ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений
ПЕРЕЙТИ на главную страницу т.4.Слова в Великий пост

Дмитрий Херсонский. т.4. Слова и Беседы на дни воскресные от недели о мытаре и фарисее до Пасхи и на Великий Пост

29. Слово 1-е (Об исповеди. «Говори ты [преступления твои]…» (Ис. 43:26))
30. Слово 2-е (О необходимости устного исповедания грехов пред священником. Исповедание необходимо «свойству греха, от которого не можем освободиться иначе, как чрез исповедание»)
31. Слово 3-е (Покаяние есть средство избавления от грехов и следовательно спасения. «Спасай душу твою от погибели, в которую влечет тебя грех»)
32. Слово 4-е (Об исправлении жизни после покаяния. «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро» (Ис. 1:16, 17))
33. Слово 5-е ( Благоразумный разбойник. «Надо усвоить себе самый дух покаяния разбойника благоразумного, и тогда можем с дерзновением приближаться к распятому за нас Господу и с упованием молиться Ему: «Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»»)
34. Слово 6-е (Способ врачевания духовных болезней. «Что же требуется от нас для исцеления бедной души нашей от тяжких недугов греховных?»)
35. Слово после исповеди (Как должно жить по исполнении долга говения. «Исповедь, сама по себе, есть не более, как начало, семя и корень истинного покаяния, которое состоит в обновлении духа и исправлении жизни»)

Слово 1-е («Говори ты [преступления твои]…» (Ис. 43:26))

«Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться» (Ис. 43:26)

В ком благодатью Божьей возбуждается искреннее желание покаяния, тому, по учению Слова Божьего и св. Церкви, предлежит первый и необходимый подвиг — исповедать грехи свои пред служителем Церкви, чтобы получить чрез него прощение: «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться». Подвиг, говорим, первый; ибо исповеданием грехов только начинается, но отнюдь не оканчивается истинное покаяние, которое состоит в исправлении жизни и в принесении плодов достойных покаяния. Подвиг необходимый не потому, чтобы Всеведущий не знал наших деяний: «все обнажено и открыто перед очами Его» (Евр. 4:13), Он зрит самые помышления наши издалека; но потому что Сам Судья мира всю власть духовного суда над деяниями человеческими — власть отпускать и удерживать грехи человеков, до времени всеобщего суда над миром, преподал пастырям Церкви чрез избранных Им св. апостолов: «Примите Духа Святого – сказал Он божественным ученикам Своим. — Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:22, 23). Эти земные провозвестники суда небесного, как люди, хотя и облеченные божественной властью, но не изъятые от ограниченности и недостатков природы человеческой, не знают и не могут знать всех не только тайных, но и явных деяний человеческих, тем более не могут знать тайных помышлений и чувств, внутренней истории сердца человеческого: «Ибо кто из человеков знает, что́ в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?» (1Кор. 2:11). Надобно поведать пред ними деяния, чтобы они могли произнести о них свой суд, надобно открыть пред ними язвы совести, чтобы они могли приложить к ним целительный бальзам Евангельских утешений. Другого средства к оправданию от грехов нет, а неоправданный и необновленный благодатью Духа Святого грешник не может ни начать хорошо, ни совершить благоуспешно истинного покаяния и исправления своей жизни. При такой необходимости исповедания грехов своих, само собою очевидно, что чем более исповедуем, тем более будет прощено нам; чем искреннее и чистосердечнее откроем свою совесть, тем лучшее и приличнейшее примем врачевство; чем более осудим самих себя, тем совершеннее оправдаемся: «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться».

Говори, во-первых, все грехи без исключения. Нет, по-видимому, ничего ближе к человеку, как сам человек; нет ничего известнее каждому, как собственные дела; и потому, казалось бы, нет ничего легче, как исповедать собственные деяния. Но опыт показывает противное тому. Служителям Церкви чаще всего встречается видеть пред собой таких исповедников, которые, приходя к судилищу покаяния, не знают, что сказать, — именуют поверхностно несколько греховных действий, общих и известных всем, и заключают всю исповедь в таких кратких словах, которых недостаточно для описания действий и одного дня, а не целого года, или целой жизни. От чего это неведение себя и своих действий? Явно от невнимания к себе, от непривычки часто испытывать свою совесть. Ибо как большею частью проходит у нас время? Едва восстаем от ложа, нас встречают многочисленные заботы; там ожидают удовольствия, там поражают различные непредвиденные встречи, приятные или неприятные, радостные или печальные; разнородные впечатления теснятся в душу непрестанно; разнородные пожелания, одно за другим, волнуют сердце. Едва осенит нас покров ночи, мы спешим упокоить тело, изнеможденное трудами дня. И вот целый день мы были вне себя; нам некогда было войти в самих себя, побеседовать наедине с своею совестью, заметить, что сделано нами худого, какие нечистые мысли омрачали наш ум, какие страсти волновали сердце, какие праздные слова осквернили уста. Как проходит один день, так проходит другой, так проходят целые годы, так проходит, наконец, целая жизнь. Дивно ли после сего, что вся прошедшая жизнь наша покрывается как бы мглою, сквозь которую собственное око наше не может усмотреть почти ничего? Дивно ли, что собственное сердце наше является нам непроницаемой бездной, что мы не знаем самих себя и потому не знаем, что сказать о себе отцу духовному, кроме общего имени грешника? Как же хотеть, чтобы весь, бесконечный почти, ряд мыслей, желаний и действий, почти не замечаемых нами, вдруг предстал очам нашим в несколько минут, употребляемых нами для размышления пред исповедью; чтобы вся бездна сердца нашего, в которую никогда не входили мы со светильником слова Божья, вдруг осветилась пред нами? — Нет, наука самопознания так трудна, что и опытные в ней, обращаясь к обозрению своей жизни, восклицают: «С чего начну оплакивать злосчастной моей жизни деяния?» (Великий канон прп. Андрея Критского; понед. песнь 1). Только непрестанное внимание к своим действиям, душевным и телесным, может приблизить нас к нам самим; только каждодневное строгое испытание своей совести может приготовить нас к надлежащему исповеданию грехов своих пред духовным отцом.

Впрочем, в облегчение этого недостатка, вполне не вознаградимого ничем, может быть употреблен с пользой в настоящие дни какой-либо порядок или способ самоиспытания. При всем разнообразии пожеланий и чувствований непрестанно почти возникающих в нас, в сердце каждого грешника господствует одна какая-либо страсть, которая владеет умом и сердцем его, из которой, как из корня, возникают все греховные мысли, желания и поступки, которая вовлекает его в известные отношения с людьми, управляет его действиями и поступками. Угадать в себе эту страсть не трудно; это именно то, чего нам хочется более всего, к чему устремлены все наши помыслы и желания. Но, угадав сей корень зла в себе, уже легче будет идти от него к ветвям и плодам. Руководством к сему должен служить закон Божий, и те писания мужей благочестивых, в которых кратко излагаются обязанности христианина. Тут мы увидим, как наша главная страсть поставляла препятствия в служении нашем Богу и Творцу своему, оскверняла самую молитву нашу сторонними помыслами; как приводила нас ко многим грехам против ближних наших, не давала нам исполнять чистосердечно и добросовестно обязанности семьянина, гражданина и члена Церкви; как растлевала самый ум и сердце наше праздными мечтаниями и безнужными заботами, двигала языком нашим в беседах с ближними. Такой порядок самоиспытания, если не приведет нас к познанию всех грехов, по крайней мере даст нам возможность открыть духовному отцу самый корень зла в нашем сердце, указать главную причину наших болезней духовных, в отвращение которых он может даровать нам благопотребное врачество. «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться!»

Говори не только все, сколько возможно, но вместе искренно, чистосердечно, не скрывая ничего. Не хотим предполагать, чтобы кто-либо, по обдуманной злонамеренности, приходил лгать Духу Святому пред святым алтарем: на такое поругание святейшего таинства могут решиться разве такие люди, которых св. Апостол называет сожженными совестью. Но тем не менее есть нужда убеждать приступающих к таинству покаяния искренно исповедовать грехи свои. Есть другого рода неоткровенность, хотя не злонамеренная, но тем не менее вредная, когда или открывают трех не вполне, или не в таком виде, как должно.

Каждый поступок наш должен быть судим не столько сам по себе, сколько по его причинам и следствиям, по которым он может быть более или менее виновен. Невинен Илья, по ревности к славе Божьей, собственными руками заклавший пятьсот студных служителей вааловых, развращавших Израиль, но виновен был Давид, убивший руками иноплеменников одного неповинного Урию. Невинна Эсфирь, облекшаяся в драгоценные одежды для преклонения сердца царева на милость к единоплеменному ей народу, но виновна Иезавель, показывавшаяся в блестящем украшении из окон дворца своего по одному тщеславию. Потому не довольно открыть отцу духовному дела, но надобно показать источник их, объявить последствия; надобно открыть пред ним сердце, из которого исходят и помышления, и дела. Ты обвиняешь себя в оклеветании брата своего; скажи и то, что тебя побудила к тому зависть к его славе и дарованиям, или же оскорбленное самолюбие, и что клевета твоя невинно отняла честь его доброго имени, поселила вражду между им и другими, послужила поводом к праздным толкам и пересудам. Ты признаешься в оскорблении другого словом или делом; открой вместе с этим, что причиной тому была твоя гневливость и вздорливость, что оскорбление твое произвело ссору, от которой пострадали и честь, и имущество обоих. По таком только откровении дел наших, служитель Церкви может подать нам полезный советь, и властью, данною ему от Бога, очистить от греха совершенно. В противном случае, при одном общем наименовании грехов, и отец духовный по необходимости ограничивается одним общим советом: — удержись, терпи, не делай и прочее; и самое разрешение, произнесенное им, упраздняет и изглаживает только исповеданные дела, но не очищает греховного сердца, которое не было открыто при исповеди.

