(озвучено Никой)

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений

ПЕРЕЙТИ на главную страницу поучений и проповедей

🎧63. Влияние праведных и нечестивых людей на судьбу гражданских обществ
🎧64. Любострастие
🎧65. Грешная молитва
🎧66. Внезапная смерть
🎧67. О мирной кончине и немирной
🎧68. Язычество в христианском мире
🎧69. Пилатова совесть
🎧70. Духовное любодейство
🎧71. Чума и грех
72. Ревность не по разуму
73. Гадаринцы нашего времени

63. Влияние праведных и нечестивых людей на судьбу гражданских обществ

(«В благословении правых возвысится град, усты же нечестивых раскопается» (Притч.11:11))

В сих словах указывается на значение в жизни общества людей правых и людей нечестивых. Благо граду, или гражданам, среди которых обитают люди правые, т. е. благочестивые и добродетельные. Ради их Господь готов миловать даже беззаконные города. Сколько беззаконий и притом самых тяжких, вопиющих на небо, было в Содоме! Но Господь казнил беззаконников только потому, что в Содоме не нашлось десяти праведников, а было только семь: Лот с семейством. Недоставало только трех праведников для пощады множества нечестивых. Присутствие праведников в граде не только спасает его от гнева Божия, но еще возвышает его, – благодаря им город или вообще гражданское общество достигает цветущего состояния в бытовой жизни. Какою же силою они споспешествуют общеcтвенному благосостоянию. Силою благословения. «В благословении правых возвысится град». Под благословением или благими словами, судя по противоположности устам нечестивых во второй половине рассматриваемого стиха, разумеются здесь благотворные речи, исходящие из уст правых людей. «От избытка сердца уста глаголют» (Мф. 12:34). Сердца благочестивых и добродетельных исполнены чувствами любви к Богу и страха Божия, благожелательности и любви к ближним. Эти же чувства выражаются и устами их. Большое значение в жизни общественной имеют речи всякого благочестивого человека, даже бедного и незначительного, но преимущественно благочестивых и добродетельных начальников и вообще занимающих высокое положение лиц. Подчиненные и низшие обыкновенно берут пример с высших и с особым вниманием прислушиваются к их словам, принимая их к сведению и руководству. И сами по себе, по своему внутреннему достоинству эти слова заслуживают уважение; но еще больший вес они приобретают, когда слышатся от высокопоставленного лица. И дай Бог, чтобы все, облеченные властию, лица почитали священным долгом действовать на общество не силою одного авторитета или внешней власти, но вместе силою нравственною, – дай Бог, чтобы помнили, что они суть слуги Божие и должны отвечать не пред Государем только, но и пред Господом Богом в употреблении своей власти. Уста их изрекали бы тогда одни благословения, одни благие, проникнутые духом благочестия, истинной любви к ближнему, слова, которые, переходя от одних к другим, повторяясь тысячами уст, производили бы благотворное влияние на общество. Под их влиянием общество возвысилось бы в нравственном отношении; успехи же в нравственной жизни не могли бы не отразиться во внешних делах, в житейском быту. Нравственная сила есть необходимое условие для житейского благосостояния. И благословенны те люди, которым общество, среди коего они обитают, обязано подъемом этой великой силы. Поистине их можно назвать «святым семенем стояния» общества в нравственном и бытовом отношении. Но горе граду или вообще гражданскому обществу, в котором преобладают нечестивые! Устами их раскопается, разорится, град. У нечестивых на уме одно нечестие, и что у них на уме, то на языке. «Благий человек от благаго сокровища (т. е. от благаго сердца) износит благая, а лукавый человек от лукавого сокровища износит лукавая» (Мф. 12:35). Губя себя самих превратным образом мыслей, они стараются навязать его другим, стараются уловить их в свои пагубные сети гнилыми речами, распространением, устным и письменным, своих лжемудрований, враждебных вере, Церкви и гражданскому порядку. И что было бы с гражданским обществом, если бы внушения этих нечестивых людей имели полный успех, не встречая противодействия со стороны благомыслящих, благочестивых и добродетельных граждан? Нет сомнения, что устами нечестивых раскопается (разорится) град, если восторжествуют провозглашаемые этими устами противообщественные учения, каково, например, учение, что верховная власть не нужна и должна уступить место безначалию, что неравномерное распределение земных благ есть зло, которое надобно уничтожить насильственными средствами, что собственность есть кража, что законный брак и семейная жизнь противны природе, что родители не должны иметь власти над детьми. К числу противообщественных, несовместных с существованием благоустроенного общества, относится также не менее противообщественное распространяемое в наше время лжеучение одного русского писателя. Он проповедует, будто несогласно с учением Евангелия противление злу законными средствами, существование судебных учреждений и присяги, ведение войны для защиты государства. Распространители этого лжеучения думают, что они учат и поступают согласно с Евангелием; на самом же деле они искажают его. Ибо заповедь Христова о несопротивлении злу направлена против самоуправства, а отнюдь не против законных мер противодействия насилиям и притеснениям. Заповедь Христа: «Не судите, да не судими будете» (Мф.7:1) – воспрещает пересуды, легкомысленные и злобные отзывы о чести ближнего, а отнюдь не относится к судебным властям, иначе Господь Иисус не установил бы суда для своей Церкви (Мф. 18:15–17). Воспрещение Христом божбы в обыкновенных разговорах не есть воспрещение законной присяги в важных случаях, иначе Он Сам не подтвердил бы клятвенное требование первосвященника сказать: действительно ли Он Христос? – Законная война отнюдь не противна любви к врагам, ибо предпринимается не по злобе к неприятелям, а для наказания их за неправду, которое должно быть совершаемо с состраданием к ним и даже с любовию по примеру Господа, ибо «его же любит Господь, наказует» (Притч.3:12; Евр.12:6). Наипаче же война есть дело любви к отечеству, ибо Сам Христос сказал: «больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15:13). Разрушительные учения, исходящие из уст нечестивых людей, остаются покуда в области мечтаний и не проведены в жизнь. Но что, если бы эти мечтания обратились в дело, если бы водворилось в обществе безначалие, если бы безнаказанно можно было нарушать права собственности, если бы бедные граждане считали себя вправе отнимать имущество у богатых, если бы отменены были законы, ограждающие личную безопасность, если бы уничтожены были суды и присяга, если бы сделалось господствующим повсюду право сильного, если бы потрясены были основы семейной жизни, если бы признано было несправедливым защищать отечество от неприятельских нашествий военною силою? Возможно ли было бы тогда существование благоустроенного общества? Поистине усты нечестивых град раскопается, подвергается опасности быть разоренным. Но от этого несчастия человеческие общества еще далеки. Над нами бодрствует Святое Провидение, пекущееся о нашем благосостоянии посредством поставляемых им земных властей. Сила зла обуздывается властию земною. Пока существует эта власть, никто безнаказанно не может посягать на нашу личную безопасность, на права собственности, чести. При сильной власти, располагающей военными средствами для отражения внешних врагов, можно проводить тихое и безмолвное житие каждому под сению своей смоковницы и виноградной лозы, как проводил Израиль во дни Соломона, с упованием на защиту и безопасность в случае неприятельских нашествий. Нам остается только быть бдительными, чтобы не впасть в сети лжеучителей. Посреди сетей ходим: долго ли запутаться в них? Не только себя самих мы должны оберегать от этой опасности, но и других, особенно молодое поколение, легко увлекающееся искушениями и соблазнами, предостерегать от общения с людьми нечестивыми, уста которых открываются только для того, чтобы подкопать основания общественного благосостояния противообщественными учениями. Их усилия, направленные к сей цели, в высшей степени преступны и в сущности не отличаются от разбойнических. Но они не сознают этого, – почитают себя не разбойниками, а благодетелями человечества. Что мы считаем злом, для них есть добро. Стало быть они более опасны для общества, чем обыкновенные преступники, которые совершают преступления не потому, чтобы не считали их преступлениями, а по слабости воли, нередко по злому умыслу, неодобряемому их же совестию. Эти преступники близки к раскаянию, потому что сознают свою вину, хотя и не вдруг объявляют себя виновными, тогда как распространители противообщественных учений вины за собою не сознают и потому раскаиваться побуждения не имеют. Они грешат по убеждению, что поступают и судят правильно, – грех имеет корень в их уме, а не в воле. – Да сохранит Господь от них наше общество. Дай Бог, чтоб их злые усилия уничтожаемы были противодействием людей правых.

64. Любострастие

(Слово в Неделю блудного сына)

Евангельская притча о блудном сыне (Лк.15:11–32) изображает великое милосердие Божие к кающемуся грешнику. Как бы ни были тяжки грехи, кающемуся в них всегда открыты объятия Отца Небесного. Он не только прощает его, но и удостаивает своей любви наравне с теми, которые ревнуют об угождении Ему постоянством в исполнении Его заповедей, никогда не преступают Его заповедей. Это общий смысл притчи. Но и независимо от этого общего смысла, для нас имеет важность буквальный её смысл, образная сторона заключающегося в ней учения. Всё, что сказано о блудном сыне в притче, взято с натуры. Подобных грешников всегда было и есть множество, и история их та же самая. Молодые люди, погибающие от распутства, обыкновенно начинают с того, что отбиваются от родительского дома, тяготясь жизнью в семейной среде, и ищут нечистых развлечений и знакомств на стороне и, конечно, находят чего ищут, особенно если располагают значительными денежными средствами. Деньги привлекают к ним приятелей и приятельниц. В обществе их живётся весело и беззаботно, не слышно обличений и упрёков, слышна одна лесть, видна одна угодливость. Но всё это только до тех пор, пока не истощились деньги. Не стало денег, изменяются и отношения. Приятели и приятельницы с презрением отвёртываются от человека, от которого нечем поживиться, за счёт которого уже нельзя, как прежде, пировать и веселиться. Разгульная жизнь довела его до позорной нищеты. «Расточивший имение с блудницами» стыдится показаться на глаза отцу с матерью или вообще людям, которые могли бы спасти его от нищеты и унижения, он предпочитает питаться кормом свиней, добывая его попрошайничеством или тяжёлыми чёрными работами, неспорыми и неудачными в руках человека, привыкшего к праздности и разгулу. Оканчивается или тем, что человек так и погибает в нищете и унижении с злобою и отчаянием, или тем, что в душе его совершается спасительный перелом. Он приходит в себя, начинает осуждать своё поведение, помышлять о прежней правильной и спокойной жизни под кровом родительским и с раскаянием пред Богом и родителями возвращается к ним в дом и под сенью их любви и попечений вступает на путь добра, делается степенным, скромным и воздержным, наученный горькими опытами пережитой им беспорядочной жизни.

Не дай Господи никому из нас и из наших детей погрязнуть в той бездне зла, которая изображена в притче о блудном сыне. И если случится с кем это несчастье, дай Бог высвободиться из него так же благополучно, как высвободился блудный сын притчи. Дай Бог ему раскаяться так же искренно, как он раскаялся. Но гораздо безопаснее и лучше не доводить себя до необходимости такого раскаяния, строго соблюдать целомудрие, избегая всячески искушений и соблазнов, угрожающих ему. Не внимайте тем, которые снисходительно судят о грехах плотских, говоря, что, если кто испытает зло от них, будет со временем умнее, осторожнее, степеннее, как случилось это с блудным сыном притчи. Не со всяким случается то, что случилось с ним. Многие, подражая ему в грехе, не подражают ему в раскаянии и умирают без раскаяния. Плотские грехи многие и грехами не считают на том основании, что корень их лежит в потребности столь же естественной, как потребность пить и есть. Не греха, по их мнению, надобно в этом случае бояться, a неумеренности в удовлетворении потребности и происходящего отсюда вреда для здоровья. Не внимайте, братия, таким гнилым речам. В суждении о том, что грех и что не грех, следуйте не плотскому мудрованию, a учению слова Божия и церкви. Как строг суд слова Божия о плотских грехах, видно из того, что против любодеев в законе ветхозаветном изречена смертная казнь (Лев.20 гл.). Евангелие осуждает не только грубый грех любодейства, но даже любострастный взгляд (Мф. 5:28). «Не льстите себе, – говорит апостол, – ни блудницы, ни прелюбодеи царствия Божия не наследят» (1Кор.6:9–10). С ними апостол запрещает иметь общение даже в ястии и питии (1Кор. 5:11). В церковных законах назначаются для них строгие епитимии: блудники отлучаются от причастия Св. Таин от четырёх до семи лет, а прелюбодеи (нарушители супружеской верности) от семи до пятнадцати лет (Вас. вел. прав. 58. 59. 77. Анк. соб. прав. 20. Шестой всел. 87). Ещё более строги церковные наказания за другие виды любодейства, о которых срамно есть и глаголати.

Строгий суд слова Божия и Св. Церкви относительно любодейства условливается тяжестью вины. Даже язычники понимали гнусность распутства, как такого преступления, которое губит семейную жизнь, умножает число незаконнорождённых и т. п. Потому и язычники карали это преступление строгим судом общественного мнения и законами. Тем непростительнее оно христианину, призванному к святости и целомудрию и освящённому благодатью Св. Таинств. По силе этого освящения самое тело христианина есть храм Свят. Духа (1Кор. 6:19), есть член тела Христова (1Кор. 6:15). Любодейством оскверняется этот храм, этот член Христов. Любодейством изгоняется из своего храма Святый Дух. Любодейством наносится величайшее оскорбление Христу, потому что тело, вступившее в теснейшее общение со Христом в Таинстве Св. Причащения и чрез то ставшее членом Христовым, становится, по слову апостола, членом блудницы (1Кор 6:15).

