1. Дмитрий Ростовский. Летопись, Соб. в 5-ом стол. 4-го тысяч. О пьянстве
2. Тихон Задонский.
** Об истинном христианстве, кн.1, ст.4, гл.7: О пьянстве
** Сокровище духовное. Ст. 51. Пьянство
3. Василий Великий. Беседы, 14. На упивающихся
4. Иоанн Златоуст. т.2,ч.1, Слово против упивающихся и о воскресении, сказанное в святую и великую неделю Пасхи
5. Е. Попов. Нравственное богословие для мирян
** Заповедь 2: «Не сотвори себе кумира». Грех: Пьянство
** Заповедь 6: «Не убий». Грех: Пьянство непременно сокращающее, а иногда и скоропостижно прекращающее жизнь
6. Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев. Пьянство
7. Виссарион, еп. Костромской и Галичский (Нечаев). Обет трезвости (Поучение в собрании членов общества трезвости)
8. Троицкие Листки
** 454. До чего доводит пьянство! (Письмо к слабому человеку)
** 465. Слово Кирилла философа о хмельном питии ко всем людям
** 563. Непобежденный враг русской земли
** 564. Слово покаявшегося пьяницы «о многопотопном и прелестном пьянстве»
** 565. Слово о пьяницах
** 619. О том, как изобретательны пьяницы
** 776. Слово о пьянстве из «Статира»
** 728. Доброе слово жене, у которой муж пьяница
** 581. Отголоски древнерусской проповеди против пьянства
** 70. Древнерусские поучения против пьянства
** 150. Благодатное врачевство против пьянства
9. Иоанн Кронштадтский. Пробудитесь, пьяницы!
10. Прот. Василий Нордов. Поуч. 48. Вред от вина и от пьянства. Сеятель благочестия…. (год 2-й)
11. Григорий Дьяченко. Полный годичный круг кратких поучений. Пьянство – гнусный порок
** О неблагообразных пиршествах и пьянстве
12. Никифор (Феотокис). Толкование Воскресных Апостолов с нравоучительными беседами, т. 2, Беседа о пьянстве, и что оно есть грех весьма великий
1. Дмитрий Ростовский. Летопись, Соб. в 3-ем стол. 3-го тысяч. О пьянстве
«После сей страшной гибели Содома Лот боялся пребывать в Сигоре», чтобы и на этот город не нашла та же казнь Божия, так как Сигор находился в пределах Содомских. Вместе с дочерьми он удалился на ту гору, которая находилась за Сигором, куда прежде Господь велел ему бежать, и поселился в пещере сам, а вместе с ним и дочери его. Каким же образом произошло его падение с дочерьми, которые напоили его вином, об этом пишется в книге Бытия, где желающий и может об этом прочитать (Быт. 19, 30-38).
Стыд возбраняет повествовать подробно о Лотовом согрешении; достаточно о том и повести, написанной в Библии. Мы же здесь удивимся разве силе пьянства, что такого праведника, которого не могли преодолеть бывшие в Содоме бесчисленные и явно творимые греховные соблазны, его в пустынной горе вино преодолело и ввергло в грехопадение. Но «не винно вино, но проклято пиянство» (Притч. 20,1), от которого сколь великий вред бывает, об этом нет нужды говорить. Ибо это может каждый увидеть из повседневного опыта, и в церковных книгах везде находится много написанного о вреде пьянства. Однако и мы о том же здесь нечто вспомянем.
Славный среди древних еллинов философ Анахарсис говорил, что лоза виноградная родит три грозди: во-первых, гроздь услаждения, во-вторых, — упоения, и в-третьих, гроздь печали. Сие философ изъяснял в том смысле, что питое вино в незначительном количестве является услаждением и полезно человеку, ибо утоляет жажду, подает цельбу стомахе и веселит сердце, тогда как питье в большом количестве делает человека пьяным, порождает многочисленные свары, разжигает ярость и поднимает на брань и бой, за чем следует немалая печаль. Мы же, если пожелаем подробно рассмотреть силу пьянства и если пьянство назовем виноградом, то найдем родящиеся от пьянства гроздья нравов, приносящих человеку не пользу, но вред и печаль, и найдем не три, но больше, а именно — десять.
Пусть будет пьянство названо виноградом, но виноградом не благоплодовитым, а разве тем, о котором пророк Моисей во Второзаконии пишет: «От виноградов содомских виноград их, и лоза их от Гоморры, гроздь их гроздь желчи, гроздь горести их; ярость змиев вино их, и ярость аспидов неисцельна» (Втор. 32, 32-33). Поистине, пьянство есть содомо-гоморрский виноград и не иные гроздья, как только гроздья желчи, горести, исполненные змеиного и аспидного яда и рождающие ярость, ибо каков сад, таковы и плоды бывают (Лк. 6, 43-44)!
Первая гроздь желчного пьянственного винограда заключается в помрачении ума, изменении разума и погублении памяти, ибо сила пьянственная, восходя от наполненного вином желудка к голове, потемняет мозг и смущает ум. Поэтому бывает часто то, что многие в своем пьянстве не помнят о себе и не знают, что делают и что говорят, как безумные; если же с ними приключится какое-нибудь бедствие или бесчестие, или раны, то они наутро не помнят. На таковых исполняются слова, написанные в Притчах: «Биша мя, и не поболех, и поругашамися, аз же не разумех» (Притч. 23, 35).
Другая гроздь есть бесстыдство, ибо пьяный никого не стыдится, но, погубив стыд, произносит слова скверные, хульные, бесстыдные, нелепые, скаредные и недостойные целомудренного слуха, и бывают его уста как бы некоей пустою хлевиной, исполненной смрадного гноя, а язык уподобляется лопате, которою выкидывается гной. Сердце же такого человека чем иным может быть, разве только сокровенным местом многих зол, откуда не может происходить добро, но лишь одно зло, как говорится в Евангелии: «Человек злый от злаго сокровища сердца своего износит злое, от избытка бо сердца глаголют уста его» (Лк. 6, 45).
Третья гроздь пьянственного винограда есть несоблюдение тайны, ибо все то, что трезвый глубоко в сердце своем скрывает, погребши молчанием, будут это свои или вверенные ему кем-либо другим тайны, все это пьяный делает известным для всех. Кроме того, и все, что было совершено давно и предано забвению, он вспоминает и как мертвеца воскрешает. Такой подобен бочке, полной нового питья, в которой при шумящем и изливающемся питье дрожжи не удерживаются на дне, но поднимаются наверх и, гонимые из бочки внутренней теплотой, вытекают вон. Подобно сему и в пьяном человеке сила опьянения возмущает сердечные тайны и гонит их вон. Он устами своими открывает тайны подобно тому, как дрожжи поднимаются со дна бочки, и, что обычно бывает, как пища из желудка, исполненного пьянством, выбрасываются и тайны блеванием. В пьяном обе эти, то есть и пища, и тайны, превращаются в блевотину.
Четвертая гроздь опьяняющего содомо-гоморрского винограда есть распадение похоти на плотское смешение. Посему-то Апостол и увещевает: «Не упивайтесь вином, в немже есть блуд» (Еф. 5, 18), а святой Василий Великий говорит: «Несомненно от вина, как от некоего источника, проистекает безудержная похоть, которая много превосходит даже неистовство всех бессловесных по отношению к женскому полу; ибо бессловесные животные не переходят границ естественного, а упивающиеся вином в мужчинах ищут женского пола и в женщинах — мужского пола».
Пятая гроздь, исполненная змеиного и аспидного яда, есть ярость, гнев, вражда, ссоры, драки и кровопролития. Пророк Осия говорит: «Начаша князи яритися от вина, не токмо же князи, но и простолюдины, исполнившиеся вина, возстают друг на друга яростию» (Ос. 7, 5-7). Посему-то и Приточник выражает порицание: «Кому люте? Кому молва? Кому суды? Кому туга и понос? Кому сокрушение вотще? Кому сини очи? Не пребывающим ли в вине и не надзирающим ли, где когда пирове бывают?» (Притч. 23, 29-30). И Сирах увещевает: «В вине не мужайся, многих бо погуби вино: пещь искушает железо, вином же искушается сердце в сваре гордых» (Сир. 31, 29-30). И еще тот же говорит: «Горесть душам вино много пиваемо, с гневом и клеветою умножит ярость безумнаго» (Сир. 31, 34-35).
Шестая желчная гроздь пьянственного винограда есть повреждение здоровья, ослабление телесных сил, дрожание рук, боль головы, изменение глаз, бедствования желудка, стоны, недуги, преждевременная старость, уменьшение лет жизни и ранняя кончина.
Седьмая гроздь — растрата имущества, погубление богатств и отсутствие прибылей. «Делатель бо пиянивый,— говорит Сирах, — не будет богат» (Сир. 19, 1). О как много таких, которые от великого богатства пришли к крайней нищете! Примером сего может быть блудный сын (Лк. 15, 12-17).
Восьмая несладкая гроздь — лишение спасения, ибо пьянство губит подобно вещественным имениям и духовные богатства. Оно осмеливается на все грехи, ибо тот грех, которого трезвый человек гнушается, боится или стыдится, тот грех он в пьяном виде совершить не стыдится, не боится и не гнушается. В Патерике есть повесть о некоем египетском пустынножителе, которому бес обещал, что не будет его больше угнетать никакими искушениями, только бы он совершил один какой-либо грех из трех. Он предложил следующие три греха: убийство, блуд и пьянство. Соверши, говорил он, какой-либо один из них: или человека убей, или соблуди, или один раз упейся, и дальше ты пребудешь в мире, и после этого я не буду уже искушать тебя никакими искушениями. Пустынник же тот подумал про себя так: человека убить — страшно, ибо это есть и само по себе большое зло, и заслуживает смертной казни как по Божьему суду, так и по гражданскому. Совершить блуд — стыд, погубить хранимую до того чистоту тела — жаль, и гнусно оскверниться не познавшему еще этой скверны. Упиться же один раз, кажется, небольшой грех, ибо человек скоро протрезвляется сном. Итак, пойду я, упьюсь, чтобы бес больше не угнетал меня, и мирно я буду жить в пустыне. И вот, взявши свое рукоделие, он пошел в город и, продав его, вошел в корчму, и упился. По действию сатанинскому случилось ему беседовать с некоей бесстыдной и прелюбодейной женщиной. Будучи прельщен, он пал с нею. Когда он совершал с нею грех, пришел муж той женщины и, застав грешащего с женою, начал его бить; а он, оправившись, начал драться с тем мужем и, одолевши его, убил. Таким образом тот пустынник совершил все три греха: блуд и убийство, начав с пьянства. Каких грехов он трезвый боялся и гнушался, те он смело совершил пьяный и чрез это погубил многолетние свои труды. Разве только потом истинным покаянием он смог снова найти их, ибо милосердием Божиим человеку, истинно кающемуся, возвращаются его прежние заслуги, которые он погубил грехопадением. Вот как пьянство толкает на все грехи и лишает спасения, погубляя добродетели. Об этом ясно говорит святой Златоуст: Пьянство, если в ком найдет и целомудрие, и стыд, и разум, и кротость, и смиренномудрие, все повергает в бездну законопреступления». Не лишится ли спасения своего и не будет ли отрешен от наследия небесного тот человек, который чрез пьянство лишился всех своих, добродетелей? Истину говорит Апостол: «Пияницы Царствия Божия не наследят» (1 Кор. 6, 10).
Девятая желчная гроздь — гнев Божий, ибо пьянствующий, преступая заповеди Божий, подвигается на гнев Бога своими грехами. Посему пророк Исайя восклицает: «Горе востающим заутра, гонящим сикера, пиющим до вечера: вино бо пожжет я. С гусльми и прегудицами, и тимпаны, и свирельми вино пиют, а дел Божиих не ведят» (Ис. 5,11-12). К таким и пророк Иеремия говорит: «Пийте и упийтеся, и изблюйте, и падите, и не возстаните от лица меча егоже Аз послю среди вас» (Иер. 25, 27).
Десятая и самая горькая гроздь пьянственного винограда есть несомненная погибель души, ибо иные грешники, когда приблизятся к часу смерти своей, могут каяться и сожалеть о грехах, имея трезвый ум; пьяный же как может, умирая, покаяться, если он не помнит себя и не знает, что приблизилась к нему неожиданная кончина? Умирающему же без покаяния неизбежна геенна.
Вот каковы грозди того содомо-гоморрского винограда, то есть пьянства, вкус которых хотя вначале и кажется сладким, но после превращается в желчную горечь и в яд змеиный и аспидный.
Все это сказано не для похуления вина, но для укоренил пьянства, ибо вино создано Богом на радость и здоровье людям, а не для пьянства и вреда. Послушаем, что говорит святой Златоуст: «Вино дано для того, чтобы мы веселились, а не безобразничали, чтобы смеялись, а не были осмеяны, чтобы мы здравствовали, а не болели, чтобы исправили слабость тела, а не уничтожали душевную крепость». Еще он же в другом месте говорит: «Пьянство не от вина, но от безмерного употребления: вино нам дано не для иного чего, как только для телесного здоровья, но сему препятствует безмерное его употребление». Из этих слов учителя видно, что не вино виновато, но невоздержание пьющих без меры. Тот же святой считает пьяниц за их безмерное пьянство бесчестнее псов, ослов и прочих бессловесных животных, ибо всякое животное не ест и не пьет больше, чем нужно, и никто не может принудить его, чтобы оно ело или пило больше, чем желает его природа. Пьянствующий же человек и без принуждения все больше и больше наполняет чрево свое, так что даже сам себе вредит. Смотри об этом нравоучение 5-е в беседе 57-й на святого евангелиста Матфея.
2. Тихон Задонский.
Об истинном христианстве, кн.1, ст.4, гл.7: О пьянстве
«Горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином; и цитра и гусли, тимпан и свирель и вино на пиршествах их; а на дела Господа они не взирают и о деяниях рук Его не помышляют. За то народ мой пойдет в плен непредвиденно, потому что не познал Господа» (Ис.5:11-13)
«У кого вой? У кого стон? У кого ссоры? У кого горе? У кого раны без причины? У кого багровые глаза? Утех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина при-правленного» (Притч.23:29-30)
«Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство» (Еф.5:18)
§ 104. Вино, как и всякая вещь созданная, есть добро, ибо на пользу нашу Создателем нашим устроено нам. «Всякое творение Божие хорошо, — говорит апостол, — и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением» (1Тим.4:4). И в книге Бытия пишется: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (1Тим.1:31). «Вино, в меру принимаемое, полезно человеку, радование сердца и веселие души, употребляемое во время прилично», — говорит Сирах (Сир.31:31,33); ибо так употребляемое, печального увеселяет, немощного подкрепляет. Поэтому и святому Тимофею написал апостол: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1Тим.5:28). Отсюда и святой Павел не пить вина, а упиваться вином запрещает, говоря: «Не упивайтесь вином». Пить вино это одно, а упиваться вином — другое. Следовательно, грешат: 1) те, которые гнушаются вином и не употребляют его, не ради воздержания, но ради того,
что как бы грешно его употреблять. Так, ругая создание, Богом человеку в пользу человеколюбно устроенное, и Создателя хулою касаются, не иначе, как кто, уничижая художество, например, образ написанный, и самого художника, то есть живописца, уничижает. 2) Те, кто вином гнушается, и братию свою, которые употребляют его, презирают, а о себе высоко нечто мечтают: я, мол, с роду не пью вина!.. Будто в том только и благочестие состоит, чтобы не пить вина? Сатана не пьет вина и хлеба не ест, ибо бесплотен; но души человеческие, как лев, пожирает, и своей вечной погибели участниками делает, и есть всех злейший и всякой злобы начало. Так и не пьющие вина могут быть подражателями его. Не пьешь вина —хорошо. Но не хули вина и братию пьющую не презирай. Ибо если не пьешь вина, а высоко о себе мечтаешь, всегда ты духом высокоумия напоен, что перед Богом мерзко. Не вино, а пьянство, не употребление вина, а злое употребление порочно и вредно. Во зло его употребляет человек, когда не вовремя и выше меры употребляет. Так не только вино, но и хлеб, воду, огонь и прочее создание Божие во зло употребляет человек. Так во зло употребляет и свои члены телесные, как-то: язык — к злословию, осуждению и оклеветанию; руки — к хищению, ограблению и неправедному биению; чрево — к объеданию и пьянству. И так ими, как бы какими орудиями, душу свою убивает.
§ 105. Не вино причиной пьянства бывает, ибо если бы вино того причиной было, то все бы его употребляющие пьяницами были. Но противное сама жизнь показывает: многие употребляют вино, но трезвы. Причиной пьянства бывает: 1) Злое и невоздержанное сердце, как и прочих грехов. «Не вино производит пьянство, — говорит святой Златоуст, — а невоздержание»
(Беседа 1-я к народу антиохийскому). 2) Праздность, как выше сказано. 3) Частые пиршества, компании, усиленные потчевания. 4) Со злыми и невоздержанными обращение. От частых же повторений делается страсть и злой обычай.
§ 106. Пьянство, как само по себе есть грех, ибо «пьяницы царствия Божия не наследуют», по учению апостола (1Кор.6:10); и Христос говорит: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством» (Лк.21:34), — так многих и тяжких грехов причиной бывает. Оно ссоры, драки, и от того после-дующие кровопролития и убийства производит. Оно буесловия, кощунства, хуления, оно ближнему досады и обиды делает. Оно учит лгать, льстить, чужое грабить и похищать, чтобы было чем страсть удовлетворить. Оно разжигает гнев и ярость. Оно заставляет людей в нечистоте, как свиньи в болоте, валяться. Словом сказать, человека скотом, словесного бессловесным делает, так что не только внутреннее состояние, но и внешний вид человеческий часто переменяет. Поэтому святой Златоуст говорит: «Дьявол ничего так не любит, как роскоши и пьянства, поскольку никто так злой его воли не исполняет, как пьяница» (Беседа 58 на евангелиста Матфея).
§ 107. Пьянство не только душевных, но и телесных временных зол причиной бывает. 1) 1) Тело расслабляет и в немощь приводит. Поэтому пишется: «Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино» (Сир.31:29). 2) В убожество и нищету приводит. «Работник, склонный к пьянству, не обогатится», — говорит Сирах (Сир.19:1). 3) Славу и имя доброе отнимает; напротив, в бесславие, презрение и омерзение приводит: никем так люди не гнушаются, как пьяницей. 4) Домашним, родственникам, друзьям скорбь и печаль, врагам посмеяние делает. 5) Ни к какому званию неспособным рачителя своего делает. И хотя в каком-нибудь звании будет пьяница, более бед и напастей строит, нежели пользы обществу. Святой Златоуст, изображая бедствия и пагубы пьянства, говорит: «Пьянство — это самоизвольное беснование, откровение помышлений, посмеятельная беда, болезнь, смеха достойная, демон добровольный, и прочее» (Слово о воскресении).
§ 108. Чтобы от пьянства остеречься, полезно примечать следующее: 1) Юным не дозволять опьяняющего питья пить, поскольку юные легко привыкают, и чему в юности учатся, того и всю жизнь держаться будут. 2) Не дозволять им с пьяницами и развращенными водиться. 3) Взрослым без нужды не пить вина. 4) От злых компаний и пиршеств удаляться. 5) Помнить, что от этой страсти весьма трудно отстать. И многие от той и в той самой страсти погибают душой и телом. 6) Привыкшим к этой страсти крепко против мучительства ее вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божию помощь. 7) Вспоминать случающиеся в пьянстве беды и сравнивать трезвого жития состояние с состоянием пьяного. 8) Помышлять, что многие пьяными во сне умирают, и с этого света на тот переходят без всякого чувства и потому без покаяния, и прочее.
Сокровище духовное. Ст. 51. Пьянство
Есть пьянство от вина и сикеры, а есть пьянство и не от вина, как говорится: «пьяные без вина» (Ис.28:1). Пьянство от вина бывает, когда человек употребляет вина выше меры. Пьянство не от вина — когда человек любовью этого мира, суетными мыслями и беззаконными начинаниями упивается. Упившийся вином часто не знает, что говорит и делает, и ни стыда, ни страха не имеет, и что ни делает, почти все смеха достойно. Так и упившийся любовью этого мира и прочими беззаконными мыслями, не знает, что делает. То за одно, то за другое хватается, но все начинание и дело его против него. Видит, что все умирают и никто с собой ничего не уносит. Однако так заботится об умножении богатства, о расширении земли, о создании дома и о прочих своих прихотях, о приобретении чести и славы суетной, — так, говорю, заботится, как будто он один в этом мире будет жить вечно. «Но Бог сказал ему: «Безумный! В эту ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк 12:20). Воистину такой человек безумен, и смеха, или тем более сожаления, достоин! Если бы кто-нибудь был на чужой стороне, и собирался скоро возвратиться оттуда в Отечество и дом свой, но притом запасал бы там много недвижимых вещей, не был бы он смеха достоин? Непременно бы всякий, видя дела его и начинания, достойно выговаривал бы ему: «Ведь ты все это здесь оставишь, зачем же так много заготавливаешь?» Так безумен и достоин смеха тот, кто в этом мире много запасает, но знает, что все это надо ему оставить в мире, как на чужой стороне, и оставить вскоре. Делает это в нем пьянство, не от вина и сикеры, но от любви к этому миру, которое так его ум помрачило, что, бедный, сам не знает, что делает. Плохо пьянство от вина и сикеры, но это еще хуже. Упившийся вином и сикерой легко протрезвляется, но упившийся любовью этого мира — с большим трудом. Похоть, которая в нем живет и делает его безумным, придумывает много причин и не допускает, чтобы он протрезвился. Мне-де ради жены, ради детей, ради старости моей немало надобно. А честь и слава, которой не менее, чем богатства желаешь, для чего тебе надобна? Для чего нужны богатые украшения платья, домов, трапез, слуг, коней, карет, алмазы, бриллианты, и прочая суета? О, упившийся не вином и сикерой, а похотью суетного мира! Продери глаза свои и посмотри на тех, которые были такими же, как и ты. Где их богатство? Где честь и слава? Где прихоти и гордыня? Где суетный убор? Оставило их все, когда мир они оставили, или, хуже того, мир их оставил и нехотящих. И случилось с ними то, что с теми людьми, которые во сне много имеют и много пьют, но пробудившись ничего в руках не видят и чувствуют великую жажду. Так упившиеся похотью сует-ного мира, пока в мире жили, как во сне, много имели и пили, но при смерти, а тем более после смерти, увидели себя нищими и почувствовали великую жажду, и просят капли воды, но не дают им. Слышат ответ: «Чадо! Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк 16:25). И сбывается на них, но поздно, бесполезное раскаяние нечестивых: «Какую пользу принесла нам гордыня, и что доставило нам богатство с тщеславием? Все это прошло как тень и как молва быстротечная. Как после прохождения корабля, идущего по волнующейся воде, невозможно найти ни следа, ни пути шествия его в волнах; или как от птицы, пролетающей по воздуху, никакого не остается знака ее пути, но она пролетела легкий воздух, ударяя его крыльями и рассекая шумящей силой движения, и после того не осталось никакого знака прохождения по нему; или как от стрелы, пущенной в цель, рассеченный воздух тотчас опять сходится, так что нельзя узнать, где прошла она; так и мы родились и умерли, и не можем показать никакого знака добродетели, но во злобе нашей скончались» (Прем 5:8—13). Берегись, чтобы и тебе к этому позднему и бесполезному раскаянию не прийти. Мудр и блажен, кто бедствиями других учится сам бедствия избегать.
О том же
Часто бывает, что напившийся вином много вреда людям делает. Тогда ум у него помрачен, и потому не имеет здравого рассуждения, а действует только горячность от вина, и он тем подобен бесноватому, который сам не знает, что делает. Так упившийся злой похотью суетного мира много вреда людям делает, и намного больше, чем пьяный от вина. От кого бедные и беспомощные насилие и обиды терпят? От кого вдовы и сироты плачут и кровавыми слезами умываются, как не от сильных, любовью этого мира упоенных? Где более нищих, убогих, полунагих и имеющих всякий недостаток для пропитания и жития, как не среди крестьян, которыми господа, любящие мир сей, владеют? В какой стране больше хищений, воровства, насилия, разбоя, убийств и прочих беззаконных дел, как не в той, в которой властелин вредной любовью этого мира упоен? Все это, и еще большее зло ненасытное пьянство суетного мира делает. Видим беззаконное пьянство, везде разливающееся, видим и упоенных, в нем свирепеющих, видим и вздыхаем. Упившемуся что только на ум не приходит? Чего не замышляет, чтобы жажду, кроющуюся в сердце своем, угасить? Хочется в богатом и красивом доме жить, богатую и изобильную трапезу поставлять, в богатом и красивом одеянии ходить, себе, жене и детям слуг предстоящих в подобающем уборе иметь, на дорогих конях и каретах проезжаться, пруды, сады и галереи увеселительные иметь, и прочее тому подобное делать. Но откуда взять? Где сыскать сумму на все это? Господину надо собирать ее с крестьян, надо более налагать на них оброков! Судье надо собирать с приходящих на суд, и вместо правды неправду делать, о законе Божием и о Боге не заботиться, не смотреть на правого и виноватого, оправдывать нечестивого и осуждать праведного! Беззаконному купцу надо лгать, обманывать, льстить, и плохую вещь за хорошую, а дешевую за дорогую продавать! Так и в остальных чинах и званиях пьянство не от вина, а от мира много зла и вреда делает. О, человек, не вином, а похотью этого мира упившийся! Размышляй об этом и смотри, сколько ты обиды и вреда людям делаешь — воистину больше, чем пьяный от вина! Упившийся вином, протрезвившись, часто жалеет, что в буйстве своем того-то и того-то обидел. Но упоенный похотью мира не жалеет, что столько много делал и делает обиды людям, себе подобным. Не жалеет, поскольку помраченный ум, как пьяный, имеет. О злое и пагубное пьянство! Окаянен, кто им пленен! Блажен, кто им не осквернился! О христианин, упившийся не вином, но похотью суетного мира! Оставь это душепагубное пьян-ство и протрезвись, да не явишься с ним перед Страшным оным Судиею и Господом твоим! Протрезвись, пожалуйста, и сам увидишь, как ум твой был помрачен и как плохо ты все делал. И непременно будешь сам жалеть и каяться в делах своих! «Так говорит Господь, Господь, Святой Израилев: «Когда, возвратившись, воздохнешь, тогда спасешься, и уразумеешь, где ты был» (Ис.30:15). «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма» (Мф.6:22—23)? «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, — не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин 2:15—17). «О горнем помышляйте, а не о земном (Кол 3:2). Отврати очи мои, еже не видети суеты» (Пс.118:37).