С другой стороны, каждый поступок может казаться более или менее виновным смотря по тому, как он произошел, и как будет представлен, в каких словах изображен. Один поступок совершен мгновенно, в пылу страсти, так что он не мог утвердиться в сердце; пробудившаяся совесть тотчас же обличила его; другой, напротив, по долговременном размышлении, по обдуманному плану, так что сердце успело полюбить его, пристраститься к нему совершенно. Первый есть преступление, последний — злодейство. Открывая один и тот же грех, можно обвинить в нем себя совершенно, и можно, примешав к признанию извинения, представить его более извинительным. Первое обличает искреннее раскаяние сердца; последнее показывает, что грешник еще любит грех, не хочет расстаться с ним совершенно, а только желает успокоить свою совесть. И так, открывая грех, не должно скрывать сопровождавших его обстоятельств, которые часто бывают постыднее самого греха и открывают все безобразие сердца. — Открывая грех, покажи и употребленные к тому бесчестные средства; открой многократные покушения на грех, отвергаемые обстоятельствами и вновь возобновляемые с новым усилием. В противном случае покажешь только грех, который уничтожится разрешением священника; но не явишь грешника, который по тому самому останется неоправданным. Представ на суд, не слагай собственную вину на посторонние обстоятельства, которые не могли и не могут заставить нас грешить. В противном случае докажешь только свою нераскаянность и сам себя лишишь благодати прощения и помилования.

Должно сознаться, что подобное откровение совести для человека тягостнее всего. Обозревая жизнь свою и сличая ее с законом Божьим, сам пред собственными очами становишься презренным. Темная сторона жизни нашей такова, что от нее невольно отвращается око совести, стараясь скорее погрузить ее во мглу забвения. Но разве Сердцеведец, пред Которым исповедуем свои деяния, не видел их в самом зародыше в нашем сердце, и не видит в их погибельных последствиях? Наше забвение о делах своих может ли сделать их забвенными пред Всеведущим? Наше утаивание и сокрытие грехов может ли изгладить их из книги жизни, по которой они будут читаны некогда не пред одним свидетелем, а пред лицом неба и земли, пред собором Ангелов и людей? — Если не исповедуем их ныне во оправдание, должны будем невольно исповедать на страшном и нелицеприятном суде Христовом во осуждение наше. «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться». Аминь.

Слово 2-е (Исповедание необходимо «свойству греха, от которого не можем освободиться иначе, как чрез исповедание»)

«Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться» (Ис. 43:26)

Так удобен для нас способ оправдания от грехов; так безмерно снисходительна к нам любовь Божья; так не взыскательно, так сказать, самое правосудие Божественное! От чего? От того, что за все грехи человеков принесена беспримерно великая очистительная жертва Сыном Божьим; от того, что проклятие, лежавшее на нас, воспринято, и казнь, угрожавшая нам, понесена Искупителем нашим Иисусом Христом, от того, что крестом Господним разрушена стоявшая посреди ограда, разделявшая нас от Бога, — рукописание грехов наших пригвождено ко кресту от того, что великий Первосвященник, прошедший небеса, «не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление: ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие» (Евр. 9:12, 24). Теперь двери милосердия открыты для всех: каждый приди и будешь помилован, исповедай согрешения свои и будешь прощен, «говори преступления твои и оправдаешься».

Оправдаешься — какое драгоценное обетование. Ибо что злосчастнее участи человека неоправданного, лишенного милости Божьей и покрова небесного, отчужденного от жизни Божьей, преданного власти дьявола и заживо уловленного в свою его волю? И напротив, что блаженнее участи тех, «кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты» (Пс. 31:1), которые живут под покровом милости Божьей, имеют дерзновение вопиять к Отцу небесному во всякой нужде и напасти? Если здесь, на земле не так еще заметно это различие, по крайней мере по внешности; зато с какою ужасающей силой откроется оно тогда, когда снимется земной покров с деяний человеческих, когда решится окончательно судьба праведных и грешных на всю вечность! Как стерпит бедный грешник гневный глас Судьи неба и земли: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41)? Можно ли не возрадоваться радостью великой тем, которые услышать другой глас Судьи: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25:34)? — И все средство избежать злой участи первых и наследовать блаженство вторых состоять в произвольном исповедании грехов своих здесь — пред служителем Христовым: «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться». Нужно ли после сего убеждать грешников к исповеданию грехов своих? И не должно ли удивляться поистине тому, что так мало и редко пользуемся мы этим богодарованным средством, тогда как согрешаешь многажды и ежечасно? Можно ли не трепетать при мысли, что, пренебрегая этим величайшим даром любви Божьей, мы сами предаем себя нелицеприятному суду Божью, который готов ежеминутно предать нас участи раба неключимаго (ничего не стоящего), исторгнуть душу нашу и предать геенне огненной?

Почему, спросит кто-либо, нужно исповедание греха, чтоб получить прощение и помилование, которое заслужено для всех и навсегда Сыном Божьим? — Не только потому, что власть отпускать грехи в настоящей жизни Сам Господь преподал служителям своим, которые, не будучи сердцеведцами, не могут без исповедания грехов даровать прощения; но и по самому свойству греха, от которого не можем освободиться иначе, как чрез исповедание.

Ибо что такое грех? Это, во-первых, нравственный яд, духовная отрава, которая производит тоже в нашей душе, а потом и в теле, что производят в теле обыкновенные яды. Когда поглощен яд, то в теле происходит необыкновенное волнение крови, жестокая горячка, судорожное изнеможение и смерть. Подобное происходить в душе, когда проникает в нее духовный яд, греховный помысл. В ней возникает такое страшное волнение мыслей и чувств, желаний и стремлений, что весь дух горит как бы в огне, кружится как в вихре, доколе страстные влечения сердца не заглушат, наконец, гласа совести, не низвергнут душу в пропасть греха. Тогда-то душа, отпадшая от Бога, лишается благодати Божьей, отчуждается от жизни божественной, становится мертвою пред очами Божьими; тогда совесть, убитая сознанием преступления, терзает душу только бесплодным угрызением, как червь могильный терзает бездушное тело. Какие не употребляйте противоядия; но, доколе яд в теле, смерть неизбежна: одно средство освободиться от нее — исторгнуть смертоносное вещество из тела и извлечь его наружу. Так и оядотворенная грехом душа, какие не употребляла бы сама собою средства к своему уврачеванию, но доколе грех остается в ней, вечная смерть ее неизбежна; уязвленная сознанием греха совесть сама осудит себя на вечное отчуждение от Бога! Одно и единственное средство спастись ей от погибели — извергнуть из себя яд греха исповеданием его пред служителем Христовым, имеющим от Бога власть отпускать грехи. Тогда только совесть, оживотворенная изреченным ей прощением и помилованием, снова воспримет силу и жизнь; душа наитствуется (вдохновляется, внушается) благодатью Пресвятого Духа, освящается и делается снова угодной Богу.

Что такое грех? Это уда и сеть, которой дьявол уловляет нас в свою его волю; «кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил» (1Ин. 3:8). Этим то средством возобладал он над первым человеком и потом над всем человечеством. Опутав этой сетью, он держал в узах адовых всех, пока великий Решитель уз греховных не расторг ее крестом и не открыл нового пути покаяния, которым уловленные дьяволом души могут исходить на свободу. Что же делаем теперь мы, предаваясь греху после освобождения нашего от власти дьявола? Свободно приемлем в себя смертоносную уду, прикрытую пустой приманкой; произвольно заходим в дьявольскую сеть, обольщаясь сластью греховной. Может ли освободиться от власти ловца рыба, пока находится внутри ее поглощенная ею уда? Нет, она вся в его власти; куда захочет, туда поведет ее; когда захочет, тогда извлечет ее на сушу. Может ли освободиться уловленная сетью птица, доколе не прорвется сеть? Нет, она вся во власти ловца: он может распростирать и стягивать сеть по своему произволу; она может биться и порхать, но все в оковах, а не на свободе. Так и грешная душа может ли освободиться от власти дьявола, пока внутри ее грех — эта дьявольская уда, которой он держит ее в своей власти, заставляет биться и трепетать по своему сатанинскому произволу? Одно ей средство спасения — извергнуть из себя грех исповеданием, расторгнуть греховные узы искренним обращением к Богу. Тогда власть дьявола прекращается; душу грешника приемлет в объятия свои любовь Божья; освобожденная изреченным ей прощением, она исторгается в свободу чад Божьих.

Что такое грех? Это стоящая посреди ограда, разделяющая нас от Бога. Высока и неприступна была эта ограда, воздвигнутая грехами всех людей, которые сами себя заключили в ней, как в темнице; но ее разрушил крестом своим Господь, и открыл исход из нее бедным узникам. Что ж делаем теперь мы, предаваясь снова греху? Воздвигаем новую для себя ограду, которая отделяет нас от Бога, строим сами для себя темницу, в которой не видим Божьего света; простираем сами над собой мрачный покров, сквозь который не проникает к нам луч благодати. Что может быть жальче этого состояния? Но из него нет и не может быть иного исхода, как открыть отверстие исповеданием грехов, сквозь которое мог бы осиять нас луч благодати Божьей, сквозь которое любовь Божья могла б извлечь нас на свободу.

Вот, почему необходимо свободное исповедание грехов: без него душа наша останется навсегда мертвой прегрешениями, преданной власти дьявола, отчужденной от Бога! «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1Ин. 1:9), — так уверяет нас возлюбленный ученик Господень. То есть, когда мы сами возненавидим грехи свои и исповедаем их пред Богом, то не только любовь, а и самая правда Божья, умилостивленная кровью Христовой, самая непреложность обетований Божьих требует, чтоб мы были прощены и помилованы.

