ПЕРЕЙТИ на главную страницу первого тома

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений

Собрание проповедей Дмитрия (Муретова), Архиеп. Херсонского и Одесского (т.1)

(Издание 1889 г. Обращаем внимание, что составитель сайта дополнил содержание указаниями о теме бесед. Нумерация слов и бесед оставлена из первоисточника, например: 1.1 — том 1, беседа 1)

1. Слова о памяти смертной
🎧 1.1. Слово накануне нового года (О необходимости обозрения прошедшего года при вступлении в новый. «… Время уже коротко, ибо проходит образ мира сего» (1 Кор. 7, 29. 31). «Пусть каждый спросит самого себя: в чем и как провел он время минувшего года?»)
🎧 1.2. Слово в навечерие нового года (Будущее сокрыто от нас, но в нужной степени познается из опытов прошедших времен. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9)»
🎧 1.6. Слово в день нового года (Уроки времени для людей. «Время уйдет, и мы останемся ни с чем: настанет брак и придет Жених, а мы, как юродивые девы, будем искать елея и не найдем его»)
🎧 1.9. Слово во второй день нового года (Человек в земной своей жизни подобен страннику. «Что-ж такое мы в мире этом, как не странники и пришельцы, являющееся здесь только на время, приходящее сюда и отходящее отсюда?»)

2. Слова о праздности, убивающей время для спасения
1.4. Слово в день нового года (О том, как должно пользоваться временем. «Ни о чем так не заботятся в свете, как о провождении времени, и ничем так не злоупотребляют, как провождением времени», а также о праздности)

3. Слова о прошедших скорбях и промысле Божием
🎧 1.5. Слово в день нового года (События прошедшего года и чему поучают они вступающих в новый год. «Весьма полезно обращать взор свой назад, размышлять о путях Господних, или о многоразличных действиях Промысла Божия, являющихся в протекшей жизни нашей»)
1.7. Слово в день нового года (Христианское настроение человека при вступлении в новый год. «Всегда … и в каждое мгновение жизни «благослови, душа моя, Господа и не забывай всех благодеяний Его»», и «продолжающаяся к нам благость Божия на покаяние нас ведет»)
1.8. Слово в день нового года (Промысл Божий в жизни человека. «При всей непостижимости путей Божиих, нам дано видеть, куда ведут они нас, и к чему, вследствие того, обязываемся мы»)

«Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою» (Пс. 50, 17).
«Но, имея тот же дух веры, как написано: я веровал и потому говорил, и мы веруем, потому и говорим» (2 Кор. 4, 13).
«Но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» (1 Кор. 7, 7).

1. Слова о памяти смертной

🎧1.1. Слово накануне нового года («… Время уже коротко, ибо проходит образ мира сего» (1 Кор. 7, 29. 31). «Пусть каждый спросит самого себя: в чем и как провел он время минувшего года?»)

«Я вам сказываю, братия: время уже коротко, ибо проходит образ мира сего» (1 Кор. 7, 29. 31).

Это апостольское слово особенно благовременно вспомнить в настоящий день, ибо это—последний день года. Завтра, если Господь даст нам увидать это завтра, мы вступим уже в новое лето жизни. Стоя, таким образом, на пределе старого и нового года, невольно обращаешься мыслью к прошедшему и будущему.

Что ж говорит нам прошедшее? Сие глаголет, яко время прекращено есть прочее. Вот, жизнь наша, и без того краткая, сократилась еще годом; еще на шаг мы ближе ко гробу, который и без того недалек от нас. Многие из тех, которые вместе с нами встречали прошедший год, разделяли с нами свои надежды и ожидания лучшего, строили свои планы и предположения, преселились уже в вечность, где нет перемены дней и лет, где кончаются все надежды и чаяния, где каждый получает все, чего мог ожидать и надеяться по делам своим. Некоторые и из нас в течение наступающего года преселятся туда же, и это не подлежит никакому сомнению. Ибо всем нам единою лежит умереть, потом же суд; «ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, — доброе или худое» (2 Кор.5,10). И на сей-то суд, без всякого сомнения, явятся некоторые из нас в наступающее же лето, которое будет для них—последним. И на сем-то суде от нас потребуют отчета в употреблении не только лет, а и минут нашей жизни; ибо каждая минута жизни есть дар Божий, который подается нам для доброго употребления, есть данный Богом талант, за который Он взыщет от нас отчета. Кто же может с благою надеждою явиться на суде Христовом? Тот, кто сам над собою производит здесь строгий и нелицеприятный суд: «Ибо если бы мы судили сами себя,- говорит Апостол, — то не были бы судимы» (1Кор.11,31). Когда же лучше произвести над собою этот суд, подвести, так сказать, итог своей жизни и дел, как не в конце года, когда стоим пред закрытыми дверьми будущего, не зная, что ожидает нас за ними? Итак, если на что может быть наилучшим образом употреблен остаток настоящего дня, то именно на это самоиспытание, на это обозрение своей жизни и дел всего оканчивающегося года.

Пусть каждый спросит самого себя: в чем и как провел он время минувшего года? Много ли из этого времени посвящено Господу Богу и Владык живота нашего, на дела благочестия, богомыслия и молитвы? Много ли употреблено на дела благие и полезные, сообразно званию и состоянию каждого в обществе? Не больше ли утрачено в праздности и бездействии, в делах пустых и бесплодных? Не более ли еще погублено в душевредных забавах, в нечистых и греховных удовольствиях, в делах злых и беззаконных? Пусть спросит еще: как употреблял он дары благости Божией, которыми ущедрял нас Господь в мимошедшее лето:—во спасение ли души своей, или в угождение плоти?—в орудие ли к чести и славе Божией и ко благу своих ближних, или к удовлетворению прихотям и страстям своим?

Много ли взаём дал Богу чрез руки бедных и нуждающихся братий своих, или все употреблял только на то, чтоб самому петь, пить и веселиться, или же все слагал только в свои сокровища и бдительно хранил их, как наемный сторож? Как исполнял каждый свои обязанности, который возлагает на нас наше звание в обществе:—из-за временных ли только выгод и почестей, яко наемник, или по требованию совести и Слова Божия, как истинный раб Христов, трудясь пред лицем всеведущего Судии и имея в виду одно вечное воздаяние на небе? Мужественно ли стоял в исполнении своего долга, в сохранении святых и животворных заповедей Божиих, против всех соблазнов и искушений, или же постыдно преклонялся пред всяким обольщением лести, пред легким звоном корысти и пред угрозою силы? ― Пусть низойдет потом со светильником закона Божия и во глубину души и сердца своего, которой никто не видит, кроме всевидящего ока Божия. Пусть испытает себя: что особенно занимало и наполняло его душу? Что направляло и двигало его душевные силы в ту или другую сторону? Какие помыслы и замыслы занимали ум его? Какими образами любовалось его воображение? Какими чувствами волновалось его сердце? Что с большим удовольствием любила воссозидать в душе его память? Такова ли вся эта внутренняя жизнь души нашей, чтобы можно было непостыдно предстать с нею пред лице всеведущего Судии мира? ―Такое самоиспытание будет наилучшим приготовлением ко вступлению в новое лето жизни. Оно покажет нам: чего нам должно уклоняться и бегать и к чему стремиться и чего искать, что оставить и что продолжать или начать вновь, что исправить и что улучшить и усовершить в своей жизни на будущее время, чтобы смерть не застала нас неготовыми к суду Божию и не повергла нас в непрестающую скорбь и страдание на всю вечность.

Нельзя отлагать этого крайне-важного и необходимого дела на далее, нельзя доверять будущему. Ибо что говорит нам еще минувший год? Сие глаголет: проходит образ мира сего. Подлинно проходит, как тень, этот обманчивый образ мира. Чем представляется нам теперь весь прожитый нами год? Яко день вчерашний или стража ночная,—менее, чем одним мгновением. Чем представляется все, в чем провели мы это время? Каким-то неясным сном, в котором услаждали какие-то мечтания, устрашали какие-то призраки, и от которых осталось одно смутное и грустное воспоминание. Что принесли нам все удовольствия, которых искало, к которым стремилось наше сердце? Одну пустоту в душе и недовольство собою. Где те радости, которыми утешалось наше сердце? Улетели они и оставили нам одно грустное, тяжелое, воспоминание. Где то блаженство, которого так много обещали нам наслаждения чувственные? Увы, это была мечта, которая исчезла, как сновидение, и оставила за собою изнеможение тела, томление духа, сокрушение сердца, угрызение совести. Где это счастье, которого искали мы в мире, которое так обольстительно манило нас к себе? Ах, это был пустой призрак, который не насытил жажды души нашей, не наполнил сердца так, чтобы не оставалось желать ничего более, не принес духу нашему вожделенного спокойствия и мира, не усладил совести тем животворным утешением, которым услаждает невинность и добродетель. С новым годом мы ожидаем новой пищи для наших чувств; но разве после каждого года не будет оставаться пустота в сердце? Мы надеемся заменить исчезнувшие удовольствия новыми, утраченный блага — другими; но, что обмануло раз, обманет и в другой раз, будет обманывать и всегда; что оказалось пустым и ничтожным в прошедшем, тем же самым окажется и в будущем: проходит бо образ мира сего.

Проходит образ мира, а с ним проходят и дни, и годы нашей жизни; время сокращается и смерть уже при дверях. Что же, если она постигнет нас в суете и грехах? Что будет тогда с нами? Как явиться нам пред лицем Господа и Владыки живота нашего?

С чем предстанем пред Спасителем и Судиею нашим? Посему-то и необходимо нам, братие мои, заключить истекший год жизни нашей строгим испытанием своей жизни, беспощадным осуждением всего, что сделали и что помыслили злое и лукавое пред Богом, всесердечным и сокрушенным покаянием пред всеведущим Судиею и Господом, всеусердным желанием и намерением проводить будущее время жизни, которое Господь даст нам прожить, в строгом исполнении заповедей Божиих. Блюдите, как опасно ходите, так увещевает нас Апостол: дорожите временем, потому что дни лукавы. Аминь.

🎧1.2. Слово в навечерие нового года («Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9)»

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9. 10).

Много веков прошло, как Премудрый провещал сию истину в наставление сынам человеческим, и каждодневные опыты оправдали ее на деле; но и доселе человек не отвык еще желать и искать нового, вопрошать о счастье будущем.

И если когда, то теперь, когда последние минуты года быстро улетают в вечность, мысль наша неудержимо порывается проникнуть в непроницаемую глубь будущего, силится прорвать завесу, которою отделено от нас грядущее, осветить мрак, коим покрыто все, что ожидает нас на пути жизни. Вступая в новое лето, мы как бы невольно вопрошаем себя: что принесет нам нового новое лето жизни? По крайней мере, останется ли по-прежнему все, что видим теперь, что утешало нас доселе, с чем сроднилось наше сердце? Насладится ли здоровьем изможденный болезнью страдалец, или, напротив, многие и из цветущих здоровьем лягут на одр болезни? Обогатится ли нищий, или же многие и из обилующих богатством принуждены будут выпрашивать насущного хлеба? Найдет ли покров и приют себе бездомный сирота, или и имеющие родителей с тяжкою скорбно обоймут их холодную могилу? Ожидают ли нас утехи дружества и удовольствий, почести и достоинства в обществе, или измена и коварство, клевета и уничиженье, или же не будет и нас самих, и новый холм на кладбище будет свидетельствовать о новом пришельце в страну вечности? Будет ли солнце благотворно сиять на землю нашу, или, вместо живительной теплоты, опалит ее зноем, или же и самое солнце, по глаголу Творческому, померкнет и не даст света? Прольют ли облака благотворный дождь ранний и поздний, или поразят нас молнией и громом? Произрастит ли земля плод свой в насыщение и наслаждение наше, или ожестеет под стопами нашими и соделается гробом для всего живущего? На все подобные вопросы можем с уверенностью сказать только одно:—не знаю!

Почему не знаем? Потому, что знанье сего для нас ненужно и бесполезно,—а всему нужному и полезному для нас в будущем можем научиться из прошедшего.

