благодарение Богу, что это увлечение было у нас не более, как детским, легкомысленным, почти бессознательным подражанием немногих, и потому не пустило ядовитых корней своих в народе.
Но се открывается гнев Божий с небес на нечестие и неправду человеков, содержащих истину в неправде. Промысл Всевышнего допустил возрасти злу до высшей степени, чтобы оно в самом себе обрело достойную казнь. Виновный народ галльский первый подвергся сему страшному суду Божию. И чего не потерпел этот злосчастный народ, когда, по ниспровержении престола и убиении монарха своего, подпал владычеству кровожадных злодеев, беспрестанно сменявших друг друга! Чего не потерпели и другие народы, увлекшиеся легкомысленно примером его нечестия! Громом неслыханных дотоле битв надлежало пробуждать усыпленные народы Европы, и эти громы не умолкали целую четверть столетия. Кровью и слезами надлежало омывать им отступничество и заблуждение, и кровь и слезы лились обильным потоком. Кровавые брани быстро разлились по Европе, одно за другим падали царства; один за другим ниспровергались престолы; один за другим порабощались народы. Дошла, наконец, очередь и до нас. Тучи браней, носившаяся на западе, сгустившись во едино, устремились на север. Двадесять языков под хоругвию преобладателей их — галлов, под предводительством непобедимого дотоле вождя, одного из тех великих бичей Божиих, коим дано бывает все сокрушать и низлагать, доколе сами они не будут сокрушены и отвергнуты Богом, как ненужные, устремились на Россию подобно всеразрушающему потоку.
Не станем описывать здесь всех ужасов брани отечественной. Для помнящих ее всякое описание показалось бы слабым и недостаточным, а для родившихся после самое слабое —преувеличенным. Довольно сказать, что то был гнев Божий всепотребляющий; что Господь во гневе Своем предал опустошению и огню не только наши жилища, но и Свои святые храмы, попустил нечестивым поругаться над самою святынею; что в очистительную жертву всесожжения надлежало принести не только множество селений и градов, но самый первопрестольный град наш. Но, наказуя и наказав нас, милостью вечною помиловал нас Господь. Многочисленные враги наши, пришедшие к нам единым путем, седмью побежали от нас, и поле бегства их уподобилось тому полю Магеддонскому, которое видел Тайнозритель усеянным трупами врагов царства Христова. Так гордый враг наш низложен и Россия спасена.
Чем спасена? Не одним множеством воинов своих, ибо враг наш имел их более, — и пал. Не одним искусством военачальников своих; кто мог сравняться тогда в этом искусстве с нашим противником?
Нет, «не нам, Господи, не нам, а имени Твоему даждь славу» так говорил после каждого поражения врага своего Благословенный Монарх наш. Стоя на той дивной высоте, на которую вознесла его рука Промысла Божия, он не мог не видеть тайны побед своих над врагом гордым и всесокрушающим. Один Господь мог сокрушить несокрушимую дотоле мышцу врагов и стереть супостатов наших. Одна святая вера отцов наших могла так оживотворить весь состав отечества нашего и укрепить сынов его на все неимоверные почти подвиги самоотвержения и мужества. Мы обратились всем сердцем к Богу отцов своих, и Господь обратил лице Свое на нас и помиловал нас; мы смирились перед Господом во вретище и пепле, и Господь призрел на смирение наше; мы покаялись всем сердцем, подобно древним ниневитянам, и Господь пощадил и сохранил нас; мы воззвали ко Господу в скорби души нашей, и Господь услышал вопль наш и восстал в помощь нашу, поборол борющих нас и дал нам хребет супостат наших. «Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему».
Так, видехом, Господи, и вси языцы видеша в нас, яко ты еси Бог, воплотившийся для спасения нашего, и несть разве Тебе! Ты един наша слава и похвала, наша жизнь и радование, наше счастье и блаженство! Тобою дарованная нам вера есть единственное основание не только вечного спасения, но и временного счастья нашего, мирной и безмятежной жизни в обществе, — есть единственное основание, на котором может безопасно утверждаться и благоуспешно возрастать благоденствие царств земных по той мере, как утверждается и возрастает в них царство Божие, царство веры и любви, царство истины и правды, царство мира и святыни, царство благочестия и страха Божия! Даждь убо нам память сего славного посещения Твоего всегда тверду имети в себе! Аминь.
62. СЛОВО в день Рождества Христова («Таинство странное вижу и преславное: небо — вертеп, престол херувимский — Деву, ясли—вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог»)
Подлинно странное и преславное таинство! Обетованный Богом, предвозвещенный пророками, ожиданный веками сходит, как роса на руно, ни для кого неведомо, никем не знаемый Младенец. Спаситель мира, пришедший воцариться в дому Иаковли во веки, рождается в вертепе. Царь царствующих и Господь господствующих полагается в яслях. Коего престол окружают и коему служат тьмы тем св. ангелов, Тому служат на земле смиренная Дева и старец—древодел Назаретский. Кому поклоняются с трепетом херувимы и серафимы, кого желали видеть и не видели многие цари и пророки, Тому являются поклониться одни пастухи стада Вифлеемского. Так отстоят пути Божии от путей наших и советы Божии от мыслей человеческих. Но это странное таинство имеет, братья, для нас и наставительную и учительную сторону.
Итак, велия благочестия тайна, предопределенная от вечности в славу нашу, совершается втайне, сокровенно, неведомо ни для кого. Почему? Потому что в то время немногие не только в Вифлееме, а и в целой Иудее способны были понимать истинное величие совершившегося таинства, не соблазниться видимым уничижением обетованного Искупителя мира, поклониться Господу славы, лежащему в яслях; и эти немногие тотчас услышат от Ангела благовестие о рождении Спасителя, придут и поклонятся Ему в вертепе. Возвестится в свое время весть сия и в Иерусалиме волхвами и Симеоном; но что встретят они там? Кровавое намерение убить родившегося Мессию: подозрительный Ирод, не щадивший в жертву своему властолюбию собственных детей своих, не умедлил изречь смертный приговор всем младенцам, сущим в Вифлееме и в пределах его, едва только услышал о рождении обетованного Потомка Давидова. Явится вам Обетованный перед всем народом израильским, перед лицом синедриона, книжников и фарисеев; но не узнают Его почивающие на законе, осудят Его обуявшие в страстях и нечестии вожди Израиля, отречется от Него весь народ израильский, говоря: «нет у нас Царя, кроме Кесаря». Пронесется благовестие о Нем во все концы земли; «не многомудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» покорятся Евангелию Христову, но «немудрое мира и незнатное мира и уничиженное» призовет Господь в царство Свое. Вопиет и в слух всех нас св. Церковь: «Христос с небес, срящите!». Но много ли и теперь между христианами, носящими на себе имя Христово, — много ли простых разумом, но мудрых верою пастырей, достойных услышать благовестие ангелов и узреть очами веры своего Господа в лежащем в яслях Младенце? Много ли между книжниками и мудрыми нашими благочестивых волхвов, готовых повергнуть сокровища земной мудрости своей перед Тем, «Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением?». Много ли между старцами нашими праведных Симеонов, готовых испросить себе у Божественного Отрочате отпущения с миром? Много ли между женами христианскими благоговейных и непорочных Анн, способных не только узреть спасение, но и возвестить о нем всем чающим избавления? Много ли между иереями благочестивых Захарий, способных чистыми устами возносить в храме Божием песнь хвалы и благодарения Господу, «что посетил народ Свой и сотворил избавление ему?». Итак, не откровений, наставлений и обетований Божиих, а веры и усердия человеческого недостает к тому, чтобы все люди познали своего Господа, увидели свое заблуждение, научились благочестию, обратились от греха к Богу, от вечной погибели к славе чад Божиих.
Не в славе и великолепии, а в нищете, убожестве и уничижении является в мире давно ожиданный, всеми желанный Спаситель мира. Для чего? Чтобы обличить суету и ничтожество всего, в чем человек полагает свою славу, чего домогается с таким усердием, к чему стремится с таким рвением во всю жизнь свою, что почитает верхом своего блаженства. Чтобы глубочайшим смирением восполнить то, что утрачено человеческою гордостью, и показать нам, что первый враг наш — наша гордость и тщеславие, наша привязанность к земному, к тленным и ничтожным сокровищам, к пустой и ничего не значащей славе человеческой; что единственный для нас путь к небу, после падения человека, есть путь смирения и самоотвержения, страдания и креста. Взирая на своего Господа и Спасителя, который, чтоб избавить нас от греха и проклятия, прошел тяжкий путь уничижения, поношения и страдания, родился в вертепе и яслях, жил, не имея где главу подклонити, и умер на кресте, — трудно ли понять Его последователю, что не может быть общения света со тьмою, не совместится смирение с гордостью, уничижение с тщеславием, нищета с роскошью, чистота со скверною; что невозможно последовать за Христом в Его царство, не отвергнувшись себе и не взявши креста своего, не отвергнувшись «мира и всех, яже в мире».
Не в царских палатах, а в убогом вертепе рождается истинный вечный Царь небесе и земли. Для чего? Чтоб изобличить ничтожество всего, чем люди величаются на земле, чем хотят увековечить свое имя. Что все великолепные чертоги, как не прах, слепленный руками человеческими, который, по прошествии нескольких лет, опять рассыпается в прах и перст? Дивно ли, что Господь не благоволил вверить тайну Своего воплощения бренным созданиям человеческим, а вверил ее Своему созданию, которого без Его воли не может истребить никакая сила? Где ныне чертоги Иродов, дворцы первосвященников и князей Иудиных, великолепные здания Вавилона и Ниневии? Их не осталось и следа на лице земли, и самого их места не может отыскать теперь все усердие изыскателей древности; а Вифлеемский вертеп и доселе хранит и будет хранить до скончания века святое место рождения Спасителя. С другой стороны, не так же ли наг и беспомощен рождается младенец и в великолепных чертогах, как и в убогой хижине? Не так же ли наг и беспомощен и возвращается человек в лоно земли и из блестящего дворца, как и из убогого дома? «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Марк. 8, 36).
Не многочисленный двор окружает новорожденного Царя славы: старец и Дева — вот вся Его свита! Но были-ль в Иудее люди, равные им по вере и благочестию, по высоте духовного совершенства и избрания Божия? Пресвятая Дева уже прежде наречена и приветствована Матерью Господа и от Архангела, и от праведной Елисаветы, и Сама Себе предрекла Духом Святым, что отныне ублажат Ее вси роди. Благочестивому Иосифу уже открыто было, что он удостоен Промыслом Божиим высокой чести быть воспитателем и именоваться отцом Того, который есть утеха Израилева и чаяние языков, который грядет спасти человеков от грех их, — чести, которой пожелали бы не только знаменитейшие из царей и князей Иудиных, но и величайшие из праведников ветхозаветных. Посмотрите же на этих величайших избранников судеб Божиих. Они как бы вовсе забыли о той беспримерной высоте славы, на которую превознес их Промысл Божий: несут великодушно и безропотно всегда тяжкое для сердца иго бедности и убожества, идут пешие от Назарета до Вифлеема, смиренно покоряются велению чуждого им властителя, за неимением места в обители безропотно успокаиваются в ночном пристанище животных. Великий пример того, как может сочетаваться истинная высота духа с видимым уничижением и убожеством, высочайшая слава с глубочайшими смирением и бедностью, особенное служение судьбам Промысла Божия с смиренною покорностью властям предержащим, кои поставляются на землю тою же десницею Вседержителя. Как можно и потомку Давидову быть тектоном Назаретским и бедному древоделю быть избранником великих судеб Божиих? Блажен, кто, сам стоя на высоте чести, не только не презирает, а любит и уважает бедного и уничиженного своего брата, кто, будучи богат и славен, умеет уважать и чтить добродетель в нищете и рубище. Блажен, кто и в низкой доле доволен своим жребием, посланным ему от Бога, кто, и терпя алчбу и наготу, умеет не завидовать роскоши и блеску богатого.
Не великие и знатные мира, а, можно сказать, последние в обществе люди сподобляются чести первые поклониться родившемуся на земле Господу и Спасителю мира. Но Всеведущий зрит, братья мои, не на лице, а на сердце человека; а потому и величие или ничтожество соизмеряются перед взором Его не внешним положением человека в обществе, а чистотой сердца, правотой и силою веры, любовью к истине и правде, отвращением от всякой лжи и неправды. Что высоко в человецех, то иногда есть мерзость перед Богом, а, напротив, уничиженное перед человеками бывает высоко перед очами Божиими: «но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное, и незнатное мира и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор. 1, 27-29). Перед Богом, как перед общим Отцом и Владыкою, все равны по естеству и благодатному усыновлению во Христе. Ко всем равно простирается Его всесвятое слово, глаголанное через пророков и апостолов; для всех равно открыты св. храмы и в них все сокровища благодати Его; ко всем равно близка Его Отеческая любовь и благость, сострадание и милосердие. Приближают нас к Богу вера и благочестие, удаляют от Бога грехи и беззакония. Итак, не внешние преимущества в свете, а чистота сердца и совести, кротость и смирение духа, покорность и послушание закону Божию, терпение и благодушие, упование и преданность воле Божией, незлобие и доброжелательство к ближним своим, хождение перед Богом во всех заповедях и оправданиях Его беспорочно — вот, что драгоценно перед очами Божиими! И, что особенно утешительно для всех, эти драгоценные качества не принадлежат исключительно какому-либо сословию людей: они могут быть и в мудрых волхвах, и в простых пастырях, и в князьях Никодимах, и в рыбарях галилейских, и в мужах совета — Иосифах, и в отребиях мира — мытарях Закхеях, и в священниках Захариях, и в простых верою, но теплых усердием Марфах, и в старцах, подобных Симеону, и в детях, восклицавших: «осанна Сыну Давидову». Во всех состояниях и званиях человек может быть угоден Богу, если будет благоугождать Ему словом и делом, желанием и помышлением.