Бойтесь, братия, этого гнусного греха. Удерживайте себя не только от грубых плотских падений, но и от желаний, мечтаний и помыслов нецеломудренных. А для сего избегайте всего, что наводит на грех нецеломудрия, храните уста от слов непристойных, взоры от зрелищ нескромных, слух от речей гнилых, уклоняйтесь от сближения с лицами и обществами, опасными в нравственном отношении, будьте осторожны в выборе книг для чтения, ибо есть книги, в которых разлит тонкий яд разврата, дела распутства представляются в картинах обольстительных или в виде извинительных шалостей, избегайте праздности, неумеренности в пище и питии, ограждайте себя памятью вездеприсутствия Божия по примеру Иосифа целомудренного, страхом суда Божия, размышлением о пагубных последствиях нецеломудрия для душевных сил, для телесного здоровья, для семейного и житейского благосостояния. Паче же всего сохраняйте смирение. Гоните от себя мысль, будто одних собственных ваших усилий и подвигов достаточно для избежания и побеждения искушений нецеломудрия. Ваши усилия могут быть успешны только при помощи благодати Божией. Без чувства нужды в её помощи остаётся в душе только духовная гордость, которая больше всего облегчает доступ к ней бесовских искушений на грех. Но благодатная помощь как во всех делах, так и в борьбе с плотскими грехами привлекается молитвою к Господу. Молитесь Ему, да дарует вам дух целомудрия и силу к сохранению его. Но при этом могут быть полезны и спасительны молитвы к святым, особенно к тем из них, которые сами вели борьбу с нечистою похотью, но преодолели её. На себе испытав силу искушения, они состраждут всем, подобно им искушаемым, и как сами получили благодатную помощь, так по человеколюбию желают и ищут той же помощи для других, нуждающихся в ней, предстательствуя за них пред Богом, и по милосердию Божию в награду за свой подвиг имеют дар низводить на них благодатную помощь. Свидетельство о том, что святые помогают «своими молитвами людям в искушениях, какие сами терпели, встречается в сказании о святой мученице Фомаиде (память 13-го апреля). Св. Фомаида много страдала от свёкра своего, посягавшего на её целомудрие и за сопротивление ему приняла от него мученическую смерть. По смерти Господь прославил её даром чудесного избавления от плотских обуреваний. Так по совету преподобного Даниила Скитского один брат, боримый нецеломудрием, пошёл в монастырь, где была погребена мученица Фомаида, и пред гробом её по наставлению Даниила молился так: «Боже, молитвами мученицы Фомаиды помози ми и избави мя от брани блудныя». Двенадцать раз сотворил он эту молитву, помазался елеем от лампады, горевшей пред гробом мученицы, после мирного сна ощутил себя совершенно свободным от плотской страсти и потом уже никогда не был обуреваем ею. По его примеру получали освобождение от брани с плотью и другие, притекавшие с молитвою к мученице Фомаиде. Не без основания по этому поводу преподобный Даниил сказал: «Сицево имут дерзновение у Бога подвизающиеся за целомудрие» (Чет. мин. 13 апреля). С надеждою на успех боримые плотскою похотью могут также прибегать с молитвою к препод. Мартиниану (13 февраля), Иоанну Многострадальному (18 июля), Моисею Угрину (26 июля), преп. Марии Египетской (1 апр.) и другим подобным. Все сии святые, при жизни с успехом подвизавшиеся в борьбе с искушениями нецеломудрия, могут помогать и нам в подобных искушениях.

Да сохранит Господь всех нас от греха, о котором напоминает нам притча о блудном сыне: безбрачных от блуда, брачных от прелюбодейства, а тем, которые не уберегли себя от подражания блудному сыну в его грехе, да дарует ревность подражания ему в раскаянии.

65. Грешная молитва

(Поучение в Неделю мытаря и фарисея пред благодарственным молебствием по поводу события 5-го февраля 1860 года)

В евангельской притче о мытаре и фарисее видим двух богомольцев. Один молится молитвою покаяния, с сердечным сокрушением и смирением пред Богом. «Боже, милостив буди мне грешному», – говорит он и при этом ударяет себя в грудь и не смеет поднять очей на небо. Это мытарь. Другой, фарисей, обращается к Богу с молитвою благодарственною. Благодарить Бога за Его милости есть дело само по себе святое, есть долг наш. Но к святому делу примешался у фарисея грех, потому что его благодарение Богу соединено было с самохвальством и осуждением ближних: «Несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы» и т.д. (Лк. 18:10–14).

К сожалению, молитва пополам с грехом, не благодарственная только, как у фарисея, но и всякая другая, – обычное явление и среди христиан. Так иной в молитве к Богу выражает ропот на Него, недовольство. «Зачем ты, Господи, меня обездолил? Другим хорошо живётся на свете, другим во всём удача, а моя жизнь – ряд одних неудач и несчастий, доля моя – горькая. Чем же я хуже других? Чем я прогневал Тебя?» Если ропот на Бога, жалоба на Его провидение есть грех, то, конечно, и молитва с ропотом есть грех. Иной умоляет Господа только о земных благах: о здоровье, об умножении житейских удобств и т. п., – а о благах духовных, о благодати Божией, просвещающей, очищающей и освящающей, о помощи Божией для преуспеяния в вере, надежде и любви, в подвигах борьбы с грехами и в доброделании не помышляет, потребности в духовных благах не чувствует и потому о них Бога не просит, забывая заповедь Христа Спасителя: «Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся», земные блага приложатся вам. Такая молитва тоже с грехом пополам, а потому Богу неугодна. Иной в молитве жалуется Господу на своих недоброжелателей и обидчиков и просит Господа наказать их, желает им от Бога всякого зла и напасти. И такая молитва тоже грех, потому что Господь Иисус заповедал молиться за творящих нам напасть, а не зла желать им (Мф.5:44). Правда, молитвы о наказании врагов, об отмщении им встречаются и в некоторых псалмах (Пс. 54:16;20:11;30:18;34:5–6;68;108). Но смысл таких псалмов совсем не тот, как представляется для поверхностного взгляда. В одних из этих псалмов содержатся только пророчества под формою молитвенного желания о злосчастной судьбе врагов. В других псалмах псалмопевцы призывают мщение Божие на своих врагов потому, что эти враги суть вместе враги Господа и Его Церкви. Молитва против таких врагов есть действие ревности о славе имени Божия, а отнюдь не злобы. Подобная ревность должна выражаться и в наших молитвах о низложении врагов Церкви и Отечества, тут нет греха, грешно молитву употреблять только в видах зложелательства и вражды к личным врагам. Грешат также те богомольцы, которые просят у Бога помощи для предприятий и дел нечистых. Даже о ворах и грабителях известно, что они дерзают молить Бога об успехе своих бесчестных занятий и почитают своим покровителем Свят. Николая Чудотворца. Не в высшей ли степени нечестиво приписывать Богу, пред которым мерзки даже помыслы неправедные, и святым Его участие в злых делах и в этом смысле творить молитву? Грешна далее молитва тех, которые просят Бога о прощении грехов, a грехов не думают оставлять, которые умоляют Бога о милости к ним, а сами немилостивы к ближним, всячески притесняют их. Грешат также те, которые приступают к молитве, не оставляя гнева и злобы на ближнего, которые молятся лицемерно, не благоговейно, показывают одни внешние знаки богопочтения, без участия сердечного.

Равно и в благодарственных наших молитвах может быть только один грех, если они приносятся с таким же нечистым душевным расположением, как благодарил Бога фарисей. Иногда люди благодарят Бога за успехи в нечестных делах, говорят, например: «Слава Богу, удалось сбыть гнилой товар, удалось обмануть». Такими делами и благодарностью за них только хулится, а не прославляется Бог. Неугодна Богу, наконец, благодарность, высказываемая пред Ним с таким же равнодушием, с каким мы обыкновенно говорим людям: «Покорнейше благодарю», – говорим не по глубокому чувству благодарности за одолжение, а только из вежливости и без всякого желания засвидетельствовать искренность благодарности готовностью отплатить за одолжение какою-нибудь услугою. Если грешно с подобною благодарностью обращаться к людям, то гораздо оскорбительнее она, когда приносится Богу, который есть источник всякого даяния благого не только непосредственно от Него, но и чрез людей на нас изливаемого. Ибо в благодеянии людском открывается милость Божия. И потому мы не только должны страшиться греха неблагодарности к Богу, но и почитать грехом благодарность Ему, когда она приносится Ему не от глубины души, без смирения, без сердечного убеждения в том, что единственно милостью Его мы живём, движемся и существуем, что мы недостойны Его милости по грехам нашим. И тем живее должна быть наша благодарность Богу, исповедание Его милости, чем поразительнее эта милость, чем явственнее следы промышления Божия о нас. Говоря сие, мы имеем в виду чудесное спасение нашего возлюбленного царя от нового злодейского покушения на его жизнь, произведённого в самом жилище его. Поистине это есть дело одной милости Божией, чудесно охраняющей нашего царя. Никто как Бог спас его, как и прежде неоднократно спасал его от руки злодеев. Хитры и лукавы эти злодеи. Решившись извести главу государства, они неистощимы в изобретении средств к достижению своего адского замысла и только посмеваются над мерами к их уловлению. Но если эти меры до сих пор оказывались безуспешными, то не для того ли это попускается Господом, чтоб для всех видно было, что царь наш находится под особенным охранением Божиим, что безопасностью своею от вражеских покушений на его священную жизнь он обязан не людям, как ни усердно они берегут его, а единственно Господу? Но охраняя царя, Господь чрез сие охраняет и царство, ибо царь – глава земли русской, без него она то же, что тело без головы. Направляя безбожные покушения против особы царя, враги хотят повергнуть в бездну безначалия и всяческих неурядиц царство, с целью самим захватить в свои руки власть….

Что же нужно для того, чтобы наше благодарение Господу было угодно Ему? Нужно, чтобы оно принесено было с убеждением, что единственно Ему мы обязаны сохранением жизни царёвой, что судьбы царств и народов в руке Вседержителя, что если Он за них, то никакие сыны беззакония не успеют против них, как бы они ни были хитры, сильны и многочисленны. Нужно далее смиренное исповедание, что если мир нашей гражданской жизни возмущается отверженцами общества, то вина в том падает и на нас. Тихое и безмолвное житие под сенью Верховной власти даруется нам затем, чтобы мы проводили его во всяком благочестии и чистоте. Но, к сожалению, мы не сумели оценить благо тихого и безмолвного жития, не употребляли его на дела благочестия и чистоты, проводили его в богозабвении, в самоугодии, плотоугодии, более и более уклоняясь от жизни по заповедям Христа и по уставам Св. Церкви, более и более увлекаясь тлетворными обычаями и правилами мира, более и более ослабевая в вере и подчиняясь мудрованиям враждебным ей. И вот в наказание за всё это Господь лишает нас тихого и безмолвного жития, попуская являться среди нас заклятым врагам царя и царства, сеющим повсюду смуты. Примем, братие, это наказание с смиренным сознанием нашей вины и исповедание её принесём Господу вкупе с благодарным исповеданием милости Его, являемой в чудесном спасении царя нашего от вражеских злоумышлений. A вместе с сим будем умолять Его, да проявит милость свою к нам, да возвратит нам тихое и безмолвное житие и да укрепит нас в намерении проводить оное во всяком благочестии и чистоте.

66. Внезапная смерть

Поучение в 26-ую неделю, 4-го декабря, 1883 г.

В сегодняшнем евангельском чтении предложена была нашему вниманию притча Христа Спасителя о богаче, которому Господь послал обильный урожай в поле. Богач затруднялся, не зная, где поместить зерновой хлеб. Наконец он порешил сломать старые житницы и построить более просторные, мечтая прожить много лет во всяком довольстве и веселии. Но вот чем кончились его затеи и мечты: «безумный, сказал ему Бог, в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил» (Лк. 12:16–20)?