В самом деле, нужно ли нам знать наперед,— будет ли тело наше цвести здравьем, или снедаться болезнью, когда мы знаем несомненно, что оно обречено Самим Богом на труды и болезни до смерти, на истление во утробе земной—по смерти; что, рано или поздно, мы должны будем сложить его с себя, как изношенную одежду? Нужно ли нам знать наперед,—получим ли богатство, или впадем в нищету, когда мы знаем совершенно, что как ничего не внесли в мир сей, так ничего и не вынесем отсюда, наги пришла сюда, наги и изыдем отселе; что, хотя бы удалось нам приобрести сокровища всего мира, они все останутся здесь и оставят нас в час смерти? нужно ли нам знать наперед,—лишимся ли мы кого-либо из близких нашему сердцу, когда нам совершенно известно, что всем нам единою лежите умереть, всем неизбежно разлучиться на время, чтоб соединиться, потом, на веки в обителях Отца небесного? Нужно ли знать нам наперед,—получим ли мы какое достоинство, украсимся ли новым отличием, когда известно всем и каждому, что все отличия мирские, как ни важны они в жизни общественной, впоследствии служат только для украшения надгробных памятников, под которыми тот же прах и тление, как и в безвестной могиле; что на страшном суде Христовом по одному только отличию благих дел различатся овцы от козлищ? Нужно ли нам знать наперед,—долго ли на земле нашей сеятва и жатва, зима и зной будут сменять друг друга обычною чредою, долго ли земля наша будет совершать путь свой в пространстве небес, когда решительно и ясно вещает нам Слово Божие, что «нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков», что «придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят»; когда «мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Петр. 7. 10. 13)? Между тем, сколько благодеяний оказано нам тем самым, что воле Божией угодно было сокрыть от очей наших будущее непроницаемою завесою! Как благотворно для нас самое это незнание! Ибо, не поник ли бы от уныния и самый праведник, если бы видел наперед все соблазны, с которыми нужно ему бороться до конца жизни, все искушения, кои должно ему победить, все скорби, кои встретят его на пути к небу, все бедствия, в коих он должен очиститься, как злато в горниле; если бы знал, притом, что время пришествия его, о сокращении коего он молится непрестанно, продлится долго, что страстная плоть, которой он хотел бы совлечься скорее, будет долго бременить дух его? Не воздремал ли бы и самый добродетельный, если бы видел наперед, что блага мира, к которым теперь, как тленным, обманчивым и скоротечным, не привязывается сердце его, не оставят его до самой смерти, что счастье земное, которого теперь он отвращается, как беглого раба, не изменит ему до самого гроба? Кто обуздал бы дерзость порочного, если бы он был уверен совершенно, что может грешить долго и безнаказанно? Кто утешил бы несчастливца, если бы он знал несомненно, что время бедствии будет тяготить его до поздней смерти, доколе не низведет в землю, где начало и конец всему земному? Ах, как часто засыпаем мы сном беспечности и теперь, когда не знаем, что случится с нами днесь или утре! Как часто, упоенные счастьем, забываем о Боге и теперь, когда не знаем, будем ли так же счастливы завтра, как ныне! Как часто предаемся безутешной скорби и ропоту в несчастии и теперь, когда не знаем, не вознаградится ли завтра же сторицею наша потеря, когда можем непрестанно укреплять себя надеждою! Как часто коснеем во грехах и теперь, когда не знаем, будем ли иметь время для покаяния и не будем ли похищены рукою смерти в самом нечестии! Как быстро разливается поток зла и теперь, когда неизвестность будущего, внезапность бедствий, неожиданность смерти отовсюду ставят ему преграды, О, должно благодарить любовь Божию, которая лишила нас опасного дара знать будущее, который мы скорее употребили бы во зло, нежели во благо,—скорее в погибель, нежели во спасение себе! Впрочем, все, что для нас истинно-нужно и полезно знать в будущем, открыто нам в Слове Божием,—это именно то, что нет ничего нового под солнцем, и, следовательно, нельзя ни ожидать, ни искать ничего нового это новое»; что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, — и нет ничего нового под солнцем. И, действительно, условия жизни человеческой, определенный Самим Богом, всегда одинаковы; законы бытия тварей, положенные Самим Творцом, неизменны: можем быть уверены совершенно, что для нас одних не будет сделано исключения; что видели в прошедшем, то же самое увидим и в будущем.

Видели в веках прошедших, что род проходит и род приходит; то же испытаем и над собою, то же будет и после нас. Никто не может избежать жребия, назначенного Правосудием Божиим для всех человеков: — «прах ты и в прах возвратишься» (Быт.3.19). Отходят в путь всея земли другие, пойдем в сей неизведанный путь и мы; провожаем ко гробу других, проводить некогда и нас, и наше бездыханное тело вместится в малом гробе, опустится в могилу, покроется землею, и над нами возвысится могильный холм—бренный памятник человеческой бренности! И вот, еще годом мы ближе к страшному часу смерти, который и без того недалек от нас. Не должны ли после сего все мысли наши устремиться к сему неизбежному часу?— весь ум наш быть занят памятью о смерти? — все сердце наше исполниться предчувствием страшного разлучения души с телом?—вся жизнь наша быть как бы одним предсмертным часом приготовления к исходу?

Видели в веках прошедших, что нет человеку изобилия, т. е. прочного и постоянного блаженства и довольства, во всех трудах трудится он под солнцем; потому что все земное счастье, все возможные наслаждения, но опыту славнейшего из царей земных, «все — суета и томление духа»; потому что земная жизнь наша исполнена горестей и скорбей,—и не было человека, который не испытал бы их над собою. То же испытаем, если не испытали еще, и сами, то же будут испытывать и после нас. Были счастливцы, которые, казалось, не видели конца своему блаженству, и которые кончили земное поприще свое—в ужасающей нищете и бедности. Были несчастные, которые, казалось, осуждены были как бы неким роком на всегдашние страдания и скорби, и которые являлись потом на высоте почестей и славы. Видели мы богатых и славных, которые, при всем окружающем их блеске, томились тяжко снедающею сердце скорбью. Видели и бедных, которые, при всей окружающей их нищете, были веселы и довольны. Испытали и в собственной нашей жизни часы горести и скорби: но они прошли, и нет их; наслаждались минутами радости и веселия: протекли они, и нет их теперь с нами. Такова жизнь человеческая! Это река, которая течет безостановочно и уносит с собою все, что плывет по ней, в неисследимый океан вечности. А что потом? Что остается от всего, что здесь, на земле, прельщает и обвораживает наше сердце? Пойдем на могилы собратий наших и присмотримся: что там? Можно-ли отличить здесь прах мудрого от невежды? Не так же ли голы кости первого богача, как и последнего бедняка? Не та же-ли горсть праха остается от тела роскошного сластолюбца, как и от тела того, кто не имел, чем утолить своего глада?— Можно ли после сего пленяться призраком земного счастья, в нем полагать цель жизни, для него жертвовать сердцем и совестью? Можно-ли страшиться временных бедствий, при виде их терять мужество и терпение, приходить в уныние и отчаяние?

Видели в веках минувших, что единственное благо наше есть Сам Господь наш Иисус Христос, а единственный путь к истинному, вечному и нескончаемому блаженству со Христом есть путь благочестивой христианской жизни, по которому востекли уже на небо, вслед Предтечи нашего Иисуса Христа, сонмы св. пророков и апостолов, мучеников и исповедников. Так, «в прошлом Бог многократно и по-разному говорил с нашими предками через пророков, в эти же последние дни Он говорил с нами через Своего Сына, Которого Он назначил наследником всего и вся и через Которого сотворил мир» (Евр. 1, 1.  2). Сей-то Единородный Сын Божий открыл нам, что истинное, вечное наше блаженство «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14, 2), что истинный и единственный путь к сему блаженству есть Он—Единородный Сын Божий, Господь наш Иисус Христос: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). Говорит Он, что тот только наследует Царствие Божие, «кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой» (Ин. 12, 26); что этот путь Христов есть путь самоотвержения и креста: «кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мар. 8, 34); что наследие жизни вечной приобретается истинною, полною и совершенною любовью к Богу и ближнему своему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя; так поступай, и будешь жить (Лук. 10, 27. 28). Итак, туда—в обители Отца небесного устремись, душа моя; того счастья — вечной и блаженной жизни с Богом возжелай, сердце мое! Не убойся тесного и прискорбного пути Христова: он ведет и приведет на небо! Не пленяйся широкими и приятными на вид распутьями, на который устремляются миролюбцы: они мнется только человекам добрыми, последняя же их зрят во дно адово.

Видели в веках минувших, что во все дни земли сеятва и жатва, зима и зной, лето и весна, день и нощь, по обетованию Господню (Быт. 8, 22), не преставали на земле: можем быть уверены, что, по тому же Божественному обетованию; сей богоучрежденный порядок продлится и впредь до того страшного и славного дня, «и сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое» (Откр. 21.5), и когда узрим новое небо и новую землю. Но, при этом, не должно забывать и тех поучительных опытов веков минувших, что Отец небесный, который во дни долготерпения Своего, «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных», во дни гнева Своего на грехи человеческие «отворит небо над главою их медною, и землю под ногами их железною, «послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов» (Пс.78, 49). И ничто не защитит нас от сего гнева небесного: никакая наука не повелит облакам небесным пролить благотворный дождь на землю, когда запретит им Господь; никакое искусство не исцелит воздуха, когда Господь повелит дышать ему смертью; никакие громоотводы не отведут посылаемой Богом казни. Убоимся прогневлять Отца небесного грехами и неправдами, возбуждать гнев Его неверием и непокорностью Слову Его, беспечностью и нерадением о заповедях Его. «Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит. 2, 11—13).

Господи Боже наш! Не знаем, что ожидает нас в грядущее лето жизни, которое Твоя благость и долготерпение отверзают пред нами; но веруем, что ничего не случится с нами без Твоей всесвятой воли,—а от Твоей щедродательной десницы готовы приять все, что ни подаст она. Пошлет-ли нам счастье и радости, буди Имя Твое благословенно во веки! Но тогда даруй нам и сердце трезвенное, чтоб не воздремали и не уснули сном греховным! Поведет ли нас путем скорбей и бедствий, буди паки Имя Твое благословенно во веки! Но тогда не лиши нас благодати духа Твоего Святого, укрепляющего страждущих, со скорбью пошли утешение, да не пожраны будем печалью! Аминь.

🎧 1.6. Слово в день нового года («Время уйдет, и мы останемся ни с чем: настанет брак и придет Жених, а мы, как юродивые девы, будем искать елея и не найдем его»)

Если бы открылись теперь пред нами тайны сердец человеческих с их сокровенными чувствами и помыслами, с их заветными желаниями и намерениями: какое разнообразное зрелище представилось бы очам нашим! Сколько разнообразных мыслей и чувств, желаний и надежд порождает одно событие—преемство одного года другим! Одни прощаются с прошедшим годом, как с другом, который дарил их радостями, украшал цветами счастья; другие, дойдя до конца года, тяжело вздыхают, как вздыхает утомленный путник, слагая с плеч своих тяжелую ношу. Одни с нетерпением бегут навстречу новому году, думая, что на крыльях его летят к ним новые радости, новые дары счастья на смену старых, уже наскучивших; другие с боязнью всматриваются вдаль будущего, и, утомленные изнурительным бременем ежедневных лишений и нужд, непрестанных трудов и забот, видят в восходящей заре нового года мрачное облако, готовое разразиться над ними новыми ударами скорбей и лишений. Правы-ли эти надежды и предчувствия? Основательны-ли розовые мечты первых и печальные сетования последних? Нет; ибо не знают ни те ни другие, что породить им и один находящий день, тем паче наступающий год. С другой стороны, хорошо известно и тем и другим, что прошедшие и радости и скорби прошли навсегда и не возвратятся, а придут ли новые, не знает никто. Все прошедшее живет только в воспоминании, все будущее—в неопределенном ожидании. Кому приятно воспоминание? Тому, кто может вспомнить прошедшее с спокойною душою, без прискорбного волнения сердца, без упреков и угрызения совести, без горького чувства раскаяния. Кому не страшно ожидание? Тому, кто ожидает будущего с твердою верою в Промысл Божий, с живым упованием на Его благость и премудрость, с детскою преданностью воле Отца небесного, в руце коего и мы и весь мир со всем его прошедшим и будущим. Приятно читать свое прошедшее, когда свиток его исписан делами добрыми, намерениями чистыми и бескорыстными, желаниями благими и богоугодными. Приятно простирать взоры и в будущее, когда не грозит оно громами правосудия Божия, а светится ясным лучом милости и любви Божией. Словом: и суровость и благосклонность к нам времени—и прошедшего и будущего— зависит от того, как мы употребляем свое время— настоящее. Благосклонно оно к тем, которые употребляют его во благо,—для очищения, освящения и усовершения души своей, для служения ближним своим, для благоугождения Богу делами веры и любви христианской: их не беспокоит прошедшее, не тревожит и будущее. Сурово оно к тем, которые злоупотребляют им на зло и погибель себе: им тягостно воспоминание прошедшего, безотрадно и представление будущего. У кого ж, скажете, можно научиться этой тайне употреблять время во благо— так, чтобы не скорбеть никогда о прошедшем и не страшиться будущего? Лучше всего у самого времени, которое, по наблюдению Пророка Божия, не так безмолвно, как это кажется с первого взгляда. Для желающего разуметь «день дню изливает речь, и ночь ночи возвещает знание. Нет ни наречий, ни языков, на которых не слышатся их голоса» (Пс.18.2-3).

