ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений
ПЕРЕЙТИ на главную страницу т.4. Слова в Великий пост

Дмитрий Херсонский. т.4. Слова и Беседы на дни воскресные от недели о мытаре и фарисее до Пасхи и на Великий Пост

отд. V. Первая седмица Великого поста
*** 23. Слово в среду (О свойствах истинного исповедания грехов. На слова: «Говори ты, чтоб оправдаться» (Ис.43,26) «Принесем исповедание полное и совершенное, не скрывая ничего»)
*** 24. Слово 2-е в среду. (Что такое грех и молитвенные возношенья кающегося грешника. «Помилуй мя Боже, помилуй меня!» «Как не просить ему у милосердия Божия прощения и оставления грехов?»)
*** 25. Слово 3-е в среду (О самоиспытании совести во время говения. На слова: «Тогда придите—и рассудим, — говорит Господь. — Если будут грехи ваши, как багряное,—как снег убелю; если будут красны, как пурпур,—как волну убелю»  (Ис.1,18) и «В чем состоит это самоиспытание?»)
*** 26. Слово 4-е в среду (Одно из условий истинного покаяния. “Готовы ли мы к покаянию после толь долговременного приготовления?… Желаете ли искренно покаяния?”)

отд. IX. Неделя Православия.
*** 44. Слово  (Смысл и значение обряда православия. «И к одним будьте милостивы, с рассмотрением: а других страхом спасайте, исторгая из огня» (Иуд. 22))

отд. Х. Неделя вторая св. Четыредесятницы.
*** 45. Слово 1-е (О новой жизни после покаяния)
*** 46. Слово 2-е («Желаешь ли, христианин, истинно покаяться?»).
*** 47. Слово 3-е. (Болезни духовные и телесные и способ врачевания тех и других. «Что же требуется от нас для исцеления от тяжких недугов греховных?»)
*** 48. Слово 4-е. (Преизбыточествующее милосердие Божие, являемое в таинстве покаяния, мы не должны обращать в повод к беспечности. «Чем легче и удобнее можем получить ныне прощение грехов, тем преступнее нерадение наше о покаянии»)

отд. XI. Неделя третья св. Четыредесятницы.
*** 49. Слово 1-е (Крест Христов, как утешение, врачевство язв совести и средство к возбуждению к покаянию. «Среди поприща св. поста (св. Церковь)… предлагает для поклонения … крест Христов, заменяя им одним и утешение верных чад своих среди окружающих их скорбей и бедствий, и врачество для язв совести, терзаемой сознанием грехов, и средство к возбуждению нерадящих о покаянии»)
*** 50. Слово 2-е (Крест Христов, – почему ему должно поклоняться и для кого он может служить утешением. ««Кресту Твоему поклоняемся, Владыко!». Почему поклоняемся кресту, который был некогда орудием самой позорной и жестокой казни для злодеев?»)
*** 51. Слово 3-е (Истинный пост. О плодах духовного и телесного поста)
*** 52. Слово 4-е («Кресту твоему поклоняемся, Владыко!» Почему и для чего каждому должно нести крест свой)
*** 53. Слово 5-е (Слава Креста Христова. «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»  (Марк. 8, 34))
*** 54. Слово 6-е (Св. четыредесятница есть образ всей жизни нашей. «На этой средине поста св. Церковь поставила животворящий крест Христов. Что это значит?»)
*** 55. Слово 7-е (В животворящем Кресте Христовом церковь предлагает одним – утешение и ободрение, другим – угрозу и обличение)
*** 56. Слово 8-е (По примеру Господа нашего И. Христа мы должны восходить в славу чад Божиих самоотвержением, терпением и трудами. На слова: «Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»)
*** 57. Слово на Пассию (Почему грешники часто бывают совершенно беспечны и как опасно это. «Будем чаще представлять себя перед лицом Распятого за грехи наши Спасителя, чаще вспоминать и размышлять о страданиях Его»)

XII. Неделя 4-ая св. Четыредесятницы
*** 58. Слово (О плодах достойных покаяния. «Сотворите же достойный плод покаяния»)

XIII. Неделя 5-я св. Четыредесятницы
*** 59. Слово 1-е (О гордости)
*** 60. Слово 2-е (Когда мы зле просим Бога. «Про́сите, и не получаете, потому что про́сите не на добро» (Иак. 4:3))

XIV. 6-я седмица св. Четыредесятницы
*** 61. Слово 1-е (Великопостные подвиги должны продолжаться во всю жизнь. «И по окончании св. Четыредесятницы не должно оставлять ни поста, ни молитвы, ни покаяния»)
*** 62. Слово 2-е (Блага покаяния. «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (Пс. 31,1))
*** 63. Слово в Субботу Лазареву (О звании друзей Христовых. «Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря» (Иоан. 11:5))
*** 64. Слово (Иерусалим, оплакиваемый Иисусом Христом, и грешник, пренебрегающий посещением Божиим. На слова: «И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем»  (Лук.19:41))

XV.  Страстная седмица.
***65. Слово в Великий Вторник—1-е. (Сшествуем Иисусу Христу очищенными смыслы и распнемся Его ради житейским страстям. На слова: «Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие»  (Мф. 26:2))
***66. Слово 2-е. (Воспоминание о страстях Христовых)
***67. Слово в Великую Среду—1-е. ( Зрелище страданий Господа нашего Иисуса Христа. «Достигше вернии спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим, яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом».)
***68. Слово в Великую Среду 2-е. (О том же)
***69. Слово в Великую Среду—3-е. (Призыв к покаянию в виду страданий Господа нашего Иисуса Христа. «Отверзеся чертог, украсися с ним божественный брак; Жених близ, призываяй нас: уготовимся прочее».)
***70. Слово в Великий Четверг. (Объяснение церковной песни: «Чертог твой». «Чертог твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя» (Светил).)
***71. Слово в Великую Пятницу—1-е (Торжество любви и правды на небе, нечестия и добродетели на земле. «Подлинно торжество великое и беспримерное, страшное и утешительное, трогательное и умилительное, —торжество неба и земли!»)
***72. Слово в Великую Пятницу—2-е. («Не плачьте обо Мне, а о себе и чадах ваших» (Лк.23:28). «Не без сердечной скорби присутствуют и ныне, при воспоминании страданий Господних»)
***73. Слово в Великую Пятницу—3-е. (Пред Плащаницею. «И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь»  (Луки 23: 48).)
***74. Слово в Великую пятницу—4-е. (При кресте Господа нашего Иисуса Христа. «В настоящий день св. Церковь, вместо всякого поучения, представляет нам животворящий крест Христов. Что ж возвещает нам этот крест?»)

V. Первая седмица Великого поста.

23. Слово в среду (На слова: «Говори ты, чтоб оправдаться» (Ис.43,26) «Принесем исповедание полное и совершенное, не скрывая ничего») «Говори ты, чтоб оправдаться» (Ис.43,26).

О чем молились мы в мимошедшие дни приготовления к св. посту, чего просили у Господа, как дара и благодеяния, то самое и подает нам любовь Божия. Пред нами отверзаются двери покаяния; нам открывается престол благодати, где ожидает нас не осуждение, а прощение и помилование; нам уготовляется таинственная вечеря Божественного тела и крови Сына Божия, а в них истинная жизнь и спасение.

Многие из тех, которые вместе с нами проводили минувшую св. четыредесятницу, ища оправдания и спасения в св. таинствах, теперь прияли уже или оправдание, или осуждение от уст самого Господа на всю вечность. Для них нет уже покаяния, кончилось время долготерпения, затворились двери милосердия. Что заслужили здесь по делам своим, то и прияли теперь от мздовоздаятеля Христа,—с тем и явятся на страшном суде Его, с тем и останутся на всю вечность.

Что теперь с ними, то могло быть и с каждыми из нас. Правосудие Божие давно могло бы совершенно отвергнуть нынешнее покаяние наше; могло бы сказать нам: столько раз вы приносили покаяние и получали прощение; обещали исправление и, не смотря на то, не переставали оскорблять Меня новыми грехами: не должно ли и Мне уже не миловать рабов строптивых и лукавых, а вооружиться на них судом и казнью? Но не так судило о нас бесконечное милосердие и любовь Божия: еще являет нам Господь Свою милость и долготерпение, еще приемлет покаяние наше и обещает прощение. Чувствуешь ли это, душа грешная? Сознаешь ли, что по делам твоим ты давно достойна, может быть, ада, а тебе паки отверзают рай и царство? «Блюди убо, душе моя; не сном отяготися, да не смерти предана будеши!» Кто может сказать тебе, что настоящая св. четыредесятница не будет для тебя последнею, что нынешнее покаяние, к которому призывает тебя Господь, не будет покаянием предсмертным?

Какое важное, драгоценное для души нашей время! Какое неоцененное сокровище подается нам туне милосердием Господа Искупителя нашего! Теперь приди токмо и исповедуй грехи свои и примешь оправдание: «говори ты, чтоб оправдаться». Что ж может быть блаженнее участи тех, «кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты», которые живут под покровом милости Божией, имеют дерзновение вопиять к Отцу Небесному во всякой нужде и обстоянии, которым светит луч надежды вечной жизни со Христом? Что, напротив, злосчастнее участи человека, пребывающего во грехах, лишенного милости Божией и покрова небесного, отчужденного от жизни Божией и заветов обетования, преданного власти дьявола и заживо уловленного в свою его волю? Если теперь не так заметно это различие, по крайней мере по внешности, за то с какою ужасающею силою откроется оно тогда, когда снимется земной покров с деяний человеческих, когда решится окончательно судьба праведных и грешных на всю вечность! Как стерпит несчастный грешник страшный приговор Судии неба и земли: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его»? Какою, напротив, радостью возрадуются те, кои услышат из уст Судии мира: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира!» — И все средство избежать злой участи первых и наследовать блаженство последних состоит в том, чтобы свободно, по внутреннему сознанию тяжести греховной, по искреннему сердечному желанно жизни вечной, исповедать грехи свои здесь, пред служителем Христовым. «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши».

 Нужно ли, после сего, убеждать грешников к исповеданию грехов своих? И не должно ли удивляться поистине, почему мало и редко, в урочное только время мы пользуемся сим Богодарованным средством, тогда как согрешаем многажды и ежечасно? Можно ли не трепетать при мысли, что, пренебрегая сей величайший дар любви Божией, мы сами предаем себя всей строгости правосудия Божественного, которое готово ежеминутно предать нас участи раба неключимого, исторгнуть душу нашу и предать геенне огненной; что, закосневая во грехах, мы сами предаем душу свою страшной власти дьявола и одной с ним участи на всю вечность?

Итак, если дорого нам спасение души нашей, если драгоценна для нас вечная судьба наша, не будем легкомысленно, подобно детям, переходить день за день настоящее время покаяния; воспользуемся теми средствами к очищению грехов своих, которые ныне так любвеобильно предлагает нам благодать Божия. Постигнет час смерти, настанет день суда Божия; тогда будем окаивать жизнь свою, но без надежды помилования; возжелаем возвратить хотя час, хотя минуту настоящего времени долготерпения Божия, но оно уйдет безвозвратно, пред нами заключится чертог царствия Божия на всю вечность. О, как ужасно будет помыслить среди вечных мучений, что столько драгоценного времени, которого один час мог искупить нам целую вечность блаженства, потеряно нашею беспечностью невозвратно столько средств к освящению и спасению нашему пренебрежено и отвергнуто. Не отлагая день от дня, принесем ныне пред лицо Божие исповедание грехов своих. «Говори ты, чтоб оправдаться».

 Принесем исповедание полное и совершенное, не скрывая ничего от постыдного действия до безумного слова, до нечистого помысла, до преступного желания; раскроем пред Богом всю душу и сердце, все тайны страстей и греховных вожделений. Сердцеведец видел все беззакония наши еще тогда, когда зачались он в тайных помышлениях сердца нашего. Вездесущий был с нами и тогда, когда мы, сокрывшись от взора человеческого, и почитая себя невидимыми ни для кого, безрассудное мыслили, бесстудное делали. Пред Ним ли думаем укрыть наши грехи? Теперь Он долготерпеливо ожидает, пока мы сами добровольно возгнушаемся нечистотою своею, исповедаем пред Ним беззакония свои, откроем и обнажим язвы совести своей, но придет день суда, когда Он Сам обнаружит все студные дела наши пред всем собором ангелов и человеков.

Принесем исповедание искреннее и чистосердечное, не скрывая побуждений к беззакониям, которые таятся в развращении сердца, в тайной любви ко греху, в услаждении сердца греховными вожделениями и чувствами, не изыскивая ложных извинений во грехах своих, тем паче не обвиняя других вместо самих себя. Мы приходим сюда врачевать свои язвы, а не скрывать их от врача, исповедать свои грехи, а не осуждать других, чтобы вместо прощения, не наследовать сугубого и неразрешимого осуждения. Суд Божий, братья мои, тем и различается от судов человеческих, что на нем оправдывается тот, кто более обвиняет самого себя, очищается тот, кто искренне открывает нечистоту свою. И пред кем нам извинять себя? Пред служителем алтаря? Но он только свидетель исповедания нашего, и сам из числа грешников, ищущих оправдания и спасения в едином Господе и Спасителе. Для того-то Господь и предал власть отпускать  грехи не ангелам святым и бесстрастным, а подобострастным нам человекам, которым известны все немощи естества человеческого, — чтобы они могли сострадать нам и быть внимательными к тяжкой болезни души нашей. Чем искреннее откроешь сердце свое пред отцом духовным, чем чистосердечнее исповедаешь пред ним жизнь свою; тем более возбудишь его споболеть с тобою, облегчить тяжкую скорбь души твоей, успокоить мятущуюся совесть твою, искреннее воздохнуть о тебе к Богу. «Господи, не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных!»

Принесем исповедание слезное, сокрушенное и смиренное. Одна благоприятная Богу жертва есть дух сокрушен, сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит. Станем, подобно кающемуся мытарю, у порога церковного, и биюще перси своя возопием: «Боже, милостив буди мне грешному!» Ах, если бы могли мы видеть ту участь, которая ожидает грешника за гробом; если бы могли испытать те неизъяснимые на языке человеческом мучения, которые терпят те злосчастные души, которые разлучились с телом, не принеся истинного покаяния: мы поняли бы всю силу слова Господня: «блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь; напротив… горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете». — Мы плакали бы плачем неутешным, как плакали во всю жизнь свою те, коим открыто было состояние душ, разлучившихся с телом.

Принесем покаяние твердое и неизменное, невозвратное и нераскаянное. Что пользы исповедать грех, без намерения оставить его навсегда? Восставать, чтоб упадать опять еще глубже? Пробуждаться для того только, чтоб опять погружаться в тягчайший и глубочайшей сон? Обращаться к Богу только за тем, чтоб, похитив, так сказать, прощение, опять изменять Ему и предаваться врагу Его? Не значит ли это искушать долготерпение Божие, поругаться над св. таинством, попирать кровь завета Христова, второе распинать Господа?—Нет, получив прощение грехов своих, изгоним их немедленно не только из жизни и деятельности,—из самого воображения и памяти нашей. Пусть остаются они на долю врага нашего, который наущал и подвизал нас на грех, который радовался, когда мы преступали заповеди Господни. Дав пред престолом Христовым обет вести жизнь чистую и благую, будем повторять себе обет сей вечер и утро в храме Божием и в дому своем, сидя за трапезою и покоясь на ложе своем чтобы дело спасения нашего никогда не выходило из нашей памяти и обратилось в главное и первое дело нашей жизни. Да будет непрестанно в уме и на языке нашем оное слово Иосифа целомудренного: «как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом? …»

 Премилосердый Господь, не хотяй смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, Сам благодатью животворящего Духа Своего да возбудит дух наш к истинному покаянию и исповеданию грехов наших; да сокрушит сердце наше печалью по Богу, которая покаяние нераскаянно соделывает во спасение; да согреет душу нашу умилением и теплотою любви Божественной, да оживит совесть нашу святою ревностью к очищению и исправлению жизни нашей; да даст нам и прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати. Аминь.

24. Слово в среду—второе. («Помилуй мя Боже, помилуй меня!» «Как не просить ему у милосердия Божия прощения и оставления грехов?»)

«Помилуй мя Боже, помилуй меня!»

Так учит нас молиться св. Церковь в настоящие святые дни поста и покаяния. Третий уже день мы странствуем, братья, в пустыне св. поста. Третий уже день, как мир перестал развлекать нас шумным гласом веселия и оставил нас с самими собою. Нет сомнения, что многие в это время успели уже придти в себя и осмотреться, где они и что с ними, успели сознать и увидеть всю пустоту и ничтожество всего, что так увлекало, так занимало, так обладало ими в минувшее время, в чем надеялись найти себе полное удовольствие и радость, отраду и утешение, блаженство и счастье. Все это рассеялось и исчезло, улетело с последним звуком праздничного веселия и оставило в душе их горькое ощущение пустоты своей, тяжелое чувство скуки и недовольства, безотрадное сознание глада духовного. Не сознаете ли теперь, братья мои, как право Слово Господне, когда говорит нам, что все временное суета суетствий и всяческая суета; что ничто земное не насытит бессмертного духа нашего, который, если бы прибрел и весь мир, тем не менее останется и алчен и жажден, и окаянен и беден, и слеп и нищ и наг. Где теперь все радости, которых искали вы в удовольствиях плотских, то блаженство, которого так много обещали вам земные блага и наслаждения? Увы, это была мечта, которая улетела, как призрак, рассеялась, как сновидение, и оставила за собою расслабление тела, скорбь и томление духа, сокрушение сердца, и угрызение совести. Где то счастье, за которым гонялись, которого искали повсюду, которое так обольстительно манило вас все далее и далее? Увы, это был пустой призрак, который не насытил жажду души вашей, не наполнил сердца вашего так, чтобы не оставалось желать ничего более, не принес духу вашему вожделенного спокойствия и блаженства, не усладил совести вашей тем животворным утешением, которым услаждает невинность и добродетель. Что обмануло раз, обманет и в другой, будет обманывать и всегда; что оказалось пустым и ничтожным в прошедшем, тем  же самым окажется и в будущем. А дни наши проходят и исчезают, время жизни сокращается, и смерть уже при дверях. Что ж, если постигнет она нас такими, какими были доселе? Как явиться на небе, где не будет уже ничего земного? С чем предстать пред лицом Господа — Спасителя и Судии нашего? С чем явиться пред собором духов чистых и совершенных? Что обретет для себя в вечности душа, погрязшая в чувственности, опутанная земными попечениями, связанная плотскими помышлениями? Скорбь и теснота, которую чувствует она и теперь, не будет ли вечным ее уделом? Помилуй мя, Боже, помилуй мя!— Пощади осуетившегося в помышлениях своих, разреши окованное мирскими пристрастиями сердце, освободи связанную плотскими страстями душу, дай насладиться ей вожделенною свободою чад Божиих; прими ее в благодати и милосердии Своем! Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Тем безотраднее, братья, участь души нашей, если она увидит себя очерненною злыми делами, если она будет связана узами многих грехов и беззаконий. В таком случае самое бессмертие есть бедствие, ужаснейшее всех бедствий, самое существование наше есть такая казнь, что лучше было бы не родиться на свет и изгнить в утробе матерней.

Ибо что такое грех? Как самовольное преступление воли Божией, грех есть оскорбление Бога — Вседержителя, Коего гласа слушает небо и земля и преисподняя, Которому со трепетом предстоят небесные силы, Которого трепещут самые духи злобы, Которому служит все естество небесных и земных; — Бога всемогущего, в руце Коего и дыхание и жизнь наша, имущего власть и душу и тело наше погубить в геенне огненной. Оскорбление Святейшего святых, пред лицом Коего нестерпимо всякое беззаконие, омерзительна всякая злоба, ненавистна всякая неправда;—Отца любвеобильнейшего, Который для спасения нашего не пощадил Единородного Своего Сына, Который усыновил нас Себе в таинстве св. крещения, даровал нам сокровище благодати Своей, соделал нас наследниками вечного царства Своего. И так, что делает грешник, когда преступает сознательно и самовольно закон Божий? Он—пред лицом Бога вездесущего, пред очами Его всеведущего — посмеивается страшному величию Его, отметает бесконечную любовь Его, презирает неизреченные благодеяния Его, ругается всесильной благодати Его, попирает святейшую кровь Сына Божия, уничижает Евангелие и Крест Его, ни во что вменяет страдания и смерть Его. Какой геенны достаточно будет для возмездия такому презрителю Славы Божией! Каких мучений довольно будет для отмщения такому оскорбителю высочайшей любви Божией.

С другой стороны, что делает грех с душою человека? Лишает ее благодати Божией, помрачает в ней светлый образ божества, из сына любви Божией делает ее существом проклятым и отверженным, из Ангела светла—духом темным и нечистым. Осяиваемая благодатью Божиею душа человеческая есть избранная невеста Христова, сообщница Ангелов небесных, царица, украшенная богатством даров Божиих, венчанная славою и честью, коей покорены все видимые твари. Лишенная благодати Божией, она становилась мерзостною в очах Божиих и предметом отвращения святых Ангелов, другинею духов нечистых, пленницею дьявола. А что ожидает ее в будущем? Вечное мучение в неугасимом огне, уготованном дьяволу и Ангелом его. И что удерживает грешника от низвержения в эту—уже готовую для него—бездну мучений геенских? Слабая нить телесной жизни, которая готова прерваться в каждую минуту, но которую неизреченное милосердие Божие еще поддерживает своим долготерпением. Прервется слабая нить сия,— и грешная душа упадет в самую глубину адской бездны, откуда нет уже выхода и избавления. Исполнится мера долготерпения Божия;—и они— неотъемлемая жертва погибели! Постигнет нечаянная смерть;—и она—вечная добыча ада! Как же не молиться грешнику о помиловании? Как не просить ему у милосердия Божия прощения и оставления грехов? Как не вопиять ему от всей кротости умиленной души и сердца сокрушенного: «Помилуй меня, Боже, помилуй меня!»— Яви милосердие Твое к падшему, взыщи погибшего, пощади; повинного всем мукам! Безответен я пред судом Твоим: жестоко оскорбил Твою благость и милосердие, преогорчил Твою любовь и благоутробие, преступил Твои спасительные заповеди, попрал священные обеты, данные мною во св. крещении, многократно повторенные пред чашею завета Твоего, обесчестил благодать Пресвятого Духа Твоего. Сам—несчастный приготовил достойную казнь себе; сам воздвиг на себя праведный гнев Твой. И нет мне извинения ни в чем нет ни малейшего оправдания злому произволению моему. Все побуждало меня хранить Твои святые заповеди; все удерживало на пути закона Твоего все требовало от меня любви и благодарности к Тебе. Ты сам непрестанно призывал к Себе то гласом любви и милосердия, то прещением гнева и суда Своего, но я не послушал отеческого гласа Твоего, презрел и ни во что вменил обетования и угрозы Твои. Ангел Хранитель мой: не преставал внушать мне желание всего доброго, и отвращение ко всему злому и беззаконному, но я отверг его внушения и послушал совета лукавого. Собственная совесть моя удерживала меня чувством стыда и целомудрия, страхом бесчестия и казни, от преступных стремлений и дел, но я заглушил в себе голос совести, подавил внутреннее чувство стыдливости, и ринулся на путь греха и погибели. Все небо и земля, все твари, которые повинуются повелению Твоему и исполняют св. волю Твою, научали меня повиноваться Слову Твоему, исполнять св. заповеди Твои, быть благодарными Твоей благости, но я сделался бесчувственнее всякой твари, бессмысленнее самых бессловесных;—один во всем мире стал преступником Твоего закона, презрителем высочайшей Власти Твоей! Никто и ничто не защитит меня от праведного суда Твоего, ничто не спасет меня от лютой смерти грешника, никто не избавит меня от геенны и мучения вечного. «Помилуй меня, Боже, помилуй меня!»

Верую, Боже и Отче мой, что милосердию Твоему нет предела, что бесконечная любовь твоя не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему; что Единородный Сын Твой приходил на землю призвать не праведников, но грешников на покаяние; что всесвятая кровь Его, излиянная за грехи мира, может очистить грешника от всякого греха; что благодать всесвятого Духа Твоего преизбыточествует там, где умножается грех, что не праведникам, а грешникам Ты положил покаяние во спасение. Не отринь от лица Твоего и меня окаянного, отверзи двери милосердия Твоего и мне погибшему, взыщи благоутробием Твоим и меня заблудшего; омой пречистою кровью Единородного Сына Твоего и мою оскверненную душу; очисти и освяти благодатию Духа Твоего и мое растленное грехами сердце; оживотвори живоносною силою Твоею и мене мертвого прегрешениями и погибшего в беззакониях! Недостоин я высочайшей почести истинных сынов твоих— праведников совершенных: сопричти меня ко грешникам покаявшимся и помилованным Тобою, прими и мое исповедание и покаяние. «Помилуй меня, Боже, помилуй мя!».

25. Слово в среду—третье (На слова: «Тогда придите—и рассудим, — говорит Господь. — Если будут грехи ваши, как багряное,—как снег убелю; если будут красны, как пурпур,—как волну убелю»  (Ис.1,18) и «В чем состоит это самоиспытание?»)

«Тогда придите—и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное,—как снег убелю; если будут красны, как пурпур,—как волну убелю»  (Ис.1,18).

Доселе мы молились, чтобы Господь Жизнодавец не попустил нам погибнуть в смерти греховной, милостиво призрел на нас Своим благоутробием и отверз нам двери покаяния. Теперь Сам Господь призывает нас на суд Свой: «придите—и рассудим, глаголет Господь». Не на суд правды и мздовоздаяния каждому по делам его призывает Он нас, не на тот страшный суд, после которого «пойдут праведники в жизнь вечную», а грешники — «в муку вечную»; но на суд благодати и милосердия, на котором ожидает грешников не осуждение, а оправдание,—не наказание по делом, а избавление от самых дел беззакония, очищение и убеление от самой нечистоты греховной. Этот благадатный суд милосердия тем и отличается от будущего суда правды, что на нем оправдывается тот, кто наиболее обвиняет самого себя,—очищается тот, кто совершеннее открывает нечистоту свою; и напротив—неоправдан отходит тот, кто не исповедает всех грехов своих, не исцелен возвращается тот, кто сокрывает болезнь свою: «если будут грехи ваши, как багряное,—как снег убелю; если будут красны, как пурпур,—как волну убелю». Для сего-то и нужно, братья мои, строгое и тщательное испытание самих себя, исследование своей совести, чтобы, приходя на суд покаяния, мы могли исповедать все грехи свои и получить полное и совершенное оправдание,—открыть все язвы своей совести и получить совершенное исцеление.

В чем состоит это самоиспытание? В познании самих себя, т. е., в сознании, в обновлении в уме и памяти всей своей жизни со всеми случаями и обстоятельствами, со всеми действиями, коими ознаменованы все ее часы и минуты, со всеми словами, исходившими когда-либо из уст наших, со всеми мыслями и образами, наполнявшими наш ум и воображение, со всеми желаниями и чувствами, волновавшими наше сердце. Ибо нужно помнить, что все, исповеданное нами, отпустится и не помянется во веки, а все неисповеданное останется за нами в осуждение наше на страшном суде Христовом.

Для облегчения сего необходимого для нас дела Господь премудрый и милосердый даровал нам Слово Свое, в котором начертан, как в зерцале, образец истинного благочестия; а св. церковь дала нам правило веры и жизни христианской в исповедании веры и св. заповедях. Приникни в сие зерцало благочестия, чтобы видеть образ бытия своего, каков он есть. Приникни умом своим, дабы видеть, какой в нем образ мыслей, какими водится он убеждениями. Светится ли в нем свет веры, озаряя все пути жизни, или же он мудрствует по стихиям мира, а не по Христе, —по духу века, а не по духу Евангелия Христова? Так ли он судит о всем, как учит Слово Божие, или как требует самолюбие наше и другие страсти? Не прилагает ли он истину Божию в ложь, не представляет ли доброе лукавым и лукавое добрым, свет тьмою, а тьму светом? Приникни сердцем, чтобы видеть, чем живет оно, что любит и ненавидит, чего желает и отвращается, к чему стремится и от чего удаляется, что наиболее радует и огорчает нас? Где главная цель, к которой мы стремимся всеми мыслями и желаниями,— на небе, или на земле? Какими правилами преимущественно руководствуемся в своих действиях, — взятыми из Евангелия, или из обычаев мира и внушений гордости житейской? Какими побуждениями наиболее одушевляемся в наших желаниях, предприятиях и действиях, —желанием ли благоугождения Богу, спасения души своей и наследия жизни вечной, или похотью плоти, похотью очей и гордостью житейскою? Что наиболее радует или печалит нас,— преспеяние ли в добродетели, или удача в земных предприятиях, победа над какою либо страстью, или исполнение наших прихотей, достижение честолюбивых и корыстолюбивых целей? Приникни в зерцало благочестия своею совестью, чтобы видеть, так ли верно различает она доброе от лукавого, как различает Слово Божие; так ли зорко и неусыпно следит она за нашими действиями, как видит их чистое око Божие; так ли строго и неумолимо осуждает она всякое преступное движение души нашей, как осуждает Слово Божие? Ибо горе нам, если и самая совесть наша заснет и омертвеет, соделается нечувствительною и хладнокровною в рассуждении добра и зла! Тогда одни токмо громы небесные могут возбудить ее от сна греховного! Поставь пред зерцалом благочестия и внешнюю жизнь свою, чтобы видеть, как располагается она,— по уставам ли св. церкви, или по требованиям и обычаям света, противным обычаям христианским;—по правилам ли благоразумия христианского, или по прихотям развращенного сердца? Сравни жизнь свою с жизнью людей праведных и грешных, изображенных в Слове Божием, чтобы видеть, на какой стране, —одесную или ошуюю мы станем на суде Христовом?

Так надлежало бы проследить всю жизнь свою от начала и до конца, из дня в день и из часа в час, чтобы действительно познать себя, чтоб принести к судилищу покаяния полное и совершенное исповедание. Явно, что такое самоиспытание есть труд не нескольких дней, а многих лет жизни. Св. подвижники проводили целые десятки лет в строжайшем уединении, в непрестанной молитве и подвигах, прежде нежели достигали полного самопознания. Что же делать нам, чтобы в краткое время говенья приготовить себя к исповеданию грехов своих? Должно сколько возможно будет, обозреть и всю жизнь свою, от дней юности до настоящего дня, и в особенности время от последней исповеди доселе? Но преимущественно важно и необходимо с точностью узнать по крайней мере то, в каком состоянии мы находимся в отношении к своему спасению, т. е., положено ли в нас начало спасения посредством истинного, всесовершенного и нераскаянного покаяния, хотя бы и встречались в нашей жизни преткновения и даже падения? Живем ли мы благодатною жизнью Христовою, или находимся в состоянии греха, нечувствия, нераскаянности и мертвости духовной, хотя и исповедуемся ежегодно? Если мы, почитая себя окаянными грешниками, коим угрожает погибель вечная, оживлены верою в Сына Божия, в Его крестную жертву за нас, прилепляемся сердечною любовью к Нему, единому могущему спасти нас, и стараемся, сколько возможно более, сообразовать себя с Его учением, освящать себя Его благодатью, подражать Его святой жизни; если, при всех случайных уклонениях и невольных преткновениях, главною целью наших действий, постоянным правилом поведения, главным побуждением к трудам и источником одушевления есть мысль о Боге и вечном спасении; если постоянно одушевляемся ревностию быть совершенными, яко же Отец наш Небесный совершен есть, желанием быть благоугодными пред Богом, страшимся оскорбить Его любовь и милосердие и быть в числе отверженных; если после каждой исповеди, мы чувствуем себя лучше, если все порочное и нечистое не только теряет для нас свою прелесть, но со дня на день становится омерзительнее, а все доброе и благое со дня на день живее привлекает к себе наше сердце, занимает ум и воображение; то это признак, что мы, со дня на день, более умираем греху и оживаем для Бога в вечности. Напротив если началом наших мыслей, чувств и действий служит самолюбие или другая какая-либо страсть, если греховные навыки владеют нашею душою, если мы любим грех, услаждаемся им внутренно, ищем случая удовлетворить своим похотям; то, хотя бы жизнь наша и украшалась какими-либо внешними делами благочестия, как мертвый труп украшают цветами, мы не в числе, спасающихся, и мертвы пред Богом.

В таком случай нам должно спросить себя, желаем ли мы искренно спасения души своей? т. е., сознаем ли мы тяжесть греха, которым оскорбляется величие Божие, прогневляется любовь и милосердие Отца Небесного, попирается святейшая кровь Сына Божия, бесчестится благодать Всесвятого Духа Божия? Чувствуем ли всю опасность греховной жизни, которая лишает нас славы чад Божиих изгоняет из светлого царства Божия, делает душу нашу предметом отвращения св. ангелов, игралищем злых и нечистых духов, и из существа богоподобного обращает нас в скотов несмысленных? Трепещет ли сердце наше при одной мысли об утрате жизни вечной, о лишении царства Божия на всю вечность? Содрогается ли все существо наше при помышлении о нескончаемой вечности мучений, ожидающих грешника по смерти? Сие-то искреннее желание спасения, это вседушевное отвращение ко греху, этот всесокрушающий страх Божий, эта всеумиляющая печаль, яже по Бозе, соделывает покаяние наше искренним и нераскаянным. Без них не надежно покаяние наше, не надолго и обращение наше к Богу, бесплодны и говение и исповедь наша. И после покаяния мы опять остаемся во грехах своих.

Кто не ощущает в себе искреннего желания совершенно избавиться от уз греха, всецело и навсегда обратиться к Богу; тому надобно еще спросить себя: что именно препятствует ему покаяться? Что удерживает его в оковах греха? Какая в особенности страсть господствует в нем? Это можно узнать по следующим признакам: все, с чем труднее всего нам расстаться, чем наиболее привыкло утешаться наше сердце, о чем наиболее всего мечтаем мы и наяву и во сне, что особенно стараемся мы скрыть не только от других, а и от самих себя, в чем тяжелее всего признаться пред отцом духовным, чего особенно не хочется объявить на исповеди; все это, очевидно, господствует над нами и держит нас в плену; во всем этом скрывается внутренний змий, который отравляет нас своим ядом. Против сего-то именно недуга душевного и должно объявить самую упорную брань; его-то и нужно преимущественно обнаружить пред духовным врачом; против его-то и должно направить все усилия и всю духовную бдительность. Кто хочет исправиться без борьбы и победы над господствующею страстью; тот обманывает самого себя. Такой человек подобен птице, попавшейся в сети, которая может биться и порхать, но не может полететь на свободу. По-видимому, он живет и действует, может творить и дела веры и благочестия, но полной жизни у него нет, истинной свободы духовной нет. При всяком порыве вознестись горе, господствующая страсть влечет и повергает его долу.

Если же, по благодати Божией, откроется, что мы искренно желаем и ищем своего спасения и действительно идем по пути благочестия, то необходимо испытать себя: надлежащим ли образом идем по сему царскому пути? т. е., ослабевает ли в нас сила греха и оживает ли более и более стремление к добру? Реже ли подвергаемся тем падениям, которым подвергались прежде? Менее ли чувствуем над собою силу страстей, которые господствовали в нас прежде? Легче ли для нас становится упражнение в духовных подвигах и добродетелях, которые прежде казались нам так трудными? Возрастает ли и укрепляется ли в нас вера, любовь и упование, смирение, самоотвержение и терпение? Более ли находим удовольствия, духовной сладости и веселия в молитве, в чтении Слова Божия и книг душеполезных? Отставая от одного недостатка или порока, не вдаемся ли в другую крайность? Прилепившись к одному доброму делу, не оставляем ли других, не менее нужных и важных? Стараясь освободиться от одной страсти, не покоряемся ли другой, более благовидной, но не менее опасной? Уклоняясь от одного вида удовольствий, не порабощаемся ли другим, более утонченным, но не менее греховным? Это значило бы переходить из одного рабства в другое, вместо прежних уз облагаться новыми, — быть может, тягчайшими вместо прежней болезни подвергаться новой,—быть может, более опасной.

В этом то самоиспытании и состоят, братья мои, сущность спасительного и истинно-душеполезного говения. В нем то и заключается основание спасительной и животворной для души исповеди и покаяния, которое очищает грехи наши и примиряет нас с Богом. Оно то и есть главное и необходимое приготовление к причащению Божественного тела и крови Сына Божия, по оному слову Апостола: «да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей». Сего то самоиспытания требует от нас Господь, когда являемся на суд любви и милосердия Его: «придите—и рассудим, говорит Господь». Аминь.

26. Слово в среду—четвертое (“Готовы ли мы к покаянию после толь долговременного приготовления?… Желаете ли искренно покаяния?”)

«Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь.»

О чем молились мы во все прошедшие дни, чего просили у милосердия Божия, как дара многоценного, то самое дарует нам ныне Отец небесный. Двери покаяния уже отверзаются пред нами, объятия Отчие отверсты для принятия кающихся, духовное судилище открыто для ищущих оправдания и помилования. Так в Церкви Христовой все готово для принятия от нас покаяния и для дарования нам прощения и помилования. Со своей стороны она попечительно заботилась о приготовлении и нас к принесению истинного покаяния во грехах и к принятию прощения. В продолжение предшествовавших дней приготовления к посту она хотела расположить дух наш к смиренному сознанию своей греховности и безответности пред судом Божиим — примером осужденного самохвальства фарисейского и ублажаемого смирения мытарева, возбудить и ободрить совесть нашу опытом неистощимой благости и милосердия Отца небесного в принятии раскаявшегося блудного сына; сокрушить и умилить сердце наше воспоминанием страшного суда Христова; обуздать плотские похоти воспоминанием плачевного вкушения Адамова от запрещенной снеди, отнятием у нас роскошной пищи и заповеданием поста и воздержания. Есть ли в нас плод сей попечительности святой Церкви? Готовы ли мы к покаянию после толь долговременного приготовления?

Не почтите, братья, вопроса сего маловажным. Нет, только тот получает прощение грехов, кто приносит истинное покаяние; в противном случае самая исповедь обращается в тягчайший грех; но только тот может принести истинное покаяние, кто наперед предуготовил себя к тому, как должно. Сия готовность познается из искреннего желания очиститься покаянием, из полного и совершенного познания состояния своего сердца и своей совести и готовности обнажить их совершенно пред служителем Церкви, из той, наконец, скорби и болезни духа, которая бывает необходимым следствием сознания тяжести грехов своих.

Итак, во-первых, желаем ли искренно покаяния? Здесь не спрашивается: почитаем ли мы за нужное приступить в продолжение святых дней поста к судилищу покаяния; веруем ли вместе с Церковью, что таинство покаяния есть действительное средство к изглаждению грехов, содеянных после крещения. Для пробуждения, тех сынов погибели, которые дошли до глубины зла и с ожесточением во грехах соединяют презрение к уставам Церкви, которые находят себе жалкое утешение в неверии ни угрозам ни обетованиям Евангельским, нужны громы небесные, а не глас кроткого убеждения. Нет, мы спрашиваем тех, кои знают важность спасительного таинства и нужду его для грешников; спрашиваем вас, благочестивые сыны Церкви, почитающих необходимым для себя долгом явиться в продолжении св. четыредесятницы пред судилище покаяния, чтоб получить прощение грехов. Желаете ли искренно покаяния?

Покаяние есть Средство к оправданию от грехов. Итак, желаете ли искренно, всем сердцем и всею душою освободиться от тяжести грехов, удостоиться оправдания и помилования?— Т. е., ощущает ли сердце ваше всю тяжесть, всю бедность и беспомощность, всю низость греховного состояния? Чувствует ли оно, подобно Псалмопевцу, блаженство тех, «кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты»? (Псал.31,1). Ощущаются ли в вашей совести болезни и страдания, происходящие от сознания преступления закона Божия, от представления вечных мук, ожидающих грешника и утраты вечного блаженства? Возникло ли в духе вашем живое отвращение ко греху и всему, чем возбуждаются и питаются страсти?

Покаяние есть средство к примирению с Богом, к оживлению в себе благодати усыновления Отцу небесному, восприятой в таинстве св. крещения. Итак, чувствует ли сердце ваше нужду приближения к Богу, примирения с правосудием Его? Ощущается ли духовный глад на сей земле проклятия, посреди обаяний суеты и соблазнов? Возбуждается ли в духе вашем тоска по небесной отчизне в сей стране изгнания, юдоли плача? Возродилось ли алкание высших, небесных сокровищ и презрение к земным? Чувствуем ли всю высоту и величие небесного титла сынов Божиих и наследников царствия Христова, — драгоценнейшего всех титл и отличий земных?

Покаяние есть единственное и последнее средство к приобретению прощения грехов, содеянных после крещения; пренебрегши же средство, мы умрем неоправданными. И так сознает ли разум наш, чувствует ли сердце всю важность сего божественного таинства, сего бесценного дара Божия человекам? Готов ли дух наш, пренебрегши все, браться за сию котву (якорь) упования, принести в жертву все драгоценное для приобретения одного неоцененного сокровища — оправдания во грехах; исполнить все, чего бы ни потребовала Св. Церковь, которой поручена небесная власть вязать и решить, отпущать грехи и удерживать? Страшимся ли замедления времени примирения с Богом? Ужасаемся ли лишения сего примирения более, нежели самой смерти?—Одним словом, есть ли в нас искреннее сердечное желание покаяния и исправления себя, оправдания во грехах, приобретения великого имени сынов Божиих, наследников царствия Христова?

 Сие-то желание покаяния соделывает покаяние наше искренним, твердым и непреложным; оно-то служит залогом действительным исправления жизни; оно привлекает благодать Божию; очищающую нас от грехов, освящающую и обновляющую дух наш, увеселяющую сердце наше неизглаголанным утешением; укрепляющую нас живым упованием на милость Божию. Тогда сам Дух Божий спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия «свидетельствует духу нашему, что мы-дети Божии». Вот почему в древности Св. Церковь долговременным и тяжким искусом испытывала искренность обращения и желание покаяния согрешающих. Она требовала тогда, чтобы грешники были может менее многих из нас виновные — без всякого различия чина, пола и состояния, являлись пред дверьми храма простертые ниц, покрытые пеплом и власяницею, умолявшие братий своих, входящих в храм Божий, да испросят им от Господа помилование во грехах; отлучала их от общения св. таинств и слышания молитв верующих; осуждала проводить по нескольку лет в посте и  молитве, в трудах умерщвления плоти, в лишении не только удовольствий, но и всех утех общежития, общения с братьями своими, словом—быть отребьем мира. Можно представить себе, как сильно было желание прощения грехов после толиких лет осуждения и изгнания, как пламенна молитва о помиловании, как радостной приятно возвращение в недра св. церкви, причтение паки к числу верующих, как пламенна вера в силу и действительность божественного врачества покаяния, как могущественно действие благодати Божией в душе кающегося, как благонадежно обращение и исправление жизни, как назидательно покаяние для свидетелей его!