Не важное, по-видимому, дело пасти стадо, но Вифлеемские пастыри, «которые содержали ночную стражу у стада своего», удостоились величайшей милости от Бога: им первым было открыто ангелами о рождении Спасителя. Это показывает, братья, что никакой род занятий и трудов земных не препятствует нам приближаться к Богу духом и сердцем. Может смущать иногда мысль, что некоторые люди как бы неким роком осуждаются на всю жизнь к какому-либо роду дел, уничиженных во мнении света. Но не то велико в очах Божиих, что считается великим во мнении света, а то, что делается со страхом Божиим, с сознанием своего долга, с чистою совестью, с верою и упованием на Бога. Недаром замечает Апостол, что можно, и работая человекам, работать Господу. Честный и усердный труд везде и всегда честен, и почтенен, и совестливое исполнение какой бы то ни было обязанности, одушевляемое верою и упованием на Бога, всегда благоприятно Богу и привлекает Его благословение. Вифлеемские пастыри с усердием бодрствовали о стаде своем, несмотря на то, что никто не замечал труда их; тщательно исполняли свое малое служение, имея свидетелем одну совесть, не ожидая другой награды, кроме правоты своей перед Богом и человеками. Смотрите же, что выждали они, сторожа свое стадо? «Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лук. 2, 9-11.13-14). Может иногда смущать и то, что некоторые роды занятий удаляют даже от храма Божия. Но пример пастырей Вифлеемских показывает, что можно и в пустыни быть близким к Богу, можно, и сторожа стадо, удостоиться видений и откровений небесных. Напротив, из примера книжников иудейских видим, что можно, и почивая на законе и пребывая всегда в храме, быть удалену от Бога сердцем и духом, и зная, где Христос рождается, не ведать о Его рождении. Не неизбежное, по роду занятий, удаление от храма достойно сожаления, а своевольное небрежение об участии в богослужениях храма достойно поистине горького плача и слез. Горе тем, которые, имея всю возможность, без какого-либо опущения и потери посвятить время на служение Богу, не удосуживаются прийти в храм Божий! Горе нам грешным, пребывающим всегда в храме, если окажемся недостойными коснуться и прага царствия Божия! Сохраним, братья, эти мысли вместо дара духовного от яслей Вифлеемских! Аминь.
63. СЛОВО в день Рождества Христова («Слава в вышних Богу, и на земли мир!» (Луки 2, 14))
Где же этот вожделенный мир, которым так торжественно, так радостно приветствовало небо нашу одряхлевшую в скорбях и бедствиях землю? Где этот мир, когда и доселе мы чаще всего видим и слышим на земле брани и слышание бранем (о войнах и о военных слухах), когда и среди видимого мира чаще всего слышатся на земле горесть и рыдание и плачь, видим в себе и вокруг себя нестроения и бедствия, скорби и печали? Он, этот воспеваемый ангелами мир, — в примирении неба с землею, падшего человечества с правосудием Божиим; он — в победоносной брани царства Божия с царством диавола; он — в окончательной, совершенной победе Началовождя и Совершителя нашего спасения над исконным врагом человечества. Вот это, частью уже совершившееся, частью совершающееся еще в истории, торжество истины над ложью, любви над враждой, мира над нестроением, царства Божия над царством зла и диавола прославляет ныне св. Церковь, повторяя в песнопениях своих благовестие ангельское: «слава в вышних Богу, и на земли мир!».
Полный и всесовершенный мир, или, что-то же, ничем не возмущаемый покой и вечно-неизменяющееся блаженство есть только в Боге всесовершенном, вседовольном и всеблаженном; почему св. Апостол и называет Его Богом мира. Сей-то мир и блаженство, как совершенство Творца, необходимо отражается и в тварях; и мы видим его в том благолепном чине, в том непоколебимом порядке, в том невозмущаемом покое, которые так неотразимо действуют на наше сердце в то время, когда умолкает вопль сует человеческих, когда утихает волнение собственных страстей наших, когда взор наш среди полночной тишины спокойно углубляется в пространство небес, наполненное мириадами светил, спокойно совершающих от века предназначенный им путь. Еще полнее и совершеннее проявляется этот божественный мир в царстве существ разумных и богоподобных, способных сознавать и чувствовать полноту блаженства, даруемого им Богом; так что царство Божие, область духов чистых и непорочных, по преимуществу именуется царством мира и любви, царством покоя и блаженства. Участником сего всеобщего мира и блаженства соделан был и человек, созданный по образу Божию, умаленный малым чем от ангел, венчанный славою и честью и поставленный над делами рук Божиих, бывший посему подобно ангелам, вседовольным и блаженным. Но сей всеобщий мир творений Божиих возмущен был вначале гордостью денницы, который отрекся от повиновения Творцу своему, не восхотел поклониться Сыну Божию, своему Владыке и Господу, развил хоругвь возмущения и увлек за собою подчиненных ему духов. Так явилась первая брань— источник всех браней и нестроений в мире: «и произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона». Послушав совета сего исконного возмутителя царства Божия, и первый человек, праотец наш, соделался сам возмутителем во вверенном хранению его царстве земном, презрителем воли Божией, преступником заповеди Господней. Что последовало за тем? «Вражду положу», сказал Господь в наказание и вместе в залог избавления падшему человеку. И вот, вместо мира является на земле вражда, вместо покоя смущение, вместо блаженства скорбь и теснота. И эта вражда сопровождает падшего человека всегда, сопутствует ему везде, объемлет его отовсюду. Он отложился умом и волею от Бога, возмечтав быть сам как-бы Богом, и восставил против себя Его правосудие и святость, которая отринула его от лица своего и предала осуждению смерти вечной. Сляченный (скорченный) узами греха, он не смеет уже возвести очей своих на небо с миром и упованием; как преступник он трепещет перед лицом Божиим И сам готов низринуться в бездну мрака, чтоб сокрыться от света лица Божия, готов сказать «горам: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле». Он оскорбил в себе образ Божий, последовав воле диавола, извратил природу своего духа, сделав его, вместо храма Божия, обиталищем духа тьмы и зла, и тем восставил против себя собственную совесть, которая обличает его, мучит его, палит его неугасимым огнем — предвестником пламени гееннского, так что не бывает мира «в костях его от грехов его». Возбудив и оживив в себе похоть злую, он насадил в сердце своем корень страстей и похотей, несмысленных и вреждающих, которые берут силу над его разумом и волею, предают его «превратному уму — делать непотребства», тирански властвуют над душою его и делают ее рабою греха, пленницею диавола, добычею ада. Вместо единого помысла правого, падшие люди, водясь страстями и похотями, «пустились», по выражению Премудрого, «во многие помыслы», так что помысл одного не сходится с помыслом другого, желание одного противоречит хотению другого, влечение одного пресекается с наклонностью другого; отсюда вражды и свары, ухищрения и лукавства, обиды и притеснения, зложелательства и насилия, коими отягчается жизнь человека в обществе подобных ему. Как противник воле Божией, которой одной покорствует и повинуется все, падший человек восставляет против себя и всю тварь, которая, быв увлечена падением царя своего, «сует повинуся не волею (покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее)» и этой суетою мстит ему за свою обиду, так что весь мир, по выражению Премудрого, «споборает Богу на безумныя (сподвизается с Богом на безумных)». Потому-то, братья, вся история падшего человечества подобна виденному Иезекилем свитку, «и написано на нем: «плач, и стон, и горе»». Внутри она вся исписана заблуждениями, пороками и преступлениями во всех возможных видах; со вне страданиями, скорбями и бедствиями также во всех возможных видах; на поверхности земной она пишется гробами и развалинами, по которым и теперь читают ее любители древности.
Нельзя сказать, чтобы и одичавший в своих заблуждениях и пороках, блуждавший во тьме и сени смертной род человеческий не сознавал своего бедственного состояния, не чувствовал тяготеющего на нем гнева Божия и не искал средств освободиться от этой, облегавшей его тучи бедствий, улучшить свое внутреннее и внешнее состояние. Мучимый совестью, он искал средств примириться с правосудием Божиим, умилостивить разгневанное небо, — и кровь животных, иногда даже человеческая, лилась на жертвенниках, не погашая, впрочем, снедающего душу пламени, не принося сердцу его вожделенного мира и отрадного упования. Блуждающий во тьме неведения разум усиливался обрести утраченную стезю к истине; но истина скрывалась от взоров его, и он впадал из одного заблуждения в другое, переходил от одного суеверия к худшему и грубейшему. Колеблющаяся и неудержимо стремящаяся ко греху воля искала для себя опоры в правилах, обычаях и законах; но эти слабые преграды падали одна за другою, а поток зла и развращения возрастал и усиливался со дня на день. Томимое горестями сердце силилось похитить с неба сокровище счастья и блаженства, осуществить его в искусствах и разнородных удовольствиях, окружить себя всеми предметами роскоши и наслаждений и заменить ими потерянный рай; но вместо ожидаемых радостей сретало (встречало) новые скорби, вместо утешения новые томления духа; ибо «нечестивым же нет мира». Все усилия оставались тщетными; на все вопли не было гласа, ни послушания. Грозное небо разверзалось только в явлении гнева Божия и низвергало или воды потопные, или огонь Содомский. Казалось, человек для того и рождался, чтоб осквернить землю беззакониями, испытать все роды бедствий и скорбей, истомиться душою и телом, наконец, умереть в мучительном отчаянии и превратиться в прах. И навсегда оставался бы род человеческий под сею клятвою правосудия Божия, в этом состоянии тяжкой скорби и томления, вечной муки и страдания, никогда, никогда не вкусил бы животворного мира и радости, не приобщился бы истинного блаженства, которое обретают разумные творения Божии в сопребывании с Богом; если бы сама Премудрость Божия не обрела средства приблизиться к человеку и приблизить к себе человека так, чтобы это приближение принесло человеку не страх, а радость, сопровождалось бы не смертью, а жизнью вечною.
Что же делает для сего ипостасная Премудрость Божия? Чтобы человек, сделавшийся рабом греха, не устрашился Судии и Владыки своего, Сын Божий «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Филип. 2, 7). Чтобы грешник не убегал присутствия Божия, чтобы немощная тварь не исчезла перед величеством славы Творца своего, Сын Божий является ему в подобии плоти греха, облекается в немощи человеческие и пелены младенческие, преискренне приобщается плоти и крови, «дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 14. 15). Много требовалось для сего избавления, и все сделано за нас и для нас воплотившимся Сыном Божиим. Надлежало удовлетворить правосудию Божию за соделанные человеком преступления; Сын Божий предал Самого Себя в жертву умилостивления, взял на Себя всю вину грехов человеческих и понес всю определенную за них правосудием Божиим казнь, — терпел нищету и лишения, алчбу и жажду, клеветы и озлобления, гонения и уничижения, поругания и раны, наконец, умер на кресте в тяжких муках, погребен во гробе и нисшел даже до ада. Надлежало избавить нас от лежавшего на нас проклятия греха и из чад гнева соделать нас чадами любви и благоволения Отца небесного; Сын Божий собственною кровью «искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою», и нас, «бывших некогда отчужденными и врагами, по расположению к злым делам, ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими», усыновил нас Богу Отцу Своему и соделал наследниками царства Божия на небеси. Надлежало умиротворить собственную совесть нашу, отягченную делами неправды; Сын Божий Своею кровью очистил совесть нашу от мертвых дел, во еже служити нам Богу живу и истинну, истребил еже на нас рукописание грехов наших и вменил нам собственную праведность, так что «нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу». Надлежало избавить нас от последнего врага нашего — смерти и возвратить нам потерянную жизнь; Сын Божий воскресением Своим из мертвых положил начало воскресения всего человечества и даровал нам в снедь животворящее тело и кровь Свою, дабы, вкушая их, мы имели в самих себе залог бессмертия и жизни вечной: «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь», говорит Он, «имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». Надлежало обновить естество человеческое, даровать новые силы для новой жизни; Сын Божий ниспослал нам Духа Святого, наставляющего нас на всякую истину, утешающего нас во всякой скорби, способствующего нам в немощах наших, воздыхающего о нас к Богу воздыханиями неизглаголанными. Надлежало избавить человека от суеты дел его и от земли, «которую проклял Господь»; Сын Божий пребыванием Своим на земле освятил все стихии, оскверненные грехами человеков: освятил водное естество крещением Своим во Иордане, освятил воздух молитвенными воздыханиями и словесами благословения, освятил землю коленопреклонениями на ней и излиянием пречистой крови Своей, так что отныне любящим Бога все в мире споспешествует во благое; но настанет день, когда и вся «тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих». Надлежало просветить заблудший род человеческий светом истинного богопознания, научить жизни, сообразной воле Божией, открыть потерянную и забытую стезю в горние обители Отца небесного; Сын Божий возвестил нам яве об Отце Своем, даровал новую заповедь и новый закон жизни, указал собственным примером истинный путь, ведущий в царствие Божие, послал апостолов, даровал пастырей и учителей, основал на земли Церковь Свою с ее таинствами и священнодействиями, с ее учением и заповедями, прославил целые сонмы избранных Своих, последовавших Ему верою, любовью, чистотой, терпением и исполнением заповедей Его.