В самом деле, что есть время? В некотором смысле оно есть откровение вечного Бога. Время состоять в движении, изменении, прехождении и преемстве всего сущего. Кто производит это движение? Всемогущий, который «повелел, и сотворились». Кто содержит все проходящее и изменяющееся в неизменяемом, стройном порядке? Вездесущий, держащий все словом силы Своей. Кто направляет все движущееся во времени к благому концу? Премудрый и Всеблагий, сотворивший все весом и мерою, указующий пути звездам и одевающий крины сельные, отверзающей щедрую руку Свою и всяческая исполняющей благости. Взирая, таким образом, на все существующее во времени, во всем и везде мы встречаем повсюду Сущаго и всядействующего Бога: и невидимое Его, вечная сила Его и Божество; ибо мы Им живем и движемся и существуем. Итак, первый урок времени—видеть всегда и в себе и вне себя Бога вездесущего и всеведущего, по примеру св. Давида, быть всегда в Его невидимом, но, тем не менее, повсюду ощутительном вездеприсутствии, видеть себя непрестанно в Его вседержавной власти, в каждое мгновение быть пред Его все испытующим взором. Надобно приучить свою мысль, свое воображение, свою память, свое желание, свое сердце, словом, все силы души своей— быть всегда пред лицем Божиим. Что бы ты ни делал, делай пред Господом; о чем бы ни думал, думай пред Господом; чего бы ни желал, желай пред Господом; о чем бы ни радовался, радуйся пред Господом; о чем бы ни печалился, печаль свою возвещай пред Господом. Тогда весь ум наш утвердится в Боге— Спасителе, все сердце наше преисполнится чувством радования о Боге—Помощнике, вся душа наша почиет мирно в лоне любви Божественной, «вся внутренняя наша рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе? Что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотих на земли? Ты, Боже, часть моя во век!» Тебя единого ищет душа моя, Тебя жаждет сердце мое, к Тебе горят вся внутренняя моя! Но от Тебя вездесущего никто и ничто не разлучит меня, Тебя всеблагаго никто не отнимет у меня; ибо я держусь Тебя всею силою веры моей, ищу Тебя всем желанием души моей, объемлю Тебя всею любовью сердца моего. Таковы желания, чаяния, надежды души, пребывающей выну с Господом,—и нет для нее других надежд, других чаяний и желаний!

Где начало и конец времени? В вечности. Время есть как бы некий поток, изливающийся из лона вечности и опять погружающийся в вечность. О нем можно, в некотором смысле, сказать то же, что говорил Господь о Своем временном явлении в мир: от Бога приходит и к Богу грядет. Потому-то и нам, живущим во времени, должно следовать в своей деятельности его течению,—устремлять все мысли, желания и чувства свои, направлять все дела и намерения свои к вечности. Здесь все только является, движется, проходит, и нет ничего постоянного, на чем могла бы утвердиться мысль наша, чем могло бы удовольствоваться наше желание, на чем могло бы успокоиться наше сердце. Едва успеешь вкусить какого либо удовольствия,— оно прошло уже, а остается еще большая пустота в сердце. Едва встретишься с какою-либо радостью, а она пролетела уже, и остаешься с прежнею скукою. Едва наполнишь свои сокровища, чтоб сказать душе своей: «душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись», как уже слышится грозный глас вечного Судии: «безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?». Так проходит образ мира этого, и пройдет некогда совершенно; «ибо нова небесе и новы земли, по обетованию Господню, чаем, ее нихже правда живет». Там, в этих новых небесах и земле вечная жизнь наша; там, в обителях Отца небесного, уготовано место упокоения нашего от всех забот и трудов жизни временной; там сокрыты для нас сокровища, «где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут»; там ожидает избранных Божиих непеременяемая, вечная слава, радость и блаженство. Итак, туда, в вечные обители в дому Отца небесного, да устремляется мысль наша от суеты земного и временного! Оных вечных благ да взыщет сердце наше! Об оном вечном покое и блаженстве да воздыхает дух наш среди треволнений жизни временной!

Какой характер времени? Оно идет безостановочно и проходит быстро, неудержимо. Недаром изображают его летящим на крыльях, недаром мы сами говорим себе часто: не видишь, как улетает время. Надобно, посему, и нам не отставать от его течения, не опаздывать своею деятельности, быть скорыми на всякое благое дело, быть всегда готовыми на всякий подвиг веры и благочестия, правды и любви; надобно поспешать приобрести себе как можно более сокровищ для жизни вечной. Иначе, время уйдет, и мы останемся ни с чем: настанет брак и придет Жених, а мы, как юродивые девы, будем искать елея и не найдем его. Готовые внидут с Ним в чертог, а мы останемся за дверьми, будем кричать и вопиять: Господи, Господи, отверзи нам; но Он отвечает нам: «не знаю вас, отойдите от Меня!» «Блюдите убо, — увещевает Апостол: како опасно ходите», искупующе время добрыми делами и покаянием. Чем более искупим таким образом времени в настоящей жизни, тем более наград, тем совершеннее блаженство в жизни будущей. Напротив, чем более потеряем времени в праздности или в делах бесплодных, тем тягчайшее примем осуждение от правосудного Владыки живота нашего, который даровал нам время жизни единственно для стяжания блаженной вечности. И как утешительно будет нам самим, возлегая на одр смертный, вспомянуть о многих искушениях, благодатью Божиею побежденных, о многих добрых делах, совершенных во славу Божию, даже о слезах горьких, пролитых во очищение грехов наших, даже о скорбях и бедствиях, который посылала нам любовь Божия, наказуя нас здесь, «да не с миром осудимся» там. Напротив, как страшно приблизиться ко вратам вечности тому, кому совесть представит свиток жизни его, очерненный делами бесплодными, легкомысленными и злыми! Чего ожидать ему, кроме суда и осуждения вечного? 

Какое свойство времени? Оно в течении своем правильно и постоянно. Часы, дни, месяцы, годы, столетия и тысячелетия идут непрерывно, правильною и постоянною чредою. Во всем виден строгий и стройный порядок. Здесь все на своем месте и в своих пределах: нынешний день не мог упредить вчерашнего, а вчерашний не мог явиться ныне. Надобно, чтоб и в нашей жизни царствовал тот же строгий и стройный порядок, чтобы дела наши текли стройно, без замешательства и совершались своевременно. Ибо есть всему время, а время всякой вещи под небом, говорит Премудрый. То есть, всякому времени должно быть определено свое дело и всякому делу свое время—великому большее, малому меньшее. Нет большего и важнейшего дела, как спасение души и стяжание блаженной вечности; ибо в этом вся цель нашей жизни: этому главному делу и должна быть посвящена вся жизнь наша. Не то хотим сказать здесь, чтобы для этого должно было оставить все дела общественные и домашние, но то, чтобы вся деятельность наша, и в жизни общественной и в жизни домашней, одушевлялась мыслью о Боге и желанием угождать Ему во всем, живым упованием на Его отеческий Промысл о нас, искренним всесердечным желанием вечной жизни со Христом; чтобы всякое дело освящалось молитвою, предпринималось не по влечению растленного сердца, но по чистому сознанию долга, предписанного законом Божиим,—совершалось не для удовлетворения самолюбию, прихотям и страстям, но во славу Божию, по оному правилу апостольскому: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию». Само собою разумеется, что при этом должно наблюдать должный порядок и в самом роде дел. Дела, непосредственно относящиеся к служению Богу и прославлению Его имени, по долгу, займут первое место, и время, посвященное им, не должно быть отнимаемо у них без особенно-крайней нужды. Пусть дни святые святятся молитвою в храме Божием, благоговейным и душеполезным чтением и размышлением, делами человеколюбия и благотворения ближним. Пусть дни сетования и покаяния будут посвящены неотложно сетованию о грехах своих, покаянию и воздыханиям о небесном отечестве. Пусть начало, средина и конец и каждого работного дня освятятся усердною молитвою ко Отцу небесному. Пусть и часть ночного покоя посвящена будет для ежедневного испытания своей совести, для обозрения дневных дел и грехов своих пред вездесущим и всеведущим Богом.—Дела служения благу общественному должны предшествовать делам, относящимся к нашим личным нуждам и пользам. Если во всем и всегда мы пользуемся трудами других, то справедливость требует, чтобы своею деятельностью на пользу других мы заслужили право пользоваться трудами других. Словом, пусть во всей жизни нашей будет всем время и время всякой вещи, но да не будет в жизни нашей времени праздного и пустого, как нет такого времени в «природе.

Какой главный закон времени? Оно идет только вперед и не возвращается назад. Это свиток, которого листы вращаются один за другим невидимою для нас рукою. Нам дано своими мыслями, желаниями и чувствами, своими словами и делами вписывать в нем известные письмена, но нельзя обратить назад ни одного листа, нельзя изменить в нем ни одной буквы: что сделано нами во времени, то ушло уже и сокрылось от нас вместе со временем, того ничто уже не в силах ни изменить, ни возвратить к нам назад. Так и минувшего года для нас уже не будет. Он ушел и унес с собою все дела наши—в вечность. В нем начертана полная картина нашей жизни целого года— от внутреннего движения сердца до внешних действий и поступков, от сокровеннейших помыслов духа до каждого слова, исшедшего из уст наших. Все это минувшей год унес с собою в вечность; все это представить теперь пред лице Отца небесного; все будет сокрыто и запечатлено до дня страшного суда Христова; все будет открыто и объявлено тогда пред лицом вселенной, пред собором ангелов и человеков. Что, если свиток сей исполнен суеты и легкомыслен, неправд и беззаконий? Не возопием ли тогда горам: «падите на нас! и холмам: покройте нас!» от лица Седящего на престоле!… Но прошедшее невозвратно. Одно милосердие сладчайшего Искупителя нашего может покрывать грехи наши; одна всеочищающая кровь Его, излияннная за живот мира, может очищать беззакония наши; одна Его вседовлеющая правда может заглаждать неправды наши; одно Его всемогущество может изглаждать вписанное в книге живота нашего, доколе правосудие Божие не запечатлеет сию книгу в день смерти нашей. Итак, к Нему—нашему Искупителю и Господу—обратимся с сердцем сокрушенным и смиренным, к Нему прибегнем с покаянием и слезами, Ему возопием всем существом своим: Господи, имиже веси судьбами, спаси нас! Тебе единому предаем всю жизнь нашу, Тебе вручаем всю судьбу нашу: твори с нами и в нас, что угодно Твоей высочайшей премудрости, что обрящет полезным для нас Твоя неизреченная благость! «Отче наш», во всем и всегда «да будет воля Твоя!». Аминь.

🎧 1.9. Слово во второй день нового года («Что-ж такое мы в мире этом, как не странники и пришельцы, являющееся здесь только на время, приходящее сюда и отходящее отсюда?»)

«Странник я у Тебя [и] пришлец, как и все отцы мои» (Пс. 38, 13), говорит в молитве своей к Богу святой Давид, помышляя о скоротечности и суетности человеческой жизни. Об этом-то пресельничестве нашем в мире особенно напоминает нам, брате, преемство лет наших, которые неудержимо и безостановочно идут друг за другом в беспредельную вечность. Об этой суетности жизни нашей говорит громко и наступившее новое лето, которое отверзла пред нами и в которое ввела нас благодать Божия. Какими бы благожеланиями ни старались мы заглушить в себе это грустное напоминание, оно неотразимо действует на душу при виде того, как с изменением лет изменяемся и мы. Несколько лет назад тому нас не было на свете, пройдет еще несколько времени, и нас не будет. Мы рождаемся, возрастаем, состареваемся и умираем,—вот вся история нашей жизни. Прошла юность, прошло с нею и все, что занимало нас, что увлекало, что радовало или печалило. Настало другое время, и мы уже не то, чем были прежде: не то нам нравится теперь, что нравилось тогда; не того желаем ныне, чего желали вчера; не то предпринимаем ныне, о чем помышляли прежде. Самое тело наше, как куща, по выражению Пророка, беспрестанно изменяется, ветшает и разрушается. Узнаете ли в дряхлом старце, который так печально и уныло смотрит на свет Божий, того цветущего юношу, у которого взор горел радостью и надеждами, который так весело и беззаботно смотрел в будущее? Нет, мы и сами часто не узнаем себя чрез несколько лет жизни. Что-ж такое мы в мире сем, как не странники и пришельцы, являющееся здесь только на время, приходящее сюда и отходящее отсюда? Истинное житие наше на небесах есть: там наше вечное отечество; там наш Отец небесный, который так любит нас, яко сына Своего единородною долг есть, да всякий верующий в Него да не погибнет, но имел жизнь вечную; там Господь и Спаситель наш Иисус Христос, который приходил на землю взыскать и спасти нас погибаемых, который пострадал и умер на кресте, чтобы очистить нас от грехов наших и сделать достойными обителей небесных; там наша небесная Матерь, пресвятая Владычица наша Богородица; там и старшие братья наши благоугодившие Богу и прославленные Богом праведники, которые по любви своей к нам желают и заботятся о том, чтобы и мы, совершив, подобно им, богоугодно путь жизни нашей, достигли беспрепятственно обителей в дому Отца небесного; там наше полное и совершенное упокоение, наше блаженство неизменяемое и вечное. Будем же и мы, братие, жить на земле, как странники и пришельцы, взыскующие вечного града, ему же художнике и содетель Бог!