О том же
Как видим, упивающиеся вином учатся друг у друга этому беззаконному делу. Похоть, кроющаяся в сердце человеческом, возбуждается и разжигается видением и слухом. Юному человеку, да и всякому, весьма трудно не научиться пьянству и так не развратиться, если будет водиться с пьяницей. Так и пьянству не от вина, а от похоти мира люди друг у друга учатся. Видим везде эту беззаконную ревность. Это зло у всех перед глазами обращается. Сколько видим перемен в создании домов, в сочинении одежд, в приготовлении трапез, в убранстве карет и коней, и прочей суете, красоте и пышности этого мира. Сколько, говорю, видим перемен. Но все они к худшему. Благочестие всегда одинаково. Как от начала мира было, так и ныне есть, и всегда будет. Истина всегда истинна, всегда неизменна: и была, и есть, и будет. Суета и прелесть непостоянна, но всегда меняется. Смотри на суету! Один построил такие-то и такие-то хоромы, начал носить такую-то и такую-то одежду, поставил такие-то и такие-то зеркала в доме своем, начал в такой-то и в такой-то карете ездить, столько-то и столько-то избранных коней иметь, такую-то и такую-то трапезу поставлять, в таком-то и в таком-то убранстве слуг предстоящих иметь, и прочее. Видит это другой — и подражает ему. Видят это все — и делают то, что один. И так разливается везде и умножается роскошь, и час от часу более и более усиливается. И с роскошью умножается всякое зло, и поедает души человеческие не иначе, как пожар, который, в одном доме начавшись, весь город или село сжигает, или как моровая язва, в одном человеке начавшаяся, многих близ находящихся заражает и умерщвляет. Видим в Отечестве нашем эту всепагубную язву, которая заразила не тела, а души христианские. Если посмотреть на роскошь людей, то уже и подлое благородство, и купцы, которые прежде как люди простые ходили и жили, все князьями и вельможами сделались. Не хотят уже жить иначе, как только в богатых и красивых домах. Хотят сидеть только за богатой и полной различной снедью трапезой, хотят вкушать только избранное и дорогое вино, хотят ходить только в шелковых и красивых одеждах, в лисьих, куньих и собольих шубах, хотят проезжаться только в английской карете. И так суета, гордость и пышность этого мира вошла в христиан и день ото дня умножается, что если бы предки наши восстали из мертвых, то не узнали бы своего Отечества. «Предки-де наши не знали, как на свете жить, не умели они добро употреблять». Осмотрись, друг, к кому это слово больше относится — к вам или предкам вашим? Предки ваши жили в простоте и смирении, и потому по-христиански и разумно жили. Вы в гордости и пышности живете, и потому далеко от христианской жизни отстоите. У предков ваших было меньше роскоши, а больше благочестия. И было меньше нищих и убогих людей, так как меньше они брали с людей и больше давали убогим и нищим. У вас умножилась роскошь — так умножились нищие и убогие, плачущие и кровавые слезы проливающие. Вы начали в богатых домах жить — так много находится таких, которые хижин не имеют, где голову приклонить. Вы начали богатую трапезу поставлять и дорогие вина пить — так многие не имеют дневного пропитания. Вы стали в богатом одеянии ходить — так видим, что многие в рубищах, многие полунагими ходят. Вы вздумали и захотели в каретах и на конях ездить богатых — так многие плачут и жалуются, что не имеют чем землю пахать, и прочее. Сами рассудите: вы разумнее или предки ваши? О, христиане, не вином, но похотью этого мира упившиеся! Для того ли Христос позвал нас в веру Свою святую? Он нам не роскошь, но кресты и скорбь предлагает в этом мире: «Входите тесными вратами. Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. В мире будете иметь скорбь» (Мф.7:13; 16:24; Ин 16:33). У вас здесь обычный ответ: «Не всем-де в монастыри и в пустыни идти». О, возлюбленные! Тогда еще и монастырей не было, когда эти слова сказаны. Они предлагаются не только пустынным и монастырским жителям, но всем христианам, в городах и селах живущим, и людям всякого звания, чина и обоего пола, кто только хочет Христовым быть и спастись. «Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Галл.5:24). Следовательно, не Христовы те, кто не распяли плоть со страстями и похотями. Видите, что неправильный ваш ответ. Но царствуйте, царствуйте здесь с миром, когда хотите! Веселитесь и утешайтесь роскошью вашей! Ездите друг к другу в гости, пируйте, устраивайте застолья и танцуйте! Как-то там будете ликовать и танцевать! Читаем в святом Евангелии, что «человек некий был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно». Но видим там же, что после смерти все ужасно переменилось. После роскоши своей пошел в пламенное мучение, и после дорогих вин просит капли воды — и не дается ему. Слышит ответ: «Чадо! Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк 16:19—26). Берегитесь, возлюбленные, чтобы и вам не прийти после роскоши вашей на то место! Бог на лицо не смотрит. Бог подал нам блага этого мира и позволил их употреблять, но на нужды наши, а не на роскошь. Сердцем же и любовью нашей с Нему одному прилепляться повелел. «Что мне на небе? и без Тебя чего желать мне на земле» (Пс.72:25), и проч. «Спаси меня, Господи, ибо не стало праведного, ибо мало истины среди сынов человеческих» (Пс.11:2). О ты, благочестивая душа, которая душепагубного этого пьянства не имеешь и живешь в мире, как Лот в Содоме! Стой, утверждайся, и будь непреступна. «Не ревнуй лукавым, не завидуй делающим беззаконие, ибо они, как трава, скоро засохнут и, как зеленый злак, скоро отпадут» (Пс.36:1—2). Будь и ты, как Даниил в Вавилоне, который через открытые окна смотрел в сторону Иерусалима, отечества своего, и так колена свои преклонял и молился (Дан 6:10). Смотри и ты верой и душевным оком на горний Иерусалим из мира сего, как из Вавилона, и, преклоняясь, возводи очи свои к Господу. «К Тебе возвел очи мои, Живущему на небе» (Пс.122:1).
О том же
Пьяный от вина, пока пьет, не чувствует, сколь вредно пьянство. Так и упившийся похотями мира сего не знает, как вредны эти похоти, пока в них пребывает. Ибо как у него, так и у другого ум помрачен. Упившийся вином, как начнет протрезвляться, узнает, как вредно пьянство. Так и упившийся похотью мира, когда начнет в чувство приходить, узнает, как вредны похоти этого мира. Протрезвляющийся от пьянства чувствует в теле немалую слабость. Так и от прихотей этого мира отстающий познает души расслабление. Как пьянство от вина тело, так и прихоти мира сего душу расслабляют. Человек, протрезвившись от пьянства, жалеет и стыдится, что без меры вино употреблял, в бесчувствии был и бесчинно поступал, и так сам себе вредил и людям смех был. Так и христианин, пришедший в чувство, жалеет и стыдится, кается и сокрушается, что за прихотями этого мира гонялся и оставлял истинное добро, и все прежние дни, как погибшие, оплакивает. Тогда он познает, в какой суете и прелести жил. Так Соломон, придя в чувство и познав дела свои суетные, признался, говоря: «Я предпринял большие дела: построил себе дома, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовые деревья; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе рабов и рабынь, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц, и услаждения сынов человеческих, виночерпиев и виночерпиц. И сделался я великим и приобрел мудрость больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. И все, чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сотворили руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все — суета» (Еккл.2:4—11). Так и ты, христианин, когда протрезвишься от этого душевредного пьянства, то воистину познаешь, что все, что ты ни делал, ни думал, ни замышлял и ни начинал, — суета и прелесть. И что тебе казалось красивым, то в себе безобразно; и что виделось тебе хорошим, то внутри зло. И признаешь сам, что все — суета. Ибо о прелести всегда кажется, будто это нечто, но как рассмотришь ее, то увидишь, что внутри себя она — ничто, и кажется нечто сладким, а внутри горькое. Напившись вином, обычно надо много воды пить, чтобы водой удобнее выгнать горячность, прибывшую от вина. Ты, христианин, возьми в рассуждение последние четыре: рассуждай почаще о смерти, при которой все прихоти свои оставишь, о Страшном Суде Христовом, перед которым надобно и тебе явиться, как и всем, о блаженной вечности, в которую пойдут боголюбцы, и о несчастливой и мучительной, которой не избежат любящие мир сей и все грешники. Таким рассуждением гаси, как водою, пьянство, в сердце твоем кроющееся. Воистину, говорю тебе, скоро выйдет из головы твоей вся суета мира сего, когда почаще будешь о тех пунктах рассуждать! Более будешь желать плача и слез, чем веселых дней. Доволен будешь краюхой хлеба со щами и вертепом и хижиной вместо богатого и красивого дома, и всю красоту этого мира будешь считать мертвечиной. Когда люди за суетою гонятся и в прихотях этого мира, как пьяные, свирепеют, то забывают о вечности и ее обстоятельствах. Это забвение производит враг душ человеческих, сатана, чтобы люди, не помня о вечности, не помнили и не заботились о спасении своем вечном, которое Христос, Сын Божий, страданием и смертью Своею соделал. Помни, возлюбленный христианин, пожалуйста, помни и рассуждай о вечности. И протрезвишься, и будешь иметь здоровый разум, и всю красоту и прихоти мира этого будешь считать за ничто. Вот христианская мудрость! Душа твоя, ради которой Христос, Сын Божий, пострадал и умер, дороже всего мира. О том, чтобы спасена была, пекись и заботься прилежно. Образ Божий, по которому мы были созданы, — прекраснейшая и великолепнейшая красота души. Ищи этой красоты истинным покаянием и верой. Если она здесь найдется, то вовеки пребудет. Если здесь не сыщется, то уже никогда не сыщется. «И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин 2:17).
3. Василий Великий. Беседы, 14. На упивающихся.
Вечерние зрелища побуждают меня к слову; но опять и удерживает мое стремление, притупляет мое усердие бесполезность прежних трудов. И земледелец, когда не взошли у него первые семена, не с таким радением начинает сеять на тех же пашнях в другой раз. Если после стольких увещаний, которые неопустительно делал я, вразумляя вас в предшествовавшее время, и которых не прекращал, в течение этих седми недель поста, возвещая вам Евангелие благодати Божией, — не было пользы, то с какими надеждами буду говорить ныне?
О, сколько ночей напрасно проводили вы во бдении! Сколько дней напрасно собирались сюда! И о если бы еще напрасно! Ибо кто, преуспев в добрых делах, снова возвратился потом к прежнему обычаю, тот не только потерял награду понесенных трудов, но даже достоин тягчайшего осуждения; потому что, вкусив доброго Божия глагола и удостоившись ведения таин, все это утратил, уловленный кратковременным удовольствием. Ибо сказано: «малый достоин есть милости, сильнии же сильне истязани будут»(Прем.6,6). Один вечер, одно приражение врага разрушили и в ничто обратили весь этот труд.
Поэтому какому теперь быть усердию к слову? И я бы умолк (знайте это), если бы не устрашал меня пример Иеремии, который, когда не хотел говорить непокорному народу, испытал на себе им самим описанное, а именно, что был у него огонь во внутренности, и расслабел он «отвсюду», и не мог «носити» (Иер.20,9).
Невоздержные жены, забыв страх Божий, презрев вечный огонь, в тот самый день, когда, ради воспоминаемого воскресения, надлежало им сидеть в домах и иметь в мысли оный день, в который отверзутся небеса, явится же нам с небес Судия, и трубы Божии, и воскресение мертвых, и праведный суд и воздаяние каждому по делам его,- вместо того, чтобы сие иметь в мыслях, очищать сердца свои от лукавых помышлений, стирать слезами прежние грехи и уготовляться к сретению Христа в великий день Его явления,- сринув с себя иго служения Христова, сбросив с головы покровы благоприличия, презрев Бога, презрев Ангелов Его, бесстыдно выставляя себя напоказ всякому мужескому взору, распустив волосы, влача за собою одежды и, вместе, играя ногами, с наглым взором, с разливающимся смехом, неистово предаваясь пляске, привлекая к себе всю похотливость молодых людей, составив лики за городом при гробах мучеников, освященные места сии соделали местом собственного своего позора, осквернили воздух любодейными песнями, осквернили землю, нечистыми ногами попирая ее во время пляски; себя самих выставив, как зрелище, толпе юношей, став подлинно бесстыдными, совершенно исступленными, не оставив уже и возможности превзойти их в неистовстве.
Как умолчу об этом? Как и оплачу сколько должно? Вино было у нас причиною погибели душ, вино, по дару Божиему данное целомудренным к облегчению в немощи, но сделавшееся ныне для похотливых оружием невоздержания. Пьянство — этот добровольно накликаемый бес, чрез сластолюбие вторгающийся в душу, пьянство — матерь порока, противление добродетели, делает мужественного робким, целомудренного похотливым, не знает правды, отнимает благоразумие. Как вода враждебна огню, так неумеренность в вине угашает рассудок.
Поэтому медлил я несколько говорить против пьянства, не потому что это зло мало и может быть оставлено без внимания, но потому что никакой пользы не принесло бы слово. Если пьяный не владеет умом и омрачен, то делающий ему выговор напрасно тратит слова для неслушающего. Поэтому кому же стал бы я говорить, если имеющий нужду в увещании не слышит того, что говорят, а целомудренный и трезвый чист от этой страсти, и ему не нужна помощь слова? Какое же средство употребить мне в настоящем случае, если и слово бесполезно, и молчание неприлично? Оставить ли без попечений? Но нерадение опасно. Или сказать нечто против упивающихся? Но буду оглашать мертвый слух. Разве как в заразительных болезнях врачи тел предохранительными пособиями приводят в безопасность здоровых, а к одержимым недугом и рук не прикладывают, так и вам вполовину будет полезно слово, послужив охранением для незараженных, а не освобождением и исцелением от недуга для одержимых им.
Чем отличен от бессловесных ты, человек? Не даром ли разума, который получив от своего Творца, стал ты начальником и господином всей твари? Поэтому лишивший себя смысла опьянением «приложися скотом несмысленным и уподобися» им (Пс.48,13). А я сказал бы лучше, что упившийся несмысленнее скотов, потому что все четвероногие и звери в определенные сроки имеют стремление к совокуплению; но у кого душа связана упоением, и тело наполнено неестественным жаром, те во всякое время, во всякий час стремятся к нечистым и срамным объятиям. И не это одно производит в них неразумие, но и превратность чувств показывает, что опьяневший хуже всякого скота. Ибо какая скотина так недостаточно видит и так недостаточно слышит, как упившийся? Самых близких не узнают упившиеся, а к чужим нередко бегут, как к знакомым. Часто прыгают через тень, как через ручей или ров. А слух у них наполнен звуками и шумом, как бы бушующего моря. Им представляется, что земля подымается вверх, и горы идут кругом. Они иногда смеются неумолчно, а иногда беспокоятся и плачут безутешно; то дерзки и неустрашимы, то боязливы и робки. У них сон тяжелый, почти непробудный, удушающий, близкий к действительной смерти, а бодрствование бесчувственнее самого сна; потому что жизнь их есть сновидение; у кого нет одежды, кому нечего есть завтрашний день, в опьянении царствуют, предводительствуют войсками, строят города, делят деньги. Такими мечтаниями, таким обольщением наполняет сердца их кипящее в них вино. Другие бывают приведены в противоположные сим страсти: впадают в отчаяние, делаются унылы, беспокойны, слезливы, боятся всякого шума, от всего приходят в ужас. Одно и то же вино, по различным сложениям тела, производит в душах различные страсти. У кого, приводя кровь в волнение, расцветет на поверхности тела, тех делает светлыми, приятными и радостными; а у кого своею тяжестию подавит сложение, сжимая и сгущая их кровь, тех приводит в противоположное расположение. Нужно ли еще говорить о множестве других страстей, о своенравии, о раздражительности, о склонности на все жаловаться, о переменчивости души, о криках и смятениях, об удобоприемлемости всякого обмана, о неспособности удержаться от гнева? Невоздержность в удовольствиях из вина льется, как из источника, и вместе с упояющим питием вторгается недуг похотливости, от которого наглость упившихся превосходит всякое неистовое стремление скотов к другому полу. Бессловесные знают уставы естества, а упившиеся ищут в мужском поле женского, и в женском — мужского.
Не легко изобразить и словом, сколько зол происходит от пьянства. Вредоносность заразы действует на людей не во мгновение времени, но по мере того, как воздух постепенно вносит в тело происходящую от него порчу; но вред от вина вторгается вдруг. Ибо таким образом погубив душу свою, и как бы испестривши себя всякою нечистотою, упившиеся расстраивают и самое телесное сложение. Они не только чахнут и тают от излишка удовольствий, которые разжигают к похотливости, но и при самой тучности тело у них наполнено влаг и мокрот и лишено жизненной силы. Глаза у них поблекшие, лицо бледное, дыхание трудное, язык нетвердый, произношение неявственное, ноги слабые, как у детей, отделение излишеств производится само собою, вытекая, как из мертвого. Они жалки среди своих наслаждений и еще более жалки, нежели обуреваемые среди моря, когда волны, догоняя одна другую и заливая их собою, не дают им выбиться из волнения. Так и у этих людей погрязают души, затопляемые вином. Поэтому как корабли, застигнутые бурею, когда начинают заливаться водою, по необходимости облегчают, сбрасывая с них груз, так и для упившихся необходимо облегчение от обременяющего их. Но изрыгая и изблевывая, едва освобождаются от бремени и в той мере более жалки несчастных пловцов, что пловцы слагают вину на ветры и море, на внешние бедствия, а упившиеся произвольно навлекают на себя бурю опьянения. Жалок одержимый бесом, а упившийся, хотя терпит то же, не достоин сожаления, потому что борется с произвольно накликанным бесом.
Упившиеся составляют и пьянственные врачевства, не для того ухищряясь, чтобы не потерпеть какого зла от вина, но для того, чтобы непрестанно быть в упоении. Для них короток день; и ночи, даже зимней, им мало на питье. Нет и конца сему злу. Вино само себя ведет к большему, оно не удовлетворяет потребности, но делает неизбежною потребность другого питья, воспламеняя упившихся и непрестанно возбуждая к большей жажде.
Но когда думают, что у них желание пить неутолимо, тогда испытывают противное тому, чего желали. Ибо от непрестанного наслаждения увядают чувства. Как чрезмерный блеск омрачает зрение, и как оглушаемые сильным шумом непомерностию поражения бывают доведены до того, что вовсе не слышат,- и упивающиеся, от чрезмерного сластолюбия, сами того не примечая, теряют ощущения удовольствия. Вино для них не вкусно и водяно, хотя ничем не разведено; вино молодое представляется на вкус тепловатым, хотя оно весьма прохладно, да и самый снег не может утушить пламени, возжженного внутри их излишеством вина.
«Кому горе? Кому молва? Кому судове? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи? Не пребывающим ли в вине, и не назирающим ли, где пирове бывают?» (Притч.23,29-30). «Горе!» — это — восклицание оплакивающего. Упивающиеся же достойны плача, потому что»пьяницы… Царствия Божия не наследят» (1Кор.6,10). А <i>молва</i>, по причине смятения, производимого вином в помыслах. И «горести» от неприятных последствий этого удовольствия — пить; потому что у них связаны бывают ноги, связаны руки от испарений, какие передает им упоение. Впрочем, и прежде сих недугов, во время самого питья, с ними бывают припадки, свойственные помешанным в уме. Ибо когда мозговые оболочки наполняются чадом, какой возгоняет испаряющееся вино,- голова поражается нестерпимыми болями, и, не имея сил держаться на плечах прямо, опадает туда и сюда, качаясь на позвонках. А «сварами» называет беседы во время пиршеств неумеренные и состоящие в спорах. И «сокрушения вотще» бывают у пьяниц, которые от опьянения не могут стоять на ногах; ибо шатаясь падают во всех возможных видах, отчего необходимо иметь на теле «сокрушения вотще».
Но кто скажет это людям, преданным пьянству? Голова у них тяжела от опьянения, они дремлют, зевают, видят как в тумане, чувствуют тошноту. Потому не слушают учителей, которые во многих местах взывают им: «не упивайтесь вином, в немже есть блуд» (Еф.5,18); и еще: «невинно вино, укоризненно же пьянство» (Притч.20,1); а не слушая их, поэтому собирают плоды пьянства. Тело у них отекает, глаза влажны, уста сухи и горят. Как овраги, пока текут в них весенние потоки, кажутся полными, а по прошествии наводнения остаются сухими, так и уста пьяниц, пока налиты вином, полны и влажны, а едва оно протекло чрез них, оказываются сухими и лишенными влаги; непрестанно же насилуемые и наливаемые вином без меры, теряют и жизненную влажность. Ибо какое человеческое сложение будет так крепко, чтобы противиться всем худым последствиям пьянства? Есть ли какое средство телу, которое непрестанно разгорячается и всегда бывает напитано вином, не сделаться слабым, хилым, истощенным? От сего происходит дрожание и расслабление. Поелику от излишнего употребления вина дыхание прерывается, нервы теряют свою напряженность, то происходит трясение во всем составе тела. Для чего же навлекаешь на себя Каиново проклятие, трясясь и вертясь всю жизнь? Ибо тело, когда нет у него естественной опоры, по необходимости колеблется и шатается.
Долго ли будет это вино? долго ли это пьянство? Есть, наконец, опасность, что из человека сделаешься ты грязью. Так весь ты растворен вином, и перегнил с ним от ежедневного опьянения, издавая от себя запах вина, притом перегорелого, подобно сосуду, ни на что уже негодному. Таких людей оплакивает Исаия: «горе востающим заутра и сикер гонящим, ждущим вечера: вино бо сожжет я: со гусльми бо… и свирельми вино пиют, на дела же Господня не взирают и дел руку Его не помышляют» (Ис.5,11-12). У евреев в обычае называть сикером всякий напиток, который может произвести опьянение. Итак, людей, которые с наступлением дня «назирают, где пирове бывают» (Притч.23,30), заглядывают в места винопродажи и в корчмы, принимают друг друга, чтобы вместе пить, и на заботы о подобных вещах истощают все душевное попечение, пророк оплакивает за то, что они не оставляют себе ни малого времени на размышление о чудесах Божиих. Ибо не дают очам своим досуга воззреть на небо, изучить красоты его, рассмотреть все благоустройство существ, чтобы из стройного их чина уразуметь Создателя. Но едва начинается день, украшают места своих пиршеств испрещренными коврами и цветными завесами, выказывают рачительность и тщательность в приготовлении сосудов для пития, расстанавливая сосуды прохлаждающие, чаши и фиалы, как бы напоказ и для зрелища; как будто разнообразие сосудов может утаить от них пресыщение, а обмен и передача чаш доставить достаточное промедление во время питья. Бывают же при этом какие-то князья вечеринок, главные виночерпии и учредители пира: в беспорядке придуман порядок, и в неблагочинном деле — устройство, чтобы, как мирским властям придают важности оруженосцы, так и пьянство, подобно царице, окружалось служителями, и избытком усердия закрывался позор его! Сверх того, венки и цветы, благовонные масти и курения и тысячи придуманных посторонних увеселений доставляют большее развлечение гибнущим. Потом, с продолжением пиршества и начинаются вызовы, кто больше выпьет, состязания и подвиги между домогающимися чести превзойти друг друга в пьянстве. И законодателем этих подвигов у них диавол, а наградою за победу грех. Ибо кто больше вливает в себя цельного вина, тот получает от других победные венки. Подлинно, «слава в студе их» (Флп.3,19). Состязаются друг с другом, и сами себе отмщают. Какое слово может следить за гнусностию происходящего? Все исполнено неразумия, все полно смятения! Побежденные упиваются, упиваются и победители, а прислужники смеются; руки отказались служить, уста не принимают, чрево расторгается, но зло не престает. Бедное тело, лишившись естественной силы, расслабело, не выдерживая насилия неумеренности.
Жалкое зрелище для очей христианских! Того, кто цветет возрастом, полон телесных сил, отличен в воинских списках, того лежащего переносят домой; он не может стоять прямо и идти на своих ногах. Кто должен быть страшен врагам, тот делается поводом к смеху детям на торжище. Он низложен без меча, убит без врагов. Человек вооруженный, в самом цвете лет, стал добычею вина, готов потерпеть от врагов, что им угодно. Пьянство — утрата рассудка, истощение силы, безвременная старость, кратковременная смерть. Упившиеся — что иное, как не языческие идолы? «Очи имут, и не» видят: «уши имут, и не» слышат (Пс.113,13-14); руки расслабели, ноги онемели. Кто злоумыслил это? Кто виновник сих зол? Кто растворил нам этот ад неистовства? Человек! из пиршества сделал ты битву. Выкидываешь юношей, выводимых под руки, как бы раненых с поля сражения, цвет юности умертвив вином. Зовешь к себе как друга на ужин, а выкидываешь от себя замертво, угасив в нем жизнь вином.
Когда по мнению других пресыщены вином, тогда начинают пить, и пьют подобно скотам, как бы из явившегося вдруг источника, в котором открылось столько же ключей, сколько возлежащих. Ибо в продолжении пиршества входит к ним юноша, мужественный по сложению плеч, еще не пьяный, неся огромный фиал прохлажденного вина. Оттолкнув их виночерпия, становится он на средину и чрез изогнутые трубки поровну делит пирующим опьянение. Вот новая мера неумеренности, чтобы, равномерно друг с другом предаваясь невоздержности, никому не превзойти другого в питье. Ибо, разделив между собою трубки, и каждый взяв обращенную к нему, подобно быкам, как бы из какого водоема, не переводя дыхания пьют, поспешая столько втянуть в гортань, сколько прохлаждающий сосуд дает им сверху чрез серебряные водопроводы. Склонив взор на бедное свое чрево, вымеряй величину выпиваемого сосуда; его вместимость равняется одному котплу (мера жидкостей, заключающая в себе около 12 кубических дюймов). Смотри не на сосуд, скоро ли его опорожнишь, но на собственное свое чрево, потому что оно давно наполнено.
Поэтому «горе востающим заутра и сикер гонящим, ждущим вечера», и день проводящим в упоении; потому что нет уже у них времени на дела Господни взирать, и о делах рук Его помышлять. «Вино бо сожжет я». Жар, производимый вином, сообщаясь плоти, делается поджогою для разжженных стрел врага. Вино потопляет рассудок и ум и возбуждает, подобно рою пчел, страсти и сластолюбие. Какая колесница, влачимая молодыми конями, так бесчинно несется, сринув с себя возницу? Всякий корабль не управляемый кормчим и несомый по волнам, куда случится, не безопаснее ли упившегося? После подобных бед, мужчины и женщины, составив вместе общие лики, и предав души винолюбивому демону, язвят друг друга жалами страстей. С обеих сторон смех, срамные песни, любодейные положения тела, возбуждающие к похотливости.
Скажи мне: ужели ты смеешься и услаждаешься постыдным наслаждением, когда надлежало бы плакать и стенать о предшествовавшем? Поешь любодейные песни, отринув псалмы и песнопения, которые выучил. Движешь ногами и скачешь, как помешанный, пляшешь непристойно, когда надобно прегибать колена для поклонения? Кого стану оплакивать? дев ли, не вступивших в замужество, или тех, которые уже носят иго супружества? Одни пришли домой, не имея уже девства; другие не возвратились к мужьям целомудренными. Ибо, если некоторые избежали греха телесного, то, без сомнения, приняли растление в душу. То же самое должно сказать мне и о мужчинах. Ты худо посмотрел, и на тебя смотрели худо: «иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею» (Мф.5,28). Ежели случайные встречи столько опасны для взирающих мимоходом, то каковы нарочитые сходбища, где можно видеть женщин, не имеющих стыда от опьянения, принимающих на себя распутный вид, поющих нежные песни, одно слышание которых может возбудить в невоздержных все неистовство сластолюбия? Что скажут или чем оправдывают себя те, которые на таких зрелищах собирают рой бесчисленных зол? Скажут ли, что не для того смотрели, чтобы возбудить похоть? Итак, по непреложному определению Господню, они подлежат осуждению за любодейство.
Как Пятидесятница приимет вас, поругавших так Пасху? В Пятидесятницу было явное и всем видимое сошествие Духа Святого,- а ты предварительно соделал себя жилищем сопротивного духа, стал храмом идольским, вместо того, чтобы тебе стать храмом Божиим чрез вселение Духа Святого. Ты навлек на себя клятву пророка, который говорит от лица Божия: «превращу праздники ваши в жалость» (Ам.8,10). Как будете начальствовать над рабами, когда сами, подобно невольникам, порабощены похотями «несмысленными и вреждающими»(1Тим.6,9)? Как будете вразумлять детей, когда сами ведете жизнь неразумную и бесчинную?