Само собой разумеется, что истинное и благоплодное исповедание грехов должно быть полное и совершенное, искреннее и вседушевное, твердое и невозвратное. Исповедать один грех и скрыть другой — не значит ли произвольно оставлять в себе яд греха, который умертвит душу нашу неизбежно, — имея всю возможность извергнуть его вон и тем очистить себя совершенно? Исповедать грех неискренно, как бы нехотя и с принуждением — не значит ли явно доказать, что мы любим еще греховные узы, что дьявол еще крепко держит нас в своих оковах? Наконец, исповедать грех без твердого намерения оставить его вовсе не то же ли значит, что сказать благодати Божьей: «Слышим Твой глас, признаем себя грешными; но оставь нас в сетях дьявола, не хотим расстаться с ними». Не так ли поступают те несчастные, которые, потеряв не только всякое чувство добродетели, но и всякое чувство стыда человеческого, с намерением упорствуют в преступлении, чтоб продлить темничное заключение, которое нравится им, как скопище порока, и в котором они готовы остаться навсегда? Дивно ли после этого, что такое лживое исповедание грехов не только не оправдывает человека и не примиряет его с Богом, но еще более предает его власти дьявола, который неминуемо повлечет его с собою в огонь вечный!

Да откроются все внутреннейшие засовы сердца нашего, когда являемся на судилище покаяния, да явится внутренний человек наш таким, каков он есть! Пусть будет он весь покрыт язвами страстей и пороков: небесный Самарянин уврачует и исцелить его; всеосвящающая кровь Господня омоет, очистит и освятит его. Не отвращать от себя правосудие Божье приходим мы к престолу покаяния, а искать и просить милости и пощады у милосердого Искупителя нашего и Судьи. «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться». Аминь.

Слово 3-е («Спасай душу твою от погибели, в которую влечет тебя грех»)

«Спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть» (Быт. 19:17)

Так говорил Господь Лоту, изводя его из Содома, осужденного на страшную казнь огнем небесным. Послушался праведник повеления Божьего, и спас душу свою от пламени, пожравшего нечестивых; ослушалась повеления Господня жена Лотова, оглянулась назад и стала соляным столпом, как говорит Священный Бытописатель. И нас окружает не меньшая погибель — греховная, и нам угрожает в будущем ужаснее Содомского огонь — геенский, и к нам простирает ныне свой глас провозвестница тайн Божьих Св. матерь наша Церковь: ««Спасай душу твою», христианин; убегай от погибели, в которую влечет тебя грех, очисти душу твою исповеданием грехов, оставь навсегда путь нечестия и востекай в гору христианской добродетели и евангельского совершенства! Спасай душу твою!».

Спасай душу твою от погибели, в которую влечет тебя грех. Ибо что такое грех? Во-первых, есть оскорбление Бога — Вседержителя, Которого слушает небо и земля и преисподняя, Которому с трепетом предстоять Архангелы и Ангелы, Которого боятся и трепещут самые духи злобы, Которому служит все естество небесных и земных: — Бога всемогущего, имеющего власть погубить и душу, и тело наше в геенне огненной; — Бога — Судью живых и мертвых, Который воздаст каждому по делом его; — Святейшего Святых, пред лицом Которого ненавистен всякий грех, омерзительна всякая злоба; — Отца любвеобильнейшего, Который для спасения нашего не пощадил единородного Своего Сына, но за нас всех предал Его на смерть, Который усыновил нас Себе в таинстве святого Крещения, даровал нам сокровище благодати Своей, сделал нас наследниками царствия Своего. И так что делает грешник, когда преступает закон Божий? Он пред лицом Бога вездесущего, пред очами Его — всеведущего, посмеивается величия Его, отметает любовь Его, презирает благодеяния Его, ругается благодати Его, попирает кровь Сына Божьего, уничижает Евангелие Его. Боже мой, сколь чудно, непостижимо долготерпение Твое! Как огонь небесный не попалит тотчас презрителя Славы Твоей! Как земля не разверзнется тотчас под стопами поругателя Святыни Твоей! Как бездна адова не поглотит тотчас оскорбителя бесконечной любви Твоей!

С другой стороны, что делает грех с душей человека? — Он лишает ее благодати Божьей? — из существа Богоподобного делает подобною скотам несмысленным, — из Ангела Божьего творит беса лукавого. Осияваемая благодатью Божьей, душа есть невеста Божья, сообщница Ангелов Божьих, наследница рая, царица, украшенная богатством всех даров Божественных. Лишенная благодати Божьей, она становится мерзостной в очах Божьих, предметом отвращения святых Ангелов, подругой бесов, пленницею дьявола. А что ожидает душу грешника в будущем? — Погибель вечная, неугасаемый огонь, уготованный дьяволу и ангелам его. Итак, каждый некающийся грешник есть преступник, уже осужденный на вечную казнь, стоит на краю погибели, при самом устье печи огненной. И что удерживает его от ввержения в эту бездну? Слабая нить настоящей жизни, которая готова прерваться каждую минуту, но которую неизреченное милосердие Божье еще поддерживает своим долготерпением. Прервется нить эта, — и он падет в самую глубину бездны, откуда нет выхода и избавления; истощится мера долготерпения Божественного, — и он неотъемлемая жертва погибели; постигнет внезапная смерть, — и он вечная добыча ада!

Думаешь ли, грешник, защититься от угрожающей тебе погибели бесконечным милосердием Господним? — «Ибо милосердие и гнев у Него, и на грешниках пребывает ярость Его» (Сир. 5:7). Щедр и милостив Господь, но только к призывающим Его во истине; долготерпелив и многомилостив, но только к кающимся грешникам, а на нераскаянных давно изречен уже суд Его: «Если не покаетесь, все погибнете» (Лк. 13:3). «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию?» (Рим. 2:4). Любовь Божья ищет твоего спасения; а ты посмеиваешься ей и говоришь: «Господь благ, простит мои согрешения», — и продолжаешь грешить безбоязненно! Долготерпение Божье на покаяние тебя ведет; а ты издеваешься и говоришь: долготерпелив Господь, не предаст мене погибели, — и не перестаешь творить злое пред очами Его! Не сам ли собираешь угли огненные на голову свою? Не сам ли творишь себя недостойным милосердия, повинным суду и геенне огненной? Думаешь ли, что благодать Божья может спасти тебя и в час смерти? Правда, эта вседействующая благодать спасала мытарей и грешников, соделывала сосудами избранными гонителей и хулителей; отверзала двери райские и разбойникам! Но она спасала тех, которые не противились ей действием, следовали ее влечениям; которые, услышав глас ее, всем сердцем возжаждали и искали своего спасения. Не все ли, что нужно, сделала эта Божественная благодать и для нашего спасения? Она благоволила родиться нам в недрах святой Церкви; от утробы материнской возродила нас в новую жизнь в купели крещения; с молоком материнским воспитала нас спасительным учением веры, от колыбели освятила нас святыми таинствами и до сих пор не перестает оглашать слух наш словом Божьим, возбуждать совесть нашу от усыпления греховного, призывать ко спасению. Какой же ожидаешь еще благодати чудодейственной? Нет, Сам Господь премилосердный, принимавший мытарей и грешников кающихся, сказал строптивым и непокорным иудеям: «Будете искать Меня, и не найдете; потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших» (Ин. 7:34; 8:24). «Будете искать Меня, — говорит Он и теперь не кающимся грешникам, — будете искать Меня в час смерти вашей — и не найдете. Отвергая благодать Мою во всю жизнь вашу, способны ли будете воспринять ее в час смерти? Не принося истинного покаяния, когда могли, принесете ли, когда недуг смертный лишит вас всех сил? Удаляясь от Мене во всю жизнь, можете ли приблизиться ко Мне в один предсмертный час? Будете искать Меня, и не найдете: — без покаяния проводили жизнь свою, без покаяния и кончите ее; во грехах жили, во грехах и умрете: аминь говорю вам, что вы умрете во грехах ваших!» Итак, спасай душу твою, христианин, теперь, когда открыты двери Милосердия Господня, доколе не исполнилась мера долготерпения Божьего, пока есть еще дыхание в груди твоей. Оставь, если нужно, все, что может удерживать тебя от покаяния, привязывать тебя к жизни греховной; ибо душа дороже всего: погубив ее, погубишь все, спасая ее, спасешь все. «Спасай твою душу!»

К утешению нашему, Господь даровал нам самое легкое и удобное средство к освобождению души нашей от погибели греховной, положил спасение души нашей, так сказать, в наши собственные руки. «Если исповедуем грехи наши, — говорит Апостол Христов, — то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1Ин. 1:9). Если бы для освобождения от грехов потребовал Господь великих сокровищ, и тогда отреклись ли бы пожертвовать ими? Ибо какие сокровища временные могут заменить сокровища вечные? Какие утехи земные могут облегчить и усладить мучения ада? Если бы повелел, в жертву оправдания и очищения, потерпеть страдания и мучения: кто отрекся бы и от сего? Ибо какие страдания земные могут сравниться со страданиями в пламени геенском? Какие временные скорби не будут забыты среди блаженства вечного? Если бы даже потребовал самой жизни нашей, кто отрекся бы потерей временной жизни купить нескончаемую жизнь в царствии Божьем? Кто не согласился бы лучше умереть однажды, нежели умирать вечно? — Но теперь любовь Божья требует от нас одного только исповедания грехов своих, и обещает оправдание и помилование: «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться». Исповедай грех свой — и примешь отпущение, осуди самого себя — и будешь оправдан; принеси Богу сердце сокрушенное и смиренное — и Господь примет его в жертву приятную и благоугодную, сердце чистое сотворит в тебе и дух правый обновит внутри тебя. «О человеколюбия величество! — восклицает св. Златоуст, — о благости превосходство! грешника, по исповедании им грехов своих и по обещании впредь твердости в несогршении, — нечаянным Бог праведником являет!» Но, о величайшая беспечность, о крайняя неблагодарность человеческая! И это богодарованное средство, которое стоило крестной смерти Сыну Божьему, и которое совершенно даром приносит прощение грешнику, пренебрегается, оставляется, даже злоупотребляется людьми. Какой казни не заслуживает такая небрежность? Каких мук не достойна эта неблагодарность? «Спасай душу твою». Христианин, дорожи временем долготерпения Божьего, пользуйся богодарованным средством к оправданию своему, пока можешь. Придет время, когда возжелаешь исповедать грехи свои, но никто не примет твоего исповедания; будешь оплакивать жизнь свою, но без надежды помилования; возжелаешь возвратить хотя час, хотя минуту настоящего времени долготерпения Божьего, но оно уйдет безвозвратно, пред нами затворится дверь милосердия Господня, заключится чертог царствия Христова; и если бы мы начали вопиять, подобно девам юродивым: «Господи, Господи, отвори нам» (Мф. 25:11), — услышим один ответ: «Не знаю вас, отойдите от Меня» (Лк. 13:27).  Ах, как ужасно будет помыслить среди вечных мучений геенских, что столько драгоценного времени, которого каждый час мог принести нам целую вечность блаженства, потеряно нашей беспечностью безвозвратно; столько удобнейших случаев к очищению себя от грехов упущено навсегда; столько средств к освящению и спасению нашему пренебрежено, столько увещаний отвергнуто! — Спасай твою душу теперь, «говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться».