Ныне св. Церковь, по благоразумному снисхождению к кающимся, умерила строгость испытания. Вместо долговременного искуса она требует только устного, искреннего исповедания грехов пред одним служителем Церкви, вместо явного отлучения от Церкви (которым казнит только явное неверие, ересь и презрение уставов ее), испытывает искренность покаяния только тайными епитимиями. Но переменилась только внешность; дух покаяния всегда один и тот же; условие к принятию прощения грехов те же, с тем только различием, что ныне удобнее, нежели прежде, и лицемерно кающийся может, на погибель себе, восхитить прощение. Говорю—на погибель себе: ибо что приносит грешнику лицемерная исповедь без искреннего желания исправления жизни?—Совесть, возбужденная минутным сознанием тяжести грехов, успокоившись изреченным прощением, погружается паки в тягчайший сон. Уловленная сетью самопрельщения, она становится все менее и менее взыскательною; доколе не погрузится в совершенное бесчувствие. Благодать Божия, оскорбляемая крайним небрежением, удаляется от сердца совершенно, и оставляет человека в руце злого произволения его. Несчастный грешник все глубже и глубже ниспадает в бездну зла, становится все более и более верною добычею ада.

Не думайте, братья, чтоб недостаток искренности покаяния можно было вознаградить в последствии, особенно в предсмертные часы, когда самое истощение сил телесных, по видимому, должно возбудить расположение к покаянию. Кто дал нам право ожидать будущего? Спросят ли нас, как и когда угодно нам умереть? Ах, братья, были ли вы свидетелями разлучения души с телом человека, всю жизнь проведшего в беспечности о своем спасении? Бывали ли у одра умирающих? Скажите сами, есть ли тут место покаянию, когда душа в непрестанном смущении от страданий тела, от сожаления о прошедшем, от представления будущего; когда, вместо слов исповедания, слышатся одни бессвязные звуки? Можно ли тотчас всадить веру тому, кто во всю жизнь изгонял ее из сердца своего? Можно ли возбудить истинное покаяние в том, кто во всю жизнь усыплял свою совесть? Мирная христианская кончина есть дар Божий, который заслуживается добродетельною жизнью и благовременным раскаянием во грехах. Вот почему, братья мои, вопрос, имеем ли истинное желание каяться?—есть вопрос особенной важности. В настоящее время о нем должно подумать более. Если нужны пособия к возбуждению желания покаяния, их обретете сами в угрозах св. Пророков, Апостолов и самого Иисуса Христа. Только должно помнить, что кто живет без покаяния, тот, верно, и умрет без покаяния: «но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Луки.13,3), глаголет Господь. Аминь.

IX. Неделя Православия.

44. Слово  («И к одним будьте милостивы, с рассмотрением: а других страхом спасайте, исторгая из огня» (Иуд. 22))

«И к одним будьте милостивы, с рассмотрением: а других страхом спасайте, исторгая из огня» (Иуд. 22).

Велико и важно по внутреннему своему значению, величественно и торжественно и по внешнему своему виду то священнодействие, которое совершается ныне в соборных храмах православной Церкви, которое именуется торжеством Православия, по которому и самый день нынешний называется Неделею Православия. Это—торжественное обнаружение той Божественной власти, которую даровал Своей Церкви Господь наш Иисус Христос, Ему же «дана всякая власть на небе и на земле»; торжественное предъявление того страшного всемирного суда, который совершит некогда Он Сам со всею славою Судии вселенной; торжественное наказание тех продерзких возмутителей мира церковного, тех неисправимых развратителей благочестия, которые своим упорством в заблуждении и лжеверии навлекли на себя праведный суд церковный; торжественная награда тем добрым и послушным чадам Церкви, которые не только сами пребывают в православии и послушании гласу матери своей, но словом и делом споспешествуют распространению и утверждению Св. веры и благочестия. Что может быть трогательнее, умилительнее и назидательнее такого священнодействия? Однако же, вам самим, братья, случалось, без сомнения, слышать и неблагоприятные суждения и осуждения сего самого священнодействия. Правда, эти осуждения происходят первоначально от тех, которые сами осуждаются судом церковным, а потому и не заслуживали бы особенного внимания; тем более, что этим самым они невольно обнаруживают тайную укоризну своей совести, внутреннее, невольное как бы сознание неправоты своей: «обличающий же нечестивого опорочит самого себя». Ибо никто так не осуждает строгости правосудия, как чувствующий, но не желающий сознать себя виновным в преступлении. Но нередко такие осуждения повторяются и самыми сынами Церкви, которые, конечно, по извинительной недальновидности, желали бы видеть в матери своей одни знамения любви и милосердия, а не грозный вид строгости и суда. Позвольте же, братья мои, представить здесь некоторое— самое краткое— объяснение сего предмета,— не в защиту св. Церкви, которая, последуя в точности наставлению своего Владыки и Господа, не имеет нужды ни в какой защите, а для собственного вразумления.

Итак, что такое анафема, это грозное слово, которым карает св. Церковь отступников правой веры? Значит отлучение от Церкви, изгнание из общества верующих, отсечение от духовно-таинственного тела Христова, лишение всех духовных прав, коими пользуются верные чада Церкви Христовой. Уже это простое понятие показывает, братья, всю чрезвычайную важность суда церковного. Быть отлученным от Церкви—значит, по слову Самого Спасителя и Господа, сделаться яко язычником и мытарем, т. е., лишиться всего, что даровал нам Отец небесный через воплощение Единородного Сына Своего и чего сподобляемся мы чрез веру в Него. Быть отлученным от Церкви значит—лишиться благодати крещения и усыновления Богу Отцу, печати дара Духа Святаго, коим знаменались мы в день избавления нашего; лишиться пренебесной трапезы плоти и крови Сына Божия, без которой нет  и не может быть для нас жизни вечной; лишиться благоволения Отца небесного, даже самого права молиться Ему и просить Его о чем либо; лишиться самой надежды на вечную жизнь, потерять самое упование спасения вечного, наперед быть уверенным в своей вечной погибели.

Ужели так далеко простирает свое действие суд земной власти церковной? Точно так, братья мои, — не ближе, как на целую вечность. Ибо так уверяет нас сам Владыка и Царь вселенной, сам верховный Судия всего мира: «Истинно говорю вам, сказал Он св. Апостолам, что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18). Так учат св. Апостолы Христовы: «Еретика, говорит св. Павел, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден». «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Галат. 1:8). «У вас будут лжеучители, говорит св. Петр, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель» (2 Петр. 2:1,3). «Горе им, говорит св. Иуда, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей» (Иуд. 1:11). Так и должно быть. Ибо «как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова, чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока» (Ефес. 5:25-27). Посему, кто пребывает в Церкви, тот и будет спасен, вместе с Церковью, Главою ее Иисусом Христом; кто вне Церкви, тот вне спасительного ковчега и погибнет среди всеобщего потопления.

Но дело веры не есть ли дело совести и свободы? За чем же тут угрозы и наказания? И согласно ли такое страшное наказание с духом любви Христианской? Идет ли к лицу матери быть столь строгою без милосердия? Нет сомнения, братья мои, что никто не может лучше оценить свободу нашей совести, как даровавший нам ее Сын Божий, Который искупил ее от клятвы законной Своею божественною кровью, никто не может быть ни человеколюбивее, ни милосерднее Господа Иисуса Христа, Который показал высочайшую любовь Свою к человекам не словами, а крестною смертью. И однако же, премилосердый Господь, с благостью призывавший к Себе всех труждающихся и обремененных, угрожал страшным судом и погибелью вечною не покорявшимся гласу любви и милосердия; с любовью принимавший кающихся мытарей и грешников, блудниц и разбойников, со гневом осуждал тех, которые, по ожесточению сердца, не только сами не веровали в Него, но и смущали своими наветами простые умы и сердца верующих. Таковым Он изрекал только горе и горе, предвещал только погибель и погибель: «горе миру от соблазнов. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Матф. 18:7,6). Сему то божественному примеру любви подражает и св. Церковь, изрекая анафему тем, которые не только сами упорно пребывают в лжеверии или заблуждении, но и стараются распространить свое лжеверие, возмутить мир церковный и увлечь в свои сети простые души и сердца верующих. Говорим — примеру любви; ибо суд св. Церкви не есть суд гнева строгого властителя, а суд любви чадолюбивой матери, ищущей паче всего спасения чад своих.

В самом деле, братья, не есть ли это дело истинной любви к человечеству, когда одного или многих, заразившихся язвою злокачественною и неисцельною, удаляют от общества здоровых, дабы зараза не сделалась всеобщею и не погубила всех? А что ж иное значит ересь или раскол, как не зараза духовная, которая смертельно поражает души, лишает их начала жизни духовной — правой веры в Господа Иисуса, отчуждает их от жизни Божией и от заветов обетования, увлекает их в бездну погибели вечной? Не истинная ли это любовь к человечеству, когда связывают злодея и убийцу и лишают его свободы для ограждения общей безопасности и спокойствия? Но каковое зло и убийство может сравниться с тем духовным человекоубийством, которое убивает не тело, а душу, лишает человека не временной, а вечной жизни? Не истинная ли это любовь, когда без сожаления разрушают возгоравшееся здание, чтобы предупредить всеобщий пожар? А что ж иное ереси и расколы, как не духовное возгорение от геенны, посредством лжесловесников, сожженных своею совестью, которое угрожает душам верующим вечным горением в пламени геенском? Не истинная ли любовь требует, чтобы заразившийся ядом бешенства был окован цепями, чтобы не погубил самого себя и других? А что ж иное своевольные продерзкие нарушители мира церковного и спокойствия общественного, как не безумцы, коим необходимо связать и руки и язык для общего блага Церкви и общества? Тысячелетний опыт свидетельствует, что никакая язва не распространяется так быстро, не противится так упорно всем усилиям врачевания, как вольномыслие, своеволие и развращение; что никакие бедствия, никакие гонения не отторгли столько душ от веры Христовой и не погубили на веки, как ереси и расколы. Потому не самая ли любовь матерняя побуждает св. Церковь поднять против такой опасности знамя брани, возвысить голос суда и прощения, чтоб предупредить всех об угрожающей погибели?

И приметьте, братья мои, с какою высочайшею любовью совершается самый суд церковный! Прежде, нежели приступать к изречению суда своего, св. Церковь не однократно и усердно молится. О чем? О погублении врагов своих? О том, чтобы гром небесный поразил, или земля пожрала их? Нет, она молится о том, чтобы Отец небесный, по бесконечному милосердию Своему, явил любовь Свою и заблудшим от истинной веры: чтобы бесконечная любовь Божия не попустила дьяволу ослепить до конца и погубить на веки и ожесточенных врагов ее; чтобы благодать Всесвятаго Духа преизбыточествовала там, где преизбыточествует ожесточение и упорство, — просветила разум их в познание истины, согрела сердце их теплотою любви своей, сокрушила окаменение сердец их страхом суда Божия, обратила их от заблуждения и ввела таки в спасительную ограду Церкви Божией. Уже после сего дела милосердия св. Церковь с горькою скорбью произносит—не проклятие, как превратно понимают некоторые, а отлучение от общества верующих тем несчастным, которые своим лжеверием и ожесточением, своими словами сами отлучили себя от сего святого общества. Не очевиден ли в этом действии св. Церкви трогательный пример самого Господа и Спасителя, который со слезами говорили ожесточенному Иерусалиму: «Иерусалиме, Иерусалиме, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели: се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф. 23:37,38)! Итак, не излишнюю строгость являет ныне св. Церковь, а необходимый суд правды, срастворенный любовью и милосердием к самым врагам ее, причинившим ей тьмочисленные скорби; не погибели их ищет она, но обращения и спасения; не проклятию вечному предает их, но в самом отлучении предлагает им прощение и помилование, если вразумятся и покаются.

Так, скажешь, но зачем повторять каждогодно это, хотя и любовью растворенное, но все же страшное слово: анафема? Затем именно, возлюбленный собрат, чтобы все слышали и все знали, как страшна и опасна язва ересей и расколов, как ужасно легкомысленно увлекаться всякими ветром учения во лжи человеческой, в коварстве козней льщения: как опасно должно блюсти единение веры и любви со всею Церковью Христовою, как осторожно надобно уклоняться от всякаго духа лестча, в каком бы виде не подкрадывался он к нашему уму и сердцу. Пусть услышат сию анафему те, кои подвергаются ей! Быть может, самая строгость суда церковного пробудит усыпленную совесть их, заставит размыслить основательно о том пути, по которому шли доселе, куда ведет и куда приведет их этот путь. Быть может, если не ныне, то когда-либо этот грозный глас суда и прещения коснется их сердца, заставит содрогнуться их душу. Ибо неужели же прелесть дьявола сильнее благодати Духа Божия? Мати, св. Церковь до самого пришествия Христова не перестанет надеяться обращения заблуждающих и молиться о соединении всех. Пусть услышат сию анафему и чада церкви Христовой, и да возблагодарят свою матерь за ее бдительное попечение о душах наших, за ее матернее охранение нас от соблазнов и козней еретических, за ее заботливое охранение св. веры, как первого и единственного средства спасения нашего, дарованного нам Иисусом Христом, в ее первобытной чистоте и непорочности; да заграждают тщательно слух свой от льстивых словес тех лжесловесник, сожженных своею совестью, которые творят распри и раздоры и работают не Господу Иисусу Христу, а своему чреву, которые «прегордые суеты вещают, славы же хуляще не трепещут, свободу обещевают, сами раба сущи тления».

«Вы же возлюбленные, заключим словами св. апостола, помните предсказанное Апостолами Господа нашего Иисуса Христа, они говорили вам: что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям. Это люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа. А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни. И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня»  (Иуд. 1:17-23). Аминь.

Х. Неделя вторая св. четыредесятницы.

45. Слово 1-е (О таинстве покаяния)

Две седмицы протекло уже, как мы вступили в св. поприще поста и покаяния. Многие в это время успели уже совершить то, для чего преимущественно и предназначено это св. время, т. е., приступить к престолу Божию с покаянием, очистить свою совесть исповеданием грехов своих, примириться и с св. Церковью и с Главою ее Господом Иисусом Христом раскаянием во грехах своих и прощением от служителя Церкви. Чтобы это св. дело глубже запечатлелось в вашем сердце и принесло весь благодатный плод свой, припоминайте чаще, братья мои, где вы были и для чего?

Если-бы кто из нас предстал внезапно самому страшному суду Христову—таким, каким предстал он перед судилищем покаяния, какой невыразимый трепет и ужас объял бы все существо его! Какими тяжкими воплями окаевал бы он житие свое! Какими страшными стенаниями возрыдало-бы сердце его! Какими горькими слезами оплакивал-бы он злое произволение свое! Какими неотступными мольбами умолял-бы о помиловании!

А где же и были вы, братья мои, исповедуя грехи свои, как не на суде Христовом? Ибо какой иной суд судит св. Церковь, как не суд Божий, — тот суд, который Отец небесный предал Единородному Своему Сыну—Искупителю человеков, и который Сын Божий предал св. Церкви? От чьего лица произносит приговор свой служитель алтаря Христова, как не от лица Самого Судьи всего мира, имеющего прийти на облацех небесных со славою многою? Что осуждается теперь, будет осуждено и тогда; что похваляется здесь, обрящет похвалу и там. Что разрешается теперь, будет разрешено и тогда; что связуется здесь, будет связано и там. «Истинно говорю вам», — так сказал Господь ученикам Своим, — «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матф.18,18).

Прониклось-ли сердце ваше священным трепетом, когда предстали вы престолу Господню, обремененные тяжестью грехов своих? Сокрушился-ли дух ваш страхом Господним? Умилилась-ли душа ваша, чувствуя себя не чистою и оскверненною перед лицом Господа — Судьи своего? Возрыдало-ли сердце ваше горькими слезами глубокого раскаяния о грехах своих? Вострепетало-ль все существо ваше от страха суда Божия и огня вечного, поясти имущего нечестивые (пожрать полного пороков и грехов)? Жаждала-ли совесть ваша, как манны небесной, как сокровища, драгоценнейшего всего мира, прощения и помилования? У кого в духе не произошло сей спасительной борьбы жизни со смертью, страха осуждения с надеждою помилования, того не надежно покаяние, ненадолго самое обращение к Богу, тот с тем-же легкомыслием может возвратиться опять к прежним грехам, с каким обращается теперь к Богу; кому легко каяться, тому еще легче согрешать. Посему-то ему нужно еще трудиться, чтоб возбудить в себе чувство истинного покаяния, — много и усердно молиться, чтобы благодать пресвятого Духа сокрушила окаменение сердца его, насадила в душе его корень всех благих—страх Божий, напоила, по слову пророка, слезами умиления в меру.

Если бы, далее, кто-либо из представших уже на суд Божий братьев наших, похищенных внезапно смертью, был по милосердии Судьи, отпущен опять на землю для исправления своей жизни, для заглаждения грехов своих, для лучшего приготовления к страшному суду Христову; каких не употребил бы он усилий, каких не принес бы жертв, каких не претерпел бы страданий, чтоб искупить заблуждения свои, загладить беззакония свои, приобрести любовь Божью делами благочестия и милосердия? Не вменил-ли бы в уметы весь мир, да Христа приобрящет? Не был-ли бы готов лучше стократно умереть телом, нежели однажды сделаться преступником закона Божия, противником и врагом своего Спасителя и Господа?

Что-же иное теперь мы все, как не преступники, судимые и помилованные, по неизреченному человеколюбию Господа, отпущенные на свободу для заглаждения своих согрешений, для исправления своей жизни, для приготовления себя к страшному суду Божию. Служитель алтаря, по данной ему власти, мог связать нас, — и мы остались бы связанными навсегда; но он разрешил нас ради данного нами обета исправления. Суд Божий мог постигнуть нас во грехах во всякое время, — и мы сделались бы на веки добычею ада; но милосердие Отца небесного еще дарует нам время для заглаждения грехов своих. Преступая заповеди Божьи, мы добровольно предаем себя власти диавола,—и он давно бы уже сделал нас своими пленниками на всю вечность, возобладал бы совершенно и душою и телом нашим, терзал и мучил бы нас прежде вечных мук; но всемогущество Искупителя нашего обуздало его львиную ярость, исторгло нас из самых челюстей его, освободило нас от страшной власти его,—в надежде, что мы будем вперед страшиться и убегать его, не прельщаться его змеиною лестью, противиться искушениям его, побеждать его исполнением заповедей Господних. Изменим-ли собственному обещанию? Презрим-ли милосердие и человеколюбие Господа и Спасителя? Пойдем-ли от престола благодати во след похотей и страстей своих? Предадимся-ли произвольно в плен диавола? О, да не попустит сего всемогущая благодать Божия! «Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?».

Видите, братья мои, что значит и чему обязывает нас св. таинство покаяния? Оно есть смерть греху и совоскресение со Христом к новой жизни. Истинно кающийся, подобно крещающемуся, спогребается Христу в смерть, «как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?». Если сами осуждаем в себе какой-либо грех, то как обратимся опять к тому же греху? Омывшись от грехов кровью Христовою, погрузимся-ли опять в туже нечистоту и скверну? Извергнув из себя яд греха исповеданием, примем-ли его опять внутрь себя к большему осуждению и погибели. «Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что только добродетель и похвала, о том помышляйте». Пусть обращение наше засвидетельствуется переменою всего образа жизни нашей на лучшее. Пусть празднолюбие вознаградится трудолюбием, самолюбие — самоотвержением, плотоугодие — строгим воздержанием и обузданием плотских похотей, скупость —щедростью к убогим, празднословие молчанием и славословием Божьим, невоздержание — постом и умеренностью, лукавство—добросердечием, горделивое тщеславие — смирением и кротостью, ненависть — любовью к ближним, зависть — доброжелательством, нечистота целомудрием, рассеянность — богомыслием и скромностью, гневливость и раздражительность — терпением, снисхождением и великодушием. Тогда покаяние наше будет нам во спасение, принесет нам неувядающий плод в живот вечный. Аминь.

46. Слово 2-е («Желаем-ли мы действительно покаяться?»).

В Евангельском чтении настоящего дня повествуется об исцелении Господом Иисусом Христом одного человека, страдавшего тяжкою и неисцелимою болезнью — паралитическим расслаблением всех членов. Четверо принесли его, недвижимо лежавшего на одре, к дому, где находился тогда Господь. Не имея возможности пройти в дом от множества народа, они раскрыли кровлю дома и спустили страдальца, с одром его, на середину комнаты, перед лицом беседовавшего и поучавшего народ Иисуса. Уже из этого одного можете видеть, братья, как сильно было желание несчастного избавиться от тяжкого своего недуга и с какою живою верою во всеисцеляющую силу Господа Иисуса Христа он и друзья его прибегли к Его помощи. Но Господь, как-бы не обращая внимания на телесную болезнь его, указал на другую—опаснейшую болезнь духовную, от которой происходят и все болезни телесные, об уврачевании которой и нужно заботиться прежде всего, и потому прежде исцеления тела, уврачевал его душу. «Чадо», сказал Он расслабленному, «прощаются тебе грехи твои», и потом уже присовокупил: «встань, возьми постель твою, и иди в дом твой». В самом деле, если  страшны для нас болезни телесные, которые изнуряют только тело, осужденное самим Богом на труды и болезни в продолжение жизни и на истление в недрах земли по смерти, то не ужаснее-ли сто крат болезни духовные, то есть, — грехи наши, которые мучают совесть и душу нашу в продолжении жизни, невыразимо томят ее в час смерти, и предадут, наконец, вечным мучениям по смерти. Что-же? Чувствуем-ли мы также живо страшную болезнь души своей, как чувствовал болезнь свою расслабленный? Желаем-ли также искренно и усердно освободиться от грехов своих, как желал он освободиться от своей болезни? Желаем-ли истинно покаяться и обратиться ко Господу всем сердцем своим, как желает этого Сам Господь Бог наш, говоря: «не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был». Нет сомнения, что все мы сознаем себя грешными, почитаем необходимым для себя долгом явиться, в продолжении св. Четыредесятницы, пред судилище покаяния, исповедаться и приобщиться св. тайн тела и крови Христовой. Но все это может быть, как и бывает нередко, без искреннего и твёрдого желания покаяться истинно и действительно; после всего этого можно остаться тем-же, что и прежде, грешником не оправданным. Посему вопрос: желаем-ли мы действительно покаяться? Есть вопрос первой важности; потому что без этого искреннего желания уврачевать покаянием свою душу, совершенно избавиться от язв греховных, наша исповедь и покаяние останутся для нас совершенно бесплодными.

Покаяние есть средство к оправданию от грехов. И так, желаем-ли искренно, всем сердцем и всею душою освободиться от уз греховных? То есть, живо-ли ощущает сердце наше то страшное бедствие, которое ежеминутно угрожает грешнику погибелью вечною? Ощущаются-ли в нашей совести те болезни адовы, те мучения и страдания, которые происходят от живого сознания преступления святейшей воли Творца и Вседержителя, Господа и Владыки живота нашего, — оскорбления Величия, Святости и Любви Отца небесного, от представления страшной смерти грешника и вечного отвержения от лица Божия, от воспоминания о вечных мучениях ада, ожидающих непокаявшегося грешника, об утрате блаженства вечного, уготованного тем, «кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты»? Чувствуем-ли то смятение духа, ту сокрушающую душу и тело скорбь о грехах своих, какую чувствовал и исповедал Псалмопевец, говоря: «нет мира в костях моих от грехов моих; ибо беззакония мои превысили голову мою, и как тяжелое бремя отяготели на мне, смердят, гноятся раны мои от безумия моего» (Псалом 37, 4-6)? Возродилось и утвердилось-ли в душе нашей живое отвращение от греховной жизни, от всего, что служит нам поводом ко греху, чем возбуждаются и питаются наши страсти?

Покаяние есть начало новой богоугодной жизни. Итак, желаем-ли искренно, всей душою и сердцем начать эту новую жизнь, во всем сообразную воле Божией, — исполнять животворные и спасительные заповеди Господни так, чтобы ни страстные похотения собственного сердца, ни внешние соблазны и искушения не могли ни прельстить, ни совратить нас с пути закона Божия, —покориться воле Божией так, чтобы не иметь ни своей воли, ни своего мудрования, но всегда следовать учению Слова Божия и примеру Господа Иисуса Христа? Соуслаждается-ли внутренний человек наш закону Божию так, чтобы он был для сердца нашего слаще меда и сот, дороже серебра и золота, драгоценнее камения честна многа? Готовы-ли мы повиноваться и служить единому Богу, хотя бы не только мир весь, но и все силы ада восстали и вооружились на нас?

Покаяние есть средство к примирению с правосудием Божиим, к возвращению себе благодати усыновления Отцу Небесному, которой удостоились в св. крещении, но которой лишаемся грехопадениями своими. Итак, чувствует-ли сердце наше весь ужас отлучения от Бога, лишения благодати и милости Божией, как смерти духовной, и жаждет-ли примирения с правосудием Божиим, возвращения благодати Его, как истинной жизни? Ощущается-ли в душе нашей духовный глад и среди изобилия благ земных, — спасительная печаль по Богу, тоска по небесному отечеству нашему, алчба и жажда высших небесных сокровищ и презрение к земным? Живо-ли сознаем мы всю высоту и величие небесного звания сынов Божиих и наследников царства Божия и ценим-ли его драгоценнее всех титулов и отличий земных? Готовы-ли лучше лишиться всего на земле, нежели лишиться небесного звания сына Божия?

Покаяние есть единственное и последнее средство к оправданию от грехов, соделанных нами после крещения: пренебрегши это средство, мы умрем неоправданными. Итак, сознает-ли наш разум, чувствует-ли сердце всю важность сего божественного таинства, сего бесценного дара Божия человекам? Готов-ли дух наш, пренебрегши все, ухватиться всею силою за этот якорь спасения, принести, если нужно, в жертву все, что дорого ему в мире, для приобретения одного неоценимого сокровища — оправдания от грехов, — исполнить все, чего-бы ни потребовала св. Церковь, которой вверена Господом небесная власть отпускать грехи? Страшится-ли дух наш замедления времени примирения с Богом; ужасается-ль сердце наше лишения сей благости более, нежели самой смерти? Одним словом, есть ли в нас искреннее, непреложное желание истинного покаяния, т. е., решительной перемены и исправления своей жизни, оправдания и очищения от грехов, постоянного пребывания в святой и богоугодной жизни, свойственной сынам Божиим и наследникам царства Христова?

Такое-то желание покаяния соделывает покаяние наше искренним, твердым и непреложным, и служит залогом действительного обновления и исправления жизни. Оно-то привлекает действующую в таинстве благодать Божию, которая очищает совесть нашу от мертвых дел, обновляет и освещает дух наш, утешает сердце утешением неизглаголанным, укрепляет нас в живом уповании на любовь и милосердие Отца Небесного, «свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии». Вот, почему в древности св. церковь долговременным и тяжким искусом испытывала искренность обращения и покаяния согрешающих. Она требовала тогда, чтобы грешники — быть может, менее нас виновные—без всякого различия чина, пола и состояния являлись перед дверьми храма, покрытые пеплом и власяницею, умоляя братьев своих, входящих в храм Божий, да испросят им у Господа прощение и помилование; отлучала их от общения св. таинств и участия в молитвах верных чад своих; осуждала их проводить по нескольку лет в посте и молитве, в различных духовных подвигах и трудах, в лишении не только всяких удовольствий, но и всех утех общежития, даже общения с своими братьями, — словом, быть отребьями мира. Можно представить себе, братья, как сильно было желание прощения грехов, после стольких лет осуждения и изгнания, — как пламенна молитва о помиловании, как радостно и приятно возвращение в недра св. Церкви и причтение к лику верных и оправданных, как сильна вера в силу и действенность Божественного врачества покаяния, как могущественно действие благодати Божией в душе кающегося, как благонадежно обращение и исправление жизни, как назидательно такое покаяние для свидетелей его!

В последствии времени, когда христианство совершенно утвердилось и сделалось господствующим в мире, св. Церковь по матернему снисхождению к кающимся умерила строгость испытания. Вместо долговременного искуса, она требует только нескольких дней говения, свободного и искреннего исповедания грехов перед одним служителем алтаря Господня; вместо всенародного отлучения от Церкви, (которому подвергает только явное неверие и ересь, открытое беззаконие и соблазны), испытывает искренность покаяния только тайными епитимиями. Но изменилась только внешность; дух покаяния всегда один и тот же, условия к оправданию от грехов — те-же, с тем только различием, что ныне и неискренно кающийся может на погибель себе предвосхитить прощение. Говорю: на погибель себе. Ибо что приносит грешнику лицемерная исповедь, без искреннего желания покаяться и исправить жизнь свою? Не оправдание, а тягчайшее осуждение, не благодатное оживление, а большее омертвение духа. Едва возбудившаяся от сна греховного совесть, успокоившись изреченным прощением, погружается опять в тягчайший и беспробудный сон; грех, с которым и не думали расстаться, крепче укореняется в душе; страсти, с которыми и не намерены были бороться, получают большую силу и преобладание над сердцем. Благодать Божия, оскорбляемая нераскаянностью грешника, удаляется от него и оставляет его в руке злого произволения его. Несчастный грешник все глубже и глубже ниспадает в бездну зла, подпадает все более и более власти диавола.

Не думайте, братья мои, чтоб недостаток искренности нынешнего покаяния можно было вознаградить впоследствии, особенно в предсмертные часы, когда предстоящая смерть должна, по-видимому, возбудить самое искреннее расположение к покаянию. Кто дал нам право ожидать будущего в этой жизни? Спросят ли нас: когда и как нам угодно умереть? Сделаемся ли мы перед смертью другими людьми, а не теми, какими были во всю свою жизнь? Ах, братья, были-ли вы когда свидетелями разлучения души с телом человека, проведшего всю жизнь свою в беспечности о своем спасении? Скажите сами: есть-ли тут место истинному покаянию, когда душа в невообразимом смятении и от страданий телесных, и от сожаления о прошедшем, и от представления грозного будущего, когда вместо слов исповедания слышатся одни бессвязные звуки? Правда, истинное покаяние — с живою верою в Искупителя, с искренним раскаянием во грехах своих, с крепким упованием на милосердие Божие, с алчбой и жаждою оправдания от грехов, с твердым намерением и желанием загладить их какими бы то ни было жертвами, хотя бы самыми тяжкими страданиями и муками, —такое покаяние никогда не поздно до самых последних минут жизни; но можно-ли тотчас всадить истинную и живую веру тому, кто во всю жизнь изгонял ее из своего сердца? Можно-ли возбудить искреннее раскаяние в том, кто во всю жизнь усыплял свою совесть? Может-ли надеяться на милосердие Божие тот, кто во всю жизнь злоупотреблял этим самым

милосердием и долготерпением Божиим? Возбудится-ли вдруг жажда оправдания от грехов у того, кто никогда не чувствовал в нем нужды, никогда не сознавал в душе своей той лютой скорби и болезни, которою болезнует душа истинно кающаяся, сознающая всю тяжесть грехов своих? Нет, мирная, христианская кончина живота с добрым исповеданием есть дар Божий, который заслуживается добродетельною жизнью и благовременным раскаянием во грехах; а кто живет без покаяния, тот верно и умрет без покаяния.

Премилосердый Господь, не хотяй смерти грешника, да сохранит нас от страшной участи грешников нераскаянных, да возбудит совесть нашу от сна греховного, да сокрушит сердце наше печалью по Богу, которая покаяние нераскаянно соделовает во спасение, да сотрясет душу нашу страхом суда Своего и представлением вечных мучений геенны, да оживит ее святою ревностью к исправлению своей жизни, да даст нам прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати Аминь.  

47. Слово 3-е. («Что же требуется от нас для исцеления от тяжких недугов греховных?»)

В Евангельском чтении настоящего дня повествуется об исцелении Господом Иисусом Христом одного человека, страдавшего тяжкою и неисцелимою болезнью — паралитическим расслаблением всех членов. Четверо принесли его, неподвижно лежавшего на одре, к дому, где находился и проповедовал тогда Господь. Не имея возможности пройти от множества теснившегося народа, они раскрыли кровлю дома и спустили страдальца с одром его на середину комнаты перед лицом беседовавшего и поучавшего Иисуса. Уже из этого одного можете видеть, братья, как сильно было желание несчастного избавиться от тяжкого своего недуга, и с какою живою верою во всеисцеляющую силу Господа Иисуса принесли его друзья его; потому то и Господь, видя веру их, не только воздвиг страдальца от одра болезни, но и простил ему все грехи его.

«Чадо», сказал Господь расслабленному, «прощаются тебе грехи твои: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой».

Когда случается и нам подвергнуться какой-либо тяжкой болезни, не с тою-ли же заботливостью стараемся и мы о восстановлении своего здоровья? Не готовы-ли не только просить, а и умолять врача употребить все свое искусство к избавлению нас от болезни? Не готовы-ли бываем всем пожертвовать, все перенести, от всего отказаться, чтобы возвратить себе драгоценнейшее из благ жизни — здоровье? Если-же так страшны для нас болезни телесные, которые изнуряют только тело, осужденное Самим Богом на труды и болезни в продолжение жизни и на истление по смерти, — угрожают только временною смертью, которая рано или поздно должна же низвести нас во гроб; то не ужаснее-ли стократ болезни духовные, происходящие от грехов наших, которые мучат совесть и душу нашу в продолжении жизни, невыразимо томят ее в час смерти и предадут, наконец, вечным мучениям ада? Если так дорого для нас здоровье тела, от которого зависит, и то не всегда, продолжение только временной жизни нашей, которая рано или поздно должна же окончиться смертью не дороже ли бесконечно здравие души, от которого зависит вечная жизнь наша?

Премилосердный Искупитель наш, исцеливший не только тело, а и душу расслабленного, возносясь на небо, оставил нам Божественное врачество и от этих лютейших болезней духовных, которые угрожают нам смертью вечною. Это всеисцеляющее врачество есть покаяние, которое проповедует и предлагает нам Церковь в настоящие дни св. поста.

Что же требуется от нас для исцеления от тяжких недугов греховных? То же самое, что мы делаем для исцеления болезней телесных.

И во-первых, впадши в болезнь, мы не медля ни мало, заботимся об освобождении от нее, не отлагаем со дня на день, не выжидаем какого-либо более благоприятного времени, ибо знаем, что запущенная и застаревшая болезнь может сделаться неизлечимою и даже смертельною. Так должно поступать и в болезнях духовных: «не медли обратиться ко Господу», говорит Премудрый: «и не откладывай со дня на день» (Сирах.5,8). Ибо и малый грех, укоренившись в душе, поведет к большим грехопадениям, и легкие, по-видимому, прегрешения, совокупляясь и умножаясь непрестанно, составят для души нашей тяжкое бремя, которое повлечет ее в бездну ада. Тем более не должно отлагать покаяния тому, кто имел несчастье впасть в тяжкие грехопадения, лишающие душу благодати Божией, уязвляющие совесть раною смертельною, подвергающие нас вечной смерти и погибели. Будем-ли ожидать более благоприятного времени? Но Слово Божие говорит нам: «вот теперь время благоприятное, вот теперь день спасения». Ныне, когда продолжается еще для нас время долготерпения Божия, когда отверсты нам двери милосердия Отца небесного, когда у престола Божия ожидает нас прощение и помилование, когда в храме Господнем предлагается нам божественная трапеза жизни вечной—тело и кровь Господа Иисуса Христа, преподаемые (предлагаемые) нам во оставление грехов. Будем-ли надеяться на продолжение жизни? Но милосердный Господь, обещавший во всякое время подавать прощение грехов кающимся грешникам, никогда не обещал продолжения жизни нераскаянным; напротив, многократно говорил, «что придет, как вор ночью, в день, в который не знаем, и в час, — когда не ожидаем». Но пусть продолжится жизнь наша: разве легче будет освободиться от грехов своих после, нежели теперь? Нет, греховный навык час от часу крепче срастается с душою, и отвержение его час от часу становится труднее и болезненнее. Бремя грехов чем более растёт, тем делается тяжелее и тем сильнее влечет нас ко дну адову. Греховный сон чем долее продолжается, тем становится непробудимее, доколе не превратится в вечную смерть, от которой нет уже пробуждения и возврата к жизни. «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия», говорит св. Апостол: «не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию?» (Римл. 2, 4)? Не медли обратиться ко Господу. Дорожи временем долготерпения Божия, пользуйся богодарованным средством к оправданию своему, пока есть еще дыхание в груди твоей, доколе днесь именуешься. Постигнет час смерти и суда Божия; тогда будем окаевать (оплакивать) житие свое, но без надежды помилования, возжелаем возвратить хотя день, хотя час один настоящего времени долготерпения Божия, но оно уйдет безвозвратно, перед нами затворятся двери милосердия Отца, заключится чертог царствия небесного на всю вечность. О, как ужасно будет вспомнить по смерти, в виду вечных мучений, что столько драгоценного времени, которого один час мог искупить нам целую вечность блаженства, потерянное нашею беспечностью безвозвратно, столько благодатных средств к освящению и спасению нашему пренебрежённо и утрачено легкомысленно, столько увещаний, угроз и обетований Евангельских отвергнуто.

Желая освободиться от болезни телесной, мы ищем врача, открываем болезнь свою, показываем припадки, в которых она обнаруживается, сказываем причины, от которых она произошла, обстоятельства, среди которых подверглись ей. Так должно поступать нам, когда желаем освободиться от болезни душевной. Единый истинный Врач душ и телес наших есть Сам Господь наш Иисус Христос; ибо Он един имеет власть отпускать грехи наши, исцелять недуги, заглаждать неправды и беззакония наши; ибо Его всеосвящающею кровью омываются все греховные скверны и Его всепримиряющею жертвою оправдываемся мы перед лицом правды Божией. К Нему да воззовет душа наша с живою верою и крепким упованием, да не отвратит Он лица Своего от нас, да не попустит погибнуть в беззакониях, да не предаст нас в руки врагов наших, ищущих нашей погибели, да приимет покаяние наше и подаст нам оставление грехов. «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои! Помилуй меня, Господи, ибо я немощен; исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены, и душа моя сильно потрясена!» (Псал. 50, 3; 6, 3. 4.).

Но премилосердный Господь наш, по безприкладному (беспримерному, несравнивому) милосердию Своему к нам грешным, предал Свою божественную власть отпускать грехи человекам служителям Церкви Своей, подобострастным нам человекам, рек им: «кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». Итак после молитвы к Господу Иисусу Христу обратись, болезнующий духом собрат, к духовному врачу; перед ним поведай душевные недуги твои; ему открой страждущее сердце твое; ему возвести язвы совести своей; перед ним глаголи беззакония твои, да оправдишися. Глаголи все, что тяготит твою совесть искренно и чистосердечно; скрывать и таить в себе грех свой не то же-ли значит, что оставлять в душе своей смертельный ад, зная совершенно, что он умертвит нашу душу на веки? Неисповеданный грех, говорит где-то св. Василий Великий, бывает язвою неисцельною и служит в руках диавола узами, которыми он держит нас в своей власти. Исповедать грех неискренно и как-бы нехотя, с извинениями и оговорками не значит-ли показать явно, что мы любим еще свои греховные язвы, что диавол крепко держит нас в своих оковах. Нет, да отверзутся все внутренние засовы сердца нашего, да явится внутренний человек наш перед судилищем покаяния таким, каков он есть и каким явится перед судом Божиим. Пусть будет он весь покрыт гнойными язвами страстей и беззаконий: всемилосердный Врач душ наших, именем которого изречется нам прощение, уврачует и исцелит его; всеосвящающая кровь Сына Божия омоет и убелит его; всемогущая благость Духа Божия очистит и освятит его. «Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».  

Наконец, для совершенного восстановления телесного здоровья мы следуем беспрекословно всем советам и приказаниям врача. Велит воздержаться от чего-либо вредного для нас, — воздерживаемся. Запретит выходить за двери дома, — пребываем в уединении. Даст какое-либо горькое и неприятное врачество, принимаем его с полною верою. Предпишет труд и движение, трудимся. Тем паче так должно поступать для совершенного уврачевания души нашей, для полного восстановления духовного здравия. Не только не должно уклоняться и убегать предписания духовного врача нашего, а должно умолять и просить его, чтобы он подкрепил нашу немощь своим советом, направил нас на путь правый своим наставлением, оградил нас от поползновения ко греху своею заповедью. Примем совет его, как внушение Ангела Хранителя, последуем наставлениям его, как водительству Духа Божия, глаголющего в нем, исполним заповедь его, как заповедь Самого Господа Иисуса Христа: «слушающий вас Меня слушает», говорил Господь служителям Церкви Своей, «и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Луки 10,16). Повелит-ли духовный отец наш воздержаться от каких-либо ястий и питий (пищи и пития), которые найдет вредными для духовного здравия нашего? Не променяем, подобно Исаву, духовного усыновления нашего Богу Отцу на приятные снеди; «ибо царствие Божие», которого ищем, «не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе». Потребуются-ли какие лишения и скорби? Лучше, бесконечно лучше подвергнуться всем лишениям и скорбям в настоящей жизни, нежели лишиться вечного блаженства с Богом, подвергнуться вечным мучениям с диаволом. Окажется-ли какое пожертвование из имущества нашего? Последуем примеру Закхея, который за изреченное ему отпущение грехов, пол имения своего отдал нищим, и аще кого чем обидел, возвратил четверицею; ибо лучше лишиться всех сокровищ земных, которые и без того уйдут от нас, как беглый раб, и оставят нас в час смерти, но приобрести то небесное сокровище, которое уготовал Господь любящим Его. Потребуются-ли какие труды и подвиги? Не убоимся их, но понесем их с веселием и благодушием. Здесь как бы ни были велики труды, они временны, а упокоение за них на небе вечное. Здесь как бы ни были тяжелы подвиги, они кончатся скоро, а радости и блаженству в царстве Божием не будет конца во веки. Нужно-ли будет для здравия духа нашего некоторое изнурение и измождение тела? Не убоимся и сего; ибо вечное дороже временного, и бессмертная душа драгоценнее тленной плоти. Пусть обреченное тлению источается и истлевает, — лишь бы внутренний человек наш обновлялся по вся дни. Пусть осужденное на смерть тело увядает, — лишь бы душа наша украшалась добродетелью, просвещалась и оживотворялась Духом Святым.

Премилосердный Господь да исцелит душу и обновит дух наш покаянием, да согреет сердце наше св. ревностью к очищению себя от язв и струпьев греховных, да услышим и мы вожделенный глас Его: «чадо, прощаются тебе грехи твои». Аминь.