Странник не обременяет себя излишнею ношею, не засматривается долго ни на что приятное в чужой для него стране, не останавливается ни на каком месте долее, нежели сколько нужно для отдыха. Так поступает и христианин, взыскующий небесного отечества: он не привыкает слишком к своему временному жилищу—земле, не пристращается сердцем к чему бы то ни было земному и временному. Самые невинные и благословенные Богом узы с миром для него не могут быть столь крепки, чтоб расторжение их было для него слишком прискорбно и болезненно; ибо он все любит только в Боге и для Бога, во всем ищет только спасения души и жизни вечной, все творит только во славу Божию, всего ожидает и надеется от единого Бога, во всем предает себя Его всесвятой воле.

Странник не смущается тем, что на дороге застигают его бури и ненастье, попадаются крутизны и горы, встречаются препятствия и опасности; все переносит он, все преодолевает в надежде упокоения в своем отечестве и в дому своем. Так и христианин все случающееся с ним в жизни — и радостное и скорбное, и приятное и тягостное—встречает и переносит с благодушием и терпением, с благодарением Богу, с покорностью и преданностью воле Божией. Ему известно наперед, что все земные радости и скорби временны и проходящи, одни другими сменяются непрестанно, как день и ночь, как ведро и ненастье. Он твердо верует, что без воли Божией и влас главы его не погибнет, а эта всесильная воля хочет ему не погибнуть, а спастись; что все, попускаемые Богом, искушения служат на пользу души его; что премудрость и любовь Отца небесного сохранить его от всякого зла; что все земные скорби, все временные страдания ничто в сравнении с вечною радостью и блаженством, который ожидают его в дому Отца небесного. Послал ли ему Господь какую-либо радость и утешение, он благодарит Бога и молится, да подаст ему силу и крепость претерпеть всякую скорбь во славу Божию, да послужить ему всякое искушение во очищение грехов и спасение души.

Странствующий на чужой стороне старается приобретать только то, что будет нужно и полезно ему дома, и все приобретенное спешить переслать в отечество. Так и христианин, живя в мире, старается обогатить себя благими делами благочестия и правды, любви и милосердия, чтобы явиться в небесное отечество свое с благою надеждою праведного воздаяния от Отца небесного, а не со страхом суда и осуждения. Самые земные сокровища свои он взаим дает Богу, препровождая их на небо чрез руки нищих и убогих, чтоб сотворить себе други от мамоны неправды, да, когда оскудеет, приимут его в вечныя кровы.

У странника одно на уме и в мыслях—отечество, одно желание и стремление—возвратиться скорее в дом свой, одна забота—не остаться бы навсегда вне дома отеческого. Самая мысль об отечестве служит для него утешением и отрадою на чужбине. Так и христианин всегда устремляет и ум и сердце свое к небу, где его вечное жилище, где все сокровища сердца его, где живот его сокрыт со Христом в Бозе. Подобно пленным сынам израилевым, он помышляет непрестанно о небесном Сионе, утешает себя мыслью о скором возвращении в отечество, уготовляет себя к мирной христианской кончине живота своего, к непостыдному ответу на суде Христовом покаянием и молитвами, подвигами благочестия, делами благими, ожидает Господа своего с горячим светильником веры, любви и упования.

Для странствующего на чужой стороне необходим верный указатель пути, ведущий в отечество, нужен благонадежный руководитель и необходим свет, который освещал бы пред ним и самый путь и все окружающие его предметы. Для христианина этот указатель истинного пути к царствию Божию есть закон Божий, который, по слову Пророка, есть светильник ногам и свет стезям нашим. Этот началовождь и свет истинный, просвещающий всякого человека, грядущего в мир, есть Сам Господь Иисус Христос и Его св. Евангелие. «Я свет миру; — говорит Он, — кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Застигнутый ночною тьмою, путник не знает сам, куда и как он идет и куда, наконец, придет, сбивается с дороги, блуждает и спотыкается, заходит в дебри и пропасти. Так бывает с человеком и в его нравственной жизни и деятельности, если эта жизнь и деятельность не управляются законом Божиим, не освещаются светом Евангелия Христова. Подобно бессловесным, он водится одними чувствами и наклонностями развращенного сердца своего, следует слепо влечение страстей своих, действует по побуждению временных выгод и для удовлетворения ненасытных желаний своих. Кто, напротив, идет путем закона Божия, последуя во всем Началовождю нашему к небу, Господу Иисусу Христу: тот, подобно днем идущему путнику, видит ясно, куда и как он идет и куда, наконец, придет, следуя твердо и неуклонно путем заповедей Господних во след Господу Иисусу; тот различает ясно все преткновения и опасности, встречаемый на пути жизни, и удобно избегает их при благодатной помощи Путеводителя и Вождя своего; тот, хотя бы застигли его бури и непогоды, не теряет дороги, не зайдет в непроходимый дебри, не упадет в пропасть, но, хотя слабыми, усталыми стопами, будет идти верно к небесному отечеству, идеже Предтеча о нас вниде Христос. Блаженни непорочны в путь ходящие в законе Господни!

Для странника необходимы места и времена отдохновения для обновления и укрепления сил к продолжению пути. Так и для христианина, шествующего к небесному отечеству, есть и места и времена духовного отдохновения. Это место духовного отдохновения есть храм Божий, который Сам Господь Бог именует Своим домом. В нем души верующих, как в истинном дому Отца своего, обретают благодатное успокоение от тревог и грехов при подножии креста Христова—и безсмертную пищу животворящего тела и крови Христовой, исцеляющую все недуги душевные, укрепляющую нас в немощах наших, обновляющую духовные наши силы,— и духовное питие Слова Божия, ободряющее дух наш помощью от Господа, услаждающее сердце наше Божественными обетованиями, веселящее душу радостью о Господе. Эти часы духовного отдохновения суть святые празднества и торжества церковные. Св. Церковь для того и учредила их, чтобы душа наша, отторгаясь от всех забот и попечений житейских, могла беспрепятственно возноситься в свое небесное отечество, дышать родным небесным воздухом; чтобы мысль наша, отрясши прах земной, отрешившись от помышлений суетных, могла погрузиться всецело в созерцание таин Божиих, почить в видении обителей небесных, уготованных любящим Господа; чтобы сердце наше, освободившись от тяготы страстей и похотей плотских, могло насладиться сокровищами любви и благодати Божественной и упиться, по выражению Пророка, от тука дома Божия; чтобы, провождая торжества церковные во псалмах и пениях и песнях духовных, мы приготовляли себя к великому и славному торжеству избранных Божиих, поющих Богу вечную и неумолкающую песнь хвалы и благодарения.

Странник чем далее идет по пути своему, тем более сокращается его путь, тем ближе он к своему отечеству. Так и мы, братие мои, чем более продолжаем путь нашей жизни, тем более приближаемся к пределу ее—смерти, тем ближе подходим к вратам вечности. Долго ли еще остается нам странствовать в этом мире, мы не знаем. Может быть, начатый нами год есть последнее поприще, которое приведет нас ко гробу. Итак, готов ли дух наш разрешится от уз плоти и со Христом быть? Готово ли сердце наше встретить Господа Иисуса Христа и соединиться с Ним на веки? Готовы ли мы явиться в небесном отечестве нашем среди ликов св. ангелов и духов праведников совершенных и приобщиться к славному торжеству избранных Божиих? На небе, в дому Отца небесного, все готово, и там уже ждут нас,—будем готовы и мы: не знаем бо дня ни часа, в которые Сын человеческий приидет! Аминь.

2. Слова о праздности, убивающей время для спасения

1.4. Слово в день нового года («Ни о чем так не заботятся в свете, как о провождении времени, и ничем так не злоупотребляют, как провождением времени», а также о праздности)

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом» (Екклез. 3, 1).

Ни о чем так не заботятся в свете, как о провождении времени, и ничем так не злоупотребляют, как провождением времени. А между тем, всего времени нашей жизни много семьдесят лет, аще же в силах— восемьдесят лет, по слову Пророка. Но и при этой краткости времени, за правильное употребление его можно купить целую вечность блаженства, равно как за злоупотребление—целую вечность мучений. Как же драгоценно для нас время и как ужасно злоупотребление им! И если когда, то преимущественно в настоящее время, когда, окончив один год, вступаем в другой, мысль о важности и употреблении времени невольно останавливает наше внимание. Желающим употреблять время жизни как должно, предлагаем здесь слово о времени древнего проповедника и обличителя суеты дел человеческих.

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом». Следовательно, времени совершенно праздного и пустого нет и быть не должно.

Ибо что такое время?—Явление, или обнаружение, жизни, а не смерти;—движения, а не покоя;—деятельности, а не бездействия. Для мёртвого нет времени; по неподвижно лежащему камню нельзя считать ни дней, ни часов. Мы счисляем дни, месяцы и годы по непрестанному и правильному движению светил небесных; различаем время сеяния и жатвы по непрестанно-изменяющимся явлениям силы растительной. Итак, в мире, окружающем нас, нет праздного времени, т.е. нет совершенного бездействия; ибо всеобщее бездействие было бы всеобщею смертью. Кажущийся иногда покой есть только покров, под которым таится всегда дательная жизнь.—Не может быть совершенно праздного времени и у человека уже потому, что он живой член полной жизни и деятельности вселенной. И, действительно, посмотрим ли на собственное тело, в нем и во время бодрствования и во время сна непрестанное движение и непрестанная деятельность. Остановить же движение, значит отнять жизнь. Прислушаемся ли к собственной душе, в ней непрестанно являются различные представления и образы, движутся мысли, волнуются чувства. Остановить сие движение нельзя ни на одно мгновение без того, чтоб не прекратить жизни души, или, что то же, не уничтожить ее совершенно. Значит, совершенного бездействия нет и у человека; каждое мгновение времени наполняется непременно какою-либо деятельностью — полезною или бесполезною, правильною или неправильною, законною или незаконною.

Итак, что ж такое, так называемое, праздное время у человека? Это—время, праздное только от добрых и полезных дел, но полное дел пустых и бесполезных. Праздно—говорим мы— проводит время дитя, когда оно занимается игрушками; но также праздно проводит время и взрослый, когда проводит его в пустых мечтах, в праздных словах, в бесполезных делах,—с тем только различием, что игрушки дитяти не вредят никому, а игрушки взрослых всегда сопровождаются неизбежным вредом как для них самих, так и для других. Ибо между добром, которое одно истинно-полезно, и злом, которое всегда вредно, нет средины. Потому-то праздность, уже сама по себе, есть порок, который осуждается и судом Божиим и судом человеческим,—грех, за который ожидает достойная казнь в жизни будущей.

Итак, первое и главное правило касательно употребления времени то, чтобы оно не улетало праздно—без добрых и полезных дел, что должно проводить его так, как повелевает закон Божий, который один указывает нам, что истинно-хорошо и полезно и противное которому все худо и вредно»

«Всему время, и время всякой вещи пода небесами». Следовательно, для всякого времени есть и должно быть свое дело, и для всякого дела есть и должно быть свое время. Нельзя, поистине, верить тем, кои жалуются на избыток времени, ищут и не находят как провести, или, как справедливо говорят, убить время. Эта жалоба не от недостатка дела, а от недостатка усердия к истинно-полезным делам. Может ли не быть дела у христианина, которому предназначено «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48), который обязан знать «что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Филип. 4, 8)?

Мы не находим дела? Но пред нами книги св. Пророков, о которых многие и понятия не имеют;—писания св. Апостолов, из которых мы нечто слышали иногда только в храме. А, между тем, эти священные писания суть глаголы Господа Вседержителя, которые духа суть и живота суть (Ин. 6, 63),—завет сладчайшего Искупителя нашего, который нам должно не только знать, но и исполнять.

Может ли быть невнимание виновнее сего?—небрежение достойнее казни? Мы не знаем, как провести время,— и, однако же, остаемся дома, когда Церковь призывает на молитву, роскошествуем и веселимся, когда повелевает поститься и плакать о грехах своих! Может ли быть злоупотребление времени хуже сего?

Равным образом, может ли жаловаться на недостаток дела и добрый гражданин и член общества, который сам живет трудами других, и который по тому самому обязан непрестанно трудиться для блага других. Не трудящийся, говорил Апостол, даже пусть не ест. И, действительно, справедливо ли человеку, который не сделал и не делает ничего на пользу ближних, питаться хлебом, который стоит кровавого пота бедному земледельцу;—украшаться одеждами, для приготовления которых подобные нам жертвуют трудами и здоровьем;—жить в доме, созидание которого стоило пота многим?—Может ли, наконец, не быть дела и у доброго семьянина, который обязан дать ответь за чад и домочадцев своих и пред обществом, которого они должны быть полезными членами, и пред Церковью, которой они должны быть верными и послушными чадами, и пред судом Божиим, который, поставляя одних в подчинение другим, тем самым возлагает на последних ответственность за первых?