Итак, что же? Оставить ли мне вас в таком состоянии? Но боюсь, чтобы бесчинный не сделался еще развратнее, и уязвленный от него не был «многою скорбию пожерт» (2Кор.2,7). Ибо сказано: «исцеление утолит грехи велики» (Еккл.10,4). Пост да уврачует пьянство; псалом — срамные песни; слезы да будут врачевством смеха. Вместо пляски преклони колена; вместо рукоплесканий ударяй в грудь; а нарядность в одежде да заменит смирение. И паче всего милостыня да искупит тебя от греха. Ибо «избавление мужа… свое ему богатство» (Притч.13,8): приими многих несчастных в общение молитвы, да будет тебе отпущено измышление пророка.
Когда «седоша людие ясти и пити… и восташа играти» (а игранием их было идолослужение; Исх.32,6), тогда левиты, вооружаясь на своих братьев, освятили руки свои для священства. Так и вам, боящиеся Бога, которые восскорбели о срамоте предосудительных дел, заповедуем следующее: если увидите раскаивающихся в неприличии сделанного, состраждите с ними, как с собственными вашими больными членами. Если увидите непокоряющихся и презирающих вашу о них скорбь, — «изыдите от среды их и отлучитеся… и нечистоте не прикасайтеся» (2Кор.6,17), чтобы таким образом устыдившись пришли они в познание собственного своего греха; а вы прияли награду Финеесовой ревности (Чис.25,7-13), по праведному суду Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
«… «Употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5:23). Опьянение есть не что иное, как неестественное исступление души, извращение помыслов, недостаток рассуждения, отсутствие соображения. А это происходит не от одного опьянения вином, но и от опьянения гневом и непристойной похотью. Как горячку производит и бессонница, производит и изнурение, производит и уныние, производят и испорченные соки и различные причины, а страдание и болезнь бывает одна и та же, так и здесь: опьянение происходит и от вина, происходит и от похоти, происходит и от испорченных соков и от различных причин, а страдание и болезнь одна и та же. Будем же воздерживаться от пьянства; не говорю: будем воздерживаться от вина, но: будем воздерживаться от пьянства. Не от вина происходит пьянство, – вино есть создание Божье, а создание Божье не причиняет ничего худого, – но порочная воля производит пьянство. А что можно упиваться и иначе, не одним вином, послушай, что говорит Павел: «не упивайтесь вином», выражая, что можно упиваться и иначе, «не упивайтесь вином, от которого бывает распутство»[3] (Ефес. 5:18). Удивительным образом в кратких словах выразил он все осуждение пьянству. Что значит: «не упивайтесь вином, от которого бывает распутство»? Блудными называем мы тех молодых людей, которые, получив отцовское наследство, тратят все вдруг, не рассуждая, кому что нужно дать, и когда дать, но без разбора – и одежды, и золото, и серебро, и все отцовское богатство издерживают на блудниц и развратников. Таково пьянство: овладевая умом пьянствующих, как бы распутным юношей, и пленив их рассудок, оно заставляет их истрачивать весь запас мыслей неосмотрительно и без всякой осторожности. Пьяный не знает, что нужно говорить и о чем молчать, но постоянно открыт рот его; нет ни затвора, ни дверей на устах его; пьяный не умеет распоряжаться речами своими с рассуждением, не умеет расположить богатства мыслей, не умеет одно приберечь, а другое издержать, но все тратит и извергает. Пьянство есть добровольное неистовство, утрата рассудка; пьянство есть несчастье, над которым смеются, болезнь, над которой издеваются, произвольное беснование, – оно хуже умопомешательства.
2. Хочешь ли знать, как пьяный бывает хуже и бесноватого? Бесноватого все мы жалеем, а от этого отвращаемся; тому сострадаем, а на этого гневаемся и негодуем. Почему? Потому, что у того болезнь от (дьявольской) напасти, а у этого от беспечности; у того от козней врагов, а у этого от козней собственных помыслов. Но терпит пьяный то же самое, что и бесноватый, так же кружится, так же приходит в исступление, так же падает, так же извращает глазные зрачки, так же трясется, лежа на земле, испускает изо рта пену и, таким образом, изливает нечистую слюну, и уста его наполняются невыносимым зловонием. Такой человек неприятен для друзей, смешон для врагов, презирается слугами, отвратителен для жены, несносен для всех, противнее самых бессловесных. Бессловесные животные пьют дотоле, пока чувствуют жажду, и ограничивают пожелание потребностью, а этот по невоздержанию своему простирает пожелание далее потребности и становится безрассуднее бессловесных. Особенно же тяжело то, что эта болезнь, полная стольких зол и производящая столько несчастий, даже и не считается виной; но за столами богачей бывает соперничество и состязание в этом сраме и сильно спорят друг с другом о том, кто покажет себя образцом (в этом деле), кто более возбудит смеха, кто более ослабит свои нервы, кто более изнурит свои силы, кто больше оскорбит общего Владыку; тогда можно видеть дьявольское состязание и соревнование. Пьяный жалок более мертвого. Этот лежит бесчувственный и не может делать ни добра, ни зла; а тот способен делать зло и, зарыв душу как в могиле в своем теле, мертвым являет свое тело. Видишь ли, как он жальче бесноватого, как бесчувственнее мертвых? Хочешь ли, я скажу еще нечто большее и тягчайшее всего этого? Пьянствующий человек не может войти в царство небесное. Кто говорит это? Павел. «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9-10). Слышал ли, в какой сонм он поместил его? Вместе с развратниками, с блудниками, с идолослужителями, с прелюбодеями, с хульниками, с любостяжателями, с грабителями. Итак, что же? Неужели, скажешь, пьяница и развратник одно и то же? Неужели пьяница и идолослужитель одно и тоже? Не говори мне этого, человек; я прочитал тебе божественные законы; не требуй у меня отчета; спроси Павла и он ответит тебе. Я не могу сказать, вместе ли с ними, или не вместе с ними он подвергнется наказанию, но что он, подобно идолослужителю, будет лишен царства, это я могу утверждать со всей силой; а если это несомненно, то для чего ты требуешь у меня отчета в том, как велика мера этого греха? Если он останется за дверями, если он лишится царства, если не получит спасения, если будет послан на вечное мучение, то для чего ты представляешь мне меры, весы и степени грехов? Поистине, возлюбленные, ужасное и весьма тяжкое дело – пьянство. Не о вас я говорю, – да не будет, – я вполне убежден, что ваша душа чиста от этой болезни и этой страсти, и доказательством вашего здоровья служит пребывание ваше здесь, усердное собрание, внимательное слушание, потому что никто, упивающийся вином, не может жаждать божественных изречений. «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом» (Ефес. 5:18). Вот прекрасное опьянение: насыщай душу свою Духом, чтобы не насыщать ее пьянством; наперед займи этим свою душу и свои помыслы, чтобы не нашла места в них та бесстыдная страсть. Посему он и не сказал: причащайтесь Духа, но: «исполняйтесь Духом». До верха наполни Духом свою душу, как чашу, чтобы дьявол уже не мог вложить в нее ничего; нужно не просто причащаться Духа, но исполняться Духом, «псалмами и славословиями и песнопениями духовными» (Еф. 5:19), которыми вы исполнились сегодня. Поэтому я и уверен в вашем воздержании. Есть у нас прекрасная чаша упоения, – чаша упоения, производящая воздержание, а не расслабление. Какая же? Чаша духовная, чаша спасительная, чистая чаша крови Господней. Она не производит пьянства, не производит расслабления; она не расслабляет сил, а возбуждает силы; не ослабляет нерв, но напрягает нервы; она производит бодрость; она служит предметом благоговения для ангелов, предметом ужаса для бесов, предметом почитания для людей, предметом любви для Владыки. Видишь, как говорит Давид об этой чаше духовной, предлежащей на этой трапезе: «Ты приготовил передо мной трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша Твоя, напоевающая меня, как (она) сильна» (Псал. 22:5). Дабы ты, услышав слово «упоение», не испугался вдруг и не подумал, что оно производит слабость, он прибавил, «как сильна». Новый образ упоения влагает крепость, делает бодрым и сильным! Он истекает из духовного камня; он не извращает помыслов, а возбуждает помыслы духовные.
5. Е. Попов. Нравственное богословие для мирян
Заповедь 2: «Не сотвори себе кумира». Грех: Пьянство
«Пьяницы царствия Божия не наследят» (1Кор.6,10). В смысле страсти пьянство бывает или без перерыва времени, каждый день (крепкие телосложением и выносят до времени такую нетрезвую жизнь, выполняют и должность свою, хотя не без опущений);—или с некоторыми промежутками времени, до первого свободного дня или до первого случая упиться; — или, наконец, чрез известные сроки и в продолжение известного срока, но уже с самым свирепым характером: это болезнь, известная под именем «запоя».
Пьяница ни в семьи своей, ни на должности ни в общежитии,—нигде не бывает приятным, полезным и достойным доверия человеком (о вреде страсти пьянства для здоровья и жизни сказано под 6 заповедью). Но в отношении к Богу это самый неверный и изменчивый раб. Пьянство в такой степени отвлекает от служения Богу, что для пьяницы вино вполне кумир, которому он поклоняется и приносит всего себя в жертву, особенно в период свирепого запоя. Отвлекает оно от Бога, потому что привлекает к всевозможным грехам и преступлениям. Ободрив себя вином или дойдя до сильного опьянения, на какие преступления не решается человек? При помощи вина совершивший одно преступление может совершить и еще пять-десять преступлений. Этою страстью человек поставляет себя в отношении к Господу Богу как бы в неисправимое состояние. Когда будет случай упиться, да к тому еще присоединится со стороны соблазн (упрашиванье, компания), тогда он жертвует для своей страсти и молитвой, и другими священными обязанностями христианина; например, для говенья, для исповеди и св. причащения, у него и в целом году не найдется нескольких трезвых дней; или он все откладывает свое говенье или же приступает к этим таинствам, не совершенно освободившись от винного запаха. И со стороны подать ему добрый совет к исправлению трудно. Надобно ловить время, когда бы он мог понять и принять ваш добрый совет: то он нетрезв, то мучится после сильной нетрезвости; это как человек сумасшедший каждый день, особенно если имеет неспокойный характер. «Вином на вино» (т. е. после излишнего вечера допуская новое излишество на другой день за обедом, вместо того, чтоб покрепиться и дать желудку очиститься от винных влаг, а также и после обеда невоздержного повторяя то же невоздержание относительно вина вечером),—так-то многие, особенно в молодых летах, быстро развивают в себе страсть и сильнее привыкают к вину, чем грудное дитя к матернему молоку. Другие страсти на время немеют при каком-либо поразительном случае, а пьяницу, особенно в период его болезни, ничто не останавливает. (Скажите ему, что вот в другой комнате умирает его жена, и—эти слова не потрясут его так, чтоб он вдруг почувствовал отвращение к вину и решился бы не пить; и тогда он, да тогда-то еще скорее, протягивает свою руку к чаше с вином). О, какая же это свирепая страсть! сколько погибло и погибает людей от нее! сколько погребено в вине талантов ума и добрых качеств души! Но скажут: «в болезни пьянства человек находится под неволей и сам себе не рад». И как болезнь, пьянство не извиняется. Страшные примеры этой болезни на других должны научать каждого чтоб не развить в себе самом той же страсти: самые ожесточенные винопийцы не вдруг же сделались такими, но постепенно развили в себе страсть (запой, например, бывает сначала на три дня, а потом по неделе, а затем и по месяцу). Но если кто по наследству от родителей или по господствующей в родстве страсти предрасположен к пьянству и запою, то тем более должен вооружиться против страсти, помня наставление: «прежде недуга врачуйся» (Сир.18,19).— Должен увериться, что первое и второе и третье опьянение от вина не ничего не значит для него, но скоро приведет его на ту же дорогу, по которой шли его родители,—шли и погибли. (Не начинает ли развиваться страсть к вину,—это легко может поверить в себе каждый невоздержный отказом себе в вин на месяц, на два,—и поверить может и ослабить начинающуюся страсть). От запоя нужно и лечиться,—стоит перейти «море и сушу» (Мф.23,15), если где есть люди, известные своим искусством излечивать от него без вреда вообще организму; между тем больные этого рода редко решаются лечиться, не признавая себя и больными, а в сущности дела не желая расстаться с любимою страстью. Должны они предаться заботам других людей, которые хотят исправить их, и даже вопиять и умолять о посторонней помощи к поддержке себя. Особенно же должны, решившись не упиваться более (твердая решимость здесь имеет величайшее значение),—должны прибегнуть к духовным средствам против своей страсти. Это молитва, питье каждый день святой воды, приобщение святых таин Христовых. О, ради Бога! Пристрастившиеся к вину, тем более страдающие болезнью пьянства (запоем),—ради Бога воодушевитесь же, пробудите в себе твердую волю, положите решительный шаг, преодолеть свою страсть! иначе и пред смертью можете не успеть покаяться во грехах своих: как известно, многие ведь от запоя умирают вдруг или же без сознания, в белой горячке. Ради Бога, пожалейте себя, и для этой жизни (ужели она наскучила вам?) и для вечности. Сначала оставьте хоть крепкие напитки (хлебное вино), а потом совершенно и всякое опьяняющее питье. Господь и добрые люди вам помогут!
Заповедь 6: «Не убий». Грех: Пьянство непременно сокращающее, а иногда и скоропостижно прекращающее жизнь
«В вине не мужайся: многих бо погуби вино» (Сир.32,29). Прежде всего пьянство само по себе сокращает жизнь; потому что в вине заключается огонь, который хоть медленно, но верно сожигает или иссушает жизнь. Это яд «алкоголь», как начало всех спиртных напитков. Если употреблять его в чистом или цельном составе и большими мерами, то от него непременно застигнет человека скорая смерть. Но если он употребляется и умеренно, однако часто, то располагает также к болезням и между прочим дает наклонность учащать и увеличивать приемы его (отсюда быстрое развитие привычки к спиртным напиткам). Невоздержанный человек, выпив снова вина, чувствует в себе теплоту, делается развязнее и веселее; если он был болен, то забывает тогда про свою болезнь; ему, наконец, думается, что вином-то он и поддерживает свою жизнь, что без вина он только болел бы. Но все это ложные чувствования. Вино, действительно, ускоряет кровообращение, оживляет, горячит: но в то же время и ослабляет тело до изнурения. Пьяница поутру чувствует головную боль, раздражается ото всего; затем у него трудное дыхание, расстроен желудок, слабеют ноги (от вин известного рода), дрожат руки, слепнут глаза. Таким образом, жизнь его постепенно истощается, если он не перестанет совсем пить.—К этому часто присоединяются и случайные повреждения его тела в нетрезвом виде. Например, как часто упившийся надает, ушибается, захватывает себе сильную простуду от погоды, который поберечься не умел, или от холодной воды, которою хотел утолить внутренний жар,—ознобляет себе руки или ноги!—Пьянство имеет связь и с другими пороками такого рода, которые разрушительно действуют на здоровье. Оно вызывает эти пороки или страсти как нечто сродное себе, например, распутство, курение табаку, напряжение груди, во время веселого пения или только бессвязного крика. И вот вполне естественно, что жизнь пьяницы, особенно со слабым телосложением, также быстро истощается, как скоро сгорает свеча, если жгут ее с обоих концов. Насколько времени сокращается его жизнь, определить невозможно; потому что одному Господу Богу известен срок жизни каждого, потому что иные люди умирают рановременно от разных причин. Но верно, что люди, во всю жизнь свою не перестающие упиваться, никогда не бывают долговечными. Чем раньше кто из них начал упиваться вином, тем скорее оканчивает свою жизнь: тут большею частью и крепкие телосложением «не преполовят дней своих» (Пс.54,24). Если же иногда видим пьяницу и престарелых лет то, потому только, что этот человек нажил себе страсть уже под старость свою или же предавался ей с большими промежутками времени (переставал на несколько лет пить, и опять начинал). Что же, ужели все это не самоубийство, хоть медленное и ненамеренное? Ужели можно сомневаться, что от пьянства раньше приходит старость и самая смерть? Сознают это и сами пьяницы, но уже поздно, т.е. тогда, как слягут в постель или будут застигнуты злою чахоткою. Но если пьяница человек семейный и бедного состояния, то тянет с собой к потере здоровья и других: дети его часто или голодают и зябнут в нетопленой избе или простуживаются от недостатка теплой одежды. Жизнь, значить, гаснет кругом.
Но вот она нередко и вдруг прекращается от пьянства! Опьянивший смел на все: пускается плавать, и—тонет; сильно погоняет дорогой коней, и кони разбивают его. А кого же это более находят на дороге мертвыми, израненными, замерзшими? — Нетрезвых. Сколько примеров самосгорания от вина! сколько случаев белой горячки, а за нею самоубийств!—И все это терпят, на все это необдуманно решаются люди ради только жидкости спирта и вин, к которым под конец уже и неспособны чувствовать вкуса!—Ты, читатель наш, всяким хранением охраняй себя от пристрастия к спиртным напиткам. И умеренность, но частовременность на этот раз, ведет к нетрезвости. Частовременность же в употреблении вина встречается еще больше, чем грубое пьянство. Пусть бы оставалось для нас с тобой вино только принадлежностью радостных встреч и случаев в жизни, да подкреплением ослабевших сил. В последнем случае советовал и апостол Павел употреблять его «стомаха (желудка) ради…и частых его недугов» (1Тим.5,23), но с таким дополнительным словом: «мало приемли».
6. Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев. Пьянство
1. Прочитал ваше письмецо, в котором описываете свою пагубную пьянственную страсть, которую втайне питаете. По многим моим вам советам дабы исправиться вам, но, к несчастию, безуспешно, молитесь уже сами ко Господу Богу о избавлении сего мучительного ига, но, может, подумаешь, что ныне недостоин к Богу с молитвою приступить, то когда же достоин будешь, когда сие достоинство будет. Недостоинство твое не повредит тебе, только и требуется от тебя, чтобы ты оставил прихоти свои и с покаянием ко Отцу Небесному прибегнул бы, и Господь, видя обращение твое, простит тебе грехи твои, идеже умножится грех, тамо «преизобыточествует» благодать, осмотритесь, Н., всем нам явиться подобает пред Судищем Христовым: Суду Божию, не человеческому, предстанешь и ты, не неради о себе… Бог хочет тебя спасти, да будет же и твое хотение, и спасешься… (преп. Лев).
2. Поздравляю и тебя, почтенный Н., с радостью и с прибавлением семейства: дай Бог, чтоб благочестие водворилось у вас в доме, и ты бы на радостях перестал браться за рюмки. Знаешь, и русская пословица говорит: «Пить до дна — не быть добра». Я советовал и приказал тебе, как духовный отец, перестать куликать — худо, очень худо — себе наживешь беду, попадешь в кабалу, две рюмки в день можно, если уж так трудно отстать, а то, брат, придется тебя по-монастырски поставить на поклоны, чтобы молил своего тезоименитого Угодника Святителя Николая, дабы отучил тебя от пьянства (преп. Лев).
3. …Писанием твоим изъявляешь мне свою слабость, от коей не только не воздержался, но еще и более ослабел. Желаешь получить чрез мою худость наставление к исправлению твоей жизни. Я не отрекаюсь написать тебе во врачевание души твоей от писания святых отец. Ты сам видишь: чрез свое поведение Небесного Царствия лишаешься и здешнего наслаждения и благоденствия. Но чем нам возвратить святость и невинность первого состояния? Прошу тебя — не отчаивайся о спасении своем, но уповай на беспредельное Божие благоутробие, и мири себя пред Богом и человеки, и брата своего проси советов, и Господь призирает на кроткого и смиренного, а гордым противится… (преп. Лев).
4. Писание ваше прочитывал, где описываете свои неисправности по жизни христианской, душевно сожалею о будном состоянии души твоей, скажи, пожалуй, как нам явиться пред Спасителем нашим, когда придет судить нас, какими глазами будем смотреть на Него, когда не хотим и пальцем коснуться Святого Креста Его, т. е. не хотим нисколько повоздержаться от страстей наших, прошу и молю вас, Н., любовью Господа Иисуса Христа, обратите внимание на жизнь вашу, которою, может быть, Самое имя Божие хулите, коснитесь хотя мыслию единою и потщитесь немножко повоздержаться от сего пагубного мучителя, ибо нуждницы восхищают Царствие Божие, и вторично прошу понудиться, и Господь вам поможет, только с верою призовите имя Спасителя Господа Иисуса Христа, ибо Он как есть Всесилен, малодушного укрепляет, изнемогающего утверждает, падающему руку помощи подает, сумнящегося наставляет (преп. Лев).
5. Прискорбно мне слышать, что ты следуешь влиянию своих помыслов и, исполняя их, готовишь себя гневу Божию. Я много раз тебе советовал вооружиться всею силою против злых, пагубу творящих помыслов… если они в угодность плоти требуют греха, — вспомни Суд Божий и свою смерть, тогда не только пить, но и есть не захочешь… Старайся воздерживаться, и Господь поможет ти… (преп. Лев).
6. …Писаньице твое получил, из коего видно, что в нас с тобою во исправление жизни нашей к назиданию душевному понуждения никакого не оказалось и пребываем яко безгодные смоковницы, а потому до избытка и унываем, что советов душеполезных не исполняем, но однако хотя отныне да положим начало благое, с помощью Всевышнего потщись, постарайся, поусердствуй о своей трезвенности, а всего нужней совесть свою не марать, а все худые мысли братцу открывать и тем себя предохранять… (преп. Лев).
7. Пишешь ты, что муж твой чрезмерно предан винопитию, а ты с ним жестоко обращаешься, бьешь его, когда он бывает в нетрезвом виде. Боем ничего не выбьешь, а хуже в досаду его приведешь. А ты лучше с верою и усердием молись за него святому Иоанну Крестителю Господню и мученику Вонифатию, чтобы Всеблагой Господь, за молитвами Своих угодников, отвратил его от пути погибельного имиже весть Сам судьбами и возвратил его на путь трезвой воздержной жизни (преп. Амвросий).
7. Виссарион, еп. Костромской и Галичский (Нечаев). Обет трезвости (Поучение в собрании членов общества трезвости)
Учредители общества трезвости пригласили меня благословить вступивших в это общество и давших обет трезвости, т. е. совершенного воздержания от употребления горячительных напитков. С радостью прививаю благословение Божие на ревнителей трезвости, давших этот обет с молитвою, да поможет им своею благодатью исполнить его. Кстати прошу вас выслушать наставление об обетах вообще и обете трезвости в частности.
Обеты суть действия богопочтения, к совершению которых люди обязываются не по требованию закона, а единственно по произволению. Например Закхей мытарь, обрадованный тем, что Господь Иисус посетил его дом, дал обет раздать нищим половину своего имущества и, если кого притеснил взятием с него лишних денег при уплате пошлин, возвратить ему вчетверо больше. Закон не требовал от него такой щедрости, она была делом его личного усердия, вызванного его глубоким раскаянием в неправильной наживе богатства. Евангелие запрещает любостяжание; но если некоторые дают обет совершенной нестяжательности, это опять есть дело произволения. Целомудрие обязательно для брачных и небрачных; но девство или безбрачная жизнь есть подвиг, на который многие решаются единственно по произволению, для достижения чистоты сердечной, и для сего принимают обет монашества. Вообще монашеские обеты даются по произволению. Многие обязывают себя обетом путешествия по святым местам, тоже единственно по личному усердию, – к сему никого не обязывает закон. Есть постники из мирян, которые, не довольствуясь обыкновенными обязательными для всех днями и правилами поста, соблюдают строгий пост в понедельники, единственно по личному произволению. К числу таких же действий благочестия, исполняемых по обету, относится обет трезвости. Трезвость требуется от всех людей, есть общая для всех обязанность, равно как вообще воздержание в пище и в питии. Но вступающие в общество трезвости дают обет совсем ничего не пить из горячительных напитков, чего не требует закон, запрещающий только пьянство, а не безусловное воздержание от вина. Вещество, из которого приготовляется вино виноградное или хлебное, есть дар Божий, данный на пользу человека. «Господь произращает злак на службу человека, чтобы произвесть хлеб ив земли». Он же сотворил и виноград, который в виде вина веселит сердце чело века (Пс. 103: 14,15). Употребляемое умеренно, вино не только располагает к веселию, но и полезно для здоровья. Апостол Павел советует ученику своему Тимофею, человеку болезненному, следующее: «впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина ради желудка твоего и частых недугов» (1Тим. 5:23). «Невинно вино, укоренено же пьянство» (Притч. 20:1), равно как нет греха в употреблении дорогих и вкусно приготовленных снедей, а грешно только чревоугодие, состоящее в многоедении и объедении. И Нить и есть можно во славу Божию, если пища и питие употребляется с молитвою благодарения за сей дар Божий и с опасением оскорбить Господа злоупотреблением этого дара. Всякими случаями к сему злоупотреблению, особенно злоупотреблению вина, пользуются люди слабые Волею и склонные к праздности. Для многих служит соблазном к пьянству обладание денег. «Было бы на что пить», говорят они, давая разуметь, что лишние в кармане деньги дают им право упиваться. Не так поступают люди, не утратившие страха Божия и помнящие свое человеческое и христианское достоинство. Видя, как много вреда происходит от пьянства в жизни семейной, хозяйственной, Церковной, они решаются не только сохранять умеренность, в употреблении вина, но еще связывают себя обетом на всю жизнь или на определенные сроки совсем не брать в рот ни капли вина, из опасение, выпивши одну сткляницу, потребовать другую и далее.