48. Слово 4-е. («Чем легче и удобнее можем получить ныне прощение грехов, тем преступнее нерадение наше о покаянии»)

«Что легче? Сказать ли расслабленному:  прощаются тебе грехи? Или сказать: встань, возьми свою постель и ходи?» (Марк. 2, 9).

Спрашивал Господь Иисус Христос книжников иудейских, соблазнившихся тем, что Он сказал расслабленному: «чадо, отпускаются тебе грехи». И действительно, что удобнее: исцелить неисцелимую болезнь, или отпустить грехи? То и другое равно невозможно для собственных сил человека; в том и другом случае одинаково потребна Божественная сила. Никто не может отпускать грехи, кроме одного Бога; ибо грех есть оскорбление Божией правды и святости; но никто также не может освободить нас и от болезней и смерти, кроме одного Бога; ибо Сам Бог подверг нас болезням и смерти в наказание за грех. Но то и другое равно удобно для всемогущества Искупителя нашего: Он воскрешает мертвых и живит одним божественным словом Своим; тем же словом воскрешает духовных мертвецов, очищает и оправдывает грешников, — «чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи».

Но сего мало; сию божественную власть, столь необходимую для грешников, Господь не взял с собою на небо, оставил ее на земле, вверил ее подобострастным нам человекам: «примите Духа Святого», говорил Он св. апостолам, посылая их на проповедь Евангелия, «кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Иоан. 20, 22. 23). Как во время Его проповеди приходившие к Нему мытари и грешники с покаянием получали прощение грехов от одного Его слова: «чадо, отпускаются тебе грехи»; так и ныне каждый приходящий с покаянием ко престолу благодати так же беспрепятственно обретает прощение грехов своих от одного слова служителя Христова: «чадо, отпускаются тебе грехи. Истинно говорю вам», уверяет нас Сам Господь: «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матф. 18, 18). О чудо милосердия и человеколюбия Божия, восклицает при этом св. Златоуст, Господь утверждает приговор рабов Своих, и слово, произнесенное на земли, подтверждается и запечатлевается на небеси! Так беспредельно милосерд к нам Отец небесный, что весь суд Свой над нами предал Сыну Своему, которого послал в мир для избавления нашего; так бесконечно благ к нам Единородный Сын Божий, Господь и Судья наш, что туне (даром) дарует нам прощение грехов, которое купил Он ценою крови Своей, тяжкими страданиями и крестною смертью! Теперь—одно слово: «согрешил перед Господом», — а Господь отъемлет беззакония наша; теперь каждый только «говори беззакония твои, — и оправдаешься»! Но, братья мои, это неизреченное снисхождение Божие сколько утешительно для нас, столько же, с другой стороны, внушает нам и спасительный страх; это удобство получить прощение грехов сколько возбуждает надежду, столько же научает со страхом время жития жительствовать.

И, во-первых, чем легче и удобнее можем получать ныне прощение грехов; тем безответнее будем, когда явимся на суд Божий неоправданными. Господь Иисус Христос, претерпевший за грехи наши крестные страдания и смерть, мог бы потребовать от нас самых тяжких подвигов и жертв, и нет подвига, которого не должно было бы понести для освобождения себя от вечной смерти; нет сокровища, которого не должно было-бы отдать для снискания вечной жизни; нет жертвы, которая могла-б равняться крестной жертве, принесенной за нас Сыном Божиим. Но ничего такого Он не требует от нас: не изгоняет нас в пустыню, где-б мы в алчбе и жажде, в трудах и бдениях оплакивали грехи свои, как поступали св. подвижники, горевшие любовью к Искупителю; не принуждает нас идти на страдания и мучения, как шли за Него св. мученики; не требует всех наших сокровищ, как приносили Ему в дар св. бессребреники. Нет, Он требует от нас только одного, — истинного покаяния и исповедания грехов своих: «говори беззакония твои, чтоб оправдаться». Что же скажем мы после сего в оправдание свое, если явимся на суде Божием неоправданными? Извинимся-ли недостатком времени? Но долготерпение Божие дарует нам его с избытком. Мало-ли времени для покаяния проведшему десятки лет жизни, тогда как для истинного покаяния нужен только час? Разбойник и в краткое время страданий крестных успел исповедаться и наследовать рай. Сошлемся ли на какие-либо препятствия, или на обременение делами житейскими? Но разве могут быть такие препятствия, которые не дали бы возможности прийти в храм Божий и исповедать грехи свои? Разве есть дела важнее дела спасения? Так, сугубо виновными обрящемся (окажемся) на суде Божием, если явимся там во грехах, сугубой достойны будем казни как за содеянные грехи, так и за то, что не воспользовались богодарованным средством к снисканию прощения грехов.

Чем легче и удобнее можем получить ныне прощение грехов, тем преступнее нерадение наше о покаянии. Оставаться во грехах, когда каждую минуту готово для нас прощение и помилование, не есть-ли крайнее неразумие и жестокая неблагодарность к Искупителю? Неужели за то, что Бог бесконечно милостив к тебе, ты презираешь благодеяния Его? «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию» (Рим. 2, 4)? Неужели не чувствуешь, что любовь Божия всем обилием благости своей объемлет тебя, влечет тебя? Ибо несть воля пред Отцом небесным, да погибнет един от малых: «живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иезек. 33, 11)? Неужели не чувствуешь, что благость Божия, и попуская тебе блуждать в путях своих, толкает по временам в двери сердца твоего—то гласом совести, то внешними обстоятельствами жизни, то посещением бедствий и скорбей? И не сам-ли ты многократно давал себе обет оставить путь нечестия, обратиться ко Господу и изменить образ жизни своей? Что-ж остаешься при одном бесплодном желании? Почему не пользуешься временем долготерпения Божия? Думаешь-ли, что ему не будет конца и что им можно воспользоваться всегда, по собственному своему произволу? Нет, возлюбленный, время долготерпения Божия не продолжительнее настоящей жизни нашей; и конец его так же неизбежен и так же неизвестен для нас как час смерти нашей. А за гробом уже нет покаяния: там час суда, а не помилования; там торжество правосудия, а не долготерпения и милосердия. «Не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день; ибо внезапно найдет гнев Господа, и ты погибнешь во время отмщения» (Сирах. 5, 8, 9).

Чем легче и удобнее получаем мы прощение грехов, тем более нам должно быть благодарными Искупителю нашему; чем более оставляется нам, тем более должно возлюбить Господа; чем более являют нам милосердия, тем осторожнее должны мы вести себя, чтоб, по получении прощения, не оскорблять паки своего Владыку и Господа новыми грехами. Не бывает-ли благодарен больной излечившему его врачу? Как же не быть нам благодарными милосердию Божию, врачующему нас не от болезни временной, а от смерти вечной, дарующему нам не здравие только тела, а вечную жизнь и бессмертие? Не бывает ли благодарен утопающий человек спасшему его от угрожавшей погибели? Как же нам не быть благодарными Ходатаю и Искупителю нашему, спасающему нас от вечной погибели души и тела, исторгающему нас из челюстей адовых? Не обязан-ли человек возлюбить от всего сердца такого благодетеля, который призрел-бы его в сиротстве, усыновил и соделал наследником великого богатства? Как же нам не любить своего Господа и Спасителя, который через таинство покаяния взыскивает нас погибших, усыновляет Отцу Своему небесному, соделывает наследниками царствия Божия, участниками славы Своей, спосаждает (сажает вместе, рядом) нас на престоле Своем? Что же делает после сего тот, кто и приходит к таинству покаяния без намерения исправления своей жизни, и отходит без твердой решимости оставить навсегда исповеданный грех, и паки возвращается к прежним беззакониям? Не явно ли посмеивается он милосердию Божию? Не очевидно-ли поругается долготерпению Господню? Не второе-ли распинает Сына Божия и попирает святейшую кровь Его, которою избавлен он от вечной смерти, ради которой даровано ему отпущение грехов? Чего должен ожидать себе такой презритель (тот, кто пренебрегает чем-либо) славы Божией? «Возлюбил проклятие, — оно и придет на него; не восхотел благословения, — оно и удалится от него». Бог поругаем не бывает: «страшно впасть в руки Бога живаго» (Евр. 10, 31)! Чем легче и удобнее получаем сами прощение грехов, тем скорее и охотнее должны прощать ближним своим, согрешающим перед нами; чем более милосердия и снисхождения оказывают нам, тем снисходительнее нам должно быть к другим. «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Матф. 6, 14. 15). Между нами и ближними нашими нет ходатая и посредника: нам должно мириться самим, пока находимся на пути жизни; иначе соперник наш предаст нас судье, и судья предаст слуге, и ввергнут нас во тьму кромешную. Царство Божие есть царство любви, мира и единодушия; там место только сынам Божиим, коих отличительное свойство быть милосердыми, якоже Отец небесный милосерд есть, прощать согрешения ближних своих не до седмь только крат, но до семдесят крат седмерицею (не до семи раз, но до седмижды семидесяти раз); а для гневливых и раздражительных, для мстительных и злопамятных приличное место только—в аде!

Итак, братья, мысль о преизбыточествующем милосердии Божием к нам не только не должна служить возглавием нашей беспечности, — напротив, более и более должна возбуждать нас к истинному покаянию: «ибо милосердие и гнев у Него, и на грешниках пребывает ярость Его» (Сирах. 5, 7). Аминь.

Отд. XI. Неделя третья св. Четыредесятницы.

49. Слово—первое («Среди поприща св. поста (св. Церковь)… предлагает для поклонения … крест Христов, заменяя им одним и утешение верных чад своих среди окружающих их скорбей и бедствий, и врачество для язв совести, терзаемой сознанием грехов, и средство к возбуждению нерадящих о покаянии»)

«Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим» (Троп.).

По благодати Божией мы почти уже на средине поприща св. поста. Многие, без сомнения, в продолжение этих спасительных дней успели приобрести многое для души своей; другие тщатся, по крайней мере, употребить хотя часть постного времени на пользу души; а есть, быть может, и такие, кои и вступили на поприще поста без должного размышления—для чего вступают, как и на что употребить время поста — и проходят его без особенной заботливости о состоянии своей совести. По такому различию состояния душ и сердец, требовалось бы со стороны Церкви и врачество не одинаковое. Так и поступают обыкновенно земные родители, когда хотят или утешить и ободрить, или исправить и научить своих детей: они употребляют для сего то ласку, то обличение, то утешение, то угрозу. Св. Церковь, вместо многих средств, употребляет одно: среди поприща св. поста, когда особенно заботится о душах наших, предлагает для поклонения животворящий крест Христов, заменяя им одним и утешение верных чад своих среди окружающих их скорбей и бедствий, и врачество для язв совести, терзаемой сознанием грехов, и средство к возбуждению нерадящих о покаянии.

Тяжек и прискорбен на земле путь веры и добродетели. Сам Господь называет врата к царствию небесному узкими и тесными; Он Сам предсказал возлюбленным ученикам Своим: «в мире будете иметь скорбь»; «истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете» (Иоан. 16:20); и они выну плакали и рыдали, всю жизнь провели в бедствиях и скорбях, напастях и гонениях». Тот же, а не иной путь указали апостолы Христовы и всем, верующим во имя Христово: «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22); «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим. 3:12). Но, завещав нести крест Своим последователям, Господь Иисус Христос оставил им Свой собственный крест для утешения: «помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Иоан. 15:20).

Что, спросите, за утешение в кресте?—То, что крест Христов показывает нам и первоначальную причину всех бедствий и скорбей, и особенное намерение, с коим подвергаются бедствиям избранные, и конец, коим увенчивается терпение. За что понес крест Свой Сам Господь? За грехи человеческие. За то же самое обязаны необходимо нести крест свой и мы. В раю не было ни скорбей, ни бедствий; они исторглись из древа познания добра и зла; они явились в мире, как плод преслушания воли Божией, как неминуемое следствие и достойная казнь преступления заповеди Господней. «Проклята земля за тебя, изрек правосудный Бог преступному человеку, со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей» (Быт. 3:17). С тех пор не было на земле такого счастливца, которого сердце не испытало бы тяжкого томления скорби. Много изобрел человек удовольствий; но ни одно из них не приносит постоянного веселия на всю жизнь. Много изобретено средств к оразноображению утех и веселия; но ни одно из них не сделало никого счастливым и довольным навсегда. Увы, и через груды золота не редко льются горькие слезы. И великолепные чертоги не всегда оглашаются кликами радости, и в них слышатся часто вопли и стоны, как и в убогих хижинах. Нередко лютая тоска гложет сердце и под пышною одеждою, как и под ветхим рубищем. И блестящие драгоценности не развеселят отуманенного скорбью взора, когда на них отражается не улыбка радости, а слеза горести. Так, скорби и печали— родовое наследие наше от первого праотца, кровное порождение наших собственных грехов. Можем ли жаловаться, неся крест, соделанный собственными руками, снедая горький плод собственных беззаконий, вкушая чашу скорби, растворенную собственными грехами?

Впрочем, это горькое убеждение в неизбежности бедствий скорее привело бы к отчаянию, нежели к утешению, если бы крест Господень не претворял для нас чашу скорби в спасительное врачество. Ибо чем послужил для нас крест Господень? Избавлением от грехов, средством примирения с правосудием Божиим. Для той же самой цели Господь оставил в наследие крест и последователям Своим. Крест сей нужен нам, чтоб предохранить нас от рассеянности и забвения о законе Господнем, чтоб соделать нас внимательными к себе и к путям Промысла Божия о нас. «Благо мне, говорит св. Давид, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Псал. 118:71). Он нужен нам для попрания нашего самолюбия и гордости, для научения нас смирению и покорности воле Божией, как заметил над собою и св. Апостол Павел: «дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился» (2Кор. 12:7). Он нужен нам, как охранитель чистоты и святыни, как обуздание похотей плотских, как средство отучиться от греха: «ибо страдающий плотию перестает грешить» (1 Петр. 4:1), говорит св. Апостол Петр. Он нужен нам для того, чтоб мы, чувствуя собственную немощь, усерднее молили Отца небесного о ниспослании нам помощи свыше: «Господи! в бедствии он искал Тебя» (Ис. 26:16), говорит древний Пророк. Он нужен нам, как очистительная жертва за грехи, для избежания вечного осуждения: «будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1Кор. 11:32). Он нужен нам, как отличительный признак последователей Распятого, чтобы «быть подобными образу Сына Своего», как говорит св. Апостол Павел. И так, что теперь бедствия и скорби, притворенные силою креста Господня и растворяемые верою в Распятого на нем? Это уже не кара гнева Божия, а дар любви Отца небесного, доказательство того, что Он не забывает нас, любит нас, хочет спасти нас: «ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами» (Евр. 12:6,7). Это не смертная отрава греха, а спасительное врачество от застарелой болезни греховной, которое подает нам небесный Врач душ и телес, ищущий нашего спасения. Горько и болезненно врачество сие; но оно услаждается надеждою исцеления, облегчается самым чувством выздоровления. Посему-то святые мужи не только не уклонялись от страданий, а умоляли Господа—посылать их для испытания и исправления: «испытай меня, Боже, молился св. Давид, и узнай сердце мое; и зри, не на опасном ли я пути». Посему-то св. Апостолы не скорбели, а радовались, когда постигали их бедствия, когда предавали их истязаниям и мучениям за имя Христово: «ныне радуюсь во страданиях моих», пишет св. Павел. Посему-то древние св. мученики почитали себя блаженнейшими, сподобившись страдать за Христа, и, напротив, несчастными и недостойными любви Божией, когда венец мученический удалялся от их взора.

Итак, скорбящие братья, коим суждено Божественным Промыслом нести тяжкий крест страданий, последовать за Господом путем болезней и скорбей, утешьтесь и восклоните главы ваши! Путь, коим шествуете вы, есть воистину путь Христов. И видите ли куда ведет сей путь?—«Крест, говорит негде св. Златоуст, есть ключ рая, и ничтоже посредствует между крестом и раем; крест, и абие(сразу) рай». Завещавая крест Своим последователям, Господь завещал им и Свое царство: «но вы, Говорит Он, пребыли со Мною в напастях Моих: и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лук. 22:28, 29). Божественный Крестоносец есть Судья неба и земли; Он видит всякую слезу вашу, слышит всякий вздох сокрушенного сердца, — и за все воздаст сторицею. Придет славный день суда и воздания,—и вы услышите вожделенный глас Судии неба и земли: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Матф. 25:34). Братия святая, какая радость сравнится с сею радостью, какое блаженство с сим неизреченным блаженством.

Но есть другого рода скорбь, которой и избыток гибелен и недостаток опасен, для которой нужно, посему, и успокоительное врачество и средство возбуждения: — это скорбь о грехах, болезнь совести, пораженной сознанием тяжести преступлений. Лукавый враг спасения нашего усыпляет нас мыслью о бесконечном милосердии, когда мы беспечно почиваем сном греховным и нерадим о покаянии, но ужасает до смерти представлением неумытного суда Божия, коль скоро пробуждаемся от сна греховного, приходим в сознание, вступаем на путь покаяния. В том и другом случае потребно спасительное врачество, и оно обретается единственно в кресте Господнем.

И, во-первых, — врачество для тех, коих сердце поразила благодать Божия скорбью раскаяния и умиления, кои томятся чувством тяжести грехов своих, сокрушаются и болезнуют о неправдах своих. Братия возлюбленная, воззрите на Божественного Страдальца! «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Исаи. 53:5). Во оставление грехов наших пролита многоценная в очах Божиих кровь Его; в Его язвах сокрыты все неправды человеческие от лица правды Божией. Нет греха, побеждающего бесприкладное милосердие и человеколюбие Сына Божия; нет нечистоты, которой не омыла бы всеосвящающая кровь Искупителя. И к вящему утешению нашему, Судия и Спаситель наш весь суд над грехами человеческими вручил служителям церкви, подобострастным нам человекам; им предал Он всю Божественную власть отпускать и удерживать грехи: «им же отпустите грехи, отпустятся им, и им же удержите удержатся» (Иоан. 20:23). Приидите убо все труждающиеся и обремененные, свергните бремя, тяготящее и убивающее вашу совесть, у подножия  креста Господня, пред служителем Христовым; здесь ожидает вас не суд и осуждение, а прощение и помилование. «Если исповедуем грехи наши, говорит Апостол Христов, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши» (1Иоан. 1:9). Теперь, когда за всех нас принесена чистейшая жертва на кресте, не только любовь, а и самая правда Божия требует, чтоб мы были прощены и помилованы.

Впрочем, чтоб эта кажущаяся легкость приобретения прощения грехов не служила возглавием духовной лености, чтоб мысль о бесконечном милосердии Искупителя не служила к продолжению греховного сна и беспечности, взирайте чаще на крест Господень. Он есть вечный памятник не только бесконечного милосердия, но и непреложного правосудия Божественного. Господь Иисус Христос пострадал на нем не только в показание любви, милующей грешника, но и в явление правды Божией, карающей грех. Видите, как неумытно правосудие Божественное! Оно карает грех в лице самого Сына Божия; пощадит ли его в лице грешника?—Видите, как жестоко наказывается грех, в какие болезни и мучения может ввергнуть он грешника! Убоимся же греха; не будем возбуждать правды Божией своими неправдами; иначе лук свой напряжет, изострит стрелы своя,—и они падут на главу нашу. Не будем пренебрегать долготерпением Божественным,—«милосердие и гнев у Него, и на грешниках пребывает ярость Его» (Сирах. 5:7). Горе, вечное горе, если благодать Божия, раздраженная упорством нашим, предаст нас в неискусен ум творити неподобная, затворит пред нами навсегда двери покаяния и милосердия, переселит нас нераскаянными в вечность, где мы будем вечною добычею ада!—Видите, как дорого стоило самому Сыну Божию исходатайствовать нам прощение грехов! Пребудем же благодарны Ему на веки, облобызаем с любовью Его язвы, источившие нам токи жизни и спасения; не отступим от животворящего креста Господня, не положив начала покаяния и исправления.

Сего-то желает св. Церковь, предлагая для поклонения животворящий Крест Господень. Иначе она с горестью должна будет сказать и о нас пред судом Божиим тоже, что говорил некогда Пророк Божий о беззаконном граде: «врачевали мы Вавилон, но не исцелился; оставьте его, потому что приговор о нем достиг до небес!» Я предлагала им врачество покаяния, но не в пользу; уготовляла трапезу тела и крови Христовой, но не в спасение; обличала язвами Сына Божия, но не в исцеление: се оставляю их, потому что приговор о них достиг до небес! Страшно, вместо кроткого суда Церкви ныне, впасть некогда в руце Бога живаго, имущего власть погубити и душу и тело в геенне огненной! Аминь.

50. Слово — второе (««Кресту Твоему поклоняемся, Владыко!». Почему поклоняемся кресту, который был некогда орудием самой позорной и жестокой казни для злодеев?»)

«Кресту Твоему поклоняемся, Владыко!»

Почему поклоняемся кресту, который был некогда орудием самой позорной и жестокой казни для злодеев?

Потому, во-первых, что это с нашей стороны непременный долг благодарения пострадавшему за нас на кресте Сыну Божию. Потому, во-вторых, что, по распятии на кресте Сына Божия, крест, как орудие спасения всего мира, сделался из символа уничижения и бесчестия символом высочайшей славы Божией, любви и милосердия. Потому, далее, что крестом Христовым мы искуплены от ада, избавлены от вечного осуждения и погибели, оправданы от грехов пред лицом правды Божией и усыновлены Богу-Отцу. Потому, наконец, что крест Христов есть живой свидетель беспредельной любви Божией к нам грешным, неистощимого милосердия Отца Небесного к падшим и погибающим тварям Его.

Кто предал на «крест Сына Божия? Божественная любовь и милосердие Отца Небесного, «не хотящего смерти грешников, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был». «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3:16). За кого предал? За грешников и врагов Своих. «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» (Иса. 53:5). «Ибо, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его» (Рим. 5:10). Кому предан? Самим же грешникам и врагам Своим: «ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить, и убьют Его» (Лук. 18:32, 33). — Так предсказывал Сам Господь Свои страдания и смерть. Для чего предал? Для избавления самих грешников и врагов Своих от смерти вечной: «дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть дьявола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2:14); — да оправдит, очистит и освятит нас, да сотворит нас чадами Божиими, «да приведет нас к  Богу» в вечное царство славы Его. Какой ум может постигнуть высоту и широту и глубину сей бесконечной любви? Какой язык достоин восхвалить и прославить сие неизреченное человеколюбие? Какое сердце способно вместить в себе и вознести от себя чувства благодарения, достойные сего непостижимого милосердия?

После такой всеоправдавыющей жертвы за грехи мира, нет греха, который не мог бы быть очищен огнем всесожжения жертвы Голгофской. Нет беззакония, которое не могло бы быть заглаждено крестными страданиями и смертью Богочеловека Христа; нет преступления, которое не могло бы быть прощено во имя распятого на кресте Сына Божия; нет нечистоты, которая не могла бы быть очищена Его Божественною кровью, излиянною за грехи мира. И так, если бы злой враг наш стал смущать и обессиливать душу нашу унынием и отчаянием, поборать и устрашать совесть нашу сознанием множества и тяжести содеянных нами грехов; будем взирать верою на крест Христов, на котором написано кровью Единородного Сына Божия: «Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя [людям] преступлений их» (2Кор. 5:19); «и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1Иоан. 1:7). Се, одесную креста Христова со Мною кающийся разбойник, которому говорит Сам Господь: «ныне же будешь со Мною в раю». Се, при подножии креста Христова кающаяся жена грешница, омывшая нозе Иисусовы слезами и приявшая оставление грехов ее многих. Се, созади креста Христова горько плачущий Петр, малодушно отрекшийся Господа и паки чрез покаяние соделавшийся верховным Апостолом. Се, прямо креста Христова языческий сотник, исповедавший распятаго на кресте Иисуса Сыном Божиим и сделавшийся равным апостолам во царствии Божием. Не ясное ли это свидетельство того, что нет греха побеждающего милосердие Божие? «Что суть грехи моя противу милосердия Твоего, Господи», говорил в молитве своей к Господу один святой муж. «Суть паучина противу ветра великого, блато мало противу реки: великия тьма противу солнца пресветлого. Повеет ветер,— преторгнет паучину; потечет река,— омыет блато; воссияет солнце,—проженет тьму. Сице милосердие Твое превеликое, Боже, яко ветер паучину растерзает грехи моя, яко река блато, омывает беззакония моя, яко солнце тьму просвещает мя, и отгоняет злая дела моя, и словеса и помышления. О сем тя Бога всесильна и крепка веем, яко грехи моя и всего мира не преодолеют милосердия Твоего. Аще же бы преодолели, не был бы еси Бог крепок и всесилен».

Но этим утешением от креста Христова может услаждать душу свою только тот, кто взирает на него и покланяется ему с истинным покаянием; кто, то есть, познав прегрешения свои, искренно раскаялся в них, оставил и возненавидел путь неправды и беззакония, твердо и неуклонно решился идти путем заповедей Господних, вести жизнь добродетельную и благочестивую, богобоязненную и богоугодную, чего бы ни стоила ему эта решимость, каких бы трудов и жертв ни потребовала от него борьба со грехом и преспеяние в добродетели и благочестии. Напротив, для тех, которые, усыпляя совесть свою надеждою на милосердие Божие, но забывая о Его неумолимом правосудии, не хотят пробудиться от сна греховного, всеконечно престать от грехов и обратиться всем сердцем своим к Богу, которые опутывают себя все более и более греховными навыками и страстными наклонностями и прилагают беззакония к беззакониям,— для них слышится из уст Распятого на кресте грозный глас прещения и суда: «плачьте о себе и о детях ваших: ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»  (Лук. 23:28, 31). Если, т. е., так страшно наказывается грех в лице Самого Сына Божия, принявшего на Себя чуждые грехи, что ж будет с самими грешниками, не очистившими себя покаянием? Видите ль, как ужасен и что влечет за собою грех? Он совершается во мгновение, а погубляет душу на всю вечность! Совершается на земле, а колеблет все небо и низводит Сына Божия на землю! Совершается втайне, а наказуется пред лицом неба и земли! Совершается человеком, а для заглаждения его надлежало вознестись на крест Самому Единородному Сыну Божию! После сего, чего ожидать нам «согрешающим волею, по приятии разума истины», употребляющим во зло самое милосердие и долготерпение Божие, «второе распинающим Сына Божия» (Евр. 6:6) своею нераскаянностью и бесчувствием? Какой не покаявшийся грешник убежит праведного суда Божия?

О, как страшен суд Твой, Боже наш! Он не оставляет ни единого греха без казни, ни единого греха и преступления даже в Том, Который «не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Иса. 53:9), Который принял на Себя чужые грехи. Как свят и непреложен закон Твой, Святый Святых, которого преступление карается такими жесточайшими страданиями и такою страшною смертью в лице Самого Единородного Сына Твоего! Как ненавистен пред лицом Твоим грех, которого не терпит правда Твоя, гнушается святость Твоя, отвращается самая благость Твоя, ненавидит самая любовь Твоя! — Господи и Владыко живота нашего! Вкорени страх Твой в сердцах наших, да ни в коем же гресе прогневаем Тебе премилосердого Отца нашего! Углуби в душе нашей память страшного суда Твоего и не попусти нам погибнуть со беззакониями нашими! Не преставай возбуждать нас к покаянию и всею силою благодати Твоея и всеми громами страшного прещения и гнева Твоего! Аминь.

51. Слово 3-е (О плодах духовного и телесного поста)

Три седмицы протекло уже, как мы проходим поприще св. поста, и уже дошли до самой его средины. В это немалое время можно ожидать не малого и плода от постнического подвига. Кто провел это время, как требуют правила св. Церкви, тот, без сомнения, чувствует и сознает в себе не малое изменение к лучшему. Лишение более приятной, утучняющей пищи произвело, конечно, ощутительную легкость и бодрость тела, свежесть мысли, живость и деятельность всех сил душевных, приятное ощущение внутреннего спокойствия и мира сердечного. Молитвенные бдения, кажущиеся столь трудными для рассеянного ума, сделались не только легкими, а и усладительными для сердца, плодоносными для духа, проливая в душу истинного постника благодатную радость и утешение, свет и жизнь. Все внешнее потеряло силу и власть над его душою, которая более сосредоточилась в самой себе, более любит уединенную беседу с Богом и своею совестью: что прежде занимало, увлекало и доставляло мнимое и обманчивое удовольствие, то является теперь не имеющим никакой цены, потеряло свою прелесть, сделалось недостойным внимания, наконец, неприятным и скучным. Самые страсти плотские, не находя более пищи ни в теле, укрощаемом постом, ни в душе, сосредоточенной в богомыслии и молитве, укрощаются и умолкают. Самые неукротимые, по-видимому, страсти душевные: гнев и ярость, любочестие и зависть, злопамятство и ненависть, сретившись с духом покаяния и печали по Бозе, с мыслию о смерти и суде Божием, с размышлением о страданиях Христовых и о правде Божией, карающей всякий грех, постыждаются и умолкают. Совесть, избавившись от насильства страстей, пробудившись от дремания в суете и сластех житейских, просветленная светом Слова Божия, умилительных молитв и песнопений церковных, восприемлет свойственную ей силу обличения, вразумления и влечения из пропасти греха на гору закона Божия и от прелести соблазнов к красоте добродетели и совершенства духовного. Вся душа усердно постящегося и молящегося просветляется благодатным светом: яснее познает себя и все окружающее, яснее прозревает верою и упованием в мир духовный, свободнее владычествует над своим телом, над его потребностями, склонностями и стремлениями, глубже чувствует потребность высшего сокровища—оправдания во Христе, умиротворения совести, благодатного сопребывания с Богом.

Кто ощутил в себе эти духовные плоды пощения, тот и без нашего напоминания, конечно, не оставит постнических подвигов: воздержания, молитвы, коленопреклонений, посещения храма Божия, назидательного чтения и богомысленных размышлений, напротив, еще более усилит свою ревность совершить богоугодно и душеполезно весь путь св. четыредесятницы. Тому от лица Самого Господа дерзаем обещать, что в конце всего поприща св. поста его ожидает высшее, ни с чем земным несравнимое, утешение. Ибо все, что есть истинно отрадного и утешительного для нас в настоящей жизни, заключено в крестной смерти за нас и воскресении в последние дни поста Господа нашего Иисуса Христа. Предстоя кресту и гробу Господню, истинно верующая и кающаяся душа чувствует все величие беспредельной любви Божией к нам грешным, сознает всю цену и достоинство самой себя, для избавления которой Сам Единородный Сын Божий уничижил Себя, восприяв зрак раба, претерпел страдания и самую мучительную смерть,— постигает весь ужас вечного отвержения от Бога и осуждения с дьяволом; чувствует всю, непостижимую разумом, цену искупления нашего кровью Христовою. Все это наполняет ее отрадным чувством умиления и благоговения пред величием любви Божией, оживляет утешительною надеждою на милосердие Божие, все побуждает излиться в сладостных слезах благодарения Господу—Спасителю. Когда же настанет светоносный день Воскресения Христова, тогда св. Церковь призовет к сорадованию с собою и небо и землю, мир видимый и невидимый:—какой небесный восторг обымет тогда душу верного раба Христова,—вознесет ее превыше всего земного, туда, где сияет невечерний свет царствия Христова, где обрящут вечный покой и радость все, труждающиеся здесь во славу Божию и для спасения души своей, где отымет Господь всякую слезу от очию избранных Своих, и одна радость вечная над главою их будет! В сей-то светоносный день Воскресения Христова все труды ваши, усердно подвизающиеся в посте братия, принесут тот драгоценный и вожделенный плод, которого не вкушал и не вкусит никогда тот, кто проводит св. Четыредесятницу не по уставу св. Церкви, а по прихотям и вожделениям плоти.

Но, быть может, многие, и, подвизаясь, по-видимому, в посте и принуждая себя к исполнению молитвенного и постнического правила, не видят, однако же, утешительных плодов своего подвига: ни мира и спокойствия сердца, ни ослабления насильства страстей, ни благодатного света в разуме и совести, ни отрадной свободы духа, а чувствуют, напротив, недовольство и уныние, тягость и скуку! Остерегитесь, братья, обвинять в этом самый пост и распоряжения св. Церкви; осмотритесь внимательнее: так ли вы поститесь, как учит Слово Божие и как заповедует св. Церковь? Один телесный пост и не может принести ничего, кроме некоторого ослабления тела: с постом телесным необходимо нужно соединять и пост духовный, чтобы получить духовные плоды от поста. «Почему мы постимся, а Ты не видишь?» говорили Богу древние иудеи. Но Господь сказал им: «вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других, вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте. Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой [будет] как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда». Тоже самое должно сказать и ныне всякому неискусному постнику. Ты удаляешь от себя запрещенную пищу? Удали, вместе с нею, и все, что возбуждает и питает душевные страсти,—похоть злую и лихоимание, корыстолюбие и любочестие, зависть и гнев, осуждение и превозношение. Ты не оскверняешь уст твоих пищею, сопряженною с отнятием жизни у существ живущих и чувствующих благо жизни? Не оскверняй же их ни празднословием, ни осмеянием, ни кощунством, ни осуждением, ни оклеветанием, ни бранными и поносительными словами на ближнего. Ты приходишь в храм Божий? Не приноси же с собою ни плотских и нечистых помыслов, ни праздных мечтаний, ни душетленных вожделениий и ощущений сердечных. Ты преклоняешь выю и колена пред Богом? Но прежде всего преклони и повергни пред Ним в прах свое самолюбие и гордость, подклони волю свою Его всесвятой воле и Его животворным заповедям, предай Ему сердце и всю душу твою, да воцарится и царствует Он един и в уме и в сердце твоем. Ты просишь у Господа прощения грехов и умиротворения своей совести? Но простил ли сам от всего сердца оскорбившему тебя? Помолился ли о ненавидящих тебя и творящих тебе зло? Отпустил ли долг неимущему чем воздать тебе? Примирился ли искренно со врагом своим? Ты ищешь успокоения и мира духу твоему? Упокой же и сам бедствующего и страждущего брата своего, — напитай алчущего, одень нагого, введи в дом свой беспокровного, помоги болящему, утешь плачущего, будь, подобно Иову, оком для слепых и ногою для хромых. Ты прекратил шумные забавы и увеселения свои? Но не заменил ли их другими, не столь шумными, но тем не менее душевредными, не менее питающими чувственность и страсти? Наполнил ли пустоту праздного времени поучением в слове Божием и молитвою, делами милосердия и человеколюбия? «Постящиеся, братия, телесне, — учит св. Церковь, — постимся и духовне» — постом приятным, благоугодным Господеви: «истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголание, лжи и клятвопреступления, сих оскудение пост истинный есть и богоприятный».

В таком случае, подумает кто-либо, для чего же нужен пост телесный, если существенно важен и необходим пост духовный? Для того, возлюбленный, что без поста телесного не может быть и поста духовного. В настоящем греховном состоянии нашем жизнь телесная всегда усиливается преобладать над жизнью духовною: «плоть бо похотствует на дух», говорит св. Апостол;—и это преобладание простирается часто до совершенного порабощения духа плотью, до совершенного подавления потребностей духовных. И такие люди, как св. Апостол Павел, чувствовали тяжело это неестественное преобладание плоти над духом. «По внутреннему человеку, говорит он,  нахожу удовольствие в законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного: бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» По тому-то сам Апостол почитает необходимым «смирять» свое тело и «порабощать» его духу — постом, молитвами и трудами. Потому-то пост телесный служит всегда первою и необходимою ступенью той небошественной лестницы, по которой св. мужи восходили на высоту бесстрастия и совершенства духовного. Тем более необходимо для нас такое смирение и порабощение тела, чем менее оно приучено у нас повиноваться духу и чем более привыкло к сластолюбивой изнеженности, ослабляющей и подавляющей духовные потребности и силы. Не наше рассуждение должно быть руководителем в том, что нужно для спасения души нашей, а пример и заповедь Господа Иисуса Христа, наставление и руководство св. Церкви, которой вверено попечение о спасении душ наших. Чтобы показать нам пример, как должно преодолевать свои плотские хотения, покорять волю свою закону Божию, побеждать соблазны и искушения лукавого, Сам Господь постился четыредесять дней в пустыне и победил искусителя, заповедав и нам побеждать его молитвою и постом. «Ибо Я дал вам пример, говорил Он ученикам Своим в конце земного поприща Своего: ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам». Кто ж осмелился бы утверждать, что можно поступать и иначе? Да и можно ли победить плотские похоти и страсти, не отняв у них силы, не исторгнув самого корня их — сластолюбия? Можно ли покорить духа самолюбия и гордости, не смирив себя, не покорив воли своей закону Божию и уставам св. Церкви? Как избавиться от духа любостяжания, привыкши не отказывать себе ни в чем, даже в лишнем куске пищи? Может ли противиться страстям своим, стать до крови против греха тот, кто не может отказать своей плоти в прихотливом ее требовании известного рода пищи? Может ли терпеливо и самоотверженно нести крест свой в след Господа Иисуса, кто малодушно покоряется своему избалованному вкусу? Может ли стать выше соблазнов и искушений мира, кто не имеет и настолько силы воли, чтоб отказать себе в каком-нибудь куске более приятной пищи? Вот, почему в лике прославленных Богом святых мы видим только тех, которые, по примеру св. апостолов, смиряли свое тело и порабощали его духу постом и трудами, терпением и молитвою, но ни одного из тех, которые пресыщались и веселились в своей жизни. Таковым Сам Господь Иисус Христос сказал: «горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете; горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете!»

Но для чего, скажешь, различение в пище? Не все ли равно есть то или другое, соблюдая только строгую умеренность и воздержание? Нужно, возлюбленный, и различение пищи, потому что Сам Господь Бог положил в ней различие. Сотворив человека, Он дал ему в снедь плоды древесные и злак сельный. Ими и питались не только первые люди, но и ближайшие их потомки. После потопа хотя и дозволено употреблять в пищу плоть животных, но это сделано по жестокосердию падшего человечества: но и тут Господь положил предел кровожадности человека, обуздав его законом о чистых и нечистых животных, запретив употреблять плоть животных вместе с кровью. Но св. четыредесятница для того и установлена св. Церковью, чтобы возвести нас в первое достояние, возвратить нам первобытную чистоту и непорочность первозданного человека. Ибо чем начинается она? Воспоминанием падения нашего в Адаме. А чем оканчивается? Спогребением и совосстанием нашим со Христом. И так, если хотим истинно восстать от падения нашего, обновить в себе образ первозданного Адама, взойти на высоту первобытного состояния нашего, то не должно ли нам и в самом питании телесном уподобиться Адаму, питавшемуся плодами и злаками, а не плотью животных? Если же, по-твоему, и та и другая пища одинакова, то из-за чего же пререкать и спорить? Не лучше ли беспрекословно подчиниться церковной заповеди и вкушать то, что заповедано? Если необходимо, как говоришь воздержание, то покажи свое воздержание на самом деле, откажись от пищи, которая более ласкает твоему вкусу, и удовольствуйся тою, которую назначает св. Церковь. Первый признак воздержания есть самоотвержение, отречение от своей воли, обуздание своих прихотей, подчинение всей жизни своей закону Божию и водительству св. Церкви, которую Господь заповедал слушать как Самого Себя. Без этого самоотверженного послушания воле Божией бесплодны все самоизвольные подвиги и жертвы:   «послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овна: противление — то же, что идолопоклонство».

«Не всякому, говорят еще, позволяет поститься его здоровье». Есть ли действительно такое здоровье, которому вреден бы был хлеб и овощи,—самая главная, основная, так сказать, пища нашего тела, предназначенная ему Богом,— это подлежит еще сомнению, то несомненно и верно, что большая часть наших болезней рождаются от невоздержания и неумеренности, от сложности, изысканности и разнообразия утучняющей пищи; что первое условие к исцелению болезней есть воздержание и пост, который и сами врачи наши обыкновенно предписывают под именем диеты. Самою долговечною жизнью, а следовательно и лучшим здоровьем пользовались люди, жившие до потопа, не употреблявшие мясной пищи и не знавшие вкуса вина. Жизнь человеческая сокращалась и сокращается по мере того, как появлялась и усиливалась роскошь и невоздержание — первые враги нашего здоровья. И неужели Господь Иисус Христос, проливший кровь Свою и положивший душу Свою за живот мира, мог заповедать нам что-либо вредное для нашей жизни? Неужели св. Церковь, молящаяся непрестанно о здравии и спасении всех, может не желать нам истинного здравия душевного и телесного? «Я пришел, говорит Господь, для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком». Кто же лучше Его может сказать нам, что истинно полезно для сохранения нашей жизни, не только духовной, а и телесной, для укрепления здоровья и души и тела нашего? А Он именно говорит нам: «смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством».

«Итак, братия, стойте и держите предания: лживых же басней и прекословий и суесловий уклонитеся». «Будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения, но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа». Аминь.

52. Слово 4-е («Кресту твоему поклоняемся, Владыко!» Почему необходимо нести этот крест?)

«Кресту твоему поклоняемся, Владыко!»

Достойно и праведно поклоняться животворящему кресту Христову. Им мы избавлены от смерти вечной и от нерушимых уз адовых. Через него примирились мы с правосудием Божиим, усыновлены Богу Отцу и сделались наследниками жизни вечной. Им, как непобедимым оружием, ограждаемся и защищаемся от всех наветов и козней лукавого.

Но недовольно, братья мои, покланяться кресту только в храме; надобно покланяться и лобызать его и тогда, когда встречаемся с ним в жизни:—в тех печалях, скорбях и болезнях, в тех огорчениях, досадах и неудачах, который так часто доводится нам терпеть в кругу ближних своих; в тех потерях, лишениях, несчастьях и бедствиях общественных и частных, которые попускаются на нас или испытующею премудростью или наказующею правдою Отца небесного. Не довольно покланяться кресту, когда износится он священнодействующими на среду храма; надобно еще взять его с благоговением на собственные рамена и нести во след Господа Иисуса: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»: так учит Сам Господь. Надобно, т. е., свободно и благодушно с покорностью и благодарением Богу подвергнуться в жизни всему скорбному, горькому, печальному, чем отягощается жизнь наша, чем пресекаются и возмущаются наши радости, чем болезненно стесняется наше сердце, от чего льются из очей слезы и вылетают из груди вздохи.