Так прекращена греховная брань земли с небом, разрушена вражда падшего человека с Богом и низведен на землю мир Божий, превосходяй всяк ум. Так основалось и утвердилось на земле благодатное царство Божие, царство мира и любви. О сем-то мире благовествуют св. ангелы, славя и хваля Бога. Этим миром приветствовал Господь учеников Своих, когда явился им по воскресении Своем и «глаголя им: мир вам». Сей-то мир Он оставил нам, как драгоценнейшее наследие, в предсмертном завещании Своем: «мир Мой оставляю вам, мир Мой даю вам». Ах, если бы грехи наши, которыми мы сами разрушаем соделанное в нас дело спасения, не препятствовали полному и совершенному водворению на земле царства Божия, царства веры и благочестия, царства мира и любви, царства упования и святой радости о Духе Святом; если бы изгнаны были из общества человеческого все злые страсти, которые делают людей и злыми и несчастными; если бы все, искупленные кровью Сына Божия, усыновленные Богу Его крестными страданиями, стремились к небесному Отцу своему всею мыслью и сердцем своим, желали благоугождать Ему, как добрые и послушные чада Его, искали всем сердцем своим вышних благ и горнего своего отечества: не было ли бы тогда человеческое общество обществом существ счастливейших и блаженнейших? Не сделалась ли бы земля наша всеизобилующим раем, благословенным от Бога? По крайней мере, на ней не было бы столько несчастных жертв заблуждения и пороков, не слышалось бы столько воплей и горьких слез слишком позднего и бесплодного раскаяния, не видно было бы столько неправд и озлоблений, не лились бы слезы и не слышались бы стоны несчастных жертв необузданности страстей человеческих, не было бы тех бед и скорбей, которые люди создают себе сами своими пороками и развращением, своею злобою и неправдами, своею необузданною жаждою плотских наслаждений.
Для сего-то и нужно нам, братья, прежде всего заботиться о том, чтобы водворилось царствие Божие внутрь нас, чтобы Господь Иисус Христос пришел и вселился верою в сердца наши; нужно предаться Ему единому всем существом своим. Соединитесь с Ним верою живою, твердою и неотступною и да не будут вам боги иные, кроме Его. Веруйте в Него, как единого истинного Сына Божия, Владыку и Господа жизни нашей, единого Спасителя миру, без которого нет спасения, а погибель вечная, — единого Источника жизни, без которого мы мертвы прегрешениями и погибнем на всю вечность, — единого Подателя всех благ, без которого нигде и ни в чем не найдем себе душевного мира и спокойствия, — единого Судию и Мздовоздаятеля, который имеет власть или оправдать и прославить с Собою, или погубить и тело, и душу в геенне огненной. Соединитесь с Ним любовью крепкою и николиже (никогда) отпадающею, так чтобы «ни смерть, ни жизнь, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе». Явите веру и любовь свою к Нему исполнением заповедей Его, чтобы видно было, что вы воистину ученики Его, что в Нем вся ваша надежда, в Нем все ваше счастье, в Нем ваша жизнь и блаженство, в Нем начало и конец всех ваших помыслов и желаний. Тогда мир Божий, превосходяй всяк ум, освятит сердца ваши; тогда все временные скорби потеряют свою горечь и усладятся надеждою вечных радостей в обителях Отца небесного; тогда и среди всех, окружающих вас, нестроений и соблазнов вы ощутите в сердце своем истинный рай и блаженство. Аминь.
64. СЛОВО в день Рождества Христова («Я возвещаю вам великую радость: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лук. 2, 10))
Вот, братья мои, неиссякаемый источник радости не только на все праздничные дни, а и на всю жизнь нашу и на всю нескончаемую вечность! «Яко родися» нам «днесь Спас». Родился Тот, который сокрушил главу змия едемского, «разрушил дела диавола» и исхитил нас из руки его, который Своею «дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству». Родился Тот, который, принеся Самого Себя в жертву за грехи наши, упразднил крестом Своим «бывшее о нас рукописание, которое было против нас, искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою», примирил нас с правосудием Божиим, заслужил нам прощение грехов, вечную любовь и благоволение Божие, взыскал нас погибших и привел к Богу Отцу Своему. Родился Тот, который крестом Своим отверз нам не земной Эдем, а небесное царство, блаженные обители в дому Отца небесного; и никакое пламенное оружие не постоит перед оружием креста Его, никакой херувим не возбранит входящим туда под хоругвью креста Его. Отныне нет уже средостения (средняя стена, преграда между двумя владениями) ограды, разлучавшего нас с Богом Отцом нашим; ибо родившийся днесь Спас «дал нам власть быть чадами Божиими, верующим во имя Его». Отныне «итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу» (Иоан. 1, 12; Рим. 8, 1) ибо родившийся днесь Спас «умер» на кресте «за грехи наши» и «воскрес» из мертвых «во оправданье наше», и Своею божественною кровью «очистил совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному». Отныне не ужасает, а паче радует нас и самая смерть, не страшит, а возбуждает к упованию и самый гроб; ибо Спаситель наш Христос есть воскресение и живот, «верующий в Меня, если и умрет, оживет»; для того Он и «умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми», так что, «а живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, всегда Господни» (Рим. 14, 9. 8).
И неложна сия вера, тверда наша надежда, непоколебимо упование: «ибо ныне родился нам Спаситель, Который есть Христос Господь». Т. е. не человек и не ангел, но Сам Господь и Владыка ангелов и человеков пришел на землю взыскать нас погибших, воплотился и вочеловечился для спасения нашего. Сам Единородный Сын Божий, «будучи сияние славы и образ ипостаси Бога Отца, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек». Само испостасное Слово Божие, источник жизни и свет истины, «держа все словом силы Своей, и Слово стало плотью, и обитало с нами». Словом, родившийся ныне Спаситель наш есть Сам Господь Бог наш, который сотворил нас изначала, вдохнул нам дыхание жизни, одарил нас разумом и волею, украсил нас Своим божественным образом; Он же Сам пришел ныне восставить нас падших, взыскать нас заблудших, спасти нас погибших, усвоить нас в достояние Себе, соединить нас с Собою на веки. Вот непоколебимое основание нашей веры!
Вот крепкое, неподвижное утверждение нашей надежды! Вот неиссякаемый источник нашей вечной радости: «яко с нами Бог!».
С нами Господь и Спаситель наш, Бог премудрый, «глубиною мудрости вся строяй и полезная всем подаваяй». Итак, все дарованные Им средства спасения, как бы ни были непостижимы для нас, суть единственно верные, истинные и спасительные; все открытые Им пути к жизни вечной, как бы ни казались они трудными, ведут и приведут нас на небо. С нами Господь и Спаситель наш, Бог «верный в словесах Своих и непреложный в обетованиях Своих». Итак, все обетования Его о вечном благоволении Отца небесного к нам верующим, о вечной жизни с Ним на небе в дому Отца небесного, о вечных мучениях неверующих и грешников нераскаянных «суть ей и аминь»; все предречения Его о судьбе Церкви Своей и верующих в Него суть непреложная истина, — скорее прейдет небо и земля, нежели останется без исполнения хотя одно Его слово. С нами Господь и Спаситель наш, Бог всемогущий, и «никто не может похитить» нас «из руки Его». Он, если нужно, потрясет небом и землею, чтобы «не оставить души», верующей в Него, «в аде и не дашь святому Своему увидеть тления». С нами Господь и Спаситель наш, Бог вездесущий и всеведущий, который знает все нужды наши и прежде прошения нашего, зрит всякую слезу покаяния, слышит всякий вздох молитвы, видит все помышления сердца нашего, перед Ним еще и «несодеянная нами вся написана суть». С нами Господь и Спаситель наш, Бог всеблагий, премилосердый и человеколюбивый: любовь к падшему человечеству низвела Его с неба на землю, любовь побудила Его терпеть озлобления, страдания и мучения от самых спасаемых Им грешников, любовь вознесла Его на крест и низвела во гроб. После сего неизреченного, высочайшего подвига любви есть ли дар, которого Он пощадил бы для нас, помощь, которой не подал бы нам, милость, которой не оказал бы нам?
Сия-то вера в воплотившегося для спасения нашего Сына Божия есть тот краеугольный камень, на котором основанная и созданная Господом Церковь Его среди всех окружающих ее врагов пребывала доселе и пребудет навсегда невредимою, среди обуревающих ее волн, как скала, неподвижною, так что «и врата адова не одолеют ее». Сия-то вера есть преизобилующий источник неисчерпаемого утешения и радости, непоколебимого упования и благодушия, непобедимого мужества и терпения у всех истинных чад Церкви Христовой. Чего не делал исконный враг наш ко вреду Церкви Христовой? Каких не изобретал козней против царства Божия? Воздвигал гонения и гонителей, коих зверство переиспытало над верующими все роды жесточайших мучений; восставлял полчища ересей и расколов, терзавших, подобно волкам, мирное стадо Христово; производил неверие и отпадение в самой среде христианских народов; разрушал алтари и храмы руками тех, которые родились и воспитаны в вере Христовой. Но бурные волны не потопили и не потопят корабля Иисусова; крепка и несокрушима котва (якорь), на которой утверждается он, — вера в Сына Божия, воплотившегося для спасения нашего. Одушевляемые сею верою, св. апостолы, благовестники Евангелия, с радостью переносили все труды и опасности, крайнюю нищету и презрение мира, самые мучения и смерть. Укрепляемые ею, св. мученики и исповедники презирали все могущество сильных земли, всю лютость мучителей и с радостью предавали плоть свою на жесточайшие страдания. Вдохновляемые ею, св. подвижники вменяли в уметы вся красная мира, убегали всех радостей житейских, избирали странническим приютом себе непроходимые пустыни и дебри, неприступные вертепы и горы, проводили всю жизнь свою в посте и бдении, в трудах и подвигах, в слезах и воздыханиях молитвенных. Возбуждаемые ею, и самые великие грешники соделывались через покаяние избранными сосудами благодати Божией и, радовавшие прежде грехами своими демонов, удивляли потом подвигами покаяния самих ангелов. Одушевляемые сею верою, «святии Божии человецы побеждали царства, творили правду, получали обетования, укреплялись от немощи, были крепки на войне» (Евр. 11, 33. 34). «Страха же вашего не убоимся, ниже смутимся», говорили они врагам своим: «яко с нами Бог!».
Сею-то животворною верою всегда жило и возрастало, расширялось и укреплялось и отечество наше, хранящее в недрах своих божественный ковчег завета — православную Церковь Христову. Каких бедствий не испытало оно в продолжение тысячелетней своей жизни? Но от всех них славно избавил его Господь, в которого оно верует, которому служит, силою которого живет и действует. Было время, когда, раздробленное на уделы, оно сделалось беззащитною жертвою полудиких варваров, предводимых свирепыми Батыями и Тамерланами. Кровь и пламя шли перед ними, развалины и пепел означали следы их ужасных нашествий. Казалось, все было утрачено — и свобода, и имущество, и жилища человеческие, и св. храмы Божии. Но сохранилась св. православная вера в воплотившегося Сына Божия, а с нею сохранилось все. Раздался из уст Донского призывный глас веры: «с нами Бог», и отозвался в сердцах православных сынов России, соединил разрозненных чад ее под священную хоругвь креста Христова; и многочисленные полчища варваров устлали костьми своими широкое поле Куликовское, и Россия узрела силу свою в спасительном единодержавии. Было бедственное время, когда отечество наше, лишившись царственного потомства св. Владимира, раздираемое внутренними нестроениями, волнуемое честолюбцами — искателями священного венца Мономахова, готово было пасть под тяжестью обуревавших его бедствий. Казалось, ничто уже не в силах было оживить истерзанного, преданного в попрание врагов царства. Но в нем не угасла та небесная жизнь, которая восставляет все низверженное, исцеляет все уязвленное, воскрешает все умершее, — в нем жива была св. вера, которая оживила мужество, воскресила дух сынов России; и враги ее, уже делившие ее, как верную добычу, постыдно изгнаны из пределов ее. Умилостивленный покаянием и молитвами осиротевшего народа, Господь даровал ему Царя по сердцу своему, благословенный род коего украшает собою престол царства Русского уже три почти века, служит залогом счастья и благоденствия земли Русской и во грядущие роды. Было и еще тяжкое время, и его помнят наши старцы, когда двадесять иноплеменных языков, под водительством завоевателя полвселенной, проложили кровавый след в самое сердце России. Ничто не было пощажено новыми, так называемыми—образованными, варварами, нечестию и буйству которых удивились бы и древние монголы. На начинающего Бог! сказал Монарх Благословенный, и призывный глас веры отозвался самоотвержением и мужеством народа во всех краях отечества и воздвиг праведную месть осквернителям алтарей Господних. Пришедшие к нам единым путем седмью побежали от нас; опустошенный ими край земли Русской сделался для них самих гробом; а избавленная, прославленная и превознесенная Господом Россия с радостью воспела Ему: «с нами Бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог. Страха же вашего не убоимся, ниже смутимся: Господа Бога нашего освятим, и Той будет нам в страх. И аще уповая будем на Него, будет нам во освящение и спасение, яко с нами Бог!» (Ис. 8, 9. 12. 13. 14.) Сею-то верою — животворною и спасительною может и должен утешать, и укреплять себя, и каждый истинный сын Церкви Христовой во всех превратностях и обстояниях земной жизни. Пусть несчастный случай или злоба человеческая лишат его всего земного достояния; но никто не лишит его небесного сокровища — сопребывания с Господом Иисусом Христом и в жизни и по смерти, и во времени и в вечности. Пусть лишат его всех почестей, изгонят из общества; но никто не может лишить его той почести вышнего звания, которою почтил его Господь Иисус Христос, — почести Сына Божия, наследника вечного царства Отца небесного; никто не может отлучить его от общения с Господом Иисусом Христом, ни изгнать его из блаженнейшего общества ангелов Божиих и духов праведников совершенных, написанных на небесах. Пусть отнимут у него самую жизнь телесную; но никто не отнимет у него жизни духовной, вечной, которую даровал ему Господь Иисус Христос; никто не лишит его вечного блаженства в обителях Отца небесного, которые отверзает перед ним и в которые вводит его Единородный Сын Божий. Ему единому, премудрому и всеблагому предает он всю жизнь свою, Ему единому вверяет всю судьбу свою, Ему единому покоряет и разум, и волю, и душу, и сердце свое, от Него единого чает своего спасения и Ему единому молится: «Господи, имиже веси судьбами спаси мя!».