Видите, братие, как близка к человеку опасность внезапной смерти. Богач не думал, не гадал об этой опасности он, напротив, мечтал, что может прожить многие годы в своё удовольствие. О смерти он не помышлял, а смерть была у него за плечами: в ту же ночь, в которую он предавался своим мечтам, его ждала смерть. Вот урок, который надобно помнить всякому, чтобы быть готовым к смерти и к суду по смерти. Предотвратить внезапную смерть не зависит от нас. Она не редко поражает людей совершенно здоровых: от удара или иной нечаянности человек иногда умирает на ходу, сидя беззаботно за столом и т. п. Есть люди, которые не боятся скоропостижной смерти, даже желают её в виду того, что она избавляет от страданий и болей, иногда продолжительных и мучительных. Но что это за люди, так легко смотрящие на скоропостижную смерть? Это или совсем неверующие в загробную жизнь и будущее воздаяние, подобные древним язычникам, которые оканчивали жизнь не редко самоубийством; или беспечные грешники, которые не почитают нужным по-христиански приготовиться к переселению в вечность, по ложной надежде на милосердие Божие, полагая, что по милосердию своему Господь не взыщет с них за жизнь, проведённую в духовной беспечности. Не так смотрит на скоропостижную смерть истинный христианин. Воодушевляемый верою в загробную жизнь и воздаяние, он не может желать себе скоропостижной смерти, опасаясь, не застала бы она его неготовым к переселению в вечность, где каждому будет воздано по делам его. Он боится скоропостижной смерти, потому что боится умереть без покаяния. И вот он усердно молится Господу, да сподобит его прочее время живота в мире и покаянии скончати, да дарует ему умереть так, чтобы перед смертью он успел посредством покаяния приготовиться к непостыдному переходу в вечность. Сему, конечно, не всегда препятствует скоропостижная смерть; мы знаем в числе святых, ублажаемых церковью, людей скончавшихся внезапно, например преподобного Афанасия Афонского (5 июля), умершего от падения с высоты строившегося здания, – отрока Артемия Веркольского чудотворца (20 октября), поражённого в поле молнией. Но почему для них оказалась не опасною внезапная смерть? Потому что они всю жизнь провели в духе веры и благочестия. Подражай им в этом отношении, ходи, подобно им, непрестанно пред Господом, в чувстве Его вездеприсутствия, и страхом смерти и суда Божия удерживай себя непрестанно от греховных искушений; тогда не повредит твоему спасению и внезапная смерть: постоянное содержание себя в благочестивом настроении духа делает человека готовым к смерти ежеминутно. Но помилуй Бог, если смерть застанет тебя врасплох среди земных грешных мечтаний, подобных тем, которым предавался богач евангельской притчи в ту самую ночь, в которую ждала его смерть. Что станется с душою, насквозь пропитанною пристрастием к одним земным благам, не помышлявшею о Боге, о вечности, о своём спасении, о страшном суде, когда она внезапно очутится в мире, в котором нет места этим благам, в котором не пускают в хитрый и выгодный оборот денег, не участвуют в разных предприятиях, честных и бесчестных, для обогащения себя, в котором нет возможности почивать, пить, есть и веселиться, в котором потребуют от неё отчёт в том, заботилась ли она о стяжании сокровищ на Небесах? Ещё ужаснее положение человека, по разлучении его души с телом, когда смерть вдруг застанет его среди сквернословия и кощунства, среди пьянства, среди разврата, среди буйства, драки. Такая смерть называется позорною и здесь на земле; но что может быть позорнее, когда из питейного, например, заведения или дома разврата душа прямо попадает в ад? Это – такое несчастье, которого не пожелаем даже заклятым врагам своим. Но от подобного несчастья, вообще от опасности умереть без покаяния, никто не застрахован. Ввиду этой опасности, угрожающей даже истинному христианину, понятно, почему он не может желать себе внезапной смерти. Дай мне, Господи, говорит он, непреткновенно до конца жизни ходить путём заповедей Твоих; но если я собьюсь с этого пути, не уберегу сокровища веры и благочестия, то даруй мне время на покаяние, не порази меня внезапною смертью среди моих грехов. Для очищения их, если нужно, пошли мне болезнь перед смертью, чтобы в муках болезни, подкрепляемый твоею благодатною помощью, я мог смириться пред Тобою и умилостивить Тебя покаянием и ревностью к благоугождению Тебе во всё оставшееся для меня время живота.

Так, для нас грешных большею частью бывает полезнее поболеть, и долго поболеть перед смертью. Почему? Болезнь, ослабляя силы тела, отнимая у нас возможность свободного движения и разнообразных сношений с миром, удаляя от мирского шума и житейских соблазнов, может заставить нас обратиться к душе нашей, подумать о грехах, о смерти, и страхом смерти и суда Божия может обуздать в нас прежние грешные склонности и привычки. Судя по тому, что от болезни можно ожидать такого благотворного действия на человека, она поистине есть милость Божия, вожделенная для всякого, для кого душа дороже тела, вечное блаженство – временных удовольствий. Но и милость Божия не будет нам в пользу, если мы не сумеем воспользоваться ею по надлежащему, если мы вместо того, чтобы благодарить Господа, посещающего нас болезнью для надлежащего приготовления нас к смерти, будем только роптать на Него, предаваться малодушию, изъявлять недовольство на всех и на всё, если вместо того, чтобы стараться об очищении души раскаянием во грехах, мы будем только жалеть о потерянной возможности продолжать греховную жизнь. Итак, чего же нужно желать, чтобы не постигла нас такая опасность, чтобы болезнь телесная предсмертная послужила для нас спасительным напутствием к смерти? Нужно желать и Господа молить, чтобы Он всеблагий даровал нам терпение, мужество и благодушие во время болезни, перед смертью. У кого нет терпения, мужества и благодушия во время болезни, для того и лёгкая болезнь бывает весьма беспокойна и мучительна, а для человека терпеливого и благодушного и тяжкие телесные болезни и страдания бывают не так мучительны и даже иногда нечувствительны. Душа, полная любви к Господу Иисусу, не устрашится никакой болезни: мысли её до того будут заняты любимым предметом, желания её с такою силою будут стремиться к общению с Господом, что она и не будет чувствовать телесных страданий и безболезненно расстанется с телом.

При молитве к Господу об отвращении от нас опасности скоропостижной смерти могут быть полезны и спасительны молитвы к святым угодникам Божиим, особенно к тем из них, которые получили от Бога дар помогать людям в особенных некоторых нуждах. По слову ап. Павла, чрезвычайные благодатные дары Св. Духа даются некоторым неодинаковые: одним слово премудрости, другим – пророчество, иным – дар исцеления и чудес (1Кор. 12:7–11). Так было во дни церкви апостольской на земле, так бывает и на Небесах в Церкви торжествующей. Обитающие в ней святые могут быть призываемы с пользою во всех нуждах, особенно же в тех, для помощи в которых они имеют особенную благодать. К числу таких святых принадлежит св. великомученица Варвара, память которой сегодня мы совершаем. Вера в силу её молитв об отвращении внезапной смерти основывается на сказании о её мученической кончине. Известно, что отец её был грубый и жестокий язычник. Узнав, что дочь его уверовала во Христа, он не только отдал её на тяжкие мучения, но не устыдился сам быть палачом своей дочери. Он сам, держа в руках обнажённый меч, повёл св. Варвару на место казни, за город, и когда она шла, то молилась, между прочим, Господу: «О Царь, услышь меня, рабу Твою и подай благодать Твою всякому человеку, который будет вспоминать меня и мои страдания, да не приблизится к нему болезнь внезапная и смерть нечаянная да не похитит его». Во время этой молитвы послышался голос с небеси, обещавший исполнение просимого (Четьи-минеи 4 декабря).

Молитвами св. великомученицы Варвары, избави нас, Господи, от скоропостижной смерти, дай нам прежде конца покаяние и путём покаяния приведи нас к мирной и непостыдной христианской кончине.

67. О мирной кончине и немирной

Поучение в праздник Сретения.

«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром» (Лук. 2, 29).

Сии слова изрек Богоприимец Симеон, когда встретил и принял на свои руки Богомладенца Иисуса, принесенного в Иерусалимский храм Пречистою Материю Его в сороковой день по рождении Его для исполнения закона о первенцах. Симеон, по сказанию Евангелия, был человек праведный и благочестивый и чаял утехи израилевой, т.е. ожидал исполнения пророчеств о пришествии обетованного Христа, с уверенностью, что Он принесет утешение Израильскому народу, избавит его от бед и напастей. Этих ожиданий полны были души всех сынов Израилевых, почитавших великим бедствием для себя политическую зависимость от языческого правительства. Но Симеон не только чаял утехи израилевой, но еще удостоился получить откровение от Святаго Духа, что он доживет до исполнения своего чаяния и умрет не прежде, как своими глазами увидит Христа Господня. И вот, по внушению того же Святаго Духа, он приходит в храм в те минуты, когда принесен был туда младенствующий Христос, и приняв Его в свои объятия, исполнился неизреченною радостью, что дождался этого счастья. Теперь ему ничего не оставалось ждать, ничего больше ему не хотелось, как только умереть с миром, как свойственно всякому благочестивому человеку, достигшему на земле цели своих желаний и надежд. Счастье, которого он сподобился, увидев Христа, было так велико, что в сравнении с ним оказались ничтожными все земные блага. К ним совершенно охладело сердце Симеона, земная жизнь стала ему не мила, и душа его разрешилась от уз тела с глубочайшим миром, с неизреченною радостью.

Как счастлив был Богоприимец Симеон, отшедший из сей жизни с миром! Но это счастье доступно всем людям, подобно Симеону праведным и благочестивым. Подобно ему они даже в этой жизни вкушают радость общения со Христом, принимая Его в свое сердце особенно в таинствах, подобно тому, как Симеон принял Его в свои объятия. Но они не довольствуются сим, а еще желают, по слову пасхальной песни, «истее причаститися Его в невечернем дни царствия Его»14, т.е. вступить в более тесное и совершенное, ничем невоспящаемое, общение с Ним в будущем веке, и наслаждаться им непрерывно и вечно. Подобное желание имел апостол Павел, говоря: «желаю разрешитися (от уз тела) и со Христом быти» (Флп. 1, 23). И вот, когда наступит время исполнения этого желания, душа их с миром и радостью расстается с телом. Она, пребывая в теле, нередко ощущала сладость общения со Христом в молитве, в богомыслии, в приятии благодати таинств, но эта сладость, это блаженство не могло быть полным, потому что прерывалось неизбежными в земной жизни скорбями, – оно было только предвкушением непрестающего, ничем непомрачаемого и непрерываемого блаженства общения со Христом в царствии небесном. Помышление об этом блаженстве – вот главная причина того мира и радости, с какою расстается с земною жизнью истинно благочестивая душа.

Всегда ли однако люди истинно благочестивые сподобляются мирной кончины? Опыт этого не подтверждает. Случается, что и они умирают мучительною смертью, вследствие какой-нибудь невыносимой болезни, каковы, например, антонов огонь, грудная жаба и тому подобное. Боль от этих болезней так велика, что с нею можно сравнивать адские муки, по ее силе судить об их силе. Самые терпеливые и крепкие духом люди в этих болезнях теряют самообладание, призывают смерть, лишаются возможности с надлежащим благочестивым настроением принять напутствие святых тайн. Никому не дай Бог испытывать такие предсмертные муки. Вот почему святая Церковь научает умолять Господа, да «дарует нам кончину живота нашего безболезненную» 15, не в смысле отсутствия всякой какой бы ни было болезни, а именно болезни мучительной, подобной мукам рождения, которые часто соединяются с ужасными криками рождающей и долго продолжаются. Это именно значение имеет в греческом тексте название кончины «безболезненною» (τελη ανωδινα). Сам Господь Иисус Христос накануне крестных страданий и смерти испытывал в саду Гефсиманском мучительную предсмертную боль. Он скорбел и тосковал во время молитвы к Отцу небесному и говорил: «прискорбна душа Моя даже до смерти» (Мк.14:34, Мф.26:38). Во время этой молитвы кровавым потом покрылось лице Его; душевные муки, хотя и не соединялись с телесными страданиями, были так ужасны в эти минуты, так невыносимы, что вызвали из уст Его вопль: «Отче Мой, да мимо идет от Меня чаша сия» (Мф. 26:39, Мк.14:36). Если Христос испытывал невыносимые предсмертные муки, то что удивительного, если благочестивые и праведные люди подвергаются иногда подобным мукам? Но Он терпел их не за Свои грехи, ибо был безгрешен, но за наши. Чаша, об отведении которой Он молил Отца Своего, полна была горечи от грехов всего человечества, поколений прошедших, современных и грядущих. Но как ни мучительно было Его душевное состояние, Он далек был от малодушия. Ни на одну минуту не покидала Его мысль, что Он затем пришел в этот мир, чтобы до дна испить эту чашу, предопределенную Ему от вечности волею Отца Его, и потому, не раз сказав: «Отче, да мимо идет Меня чаша сия», Он поспешал присовокупить: «обаче не моя, а твоя воля да будет» (Мф. 26:39, Мк.14:36). И этой-то всецелой преданности и самоотвержению мы обязаны спасением. Но и Он не оставлен был без утешения: явился Ангел Господень и среди тяжких мук подкреплял Его (Лк. 22:43). Сему примеру самоотвержения должны подражать все истинно благочестивые и праведные люди в случае, если Господу Богу угодно будет испытать их тяжкими предсмертными муками. Христос не избежал их, хотя был безгрешен. Пусть они приготовляются встретить их смиренным сознанием, что они заслуживают их за свои грехи, ибо нет ни одного безгрешного праведника. Не надеесь на собственные силы для перенесения тяжких предсмертных мук, они должны умолять Господа об отвращении их, но в то же время должны исповедовать свою готовность покориться воле Божией, если ей угодно будет лишить их мирной кончины. Пусть они смотрят на это, как на наказание Божие за прежние какие-нибудь неочищенные покаянием грехи, но вместе как на залог милосердия Божия к ним, ибо лучше в здешней жизни пострадать для очищения от грехов, чем подвергнуться вечной муке на том свете. Но и в здешней жизни Господь не лишает рабов Своих некоторых утешений среди страданий: Он не посылает искушений сверх сил и нередко поддерживает искушаемых Своею благодатною помощью (1Кор. 10, 13) подобно тому, как ко Христу послан был Ангел во время Его Гефсиманских страданий.

Но если благочестивые и праведные люди не всегда избегают мучительных предсмертных мук, то что сказать о великих грешниках, нечестивцах и беззаконниках? «Смерть грешников, по слову Псалмопевца, люта» (Псал. 33, 22). Это показывают многие примеры. Есть однако примеры противоположного свойства, именно примеры спокойной, чуждой страданий и мук смерти великих грешников. Как не все праведники сподобляются безболезненной кончины, так и не все грешники умирают мучительною смертью. Как судить об этом? Не дает ли это повод к заключению, что милосердие Божие иногда является несогласным с правосудием Божиим? Это было бы богохульством. Великим грешникам посылается иногда мирная кончина в награду за какое-нибудь малое добро, сделанное ими когда-то в этой жизни; что же касается множества содеянных ими лютых, не очищенных покаянием грехов, то, не понеся за них наказания здесь, они непременно понесут его там. По переходе их в жизнь загробную они собственным опытом убедятся в непреложности правосудия Божия по отношению к грешникам нераскаянным. В этом смысле и нужно понимать выражение: «смерть грешников люта». Она люта, горька, страшна по тем пагубным последствиям, какими сопровождается на том свете. Всю жизнь они проводили беспечно, не помышляя о спасении души, подражая богачу Евангельской притчи, который все дни жизни своей в обществе таких же, как он, нечестивцев и беззаконников проводил в пьянстве и разгуле; но как этот богач по смерти ввержен был в ад и предан вечному мучению в огне, так и подражающих ему ожидает такая же участь. Но и в здешней жизни смерть грешников люта по своим последствиям. «Умираяй праведник, остави раскаяние, т.е. сожаление, посмеетельна же бывает нечестивых пагуба» (Прит. 11, 3). Пока жив нечестивый, его боятся и показывают притворное почтение к нему все, сколько-нибудь зависящие от него. Смерть дала им возможность свободно высказывать чувства презрения и негодования, от выражения которых они удерживались при его жизни. Не такова судьба праведных по смерти: «память праведных с похвалами» (Прит.10:7). О его смерти все жалеют, не только любившие его при жизни, но и не ценившие его по достоинству при жизни. Смерть его примиряет с ним даже недоброжелателей и недругов его. И в них он оставил «раскаяние», т.е. сожаление. Они будут жалеть, что не отдавали ему справедливости при жизни, и постараются загладить свою вину пред ним молитвами о душе его и добрым о нем воспоминанием.