Почему необходимо нести этот крест? Потому, что в лице падшего праотца нашего мы все—достойно и праведно — осуждены на труды и болезни, на скорби и печали, на горести и бедствия на всю земную жизнь нашу до смерти: «проклята земля в делах твоих»,—изрек нам праведный суд Божий,—«терния и волчцы произрастит она тебе, в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят» (Быт. 3:17, 18, 19). Потому, с другой стороны, что согрешая непрестанно, мы непрестанно же вносим в окружающий нас мир беспорядки и нестроения, непрестанно подвигаем на себя гнев Божий: отсюда скорбь и теснота на всякую душу человека, творящего злое. Итак, засеяв сами всю землю терниями, можем ли не уязвиться ими? Призывая сами — своими неправдами и беззакониями бедствия на мир Божий, можем ли избежать их ударов? Привлекая сами на себя—своими прегрешениями—проклятие правды Божией, можем ли уклониться от его тяжести? Сделав сами себе крест из древа преслушания и преступления заповедей Божиих, можем ли не нести его? Посему, как ни неприятно страдать и терпеть, но страдать и терпеть в настоящей жизни нашей неизбежно. Как ни хотелось бы свергнуть с себя крест, но, возложенный правосудием Божиим, он будет тяготеть на нас до самого гроба. И никакая высота земная, никакое, так называемое, счастье временное не защищают и не могут защитить ни от великих ударов, бед и скорбей, ни от малых, но беспрестанных почти уязвлений, досад и огорчений. Плачут и на высоте земных почестей так же горько, как и за плугом и заступом; воздыхают и в великолепных чертогах так же тяжело, как и в бедных хижинах; льются нередко слезы горести и на груды золота, как на черствый кусок хлеба. «Тяжко иго на всех сынах Адама», говорит Премудрый, от дня исхода из утробы матерней до дня возвращения их в лоно общей матери—земли.

Для чего ж нужно еще самому свободно взять и нести на себе этот крест? Для того, что когда несем его по необходимости, по неволе, он есть только заслуженная казнь, которая по закону правды неминуемо должна постигать преступника, не делая его ничем более, как достойно казнимым преступником, а свободно принятый и с верою несомый во след Спасителя, он делается не только очистительным средством и исцеляющим врачеством от греха, но и заслугою пред Господом, ценою вечных радостей во царствии Божием. Земная жизнь наша, братие, есть место врачевания нашего от тяжкой смертельной болезни греховной, время непрестанного подвига очищения, обновления и приготовления нашего для царства Божия, в которое не входит ничтоже скверно. Но греховная болезнь души нашей так упорна и застарела, что надобно лечить и горькими врачествами, сильными средствами, болезненными операциями; корни зла так глубоко в нашем сердце, что нельзя исторгнуть их без особенных усилий и без тяжкой боли. С другой стороны, небесные сокровища, которые уготовал нам Господь наш, так многоценны, что надобно приобретать их ценою тяжких трудов, которые не обходятся без болезней и скорбей; награды в жизни вечной так высоки и непостижимы, что надобно заслуживать их многими подвигами и трудами. Дивно ли, что на долю возлюбивших Господа и желающим благоугождать Ему чаще достается в этом мире страдать и терпеть, нежели веселиться и радоваться; что ищущим царствия Божия указывается тесный путь креста и злострадания для очищения их от всякой скверны плоти и духа, для обуздания самолюбия и плотских похотей, для обучения их терпению, смирению и упованию на Бога, для совершенного покорения воли их воле Божией? И чем больше каким-либо бедствием сокрушается самолюбие наше, чем действительнее какая-либо скорбь смиряет плоть нашу и обуздывает страсти, чем лучше какое-либо несчастье укрепляет в нас упование на Бога, воспламеняет огонь любви ко Господу и Спасителю, чем более какое-либо уничижение обращает нас к смирению и самоосуждению, к слезам и покаянию, чем сильнее какою-либо скорбью сокрушается сердце наше, возбуждается в душе страх Божий; тем тверже можем быть уверены в любви и милосердии к нам Отца небесного; тем несомненнее надежда спасения нашего во Христе Иисусе; тем с большею любовью нам должно принять и облобызать крест свой; тем с большею преданностью и упованием должно нести его во след Господа Иисуса; тем усерднее должно молиться, да поможет нам Господь Своею благодатию донести его до самого конца жизни. Видите ли, братья мои, что Сам Господь славы, благоволивший восприять на Себя грехи наши и подать нам в Самом Себе образ, да последуем стопам Его,—не путем радостей, а путем скорбей и страданий вошел в славу Свою, юже имел у Отца прежде сложения мира. Он и алкал и жаждал, терпел поношения и уничижения, гонения и озлобления, судим и осужден был судиями беззаконнейшими, претерпел страшные муки и крестную смерть. Не путем неги и роскоши, радостей и веселия, а путем лишения, скорбей и страданий восходили во след Его св. пророки и апостолы, мученики и подвижники. Одни из них «замучены были, другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу. Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли»  (Евр. 11:35, 36, 37, 38). Такова богоначертанная история земной жизни всех святых и избранных друзей Божиих! Такою ценою стяжали они царствие Божие!

 А мир? Разве даром и без труда раздает он свои блага? Не требует жертв иногда драгоценнейших—от своих поклонников? Не возлагает крестов иногда тягчайших— на своих любителей? Мало ли трудится, беспокоится, томится и страдает сребролюбец для приобретения сокровищ? И что же? Едва успеет перевести утомленный дух, чтоб сказать душе своей: «душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись»; как грозный глас: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя» (Лук. 12: 19, 20), уже раздается в ушах его. Мало ли приносит жертв, напрягает усилий, переносит уничижений честолюбец, чтоб уловить обольстительный призрак славы человеческой? И для чего же? Чтобы на несколько дней, быть может лет, постоять впереди других, а потом опять сравняться со всеми в земной персти; чтоб вознестись на время выше других, а потом низринуться на веки в бездну ада! Чем не жертвует сластолюбец для насыщения ненасытимых вожделений плоти? И честью и совестью, и богатством и здоровьем, и достоинствами и покоем. А для чего? для минутных наслаждений, за которыми и здесь, на земле, следуют нередко тяжкие болезни и скорби, под цветами коих чаще всего скрываются самые острые терны. Таков путь мирской жизни, который сначала кажется гладким и приятным, но «последняя его» зрят прямо «во дно адово». Ибо что, как не ад, может сретить по смерти тот, кто во всю жизнь свою не возносился мыслью к небу, не искал пути к царствию Божию, а следуя похотям сердца своего, и творя волю дьявола произвольно предался во власть его?

Не таков тесный и прискорбный путь креста: «ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше». Каждый подвиг благочестия проливает в сердце неизъяснимое утешение, которое изглаждает всякую предшествовавшую скорбь. Каждая победа над страстью сопровождается благодатным миром в душе, который изглаждает самое воспоминание понесенного труда. — Каждый подвиг самоотвержения приносит такую радость духу нашему, с которою не сравнятся все радости мира. За каждым делом любви и милосердия христианского следует такое услаждение сердца от Духа Святаго, о котором не может иметь понятия человек, преданный плотским удовольствиям. Самые даже скорби и страдания, перенесенные в духе веры и упования, с молитвою и преданностью воле Божией оставляют в душе подвижника одно сладостное, утешительное воспоминание, глубокое чувство духовной радости и восторга: «Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь»: «ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше». Что ж сказать о той радости, с которою праведник возлегает на одр смертный, когда вся жизнь его представляется одним токмо кратким сном, в котором являлись призраки, устрашали сновидения, но от которого осталось одно утешительное сознание своей правоты и непорочности, одно упование вечной жизни со Христом Господом; когда он может сказать с апостолом: «подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный»? Что сказать о той неизреченной радости праведных, когда Сам Судья вселенной скажет им пред лицом неба и земли, пред собором ангелов и человеков: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира»? Кто изъяснит то блаженство, которым избранные Божии будут вечно наслаждаться в царстве Отца их.

«Сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?» Спрашивал тайновидца один из небожителей, — и отвечал: «это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца»; за это они пребывают [ныне] перед престолом Бога и служат Ему день и ночь». «Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и отрет Бог всякую слезу с очей их» (Апок.7:13,14, 15. 16, 17). Предложите кому угодно из сих блаженных чад Божиих все богатства мира, все радости и наслаждения жизни, все почести и славу света: он не отдаст за них своей нищеты и убожества, своих скорбей и бедствий, своего креста и поругания, которые претерпел он в земной жизни.         

Напротив, кто из несчастных пленников ада не согласился бы с радостью претерпеть все возможные бедствия жизни временной, чтоб избавиться от страшных и нескончаемых мучений жизни вечной?

«Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?  Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее». (Марк. 8:36, 37,  35). Аминь.

53. Слово 5-е («Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»  (Марк. 8, 34))

«Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»  (Марк. 8, 34).

В прошедшем собеседовании нашем мы рассуждали, братья, о том, почему необходимо нам взять на себя и нести крест свой, т. е., те огорчения, скорби и бедствия жизни, которые попускаются на нас или испытующею любовью, или наказующею правдою Отца небесного. Взять и нести не как наемникам — поневоле, а как истинным чадам Божиим свободно и охотно, в чаяния богатых плодов от сего крестоношения в жизни будущей. Теперь сам собою представляется вопрос, куда и как идти взявши на себя крест свой? На это ответствует нам Сам Господь: «и возьми крест свой, и следуй за Мною». Со крестом необходимо идти во след Господа Иисуса Христа. Тогда только можно придти туда, где Он царствует со Отцом Своим: «кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет». Иначе, каких бы ни испытали горестей жизни, какой бы ни несли тяжелый крест на земле, если будем идти своим путем, прейдем неминуемо от временных скорбей в жизни к вечным мучениям по смерти.

Как идти за Господом? Первее всего живою верою в Него, как истинного Сына Божия, как Искупителя нашего, пострадавшего за грехи наши, с чувством сердечного раскаяния во грехах своих. Для сего-то св. Церковь и предлагает нам крест Христов, чтобы мы, поклоняясь ему и лобызая его, взирали неуклонно на Распятаго на нем Господа и оживляли дух наш живою верою в Него и упованием своего спасения о Нем. Крест Христов, братья мои, только для Иудеев был соблазном и только для Еллинов казался безумием самым же званным он был и есть Божия сила и Божия премудрость. Как ни глубоко было уничижение Сына человеческого, отвергнутого народом, осужденного Синедрионом, распятого со злодеями, но в этом уничижении просияла вечная слава Сына Божия, озарившая потом весь мир. Из самого гроба Иисусова произникла новая жизнь, обновившая все человечество, возрастившая для царства Божия неисчислимые лики святых. Крестом и воскресением Своим истинно прославился Сын Человеческий, победил мир, посрамил неверие и нечестие, утвердил новое вечное царство Божие. Думала ли злоба врагов Иисусовых, что, предавая на смерть неповинного, они уготовляют Ему высочайшую славу, а себе страшное бедствие и погибель вечную, что Распятому им покориться вся вселенная, и «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних»; что осужденный ими на крест Сам явится некогда Судиею мира всего, и они с отчаянием «воззрят на Того, Которого пронзили»! Предвидел ли безумный народ, что испрошенная им кровь праведника сожжет огнем города его, рассеет его по вселенной и предаст вечному рабству, соделает предметом отвращения и презрения всех народов, отяготеет над ним вечным посрамлением и проклятием? Предвидел ли сам дьявол, что воздвигнутый по наущению его крест поразит его самого во главу, что вознесенный на крест Иисус разрушит его царство, совлечет его начало и власти и изведет их в позор, что умерщвленный, по навету его, Сын Человеческий не только воскреснет Сам, но и воскресит с собою человечество, и даст верующим в Него силу и власть наступать на всю силу вражию? Могли ли, по-видимому, надеяться бедные рыбари Галилейские, что они станут истинными князьями народов и «сядут некогда на престолах судить двенадцать колен Израилевых». Так поруган крестом Христовым мир; так посрамлено нечестие и неверие, побеждено и разрушено царство дьявола!

Но это, братья, внешняя слава креста Христова для неверующих. Пред взором христианина открываются в нем другие—бесконечно высшие и славнейшие чудеса. Здесь мы видим чудо непреложной святости существа Божия, пред которою нестерпима нечистота греховная, ненавистна неправда и беззаконие,—непременяемой истины воли Божией, пред которою преклоняется все, которой покоряется Сам Сын Божий до смерти крестной— вседержавной силы закона Божия, нарушение коего возмущает весь чин и порядок вселенной, колеблет небо и землю. Здесь мы видим чудо, правосудия Божия, которое карает грех в лице Самого Единородного Сына Божия, восприявшего на Себя грехи человеческие; — чудо неизреченной любви и милосердия Отца небесного, Который так возлюбил нас, что за спасение наше от вечной погибели не пощадил Единородного Своего Сына; — чудо премудрости Божией, которая обретает средство примирить правду и милосердие, покарать со всею строгостью грех, не погубляя грешника, загладить беззаконие, оправдав беззаконника, погубить нечестие, спасая нечестивого; — чудо всемогущества Божественного, которое среди тления и смерти открывает неиссякаемый источник жизни, крестом спасает мир, смертью побеждает смерть. Здесь видим чудо собственного бытия своего, которое остается непроницаемою тайною для премудрых мира сего. Теперь ясно, что истинная жизнь человека не в теле, которое умирает и обращается в землю, но в душе, которая живет вечно и не разрушается никогда. Теперь видно, что душа наша драгоценнее всего мира, ибо оценяется токмо кровью Единородного Сына Божия, и что «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит». Теперь очевидно, что ожидает человека в вечности; ибо какими благами не ущедрит Отец небесный избранных Своих, когда Он не пощадил за них возлюбленного Своего Сына? И какими казнями не отплатит Он нераскаянным в нечестии грешникам, когда Он предал на крест Сына Своего, восприявшего на Себя чуждый Ему грех? Размышление о сей славе креста Христова, углубление мыслию в сокрытые в нем и явленные чрез него тайны премудрости, благости и правды Божией да оживотворят дух наш тою живою верою, которая соединяет нас с Господом Иисусом Христом вечным нерасторжимым союзом любви и преданности; тем животворным убеждением сердца, которое становится правилом святой Христоподражательной жизни, источником святого воодушевления на все доброе и благое; причиною отвращения ко всему, что осуждается законом Божиим, как нечистое, злое и богопротивное; той непоколебимой уверенности, что все временное и земное ничто, а единственно важно и драгоценно небесное и вечное, что все земные скорби и радости преходят как сновидение, а вечные радости праведных и вечные скорби грешников не кончатся никогда. Посему-то, братья мои, будет ли смущаться дух наш, когда услышим безумные слова кощунников, которые бесстрашно посмеваются над всем, что говорит нам св. Евангелие, что запечатлено и утверждено крестною смертью Сына Божия; когда видим неверующих, которые счастливы, по-видимому, тем, что могут позволить себе все, не страшась суда Божия, посмеиваясь над угрозами вечных мучений. Будем взирать мысленно на крест Христов; вспомним страшную участь Иуды, который за все благодеяния своего учителя и Господа заплатил Ему предательством, — злосчастную судьбу первосвященников, книжников и фарисеев, которые, насмехаясь над Распятым, кричали: «Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого… и сойди со креста! других спасал, а Себя Самого не может спасти. Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:42). Вспомним несчастную судьбу народа, который с бессмысленным легкомыслием кричал: «кровь Его на нас и на чадах наших»! Если громы небесные не поражают бесстыдных хульников святейшего имени Иисусова и святой Его Церкви; если земля не поглощает безумных поругателей Его креста и Евангелия; то это потому, что и за сих несчастных пролита драгоценнейшая кровь Его, что и в них есть душа, драгоценная в очах Божиих, которой не хочет Он погибнуть; что неисповедимое долготерпение Божие дает им время вразумиться и покаяться, что мнимое торжество безумия их превратится скоро в вечный плачь и скрежет зубов.

 Будет ли смущаться сердце наше, мир грешников зря, видя нечестивых превозносящихся и высящихся яко кедры ливанские, а праведников в презрении, убожестве и уничижении, возмутят ли душу нашу земные скорби и печали житейские? Будем паки взирать мысленно на крест Христов, и на нем прочитаем утешительнейшее обетование Отца Небесного: «и буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями». Ибо для того и распялся на кресте Господь наш Иисус Христос, чтобы «верующим во имя Его, дать власть быть чадами Божиими». «Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса», уверяет нас св. Апостол. Если же Он—Отец наш—попускает на нас какое-либо злополучие, то, без сомнения, потому что сего требует наше вечное счастье и блаженство, что самая любовь Его находит сей именно крест нужным и полезным для нас, что самая премудрость Его не обретает лучшего средства к исправлению, очищению и спасению нашему. «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец», говорил единородный Сын Божий. Крест, который подает мне премудрость и благость Отца небесного, не буду ли нести с любовью и покорностью? Любовь Отца, наказующая сына согрешившего, не подает ли утешение сыну покорному? «Ты Мой», говорит мне Отец небесный, будешь ли переходить через воды, Я с тобою, -через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя». «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня». Будем взирать с верою на крест Христов, и узрим позади его рай: «сегодня же будешь со Мною в раю», говорил Господь сораспятому с Ним разбойнику, говорит и каждому страждущему с верою в Него и преданному св. воле Его: «Если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться»; — и чем тяжелее земные скорби, тем светлее небесные радости, тем блаженнее упокоение в дому Отца небесного.

Станет ли злой враг наш дьявол смущать душу нашу сознанием множества и тяжести грехов наших и приводить к отчаяннию? Будем взирать с верою на крест Христов и услышим с него молитву Распятого на нем за самых распинателей Его: «Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят». И узрим написанное на кресте кровью Сына Божия: «и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха». Се одесную креста кающийся разбойник которому говорит Сам Господь: «сегодня же будешь со Мною в раю». Се при подножии креста жена блудница, омывшая нозе Иисусовы слезами и приявшая оставление грехов ее многих. Се позади креста плачущий Петр, отрекшийся Господа и загладивший грех свой слезами и покаянием. Не живое ли это свидетельство того, что нет греха, который не очищался бы огнем всесожжения жертвы Голгофской, нет беззакония, которое не было бы прощено во имя распятого на кресте Сына Божия; нет нечистоты, которая не омывалась бы святейшею кровью Сына Божия. Очевидно само собою, что этим утешением от креста Христова может услаждать душу свою только тот, кто взирает на него и поклоняется ему с истинным покаянием. Напротив, для тех, которые, усыпляя совесть свою ложною надеждою, не хотят пробудиться от сна греховного, престать от грехов и обратиться всем сердцем своим к Богу, опутывают себя все более и более греховною привычкою и прилагают беззакония к беззакониям,—для них со креста Христова слышится грозный глас прещения и суда: «не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших», «ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»  (Лук. 23: 28, 31)? Если так наказуется грех в лице Сына Божия, то чего ожидать вам, согрешающим волею по приятии разума истины, употребляющим во зло самое милосердие Божие, второе распинающим Сына Божия своею нераскаянностью и бесчувствием. Какой нераскаянный грешник убежит праведного Суда Божия? Какое беззаконие не получит праведного возмездия в геенне огненной?

Итак, если, вопреки всем глумлениям нечестивых, мы зрим во Иисусе Христе, и только в Нем одном, Божию силу и Божию премудрость, единого истинного Сына Божия и Спасителя мира, единую надежду своего спасения, единый источник своего счастья до гроба и за гробом, если готовы пребыть с Ним и тогда, когда бы все Его оставили и бежали,— хранить святую заповедь Его и тогда, когда бы весь мир глумился над нами и преследовал нас, — исповедывать Его своим Господом и Богом и тогда, когда бы это исповедание стоило нам самой жизни — то несомненно мы идем верою во след Господа Иисуса. Если приемлем все скорби, мучения, озлобления и беды с тою непоколебимою уверенностью, что все это попускается на нас по премудрому и всеблагому промыслу Отца Небесного, и служит к нашему очищению, освящению и блаженству за гробом, приемлем с совершенною покорностью воле Божией, с глубоким смирением и сознанием, яко достойная по грехом нашим воспринимаем; то мы несем крест свой во след Господа Иисуса.

Если не престаем оплакивать грехи свои, умоляя Господа о прощении и помиловании, страшась оскорблять Его любовь и милосердие новыми неправдами и беззакониями, ужасаясь страшного и праведного Суда Его, то мы у ног Иисусовых и услышим премилосердое слово Его: «чадо, отпущаются тебе грехи твои!» Аминь.

54. Слово 6-е («На этой средине поста св. Церковь поставила животворящий крест Христов. Что это значит?»)

«Кресту Твоему покланяемся, Владыко!»

По благодати Божией, мы переступили уже, братья, за половину св. поприща поста. И на этой средине св. Церковь поставила животворящий крест Христов. Что это значит?

Св. Четыредесятница есть, братья, образ всей временной нашей жизни, исполненной лишений и печалей, трудов и болезней. Ибо чем начинается она? Воспоминанием изгнания нашего из рая в лице первого праотца. А чем оканчивается? Торжеством будущего воскресения нашего в лице воскресшего из мертвых Господа Иисуса Христа. Посреди сего-то великого поприща возвышается крест Христов, как священное знамя, под сенью которого мы проходим скорбное поприще земной жизни к будущей вечной радости и славе.

Итак, что есть жизнь наша по своему началу? Время изгнания и ссылки, страна пришельствия и скитальчества вне родного нам отечества, темница, в которой заключены все люди, как преступники Божественного закона. «И изгнал Господь Бог Адама из рая сладости, сказав ему: проклята земля за тебя; терния и волчцы произрастит она тебе; в поте лица твоего будешь есть хлеб; со скорбью… во все дни жизни твоей». С того времени мы все странники и пришельцы на земле сей, изгнанники из дому Отца небесного, осужденные влачить жизнь свою в печалях и скорбях, в трудах и болезнях. Находясь в изгнании, под карою гнева небесного, можем ли искать и ожидать здесь веселия и радостей? Пребывая в стране чуждой, вне дома отеческого, можем ли наслаждаться всегда покоем и приятностями жизни? Находясь в темнице и в узах, можем ли не страдать и не терпеть скорби? Согрешая непрестанно, можем ли не воздвигать на себя гнева Божия? Внося непрестанно нашими неправдами беспорядки и смущения в жизнь свою, можем ли избежать их горьких последствий? Вот откуда происходят, братья, те огорчения, досады, неудачи, которые каждый из нас встречает в своей жизни почти на каждом шагу;— те неудовольствия, раздоры, озлобления, которые так часто доводится нам терпеть в кругу близких своих, в делах общественных и частных, в сношениях семейных и гражданских; — те потери, несчастья и бедствия, которые попускаются на нас или испытующею премудростью, или наказующею правдою Отца небесного; словом: все скорбное, горькое, печальное, чем отягощается жизнь наша, чем пресекаются и возмущаются наши радости, чем болезненно стесняется наше сердце. Тяжко бремя на сынах Адамлих, говорит слово премудрого,— от дне исхода их из утробы матерней до дне возвращения в утробу общей матери—земли. Как ни хотелось бы свергнуть с себя это тяжкое бремя, но—возложенное правосудием Божиим—оно будет тяготеть на нас до самого гроба. И как ни тяжело страдать и терпеть; но страдать и терпеть в настоящей жизни нашей неизбежно.

В этом печальном убеждении одна безотрадная скорбь и отчаяние были бы нашим вечным уделом, если бы не явился в утешение наше крест Христов. Он открывает нам, что «Бог во Христе примирил с Собою мир», что «Христос однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, чтобы привести нас к Богу» и вследствие того мы «уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу»; что Господь Иисус Христос, искупивший нас Своими страданиями от вечной смерти и вошедши крестом Своим в славу Свою, даровал и нам возможность искуплять грехи наши и исцелять душевные недуги наши страданиями временными, и путем скорбей и печалей восходить, во след Его, в вечную Его славу.

Что ж после сего земная, скорбная жизнь наша по своему концу? Изгнание, но не вечное, а временное, после которого нам дозволено возвратиться в наше небесное отечество; — темница, но не карательная, а исправительная, или лучше—это место воспитания нашего, приготовительная школа для жизни вечной. Потому-то и устроена она так, как устрояются обыкновенные места воспитания и обучения. Каждому определен всеведением Божиим известный срок, по прошествии которого должно прейти отсюда в вечность. Каждому назначено Промыслом Божиим свое место в обществе и свой круг деятельности между ближними, для испытания нашей верности Богу, чтобы верный в малом поставлен был потом над многим. Каждому небесный Домовладыка взаимодал известное число талантов для возделания, чтобы Он мог получить потом достойную мзду по делом своим. Над всеми бодрствует и надзирает верховный наставник и Господь наш так бдительно, что ни одно самое сокровенное движение сердца нашего, ни один помысел ума нашего не сокроется от Его всеведения, и ни один влас главы нашей не падет без воли Его; ничто не сбывается с нами в жизни, чего не предвидел бы Всеведущий, чего не попустил бы Всемогущий, чего не мог бы предотвратить Всепремудрый. Посему каждое событие в жизни нашей есть урок свыше, которым должно пользоваться к своему наставлению и вразумлению, к исправлению и к наказанию, еже в правде. Каждое обстоятельство—великое и малое, печальное и радостное—есть поучение и наставление с неба, которым должно поучаться и умудряться во спасение. Как поступает с нами небесный пестун и учитель наш Христос? Как мудрый и любящий Отец с любимыми детьми; а «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает» (Евр. 12:6). Чем лучше и благонадежнее дети, тем строже охраняют и блюдут их, тем более взыскательны к их даже малым проступкам и неисправностям, тем опаснее устраняют их от всякой роскоши и неги, тем менее позволяют им быть в праздности и покое. Дивно ли, что на долю избранных чад Божиих чаще достается в этом мире страдать и терпеть, нежели веселиться и радоваться? Удивительно ли, что и всем, ищущим царства небесного, любовь Божия чаще посылает крест страдания, нежели масличную ветвь радости? Крест сей нужен нам для очищения нас от всякия скверны плоти и духа, для исцеления нас от закоренелой болезни греховной, для обучения нас терпению, смирению и упованию на Бога, для совершенного обуздания нашего самолюбия и плотских похотей, для совершенного покорения воли нашей воле Божией благой, угодной и совершенной: «ибо страдающий плотию перестает грешит». Крест сей нужен нам, чтобы ввести нас в соучастие страстей Христовых, дабы соделать потом участниками в Его воскресении и славе: «если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться». Посему-то св. апостолы учат нас не только не скорбеть, когда любовь Божия находит нужным посещать нас бедствиями и скорбями, а паче радоваться во страданиях: «с великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак. 1:2-4). Истинное горе тому, кто, проведя жизнь в удовольствиях и радостях плотских, услышит, по смерти, из уст своего судии и Господа: «чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей».

Благословен Господь, Который, по милосердию Своему, достойных вечных мук наказует нас только временными преходящими скорбями, огорчает вмале, чтобы милостию вечною помиловать нас. Благословен Господь, Который в собственном кресте Своем подает нам благодатную силу переносить всю тяготу скорбной жизни нашей с отрадным упованием вечной жизни в дому Отца небесного. Благословен Господь, Который, ради собственных страданий Своих, и эти временные скорби вменяет нам в заслугу и обещает вознаградить их нескончаемою радостью на небе! Здесь все временно; и все только на время, там все вечно, и все простирается в вечность. Здесь, как бы ни была тяжела скорбь, пройдет скоро и не помянется во веки; но вечной радости и блаженства на небе не будет конца! Пройдет и вся четыредесятница жизни нашей, и наступит вечная Пасха в невечернем дни Царствия Христова. Там то соберутся все иже приидоша «от великой скорби, они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца»; там упокоятся все труждающиеся и обремененные ныне. «Они не будут уже ни алкать, ни жаждать; и отрет Бог всякую слезу с очей их», «и радость вечная над главою их будет» (Апок. 7: 14, 16, 17). Аминь.

55. Слово 7-е («Св. Церковь представляет ныне—в преполовение поста животворящий крест Христов в утешение и ободрение одним, в угрозу и обличение другим»)

По благодати Божией, мы прешли уже, братья, половину поприща св. поста. Быть может, некоторые и из ревностных постников начинают чувствовать некое утомление и изнеможение от постнических подвигов, отсекающих всякое утешение плоти. Но может быть, иные, и дошед до половины поста, не начинали, как должно, того главного подвига, который составляет сущность и цель поста, т. е. истинного покаяния, действительного исправления и обновления своей жизни. Для тех и других св. Церковь представляет ныне—в преполовение поста животворящий крест Христов в утешение и ободрение одним, в угрозу и обличение другим. Примем же, возлюбленные, с равною любовью и матернее утешение и матернее обличение св. Церкви в животворящем кресте Христовом.

  И во-первых, да обрящут утешение от животворящего креста Христова верные и послушные чада св. Церкви, ходящие во всех заповедях и оправданиях ее беспорочно, которые в св. дни поста усердно подвизаются в пощении и молитвах, в покаянии и очищении себя от всякие скверны, в делах любви и благотворения. Братия святая, звания небесного причастницы! Сей распятый и страждущий на кресте есть Законодатель, Подвигоположник и Началовождь, который собственным примером Своим указал нам тот путь спасения, по которому руководствует нас св. Церковь. Что ж может быть утешительнее и благонадежнее, как идти во след Самого Господа Иисуса? Нам заповедано св. Церковью изнурять плоть свою постом, обессиливать и погашать плотские вожделения и страсти строгим воздержанием и отречением от всего, что служит к угождению плоти. Это воистину путь Христов. Так поступал Сам Подвигоположник и Господь наш. Будучи бесстрастен по естеству, Он постился четыредесять дней в пустыне, чтобы победить искусителя, который, по Его же учению, ничем же побеждается, «только молитвою и постом». Питая чудесно других, Он Сам нередко алкал и жаждал и, страдая на кресте, в тяжких муках вопиял: «жажду!» Блюдите, так учит Он и нас, — «смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно» (Лук. 21:34). Нам повелевается в бодрствовании и молитвах проводить то время, когда другие или покоятся на ложах своих, или веселятся веселием плотским. И в этом мы подражаем Господу. Труждаясь весь день в учении и благотворении, все почти время ночи Он посвящал уединенной молитве ко Отцу Своему, а в последнюю ночь пребывания Своего на земле Он молился до кровавого пота. «Бодрствуйте и молитесь, заповедует Он и нам: да невнидете в напасть: чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна». Нас учит св. Церковь, чтобы, постясь и сетуя о грехах и немощах своих сами, мы тем более чувствовали потребность утешать страждущих своих братий,— отъемля у самих себя, разделять с неимущими, — оставляя заботу и попечение о самих себе, спешить со своею помощью к нуждающимся в ней. Так действовал и Господь наш: «не имея Сам где главы подклонити», Он благодетельствовал несчастным, утешал плачущих, питал алчущих, не хотел вкушать пищи прежде, нежели сотворит дело, «что дал Ему Отец», — дело милосердия и любви. За преданность св. вере и Церкви, за строгое исполнение ее заповедей, постановлений и уставов, некоторым, быть может, доводится быть предметом пререкания, осуждения, насмешек и глумления людей легкомысленных и преданных миру? Не смущайтесь, паче же радуйтесь сему. Это верный знак, что вы «не от мира сего; если бы вы были от мира, то мир любил бы свое». Это благонадежное свидетельство, что вы идете во след Божественного Страдальца. Его, нашего Господа, мир прежде вас возненавидел, злобный язык нечестивых не преставал поносить Его и тогда, когда Он исцелял болящих, отпущал грехи кающимся, призывал к упокоению труждающихся и обремененных,—издевался над Ним и тогда, когда Он, распинаемый на кресте, молился за Своих распинателей, — хулил Его и тогда, когда Он в тяжких муках предавал Дух Свой Богу Отцу. Среди мира, во зле лежащего, среди многообразных столкновений и противоборства страстей человеческих всякому, «хотящему благочестно жить», идти прямым и царским путем заповедей Господних, быть верным долгу истины и правды, без сомнения, доводится терпеть не мало озлоблений и неправд, измен и коварств, обид и притеснений. Но, братья возлюбленные, вспомните, сколько наветов, гонений, озлоблений, измен и коварств претерпел Господь наш от тварей Своих, за которых Он пришел пролить кровь Свою и положить душу Свою? Вспомните, как Он многомилостивый не преставал называть другом Своего предателя в самую минуту его коварного лобзания: «друг, для чего ты пришел?»  Вспомните, как многократно и мы сами и словом, и делом, и желанием, и помышлением греховным оскорбляем и прогневляем своего Господа; а Он милосердый любит нас, щадит нас, милосердует о нас, сохраняет нас, благотворит нам! И за маловременныя наши скорби, за малое наше служение Ему, за краткое терпение ради имени Его, смотрите, какую славу и какое блаженство уготовляет Он любящим Его! «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою!» (Иоан. 12: 26; 17: 24) И теперь Он вездесущий всегда и везде с нами и в нас, видит все добрые дела наши, хотя бы они были сокрыты от взоров всего мира, знает все благие хотения, все святые помыслы и намерения наши, как бы глубоко ни были они сокрыты в нашем сердце, видит всякую слезу, пролитую нами в смирении, терпении, умилении и сокрушении пред Ним. Придет славный день суда и воздаяния, когда Он явит добродетель избранных Своих пред собором ангелов и человеков, прославит их славою, юже имел Он у Отца прежде сложения мира; они услышат вожделенный глас Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира». Какая радость сравнится тогда с их радостью. Какое блаженство уподобится их блаженству!

Да обрящут утешение от животворящего креста Христова наипаче те из нас, которых сердца коснулась благодать Божия и поразила его скорбию покаяния, которые томятся чувством тяжести многих грехов своих, искренно сокрушаются и болезнуют о неправдах своих. Братия возлюбленная! «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши»; во оставление грехов наших пролита святейшая кровь Его; в Его язвах сокрыты все грехи человеческие от лица правды Божией; Его крест есть залог прощения нам всех грехов: кровь Иисуса Христа праведника очищает нас от всякого греха. Приблизьтесь с упованием к сему древу жизни и спасения, свергните бремя, тяготящее вашу совесть, при подножии креста Христова сокрушенным и смиренным исповеданием их пред служителем тайн Божиих. Здесь ожидает вас прощение и помилование: «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши». Се одесную креста Христова кающийся разбойник, которому говорит Сам Господь: «сегодня же будешь со Мною в раю». Се при подножии креста Христова жена грешница, омывшая ноги Его слезами и принявшая оставление грехов ее многих. Се созади креста Христова плачущий Петр, отрекшийся Господа и паки чрез покаяние соделавшийся верховным апостолом. Се прямо креста Христова языческий сотник, исповедавший Распятого Сыном Божиим и сравнявшийся апостолам в царствии Божием. Подражайте их покаянию, и наследуете с ними оправдание и жизнь вечную. Но, обратившись к Богу всем сердцем своим, не удаляйтесь от Него опять на страну далече, где ожидает вас скорбь и теснота. Оправдавшись от грехов своих покаянием, не возбуждайте опять правды Божией новыми неправдами, иначе: «лук свой напряжет, и изострит стрелы своя», и они падут на главу вашу. «Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи; но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (Евр. 10: 26, 27).

 Но как и для чего приступят к животворящему кресту Христову те из нас, которые и в святые дни поста и покаяния продолжают ту же греховную, суетную, плотоугодную жизнь, как и прежде, как и всегда, которые, быть может, и после обряда исповеди остаются теми же, как и прежде, с теми же страстями и с тем же нечувствием и окаменением сердечным? Как облобызают пречистые ноги Иисусовы те, которые блуждают еще по распутиям порока и не вступили на путь истинного покаяния, действительной борьбы со своими страстями? Как прикоснутся к прободенному ребру Христову те, коих сердце и во дни умиления не престает источать только «злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления, гордыни, безумство?» Как прикоснутся к пречистым устам Христовым, вкусившим оцет с желчью, те, коих нечистые уста отверзаются только на празднословие и злословие, на осуждение и оклеветание, на ропот и негодование? Как воззрят на изъязвленную плоть Христову, висящую на кресте, те, которые с малодушием уступают всякому требованию плоти, угождают всем своим прихотям, боятся отказать себе даже в излишней и прихотливой пище и одежде? Будут ли и они поклоняться Распятому на кресте? Но чем же эти поклонения будут отличны от тех коленопреклонений, коими воины Пилатовы приветствовали осужденного на кресте Иисуса? Будут ли и они лобызать язвы Христовы? Но чем же эти лобзания лучше будут лобзания Иудина? Видите, возлюбленные, как нерадение наше и самые спасительные страдания Христовы может обратить в осуждение нам, и крестное слово утешения переменить в слово горького обличения; как из одной чаши завета вечного христианин, верный своему имени, бдительный о своем спасении, или обновляющийся истинным покаянием, пиет жизнь вечную, а нерадящий о своем спасении, бесчувственный ко гласу благодати Божией пиет вечное осуждение!

Но св. Церковь предлагает и им животворящий крест Христов в надежде, что благодатная сила креста коснется и их сердца и возбудит их от тяжкого сна греховного. «Усрамятся сына моего!» говорил господин винограда, посылая к возмутившимся против него делателям единородного своего сына. Усрамятся язв Сына Божия, как бы так говорит св. Церковь о заблуждающихся и непокоривых чадах своих, представляя взорам их животворящий крест Христов. Может быть, взор на Божественного Страдальца напомнит именующимся христианами, что они крестились в смерть Христову, обещались служить Господу, а не миру и дьяволу, угождать Богу, а не плоти своей, повиноваться воле Божией, а не похотям и страстям своим. Может быть, взор на орудие страданий Сына Божия сотрясет чью-либо совесть, поразит чье-либо сердце, произведет спасительную перемену мыслей и чувств! Может быть, найдутся души, хотя и грешные, но не ниспавшие еще во глубину зол, не дошедшие еще до крайнего ожесточения, которые возвратятся из храма, как возвращались многие с Голгофы, — «бия себя в грудь»! И почему ж бы не сбылась над нами, братия, эта надежда св. Церкви? Неужели захочет кто собственным опытом доказать, что сила греха и дьявола могущественнее силы благодати и креста Христова? Неужели надеется кто укрыться где-либо от лица правды Божией, а не под сению креста Христова покаянием и обновлением духа? Неужели мечтает кто избежать страданий и мук другим путем, а не путем веры, покаяния и благочестия христианского? «Не обманывайтесь, возлюбленные, Бог поругаем не бывает». «Отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью. то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?  Страшно впасть в руки Бога живаго!» «Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Евр. 10: 29, 31). Аминь.

56. Слово 8-е (На слова: «Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»)

«Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною».

Труден и прискорбен этот путь, к которому призывает нас Господь; ибо во след Господа нужно идти на лишения и скорби, труды и страдания. Требуется не менее, как отвергнуться себя, т. е. естественной любви к самому себе, прирожденных нам худых наклонностей и желаний, сродных нашему сердцу грубых и нечистых чувствований и стремлений; пленить непокоривый разум свой в послушание веры; покорить совершенно и всецело свое самолюбие и самоволие воле Отца небесного и закону Христову,—словом, распять плоть свою со страстьми и похотьми, как говорит св. Апостол. Такая жизнь, исполненная непрестанных лишений, непрестанного противодействия собственным понятиям, склонностям и стремлениям, не может не приводить в уныние и малодушие.

Но, братья мои, этот тесный и прискорбный путь прошел за нас и для нас Сам Единородный Сын Божий Господь славы, и нам остается только последовать стопам Его. Господь Иисус Христос не только Законодатель, но и Подвигоположник, не только Учитель, но и Началовождь, который собственным примером Своим указал, освятил и уравнял для нас этот путь к царствию Божию, по которому заповедует нам идти во след Себе. «Так надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою»; так подобает и нам очищать себя от всякой скверны плоти и духа и восходить в славу чад Божиих самоотвержением, терпением и трудами.

Нам заповедуется распинать плоть свою со страстьми и похотьми, т. е. обессиливать и погашать плотские вожделения и страсти строгим воздержанием во всем, даже в пище, отречением от всего, что служит к угождению, услаждению и насыщению чувственных пожеланий. Но не так ли поступал Сам Подвигоположник и Господь наш?

Будучи бесстрастен по естеству, Он постился четыредесять дней в пустыне, чтоб победить искусителя, который, по Его же слову, не иным чем побеждается, как молитвою и постом. Питая чудесно других, Он Сам алкал и жаждал и, страдая на кресте, в тяжких муках вопиял: «жажду!» Тем более все это необходимо нам—страстным и преданным под грех. Посему-то и заповедует нам Господь: «смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно» (Лук. 21: 34),— час смерти и суда Божия.

Нам повелевается проводить в молитве и славословии Богу, в богомыслии и чтении Слова Божия все то время, которое остается у нас от обыкновенных дел нашего звания; вместо всяких забав и удовольствий чувственных идти в храм Божий, молиться и поучаться Слову Божию, или идти в дом печали утешать убогого и страждущего своего ближнего. Так поступал и Господь наш Иисус Христос. Труждаясь весь день в учении и благотворении, все почти время ночи Он посвящал уединенной молитве ко Отцу Своему, а в последнюю ночь пребывания своего на земле Он молился до кровавого пота. «Бодрствуйте и молитесь, заповедует Он нам:, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна: сего ради глаголю вам: бодрствуйте и молитесь» (Матф. 26: 41).

Нам вменяется в обязанность, чтобы мы, скорбя и сетуя о грехах своих, всегда готовы были утешать страждущих своих собратий,— отъемля у самих себя, разделять с неимущими,—оставляя заботу и попечение о самих себе, спешить на помощь другим. Но не так ли поступал и Господь наш Иисус Христос? Не имея Сам, где главы подклонити, Он благодетельствовал несчастным, утешал плачущих, питал алчущих, исцелял больных и страждущих, не хотел вкушать пищи прежде, нежели сотворит дело, еже даде Ему Отец, — дело милосердия и любви. Что же были бы мы за последователи Христовы, если бы не последовали Его примеру любви и милосердия? И можем ли нарицаться и быть сынами Вышнего, если не будем милосерды, «как и Отец ваш милосерд»?

Нам повелевается прощать своим ближним все прегрешения их пред нами, все оскорбления и обиды, все пререкания, осуждения, посмеяния и глумления людей легкомысленных и преданных миру. Так поступал и Сам Господь наш. «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному»: «как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих». Он плакал об Иерусалиме и народе, осудившем и предавшем Его на смерть, не преставал называть другом своего предателя в самую минуту его коварного лобзания, молился за тех, которые распинали Его на кресте. Так заповедует Он и нам: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас». «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный» (Мф. 6: 14).

Нам заповедуется переносить все скорби и бедствия, все напасти и искушения с благодушием и покорностью воле Божией. Вспомни же, возлюбленный, сколько бед и напастей, сколько страданий и мучений претерпел Господь наш Иисус Христос? И от кого претерпел? От падших и заблудших тварей Своих, за которых пришел Он пролить святейшую кровь Свою и положить Свою душу. За кого претерпел? За всякого человека, кто бы он ни был, за самого последнего грешника, на которого с презрением смотрят его собратия, за самого ужасного злодея и беззаконника, от которого невольно и с ужасом отвращается и наше грехолюбивое сердце. Как же нам грешным роптать и малодушествовать, когда Господь попускает на нас какие-либо скорби и напасти за грехи наши? «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». «Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром».