Вот, почему, братья мои, и заповедуется нам хранить крепко, как зеницу ока, св. веру в Сына Божия, воплотившегося для спасения нашего, в Его живоносное слово и учение, в Его искупительные страдания, крестную смерть и воскресение. С этою верою соединено для нас все — и любовь, и благоволение Отца небесного, и право просить и молиться Ему о всем во имя Единородного Сына Его, и надежда прощения грехов наших, и упование жизни вечной. Она есть начало, корень и основание духовной жизни нашей. Сохранив св. веру, если — бы мы и согрешили перед Богом, не лишаемся надежды спасения, ибо нам остается еще возможность покаяния и оправдания верою во Христа Иисуса, Искупителя и Ходатая нашего перед Отцом небесным. Потеряв веру, мы лишаемся всего, лишаемся самой возможности покаяния и самой надежды спасения. «Пребудьте во Мне, и Я в вас», говорит нам Господь: «кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет» (Иоан. 15, 4. 6). Аминь.
65. СЛОВО в день Рождества Христова («И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем» (Лук. 2, 18. 19))
Вот два различных способа принимать божественные откровения и пользоваться особенными действиями божественного Промысла. Одни поражаются, по-видимому, сильно, дивятся громко, спешат, может быть, пересказать и другим такую замечательную новость, и за всем тем остаются хладны духом и неподвижны волею по-прежнему; другая молча слагает слышанное в сердце своем, и это святое сердце, скрывая в себе глаголы Божии под печатью смирения и благоговения перед Господом, более и более просветляется светом божественным, возгорается любовью к Богу, утверждается в терпении и преданности воле Божией, возрастает в силе духовной.
Очень естественно, что рассказ пастырей о дивном явлении им св. ангелов произвел в Вифлееме всеобщее удивление; но непонятно, почему из многих, может быть, знатных потомков Иессеевых, наполнявших в то время все дома Вифлеемские и особенно близлежащую гостиницу, не нашлось ни одного, кто бы тогда же решился хотя из любопытства исследовать такое чрезвычайное событие и поступить так, как требовало его божественное величие и его спасительное отношение к судьбе человечества; еще менее нашлось в Вифлееме таких, которые, услышав весть о рождении Спасителя Христа, пришли бы поклониться Ему, лежащему в яслях. Все только удивляются рассказу пастырей о случившемся, но тем и ограничиваются. Рождение Искупителя, который был предметом всеобщего ожидания, совершается перед их глазами; а они смотрят на него, как на такое событие, которое случилось где-либо в отдаленной стране, которое вовсе до них не касается. Мы видим даже, что спустя тридцать лет, когда Господь Иисус Христос явился с проповедью о царствии Божием, в умах иудеев изгладилась самая память о Его рождении, о чудесах, сопровождавших великие события, за сим последовавшие. Рассказ пастырей о чудном явлении ангелов, произведший такое удивление в жителях Вифлеема, поклонение волхвов, сделавшее столь живое впечатление в Иерусалиме и в Вифлееме, избиение невинных младенцев, поразившее всех великим ужасом, — все эти события спустя тридцать лет совершенно были забыты. Иудеи дерзали даже упрекать Господа, будто бы Он произошел от Назарета галилейского, а не от Вифлеема иудейского.
Такая, впрочем, невнимательность иудеев к тому, что совершалось для их спасения, покажется нам, братья, менее удивительною, если лучше присмотримся к самим себе. Сколько раз великие истины, возвещенные миру Иисусом Христом, быть может, поражали, изумляли, производили сильное, неотразимое впечатление в нашем сердце! Сколько раз важные, неожиданные для нас события в жизни нашей или ближних наших сотрясали, так сказать, все существо наше! Что-ж выходило из того? Достаточно было нескольких не только дней, но и часов рассеяния и развлечений, чтобы доброе впечатление совсем изгладилось в уме и сердце нашем, добрые мысли, желания, намерения — все забывалось почти тогда же, как появлялось, все исчезало вместе с случаем, их породившим. Мало того, если бы какое-либо слово Писания божественного особенно сильно поразило наше сердце, всколебало страхом нашу душу, возмутило и привело в ужас нашу совесть; если бы какое-либо событие произвело слишком живое впечатление на нашу душу, врезалось в ней, так сказать, огненными чертами, сотрясло всю ее и не давало ей покоя: мы сами спешим скорее заглушить это благодатное впечатление шумом внешних развлечений и забав, подавить в себе это тяжкое для ветхого человека, но спасительное для духа нашего чувство. А между тем, подобные события в жизни нашей столько же важны для нас, сколько важна была для Вифлеемлян весть, объявленная пастырями. Посредством таких-то событий касается души нашей благодать Божия, ищущая нашего спасения; посредством их любовь Божия, не хотящая смерти грешника, пробуждает нас от сна греховного, хочет отторгнуть нас от земных пристрастий, возбуждать в сердце нашем спасительную печаль по Богу и привлечь нас к себе; посредством таких событий Сам Господь Иисус Христос толкает в двери сердца нашего, чтобы войти к нам и вселиться в нас. После таких, иногда решительных для участи нашей событий, непринятый и отвергнутый Господь говорит душе нашей: «сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели; се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 37. 38). Итак, бесплодное удивление Вифлеемлян при рассказе пастырей и скоропроходящее впечатление, которое испытываем мы, слушая грозные истины св. веры, или испытывая на себе руку Божию в событиях жизни, совершенно одинаковы, имеют ту же причину и то же действие. Наша невнимательность столько же непонятна, наше легкомыслие столько же преступно, наше ослепление столько же плачевно.
«Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем». Преступной холодности иудеев к чрезвычайным событиям, совершившимся перед ними, св. Евангелист противополагает пример глубокой внимательности к действиям благодати Божией. Мария, по-видимому, хладнокровна ко всему — не удивляется громко, не приходит в поддельную восторженность; но, внимательная ко всем обстоятельствам великой тайны воплощения Бога-Слова, она все их глубоко и верно слагала в своем сердце, ими просвещала, укрепляла и оживляла свою душу, в них почерпала наставление, утешение и ободрение в жизни. Оттого это благоговейное сердце было всегда светло и не омрачалось никаким чувством любви мира сего, противным чистой и святой любви к Господу, было твердо и не колебалось ни от каких ударов скорби. Немногие слова, сказанные в Евангелии о Марии, кажутся простыми, но заключают в себе величайшую похвалу пресвятой Деве. Это вся история Ея жизни. Сподобившись такого величия, которого ум человеческий и вообразить не в состоянии, пресвятая Дева не тщеславилась высоким титлом Матери Божией, а скрывала беспримерное величие духа своего в тайне глубочайшего смирения, и неизвестность, в которой Она постоянно хранила свои добродетели, есть одна из высших Ея добродетелей. В Вифлеемском вертепе, в Назаретском доме своем и на Голгофе—везде Она является одинаковою—смиренною рабою Господа, внимательною к путям Промысла Его, соблюдающею в сердце своем все слова Его, преданною святой воле Его. Господь Иисус Христос, представляя Матерь Свою в образец для всякого звания и состояния, для всякого возраста и пола, хотел показать, что совершенство и величие наше составляет не большая или меньшая известность в мире, а потаенный сердца человек в неистлении кроткого и молчаливого духа.
Будем же, братья, подобно Матери Божией, внимательны ко всякому глаголу благодати Божией, ко всякому действию Промысла Божия в нашей жизни. Слышишь ли Слово Божие? Слагай его в сердце своем; оживляй им благоговейные чувства любви к Господу и преданности святой воле Его; освещай им, как светильником, душу свою, чтобы при свете его видеть внутреннее состояние своего духа, исправлять заблуждения ума и сердца своего; озаряй им, как светильником, все пути жизни твоей, чтобы при свете его ходить право, путем заповедей Господних. Ощутишь ли внутрь себя прикосновение благодати Божией, обличающей грехи твои и призывающей к покаянию? Блюди всяцем хранением это драгоценное чувство, не дай остыть ему в твоем сердце, напротив, возбуждай и возгревай его более и более размышлением о суде Божием и о внезапности часа смертного и не отлагай день от дне покаяния. Слышишь ли о каком бедствии, постигшем твоего ближнего? Спострадай ему в сердце своем и примени судьбу его к самому себе. Вспомни, что сказал Господь, услышав о галилеянах, их же кровь Пилат смеси с жертвами их: «думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лук. 13, 2—5). Случится ли с тобою какое-либо скорбное или радостное событие в жизни, тем паче будь внимателен. Это прямой урок, который преподает тебе Промысл Божий. Глубоко запечатлей его в своем сердце и сохрани на всю жизнь свою.
Кто соблюдает таким образом все глаголы Божии, все действия благодати Божией, все уроки Промысла Божия, слагающи в сердце своем; кто обращает их в жизнь своего духа, в жизнь и убеждения разума, в дорогие привязанности сердца, в твердые правила жизни своей: тот собирает себе сокровище невештающее на небеси; а «где сокровище» его, «там и сердце» его будет. Аминь.
66. СЛОВО в день Рождества Христова («И, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Матф. 2, 11))
Так поступили персидские волхвы, пришедшие поклониться родшемуся Спасителю мира. Почему принесли они Господу эти именно три дара, т. е. злато и ливан и смирну? Евангелист не говорит нам о том, не открывает внутренних побуждений и намерений самих волхвов; но св. отцы и учители Церкви объясняют нам, что это допущено Промыслом Божиим с особенною целью, что эти три дара имеют высшее значение. Злато принесено Богомладенцу Иисусу, яко Царю, как самый дорогой из даров вещественных; ливан, или фимиам, яко Богу, как дар более духовный, означающий своим курением возношение мыслей и чувств наших к Богу; смирну, яко мертвому, имевшему пострадать и умереть за грехи всего мира.
Нет сомнения, что и каждый христианин кто чувствует все безприкладное величие любви и милосердия воплотившегося для спасения нашего Сына Божия, кто сознает все неизмеримое величие благодатных плодов божественного воплощения и пришествия к нам Единородного от Отца, — желал бы и с своей стороны принести Ему какой-либо угодный и благоприятный Ему дар, чтобы выразить перед ним чувство своего благодарения. Что-ж, возлюбленнейшие? Это не только возможно для нас, но этого требует от нас Сам Господь: «никто не должен являться пред лицом Моим» тоще, заповедал Он древле устами Пророка. Принесем и мы Ему, яко Царю нашему, злато — дары вещественные от избытков своих и от трудов своих; принесем Ему, яко Богу, ливан — богомысленные и благоговейные помыслы и чувства; принесем Ему, умершему за грехи наши, смирну — умерщвление страстей и похотей своих, горечь покаяния и самоотвержения.
Правда, возлежавший в яслях, яко Младенец, восседит теперь на престоле славы и не имеет нужды в наших дарах вещественных, напротив, Сам подает нам все. Но для нашего спасения Он и ныне продолжает являться нам, яко жертва, приносимая за грехи наши. При каждом священнодействии литургии Он, можно сказать, вновь как бы рождается и возлегает в яслях, чтобы снова же принести Себя в жертву за грехи наши и возлечь во гробе. Эти ясли суть жертвенник, на котором воспоминают Его предвечное рождение от Бога Отца, Его благое изволение спасти род человеческий Своими страданиями и смертью и Его неизреченное воплощение от пресвятой Девы Марии для спасения нашего. Этот гроб есть святой престол, на котором совершается святейшее таинство тела и крови Его, которое Он Сам заповедал творить в Его воспоминание. Этот вертеп, где совершается Его духовно-таинственное рождение и погребение, есть храм Божий, в котором священнодействуются все великие таинства нашего спасения, в который приходим и мы, чтобы явиться лицу Своего Господа, поклониться Ему, яко Царю своему и Богу. Для этих яслей и сего гроба Ему нужны и одеяние, и покров, как нуждался Он некогда в пеленах и плащанице. Этот священный вертеп имеет нужду в богоприличном украшении, в свете и теплоте. Итак, все, что сделаешь для украшения храма Божия, что принесешь сюда от трудов своих, чем пожертвуешь от сокровищ своих, — все это будет так же благоприятно Господу, как и злато, принесенное Ему волхвами.