С другой стороны, нельзя верить и тем, кои называют себя до того обремененными делами общественными и житейскими, что не находят времени для дел благочестия, для исполнения важнейших обязанностей христианских. Нет должности в обществе, которая поглощала бы, так сказать, все время жизни: древние христиане, находясь и в римско-языческом войске и при дворе языческих кесарей, умели быть верными исполнителями и христианских обязанностей. И нет дела семейного, которое не позволяло бы доброму семьянину быть вместе и истинным христианином. В противном случае надлежало бы расторгнуть все узы общественный и семейные, чтоб не лишиться единого на потребу, не потерять за временное благо вечного спасения,—те узы, который освящаются и Словом Божиим и св. Церковью, и которые, уже по тому самому, не могут и не должны противоречить священнейшим обязанностям христианина.

Спросите сами сих многодельных мужей: сколько времени—при всех занятиях своих—проводят они в пустых забавах, которые называют отдохновением от трудов? Неужели же усердная молитва, чтение Слова Божия и участие в таинствах христианских не могли бы доставить истинного услаждения их сердцу, успокоения духу, укрепления силам? Значит, жалоба их происходит не от недостатка времени, а от недостатка христианского расположения духа. Есть всему время, и время всякой вещи под небесами.

Нужно только уметь хорошо пользоваться временем.

Как пользоваться?—По тому же правилу: всему время, и время всякой вещи поде небесами. Следовательно, всякому времени должно быть определено свое дело и всякому делу свое время—великому большее, малому меньшее, но всякому свое непременно. Нет большего и важнейшего дела, как спасение души и приобретение жизни вечной; потому дело это и должно быть единственною целью нашей жизни, на него исключительно и должно быть посвящено все время жизни. Не то хотим сказать мы, чтобы для сего должно было оставить совершенно все дела общественные и домашние, но то, чтобы вся деятельность наша и в жизни общественной и в жизни семейной одушевлялась мыслью о жизни будущей; чтобы всякое дело освящалось молитвою, предпринималось не по влечению растленного сердца, но по чистому сознанию долга, предписанного законом Божиим, совершалось не для удовлетворения прихотей и страстей, но во славу Божию, по оному правилу апостольскому: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» ( 1Кор 10:31). Само собою разумеется, что при этом должно наблюдать надлежащей порядок и в самом роде дел. Дела, непосредственно относящиеся к служению Богу и прославлению Его Имени, по долгу, займут первое место, и время, посвященное им, не должно быть отнимаемо у них без особенно-крайней нужды. Пусть дни святые светятся молитвою, благоговейным чтением и размышлением, делами человеколюбия и благотворения ближним. Пусть дни сетования и покаяния будут посвящены неотложно сетованию о грехах своих, покаянно и воздыханиям о небесном отечестве. Пусть начало, средина и окончание и каждого работного дня осветятся уединенною молитвою к Отцу небесному. Пусть часть ночного покоя будет посвящена для ежедневного испытания совести, обозрения дневных дел и грехов.

Дела служения благу общему должны, по долгу, предшествовать делам, относящимся к нашему личному благу. Если во всем и всегда мы пользуемся трудами других, то справедливость требует заслужить право пользоваться чужими трудами: во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; и какою мерою мерите, [такою] и вам будут мерить (Мф. 7, 12. 2). Словом, пусть во всех дедах наших будет всем время, и время всякой вещи. Наука простая, для всех и всегда удобоисполнимая! Что нужно для преуспеяния в этой науке? Помнить то же правило мудрого: всему время, и время всякой вещи под небесами. Время, а не вечность!—время, которого свойство протекать быстро и невозвратно. Нельзя возвратить назад ни одной секунды, а потому нельзя переменить или уничтожить ни одного дела; ибо всякому времени принадлежит свое дело и всякому делу—свое время. Одно только всемогущество Искупителя нашего, за искреннее раскаяние, может изглаждать соделанное нами!— С другой стороны, пространство между временем «рождаться, и время умирать» (Еккл. 3, 2) проходит так быстро и неприметно, что смерть, большею частью, постигает нас тогда, когда всего менее ожидаем ее; принуждены бываем разлучаться с миром тогда, когда всего менее хотелось бы того. Мысль о сей краткости, непостоянстве и изменчивости времени и всего временного не должна оставлять нас ни на одно мгновение. Если бы нам сказали, что настоящей день есть последний день нашей жизни; мы, без сомнения, употребили бы его весь на возможно лучшее приготовление к смерти, забыли бы обо всем окружающем нас,—весь мир казался бы для нас чуждым. Что ж мешает нам представлять себе последним и каждый день жизни? Почему же и действительно не быть ему последним? Кто положил завет с смертью? Какой ангел придет заблаговременно возвестить нам день кончины, когда сам Господь сказал нам: «бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Мф. 25, 13)?

«Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф. 5, 15. 16). Аминь.

3. Слово о прошедших скорбях и промысле Божием 

🎧1.5. Слово в день нового года («Весьма полезно обращать взор свой назад, размышлять о путях Господних, или о многоразличных действиях Промысла Божия, являющихся в протекшей жизни нашей»)

«Размышлял о путях моих и обращал стопы мои к откровениям Твоим» (Псал. 118, 59).

Итак, по опыту богодухновенного Певца Израилева, не только для утверждения себя в законе Божием, но и для возвращения к закону Божию, в случае уклонения от него, весьма полезно обращать взор свой назад, размышлять о путях Господних, или о многоразличных действиях Промысла Божия, являющихся в протекшей жизни нашей: «Размышлял о путях моих и обращал стопы мои к откровениям Твоим».

Если когда-то — преимущественно в настоящий день — для нас прилично такое размышление о путях Господних. Вот и еще земля наша совершила предписанный ей премудростью Творческою путь,—и мимошедший год, как пришлец из вечности, скрывается от нас, чтоб снова погрузиться в лоно вечности; новый год, как новый посланник Отца небесного, является к нам, чтоб открыть новые пути вседетельного Промысла Божия над нами. Стоя, таким образом, на пределе между прошедшим и грядущим, как не обратить взора своего назад, не размыслить с благоговением о том, что видели в прошедшем, не поучиться тому, как благонадежнее направить стопы свои вперед? Будем же воспоминать и поучаться!

Видели мы над собою в мимошедшее лето тяжкий гнев Божий, но видим и милосердие Отца небесного. Губительная болезнь обложила десятинною податью наши города и веси, переходила из страны в страну по пространству России, проникала и в отдаленные стороны отечества нашего.

Ничто не защищало и не спасало от грозного посланника небесного: ни юность и крепость сил, ни искусство и наука, ни врачевание и целительные силы природы. Равно умирали юноши и старцы: рядом становились гробы мужей и младенцев, вместе орошались слезами могилы дев и матерей. Одинаково страдальчески скончали жизнь свою и те, которых мучения старалось, по возможности, облегчить искусство врачей, как и те, которые умирали без всякого призора и пособия …. Иные дома сделались совсем пусты; иные сердца кругом осиротели. Смерть близка была и ко всем нам; в кругу родных, друзей наших избирала она свои жертвы. Но мы все еще остаемся на земле живых; нам дано еще пройти невредимыми посреди сени смертной и вступить в новое лето благодати; мы оставлены еще, как очевидные свидетели бывшего посещения гнева Божия и как живое доказательство бесконечного милосердия Отца небесного. Что навело на нас страшный гнев Божий? Наши грехи и беззакония: «ибо милосердие и гнев у Него, и на грешниках пребывает ярость Его» (Сирах. 5, 7), говорит Слово Божие.—Мы воздремали в нерадении о спасении своем, в беспечности о покаянии,—и Господь возгремел на нас гневом своим, да возбудить нас от сна греховного и да обратить к покаянию. В обаянии суеты земной мы забыли о небесном отечестве нашем,—и Господь послал смерть, чтобы напомнить нам о небе и вечности, да поставить нас перед лицом правды Божией, чтобы явить нам суету и ничтожество всего, в чем привыкли мы полагать свое счастье. В самонадеянности на свой разум и силы, свою предусмотрительность и искусство мы забыли о той высочайшей Премудрости, которая управляет нашею судьбой, о той всемогущей Силе, которою мы живем, и движемся и есть,—и Господь послал язву, которая обнажила нашу немощь, обличила наше невежество, обнаружила наше ничтожество, заставила нас сознаться перед Господом: Тебе, Господи, слава и честь, нам же стыдение лица! Что-же избавило нас, предстоящих здесь, от смерти, похитившей столь многих из среды нас?

Не наше искусство, предусмотрительность и осторожность, а бесконечное милосердие Божие, которое не хочет «смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иезек. 33, 11); не наше достоинство или заслуги, а бесконечные заслуги Сына Божия, сладчайшего Искупителя нашего, положившего душу Свою за спасение наше. Его всесильное ходатайство пред Отцем небесным спасло нас, как бесплодную смоковницу, от посечения. На долго ли спасло?—не знаем! Быть может, это последний опыт милосердия, после которого и для нас лета уже не будет. Будем же помнить, братие, сие посещение гнева Божия, воспользуемся сим уроком милосердия Его; размыслим о путях своих и обратим стопы наши к откровениям Его.

Видели мы над собою в мимошедшее лето и многоразличные дары благости Божией. Каждая минута жизни и все, чем пользовались, чем радовались, чем наслаждались в минувшем году, не есть ли дар всещедрой десницы Господней? Если мы прошли благополучно все поприще года от начала и до конца; то потому единственно, что ни на одно мгновение не оставляла нас всезиждительная сила Божественного Промысла, хранила нас, животворила нас. Если силы наши, при непрестанном истощении, непрестанно обновлялись и укреплялись; то потому, что Господь не преставал благотворить нам, с небеса дожди давая и времена плодоносна, исполняя пищею и весельем сердца наша. Сколько, сверх того, сообщено нам новых даров благодатных в священнодействиях церковных! Сколько отклонено опасностей, предотвращено преткновений и падений, которые могли бы погубить нас в конец! Сколько слышано нами и внешних и внутренних, и явных и сокровенных гласов благодати Божией, призывающей ко спасению! А различные блага жизни, а бесчисленные дары так называемого счастья? Один увенчан новою славою; другой достиг новой степени достоинств и почестей; у иного преумножились сокровища; другой насладился новыми радостями семейными; тот имел удовольствие благополучно совершить свое предприятие, достигнуть цели своих желаний. Но кто исчислит все дары, коими ущедряет нас Господь в каждое мгновение жизни нашей?… Нет человека, который остался бы без благословения; нет даже несчастливца, который не видел бы радости и утешения. Да благословит душа наша Господа, и не забывает всех воздаяний Его: «не по беззакониям нашим Он соделал нам, и не по грехам нашим воздал нам» (Пс.102,10). Но при этом должно, братие, помнить и не должно забывать никогда, что дары благости Божией подаются нам для того, чтобы мы «пользовались ими к своему спасению, тем паче не употребляли бы их во зло; ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле: доброе или худое» (2 Кор. 5:10). На этом то страшном и нелицеприятном суде от нас потребуют отчета в употреблении не только годов, а и минут нашей жизни,—в употреблении всех талантов, которые взаимодал нам небесный Домовладыка; ибо каждая минута жизни даруется нам не без цели,—Премудрость Божия не расточает даров Своих напрасно! Итак, прежде оного страшного суда, испытаем самих себя: как и в чем провели мы время прошедшего года? как употребляли духовные и телесные дары, которые ниспосылала нам щедродательная десница Господня? как исполняли обязанности, возлагаемый на нас Св. Церковью и отечеством? Такое самоиспытание будет лучшим приготовлением ко вступлению в новый год, побудит, может быть, изменить многое в нашей жизни. Размыслим о путях наших и обратим стопы наши к откровениям Твоим!

Видели мы в мимошедшее лето и много скорбей и бедствий. Осужденный на труды и болезни, на скорби и печали, человек встречал и встречает их везде и всегда,— и нет конца печалям его, как нет конца грехопадениям его! Так и минувший год, вместе с бесчисленными благословениями Божиими, принес нам много и искушений! Видели мы, как плакали многие о нуждах жизни, умоляя ближних своих о хлебе насущном; как стенали другие под тяжестью бедствий, постигших их по неведомым судьбам Промысла Божия. Многие страдали от холодности ближних своих, от суровости сердец их, от своекорыстия, зависти и других страстей; терпели и от друзей и от врагов, от мнимых доброжелателей и от явных наветников; страдали от болезней тела и от горящих язв совести; плакали над живыми, плакали и над умершими…. И можно ли описать все скорби, тяготевшие над нами в прошедшем, — исчислить все слезы, проливавшиеся в каждый день минувшего года?… Но и сквозь этот мрак печали не видятся ли ясно светлые пути Господни? Припомните сами, скорбевшие и плакавшее братие: были ль постигшие вас искушения столь тяжки и безмерны, чтобы невозможно было понести? Не посылал ли Господь вместе со скорбью и утешение? не являлась ли помощь там, где вы не предполагали? Не приходил ли ангел мира, откуда не ожидали? С другой стороны, ваши скорби и ваши слезы не очистили ли вашу душу и сердце от многих нечистот греховных? Не отторгли ли от пристрастий земных и не приблизили ли ко Господу, который один есть истинный Утешитель скорбящих? Не входил ли в душу вашу мир, превосходящий всяк ум, когда вы в болезни сердца, обращались ко Господу и утреннивали к Нему? Не убедились ли вы собственным опытом, что «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает» (Евр. 12, 6)? Если так, то ваши утраты суть истинное приобретение, ваши слезы драгоценнее всякого веселия мирского…— Возрадуйтеся и взыграйте, ибо нам принадлежит обетование Господне: «блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь» (Лук. 6, 21). Итак, возблагодарим Господа и за самые скорби и бедствия, коими посещал Он нас в мимошедшее лето; помыслим пути Господни и в печальных обстоятельствах жизни нашей, и возвратим стопы наши к откровениям Его!