Да не удержит тебя ложный стыд от чистосердечного, искреннего и совершенного исповедания грехов своих! Ах, Сердцеведец видел все беззакония твои, когда они зачинались еще в тайных помышлениях сердца твоего: от Него ли скроешь содеянное тобой? Вездесущий был с тобой в то время, когда ты, скрывшись от взора человеческого и почитая себя невидимым ни для кого, бесстыдное мыслил, бесстыдное делал; —пред Ним ли думаешь утаить грехи твои? Теперь Он долготерпеливо ожидает, пока ты сам произвольно почувствуешь отвращение нечистотой своей, исповедаешь скверны свои; но придет страшный час суда, когда Он Сам обнаружит все постыдные дела твои пред полным собором Ангелов и людей и изведет тайные во свет. Не устрашись и лица свидетеля своего исповедания: для того-то Господь и предал власть отпускать грехи не Ангелам святым, непричастными греху, а подобострастным нам людям, которым известны все немощи естества человеческого, вся злоба, к которой способна падшая природа наша, —чтобы они могли сострадать нам, быть внимательными к тяжкой болезни души нашей. И чем искреннее откроешь пред отцом духовным сердце свое, чем чистосердечнее исповедаешь пред ним жизнь свою, тем более подвигнешь его к состраданию, тем скорее возбудишь его соболезновать с тобой, облегчить тяжкую скорбь души твоей, успо-коить мятущуюся совесть твою, искреннее вздохнуть о тебе к Богу. И так, не скрывай греха твоего, ибо неисповедуемый грех бывает язвой неисцеленной, как говорит св. Василий Великий. Не изыскивай ложного извинения о грехах своих; ибо не извинение, а произвольное и совершенное обвинение себя бывает виной прощения и помилования. «Спасай душу твою».

Но более всего спасай душу твою тогда, когда сподобишься прощения, когда будешь помилован на суде покаяния: «не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть». Не оглядывайся назад — на прежнюю греховную жизнь свою, да не прельстить тебя лесть греховная; не обращайся опять к тем же беззакониям, чтобы тебе не погибнуть! Омывшись от скверн греховных кровью Спасителя, погрузишься ли опять в ту же нечистоту и скверну? Извергнув из себя яд греха исповеданием, примешь ли его опять внутрь себя к собственной погибели? Угасивши в крови Агнца разожженные стрелы правосудия небесного, будешь ли еще распалять их пламенем страстей твоих, собирать угли огненные на главу свою? Нет, да будет следствием исповедания нашего совершенное оставление тех грехов, которые мы сами осудили в себе пред лицом всеведущего Судьи, — совершенное отвращение от того нечистого образа жизни, который сами признали достойным вечного осуждения. «Спасай душу свою; не оглядывайся назад, чтобы тебе не погибнуть!» Аминь.

Слово 4-е («Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро» (Ис. 1:16, 17))

«Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро» (Ис. 1:16, 17)

Так говорил Господь устами пророка, обличая преступный народ Свой, призывая его на суд любви и милосердия Своего, возбуждая к покаянию и обращению. Он обещает простить и загладить грехи их, очистить неправды их, убелить нечистоты их, но не иначе, как под условием, чтобы они и сами омылись от грехов своих, удалили злые деяний от душ своих, перестали делать зло и научились делать добро. Так, братья мои, и самое милосердие Божье не может очистить нас, если мы сами не захотим очиститься от всякой скверны плоти и духа; и сама благодать Божья не может спасти нас без нас, без нашего содействия к изглаждению грехов своих; и самое таинство покаяния не оправдает нас перед Богом, если мы не принесем плодов достойных покаяния.

«Омойтесь, очиститесь». Это духовное омовение есть искренне, сокрушенное и слезное исповедание грехов наших пред Богом, в присутствии служителя алтаря Господня, которому Сам Господь Иисус Христос предал власть отпускать грехи кающимся. Не потому требуется это исповедание, чтобы Господу не известно было все сделанное нами. Сердцеведец видел все беззаконная наши еще тогда, когда зачинались они в тайных помышлениях сердца нашего. Вездесущий был с нами и тогда, когда мы, скрывшись от взора человеческого и почитая себя невидимыми никем, безрассудное мыслили, бесстыдное делали, услаждаясь втайне греховным удовольствием. Пред Всеведущим открыты и душа, и сердце наше так, как не открыты они нам самим. И придет день суда, когда Он изведет тайные на свет, обнаружит все советы сердечные, «изобличить нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие» (Иуд. 1:15). Теперь Он долготерпеливо ожидает, чтобы мы сами добровольно возгнушались нечистотой своей, исповедали перед Ним беззакония свои, обнажили язвы совести своей, осудили самих себя. «Говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться», — говорит Он. Итак принесем Ему ныне исповедание совершенное, не скрывая ничего, от постыдного дела до безумного слова, до нечистого помысла, до бесстыдного вожделения сердечного; — исповедание искреннее и чистосердечное, не скрывая побуждений к беззакониям, которые таятся в развращении сердца, в тайной любви ко греху, в услаждении сердца греховными вожделениям, не изыскивая ложных извинений во грехах своих, тем паче не обвиняя других вместо самих себя; исповедание слезное, сокрушенное и смиренное. Проклиная безумное произволение свое, сокрушаясь о прогневлении бесконечной любви Божией, оплакивая горькую участь свою, ожидающую нас по смерти, обнажим пред Сердцеведцем всю душу и сердце свое, все тайны страстей и греховных вожделений, все язвы совести своей; омоем их слезами умиления и сокрушения сердечного; осудим самих себя, как недостойных помилования, но достойных осуждения и казни. «Омойтесь, очиститесь».

«Удалите злые деяния ваши от очей Моих». Истинное покаяние, как второе крещение, есть смерть греху. Под этим только условием возможно оправдание наше и прощение грехов наших. Истинно кающийся, подобно крещающемуся, спогребается Христу в смерть, «дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2, 4). Если сами осуждаем в себе грех, то как возвратимся опять к тому же греху? Омывшись от скверн греховных кровью Христовою, погрузимся ли мы опять в ту же нечистоту и скверну? Извергнув из себя яд греха исповеданием, примем ли его опять внутрь себя к большему осуждению и погибели? Что пользы исповедать грех без намерения оставить его навсегда? Восставать для того только, чтоб опять падать еще глубже? — Пробуждаться для того, чтобы опять погружаться в тягчайший и глубочайший сон? — Обращаться к Богу только за тем, чтобы, похитив, так сказать, прощение, опять изменить Ему и предаться врагу Его? В таком случае с нами сбудется, по слову Апостола, причта: «Пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2Пет. 2:22). Посему главное условие прощения грехов есть совершенное отвержение греха, извержение его из души и сердца своего, умерщвление самого пожелания и похоти греховной. Если мы всем умом и сердцем своим отвергнем и возненавидим грех, он простится нам; если же мы будем еще любить его и услаждаться им, то любовь Божья отвратится от нас, и гнев Божий почиет на нас.  «Удалите злые деяния ваши от очей Моих».

«Перестаньте делать зло». Это другое необходимое условие прощения грехов. То есть внутреннее отвержение греха надобно засвидетельствовать самим делом, всевозможным изглаждением всех последствий, происшедших от грехов наших, чтобы видно было, что мы искренно возлюбили правду и возненавидели беззаконие. Всякий грех, главным образом, ужасен тем, что, согрешая, мы оскорбляем любовь Отца небесного, бесчестим Его всесвятое и поклоняемое имя, и за то делаемся повинными вечному осуждению и казни. Уничтожение этой виновности греха перед правосудием Божьим, избавление грешника от вечной смерти и погибели есть дело всемо-гущества и милосердия Искупителя нашего. Его всепримиряющая жертва может изглаживать наши неправды и очищать грехи; Его высочайшая власть и могущество может похищать грешников из челюстей смерти и ада; Его всесильное ходатайство пред Отцом небесным может угасить стрелы правосудия Божьего, готовые поразить грешника во всякое время. Посему нам должно с живой верой в Искупителя и силу крестной Его смерти непрестанно мо-литься, чтобы Господь не отверг покаяния нашего, принял исповедание наше и не помянул беззаконий наших на праведном суде Своем. Нам должно, но примеру псалмопевца, видеть грехи свои всегда пред собою и оплакивать их во всю жизнь свою.