С другой стороны, Господь непрестанно является нуждающимся в лице тех, которых Он Сам называет Своими меньшими братьями. В лице их Он и алчет, и жаждет, и наготует, и страждет. Всякое доброе дело, сделанное во имя Его ближнему, Он приемлет «в жертву благоприятную, в воню благоухания», как свидетельствует Апостол. Всякое усердное и бескорыстное служение ближнему Он вменяет Самому Себе: «так как вы сделали это», говорит, «одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Принесем Ему, Человеколюбцу, «милосердия ради Себе истощившему», эту жертву любви и милосердия. Пусть в память нищеты и убожества Иисусова облегчится и восполнится, по возможности, скудость убогих, чтоб и убогий брат наш вкусил утешения и радости для той великой радости, которую благовестили людям св. ангелы. Пусть в воспоминание наготы Божественного Младенца, повитого пеленами, прикроется нами нагота тех, которые не имеют, чем защитить свое тело от холода. Пусть в память убогого странничества Иосифа и Марии, принужденных искать себе пристанища в вертепе, «потому что не было им места в гостинице», введется в дом наш убогий странник, упокоится под кровом нашим не имущий, где главу подклонити. Пусть в благодарность за избавление нас от вечных нерешимых уз, если не разрешатся, то облегчатся утешением и состраданием нашим узы тех, которые, связав себя преступлениями, побудили правосудие связать их узами темницы. Пусть в память воспетого ангелами мира услышат из уст наших слово мира и прощения те, которые имели несчастие, по навету диавола оскорбить нас словом или делом. Такая жертва Господу дороже злата Аравийского.
Если не для всех возможно приносить Господу дары вещественные, по крайней мере в таком количестве, как было бы желательно; то для всех возможны и от всех необходимы дары духовные — богомысленные благоговейные помыслы и чувства, молитвенное возношение благодарного сердца к Господу. Принесем Ему этот благоуханный ливан, это кадило благовонное. Для сего будем по порядку воспоминать и размышлять: как первый человек, невинный и богоподобный, «умаленный малым чем от ангела, славою и честью венчанный», прельстившись советом вражьим, преступил святую заповедь Творца своего и Бога, и, таким образом, лишился непорочности и богоподобия, блаженства и бессмертия, осужден на труды и болезни, страдания и смерть, сделался пленником диавола и ада. Как всеблагий Отец небесный, по неизреченному милосердию Своему к падшему, обетовал послать ему Искупителя, Единородного Сына Своего, рождаемого от жены, почему и нарек Его семенем жены. Как это божественное обетование многочастно и многообразно повторяемо было устами св. пророков с различными утешениями и обличениями, чтоб оживить и укрепить в роде человеческом веру в грядущего Искупителя. Как премудрый и вседетельный Промысл Божий то многочисленными благодеяниями людям богобоязненным и благочестивым, то страшными прещениями и казнями людям злым и развращенным, то многообразными знамениями и чудесами поддерживал и сохранял на земле веру и благочестие, обуздывал и укрощал разлитие греха и нечестия. Как бедные язычники, потеряв истинную веру и пременив истину Божию во ложь, преданы были «превратному уму — делать непотребства», по слову Пророка, «уподобится животным, которые погибают», жили, как бессловесные, не управляемые законом Божиим, водясь одними похотями плоти, и умирали, как бессловесные, без веры и упования бессмертия, без надежды жизни вечной. Как и посреди всеобщего развращения древнего мира мужи праведные и святые благоугождали Богу верою и любовью, целомудрием и чистотой, кротостью и незлобием, смирением и терпением, сияли, как звезды небесные, многоразличными добродетелями, предзнаменуя собою Солнце правды — Христа. Как потом явился в мире и Сам предвозвещенный пророками Искупитель падшего рода человеческого, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба», проповедал миру царствие Божие, открыл людям любовь и благоволение Отца небесного, научил вере и истинному благочестию и указал нам путь спасения, призывал к Себе всех страждущих и обременённых, исцелял «всякую болезнь и всякую немощь в людях», отпускал грехи кающимся и претерпел страшные страдания и умер на кресте, «дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 14. 15), — наконец, воскрес из мертвых, вознесся на небо и ниспослал на учеников Своих и апостолов пресвятого Духа Божия. Как с пришествием Сына Божия лице земли изменилось: для всех отверста дверь царствия Божия, всем открыт путь веры и покаяния, всем возвещается слово жизни и спасения, всем даруется отпущение грехов и благодать всесвятого Духа Божия, всем обещается воскресение и жизнь вечная. Как созданная Господом, живущая и управляемая Духом Божиим Церковь Христова процвела, яко крин, бесчисленными ликами св. благовестников и апостолов, добропобедных мучеников и исповедников, преподобных и девственников, богомудрых пастырей и учителей, великих праведников, в коемждо роде благоугодивших Богу. Как, наконец, Господь Иисус Христос придет опять на землю уже не в уничижении, а в славе, не в рабии зраце, а во образе Судии всего мира, воскресить все человечество, обновить всю тварь, и откроется славное царствие Божие, — царство истины и правды, мира и радости о Духе Святом, царство жизни и бессмертия, славы и блаженства вечного. Среди таких размышлений ум наш неприметно возвысится над всем видимым и чувственным, вознесется превыше небес, к Богу, самое воображение наполнится святыми образами богоподобных добродетелей мужей праведных и богоугодных, сердце умягчится страхом Божиим, согреется любовью и благодарением к Искупителю, возгорится святым желанием быть всегда с Господом и в жизни, и по смерти.
Как скоро ощутится внутрь нас это прикосновение благодати Божией, да не умедлит дух наш вознестись ко Господу на крылах усердной молитвы, чтобы Господь не оставил нас погибнуть во грехах, как не оставил падшего праотца нашего, отверз и нам дверь покаяния, как отверз ее всем людям, обновил, очистил и освятил нас Своею благодатью, даровал нам благодать возлюбить Его всем сердцем, всею душою и всем помышлением нашим; чтобы Сам пришел, вселился и обитал в нас, как благоволил обитать в вертепе и возлежать в яслях, помог нам провести не только настоящие святые дни, но и все дни жизни нашей в мире и покаянии, в чистоте и святыне, даровал нам христианскую кончину живота и непостыдный ответ на страшном суде Своем. Такой дар Господу приятнее благоухания Ливана и кадила благовонного.
Но для успеха в этом святом деле благоговейного и молитвенного настроения духа особенно необходим и благопотребен третий дар Господу — смирна. Смирною древние умащали тела умерших, чтобы отогнать неприятный запах тления, который препятствует приближаться к ним самым близким и родным. Нам нужно, братья, умастить не тело, а душу свою духовною смирною покаяния, чтоб изгнать из неё все грубые и нечистые помыслы и вожделения сердечные, отогнать от неё смрад страстей и похотей плотских, который препятствуют ей приближаться к Господу, который отклоняют от неё чистых и святых ангелов, а привлекают духов злых и нечистых. Для того и пришел в мир Сын Божий, чтобы сделать нас языком святым, царским священием, людьми обновления; как же было бы для Него оскорбительно, если бы мы и теперь явились перед Ним в нечистоте и смраде грехов. Для того Он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба», и возлег в яслях бессловесных, чтобы вселиться и обитать в нас, прийти к нам и вечерять с нами во внутренней храмине души нашей; как же будет Ему прискорбно, если эта бедная храмина будет наполнена всякою нечистотой, если душа наша явится на сию духовную вечерю не в одеянии брачном, а в рубище страстных вожделений и житейских сластей? Итак, кто связал себя враждой к ближнему, да изгонят ее из сердца своего ради Господа, который пришел благовестить нам мир ближним и дальним и примирить всех во едином теле крестом; да простит от всего сердца всякое оскорбление, обиду и озлобление, за что и Отец небесный простит ему согрешения его. В ком гнездится дух гордости, самомнения, тщеславия и превозношения, да изгонят его из сердца своего ради Того, который пришел в Мир сей, не да послужат Ему, но послужить и дать душу Свою избавление за многих; да смирить и уничижить себя, как раба неключимого, достойного всякого осуждения и муки, ради Того, который, будучи Господом славы, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной». Кем обладает дух любостяжания и корыстолюбия, да усрамится он при виде Господа, который для спасения нашего родился в вертепе и в яслях, жил, не имея где главу подклонити, и умер на кресте, «будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою». У кого уста и язык привыкли отверзаться на празднословие и злословие, на осуждение, ропот и негодование, да заградятся они при виде немотствующего младенчества Того, который «будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (1. Петр. 2, 23; Ис. 53, 7). Кем обладает дух плотоугодия и плотских похотей, да отженется сей нечистый дух при виде Того, который родился от пречистой и пренепорочной Девы, который предал пречистую плоть Свою на страдания и мучения для очищения греховных скверн человеческих. Словом, да изгонится из сердец наших все злое, нечистое, греховное, чем оскорбляется любовь Божия, что отвращает от нас благоволительный взор Отца небесного, чем бесчестится святое и поклоняемое имя Христово. Да устранимся и удалимся от всякого шума буйного веселия, чтобы не отвлекать ума и сердца своего от помыслов святых и чувствований. Не шумное веселие делает праздники Христовы радостными и приятными, а благодать Божия, утешающая душу, услаждающая и веселящая сердце. «Служите Господу со страхом и радуйтесь [пред Ним] с трепетом!».
В таких мыслях, чувствованиях и делах желаем, братья, себе и вам провести святые дни сии, да воссияет в сердцах наших свет истинной радости о Господе. Аминь.
67. СЛОВО в день Рождества Христова («И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лук. 2, 10.11))
Итак, в настоящие праздничные дни мы имеем счастье слышать проповедь не человеческую, но ангельскую, благовестие не земное, а небесное. Подобный нам, человек скорее сказал бы нам: плачьте и сетуйте, земнородные, ибо жизнь ваша исполнена скорбей и бедствий, начинается горьким воплем рождающегося и кончается тяжким вздохом умирающего. Но благовестник небесный говорит нам: «не бойтесь; я возвещаю вам великую радость». Земля и окружающая нас тварь, суете повинувшаяся за преступление человека, только совоздыхает и соболезнует с нами доныне, и эти воздыхания ее тяжкими ударами падают на сердце человека. Но небо и воины небесные вопиют и глаголют: «слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Так приятно, утешительно, блаженнотворно благовестие ангельское.
Но, ангелы святые, какую возвещаете нам радость, когда Сам всемогущий Владыка жизни нашей осудил нас падших на болезненные труды и печали во все дни жизни до смерти, на страдания и мучения во всю бесконечную вечность по смерти? «Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь», ответствуют небожители. Итак, вот источник истинной, вечной, неиссякаемой радости и утешения для нас земнородных: «ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь».
Не дивно, братья мои, что человек любит радость, ищет ее, жаждет ее; ибо сердце человеческое невольно чувствует и сознает, что оно создано для радости и блаженства, а не для скорби и печали; но несомненно и то, что нигде и ни в чем в мире человек падший и грешный не находит и не найдет никогда радости истинной, полной и совершенной, — той радости, которая производила бы в душе нашей умиротворение всех помыслов, исполнение всех чаяний и ожиданий, удовлетворение всех желаний и стремлений, успокоение и мир совести, не возмущаемый никаким страхом и не отягощаемый раскаянием, — словом, внутреннее вседовольство и полноту жизни. Вот, он собирает сокровища, умножает богатства и думает наслаждаться ими в веселии. Но отчего же и через груды золота у него льются иногда горькие слезы, и блестящие драгоценности не веселят его взора, отуманенного скорбью, и в великолепных чертогах слышатся иногда тяжкие стоны и вопли? Вот, он окружает себя разнообразными удовольствиями и забавами, погружается в наслаждения плоти и чувств, чтобы шумом их заглушить тайную скорбь своего сердца. Но отчего же и сквозь лики и тимпаны (рамный барабан, близкий бубну и тамбурину) слышатся иногда его тяжелые вздохи, и после шумного упоения чувств остается еще большая пустота и тяжесть в сердце, горшая скуки, и уныние в духе? Вот, он взбирается всеми силами по лествице почестей и славы, чтоб на вершине ее найти искомое блаженство. Но отчего же там, на высоте почестей, какой-то неумирающий червь точит его сердце? Отчего и в самой обширности власти находит он более огорчений, нежели отрады, более досады и скорби, чем радости и веселия? Вот, он, наскучив, наконец, всем, хочет найти искомое сокровище радости и покоя в тишине уединения, в мирной жизни семейного крова, в удалении от скользких путей честолюбия, хочет, так сказать создать себе домашний свой рай. Но откуда же и сюда под мирный кров его прокрадываются огорчения и досады, заботы и печали? Отчего и здесь, в его раю лице его не всегда цветет радостью, взор его нередко уныл и печален, чело его отуманивается тяжелою думою, сердце наполняется непонятною грустью?