К прискорбию, как ни тяжек грех пьянства, он совершается безнаказанно. Нет у нас законов, карающих пьянство, как преступление. Даже к уголовным преступлениям, если совершены в состоянии опьянения, дошедшего до беспамятства, суд относится снисходительно: преступники приговариваются к тюремному заключению на короткое время и подвергаются церковному покаянию по распоряжению Духовного начальства. Достойно также сожаления, что к греху пьянства снисходительно относится общественное мнение: над пьяницей обыкновенно смеются, шутят. Иногда сожалеют об нем но искреннего, христианского участия редко принимают в нем. Встречаются примеры единичных усилий вразумить пьяницу, обратить его на путь раскаяния; но единичных попыток к исполнению этого святого дела недостаточно: нужны соединенные усилия многих. От чего не только пьяницы, но также предающиеся другим тяжким грехам, каковы например: сквернословие, разврат, хищничество коснеют в своих грехах? Большею частью от того, что не видят противодействия в обществе своим дурным наклонностям и навыкам. Бели все равнодушно смотрят на ведущего соблазнительную жизнь, то и стыдиться сиу некого. Иное дело, если бы он повсюду встречал выражения жалости и негодования к нему, если бы никто не вступал в близкое общение с ним, не угощал его и сам не принимал от него угощения. Видя себя одиноким, ни откуда не встречающим сочувствия себе, он волей-неволей мог бы задуматься, поразмыслить о причине неблагоприятных к нему отношений людей честных и благомыслящих, и если не совсем замолкла в нем совесть, постарается заслужить от них доброе мнение, обратиться на путь раскаянии. Очень жаль, у нас не сложилось общественное мнение в смысле противодействия тому или другому нравственному злу, м зло торжествует. Все требуют, и ожидают противодействия от церкви. И пастыри церкви действительно употребляют духовные меры для вразумления недугующих пьянством, пользуясь всяким случаем для сей цели, особенно при исповеди. К сожалению, они не встречают поддержки в обществе, тогда как не к одним служителям церкви, а ко всем христианам, кто бы они ни были, относится наставление апостола: утешайте (увещевайте) друг друга, созидайте кийждо ближнего, вразумляйте бесчинные (1Сол. 5:11,14). К счастью, в последнее время на помощь церкви в борьбе с пьянством открылось новое средство для сей борьбы. Взамен общественного мнения для противодействия пьянству возникают общества трезвости с обетом совсем не пить хмельного. Подобный обет конечно, может дать каждый, отдельно на исповеди подобно тому, как и все другие обеты даются на исповеди; но обеты трезвости, с обязательством принадлежать к обществу трезвости, имеют то преимущество пред частными, что к исполнению первых, т. е. общественных, больше побуждений, чем к исполнению последних. Частные обеты обыкновенно даются тайно, знает о них только священник, которому запрещено открывать, что сообщено ему на духу. Посему в случаях, если обет будет нарушен, нарушителю стыдно будет только перед духовником. Иное дело, если дающие обет соединяются в общество и употребляют общие усилия к удержанию себя от нетрезвости. Все они хорошо знают друг друга, стремятся к одной и той же благой цели и хотя не заключают между собой договора следить друг за другом, отвечать или принимать ответственность за свое поведение друг перед другом, сохраняя за собою полную свободу действовать так или иначе, но они не свободны от нравственной ответственности, если не от законной. В случае нарушения обета, им стыдно будет перед своими собратами по обету, в виду того, что они оскорбили не только Господа Бога, пред лицом которого дан обет, но и общество, ибо пренебрегли честью быть членами этого общества. Для избегшие столь горьких последствий нарушения обета трезвости желательно, чтобы все вступающие в общество трезвости заботились не только о себе самих, но друг о друге, не только о том, чтобы самим утвердиться в верности данному обету, но и других поощрять к сему своим примером, также словом совета, вразумления и наипаче молитвою. К числу действительнейших средств к процветанию общества трезвости служат также внимание к наставлениям пастырей церкви, чтение книг духовных, особенно сочинений направленных против недуга пьянства. Для удобства пользования таковыми книгами учреждаются обществами трезвости или покровителями этих обществ особые читальни. Пьянство большею частью бывает следствием праздности. Наступил, например, праздник, время отдыха или свобода от житейских трудов. Не все проводят это время в занятиях духовных, в скромных домашних развлечениях в кругу семейства или в родственных домах. Другие не знают, куда девать свободное время; в церковь или совсем не ходят, или хотя и придут к церковной службе в утреннее время, остальную часть дня убивают на грубые развлечения, к числу которых относится пьянство. С целью отвлечения от этого зла, наши радетели народного просвещения устрояют для народа театральные представления, называя их здоровым и разумным развлечением. К сожалению, такие представления не только не полезны, но скорее вредны для народа ибо большею частью избираются для таких представлений пьесы смехотворные, скоморошеские, даже безнравственные . Положим, отвлечение народа от пьянства отчасти достигается подобными развлечениями, но они составляют зло не меньшее, если не большее, чем пьянство. Одно зло заменяется другим злом. Пьянство есть отвратительный порок, но оно предать больше всего телу, и по отрезвлении сопровождается нередко стыдом и раскаянием. Привычка же к безнравственным сценическим представлениям, каковы, например, состоящие из шуток и насмешек над супружескою верностью, растлевает душу, приучает к бесстыдству, и зрителя уподобляет скомороху, ибо и в действительной жизни зритель начинает уснащать речи, слышанными им на сцене словами, и смотреть на преступления также легко, как легко относится к ним скоморох. Театральные представления, имеющие целью отвлечь народ от пьянства, тем более пагубны для народа, что устроители их не стесняются даже временем ростов и праздников и приглашают в театр народ даже во дни великого поста и накануне воскресных и праздничных дней во время всенощного бдения. Каждый но самой природе склонен ко греху. Слова Божие и святая Церковь противодействуют этой склонности. Но равнодушные к вере радетели народного просвещения нередко употребляют усилия к тому, чтобы ослабить влияние на людей слова Божия и церкви. Они не боятся угрозы Спасителя: иже аще соблазнит единого малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да сбесится мельничный жернов на вые его, и потонит в пучине морстей (Мф.18:6). Печальники народного просвещения, не довольствуясь развращением народа соблазнительными зрелищами, немало вредят ему, приучая его к чтению всякого рода книг. Как видно из отчетов о народных библиотеках и читальнях, для чтения больше всего предлагаются книги увеселительного содержания, повести и рассказы, не всегда «скромные и целомудренные, иногда безнравственные, даже злонамеренные в духе неверия и озлобления против церковной и гражданской власти. Что же касается для чтения книг духовных, их или совсем не читают, или читают очень немногие; да и количество их крайне незначительно в сравнении с книгами светскими. Таким образом, вместо добра, которого следовало бы ожидать от чтения вообще, особенно же в народных читальнях, мы видим только зло. – Обращаюсь к вам, члены общества трезвости: так как и для вас учредителями общества устроена читальня, то не пеняйте на них за то, что в лей предлагаются вам для чтения книги и листки преимущественно духовного содержания и патриотического. Не безопасно для удовлетворения вашей любознательности питать вас чтением таких книг, в которых вместо хлеба предлагается читателям камень, вместо рыбы, здоровой пищи – яд, прикрытой благовидною наружностью. Но главное средство для предохранения вас от соблазна к винопитью во дни воскресные и праздничные, подающие повод к праздности, да будут для вас молитвенные собрания, особенно вечерние с общим вашим участием в церковном пении под руководством вашего пастыря. Лучшего духовного упражнения для отвлечения от душепагубных мирских увеселений не может быть. Будьте притом уверены, что таковые молитвенные собрания находятся под особенным осенением благодати Божией по слову Христа Спасителя: «где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я посреде их». Если для привлечения Христа достаточно двух или трех единиц, что же сказать о таких многолюдных собраниях во имя Христа, каково ваше собрание, состоящее ив нескольких сотен душ? Несомненно, что Христос присутствует невидимо среди вас, и ваши молитвы к Нему о благодатной помощи в подвигах воздержания от винопития должны быть гораздо успешнее, чем молитвы одиночные. В настоящий раз, так как сей день есть день памяти Святителя Николая учителя воздержания, соединим с молитвами ко Христу молебное пение сему Святителю, да подкрепит он своим ходатайством за нас силу молитв наших ко Христу Богу, главному источнику благодати.
8. Троицкие Листки
454. До чего доводит пьянство! (Письмо к слабому человеку)
Жаль мне тебя, брат возлюбленный, от души жаль! Хотелось бы сказать тебе доброе слово, слово от сердца, хотелось бы, чтобы и твое бедное, измученное сердце не отвернулось от слова братской любви… Не хочу, не буду бранить тебя, обзывать позорным именем «пьяницы»; знаю, брат, что и самому тебе не сладко, знаю, что и сам ты себе не рад, особенно, когда совесть начнет укорять тебя, когда Ангел хранитель твой внятно для сердца скажет: пожалей себя, погибающий человек!
И в самом деле, посмотри, брат, на себя, подумай: на кого ты стал похож? До чего ты дошел? Вот и праздники Господни для тебя — ничто: православные в храм Божий к обедне, а ты — в корчемницу; они Богу молиться, а ты — кому идешь служить? На что ты променял церковь Божию? Будет ли Божие благословение на доме твоем, когда ты сам бежишь от дома Божия? И вот, сколько горя бывает семье от твоей слабости, сколько слез прольет о тебе старушка-мать твоя, или бедная жена, Богом данная тебе в жизни помощница! Тебе бы утешать свою мать на старости, быть для нее подпорою, а ты только огорчаешь ее. Кто знает, может быть она, глядя на тебя, горько плачет и жалеет, что Господь раньше не прибрал костей ее, не видала бы она такой скорби и печали, — может быть она с этою печалью о тебе и в могилу сойдет… Оставит ли она тебе свое родительское благословение, навеки нерушимое? Не ответишь ли ты Господу Богу, что огорчил ее последние дни?.. Страшно подумать, если она на тебя Богу пожалуется! А жена-то, а дети? Тебе бы учить их уму-разуму, страху Божию, доброму хозяйству и христианской жизни; тебе бы надо быть для них во всем добрым примером, держать свой дом в порядке и чистоте, всех кормить и одевать, для дома добро наживать; а ты, друг мой, какой ты отец детям, какой советник и друг своей жене?! Какой пример взять им с тебя? Как им любить и почитать тебя, когда ты часто на виду у них уподобляешься скоту несмысленному? — Ты говоришь, что любишь их; но что это за любовь, когда и любишь, и губишь, и мучишь всю семью!
Подумай, друг мой: вот ты сидишь в недобром месте и пропиваешь последнюю копейку, тобою добытую, а, может быть, недобрый человек и в долг тебе отпустил хмельного пития; ты сидишь и пьешь это питие с приятелями, а дома у тебя горе и слезы: малютки-дети плачут — есть просят, а хлеба нет; им холодно, изба нетоплена, одежда износилась, а тебе и горя нет; лишь бы тебе было тепло да весело, — это ли любовь родительская? Жена из сил выбивается, чтобы достать как-нибудь ломоть хлеба или кувшин молока для малюток твоих, работает в людях с утра до вечера, мерзнет на реке с чужим бельем, просит дровец у добрых людей или сама на своих плечах несет вязанку хвороста из леса, чтобы избу согреть, а ты и забыл, и знать не хочешь обо всем этом, — это ли любовь к жене-труженице? А с каким страхом и трепетом ждут тебя все твои домашние, когда, наконец, ты вернешься к ним из недоброго места, вернешься — сам не свой, едва передвигая ноги, едва произнося слова, но гневный, грозный для всех… О, как ноет сердце, когда только со стороны посмотришь на твою несчастную семью, а что же она-то испытывает? Брат мой, друг мой! ужели в тебе нет никакой жалости к бедной жене, к несчастным детям? Нет! Я знаю, я уверен, что и ты их жалеешь в душе, да вот несчастье: никак с собою-то не совладеешь… Не правда ли — так?
«Что делать, — говоришь ты, — вот, Бог даст, брошу пить — поправлюсь, буду работать, все пойдет хорошо». Ах, если бы было так на деле, а не на словах! Но когда же это будет? С каждым днем ты все слабеешь и слабеешь, все глубже втягиваешься в это погибельное болото, а время все идет да идет — смотри, не поздно бы было исправляться! Бог милостив, говоришь ты; но знай, друг мой, что Бог милостив, но и правосуден; Он милостив к тому, кто сам милостив к другим, а ты и своей души не жалеешь, и своих детей губишь. Суди ты сам: будут ли они добрыми христианами, будут ли они почитать тебя, как подобает почитать родителя, будут ли они хорошими хозяевами, когда ты об этом сам не думаешь, не учишь их, когда они видят в тебе только одно худое? Что если и они будут такими же несчастными, как ты? За что же после этого Бог к тебе будет милостив? Посмотри ты на добрых людей, и они от тебя уж сторонятся. Кто с тобою захочет дело иметь? Разве такие же, как ты, несчастные, а люди добрые, люди честные смотрят на тебя, как на ту овцу, которую надобно выгнать вон из стада, чтобы других овец не перепортила. А себя-то, свое тело, свою душу-то как ты губишь! Посмотри на себя: каков ты стал? Где твои крепкие силы? Куда делось цветущее здоровье? И то болит, и другое болит, голова как в тумане, пища на ум не идет… И дойдет до того, что или с ума сойдешь, или прежде времени Богу душу отдашь, а старуха-мать, если доживет до этой беды, а жена и дети — идите все по миру! И добро еще, если Господь христианскую кончину пошлет, а то — чего не бывает? — пожалуй, без покаяния умрешь, там где-нибудь за углом, в канаве, а то и в любимой тобою корчемнице… И пойдет твоя душа грешная в муку вечную, ибо нет для нее в Царстве Небесном места: «пьяницы, — сказано в Слове Божием, — Царствия Божия не наследят!» И будешь ты мучиться во аде во веки веков! Этого ли желаешь ты? О, конечно, нет!
Я уверен, что душа твоя исстрадалась, измучилась от несчастной твоей слабости… Так что же? Зачем дело стало? — «Не слажу с собою — вот моя беда!.. И рад бы бросить, да не могу себя одолеть: так и тянет пить…», — так говоришь ты. И верно говоришь. Сам Господь сказал: кто творит грех — тот раб греха. Так, друг мой, своими силами нам со грехом, конечно, не справиться. Но зачем же мы забываем, что у нас есть всесильный помощник — Господь наш; Он Сам сказал: «без Мене не можете творити ничесоже»; — но — «просите и дастся вам, ищите и обрящете, толцыте» в двери милосердия Моего и «отверзется» вам! Он расслабленных исцелял — тебя ли не укрепит? Он мертвых воскрешал — тебя ли не исцелит? Он только ждет твоего покаяния, Он Сам стоит у дверей сердца твоего: «се стою, — говорит Он, — се стою при дверех и толку!» Вспомни, кто из грешников прибегал к Нему с покаянием и не был прощен и помилован? И мытаря Он оправдал, и блудницу помиловал, и блудного сына приял в отеческие объятия, и разбойнику сказал: «днесь со Мною будеши в раи!» Что же ты один медлишь, брат мой? Пойдем к Нему, припадем к Пречистым стопам Его, как некогда блудница, восплачемся пред Ним, как она плакала, пожалуемся Ему на свои немощи, скажем Ему Милосердому в детской простоте: «Господи наш, Господи! Никак мы с собою не сладим, чего не хотим, то творим! Одолел нас грех, одолели наши слабости — страсти наши! Милосердый и всемогущий! Коснись наших сердец Твоею благодатию, дай силы бороться со грехом, прогони диавола искусителя, пошли нам Ангела хранителя! Ими же веси судьбами, спаси нас! Ты Сам сказал, Господи, что пришел Ты грешников спасти, Ты Сам сказал, Милосердный, что не хочешь Ты смерти грешника, а ждешь его покаяния, Ты Сам изрек Пречистыми Твоими устами: «грядущаго ко Мне не изжену вон!»И вот, мы пришли к Тебе, надежда наша; мы плачем у ног Твоих, Владыко наш, Господи! Не отврати лица Твоего от созданий Твоих! Хоть мы и грешники, но все же — Твои, дай же нам крепость и силу бросить нашу злую греховную привычку!»
Так молись, возлюбленный, молись и надейся на Господа. А чтобы все намерение было прочнее, поди к отцу твоему духовному, покайся пред ним во всех грехах твоих, а наипаче в винопитии; попроси у него епитимью себе, потом соединись со Христом Господом в Пречистых и Животворящих Таинах Тела и Крови Его, и с сего времени положи себе за правило: отнюдь не касаться водки, никогда, ни под каким предлогом! А если будет тянуть к ней — возьми Святое Евангелие и читай его дотоле, пока пройдет худое желание; или твори молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго!» И молись так дотоле, пока пройдет искушение. Помоги тебе Бог положить начало благое на радость матери твоей, на счастье семье и спасение твоей душе!
465. Слово Кирилла философа о хмельном питии ко всем людям
Так вещает хмель всякому человеку, не токмо простому, но и инокам, и священникам, царям и князьям, богатым и нищим, и убогим, и женам, старым и молодым: «Я, хмель, силен на свете более всех плодов земных от корня высокого и от племени сильного, и от благородной матери моей сотворен Богом. У меня ноги долги, но не особо крепки, утроба же необъятна, руки мои держат всю землю, а главу свою высоко же поднимаю; ум мой ни единому же неравен и неустроен, языком я многоглаголив, очами срамен. Если кто сдружится со мной и своим меня сотворит, то я, во-первых, сотворю его блудником и Богу немолящимся, во всем безумным, на молитву невстающим и к ночи сонливым, и во зле со сна встающим, зевающим и рыгающим; и наложу ему печаль великую на сердце, а когда с похмелья встает, болезнь его ему главнее будет, ибо очи его света не будут видеть, ум его ни о чем добром помышлять не будет, сладко есть он не захочет, гортань его пересыхать будет, пить будет хотеть, а выпив чашу или другую с похмелья, также опять напьется и без памяти будет многие дни. И воздвигну в нем похоть плотскую на все злые помышления, на дела неподобные, а потом ввергну его в погибель великую, да будет он, человек тот, в безмерном пьянстве, в небрежении ко всем, и оставит он заповеди Божии».
Так вещает хмель: «А если спознается со мной князь, первее всего учиню его гордым и величавым, а затем безумным и несмысленным, лютым особо и немилосердным к людям. И начнет пить он всю ночь с молодыми советниками своими, спать начнет до полудня, перестанет давать людям своим суд правый, а приспешники же его начнут у сирот взятки брать и суд неправый творить: сироты же и убогие вдовицы горько восплачутся и возрыдают о земном своем неустроении. И от всех будет тот князь в поругании и небрежении. Тогда разумеет он о своей погибели и горько восплачет о своем безумии, но не будет ему никакой пользы от плача его». Так вещает хмель: «Если спознается со мной игумен или священник, или диакон, или монах, — будет ни Божий, ни людской, и всему миру станет он в ненависть, и сан свой погубит». Так вещает хмель: «А если спознается со мной боярин в сане великом, сотворю его озлобленным и немилостивым, сребролюбивым, и, увидев его таковым, царь или князь извержет того боярина из его сана, а напоследок возрыдает тогда тот о своей погибели». Так вещает хмель: «Если спознается со мной купец, доведу его до убогости и нищеты, и скорбен он будет всем; будет ходить в ризе ветхой и разодранной, и в сапогах утлых; начнет у людей добрых заимовать золото и серебро, закладывать жену и детей. А с подворья ему ничего давать не будут, и никто ему ничего в заем давать не будет, видя его запойным, убогим и во всем неустроенным». Так вещает хмель: «Если спознается со мной селянин, начнет он ходить по пирам, и сотворю его дом пуст, самого его — в долгах, жена и дети его пойдут по людям работы искать». Так вещает хмель: «Если спознается со мной слуга царев или князев, сотворю его князю ненавистным, и будет он ни дворянин, ни селянин, и умрет он в болезни за свое же нестроение». Так вещает хмель: «Если спознается со мной ремесленный (мастеровой) человек, как бы ни был он мудр, отниму у него разум и молодость его погублю, и сотворю его злым пьяницей, горше всех людей, и наведу не него дни злые, и рукоделием своим заниматься он не захочет, только будет хотеть пить, не будет ему добра во всей его жизни». Так вещает хмель: «Если спознается со мной жена, как бы ни была мудра, начнет упиваться допьяна, учиню ее блудницей и воздвигну в ней похоть на блуд, а потом уж ввергну ее в кончину и в поругание, и всем она будет в укор: лучше бы ей не родиться».
Итак, кто не оставит пьянства и злого беснования, сотворит его хмель окаяннее и хуже идола, ибо идолы не могут творить ни добра, ни зла, пьяный же человек все злое творит даже и в добром месте. Если бы пил он во славу Божию, ничто бы ему не вредило, так и пишет апостол Павел: «аще убо ясте или пиете, вся во славу Божию творите» (1 Кор. 10; 31). Пьяный же человек во умиление не прийдет, согрешив, ни в чем не покается и хуже бесного бывает, — бесный на время страждет поневоле, а когда от мучения своего в иной век приидет, жизнь вечную примет. От трезвого ума согрешив, человек покается и молится Господу Богу о своем согрешении, и прощение восприимет, и в истине ходить будет. Пьяный же страдает по своей воле, уготовляя себе муку вечную.
Потому мою вас, братие, внимайте себе и трезвитеся, и избегайте безмерного пьянства. Пьяный хуже бесного бывает, ибо бесный хоть в новолуние в себя приходит, а пьяный, напиваясь, всегда беснуется. Пьяный применен только к свинье: свинья куда бы не вошла, ноздрями запах винограда ищет, а как учует его, так и идет к нему; так и пьяный, по улицам ходя, всякого двора двери открывает и слушает: где пьют? — А если где во двор не впустят его, скорбит и сетует, отходит от двора того и всех встречных спрашивает: где еще пиры дают? О заповедях же Божиих пьяный небрежет и о душе своей не радеет, о смерти не поминает, муки грозной и страшной не боится и ум свой тем губит. Молю вас, братие, и заповедаю, скольких многих людей погубило безмерное пьянство! Говорит апостол Павел, что пьяницы не наследуют Царствия Божия, но уготована им мука вечная с разбойниками и убийцами вовек мучиться, как явлено то было Богом еще в древних родах: великие мужи и угодники Божии погибали от пьянства, цари многие от царств своих изринуты были, святители многие святительство свое губили пьянством, сильные силу свою теряли, храбрых меч предавал, богатые нищали, многолетние, начав пить, скоро умирали, здоровые больными становились. Без Божия Суда пьяницы быстро умирают, как и удавленники-самоубийцы. А если кто в пьянстве умрет, тот сам себе врагом и убийцей будет, и сотворит себе другом диавола, пред Богом же в ненависть Его впадет. И подобает нам всячески хранить себя от великого и злого пьянства, ибо в сем великом пьянстве совершается все злое беззаконие: пьянство губит ум, сокрушает здоровье, от него все прибытки теряются. Безмерное пьянство князю сотворит землю его пустой; людей достаточных по миру в работу пускает; простым людям долги соделывает; мудрым художникам ум губит и искусство их портит, ибо не могут они тогда разуметь своего рукоделия; простым ремесленникам соделывает непрестанное воздыхание и горькое рыдание, и убожество. Злое пьянство братий сваживает в свары и тяжбы. Злое пьянство жен от мужей разлучает, детей в работу отдает. Злое пьянство болезнь и срамоту, и убожество за собой приводит, ногам болезнь дает, рукам дрожание творит и зрение в очах отупляет. Злое пьянство молиться не дает, книг Божественного Писания читать не велит, в умиление не приводит и страх Божий изгоняет, предает смерти и в огонь вечный посылает. Пьянство красоту лица губит, дает случай трезвым к насмешке.
От кого молва, сплетни и скаредство? — От пьяницы. Кому блуд творить? — Пьянице. У кого очи багровы? — У пьяницы. У кого дикий взгляд? — У пьяницы. Кому горе, кому лютость в жизни, кому тяжкое «ох»? — Пьянице.
Не подобны пьяницы ни людям, ни скотам, — только одному диаволу. Ангелы отвращаются от пьяниц, людям они противны и постылы. У пьяницы язык долог, уста не затворены. Кто мерзок Богу, кто скареден? — Пьяница. На ком платье худое? — На пьянице. Кто по улицам ходит и вопит? — Пьяница. Кто нагим, людей не стыдясь, бегает? — Пьяница. Кто упивается, кто внезапно умирает? — Пьяница. Кто неподобнее всех, кого смолой обливают? — Пьяницу. Кого в огонь вталкивают? — Пьяницу. Кому чашу вина просить? — Пьянице. От кого смрад великий, кто рано ест? — Пьяница. Кто просыпает заутреню? — Пьяница. Кто постоянно в сварах, стыде и рабстве? — Пьяница. Кого разумными муками мучат? — Пьяницу. Кто в грязи валяется, кто упал и сломал голову? — Пьяница. Кто руку или ногу переломил? — Пьяница. Кто удавился? — Пьяница. Кто грязный, у кого очи подбиты? — У пьяницы.
Молю же вас всех, братие, бегите злого и лихого пьянства. Нехорошо без меры упиваться, помните, братие. Наподобного и злого пьянства избегайте вы, непокорные и грубые люди. Потребно и воду-то в меру пить, а вина же еще меньше принимать, а то лишь ради недомоганий телесных. Помните, что первая чаша идет во здравие, вторая в веселие, третья в пьянство, а четвертая в беснование. Братие, не упивайтесь вином, ибо если огонь искушает злато и серебро и железо твердое, то вино казнит сердце человека. Если и будешь пить, то в меру, тогда и трезв будешь, и мудр, ибо изначально вино сотворено к веселью, а не к безумному пьянству. Веселие души и сердцу — пить вино в меру, горесть же души и пагуба — винное питие многое.
563. Непобежденный враг русской земли
Много было у русского народа сильных врагов, тяжело было ему воевать с ними, но с помощью Божией он всех одолел. Вовек не забудут татары великого князя Димитрия Ивановича Донского, немцы и шведы — святого Александра Невского, поляки — князя Пожарского и мещанина Минина, а французы — Кутузова. Много одержал русский народ славных побед над всякими врагами, одного только врага, к стыду своему, он до сих пор не может одолеть: это — пьянство, которое не в пример гибельнее всякой несчастной войны. Война отнимает сотни тысяч людей, но эти люди, умирая на поле брани за веру, царя и отечество, получают на небе вечную славу и оставляют на земле вечную по себе память. А пьяница губит не только тело, но и душу, а за душу какой выкуп даст человек?
Война —дело неизбежное: воюют, чтобы отстоять свою веру православную, своего царя-батюшку, всех родных и близких людей. А пьяница — за кого умирает? Кому своей смертью пользу приносит? Война — дело временное, а пьянство — бедствие постоянное, для семьи пьяницы — горе безысходное, при виде которого у всякого христианина сердце кровью обливается; только разве один кабатчик не видит слез этих несчастных семейств, не слышит стона их, потому что окаменело сердце его.
Победоносным русским воинством хвалится наш государь-батюшка, хвалится вся Крещеная Русь, а кто нахвалится пьянством десятков тысяч людей, пропивающих и свое, и чужое добро, свою совесть и самую душу? Никто, кроме разве одних кабатчиков. И кто только не колет глаза людям русским из-за этих пьяниц? Пьяницей зовет русского человека и корчемник-еврей, пьяницей величает его и немец, как пьяницей пренебрегает им татарин, как пьяницу презирает его и отступник от веры — скопец… О, если бы милосердый Господь, желающий всем спастися и в разум истины приити, вразумил несчастных в пьянстве, вложил любовь к этим слабым братиям, любовь, от недостатка которой и растет пьянство на Руси.
«Нам-то какое дело до пьяниц, —скажут, пожалуй, люди трезвые, — сам себя губит пьяница пьянством своим». Может быть, оно и так, судя по-человечески, а по Божии-то вовсе не так. По правде Божией за всякого погибшего от пьянства человека ответит перед Богом и то общество, среди которого жил этот погибший человек, если оно не принимало никаких мер к его спасению.
Но что же делать, чтобы спасти хоть некоторых кормильцев семьи от губящего их пьянства, а сами семьи их — от голода и холода, от горючих едких слез? Есть, братие мои, есть у вас под руками верное к тому средство: закрывайте в селениях кабаки и при помощи Божией устраивайте общества или братства трезвости, и вы не одного пьяницу отведете от погибели, не одну семью спасете от разорения. Пока кабак стоит в деревне, слабые люди все-таки будут пить и пропивать в поте лица добытые денежки: сами знаете, как немного найдется таких, которые пили бы умеренно, например, рюмочку-другую, — и больше ни капли. В том-то и беда для русского человека, что не по сердцу ему эта умеренность, не любит он довольствоваться двумя-тремя рюмочками и обыкновенно доходит до того, что уподобляется скотам несмысленным.
Иной скажет: «Что за беда, если я выпью лишнее раза два-три в год?» Друг мой, а разве ты можешь поручиться, что и в один час безумного опьянения не наделаешь столько бед, что будешь потом каяться целую жизнь? Разве ты можешь за себя поручиться, что если будешь так выпивать, то не сделаешься наконец самым горьким пьяницей? Водка — сила, и недаром на вопрос персидского царя Дария: «Что всего сильнее на земле?,» один мудрец ответил: «сильнее всего вино» (2 Езд. 3; 10). Никто не родится пьяницей, а мало-помалу и незаметно для себя привыкает к водке и становится неисправимым пьяницей. Вино — сила, и бороться с ним трудно. Поэтому хорошо, по-Божески, поступают те общества, которые не дают приговоров на открытие в своих селениях никаких питейных заведений. Грешно и говорить о тех выгодах, которые бывают для общества от таких приговоров: получит общество сто рублей, а пропьют в этом питейном заведении целую тысячу. Да и может ли быть на таких деньгах Божие благословение? Ведь за эти сто-двести рублей общество отворяет широко двери в свои селения для злейшего врага — водки, ведь эти деньги можно назвать ценой крови тех несчастных, которые будут пропивать в кабаке свои последние гроши.