Но сила греха не ограничивается оскорблением величия Божьего: следы их остаются и в нас самих, и в ближних наших, откуда не могут изгладиться без нашего содействия и усилий. Каждый грех, особенно повторившийся многократно, оставляет в душе нашей наклонность или привычку, которая срастается с душей, делается как бы естественной ее потребностью. А между тем, эта злая наклонность есть не иное что, как неестественная кривизна духа, которая должна быть исправлена, — вредоносный нарост, который должен быть обрезан и очищен. Посему кающемуся необходимо стать в борьбу со своими злыми склонностями и страстями, непрестанно бодрствовать над возникающими в сердце пожеланиями и чувствами, умерщвлять плотские страсти и похоти. В противном случае душа наша, и по исповедании грехов, останется в прежней нечистоте, ибо корни грехов не будут исторгнуты из сердца; и по приложении врачевства таинственного разрешения, не исцелится болезнь ее, но ее будут растравлять непрестанно внутренние язвы страстей. «Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления» (Кол. 3:5, 6). С другой стороны, по тесной связи нашей с ближними, все почти грехи наши оставляют и в них свои пагубные следы. Одного соблазнил наш поступок, и он или осудил нас, или, что еще хуже, подражал нам; другого мы увлекли в погибель своим развращением. Тот оскорблен нашим словом или делом; другой страдает от нашего злоречия. Один стенает от нашего самолюбия и несправедливости; другой терпит от нашего корыстолюбия или безумной расточительности. Тот страдает от нашей зависти и недоброжелательства; другой от нашей лести и ласкательства. Будет ли оправдан кающийся, если не позаботится изгладить все эти злые последствия грехов своих? Нет, он, и по разрешении от служителя Христова, останется связанным; и по изречении ему прощения, грехи его останутся неизглаженными в его ближних, будут вопиять против него на небо, и обвинять его на суде Божьем. Вот почему заповедал нам Господь наш Иисус Христос: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5:23, 24). Да исправится же, по возможности, все злое, происшедшее от грехов наших не только в нас самих, но и в ближних наших; да истребится, по возможности, все, что препятствует утверждению и расширению на земле царства Божьего, царства мира, любви и благочестия. «Перестаньте делать зло».

«Научитесь делать добро». Это третье необходимое условие истинного покаяния. Покаяние есть не только смерть греху, но и воскресение со Христом к новой жизни, не только умерщвление ветхого человека с деяниями его, но и оживление «нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4:24). Надобно чем-либо засвидетельствовать перед Богом, что покаяние наше искреннее и действительное, что мы не только оставили грех, но полагаем начало новой жизни во Христе, — той благочестивой и богоугодной жизни, которая есть начало вечно блаженной жизни в Боге. Это духовное обновление жизни свидетельствуется, братья, делами, противоположными делам греховным. Пусть празднолюбие вознаградится трудолюбием, самолюбие — самоотвержением, плотоугодие — воздержанием, скупость — щедростью к убогим, празднословие — молчанием или славословием Богу, невоздержание — постом и умеренностью, лукавство — простосердечием, гордость — смирением, ненависть — любовью к ближним, зависть — доброжелательством, нечистота — целомудрием, рассеянность — Богомыслием и скромностью. Тогда покаяние наше принесет драгоценный плод в жизнь вечную.

«Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро… Тогда придите – и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как во́лну убелю. Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят» (Ис. 1:16-20). Аминь.

Слово 5-е («Надо усвоить себе самый дух покаяния разбойника благоразумного, и тогда можем с дерзновением приближаться к распятому за нас Господу и с упованием молиться Ему: «Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»»)

«Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»

Всякой добродетели лучше всего мы научаемся, братья, не из мертвых рассуждений и слов, а из живого образца и примера. Для этого то именно св. Церковь в настоящие дни поста и покаяния в своих песнопениях и молитвах представляет нам многие, особенно знаменательные и поразительные примеры людей, после многих и тяжких грехопадений, стяжавших царствие Божье покаянием, — то восхваляя их покаянные подвиги и труды, то вливая в уста наши их покаянные молитвы. Но чаще всего воспоминается в богослужениях великопостных пример покаявшегося на кресте разбойника, чаще всего слышится его покаянная молитва: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23:42).

Не напрасно, братья мои, сей образ покаяния поставлен Промыслом Божьим у самого креста Христова, в самые торжественные минуты, когда страданиями Сына Божьего примирилось небо с землей. Это сделано для того, чтобы грешники, каковы все мы, взирая на крест Искупителя нашего, видели одесную Его близкий к себе пример покаяния, и тем большею одушевлялись верой и надеждой на милосердие Божье. Не напрасно и св. Церковь так часто указывает нам сей поучительный пример истинного спасительного покаяния: это делается для того, без сомнения, чтобы живее и глубже напечатлеть утешительный и поучительный пример в уме и сердце нашем.

И, действительно, что может быть трогательнее, утешительнее и поучительнее для ищущих спасения грешников, как пример разбойника, кающегося на кресте и образ Господа, отверзающего рай кающемуся — со креста? Но, к несчастью, ничем так и не злоупотребляют легкомысленные грешники, как примером покаявшегося и помилованного разбойника, полагая пример сей в возглавие своей беспечности, отлагая со дня на день решительное, полное и совершенное обращение к Богу, надеясь еще покаяться при самом конце жизни. Посему-то, повторяя каждый день многократно молитву благоразумного разбойника, всмотримся, братья мои, ближе в его многознаменательный образ, вслушаемся внимательнее в его покаянную молитву, чтоб усвоить себе дух и силу покаяния его.

Кратка и немногословна эта драгоценная молитва, которая, как золотой ключ, отверзла разбойнику двери царствия Христова, но в ней есть все, чего требует от нас истинное покаяние, — то спасительное покаяние, которое очищает грехи наши, приносит нам благодать оправдания, возвращает нам утраченное преступлением заповедей Божьих дарование сыноположения и наследия царства Божьего.

Что первее всего видим в кающемся разбойнике? Его высокую, твердую, непоколебимую веру в сораспятаго с ним Спасителя мира. Не дивно было бы, если бы разбойник, видя бесчисленные знамения и чудеса Христовы, исповедал Его «Сыном Давидовим» (Мк. 10:47), то есть обетованным Мессией и «Сыном Бога живого» (Ин. 6:69). Естественно было бы, видя Господа, прославившегося на Фаворе, посреди Моисея и Илии, явившихся во славе, воскликнуть вместе с Петром: «Господи! хорошо нам здесь быть!» (Мф. 17:4). Не чудно было бы, видя Господа, воскресшего из мертвых, воззвать с Фомою: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Или, если бы он слышал сладчайшие беседы Господа Иисуса, которым невольно поражались и умилялись, восторгались и услаждались сердца слушающих; естественно было бы сказать: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек» (Ин. 7:46) «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68). Если бы, по крайней мере, он видел, как в минуту крестной смерти Спасителя померкло солнце, потрясалась земля, распадались скалы, воскресали мертвые из гробов; тогда невольно воскликнул бы с сотником: «Воистину Он был Сын Божий!» (Мф. 27:54). Но он верует в обетованного Искупителя мира тогда, когда самые ученики Его, «оставив Его, бежали» (Мф. 26:56), когда самый ревностный из учеников Его отрекся Его трижды. Он исповедует Господом своим Того, Кто отвержен был целым народом, осужден на смерть, как злодей, над кем глумились и издевались все окружающие. Он видит Владыку жизни и смерти, Господа рая и Царя царства вечного в Том, Кто пригвожден ко кресту и страдает в тяжких муках. Верует и исповедует пред всеми веру свою потому только, что слышал о чудесах Господа и об учении Его, видел неправедное осуждение Его, Его неизреченное терпение, кротость и незлобие, слышал Его молитву за распинающих, а более всего чувствовал сердцем Его божественное величие в самом уничижении и страданиях. По истине, если о вере сотника надлежало сказать: «в Израиле не нашел Я такой веры» (Мф. 8:10), то о разбойнике кающемся по справедливости должно сказать, что такой веры, какую показал он, не было тогда в целом миру. И эта та вера сделала покаяние его столь животворным и спасительным; на такое-то исповедание отвечает Господь: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).

От нас, братья мои, как последователей не распятого только, но и воскресшего и вознесшегося во славе Господа,— от нас, видевших столько чудесных действий Веры Христовой, имеющих перед глазами целое облако свидетелей сей веры чудодейственной, тем более должно ожидать твердой и непоколебимой, живой и животворной веры в своего Спасителя и Господа, особенно тогда, когда являемся к Нему с покаянием во грехах своих, когда ищем у Него, как у Судьи своего и Бога, милосердия и оправдания, когда просим у Него прощения и помилования. И так, если, вопреки всем глумлениям нечестивых, ты зришь во Иисусе Христе, и только в нем одном, «Божию силу и Божию премудрость» (1Кор. 1:24), единого истинного Сына Божьего и Спасителя миру, единую надежду своего спасения, единый источник своего счастья до гроба и за гробом; если готов пребыть с Ним и тогда, когда бы все оставили Его; хранить Его святые заповеди и тогда, когда бы весь мир глумился над тобою; исповедать Его своими Господом и Богом и тогда, когда бы исповедание это стоило тебе самой жизни; с такою верой безбоязненно приступай ко кресту Его, исповедуй пред Ним согрешения твои, возопий к Нему гласом разбойника благоразумного: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» — и глас твой будет услышан, и двери благодати и милосердия отверзутся пред тобою, и услышишь сладчайшее слово Его: «Чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9:2).

Вместе с живой верой, видим в кающемся разбойнике не менее живое сознание грехов своих, готовность исповедать их пред всеми, желание понести за них достойную и праведную казнь. Тяжко и болезненно покарало преступления его земное правосудие, мучительнейшей смертью суждено Ему умереть на кресте. Но он забывает страдания телесные и не просит избавления от них, он чувствует только муки совести и исповедует грехи свои во всеуслышание: «Мы достойное по делам нашим приняли» (Лк. 23:41). Вся мысль его устремлена к вечности; душа его трепещет только суда Божьего; сердце его сокрушается только о том, что, по беззакониям своим, он не сподобится узреть царствия Христова; он молится не о том, чтобы сойти с креста, а о том, чтобы распятый с ним Господь хотя помянул его в царствии Своем: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое». И такое-то искреннее, сокрушенное, самоосуждающее исповедание принимается Господом; на такое только исповедание отвечает Владыка рая: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).