Все это оттого, братья мои, что падший человек носит в самом себе источник всегдашней скорби и печали — грех. Сей-то домашний враг наш всегда и везде преграждает вам путь к истинной радости, все отравляет для нас своею горечью. Ибо грех составляет средостение (средняя стена, преграда между двумя владениями), разлучающее нас от Бога, источника жизни и радости, счастья и блаженства для всех разумных и богоподобных существ, и грешная душа, как отверженный отцом сын, не может возвести взора на небо без того, чтобы не встретить в лице Отца небесного грозного взора Судии и Мздовоздаятеля, готова, если-б возможно было, убежать и сокрыться от самого вездеприсутствия Божия. Грех отягчает совесть нашу сознанием неправоты и виновности нашей перед начертанным во глубине души нашей законом добра, так что не бывает мира в костях наших от лица грех наших; и мы не смеем обратить взора на самих себя не можем остаться ни на минуту наедине с собою без того, чтобы не слышать гласа совести, обличающей и осуждающей, претящей и угрожающей, — мы готовы если-б возможно было, бежать от самих себя, чтобы найти хотя на время покой и отраду от внутреннего снедающего нас пламени. Живущий в нас грех возжигает внутрь нас неугасимый огонь похотей и страстей, который то распаляет нас жаждою плотских вожделений, то снедает завистью и ревностью, то воспламеняет гневом и любомстительностью, то иссушает корыстолюбием и любостяжанием, то надмевает гордостью и любочестием, — словом, палит сердце наше вечною, никогда ненасыщаемою жаждою. Грех и беззаконие, ложь и неправда производит несогласия и раздоры, вражды и свары, буйства и крамолы, побуждают их терзать друг друга и делать самих себя сугубо несчастными. Грех, отторгая нас от присносущного Источника жизни, подвергает нас осуждению смерти: «ибо возмездие за грех — смерть»; и нет минуты, которая не угрожала бы опасностью нашей жизни, — мы не можем ни на мгновение простереть своего взора в будущее, чтобы не встретиться с смертью и гробом, с судом и осуждением по смерти и за гробом. Грех, наконец, внося нестроение, разрушение и смерть во всю окружающую нас природу, воздвигает всю тварь к отмщению, так что и самый мир, по выражению Писания, «споборает Богу на безумные»; самая земля, отягчаемая беззакониями живущих на ней, то трепещет и содрогается, то каменеет и раскаляется под стопами нашими; самое небо, оскорбляемое восходящим до него воплем злобы человеческой, то разверзает хляби (неизмеримая глубина) свои и потопляет нас дождем безвременным, то становится «яко медяным над главою нашею»; самый воздух, растлеваемый дыханием страстей человеческих, нередко дышит на нас болезнями и смертью. Словом, все источники радости и утешения заключены перед падшим человеком в заключенном Эдеме и все хляби (неизмеримая глубина) бедствий и скорбей отверсты на земле, проклятой в делах рук человеческих. Такова была, такова и была бы навсегда участь потомков Адамовых, которые в беззакониях зачинаются и рождаются во грехах: жизнь без радости и утешения, смерть без надежды воскресения, вечность без упования лучшей жизни.
Но се «возвещается нам великая радость: ибо ныне родился нам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь». Родился не человек и не ангел, а Сам Господь и Владыка ангелов и человеков; Он Сам пришел и воплотился, чтобы спасти нас от всех обышедших нас злых; Сам Единородный Сын Божий, единосущный Богу Отцу, «а как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 14. 15). Много требовалось для сего избавления, и все сделано за нас и для нас воплотившимся Сыном Божиим. Надлежало удовлетворить правосудию Божию за грехи и беззакония, которыми падшее человечество безмерно оскорбило и прогневало вечную правду Божию; Сын Божий предал Самого Себя в жертву умилостивления, взял на Себя всю вину грехов наших и понес всю определенную за них правосудием Божиим казнь, — терпел нищету и лишения, алчбу и жажду, клеветы и озлобления, гонения и уничижения, поругания и раны, наконец, умер на кресте в тяжких муках, погребен во гробе и нисшел даже до ада. Надлежало избавить от лежавшего на нас проклятия и из чад гнева сделать нас чадами любви и благоволения Отца небесного; Сын Божий собственною кровью искупил нас от клятвы законныя, быв по нас клятвою, усыновил нас Богу Отцу Своему, дав нам область чадом Божиим быть, верующим во имя Его. Надлежало умиротворить собственную совесть нашу, отягченную делами неправды; Сын Божий Своею кровью и благодатью пресвятого Духа Своего очищает совесть, нашу от мертвых дел, «для служения нам Богу живому и истинному; истребив учением бывшее о нас рукописание» грехов наших, Он вменяет нам собственную праведность, и ни «нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу». Надлежало избавить нас от последнего врага нашего — смерти и возвратить нам потерянную жизнь; Сын Божий воскресением Своим из мертвых положил начало воскресению всего человечества и даровал нам в снедь животворящее тело и кровь Свою, дабы, вкушая их, мы имели в себе самих залог и начаток бессмертия и жизни вечной: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь», говорит Он, «имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». Надлежало обновить естество человеческое, даровать новые силы для новой жизни; Сын Божий ниспослал пресвятого Духа Своего, подающего нам вся божественные силы, яже к животу и благочестию, наставляющего нас на всякую истину, утешающего нас во всякой скорби, способствующего нам в немощах наших, воздыхающего о нас к Богу воздыханиями неизглаголанными. Надлежало избавить человека от суеты дел его и от земли, юже прокля Господь Бог; Сын Божий пребыванием Своим на земле освятил все стихии, оскверненные грехами человеческими, — освятил водное естество крещением Своим во Иордане, освятил воздух молитвенными воздыханиями и словами благословения, освятил землю коленопреклонениями на ней и излиянием на нее пречистой крови Своей, так что отныне любящим Бога все в мире споспешествует во благое; но настанет день, когда вся тварь навсегда освободится от работы истления в свободу славы чад Божиих, ибо «по обетованию Господню, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда». Надлежало просветить заблудший род человеческий светом истинного богопознания, научить жизни, сообразной воле Божией, открыть потерянную и забытую стезю в горние обители Отца небесного; Сын Божий открыл нам всю волю Божию о нас и яве возвестил об Отце Своем, примером собственной жизни указал нам прямой и верный путь к царствию Божию, ниспослал Духа-Утешителя, наставляющего нас на всякую истину, послал апостолов, даровал пастырей и учителей, основал на земле Церковь Свою с ее таинствами и священнодействиями, с ее учением и заповедями, прославил целые сонмы избранных Своих, последовавших Ему верою, любовью, чистотой, терпением и исполнением Его заповедей. Так совершалось воссоздание, обновление и спасение падшего человечества воплотившимся Сыном Божиим.
Итак, искупление нас от клятвы греховной, освобождение от осуждения смерти вечной, избавление от власти диавола, откровение нам истины Божией, примирение с правосудием небесным, усыновление Богу Отцу, усвоение нас Господом в вечное достояние Свое, избавление от страха смерти и оживление упованием вечной жизни — вот источник благовествуемой нам радости велией, которая, предначинаясь на земле сокровенно в душе и сердце христианина, откроется полным, нескончаемым блаженством в вечности.
Не трудно теперь видеть, братья мои, кому принадлежит эта св. радость о воплощении Сына Божия. Вполне и совершенно принадлежит она тому, в ком самым делом совершилось или совершается спасение, для которого пришел и воплотился Сын Божий; кто успел благодатью Божией, посредством искреннего, задушевного покаяния освободиться от уз греха и страстей, «отложить прежний образ жизни ветхого человека, обновиться духом ума вашего, и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины», и сподобился приять залог и обручение Духа Святого в сердце свое; кто, живя во плоти, живет не по плоти, а по духу, духом умерщвляя деяния плотские, и принес плод духовный во всяком благочестии и правде и истине; кто, прилепившись к Господу любовью крепкою и николиже отпадающею, всем умом и сердцем, всеми мыслями, желаниями и чувствованиями, всею жизнью и деятельностью пребывает в Нем, как розга на лозе, как живой член живоносного тела Его, как дитя в объятиях матери своей. Таковые-то истинные чада Божии способны, при гласе радования св. Церкви, ощущать в сердцах своих тот пренебесный восторг, который заставляет забыть все в мире, забыть самого себя и погрузиться всем существом своим в блаженнейшем созерцании славы Божией, упиться, по выражению Пророка, от тука дома Божия, — способны чувствовать то духовное взыграние потаенного сердца человека, которое исполняет, проницает, просветляет все существо их радостью неизглаголанною и прославленною. И какие бы несчастия внешние ни окружали их, хотя бы находились они в бедности, уничижении и озлоблении, хотя бы заключены были в узах и темнице, хотя бы страдали от болезней, истязаний и мучений, — ничто не может отнять у них их духовной радости и веселия, ничто не омрачит их внутреннего рая, ничто не умалит полноты их блаженства.
Что, по-видимому, несчастнее жизни св. апостолов? Их изгоняют из градов, их ведут на сонмища (большое скопление), их бьют на соборищах, их всаждают в темницы, их предают истязаниям и мукам: «даже доныне», говорят они «терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками: мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (1 Кор. 4, 11. 12. 13) И однако же скорбели-ль о том св. апостолы? Нет. «Ныне радуюся во страданиях моих», говорит за всех их св. Павел. Отчего? Оттого, что «ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше, ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (2 Кор. 1, 5; 4, 17). Что, по-видимому, несчастнее участи св. мучеников? Для побеждения их твердости и терпения злоба мучителей, подстрекаемая самим адом, истощила все роды мучений самых ужасных. И однако же согласился ли кто из них променять свою участь на все почести, богатства и удовольствия, который предлагали им мучители? Нет; потому что полнота внутренней духовной радости их о Господе с избытком восполняла внешние их скорби и страдания, а живое упование вечной жизни со Христом Господом давало им чувствовать, что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас». Что, по-видимому, суровее и безотраднее жизни св. подвижников? Они оставляют вся красная мира, разрывают самый тесные узы родства и дружбы, удаляются в пустыни, поселяются в горах или вертепах, проводят всю жизнь свою в посте и трудах, в молитве и коленопреклонениях, в слезах и воздыханиях. Но кто из них согласился бы променять свой пустынный вертеп на самые великолепные чертоги, наполненные сокровищами всего света? Кто из них захотел бы отдать утешение Божественное за утехи и радости человеческая, променять будущее блаженство вечное за временную греха сладость?
Вот, братья мои, самое верное средство не только усладить все горести земной, страннической жизни нашей, но и снискать себе всегдашнее утешение и непрестающую радость — искреннее, всесердечное раскаяние во грехах своих, с верою в Сына Божия, воплотившегося и пострадавшего за грехи наши, соединение со Христом Господом благоговейным, с верою и страхом Божиим — причащением тела и крови Его, неотступное пребывание потом с Господом всем умом и сердцем, всею крепостью и всем помышлением своим, уподобление Ему и, так сказать, сроднение с Ним богобоязненною, чистою и непорочною жизнью. Благо тому, кто, однажды навсегда, безраздельно и всецело предавшись Господу, будет ходить по стопам Его, исполнять во всем всесвятую волю Его, не отступать от Него ни делом, ни мыслью. Господь примет его под особенный покров Свой и в ближайшее содружество с Собою, будет для него наставником и пастырем, питателем и хранителем, врачом и утешителем и не оставит его никогда, доколе, очистив, освятив и усовершив, введет его в небесный чертог Свой, в обитель вечной радости и блаженства. Но горе тому, кто и после всего, что сделано Господом для спасения нашего, останется нераскаянным, в узах греха и страстей, в плену и рабстве диавола! Хотя бы он осыпан был всеми благами мира, ничто не избавит его от горьких мучений совести, ничто не утешит его в день скорби и печали, ничто не защитит его от смерти и суда Божия, ничто не спасет его от геенны и огня вечного. «Нечестивым же нет мира», напротив, «скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое» (Рим. 2, 9). Аминь.
68. СЛОВО в день Рождества Христова («Великие мира не были способны постигнуть верою истинное величие таинства, совершившегося в Вифлееме … Никакой род занятий и трудов земных не препятствует нам приближаться к Богу духом и сердцем»)
«В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лука 2, 8—11).
Вот первые люди, услышавшие с неба весть о рождении Господа Спасителя во граде Давидовом! Вот избранные, которые должны были первые воздать поклонение и честь Господу славы от лица всего человечества! Вот первые таинники, благо вестники и проповедники в мире велией благочестия тайны — явления Бога во плоти!