 Так надобно нам, братие, «с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия»  (Евр. 12: 1, 2). И что может быть утешительнее и благонадежнее, как идти во след своего Господа? За маловременные наши скорби, за малое наше угождение Ему, за краткое терпение ради имени Его, — смотрите, какую славу и какое блаженство уготовляет Он любящим Его! «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет». «Отче, молился Он ко Отцу Своему: которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира!» (Иоан. 12: 26; 17: 24) Но прежде всего нам должно, братия мои, обращать взор свой к распятому на кресте Господу, когда собственный страсти наши, разжигаясь внутреннею, живущею в нас, похотью и внешними соблазнами, будут увлекать нас к порочным наслаждениям, будут заглушать нашу совесть и склонять сердце к делам беззакония и неправды. Тогда-то нужнее всего живо представлять себе страждущего за грехи наши Господа. Видите ль, как ужасен и что влечет за собою грех, сколько страданий и мучений претерпел за него Единородный Сын Божий! Се пресвятая глава Его избита тростью, изъязвлена тернием за те преступные и нечистые, горделивые и презорливые, самолюбивые и завистливые, безумные и богохульные помыслы и мечтания, которыми наполняются и кружатся человеческие головы. Се пречистые очи Его, тьмами тем светлейшие солнца, наполняются слезами и кровью, терпят нечистые заплевания и помрачаются сном смерти— за те завистливые и зложелательные, бесстудные и глумливые, соблазняющие и соблазняющиеся взоры, которыми так легкомысленно играют люди, за те безумные смехи, за ту ненасытную жажду бесстудных зрелищ, которыми привыкли наслаждаться необузданные и нецеломудренные глаза. Се пречистые уста Его, источавшие слово жизни и спасения, слово любви и милосердия, слово утешения и сострадания, сокрушенные ударениями злочестивых рук, запекшиеся кровью, сомкнулись смертью—за те праздные и гнилые слова, за те зложелательные и пересудливые речи, за те безумные и кощунные шутки, которые так неудержимо выходят из нечистых устен человеческих. Се пречистые руки Его, простиравшиеся токмо на благословения и благодеяния, на исцеления страждущих, на питание алчущих, на воскрешение мертвых, пригвождены ко кресту—за то, что наши нечистые руки простираются на мздоимство и лихоимание, на хищение и неправду, на обиды и притеснение ближних. Се любвеобильное сердце Его, жаждавшее нашего спасения, жившее и дышавшее одною любовью к людям, пронзено копием— за те нечистые похоти и вожделения, за те злобные и человеконенавистные пожелания, за то ненасытное стремление к плотским удовольствиям, за те студные ощущения и чувства, которыми живет и услаждается наше грехолюбивое сердце. Словом, вся пречистая плоть Его изъязвлена, изранена, измучена, самая пресвятая душа Его была прискорбна даже до смерти и испытала болезни адовы—за то, что мы, окаянные грешники, и душу и тело свое соделали жилищем и орудием греха.

 Что же делаем мы, когда, зная все это, отвергаем волю Божию, преступаем Его св. заповеди, когда, омывшись и оправдившись кровию Единородного Сына Божия, опять повергаемся в греховные нечистоты и скверны, когда заглушаем совесть свою и предаем ее в жертву страстей и похотей, не хотим преодолеть греховную привычку и избавиться покаянием из сетей дьявола. В таком случае мы второе распинаем Сына Божия в себе, как говорит св. Апостол. Как скоро возникает нечистый греховный помысел в уме нашем, как скоро пробуждается преступное пожелание в нашем сердце, в душе нашей открывается суд, как в претории Пилатовой. Господь Иисус Христос и Его св. Евангелие ожидают нашего приговора. Если отринем злой помысел, погасим нечистую похоть, отвратим очи свои от соблазна; тогда сами распнемся со Христом и распнем плоть свою со страстьми и похотьми. Если же уклонимся на сторону греха, дадим возобладать над собою злой похоти, решимся преступить заповедь Божию,— второе осудим на смерть Господа, второе распнем Сына Божия в себе. Второе продадим Его, подобно Иуде, когда из жадной корысти готовы обмануть и обидеть, притеснить и озлобить своего брата. Второе предадим истязаниям, мучениям и пропятию пречистую плоть Его, когда предадимся невоздержанию и плотоугодию, когда из-за трапезы Господней пойдем на трапезу бесовскую, и взем уды Христовы, творим их удами блудничими. Второе осудим Его на пропятие, подобно Пилату, когда действиями нашими управлять будет не закон Божий и чистая пред Богом совесть, а лицеприятие, корысть и человекоугодничество. Второе хулим Распятаго, издеваемся над Ним, подобно иудеям, когда осуждаем и порочим своего ближнего, издеваемся над его немощами, презираем его в скудости и убожестве, с злорадством насмехаемся над его ошибками и заблуждениями. Второе изменяем Господу и отрицаемся Его, когда, ведая св. волю Его, преступаем ее, отвергаем благодать Божию, призывающую нас к покаянию. Что ж будет с нами, когда Распятый за грехи наши Господь явится паки на облацех небесных со славою многою, когда Он представит нам крест Свой, покажет язвы Свои в обличение наше? Не будет ли участь наша злосчастнее участи распинателей Христовых, которые не ведали, подобно нам, что распинают Сына Божия? Не будем ли осуждены достойно и праведно в страшнейшую область мрака, в глубочайшую бездну ада, где вечный, неумолкающий плачь и скрежет зубов?

 Вот почему, братья мои, св. Церковь возлагает на нас крест при самом крещении нашем, чтобы мы, нося его на персях своих, непрестанно имели в уме и сердце своем Распятаго за грехи наши Господа и боялись греха, как яда смертоносного, и бегали его, как огня геенского! Вот для чего научали нас с детства знаменать себя крестным знамением, чтобы мы, ограждая себя сим спасительным знамением, при всяком деле нашем поминали страдания Христовы и будущий суд Божий и все творили во славу Божию, не отступали от заповедей Божиих ни за какие блага мира, не попирали своей совести ни за какие сокровища и утехи, не изменяли своему Господу и Его св. Евангелию даже до смерти, помнили и поминали всегда св. слово Господа Иисуса Христа: «кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Аминь.

57. Слово на Пассию («Будем чаще представлять себя перед лицом Распятого за грехи наши Спасителя, чаще вспоминать и размышлять о страданиях Его»)

«Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1Кор. 2:2).

Писал св. Апостол Павел к Коринфским ученикам своим, — потому, без сомнения, что в одном ведении Иисуса Христа состоит вся вера и все упование наше; в нем все наставление и все утешение христианское. Подобное говорит нам ныне — не словами, а действиями — св. Церковь: чаще всего воспоминает она во дни поста и покаяния о крестных страданиях и смерти Искупителя, — потому, конечно, что и для нас в настоящее время полезнее и необходимее всего знать и памятовать Иисуса Христа, «и притом распятого». И действительно, чего хочет от нас теперь св. Церковь? Хочет нашего обращения и покаяния. Какое же может быть лучшее и действительнейшее побуждение к покаянно, как не мысль о крестной смерти Искупителя нашего? Ибо здесь открывается во всей ужасной силе своей тяжесть грехов человеческих; здесь является во всем бесконечном величии своем правда Божья; здесь усматриваем во всем безмерном ужасе казни, уготованные за грех.

Не малым поводом к нашему легкомыслию и беспечности в деле спасения служит кажущаяся неважность и как бы невинность грехопадений наших. Каждый грех, исключая великие злодеяния, нам представляется делом столь обыкновенным, что мы почти не обращаем на него внимания; привыкшее ко всему чувство остается покойным, притупившаяся совесть или молчит, или отзывается только легким укором. Прошло несколько минут, и мы забыли обо всем. Нам кажется, что столько же маловажны грехопадения наши пред взором Отца небесного и так же преходят и забываются и пред всеведением Божественным. Но станем прямо креста Христова, и увидим, как нетерпимо пред лицом правосудия Божественного всякое преступление воли Божьей и как ужасен для нас всякий грех наш! Он кажется нам только минутным забвением долга, но, видите ли, как действия его простираются на всю вечность? Он совершается на земле, а колеблет самое небо; совершается человеком, а для заглаждения его нужны были крестные страдания Сына Божьего. Отчего так? Оттого, что грех, как бы ни казался нам маловажным, всегда есть наглое оскорбление величия Божьего, пред которым трепещут херувимы и серафимы, пред которым преклоняются архангелы и ангелы; есть явное возмущение твари против всемогущего Творца, которому служит со трепетом все создание; есть дерзкое восстание неблагодарного сына против благодеющего ему Отца; есть безумное превращение того закона и порядка, которым держится и существует вся вселенная; есть преступное возмущение царства Божьего, царства мира и блаженства. Не заслуживает ли же дерзновенный презритель славы Божьей вечного отвержения от лица Божьего? Не стоит ли преступный возмутитель царства Божьего быть низринутым из среды его на всю вечность? Не достоин ли наглый оскорбитель правды Божьей нескончаемых мук геенны? Так, всякое преступление закона Божьего, сколько бы ни казалось оно малым, есть грех; а всякого греха неминуемое следствие — вечная смерть!

С другой стороны, не мало обольщает нас и то, что в настоящей жизни правда Божья покрывается неизреченным долготерпением и милосердием Божественным, что громы правосудия небесного до времени молчат. Не примечая близких и очевидных наказаний за грехи свои, мы почти склонны бываем думать, что так продлится и навсегда, что и за гробом нас встретить одно милосердие Отца небесного, а не правда Его и суд. «Долго молчал Я, терпел, удерживался?» (Ис. 42:14) — говорить нам Господь. Обратите взор свой на страждущего Искупителя. «Он не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис. 53:9), и однако же Он терпит жесточайшие страдания и умирает на кресте! За что? «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис. 53:5, 4). И примечаете ли, как неумолимо правда Божья карает в Нем все преступления человеческие? Вот пресвятая глава Его изъязвлена тернием, изранена ударами трости и преклонилась на кресте — за то превозношение и презрение, за те горделивые, студные и нечистые помыслы, которыми преисполнена глава наша. Вот пречистое лицо Его, на которое с благоговением взирают святые ангелы, изъязвлено ударами и заушениями, оплевано и поругано — за то, что род прелюбодейный и грешный из созданной премудростью Божьей красоты творит себе кумир преступных страстей и предмет нечистых вожделений. Вот пречистые уста Его, источавшие слово жизни и спасения, слово любви и милосердия, напояются уксусом и желчью — за то, что человек естественную потребность питания превратил в страсть чревоугодия. Вот преблагие глаза Его, в тысячи тысяч светлейшие солнца, залиты кровью и слезами и облагаются тьмой смертной — за те гордые и презрительные, ненасытные и похотливые, соблазняющиеся и соблазняющие взоры, из которых люди составили себе как бы некое лукавое искусство. Вот пречистые уши Его исполняются злохулений и ругательств, насмешек и кощунства — в возмездие за ежечасное злоупотребление дара слова, — того драгоценного дара, которым Господь Бог украсил одного человека между всеми видимыми тварями. Вот пренепорочные руки Его растянуты и пригвождены ко кресту — за те бесчисленные злодеяния, для совершения которых человек злоупотребляет этим многодеятельнейшим орудием своего духа. Словом, от главы и до ног нет в нем целости; все пречистое тело Его изъязвлено, изранено, обнажено и повешено на кресте в позор ангелам и людям — за те неисчислимые грехи, которыми грешник ругается своему телу, забывая, что оно создано быть храмом Святого Духа, а не жилищем и орудием духа злобы. «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет» (Лк. 23:31)? Если так тяжко наказывается грех в лице неведующего греха Сына Божьего, будет ли он пощажен в лице самого грешника? Где и кто скроет его от лица правды Божьей? Кто и чем защитит его от стрел гнева небесного? «Змии, порождения ехиднины! – говорит Господь нераскаянным фарисеям, — как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф. 23:33).

Нередко, наконец, служит возглавием греховной лености и то, что мучения ада скрыты до времени от взора нашего; мы не можем видеть всего ужаса, не можем ощущать всей жестокости их. Замечая, что временные скорби и страдания, как бы ни были жестоки и мучительны, или превозмогаются силою духа, или облегчаются обстоятельствами, или проходят со временем, мы готовы вообразить, что то же будет и с мучениями ада. Но образ страждущего Господа рассевает и это заблуждение. Ибо страдальцы земные находятся между многими нестраждущими, но готовыми сострадать им и облегчать их страдания. Но Господь Иисус Христос страдает один, и нет помогающего ему; зовет, и нет послушающего; даже слезная молитва ко Отцу небесному: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46), остается без ответа. Таково будет и мучение грешника в аде. Ибо кто поможет ему, и кто облегчит скорбь его? Те ли, которые примут равное осуждение? Но один взгляд на их муки будет новым для него мучением, один вопль их отчаяния будет новым терзанием для его слуха и сердца. Или не помогут ли праведники, наследовавшие жизнь вечную? Но и они, при всей готовности к состраданию, могут только сказать: «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16:26). Воззовет ли он к Богу о помиловании? Но двери милосердия затворятся, и не откроются во веки; во всю вечность ему будет слышаться один глас: «Говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня» (Лк. 13:27). Так, все источники утешения закроются для осужденных, и все хляби гнева небесного откроются; отнимется у них и самая надежда — утешительница несчастных на земле. Безотрадная, нескончаемая «скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое» (Рим. 2:9)!

Так, и один простой взгляд на образ страдающего Искупителя отнимает у грешника все предлоги извинения, пробуждает его от сна беспечности греховной, ставит его лицом к лицу перед правосудием небесным, являет взорам его и грозный суд, ожидающий его по смерти, и тяжесть мук, уготованных нераскаянным в вечности. Будем чаще представлять себя перед лицом Распятого за грехи наши Спасителя, чаще вспоминать и размышлять о страданиях Его, — и, Господь даст, сердце наше умягчится и согреется чувством умиления и сокрушения о грехах своих, как сокрушилось и умилилось некогда сердце Марии Египетской при поклонении животворящему кресту Господню; дух наш возгорится пламенем любви Божественной, — и мы возревнуем об очищении себя от всякой скверны плоти и духа, не престанем молиться ко Господу: «Ради нас во плоти смерть вкусивший, умертви плотские наши помышления, Христе Боже, и спаси нас!» (Часослов, Час девятый). Аминь.

XII. Неделя 4-ая св. Четыредесятницы

58. Слово («Сотворите же достойный плод покаяния»)

Переходя день за днем, мы неприметно перешли уже, братья, за половину великого поприща св. Четыредесятницы и приближаемся к тем священным дням, когда св. Церковь будет торжественно вспоминать спасительные страдания и крестную смерть Господа нашего Иисуса Христа, претерпенные Им за грехи наши, Его живоносное погребение и Его преславное воскресение из мертвых.

Нет сомнения, что все вы, братья мои, как истинные чада православной Церкви старались употребить мимо шедшее время поста в пользу души своей, что большая часть из вас успели уже освободить свою совесть от обдержавших ее уз греховных — исповеданием грехов своих пред Богом и принять от Господа, устами Его служителя, оставление грехов и прощение. Воистину благое и великое дело совершили вы, если исповедь ваша была искренняя, чистосердечная и сокрушенная, если покаяние ваше было истинное, твердое и невозвратное. «Блажен, — говорит Псалмопевец, — кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (Пс. 31:1). Но за всем тем мы не можем умолчать перед вами, братья мои, что вами сделано еще не все, — положено только начало покаяния, которое должно продолжаться не только во все остальное время св. поста, но и во все продолжение жизни, которую даст вам Господь провести на земле. «Сотворите же достойный плод покаяния» (Мф. 3:8), — вот чего требовал от исповедавших грехи свои великий проповедник покаяния, Предтеча Господень Иоанн, и чего ожидает от нас Сам Господь, приемлющий покаяние наше.

Исповедь, сама по себе, есть не более, как начало, семя и корень истинного покаяния, которое состоит в обновлении и возрождении духа, в решительном изменении и исправлении всей жизни. Как бы ни было хорошо начало, оно и во всяком деле значит еще немного, ибо не начало, а конец венчает дело, — тем паче в деле нравственного исправления, которое, по самому существу своему, требует многого времени и трудов. Самое доброе семя, если не разовьется и не вырастет в целое растение, останется бесплодно, истлеет и пропадет. Так и покаянное чувство, возникшее в душе при исповедании грехов, если не разовьется в целый ряд благочестивых помыслов и чувствований, желаний и действий, если не укрепится последующими подвигами и трудами, увянет неминуемо и изгладится навсегда. Как бы ни был благоплоден корень, но, если он не издаст живой отрасли и не возрастет в древо, по необходимости умрет и истлеет и сам. Так и положенное нами начало покаяния, если не возрастет оно в целое древо добродетельной, благоговейной и богобоязненной жизни, иссохнет и истлеет само в нечистоте и смраде новых грехов. «Сотворите же достойный плод покаяния».

Какие это плоды?

Во-первых, истинное покаяние, как второе крещение, есть смерть греху. Здесь так же, как и в воде крещения, мы «погреблись с Ним в смерть» (Рим. 6:4). «Мы умерли для греха, — говорит св. Апостол, — как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2). Если сами осудили в себе грех, то как возвратимся опять к тому же греху? Омывшись от скверн плоти и духа кровью Христовою, погрузимся ли опять в ту же нечистоту и скверну? Извергнув из себя яд греха исповеданием, примем ли его опять внутрь себя к собственной погибели? Угасивши в крови Агнчей разожженные стрелы гнева небесного, будем ли вновь изощрять их на себя своими грехами и собирать угли огненные на главу свою? Служитель Христов, по данной ему власти, мог связать нас, и мы остались бы связанными навсегда; но он разрешил нас ради данного нами обета не возвращаться опять к тем же грехам. Суд Божий мог постигнуть нас во грехах во всякое время, — и мы сделались бы на веки добычей ада: но милосердие Отца небесного, по ходатайству о нас единородного Сына Его, ради нашего свободного раскаяния еще дарует нам время для заглаждения грехов наших. Изменим ли собственному обету? Презрим ли милосердие и долготерпение Отца небесного? Изменим ли Господу Искупителю и Спасителю нашему? Пойдем ли от чаши завета во след похотей и страстей своих? Предадимся ли произвольно опять в плен дьяволу? Нет, да не будет сего, да не будет! «Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?» (Быт. 39:9). Итак, первым плодом покаяния нашего да будет совершенное оставление грехов, которые мы сами осудили в себе пред лицом всеведущего Судии, совершенное изглаждение их из самых мыслей и воображения нашего, чтобы самое воспоминание и воображение их не оскверняло души нашей.

Но покаяние, братья мои, есть не только оставление грехов, но и всевозможное заглаждение их. Всякий грех главным образом ужасен тем, что делает нас повинными пред правосудием Божьим, как преступников святейшей воли Божьей, оскорбителей высочайшей любви Его и святости, и за то достойных вечного отвержения от лица Божьего и казни. Уничтожение этой виновности греха пред правосудием Божьим, изглаждение его из книги жизни нашей, избавление грешника от вечной смерти и погибели есть дело всемогущества и милосердия Искупителя нашего, принесшего Самого Себя в жертву за грехи всего мира. В Его всеутоляющей крови погашаются все стрелы правосудия небесного; Его вседавлеющая жертва может удовлетворить правда Божьей за грехи всего мира; Его высочайшая власть и всемогущая сила может исхищать нас из челюстей смерти и ада; Его всесильное ходатайство пред Отцом небесным может даровать нам прощение грехов, благодать и милость Божью. Посему, в этом отношении нам должно только иметь живую веру в Искупителя нашего и в искупительную силу крестной Его смерти, крепкое упование на Его всемощное ходатайство пред милосердием Отца небесного; нам должно только молиться Ему всею крепостью веры и любви к Нему, всею силою духа сокрушенного и смиренного, чтобы Он не отверг покаяния нашего, принял нас под сень креста Своего, укрепил нас благодатью Своею в борьбе со страстями нашими и с живущим в нас грехом. Но действия грехов наших не ограничиваются оскорблением правды Божьей; следы их остаются и в нас самих, и в наших ближних, откуда не могут быть изглажены без нашего труда и усилий. Каждый грех, особенно повторившийся многократно, оставляет в нас злую наклонность и привычку, которая прирастает, так сказать, к душе нашей, делается как бы естественным ее свойством, становится законом во членах наших, противовоюющим закону ума нашего, и увлекает нас как бы насильно к греховным действиям. Между тем, эта злая наклонность есть неестественная кривизна духа, которая должна быть исправлена и уничтожена, — вредоносный нарост, который должен быть обрезан и очищен. Кто обязан заботиться об этом? Мы сами при помощи благодати Божьей. Надобно побороть эту наклонность постоянным отвержением злой воли своей, постоянным противоборством своим похотям и страстям, «распятием», как выражается Апостол, «плоти своей со страстями и похотями» (Гал. 5:24). Надобно победить и упразднить греховную привычку решительным отнятием у нее всего, чем она питается и поддерживается, постоянным бодрствованием над собою, над своими мыслями, желаниями и чувствованиями, непрестанным упражнением всех сил своих в делах благочестия христианского, а паче всего усердною и неотступною молитвою о благодатной помощи свыше. Без этого дух наш, и по исповедании грехов, не очистится от них и останется связанным ими, ибо корни их не будут исторгнуты из сердца и будут постоянно выращивать злые отрасли нечистых мыслей и желаний, беззаконных слов и действий.

С другой стороны, по тесной связи нашей с ближними, все почти грехи наши оставляют пагубные следствия свои и в них. Одного соблазнил наш худой поступок, и он или осудил нас, или, что хуже, подражал нам; другой вовлечен в грех нашими необдуманными и легкомысленными словами. Тот оскорблен нашим словом или делом; другой страдает от нашего злоречия. Иной стенает от нашей гордости и любочестия; другой терпит от нашего сребролюбия или расточительности. Тот страдает от нашей зависти и недоброжелательства; иной — от нашей лести и ласкательства. Сколько невидимых, но тем не менее тяжких для нас уз, которые могут увлечь нас в погибель! Кто ж обязан заботиться об изглаждении этих пагубных для нас порождений грехов наших, как не мы сами при содействии благодати Божьей? В противном случае, и после изреченного нам прощения грехов, они останутся незаглажденными в наших ближних, будут вопиять противу нас на небо, обвинят и осудят нас на суде Божьем. Вот, почему Слово Божье так часто и настоятельно убеждает нас не только прощать друг другу все, примиряться тотчас с теми, которые имеют на нас какое-либо неудовольствие, быть в мире со всеми, даже и с ненавидящими мир, но и молиться друг за друга, — молиться не только за тех, кого мы или соблазнили, или оскорбили чем-либо, но и за тех, которые нам подали повод к соблазну или огорчению. «Молитесь друг за друга, — убеждает св. Апостол, — чтобы исцелиться» (Иак. 5:16). Такой труд и подвиг в исправлении и заглаждении всех последствий грехов наших будет воистину достойным плодом покаяния.

Наконец, истинное покаяние есть не только смерть греху, но и начало новой жизни во Христе, — той благочестивой, богобоязненной и богоугодной жизни, которая есть необходимое условие и начало вечно-блаженной жизни в Боге. Без этого покаяние было бы совершенно не нужно и тщетно. Суетно и бесплодно будет и наше покаяние, если оно не будет началом новой жизни, сообразной воле Божьей, если из него, как из благоплодного корня, не произрастет целое древо жизни, украшенное плодами святых и благоговейных помыслов и чувствований, добрых и богоугодных желаний и стремлений, благих и богоугодных дел, достойных воздаяний небесных. Блаженство вечное есть награда, которая снискивается трудами и подвигами; ее дарует небесный Домовладыка тем добрым и верным рабам Своим, которые не скрывают в земле данного им таланта благодати, но возделывают его и приносят плод — «иной во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать» (Мф. 13:23). Итак, осудив сами прежнюю греховную жизнь свою, начнем жизнь новую, богоугодную. Пусть прежнее празднолюбие заменится трудолюбием, самолюбие и самоугождение — полным самоотвержением, гордость — смирением, раздражительность и гневливость — кротостью и долготерпением, сребролюбие и скупость — щедростью к убогим, празднословие — молчанием, или славословием Божьим, неумеренность — воздержанием, ненависть — любовью, зависть — доброжелательством, нечистота плотская — целомудрием и чистотою, потеря времени в забавах и удовольствиях — бдением в молитве и полезных трудах. Это будет наилучшим плодом покаяния.

«Сотворите же достойный плод покаяния». Ибо с этими только плодами покаяния достойно можем предстать пред крестом и гробом своего Искупителя и Господа; эти только святые дары богоприлично принести, вместо ароматов и смирны, умершему за нас и погребенному Иисусу. С этими только благодатными плодами добрые рабы и верные достойно, войдут в радость Господа своего в день светоносного Его воскресения. Аминь.

XIII. Неделя 5-я св. Четыредесятницы.

59. Слово 1-е (О гордости)

Читаемое ныне Евангелие показывает, братья, как дьявол может прокрадываться в сердце самых избранных людей, возбуждать в душе их горделивые и нечистые помыслы в самые священные минуты, наполнять смрадом своей сатанинской гордыни самые чистые души.

В последнее путешествие Свое из Галилеи в Иерусалим, которое должно было закончиться крестной смертью, Господь Иисус Христос, беседуя с сопровождавшим Его народом о необходимости полного самоотвержения и несении креста своего для всякого, кто желает последовать за Ним, внезапно остановился и, отозвав учеников Своих от народа, начал говорить им о том, «что́ будет с Ним» в Иерусалиме, т. е. о предстоящих страданиях Своих, крестной смерти и тридневном воскресении: «Вот, мы восходим в Иерусалим, — так говорил им Господь, — и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет». Какой торжественный и священный час! И что же? В это самое время «подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн», т. е. избраннейшие и лучшие из учеников Его, и «сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк. 10:33, 34, 35, 37). Может ли быть прошение безвременнее, неуместнее, неприличнее в устах учеников кроткого и смиренного сердцем Иисуса, противнее духу смирения, самоотвержения и любви, которым в то самое время поучал их Господь? Не осудительно ли в этом прошении, при всей любви учеников к своему Божественному Учителю, при всем ревнивом, так сказать, желании их быть ближе и неразлучнее со своим Учителем и Господом во славе Его, — не осудительно ли веяние плотского самолюбия и сатанинской гордыни, желающей предвосхитить себе первенство пред собратьями своими?

Таково, братья мои, свойство самолюбия и гордости, этого порождения гордыни дьявольской, этого первого и злейшего врага нашего, что оно прокрадывается в самые возвышенные души, расстраивает самые добрые сердца, оскверняет самые высокие добродетели, бесстыдно выставляет чело свое там и тогда, где и когда паче всего нужнее человеку смирение и кротость. Так, это домашний враг наш — самый первый и главный, самый хитрый и лукавый, самый жестокий и упорный. И если с чего должна быть начинаема борьба со грехом и истинное покаяние, то именно с поражения этого злейшего врага нашего.

Гордыня, говорит Слово Божье, есть начало греха, т. е. источник и корень всех грехов и беззаконий. И действительно, гордостью пал дьявол и из ангела света сделался предстателем тьмы, из духа чистого и святого — начальником всякой нечистоты и злобы; гордостью пал и человек, и из существа богоподобного «уподобится животным, которые погибают» (Пс. 48:13). Гордость и ныне ослепляет духовный очи человека до того, что он не видит и не сознает величия Божьего и собственного ничтожества, и не имеет ни страха, ни благоговения пред Богом, не чувствует благодеяний Божьих, и остается неблагодарным пред Богом; не сознает святости и правосудия Божьего, и не трепещет страшного суда Его; не верит самому Слову Божьему, и остается хладен, мертв и бесчувственен ко всем угрозам и обетованиям Евангельским. Гордость ослепляет человека и в отношении к самому себе, так что он или вовсе не видит своих пороков и слабостей, или старается прикрыть их лицемерием, любуется иногда даже такими делами своими, которых надлежало бы стыдиться. Гордость оскверняет самые добродетели наши и делает их омерзительными в очах Божьих, отнимает всю цену у самых великих подвигов, лишает всего достоинства самую благотворительность к ближним, делает недействительной самую молитву нашу, не допускает нас до искреннего раскаяния во грехах и не дает воспользоваться благодатной силой св. таинства покаяния. Гордость породила и порождает все пороки и все бедствия, от которых страдают общества человеческие. Она рождает своенравие и упрямство, которые делают человека несносным в общежитии, бесполезным для себя и других. Она возбуждает себялюбие и своекорыстие, свары и раздоры, притеснения и обиды, от которых так много проливается на земле и слез, и крови человеческой. Из нее вырождаются своеволие, непокорность и противление, которыми возмущается спокойствие и мир общественный. Она производит зависть и зложелательство, страсть осуждения и пересудов, дух клеветы и злоязычия, презрение и уничижение других, — эту общественную язву, которая свирепствует и поражает неисцельным недугом наши общества. Наконец, гордость была и есть матерь всех ересей и расколов, от которых так тяжко страдала и страдает самая Церковь Божья. Поистине, «начало греха – гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзость» (Сир. 10:15).

С таким страшным домашним врагом нашим надобно, братья, вести крепкую, непримиримую борьбу, чтобы сокрушить и покорить его истинным смирением пред Богом и людьми; иначе он сделает нас ненавистными пред Богом и уподобить дьяволу. Но это враг хитрый и лукавый. Иногда он является в собственном своем виде, т. е. в открытом и явном высокомерии и надменном тщеславии. Поводом к тому бывают действительные или только мнимые наши достоинства и преимущества пред другими. Один надмевается высоким происхождением, и презирает ближних потому только, что они родились не от знатных родителей. Другой величается великими способностями умственными, и уничижает во мнении своем тех, которым небесный Домовладыка взаимодал меньшее число талантов. Иной тщеславится богатством, и считает бедных собратьев своих ниже себя потому только, что они бедны. Другой гордится своею властью, своим временным могуществом и силой, и за ничто почитает всех низших себя. Тот, подобно Фарисею, величается своими мнимыми добродетелями, и с презрением отвращается от всех, которые, по его мнению, суть мытари и грешники. Иной доходит до такого безумия, что гордится, несчастный, даже злыми делами своими, тщеславится, например, тем, что удачно отомстил своему сопернику, лишил его благосостояния, нанес удар его чести, заставил его проливать слезы, — гордится даже тем, что всякому может сделать зло, когда бы ни захотел. Впрочем, в этом виде безумие и мерзость гордости так очевидны, что разве одно крайнее ослепление может не видеть сего.

Но есть другого рода гордость — тайная, не примечаемая даже теми, которые носят ее во глубине души своей, которая тем опаснее, чем глубже укрывается в сердце. Здесь нужно уже внимание и наблюдение над своим сердцем, чтобы подстеречь и поразить гнездящуюся в нем змею. Когда все окружающие нас постоянно угождают нам, все делают по нашей воле, за что и мы обходимся с ними мирно, кротко, любовно; когда все обстоятельства жизни благоприятствуют нам, когда не только желания, а и прихоти наши легко и удобно исполняются, и это делает нас мягкими, добрыми, великодушными: тогда мы готовы думать, что мы непорочны, как ангелы, что в нас нет и тени дьявольской гордости, и нам нет нужды учиться еще смиренно. А того не замечаем, что исполнение всего и всеми по нашей воле есть любимая пища для самолюбия нашего, которое, как пресыщенный зверь, спит, по-видимому, спокойно, доколе какой-нибудь толчок не пробудит и не раздражит его. Чтобы познать и ощутить в себе действие сокровенной гордости, надобно примечать внимательно, как будешь чувствовать себя, когда случится что-нибудь не по-твоему, вопреки твоему желанно, несогласно с твоим образом чувств и мыслей. Если при виде ошибки, допущенной другими, в тебе рождается не сострадание или мысль кротко исправить ее, а неудовольствие, гневливость, раздражение, или же насмешка и презрение, то, очевидно, в тебе живо и сильно самолюбие, оно, а не закон Божий владеет твоей душей и управляет твоими чувствами. Если и малые неуспехи в делах твоих слишком беспокоят и печалят тебя, доводят до упадка духа и уныния, так что и самая мысль о Промысле Божьем, бодрствующем над нами, не утешает и не ободряет тебя, что это, как не признак сокровенной гордости? Если ты решаешься на предприятия важные, трудные, хотя бы и полезные, не из любви к Богу и ближним, не из повиновения власти, а только из удовольствия сделать по-своему, из желания показать себя, из наслаждения, какое чувствуем обыкновенно в исполнении своих желаний, не явно ли обличается этим самолюбие и гордость? Если ты слишком горячо принимаешь к сердцу собственные нужды, а равнодушно смотришь на нужды других, если, при виде неблагополучия соперников твоих, тебе приятно на сердце, даже весело, а при виде неожиданного счастья и возвышения их над тобою, тебе как будто неловко, грустно и тяжко на сердце, то не явно ли дает о себе знать оскорбленная твоя гордость? Если для тебя оскорбительны и скромные замечания о твоих недостатках, напротив, и самые преувеличенные похвалы твоим, хотя бы и мнимым достоинствам, не только не отвратительны, а напротив, приятны твоему сердцу: то это явный знак, что сердце твое живет и движется самолюбием и гордостью. Если ты, хотя бы и по благовидным причинам, слишком нетерпелив, слишком настойчив, излишне гневлив; если в сердце твоем не царствует та младенческая простота и кротость, та искренняя любовь, которая «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине» (1Кор. 13:4-6): то в этом сердце обитает еще гордость, властвует над ним и повелевает им. Тогда не медля ни мало, вооружись против злобного врага своего, который отнимет всю силу, все благоухание у добрых дел твоих, осквернит их своим смрадом, так что, в каких бы подвигах ни провел ты жизнь свою, они будут для тебя совершенно бесплодны; самолюбие твое соберет с них всю жатву еще в этой жизни, и ты услышишь по смерти из уст Господа: «Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк. 16:25).

Чем вооружиться? Смирением и покаянием, молитвою и страхом Божьим. Для сего надобно размышлять непрестанно о Божьем величии и о собственном ничтожестве; о суетности всего, чем привык человек величаться на земле; о том, что самое существо наше есть земля и прах, тление и пища червей; что самая жизнь наша есть «пар, — как говорит Апостол, — являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак. 4:14); что ежечасно и ежеминутно смерть держит над нами свою грозную секиру. Один удар ее, и мы станем пред судом Божьим, на котором будут судить нас не по требованиям самолюбия нашего, а по Евангелию Христову; на котором истяжут все лукавые помыслы ума нашего, все нечистые вожделения сердца, все самолюбивые намерения и стремления духа. Надобно внимательнее смотреть на свою душу и сердце сквозь зерцало Слова Божьего и закона Господня, видеть и обличать в самом себе безобразие злых помыслов, наклонностей и страстей, язвы и струпы грехов и беззаконий, которыми обременена наша совесть, которыми согбенна душа наша, которые превращают сердце наше из храма Божьего в вертеп разбойников. Надобно, отвращая взор свой от дел ближних наших, судить только собственные дела свои, «в Боге ли они соделаны»: «ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1Кор. 11:31). Надобно, наконец, взирать неуклонно очами веры «на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление» (Евр. 12:2). Этот крест соделан человеческой гордостью из древа преслушания. Эти уничижения, поругания, оплевания, биения, заушения, которые претерпел Единородный Сын Божий, были возмездием за человеческую гордость. Сей висящий на кресте, обнаженный и поруганный, изъязвленный и умученный, страждущий и умирающий был жертвой правосудия Божьего за человеческую гордость. Так ужасна, так ненавистна пред Богом, так враждебна всему устройству царствия Божьего, так пагубна для разумного, богоподобного существа нашего гордость!

«Посему и мы, — убеждает нас св. Апостол, — свергнем с себя всякое бремя [гордость] и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса» (Евр. 12:1, 2). Аминь.

60. Слово 2-е («Про́сите, и не получаете, потому что про́сите не на добро» (Иак. 4:3))

«Не знаете, чего просите» (Мк. 10:38).

Сказал Господь Иисус Христос двум ученикам Своим Иакову и Иоанну, которые просили Его: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк. 10:37). Предмет прошения не представляется, по-видимому, достойным порицания. Отличенные особенной любовью и доверием Господа между всеми учениками Его, приближенные Самим Господом, как любимейшие ученики Его, Иаков и Иоанн желают, чтоб и в будущем царстве славы им дано было пользоваться той же близостью к Господу и тем же доверием Его: что может быть естественнее такого желания для истинного ученика Христова, всем сердцем возлюбившего своего Божественного Учителя? Но в этом желании быть ближайшими к Господу нельзя не приметить, братья, и примеси человеческого самолюбия и тщеславия, а оно то и оскверняет собой всякое — доброе, по-видимому, желание и чувство и всякое доброе дело. С этим желанием быть ближе других к Господу, а следовательно, и выше других, само собой соединилось уничижение прочих, которое и произвело тотчас ропот и негодование в других учениках Христовых; а это уже такое зло, которое не может быть терпимо в царстве Божьем, царстве любви и мира, царстве единомыслия и единодушия. Это прошение о первенстве во славе было как нельзя более неблаговременно в то время, когда Сам Учитель говорил о предстоящих Ему страданиях и крестной смерти, когда и ученикам Его надлежало помышлять не о венцах и славе, а о той чаше скорбей и бедствий, которую предстояло им испить в их апостольском служении и проповеди Евангелия; о том крещении огнем и кровью, которым надлежало им креститься, чтобы войти в славу, во след крестившегося этим крещением Господа. На такое неуместное прошение можно было сказать только, как и сказал Господь: «Не знаете, чего просите».

А что сказать, братья, о многих из наших прошений и молитв, которые бывают часто не только неуместны, а и оскорбительны для Господа, и которые по сему самому остаются праздными и как бы вовсе неуслышанными Господом? Но о них давно уже сказал апостол Иаков: «Про́сите, и не получаете, потому что про́сите не на добро» (Иак. 4:3).

«Не на добро» просим, во-первых, когда просим не так, как должно просить. По обетованию Самого Господа, только та молитва бывает действенна и сопровождается благими плодами, которая оживлена живой, твердой верой и крепким упованием на Бога: «чего ни попросите в молитве с верою, полу́чите» (Мф. 21:22); та молитва, которая исходить от сердца, вполне и всесовершенно преданного Господу, когда, т. е. молясь Отцу небесному, мы, по примеру Самого единородного Сына Его, предаем и самих себя, и молитвы наши всецело и непоколебимо Его всесвятой воле. Когда же, напротив, вера и упование наше колеблют, когда сердце наше не право перед Богом, двоится между Богом и миром; когда устами своими обращаемся с молитвою к Богу, а в сердце своем рассчитываем на помощь человеческую; или когда устами просим у Господа милости и благодати, а в уме своем более полагаемся на милость и снисхождение сильных земли; когда, обращаясь к Богу с молитвой, от Него, по-видимому, ожидаем всего, а в сердце своем более уповаем на земные сокровища, на земные связи и отношения к людям: при таком двоедушии, при таком колебании ума и сердца нашего, какую может иметь силу наша молитва? О таких слабых в вере и преданности Богу, колеблющихся и хромающих на обе ноги людях Сам Господь говорит: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим (Мф. 15:8, 9); и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу» (Ис. 1:15).

«Не на добро» просим, во-вторых, когда самые предметы наших прошений неугодны Богу и противны Его воле. Св. вера требует, чтобы мы молились только о том, о чем научил нас молиться Сам Господь, — просили только того, что согласно с Его божественной волей, а не того, чего требует наше самолюбие и самоугодие. Тогда только прошение наше чисто, свято и богоприятно, когда просим того, что служит нам к преспеянию в благочестии и добродетели, что споспешествует к утверждению в наших обществах мира и любви, «дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1Тим. 2:2), в противном случае, и самая молитва будет нам во грех. Например, св. Церковь учит нас просить у Господа добрых и полезных душам нашим. Что ж, если мы, забывая о душе своей, станем просить только того, что угодно прихотям нашей плоти, что питает ее сластолюбие и страсти, что служит явно во вред душе нашей? Нам заповедано просить только хлеба насущного, т. е. того, что необходимо для поддержания нашей жизни; что ж, если мы, не довольствуясь тем, что подается нам от Отца светов и что достаточно для удовлетворения насущным потребностям нашей жизни, будем просить всего, чего требует ненасытное стремление наше к роскоши, наше тщеславие и гордость, бесконечные прихоти нашего изменчивого вкуса? Господь заповедал нам молиться за творящих нам напасти, что ж, если мы станем молиться об отмщении врагам нашим, о поражении зложелателей наших какими-либо бедствиями, о низложении противящихся нам, об унижении соперников наших, о возмездии и наказании творящих нам обиду? Слово Божье учит нас уповать на единого Бога, а не на князи и сыны человеческие, — всего ожидать от Его благости и милосердия, препоручать всю судьбу свою Его премудрости и любви; что ж, если б мы, прося чего-либо у Бога, стали рассчитывать вместе с тем и на свое уменье и ловкость, и на поддержку сильных земли и на помощь человеческую? Нам заповедано говорить в молитве к Отцу небесному: да будет воля Твоя; что ж, если мы станем просить, чтобы все совершалось по нашей воле и хотению, по нашим желаниям и видам, по нашим предположениям и расчетам? Такие прошения и молитвы явно оскорбительны для Бога, достойны Его гнева и немилости; на такие прошения Он скажет нам: «Отойдите от Меня, не знаю вас!» (Лк. 13:27).

«Не на добро» просим еще, когда бываем неблагодарны пред Богом за все неисчислимые благодеяния, которыми пользуемся непрестанно, во все продолжение нашей жизни. Каждодневно мы едим и пьем, одеваемся и украшаемся, отдыхаем и покоимся, веселимся и забавляемся, — пользуемся всем, что есть на суше и в водах, что есть на поверхности земли и что скрыто в ее недрах, заставляем служить своим нуждам, своим удовольствиям, даже прихотям и страстям своим и землю, и море, и воздух, и воду, и свет, и теплоту, и растения, и животных; но часто-ли обращаем взор к Тому, кто все это сотворил и сохраняет, все это производит и подает нам, которого всемогущею силою и мы сами живем и движемся, и есть? Часто ли даже поминаем Его всесвятое и поклоняемое имя в сердцах своих? Сознаем ли даже, что всем этим мы пользуемся по единой Его благости и долготерпению? Не приписываем ли всего собственному разуму и мудрости, собственным силам и искусству? Такая неблагодарность не достойна ли гнева Божьего? Недостойны ли мы того, чтобы Господь отвращал от нас лице Свое, не внимал нашим молитвам, не исполнял наших прошений?