От нас, братья мои, надлежит ожидать тем более искреннего и сокрушенного исповедания, тем горячейших чувствований сердца, чем более мы знаем всю виновность греха перед правосудием Божьим и всю тяжесть оскорбления величия Божьего; чем более известно нам о святости существа Божьего, нетерпящей беззакония, о строгости суда Божьего, осуждающего не только всякое беззаконное дело или слово, но и всякое преступное намерение, всякий нечистый помысел ума; чем яснее открыто нам о жестокости вечных мучений, уготованных грешникам нераскаянным, о блаженстве жизни для истинно кающихся и спасающихся. Итак, чувствуем ли мы, приходя к судилищу покаяния, взирая на язвы Господа, подъятые за грехи наши, — чувствуем ли то омерзение к беззакониям своим, то отвращение от нравственных нечистот своих, ту ненависть ко греху, как первейшему врагу своему, которые одни могут сделать «покаяние» наше «неизменное ко спасению» (2Кор. 7:10)? Жаждет ли сердце наше прощения и помилования более всех сокровищ в мире, более собственной жизни? Ужасается ли дух наш отвержения от лица Божьего более всех временных мучений и скорбей, более самой смерти телесной? Готовы ли уста наши исповедать грехи свои не только перед служителем алтаря, но и перед лицом неба и земли, если бы то угодно было воле Божьей? Готово ли сердце наше принять и понести на земле все озлобления и уничижения, все страдания и муки, только бы не быть нам отринутыми от лица Божьего, отлученными от царства Христова, низринутыми в ад на всю вечность? С такими чувствованиями можем небоязненно приступать ко престолу благодати, молиться Господу и Спасителю своему гласом разбойника благоразумного: «Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!». И вопль сокрушенного сердца нашего будет услышан и двери милосердия Божьего откроются нам; мы услышим сладчайшей глас Его: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28).

С любовью к Богу, с желанием собственного спасения, в сердце разбойника благоразумного открывается самая нежная любовь к погибающему собрату своему, самая мужественная ревность о славе Божьей и о спасении ожесточившегося разбойника. Раскаявшись сам, он желает всем сердцем подвигнуть к покаянию и распятого с ним со-брата своего, является ревнителем славы Божьей, защитником невинно страждущего Иисуса. «Или ты не боишься Бога, — говорит он, услышав хулу из уст несчастного собрата своего, — или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» (Лк. 23:40-41). Не обличает его злодеяний, не поносит его нечестия, не проклинает его ожесточения; напоминает ему только о страхе Божьем, обращает мысль его к суду Божью, перед которым должны предстать оба через несколько часов мучительных страданий. «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же?» Или и самая кара правосудия не сокрушила и не смягчила твоего сердца? Неужели и жесточайшее бедствие не пробудило усыпленную твою совесть? Или и самая предстоящая нам смерть, а за нею суд и осуждение вечное не могут сотрясти душу твою страхом Божьим? Неужели и собственные заслуженные страдания не могут возбудить в сердце твоем сострадания к неповинному Страдальцу? Как истаивающий жаждой язык твой дерзает произносить хулу и глумление, а не молитву и исповедание? Более не мог ничего сделать распятый и страждущий для вразумления своего несчастного собрата; и потому тотчас же обращается с молитвой к Господу, желая не одними словами, а и примером своим показать, что надлежало бы сделать безумному хулителю.

Так, братья мои, это святая обязанность кающегося грешника — употребить, со своей стороны, все, чтобы изгладить соблазн, произведенный или словами, или делами его; это святое дело истинной любви христианской — вразумить заблуждающегося, обратить на путь покаяния ожесточающегося. Чем и как? Не суровыми обличением и укоризнами, не порицанием и изведением пред взоры всех согрешений брата своего, а страхом Божьим, напоминанием о смерти и суде Божьем, а паче всего молитвою и примером соб-ственного покаяния. Итак, если ты, являясь к распятому за нас Господу с покаянием, не только простишь от всего сердца все нанесенные тебе оскорбления от собратьев твоих, но умолишь и их к примирению с тобой; если, терзаясь ревностью о славе Божьей и о спасении ближних твоих, соблазнившихся твоими словами, или делами, употребишь, со своей стороны, все для вразумления и обращения их, — и совет, и прошение, и увещания, и мольбы; если, не взирая на глумления над тобою людей легкомысленных и рассеянных, будешь продолжать начатое дело спасения мужественно и постоянно; если, прощая им от сердца их неразумное осуждение и насмешки, будешь возносить о них усердную молитву к Тому, Который один посылает дух умиления и сокрушает окаменение сердечное; то приступай со дерзновением к престолу благодати, молись с упованием гласом разбойника благоразумного: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» И глас твой будет услышан, Господь примет покаяние твое и наречет тебя Сыном Отца Своего, Который на небесах.

Но подивитесь, братья мои, тайнам премудрости Божьей! И после такого искреннего, полного и совершенного покаяния, какое показал в себе сораспятый с Господом разбойник, — после такого решительного оправдания, какое изрек ему сам Господь, — кающийся разбойник не избавлен от мучений и не сведен со креста, напротив, оставлен страдать на нем до мучительной смерти, и претерпел жесточайшее из всех мучений — перебиение голеней. Для чего? — Без сомнения для того, чтобы жестокостью сих мук погасилась наконец безумная жажда преступных наслаждений, коих искало сердце его во все прошедшее время жизни, чтобы душа его очистилась совершенно, как золото в горниле, и сделалась достойной войти в рай со Христом. Не удивляйтесь же, братья, когда увидите покаявшегося грешника, и после покаяния, подвергающегося многим бедствиям, — или строгости правосудия человеческого, или горьким последствиям собственных грехов его. Напротив, это верный знак, что покаяние его принимается милосердием Божьим, что он, подобно разбойнику, страдает со Христом, «чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8:17), что премудрость Божья оставляет его страдать плотью, дабы он совершенно «перестал грешить» (1Пет. 4:1), что душе его подается возможность очиститься совершенно и явиться достойной светлого чертога Христова. Не удивляйтесь и тому, что нераскаянные грешники остаются в счастье и покое, подобно возвратившимся с Голгофы книжникам и фарисеям. Это явный знак, что долготерпение Божье оставляет их, да воспримут мзду свою здесь, чтобы тотчас по смерти восприняло над ними всю силу свою одно правосудие и низвергло их прямо во огонь вечный. Истинно кающийся, подобно разбойнику благоразумному, не только не желает освобождения от наказаний временных, но ищет их, даже сам подвергает себя казни, распиная плоть свою со страстями и похотями. Итак, если желаем истинно покаяться, то нам должно быть готовыми страдать со Христом и не сходить с того креста, какой найдет для нас полезным премудрость Божья. И прежде всего не сходить самовольно с того креста самоосуждения, на который возносит нас покаяние. Ты осуждаешь сам заблуждения свои, окаиваешь грехи свои, готов предать казни самое тело свое — орудие греха? Не сходи с сего креста отвержения греховной жизни, напротив распни на нем плоть свою со страстями и похотями не только не возвращайся опять к прежним беззакониям, но и не вспоминай о них в подробностях, чтобы самим воспоминанием греховных действований не осквернить свою душу. Ты мучишься совестью, что грехами своими столько раз и так бесстрашно оскорблял величие и святость Божью, преогорчал бесконечную любовь Его, явился столь жестоко неблагодарным благости Отца небесного? Не сходи с сего креста сокрушения сердечного, всегда уничижай себя пред Богом, непрестанно молись, как  последний из грешников, ищущий прощения и помилования; тем паче бойся оскорблять опять правосудие Божье новыми грехами. Ты видишь теперь сам всю суету удовольствий мира и плоти, отвращаешься обольщений его, ненавидишь соблазны его? Не сходи с сего креста отвержения мира; «отврати очи мои, чтобы не видеть суеты» (Пс. 118:37), «больше всего хранимого храни сердце твое» (Притч. 4:23), и молись непрестанно ко Господу: «Избави душу мою от соблазнов». Ты предложил себе прочее время живота своего поработать Господеви, идти неуклонно путем заповедей Божьих? Удержись всей силой духа на этом кресте добродетельной н благоговейной жизни в страхе Божьем. Возопиет ли плоть с своими вожделениями и страстями: «Сойди с креста» (Мф. 27:40)? Пригвозди ее ко кресту страхом смерти и суда Божьего, лютостью кончины грешников и жестокостью огня геенского. Возопиет ли вслед тебе мир со своими соблазнами: «Сойди с креста»? Отрази его памятью вечных благ, уготованных любящим Господа. Будет ли прельщать тебя лестью злобный враг наш дьявол: «Сойди с креста»? Порази его страхом суда будущего, после которого он ввержен будет в «озеро огненное» (Откр. 20:14). Словом, кто бы ни соблазнял тебя сойти с креста веры и добродетели, правды и закона Божьего, терпения и самоотвержения, ты молись с Иисусом: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне!» (Пс. 21:2; 69:2).

Таково, братья мои, истинное покаяние, которому поучает нас пример разбойника, распятого одесную Господа! Можно ли, после этого, полагать пример этот во главу своей греховной беспечности, усыплять совесть свою мнимой легкостью покаяния? Испытал ли кто эти мучения крестные, которых одна минута тяжелее целых годов страданий, чтобы думать о покаянии на кресте, как о деле легком? Испытал ли кто и те страдания смертные, те томления и муки, которые терзают умирающего грешника, чтобы говорить о возможности истинно покаяться при смерти тому, кто всю жизнь свою провел в грехах? Чтоб заслужить нам прощение грехов, надлежало самому Сыну Божьему испытать все мучения ада, испить всю чашу гнева Божьего до капли: мы ли хотим получить это прощение без труда и болезни, терпения и самоотвержения, без внутренних или внешних страданий. Надо усвоить себе самый дух покаяния разбойника благоразумного, и тогда можем с дерзновением приближаться к распятому за нас Господу и с упованием молиться Ему: «Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» Аминь.