Почему же не первосвященники и князи израилевы, не великие и знатные мира, а, можно сказать, последние в обществе люди сподобляются чести первые поклониться родившемуся на земле Господу и Спасителю мира? Потому, без сомнения, что великие мира не были способны постигнуть верою истинное величие таинства, совершившегося в Вифлееме, не соблазниться видимым уничижением обетованного Искупителя мира, поклониться Господу славы, лежащему в яслях. Возвещена была весть о сем и в Иерусалиме волхвами и Симеоном; но что встретила там? Кровавое намерение убить родившегося Мессию: подозрительный Ирод, не щадивший приносить в жертву своему властолюбию собственных детей, не умедлил изречь смертный приговор всем младенцам, сущим в Вифлееме и пределах его, как только услышал о рождении Потомка Давидова. Являлся и Сам обетованный Мессия перед всем народом израильским, перед лицом синедриона, книжников и фарисеев, которые не преставали на словах желать Его и молиться о пришествии Его; но не узнали Его почивающие на законе, осудили Его обуявшие в страстях и нечестии вожди израилевы, отрекся от Него весь народ иерусалимский, говоря: «возьми, возьми, распни Его: нет у нас царя, кроме кесаря». Всеведущий зрит, братья мои, не на лице, а на сердце человека. Перед Его взором величие и ничтожество людей соизмеряется не внешним положением человека в обществе, а чистотой сердца, правотой совести, силою веры, любовью к истине и правде и отвращением от всякой лжи и неправды. Что «высоко у людей», то бывает иногда мерзостью «в очах Божиих», и, напротив, уничиженное перед людьми, бывает высоко перед Богом: «но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков: для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор. 1, 27. 28. 29. 25). Все показывает, что пастыри Вифлеемские достойны были чести быть первыми слугами в царстве Христовом: при всей простоте своей они мудры были верою, при кажущейся грубости имели очищенное и умягченное страхом Божиим сердце, способное принять и вместить в себе тайну ангельского благовестия, при всей своей скудости обладали драгоценнейшим сокровищем в мире — чистою совестью перед Богом и человеками. Бодрствуя в ночное время, располагающее душу к молитве и богомыслию, эти простые, чистые души, без сомнения, возносились тогда к Богу в усердной молитве и воздыханиях. И что-ж иное могло быть предметом их молитвы, как не пришествие Мессии, избавление от грехов и скорбей, примирение с Богом, карающим беззакония, о чем молился тогда каждый израильтянин и в синагоге, и в доме. И вот, их теплая молитва вызвала им ответ из мира горнего: «Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их. И сказал им Ангел: я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях». Нет нужды, что такое знамение далеко, по-видимому, не соответствовало величию благовестия. Для веры истинной нет преткновения и соблазна. Она верует твердо и несомненно Слову Божию, и не колеблется никакими недоумениями человеческого рассуждения; ибо ведает, что Слово Божие истинно и непреложно, а человеческие помышления бывают суетны и ложны. Она поклоняется с благоговением и страхом Божиим и Младенцу, лежащему в яслях, когда знает из откровения Божия, что сей дивный Младенец есть Христос Господь. Она чтит с благоговением и самые ясли, когда знает, что они были вместилищем Невместимого, освящены пребыванием в них воплотившегося Бога-Слова. Она поклоняется и лобызает самый крест — орудие страшной и поноснейшей казни, когда ведает из Писания, что на нем пролита святейшая кровь Единородного Сына Божия за грехи всего мира, что им спасено человечество от погибели вечной. Такая-то вера, твердая, ничем не смущающаяся, ничем не соблазняющаяся, вменяется в правду и в истинную заслугу пред Богом. Она-то и привела смиренных пастухов Вифлеемских к Господу и Спасителю прежде всех великих и славных в Израиле.
Это, впрочем, не то значит, чтобы такая вера была достоянием одних токмо худородных мира, чтобы Господь Бог особенно благоволил к одним убогим и уничиженным. Сердцеведец взирает не на внешние преимущества и недостатки, которыми различаются люди в глазах света, а на внутренние свойства души человеческой. Чистота сердца и совести, кротость и смирение духа, живая вера и страх Божий, покорность и послушание заповеди Божией, незлобие и доброжелательство к ближним, терпение и благодушие в напастях, упование и преданность воле Божией, хождение перед Богом во всех заповедях и оправданиях Господних беспорочно — вот, что драгоценно в очах Божиих. В ком обретал Господь эти драгоценные свойства, того называл не только учеником, но и другом, и сродником, и братом Своим. А Он находил их и в мудрых волхвах, и в простых пастухах Вифлеемских, и в князьях Никодимах, и в рыбарях галилейских, и в мужах совета Иосифах, и в отребьях мира Закхеях мытарях, и в священниках Захариях, и в простых верою, но теплых усердием Марфах и Магдалинах, и в старцах, подобных Симеону, и в детях, восклицавших: «осанна Сыну Давидову», и в учениках фарисейских Павлах, и в слепцах, вопиявших к Нему: «Сыне Давидов, помилуй мя!». Перед Богом, как перед общим Отцом и Владыкою, все мы равны по естеству и по благодатному усыновлению во Христе. Ко всем равно простирается Его всесвятое слово, глаголанное через пророков и апостолов; для всех равно открыты Его св. храмы и в них все сокровища благодати божественной; ко всем равно близка Его Отеческая любовь и благость, сострадание и милосердие. Приближают нас к Богу вера и благочестие, которые могут сочетаваться и с знатностью и богатством, равно как и с уничижением и убожеством; удаляют от Бога грехи и беззакония, которые так же нетерпимы перед Богом в человеке простом и безвестном, как и в поставленном на высоте почестей и славы. Блажен, кто, стоя на высоте чести, умеет сохранить в душе своей смирение и страх Божий; кто не только не презирает, а любит и почитает и уничиженного своего брата; кто, будучи богат и славен, и сам стяжал нищету духовную, и умеет чтить и уважать добродетель в нищете и в рубище. Блажен, кто и в низкой доле доволен своим жребием, посланным ему от Бога; кто, и терпя алчбу и наготу, умеет не прельщаться блеском богатства, не завидовать знатности и роскоши счастливых своих братьев. Во всяком состоянии и звании человек может быть угоден Богу, если будет угождать Ему словом и делом, желанием и помышлением.
Как угождать? По примеру пастырей Вифлеемских, — верным и совестливым исполнением обязанностей своего звания, в каком бы ни был кто поставлен Промыслом Божиим. Неважное, по-видимому, дело пасти стадо; но Вифлеемские пастухи, «которые содержали ночную стражу у стада своего», удостоились того, что им первым возвещено ангелами о рождении Спасителя. Это показывает, что никакой род занятий и трудов земных не препятствует нам приближаться к Богу духом и сердцем. Может смущать иногда мысль, что некоторые люди, как бы неким роком осуждаются на всю жизнь к такому роду дел, который почитается низким и презренным во мнении света. Но не то велико в очах Божиих, что считается великим во мнении света и что может быть низко и презренно по нечистым побуждениям и целям, но то, что делается со страхом Божиим, по сознанию своего долга, с чистою совестью, с верою и упованием на Бога. И не то мало и низко перед Богом, что кажется таким для нас, а то, что делается вопреки совести и закону Божию, по внушению духа злобы, в чем выражается нечистота и развращение сердца. Не напрасно замечает Апостол, что можно, и работая человекам, служить Господу, и «мняся службу приносити Богу», быть отверженным от лица Божия, — что все, что бы мы ни делали, даже когда едим и пьем, все можно и должно делать во славу Божию. Честный и усердный труд, в чем бы он ни состоял, всегда честен и почтенен, равно как праздность и небрежение всегда преступны и бесчестны. Совестливое исполнение какой бы то ни было обязанности, одушевляемое верою и упованием на Бога, всегда благоприятно Господу и привлекает Его благословение, равно как всякое действие, противное совести и вере, грех есть и лишает нас милости и благодати Божией. Вифлеемские пастухи усердно бодрствовали о стаде своем, несмотря на то, что никто не надзирал над ними, никто не замечал их ночного труда, никто не побуждал их бодрствовать; тщательно они исполняли свое малое, уничиженное служение, имея свидетелем одну совесть, не ожидая другой награды, кроме правоты своей перед Богом и людьми. Смотрите же, что выждали они, стрежа (сторожа) свое стадо. «Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!».
Может иногда смущать и то, что некоторые роды занятий и дел общественных удаляют иногда от храма Божия, препятствуют участвовать в богослужении церковном. Но пример пастырей Вифлеемских показывает, что можно и в поле, и в пустыне быть близким Богу, и стрежа стадо, удостаиваться видений небесных; что, если не — от кого услышать слово спасения тому, кто искренно взыскует своего спасения, то благодать Божия пошлет ангела своего просветить и наставить его. Напротив, из примера священников и книжников иудейских видим, что можно, и почивая на законе, быть преступником закона, и пребывая всегда в храме, быть удаленым от Бога духом и сердцем своим, и имея ключи царствия Божия, не войти в него и остаться во тьме кромешной. Не неизбежное, по роду занятий, удаление от храма Божия достойно сожаления, а своевольное небрежение о том, чтобы участвовать в богослужениях храма, когда есть к тому и время, и удобство, достойно поистине горького плача и слез. Горе тем, которые, имея всю возможность, без какого-либо опущения и потери посвящать дни святые на служение Господу, не удосуживаются прийти в храм Божий, чтобы исполнить святую заповедь Творца своего: «помни день субботний, чтобы святить его». Горе тем, которые, и приходя в храм Божий, приносят нечистоту помыслов и чувств, и пребывая телом в храме, блуждают мыслью и воображением своим по распутиям мира, и приближаясь к Богу устами, удаляются от Него сердцем! Горе нам грешным, пребывающим всегда в храме, если окажемся недостойными войти в те нерукотворные обители на небесах, где лики св. ангелов и духов праведников непрестанно славословят Господа! Кто сам и в храме, и в доме своем, и в городе, и в пустыне всегда пребывает с Господом умом и сердцем своим, желанием и любовью, живою верою и упованием; с тем, и Господь пребывает всегда и везде Своею благодатью, и милосердием. Кто однажды и навсегда, безраздельно и всецело предал себя Господу, того и Господь не оставить никогда, доколе введет его в небесный чертог Свой, в обитель вечной радости и блаженства. Аминь.
69. СЛОВО в день Рождества Христова («Желание получивше и Божия пришествия христокраснии людие сподобльшеся, ныне утешаются пакибытием»)
Дивно и непостижимо, свыше разума и желания, паче чаяния и ожидания явил нам Господь Свою любовь к нам и милосердие. Недоведомое и ангельским умам пришествие Божие сподобились мы видеть в эти святые и спасительные дни. К нам, сынам земной персти, нисшел на землю Единородный Сын Божий — вечное Слово, которым сотворено и содержится в бытии все видимое и невидимое, — нисшел до того, что восприял на Себя бренное естество наше, воплотился и вочеловечился, соделался во всем, кроме греха, подобным человекам, и это не на время какое-либо великое или малое, а на всю бесконечную вечность.
Что особенно радостно и утешительно для нас в этом событии? То, что в воплощении Сына Божия совершилось наше пакибытие, воссоздание и обновление падшего человечества. Воплотившийся Сын Божий сделал все, что нужно для сего воссоздания нашего: озарил нас, сидящих во тьме и сени смертной, светом истины и богоразумия и указал путь к жизни вечной; воспринял на Себя грехи наши и загладил их Своими страданиями и крестною смертью; нисшел во гроб и рассеял для нас мрак гроба и страх смерти; сошел во ад и сокрушил его страшную державу, и извел пленников его на свободу; воскрес из мертвых и положил начало воскресению всякой плоти; вознесся на небо и отверз нам вход в царство Божие, в светлые обители в дому Отца небесного; ниспослал нам Духа Святого и с Ним всю полноту благодатных даров, да, очистившись от всякой скверны, сделаемся способными к сопребыванию с святыми ангелами на небе. Вследствие сего-то беспримерного снисхождения к нам Сына Божия мы из врагов Богу сделались близкими и присными Ему, из чад гнева и проклятия сынами любви и благоволения Отца небесного, из изгнанников рая и пришельцев земли наследниками неба и благ вечных, из повинных смерти и тлению чад чадами воскресения и жизни вечной, так что и смертное тело наше облечется некогда «в нетление, и смертное сие облечется в бессмертие». Вот какую вечную радость, вот какое нескончаемое утешение приносит человечеству пришествие Бога во плоти!
Всякий ли способен принять и вместить в себе эту величайшую радость и это пренебесное утешение? Нет, братья мои, а тот, в ком самым делом совершилось пакибытие и обновление, для которого пришел и воплотился Сын Божий: кто успел благодатью Божией освободиться от уз греха и страстей, совлекшись «ветхого человека с делами его, распять плоть со страстями и похотями, обновиться духом ума своего в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины»; кто соделал и тело и душу свою храмом пресвятого Духа Божия; у кого в сердце вселился и обитает Сам Господь Иисус Христос; кто, живя во плоти, живет не по плоти, а по духу, живет умом и сердцем своим на небе, «где Христос сидит одесную Бога». О, как радостны и утешительны святые и светоносные дни явления во плоти Сына Божия для этих воистину небесных человеков! Каким святым восторгом исполняется сердце их, когда св. Церковь призывает небо и землю к радости о воплотившемся Господе и Спасителе! Какие бы несчастья внешние ни окружали их, хотя бы они находились в бедности и озлоблении, хотя бы заключены были в узах и в темнице, — ничто не может отнять у них этого высочайшего, животворного и спасительного утешения, которое наполняет, проницает, просветляет все существо их радостью неизглаголанною и прославленною.