От обстоятельств жизни частной обратим взор наш к событиям более общим. Что видели здесь?— «Вот, тьма, — по слову Пророка, — покроет землю, и мрак-народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою» (Ис. 60, 2). Там, за пределами России, видимо сбывается уже скорбное проречение апостольское, что «в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским» (1 Тим. 4, 1). «Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в [повод к] распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти. А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя. Это ропотники, ничем не довольные, поступающие по своим похотям (нечестиво и беззаконно); уста их произносят надутые слова; они оказывают лицеприятие для корысти (Иуд. 4, 8, 10, 16),— «обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2, 19). От сих-то «лжесловесников, сожженных в совести своей» (1 Тим. 4, 2), возникли всюду смуты и крамолы, мятежи и убийства; от их ядоносного учения безумевшие народы, увлекаясь от одного заблуждения к другому, низвергаясь из одной бездны в другую, не видят конца своим бедствиям; от их безумных действий и самые священные престолы царей—иные потрясены до основания, другие ниспровергнуты совершенно.—… Благоволение Божие к нам обязывает нас, брате, больше внимати слышанным и усерднее хранить завещание св. апостолов. «Вы же, любимые, — пишет один из них, — вспомните слова, прежде сказанные через посланников Господа нашего Иисуса Христа, которые говорили вам, что в последнее время явятся насмешники, движимые своими нечестивыми страстями. А вы, любимые, созидая себя вашей святой верой, молясь в Святом Духе, сохраняйте себя в Божьей любви, ожидая милости Господа нашего Иисуса Христа к вечной жизни» (Иуд. 17, 18, 20, 21).

Так, многое видели мы, братие, в минувшее лето,— и все, что видели, прошло. Прошли наши радости и скорби, миновали утехи и печали. Что радовало нас в прошедшем, того нет уже теперь; что огорчало нас прежде, и того нет уже с нами. Так проходит образ мира сего. Проходит и теперь; пройдет некогда совершенно: «ожидаем нового неба и новой земли, — по обетованию Господню, — где обитает праведность» (2 Петр. 3.13). Там, под сим новым небом, на сей новой земле, вечная жизнь наша; там сокрыты для нас сокровища, где моль и ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; там ожидает избранных Божиих непременяемая, вечная радость и блаженство.—Итак, туда, в горние обители в дому Отца небесного, да возносится мысль наша от суеты земного и временного; оных вечных благ да взыщет сердце наше; об оном вечном покое и блаженстве да воздыхает дух наш среди треволнений мира!

Но, братие христиане, протекший год, унесши с собою все, что занимало нас в течение его, унес вместе с тем и собственные дела наши: в нем начертана полная история жизни нашей от тайного движения сердца до внешних действий и поступков, от сокровеннейших помыслов духа до последнего слова, исшедшего из уст наших. И все это унес он с собою в вечность; все это представит он теперь пред лице Отца небесного; все будет запечатлено и сокрыто до дня страшного и славного суда Христова; все будет тогда открыто и объявлено перед лицом всей вселенной, перед собором ангелов и человеков! Что, если свиток сей исполнен неправд и беззаконий, суеты и легкомыслия? О, как желательно теперь, чтобы многое и многое в нем было исправлено или изглажено навсегда!.. Но—прошедшее невозвратимо для нас!.. Одно милосердие сладчайшего Искупителя нашего Иисуса Христа может покрыть прегрешения наши; одна всеочищающая кровь Его, излиянная за живот Мира, может загладить беззакония наши; одна Его вседовлеющая правда может восполнить неправды наши. К Нему обратимся сердцем сокрушенным и смиренным, к Нему прибегнем с покаянием и молитвою: Господи! Имиже веси судьбами, спаси мя!

Прошедшее прошло;—что ожидает нас в будущем? Этого не дано знать никому. Но эта неизвестность не должна и не может устрашать нас, верующих. Тот же вседдействующий Промысл Божий, который бодрствовал над нами прежде, будет бодрствовать и потом; та же высочайшая Премудрость, которая управляла судьбой нашею доселе, будет управлять и после; та же бесконечная Благость, которая подавала нам дары свои прежде, готова ниспосылать их и всегда, если будем того достойны; та же, не терпящая беззаконий Правда, которая карала грехи наши прежде, будет карать их и в будущее время, если не обрящет в нас плодов достойных покаяния.—Размыслим пути Господни, и возвратим стопы наши к откровениям Его.

Темже убо, возлюбленнии, заключим словами апостольскими, все испытывайте, хорошего держитесь, удерживайтесь от всякого рода зла; сам же Бог мира да освятит вас всесовершенных во всем!—Аминь.

1.7. Слово в день нового года («Всегда … и в каждое мгновение жизни «благослови, душа моя, Господа и не забывай всех благодеяний Его»», и «продолжающаяся к нам благость Божия на покаяние нас ведет»)

«Благослови, душа моя, Господа и не забывай всех благодеяний Его» (Пс.102,2).

И всегда, не только в каждый день, а в каждый час и в каждое мгновение жизни нам должно вспоминать о благодеющем нам Боге Спасителе, не забывать и о великих, неизреченных благодеяниях Того, Кем мы живет и движемся и существуем, славословить и благодарить за все, что подает нам Его щедродательная десница. Но в настоящие минуты мы почитаем, братие мои, особенно благовременным и нужным напомнить себе и вам об этой священнейшей обязанности нашей в отношении к Господу, Творцу и Промыслителю, Отцу и Благодетелю нашему. Мы прошли благополучно поприще одного и начинаем течение другого года, а целый год много значит в нашей кратковременной жизни, которой всей, по слову Пророка, едва семьдесят, аще же в силах, восемьдесят лет. Пройдя такой, очевидно, немалый для нашей бренности, период жизни, начиная новый год ее и не зная, что принесет нам этот новый посланник вечности, можно ли не возвести очей своих к небу, не возблагодарить Отца небесного за все, что видели, что испытали на свете в течение минувшего года, и не испросить Его святого благословения на настоящей год?…

Осматриваясь вокруг себя, мы, конечно, не встретим уже многих, с которыми за год пред этим с беспечным веселием и приятными надеждами встречали новое лето жизни. Неумолимая смерть, не разбирая ни пола, ни возраста, ни достоинств, ни состояния восхитила их из среды нашей—вопреки всем предположениям, чаяниям и надеждам, с которыми они вступали в минувший год. Ничто не могло защитить их от грозного удара смерти, никто не мог предвидеть преднамеченной ею жертвы. Мы видели: как убеленные сединами старцы плакали над свежими могилами крепких и полных жизни мужей и юношей; как опускались в землю гробы еще не расцветших для жизни младенцев и отроков; как внезапно расторгались смертью златые узы, связывавшие сердца супругов, в такое время, когда, по-видимому, все призывало и привязывало их к жизни; как неожиданно закрывались сном смертным глаза счастливцев, которым все обещало нескончаемый радости, у которых, казалось, самая жизнь была как бы застрахована от всякой опасности. Не раз, быть может, и над нашею главой смерть уже заносила свою косу, и нам, быть может, предстояла та же участь, которая постигла умерших наших собратий. Но среди этих, можно сказать, бесчисленных смертей мы прошли благополучно; среди многих—иногда явных, и чаще даже и не примечаемых нами опасностей — мы остались невредимы. Что спасало и охраняло нас доселе? Менее всего наше благоразумие и осторожность, наше искусство и мудрость. Нет, братие мои, если мы прошли благополучно все поприще мимошедшего года, то потому единственно, что ни на одно мгновение не оставляла нас присносущная и животворная сила Божия, которая все содержит и сохраняет, все оживляет и укрепляет, всему дает дыхание и жизнь. Если мы остаемся еще в стране живых, то это живое доказательство бесконечного милосердия и долготерпения к нам Отца небесного, у которого не только дни жизни нашей, но и волосы на голове все сочтены. Если милосердие Божие долго терпит еще грехам нашим и не погубляет нас со беззакониями нашими, то потому единственно, что всемогущее ходатайство о нас Сына Божия, сладчайшаго Искупителя нашего, спасает нас, как бесплодную смоковницу, от посечения смертного, что святейшая кровь Иисуса Христа и молитвы святых вопиют пред Богом о помиловании нас грешных. «Да благословит душа наша Господа, Он избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам» (Пс.102).

Но не забудем, братие мои, что продолжающаяся к нам благость Божия на покаяние нас ведет; что щадящее нас доселе милосердие Божие хочет нам спастись и в разум истины приити, что не только годы, но и дни жизни временной даруются нам для искупления блаженной вечности делами благими; что за каждый, потерянный для неба и вечности, не только день, а и час нам должно будет дать ответь пред страшным судом Христовым; что пощадивший нас в мимошедшее лето Господь для того, может быть, и пощадил, чтобы посетить во грядущее. Нет сомнения, что наступающий новый год будет для некоторых из нас последним, как был последним для многих мимошедший год; что для некоторых из нас это—последний дар любви Божией, последний опыт милосердия и долготерпения Божия, ожидающего покаяния нашего. Этим-то жертвам, уже обреченным смерти в наступающее лето, надлежало бы теперь устремить все мысли свои к ожидающему их часу смертному; им-то нужно бы обратиться всей душою и сердцем к Господу, позаботиться об очищении своей совести искренним, вседушевным покаянием, о заглаждении грехов своих молитвенными подвигами, делами любви и милосердия христианского, трудами во славу Божию; им-то нужнее всего употребить это предсмертное время на одно и единственно важное для них дело приготовления к благому и непостыдному ответу на страшном суде Христовом. Но кто они, эти жертвы смерти, мы не знаем, и много ли их между нами, мы не ведаем. Знаем только, что всем нам «единою лежит умереть» и что этот неизбежный для каждого час смертный может постигнуть нас во всякое время. Сам Господь и Владыка жизни нашей говорит всем нам: «бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет…, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно. Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность », тогда внезапно постигнет их пагуба».

Продолжая жизнь нашу, любовь Божия не преставала, изливать на нас в мимошедшее лето многообразные дары своей благости. Еще милосердый Отец небесный повелевал воссиявать над нами солнцу Своему; еще заповедовал дождить на нас небу, и оно дождило на праведных и неправедных; еще благословлял землю произрастать плоды свои, и она принесла их и в минувшее лето, правда, не изобильные по скудости добрых дел наших, но все-же довольные для поддержания и продолжения нашей жизни; еще хранил св. Церковь Свою, и она подавала нам изобильно духовные дары благодати Божией в насыщение и услаждение душ наших, не преставала оглашать нас живым и действенным Словом Божиим, преподавать нам отпущение и прощение грехов Духом святым, живущим в ней, питать нас пречистым и животворящим телом и кровию Господа Иисуса Христа в залог бессмертия и вечной жизни; еще сохранял и соблюдал вседействующим промыслом Своим отечество наше в мире и благоденствии, в несокрушимой целости и силе среди явных и тайных врагов его,—и мы провели мимошедшее лето под державным охранением Боговенчанного Монарха нашего, под сенью порядка и благоустройства каждого под смоковницею своею, и каждого под виноградником своим. А многоразличные дары, так называемого, счастья! Сколько их давалось нам невидимою рукою! Один увенчан какою-либо новою почестью, другой достиг новой степени достоинства между своими согражданами. У иного приумножались сокровища и расширялись житницы и влагалища, другой утешен новыми радостями семейными. Тот имел удовольствие благополучно совершить свое предприятие, достигнуть цели своих желаний, другому послал Господь дорогого сопутника жизни по сердцу его.

Один благополучно возвратился под кров свой из дальнего и трудного странствования, другой наслаждался здоровьем и крепостью сил, благословенным и благоуспешным трудом стяжал себе довольство. Иной сверх чаяния получил неожиданное наследие или дар, другой нашел себе нового друга и покровителя. Но кто исчислит все дары благости, которыми благословляет нас Господь Бог наш не только в каждый день и час, но и в каждое мгновение нашей жизни? Нет человека, который был бы забыт пред Отцем небесным и остался бы без благословения свыше; Нет даже несчастливца, который не обретал бы хотя по временам упокоения и отрады; нет плачущего, которому не просиявал бы луч радости и утешения. Да благословит душа наша Господа и не забывает всех воздаяний Его, «яко не по беззакониям нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам!».