Опасность вечной погибели, угрожающей умирающим без покаяния, должна возбуждать страх в каждом из нас. Никто из нас не может ручаться за будущую свою судьбу. Вечная погибель угрожает даже тем людям, которые большую часть жизни ревновали об угождении Богу благочестием и добродетелью, но под конец жизни сбились с истинного пути и кончили жизнь нераскаянными грешниками. Никто не враг себе, никто не желает себе погибели, и однако многие идут путем погибели, больше заботясь о телесном благосостоянии, чем о спасении души. Прирожденное каждому чувство самосохранения предостерегает всех от явной опасности. Никто не пойдет в огонь, ибо никому не хочется сгореть. Разве только сумасшедший, не сознающий опасности, бросается в огонь и в воду. К сожалению, так поступают и грешники, когда идут путем, ведущим к огню геенскому. Можно сказать, что многие из них поступают даже хуже сумасшедших, потому что последние ничего не понимают, опасности впереди не сознают. Но первые губят себя с сознанием. Они имеют понятие об адском огне; но когда слышат угрозы, предостерегающие от огня, они не останавливаются на пути, который к нему ведет. «Бог милостив, говорят они, Он только грозит огнем, а угроз не исполнит, исполнение их было бы несогласно с Его благостью». Какое странное понятие о благости Божией! Разве Бог перестает быть благим, когда правосудие Его требует наказания за грехи? Неисполнение этого требования свидетельствовало бы не о благости Божией, а о слабости, нетерпимой даже в людях, если они потачкою преступникам содействуют их преступлениям, вселяя в них надежду на безнаказанность. Думать подобное о Боге было бы богохульно. Истинная благость немыслима без правосудия. Она состоит не в том одном, чтобы освобождать виновных от наказания, вполне ими заслуженного, а наипаче в том, чтобы не доводить их до крайней виновности. А эта цель достигается по отношению к закоренелым грешникам предостережениями, напоминаниями о неизбежности строгой кары нераскаянных грешников или угрозами. Не лучше ли верить им здесь, и удерживаться от грехов, чем испытать силу их там, без надежды избавиться от пагубных последствий неверия. Легче избавиться от угрожающего зла, чем от действительного. Возблагодарим, братие, Господа за то, что Он не спешит исполнять над нами Свои угрозы, долготерпит нам, давая нам время на покаяние. Будем пользоваться этим временем, все остальное время жития нашего проводить в подвигах борьбы с греховными искушениями и соблазнами. До конца жизни не будем ослабевать в этих подвигах, чтобы час смертный не застал нас врасплох, неготовыми к тому, чтобы предстать на суд неповинными.

68. Язычество в христианском мире

Слово в семнадцатую неделю по Пятидесятнице и в царский день.

«И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому/» (2Кор.6:17).

Св. апостол Павел, как вы слышали, братие, в сегодняшнем апостольском чтении, предостерегает коринфских христиан от увлечения языческими суевериями и обычаями. Это были христиане новообращённые, недавно покинувшие язычество. Но окружённые со всех сторон язычниками в жизни семейной и общественной и, неизбежно входя в соприкосновение с ними по житейским делам, они на каждом шагу подвергались опасности заразиться нечистотой язычества, его суевериями, его гнусными пороками, которые однако не были строго осуждаемы, даже совсем не были осуждаемы язычниками, ибо сами боги их были безнравственные существа. Сатурн, пожирающий своих детей, Юпитер, опозоривший себя супружескою неверностью, Вакх – бог пьянства и разгула, Венера – богиня распутства, Меркурий – бог торговых обманов и воровства – чему доброму могли научить язычника? Распутство было даже одною из принадлежностей чествования иных богов, находило притон в их капищах. Христианство противоположно язычеству в религиозном и нравственном отношении. Христиане со времени крещения прервали всякую связь с язычеством, ибо отреклись от диавола и всех дел его и всего служения ему под видом служения богам и сочетались со Христом, вступили в неразрывный союз с Ним, как своим Царём и Богом. С целью убедить новообращённых коринфских христиан, чтобы они помнили всё это и чуждались всего языческого, апостол говорит им: «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тмою? Какое согласие между Христом и велиаром (диаволом)? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго», – прибавляет апостол, давая понять им, что, если бы кто из них принял участие в чём-либо языческом, выходило бы то же, как если бы кто взял языческого идола и поставил в христианском храме. В подтверждение того, что христиане действительно суть храмы Божии, апостол применяет к ним далее обетование Господа, данное сынам Израиля: «Вселюся в них, и буду ходить в них, и буду их Богом, и они будут моим народом» (Лев.26:12). По силе этого обетования Господь являл особенную близость к израильтянам, присутствовал среди них в скинии свидения и в ней сопровождал их во всё время странствования их в аравийской пустыне, по вступлении же их в обетованную землю, принимал ближайшее участие в их военных походах против хананеев, пока израильтяне окончательно не водворились в ней, и сам Он не водворился с ними в своём святилище. Но и после сего Господь продолжал ходить с сынами Израиля, т.е. постоянно имел их на своём попечении, как нянька или пестун непрестанно ходят за детьми, следя за всеми их движениями и действиями. Так близко было общение Бога Господа с народом, который Он избрал в особенное достояние Себе из всех народов. Но ещё ближе, ещё теснее общение Господа с новым Израилем, новозаветными верующими, которых Он стяжал себе тоже в особое достояние ценою пролитой на кресте крови. Господь не только обитает среди них в храмах, как обитал в скинии и храме Соломонове, но и в каждом из них творит себе храм, вселяясь в них и теснейшим образом соединяясь с ними особенною своею благодатью, как обетовал Христос: «аще кто любит Мя, слово мое соблюдет; и Отец мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин.14:23). Благодать теснейшего общения Господа с верующими даруется им преимущественно чрез Таинства, а особенно чрез Таинство Причащения: «Ядый мою плоть и пияй мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем» (Ин.6:56). Поистине христиане суть храмы Божии. К чему обязывает христиан такая близость к ним Господа, такое высокое достоинство их в сравнении их с состоянием язычников? К тому же, к чему обязаны были израильтяне, чтобы быть достойными чести пребывания среди них Господа. Чем ближе были они к Господу, тем дальше обязывались быть от всего языческого. «Выйдите из среды их (язычников) и отделитесь, – говорит им Господь, – и не прикасайтесь к нечистому» (Ис. 52:11). Это же требование простирается на христиан. Напоминая о нём коринфским христианам, апостол как бы так говорит им: «Помните, чем вы сделались, вступив в теснейшее общение с Господом, помните ваше христианское достоинство и не унижайте его участием в языческой нечистоте. Вы недавно, как предназначенные быть храмом Божиим, омылись от скверны языческих суеверий и пороков, не оскверняйте же себя вновь, ведите себя как можно осторожнее в сношениях с идолопоклонниками, избегайте общения с нечестивыми, чтоб не заразиться их суевериями и пороками, отложите дела тёмные, свойственные им, живите так, чтобы видно было, что у вас нет ничего общего с покинутым вами лжеверием, как нет общего между светом и тьмою, Христом и велиаром, правдою и беззаконием, христианским храмом и капищем идольским».

Внушение апостола, обращённое к Коринфским христианам, имеет ли силу в отношении к христианам нашего времени, не видящим среди себя идолопоклонников, их капищ, идолов, жертв, и, по-видимому, далёких от опасности заразиться языческой нечистотой? – К сожалению, на сие приходится отвечать утвердительно. Не ошибёмся, если скажем, что среди нас доселе продолжают существовать даже грубые языческие суеверия. В первые времена христианства в нашем отечестве господствовало двоеверие. Новопросвещённые наши предки и в церковь ходили, и в овинах правили службы языческим богам, за что подвергались строгим обличениям и прещениям со стороны пастырей русской церкви. В подобном двоеверии доселе виновны те из христиан, которые прибегают к ворожбе и гаданию. Они не отрекаются от веры Христовой, усердно посещают храмы Божии, ежегодно приступаюсь к Таинствам Исповеди и святого Причащения, прославляют и призывают на помощь угодников Божиих; но подчас готовы с себя крест снять, обращаясь, например для отыскания пропажи, к помощи людей, которых почитают за служителей тёмной силы. И мало ли вообще языческих суеверий держится в русском народе? Вера многих в так называемую судьбу по языческим представлениям о ней, как виновнице даже нравственных добрых и злых поступков, вера в пустые приметы, различение дней добрых и худых, страх при встрече с священником и монахом, разнообразные загово̒ры основанные на вере в магическую силу известных слов, гадания в воск и зеркала, кощунственные гадания на священных книгах, например на псалтири, гадания чрез подслушивание у церковных дверей ночью, некоторые нехристианские обычаи, приуроченные к христианским праздникам (обряды Коляды, обряды в честь Купалы), опахивание во время мора, – всё это не остатки ли язычества, до сих пор упорно сохраняющиеся преимущественно в простом народе, несмотря на противодействие Церкви и распространение просвещения? – Но есть ещё языческое суеверие, которое в настоящее время распространено преимущественно в образованном обществе, – вызывание искусственными средствами душ умерших людей, или спиритизм; – суеверие, от которого Господь ещё чрез Моисея предостерегал евреев, угрожая за него смертною казнью (Втор. 18:11–12), и напоминая, что за него, как и за всякого рода волхвования и чародейства, осуждены на изгнание Хананейские народы (Втор. 18:11–14).

Дух язычества проявляется не в одних грубых суевериях, подобных исчисленным, но также даже более в идолопоклонническом служении порочным страстям – страстям гордости, корыстолюбия, плотоугодия, страсти к светским развлечениям. Современный человек любит гордиться преимущественно успехами разума в постижении сил и законов природы, в употреблении их на служение житейским нуждам и прихотям, в изобретении разных удобств к тому, чтобы жизнь текла покойно и приятно. Эти успехи кружат голову современному человеку, и он думает, что благодаря им он может обойтись без Бога. «Будете сами боги, когда узнаете все доброе, что служит к вашему благу, и лукавое, что препятствует вашему благополучию, когда своим умом дойдёте до всего этого», – говорил диавол Еве. То же самое говорит себе современный человек и начинает обоготворять свой разум, обогащённый всякого рода знаниями, даже готов не признавать иной религии, кроме религии разума27. Что это как не идолопоклонство? Нельзя служить Богу и мамоне, рек Господь Иисус. Эту истину вполне оправдывают современные любители земных стяжаний. У них нет бога, кроме золотого тельца. В жертву ему они приносят честь, совесть, благосостояние ближних, которых разоряют для своего обогащения. Недаром посему апостол называет любостяжание идолослужением (Кол.3:5). Распутство, или страсть к грубым плотским грехам, имеет также своих поклонников, не менее гнусных, как язычники, чтившие распутством некоторых из их божеств. Притоны распутства суть капища идола любострастия; жрецы капища – развратники; жертвы – те несчастные существа, которые за деньги отдают себя на поругание им. Безобразные проявления невоздержания и пьянства доселе иногда называются вакханалиями, по имени языческого божества разгула, в знак того, что это божество, переставшее быть предметом религиозного чествования, продолжает принимать нравственное, точнее, безнравственное поклонение от любителей неумеренных возлияний и всякого невоздержания. Страсть к театральным увеселениям имеет поистине идолопоклоннический характер. В жертву ей приносится страх Божий и благочестие. Как она несовместна с истинным богопочтением, как она убивает дух благочестия, можно судить по тому, что преданные этой страсти показывают явное, возмутительное неуважение к церкви, наполняя места зрелищ под великие праздники, например, под Воздвиженье и в дни поста и покаяния. И каких зрелищ! Нередко безнравственных, служащих к развращению нравов. Посетители их не только не возмущаются бесстыдными речами и телодвижениями лицедеев, но ещё неистово рукоплещут им, награждают их богатыми подарками, тогда как следовало бы применять к ним строгие гражданские узаконения против публичного нарушения общественных приличий. И надобно удивляться, как это блюстители благочиния сквозь пальцы смотрят на такие забавы и как это люди высоких общественных положений сочувствуют им и примером своего сочувствия поощряют растление нравов и бесстыдство, входящее мало-помалу, благодаря, между прочим, нескромным сценическим представлениям, в общественные нравы. Обожание разных певцов, певиц, плясавиц, музыкантов под предлогом благоговения к искусству, пресмыкательство пред этими идолами с забвением своего человеческого достоинства – обыкновенное в наше время явление, равно как страсть к моде в одеждах, к игре в карты, удовлетворяемая с бессмыслием идолопоклонников, с принесением ей дорогих жертв – здоровья, состояния, совести. Были языческие религии, в которых допускались человеческие жертвы богам, лилась человеческая кровь в честь какого-нибудь Молоха. Кровью человеческою питается и страсть к бессмысленному разрушению, обуявшая современных врагов власти, церкви, семейства, общества. Что это как не языческое служение богу крови – Молоху?