А как много выгоды для трудящегося человека от трезвости показывает следующий пример: два молодых крестьянина пропили все свое добро и дошли до полного разорения. Но Господь вразумил их: они увидели, что дело плохо, что так жить дальше нельзя и порешили вовсе не пить водки. Помолясь Богу, они заключили такое условие: кого из них уличат, что он был пьян, тот должен подарить товарищу, соблюдающему зарок, пару лошадей с возом и упряжью ценой в сто рублей. А родители этих молодых хозяев обещали, что если их дети верно сдержат свое слово в продолжение семи лет, то каждый даст своему сыну по сто рублей и паре волов. Дети сдержали свое слово и отцы, седые старики, исполнили свое обещание. Тогда приятели снова дали друг другу слово не пить водки, и что же дала этим молодым хозяевам семилетняя трезвая жизнь? Оба они так поправили свои дела, что один купил двадцать десятин земли, а другой построил новый дом со всеми службами. Соседи, смотря на них, говорили: «Не пей наш брат водки годок-другой — хорошим хозяином станет».
А потому, кто хотя и пропил все свое добро, но не пропил еще своей совести, у кого есть еще желание пожить по-Божески, кому дорого имя честного трудолюбца, тот все свои силы употребил, чтобы побороть свою слабость. И самое лучшее средство в этом случае — записаться в члены общества трезвости с обещанием воздерживаться от водки в продолжение года, например. Надо помнить только, что Христос сказал: «без Мене не можете творити ничесоже», что никакое наше доброе дело не будет прочно, если мы не призовем на него Божия благословения, если будем надеяться только на свои слабые силы. Без Бога ни до порога, — говорит и наша родная пословица. Если и ты, слабый человек, решаешься не пить больше вина, то проси у Господа Бога помощи в твоей доброй решимости. Пойди в храм Божий, попроси там своего отца духовного отслужить молебен Господу Богу, и там же, в церкви, дай обещание не пить водки в течение года или другого времени, и проси на это благословения у священника Божия, и верь, друг мой, Бог тебе поможет в твоем воистину добром начинании. Это доброе дело твое порадует и Ангелов Божиих — на небе, и твоих близких, родных и знакомых — на земле, и пастыря твоего духовного, который станет еще усерднее молиться за тебя у престола Божия на Божественной литургии. Твой добрый пример не останется без подражания: увидят люди слабые, пьющие, что ты исправился, и совесть подскажет им, что пора и им одуматься, пора исправиться, что это и для них возможно: если ты исправился, то почему же и им не исправиться? И вот мало-помалу составится у вас общество трезвости, общество непьющих водку, святое содружество людей, пекущихся об искоренении величайшего зла, которое губит наш добрый русский народ, то есть пьянства. И не только трезвые, малопьющие отцы и матери, но и закоренелые родители-пьяницы со слезами на глазах благословят своих деток последовать твоему примеру и не пить водки никогда.
За грамотного двух неграмотных дают, и то не берут, — говорит пословица. То же самое можно сказать о непьющем человеке. Человек непьющий нигде не пропадет: ни дома, ни на стороне, и никогда не насидится он без дела и без куска хлеба.
К вам особенно обращаю слово мое, почтенные старцы, сединой украшенные! Вам нужнее всего помнить, «что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5; 8), что «пьяницы… Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6; 10). Покажите пример, как жить по-Божески.
Истинный христианин ничего не жалеет для ближнего, для спасения души его, а ты, добрый человек, откажись только от водки, которую ты ведь все же не считаешь великим сокровищем, без которого будто уж и прожить нельзя. И вы, мужи, сильные телом, на вас лежит вся тягота жизни: вы, кормильцы престарелых своих родителей и родной семьи, вы, плательщики всяких податей. Вам каждая копейка дорога, зачем же ее тратить на водку? Лучше пусть она пойдет Богу на свечку, семье на пропитание, царю-батюшке на подать, а не на обогащение кабатчика, не на отраву для себя.
Бог вам в помощь, православные, в борьбе со злейшим врагом Русской земли — с пьянством: пусть не корят нас люди иноверные, будто все русские люди — пьяницы.
564. Слово покаявшегося пьяницы «о многопотопном и прелестном пьянстве»
Не богомудрое слово святоотеческое и не поучение благочестивого пастыря-проповедника предлагаем мы на сей раз читателям «Троицких Листков», а смиренное слово инока, который жил почти триста лет тому назад и сам был одержим когда-то пороком пьянства, но при помощи Божией покаялся, победил в себе эту гибельную страсть и написал поучение «О многопотопном и прелестном пьянстве», которое и предлагаем здесь в сокращении с переводом на современный язык.
Поистине многопотопна и обольстительна эта страсть — пьянство, и многие, от нихже первый есмь аз, болезнуют этим недугом, совершенно в нем утопают, как тонет олово в воде. Ведь не для того дал нам Бог пищу и питие, чтобы мы предавались объядению и пьянству, а для подкрепления нашего тела и увеселения в приличное время. И сами-то мы не для того сотворены Создателем, чтобы упиваться и жить подобно свиньям, а для прославления Творца — нашего Благодетеля, в Троице славимого Бога. И как железо не на то нам дано, чтобы мы истребляли им друг друга, так и вино не для пьянства нам дано, а для подкрепления сил болезнующих, как и святому апостолу Тимофею разрешает великий и богогласный апостол Христов Павел вкушать вино стомаха ради (ради желудка) и частых его недугов. Как от малой трещины может потонуть большой корабль, так от малого небрежения и послабления самому себе приходит великая беда. Вводи корабль в тихое пристанище, пока не настала буря; так же берегись от пьянства, пока оно не сделало тебя своим рабом. А если не сумеешь уберечь себя, то поймешь зло, когда будет уже поздно, когда придет зима и у тебя не будет теплого крова, где бы ты мог главу приклонить. «Всяк пияница… обнищает и облечется враздранная», — говорит Соломон (Притч. 2; 21). Мы видим, что и бессловесные животные по природному влечению сами избегают вредных трав, а питаются полезными для них; будем же подражать им в том, что нам полезно и что вредно.
Итак, внимай себе, человек: посреди сетей многих ходишь ты; сети скрыты врагом повсюду; смотри же внимательно, чтобы не быть добычей диавола. Нельзя разграбить дом, пока не связан крепкий его хозяин: так и диавол, чтобы расхитить душу человека, прежде старается связать и омрачить пьянством царя души — ум наш, а когда ум помрачен, тогда человек и сам не помнит, что делает. Поистине надо удивляться, как это мы любим то, что нам вредно, делаем то, что сами же осуждаем, и так обманываем себя со дня на день, с часу на час, до конца нашей жизни. Тогда как Христос предостерегает нас: «блюдитеся, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством» (Лк. 21; 34), и апостол Петр говорит: «бодрствуйте, зане супостат ваш диавол ходит, яко лев рыкая, иский кого поглотити» (1 Пет. 5; 8). А мы, предаваясь пьянству, как можем ожидать себе милости от Бога?
Не знаю, за кого мне считать тебя, подобный мне пьяница, — за человека или за бессловесное животное? Считать ли тебя за человека? Но ты поступаешь подобно бессловесному. Считать ли тебя за скота? Но ты становишься хуже скота: скот так и сотворен неразумным животным, а ты — разумное Божие создание, а уподобляешься псам и свиньям и тем позоришь свое разумное достоинство. Ты делаешь себя посмешищем врага диавола. И зачем ты, о несчастный пьяница, сам себя убиваешь, сам себя отравляешь, а в будущей жизни готовишь себе вечную погибель? Если ты — разумное создание, то зачем живешь подобно скоту неразумному? Да если бы ты был и в самом деле скот, а не человек, то ведь и скот понимает, что ему полезно и что вредно: зачем же ты касаешься вредного? Но ты — владыка твари бессловесной: зачем же ты живешь хуже этой твари? Зачем ты лишаешь себя жизни вечной?
Гнилой член отсекают, чтобы он не заразил всего тела: так должно отсекать и страсть, чтобы она не погубила нашу душу. Слышишь, что Господь говорит? Аз и Отец «приидем и обитель у него, (то есть в душе христианина) сотворим» (Ин. 14; 23). Зачем же ты пьянством затворяешь для Владыки вход в твою душу? Почто позволяешь врагу поселиться в твоей душе и, будучи храм Божий, бываешь сосудом диавола? Как дым отгоняет пчел, так и богомерзкое пьянство удаляет от нас милости милостивого нашего Бога. И как с закатом солнца наступает тьма, так и тогда, когда мы отгоняем благодать Святого Духа от себя и удаляем Ангелов хранителей наших, мы становимся игрушкой и жилищем нашего древнего губителя — диавола. Когда я вспомню, что и такие праведники, как Ной и Лот. такой сильный муж, как Сампсон, будучи побеждены вином, подверглись поруганию: Ной — от собственного сына, Лот — от своих же дочерей, а Сампсон — от своей жены, то невольно задумываюсь и не знаю, что мне делать. Вижу, что сам от себя погибаю, и, однако, опять то же самое делаю, и что для меня вредно, то считаю за полезное; поистине должен я повторить, хотя и недостоин этого, слово великого Божия избранника, апостола Павла: «Не еже бо хощу доброе, творю, но еже не хощу злое, сие содеваю… не аз сие творю, но живый во мне грех» (Рим. 7; 19-20), и слово Соломоново: «бита мя, и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех» (Притч. 23; 35).
Горе моему невоздержанию! Мысли мои непостоянны, как ветер, желание быть воздержным — как роса, мое твердое намерение — как паутина, ветром разрываемая, и сам я точно корабль, волнами отовсюду обуреваемый. Солнце ума моего не светло сияет во мне; говорю душе моей: взгляни на небо, прославь своего Творца! «Но как я взгляну? — отвечает она. — Свет очей моих помрачился и не может смотреть на небо; как воспою песнь Господу моему на земле чуждой — во прахе страстей? Мне только плакать прилично: лишилась я светлых праздников моих, не могу славословить Господа, во тьме и мраке пребываю. О, кто возвратит мне дни прежние, когда праздновала я пред Господом моим? Возврати мне, Господи, покой мой прежний, да просвещуся светом Твоим и прославлю пресвятое имя Твое; да одолею Амалика страстей моих и войду в землю обетованного покоя. Нет у меня дерзновения просить этого, вся я страстями осквернена, но без Твоей помощи не войти мне туда, Господи, если Ты Сам не поведешь меня воздержанием и огнеподобной теплой молитвой. И кто даст мне эти крылья благодатные —воздержание и молитву, чтобы мне полететь на них к блаженному покою и почить от страстей? Горе мне: мои праотцы невоздержанием лишились рая, а я невоздержанием лишаю сама себя вечного блаженства».
Братие мои возлюбленные, вы, подобно мне страждущие недугом невоздержания, будем помнить внезапное посечение смертное, и Страшный Суд Божий, и грозное мучение; вспомним, на какую радость вечную зовет нас Господь: «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2; 9). Ужели мы ради ничтожного земного удовольствия сами себя лишим такой благодати, и радости, и Божественного света?
Итак, если хочешь быть силен разумом, то будь воздержан в пище и питии, полюби пост, как наставника во всех добродетелях, и тогда на опыте познаешь, что ты становишься свободным от плотских страстей, как бы от каких-нибудь тяжких уз.
А если тебя все же будет тянуть к вину и без вина невкусна тебе покажется пища, то воздержись без пищи до вечера, проведи так весь день, вот и будет для тебя пища очень вкусной. Если же и при этом не пропадет желание выпить, то вспомни: кто из любителей вина получил от Бога милость и спасение? Мало того, даже еще и здесь, на земле, кто, проводя жизнь в пьянстве, приобрел честь и славу? Пьяницы не только не приобретают их, но и приобретенное теряют. И сколько людей погибло от пьянства, сколько умерло без покаяния: сколько таких, которые от него много бед понесли, много тяжких, неизлечимых болезней нажили, а некоторые и ума лишились, и попущением Божиим подверглись даже беснованию. Берегись же, чтобы и тебе не потерпеть чего-либо подобного. У диавола есть такой обычай: он склоняет нас употреблять водку и всякое опьяняющее питие сначала не для опьянения, а ради веселья, а потом мало-помалу доводит и до пьянства. А тогда мы уже становимся как бы его рабами: он тянет нас к вину как бы насильно, понуждая пить, распаляя жажду к опьяняющему напитку. И если мы до конца жизни останемся в рабстве у этой привычки, то все, конечно, погибнем — и телом, и душой. Вот почему будем, братие, всячески избегать водки, как злой губительницы наших душ и телес; будем помнить, что нет в ней никакой пользы, а только один вред, что сладость опьянения сменяется горечью, радость покрывается печалью. Будем лучше услаждаться вином духовным — жаждой ко всему духовному и богоугодному и таким образом сначала будем бороться со своей мыслью греховной, как со злым врагом, а потом возрадуемся о победе над ним благодатью Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава со Отцем и со Святым Духом, ныне и присно, и в нескончаемые веки. Аминь.
565. Слово о пьяницах
Ничто так не противно Богу, как чревоугодие, которое навеки лишает человека Его святой благодати. Поэтому святой апостол Павел и говорит: «Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы» (Рим. 13; 13) и не многоядением, как бессловесные животные. Господь Бог ненавидит чревоугодников: Он не может пребывать в их душах, а воздержных любит и в их душах пребывает. В святом Иоанне Предтече ты найдешь и смирение, и чистоту, и любовь, и кротость, и все прочие добродетели, но более всего поражает нас строгость его жизни. Ибо где нет воздержания, там нет места и никакой другой добродетели. Послушай, каково было воздержание святого Иоанна: он не вкушал ни вина, никакого другого опьяняющего напитка и никакой другой пищи у него не было, кроме акрид и дикого меда, на вкус очень горького и неприятного. Он так постился, что Сам Иисус Христос сказал о нем так: «прииде бо Иоанн (Креститель) ни ядый, ни пияй» (Мф. 11; 18), а одежда его была из верблюжьего волоса и кожаный пояс — на чреслах его.
А мы, грешные, только по имени называемся христианами, а на деле — хуже неверующих во Христа. Не так бы было удивительно, не столь было бы жаль, если бы такое бесчиние творили неверующие, потому что Бога они не знают и надежды на Него не имеют, а мы ведь христиане, нас Господь Бог призвал от смерти к жизни; все законы повелевают нам беречься чревоугодия и любить воздержание. И поистине достойно удивления, как это христиане смеют оскорблять своего Творца и угождать диаволу, от которого отреклись при Святом Крещении, как не стыдятся они пьянства и творят противное не только закону христианскому, но и простому здравому смыслу человеческому. Над ними смеются и неверующие, востанут, воистину востанут в день Суда Божия нечестивые турки и татары и обличат нас, христиан, в том, что они по одному слову своего пророка Магомета во всю свою жизнь не вкушают вина, а христиане вовсе не хотят слушать повеления Сына Божия, Иисуса Христа, Господа, Учителя и Спасителя своего, Который с любовью увещевает их быть трезвыми, говоря: «Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством… и найдет на вы внезапу день той» — день Страшного Суда Божия (Лк. 21; 34).
Вот все мы называемся христианами, то есть учениками Христовыми, скажи же мне, христианин, какой господин полюбил бы раба пьяницу или какой учитель стал бы равнодушно смотреть на пьяницу ученика? Поэтому и твой Господь и Учитель, Иисус Христос, ненавидит пьянство и чревоугодие.
Смотри же, несчастный человек, как мерзко и гнусно пьянство, подумай, что ты ведь только и отличаешься от скота тем, что получил от своего Творца разум и через то поставлен господином всей неразумной твари. Но если ты пьянством лишаешь себя разума, то сам уподобляешься скотам бессловесным.
Да пьяница даже еще хуже и неразумнее скота: известно, что никакой скот не станет пить больше того, сколько ему нужно, хотя бы ты и принуждал его к тому побоями, а пьяница пьет без всякой меры и оскверняет свои уста. Не срамное ли это дело? А между тем пьяницы обыкновенно ни во что ставят свой порок и пьянство за грех даже не почитают, у них всегда есть разные оправдания и отговорки, они и слышать не хотят о том, что едва ли есть еще такой порок, который так разорял бы дома и влек за собой великий гнев Божий, как пьянство.
Послушай, человече, как грозно вопиет об этом пророк Исайя: «горе… сикер» (крепкие напитки) гонящим, а о делах Божиих нерадящим — «вино бо сожжет я». Какое же горе? «Пленени быша… и множество бысть мертвых», то есть за пьянство Бог попустил войну и пленение, «и разшири ад душу свою и разверзе уста своя… и снидут славнии и велицыи и богати». Вот сколько бедствий постигает людей за пьянство: и мор, и голод, и война… Видишь, что пьяницы совсем неспособны делать добро: «вино пиют», о делах Господних нерадят, «и дел руку Его не помышляют» (Ис. 5; 11-12). Не о делах Божиих, а о своем чреве пекутся они. Они ни во что вменяют самые благодеяния Божии: омраченные вином, они подобны мертвецам, и даже хуже мертвецов, потому что свою жизнь называют благополучием и удовольствием.
Но что это за жизнь — быть подобным скоту? Что за удовольствие — добровольно делаться безумным? Что пьяный, что безумный — одно и то же, потому что вино отнимает у человека ум, возбуждает в нем гнев и похоть блудную. Как «печь испытывает крепость лезвия закалкою, — говорит премудрый сын Сирахов, — так вино испытывает сердца гордых — пьянством» (Сир. 31; 30). «И не упивайтесь вином, — предупреждает святой апостол Павел, — от которого бывает распутство»(Еф. 5; 18). Вот почему еще в Ветхом Завете Господь Бог заповедал священникам и всему роду их не пить вина и никакого опьяняющего напитка под страхом смерти (Лев. 10; 9).
Что еще сказать о вине? Сколько происходит от него разных тревог, ссор и драк, об этом говорит Соломон: «кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сини (багровые) очи? не пребывающим ли в вине, и не назирающим ли, где пирове бывают?» (Притч. 23; 29-30). Послушай, скольких людей загубило пьянство! Аммон, сын царя Давида, на пиру у брата своего Авессалома был напоен допьяна и убит. Пьяный Олоферн убит в своей палатке Иудифью. Но зачем искать примеров тому в Писании? Каждый день можем видеть и около себя множество подобных примеров. Пьянство — это известная сеть диавола, который постоянно ею ловит людей и во ад низвергает. Известно также, что где царит пьянство, там нельзя никакой тайны укрыть; если хочешь узнать чью-нибудь тайну, то спроси у пьяного: он не только чужие тайны тебе расскажет, но и сам на себя что угодно наговорит.
Пьяница лишает сам себя благодати Божией и вечного блаженства, навлекает на себя гнев Божий, и если не покается, то не избежать ему вечных мук, потому что через пьянство он отвращается от Бога и творит волю диавола. Ничто так не угодно диаволу, как пьянство и блуд: эти пороки — мать всякого зла, известно, что в пьяном виде люди много совершают преступлений и ради блудной страсти творятся злодеяния без числа. Пьянство не только душе вредит, но и телу причиняет многие болезни: от него происходят подагры и другие болезни в ногах, болезни головы и желудка, падучая болезнь и сухотка, повреждение ума и много других. Известно также, что больше людей гибнет от пьянства, нежели на войне. И как человеку быть здоровым, когда у него в голове, точно в котле, все перемешивается, а в желудке все киснет, бедная душа как в воде утопает?
Подумай, несчастный, что за удовольствие тебе добровольно себя мучить и природу свою насиловать? Что за наслаждение — пить и напиваться, потом спать и снова с похмелья делаться пьяным? Подумай, можешь ли ты избежать разных грехов, будучи пьян, когда и само пьянство есть смертный грех? Пьяный человек теряет и образ Божий, по которому он сотворен. Подумай, на какие грехи ты неспособен в пьяном виде? Пьяный не пойдет и в церковь Божию, а если и придет, то каждый его сторонится, потому что от него исходит смрад, а своим кривляньем он многих соблазняет и наводит на грех. На другой день он встает с головной болью и внутренним жаром и, не дождавшись пока закончится служба Божия, он принимается опять пить, не только до обедни, но иногда и до заутрени.
Помыслим, братие, о нашей немощи: если уж и в трезвом виде иногда не можем удержаться от греха, то что сказать, если через пьянство потеряем ум добровольно? Если случится трезвому человеку впасть в какой-нибудь смертный грех, то он еще может сокрушить свое сердце и принести покаяние, а пьяный никогда этого не может сделать, разве в будущей жизни, когда пробудится во тьме и в муках адских. Но тогда уже поздно будет. А сколько людей умирает от пьянства внезапной смертью! Один утонул, другой упал и расшибся, а тот умер прямо от вина.
Убоимся же, братие, этого грозного Божия наказания! Не будем хуже несмысленных скотов! Скот знает меру и время, когда пить и есть, а ты не хочешь знать ни того, ни другого! Устыдись — не говорю уже людей, а скота несмысленного: видишь, и скот воздержнее тебя! А если видишь в себе этот порок, то моли Господа Бога, чтобы Он даровал тебе опомниться, и познать меру в пище и питии, чтобы ты полюбил пост и строгость христианской жизни, чтобы, распиная плоть свою с ее страстями и похотями, угодить Господу Богу и с Ним царствовать во веки. Аминь.
(Составлено в конце XVII столетия архимандритом Гавриилом)
619. О том, как изобретательны пьяницы
Чего-чего не придумает несчастный пьяница, чтобы только лишний раз выпить, лишний раз удовлетворить своей страсти? Пьет он и в будни, пьет и в праздник, пьет с горя, пьет и с радости; только и думает он о том, как бы и где бы выпить? К кому бы пойти, или, если есть на что угостить, то кого бы к себе пригласить?.. Жаль смотреть на такого человека, так и видно, что бес пьянственный овладел его бедной душой и водит его, куда хочет… Но что сказать, если тот же бес овладеет не одним каким-нибудь человеком, а целым обществом, если целое общество будет придираться к каждому случаю, чтобы только выпить на мирской ли, или просто на чужой счет? К несчастью, у нас на Руси и это нередко бывает. Стоит повнимательнее присмотреться к нашим деревенским порядкам, и скорбно — скорбно станет на душе! При каких только случаях не бывает там пьянства! Ни в хозяйстве, ни в соседстве, ни в обществе почти никакое дело не обходится без вина. — Вот бедняк или горемычная вдова с сиротами просит земли понарезать. Пошли, нарезали, но всенепременно требуют водки с просителя!.. И пошла выпивка, разгул, потеря времени, упущение по хозяйству… И еще говорят в свое оправдание: «Нельзя, следует попотчевать мир…» А того и знать не хотят, что на эту попойку пойдут у бедного соседа или соседки, сироты-вдовы, может быть, последние, горевые, потом и слезами добытые гроши! Если уж людей не стыдится этот, величающий себя «православным», мир, то хотя бы Бога-то побоялся он: ведь Бог-то все видит, Он видит, как этот мир сироту или бедняка обидит…
Вот пошли сенокос или лес делить. Разделили по полосе; остается еще немножко — так, что на всех нечего делить, неудобно. Куда бы этот остаток девать? «Отдать кому-нибудь за водку и погулять сообща», решают любители водки. И не находится благоразумного человека, который пристыдил бы этих любителей, показал бы, как они нехорошо, недобросовестно поступают; — напротив, все охотно соглашаются на их предложение и вот пошла пирушка! А почему бы не решить в подобном случае: отдать этот остаток на пользу бедных, или в пользу своего родного сельского храма, или на школу приходскую, словом: на какое-нибудь доброе дело? Так нет: этого и на ум не придет никому, а если бы и пришло, то осмеют только такого доброго человека, назовут святошей, и все же настоят на своем: непременно этот остаток пропьют! — Любители водки так и высматривают случай: как бы с кого на водку и на попойку мирскую затребовать. Постановляют мирские приговоры, для всех обязательные, хотя и не всегда справедливые, в роде того, например, чтобы не работать в какую-то Ильинскую пятницу, которой ни в каком уставе церковном не найдешь, — и тот, кто осмелится нарушить мирской приговор, должен поставить «миру» водки ведро… И «мир» пьет за здоровье такого нарушителя «мирского приговора», и воображает, будто он дело Богу угодное делает: «Как же де не наказать человека, который работал в такой великий праздник?» Что это как не кощунство какое-то? Ужели поработать в такой день, которого сама святая Церковь не считает праздником, грешно, а пить водку, да еще чужую — дело доброе?.. О лукавство человеческое!.. Хотя бы спросили отца своего духовного: так ли они рассуждают? Не погрешают ли? Но им и на ум этого не придет спросить: а вот упустить случай к даровой выпивке — этого они никогда не упустят!.. Побранились два соседа, не поделили чего-нибудь между собой. Идут они на сход мирской, жалуются, просят рассудить их по правде, по совести. И судит их «мир православный», но как? Кто больше посулил ему водки, тот и прав. Да и с того, кого признают виновным, тоже требуют водки… И вот, на примирении двух враждующих начинается попойка, которая иногда кончается новой ссорой, новой враждой самих опьяневших примирителей… На что это похоже? У татар некрещенных, у жидов, у язычников этого не бывает, а у нас, к несчастью, это не редкость, — это у православных-то Христиан! Вот до какого позора мы дожили: правду стали менять на водку…
Но бывает у нас и еще хуже. Вот например крестьянин — один работник в доме, семья большая, дела у него дома, что называется — по горло, нужда одолела, — а его с намерением выбирают в какую-нибудь должность, например в сотские или десятские, в какие-нибудь рассыльные; хорошо знают, что он — смиренный небойкий человек, что он не в состоянии будет отговориться, но и принять должность для него значит совсем разориться, остается одно: надобно выставить «миру православному» полведра, а не то — и целое ведро водки… И идет бедняга в корчемницу, несет туда иной раз последний мешок хлеба, чтобы угостить своих безжалостных односельчан-избирателей… Если уж так с людьми бедными поступают, то станут ли жалеть того, кто побогаче? Нарочито выбирают состоятельного человека на должность, для него неподходящую и нежелательную, чтобы только выжать от него лишнее ведро водки. И когда тот просит освободить его, то так прямо и объявляют: «Попотчуешь, так, пожалуй, и отменим тебя!» А тот, кому хочется получить более видную и выгодную должность, например, сельского старосты или даже волостного старшины, тот и сам потихоньку, чрез своих благоприятелей, особенно чрез общественных крикунов и заправителей, заявляет, что он не прочь угостить мир и поставить вот столько-то водки, если его выберут. И такого охотно выбирают на желанную должность! Того ли ожидал от своих подданных покойный Царь-мученик, Александр Николаевич, когда даровал им свободу и право управлять собой? О, конечно, ему, Царю-Освободителю, и на ум не приходило, что не совесть и правда Божия, а пагубная водка будет решать в деревне дела общественные, что освобожденные им крестьяне забудут, что они Христиане, и станут пропивать свое собственное счастье, будут менять на водку свою честь и совесть, за водку будут выбирать себе в сельские старосты и другие почетные должности не того, кто отличается умом и правдивостью, честностью и усердием, житейской опрятностью и христианским характером, а того, кто ищет должности лишь для своей же выгоды, который их же, своих избирателей, станет потом обманывать, притеснять, а нередко пожалуй и вовсе обирать, их же общественные гроши растрачивать… О водка, водка! Сколько зла творится из-за тебя на Руси-матушке! Сколько добра гибнет по твоей милости! Ведь добро-то так сродно, так любо и мило русскому сердцу православному! Ведь никто на свете не умеет так добра творить, так широко, такой щедрой рукой его рассыпать, как православный русский человек! И как много-много мешает этому добру эта водка злосчастная! Она встречает младенца у самой его колыбели: лишь только окрестили малютку, как уже начинается пир на радостях и нередко колыбель новокрещенного дитяти, охраняемая светлыми крылами Ангела Хранителя, уже оглашается пьяными песнями и сквернословием пирующих на его крестинах, и горько плачет Ангел Божий у колыбели младенца, взирая на сие великое безчиние!.. Водкой же ныне провожают и в могилу: бывало еще так недавно, каких-нибудь полсотни лет тому назад, грехом считали православные русские люди ставить водку на поминальных обедах, говорили: «Вино веселит человека, а теперь не до веселья, когда человек умер», — а теперь ни одни поминки не обходятся без водки, и как бывает горько видеть, что эти поминки обращаются в тризну языческую, и родные покойника, если сами не пьют, то вместо утешения в тяжкой скорби своей вынуждены бывают выносить грубости и неприятности от гостей своих, которые собрались под добрым предлогом — разделить скорбь их, а на деле — только бы выпить и напиться!.. Но кто же виноват? Конечно те, кто ставит водку на поминальную трапезу. Каждый сам хозяин в своем доме: не угощай, скажи, что совесть твоя не позволяет этого делать, вот к тебе и не пойдут такие гости, которые идут не погоревать с тобой, а только страсти своей пьянственной удовлетворить. Не велика беда, если даже и обранят тебя за такую «новость», на всех ведь не угодишь, а добрые люди, нет в том сомнения, только похвалят тебя, мало того: может быть, и сами возьмут с тебя добрый пример. Да и на одних ли поминках хорошо обходиться без вина? Сколько в году разных праздников, сколько на них выпивается водки! Сочти, умный человек: во что тебе обходятся все эти праздники? А много ли получаешь ты пользы от того, что каждый праздник расходуешься на водку? Уж конечно — никакой пользы нет, а вреда несомненно много-много. Есть праздники особые, которые установлены в некоторых селениях по особым случаям: в благодарность Господу Богу за избавление от мора, от язвы, от пожара, от скотского падежа. В такие дни берут святые иконы из сельской церкви, приглашают священника с причтом служить молебен на полях и в домах своих, а потом… потом начинают пировать и пьянствовать… Ужели и это Богу приятная жертва? Не обманывайте сами себя, все вы, таковые богомольцы: Бог не только не услышит ваших благодарственных молений, но и прогневается еще за таковое поругание молитвы, когда вы ее мешаете с пьянством!.. Но довольно. Может быть, жестоко покажется иным слово мое против гибельного порока пьянственного: что делать? Из наболевшей души вылилось оно… Разве не больно смотреть, как широким потоком разливается пьянство по Руси-матушке? Разве не горестно видеть, как оно еще даже ищет себе якобы законных оправданий каких-то, чтобы все шире, все беспрепятственнее разливаться по лицу бедной родной земли? О, да вразумит Господь всех пьющих и непьющих, как положить конец этому злу великому, как прекратить пьянство — окаянство на святой Руси!