Особенно же «не на добро» просят те, которые злоупотребляют дарами благости Божьей, пользуясь ими не по воле Божьей, а по своим прихотям и страстям, — которые обращают в орудие греху и беззаконию те блага, которые подает нам любовь Отца небесного для преспеяния в добродетели и благочестии, «всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело» (2Кор. 9:8), которые вверяет нам небесный Домовладыка для испытания нашей верности в малом, чтобы поставить нас некогда над большим. Господь заповедал нам разделять с неимущими братьями нашими не только избытки, но и то, что кажется нам необходимым для самих себя. Он ублажает тех, которые употребляют стяжания свои в насыщение алчущих и жаждущих братьев своих, на упокоение и утешение страждущих, на вспоможение бедствующим и несчастным. Что ж, если мы будем употреблять все, подаваемое нам от Господа на одни тщетные прихоти свои, на минутные удовольствия в угождение страстям своим; если будем обращать дары Божьи в предмет тщеславия и роскоши, в повод к невоздержанию и распутству; если будем злоупотреблять дарованными нам благами до истощения собственных сил и здоровья, необузданно предаваясь сластолюбивой и порочной жизни; если будем только пресыщаться сами, не уделяя и крупиц от трапезы своей бедному Лазарю, — станем только веселиться и ликовать, не обращая взора своего на слезы бедствующих, заграждая слух свой от воплей несчастных; если, таким образом, прострем свою неблагодарность пред Богом до того, что обратим в наглое оскорбление Ему Его же благодеяния и дары? Дивно ли, что Отец небесный, оскорбляемый такой неблагодарностью, по временам, лишает нас благодеяний Своих, отъемлет Свое благословение, посылает на нас скудость и глад, скорбь и тесноту, не хочет подавать нам того, что мы сами так безумно обращаем в погибель души своей? Не должно ли паче удивляться тому, что праведный гнев Его не погубляет нас в конец, что неисповедимое долготерпение Его еще щадит нас, ожидая нашего обращения и покаяния, да не погибнем во грехах наших, «чтобы не стать добычей и пищей врага»? (Великий канон Андрея Критского; четверг, песнь 4).

«Не на добро» просят, наконец, те, которые сами нераскаянно злы и преступны пред Богом и не заботятся о покаянии и исправлении своей жизни. Может ли ожидать себе знаков любви и благоволений отца своего преступный сын, отвергшийся своих родителей, пренебрегший любовь их, не покоряющийся воле их, не исполняющий заповедей их? Так и грешник, забывший о небесном Отце своем, презирающий Его любовь и милосердие, не страшащийся Его правды и величия святости, бесстрашно преступающий всесвятую волю Его, не исполняющий святых и животворных Его заповедей, может ли быть угоден пред лицом Его, обращаться к Нему с молитвой, ожидать от Него даров любви и благости? Не заботясь очищать совесть свою искренним покаянием, он приходит, наконец, в глубину зол, становится, по слову апостола, «сожженным в совести своей» (1Тим. 4:2); тогда благодать Божья отступает от него и «предает его превратному уму – делать непотребства» (Рим. 1:28); покров милости и благоволения Божьего отъемлется от него, и он предается всем последствиям злых дел своих. Тогда и самая молитва его, если бы он и захотел когда-либо молиться, как исходящая от нечистого и нераскаянного сердца, бывает ему в грех. Посему-то истинно богоприятная и плодоносная для нас молитва не разлучна с богоугодной и богобоязненной жизнью, или же с искренним всесердечным покаянием и сокрушением перед Богом. Покаялись ниневитяне и возопили ко Господу во вретище и пепле, и Господь помиловал их, отвратил от них гнев Свой. Раскаялся Манассия, находясь в плену и в темнице, и Господь услышал молитву его, и не только избавил его из темницы, но и возвратил ему царство. В слезах раскаяния грешница Мария Египетская возопила к Пречистой Матери Божьей, давши обет не возвращаться к прежней беззаконной жизни, и тотчас сподобилась войти в храм Божий, поклониться животворящему Кресту и живоносному Гробу Господню. Так Бог «любит праведников и молитву их слышит» (Притч. 15:29); но Он с отеческою любовью приемлет и грешников кающихся и «не презрит моления их» (Пс. 101:18). Аминь.

XIV. 6-я седмица св. Четыредесятницы

61. Слово 1-е («И по окончании св. Четыредесятницы не должно оставлять ни поста, ни молитвы, ни покаяния»)

«Душеполезную совершивше Четыредесятницу, и святую седмицу страсти Твоея просим видети, Человеколюбче!»

Итак, милосердый Господь сподобил нас окончить и еще одну св. Четыредесятницу и достигнуть святых, спасительных и светоносных дней страдания, смерти и воскресения Своего. Пред нами открывается теперь чудный ряд тех великих и страшных, но вместе умилительных, животворных и утешительных событий, которыми окончилось земное поприще воплотившегося для спасения нашего Сына Божьего, в которых совершилось наше искупление от клятвы греховной, наше избавление от смерти вечной, наше оправдание от лежавшей на нас тяжкой вины пред правосудием Божьим, как воскресение и обновление к лучшей и высшей жизни.

Кто провел св. Четыредесятницу так, как заповедует св. Церковь, — в посте и благоговении, в молитве и сокрушении сердечном, кто очистил душу и сердце свое слезами покаяния, кто с горячей любовно к Господу соединился с Ним преискренно причащением тела Его, для кого св. Четыредесятница была воистину безмятежною: какие высокие, неизъяснимые языком человеческим утешения ожидают его в предстоящие поистине великие и спасительные дни! Сам Господь Иисус Христос примет его в лик присных и друзей Своих, возведет душу его в пренебесный чертог Свой, где омоет ее своей благодатью от последнего прильпнувшего ей праха земных сует и даст ей вкусить той сокровещной манны, которой питаются на небе блаженные духи праведных, введет ее в живое, преискреннее соучастие страстей Своих, чтоб возвеселить потом той неизглаголанной радостью воскресения Своего, которая составляет всегдашнее непрестающее радование о Господе духов чистых и святых, которой никто и ничто на земле не может отнять у души, любящей Господа. Кто, напротив, провел св. Четыредесятницу не так, как бы требовали святость дней ее и истинная польза души, тому преимущественно должно воспользоваться наступающими спасительными днями страстей Христовых к своему освящению и спасению. Кто знает — дождемся ли мы еще св. Четыредесятницы, — благоприятного времени покаяния и исправления себя? Увидим ли еще на земле спасительные страдания Христовы, залог и источник нашего обновления, оживотворения и спасения? Или же будем похищены смертью среди забот и печалей житейских, во время веселья и наслаждений плотских, — в день, в который не ожидаем, и в час, который не чаем?

Но — слава неизреченному долготерпению Божью! — пред нами отверзаются и еще двери милосердия Божьего, нам открывается вход во святилище покаяния, пред нами и еще являет Господь Свои страдания и язвы, Свой крест и гроб, чтобы к ним мы могли притекать с покаянием и сокрушением о грехах своих и из них получить себе милость и оставление грехов, жизнь и спасение. Не останемся же, возлюбленные, неблагодарными милосердию Искупителя нашего, не будем хладными, бесчувственными зрителями Его спасительных страданий, подъятых за спасение наше, не будем равнодушны и к собственной участи своей, которая ожидает нас в вечности!

Для чего долготерпит на нас Господь наш? Для того, без сомнения, чтобы мы имели всю возможность очистить и загладить грехи свои, заслужить вечное воздаяние в небесных обителях праведных, приготовить себя, как должно, к той вечной Пасхе, которую будет торжествовать вся вселенная во второе славное пришествие Христово, в день всеобщего воскресения мертвых. Для чего дается нам седмица страстей Христовых? Для того, чтобы, в продолжении её, при воспоминании искупительных страданий Сына Божьего за грехи наши мы положили начало покаянию, утвердились на пути благоговейной и благочестивой жизни в страхе Божьем; чтобы, потом, и по окончании св. Четыредесятницы, памятуя всегда понесенные за нас Господом страдания, не отлагали попечения о спасении души своей, не погружались всецело в мутное море мирских сует и треволнений, не преставали пользоваться теми благодатными средствами ко спасению, которыми пользовались во время поста.

Ибо что иное вся земная жизнь наша, как не одна непрестанная Четыредесятница — время трудов и подвигов, поприще покаяния и исправления себя, время приготовления себя к вечной жизни пасхе на небе? Ныне все мы изгнанники из рая: можно ли ж искать упокоения в стране изгнания? Теперь все мы под карою Правосудия Божьего, которым осуждены на страдания и скорби: можно ли ж предаваться веселью преступнику во время исполнения над ним казни? Теперь всем нам заповедано идти к небесному отечеству скорбным и узким путем покаяния и плача, самоотвержения и креста, подвигов и добродетелей, — во след пострадавшего за нас Господа Иисуса Христа: кто же захотел бы отречься от сего, произвольно осудить себя на вечное удаление от лица Божьего, на вечное отчуждение от обителей радости и блаженства, на вечное изгнание в страну нескончаемой скорби и мучения? В продолжение жизни мы обязаны непрестанно бороться с живущим в нас грехом, побеждать в себе похоти и страсти, противовоюющие закону ума нашего и пленяющие нас в рабство греху, очищать себя от всякой скверны плоти и духа; а потому всегда обязаны, по заповеди Спасителя, нести крест свой, быть распятыми миру, живыми же для Бога и Его правды. Если отречемся от сего, то как избежим вечного осуждения, которое неминуемо постигнет всякого грешника? Как избежим того страшного гнева Божьего, который открывается с небеси на всякую неправду? Итак, если подвиг Четыредесятницы состоит в посте и молитве, в покаянии и очищении себя от всякой скверны плоти и духа, то это подвиг всей нашей жизни. Посему-то, братья мои, и по окончании св. Четыредесятницы не должно оставлять ни поста, ни молитвы, ни покаяния.

Нет времени в жизни нашей, когда бы не нужно было святое воздержание и когда бы позволительно было предаваться невоздержанию. «Блаженны алчущие ныне, — говорит Господь, — ибо насытитесь. Напротив, горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному» (Лк. 6:21, 25; 21:34, 35). Не было еще человека в мире, который без воздержания и поста победил бы в себе страсти плотские и покорил бы плоть свою духу, достиг бы блаженного бесстрастия, той чистоты плоти и духа, которой требует св. Евангелие. А без этого как войти в обители блаженства вечного, куда не входит ничто скверное? Как наследовать царствие Божье, которое «не пища и питие, но праведность и мир, и радость во Святом Духе»? (Рим. 14:17).

Никто не скажет также, чтобы когда-либо не была необходима для нас молитва. Ибо ей освобождается дух наш от тяжелых оков, которыми опутывают его земные помыслы: ей, как крыльями, возносится он горе — к престолу Божью, в блаженное царство духов бессмертных и дышит небесным воздухом. Она, как золотой ключ, отверзает нам все сокровища благодати и любви Божьей: «Истинно, истинно говорю вам, — говорит Господь, — о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам» (Ин. 16:23); ею, как крепким оружием, побеждаются все козни и наветы духа злобы; ибо «сей же род, — по слову самого Господа, — изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17:21). Ею испрашивается божественная помощь во всех делах и предприятиях наших, которые без благословения Божьего и без осеняющей благодати Духа Святого — бессильны и бесплодны. Неудивительно посему, что святые и богоносные Отцы почитали молитву столько же необходимой для духовной жизни человека, сколько необходимо дыхание для жизни его телесной. Можем ли же мы почитать ее не нужной для себя, в какое бы то ни было время?

Столь же необходимо для нас и покаяние во всякое время жизни. Источник зла и греха не иссякает в нашем сердце, доколе живем в этой мертвенной плоти; и сколько бы ни старались преграждать его, он всегда проторгается наружу: то в помыслах лукавых и нечистых, гордых, тщеславных и презорливых, то в желаниях завистливых и корыстолюбивых, плотоугодных и смрадных, то в ощущениях и услаждениях нечистых и омерзительных пред лицом Божьим, то в словах праздных, пересудливых и не скромных, то в деяниях преступных и беззаконных. «Если говорим, что не имеем греха, – говорит Апостол, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Ибо все мы много согрешаем» (1Ин. 1:8: Иак. 3:2). Как скоро является у нас какая-либо телесная болезнь, мы тотчас заботимся об исцелении, готовы решиться на все, лишь бы восстановить расстроившееся здоровье: будем ли отлагать время врачевания души своей, когда впадаем в недуги духовные, когда совесть наша ощущает в себе язву греховную? Станем ли оставлять в пренебрежении страждущую душу без врачества покаяния в ожидании, пока опять придет Четыредесятница? Нет, как телесный, так еще более душевный недуг должно врачевать тотчас, немедля, иначе язва сделается неисцелимой, навык ко греху возрастет и сделается непреодолимым, сердце ожесточится, совесть заглохнет, и мы явимся сухими ветвями в вертограде Господнем, а такие ветви посекают и в огонь бросают.

По сей-то крайней необходимости для нас тех спасительных средств, которыми пользовались к очищению себя и примирению с Богом во время Четыредесятницы, — св. Церковь заповедует их нам и во всякое другое время. Поучая всегдашнему воздержанию, она определила, притом в каждую седмицу проводить в посте и воздержании два дня, посвящать и воспоминанию спасительных страданий Господа Иисуса Христа. Совершая сама повседневные молитвословия свои, она приглашает и всех, имеющих возможность, участвовать в ее молитвах; заповедует каждому из нас начинать и оканчивать каждый день жизни своей усердной молитвой, освящать молитвой начало и конец всякого дела житейского. Предостерегая всячески чад своих от грехов и беззаконий, она заповедала, притом в каждый вечер, приносить Богу искреннее покаяние во всех грехах, сделанных в течение дня; установила, и кроме Четыредесятницы, другие посты, чтобы всякий как можно чаще мог очищать свою совесть исповеданием грехов своих перед служителями церкви. Так заботливо св. матерь наша старается приготовить нас к той вечной Пасхе, которую будут праздновать избранные в невечернем дне Царствия Божьего.

Будем, братья мои, следовать сему мудрому водительству св. Церкви, и по окончании св. Четыредесятницы, во всю земную жизнь нашу. Не оставим святого воздержания и не предадим, подобно Исаву, благодатного сыноположения за приятные снеди и пития. Возлюбим св. молитву, как животворную пищу и питие души нашей, и не будем удаляться от крова Отца небесного подобно овцам заблудшим. Если же, по навету дьявола, подвергнемся когда-либо грехопадению, поспешим тотчас во врачебницу покаяния, да не возрадуется о нас исконный враг наш, да не восплачется о нас Ангел Хранитель наш, да не будем добычей и пищей врага. Силой креста твоего сохрани нас Господи. Аминь.

62. Слово 2-е («Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (Пс. 31,1))

«Душеполезную совершивше Четыредесятницу, и святую седмицу страсти Твоея просим видети, Человеколюбче!»

И так, прошла и еще одна св. Четыредесятница, как проходит все на земле нашей, как пройдет, наконец, и вся земная жизнь наша. Счастливы, братья, те из нас, которые это святое и душеполезное время употребили в истинную пользу души своей. Блаженны те, которые в продолжение св. Четыредесятницы успели не только освободить душу свою от тяжёлого ига греховного истинным покаянием и оживотворить ее причащением животворящего тела и крови Христовой, но и сотворить плоды достойные покаяния и утвердиться, сколько возможно, на пути заповедей Господних. «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» — говорит Пророк Божий (Пс. 31:1).

Блаженны: ибо истинное покаяние, соединенное с живой верой в Иисуса Христа Сына Божьего и крепким упованием на милосердие Отца небесного, примиряет грешника с правосудием Божьим, возвращает ему любовь и благоволение Отца небесного, Который приемлет кающегося в объятия любви Своей, называет его сыном Своим, ущедряет его дарами благодати Своей, подает ему в сердце залог и обручение всесвятого Духа Своего вопиющего: Авва, Отче! Что ж может быть более утешительного в мире, как ощущать в сердце своем это сыновнее чувство близости своей к Отцу небесному, молиться Ему и уповать на Него с сыновним дерзновением, быть уверенным в наследии небесных сокровищ в доме Отца своего? Истинное покаяние примиряет нас и с собственною совестью, очищая ее от мертвых дел кровью Христовою, принося ей оправдание и отпущение грехов от лица Самого Господа, по непреложному обетованию Духа Божьего, изреченного устами Апостольскими: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши» (1Ин. 1:9). Почему в сердце покаявшегося уже не чувство страха и отчаяния, а чувство живого упования и радости: «Дай мне услышать радость и веселие, и возрадуются кости, Тобою сокрушенные», — говорит покаявшийся и помилованный Давид (Пс. 50:10). Истинное покаяние примиряет нас и с целым небом, со всеми св. Ангелами и духами праведников, написанных на небесах, у которых бывает «радость и об одном грешнике кающемся» (Лк. 15:10), так что покаявшиеся грешники бывают уже не «не чужие и не пришельцы» в дому Отца небесного, но «сограждане святым и свои Богу» (Еф. 2:19). Истинное покаяние примиряет нас и со всеми людьми, братьями нашими во Христе, равно как грех и беззаконие поселяет между нами вражду и разделение; ибо не иначе возможно отпущение нам грехов от Бога, как под условием искреннего прощения нами всем оскорбившим нас, взаимного примирения нашего со всеми ближними нашими, совершенного уничтожения между нами всякой вражды, памятозлобия и недоброжелательства: «если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:15). Для истинно покаявшегося все земные скорби, болезни и страдания, уже не казнь гнева Божьего, убивающая отчаянием, а цельбоносное врачество, подаваемое небесным Врачом и утешающее надеждой душевного здоровья и спасения; —отеческое вразумление и наказание, за которым следует сугубая милость и утешение: «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает: ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (Евр. 12:6; 2Кор. 4:17). Истинно покаявшегося не только не ужасает, а напротив радует и самая смерть, которая исхитит его из мира, полного соблазнов и искушений, и переселит в обители мира и радости в доме Отца небесного, избавит его от этого тела смерти, в котором живет грех, и от самой опасности прогневлять Господа новыми грехами, и переселит в общество духов чистых и святых. Словом: истинное покаяние, возвращение нас в лоно любви и милосердия Отца небесного, приносит душе кающегося тот внутренний, превосходящий всякий ум, мир, который успокаивает сердце живым упованием блаженства в вечно-блаженном царстве Божьем; — ту святую радость о Господе, которая наполняет, проницает и просветляет все существо человека радостью неизглаголанной и прославленной; — тот небесный восторг, который ощущал в себе св. Давид, помилованный и оправданный Богом после тяжкого грехопадения и после слезного и болезненного покаяния, который заставлял его забыть все в мире, забыть самого себя и погрузиться, так сказать, всем существом своим в благодарном ощущении неизреченной любви, благости и милосердия Божьего. «Кто мне на небе? – говорил он. — И с Тобою ничего не хочу на земле. Бог часть моя вовек (Пс. 72:25, 26); сердце мое говорит от Тебя: «ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи (Пс. 26:8); буду радоваться о спасении Твоем (Пс. 9:15). Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха (Пс. 31:1).

Кто в продолжение св. Четыредесятницы, стяжал это духовное, сокровище — истинным покаянием, т. е. решительным отвращением от греха, болезненным сокрушением сердца о том, что грехами своими оскорблял и прогневлял любовь Отца небесного и повторно распинал Сына Божьего в себе, крепким и неотступным желанием быть всегда со Христом Господом живой верой и упованием, крепкой любовью и исполнением святых и животворных Его заповедей, того в наступающие святые и великие дни ожидает высшее, ни с чем земным несравнимое, утешение. Ибо все, что есть истинно отрадного и утешительного для нас и в настоящей, и в будущей жизни нашей, и на земле, и на небе, заключено в крестной смерти и воскресении Господа нашего Иисуса Христа. Предстоя кресту и гробу Господню, истинно верующая и кающаяся душа чувствует все величие и беспредельность любви Божьей к нам грешным, сознает всю цену и достоинство самой себя, для избавления которой Сам Единородный Сын Божий уничижил Себя, потерпел тягчайшие страдания и самую мучительную смерть, постигает весь ужас вечного отвержения и отлучения от Бога и вечного осуждения с дьяволом, чувствует и всю цену искупления нашего кровью Христовой. Все это исполняет ее отрадным чувством умиления и благоговения перед величием любви Божьей, утешительной надеждой на милосердие Божье и побуждает излиться в сладостных слезах благодарения Господу Спасителю. Когда же настанет светоносный день славного Воскресения Христова, когда св. Церковь призовет к сорадованию с собой и небо, и землю, мир видимый и невидимый, то какой небесный восторг обымет ее, вознесет ее превыше всего земного, туда, где блистает невечерний свет царствия Божьего, где обрящут вечный покой и радость все труждающиеся здесь во славу Божью и для спасения души своей, где отнимет Господь всякую слезу от очей избранных своих и радость вечная над главою их будет. В сей-то светоносный день Воскресения Христова все нужды и скорби ваши, усердно подвизавшиеся в посте и покаянии братья, принесут тот вожделенный плод, которого не вкушал и не вкусит никогда тот, кто не испытал горечи истинного покаяния.

Что-ж делать тем, для которых св. Четыредесятница прошла, как проходят и все дни их жизни, без всякого плода для души их, которые и в эти дни спасения не начали, как должно, дела своего спасения, которые и в это благоприятное время всеобщего покаяния не положили и начала истинного покаяния? Братья возлюбленные, что же мешает и вам посвятить всецело наступавшее величие и святые дни спасительных страстей Христовых делу своего спасения? Что препятствует и вам явиться пред крестом и гробом своего Спасителя с искренним раскаянием и сокрушением сердца? Слушая благовестие св. Евангелистов, пусть каждый скажет самому себе: «Се Единородный Сын Божий снизошел на землю, воспринял на себя бренное естество наше, обходил грады и веси Израилевы с благовестием царствия Божьего, чтобы взыскать и спасти погибшего человека, призвать мытарей и грешников к покаянию, — и сколько братьев моих — покаянием и верою — спаслись от смерти вечной, сколько подобных мне грешников предварили и предваряют меня во царствии Божьем! А я доселе, как овца заблудшая, убегаю от пасущего меня доброго пастыря, и ищу сам своей погибели: не жалкое ли это ослепление? Не достойна ли вечных мук ада такая неблагодарность?». Слушая евангельскую повесть о страданиях и крестной смерти Господа Иисуса Христа, пусть размыслит каждый с самим собою: «Эти страшные страдания претерпел Господь и за мои грехи и беззакония; эта святейшая кровь Сына Божьего пролита и для моего очищения и освящения. Сего мало: премилосердный Господь уже очистил, омыл, оправдал и освятил меня Своей кровью в таинстве св. Крещения, даровал мне залог и обручение всесвятого Духа Своего, соделал меня причастником святейшего тела и крови Своей, но я грехами моими попрал кровь заветную, обесчестил Духа благодати, погубил небесный дар сыноположения и своей нераскаянностью повторно распинаю Сына Божьего. Какой геенны достаточно будет для возмездия такому презрителю снисхождения и долготерпения Божьего? Каких мучений довольно будет для отмщения такому оскорбителю высочайшей любви Божьей?». Взирая на образ лежащего во гробе пречистого тела Христова, подумай, возлюбленный, так: «И меня ожидает гробь и могила, и мне предстоят смерть и разлучение с этим миром, дни мои проходят, как сон восстающего, смерть каждодневно исхищает собратьев моих: что, если она похитит и меня среди греховной моей жизни, без истинного покаяния, без заглаждения грехов моих слезами сокрушения сердечного и делами благими? Что, если я умру не со Христом, а с разбойником нераскаянным, — не спогребшись Христу покаянием? Как предстану я пред лицом сладчайшего Искупителя моего? Как явлюсь я пред собором святых, верою и покаянием благоугодивших Господу? Премилосердный Господи, просвети омраченный ум мой светом благодати Твоей, порази и сокруши окамененное сердце мое страхом суда Твоего, воздвигни силой креста Твоего падший дух мой из глубины греховной. Прими и мое покаяние, как принял разбойника кающегося. Да будут эти дни спасения всего мира днями спасения и меня погибшего грешника!».

Кто проведет таким образом хотя эти спасительные дни страстей Христовых с искренним исповеданием грехов своих, с решительным намерением не возвращаться к прежней греховной жизни, с крепким желанием благоугождать Господу исполнением святых заповедей Его, тот не лишится мзды животворной радости воскресения Христова. «Ибо щедрый Владыка принимает и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и работавшего с первого часа» (Слово огласительное на Святую Пасху свт. Иоанна Златоуста). Аминь.

63. Слово в Субботу Лазареву («Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря» (Иоан. 11:5))

(В больничной церкви при Стурдзовской богадельне и общине Сердобольных сестер, по случаю произнесения некоторыми сестрами обета и возложения на них крестов)

«Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря» (Иоан. 11:5).

И всех людей беспредельно любил и любит Господь наш Иисус Христос, за всех пролил Он кровь Свою и положил душу Свою, всех призывает в вечное царство Отца Своего, и со всеми обещает разделить высочайшую славу Свою, которую имел Он у Отца прежде основания мира (Ин. 17:22, 25). Но св. Евангелист замечает, как некоторую особенность, любовь Его к семейству Лазаря. В чем эта особенность? В том, что Господь Иисус Христос удостоил святое семейство Вифанское Своего дружества: «Лазарь, друг наш, уснул», — говорил Он о смерти Лазаря (Ин. 11:11).

Высока и вожделенна почесть быть только рабом и слугой Господа; сами св. апостолы почитали высочайшею для себя честью именоваться рабами Христовыми и самые св. ангелы именуются только слугами Божьии: как же беспримерно велико счастье тех, которых Сам Господь благоволил назвать Своими друзьями! Выше и более сей чести не может пожелать себе никакое из самых высших сотворенных существ. По истине, подумаете, блаженны и преблаженны видевшие Господа во плоти, что могли послужить Ему в земной Его жизни, подобно Марфе и Марии, и заслужить от Него высокое титло друзей Его!

Но это высочайшее счастье принадлежит, возлюбленный, не одним современникам Господа по плоти, которые могли видеть Его телесными очами, слышать слово Его, подобно Марии, из самых Божественных уст Его, принимать и угощать Его, подобно Марфе, в доме своем. Господь Иисус Христос «вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8). И ныне всегда Он особенно любит всех, которые сами являют Ему особенную любовь свою; именует и сродниками, и друзьями Своими тех, которые искренно желают благоугождать Ему особенными подвигами любви, которые от чистого сердца приносят Ему какую-либо жертву любви. «Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, — говорил Он слушавшим Его, — тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12:50).

Посему-то во имя Самого Господа Иисуса Христа не усомнимся возвестить вам, возлюбленные сестры, что ваш священный обет служить Господу в лице страждущих братьев своих возводит и вас в это вожделеннейшее звание друзей Христовых; потому что особенно приближает вас к Нему, пришедшему «благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение» (Ис. 61:1). Сострадая болящим и страждущим, можете ли быть далеки от сердца сладчайшего Иисуса, «сострадавшего нам в немощах наших» (Евр. 4:15)? Посвящая себя утешению, облегчению и исцелению страданий человеческих, не приближаетесь ли к Тому, Который Сам «взял на Себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис. 53:4), Который «врачевать всякую болезнь и всякую немощь» в людях (Мф. 10:1)? «Снося немощи бессильных» (Рим. 15:1), не разделяете ли блаженной участи Симона Киринейскаго, удостоившегося понести крест Христов позади Его? Будучи так близки душей и сердцем к тем, которых Сам Господь назвал Своими братьями, разделяя чувства их скорби и горести, их сердечной молитвы к единому Врачу душ и телес наших, можете ли не быть близкими любвеобильному сердцу Иисуса, нарекшему Себя их братом? Служа с любовью и усердием Господу в лице братьев Его меньших, не явно ли становитесь в чине Марфы и Марии — друзей Христовых? Предайте же отныне все сердце свое Иисусу Христу не только как Господу и Владыке своему, но и как высочайшему своему Другу, — возлюбите Его всей душой, как небесного Жениха своего; — и Он возлюбит вас, как любил Марфу и Марию, и будет другом вашим, как был другом Вифанских друзей Своих; соблюдите во всем верность Ему, как другу своему; а Он «верен во всех словах Своих и свят во всех делах Своих» (Пс. 144:13).

Первый признак истинного дружества есть искренность и откровенность. У друзей искренних одна душа и одно сердце; между ими нет и не должно быть ничего, что нужно было бы скрывать и утаивать, чего нельзя бы открыть и сказать. Господь Иисус Христос ничего не скрыл и не утаил от нас: «сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15:15). Он открыл нам всю глубину преисполненного любви и милосердия сердца Своего; а избранным и друзьям Своим открывает и такие тайны, которые сокрыты от века и родов, в которые «желают проникнуть Ангелы» (1Пет. 1:12); им показывает Он все небесные сокровища Свои, о которых «человеку нельзя пересказать» (2Кор. 12:4). Такой же искренности и откровенности Он требует и от друзей Своих: «Сын мой! отдай сердце твое мне. Предай Господу путь твой» (Притч. 23:26; Пс. 36:5). Правда, пред Ним, как Сердцеведцем, ничто и не может быть сокрыто и утаено: «все обнажено и открыто перед очами Его» (Евр. 4:13). Вся душа наша, со всеми сокровеннейшими мыслями и чувствами своими, ясна пред Ним, как день. Но мы, к несчастью своему, можем терять живое сознание об этом всеведении, можем представлять Господа, как бы далече сущим от нас, можем скрывать и не высказывать перед Ним всего, что есть в нашем сердце, можем удалять таким образом душу свою от Господа. От сей-то скрытности перед Господом да сохранит вас благодать Божья и св. Ангел Хранитель ваш; ибо следствием ее будет то, что вы почувствуете всю тяжесть своего одиночества, скуку и уныние духа; и ваше служение сделается для вас безотрадным, тяжелым бременем, без дружественного участия и помощи Иисуса Христа. Посему-то и нужно вам, возлюбленные, непрестанно помнить, что вы всегда и везде пред очами Божественного Друга своего, который надзирает сердце ваше, право ли оно перед Ним и не изменяете ли Ему в чем-нибудь; да будут душа и сердце ваше всегда открыты перед Ним во всех сокровеннейших движениях своих. О чем бы вы ни думали, думайте пред Господом; чего бы ни желали, желайте пред Господом; о чем бы ни радовались, радуйтесь пред Господом; о чем ни печалились, «печаль свою открывайте пред Господом» (Пс. 141:3). Взойдет ли даже на сердце ваше какая-либо нечистая мысль, взволнуется ли оно каким-либо неприязненным чувством или гнева, или зависти, или неудовольствия, или огорчения: спешите немедленно исповедать все это пред Господом в сокрушенной и покаянной молитве, и просите Его, чтобы Он простил вам вольное или невольное согрешение ваше, чтобы не отринул вас, как недостойных Его любви и дружества, не лишил вас благодати и милости Своей, а хранил бы ваш ум и сердце от всего неугодного перед Ним и помог вам благоугождать Ему во всем. Всякая затаенная недобрая мысль легко может усилиться, возрасти и овладеть всей душой; всякое, скрываемое в душе, нечистое чувство может претвориться в постоянную склонность, вожделение и похоть, овладеть сердцем и увлечь его в грех, и, вместо дружества с Иисусом Христом, ввести вас в содружество с велиаром. Помните, возлюбленные, что Божественный Друг ваш есть друг—ревнитель. Всякий нечистый помысл Он видит и осуждает; всякое нечистое похотение сердца есть уже оскорбление Его высочайшей чистоты и святости; всякое враждебное, непримирительное, злобное или завистливое чувство омерзительно перед Его высочайшей любовью и благостью; всякое намеренно и с сознанием сделанное греховное дело лишает нас благодати Всесвятого Духа Божьего, без которой «не можете делать ничего» (Ин. 15:5) истинно доброго и угодного Богу. Блюдите же, чтоб настоящий обет ваш, который составляет предмет радости св. Ангелов, и исполняем был с той же искренностью перед Сердцеведцем, с какой произносится ныне перед Церковью, и не посрамил вас в день суда перед Ангелами Божьими!

Истинное дружество скрепляется взаимными услугами. Не достало бы времени повествовать о том, какую величайшую, непостижимую умом и неисповедимую языком человеческим услугу оказал Господь Иисус Христос, пришедший «не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:28). Господь и Владыка всяческих, Который есть сияние славы и образ Ипостаси Бога Отца, Он смирил Себе, «приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Флп. 2:7), чтобы в нас, растленных грехом, обновить и воссоздать Свой божественный образ. Господь славы, всеблаженный по существу, Он провел всю земную жизнь Свою в убожестве и нищете, в трудах и подвигах, в алчбе и жажде, за нас, предавшихся суете, «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» (1Ин. 2:16). Творец и Владыка всех, Он терпел озлобления и гонения, клеветы и осуждения, поругания и оплевания, истязания и биения от рабов Своих, чтоб избавить нас от поношения и уничижения греховного. Судья мира, Он предан был на осуждение смерти, на жесточайшие страдания и мучительнейшую смерть крестную, чтоб освободить нас от осуждения смерти и заслужить нам оправдание жизни, чтоб избавить нас от вечных мучений адовых и даровать нам жизнь вечную в царствии Божьем. Не должно ли и нам, искупленным ценою божественной крови Его, посвятить всю жизнь нашу, все силы души и тела нашего на служение Ему? Не в этом ли служении Господу состоит все достоинство и цена настоящей жизни нашей? Не этим ли служением и благоугождением Господу мы можем сделаться достойными наследовать завещанное Им царство? «Кто Мне служит, — говорит нам Господь, — Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12:26). Итак, первее всего, возлюбленные сестры, возблагодарите Господа от всей души вашей, что Он призвал вас на служение Себе и избавил от служения миру и суете его, что удостоил вас чести разделять с Ним попечение о страждущих братьях Его, что открыл вам поприще оказать Ему Самому услугу истинного дружества и стать в число ближних и друзей Его. Одна мысль об этом будет для вас истинным утешением и отрадой во всех трудах ваших. Как бы ни был иногда тяжел и для плоти, и для духа труд ваш, поминайте всегда, что это труд для Господа, Который Сам подъял для спасения нашего такие труды и болезни, перед которыми все труды наши малы и ничтожны; что истинные ученики Христовы, по любви своей к Господу, терпели благодушно и с радостью не только многие беды и напасти, но и самые жестокие страдания и мучения. Как бы ни казалось уничиженным ваше служение в глазах людей изнеженных, преданных роскоши и удовольствиям плотским, вы поминайте всегда, как высоко оно перед очами Господа, Который Сам вменил Себе в высочайшую славу быть распятым на кресте со злодеями за спасение людей; как велико и свято перед Отцом небесным, Который «Сына Своего единородного не пощадил» (Рим. 8:32), но предал Его на смерть для спасения презренных грешников. «И кто Мне служит, того почтит Отец Мой» (Ин. 12:26). Как бы ни представлялась безотрадной ваша участь в глазах людей, привыкших жить по своим прихотям, «мнящих блаженство быти вседневное насыщение» и покой плоти, вы поминайте слово апостольское, что «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6:8); что за труды и скорби, подъятые во имя Господа, с живой верой и любовью к Нему, в уповании жизни вечной, ожидает вас вечная слава, радость и блаженство во царствии Божьем, а жизнь праздная, изнеженная и роскошная, слабодушное угождение прихотям и страстям своим приведут неминуемо в огонь вечный, уготованный дьяволу. Как бы ни горько и болезненно отзывалось иногда ваше дело в собственном сердце вашем, вы помните всегда, что Божественный Друг ваш — небесный Жених душ ваших смотрит на подвиг ваш, подъятый во имя Его и по любви к Нему, ублажает вас со избранными Своими, нарицает вас благословенными Отца Своего, призывает вас в вечное царство Свое: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был болен, и вы посетили Меня: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25:34, 35, 36, 40). О, возлюбленный! какое земное счастье не явится тогда презренным, достойным горького плача и слез, перед этим неизреченным блаженством!

Если стала смущать вас собственная немощь, то веруйте несомненно, что Божественный Друг наш Иисус Христос есть и будет всегда вашим верным помощником, защитником и покровителем. Не пощадивший Самого Себя для спасения нашего может ли отказать нам в чем-либо? Если и слабые люди приносят Ему в жертву то, что в их власти — желание, усердие и готовность на всякое благое дело, то Он ли — Всемогущий — умедлит подать им Свою силу? У Него ли — Всесовершенного — не достанет премудрости, чтоб наставлять и руководить вас, или любви и благости, чтоб утешить и ободрить вас, или могущества, чтоб защитить вас, или милосердия, чтоб пощадить вас, или благодатной силы, чтоб помочь вам и укрепить вас? «Ты мой, — говорить Он душе верующей и преданной Ему. — Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, – через реки ли, они не потопят тебя. Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня. Проси́те, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам» (Ис. 43:1, 2; Пс. 49:15; Мф. 7:7; Ин. 16:23). После таких обетований, чего не можем испросить у Него, если будем просить по воле Его, с живой верой в Него, с горячею любовью к Нему, с намерением употребить данное во славу Его всесвятого Имени? Он — Многомилостивый — не возлагает на нас креста свыше силы нашей, не полагает бремени, которого не можем понести. И если Он призвал вас на дело служения страждущим братьям Своим, то, без сомнения, потому что видел и вашу готовность служить Ему и вашу способность понести тяготу сего служения. — Веруйте несомненно, что совершившееся с вами и в вас совершилось Его божественной благодатью, что Он сам предизбрал и освятил вас на дело сие Своим вседействующим благословением. Предайте же себя всецело Его всесвятой воле и Его всеблагому промышлению — и божественная благодать Его пребудет с вами, и всемогущая «сила Его совершается» в вашей «немощи» (2Кор. 12:9). Аминь.

XIV. Неделя шестая св. четыредесятницы.

64. Слово (На слова: «И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем»  (Лук.19:41))

«И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем»  (Лук.19:41).

Так замечает евангелист о том душевном настроении, в котором Господь Иисус Христос, торжественно сретаемый, входил в Иерусалим.

Что ж побуждало Господа проливать слезы об Иерусалиме, когда сам Иерусалим сретал Его с таким необычайным торжеством? Неразумие и нераскаянность его жителей были причиною этих слез. Не смотря на трехлетнюю проповедь Господа о царствии Божием, на бесчисленные знамения и чудеса Им сотворенные, на полное и совершенное событие на Нем всех древних пророчеств о Мессии, народ Иудейский, за исключением немногих, последовавших за Господом, признавших в Нем обетованного Искупителя мира, своего Владыку и Господа, предавшихся Ему всем сердцем и всею душою, — остался равнодушным зрителем всего, что совершилось посреди его, не признал в Иисусе своего Спасителя и Господа, не уверовал в Него всем сердцем своим, не предался Ему всей душою, и за то должен был подвергнуться всем ужасным последствиям своего неверия и ожесточения.

Чтобы предохранить народ Израильский от сего бедствия, сделано было все, что нужно и что можно. Для сего издревле многочастно и многообразно глаголал Бог в пророках, предвозвестил весь путь спасения, все обстоятельства земной жизни Искупителя, чтобы, по явлении Своем на земли, Он мог быть узнан всеми. Для сего послан был Иоанн Предтеча, чтобы приготовить народ к пришествию Спасителя покаянием и крещением во Иордане, чтоб указать ему в Иисусе «Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира», чтоб засвидетельствовать пред всеми, что «Сей есть Сын Божий». Для сего Сам Господь обходил всю Иудею и Галилею с благовестием о наступлении царства Божия, призывая всех к покаянию и вере во евангелие; многократно посещал и Иерусалим, возвещая всем, что Он послан от Отца, «дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную», убеждая свидетельством дел Своих, что Он есть Сын Божий — «путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня», что для сего «подобает» всем «родиться свыше», без чего «никто не может войти в царствие Божие», что неверующие в Него и непокаявшиеся осуждены будут в погибель вечную. Для сего сотворил Господь бесчисленное множество чудес, «каких никто другой не делал» и сотворить не может, в которых яснее солнца являлось Его божественное всемогущество и власть, и, наконец, за несколько дней пред сим, пред самыми, так сказать, вратами Иерусалима, сотворил величайшее чудо, воззвав из гроба четверодневного мертвеца. И вот, в последний раз Он является Иерусалиму, чтоб испытать окончательно, примет ли Его народ Иудейский, как обетованного Искупителя и Сына Божия, как предвозвещенного пророками Царя своего и Господа, или же не узнает Его и отвергнет.

 По видимому, и дщерь Сионова возбудилась от своего нечувствия, поняла всю важность совершающегося события. Толпы народа, одна другой многочисленнее, выходят во сретение грядущему Царю своему; радостные восклицания и крики, одни других громче, несутся из тысячи уст в честь Его; финиковые ветви, — символ победы, мира и радости,—потрясая воздух, со всех сторон падают к стопам Его. Но что же? Сретаемый с такою торжественностью Царь Израилев, «видев град, плакал о нем». Всеведущий видел, что все эти знаки усердия были следствием минутного, как бы невольного увлечения, что под ними скрывается привычная холодность душ и сердец; тоже неверие и та же нераскаянность, что из этой самой толпы многие, кричащие теперь так громко: «осанна сыну Давидову», явятся скоро у претории Пилатовой и еще громче будут кричать: «возьми, возьми, распни Его»; что эта же толпа будет потом не только с равнодушием, но и с злорадованием сопровождать Его на Голгофу; что эти же люди, столько, по видимому, усердствующее Ему, будут издеваться над Ним — распятым на кресте, вместе с фарисеями и книжниками; что и самое воскресение Его из мертвых не вразумит и не приведет к покаянию ожесточенных в неверии, и они с тем же ожесточением будут преследовать учеников Его. Все это предвидел Господь: и «заплакал о Иерусалиме,  и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему!»  Если бы ты уразумел, как драгоценно для тебя настоящее время, которого желали дожить величайшие праведники и не дожили; если бы ты понял, в чем истинная цель Моего пришествия и как воспользоваться духовными сокровищами, который Я приношу тебе с Собою; если бы ты принял Меня не безумными криками, а живою верою и сердечною любовью и предался Мне всею душою и сердцем своим! «Но это сокрыто ныне от глаз твоих»: ты смежил духовные очи свои, чтоб не видеть чудес и знамений, для вразумления твоего совершенных; закрыл слух свой, чтобы не слышать истины, столько раз возвещенной тебе, омрачил и ожесточил свое сердце, чтобы не последовать гласу Моему, не уверовать в Меня — Спасителя твоего, не предаться Мне всецело, яко Царю своему и Господу; ты возлюбил тьму свою, и «не пошел к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы»; не восхотел покаяться и обратиться от пути нечестия к Богу отцов своих. «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матф. 23:37) За то должен будешь пожать горькие плоды своего ослепления и упорства: «ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду; и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего». Что случилось, братья мои, с Иерусалимом и народом, некогда избранным и возлюбленным Богом, то самое может случиться и с каждым из нас, именующихся христианами, народом святым, людьми обновления. Каждая душа для спасения своего должна принять внутрь себя своего Спасителя и Господа, сочетаться с Ним и на веки живою верою и любовью, усвоиться Ему в удел вечный всецелою преданности воле Его, соединиться в един дух с Господом, чтобы жить Его жизнью, одушевляться Его пресвятым Духом, — с Ним трудиться, исполняя волю Отца Небесного, с Ним нести крест в жизни своей, терпеть и страдать, с Ним и блаженствовать вечно во царствии Его; или же, напротив, отвергнув Его, подобно иудеям, остаться в состоянии греха и отчуждения от жизни Божией, в плену врага Божия—дьявола и страдать вечно в геенне, уготованной дьяволу и ангелом его.