Таковы черты язычества в христианском обществе. Как много христиан, которые забыли своё христианское звание, достоинство сынов Божиих, храмов Божиих, в которое облечены со времени крещения, и подобно язычникам живут во тьме суеверий, нечестиво и развратно! По имени только христиане, а по образу мыслей и жизни хуже иного язычника. Да вразумит их Господь и да обратит к свету, которому они предпочли тьму, к правде и святости, которую променяли на беззаконие. Но как быть тем, которые ещё не успели заразиться языческим духом? Язычество окружает их со всех сторон: куда деться от него? Некоторые бегут от него в монастыри и в них спасаются. Но примеру некоторых нельзя следовать всем. Если б все убежали в монастыри, они перестали бы быть монастырями, местами уединения, далёкими от многолюдства. Притом язычество – такое зло, разлив которого не всегда останавливают стены и запоры монастырские. Однако непреложна заповедь Божия об удалении от язычников: «Изыдите из среды их и отлучитеся, и нечистоте не прикасайтеся». Заповедь первоначально дана избранному народу, ему же даны средства и пособия для её исполнения. Сыны Израиля ограждены были от язычества законами церковными, семейными, общественными. Эти законы постоянно напоминали Израилю, что он – народ избранный, особое достояние Божие, общество святых, т.е. отделённых из всего человечества для хранения истинного богопочтения. Но израильтяне не остались верными завету с Богом, ибо отвергли Христа. За сие сам Бог отверг их и избрал вместо их в особое своё достояние христиан, вступив в более близкое общенье с ними. К ним же перешло и обязательство не осквернять себя язычеством, а для исполнения сего обязательства дано новозаветным верующим ещё больше сил и средств, чем ветхозаветным. Евангельское учение, назидательное и умилительное богослужение, примеры самоотвержения и святости в лице Христа и истинных учеников Его, обилие благодати Божией, сообщаемой в Таинствах, всегда готовое руководство в вере и жизни со стороны пастырей духовных – как всё это прекрасно приспособлено к тому, чтобы христианин мог удержаться на высоте своего призвания, не увлекаясь соблазнами и искушениями со стороны окружающего язычества! Если эти средства не оказываются действительными, вина тому, конечно, не христианство, а сами христиане, подобно тому, как виною многократно повторявшегося отступления израильтян от истинного Бога и впадения в идолопоклонство были не законы, им данные, a те, кому они даны. Для христианина, искренно желающего охранить себя от языческой нечистоты, предлагаемые ему для сей цели средства совершенно достаточны. Он, не удаляясь от мира, избегает близкого общения с людьми мира, мудрствующими и живущими по-язычески, ибо знает, что худые сообщества развращают добрые нравы (1Кор.15:33). Он помнит наставление апостола «не сообщаться, даже не есть с тем, кто, называясь братом (христианином), остаётся блудником или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником» (1Кор.5:11). Он не дорожит хлебосольством таких людей, не принимает участия в их развлечениях, не увлекается их тлетворными речами. Если же по несчастью попал в их общество и стал сдаваться на их нечестивые мнения, перенимать у них нечистые обычаи, то не до конца остаётся в их сетях и поспешает отлучиться из их среды, хотя бы это было для него так же больно, как дать руку на отсечение, глаз на исторжение. Он не позволит себе участвовать ни мыслью, ни делом в языческих суевериях, ибо свет Христовой истины разоблачил пред ним их нелепость и глупость. Он не решится на это даже ради шутки и забавы, ибо знает, как богопротивна забава, имеющая языческое, следственно, бесовское происхождение. Он не станет суеверно оправдывать свои заблуждения и пороки бессмысленными словами: «Судьба придёт, руки назад свяжет; на роду написано; грех попутал». Он, как истинно верующий, верует не в слепую судьбу, а в волю Бога всеблагого, премудрого и всеправедного. Который хочет всем одного добра и спасения, никого не наталкивает на грех, a всем даёт средства избегать его, ни у кого не отнимает свободы поступать так или иначе, а каждому предоставляет избирать живот или смерть, благословение или клятву, огонь или воду (Втор.30:19; Сир.15:14). Веруя в загробную жизнь и в загробное воздаяние каждому по делам его, истинный христианин однако никогда не пойдёт туда, где под предлогом желания покрепче убедиться или других убедить в этой истине прибегают к запрещённому законом Божиим вызыванию душ из загробного мира. Он имеет причины полагать, что вызываемые духи не души человеческие, а демоны, ибо, свидетельствуя самым появлением своим о загробной жизни, эти духи в то же время внушают отвергать божество И. Христа и искупительное значение Его крестной смерти, колеблют веру в вечность мучений и проповедуют языческое учение о переселении душ из одного тела в другое, также с планеты на планету, продолжающееся будто до тех пор, пока они совершенно очистятся. Всё это несогласно с словом Божиим, следственно, есть ложь, отец которой есть диавол. Чуждаясь грубых языческих суеверий, истинный христианин в то же время не будет служить плоти или чувственности, словно богу какому, чревоугодием и любострастием, ибо знает, что тела наши предназначены не к тому, чтобы принимать от нас эти жертвы, а наоборот, к тому, чтоб им самим быть жертвою Богу, им самим вместе с душою участвовать в служении Ему делами благочестия, самоотвержения и любви к ближним по слову апостола: «Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу для разумного служения ему» (Рим.12:1). Он не станет унижать своё христианское достоинство служением мамоне, или золотому тельцу, ибо в Боге он обрёл такое сокровище, которого не променяет ни на какие земные блага. Он не увлечётся пристрастием к людям, прославившим себя великими успехами в искусстве увеселять пением, музыкою, телодвижениями и другими играми, не увлечётся также пристрастием к этим увеселениям, ибо боится отвлечь себя от служения Господу Богу и потерять вкус к духовным радостям, какие испытывал в чтении слова Божия, в молитве, в таинствах и которые дороже для него всех земных радостей и увеселений. Он с омерзением взирает на зверей в человеческом образе, которые в жертву своим крамольным стремлениям проливают кровь неповинных людей, как некогда Молоху приносили в жертву невинных младенцев. Он не допустит ввести себя в заблуждение их коварным уверением, что это они делают для общего блага, он знает, что «мужа кровей и льсти гнушается Господь». Он наконец никогда не дойдёт до того ослепления, чтобы человеческий разум ставить на место Бога. Он помнит, как подобное ослепление было наказано в лице наших прародителей, и на каждом шагу убеждается в бессилии человеческого разума, предоставленного одному себе, в деле постижения истины, на каждом шагу видит, как мудрейшие люди теряют голову при встрече с затруднениями, которых ни предусмотреть, ни предотвратить не в силах.

Так поступает истинный христианин ввиду искушений и соблазнов, грозящих ему со стороны людей, насквозь пропитанных языческим духом в образе мыслей и жизни. Так и все мы должны поступать, если хотим быть истинными христианами, все должны если не телом, то духом выделять себя из среды язычников и не прикасаться к их нечистоте.

69. Пилатова совесть

Поучение в святительский праздник.

«Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно» (Евр.13:18).

Св. апостол Павел, прося молитв за себя у христиан из евреев, побуждает их к этой услуге указанием на своё добросовестное отношение к ним. У него нет на совести вины против них. Всё, что он делал, делает и намерен сделать для них, всё это одобряется его совестью, исходило и исходит из его сердечного убеждения, что иначе и лучше он не может исполнять свой долг в отношении к ним. И за это он ничего от них не требует для себя, кроме молитвы за него.

Добрая совесть – великое благо. О величии этого блага можно судить по тем душевным мукам и терзаниям, какими сопровождается недобросовестный поступок в тех, в ком не утрачена совесть. К сожалению, не у всех чувствительная или одинаково чувствительная совесть. Есть люди бессовестные, или с сожжённою совестью. Повторением одних и тех же грехов, привычкою к ним они довели себя до того, что уже не чувствуют тяжести своей вины, пьют грехи как воду. Нужны сильные удары судьбы, великие бедствия, чтобы пробудить их спящую совесть и сделать их чувствительными к обличающему голосу её.

Не все, однако чувствительные к голосу совести могут быть названы истинно добросовестными; не обо всех их можно сказать, что они имеют добрую совесть, хотя они почитают себя добросовестными и другим кажутся таковыми. Есть совесть лукавая, чувствительная к одним грехам, строго судящая за них, но легко примиряющаяся с другими, даже самыми тяжкими. Мы не исчисляем всех видов лукавой совести, а укажем на тот вид её, о котором наглядное понятие даёт нам пример Пилата. Никто из здраво рассуждающих не скажет, что Пилат поступил добросовестно, когда подписал смертный приговор И. Христу. Он поступил так не по требованию справедливости – он убеждён был в невинности Иисуса-, а по опасению за личное своё положение, по страху лишиться благоволения кесаря в случае, если бы оправдал того, кто называет себя царём и следственно, по словам иудеев, противится кесарю. Однако ж Пилат умыл руки пред народом и сказал, что неповинен в крови праведника сего. Сам он признавал себя правым в этом случае и всю вину сложил на обвинителей, которые действительно приняли на себя эту страшную вину, вопия: «Кровь Его на нас и на чадах наших». Само собою разумеется, что Пилат самого себя обманывал, когда уверял себя и других, что на совести его не лежит греха против осужденного им праведника. Совесть его слукавила в данном случае.

Неправ Пилат; но он был язычник, не просвещённый светом божественного откровения. И хотя язычники не лишены возможности знать волю Божию, знать, что хорошо, что худо в нравственном отношении, ибо в совести каждого начертан закон естественный (Рим.2:14–15); но свет этого закона не мог ясно светить людям в облегавшей их тьме греховной, вдали от света откровенного закона. В ином положении находятся христиане. К сожалению, не поступают ли по совести Пилатовой и многие из христиан? Укажем на несколько примеров Пилатовой сделки с совестью.

Случается, что иной поступает несправедливо и беззаконно потому, что сам терпит несправедливость и зло от других. Вот, например, муж оскорблён поведением своей жены. Он к ней добр, а она презирает и ненавидит его. Он свято хранит супружескую верность, а она завела нечистое знакомство с сторонними мужчинами. Это возмущает мужа. Он всячески старается обратить её на путь долга, примирить её с собою. Попытки его не удаются. И вот с горя он сам вступает на путь, с которого хотел удалить жену. Сначала совесть обличает его за перемену отношений к жене, за нарушение им в отношении к ней супружеской верности, за немирные поступки с ней. Но потом совесть его мало-помалу примиряется с этими грехами. Ясное дело, что он неправ. Грехи против него его жены не освобождают его от христианских обязанностей в отношении к ней. Тяжело его положение, но он должен покориться своей участи, памятуя, что истинным христианином может быть только тот, кто по следам Христа с смирением и преданностью воле Божией несёт возложенный на него крест. Не таково его поведение: он свергает с себя иго наложенного на него креста и, будучи кругом виноват, оправдывает своё доведение нехристианским рассуждением. Конечно, я грешу, говорит он, но в моём положении нельзя иначе жить. Не я первый поднял знамя семейного раздора. Не я начал пренебрегать долгом супружеской верности. Я отвергнут моею женою, а жить в одиночестве я не могу; по немощи плоти я на стороне должен искать удовольствий сожития, которых я лишён в супружеской жизни. Не на мне лежит грех, а на жене: она меня довела до того, я умываю руки. Не правда ли, рассуждающий так походит на Пилата, сложившего свой грех на иудеев? Не правда ли, у него Пилатова совесть? Она до того ослабела в нём, что он равнодушно смотрит, как его поведение ещё больше удерживает его жену на пути греха и как оно пагубно для него самого и для жертв его разврата.

Ещё пример. Иной не платит долгов не потому, чтобы не мог, а единственно потому, что ему самому не платят другие. Конечно, худо, что в отношении к нему не исполняют обязательств; но это не значит, что и он по этой причине свободен от обязательств в отношении к своим заимодавцам. Его обязательства остаются во всей силе, и, если он уклоняется от исполнения их под предлогом несостоятельности в отношении к нему его должников, хотя имеет возможность исполнить их, он неправ и свою вину напрасно оправдывает виною против него других. Он поступает по совести Пилатовой, сваливая свой грех на других.

Ещё пример. Иной снабдил ближнего, находящегося в крайней нужде, незначительною денежною суммой под залог вещей, стоимость которых впятеро или вдесятеро превышает эту сумму. Срок уплаты прошёл. Должнику нечем расплатиться. И заимодавец спокойно удерживает заложенную вещь. Совесть не попрекает ему: вольно же моему должнику, говорит он, не исполнить договора. Да и перед законом он прав. Никто не в праве привлечь его к суду за бесчеловечное отношение к ближнему, которого он, удержав его дорогой залог, лишил, быть может, последних средств к жизни и пустил по миру. Он поступил так с ближним не вопреки закону, а вопреки христианской совести. Но иначе и не поступают люди, имеющие Пилатову совесть.