776. Слово о пьянстве из «Статира»
Еще слово о пьянстве, еще поучение доброго пастыря об этом ужасном змие — губителе народа Русского… На этот раз предлагаем поучение из старинной рукописи «Статир», в которой собраны поучения сельского священника, жившего лет двести назад, где-то в глуши, в Пермской губернии… Не сохранилось даже имя этого проповедника, но вот послушайте, как сильно слово этого смиренного служителя Церкви Божией.
Чем отличается пьяный от бесноватого? Если кем, по Божию попущению, овладеет диавол, то такой валяется по земле, источает из себя пену, скрежещет зубами и цепенеет. Но святитель Златоуст говорит, что бес не только не препятствует такому человеку получить Царство Небесное, а еще и помогает ему в этом, потому что бесноватый здесь, на земле, терпит муку, чтобы чистым отойти к Небесному Владыке. А пьяница не те же ли мучения терпит, что и бесноватый, только без пользы для себя? Какого бесстыдства не делает бес через пьяницу? Упившись, он скрежещет зубами, терзает члены тела своего, выворачивает свои глаза и ничего не видит; как пес бесстыдничает, чуждается своего жилища, валяется по земле; пена течет у него изо рта, как у бешеной собаки, страшное зловоние исходит из гортани его, так что трезвому и минуты невозможно пробыть близ него. И что сказать еще? Как исчислю все зло, происходящее от пьянства? Как опишу это диавольское неистовство, человеческое душегубительство, бесовскую радость? Из человека свинью делает пьянство, и даже хуже свиньи. Это животное не так любит ходить по лугу и питаться разными плодами, как валяться в тине и обжираться нечистотами. Так и пьяница никак не хочет обращаться с хорошими людьми, разделять с ними трапезу, по обычаю христианскому; он любит проводить время в корчемницах, в обществе с гнуснейшими тварями; здесь ест и пьет и в тине греховной валяется; не мила ему и законная, добрая его жена; он променяет ее на бесстыдных и грязных женщин. Разве такой не хуже свиньи, не окаяннее бесноватого? Беснующийся возбуждает во всех жалость, а пьяница — отвращение. Свинья по природе любит всякую грязь; беснующийся страдает не по своей воле, а по Божию попущению; а пьяница добровольно предается такому безобразию и неистовству. Все члены — и глаза, и уши, и ноздри свои — все сделал он вместилищем смрада и мокрот зловонных. А если бы еще можно было заглянуть внутрь на душу пьяницы! Она, бедная, скорчилась и оцепенела, как бы от жестокой вьюги и мороза. Ох, увы мне! Ох, горе, горе! Стыжусь и говорить более о том, что делает пьянство, какое зло производит; срам и беседовать об этом здесь, в собрании церковном. Не об этих мерзостях надлежало бы здесь вести речь с вами. Нынче я, недостойный, причастился святых Христовых Таин; язык мой омочен пречистой Кровью. Надлежало бы поэтому беседовать мне о преславных благодеяниях Создателя моего и, по мере сил своих и достоинства, воссылать глаголы благохваления Спасителю моему и Богу. А мы, все это оставив, обратились к брани на пьяниц. Что же делать? Вижу, что зло пьянства возрастает и по всему христианскому миру властительски распространяется. Сколько есть на свете лютых зверей и гадов, в водах и на земле; но всех их хуже пьяница! Те сверх меры не принимают пищи, не теряют природного смысла, не беснуются и до смерти не напиваются. А пьяница не знает ни в чем меры, ум теряет, а часто пьяный и умирает. Говорит же святитель Златоуст: «Во сколько лучше пьяницы осел, приличнее пес, умнее медведь! Все животные разумнее пьяницы. Когда им хочется пить и есть, то не превышают меры потребности, хотя бы их принуждали к тому силой. А пьяница всегда пресыщается и меры не знает. Каждый день он нагружает чрево свое, как ладью, которую готовит к потоплению, и дотоле не знает сытости, пока пьянство, как буря, не опрокинет его окаянного тела, потопляемого винными мокротами, как бы волнами морскими. А царственная душа едва находит место в теле пьяницы; угнетенная скитается она в нем, а часто и исходит из него, гонимая зловонием». О, какой срам и поругание для человека! Какая радость бесам! Не так много удовольствия доставляют им бесноватые, как пьяницы. Идет пьяница — прямого пути не знает, ногами о камни запинается, день ночью называет, глаза у него открыты, а под ногами ничего не видит. Что еще больше сказать мне вам? Сами знаете, что нет ничего срамнее пьяницы; слуги над ним смеются, враги надругаются, друзья унижают его, умные люди жалеют; окаянен он пред Богом, тысячу раз виноват перед людьми; в нем унижено человеческое достоинство, он скорее зверь, а не человек. Пророк Иеремия уподобил его льву и медведю, — и справедливо. Наконец, не я, а премудрый Соломон так обличает пьяницу: кому горе; кому молва; кому судове; кому горести и свары? Кому сини (багровые) очи? Не пребывающым ли в вине?Не пьянице ли?.. (Притч. 23; 29).
Есть у нас слово и для женщин. Если вы умственно представите себе пьяную женщину, то можете ли вообразить себе что-нибудь более отвратительное и безобразное? Нет, ничто не сравнится с бесстыдством женщины, упившейся вином. Чем слабее сосуд, тем удобнее он разбивается. Когда женщина обезумеет от вина, то лицо ее темнеет, багровеет, покрывается пятнами; тихий взор ее тускнеет, как бы закрывается облаком. Если она благородная, то служанки смеются над ней, перед глазами слуг своих она унижается и срамится. А как мерзка женщина, проснувшаяся с похмелья! Из уст ее исходит зловоние от перегоревшего в ней вина, от полусгнившей, через меру съеденной пищи; она с трудом приподнимается; часто зевает; взор ее мутный и безсмысленный. Все ей ни по чем; плачущие дети не обращают на себя ее внимания… Но довольно об этих несчастных тварях. Напротив, какой похвалы достойна женщина целомудренная и воздержная! Счастлив и муж такой жены! Сохраняя душевное благообразие, он сияет и наружностью; не от телесной красоты это происходит, но от чистоты душевной. Если умный человек встретит и красивую женщину, но глупую, — то он только посмеется над ней, а скромной и разумной кто не подивится?
Скажу нечто и девицам. Если которая-нибудь из них будет раздражительна, болтлива, вздорлива, сластолюбива, расточительна, то такая сама сделает себя самой злообразной и отвратительной. А которая будет скромна, стыдлива, в словах осторожна, если возлюбит пост и будет усердна к молитве, то через это приобретает сугубую красоту, великое благообразие, взор миловидный, лицо привлекательное. Видите, возлюбленные, какая польза от воздержания!
Итак, умоляю вас, братие, возненавидим душегубительное пьянство, убежим от него, как от злейшего врага, как причины всякого безобразия. А вместо этого возлюбим воздержание — матерь добродетелей. Воздержанием прогоним от себя злого духа, который вводит людей в ров погибели. Постящийся легок, как бы крылат; если же и прилежен к молитве, то у него двойные крылья; он легче ветра; он преклоняет Бога на милость; он страшен для злых духов, — сильнее огня, выше земли; нет ничего могущественнее человека, всегда молящегося.
Слышу от некоторых: «Зачем же вино? Пусть не будет его, тогда не будет и пьянства». О безумие! О неистовство! Сами же безобразничаем, а виним Божий дар. Такие порицатели подобны отцу бесноватого отрока: тот клеветал перед Господом на луну, а они на вино. Пойми ты, неразумный человек, что не от вина все зло, а от твоего невоздержания; не роняй слов из пьяной головы и не хули дарования Божия. Если ты скажешь: не было бы вина — не было бы и пьянства, то я тебе отвечу: не было бы железа — не было бы ножа у человекоубийцы; не нужна ночь, чтобы не было воров; не нужен день, чтобы не было сплетников; не нужно женщин, чтобы не было прелюбодейства. Таким образом и все окажется не нужным; да и сам-то ты нужен ли кому-нибудь?.. Нет, братие, будем обвинять не вино, а — пьянство. Вино дано нам для веселия, а не для безобразия, чтобы возбуждать в нас скромный смех, а не для того, чтобы нас самих делать предметом смеха, — для здоровья, а не для болезни, для поправления немощи телесной, а не для разрушения крепости духовной.
Примите, возлюбленные от меня это малое наставление. Если вы исполните его, то Преблагий Бог, Милосердый Владыка, Господь наш Иисус Христос, источник неисчерпаемой благости, сокровище неизреченных дарований, подаст нам здесь, на земле, мир и здравие, земли плодоносие, дожди благорастворенные с яркой теплотой солнечной. И после этого жития временного сподобит Он нас Царствия Своего Небесного и веселия неизреченного, — там, где Он Сам царствует вместе с Богом Отцом, и Духом Святым, от всех ликов Ангельских прославляемый и от всех святых покланяемый в бесконечные веки. Аминь.
728. Доброе слово жене, у которой муж пьяница
Жалуешься ты, раба Божия, на мужа своего, скорбишь на горькую долю свою. Да и как не скорбеть тебе, как не печалиться? Редкий день не бывает пьян твой несчастный муж; редкий день не слышишь ты брани от него, а иногда и побои терпеть тебе приходится… Пьяный человек то же, что безумный: на него трудно угодить, ко всему он придирается… Как тут жене не скорбеть, как не плакаться?
И поплачь, поскорби, многоскорбная раба Божия; поплачь, когда горе тяжким камнем сдавит бедное сердце твое, когда не в силах будешь спокойно переносить все обиды и невзгоды от мужа-пьяницы. Да, поплачь, поскорби, но роптать — не моги, на долю свою горькую не жалуйся. Поможешь ли ты горю своему словом ропота и жалобы? Успокоишь ли ты сердце свое измученное, если каждому встречному будешь на мужа-пьяницу жаловаться? Такими жалобами ты еще больше растравишь свои раны сердечные. А между тем — разве счастлив в своем пьянстве беспробудном твой несчастный муж? Разве он не страдает душой, не терзается в совести? Разве не выносит он болезненных мук в самом теле своем, водкой отравленном? Кто знает? Может быть, его бедная душа мучится больше твоей: у тебя хоть совесть спокойна, а он… он раб страсти своей, он сам с собой не сладит, бес пьянственный его мучит: как же не пожалеть его? И кто ж его так пожалеет, кто будет для него Ангелом хранителем, если не ты, его законная, Богом данная ему помощница? И кто к мужу ближе жены? Оставит, сказано, «человек отца (своего) и матерь и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину» (Мф. 19; 4). Это Сам Христос Спаситель наш сказал. Как ни противен тебе пьяный муж, а все же — он одна с тобой плоть: Сам Бог сочетал вас, он — глава твоя, а когда у тебя голова болит, разве ты снимешь ее с плеч?
Есть в старинных книгах такая притча: когда Христос ходил еще по земле со Своими апостолами, пришли они в одно селение и попросили у богатого, но жестокого старика напиться воды. «Проходите дальше», — отвечал им безжалостный богач. Вышли они из негостеприимного того селения, проходят полем. На ниве работает девушка. Попросили у нее напиться, она поспешно взяла свой кувшин и радушно напоила их. И спросили Господа апостолы: «Ты все ведаешь, Господи, скажи нам, что будет с этой доброй девушкой?» — И отвечал им Господь: «Она выйдет замуж за того безжалостного старика». — «Где же правда Твоя, милосердый Господи?» — в изумлении воскликнули Апостолы. — «Правда Моя в том, — отвечал им Господь, — что эта девица спасет своего мужа и тем заслужит себе венец».
Чему учит это притчевое сказание? Да тому же, чему учит и святой апостол Павел, когда говорит: «Что бо веси, жено, аще мужа спасеши?» (1Кор. 7; 16). Почему ты знаешь, жена, может быть ты спасешь своего мужа? Может быть, потому-то Бог и устроил так, чтобы ты вышла именно за этого несчастного, страстью пьянственной одержимого человека, дабы через тебя устроилось спасение и его бедной души? А если так, то подумай, какое великое счастье тебе Богом назначено: быть орудием Божиим в деле спасения близкого тебе человека! Что ж? Ужели можно после этого роптать на твою долю горькую? Употреби же всю силу любви твоей, чтобы спасти душу несчастного мужа! Любовь жены — сила великая: твое сердце создано для любви, ты и жить должна не умом, а сердцем, не мыслью, а любовью… И любовь же научит тебя, что делать, чтобы бедного мужа спасти. Любовь подскажет тебе, как удержать любимого человека, когда его потянет в корчемницу, как утешить его, когда злодейка-тоска, эта неизбежная спутница пьяниц, сдавит его бедное сердце. Вот настает праздник Господень: уговори, добрая жена, своего слабого мужа вместо кабака пойти с тобой в церковь Божию, пойди с ним к батюшке-священнику, попроси его почитать тебе что-нибудь из книг Божественных; навестите вместе своих добрых родных, у которых — ты знаешь — не будет угощения водкой… Смотришь — и прошел день праздничный, а назавтра надо работать уже, а не пьянствовать. Не хочет он слушать тебя? Бранится? И тогда не унывай. Вот тогда-то наипаче и прибегай к Богу, припадай к Царице Небесной, нашей теплой и всесильной пред Богом Заступнице. О, как сильна Ее молитва ко Господу за таких, как ты, страдалиц неповинных! В утешение тебе повторю рассказ такой же, как ты, жены-мученицы, о том, как ей помогла Царица Небесная.
«Много горя я видела, много слез пролила смолоду, когда муж мой вел нетрезвую жизнь. Что, бывало, заработает, то там же, в соседней деревне, и пропьет в кабаке. Раз, поздней осенью, наступили большие холода, трое деток моих лежали в оспе при смерти. Настал праздник Казанской иконы Божией Матери; рано утром приходит к нам в дом соседка и рассказывает, что муж мой опять запил, всю одежу с себя пропил, в одной рубашке остался. С горя я упала на лавку и зарыдала с отчаяньем в сердце. Испугалась моя соседка, принялась меня уговаривать. «Сегодня, — говорит, — праздник Царицы Небесной, грешно плакать так; пойдем-ка со мной в церковь Божию, помолимся — авось тебе полегче будет. А за детками свекровь пока походит». Не знала я, куда и деться от своего горя лютого; встала и пошла в церковь. Когда мы пришли туда, там пели очень умилительно: Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего… Слезы рекой полились у меня, я упала на колени, и плакала, и молилась, а сердце будто на части разрывалось. Никого не видела я вокруг себя; слышу только: «Что это она так плачет? Или умерли у ней отец с матерью?» — «Нет, — говорят другие, — у ней давно нет ни отца, ни матери; житье ее очень плохое: муж ее…» Тут я еще горше заплакала, еще горячее стала молиться: «Матушка, Заступница Ты моя! Как же мне жить?.. Не уйду от Тебя, заступись, вступись за меня, сироту горькую!» И вступилась же Царица Небесная, услышала мою горькую молитву. И сейчас не забуду: прихожу домой и глазам моим не верю: муж мой дома и непьяный… У меня невольно сорвалось: «Что ж это, Господи? Ужели ты вытрезвляешься?» — «Да», — говорит, а сам смотрит так боязливо. И рассказал он, как пошел утром прямо с постели в кабак, к самой двери уже подошел, за скобку взялся, вдруг точно кто крикнул на него: «Воротись, ступай домой!» И сам он не помнит, чего испугался, и бросился бежать домой. Тут и я рассказала ему, как молилась Царице Небесной, и поняли мы со страхом и радостью, что это — Она, Матушка, Заступница наша — сжалилась над нами и вернула мужа моего с пути погибельного. И с этого дня он хоть бы каплю какую взял в рот по сие время, а уж этому больше двадцати пяти лет будет. С тех пор и служим мы каждый год 22 октября молебен Царице Небесной, и икону Казанскую тогда же выменяли. Сам муж и ездил за ней в Москву. И вот еще удивительное дело: когда ждали мы его с иконой, сижу это я вечером, огонь горит, вдруг дочка моя маленькая глядит на меня и спрашивает: «Мама, приехал тятя?» — «Нет, — говорю, — не приезжал еще». — «Как же не приезжал? — говорит она. — Я его сейчас вот тут видела в белой-пребелой рубашке. А икона новая на лавочке стояла: где же она?» Мне даже страшно стало; я принялась уверять девочку, что это ей приснилось. «Нет, — говорит, — я не спала, а все глядела и на тебя, и на тятю, и на икону». Вскоре и в самом деле приехал муж с иконой. И возрадовались же мы все, что привел Господь получить нам такое счастье в своем доме».
Так закончила свой рассказ простая женщина, счастливая тем, что ей помогла Царица Небесная вразумить и избавить от страсти пьянственной своего мужа (Таврические Епархиальные Ведомости, 1893).
Молись и ты за своего мужа нечастного; проси неотступно Царицу Небесную; проси святых Божиих, особенно мученика Вонифатия, который сам искушен был страстями плотской и пьянственной, и потому может и искушаемым помогать… Вынимай просфору за здравие мужа твоего, предлагай ему вкушать от этой просфоры когда натощак потянет его к водке, чтобы опохмелиться. Проси молитв о нем у служителей Церкви Божией и верь: Господь услышит твои вопли сердечные, призрят на молитву твою Царица Небесная и святые Божии. Вспомни, как в притче Христовой неотступно просила вдовица неправедного судью, и он послушал ее наконец. Бог ли не услышит тебя, когда будешь взывать к Нему в скорби своей день и ночь? Ей, услышит; услышит и Царица Небесная твои горькие жалобы на врага, который поработил мужа твоего страсти греховной-погибельной, и узришь ты отраду, и отрезвится муж твой, и станет — Бог даст — другим, добрым, трезвым, хорошим человеком. Да будет так!..
581. Отголоски древнерусской проповеди против пьянства
Были ли на Руси такие блаженные времена, когда не знали бы никакого одуряющего пития, когда не слыхали бы, что такое вино, что такое пьянство? Увы, кажется, что нет! Ведь еще великий князь Владимир, наше Красное Солнышко, заметил, что русскому человеку трудно отказаться от вина, что «Руси есть веселие пити». И как бы хорошо было, если бы русский человек пил только для «веселья»: выпил бы одну-две чашицы, одну — во здравие, другую —для веселья, и только. Но нет: ему, на великое горе его, не веселье нравится, а безумное опьянение, он пьет и упивается, пока скоту не уподобится.
И вот от самых древних времен, с первых дней христианства на Руси уже раздается грозная проповедь пастырей Церкви и святых подвижников против пьянства. Послушаем, как наши древние проповедники обличали пьянство в своих простых, но сильных и близких к жизни поучениях.
Так, преподобный Феодосии Печерский больше трех чашиц не позволяет пить: «а и сами, говорит он, в писании (в житиях святых) пытайте, како ти Богородица к святому Василию рекла: аще Мя заступницу в бедах иметь хочешь, друг Ми любимый будешь: пития многа отвергнися и не молитвуй пиян — не будеши услышан, но и паче разгневиши Бога». Далее преподобный Феодосии, изобразив пьяного, который не может держаться на ногах и ползает на коленах, делаясь для всех посмешищем, говорит: «Иереи сотворят молитву над бесноватым и проженут беса, а над пьяным аще бы со всея земли сошлися попове и творили молитвы, того не «смогут прогнати самовольного беса запойства злаго».
В поучении о том, как жить христианам, говорится: «Когда человек поднимает что-нибудь через силу, то сам себе вредит: вот так же вредит и лишняя пища и питье: телу приносит немощь, а душе пагубу. Избегайте пьянства. Апостол Павел говорит: «не упивайтеся вином»; много зла во многом питии. Ради смрада пьянственного отступает от человека его Ангел Хранитель, а бес приходит и сеет в сердце всякую злобу; оттого и происходят ссоры, гнев и брань. В пьяном виде открываются все тайны, и многое питие мало дает смысла. Берегитесь вы, которые любите выпить: как бы вам не погибнуть, а по смерти не попасть в муку вечную».
В одном древнем слове о праздновании дня Воскресного говорится: «Питие на веселие дано, а не на пьянство; а мы, когда начнём пить, то и в церковь уже нейдем, и рады бываем захлебнуться вином. Но что отвратительнее пьяного? Он сидит как безумный, не зная что делает. Если уже и тело наше так страдает от многого пития, то коль паче губим мы душу! Слышите, что говорит Писание? «Кому свары? Кому сини очи? Кому сокрушение вотще? Не пребывающим ли в вине и назирающим, где пирове бывают?» О братья! Зачем мы так губим свои души, живя по-скотски? Иной несчастный всю ночь проводит без сна, пьет, пляшет и творит много всякого зла. Он потерял свой ум, сам не знает, что творит, не знает, что и говорит. Сколько наговорит постыдного — и не стыдится, пристает к чужим женам и говорит много такого, чего никак бы не стал говорить трезвый. Это ли не заслуживает горьких слез? Ах, какое это отвратительное зло — напиваться до беспамятства! Братья мои! Убойтесь муки вечной, перестаньте пьянствовать! Ведь если кто умрет в таком виде, пьяный, то осужден будет с идолопоклонниками в огонь неугасимый».
Так убеждает неизвестный проповедник своих слушателей. А вот выписка из слова, приписываемого в старых наших рукописях святому Иоанну Златоусту: «Приидите, братья-христолюбцы и отцы; пока мы еще живем на этом свете, оставим худые свои привычки; кощунство, игры, ночные попойки. Многим злым и скверным делам научает нас диавол в пьянстве, а наипаче в ночных попойках. В такое-то время бесы особенно возбуждают в нас похоть блудную. Ведь пьяный, потерявший ум, подобен бывает бесноватому: как тот сам не знает, что говорит, не знает, что делает, только кричит без ума, скривляет глаза, лает, как пес, срамословит, бесстыдно обнажается и знать не хочет родителей, так и пьяница. Разница только в том, что первого мучит бес Божиим попущением, а последний сам себя отдает бесу, беснуется по своей собственной воле. Поэтому справедливо божественные книги говорят, что пьяный хуже бесноватого. Враги наши бесы, когда мы теряем ум в пьяном виде, смело приближаются к нам, как к своим пленникам, и одного поучают к ссоре, в другом разжигают блудную страсть, а иного доводят до драки. Итак, умоляю вас, братья: берегитесь пить вино, чтобы ума не погубить и не впасть в руки врагов наших. Ведь и мертвец подивился бы такому чуду, если бы пьяный сохранил себя от греха. Пейте вино со страхом Божиим, умеренно, и стерегите час молитвы. Молитесь Богу вечером, утром и в полдень. Умоляю вас, братья, всячески берегитесь пьянства и всякого бесчинства».
Святой Златоуст говорит: «Кто весь день проводит в пьянстве и в объедении, тот находится в рабстве у диавола. Если ты молод, то избегай вина, как змея. Если и в гостях придется тебе быть и если даже станут там угощать тебя с заклятием и с поклонами, не обращай никакого внимания на эти заклятия и поклоны. Сатана часто поучает, чтобы принуждали юных пить вино, он хорошо знает, что вино нас отводит от Бога. Разве не знаешь ты, сколько зла происходит от объедения и пьянства? От него и бесчинный смех, и слова непотребные. Или не знаешь, что пьянство есть отец уныния и радость для диавола?»
Вот еще несколько выписок из одной древней рукописи: «Пьянство многих загубило, многие души от тела разлучило. Многих лишило оно святого покаяния, отлучило от Святого Причастия. Сколько от него погибло людей внезапной смертью, сколько лишилось Христианского погребения! Оно препятствует размышлять о полезном, гонит прочь всякую мысль о духовном. Оно отгоняет из сердца страх Божий и помрачает разум в человеке. Оно изгоняет святое смирение из души и скромное молчание обращает в велеречие. Оно надмевает гордостью и обнаруживает тайну, дотоле хранимую. Оно лишает богатства и поселяет в дом убожество. Оно снимает с человека последнюю его одежду и облекает в рубище. Оно делает тело его дряхлым, лицо опухшим; помрачает его ум излишней склонностью ко сну. Оно препятствует идти в храм Божий и широко растворяет двери в корчемницу. Оно не дает человеку читать полезные книги, а располагает его к празднословию и кощунству. Оно возбраняет хранить пост и творить поклоны, зато учит плясать и делать все, угодное диаволу. Оно уничтожает бодрость духа и умножает леность, слабость и уныние. Пьяница, если и рано встанет, идет мимо церкви Божией и спешит в кабак, чтобы там пропить с себя последнюю рубашку. Из уст его исходит зловоние, а руки — он и сам не знает, когда их умывал. Водку он пьет с такой жадностью, что едва не проглотит саму чарку. Он готов есть и соленое, и кислое даже из сосуда нечистого. В кабаке — вся его радость, все его утешение.