Но, наслаждаясь дарами благости Божией должно помнить, братие мои, яко о всех сих приведет нас Господь на суд; что злоупотребление даров Божиих есть дерзкое оскорбление любви Божией и влечет за собою праведную казнь Его гнева; что подаваемый нам блага жизни принадлежат не нам, а Господу, и должны быть употребляемы по Его святой воле; что чем более подает нам, тем более востребуется от нас добрых дел; чем более встречаем в жизни сей радостей, тем опаснее должны блюсти свое сердце и ограждать его страхом Божиим, чтоб не растлилось оно похотями несмысленными и враждующими. Горе тому, кто, подобно упоминаемому в притче евангельской богачу, от роскоши и неги в этой временной жизни придет на место мучения в вечности: после пресыщения и довольства здесь будет жаждать хотя капли утешения там и не найдет ее во всю вечность! Горе тому, кому скажет Судия мира: «чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твоё в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь»!

Впрочем, настоящая жизнь наша состоит не из одних светлых дней радости. Неизбежны в ней и сумрачные дни печалей и скорбей. Проклятая в делах рук наших земля произращает не одни добрые плоды, а и терния и волчцы, да и самые розы ее усеяны колючими шипами. Мы носим теперь в самом сердце своем неиссякаемый источник всех зол нравственных, всех греховных похотей и страстей, из которых сами собой вырождаются все роды скорбей и бедствий жизни; ибо «скорбь и теснота на всяку душу человека, творящего злое». При таком внутреннем состоянии нашем одни и непрестанные радости были бы нам даже пагубны, заглушали бы в нас совершенно спасительную «печаль, яже по Бозе», привязали бы нас к земле до того, что мы забыли бы совсем о небесном отечестве нашем. Посему-то Отец небесный, ущедряя нас дарами благости, не оставляет посещать и скорбями и печалями. Нет сомнения, что минувший год был свидетелем многих горестей и скорбей, многих бед и напастей, может быть, для большей части переживших его, и унес с собою в вечность много стонов и воплей, много слез и воздыханий. Многие воздыхали о нуждах жизни, умоляя иногда напрасно ближних своих о хлебе насущном; многие стенали под тяжестью бедствий, постигших их по недоведомым судьбам Промысла Божия; многие терпели от холодности своих собратий, от суровости сердца их, от своекорыстия, зависти, честолюбия, легкомыслия и других страстей; многие страдали от болезней телесных, плакали о потерях и лишениях, скорбели о нечаянных разлуках и о тщетных ожиданиях, плакали и о живых, и о мертвых. И кто исчислит все слезы, пролитые в каждый день минувшего года, теперь уже прикрыты завесою прошедшего? Но и в этой сумрачной части небосклона нашей жизни не просиявал ли светлый луч милосердия Отца небесного? Вспомните, братие, испытавшие в мимошедшее лето какие-либо горести, скорби и бедствия, вспомните, всегда ли ваши слезы лились безутешно, всегда ли оставались вы совершенно беспощадными в вашем горе? Не обретал ли Господь и между людьми ангелов и не приводил ли их в печальные жилища скорби—с открытым для участия сердцем, с отверстою щедродательною рукою? Не изводил ли тогда воду утешения из самого камени огрубевших и жестоких сердец? Не вознаграждались ли ваши потери и лишения каким-либо стечением благоприятных обстоятельств? Как ни тяжки бывают бедствия жизни, но нет ни одного, которое совершенно подавило бы человека верующего своею тяжестью. Как ни горьки бывают слезы, но не могут они до того отравить жизнь человеческую, чтоб не чувствовалась и ее сладость и не оставалось бы желания продолжения ее. Так, милосердый Отец небесный не отягчает на нас руки Своей выше меры, не посылает наказания, не послав вместе с ним и утешения, не возлагает креста, не подавая вместе с ним и Божественной помощи. Да благословит душа наша Господа и за самые скорби и печали, ибо и в этом случае не по беззакониям нашим Он творит нам, ниже по грехам нашим воздает нам!

Вообще, всеми действиями Своего Божественного промышления Господь вразумляет и наставляет нас на лучшее, всеми судьбами милости и правды Своей Он ведет нас к исправлению, усовершении и спасении, ибо это одно хотение Божие—всем людям спастись и в разум истины приити. Он охраняет, поддерживает и продолжает жизнь нашу, чтобы святой святился еще, праведный правду да творил еще, чтобы согрешающий престал от грехов и обратился к покаянию, чтобы каждый, желающий пожать на небе плод жизни вечной, успел посеять здесь как можно более благих дел веры, любви, милосердия, правды, кротости, долготерпения. Он ущедряет нас дарами благости Своей, чтобы привлечь нас к Себе, чтобы явить нам самое сильное богатство милосердия Своего, чтобы дать нам возможность посредством тленных сокровищ стяжать то неоскудеваемое сокровище на небеси, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, которое уготовал Бог любящим Его. Он наказует нас гневом Своим, чтобы не допустить нас умереть во грехах без покаяния, чтоб отвратить нас от широкого греховного пути, ведущего в пагубу, чтоб очистить сердце наше от пристрастий земных, чтобы дать нам возможность загладить вины грехов своих терпением и злостраданием. Так ли пользовались мы временем прошедшего года, как хочет Господь и Владыка нашей жизни? Так ли употребляли духовные и телесные дары, которые подавала нам щедродательная десница Божья, как требует того долг благодарности и любви к Богу, как повелевает Господь Иисус Христос в Евангелии? Так ли переносим посылаемый на нас скорби, чтобы они послужили нам к очищению сердца нашего от всякой скверны плоти и духа, к усовершенствованию духа нашего в смирении, терпении, уповании, покорности и преданности воле Божьей? Словом, так ли мы провели минувший год жизни нашей, как требует того святое имя христиан, которых Слово Божье называет царским священием, языком святым, людьми обновления, членами тела Христова, сынами Отца небесного, наследниками Царствия Божия, сонаследниками Христу? Об этом, братие мои, нам должно подумать теперь со всею заботливостью, ибо все, что мы ни думали ни говорили, все, чего ни желали и чем ни услаждались в сердце своем, все, что ни делали и что ни замышляли в продолжение прошедшего года,—все это вписано там неизгладимыми письменами; все это минувший год унес с собою в вечность и представит теперь пред лице Отца небесного; все будет закрыто и запечатано до дня страшного суда Христова; все будет открыто и объявлено тогда пред лицем неба и земли, пред собором ангелов и человеков. Что, если бы Ангел Хранитель наш явился внезапно посреди сего собрания и прочитал вслух всех свой таинственный свиток, в котором описал он историю минувшего года нашей жизни—от внутреннего движения сердца нашего до внешних действий и поступков, от сокровеннейших помыслов до каждого слова, исшедшего из уст наших. Не возопили ли бы многие из нас горам: падите на нас, и холмам: покройте нас? Не были-ль бы готовы убежать в самую глубокую тьму ада, чтоб сокрыть там срамоту дел своих? Но, вот, премилосердый Отец небесный еще милует и щадит нас, еще простирает над нами покров Своего долготерпения, еще ожидает нашего добровольного покаяния, еще дает нам время обратиться к Нему сердцем сокрушенным и смиренным, еще подает нам возможность загладить грехи свои слезами сокрушения сердечного, делами благочестия и любви христианской, исправить и убелить ризы души своей в крови Агнца, закланного прежде сложения мира, украсить светильник веры своей елеем добрых дел, чтобы встретить день смерти своей с отрадным упованием на милосердие Божие. О, да благословит душа наша Господа и не забывает всех воздаяний Его, яко не по беззакониям нашим сотворил нам, ниже по грехам нашим воздал есть нам!

Разбирая, таким образом, время прошедшего года, каждый из нас, без сомнения, найдет в своей жизни много такого, о чем надобно пожалеть от всего сердца. Многое сделано такое, что тяготит теперь совесть, мучит и томит душу, заставляет стыдиться самого себя; многое не сделано и опущено такое, о чем было бы приятно теперь вспомнить, с чем, как с богоприятным даром, утешительно было бы теперь предстать пред Божиим престолом. Много времени потеряно не только напрасно, но с величайшим вредом для души и совести. Как желательно было бы теперь, чтобы многое было вычеркнуто и изглажено совсем из свитка жизни прошедшего года, чтобы там вписаны были другие дела, другие мысли и чувства, другие желания, стремления и надежды! Как хотелось бы пережить снова весь прошедший год, чтоб провести его лучше! Но прошедшее невозвратимо для нас, и сделанного переделать нельзя. Мы можем только сокрушаться о том, каяться и жалеть от всего сердца своего; можем умолять Господа нашего Иисуса Христа, да загладит Он грехи наши силою Своих искупительных страданий за нас, да омоет все нечистоты и скверны души нашей Своею пречистою кровию, пролитою за грехи человеков, да восполнит скудость наших добрых дел Своею всевосполняющею и преизбыточествующею праведностью. Но ничто не мешает нам, братие мои, провести наступающий год так, чтобы воспоминание о нем производило не скорбь и томление души, а святую радость о Господе, утешительную надежду сподобиться чести и славы в царствии Божием. Ничто не мешает нам проводить впредь каждый день своей жизни осмотрительно, разумно, со страхом Божием, как прилично людям, просвещенным святою верою, умудренным благодарю Духа Божия, ждущим блаженного упования и явления славы Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Для сего полезно в начале каждого дня после усердной молитвы обдумывать и предначертывать наперед план целого дня своего, т. е. что нужно сделать, куда необходимо идти, кому что дать и от кого что принять, с кем нужно и полезно видеться, кому и что сказать и проч. Нет сомнения, что в этот план жизни, предначертываемый в своей совести, пред лицем всевидящего и всеведущаго Господа, не войдут ни темные дела неправды и нечестия, ни недобрые намерения и желания, ни бесчестные предприятия и соображения, ни растлевающие душу и сердце удовольствия, ни даже праздные слова и нечистые ощущения сердца.—Затем, необходимо каждое слово, все входы и исходы свои освящать призыванием имени Божия и знамением креста Христова, по оной заповеди апостольской: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию». Пусть мысль о Боге, память о Его святом вездеприсутствии будет в уме и сердце нашем непрестанно, сопровождает нас всегда и везде, освящает все наши занятия и развлечения, охраняет наши мысли и чувства, сопровождает все дела и слова наши; пусть мысль об Ангеле Хранителе нашем, который всегда присущ нам, все видит и слышит, все вписывает в книгу живота нашего,—пусть эта мысль не отступает от нас ни на минуту. По окончании дня, после вечерней молитвы необходимо, по наставлению святой Церкви, испытать свою совесть, припомнить все, что было в продолжение дня не только сделано, а и сказано нами, возблагодарить Господа за все, что помог Он нам сделать доброго, или избавил нас от какого- либо искушения, или не допустил нас сделать какое- либо недоброе и порочное дело,—исповедать с сокрушением сердца и слезами, что сделали и помыслили злое и лукавое пред всевидящим взором Божиим. Пусть наша постель будет как бы гробом, ибо она и может быть действительно нашим гробом, из которого нам должно будет встать на суд Божий. Проведенный таким образом один день поможет провести точно так же и другой и третий, и вся жизнь наша сделается разумною, христианскою, богобоязненною и богоугодною. Аминь.

1.8. Слово в день нового года («При всей непостижимости путей Божиих, нам дано видеть, куда ведут они нас, и к чему, вследствие того, обязываемся мы»)

«Господи Боже, упование мое от юности моей. На Тебе утверждался я от утробы; Ты извел меня из чрева матери моей; Тебе хвала моя не престанет» (Псал. 70, 5. 6).

Так молился Пророк Божий и Царь израилев, с одной стороны, воспоминая с благодарением о бесчисленных благодеяниях Божиих, явленных над ним в течение всей дивной жизни его—от пастушеского посоха до скипетра царского, с другой,—вручая всецело водительству Промысла Божия остаток жизни своей—дни старости и оскудения сил: не отвержи меня во время старости: когда оскудеет крепость моя, не остави мене. И даже до старости и престарения, Боже мой, не остави мене. И это живое упование на Бога-Помощника не посрамило св. Давида. Много бедствий тяготело над главою его, но и многою славою вознаграждено его терпение. Много скорбей испытала св. душа его, но много и святых радостей вкусило его сердце.—Бог Давидов, братие, есть Бог каждого и всех. Всегда близкий к избранным и друзьям своим, Он недалек и от каждого из нас: «ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян.17.28). Храня, как зеницу ока, жизнь избранных Своих, Он с тою же отеческою благостью хранит и жизнь каждого человека: в руце бо Его душа всех живущих и дух всякого человека. Подавая все обильно любящим Его, Он с тою же отеческою щедродательностью подает независтно дары свои и всем: не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши (Деян. 14,17). И если есть что либо особенно утешительного в земной страннической жизни нашей, то это мысль о всеблагом и спасительном Промысле Божием, всегда бодрствующем над нами и никогда не оставляющем нас от колыбели и до гроба. И если что особенно достойно занять все внимание наше в настоящая минуты, когда мы, стоя на пределе прошедшего и наступающего года, невольно обращаемся мыслью к собственной участи; то это размышление о действиях Промысла Божия о нас, в руках которого и жизнь и судьба наша.