Вот и ещё пример Пилатовой сделки с совестью. В наше время родители жалуются на распущенность детей, на их податливость всяким недобрым влияниям, на непростительное легкомыслие, с каким они отзываются о вере и церкви, о власти родительской, о долге целомудрия, так что для них нет ничего священного. Кто же виноват во всём этом? Уж, конечно, не мы, отвечают родители, а дух века. Но что такое дух века? Ведь это не есть какая-нибудь внешняя роковая сила, пред которой всё должно падать и смиряться, с которою невозможна борьба. Дух века, или нравственное направление общества, господствующее в известное время, создаётся людьми, следственно, от людей же зависит противодействовать его вредному влиянию. Вы пытались ли сколько-нибудь противодействовать духу времени, пытались ли ограждать от его тлетворного действия ваших детей? Как же, скажете, мы старались дать детям доброе воспитание; мы ничего не жалели, чтобы из них вышли хорошие люди; мы дорого платили за них учителям и надзирателям, мы наконец отдали их в школу. Хорошо. Но осторожны ли вы были в выборе учителей и надзирателей? Старались ли удостовериться в их благонадёжности? Следили ли за отношениями их к вашим детям? Вспомните: все ваши заботы о детях не ограничивались ли только платою денег за них, не отделывались ли вы от всяких трудов по их воспитанно одними деньгами, предоставляя надзор за ними наёмным людям, не вмешиваясь в это дело личным участием? Ведь всякие бывают учители и приставники: одни добросовестно занимаются детьми, другие только мирволят им, развращают их своим примером и гнилыми речами, сеют в их юные души семена зла, отвращают их от веры и церкви. Если ваши дети попали в руки последнего рода приставников и нравственно растлились, скажете ли, что вы тут ни при чём, что растление их произошло без вашего ведома, что не вам отвечать за детей, а только тем, кому вы доверили обучение и воспитание их, что не вы заслужили мельничного жернова, который, по слову Христа Спасителя, должно повесить на шею соблазнителей и бросить их в воду? Не желательно слышать от вас подобные рассуждения для оправдания себя, для устранения от себя ответственности за детей, которых вы бросили на руки чужим людям, а сами не смотрели за ними. Но если действительно вы так рассуждаете, если всю вину нравственной порчи ваших детей сваливаете на других, а себя выгораживаете, то это не делает вам чести: у вас Пилатова совесть.

Не исчисляем других случаев сделки с совестью, напоминающих Пилатову совесть, их многое множество. И язычнику непростительно вступать в подобные сделки, тем паче христианину. У кого совесть не лучше Пилатовой, тот хуже язычника, его нельзя назвать честным человеком, хотя бы он почитал себя и другим казался таковым. Не будем, братия, унижать своего человеческого и христианского достоинства подражанием Пилату.

70. Духовное любодейство

Поучение в пятую неделю Великого поста

В церковной службе пятого Воскресенья Великого поста прославляется память Преподобной Марии Египетской для того, чтобы указать грешникам в лице ее пример покаяния. Как известно, она сначала вела распущенную жизнь в Египте; но когда пришла в Иерусалим вместе с богомольцами, то благодать Божия коснулась ее сердца и возбудила в ней раскаяние. Она водворилась в пустыне, провела в ней сорок годов в суровых подвигах поста и покаяния и достигла такой степени чистоты и целомудрия, что сделалась равноангельной.

Грех Марии, известный под именем блужения, служит образом блужения духовного. Сим именем в ветхозаветном Писании, особенно у пророков, называется отступление от веры в Единого истинного Бога (Иез.16:8–15). Это потому, что религиозный союз Бога с человеком представляется в Писании не только ветхозаветном, но и новозаветном, под образом брака (Исх.34:15; Мф.9:15; Апок.19:7). Посему как нарушение супружеской верности называется блудом, так этим же именем называется нарушение верности Богу, отступление от истинного Богопочтения, уклонение к иным богам. Это есть грех против первой и против второй заповедей Закона Господня. Первая заповедь строго воспрещает поклоняться другим богам, кроме Единого истинного Бога, также служить Ему совместно с ними. Второй заповедью воспрещается творить идольские изображения и перед ними поклоняться. Мы, христиане, веруем в Единого Бога и идолам не кланяемся. Тем не менее, нельзя сказать, чтобы между нами не было людей не виновных в нарушении первой и второй заповедей. Так, все мы в крещении отреклись от сатаны и сочетались с Христом, т. е. вступили с Ним в тесный союз, подобный брачному (2Кор.11:2), обязались сохранять неизменную верность Христу; но соблюдаем ли сие обязательство или верность Христу? Не изменяем ли Ему нарушением заповедей Его и не переходим ли в сем отношении на сторону врага Бога и человеков сатаны, от которого отреклись? Стало быть, чем же мы лучше язычников, которые, служа ложным богам, служили бесам? (Пс.9:4;1Кор.10:20). В частности не служим ли диаволу, когда бессовестно лжем и клевещем? Диавол, по слову Христа Спасителя, есть ложь и отец лжи (Ин.8:44). Следственно, лгуны и клеветники суть чада диавола, особенно когда ложь и клевету подтверждают божбой, которая в сем случае свидетельствует об отсутствии страха Божия и богозабвении, и происходит, по слову Христову, от лукавого (Мф.5:37), и таким образом сродняет с диаволом. Далее похожи на идолопоклонников многие христиане, когда пристрастие к себе и тварям простирают до забвения Творца. Так апостол Павел любостяжание называет идолослужением (Кол.3:5), и на современном языке – страсть к наживе известна под именем поклонения золотому тельцу. В жертву этому тельцу люди приносят честь, совесть, страх Божий. Для чревоугодников, особенно для ведущих нетрезвую жизнь, чрево служит богом (Флп.3:19), которому они приносят в жертву здоровье, расстраивая его неумеренностью; благосостояние жены и детей, пуская их по миру; разум, помрачая его до уподобления несмысленным скотам; и вечное спасение, находясь в опасности умереть без покаяния, в состоянии опьянения. Гордый человек, не знающий ничего выше своей особы, своих способностей и достоинств, во имя свободы личного мнения презирающий все авторитеты, не исключая авторитета божественного откровения и святой Церкви, признающий одного себя совершенным, а ближних беспощадно осуждающий и уничижающий – есть тоже идолопоклонник, ибо с бессмыслием идолопоклонника поклоняется своему я. К видам идолопоклонства принадлежит также любострастие, которому приносится в жертву честь девиц и замужних; пристрастие к азартным играм, простирающееся до изуверства; пристрастие к нарядам, заставляющее иную легкомысленную женщину большую часть времени проводить за туалетом и разоряться на тряпки; пристрастие к театральным увеселениям, доходящее до неуважения к великим праздникам и постам; пристрастие к певцам, певицам и плясавицам, заставляющее иных пресмыкаться перед ними с совершенным забвением своего человеческого достоинства; пристрастие к детям, ослепляющее некоторых матерей до непростительного потворства их прихотям и капризам; вообще пристрастие к земному, соединенное с забвением Бога, с охлаждением веры и любви к Нему и Его святой Церкви. Таким образом, хотя нет между нами идолопоклонников в грубом смысле, хотя никто из нас не кланяется Ваалу и Астарте, но самообожание и пристрастие к тварям до забвения Творца не менее нечестиво, как и грубое идолопоклонство, особенно если виновные в нем терпеть не могут обличений с целью уврачевания их недуга. Самолюбие до того ослепило их, что они не признают себя виновными и смотрят на обличителей, как на людей несправедливых к ним, недоброжелательных. Любострастный в ответ на ваше обличение скажет вам, что он удовлетворяет требованиям своей природы, столь же законным, как потребность есть и пить. Пьяница скажет вам, что он пьет для здоровья. Гордец выразит удивление, когда скажут ему, что гордость есть порок: в его глазах она – добродетель, потому что в основании ее лежит похвальное чувство чести, сознание своего человеческого достоинства. Поклонник разных артистов и артисток в оправдание себя скажет, что он благоговеет не перед ними, а перед искусством и т. д. Если же обличение вызовет в обличаемых сознание своей вины и они поймут, наконец, свое заблуждение, то по самолюбию редкие из них готовы раскаяться в нем. Нужны особенно сильные действия Провидения Божия, чтобы разбудить их спящую совесть. Одним из таковых чрезвычайных действий промысла Божия приведена была к раскаянию Мария Египетская. Но иные грешники до того закосневают в грехах неверности Богу, что несмотря на то, что долготерпеливый Господь, всякому желающий спастись и в разум истины прийти, дает им много времени на покаяние, так и умирают без покаяния. Спаси нас, Господи, от сего несчастия.

71. Чума и грех

Поучение в Неделю мытаря и фарисея

Приближается время Великого поста. Церковь уже начала приготовлять нас к этому времени своими службами. Уже запели: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче». Она знает, как тяжело вдруг вступить в суровые подвиги поста и покаяния, и потому желает, чтобы мы приготовлялись к ним постепенно, обучали себя к ним предварительными, в течение трёх недель, более лёгкими подвигами. Войдём, братие, в благие намерения Св. Церкви, не только время Великого поста потщимся провести в свойственных ему благочестивых упражнениях, но и до наступления поста постепенно будем привыкать к ним, займёмся теперь же исцелением душ наших от греховной болезни, не будем откладывать это дело на неопределённое время, чтобы не запустить болезни и не сделать её неизлечимою. Не будем забывать, что грех есть действительно болезнь, для души не менее опасная и пагубная, как чума для тела. К сожалению, люди гораздо больше заботятся о телесном здоровье, чем о душевном. Вот, например, появилась в пределах нашего отечества чума. Она покуда очень далеко от Москвы, скоро ли ещё дойдёт до ней, пожалуй, Бог даст, и совсем не дойдёт. И однако ж, как все встревожены этою повальною, заразительною болезнью! Повсюду: и в печати, и в разговорах – идут толки о чуме, повсюду придумываются и принимаются меры предосторожности против её распространения. Места, заражённые чумой или угрожаемые заразою, разобщаются от соседних населений посредством карантинов (врачебных застав), и в них задерживаются люди и вещи на известный срок; посылаются на место заразы врачи от разных ведомств с целью разведать, что это за болезнь, как велики опустошения, производимый ею, какими путями она распространяется, какие средства против неё могут быть действительны. В числе действительных одобряются к употреблению соблюдение чистоты и опрятности, окуривание, вспрыскивание разными составами, сжигание заражённых жилищ и вещей, и т.п. Чумой озабочены не только у нас в России, но и за границею и, пожалуй, ещё больше за границей, чем у нас. Похвальная заботливость! И о если бы люди с такою же ревностью заботились о сохранении или восстановлении душевного здравия, с какою пекутся о телесном! О если бы они вседушевно убедились, что грехи, как душевные болезни, не меньше чумы пагубны! Грех такая болезнь, которая не меньше чумы заразительна, не меньше чумы смертельна.

Как заразителен грех, видно из того, что грех Адама перешёл на его потомков. Все люди от заражённого грехом прародителя наследуют повреждённую грехом природу; все во грехе рождаются, в беззакониях зачинаются; все являются на свет Божий с неодолимою природною склонностью ко греху. Эта природная склонность называется грехом Адамовым, прародительским, первородным. Он него отличаются грехи произвольные, личные, творимые каждым из нас сознательно и свободно. Но и они имеют заразительное свойство. Проводником нравственной заразы служат гнилые речи и безнравственные поступки. Те и другие вносят растление в души не утверждённых в добре слушателей и зрителей. Вообще, зло скорее перенимается, чем добро. Для утверждения в добре потребны усилия, подвиги; зло же находит для себя готовую почву в растлённой грехом природе. В этом смысле путь ко спасению назван в Евангелии тесным путём, узкими вратами, а ведущий к погибели – широким путём, пространными вратами (Мф.7:13–14). Этот широкий путь на каждом шагу усеян соблазнами от множества ходящих по нему. Не всякий из них намеренно соблазняет ближнего речами и поступками: те и другие сами по себе суть злокачественное семя, которое независимо от воли сеющего может упасть на душу ближнего и принесть плод по роду своему. К сожалению, есть злонамеренные сеятели. Зло нередко, можно сказать, насильственно навязывается душе безнравственными людьми. Они находят какое-то удовольствие в том, чтобы соблазнить невинного отрока или юношу, приучить его к пьянству и разврату. Это значит, по их словам, просветить несведущего, развить неопытного. Поистине дьявольское просвещение, адское развитие! Суд на этих просветителей и разжигателей уже произнесён праведным Судиею: каждому из них лучше было бы, если бы с мельничным жерновом на шее бросили его в глубину морскую (Мф.18:6). Поделом – не заражай ближнего, не вводи его во грех, к которому он и без того склонен по греховной природе.

Грех не только заразителен, как чума, но и смертелен, как чума. Смертоносная сила греха открывается из того, что нам известно о происхождении смерти: «Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде» (Рим 5:12). Не будь греха, не было бы и смерти. Грех произвёл смерть тем, что внёс в тело грешника разрушительное начало болезней и изнеможения. Кроме того, за грех человек удалён от древа жизни, плодами которого он мог бы поддерживать свою жизнь навсегда. Грех смертоносен не только для тела, но и для души. Жизнь души, созданной по образу и подобию Божию, состоит в общении с Богом, в стремлении к Нему мыслями, чувствованиями и желаниями. Привычка ко греху убивает в человеке эту жизнь. Человек, погрязший во грехе, помышляет только о плотском, теряет вкус к упражнениям духовным, не находит удовольствия в молитве, в чтении слова Божия, в размышлении о предметах божественных – его душа омертвела для всего этого.