Ощущаете-ль, братья мои, этот духовный плод христианского празднования рождества Господа и Спасителя своего, это святое радование о Господе, которое есть несомненный залог вечной радости с Господом на небе? Если нет, то это верный знак, что в нас не совершилось еще то пакибытие, для которого пришел и воплотился Единородный Сын Божий; что мы остаемся еще теми ветхими людьми, которым угрожает смерть вечная; что мы в опасности быть по смерти там, где не радость, а скрежет зубов. Такая ужасная опасность не должна ли побудить нас осмотреться и спросить себя: кто и что мы действительно — Христовы или враги Его, спасаемые или погибающие? Спасение наше состоит в избавлении от рабства греху. Итак, свободны ли мы от сего погибельного рабства? Побеждена ли в нас несчастная наклонность к злому, которая есть как-бы некий закон во удех наших, противувоюющий закону ума нашего и пленяющий нас законом греховным? Утвердилась ли воля наша в законе Господни? Покорено ли сердце наше воле Божией, так чтобы ничто не могло совратить его с пути правды и добродетели, ничто не могло разлучить его от любви Божией, яже о Христе Иисусе. Спасение наше совершается распятием миру, сораспятием со Христом, умерщвлением в себе страстей и похотей плотских. Итак, умерли-ль мы для мира, т. е. вменяем ли в уметы все, чем обольщается сердце миролюбцев, что дорого ценится преданными суете? Так же ли ничтожны для нас все сокровища и утехи, вся слава и удовольствия мира, как выбрасываемый за двери сор; и так же ли любезно и вожделенно уничижение и убожество Иисусово, как самое драгоценное сокровище и самая высшая почесть? Распяли-ль плоть свою со страстями и похотями, т. е. преодолели-ли и победили-ли в себе силою благодати Божией все вожделения плотские? Подавили-ли в сердце своем все страстные влечения и привычки греховные? Или еще царствует грех в мертвенной плоти нашей, во еже послушати его в похотех его? Спасение наше состоит в обновлении в нас образа Божия, в облечении в нового человека, созданного по Богу. Итак, обновился ли ум наш живою верою в Сына Божия, живым упованием жизни вечной, или пребывает еще во мраке неведения, влается (колеблется) всяким ветром заблуждений и суеверий? Обновилось ли сердце наше истинною любовью к Богу и ближним, или колеблется еще между Богом и миром, обуревается завистью, корыстолюбием, злопомнением и недоброжелательством? Обновился ли весь образ жизни и поведения нашего так, чтобы дела наши свидетельствовали о том, что мы чада Божии, чтобы свет добродетелей и благочестия нашего светился перед человеками, чтобы видящие нас прославляли о нас Отца нашего, иже есть на небесах? Положили-ли мы хотя начало своему спасению искренним и сокрушенным исповеданием грехов своих, искренним осуждением своих греховных действий, искренним желанием исправления жизни, твердым намерением не возвращаться вспять, усердною готовностью к исполнению заповедей Божиих, решительным уклонением от всего, что может привести ко греху? Возбуждено-ли в сердце нашем отвращение от суеты мира, тоска по небесном отечестве, алчба и жажда небесных сокровищ? Или же все это известно нам только по слуху? Или о нас должно сказать еще с Пророком: «прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены?». Проходят дни за днями невозвратно; а мы и не думаем употребить их на стяжание блаженной вечности. Приближается час смерти неизбежно; а мы не помышляем о должном приготовлении к суду Божию. Протекают один за другим великие и спасительные дни священнейших торжеств св. Церкви; а мы остаемся только зрителями священнодействий церковных. Что-ж мешает нам, братья мои, в великие дни спасения всего мира помыслить и о нашем спасении? Пусть каждый, стоя в храме Божием и слушая радостные песнопения церковные, помыслит в сердце своем: так, ныне Господь славы смирил Себе до восприятия зрака раба, чтобы взыскать и спасти погибших грешников, и сколько братьев моих по плоти взыскано и введено Им в обители Отца небесного! Сколько подобных мне грешников предварили и варяют меня в царствии Божием! А я доселе, как овца заблудшая, убегаю в дебри от ищущего меня человеколюбивого Пастыря и стремлюсь сам к своей погибели. Какое жалкое ослепление! Сын Божий воплотился, пострадал и умер для спасения моего, и я омыт уже Его святейшею кровью, возрожден в таинстве св. крещения, восприял обручение Духа через священное помазание от Святого. Но я моею греховною жизнью попрал кровь заветную, обесчестил дары Духа Божия, погубил благодать сыноположения и своими грехами второе распинаю Сына Божия. О, какая жестокая неблагодарность! Что, если смерть восхитит меня среди греховной моей жизни, в омрачении ума и сердца бессмысленными страстями и похотями? Как явлюсь я перед лицом Господа и Спасителя? Как предстану страшному суду Божию?
Премудрый Господи, просвети помраченный ум мой светом благодати Твоей! Порази и сокруши окамененное сердце мое страхом Твоим, воздвигни падший дух мой из глубины греховной! Да будет великий и спасительный день человеколюбного снисхождения Твоего к роду человеческому днем благоутробного снисхождения и ко мне грешному! Да возвестится днесь и моему окаянному сердцу велия радость спасения Твоего! Аминь.
70. СЛОВО в день отдания Рождества Христова («Странно Бога вочеловечшася видяще, устранимся суетного мира, и ум на божественное возложим: сего бо ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет»)
Это поучение св. Церкви особенно прилично, братья, теперь, когда оканчиваются великие и святые дни величайшего из торжеств христианских, когда из чтений пророческих, евангельских и апостольских мы имели возможность как бы собственными глазами видеть, как совершилась «велия благочестия тайна—Бог явися во плоти». «Странное убо рождество видевше, устранимся суетного мира, и ум на божественная возложим: сего бо ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет» Подлинно сего ради пришел на землю, воплотился и вочеловечился Единородный Сын Божий, чтобы взыскать и спасти погибшего, чтоб примирить небо с землею и «возглавить всяческая в Самом Себе, аще земная, аще ли небесная», чтобы обрести заблудшее горохищное овча (заблудившийся ягненок) и привести ко Отцу Своему, с небесными совокупив силами, чтоб возвести нас из места странствования и пресельничества к горнему отечеству вечному на небе. «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе», говорил Он, приближаясь к кресту и вознесению своему на небо: «приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я». Потому-то и сорадуются нам св. ангелы о рождестве Христовом, что и нам меньшим братьям их, отчужденным от них грехом и проклятием, открывается путь к возвращению в дом Отца небесного. Потому-то и соторжествует нам все небо, что воплощением Сына Божия оно отверзается для принятия в себя человека, который «был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
После сего прилепляться душою и сердцем к земле и земному, когда все призывает нас к небу, предаваться любовью миру суетному и временному, когда перед нами открывается другой, лучший и высший мир божественный, иная, совершеннейшая и блаженнейшая жизнь вечная, — значило бы не понимать тайны воплощения Сына Божия, действовать вопреки намерению явления Его на земле, не хотеть быть со Христом Господом во царстве Отца Его, произвольно извергнуть себя из светлого общества чад Божиих. Не навсегда будет продолжаться на земле этот порядок и устройство, или, лучше, беспорядок и нестроение человеческого мира, какой видим мы ныне. Настанет день, когда «небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят; впрочем, мы, по обетованию Господню, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Петр. 3, 10. 13). Не навсегда и нам оставаться на земле: рано или поздно мы оставим ее поневоле, смерть восхитит нас и представит в другой мир — духовный. Что-ж будет тогда с нами? Можем ли вселиться и обитать в селениях небесных, если не привыкнем теперь возноситься туда и привитать там духом?
Явимся ли достойными пребывать со Христом в дому Отца небесного, если не сочетаемся с Ним здесь верою и любовью, отвержением мира и всех, яже в мире, и преданием Ему самих себя и всей своей жизни? «Отойдите от Меня, не знаю вас», скажет Он юродивым душам, которые не приготовились, как должно, ко сретению небесного Жениха своего. Будем ли в сообществе св. ангелов и избранных Божиих, если не сроднимся с ними духом и сердцем своим? «Блажен, иже имат южики в Сионе и сродники в Иерусалиме небесном, да, егда оскудеет, приимут его в вечные кровы». Итак, нужно предварительно отвыкать от земли и сближаться с жителями неба, благовременно привыкать к жизни небесной, заранее устраняться от мира и возноситься на небо, чтобы по смерти не сойти в преисподнюю.
Как возноситься на небо, живя на земле? Сначала вознесением туда мыслей и чувств своих: „странное рождество видевше, устранимся мира, ум на небеса преложше», или, как учит Апостол: «о горнем помышляйте, а не о земном; когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (Колос. 3, 2; 2 Кор. 4, 18). Привыкни взирать на землю и все земное очами веры, судить обо всем так, как учит Слово Божие, видеть здесь то, что есть на самом деле, — одну суету суетствий и крушение духа, один призрак, который может обольщать чувства и занимать воображение только на время, но потом исчезает навсегда из глаз наших, рассыпается в прах и персть по сю сторону гроба. „Кая житейская сладость пребывает печали не причастна? Кая ли слава стоит на земли непреложна? Вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша: единым мгновением, и сия вся смерть приемлет. Вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти, — не пребывает богатство, не сшествует слава: пришедши бо смерти, сия вся потребишася». Приучи себя размышлять как можно чаще о том, что последует с нами по смерти: как предстанем перед судом Божиим, как истяжут нас о всем, что мы делали в жизни сей, что замышляли и о чем заботились, что любили и чего отвращались, чего желали и надеялись, о чем чаще всего и мыслили, и говорили. Привыкни размышлять и о том, как блаженствуют на небе те, которые благоугождали Господу на земле, как наслаждаются праведники в царствии Божием, где вечный ненарушимый мир и радость, торжество и славословие, истинная жизнь и блаженство; как страдают неверующие и нечестивые грешники во тьме, где вечный плач и рыдание, отчаяние и скрежет зубов. Устремляй при сем умственный взор свой на воплотившегося нас ради Сына Божия, единого Господа и Спасителя миру, без которого нет спасения, но гнев и осуждение вечное, — единого Источника и Подателя жизни, без которого мы мертвы прегрешениями и погибнем на всю вечность, — единого Судию и Мздовоздаятеля, имущего власть или оправдать нас и прославить, или погубить и тело, и душу нашу в геенне огненной. Что легче сего и доступнее для каждого? Что приятнее, как быть таким образом умом и мыслью всегда на небе?
Но преимущественно должно возносить на небо свое сердце, возлюбить всем сердцем Господа Иисуса Христа, в котором одном вся наша жизнь и радость, все наше счастье и блаженство вечное, —предать Ему единому самих себя, свою душу и сердце, свой разум и волю, всю жизнь и судьбу свою, да будет Он един Владыкою всей нашей жизни, началом и концом всех помыслов и желаний, всех надежд и стремлений сердечных, да будет весь живот наш сокровен со Христом в Боге. Надобно возлюбить во Христе жизнь вечную, поставить ее, как и должно, первою и главною целью земной жизни, средоточием и концом всех трудов и предприятий, чтобы жить и трудиться только для неба и вечности, искать прежде всего царствия Божия и правды его. Тогда, и живя на земле телом, будем жить на небе духом: «ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»; а где ум и сердце, там весь человек, там вся его жизнь и деятельность.
Что-ж будет, подумает иной, с нашими земными обязанностями и делами, с нашими телесными потребностями и нуждами, если мы будем думать только о небе, желать и искать только небесного? Не придут ли тогда все дела наши в крайнее расстройство? Напротив, тогда-то именно все земные дела наши примут правильный и благоуспешный ход, все труды наши сопровождаться будут благословенным успехом, все занятия наши, каковы бы они ни были и в чем бы ни состояли, одуховорятся, освятятся благословением Божиим, примут богоприятный вид богобоязненного исполнения воли Божией. Тогда только благосостояние временной жизни нашей будет совершенно обеспечено, когда мы будем трудиться неусыпно не для временных выгод, а для снискания царствия Божия и жизни: вечной; когда будем действовать не из побуждений честолюбия и корысти, а из угождения Богу, из повиновения Его святой воле; когда будем страшиться не временных потерь и неприятностей, а вечных мучений гееннских. «Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам»: это сказал Тот, словеса коего суть «ей и аминь», в чьей власти не только все потребное для жизни нашей, но и самая жизнь наша. Слово Божие учит нас не бездействию и праздности, а деятельности непрестанной и усердной, полезной и спасительной. Не молитва и богомыслие, коими укрепляется и ободряется дух и тело наше, ослабляют нашу деятельность, а леность, празднословие и бесчинные беседы. Не посещение храма Божия отвлекает нас от благоуспешной деятельности, а посещение пиршеств и развращающих душу и сердце зрелищ, — оно-то расслабляет наши душевные и телесные силы, наполняет ум и воображение мечтами, приучает к праздности и бездействию. Не благоговейное почитание дней святых отнимает у нас время, а безумные забавы и увеселения, которые не только убивают дорогое для нас время, но и делают нас вовсе неспособными к занятиям, требующим сосредоточенного внимания и напряженного труда. Не любовь к благолепию дома Божия и не милосердие к бедным и страждущим расстраивают наше состояние, а безумная роскошь, роскошные украшения, дорогие забавы, страстные игры, вообще все, чем питаются никогда не насыщаемые страсти. Кто усерднее и вернее исполняет свои обязанности семейные и гражданские: тот ли, кто ищет во всем только временных выгод и отличий; или же тот, кто в исполнении своего долга полагает вечное спасение души своей, трудится перед лицом всеведущего Судии, исполняя святую заповедь Отца небесного и имея в виду одно вечное воздаяние на небе? Кто более пользуется довольством, мирною, тихою и безмятежною жизнью: тот ли, кто, забыв о небе и о душе своей, предается влечению страстей своих, жаждет плотских наслаждений, хочет как можно веселее провести жизнь свою; или же тот, кто, ища небесного, побеждает плотские страсти, отвергается нечестия и мирских похотей, ведет жизнь воздержную, трезвую, трудолюбивую, целомудренную, «праведно и благочестно живет в нынешнем веце, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа?». Кто вернее обеспечивает участь детей своих: тот ли, кто с потерею совести и чести накопляет им богатства, и оставляет в наследие недобрую по себе память и недобрый пример своей жизни; или же тот, кто и воспитанием их в страхе Божием и примером своей богоугодной жизни сделает их богобоязненными, честными, трудолюбивыми, хотя бы не оставил им ничего, кроме доброго имени? Так, истинное «благочестие» христианское на «все полезно есть, имущее обетование живота и настоящего, и грядущего»; ибо на нем почиет всегда вседейственное, всесовершающее благословение Божие, от которого зависит и все благотворное действие на нас сил природы, и весь благоплодный успех трудов человеческих.
Так, ищущему, прежде всего, царствия Божия и правды его прилагается все, по глаголу Господню. Так, любящему Бога и жизнь вечную все споспешествует во благое.
„Странно убо Бога вочеловечшася видяще, устранимся суетного мира, и ум на божественная возложим: сего бо ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет». Аминь.