 Чтобы предохранить нас от последней злосчастной участи, чтобы всякая душа грешная познала своего Спасителя, обратилась к Нему всем сердцем своим, сочеталась с Ним верою и любовью и предалась всецело всесвятой воле Его; для сего благодать Божия употребляет множество средств, равно действующих на всех и каждого. Для сего Господь даровал нам «слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа и судит помышления и намерения сердечные»  (Евр. 4:12), в котором открывается вся воля Божия о нас и весь путь спасения нашего, все, что сделал Бог для спасения нашего и что должно делать нам, чтобы спастися. Для сего Он повелел совести нашей вопиять внутрь нас неумолкаемым гласом или осуждения и прещения, или утешения и ободрения. Для сего Он поставил внешнего стража душ наших — св. Церковь Свою, с ее божественными и живоносными священнодействиями и таинствами, с ее святыми и освящающими учреждениями и обрядами, с ее неоскудевающим священством и пастырством. Для сего Он призывает нас, по временам, к судилищу покаяния, чтобы заставить нас подумать о страшном и последнем суде Его и о том, что последует за этим судом. Для сего Он являет нам крест и гроб Свой, напоминает о претерпенных Им за грехи наши страданиях и мучениях крестных, чтобы смягчить и умилить сердце наше теплотою преизбыточествующей любви Своей к нам грешным. Для сего Он Сам является и приходит к нам в таинстве тела и крови Своей, дает нам соединиться с Ним неразрывным, вечным союзом. Но, кроме сего, бывают в жизни человека дни особенных посещений Божиих, поразительных и потрясающих, когда зов к покаянию бывает громче и досязает до глубины сердца грешника, когда благодать Божия предстает ему, так сказать, лицом к лицу и как бы говорит ему: одно из двух или покаяние и милость, или нераскаяние и погибель, когда грешная душа и сама невольно чувствует важность происходящего с нею, начинает изъявлять желание познать волю Божию, оставить путь греха и нечестия, обратиться к Богу и начать новую, лучшую жизнь.

Блаженна та душа, которая будучи взыскана, таким образом, от Господа, не ограничивает своего обращения к Нему одним внешним, скоропреходящим выражением любви и усердия, но, предавшись Ему, яко Царю своему и Господу, однажды и навсегда, всецело и нераздельно, ходит по стопам Его, исполняет во всем всесвятую волю Его, не отступает от Него ни делом ни мыслью, ни желанием, ни намерением. Блаженна душа, которая, сочетавшись с Господом любовью крепкою, николиже отпадающею, всеми своими мыслями и чувствами, всем желанием и усердием пребывает в Нем, как розга, на лозе и, как дитя, в объятиях матери своей. Господь приемлет таковую душу под особенный покров Свой и в ближайшее содружество с Собою, вселяется и обитает в ней, становится для нее Наставником и Пастырем, Питателем и Хранителем, Врачом и Утешителем, Светом и Жизнью, и не оставляет ее никогда, доколе, очистив и освятив ее, введет в пренебесный чертог Свой, в обитель вечной радости и блаженства в дому Отца Небесного. Чтобы ни случилось с нею в этой жизни, каким бы ни подвергалась она бедствиям и скорбям в этом мире, ничто не умалит ее блаженства, ничто не разлучит с Господом, доколе она сама неотступно пребывает с Ним и в Нем—верою, любовью и упованием, всею жизнью духа своего, всею силою и крепостью воли своей.

Но горе тому, кто, при всех гласах призывающей его благодати Божией, не обращается от греха к Богу искренно, твердо, невозвратно, всей душою и сердцем,—или же, подобно древним жителями Иерусалима, ограничивается одними внешними скоропреходящими знаками обращения к Богу, не изменяя своей жизни на лучшее, не обновляя своего духа и сердца, не принося достойных плодов покаяния. Горе тому, кто, и начав ходить во след Господа, «хромает», по выражению Пророка, «на оба колена», и озирается вспять,—начав служить Богу, не оставляет и угождения миру и страстям своим, страшится и избегает того полного самоотвержения, которого требует Господь от Своих последователей. Такое легкомыслие по отношению к вечной участи души своей, такое раздвоение сердца между Богом и мамоною, такое колебание между жизнью и смертью не может продолжаться навсегда, обыкновенным следствием его бывает перевес зла над добром в душе человека,—больший мрак в уме, большее охлаждение и окаменение сердца, глубочайшее ниспадение в бездну греха. Не замечали ли сами, братья мои, над собою, что, после исповеди , принесенной с искренним раскаянием, с глубоким отвращением от греховной жизни, с твердым намерением оставить навсегда путь греха и начать новую, лучшую и богоугодную жизнь,—некий божественный свет осиявает душу; в сердце является благодатная теплота и горячее усердие служить и благоугождать Господу, в воле— желание и готовность сделать все к заглаждению грехов своих и к исполнению заповедей Божиих, совесть облегчается как бы от какого-то тяжелого бремени, начинает яснее познавать волю Божию, бодрее и бдительнее охранять душу от уклонения на путь греха и неправды? Напротив, после каждой исповеди, если она приносится без искреннего раскаяния, без глубокого отвращения ко греху, без твердого намерения оставить навсегда путь беззакония и неправды, без искреннего желания начать новую, лучшую жизнь, увеличивается равнодушие и холодность, забывание о Боге и вечности, возрастает и усиливается греховная склонность ко всякому злому делу, приемлют большую силу и власть над душою страсти, слабеет и замирает голос совести. Не предвестие ли это крайнего ожесточения, конечного оскудения в душе благодати Божией, без которой человек, по естеству своему, — сын гнева и погибели? Такое состояние души, искупленной кровью единородного Сына Божия, поистине достойно слез не только человека, а Самого Богочеловека!

Но не помогли слезы Господа Иерусалиму,—и он предан доселе на попрание языком. Не помогут слезы Господа и нам, если не уразумеем времени посещения нашего; если не захотим вникнуть и размыслить об истинной цели бытия нашего на земли, т. е., о том, к чему предназначил и призвал нас Господь Бог наш, что сделано Им и что остается сделать нам, чтобы быть участниками вечной славы и блаженства в дому Отца небесного и не быть, изверженными на всю вечность из царства Божия во тьму кромешную; если земное и временное до того ослепит наши духовный очи, что не узрим в многоразличных путях жизни нашей путей Промысла Божия, ищущего нас, зовущего к покаянию, возбуждающего от мрачного сна греховного, влекущего нас к Богу, в царство света, радости и блаженства; если, при всех действиях на нас Божией любви и правды, милосердия и правосудия, останемся хладны и бесчувственны; если на все призывания и гласы благодати Божией будем отвечать обычным легкомыслием, холодностью и невниманием. Чтобы слезами Господа омылись наши грехи, надобно, чтобы к ним примешались и наши горькие слезы о грехах наших, чтобы печаль о нераскаянности и погибели человеческой, наполнявшая сердце Господа, перешла в нашу душу, наполнила наше сердце и изгнала из него все нечистые радости греховные, ибо эта печаль по Бозе покаяние нераскаянно соделывает во спасение. Словом, надобно истинно покаяться, обновиться и возродиться, оставить навсегда жизнь греховную и начать жизнь богоугодную и святую.

Неизреченное милосердие и долготерпение всеблагого Искупителя нашего и Господа и еще вводит нас, братие, во всечестные дни Его искупительных страданий и смерти, живоносного погребения и тридневного воскресения: не есть ли это новый, а для некоторых, может быть, и последний уже зов к покаянию. Воспользуемся же, братие, этим даром любви и долготерпения Божия. Да станет каждый пред крестом и гробом Искупителя своего и да скажет: Владыко человеколюбче и Господи, вполне чувствую, как безмерно я оскорбляю Твою благость и долготерпение, блуждая доселе по распутиям греха и беззаконий, творя волю страстей своих и дьявола. Прости мне мое безумие и злобу, и не попусти мне погибнуть во грехах моих! Теперь вижу всю мерзость дел моих, и прибегаю к Тебе с покаянием теперь вижу всю опасность моего греховного состояния, и всем сердцем желаю возвратиться на путь жизни святой и богоугодной. Просвети омраченный ум мой светом благодати Твоей, порази и сокруши окаменение сердца моего страхом Суда Твоего воздвигни силою Твоею падший дух мой из глубины греховной, да отныне положу спасения моего начало! О сем яви человеколюбие Твое, да не одолеет моя злоба Твоей неизглаголанной благости и милосердия, и ими же веси судьбами, спаси мя! Аминь.

XV.  Страстная седмица.

65. Слово в Великий Вторник—1-е. (На слова: «Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие»  (Мф. 26:2))

«Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие»  (Мф. 26:2).

Так заключил Господь поучительную и грозную предсказаниями беседу Свою на горе Елеонской о разрушении Иерусалима, о кончине мира и о втором пришествии Своем на суд. После предсказания о событиях, более или менее отдаленных, Он обращает особенное внимание их на события ближайшие, более важные, плодом и следствием которых будет вся последующая судьба не только народа Иудейского, но и всего мира и человечества, — на страдания и крестную смерть Свою. «Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие». Если подобное напоминание нужно было и для первых учеников Христовых, которые давно уже, «оставили все и последовали за Ним», которые предали Ему всю душу и сердце свое, Ему вручили всю судьбу свою и временную и вечную, с Ним готовы были и в темницу и в смерть идти; тем более нам, братья, нужно возбуждать свое внимание и усердие в предстоящие великие и святые дни страдания и смерти нашего Господа,—нам, которые ни в каком случае не можем сравнить себя со св. Апостолами ни в любви своей ко Господу, ни в самоотвержении ради Господа. Между тем и от нас, братья мои, требуется тоже, что и от первомучеников Господних; ибо всем, без исключения, сказал Господь: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Всех без исключения призывает св. Церковь сшествовать Господу, грядущему к вольной страсти: «Приидите и мы—так научает она — очищенными смыслы сшествуем Ему, но распнемся и умертвимся Его ради житейским сластем, да и оживем с Ним».

Теперь-то, братья мои, нам и нужно усугубить свою ревность, чтобы изыти на глас жениха с горящим светильником веры, любви и упования, чтоб идти во след грядущего на вольную страсть Господа, чтобы сшествовать Ему до креста и гроба, да сподобимся узреть и славу воскресения Его.

Как сшествовать? Первое всего неопустительным пребыванием во храме Божием, внимательным слушанием чтений Пророческих, Евангельских и Апостольских, благоговейным размышлением о всем слышимом и видимом. Богомудрый чин богослужения нашего так устроен духоносными Отцами, что храм Божий будет попеременно представлять нам то горницу Сионскую, то Гефсиманию и Голгофу, то вертоград Иосифов и Гроб Господень. Здесь мы увидим, как Господь и Спаситель наш в последний раз вечерял и беседовал с учениками Своими, показал им трогательнейший пример Своего глубочайшего смирения, умыв им ноги; преподал им Божественное тело и кровь Свою в залог преискреннего, вечного соединения их с Собою; услышим трогательнейшую беседу Его с избранными и другами Своими, как называл Он учеников Своих, пред коими открыл Он все любвеобильное сердце Свое, — Его ходатайственную, первосвященническую молитву ко Отцу Своему о всех верующих во имя Его, «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира». Здесь увидим, как подвигоположник и Господь наш, обремененный неизмеримою тяжестью грехов всего мира, подвергается тяжким страданиям душевным в саду Гефсиманском, ищет утешения в крепкой молитве ко Отцу Своему, и молится до кровавого пота; как предается, потом, в руки врагов Своих, судится и осуждается нечестивым собором беззаконников, подвергается биению, заушению, поруганию и оплеванию; как приводится к Пилату, в виде преступника и злодея, облекается в одежду поругания и терновый венец, предается бичеванию и истязаниям жестокосердых воинов; как изводится, потом, неся крест Свой, на лобное место казни, совлекается одежд Своих и пригвождается ко кресту со злодеями; как осмеиваемый всеми, Он молится за распинателей Своих, исповедуемый сораспятым с Ним разбойником, отверзает ему рай, а сам в томительной жажде и тягчайших муках предает дух Свой Отцу; как, наконец, прободается во ребра одним из воинов, снимается со креста и погребается во гробе Иосифом Аримофейским. Все это, говорю, увидим здесь; потому что целью повествования св. Евангелистов было, да вообразится в нас Христос, чтобы пред очами нашими Иисус Христос преднаписан был,— в нас распят; и образ повествования их таков, что когда слушаешь их, все события как бы оживают пред тобою, представляются как бы совершающимися пред самыми глазами. Будь только внимателен, слушай читаемое, созерцай совершающееся, не вноси с собою во храм Божий ничего, что могло бы отвлечь твое внимание от страждущего Господа, что могло бы наполнить воображение нечистыми образами, волновать и ум и сердце смутными помыслами. Кто будет с благоговейным вниманием присутствовать во храме Божием; кто будет с живым участием любящего сердца, с молитвенным настроением духа взирать на страждующего Господа; тот будет и умом и сердцем своим сшествовать Ему и спострадать Ему. По сему-то нельзя довольно оплакать несчастия тех, которые, или по лености или по легкомыслию не хотят пребывать с Господом в эти последние дни земной Его жизни, которая вся посвящена была нашему спасению, не почитают святым долгом благодарности, хотя мысленно сочувствовать тем жесточайшим страданиям и мучениям, которые претерпел Господь за грехи наши.

Но св. Церковь призывает нас, братья, не только сшествовать Господу очищенными смыслы, а и сораспяться и умертвиться Его ради житейским сластем. Иначе что принесло бы нам пользы и самое присутствие в храме Божием и самое воспоминание спасительных страстей Христовых? Омраченный нечистыми и суетными помыслами  ум не может созерцать света Божественной славы, явленной во искуплении человеческого рода страданиями и смертью Сына Божия. Волнуемый страстями и нечистыми пожеланиями дух не способен восприять и отразить в себе Божественный образ Голгофского Страдальца. Одебелевшее в плотских вожделениях сердце не восчувствует и не обымет величия любви Божественной, для избавления нашего предавшей на смерть Единородного Своего Сына,—не умягчится росою благодати Божией и не издаст благоухания слезной умиленной молитвы, соединяющей душу нашу во един дух с Господом. Не отвергшаяся искренно всего греховного и нечистого, душа останется мертвою и не сооживет с Господом, не разрешится от уз мрака, которыми связал ее сатана. Для того и подъял Господь наш вольные страдания и смерть, чтоб очистить нас от всякого греха, сотворить нас Себе языком святым, царским священием, людьми обновления. Как же было бы оскорбительно для Него, если бы мы и пред Его крестом и гробом явились в древней нечистоте греховной, в рубище страстных вожделений и житейских сластей; если бы все дело Его безпримерной любви и снисхождения к нам бедным и окаянным грешникам, все страдания и болезни Его остались в нас бесплодными? Не причинили ль бы новых страданий своему Спасителю и Господу, если бы ради Его, заклатого за грехи наши, не хотели закласть и умертвить какую-либо обладающую нами страсть? Итак, если кто связал себя враждою к своему ближнему, да изгонят ее из сердца своего ради Того, который «будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал»; да простит от всего сердца всякое оскорбление, обиду и озлобление ради Того, Который не преставал называть предателя Своим другом в самую минуту предательства, и распинаемый молился за Своих распинателей. За это простятся и нам прегрешения наши, как сказал нам Сам Господь: «если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, согрешения ваши». Если кем обладает дух гордости, самомнения, превозношения и тщеславия, да изгонит его из сердца своего, да смирит и  уничижит себя, как раба неключимого, достойного всякого бесчестия и уничижения, ради Того, Который, будучи по естеству Господом славы, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба. Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной», смиренно претерпел все уничижения, оплевания, насмешки и самую поносную смерть со злодеями. Если мучит кого дух любостяжания, корыстолюбия и лихоимства, да изгонит его из сердца своего ради Господа, Который для спасения нашего родился в яслях и жил, «не имея где главы преклонить», умер — на кресте, Которого распинатели не устыдились лишить и последнего хитона. Если чьи уста привыкли отверзаться на празднословие и злословие, на осуждение и оклеветание, на ропот и негодование; да заградятся они молчанием при виде Того, Кто «как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих», кто, будучи Судиею мира, не осуждал и явных грешников. «Яко всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: `рака’, подлежит синедриону; а кто скажет: `безумный’, подлежит геенне огненной».  (Мф. 5:22). Если одолевает кого дух сластолюбия и плотоугодия, если распаляет кого огнь плотских похотей и страстей; да погасится этот нечистый огнь при виде Того, Который нас ради алкал и жаждал, вкушал оцет и желчь, Который предал всю пречистую плоть Свою на страдания и мучения, на бичевания и раны, на истязание и пригвождение ко кресту. Пусть, в воспоминание алчбы и жажды Господа, испытает он алчбу и жажду поста и воздержания, горечь скорби и плача о грехах своих. Словом, — да изгонится из сердца нашего, из самой памяти и воображения все злое, нечистое, греховное, чем оскорбляется любовь Божия, чем возбуждается гнев Божий, чем бесчестится великое и поклоняемое имя Христово? Да оттрясется от души нашей и прах житейских попечений— излишних и суетных, ненужных и бесполезных, чтобы не осквернить дней святых не только делами, но и словами непотребными, чтоб не отвлекать ума и сердца своего от помыслов святых и чувствований благоговейных, чтобы не уподобляться Иуде, который не расставался с своим ковчежцем, помышлял о куплях и продажах среди тайной вечери. Не излишество яств и питий сделают для нас светлый праздник Христов радостным и приятным, а благодать Божия, утешающая душу, услаждающая и веселящая сердце. Не светлые одежды могут сделать нас достойными явиться не постыдно пред лицом Господа в день светоносного воскресения Его, а чистая совесть и непорочное сердце. Очистим сердце свое покаянием и слезами умиления, — и оно достойно будет узреть Господа и в страданиях и в славе Его! Украсим душу свою делами благими, — и она достойна будет внити в радость Господа своего. Сораспнемся Господу слезным сокрушением и болезненною скорбью о грехах своих и умертвимся Его ради житейским сластем: тогда с живым упованием воспоет дух наш в день светлого Воскресения Христова: «вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскрешу Тебе. Сраспинахся Тебе вчера; сам мя спрослави, Спасе, во царствии Твоем!» Аминь.

66. Слово 2-е. (На те же слова)

«Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие» (Мф.26:2).

Так говорил Господь св. ученикам Своим, окончив беседу Свою с ними на горе Елеонской, — без сомнения, для того, чтобы обратить все внимание их на предстоявшие великие события.

Весте, братья мои, яко по двою дню и св. Церковь будет творить воспоминание тех же великих событий, на которые указывал Господь Своим ученикам, в которых совершилось наше спасение. Если надлежало предуготовлять  и  предрасполагать к сим событиям умы и сердца самих Апостолов, которые, по их собственным словам, давно оставили все и шли вслед за Господом, с Ним и за Него готовы были и в темницу и на смерть идти; тем более нужно возбуждать и приготовлять себя нам, кои ни как не дерзнем сравнить себя с Апостолами ни в чистоте и незлобии сердца, ни в любви к Господу, ни в самоотвержении и бесстрастии ко всему земному. Посему-то св. Церковь не раз воззывала нас в сии святые дни очищенными смыслы сшествовать Господу, грядущему на вольную страсть; не раз и еще напомнит нам: «чувствия наша чиста Христови представим, и яко друзи Его, души наша пожрем Его ради, и не попеченми житейскими соугнетаемся, яко Иуда».

В самом деле, если когда, то в предстоящии великие дни требуется особенная чистота духа и сердца от последователя Христова, который, по самому имени своему, обязан последовать за Христом всюду. Ибо куда призывает его теперь св. Церковь? Доселе мы воспоминали, как Господь наш Иисус Христос странствовал по Иудее, с проповедью Евангелия в устах, с любовью и состраданием к бедствующему человечеству в сердце, с чудесами милосердия и человеколюбия в руках; как, вошед, наконец, торжественно во Иерусалим, Он поучал народ, обличал и лицемерие фарисеев и книжников, беседовал с учениками Своими о последних днях мира, о втором пришествии Своем на землю, о страшном суде Своем над родом человеческим. Но все это было, так сказать, только приготовлением к тем величайшим событиям, которые св. Церковь торжествует в последние дни настоящей святой седмицы. Мы узрим теперь, как Агнец Божий, вземляй грехи мира, в чудном священнодействии Сионском, еще прежде страданий Своих, Сам Себе предпожре; как великая жертва, закланная за грехи наши от сложения мира, возносится на крестный жертвенник в дивном всесожжении Голгофском; как единый, имеяй бессмертие, предается смерти, погребается во гробе, воскрешаяй мертвые от гробов; как Лев от Иуды, и уснув плотию, ниспровергает царство дьявола, сокрушает врата адские, изводит пленников на свободу; как красное Солнце, правды воссиявает, наконец, от гроба и совоскрешает с Собою человечество. События чудные и беспримерные, величайшие и спасительные, подобных коим не представляет вся вечность, ибо в них совершилось все, что ожидает нас в вечности—утешительного и страшного, славного и ужасного.

И одно воспоминание о сих событиях, чтоб оно было воспоминанием богоплодным и спасительным, требует особенного внимания и благоговения, а следовательно, и особенного предрасположения духа, который, к несчастью, не во всякое время способен у нас к размышлению и о не столь важных предметах. Иначе что принесло бы нам и самое присутствие в храме Божием, при воспоминании животворящих и спасительных страстей Господних? Омраченный прахом житейских сластей ум не узрит света Божественной славы, явленной в искуплении человеческого рода крестом и смертью Единородного Сына Божия; волнуемый бурею страстей дух не способен восприять и отразить в себе Божественный образ Голгофского страдальца; хладное и бесчувственное сердце не оживотворится теплотою любви Божественной, для избавления нашего предавшей на смерть Святейшего святых, не оживится росою благодати и не издаст благоухания сокрушенных слез и чистой молитвы, при виде язв Господних. Вот, отчего бывает, что присутствие при всех торжествах церковных — радостных и печальных у многих не оставляет никакого следа в душе; отчего многие бывают подобны, по слову Господню, тем детям, о коих можно сказать: «мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали» (Матф. 11:17).

  Но, братья мои, нам предлежит теперь не одно воспоминание о великих таинствах, совершившихся на Сионе и Голгофе; от нас требуется живое участие в сих таинствах; нам должно быть не только свидетелями таинственной вечери Господней, а и причастниками божественной трапезы,—не только праздными зрителями страданий Христовых, а сораспяться Христу, дабы и совоскреснуть с Ним: «приидите и мы, заповедует св. Церковь, очищенными смыслы сшествуем ему, и сраспнемся и умертвимся Его ради, да и оживем с Ним». Иначе как дерзнул бы кто-нибудь из нас сказать в день светоносного воскресения Господня: «вчера спогребохся Тебе, Христе, совосстаю днесь воскрешу Тебе»? Посему-то, если когда, то теперь особенно нам должно иметь душу и сердце, очищенные от всех нечистот греховных. Для того и подъял Господь вольные страдания, чтобы сотворить нас Себе «род избранный, царственное священство, народ святой»: как же было бы оскорбительно для Него, если б мы и пред Его крестом и гробом явились в древней нечистоте греховной? Для того и призывает нас к таинственной трапезе плоти и крови Своей, чтоб соединить нас в един дух с Собою: кое же общение свету ко тьме? «Приидите убо, очищенными смыслы сшествуем Господу: чувствия наша чиста Христова представить, и яко друзи Его, души наша пожрем Его ради». Если у кого в сердце укоренилась вражда на ближнего, да изгонит он ее ради Господа, Который «будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал», Который молился за самых распинателей Своих. За сие Господь простит и нам согрешения наши, ибо Сам Он сказал: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный». Если кем обладает дух гордости, самомнения и превозношения, да изгонит и сокрушит он его ради Господа, Который, будучи Господом славы по естеству, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, смирил Себе, смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной»; «Который  в мир не [для того] пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих». Если терзает кого дух любостяжания, да изгонит он его для Господа, нас ради обнищавшего, Который для спасения нашего родился в яслях, жил, «не имея где главы подклонити», умер на кресте; Которого распинатели не устыдились лишить и последнего хитона. Если мучит кого огнь плотских пожеланий, да погасится он любовью к Тому, Который нас ради алкал и жаждал, терпел мраз и зной, предал пречистую плоть Свою на мучения и распятие. Да оттрясется, наконец, от душ наших и прах житейских попечений, чтоб не осквернить дней святых не только делами, а и словами не подобными, чтоб не отвлечь ум и сердце от помыслов святых и чувствований благоговейных, чтоб не уподобиться Иуде, который не расставался с своим ковчежцем, помышлял о куплях и продажах и среди тайной вечери.

Как лучшее средство к сему очищению, св. Церковь предлагает нам св. таинство покаяния, которое не только очищает, но изглаждает совершенно греховные скверны, не только защищает от гнева Божия, но и примиряет нас с Богом, возвращает нам Божественную благодать сыноположения, из отверженных грешников творит нас паки возлюбленными и присными Богу. Что ж нужнее нам в настоящие дни, как не подобное приближение в духе к своему Спасителю? И где лучше слагать бремя грехов своих, как не у самого подножия креста Господня? Когда приличнее спогребаться Христу, как не при чудном погребении Его живоносного тела? Когда необходимее начать ходить во обновлении жизни, как не в те дни, когда обновилась вся тварь крестом и воскресением Христовым, когда самые телеса святых Божиих восставали от гробов? Чье сердце не сотрясется и тогда, когда сотрясалась земля и распадались камни, потрясется ли оно чем-либо и когда-либо? Кто не страшится предстать нераскаянным пред престолом благодати, позаботится ли о том, чтоб не предстать нераскаянным и пред страшным престолом славы Христовой? — «Се ныне время благоприятно, се ныне день спасения; отложим убо дела темные и облечемся во оружие света, чувствия наша чиста Христови представим, и яко друзи Его, души наша пожрем Его ради, и не попеченми житейскими соугнетаемся, яко Иуда». Аминь.

67. Слово в Великую Среду—1-е. («Достигше вернии спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим, яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом».)

«Достигше вернии спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим, яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом».

Такое наставление преподает нам св. Церковь в настоящие по истине великие и святые дни! — Милосердый Господь сподобил нас окончить и еще одну св. четыредесятницу, и достигнуть святых, спасительных и светоносных дней божественных страданий, смерти и воскресения Своего. Отверзает пред нами Божественный чертог таинственной Вечери, да внидем и вечеряем с Ним; являет пред нами Голгофу с крестом и гробом Своим, да узрим славу живоносных и спасительных страданий Его, да возрадуемся и возвеселимся в святоносный день воскресения Его.

Что иное значит это, как не явное свидетельство Его божественного милосердия и долготерпения к нам грешным? Многие из тех, которые в мимошедшее лето вместе с нами проводили святые дни сии, вместе предстояли кресту и гробу Христову, вместе исповедались и причащались пренебесной трапезы плоти и крови Христовой, — теперь, если явились достойными, уже истее причащаются божественной славы в невечернем дни царствия Божия. Многие из тех, с коими разделяли мы в минувшее лето святую радость торжества торжеств — святоносного дня Воскресения Христова, — теперь, если обрели милость Судии неба и земли, торжествуют уже вечную Пасху в обителях Отца небесного. Многие из тех, которые вместе с нами начали поприще настоящей четыредесятницы, вместо ее скончали поприще всей своей жизни,—и теперь уже пред престолом Славы Господней на небе. Ах, что было бы, если бы на месте сих отшедших от нас братий наших были теперь мы? Сподобились ли бы мы узреть славу Господню и быть пред престолом Его день и ночь с ликом Ангельским? Удостоились ли бы причаститься вечной Пасхи, вечной радости и блаженства в дому Отца Небесного? Явились ли бы в лике празднующих и веселящихся вечным веселием в невечернем дни царствия Христова? Или же были бы отвержены от лица Божия, заключены в темницах адовых, томились неизглаголанною мукою ожидании вечных мучений, без средств к своему избавлению, без возможности покаяния и заглаждения грехов своих, без надежды помилования и спасения? Но—слава неизреченному долготерпению Божию!—пред нами отверзаются и еще двери милосердия Божия, нам невозбранно открывается вход во святилище покаяния, нам уготовляется еще Божественная трапеза плоти и крови Христовой, которой можем причащаться во оставление грехов, пред нами еще являет Господь свои страдания и язвы, Свой крест и гроб, дабы из них нам можно было почерпать себе милость и оставление грехов, жизнь и спасение. «Достигше убо, вернии, спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим». Не останемся неблагодарными милосердию Искупителя нашего; не будем бесчувственны к величайшему благодеянию Его; не останемся хладны и равнодушны и к самим себе, к собственной вечной участи. Ибо для чего долготерпит на нас Господь? «Яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом», — чтобы дать нам всю возможность очистить и загладить грехи свои, заслужить вечное воздаяние в обителях праведных, приготовить себя как должно к той вечной Пасхе, которую будет торжествовать вся вселенная во второе и славное пришествие Христово. Кто знает? Дождемся ли мы еще св. Четыредесятницы — благоприятного времени покаяния и исправления себя? Увидим ли еще на земле спасительные страдания Христовы, — залог и источник нашего обновления, оживотворения и спасения? Или же будем похищены смертью среди забот и печалей житейских, во время веселия и наслаждения плотских, — в день, в который не ожидаем, и в час, в который не чаем? Теперь-то особенно и нужно нам, братья, усугубить свою ревность, чтоб воспользоваться настоящими спасительными днями к своему освящению и спасению, чтоб изыти на глас Жениха с горящим светильником веры, любви и упования, чтобы шествовать мыслью и сердцем во след Господа нашего, грядущего на смерть, чтобы сораспяться с Ним искренным сердечным покаянием и болезнию о грехах своих, чтоб совоскреснуть с Ним живою верою, любовью и упованием.

Теперь храм Божий попеременно будет представлять нам то горницу Сионскую, то Гефсиманию и Голгофу, то вертоград Иосифов и живоносный гроб Господень. Здесь мы узрим, как Господь и Спаситель наш вечерял и беседовал в последний раз с учениками Своими, показал им трогательнейший пример Своего глубочайшего смирения, и преподал им Божественное тело и кровь свою; услышим трогательнейшие беседы Его с избранными и другами Своими, как называл Он учеников Своих, пред коими открыл Он все любвеобильное сердце Свое. Здесь мы увидим, как Подвигоположник и Господь наш подвергается тяжким страданиям душевным в саду Гефсиманском, ищет утешения в крепкой молитве к Отцу Своему, и молится до кровавого пота; как предается потом врагам Своим, судится и осужадется нечестивым собором беззаконников, подвергается биению, заушению, поруганию и оплеванию; как приводится к Пилату, как преступник и злодей облекается в одежду поругания и терновый венец, предается бичеванию и истязаниям; как изводится потом, неся крест Свой, на лобное место казни, совлекается одежд Своих и пригвождается ко кресту со злодеями; как осмеиваемый всеми, Он молится за распинателей Своих, исповедуемый разбойником, отверзает ему рай, а Сам в томительной жажде и тяжких муках предает дух Свой Отцу; как, наконец, пробожденный в ребра единым от воинов снимается со креста и погребается во гробе Иосифом Аримофейским. Все это, братья, увидим здесь: ибо образ повествования св. Евангелистов таков, что, когда слушаешь их, все события как бы оживают пред нами, представляются совершающимися как бы пред самыми глазами. Будь только внимателен, слушая читаемое, созерцай совершаемое, не вноси с собою в храм Божий ничего, что могло бы отвлечь твое внимание от Страдальца Голгофского—Господа Иисуса.

При таких воспоминаниях или, лучше, при таком зрелище страданий Христовых, можно ли не вспомнить, что Сей Страждущий есть Единородный Сын Божий Царь славы, Коему покланяются тьмы тем св. Ангелов и Архангелов, Херувимов и Серафимов? Что Он страждет за нас нечистых, смрадных грешников, оскорбляющих ежечасно неприступную святость Божию, страждет потому, что восприял на Себя все грехи человеческие: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши», — что Своими страданиями искупил нас от лежавшего на нас проклятия и осуждения вечного, от геенны и власти дьявола?

Можно ли не видеть, как непреложна правда Божия, которая, не щадит, но карает и наказует грех в лице самого Единородного Сына Божия; как свят и непреложен закон Божий, которого преступление подвергает проклятию землю и колеблет самое небо, низводит Сына Божия с престола славы и возносит Его на крест; как ненавистен пред лицом Божиим грех, которого не терпит правда Его, гнушается святость Его, отвращается самая благость Его; как страшен суд Божий, который не оставляет без казни ни единого преступления даже в том, кто сам греха не сотвори, кто восприял на себя чуждые Ему грехи?

 При сих мыслях можно ли, братья, не обратить внимания и на самих себя, не подумать о той неблагодарности и бесчувствии, с которыми мы продолжаем согрешать пред Богом, бесстрашно преступать святые заповеди Его, и о той страшной участи, которая ожидает нас за гробом, если останемся беспечными о нашем спасении, нераскаянными во грехах своих, погрязшими в тине плотских похотей и страстей? Ибо что делаем мы, согрешая после крещения, после всего, что сделал для нас и что открыл нам Господь наш Иисус Христос? Второе распинаем Сына Божия в себе, говорит св. Апостол Христов. Второе изменяем Господу, отрицаемся от Него, предаем Его, осуждаем Его, всякий раз когда, ведая святую волю Его, преступаем ее, отвергаем глас Его, призывающий к покаянию, попираем совесть свою и предаем ее в жертву страстей и похотей плотских. Второе увенчиваем Его тернием, когда увлекаемся преступными мечтаниями, услаждаемся помыслами горделивыми и тщеславными, самолюбивыми и завистливыми, безумными и богохульными. Второе пригвождаем руки Его ко кресту, когда простираем нечистые руки свои на мздоимство и лихоимание, на хищение и неправды. Второе напояем Его оцтом с желчью, когда бесстудный язык наш источает слова праздные и гнилые, зложелательные и пересудливые, язвительные и укоризненные речи. Второе посмеиваемся над Распятым Господом, когда издеваемся и насмехаемся, укоряем и осуждаем, браним и поносим своего ближнего. Второе прободаем сердце Его копием, когда оскверняем сердце свое нечистыми вожделениями и похотями, корыстолюбивыми желаниями, смрадными и студными ощущениями. Второе уязвляем, мучим и терзаем всю пречистую плоть Его, когда ненасытно предаемся плотским удовольствиям и наслаждениям. «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» Если так ужасно наказуются грехи человеческие в лице Самого Сына Божия, чего ожидать нам грешникам, второе распинающим Сына Божия в себе. Что будет с нами, когда Пострадавший за нас на кресте явится во славе Своей на облацех небесных, когда представит очам нашим крест Свой, покажет язвы Свои и скажет нам: вот что сделал Я для вас; — но чем воздали Мне вы? Я омыл вас Моею кровью, оправдал и освятил вас Моею благодатью; а вы не преставали осквернять себя нечистотами греховными. Я даровал вам покаяние во очищение грехов; а вы попирали сей дар Мой— цену крови Моей, излиянной за грехи ваши своим небрежением и беспечностью, обратили самое врачество Сие в средство к усыплению, а не к пробуждению своей совести. Я предал вам тело и кровь Мою в снедь, как залог бессмертия и вечной жизни, «соделал вас удами тела Моего, от плоти Моей и от костей Моих»; а вы соделали уды Мои орудиями нечистоты и неправды, попрали тело и кровь Мою своими грехами и беззакониями? О, что скажешь ты, бедная душа моя, на сей глас твоего Судьи и Господа? Что будет чувствовать окамененное сердце мое, когда Всеведущий обличит тайная твоя? Чем оправдиться лукавая совесть моя пред всеиспытующим Судиею?

Такое размышление при кресте Христовом, если оно совершается с полным сознанием величия Божия и своей греховности, с живым ощущением правды Божией и своей виновности пред Богом, с твердою верою в живоносные глаголы Господа Иисуса Христа, с искренним желанием провести не только настоящие святые дни, но и все дни жизни своей в вере и благочестии, в покаянии и молитве, в чистоте и святыне, —необходимо сближает грешника с Его Искупителем и Господом, невольно разрешается слезами покаяния и сокрушения сердечного, невольно повергает его к подножию креста Христова с покаянною молитвою, да не возгнушается премилосердый Господь нечистотою его, да не отринет на веки от лица Своего, да не попустит ему погибнуть во грехах. Что ж нужнее для нас в настоящие святые дни, как не подобное приближение в духе к своему Господу и Спасителю? Где лучше слагать бремя грехов своих покаянием, как не у подножия креста Христова? Когда приличнее спогребаться Христу, как не при погребении Его живоносного тела? Когда необходимее начать ходить в обновлении жизни, как не в те дни, когда обновилась вся тварь крестом и воскресением Христовым? Тогда только сердце наше способно будет сочувствовать святой Церкви в ее неизглаголанной радости о воскресшем Спасителе. Ибо истинная, святая, чистая и совершенная радость о воскресении Христовом может вместиться только в сердце, умягченном слезами умиления, растворенном живым ощущением болезней и скорбей, страданий и мук, претерпенных за нас Сыном Божиим: «если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться».

  «Достигше, вернии, спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим, яко  да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом». Аминь.

68. Слово в Великую Среду 2-е.

«Достигше вернии спасительную страсть Христа Бога, неизреченное долготерпение Его прославим, яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехом».

Итак, человеколюбец Господь, по неизреченному милосердию Своему, сподобил нас, братья, провести и еще одну св. четыредесятницу и достигнуть святых, спасительных и светоносных дней страдания, смерти и воскресения Своего. Пред нами открывается зрелище тех великих и страшных, но вместе животворных и спасительных событий, которыми окончилось земное поприще воплотившегося для спасения нашего Сына Божия, в которых совершилось наше искупление от клятвы законной, наше избавление от смерти вечной, наше оправдание от лежавшей на нас тяжкой вины пред правосудием Божиим, наше обновление и воскресение из лучшей и высшей жизни.

Кто провел св. четыредесятницу так, как заповедует св. Церковь, — в посте и благоговении, в молитве и сокрушении сердечном; кто очистил душу и сердце свое слезами покаяния, кто с горячею любовью к Господу соединился с Ним благоговейным причащением тела и крови Его, того ожидают высокие неизъяснимые языком человеческим утешения. Сам Господь Иисус Христос причтет его к лику присных и друзей Своих, введет его в живое, преискреннее сопричастие страстей Своих, что бы возвеселить потом неизглаголанною радостью воскресения своего, — тою святою радостью, которая составляет всегдашнее непрестающее радование о Господе духов чистых и святых, которой никто и ничто в мире не может отнять у души, любящей Господа. Кто напротив провел св. четыредесятницу не так, как бы требовала святость дней ее и истинная польза души, для того эта потеря вполне невознаградима ничем; тому по крайней мере должно воспользоваться настоящими спасительными днями страстей Христовых к своему освящению и спасению, чтобы хотя в этот единонадесятый час должен не остаться праздным—без плода духовного. Кто знает? Дождемся ли еще мы четыредесятницы—благоприятного времени покаяния и исправления своей жизни? Сподобимся ли еще хотя раз видеть еще на земли спасительные страдания Христовы—залог и источник нашего оживотворения, освящения и спасения? Или же будем похищены смертью среди забот и печалей житейских, во время веселия и наслаждения плотских, в день, в который не ожидаем и в час, в который не чаем? Многие из тех, которые в мимошедшее лето, вместе с нами проводили святые дни сии, вместе предстояли кресту и гробу Господню, вместе исповедались и причащались пренебесной трапезы тела и крови Христовой, — теперь, если явились достойными, уже истинно причащаются божественной славы в невечернем дни царствия Божия. Многие из тех, с которыми в минувшее лето мы разделяли св. радость светоносного дня Воскресения Христова, — теперь, если обрели милость Судии неба и земли, торжествуют уже вечную пасху в обителях Отца небесного. Многие и из тех, которые, вместе с нами, начали поприще настоящей четыредесятницы, — вместо ее окончили поприще всей своей жизни, — и теперь уже пред престолом славы Божией — на небе. Ах, что было бы, если бы на месте сих отшедших от нас братий наших были теперь мы? Сподобились ли бы мы узреть славу Господню и быть пред престолом Его день и нощь с духами праведников, написанных на небесах? Удостоились ли бы причаститься вечной Пасхи, вечной радости и блаженства в дому Отца небесного? Явились ли бы в лике празднующих и веселящихся вечным весельем в невечернем дни царствия Христова? Или же были бы отвержены от лица Божия, заключены в темницах адовых, томились невыразимою мукою ожидания страшного Суда Божия и вечных мучений геенны, без средств к своему избавлению, без возможности покаяния и заглаждения грехов своих, без надежды помилования и спасения?

Но слава неизреченному долготерпению Божию! Пред нами отверзаются и еще двери милосердия Божия, нам и еще открывается вход во святилище покаяния, нам уготовляется и еще божественная трапеза тела и крови Христовой, которой мы можем причащаться во оставление грехов; пред нами и еще являет Господь Свои страдания и язвы, Свой крест и гроб, что бы к ним могли мы притекать с покаянием и сокрушением о грехах своих и из них почерпать себе милость и оставление грехов, жизнь и спасение. Не останемся же, возлюбленные, неблагодарными милосердию Искупителя нашего, не будем хладными, бесчувственными зрителями Его спасительных страданий, подъятых за спасение наше, не будем равнодушны и к собственной участи, которая ожидает нас в вечности. «Достигше, вернии, спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпение прославим».