Так пагубна греховная болезнь, заразительная и смертоносная, подобно чуме. Но если употребляются предосторожности против чумы и принимаются меры для её уничтожения или по крайней мере ослабления, то если не для уничтожения, по крайней мере для ослабления силы греха должны быть принимаемы свои меры. Какие же? Для предохранения от чумы окуриваются люди и вещи. Потребно духовное курение и против греха: привлекай на твою душу благоухание благодати Святаго Духа посредством молитвы, участия в Св. Таинствах, поучения в законе Господнем. Чумой заражённые вещи сжигают – сжигай и ты в твоей душе нечистые, ядром греха проникнутые помыслы, огнём страха Божия, страха пред Богом вездеприсущим, всеведущим и правосудным от которого ничего нельзя утаить, от гнева которого никуда нельзя убежать. Для предохранения от чумы вспрыскиваются люди и вещи разными врачебными жидкостями – орошай и ты себя слезами покаяния для отведения от души твоей греховной заразы. Во время чумы пресекаются пути передвижения из нездоровых местностей в здоровые, учреждаются карантины, или заставы, где производится в течение сорока дней строгий полицейский и врачебный присмотр над лицами и вещами, прибывающими из заражённых мест. Равно и душа христианская, если не хочет погибнуть от греховной заразы, должна подчиниться подобным правилам осторожности в сношениях с людьми. Пусть каждый, как от заразы, бежит от общества людей нечестивых и развратных, и, если имеет уже с ними близкие сношения, пусть поспешит прервать их, хотя бы за это пришлось навлечь вражду их и ненависть; вообще пусть как можно дальше держит себя от мира, с его суетою и нечистыми увеселениями, бдительно наблюдая над собою и не позволяя себе рассеиваться ничем сторонним. Но избегая заразы от соприкосновения с людьми, бойся, душа христианская, не перешла бы от тебя самой зараза к ближним. Для сего пусть каждый позаботится устроить свою жизнь так, чтобы она служила к созиданию ближних, а не к растлению их, а для сего пусть воздерживается от праздных и гнилых слов и от нехристианских поступков. Труды для обучения себя этому воздержанию обязательны для нас во всякое время, особенно же в дни наступающей святой Четыредесятницы. По числу дней Четыредесятницы, назначенных для подвигов поста и покаяния, она есть своего рода карантин (карантин значит сорокодневие ). Если мы строго выдержим этот духовный карантин, то и себя убережём от греховной смертоносной заразы, и другим не передадим её.

Ввиду угрожающей чумы, будем, братие, напоминать себе о сходстве с нею греха и о средствах к ослаблению греховной заразы. Будем бояться её больше, чем физической заразы. Последняя губит одно тело, а первая – душу. Одна причиняет временную смерть, другая – ведёт к вечной погибели, если не приняты будут против неё надлежащие меры.

72. Ревность не по разуму

(Слово 21 декабря 1884 г., в двенадцатую годовщину Братства св. Петра митрополита)

«Свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму» (Рим.10:2).

Сими словами ап. Павел выражает сожаление об Израильтянах, не уверовавших во Христа. Он говорит не о тех из них, которые не уверовали в Евангелие по злобе, как заклятые враги Христа во время земной Его жизни, фарисеи и саддукеи, – не о тех, которые под личиною ревности по Боге скрывали нечистые побуждения: своекорыстие, властолюбие, или желание удержать народ под своею властию, – также сластолюбие, не мирившееся с учением Христа о самоотвержении, – но о тех, которых неверие происходило из действительной ревности по Боге. Им говорили проповедники Евангелия, что пришло время расстаться с субботами, новомесячиями и другими праздниками, с жертвами, обрядами, потому что все это имело смысл до пришествия Христова, служило приготовлением к вере во Христа и с пришествием Его подлежало отменению. Нет, отвечали ревнители закона, грешно расстаться с тем, чего требует закон Божий, хотя в самом же законе есть указания на его временное, до Христа употребление. Проповедники Евангелия говорили, что делами закона никто не оправдается, – разумея дела не только, обрядового, но и нравственного закона, потому что никто из людей не свободен от греховной скверны, хотя бы один день прожил на земле (Иов.14:4–5), а закон грозит проклятием всякому, кто постоянно не исполняет всего, что написано в книге закона (Гал.3:16). И так как никто из получавших закон не мог исполнить его совершенно, то, очевидно, проклятие закона падало на всех, кому дан закон. Снять эту клятву, это осуждение, тяготевшее на всех, мог только Христос Искупитель, за всех пострадавший и умерший. Он есть единственный виновник нашего оправдания пред небесным правосудием. Как усвояется это оправдание? Посредством смиренного сознания, нашей духовной беспомощности и посредством веры в Христа, как нашего Искупителя. Вера сия составляет главное условие для приятия благодати искупления. Добрые же дела спасительны в этом случае только в соединении с верою. «Благодатию есте спасени чрез веру, и сие не от вас, Божий дар, ни от дел, да никтоже похвалится» (Еф.2:8–9). Но ревнители закона ветхозаветного, не уразумев цели его путеводить ко Христу, не уразумев правды Божией и «свою правду ищуще поставити, правде Божией не покоришася» (Рим.10:3). Ревность по законной праведности и надежда на оправдание пред Богом собственными заслугами убивали в них чувство нужды в праведности Божией, т.е. в оправдании верою во Христа, который есть наша «правда, освящение и избавление» (1Кор.1:30). Но может быть и в самом деле ревнители законной правды достигали таких великих успехов в нравственной жизни, что за эти одни успехи заслуживали оправдания от Бога? – Этого не видно; напротив из обличений Христа Спасителя фарисеям, ревнителям законной правды, видно, что вся их праведность состояла в том, чтобы не делать грубых уголовных преступлений в отношении к ближнему, не быть вором, грабителем, прелюбодеем, исполнять требования обрядового закона о праздниках о жертвах, о десятинах, не заботясь о насаждении в сердце страха Божия, о чистоте сердечной. Нельзя было заподозрить в неискренности их ревность к наружным делам благочестия; за то они оставляли в пренебрежении более важное в законе – правосудие милосердие и верность в исполнении данного слова, или вообще нравственного долга в отношении к ближним (Мф.23:14). Они не хотели знать, что пренебрежение этих обязанностей отнимало достоинство у их ревности к делам благочестия и делало эту ревность неразумною. Но они ревновали не об одной правде законной, – т.е. той, которая прямо заповедана в законе писанном, а вместе о строгом соблюдении; отеческих или старческих преданий. Учения, правила и обычаи, наследованные ими от предков дальних и близких, для них не меньше, если не больше были важны, как и заповеди Моисеева закона. Так по этим преданиям пятая заповедь о почтении к родителям считалась исполненною, если сумма нужная для содержания их отдавалась в церковную казну. Обычай не брать пищи неумытыми руками и подробные правила об очищении сосудов были также отеческим преданием. Все подобные предания, накоплявшияся с каждым веком в большем количестве, собраны в последствии в книге Талмуд. Как неразумна была ревность о соблюдении этих преданий, видно не только из несогласия, даже противоречия многих из них с писанным законом Моисеевым, но вместе из противоречия их здравому смыслу. Например на основании заповеди Божией: «да не сотвориши всякого дела» в день субботный (Исх.20:10), возникло учение, что в субботу грешно даже плевать по воздуху, потому что это действие похоже на веяние неочищенной ржи. Что может быть неразумнее этого правила и следственно ревности об исполнении его? К числу подобных ревнителей принадлежал ап. Павел до своего обращения ко Христу. Он сам о себе свидетельствует что «преуспевал в иудействе более многих сверстников своих, будучи неумеренным ревнителем своих отеческих преданий» (Гал.1:14), и что по ревности гнал церковь Божию (Флп.3:6). Он убежден был, что службу совершает Богу, дыша угрозами и убийством против верующих во Христа. Ревность поистине неразумная, в которой он и раскаялся, когда благодать Божия коснулась его души, и он, вразумленный Господом, сделался из гонителя Христовой Церкви ревнителем ее.

Во все времена и везде были и есть в обществе христианском люди, на которых простирается горькое слово апостола, первоначально обращенное к израильтянам: «имут ревность Божию, но не по разуму». Есть например и среди нас набожные люди, которые уверены, что для угождения Богу достаточно одного механического служения Ему. «Заставь нерассудительного человека Богу молиться, он лоб прошибет». Это значит, что его ревность к молитве ограничивается одними учащенными земными поклонами, но без мысли и чувства молитвенного. И мало ли других примеров подобной неразумной ревности? Спасителен пост, но изнурять постом силы до невозможности приняться за полезный и спасительный труд, даже до опасности умереть голодною смертью, есть поистине дело неразумной ревности. К богоугодным делам относятся путешествия к святым местам для богомолья; но оставлять на время путешествия семейство свое без попечения, хозяйство без присмотра, также дело неразумной ревности. Похвальное дело жертвовать на построение храмов; но разумна ли ревность к сему делу, если оно соединяется с разорением ближних, если забывается заповедь Божия: «милости хощу, а не жертвы?» – Не исчисляя других подобных примеров, обратим внимание на примеры неразумной ревности в лице наших сектантов, особенно глаголемых старообрядцев. В наше время появляется немало новых сект. Изобретатели и учители этих сект убеждены, что, отвлекая от Церкви сынов ее, они изводят их из тьмы к свету, из области сатаны к Богу, стало быть совершают дело богоугодное. Но ревность, с которою они так поступают, может ли быть названа разумною, ввиду того, что Церковь есть столп и утверждение истины, следственно отторгать людей от Церкви значить отвлекать их от истины? Мудрствуя вопреки учению Церкви о том, во что и как надобно веровать, они и сами идут путем заблуждения и других вводят в заблуждение. Они думают находить опору для своего учения в самом слове Божием. Но предубеждение и вражда против Церкви так ослепила их, что ссылаясь на одни свидетельства слова Божия, кажущиеся им благоприятствующими их мнениям, они не хотят знать другие, которыми ниспровергается их лжеучение. Ревность, с какою они навязывают другим свое неправое разумение слова Божия, поистине неразумна. – Что сказать, наконец, о глаголемых старообрядцах? Не отрицаем, что они имеют ревность Божию, подобную той, какою пламенели израильтяне. Они отделились от Церкви по привязанности к обрядам, которые они почитают древнейшими общепринятых Церковью, и к старопечатным книгам, изданным до патриарха Никона, которые они почитают грехом променять на новоисправленные. В основании их привязанности к старым обрядам и книгам лежит, положим, ревность о благочестии. Не будем подвергать сомнению искренность их ревности, как и ап. Павел не заподозрил в неискренности ревность израильтян к обрядовому закону. Но как ревность израильтян была нерассудительна, так недостает рассудительности и в ревности наших старообрядцев. Ревнующие о старых книгах и обрядах, рассудительно ли поступают, когда обрядам приписывают одинаковую важность с догматами веры, так что изменить обряд, по их мнению, тоже, что изменить или исказить догмат веры? Рассудительно ли поступают, когда по пристрастию к своим обрядам и книгам не только отвергают обряды общепринятые и книги новоисправленные, но еще всячески хулят их, именуют их еретическими, хотя те и другие благословлены к употреблению соборною властью Церкви? Рассудительно ли поступают, когда из-за старых обрядов и книг отделяются от Церкви, которая есть тело Христово, и следственно от самого Христа, Главы этого тела, – когда враждуют против законного церковного священноначалия и чрез то лишают себя благодати таинств, которые могут быть совершаемы только законными епископами и пресвитерами? Рассудительно ли поступают ревнители мнимой церковной старины, когда, отвергая присутствие благодати Божией в Церкви, или живут совсем без церковного священноначалия и без таинств, или изобретают свою незаконную иерархию, члены которой, не имея законного священства, совершают только подобие таинств, без благодатной их силы, и как сами повинны в грехе кощунства, дерзая совершать то, на что не имеют права, так и других, прибегающих к их духовной помощи, вводят в заблуждение, раздавая им вместо даров благодати только книжные слова и знаки, на нее указующие? Рассудительно ли поступают ревнители старообрядчества, отвергая общение с Церковию даже тогда, когда она готова принять их в свое лоно на условиях так называемого единоверия, пренебрегая снисходительно даруемое им разрешение пользоваться излюбленными ими обрядами и книгами, и даже всячески глумясь над этою снисходительностию? – Неразумная ревность по Боге израильтян проявлялась в пристрастии их к старческим преданиям. Как много подобных преданий, несогласных с словом Божиим и учением Церкви, и у наших старообрядцев, особенно у неприемлющих священства! – Брадобритие – ересь, четыреконечный крест – печать антихриста, иметь общение в ястии и питии с неединомыслящими есть осквернение, – законный брак – грех непростительный, а распутство – простительный и т.п. И все эти учения и правила уважаются и соблюдаются по ревности к старой вере! Может ли быть что неразумнее подобной ревности?

Братия, отпадшие от Церкви из ревности по вере! Ваша ревность, быть может, проистекает из чистых побуждений, но и чистые побуждения не оправдывают тех грубых заблуждений, которые вы так упорно отстаиваете в жару ревности по вере. Поймите не рассудительность вашей ревности, ложно направленной, и дайте ей другое направление. Возьмите пример с бывших ваших единомышленников, которые с неменьшею ревностию враждовали против православной Церкви, а теперь сделались покорными сынами ее. Ревность по вере осталась при них, но она сделалась разумною, ибо основанием и предметом ее стала истина. Подобно ап. Павлу из врагов Церкви они сделались ее поборниками и лучшими сынами. Что мешает и вам увеличить собою число их? Нельзя не отдать вам справедливости в том, что в большинстве вы отличаетесь постничеством, усердием к протяженным молитвам, воздержанием и трезвостию. Качества похвальные, но они помрачаются враждою против Церкви и потому небогоугодны. Раскайтесь в этой вражде. Лучше в недрах св. Церкви служить Господу строгою христианскою жизнию, чем вне ее с опасностию потерять спасение. Церковь будет рада видеть в вас то, чего она требует от всех чад своих, и отсутствие чего во многих из них оплакивает. Своим добрым примером ревности по вере и христианской жизни вы быть может оживите церковную жизнь в тех из нас, в которых она ослаблена духом мира. Церковь благословит и вашу ревность по вере и вашу строгую жизнь.

Господи Иисусе Христе, просветивый Савла, бывшего по ревности гонителем и врагом твоей Церкви, и соделавший его ревностным служителем ее, коснись твоею просвещающею благодатию умных очей наших многочисленных Савлов и вражду их против Церкви претвори в любовь к ней, их ревность к разрушению ее в ревность к ее созиданию.

73. Гадаринцы нашего времени

Слово в 23-ю неделю по пятидесятнице, в празднование 14-й годовщины Братства Святителя Николая.