Через меру вино пить — значит себя губить. Мудрый меру эту знает: он выпьет одну чашицу, ей себя подкрепит и затем больше пить себе не позволяет. А безумный пьет без меры и через то наживает себе всякие болезни. Мудрый встает рано и в церковь Божию спешит, а безумный встает поздно и скорее спешит заглянуть в сткляницу: не осталось ли там вина? У мудрого и жена, и дети живут безбедно и занимаются рукодельем, а у безумного они умирают с голоду. Мудрый пропитывает себя с избытком и даже откладывает в запас; а безумный и последнее пропивает, и заставляет жену и детей работать сверх сил. Мудрого каждый уважает и, когда он идет мимо, все ему кланяются; а безумного все зовут пьяницей, все стараются отогнать его от себя подальше. Его и в дом к себе боятся впустить, от ворот гонят прочь, смотреть на него не хотят, все над ним смеются. Само имя его становится бранным, никто ни в чем ему не верит и в долг не дает. Никто его и ночевать к себе не пускает, и он валяется в грязи. Жалким образом он кончает свою жалкую жизнь, и память его погибает с шумом».
Эти поучительные строки писаны лет пятьсот-восемьсот тому назад, но как они идут к нашему времени! Видно, ужасный порок пьянства искони был распространен на Руси, и не было времени, когда не было бы у нас пьяниц несчастных. Но в древние времена все же не слыхивали о пьяницах женщинах, о пьяницах детях. А теперь и это стало не редкость. Малютка в пять-шесть лет уже знает вкус в водке, в семь-восемь лет уже напивается допьяна: слыханное ли дело такое уродство в древние времена? А в наше время отцы — сами отцы родные! — учат малюток пить водку: кто бы поверил этому в старину? Кто не назвал бы такого отца безумцем, развратителем собственного детища? А теперь и это стало возможно! Господи, Господи, до чего мы дожили! Что же еще дальше-то будет? И подумать страшно, читатели мои…
70. Древнерусские поучения против пьянства
1.
Святые Отцы, по повелению Господню, уставили святые и честные праздники Господни и заповедали праздновать оные духовно, а не телесно, не для того, чтобы чреву угождать пьянством, но чтобы молиться Господу о своих согрешениях, кормить вместе с собой немощных, в приличное время питая тело земной пищей, а душу — духовной. Посему на большие праздники пиров не давайте, а пьянства убегайте; можно немного выпить, но чтобы при сем соблюсти душу от греха и особенно беречь часы службы Божией, чтобы молиться Богу с трезвым умом, а не пьяным, как и апостол Петр говорит: «…трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол яко лев рыкая ходит» (1 Пет. 5; 8), ища пьяных, чтобы их поглотить. О горе нам, братие! Как нам, пьяным, уберечь себя от диавола, если будем лежать, точно мертвые, убежавшие от Бога ради пьянства, удаленные от Духа Святаго ради смрада пьяного, не имущие Слова Божия во устах своих ради пьяной гнилости; как убежать диавола, когда и Ангел-хранитель в то время удаляется от человека и плачет, а бес, смотря на пьяницу, радуется? И приносят бесы к сатане жертву пьянства от пьяниц, веселится сатана и говорит: «Никогда я столько не радуюсь жертвоприношениям неверных язычников, сколько радуюсь пьянству христиан, ибо пьяницы все мои дела готовы выполнить, и за то пьяницы и запойцы из христиан мне милее некрещеных идолопоклонников, потому что трезвых людей Бог хранит, а пьяниц ненавидит и гнушается ими, — один только я радуюсь за них: ведь они — мои, а трезвые — Божии». И говорит сатана бесам, его подчиненным: «Идите, приучайте христиан к пьянству и всякому делу моего хотения». А Ангелы Божии поведали о том с великой печалью Отцам святым, дабы они отклоняли христиан от пьянства, и святые Отцы написали в своих книгах сие чистое и благочестное учение, учение верное и святое, и передали его христианам, дабы они жили по их учению и удостаивались жизни вечной; и кто слушает сие учение святоотеческое и живет трезво, творя дела, Богу угодные, будет жителем Царства Небесного, будет наслаждаться благ вечных, а кто не слушает, тот будет осужден вместе с диаволом в муку вечную. Зная о сем, потщимся, братие, в трезвом, а не в пьяном уме работать Богу и хранить Его неложные заповеди, и поживем в них день и нощь, прославляя Пресвятую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа ныне и всегда и во веки веков. Аминь.
(Из рукописи «Золотая цепь»)
2.
Братие! Знаете ли, как пьянство ненавистно Богу? Ведь Сам Господь сказал через Своего Апостола: «Пияницы Царствия Божия не наследуют»; им уготовано мучение вместе с ворами, с прелюбодеями, с разбойниками. Не запрещается вовсе пить, святые Отцы не запрещали есть и пить в миру и в подобающее время, но они отвергли объедение и пьянство. Диавол вовсе и не ел, и не пил, но ниспал с неба в преисподнюю, а святой апостол Павел и пил, и ел, но восшел на небо. Для умных людей питие служит к увеселению, а неразумных пьянство без меры ведет ко греху, которого им никогда не избыть. Пусть пьет, кто умеет пить в меру и не выпускает худого слова из своих уст. Если бы неразумный человек, упившись, не грешил, то сему и мертвецы могли бы подивиться. Ибо о пьющих без меры сказано в Писании: «Кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сини очи? Не пребывающим ли в вине, и не назирающим ли, где пирове бывают?» (Притч. 23; 29, 30). Пьяница подобен бывает свинье: как свинья, где бы не проходила, везде тычется носом, так и пьяница, куда бы не пришел на пир, везде умом претыкается. О, горе нам, братие! Какое мучение ожидает нас, живущих привольно и ленивых к Церкви Божией, пропивающих вечерни и утрени, и другие часы службы Божией! Что ты делаешь, человече, живя бесчинно и порочно, подражая обычаям неверных? Ведь это им прилично напиваться для удовольствия, а не христианам; христианам должно вместе с окончанием вкушения пищи кончать и вкушение вина, а ты просиживаешь целый день за вином и потом делаешься уже неспособным ни к какому занятию, ни телесному ни духовному, — все продаешь за вино, и душу, и тело… И в самом деле, достойно удивления: вкусить пищи в известный час, а потом целый день проводить в винопитии! Ведь и бессловесные животные так не делают, хотя они и Бога не ведают, и будущего Суда не ожидают, да и никаких нет у них попечений житейских. Мне кажется, что они смеются над нами; если и не говорят, то, кажется, думают так: «Мы, твари неразумные, а и то, когда отъедим, тогда и пить перестаем, а эти ненасытные люди и отдыха не знают, все пьют, будто у них два желудка: один для пищи, а другой для питья, и льют вино в этот желудок, как в утлую посудину, пока не забеснуются от пьянства».
Есть два вида пьянства: одно, когда хвалятся, говоря: «Это де еще не пьяница, если, напившись, ляжет спать, а тот де пьяница, кто дерется, бранится и ругается». А я попытаюсь доказать, что и смирный человек, напиваясь, согрешает, хотя бы и спать он лег, только недоумеваю: к чему бы мне приравнять его? Назову ли его скотом? Но он хуже скота. Прозову ли зверем? Но он и зверя хуже и неразумнее. Смирный пьяница валяется, как болван и мертвец, и часто смердит не лучше мертвеца… А когда этот смирный пьяница, в святой праздник напившись по горло и ослабев, лежит без движения в то время, как люди богобоязненные услаждают свои сердца в церкви Божественным пением и чтением и яко на небеси мнят себя быти, — он же, говорю, не может и головы поднять, — тогда чем он разнится от неверных? Умолкни ты, который говорит: «Хоть я и напьюсь, но зла не сделаю». Смотри, сколько ты делаешь зла, пропивая праздники! Этот смирный пьяница полюбил жизнь роскошную, как оный Евангельский богач, и за то будет вместе с ним в вечном пламени геены искать прохлады языку своему, и никогда не найдет, если смерть застанет его в таком положении. А драчливый пьяница не только сам себе вредит, но и другим: он поносит и укоряет людей благочестивых и боголюбивых, а если он к тому же еще власть имеет над другими, тогда уже двойное зло, ибо, боясь обличения, он желает всех поработить своей пагубной привычке, ненавидит людей благоговейных, любит себе подобных и влечет их за собой в огонь неугасимый, поблажая им и соблазняя их. Посему проводите, братие, праздники так, как подобает сие исполнять в новой благодати, — не с изобильными трапезами и питьем, не устраивая игр и гуляний, как это делают неверующие, а паче всего питайте и одевайте убогих, защищайте обидимых, помогайте бедным, держите между собой мир да любовь, а вкусной трапезой ведь Богу не угодите. Он сам сказал: «…еда (разве) ям мяса юнча или кровь козлов пию? Пожри Богови жертву хвалы и воздаждъ Вышнему молитвы твоя» (Пс. 49; 13,14). Нас спасает одна жертва — чистой совестью приемлемое Тело и Кровь Христова, а вкусная трапеза и сладкие питие — не есть дело богоугодное. Трезвым умом призывайте святых на помощь, когда молитесь о грехах своих, и знайте, что от пьяного никакой молитвы Бог не приемлет. Святый Дух ненавидит пьяного и Ангел-хранитель удаляется от него, так что даже неверных Бог хранит, а пьяниц ненавидит. А когда угощаете убогих, то, Бога ради, не давайте им пить допьяна, чтобы вам не лишиться у Бога награды за любовь странноприимства; ведь Бог сказал: «милости хощу, а не жертвы». Итак, будем пить и есть во славу Божию и в приличное время, а всего более будем питать себя пищей духовной Священного Писания, а вместо питья возьмем учения и наставления святоотеческие, вот и будет наш праздник во славу Богу и святым на радость, и душам нашим во спасение. Тогда и тело наше будет здраво, и Ангел-хранитель неотступно будет при нас, и бесы будут прогнаны. Богу нашему слава. Аминь.
(Из рукописного «Сборника»)
150. Благодатное врачевство против пьянства
О, пьянство —окаянство! До чего доводит оно своих неразумных приверженцев! Сколько добрых и честных людей сгубило оно, сколько семей разорило, сколько сирот пустило по миру оплакивать грехи родителей да свою долю горькую? Начинает человек с малости, пьет сначала для здоровья, после тяжелых трудов, — ну и довольно бы с него одного стакана; за это и Бог не осудит трудящегося в поте лица; так нет же: надо выпить для дорогого гостя, для приятеля, — и это бы еще не беда, если б было изредка, да умеренно, а то — ныне праздник, завтра похмелье; а там смотришь уж и привык, втянулся, пьет уж один, и чем чаще, тем больше, и с собой уж не может сладить: его так и тянет к вину, и вот он доходит до запоя, до страшной болезни, когда его испорченный желудок требует вина уж без меры, без перерыва, и — Боже мой! — кто же не знает, чем все это кончается?..
Мудрость земных врачей отказывается лечить таких несчастных; против запоя нет средств у них, нет лекарства; и нет больного несчастнее пьяницы! Всякий другой больной находит себе хоть какое-нибудь утешение: его жалеют, о нем заботятся добрые люди; да если даже и люди покинут его, он все же может сказать себе: «Так Богу угодно, поделом мне окаянному! Накажет Бог да и смилуется!» и в этой преданности в волю Божию он может найти успокоение своей скорбящей душе. А пьяница? Его все бегают, от него отворачиваются, и — посмеет ли он, несчастный, утешить себя тем, что «так Богу угодно?» Ведь это будет богохульство; сам виноват и никто больше, — вот что скажет ему тогда его собственная совесть!..
Но чего не могут сделать люди, то силен сотворить всемогущий Господь. У Него милосердного есть верное врачевство и против этой ужасной болезни — против пьянства и запоя. Это врачевство всем доступно, всякому прикладно: оно называется покаянием. Сознай только свой грех тяжкий, очисти себя таинством Покаяния, соединись с Господом во святом Причащении, поведай Ему беду свою лютую, болезнь неисцельную, и проси исцеления, — а Он всегда готов помочь тебе. Он скажет слово — и исцелишься ты, Он коснется тебя десницею Своей — и престанет болезнь твоя: отскочит от тебя демон искуситель, приблизится к тебе Ангел хранитель и покроет тебя от помыслов искусительных…
Для укрепления веры кающегося есть и особые благодатные средства, силу которых опытом дознали страдавшие запоем, — это усердное чтение слова Божия и теплое сердечное призывание сладчайшего имени Господа Иисуса. Вот что пишет об этих средствах один опытный в духовной жизни подвижник. Встретился он однажды с офицером, который носил святое Евангелие у себя на груди в дорогой серебряной оправе, и усердно каждый день прочитывал по Евангелисту. Старец спросил офицера, почему он так любит слово Божие и тот рассказал ему вот что.
«Я с молодых лет служил в армии; знал службу и любим был начальством, как исправный прапорщик. Но лета были молодые, приятели тоже; я по несчастию и приучился пить; да под конец так, что открылась и запойная болезнь. Когда не пью, то исправный офицер; а как закурю, то недель шесть в лежку… Долго терпели мне, наконец за грубости генералу, сделанные в пьяном виде, разжаловали меня в солдаты на три года, а если не исправлюсь, и не брошу пить, то угрожали и строжайшим наказанием. — В сем несчастном состоянии я сколько ни старался воздержать себя, и сколько от сего ни лечился, но никак не мог покинуть моей страсти; а потому и хотели переместить меня в арестантские уже роты. Услышав сие, я не знал, что с собою делать. — В одно время я с раздумьем сидел в казармах. Вдруг вошел к нам какой-то монах, с книгой для сбора на церковь. Кто что мог, подали. Он, подошеди ко мне, спросил: что ты такой печальный? — Я пересказал ему мое горе. Монах, сочувствуя моему положению, начал говорить: «Точно то же было с моим родным братом; — и вот что ему помогло: его духовный отец дал ему Евангелие, да и накрепко приказал, чтобы он, когда захочет вина, то, нимало не медля, прочел бы главу из Евангелия, если и опять захочет, то и опять читал бы следующую главу. — Брат мой стал так поступать, и в непродолжительном времени страсть к питью в нем исчезла, и теперь вот уже пятнадцать лет капли хмельного не берет в рот. — Поступай-ка и ты так, — увидишь пользу! У меня есть Евангелие, пожалуй я принесу тебе…» Выслушав это, я сказал ему: «Где же помочь твоему Евангелию, когда никакие старания мои, ни лекарственные пособия не могли удержать меня?» (Я сказал сие так потому, что никогда не читывал Евангелия.) «Не говори этого, — возразил монах, — уверяю тебя, что будет польза…» На другой день действительно монах принес мне вот это Евангелие. Я раскрыл его, посмотрел, почитал, да и говорю: «Не возьму я его; тут ничего не поймешь; да и печать церковную читать я не привык». Монах продолжал убеждать меня, что в самых словах Евангелия есть благодатная сила; ибо написано в нем то, что Сам Бог говорил. — «Нужды нет, что не понимаешь, токмо читай прилежно. Один святой сказал: если ты слова Божия не понимаешь, так бесы понимают, что ты читаешь и трепещут; а ведь страсть пьянственная непременно по возбуждению бесов… Да вот тебе еще скажу: Иоанн Златоустый пишет, что даже та самая храмина, в которой хранится Евангелие, устрашает духов тьмы и бывает неудобоприступна для их козней». — Я взял Евангелие, положил в сундучок с прочими моими вещами, да и забыл про него. — Спустя несколько времени пришло время мне запить: смерть захотелось вина, и я поскорее отпер сундучок, чтобы достать деньги и бежать в корчму. Лишь только я открыл крышку, первое попалось мне в глаза Евангелие, и я вспомнил все то, что говорил мне монах. — Развернул я начал читать сначала первую главу от Матфея. Прочитав ее до конца, именно ничего не понял; да и подумал: «Монах сказал, что тут писано то, что Бог говорил; а тут одни только какие-то имена… дай прочту другую главу». Прочел, и стало понятнее. —Дай же и третью… Как только ее начал, вдруг звонок в казарме: к местам на койки. Следовательно уже идти за ворота было нельзя; так я и остался… Вставши поутру и расположившись идти за вином, подумал: «Прочту главу из Евангелия; что будет?» Прочел и не пошел. Опять захотелось вина, и еще стал читать, и сделалось легче. Это меня ободрило; и при каждом побуждении к вину, я стал читать по главе из Евангелия. Что дальше, то все было легче, наконец, как только окончил всех четырех Евангелистов, то и страсть к питью совершенно прошла, и сделалось к ней омерзение. И вот, ровно двадцать лет я совершенно не употребляю никакого хмельного напитка. — Все удивлялись такой во мне перемене; по прошествии трех лет опять возвели меня в офицерский чин и наконец сделали командиром. Я женился, жена попалась добрая, нажили состояние, и теперь, слава Богу, живем да по силе-помочи бедным помогаем, странных принимаем. Вот уже и сын у меня офицером, и хороший парень. Слушай же, с тех пор, как я исцелился от запоя, дал себе клятву: каждый день, во всю мою жизнь читать Евангелие, по целому Евангелисту в сутки, не взирая ни на какие препятствия. Так теперь и поступлю; если очень утомлюсь, то вечером лягу в постель и заставлю прочесть надо мною целого Евангелиста жену мою, или сына моего. — В благодарность и во славу Божию, я это Евангелие оправил в чистое серебро, и ношу всегда на груди моей». — Со сладостью я выслушал сии речи капитана, и сказал ему: «Такой же пример видел и я; в нашем селе, на фабрике, один мастеровой был очень искусный в своем деле, добрый и дорогой мастер; но, по несчастию, тоже запивал, да и часто. Один богобоязненный человек посоветовал ему, чтобы он, когда захочется ему вина, то проговаривал бы: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного», — тридцать три раза, по числу тридцатитрехлетней земной жизни Иисуса Христа. Мастеровой послушался, стал это исполнять, и вскоре совершенно кинул пить; да еще что же? Чрез три года ушел в монастырь. — «А что выше, — спросил капитан: — Иисусова молитва или Евангелие?» — «Все одно и то же, — отвечал я, — что Евангелие, то и Иисусова молитва, ибо Божественное имя Иисуса Христа заключает в себе все Евангельские истины. Святые отцы говорят, что Иисусова молитва есть сокращение всего Евангелия».
Иоанн Кронштадтский. Пробудитесь, пьяницы!
«Плачьте и рыдайте все, пьющие вино!» (Иоил. 1:5)
«Не упивайтесь, вином, в немже есть блуд» (Еф. 5:18).
Нам пастырям словеснаго стада, что делать, братия, что говорить к народу?
Пьянство крайне одолело им.
Пройти нельзя шагу, чтобы не встретиться с пьяным, во всякое время – в праздник и будень, утром, днем и вечером, и даже ночью. – Что нам сделать?
Что говорить?
Мысленный вол, диавол губит христиан жадностию к питью вина и нагло расхищает наследие Христово.
Братия! от лица Господа нашего Иисуса Христа, пострадавшаго за нас на кресте, умоляю вас, – перестаньте пьянствовать.
Что с вами сталось? Бога вы забыли? Господа своего Иисуса Христа, грядущаго со славою судити живым и мертвым, позабыли?
Креста Господня совсем на вас нет.
Не крещеный вы народ?
Не говорят ли вам пастыри словом Божиим, что пьяницы царствия Божия не наследят (1Кор. 6:10), и что они непременно пойдут в огонь вечный, если не исправятся от своего пьянства? – Не сподобляетесь ли вы причастия Святых, Пречистых, небесных, безсмертных, животворящих и страшных Христовых Тайн во оставление грехов, во освящение души и тела и исправление вашего жития и утверждения!
И после этого вы осмеливаетесь так прогневлять своего Спасителя? Так неудержимо предаваться невоздержанию? Топчите в грязь пречистыя и животворящия Тайны, на которыя со страхом и трепетом смотрят силы небесныя! – Смеетесь, страшно сказать, над страданиями своего Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Коего трепещут небо и земля и все что на них!
Смеетесь над таинством покаяния, над отпущением грехов, которое стоило нашему сладчайшему Спасителю таких ужасных крестных страданий и смерти поносной? – Братья-христиане! пожалейте себя, умоляю вас, перестаньте пьянствовать.
Живите, как христиане, призванные к небесному царствию, в которое не может внити ничто скверное или нечистое.
Трезвитесь, бодрствуйте, стойте в вере, мужайтесь, утверждайтесь.
Распинайте плоть свою со страстями и похотями.
Знайте – громогласно повторяю вам – скоро паки приидет Господь Иисус Христос судити живым и мертвым: приидет предать пьяниц и всех нераскаянных грешников муке вечной, огню неугасаемому, а постников и воздержников и всех распявших плоть свою со страстями и похотями, ради Его пробудивших суровую жизнь в земле, всех живущих по заповедям Его, – взять в царство небесное.
Братия! Посмотрите на небо, на лице земли!
То почти постоянно подернуто дождевыми облаками, а эта вся залилась водою. Почему? По грехам нашим и мир Божий вооружился в месть Божиим врагам.
За то, что в головах наших бродят туманы грехов и страстей, – за то, что сердца наши отяжелели объядением и пьянением и заботами житейскими (Лк. 21:34). Вот, и в природе сколько неблагоприятных явлений ныне замечается: то засуха, то дожди безвременные. В этом я вижу стон и слезы природы о всевозможных наших неправдах. О, плачь небо! плачь земля! Творец гневается – сильно гневается на нас; а мы этого не хотим видеть; не хотим понять, почувствовать.
Братия! доколе мы будем раздражать Господа? Неужели мы сильнее Его? – Умоляю вас, братия, бросьте пьянство! Всех прошу: вразумляйте, просите, умоляйте друг друга не предаваться пьянству!
Угрожайте пьяницам судом Божиим здесь и на том свете. Стыдите их, удерживайте их от пьянства, и Господь вас благословит здравием и миром и в делах ваших благоспешением. Аминь.
10. Прот. Василий Нордов. Вред от вина и от пьянства. Сеятель благочестия…., Поучение 48 (год 2-й)
Господи благослови!
«Невинно вино, укоризненно же пиянство». (Притч. 20:1).
По поводу усиления и расширения винопродажи в настоящее время, ее неуместным нахожу сказать несколько слов о вине и об употреблении вина, и для сего беру в основание слова древнего еврейского наставника. Вот, что он говорит: «невинно вино, укоризненно же пиянство». Что этим хочет сказать наставник? Конечно то, что ежели бывают худые последствия от вина, то этому причиною не самое вино, a употребление вина, просто: виновато не вино, a сам человек.
«Невинно вино.» Так ли это в самом деле? Ежели человек от употребления вина совсем делается другим, как же невинно вино? Ежели человек, упоенный вином, приходит в такое состояние, что вредит сам себе, как же невинно вино? Ежели человек пьяный делает то, чего бы никогда не сделал трезвый, то как же невинно вино? Пожалуй, скажут защитники вина: «Да ведь вино от Бога, плод Его творческой силы, a «всякое, — по Апостолу, — творение Божие добро» (1 Тим. 4:4). Да, добро, но в своем отношении. И древо познания добра и зла было создание Божие. И оно, следовательно, было добро, да как? Чрез невкушение плода его. Так и вино. Не прикасайся к нему, и будет добро. Это тоже для нас плод запрещенный. Кто удержится от него, будет благополучен, — кто предастся ему, будет несчастен. Вино – это подлинно яд, которым враг отравляет нас; это приманка, которой он уловляет нас в погибель; это дверь, чрез которую он входит в нас и губит нас. Каков пьяный? — Это прямо беснуемый. Какие действия вина? Именно сатанинские. Смех, шум, крик, сквернословие, ругательства, драки, бесчинства, все пороки и преступления и постыдная смерть. «Да ведь это бывает», — скажут, от неумеренного употребления вина». A от умеренности разве далеко до неумеренности? Ведь и всякий пьет не для того, чтобы напиться до неумеренности к стыду и вреду своему. Иначе зачем же ему жалеть о том, до чего доводит его неумеренное употребление вина? Дело в том, что таково свойство вина, что оно разжигает в человеке все чувства, возбуждает все страсти и мало-по-малу приводить его в самозабвение. Как же оно невинно? Вероятно, имел же причину Апостол, хотя и в другом отношении, сказать: «Лучше не пить вина» (Рим. 14:21).
Но пусть невинно вино. Пусть оно, по временам, «употребляется немного ради и недугов» (1 Тим. 5:23); пусть оно «полезно для жизни человека» (Сирах. 31:31), пусть оно даже «веселит сердце человека» (Пс. 103:15): но все это только тогда, когда вино употребляется в меру, с благоразумием, с осторожностью. A этого-то по большей части и не бывает. Мы зачастую видим, особенно в нынешнее время, в народе крайнее невоздержание, чрезмерную страсть к винопитию: видим более и более распространяющееся, преимущественно в низших сословиях народа, пьянство. A каково это пьянство? «Укоризненно пьянство», — говорит древний наставник. Да, «укоризненно», постыдно; мало этого, вредно и пагубно. И постыдно, говорим. Да как постыдно-то! В какое позорное положение приводит себя человек пьяный! Как он отвратителен, как безумен! Все стараются удаляться, бежать от него, как от неистового, как от беснуемого. До какой степени оп забывает себя, свое звание, свою честь! Каких не говорит нелепостей, каких не делает бесчинств? Вредно, говорим, пьянство. Кто первый враг и злодей для себя, как не пьяница? Он нерадит о себе, забывает свои обязанности, бросает занятия, теряет службу; он расстраивает свое состояние, производит беспокойство, огорчения, досады в семействе, вносит в дом свой недостатки и нищету. A какой конец этого? Часто болезни, увечья и, хотя медленная, смерть; a нередко за это безумное удовольствие пьянице приходится и внезапно поплатиться жизнью. И отходит несчастный в вечность на страшный суд Божий, отходит во всей греховной нечистоте, без малейшей надежды на милость Божию, отходит, как поругатель святого христианского звания и произвольный самоубийца, отходит, оставляя после себя безвинно страдать жену и детей и влачить жизнь горькую и бедственную!
Можно ли, братья, представить зло злейшее, пагубнейшее пьянства? И что за приманка в вине? Что за наслаждение в пьянстве? Одно самозабвение, которое разве можно назвать наслаждением? Стоит ли же из-за такого безумного наслаждения губить себя, свое семейство, свою честь, свою душу? И что бы еще значило то, что всегда почти пьют вино и предаются пьянству одни мужчины! У всякого пьяницы жена и дети трезвы, пьян один домохозяин, один глава семейства, пьян только тот, который должен пещись о благосостоянии своего дома, о благополучии и спокойствии своего семейства, тот, который должен служить во всем примером для своих домашних, правилом разумной, христианской жизни? Как хотите, a пьянство есть изобретение дьявола, и пьяница — верный служитель его. Враг человеческого рода умеет губить людей; он так и распространяет свои лукавые сети, и вино y него если не первое, то уж никак не последнее средство к уловлению людей в его пагубную власть. Вот что на этот раз говорят нам отеческие наставления: «Диавол радуяся глаголет, яко николиже тако веселюся и радуюся о жертве поганых человек, т. е. идолослужителей, яко же убо о пияных христианах. В пияницах бо вся воля моя. Яко пияные мои суть, a трезвые Божии. И сия изилаголах диавол, рече бесом: идите и поучайте христиан на пиянство, и на всю волю моего хотения» (Прол. 7 апреля Поучен.)·Имеяй уши слышати; да слышит! Боже наш, слава Тебе!
Григорий Дьяченко. Полный годичный круг кратких поучений. Пьянство – гнусный порок (Поучение 3-е. Преподобный Феодосий Печерский, 14 августа)
I. В день преподобного и богоносного отца нашего Феодосия Печерского, отличавшегося необыкновенным воздержанием (он употреблял, и то не всякий день, в пищу лишь хлеб и воду и то в меру), нам уместно будет побеседовать с вами, братия, о том страшном, гибельном виде невоздержания, который называется пьянством.