Слово 6-е («Что же требуется от нас для исцеления бедной души нашей от тяжких недугов греховных?»)

Если бы кого постигла тяжкая болезнь, которая не только отнимала бы здоровье, но и угрожала опасностью самой жизни; если бы, при том, страдалец сей знал, что болезнь эта произошла от его же вины, нанесена, так сказать, собственными его руками: что делал бы такой человек? Не осудил ли бы самого себя, как преступника против собственной жизни? Не возненавидел ли бы то минутное удовольствие, за которое пришлось платить здоровьем и даже жизнью? Не стал ли бы не только просить, а умолять врача — употребить все искусство к освобождению его от болезни? Не готов ли бы был всем пожертвовать, все перенести, от всего отказаться, чтоб возвратить единственное благо жизни — здоровье? И, по возвращении его, не дорожил ли бы этим благом более всего в мире?

Если так страшны для нас болезни телесные, которые изнуряют только тело, осужденное самим Богом на болезни и страдания в жизни и на истление по смерти, — угрожают только временной смертью, которая рано или поздно должна же низвести нас в гроб, то не ужаснее ли стократ болезни души нашей, которые наносятся ей грехами нашими, которые мучат ее в продолжении жизни, томят несказанно в час смерти и предадут, наконец, вечным мучениям в аду? Если драгоценно для нас здоровье тела, от которого зависит, и то не всегда, продолжение жизни временной, то не стократ ли драгоценнее здоровье души, от которого зависит вечная жизнь наша?

Премилосердный Искупитель наш уготовал нам врачество и от этой лютейшей язвы духовной, чтобы мы могли врачевать и спасать души свои от вечной смерти, — врачество покаяния, которое проповедует и предлагает нам св. Церковь во дни святого поста. Что же требуется от нас для исцеления бедной души нашей от тяжких недугов греховных? Не более, как что делаем мы для избавления себя от болезней телесных.      И, во-первых, впадши в болезнь, мы немедленно заботимся об исцелении, не отлагаем со дня на день, не выжидаем какого-либо более благоприятного времени; ибо знаем, что застаревшая болезнь может сделаться неисцельной, что плодом небрежности и невнимания нередко бывает смерть. Так должно поступать и в болезнях духовных: «Не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день» (Сир. 5:8), — говорит Премудрый; ибо и малый грех, укоренившись в душе, ведет к большим грехопадениям, и легкие, по-видимому, прегрешения, совокупившись во едино, облекут шею нашу тяжким бременем и повлекут нас в бездну погибели: тем паче не должно отлагать со дня на день тем, которые имели несчастье впасть в тяжкие грехопадения, лишающие душу благодати Божьей, уязвляющие совесть нашу раной смертельной, подвергающей нас вечной смерти и погибели. Будем ли ожидать еще более благоприятного времени? «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (2Кор. 6:2): ныне, когда отверсты пред нами двери милосердия, когда у престола Божьего ожидает нас прощение и помилование, когда предлагается нам Божественная трапеза жизни и бессмертия — тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа. Будем ли надеяться на продолжение жизни? Но Господь, обещавший даровать всегда прощение кающимся грешникам, нигде не обещает продолжения жизни нераскаянным; напротив, ясно говорит, что он придет, как тать в ночью, — в день, в который не знаем, и в час, в который не ожидаем. Но пусть и продлится еще жизнь наша: думаем ли, что и во всякое время так же легко оставить грех, как сбросить с себя изношенную одежду? — Нет, греховная привычка час от часу более срастается с душей нашей, и отвержение ее час от часу становится болезненнее; бремя греховное чем более растет, тем тяже-лее становится и тем сильнее влечет нас ко дну адову; греховный сон, чем продолжительнее, тем бывает беспробуднее, доколе не превратится в вечную смерть, от которой нет уже пробуждения и возврата. Будем ли уповать еще на милосердие Божье? «Ибо милосердие и гнев у Него, и на грешниках пребывает ярость Его» (Сир. 5:7). Щедр и милостив Господь, но только к призывающим Его во истине; долготерпелив и многомилостив, но только к кающимся п обращающимся к Нему грешникам; а на нераскаянных давно изречен уже суд Его: «если не покаетесь, все та́к же погибнете» (Лук. 13:3). «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, — говорит Апостол Христов, — не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию? Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога» (Рим. 2:4, 5). «Не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день»: дорожи временем долготерпения Божьего, пользуйся Богодарованным средством к оправданию своему, пока есть еще дыхание в груди твоей. Постигнет час смерти, настанет день суда Божьего; тогда будем окаивать жизнь свою, но без надежды помилования; возжелаем возвратить хотя час, хотя минуту настоящего времени долготерпения Божьего, но оно уйдет безвозвратно, перед нами затворится дверь милосердия Божьего, заключится чертог царствия Христова, и если бы мы стали вопиять подобно девам юродивым: «Господи, Господи, отвори нам» (Мф. 25:11), — услышим один ответ: «Не знаю вас, отойдите от Меня» (Лк. 13:27). 

Желая освобождения от болезни телесной, мы ищем врача, открываем ему болезнь свою, показываем припадки, в которых обнаруживается она, рассказываем причины, от которых произошла, — обстоятельства, среди которых подверглись ей. Так же должно поступать нам, когда желаем освободиться и от болезней душевных. Единый истинный Врач душ и телес наших есть сам Господь наш Иисус Христос; ибо Он один «имеет власть прощать грехи» (Лк. 5:24), заглаждать неправды наши, очищать беззакония наши; Его всеосвящающей кровью омываются все греховные скверны, и Его всепримиряющей жертвой оправдываемся мы перед лицом правосудия Божьего. Потому к Нему единому, первее и прежде всего, должна обратиться страждущая грехами душа наша с живой верой и горячей молитвой, да наставит Он нас на путь покаяния, да не отвратит лица Своего от нас, да не попустит нас погибнуть в беззакониях. — Но премилосердный Господь по бесприкладному снисхождению Своему к нам, предал Свою Божественную власть отпускать грехи пастырям Церкви Своей — подобострастным нам людям; им вверил Он ключи Царства небесного; их поставил врачами душ наших: «Примите Духа Святого, — сказал он Святым Апостолам Своим, — кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20:22, 23). Итак, к этим Богопоставленным врачам духовным обратись болезнующий душей христианин; им поведай духовные недуги твои; пред ними открой страждущее сердце твое; им возвести язвы совести твоей; перед ними «говори ты [преступления твои], чтоб оправдаться» (Ис. 43:26). Принеси духовному врачу твоему исповедание полное и совершенное, не утаивая и не скрывая ничего — от постыдного действия до безумного слова, до нечестивого помысла, до преступного желания, до нечистого вожделения; ибо не исповедуемый грех бывает язвой неисцелимой, как говорит негде св. Василий Великий, — служит в руках дьявола узами, которыми он держит нас в своей власти. Принеси исповедание искреннее и чистосердечное, не скрывая побуждений к грехам, не утаивая обстоятельств, сопровождавших греховные действия, не изыскивая ложных извинений во грехах своих; ибо не извинение, а произвольное и совершенное обвинение себя бывает виной прощения и помилования: «Господи, не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных», — молился пророк Божий (Пс. 140:4). Принеси исповедание слезное, сокрушенное и смиренное; ибо благоприятная Богу жертва — дух сокрушен, сердца сокрушенного и смиренного Бог не презрит. Стань, подобно кающемуся мытарю, у порога церковного, и ударяя себя в грудь, воскликни: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18:13). Принеси покаянье твердое н неизменное, безвозвратное и нераскаянное. Ибо что пользы исповедать грех без непреложного намеренья оставить его навсегда? — восставать, чтобы снова падать еще глубже? — пробуждаться, чтобы опять погружаться в тягчайший и глубочайший сон? — обращаться к Богу только за тем, чтобы, получив прощение, снова изменить Ему и предаться врагу Его? Не значит ли это искушать долготерпенье Божье, поругаться святому таинству, попирать святейшую кровь завета Христова, повторно распинать Господа? Но — Бог поругаем не бывает: страшно впасть в руки Бога живого!

Наконец, для совершенного избавления себя от всех следствий болезни, для совершенного восстановленья здоровья телесного, мы беспрекословно следуем всем советам и наставлениям врача. Велит воздержаться от чего-либо вредного нам, воздерживаемся; запретит выходить за двери дома, пребываем в уединении; предпишет труд и движенье, трудимся. Тем более так должно поступать нам для совершенного уврачевания души нашей, для полного восстановления духовного здоровья. Не только не должно уклоняться и убегать предписаний духовного врача нашего, а должно умолять и просить его, чтобы он подкрепил нашу немощь своим советом, направил нас на путь правый своим наставлением, оградил нас от поползновения ко греху своей заповедью. Примем совет его, как внушенье Ангела-Хранителя, последуем наставлению его, как водительству Духа Божьего, говорящего в нем; исполним заповедь его, как заповедь Самого Господа Иисуса Христа. Повелит ли воздержаться от каких-либо яств или питья, которые найдет вредными для духовного нашего здоровья? Не променяем, подобно Исаву, усыновления нашего Богу Отцу на приятные снеди; ибо Царство Божье, которого ищем и должны искать, «не пища и питие, но праведность и мир, и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). Потребуются ли какие лишения и скорби? Лучше, стократ лучше подвергнуться всем лишениям и скорбям в настоящей жизни, нежели лишиться вечного блаженства с Богом, и подвергнуться вечным мучениям с дьяволом. Окажется ли нужным какое-либо пожертвование из имущества нашего? Лучше, бесконечно лучше лишиться всех благ земных, которые и без того уйдут от нас, как беглый раб, и оставят нас смерти, но приобрести те неизреченные блага небесные, которые Господь Иисус Христос уготовал любящим Его в славном Царствии Своем. Потребуются ли какие-либо труды и подвиги? Не убоимся их, не уклонимся от них, поднимем их с весельем и благодушием. Здесь, как бы ни были велики труды, они временны; а упокоение на небе — вечное! Здесь как бы ни были тяжки подвиги, они кончатся скоро; а радости и веселью во Царствии Божьем — не будет конца! Нужно ли будет для здоровья духа нашего даже некое изнурение и измождение тела? Не убоимся и сего; ибо вечное дороже временного, и бессмертная душа драгоценнее тленной плоти: погубляя душу свою, мы погубляем все; спасая душу, спасаем все! «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее», — говорить Господь (Мк. 8:35). «Сотворим же достойный плод покаяния» (Мф. 3:8) и, возложив руку на рало, не возвратимся вспять; иначе не будем управлены в Царство Божье, — останемся в той же бездне погибели, из которой хотели выйти покаянием.