Для чего являет нам Господь свое долготерпение? Для того, чтобы мы имели всю возможность очистить и загладить грехи свои, заслужить вечное воздаяние в обителях праведных, приготовить себя к той вечной Пасхе, которую будет торжествовать весь мир во второе и славное пришествие Христово, в день всеобщего воскресения мертвых. Для чего учреждена св. Церковью настоящая седмица страстей Христовых? Для того, чтобы, воспоминая об искупительных страданиях подъятых за нас Господом Иисусом Христом, мы сшествовали Ему, как учит св. Церковь, и мыслью, и делами, и сердцем, и всеми чувствами своими, сораспялись с Ним искренним, сердечным покаянием и болезнью о грехах своих, совоскресли с Ним живою верою, любовью и упованием. Вспомним, что Сей страждущий есть Сын Божий единородный, Которому служат и поклоняются тьмы тем св. Ангелов и Архангелов, что Он страждет за нас нечистых, смрадных грешников; что Своими страданиями Он искупил нас от тяготевшего на нас проклятия и осуждения вечного, от геенны и власти дьявола; что ради Его крестных страданий и смерти Отец небесный нарек нас сынами Своими, даровал нам обручение Духа святаго в залог вечной жизни, обещал нам вечную радость и блаженство в царстве Своем. Вспомним и о той неблагодарности и бесчувствии, с которыми мы продолжаем согрешать пред Богом, бесстрашно преступать Его святые заповеди, дерзко оскорблять Его величие и святость, Его правду и любовь, Его долготерпение и милосердие, второе распинать Сына Божия в себе. Вспомни и о той страшной участи, которая ожидает нас за гробом, если останемся беспечными о своем спасении, нераскаянными во грехах своих, погрязшими в тине плотских похотей и страстей. Такое воспоминание, если оно соединено с полным сознанием величия Божия и своей греховности, с живым ощущением правды Божией и своей виновности пред Богом, с искренним желанием провести не только настоящие святые дни, но и все дни жизни своей в вере и благочестии, в покаянии и молитве, в чистоте и святости,—необходимо сближает грешника с Его Искупителем и Господом, повергает его к подножию креста Христова со слезами покаяния и сокрушения сердечного, с молитвою кающегося мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Что ж нужнее всего для нас в настоящие святые дни, как не такое приближение духом и сердцем к своему Господу и Спасителю? Где лучше всего слагать с себя бремя грехов искренним раскаянием в них, как не у подножия креста Христова? Когда приличнее спогребаться Христу, как не при погребении Его живоносного тела? Когда необходимее начать ходить в обновлении жизни, как не в те дни, когда обновилась вся тварь смертью и воскресением Христовым? Тогда только сердце наше способно будет сочувствовать св. Церкви в ее священной радости о воскресшем Спасителе. Ибо истинная, святая, чистая и совершенная радость о воскресении Христовом может вместиться только в сердце очищенном покаянием, умягченном слезами умиления, растворенном живым ощущением болезней и скорбей, страданий и мук, претерпенных за нас Сыном Божиим.

Приидем убо и мы очищенными смыслы, сшествуем Христу и сраспнемся и умертвимся Его ради житейским сластем, да и оживем с Ним, и услышим вопиюща Его: не ктому в земный Иерусалим, за еже страдати, но восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему и Богу Моему и Богу вашему, и совозношу вас в горний Иерусалим, в царство небесное.

«Достигше убо вернии спасительную страсть Христа Бога, неизреченное Его долготерпенье прославим, яко да благоутробием Своим совоздвигнет и нас умерщвленных грехми». Аминь.

69. Слово в Великую Среду—3-е. («Отверзеся чертог, украсися с ним божественный брак; Жених близ, призываяй нас: уготовимся прочее».)

«Отверзеся чертог, украсися с ним божественный брак; Жених близ, призываяй нас: уготовимся прочее».

Так милосердый Господь даровал нам скончать св. четыредесятницу, ввел во всечестные дни страстей Своих, отверзает чертог таинственной вечери, дарует нам узреть животворный страдания Свои, тайнодейственное погребение, славное и светоносное воскресение.

 Долго и разнообразно уготовляла нас св. Церковь к сим великим и спасительным дням, чтоб не пришел кто-либо из нас на таинственный брак Агнца, не имея одеяния брачна, не явился при кресте и гробе Господни с сердцем Иудиным, с ожесточением фарисейским, чтобы все равно вкусили благодатной силы страстей Господних, насладились пира веры—святой радости светоносного воскресения Господня.

Итак, где мудрые девы, стяжавшие светильники живой веры, полные елея любви и добрых дел? Жених близ призываяй: да внидут в божественный чертог, да вкусят бессмертные трапезы! Где благие и верные рабы, понесшее вар и зной и тяготу дне, потрудившиеся во все дни св. четыредесятницы? Да внидут в радость Господа своего! Там Сам Господь, препоясавшись, послужит им, омоет красные ноги их от последнего праха земных помышлений, вознесет ум их горе — ко Отцу, напитает душепитательною трапезою, усладит чашею бессмертия. Где верные ученики Господни, пребывшие с Ним в напастях, вземшие крест и последовавшие Ему неуклонно, сраспнешиеся Ему духом и умертвившие себе Его ради житейским сластем? Да внидут в светлый чертог Христов! да причастятся таинственной пасхи! да примут предсмертный завет мира и любви из уст своего учителя и Господа: «и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем».

Господи, Господи! велики и неизреченны благодеяния Твои; но мы сами творим себя недостойными их. Высоки и вожделенны обетования Твои; но око ума нашего, омраченное суетою, не смеет и воззреть на высоту предлагаемой Тобою славы. Светел и благоукрашен чертог Твой; а одеяние души нашей мрачно, — самый пост не убелил его, как должно: как явимся в светлый чертог Твой? Свята и бесскверна уготованная Тобою бессмертная трапеза; а сердце наше нечисто,— самое покаяние не исторгло из него совершенно корней греховных: как приступим к святейшей трапезе Твоей? Как тьма приобщится ко свету? Как примем Тебя под кров души нашей, который весь пусть и пался есть? Славно и блаженно завещанное Тобою царство; а мы не избыли еще греховного бесславия, носим еще в самих себе семя вечного осуждения и мучения: как стать нам в числе сынов Твоего царствия, приобщиться к богосветлому лику святых Твоих? Увы, пламенный меч Херувима преграждает райский путь от преступников Твоего закона. Кто повелит отступить ему от древа жизни, чтоб могли и мы приобщиться райские пищи?

«Придите ко Мне, вещает нам Господь, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». «Без Меня не можете делать ничего»; со Мною можете творить все: «кто пребывает во Мне, тот приносит много плода». Кроме Мене, несть иного имени под небесем, о нем же подобает спастися вам от бездны греха и погибели. Прежде Мене никтоже взыде на небо, никто и вас не возведет на небо, кроме Мене: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Ко Мне убо приидите!

За всех вас положил Я живот Мой, за всех пролил кровь Мою и предал плоть Мою на страдания; всем исходатайствовал всеосвящающую и всесовершающую благодать Святаго Духа; для всех уготовал обители блаженства в дому Отца Моего небесного. Теперь одно только может огорчать, пронзать скорбь, второе распинать Меня, когда искупленные Моею кровью не внемлют Моему гласу, не брегут о своем спасении, предаются произвольно злейшему врагу Моему. Приидите убо ко Мне все; никто да не преогорчит Меня в сии великие и спасительные для вас дни; окружите крест и гроб Мой, для соучастия в страстех Моих духом, для принятия оного отрадного слова: «ныне же будешь со Мною в раю!» Вси, вси приидите ко Мне!

Долго и много работали вы суете мира, и — без сомнения—испытали одно крушение духа; гонялись за счастием, и — обретали скорби и томления; обольщались цветами удовольствий, и —уязвлялись терниями неприятностей, стыда и раскаяния; стремились к славе и почестям, и — впадали в тяжкие цепи суеты мирской; искали независимости и свободы и — являлись в узах собственных страстей и мирских отношений. Долго ли стенать вам, бедные труженики, под сим неудобоносимым игом суеты? Думаете ль найти блаженное упокоение духу и сердцу вашему в сей стране изгнания, где грех осудил вас на вечные труды и болезни? Вечный покой в блаженном царствии Божием, в дому Отца Моего небесного. Но никто, кроме Меня, не приготовит вам обители в дому Отца Моего, никто не введет вас в сии блаженные обители, если не поиму вас собою Я: «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас!»

Бремя ли грехов тяготит вас? Никто, кроме Меня, не избавит вас от сего проклятого бремени; оно будет преклонять вас все ниже и ниже к земле, влечь вас все глубже и глубже в погибель, доколе не вовлечет в преисподняя, не погрузит в безднах адовых. У Меня одного избавление от грехов; один Я имею власть отпущать грехи. Я положил душу Мою за избавление ваше. Мой Крест отверз для всех вас сокровища милосердия и благости Отца Моего; ценою крови Моей искуплены вы от вечной клятвы и осуждения. Что препятствует вам воспользоваться туне благодатным даром прощения грехов? Какая сила удерживает вас в узах греховных, кои разрешены уже крестом Моим, из которых вам остается только исходить свободно и беспрепятственно? Что привязывает вас к нечистотам и сквернам, когда Мое слово говорит вам: «и не войдет ничто нечистое в царствие Божие»? Что удерживает вас в нераскаянности, когда Я сам сказал вам: «если не покаетесь, все так же погибнете»? — «Придите ко Мне все  обремененные, и Я успокою вас!» Свергните у подножия креста Моего тяготящее вас бремя грехов, возьмите Мое благое и легкое иго, и обрящете покой душам вашим! Блудница покаялась, — и прощена в последний день Моей проповеди; разбойник покаялся,—и наследовал рай в последние часы Моих страданий. Что ж препятствует и вам употребить совершенно и всецело во спасение души своей, хотя последние дни покаяния?

 Поспешим, братья мои, на сей глас небесного Жениха, предочистим себя покаянием и исповеданием грехов; пребудем с Господом в сии спасительные дни постом и молитвою, богомыслием и приобщением плоти и крови Его. Ах, много четыредесятниц провели мы; но увидим ли еще хотя одну? Много призываний и гласов слышали мы; услышим ли еще хотя однажды? Или слух наш, прилегший к земле, возбудит уже одна труба Архангела! Аминь.

70. Слово в Великий Четверг. («Чертог твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя» (Светил).)

«Чертог твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя» (Светил).

Такую молитву влагает в уста наши св. Церковь, без сомнения, по тому, что в ней выражаются те чувствования, коими должно быть исполнено сердце наше, особенно в настоящее время. Желающим внити в чертог Христов, приобщиться бессмертной трапезы жизни, как не помыслить о самих себе, не углубиться в состояние души и сердца своего, не обратиться к Господу и Спасителю своему с сокрушенною молитвою об очищении себя от всякия скверны, да не будет причащение св. таин в суд и осуждение!

Итак, пусть каждый поставит себя духом и верою в преддверии Сионской храмины, где Господь Иисус Христос предначинает великое священнодействие искупления нашего таинственным преломлением плоти Своей, приглашая всех вкусить от сего хлеба животного, чтоб не погибнуть вечною смертию; пусть обратит испытующий взор на себя, готовящегося вкусить божественного брашна плоти и крови Христовой, быть соучастником Иисусу Христу в Его страданиях и смерти, воскресении и славе вечной, пусть даст свободу совести своей судить и обличать, укорять и сокрушать:—тогда сердце само наполнится чувством умиления, уста отверзутся на молитву покаяния, со вздохом глубокого сокрушения вознесется к небу покаянный глас: «чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя!»

Вижу чертог Твой, Спасе мой, уже не в одном Иерусалиме, а по всей вселенной, в коем и ныне предлагается та же таинственная трапеза, которую Ты сам уготовал нам на Сионе, в коем священнодействуются великие и святые таинства Твои. О, как все в нем чисто, свято, божественно! Здесь присутствуешь Ты сам—великий Архиерей и жертва; где со трепетом предстоят Тебе архангелы. Здесь возглашается Твое божественное слово, которому повинуются небо и земля, которому со страхом внимают чистейшие духи. Здесь священнодействуется Твое божественное тело, в котором обитал Ты на земле, которое превознес Ты превыше небес, в котором восседишь на престоле со Отцом Своим, которому поклоняются херувимы и серафимы. Здесь преподается нам Твоя божественная кровь, которую излиял Ты за спасение мира, которою освятил Ты землю и род человеческий, которой ужасаются и трепещут все враждебные силы. Здесь предстоят Тебе лики святых, духов праведников совершенных, которые благоугодили Тебе в жизни своей непорочностью и чистотою, верою и любовью, терпением и страданиями, кротостью и смирением, которых приобщил Ты к избранному лику другов Твоих, прославил в вечной славе Твоей. «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный!»

Но горько мне видеть, тяжко мне представление о сем, болезненно ощущение самой близости Твоей ко мне недостойному! Желал бы я внити в светлый чертог Твой,— и возбраняет мне нечистота моя; хотел бы приблизиться к Тебе, Господу, и Богу моему, —и отревает меня недостоинство мое; вожделел бы стать в числе другов Твоих,—и устыждает меня сознание беззаконий моих многих. «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь!» Как изнуренный путник, я весь покрыт прахом земных помыслов, суетных мечтаний, нечистых пожеланий, греховных надежд и уповайни: — в таком ли виде явиться мне в светлый чертог Твой, Господи, где возлежат с Тобою избранные Твои други, где окружают Тебя чистейшие духи? Как запоздалый странник во тьме ночной, я весь объят мраком греховной нощи, омрачен глубокою мглою заблуждений ума и сердца, окалян тиною страстей, осквернен нечистотами законопреступных действий: таким ли приступлю к святейшей Твоей трапезе, причащусь святых и страшных Твоих тайн, — и приму себе суд и осуждение? — Как несчастный пловец, застигнутый бурею на утлой ладье, я весь погружаюсь в волнах житейских попечений и сластей, плотских вожделений и страстей: — таким ли стать мне посреди Херувимов и Серафимов, Архангелов и Ангелов, окружающих престол Твой? Не буду ли связан и извержен от Ангелов, как осквернитель святейшего места, как презритель великого таинства, как оскорбитель неприступного величества славы Твоея? «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды, не имам, да вниду в онь!»

Но, Господи милосердый, где обрящу одеяние бело, да облекуся, и да не явится срамота наготы моей, как не у Тебя, Творца и Промыслителя, Ходатая и Искупителя, Судии и Спасителя моего? Твоею святейшею кровно убеляются нечистые ризы души грехолюбивой; силою Твоих живоносных страданий изглаждаются неправды, очищаются грехи, не вменяются преступления, отъемлются беззакония; действием Твоей благодати обновляется все ветхое, воскрешается умершее, воссозидается истлевшее. К Тебе убо притекаю, Подателю всех благ, не отрини мене от лица Твоего; паче же взыщи мене заблудшего, воздвигни мене падшего, просвети мене омраченного! Даруй мне покаяние сокрушенное и нераскаянное, да совлекусь раздранной ризы греховной и облекусь во одежду оправдания, чистоты и непорочности, которую подаешь Ты всем ради страданий смерти Твоей. Порази сердце мое спасительною скорбию о грехах моих, да изведут очи мои источники слез, да омою слезами моими весь смрад грехов моих, вею нечистоту души моей. Ниспосли благодать всесвятого Духа Твоего, все обновляющую, освящающую и оживотворяющую; да обновится дух мой, истлевший страстьми; да созиждется во мне сердце чистое и непорочное, Тебя любящее и Тобою питающееся; да оживотворится душа моя верою, любовью и упованием; да благоукрасится храм души моей помыслами благими, желаниями чистыми и непорочными, чувствованиями святыми и небесными! «Просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя!»

Просвети! Ибо я ненавижу тьму мою и желаю ходить во свете Твоем: отвращаюсь нечистоты моей — и всею крепостью духа моего ревную о чистоте и святыне; сокрушаюсь и жалею о грехах моих,—и всем сердцем желаю благоугождать пред Тобою во все дни жизни моей. «Просвети одеяние души моей, Светодавче, да не возбранно вниду в дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему, чашу спасения приму и имя Твое, Господи, призову!» Аминь.

71. Слово в Великую Пятницу—1-е («Подлинно торжество великое и беспримерное, страшное и утешительное, трогательное и умилительное, —торжество неба и земли!»)

«Ныне праздник и торжество у нас, возлюбленные»,— так начинает одну из бесед своих в настоящий день златословесный учитель вселенский. Подлинно торжество великое и беспримерное, страшное и утешительное, трогательное и умилительное, —торжество неба и земли!

Что торжествует на небе—в Боге? Торжествует Его милосердие беспредельное, человеколюбие неизреченное. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную!» За кого предал? За грешников и врагов Своих: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши». Кому предал? Самим грешникам и врагам Своим, за которых страждет Господь: «предадут Его», как предсказывал Он Сам, «в руки человек грешных». На что предал? На поругания и заушения, оплевания и биения, — на крест и смерть. Что может быть выше и беспредельнее сей любви, неисследимее сего неизреченного человеколюбия, неизмеримее сего бесприкладного снисхождения, неиспытаннее сего несказанного милосердия? После сего нет греха, который не очищался бы огнем всесожжения жертвы Голгофской; нет беззакония, которое не было бы прощено во имя распятого Сына Божия; нет нечистоты, которая не омывалась бы святейшею кровию Христовою. Так торжествует Божественная любовь!

Но величайшее торжество любви Божией есть вместе высочайшее торжество и правды Божественной. Видите ли, как свят и непреложен закон Божий, как неумолимо правосудие, как ужасен и что влечет за собою грех? Он совершается во мгновение, а влечет за собою вечную казнь; совершается на земле, а колеблет небо, и низводит в преисподнюю; совершается в тайне, а наказуется пред лицом неба и земли; совершается человеком, а для очищения его страждет Единородный Сын Божий! После сего какой грешник избежит праведного суда Божия? Какой беззаконник не впадет в руце Бога живаго? Какое преступление не найдет себе достойной казни среди адских мучений? — Так торжествует ныне Божественная правда и суд!

Что торжествует ныне в человечестве?—Торжествует нечестие в лице врагов Христовых,—добродетель в лице страждущего.

Так, сама злоба врагов Христовых не могла пожелать большего торжества, как довести до поносной смерти гонимого ею, — и довела; сам дьявол не мог пожелать большего торжества, как соделать из ученика предателя, из первосвященников и вождей народа Божия— злодеев и христоубийц, из народа возлюбленного Богом—народ богоненавистный; — и соделал! Но на долго ли это мнимое торжество? Думала ль злоба, что, предавая на смерть неповинного, она предает собственное счастье — временное и вечное, пригвождает ко кресту собственное блаженство и остается с одною адскою мукой? Чувствовал ли предатель, что он предает собственную душу дьяволу, что ужасные сребренники будут жечь его руки, и он сам бросит их, как горящее углие? Видел ли безумный народ, что испрошенная им кровь Праведника сожжет огнем города его, предаст его вечному рабству, соделает предметом ненависти и презрения, отяготеет над ним вечным стыдом и погибелью? Таково мнимое торжество нечестия!

С другой стороны, что, по-видимому, несчастнее невинности и добродетели? — Гонимая и преследуемая злобою, она не имеет где главы подклонити, и обретает прибежище на позорном месте казни; она отвержена и презрена, поругана и осмеяна, увенчана тернием и пригвождена ко кресту! Но здесь и конец ее страданиям; более ничего не сделают ей все силы ада! Ибо думало ль нечестие, что оно само уготовлает высочайшую славу добродетели? Не видели ль сами враги Его, как под крестом Его сотряслась земля, готовая низвергнуть их в пропасти адовы; как, при виде Распятого, помрачилось солнце, чтобы предать их тьме кромешной? Думали ль нечестивые, что Распятому покорится вселенная, что «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних», что «они сами воззрят на Него, Которого  пронзили» и в отчаянии от страшного видения рекут горам: «падите на нас! и холмам: покройте нас»? Видел ли сам дьявол, что поруганный Страдалец ныне же ниспровергнет его царство и разрушит ад, изведет пленников его в свободу славы чад Божиих? Надеялись ли бедные рыбари, ученики Господни, что оставленный ими среди ужасных страданий Сын человеческий сядет на престоле славы Своей, что и они сами «сядут  на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых»? И все нечаемое совершилось, ненадеемое исполнилось: Распятый сидит на престоле, одесную Бога; призванные им рыбари прославлены во царствии Божием, злоба и нечестие поруганы, правда и святыня превознесены и прославлены.

Таково, братие, настоящее торжество наше: —и оно все в этом гробе и в сих язвах! Из них источаются токи бесприкладного милосердия Божия к грешникам, но в них же просиявает и праведный суд Божий за грехи; в сем гробе погребены нечестие и злоба на вечное мучение, и из него же воскресает добродетель и святыня к вечной славе и блаженству. Со страхом и трепетом падем пред сим гробом, с верою и любовью облобызаем сии язвы, с покаянием и сокрушением сердца воззовем к Пострадавшему за нас: «Помяни нас, Господи, во царствии Твоем!» Аминь.

72. Слово в Великую Пятницу—2-е. («Не без сердечной скорби присутствуют и ныне, при воспоминании страданий Господних»)

Когда Божественный Страдалец, нося крест Свой, ведом был на пропятие, то многие из жен Иерусалимских сопровождали Его с плачем и слезами… Это обычная жертва чувствительных сердец, при виде страданий ближнего, тем паче страждущего невинно. И однако же Господь не благоволил принять сей жертвы участия человческого; указал слезам Иерусалимских дщерей другой предмет, более достойный оплакивания: «дщери Иерусалимские! говорил Он им, не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших: ибо приходят дни, в которые скажут горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»  (Лук. 23: 28, 29).

Не без сердечной скорби присутствуют и ныне, при воспоминании страданий Господних; ибо может ли не поражаться сердце человеческое, когда распадаются самые камни? Не без содрогания и трепета взираем и мы на изображение Божественного Страдальца ибо можно ли не трепетать духу человеческому, когда содрогается самая земля? Не без увлаженного слезами взора являются многие и ныне к подножию Креста Господня; ибо не ужели человеческое око было бы бесстыднее солнца, которое померкло при зрелище страданий Сына Божия? Так, все это и с нашей стороны—неизбежная дань сердца плачевному зрелищу страданий Господних! Но если и дань не нужна была Господу и тогда, когда Он страдал на земле; ибо чаша, юже даде ему Отец, долженствовала быть испита до последней ее капли; тем менее нужна ему теперь, когда Он превознесен и прославлен и когда продолжает являться нам во образе страждущего собственно для нас. «Сынове и дщери новаго Сиона—Церкви Моей, как бы так говорит Он и нам—не плачьтеся о Мне; Мои страдания стяжали вечную славу не Мне только, а и вам. Есть у вас другой предмет горького плача, для возбуждения коего являю вам Мой крест и гроб; себе плачьте, — себе, грехи коих вознесли Меня на крест и низвели во гроб: «ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет»? Послушаем, братья мои, сего гласа, устремим взор свой на самих себя, станем лицом к лицу пред Божественным милосердием и правосудием, кои с такою поражающею торжественностью являются в смерти Сына Божия; — и Бог даст, взор наш наполнится иными слезами умиления, обратится к изображению Божественного Страдальца не с бесплодным сожалением, а с усердною и умиленною молитвою к Нему.

Велие человеколюбие, неизреченно милосердие Твое, Боже наш, к нам грешным! «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную!»—Безмерно снисхождение, несказанно долготерпение Твое, Премилосердый Искупитель наш! Чего не пострадал, какой укоризны и бесчестия не понес, какого мучения не приял Ты за нас и от нас —Твоих тварей и врагов, другов и наветников, сынов и распинателей?—Не радость и веселие, а скорбь и болезнь объемлют сердце мое при сем зрелище Твоего милосердия и моей неблагодарности. — Ты пролил кровь Свою, чтоб заслужить мне оправдание во грехах; — и где ж сия благолепная одежда чистоты и невинности, которою облек Ты меня в таинстве св. Крещения?—Ах, я паки являюсь ко гробу Твоему осужденным преступником Твоего закона! — Ты предал дух Свой на кресте, чтоб ниспослать мне Твоего пресвятаго и животворящего Духа; — и где же сей залог обручения, коим знаменал Ты меня в день избавления моего? Увы, я опять пленник и обитель духа лукавого! — Ты потерпел поношение и уничижение, поругания и оплевания, заушения и биения, чтоб возвести меня падшего в достоинство и славу чад Божиих; — и где ж сие драгоценное достоинство, когда я паки вижу себя сыном гнева и погибели? Ты для оживотворения моего предал плоть и кровь Свою мне в снедь: ах, сколько раз оскорблял я святейшее таинство недостойным причащением! Сколько раз второе распинал Тебя попранием плоти и крови Твоей! — Чего ожидать мне теперь, кроме казни и суда от правосудия Отца Твоего небесного?

О, как неумытно правосудие Твое, Отче праведный, которое не находя достойной жертвы на земле, ищет ее на небе, карает грех в лице Единородного, возлюбленного Твоего Сына! Как свят и непреложен закон Твой. Святый Святых, которого преступление омывается кровью не повинною, карается смертью жесточайшею. Как ненавистен пред лицом Твоим грех, которого не терпит правда Твоя, гнушается Святость Твоя, отвращается самая Благость Твоя!—Как страшен суд Твой, Боже наш, который не оставляет без казни ни одного преступного действия нашего и в Том, Иже Сам греха не сотвори, который восприял на себя чуждые грехи: как же страшен будет суд Твой для тех, кои явятся пред лице Твое с собственными своими грехами! О, поистине многие рекут тогда «горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле; ибо пришел великий день гнева Его!» Но кто сокроет меня от Тебя, вездесущего и всеведущего? Кто защитит меня от Тебя правосудного и всемогущего, кроме Твоего возлюбленного Сына — Ходатая и Спасителя моего? Сладчайший Искупителю мой, — Ты единая надежда и упование мое, Ты единое прибежище и спасение мое; в Твоих животворящих язвах могу и я сокрыться от лица правды Божией; ибо Ты пришел призвать не праведные, но грешны на покаяние. Приими и мое покаяние, не затвори и мне двери милосердия Твоего. К Тебе прибегаю с мытарями и грешниками кающимися; пред Тобою плачу горько с Петром и Магдалиною; Тебе вопию с разбойником: «помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!» Аминь..

73. Слово в Великую Пятницу—3-е. («И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь»  (Луки 23: 48).)

«И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь»  (Луки 23: 48).

Так изображает св. Евангелист Лука то впечатление, какое произвело зрелище крестных страданий Христовых на собравшийся на Голгофу народ.

 Если же и неверовавшие в Господа Иисуса Христа, не ведавшие тайны креста Его, не участвовавшие в осуждении Его на смерть, привлеченные одним любопытством на Голгофу так сильно, до сокрушения сердца и до слез поражены были зрелищем крестных страданий неповинно страждущего Иисуса: то какие источники слез достаточны будут для нас, братья, которым открыта вся тайна креста Христова? Каких тяжких воздыханий и рыданий сердечных довольно будет для нас, которым с младенчества известно, за что и для чего пострадал и умер на кресте воплотившийся Сын Божий; кто был причиною и виновником Его страданий?

«Он изъязвлен был за грехи наши, говорит Пророк Божий, и мучим за беззакония наши: все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас». И так, кто бы ты ни был, согрешающий пред Богом, собрат мой, — (а кто из нас чист от греха?),—это мы предали Его на страдания, мы осудили Его на пропятие, мы издевались над Ним и мучили Его, мы распяли Его на Кресте. Се, пресвятая Глава Его избита тростью, изъязвлена тернием за те преступные и нечистые, горделивые и презорливые, самолюбивые и завистливые, безумные и богохульные помыслы и мечтания, которыми наполняется и кружится наша преступная глава. Се, пречистые очи Его, тьмами тем светлейшие солнца, наполняются слезами и кровью, терпят нечистые оплевания и помрачаются сном смертным за те завистливые и зложелательные, бесстудные и глумливые, соблазняющие и соблазняющиеся взоры, из которых мы сделали себе как бы некое лукавое искуство. Се, пречистые уста Его, источавшие слово жизни и спасения, слово любви и утешения, слово милосердия и сострадания, сокрушенные ударениями злочестивых рук, запекшиеяся кровью сомкнулись смертью—за те безумные глаголы, за те праздные и гнилые слова, за те зложелательные и пересудливые речи, которые так легкомысленно, так непрестанно выходят из наших уст. Се, пречистые руки Его, простиравшиеся токмо на благословения и благодеяния, на исцеление страждущих, на питание алчущих, на воскрешение умерших, пригвождены ко кресту — за то, что наши нечистые руки простираются на мздоимство и лихоимание, на хищение и неправедные прибытки, на обиды и притеснение ближних. Се, любвеобильное сердце Его, жаждавшее нашего спасения, жившее и дышавшее одною любовью к человекам, прободено копием — за те нечистые похоти и вожделения, за те корыстолюбивые и самолюбивые пожелания, за то ненасытное стремление к удовольствиям чувственным, за те бесстудные ощущения и чувства, которыми живет и услаждается наше преступное сердце. Словом — вся пречистая плоть Его изъязвлена, изранена, умучена, самая пресвятая душа Его была прискорбна даже до смерти, испытала все болезни адовы — за то, что мы окаянные грешники и душу и тело свое соделали орудием греха. О, кто даст главе нашей источники слез, да плачем день и ночь!

Что же делаем мы, когда, зная все это, не престаем от грехов своих, бывших причиною страшных страданий Искупителя нашего, беспечно продолжаем идти тем же погибельным путем преступления заповедей Божиих? В таком случае, страшно сказать мы «второе распинаем Сына Божия себе», как говорит св. Апостол Христов. И так второе продает Его, как Иуда, тот, кто из жадной корысти готов обмануть и обидеть, притеснить и озлобить своего брата. Второе посмеивается и издевается над Господом тот, кто видит, осмеивает и осуждает «сучок в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не чувствует». Второе осуждает Его, подобно священникам Иудейским, «повинным смерти» тот недостойный служитель алтаря Его, который вверенное ему служение Божественное обратил в орудие честолюбия или корысти, который самые тайны Божия оценивает на сребро и злато. Второе распинает пречистую плоть Его невоздержный плотоугодник, которому бог — чрево, который, «отнимает члены у Христа, чтобы сделать [их] членами блудницы». Второе предает Его на пропятие, подобно Пилату, неправедный судья, которым управляет не закон и правда, а лицеприятие, корысть и человекоугодничество. Второе хулит Распятого и издевается над Ним тот жалкий мудрец, который, сокрыв истину Божию во лжи, возлюбил тьму мудрований своих паче света Христова, развращает учение веры Христовой по своим похотям, хулит св. Церковь Христову и ее таинства. Второе причиняет озлобление и скорби Господу тот беспечный отец, который, не научив сына своего страху Божию, равнодушно смотрит на его пороки; или тот неблагодарный сын, который, презрев заповедь Божию, издевается над своими родителями. Второе пронзает сердце Иисусово копием тот недостойный наставник юности, который развращает непорочные умы и сердца малых сих и учениием душевредным и примером нечестивой жизни своей. Второе отрицается Христа и бесчестит Его тот лживый проповедник Слова Божия, который «связывает бремена тяжелые и возлагает на плечи людям, а сам  не хочет и перстом двинуть их» который устами своими приближается к Богу, а сердцем удаляется от Него, словами научает закону Божию, а преступлением закона Бога бесчествует. Словом: второе изменяем Господу, отрицаемся Его, осуждаем Его, распинаем Его всякий раз, когда, ведая святую волю Его, преступаем ее, отвергаем св. заповедь Его, не слушаем гласа Его, призывающего к покаянию, попираем совесть свою и предаем ее в жертву страстей и похотей своих.

Боже мой, Боже мой! Что ж будет с нами грешными? «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»  Если так ужасно наказываются грехи человеческие в лице восприявшего их на Себя Сына Божия: то чего ожидать нам грешникам за свои собственные грехи? Что будет с нами, когда пострадавший за нас на кресте Искупитель наш явится во славе Своей на облацех небесных, во тьмах св. Ангел Своих; когда представит очам нашим крест Свой, покажет язвы Свои, понесенные за грехи наши? Вот, что я сделал для вас! скажет Он нам: что сделали для Меня вы? Я омыл и очистил вас Моею кровью, оправдал и освятил вас Моею благодатью: где эта невинность и праведность, купленная ценою крови Моей? Сохранили ль вы благодать оправдания, которую даровал Я вам туне в таинстве св. крещения? Соблюли ль вы тело и душу свою, как храм живущего в вас Духа Божия, в чистоте и непорочности? Пребыли ль верными Мне, яко Царю вашему и Богу, как обещались в крещении? Напротив, не оскорбляли ль Мене тысячекратно своими неправдами и беззакониями, своими нечистотами и сквернами греховными? Я даровал вам покаяние во очищение грехов, содеянных по крещении: пользовались ли вы этим врачеством духовным так, как осужденный на смерть преступник предложенным ему средством избавления, — со страхом и благоговением, с благодарением и готовностью сделать все, что ни потребует правда Отца Моего? Не обратили ль вы и самое духовное врачество сие в средство к усыплению, а не к пробуждению своей совести от сна греховного? Не попирали ль сего дара Моего — цену крови Моей, излиянной за грехи ваши, своим небрежением и беспечностью, новыми и тягчайшими грехами? Я предал вам самое тело и кровь Мою в снедь, как начаток и залог воскресения и вечной жизни, соделал вас удами тела Моего, от плоти Моея и от костей Моих: пребыли ль вы верны Мне, как други Мои, за которых Я положил Мою душу? Не сотворили ль удов Моих орудиями нечистоты и неправды? Не давали ль Мне лобзания Иудина вашими неверностями и изменами? Не сделались ли преступнее самых распинателей Моих, второе распиная Мене своими грехами? «Придите—и рассудим!»

О, что скажешь ты, бедная душа моя, на этот глас твоего Судии и Господа? Что будет чувствовать окамененное сердце мое, когда Всеведущий обличит тайная твоя? Чем оправдишься ты, лукавая совесть моя, пред всеиспытующим Судиею? Поистине, «многие скажут тогда— горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле!»

Но от Его вездесущего лица никто и ничто не сокроет нас тогда, если не сокроемся ныне в сих же самых язвах, который наложили мы своему Господу грехами нашими. От Его нелицеприятного правосудия никто и ничто не защитит нас, если ныне не предадим себя под защиту сего же самого креста, на котором распяли мы Господа своими неправдами. Ибо что видим в кресте Христовом? Таинственное, чудное сочетание неумолимого суда, со всею строгостью наказующего грех, и неизглаголанного милосердия к самим грешникам, — страха для грешников нераскаянных и упования для грешников истинно кающихся. Видим, что Агнец Божий, вземляй грехи мира, для того и вознесен на крестный жертвенник, чтобы, удовлетворив правде Божией за все грехи всего мира, пощадить и помиловать грешников; что после сей умилостивляющей жертвы, во всей бездне грехов человеческих нет греха, побеждающего милосердие Божие, нет неправды, которая не заглаждалась бы крестными страданиями Сына Божия, нет беззакония, которое не искуплялось бы Его крестною смертью; нет нечистоты, которая не очищалась бы Его всечестною кровью. Если бы и сам злосчастный Иуда мог придти и пасть пред крестом Христовым, мог принести страждущему на нем Господу искреннее покаяние, со всею силою веры и упования, с истинным умилением и сокрушением сердца, со всею теплотою любви к преданному им Учителю он не был бы отвергнут от лица премилосердного Господа, и он услышал бы из пречистых уст Его: «отпущаются тебе грехи!»

 Оживись же, унылая душа моя, сею неисповедимою силою милосердия Божия! Согрейся, оледеневшее сердце мое, этим пламенем любви Божественной! Воспряни, усыпленная совесть моя, при сем зрелище страшного суда и неистощимого милосердия Божия! «Из глаз моих текут потоки вод оттого, что не хранят закона Твоего!»

Так, братья мои, плачь, горький плачь о грехах наших; сокрушение, скорбное сокрушение о неблагодарности нашей пред Искупителем нашим и Господом: вот что более всего прилично нам в настоящие минуты, когда предстоим самому кресту и гробу Его! На сей крест вознесли грехи наши единородного Сына Божия, но на сем же кресте пригвождено рукописание всех грехов наших от лица правды Божией. В этот гроб низвело Сына Божия лежавшее на нас осуждение смерти, но в этом же гробе умерщвлена самая смерть, и из него возшла нам новая жизнь. И так крест Христов осудит нас, если пребудем нераскаянны и бесчувственны, но крест Христов и оправдит нас, если прибегнем к Распятому на нем с верою и покаянием, со слезами и сокрушением сердца. Гроб Господень обличит нас, если пребудем мертвыми в прегрешениях, но гроб сей и оживотворит, и воскресит нас, если начнем ходить в покаянии и обновлении жизни. Приидите убо и мы, омывшись слезами покаяния, сраспнемся Христу и умертвимся Его ради житейским сластем, да будем достойны воспеть Ему в день свтоносного Воскресения Его: «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскрешу Тебе; сраспинахся Тебе вчера.— Сам мя спрослави, Спасе, во царствии Твоем». Аминь.

74. Слово в Великую пятницу—4-е. («В настоящий день св. Церковь, вместо всякого поучения, представляет нам животворящий крест Христов. Что ж возвещает нам этот крест?»)

В настоящий день св. Церковь, вместо всякого поучения, представляет нам животворящий крест Христов. Что ж возвещает нам этот крест? Вещает устами распятого нами Господа: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

Так бесконечно велика, непостижима и не сказанна любовь Божия к падшему роду человеческому, что за него не пощадил Он драгоценнейшего сокровища сердца Своего — едннородного Своего Сына и так драгоценна в очах Божиих душа человеческая, что для спасения Он предал возлюбленного Сына Своего на уничижение и осуждение, на оплевания и заушения, на мучения и страдания на крест и смерть.

Для чего предал? Для избавления грешников и врагов Своих от заслуженной ими казни—смерти вечной, для оправдания их от грехов и беззаконий, да сотворит их чадами Своими, наследницами вечного царства Своего. Так предвещали древле св. Пророки: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши, наказание мира нашего [было] на Нем, и ранами Его мы исцелились: все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас». Так учат св. Апостолы, «что Бог во Христе примирил с Собою мир,  будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его»; что премудрость Божия предположи Его Господа славы «в жертву умилостивления в Крови Его через веру… в прощении грехов, соделанных прежде»; что любовь Божия к падшему человеку единородного Сына Своего, не ведавшего греха, по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем; что «Христос.. пострадал за грехи наши — Праведник за неправедных, чтобы привести нас к  Богу». И так водруженный на Голгофе крест есть всемирный жертвенник для принесения всемирной очистительной жертвы; а распятый на нем Страдалец есть Агнец Божий, вземляй грехи мира, очистительная жертва принесенная любовью Отца Небесного за грехи всех падших сынов Адамлих. Без этой очистительной жертвы мы не могли быть терпимы неприступною для грешников святостью существа Божия; яко не пребудут беззаконницы пред очима Его. Без сего торжественного удовлетворения правосудию Божию весь порядок мира нравственного потерял бы свою силу и непреложность; вечный мир и покой царства Божия, который держится неизменным исполнением воли Божией, возмутился бы и превратился; без этого крестного примирения падшего человечества с правдою Божиею весь род человеческий был бы навсегда извергнут из царства Божия в геенну, мучился и страдал бы во всю вечность. Так дорого стоило, братья, загладить преступление святейшей заповеди Бога—Творца и Вседержителя.

Очевидно, что столь великая жертва искупления не может не требовать жертвы и со стороны искупленного Ею человека, такая беспредельная любовь Отца небесного к людям необходимо возлагает и на них великие и святые обязательства. Чего же требует крест Христов от нас, искупленных им от греха, проклятия и смерти вечной? На это ответствует святой Апостол, что «Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего»; потому «что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его»; что на том же самом кресте и нам должно распять плоть свою со страстьми и похотьми, что в Его же гробе и мы «погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни». Для сего необходимо, с нашей стороны, во-первых, покаяние и вера в пострадавшего за нас Господа Иисуса Христа: «покайтесь, и веруйте во Евангелие»: так начал свою проповедь на земле Он Сам — единородный Сын Божий. Во-вторых, необходима жизнь сообразная сей вере, т. е., жизнь чистая и святая, праведная и богоугодная, благоговейная и богобоязненная: «явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке». «Так как истина во Иисусе, — отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего, и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины». А без покаяния во грехах, без обновления сердца, без исправления нашей жизни благодатью Святаго Духа, самая крестная смерть Сына Божия останется для нас без всякого плода, и не только не спасет нас от гнева небесного, а послужит еще к большему и тягчайшему осуждению: «если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников».

После сего, братья мои, нельзя не обратиться к своей совести и не спросить ее, так ли мы веруем и живем, как требует звание христианина, искупленного и освященного кровью единородного Сына Божия, усыновленного Богу Отцу и призванного к наследию вечной жизни со Христом Господом? Так ли мыслим и чувствуем, желаем и действуем, как заповедал нам и показал примером Своей жизни Господь и Спаситель наш Иисус Христос? Святое Евангелие Господа нашего служит ли для нас первым единственным правилом, а пример святейшей жизни Его единственным руководством и образцом нашей жизни? «Кто Мне служит, Мне да последует», говорить Он нам, Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам». «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе», учит св. Апостол. Если же окажется, что мы доселе христиане более по имени, нежели по жизни и делам нашим, более по внешности, нежели по чувствам и расположениям сердечным, то можно ли не подумать, возлюбленный, и о том, что ожидает нас в будущем, — нас, за которых умер на кресте единородный Сын Божий? Вспомните, что сказал апостол об участи христиан, живущих не по-христиански? «[Если] отвергшийся закона Моисеева, говорит Он: без милосердия умирает: то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия, и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?»

Если мысль о такой неблагодарности пред Отцом небесным, так возлюбившем нас, яко Сына Своего единородного я дал есть за избавление наше, о таком бесчувствии пред Сыном Божиим, пострадавшим и умершим за нас на кресте, если, говорю, мысль эта умилит твое сердце, если представление ужасной участи, которая ожидает презрителей крови Сына Божия, сострясет страхом твою душу, то обратись опять, возлюбленный, к своей совести и спроси, что нужно тебе сделать, чтоб изменить образ жизни своей к лучшему, что нужно оставить и что изменить в своей жизни, что начать и в чем преуспевать, чтобы сделаться истинно христовым и предстать некогда одесную Его в числе избранных сынов царствия Божия? Воззри потом на крест Христов с верою и упованием; призови в помощь благодать распятого на нем Господа, и дай искренний обет быть верным своему Господу и святому завету Его, в твердой уверенности, что положивший душу Свою за нас не оставит тебя ни вразумлением, ни утешением, ни Своею божественною помощью. «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине, желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их». «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя», глаголет Господь Вседержитель. Аминь.