II. Порок пьянства сам по себе гнусен; он унижает достоинство человека, нередко ставит его ниже бессловесного животного, делает его лютее зверя, искажает и обезображивает даже внешний вид его, убивает душевные силы, гибельно действует на телесное здоровье и нередко завершает свое действие смертоносной и мучительной болезнью или внезапной и постыдной смертью. Взгляните на тех несчастных, которые так часто встречаются на улицах зимой без обуви, едва прикрытые грязными лохмотьями; все они не старых лет, но большей частью с изможденным здоровьем и тяжко страдают от холода и голода. Есть между ними такие, которые вышли из достаточных семейств или сами имели достаток. Что их довело до такого жалкого положения? Невоздержание в вине. Сперва, гоняясь за весельем, они стали убегать от труда, а потом, когда неумеренное веселье расслабило их силы, труд стал убегать от них. Они бы и желали трудиться, но труд уже не дается им, а без труда гибнут, не имея места преклонить голову, доколе не примет их мать-земля. Вот одно из бедствий, порождаемых пьянством. Но этим бедствием не ограничиваются гибельные последствия этой страсти: пьянство есть мать распутства.
а) О чем горько и неутешно плачет эта почтенная старушка? Верно, схоронила кого-нибудь из близких сердцу? Нет, это было бы ей много легче; слезы ее Бог осушил бы; а у нее сохнет душа, и слезы льются ручьями. Есть у нее сын: во вдовстве и в нужде она вскормила и возрастила его, поставила на ноги, дождалась, когда он определился к месту, дающему достаточные средства для прожития и ему и ей под старость. Прошло несколько лет счастливой и довольной жизни. Но враг позавидовал ее счастью: сын ее, в юности воспитанный в страхе Божием, вовлечен сверстниками в дурное общество, увлекся веселой, но не благой беседой своих товарищей; начался новый порядок его жизни: за дневными занятиями отдых, но не прежний тихий, под кровом матернего убежища, а сопровождающийся разгульным весельем. Сперва это изредка, а потом чаще и чаще. Юноша постепенно приближался к бездне, но страх Божий и почтенье к матери удерживали его еще от окончательного падения. Но вот он утратил всякое уважение к матери; юноша бросился в омут грубых наслаждений, забыл об Отце небесном и о матери земной, и сделался блудным сыном, осужденным пасти свиней. Вот о чем неутешно плачет эта почтенная старушка!
б) А эта молодая женщина о чем тоскует? Отчего так рано увяла красота ее без видимой болезни, без гнета суровой нужды, по-видимому, среди покоя и довольства? Что же у ней за горе, которое точило ее сердце, как червь точит сердцевину дерева под корою? Есть у нее муж, любимый ею, есть у нее дети, еще малютки, беззаботно резвящиеся при ней. Днем муж занят делом вне дома, а вечером, когда занятия вне дома кончались, прежде возвращался домой к жене и детям, а теперь его нет. Подают ужин, но снимают со стола нетронутым; дети спят младенческим сном, а жена сидит и ждет мужа, прислушивается ко всякому шороху под окном и у дверей. Вот полночь, а его все нет; только к утру возвращается он домой, но не с лаской к жене, но не с повинной головой, а в раздраженном состоянии; ни за что, ни про что на жену сыплются оскорбления и угрозы в ответ на ее, еще сбереженные на черный день, слезы.
III. Вот горькие плоды порока – пьянства, так сильно распространенного между нами! «Пьянство, – скажем словами знаменитого кронштадтского пастыря, – диавольская сеть, диавольская отрава, ибо пьянство губит души человеческие, а вместе с душами и тела. Что такое питейные дома? Западни диавола. В домах ставят какую-нибудь посуду с мухоморной водой для изведения мух: мухи напьются ее, – опьянеют и потом издыхают. Подобны этому и питейные дома».
Возлюбленные христиане! Не упивайтесь вином, в нем же есть блуд (Еф. 5, 18). Всегда помните, что пьяницы Царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 10). (Составлено по «Слову» прот. И. Рождественского в день святителя Николая, и другим источникам).
О неблагообразных пиршествах и пьянстве (Поучение 3-е. Усекновение главы Иоанна Предтечи)
I. Св. Иоанн Креститель, день усекновения честные главы коего мы ныне празднуем, еще при жизни своей заслужил общую любовь и уважение, так, что даже царь Ирод боялся его, зная, что он муж праведный и святой, и многое делал, слушаясь его (Мк. 6, 20).
Хоть сам Ирод и уважал Иоанна, но жена брата его – Иродиада, с ним незаконно жившая, давно гневалась на праведника за то, что он обличал порочную жизнь ее, незаконную ее связь с Иродом: ибо Иоанн говорил Ироду, не должно тебе иметь жену брата твоего (18). Иродиада давно желала смерти Иоанна, но не было случая, чтобы умертвить его. Наконец случай к этому представился: Ирод в день своего рождения устрояет пир для своих вельмож, и когда пировали они, вдруг выходит дочь той нечестивой женщины и нецеломудренною пляскою своей старается угодить Ироду. Ирод, уже упившийся вином и потерявший здравый смысл, в награду за богомерзкую ее пляску, с клятвою обещается дать все, чего бы она ни попросила, хотя бы половину царства. Чего ж она просит? Наученная своей нечестивою матерью, она говорит: хочу, чтобы ты мне дал главу Иоанна Крестителя. И Ирод, не помыслив, что лучше было бы остаться лжецом, нежели осудить невинного ради необдуманного обещания и безумной клятвы, дает приказ принесть главу Иоаннову на пир. Посланный отсек ему голову в темнице, принес ее на блюде и отдал девице, а девица отдала ее матери своей. Итак, пир пьяных людей закончился смертью великого праведника!
II. Размышление об этом злодеянии невольно приводит на мысль, что и всякий пир, где преобладает пьянство, не обходится без печальных последствий.
а) И сколько безумных дел совершается в разгорячении, которое производится пированием, в опьянении, которое происходит от вина! Примеры этого являются нам и в свящ. Писании, и в окружающей нас жизни.
Здесь и дорогое время попусту убивают, и здоровье губят, имение расточают, подвергают себя и семейство свое нищете, и душу свою безобразят различной скверной.
аа) Приведем пример этого рода из свящ. Писания. Нечестивый вавилонский царь Валтасар давал пир своим вельможам и пил вино пред глазами тысячи людей. Выпивши вина, он приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые отец его Навуходоносор вынес из храма Иерусалимского, приказал принести их, чтобы из них пить… Таковы бывают во все времена выдумки пьяного, у которого в голове не остается здравых мыслей, а есть желание чем-нибудь странным и безумным выказать свой разум. Тогда-то явилась огненная рука и написала пред Валтасаром на стене, что царство его погибнет, что определение об этом Всевышнего уже состоялось. (Дан. гл. 5).
Другой нечестивый царь египетский Птоломей Филопатор — имел в своем царстве многих благочестивых евреев. Он знал, что они сохраняют ему неизменную и совершенную верность. Но во время вечери, опьяненный вином, он изрекает клятву, что немедленно предаст их гибели, всех поголовно. Такова бывает жестокость и безжалостность человека, покорившегося вину… Только явление страшных небесных ангелов спасло невинных евреев (3 Макк. 5–6). Таковы примеры из Писания.
бб) Нужны ли еще примеры из жизни, нас окружающей? Сколько убийств, грабежей, краж совершается под действием вина! Дети подымают руки на родителей, мужья на жен, братья на братьев. Сосчитано, что из сотни всех преступлений, за которые люди содержатся в тюрьмах и присуждаются к ссылке, из сотни таких преступлений, по крайней мере, 75 всегда совершаются вследствие пьянства. Вот какие плоды винопития! Вот какая радость врагу рода человеческого доставляется теми, кто упивается вином, кто угощает до опьянения вином и кто торгует вином на погибель душ христианских! Горе миру от соблазнов, но горе, и великое горе, и тому, чрез кого соблазн приходит!
б) Если же подобные пиршества так соблазнительны и могут быть поводом к большим злодеяниям, не лучше ли совсем не заводить их? Нет! Общительность, гостеприимство, взаимные угощения – это добрые качества; они выражают любовь к ближнему. Но зачем при этом угощать друг друга до пресыщения и тем более – неотвязчиво угощать вином, когда видишь, что твой собеседник и без того уже довольно нетрезв! Подобные угощения – уже не добродетель, а очевидное злодеяние. Начиная от хозяина до гостей, все должны заботиться, чтобы собрание их было чинно, разговоры благоразумны, поучительны для младших, самое употребление пищи и вина умеренно. Только такие пиры еще можно допустить, как выражение взаимного согласия и любви. Если же хотите, чтобы ваши пиршества были приятны Богу и душеполезны, угощайте на них бедных, которые нуждаются в нашей помощи; такое угощение не пропадает даром. Егда твориши пир, учит Господь, зови нищыя, маломощныя, хромыя, слепыя: и блажен будеши, яко не имут ти что воздати: воздастжетися в воскрешение праведных; тогда наградит тебя праведный Судия (Лк. 14, 13–14).
Неблагообразные пиршества с неумеренным употреблением опьяняющих напитков всегда губили и губят множество людей.
Иные пиршества так тлетворны, что на них может погибнуть все, что только было в душе доброго. Пьянство делает человека и умного безумным. Кто омрачил ум и совесть излишним употреблением вина, тот может сделать все, к чему влекут его чувственные страсти, разженные вином. Излишние взаимные угощения, одна – другая лишняя чарка все дело испортили: здравые суждения, полезные советы, доброе настроение заглушены нетрезвостью, и вместо этого начинаются различные бесчинства, ссоры, ругательства, даже драки. И Ирод сознавал, что умертвить такого праведника, – как св. Иоанн Креститель, – значит навеки погубить свою душу, однако ж, упившись, позабыл обо всем. («Странник» за 1864 г.).
III. Вот вам, братия мои, краткие замечания касательно ваших пиров, вечеринок. Не забывайте их, если не желаете участи беззаконного Ирода, сделавшегося чрез пьянство на пиру убийцею и погубившего душу свою. Припоминайте воспоминаемое ныне событие, припоминайте, к каким ужасным последствиям может приводить пьянство. Старайтесь всегда – и на пирах – быть воздержными, благоприличными. (Составлено по указанным источникам).
12. Никифор (Феотокис). Толкование Воскресных Апостолов с нравоучительными беседами, т. 2, Беседа о пьянстве, и что оно есть грех весьма великий
Почему Богоглаголивый Павел столь мало говорил о пьянстве? Завещал, да не упиваемся вином, поелику оно производит распутство: «Не упивайтеся », сказал, « вином? В нем же есть блуд» (Еф.5:18). Сие же сказав, прекратил совершенно слово о пьянстве. Или пьянство грех есть малый, и для того говорил об оном мало? Нет, оно есть грех весьма великий. Ибо тот же Павел, пиша к Галатам, положил пьянство в числе ужасных тех грехов, кои творящим оные затворяют двери Царствия Божия. «Явлена же суть», сказал, «дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинны кличи, и подобная сим: яже предглаголю вам, якоже и предрекох, яко таковая творящий Царствия Божия не наследят» (Гал.5:19:21). Почему убо столь кратко и столь мало слов произрек о великом сем грехе, который заключает двери Царствия небесного, и следовательно заставляет человека отчаиваться совершенно в наслаждении вечным блаженством? Не потому ли, что краткие сии слова об оном содержат в себе все, что нужно к законоположению и учению о пьянстве? Так поистине и посему, но достовернее кажется, употребил здесь краткость Апостол потому, что зловредности, от пьянства происходящие, столь явны и известны, что каждый и видит, и чувствует оные, и следовательно никакой нет нужды в пространном увещании. Однако ж самые дела показывают, что люди, видя пьянство великих зол виновным, как слепые не видят того, и чувствуя вред, от оного происходящий, как бесчувственные не чувствуют того. Доброе убо и полезное дело поговорить нам теперь об оном.
Ежели откроешь Божественное Писание, увидишь тотчас в начале первой книги оного два ужасные и страшные примера, примеры доказывающие, что и самые избранные рабы Божии когда упиются, творят дела бесчестные, гнусные и беззаконные. Ной и Лот были мужи праведные и святые, как то и словом, и делами об оных свидетельствовал Бог. О Ное сказал: «Ное человек праведен, совершен сый в роде своем, Богу угоди Ное» (Быт.6:9): о Лоте же: «се удивился лицу твоему, и о словеси сем, еже не погубити града, о немже глаголал еси» (Быт. 19:21). Ноя сохранил Бог от всемирного потопа, и поставил его вторым отцем рода человеческого: Лота же спас от пожжения Содомского, изведши его чрез Ангелов в гору спасения. Но когда упились, тогда пьянство нимало не уважа святости души их, соделало их бесчувственными законопреступниками. Ной лежал в дому своем наг, и столь бесчувствен, что Хам, сын его, видел бесстудное его обнажение: Сим же и Иафет, взявши ризу « идоша вспять зряще, и покрыта наготу отца своего» (Быт. 9:23). Лот до толикой дошел бесчувственности, что соделался кровосмесителем, со дщерьми своими смесившись, и не рассудив, что творит. Однако же сии два человека извинительны в преступлениях их, Ной потому, что первый «насади виноград, и испи от вина» (Быт. 9:20-21), не знав ни пьянства от вина, ни последствий пьянства: а Лот потому, что упился будучи обманут дщерьми. И они сии токмо грехи соделали, ибо единожды точию упились.
Ежели же посмотришь на пьяных, то увидишь различные и многообразные зрелища, все жалостные и достоплачевные. Ибо опьяняющие пития действуют по различным их свойствам, и по различному состоянию и сложению тела многопиющих. Почему один будучи пьян, смеется бесчинно, хотя никакой не имеет причины смеяться: другой плачет неутешно, хотя ничто печальное к тому его не понуждает: иной потрясает главою, как потрясается от ветра цвет травный: у другого глава клонится вниз, и висит как виноград на лозе: иной изрыгает бездну слов, не имеющих ни порядка, ни связи, ни сочинения, ни мысли, слова его суть тождесловия, противоречия и лжесловесия, безрассуднейшие и самых из уст глупых и безумных людей исходящих слов: другой как глухой не слышит, и как немой не говорит, едва хрючит или каркает: иной имеет лицо покраснелое, глаза сверкающие, уста пенящиеся, кричит зверски, ругается бесстыдно, грозит безумно, биет без причины: видение ужасное, беснующимся таковой кажется или жесточайшим зверем более, нежели человеком: другой имеет лице побледнелое, глаза помертвевшие, язык расслабленный, члены недвижимы: мертв есть более, нежели жив, и друзья, неся его как мертвого, приносят в дом его, зрелище жалостное, наводящее скорбь жене, поношение детям, бесчестие родственникам, а неприятелям его радость и смех. Разные подлинно действия пьянство производит в пьянствующих, но одно во всех вообще производит оно то, что повреждает ум. Ибо всякий упившийся явно показывает, что пьянство и память его повредило, и рассудок погасило, и ум его помрачило.
Отсюда пьяный ни к каждому делу не способен. Ежели вверишь ему слово или дело какое тайное, тайну твою он откроет, как скоро опорожнит стаканы: ежели вручишь ему сребро твое, он вскоре тем пожертвует питейным домам: обманываешься ты, ежели над ешься получишь от него художественное какое дело хорошо выработанное, ибо художественная работа требует ума, глаз и рук: а пьяного ум расстроен, глаза мутные и рука дрожащая. Ежели ожидаешь от него услуги какой, также ошибаешься. Ибо он служитель и раб другого господина, то есть пьянства: а «никто же может двема господинома работати» (Мф.6:24) Пьяный ни к какому делу не способен, ни к учению, ни к службе царской, ни к правлению начальственному, ни к званию воинскому, ни к купеческому, ни к художеству, ни к смотрению за собственным своим домом.
Ежели исследуем свойства опьяняющих питий, то увидим и неминуемо последующие от оных болезни в теле. Все пития, кои производят пьянство, многие содержат в себе частицы горячие, сильно возбуждающие и воспламенительные. Почему, когда мы многое количество сих тончайших частиц испиваем, то часть оных тотчас как дым восходит вверх в голову и входит в мозг, часть остается в желудке и часть входит в жилы, в кровь, в желчь, в легкое, в печень, в сердце, в нервы, в фибры, в мускулы, в хрящи, в мясо, и одним словом сказать, во все твердости и жидкости, и во все части и члены телесные: а поелику таковые частицы по великой их тонкости и теплоте суть весьма остры и горячи, то потрясают они и воспаляют все части и члены телесные, в кои входят. Отсюда рождаются головные боли, трясения и кружения головы, мутность в глазах, в желудке тошнота и рвота, воспаление крови, бессилие в ногах и руках. Кои же таковые пития часто помногу употребляют, тех члены, опаляясь жгущими частицами, теряют упругие свои силы, отражающие и прогоняющие инородные входящие в них частицы. От сего происходят гноения глаз, воспаления в легком, боли в груди, чахотки, расслабления членов и трепетания, водяные болезни и удары. И сие не суть только слова, но дела то дают видеть. Коликих пьяных видим мы почти слепыми? Коликих грудною болью или чахоткою одержимыми? Коликих или расслабленными, или трясущимися как Каин? Коликих водяною болезнию одержимыми, и коликих от удара нечаянно умирающими среди иногда пути?
Ежели бы пьянство повреждало только тело и уменьшало только дни жизни нашей, то вред от оного был бы временный: тело по естеству есть тленно, почему ежели не растлится от пьянства, то растлевается наконец от самой долговременности. Жизнь имеет конец, почему хотя мы не умрем от болезней пьянственных, но умрем от старости изможденной: « Кто есть человек, иже поживет, и не узрит смерти? » (Пс.88:49). Но пьянство повреждает и душу, и лишает спасения, ибо низвергает человека во многие и тягчайшие грехи, как то: в гнусные сладострастия, в безумные клятвы, в необузданную ярость, браннословия, в драки, в убийства, в хулы, пьянство многих довело и до отречения веры. Вред убо от пьянства происходящий есть бессмертен и некончаем: ибо согрешающих и во грехе пребывающих, ожидает огнь вечного мучения. Почему святой Пророк Божий провозгласил горе пьянствующим: «горе», рек он, «востающым заутра, и стер», то есть опьяняющие пития, « гонящым, ждугцым вечера: вино бо сожжет я» (Ис.5:11) То же самое горе возвестил оным и премудрый Соломон: « Кому горе », рек он, « кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сокрушения вотще? кому сини очи? не пребывающым ли в вине, и не назирающым ли, где пирове бывают? » Шпитч.23:29-30).
Но Бог, скажешь ты, не взирает на грехи пьянствующих, ибо знает, что пьяные суть безумны, и потому не раздражается и не наказует их за таковые их грехи, Обманываешься, брате: ибо напротив происходит так, что Бог раздражается на пьяных и строго их наказует. Но почему? Послушай и научись тому от примера сего. Ежели бы какой царь вручил тебе портрет свой, собственными его руками написанный, но ты, взяв оный, чернилами нарочно замарал бы царские его черты, то колико бы прогневался на тебе царь оный? Царь царствующих, Господь и Создатель всея твари положил в человеке образ Свой, созданный Божественным Его вдуновением. «И созда Бог человека, персть от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни, и быстъ человек в душу живу » (Бьтт.2:74 Дыхание же оное жизни, то есть, душа есть образ Божий, есть то, что читаем мы в Божественном Писании: « и сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его» (Быт. 1:27). Ум изображает Отца, слово Сына, воля Дух: суд, промысл, милость, и вездеприсутствие суть черты пресущественного Божества. Те же черты имеет и образ, то есть, разумная душа. Судит Бог, судит и человек, но Бог судит всегда судом праведным, ибо Он бесстрастен, а человек судит часто судом неправедным, ибо он страстен. Промышляет Бог, промышляет и человек, но промысл Божий есть непогрешителен, ибо Бог есть пресовершен, а промышление человека часто бывает ошибочно, ибо он несовершен. Милует Бог, милует и человек, но милосердие Божие есть безмерно, а милосердие человека имеет меры. Везде присутствует Бог, везде ходит и ум человека, но Бог в одно и то же время есть везде, как беспредельный и неограниченный, а ум человеческий в разные времена находятся то в том, то в другом месте, как пределами объятый и ограниченный. Конечно, смущает душу гнев, помрачает оную гордость, отъемлет рассудок у нее плотская любовь, и расслабляет силы ее всякая другая страсть: но пьянство больший причиняет вред и пагубу душе. Оно повреждает ум, слово и волю: почему пьяный ни умствует право, ни говорит благочинно, ни желает должного, ни различает вещи, ни промышляет о будущем, ниже может обратить ум свой к умственному созерцанию и поучению. Как же ты думаешь, что Бог не гневается на тех, которые пьянством очерняют красоту образа Его, и изглаждают Божественные Его черты? Бог создал тебя словесным, чтобы ты изображал Божество Его, а ты от пьянства делаешься бессловесным, и даже худшим самых бессловесных, и после ли сего скажешь, что Бог не прогневляется, видя тебя пьяным?
Кто грешит в неведении, то есть грешит не зная, что делает грех, и не видя никакого вреда, который от оного греха происходит, к таковому Бог бывает снисходителен, и прощает его. «Не ведевый же, сотворив же достойная ранам, биен будет мало» (Лк. 12:48) произрек Господь. Сие же малое сообразуется с неведением: чем то есть больше неведения, тем меньшее бывает наказание. Почему если бы пьяные не знали, что пьянство есть грех, и не видели бы, коликой причиняет оно вред, то были бы достойны прощения. Но какой Христианин не слышит всегда глас Господа Бога, вопиющего: « внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством »? (Лк.21:34).
Кто не слышит Апостольской проповеди оной Павловой: « не упивайтеся вином, в немже есть блуд »? (Еф.5:18) Какой человек не видит сумасшествия, поражений, срама и жалостного состояния пьянствующих? поелику убо пьяный грешит в ведении, то есть, грешит и зная, что грех творит, и видя от того вред происходящий, то накажется строго по оному произречению Господню: « той же раб ведевый волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воле его, биен будет много » (Лк.12:47).
Один и тот же грех бывает легче или тяжелее по разным обстоятельствам: когда грешим тайно, тогда грех бывает легчайший, ибо тогда никому другому мы, кроме самих себя, не вредим. Когда же грешим явно, тогда грех бывает тягчайший, ибо соблазняем тогда и вред делаем многим другим. Всякой грешник старается всемерно скрыть срамоту греха своего. Тайно ворует вор, тайно блудодействует блудник, тайно клевещет клеветник, а пьяный пьянствует открыто. Явно вступает в обращение с пьянствующими, явно приглашает друзей и сообщников пьянства, явно входит в общенародные питейные домы, где пьянствующих множество, и сидит там бесстыдно, и пиет пред всеми ненасытно, и упивается жалостно. Но и сие весьма достойно замечания. Всякой грешник может, когда блюстись будет, скрыть как-нибудь грех свой. Скрывает завистливый зависть, коварный коварство, скрывает гордый гордость, и злопамятный злопамятность: пьяный же хотя бы хотел, хотя бы остерегался, не может скрыть срамоты пьянства своего. Как скоро он упился, тотчас грех его открывается, тотчас предстоящие видят, что он пьян, один грех, пьянство, не может скрыться, но бывает он открытно, и открывается весьма явно. Кто же не знает, колико соблазняет явный грех? Кто не ведает, что соблазн умножает грех? Или кто не слышит страшное Божие определение на соблазняющего? « А иже аще соблазнит единого малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов оселъский на выю его, и потонет в пучине морстей. Обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит » (Мф, 18:6-7). Коликих же не только верных, но и самых неверных соблазняет пьяный явным грехом своим? Неверные, видя верных упившихся, изрыгающих, кричащих, бранящихся, дерущихся, падающих и избивающихся, охуждают святую Христову веру: каковы, говорят, дела их, такова и вера их. Пьяными убо хулится вера Христова, то есть, Христос. О сем самом говорит Апостол так: « Имя бо Божие вами хулится во языцех» (Рим.2:24). Ужаснитесь убо, наиокаяннейшие, коими обладает Богоненавистная страсть сия, пьянство.
Не наказует, говоришь ты, Бог пьяных? Но какое наказание тягчае и горестнее того, как лишиться царствия Божия? Сие наказание определил Бог пьяным. «Ни татие», рек Он устами Апостола Своего, « ни лихоимцы, ни пияницы, ни досадители, ни хищницы царствия Божия не наследят » (1 Кор.6:10). Куда же думаешь ты, пойдут они, отторжены будучи от наследия царствия Божия? Туда, где червь неусыпающий, где скрежет зубов и тартар, где огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Но почему так? Потому что сын Божий научил веровать так, что нет иного состояния, как только сии два, наслаждение Божия царствия, и осуждение на вечное мучение. Почему кто лишится первого, тот впадет во второе. « И идут сии », рек Господь, « в муку вечную: праведницы же в живот вечный » (МФ.25:46). Сие есть истинно и безсомнительно, а ты дерзаешь говорить, что Бог не наказует пьянствующих.
Знаю я совершенно, откуда происходит таковая дерзость. Умножение пьянства соделало людей бесчувственными. Преумножилось число пьянствующих. Отсюда не стали стыдиться и срамляться пьянства. Отсюда всякий другой грех бывает как-нибудь скрытно, а пьянство явно и свободно. Отсюда престало быть обличение совести. Почему кои пьянствуют, те совсем не помышляют о том, что грешат, ниже рассуждают, колико Бог на них гневается, и какое наказание им готовит, отсюда и самые трезвые пьянство не в великий ставят стыд, и не в тягчайший грех. Пременилось же самое название пьянства: называют пьянство веселием, а пьяных веселыми. «Не лъститеся человеки, Бог поругаем не бывает» (Гал.6:7). Бог не судит по растленным человеческим хотениям и не взирает на злые их привычки, но судит по сущей истине и определяет по вечным своим законам.
Человече, не обманывайся. Умножение пьянствующих не уменьшает, но умножает Божие негодование. Когда при Ное преумножилось число согрешающих, тогда Бог потопил мир. Когда при Лоте умножились беззакония содомлян, тогда Бог пожег Содом. Человече, не обманывайся именами: ибо имена не переменяют вещи: но слыши премилосердый глас Господа Бога твоего, Который с небеси взывает к тебе так: «востани спяй, и воскресни от мертвых» (Еф.5:14). Востани от смертоносного сна пьянства, и воскресни от мертвых оного дел. Востани, и виждь, что пиянство изглаждает черты в тебе образа Божия, делает тебя бессловесным, и зверостнейшим бессловесных животных. «Востани спяй, и воскресни от мертвых », и виждь, что пьянство похищает данные тебе от Бога способности, и делает тебя ни к чему не способным: расточает имение твое, и оставляет тебя нагим, обнаженным всего, истребляет честь твою, и делает тебя поношением человеков и уничижением людей: расстраивает здравие твое, и причиняет тебе мучительные болезни: наводит на выю твою и серп внезапной смерти, и пожинает безвременно жизнь твою. « Востани спяй, и воскресни от мертвых », и виждь, что пьянство лишает тебя небесной славы и блаженства и готовит тебе огнь вечный. Не убойся силы привычки. Ибо ежели решишься отстать от пьянства, уклониться от обращения с пьяными, отвратить взор твой от питейных домов и всякого другого места, в котором пития бывают, то придет к тебе тотчас всесильное просвещение Божия благодати, которое укрепит тебя против злой привычки, и соделает тебя победителем, торжествующим над искушениями пьянственными. Ибо призываяй тебя, да восстанешь от сна пьянства и воскреснешь от мертвых оного дел, обещает тебе всесильное просвещение. «Востани , говорит, «спяй, и воскресни от мертвых, и освятит тя Христос». И так, возлюбленные мои о Господе, «не упивайтеся вином, в немже есть блуд: но исполняйтеся духом, глаголюще себе во Псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви» (Еф,5:18-19).