«И просил Его весь народ Гадаринской окрестности удалиться от них» (Лк.8:37).

Слышанное вами, братия, сегодня за литургией Евангельское чтение об исцелении Господом Иисусом гадаринского бесноватого (Лк.8:26–39) представляет наглядное свидетельство того, до чего может доводить людей пристрастие к земным стяжаниям: оно отвлекает их от Христа, препятствует им любить Христа, истинно веровать в Него, уповать на Него. Изгнанные Христом из гадаринского бесноватого нечистые духи вошли, по воле Иисуса Христа, в стадо свиней, и бросилось стадо с крутизны берега в море и потонуло. Хозяева стада, узнав об этом от пастухов, узнали вместе о чудесном исцелении несчастного страдальца, наводившего на всех ужас своим неистовством, сами увидели исцелённого, спокойно сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме. Это поразительное чудо милосердия Божия ясно говорило им, что среди них явился посланник Божий, а посланники Божии не являются без важной цели. Появление его среди них долженствовало расположить их к тому, чтобы с благоговением и смирением ожидать от него возвещения к ним воли Божией. Но они как поступили? Они пришли в ужас и просили Иисуса Христа удалиться из их пределов. Вот и Пётр, галилейский рыбарь, ужаснулся однажды присутствия в его лодке Господа Иисуса и просил Его удалиться из лодки, переполненной множеством чудесно пойманной рыбы; но он ужаснулся по благоговению к Чудотворцу, по глубочайшему чувству своего недостоинства пред Ним, яко Богом, своей греховности. «Изыди от меня, – говорил он Ему, – яко муж грешен семь, Господи» (Лк.5:8–9). Гадаринские владельцы свиного стада чужды были подобного душевного расположения. Они ужаснулись присутствия среди них Господа Иисуса по другому побуждению: не сознание своего недостоинства, не благоговение к чудотворцу смутило их – их смутила потеря своего достояния и опасение ещё больших потерь, если продлится среди них пребывание Господа. И потому вместо того, чтобы воспользоваться присутствием Его, послушать Его учения и поискать у Него духовной помощи себе, они умоляют Его уйти от них подальше. Иного и нельзя было ожидать от свинолюбцев. Свинолюбие всецело владычествовало над их мыслями и желаниями – им было не до Христа, не до забот о спасении души. Грубые земные привязанности, житейские интересы дороже были для них всего на свете, им они готовы были пожертвовать всем священным и спасительным. И Господь Иисус, следуя своему же правилу не бросать бисера пред свиньями, по просьбе свинолюбцев оставил страну Гадаринскую. Не насильно же в самом деле привлекать к Царствию Божию тех, которые нимало не дорожили им и вседушевно отвращались от него.

Непростительно худо поступили гадаринцы, удалив от себя Иисуса Христа. Но не поступают ли подобным образом и христиане в отношении к Нему? Не встречаются ли между нами подобные свинолюбцы, подобные любители земных стяжаний? Христианская вера не воспрещает иметь земные стяжания, приобретать и умножать их, вести в обширных размерах торговлю и промышленные дела. Она не препятствует стремлению к обогащению, и хотя Господь Иисус возвещает горе богатым (Лк.6:24), хотя говорит, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царстве Небесное» (Мф.19:24), но Он разумеет в этом случае не богатых в собственном смысле, но, как сам объясняет свои слова, уповающих на богатство (Мк.10:24), т.е. в богатстве, а не в Боге полагающих надежду своего благосостояния, в обилии земных сокровищ, а не в милости Божией видящих опору земного счастья, обеспечение от разных житейских невзгод и неудач. Они рассуждают: «Были бы деньги, всё будет», – а забывают, что, если, например, Бог не даёт здоровья, ни на какие деньги не купишь его. И вот это-то неразумное упование на богатство и вследствие этого пристрастие к нему, а не самое обладание богатством предосудительно и душепагубно, ибо отвлекает от Христа, как свинолюбие отвлекло от Него гадаринцев.

Мы переживаем печальное в религиозном отношении время, время охлаждения к вере Христовой, упадка церковной жизни. Весьма нередко приходится встречать людей, которые, по-видимому, забыли, что они принадлежат к числу христиан, что рождены и состоят в недрах православной церкви, что со времени крещения вступили в союз со Христом, обязались сохранять верность Ему и отреклись от всего враждебного Ему. В них нет ни благочестия христианского, ни убеждений православно христианских. Напрасно вы стали бы во имя Христовой веры и церкви располагать их к тому, чтобы они читали почаще Евангелие, размышляли о Боге, о душе, о вечности, молились дома и в церкви, говели и т. п. «Мы не монахи», – скажут они вам, как будто христианство и церковь существуют для одних монахов. И не только сами они холодны к вере и благочестию, но ещё издеваются над людьми благочестивыми, верными рабами Христовыми. От чего происходит это печальное явление? От разных причин, например, от ложного просвещения, от распространяющегося повсюду вольнодумства, от ослабления воспитания детей в духе церковно-христианском и, между прочим, от того же, почему и гадаряне не приняли Христа, – от свинолюбия. Свинолюбие, или страсть к наживе, к обогащению, занимает самое видное место в ряду причин охлаждения к вере и благочестию христианскому. Наш век есть век преобладания материальных интересов. Везде толкуют о том, как бы получше, поудобнее устроить земную жизнь, как бы достигнуть того, чтобы человек не только не знал земных нужд, но чтобы во всём имел избыток. Но духовные нужды и потребности при этих толках и заботах совершенно опускаются из виду. Иначе и быть не может. «Не можете Богу работати и мамоне». Служение мамоне, или, как ныне принято выражаться, золотому тельцу, в наше время дошло до возмутительных крайностей; для обогащения не пренебрегаются никакие средства: бессовестное ростовщичество, хищения тайные и явные, злонамеренные банкротства, вовлечение простодушных в ненадёжные предприятия обещанием выгод с единственною целью обмана и наживы и т.п. Ясно, что поклонники золотого тельца во всех подобных случаях так же отнесутся ко Христу, как и гадаринцы отнеслись к Нему. Им не напоминайте о Христе, о Его учении: «Кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит?» У них на уме только мир и его блага, а не душа, драгоценнейшая всего мира, следовательно, не Христос, зовущий душу к спасению. Они не хотят и слышать этого зова.

Есть,впрочем, и такие поклонники мамоны, в которых пристрастие к стяжаниям не доходит ни до указанных крайностей (они честно наживают свои стяжания), ни до пренебрежения христианского звания (они не забывают христианских обязанностей и готовы пожалуй исполнять их, но только ждут для этого благоприятного времени). Какое же время они почитают благоприятным для себя в этом случае? «А вот когда успеем, – говорят они, – развязаться с делами, тогда можно приняться за благочестие». Под делами они разумеют только житейские, христианское же благочестие они и делом не называют или почитают таким делом, для которого не стоит отвлекаться от дел житейских; эти дела для них несравненно важнее и стоят у них на первом плане. Они и не говеют, и даже в двунадесятые праздники в церковь не придут всё по одной причине: «Нам, – говорят, – некогда, нам не до богомолья, мы и дома-то почти не молимся. Нам не до говенья. Хорошо говеть тому, у кого время свободно, кому больше нечего делать; у нас всё время уходит на дела». Всё дела и дела, как будто исполнение христианского долга не есть дело. Не хотят знать, что это-то дело важнее всего на свете, ибо от него зависит спасение души. Но странно вот что: те же самые люди, которые ссылаются на множество дел для оправдания своего уклонения от обязанностей христианского благочестия, находят же, однако, время участвовать в общественных развлечениях, бывать в театре даже под воскресные и праздничные дни, даже во дни Великого поста. Тут на дела, на недостаток времени не ссылаются. «Но без развлечений нельзя обойтись деловому человеку, – говорят они, – после труда нужен отдых, которого не могут дать ни молитвы, ни другие благочестивые занятия, это был бы не отдых, а только новый труд и, следовательно, новое утомление. Действительно, благочестивые занятия утомительны и в высшей степени скучны для людей, всем существом погрузившихся в житейские дела, не то у них в уме, не то на сердце. Но зачем же вам так глубоко погружаться в житейские заботы? Зачем отдаваться им всею душою и сердцем? Зачем пристрастием к земным стяжаниям доводить себя до того, что у вас притупился наконец вкус ко всему духовному? Зачем оземленять ум, иссушать сердце, убивать в себе всякую приемлемость к святым впечатлениям, какие остаются в душе, питающей себя благочестивыми упражнениями? Отказываясь от этих упражнений, вы лишаете душу сродной ей пищи, посееваете в ней смена мучительной скуки и тоски, неизбежно следующей за этим лишением. Умерьте ваши заботы о земных стяжаниях и поищите мира для души вашей, измученной этими заботами, в общении со Христом, который призывает к себе всех труждающихся и обременённых египетскою работою мамоне и обещает даровать им покой. Напрасно вы избегаете общения со Христом из опасения подобного тому, по которому гадаринцы удалили от себя Христа. Напрасно думаете, что Христова вера не благоприятствует земному благосостоянию, что служение Христу грозит только убытками и лишениями. Разве не знаете обетования Христова: «Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся», т. е. земные блага, «приложатся вам» (Мф.6:33)? Кто так распределяет свои труды, что прежде и паче всего посвящает их исканию Царствия Небесного, сокровищ духовных, a искание земных сокровищ составляет для него второстепенное занятие, того Господь благословит успехом в устроении земного благополучия. И по слову апостола, благочестию принадлежит обетование не только будущей, но и настоящей жизни (1Тим.4:8). Но наши гадаринцы, наши страстные искатели земных стяжаний, не верят никаким обетованиям. Они даже глумятся над ними. «Мы, – говорят они, – не птицы небесные, которые ни жнут, ни сеют и питаются даровою пищей, нам ничего не дано будет без труда». Но вам никто и не возбраняет трудиться. Трудитесь, на то воля самого Господа Иисуса. Он так высоко ценил честный труд для приобретения земных благ, что на этот труд указывал, как на образец для подражания в деле стяжания духовных благ; например, притчами о земледельце (Мк.4:26) и о талантах (Мф.25:14–30) он научал духовному трудолюбию, преуспеянию в духовных подвигах. И на пример птиц небесных Господь указывал совсем не для того, чтобы освободить нас от трудов. Ведь и птицы разве не трудятся, чтобы добыть себе пищи? Когда птица захочет есть и пить, она не сидит праздно на гнезде, а слетает и везде ищет корма и воды. Пример птиц Господь поставил нам на вид с тою целью, чтобы мы, смотря на то, как Отец небесный печётся о неразумных тварях, давая им то, что они ищут, научились веровать, что тем более нас, разумных своих созданий, Он не оставит без помощи в наших нуждах, в наших трудах для приобретения земных благ, если только мы не будем предаваться излишним заботам об их приобретении, а больше всего будем заботиться о благах духовных, искать Царствия Божия. Не праздность Господь поощряет, а излишнюю многозаботливость отсекает; не от трудов увольняет, а помощь в трудах обещает под условием, чтобы мы паче всего дорожили благами Царствия Божия и им всё на свете предпочитали.

Но не Царствие Божие на уме у людей, которые главное благо жизни поставляют в обилии земных стяжаний. Где сокровище их, там и сердце их. Но что если сердце их будет приковано к сокровищам до самой смерти? Что если смерть застанет их в этих страшных оковах? Что тогда будет с душою, наполненною мыслями о каменных домах, заводах, дачах, денежных бумагах и т.п.? Что будет с нею, когда она внезапно очутится в мире, в котором не строят домов, не воздвигают заводов, не покупают земель, не пускают в оборот деньги, в котором потребуют от неё отчёта в том, заботилась ли она о стяжании сокровищ на Небесах? Пусть поклонники земных стяжаний хоть страхом смерти и будущего воздаяния обуздывают свою страсть к умножению их. «Но мы не для себя их собираем, – скажут они, – а для наших детей». Похвальна заботливость о детях; но лучшее наследство для детей есть благочестие, а не богатство, которое, если они не воспитаны в благочестии, легкомысленно расточается ими и не спасает их от нищеты. Говорят ещё в своё оправдание поклонники золотого тельца, что от них наживаются другие, услугами которых они пользуются, которые на них работают, исполняют их поручения. Всё это, положим, правда; но крайне прискорбно, что люди, которые от них что-нибудь наживают, нередко платят им за сие слишком дорогою ценою, состоя на их службе, отвлекаются от служения Господу. Есть не мало торговых и промышленных заведений, служащие и работающие на которых не знают отдыха даже в праздники, всё время отдают на службу корыстолюбию хозяев. Что тут хорошего? Говорят ещё в оправдание пристрастия к земным стяжаниям, что чем человек обеспеченнее в средствах жизни, тем он лучше в нравственном отношении, ибо пороки происходят будто бы от бедности и нищеты: вор, например, не стал бы воровать, если бы не нуждался в средствах жизни. Этого нельзя утверждать. Что нравственное состояние людей не необходимо условливается их внешним положением, это видно из опыта. Известно, что как не все нищие порочны, многие из них в школе нищеты научились смирению и преданности воле Божией, так не все богатые добродетельны. Пристрастие к богатству служит, напротив, источником многих искушений. Так мы видели, что оно отвлекает людей от Христа. Но, отвлекая от Христа, оно вместе отнимает у человека главное побуждение к делам человеколюбия. Христианское человеколюбие основывается главным образом на вере, что милосердие, оказываемое ближнему, оказывается в лице его самому Христу: мы благотворим ближним ради Христа, видя в них меныших братий Христовых. Но кто не дорожит общением со Христом, кто относится к Нему с таким же расположением духа, как гадаринцы, в том трудно предположить христианское участие к нуждам ближнего.