Таков способ врачевания души нашей, уязвленной грехом, страждущей от беззаконий! Премилосердный Господь, «не хотящий смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез. 33:11), Сам благодатью животворящего Духа Своего да совершит в нас это дело любви Своей, да возбудит дух наш к истин-ному покаянию и исповеданию грехов, да согреет сердце наше святой ревностью к очищению и исправлению себя, да даст нам прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати! Аминь.

Слово после исповеди («Исповедь, сама по себе, есть не более, как начало, семя и корень истинного покаяния, которое состоит в обновлении духа и исправлении жизни»)

«Кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (Лк. 3:7), — вопрошал некогда Предтеча Христов тех, которые приходили к нему исповедать грехи свои и креститься в Иордане, — чтобы, предочистившись покаянием, сделаться сынами благодатного царства Христова. Мы не имеем нужды вопрошать теперь вас, благочестивые чада Церкви Христовой, кто сказал вам бежать от будущего гнева под кров милосердия Отца небесного, кто научил вас исповедать грехи свои пред служителем алтаря Господня, чтобы получить от него прощение и помилование, сделаться причастниками тела и крови Христовой. Вы вняли, конечно, гласу св. Церкви, которая с попечительностью любвеобильной матери давно призывала и призывает нас к покаянию в своих святых песнопениях и молитвах. Вам напомнила, без сомнения, о покаянии и собственная совесть, которая, тяготясь сознанием грехов и тяготя дух ваш внутренним томлением, не могла не побуждать к освобождению от греховной тяжести. Но более всего мы веруем, что благодать самого Духа Божьего коснулась вашего сердца, возбудила дух ваш от усыпления, открыла очам вашим бездну погибели, ожидающей грешника, и побудила, отвергнув ложный стыд, исповедать грехи свои. Потому-то радуемся вместе с вами, что Господь не оставил вас в падении, открыл вам двери покаяния, даровал возможность сложить с себя тяжесть грехов, получить прощение и тем избавиться от грядущего гнева.

Но, при всем том, не можем умолчать, что вами сделано еще не все; положено только начало покаяния, которое должно продолжиться и совершиться в течение всей остальной жизни, которую Господь даст вам провести на земли. «Сотворите же достойные плоды покаяния» (Лк. 3:8), — вот, чего требует великий проповедник покаяния от исповедавших грехи свои!

В самом деле, исповедь, сама по себе, есть не более, как начало, семя и корень истинного покаяния, которое состоит в обновлении духа и исправлении жизни. Как бы ни было хорошо начало, но оно и во всяком другом деле значит еще не много, ибо не начало, а конец дело венчает, — тем более в деле нравственного исправления, которое по самому существу своему требует времени и трудов. Самое доброе семя, если не разовьется и не возрастет, останется бесплодно и, наконец, само истлеет и пропадет. Так и покаянное чувство, возникшее в духе при исповедании грехов, если не разовьется в целый ряд благочестивых чувствований, мыслей и желаний, если не укрепится последующими подвигами, и само увянет неминуемо и изгладится навсегда. Как бы ни был благоплоден корень; но, если он не издаст живой отрасли и не произрастит древа, по необходимости истлеет и сам. Так и положенное нами начало покаяния, если не произрастет из него благая отрасль и не возрастет в целое древо добродетельной и благоговейной жизни, иссохнет и истлеет само в нечистоте и смраде грехов. «Сотворите же достойные плоды покаяния!» Какие плоды?

Покаяние, как второе крещение, есть, во-первых, смерть греху. Здесь также, как и в водах крещения, мы спогребаемся Христу в смерть, «дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2, 4), — говорить св. Павел. Омывшись от скверн греховных кровью Спасителя, погрузимся ли снова в ту же нечистоту и скверну? Извергнув из себя яд греха исповеданием, примем ли его снова внутрь себя к собственной погибели? Угасивши в крови Агнчей разожженные стрелы Правосудия небесного, будем ли еще раскалять их пламенем страстей наших, собирать угли огненные на главу свою? О, да не будет сего, да не будет! Да будет первым плодом покаяния нашего совершенное оставление тех грехов, которые мы сами в себе осудили пред лицом всеведущего Судьи, — совершенное отвращение от того нечистого образа жизни, который сами признали достойным вечного осуждения на судилище покаяния. В противном случае с нами сбудется, по слову Апостола, притча: «пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2Пет. 2:22).

Во-вторых, истинное покаяние есть не только отложение грехов, но и всевозможное изглаждение их, так, чтобы их как бы не было никогда. Всякий грех главным образом ужасен потому, что делает нас повинными пред законом Божьим и за то достойными вечной казни. Уничтожение сей виновности греха пред Божественным правосудием, изглаждение его из книги вечного осуждения, избавление грешника от вечной смерти и погибели — есть дело всемогущества нашего сладчайшего Искупителя. В Его всеутоляющей крови погашаются все стрелы правосудия небесного; Его всепримиряющая жертва может примирить вас с прогневанной правдой Отца небесного; Его высо-чайшая власть и всемогущество может похитить нас из челюстей ада; Его всесильное ходатайство пред Отцом небесным может испросить нам прощение грехов, благодать и милость Божью. Поэтому в этом отношении нам должно только иметь живую веру в Искупителя нашего и силу крестной Его смерти, и пламенно молиться о не отвержении нас кающихся о принятии нашего сокрушенного исповедания в жертву благоугодную. Но действие грехов наших не ограничивается оскорблением одного неба: следы их остаются и в нас самих и в ближних наших, откуда они не могут быть изглажены без нашего содействия и усилий. — Каждый грех, особенно повторившийся неоднократно, оставляет в нас наклонность или привычку, которая, так сказать, прирастает к душе нашей, делается как бы естественной чертой нашего характера. И между тем эта злая наклонность есть не иное что, как неестественная кривизна духа, которая должна быть исправлена непременно, — вредоносный нарост, который должен быть обрезан и очищен. Кто обязан заботиться об этом? Мы сами, при содействии благодати Божьей. Без этого дух наш, и по исповедании грехов, останется во грехах, когда зародыш их будет в нем; и по очищении в бане пакибытия, останется в нечистотах и сквернах, когда источник их не будет прегражден и иссушен совершенно; и по приложении спасительного врачества разрешения и прощения грехов, останется не только больным, а и мертвым прегрешениями, корни которых будут живы в нашем сердце. — С другой стороны, по тесной связи нашей с ближними, почти все грехи наши оставляют пагубные следы свои и в них. Одного соблазнил наш поступок, — и он или осудил нас, или, что хуже, подражал нам; другого увлек в бездну погибели наш опрометчивый и безрассудный совет; тот оскорблен нашим словом, или делом; другой страждет от нашей неосторожности, или злоречия; один стенает от нашего самолюбия и любочестия; другой терпит от нашего сребролюбия или расточительности; тот страдает от нашей зависти и недоброжелательства; другой — от нашей лести и ласкательства… Боже мой, какая бездна зол! И кто ж обязан заботиться об изглаждении их, как не мы сами, при содействии благодати Божьей? В противном случае, и после исповедания грехов, они останутся неизглажденными в наших ближних, будут вопиять против нас на небо, осудят и обвинят нас на суде Божьем. — Да исправится же, по возможности, все худое и в нас самих, и в ближних наших; да истребится, по возможности, все, что препятствует расширению и утверждению Царства Божьего на земле, царства святого мира и единодушия в вере, царства любви и благочестия! Это будет достойным плодом покаяния.

Наконец, истинное покаяние, будучи смертью греху, есть начало новой жизни во Христе, — той благочестивой и богоугодной жизни, которая есть необходимое начало вечно блаженной жизни в Боге. Без сего покаяние было бы совершенно не нужно и тщетно. Суетно и бесполезно будет и наше покаяние, если оно не будет началом в нас новой жизни, сообразной воле Божьей. Как ни важно само по себе удаление от греха; но этим мы только удаляем от себя то, что было в нас достойного гнева небесного и казни вечной, но не делаем еще ничего, что было бы достойно вечной жизни. Жизнь вечная есть награда, которая снискивается трудами и подвигами, исполнением заповедей Евангельских, деланием тех добрых дел, которые заповедал творить Господь наш Иисус Христос, насаждением в душе своей тех благих мыслей и чувств, которые достойны сына Божьего и наследника царства небесного, который есть храм живущего в нем Духа Божьего. Итак, пусть празднолюбие вознаградится трудолюбием, самолюбие — самоотвержением, скупость — щедростью, безрассудная расточительность — умеренностью, празднословие — молчанием или славословием Богу, неумеренность — воздержанием, гордость — смирением, ненависть — любовью, зависть — доброжелательством, нечистота — целомудрием и проч. Это будет лучшим и достойнейшим плодом покаяния!

«Сотворите же достойные плоды покаяния!» Иначе что будет и наша исповедь и наше покаяние? Явная ложь пред Сердцеведцем, оскорбление всесвятого и животворящего Духа Божьего! Какой казни не заслуживает такое нечестие? Сотворите же — для собственного счастья, для избежания грядущего страшного гнева — сотворите плоды достойные покаяния! Аминь.