Сокровенны и таинственны, дивны и непостижимы эти действия божественного промышления о нас. Непостижимы потому, что пути Божие отстоят от путей человеческих, как небо от земли. Мы видим только настоящее, но не видим ни прошедшего, которое прошло и сокрылось от нас, ни будущего, которое не пришло еще и неведомо нам; а пред взором Всеведущаго и самое отдаленное прошедшее и все будущее до пределов вечности есть только настоящее. Сокровенны оттого, что мы созданы свободными, предназначены действовать собственным разумом и волею: потому премудрый Творец и Промыслитель наш, дабы не нарушить сего преимущества, скрывает от нас Свое присутствие, подобно как воспитатели скрываются иногда от детей, чтобы дать им свободу обнаружить свои наклонности и привычки, свои способности и характер. Таинственны для того, чтоб размышление о них питало бессмертный дух наш во всю вечность, возносило ум наш из тесных пределов видимого и временного к невидимому и вечному. Впрочем, и при всей сокровенности Промысла Божия, внимательному оку нельзя не приметить благотворных и спасительных Его действий. При всей непостижимости путей Божиих, нам дано видеть, куда ведут они нас, и к чему, вследствие того, обязываемся мы.

В самом деле, можно ли не видеть непрестанного промышления Божия о нас, присматриваясь с различных сторон к нашей жизни?

Что такое самая жизнь наша? Это как бы некий, непрестанно льющийся поток, который все мы видим и ощущаем, но которого не изъяснил еще никакой мудрец, не постигла еще никакая наука. Все мы видим течение его, но не видим, откуда течет он и куда возвращается; все наслаждаемся струями его, но никто не может ни задержать и возвратить назад, ни ослабить или усилить, ни ускорить или замедлить его течение. Откуда же струится сей дивный поток, как не из присносущного Источника жизни, который един имеет жизнь в Себе? Что есть жизнь наша? Это как бы некий, беспрестанно развивающейся свиток: дни и часы жизни нашей, подобно листам таинственного свитка, вращаются один за другим невидимою для нас рукою. Нам дозволено своими мыслями и чувствами, желаниями и делами вписывать в них известные письмена; но не в нашей власти переменить или изгладить вписанное, нам нельзя обратить назад ни одного превратившегося листа, нельзя приподнять еще закрытого, чтоб видеть что-либо вперед. Чья же дивная рука держит сей таинственный свиток, как не всемогущая десница Вседержителя? Чей невидимый перст вращает в нем непослушные воле нашей листы, как не всемогущий перст Господень? Что есть жизнь наша? Это—таинственное сочетание невидимого с видимым, бессмертного с смертным, духа с плотью, мысли с перстью, свободы с необходимостью. Чья же могущая десница образовала мертвую персть в живое, одушевленное, разумное существо? «Создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт 2.7). Какою силою держится непостижимая для ума человеческого связь духа с плотью? В руце Господни душа всех живущих и дух всякого человека. Что же значит после сего всякое мгновение жизни нашей, каждое дыхание уст наших, как не дар милости и благости Божьей? Что значит продолжение жизни нашей, как не явление непрестанно действующей в нас присносущной, всемогущей и животворящей силы Господней? Посему-то, братие, нам и должно прежде всего славословить и благодарить Господа, сохранившего нас в мимошедшее время жизни, дарующего нам и еще время на покаяние, долготерпеливо ожидающего нашего обращения, не хотящего, да погибнет кто-либо из нас во грехах своих.

Не менее очевидно является благость Божья и в подаянии нам всего, что потребно для продолжения бытия нашего на земле. Вот питательный плод, снедью, которого поддерживается и укрепляется мое тело. Как произник живой и нежный злак из недр мертвой и грубой земли? Как расцвел он ароматным цветом и принес этот плод в наслаждение и насыщение наше? По всемогущему Слову Господню: «да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле» (Бытие 1:11). Доколе живоносное Слово сие действует на землю, она не престает и не престанет произращать многоразличные злаки на службу человеком. Если же отнимет Господь благословение Свое, то никакое искусство не произведет из мертвой и сухой персти ни одной малой былинки. Мы бросаем в землю только голое семя, «Бог даёт ему тело, как хочет, и каждому семени своё тело» (1Кор. 15,38). Ибо какая мудрость низведет на землю благотворный дождь во время свое, когда Господь заключит небо и соделает его как бы медяным над главою нашею? Кто повелит возсиявать солнцу, если не повелит ему сиять Отец небесный? Какое искусство исцелит воздух, если Господь повелит ему дышать на нас смертью? Воистину, Господи, отверзаешь руку Твою — насыщаются благом: скроешь лицо Твоё — мятутся: «отымеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся». Посему, и еще нам должно благодарить Господа, который не по беззакониям нашим творит нам, ниже по грехам нашим воздает нам, обильно ниспосылая нам дары Свои, исполняя пищею и весельем сердца наша. Присматриваюсь, наконец, и к так называемым случаям, обстоятельствам и отношениям житейским: и сквозь них мне видится тот же вседействующий перст Господень. Удадутся ли мне задуманные мною предприятия? Достигну ли я вожделенной мне цели? Или же и наилучшие мои планы разлетятся в прах, и из всех трудов и забот моих выйдет одна суета суетствий? Все сделается так, как восхощет того Бог, как найдет нужным и полезным Его всевидящая премудрость: «в руке Его и мы и слова наши, и всякое разумение и искусство делания». Долго ли будет покровительствовать мне сильный человек, от которого зависит судьба моя? Доколе Господь Бог продлит собственную его жизнь: изыдет дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его, а с ним погибнут и все мои надежды. Долго ли будет преследовать меня мой злобный и непримиримый враг? Доколе попустит ему Господь Бог, который властен отнять у него не только силы и средства вредить мне, но и самую жизнь его, который силен избавить меня не только от человека лукавого, но и от пещи огненной. Долго ли мое искусство и трудолюбие будут доставлять мне средства к жизни? Доколе Господь Бог будет поддерживать и укреплять мои силы, не попустит повергнуться на одр болезни. Надолго ли послужат мне приобретенные мною сокровища? Доколе попустит владеть ими Господь и Владыка живота моего, доколе не постигнет меня гнев Божий и не лишит всего, доколе не поразит меня страшный глас Божий: Сегодня же ночью твою жизнь возьмут у тебя. Кому достанется все, что ты приготовил? (Лк. 12:20). Погибнет ли бесследно несчастный сирота, лишенный призора и попечения родственного? Нет; Господь повелит,—и он взыскан будет любовью христианскою и сделается человеком не только полезным, а даже именитым и славным. Так, божественный Промысл Отца небесного непрестанно внушает нам, что в Его вседержавной деснице и мы, и словеса наши, и всякий разума и дел художество, что «Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает», «из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего». «Господь отверзает очи слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных. Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову, а путь нечестивых извращает».

Само собою разумеется, что столь многообразные, столь чудные действия Промысла Божия не могут не иметь особенно важной и спасительной для нас цели. Цель эта есть спасение наше во Христе Иисусе. Для сей цели мы и созданы во Христе на дела благая, да в них ходим, чтобы ценою добрых дел стяжать наследие вечной жизни. Для сего Господь Иисус Христос просветил нас Своим божественным Словом, освятил нас святыми и спасительными таинствами, положил за нас душу Свою и пролил на кресте честнейшую кровь Свою. Для сего иногда продолжает и хранит временную жизнь нашу, как необходимое поприще покаяния и исправления, подвигов и добродетелей; иногда, напротив, поспешно исхищает некоторых из среды живых, «да не злоба изменит разум их, или лесть прельстит душу их». Для сего, сочетая различно и премудро пределы сожительства человеческого, Он предначертывает каждому определенный путь жизни, поставляет каждого на своем месте, назначает каждому свой круг деятельности, дарует каждому потребное число талантов для возделания. Для сего Господь не оставляет человека и тогда, когда последней по неведению или ожесточению сердца отвращается от Него, идет вопреки воле Его, упорно стремится к своей погибели. То обилием даров благости Своей Он влечет к Себе заблуждающегося, то ударами гнева Своего возбуждает усыпленного, то более или менее поразительными событиями в жизни вразумляет непокорного. Здесь-то, братие мои, находится разрешение тех поразительных явлений, тех неразрешимых противоречий жизни человеческой, в которых спутываются все понятия наши о добре и зле, о правде и неправде. Почему, например, этот порочный человек, который всуе бременит собою землю, живет так долго, до последних пределов старости? Его хранит милосердый и долготерпеливый Господь, ожидая покаяния и обращения его: «живу Аз,- глаголет Господь, — не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему». Зачем так рано, во цвете лет, похищен смертью тот благонравный юноша, который подавал о себе такие прекрасные надежды? Он, «благоугоден Богови быв, возлюблен бысть, и живый посреди грешник преставлен бысть, да не злоба изменит разума его, или лесть прельстит душу его». За что сему человеку, без трудов и забот, без заслуг и достоинств, в таком изобилии течет богатство? Ему посылает Господь для испытания его любви и сострадания к несчастным его собратиям, да искупит милостынями грехи свои, или же да получит мзду свою здесь, чтобы в день суда и воздаяния услышать: «чадо, помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем». За что сему человеку, несмотря на труды и заслуги, суждено нести во всю жизнь свою тяжкое бремя убожества? Так судила ему Премудрость Божия, чтобы он стяжал душу свою в терпении; это знак особенной любви к нему Отца небесного: «егоже бо любит Господь, наказу его, биет же всякаго сына, егоже приемлет, да вмале быв наказан, великими облагодетельствован будет». Для чего иногда так внезапно и неожиданно и так, невидимому, рановременно пресекаются смертью или невольною разлукою нужнейшие узы родства и дружбы? Это Отец небесный пресечением временной утехи возбуждает дух наш к исканию вечного блаженства; отторгая сердце от земных пристрастий, влечет его к небу, где наше вечное жилище; разлучает друг от друга на время, чтобы лучше приготовить к вечному соединению на небе. Почему сей, добродетельный и праведный, человек в озлоблении и уничижении, в тесноте и скорби, а тот, порочный и жестокосердый, наслаждается всеми благами жизни? Святый да святится еще, и праведный правду да творит еще: это для нас же лучше. «Обидяй да обидит еще, и скверняй да сквернится еще», это для них же хуже. «Се гряду скоро, и мзда Моя со Мною», глаголет Господь. Тогда все получат должное и праведное воздаяние, тогда все временные бедствия, равно как и все земные скорби, не помянутся уже. Так благотворны, так спасительны и плодоносны действия Промысла Божия и тогда, когда являются над нами не в дарах счастья временного, а в скорбях и печалях, когда путь жизни нашей усыпается не цветами, а терниями.

Отсюда понятно и то, к чему обязывает нас эта вера в спасительное промышление Божие о нашей жизни. К тому, во-первых, чтобы мы никогда не преставали благодарить и славословить любовь Отца небесного, который даровав нам жизнь, подает и все благопотребное для сей жизни, который всеми действиями отеческой любви и правды Своей ведет нас в вечное царство Свое—царство славы и блаженства. К тому, во-вторых, чтобы мы с детскою доверчивостью предавали себя совершенно всеблагой воле Отца небесного; ибо, если и отцы земные, «зли суще, умеют даяния блага даяти чадом своим, кольми паче Отец небесный даст блага просящим у Него».

Если Он, по бесконечной любви Своей, не пощадил Единородного Сына Своего, но за нас всех предал Его; то «како не и с Ним вся нами дарствует»! К тому, наконец, чтобы мы были внимательны к своей жизни внутренней и внешней, ибо вся она—пред очами Бога всеведущего и вездесущего, всемогущего и правосудного, который судит помышления сердечные и воздаст каждому по делам его. Почему должно приучить свою мысль, свое воображение, свою память, свое желание, свое сердце быть всегда в вездеприсутствии Божием. Что ни думаешь, думай пред Господом, что ни замышляешь, замышляй пред Господом, чего ни желаешь, желай пред Господом, о чем ни радуешься, радуйся пред Господом, о чем ни печалишься, печаль свою возвещай пред Господом. С таким расположением духа безбоязненно и спокойно можем взирать и в неизвестную даль будущего, что бы ни встретило нас на пути жизни. Тот же вседействующий Промысл Божий, который бодрствовал над нами прежде, будет бодрствовать и потом; та же высочайшая Премудрость, которая управляла судьбою нашею доселе, будет управлять и после; та же бесконечная Благость, которая изливала на нас дары свои прежде, готова ниспосылать их и всегда, если будем того достойны; та же не терпящая беззаконий Правда, которая карала грехи наши прежде, будет карать и после, если не обрящет в нас плодов достойных покаяния. Итак, пошлет ли нам Господь радость и утешение, будем благодарить и молиться, да не заглушит в нас земная радость спасительной печали, яже по Бозе. Пошлет ли скорби и горести, будем опять благодарить и молиться, «верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести». «Отче наш, иже на небеси», всегда и во всем да будешь воля Твоя! Аминь.