Часть 1: Мои грехи, страсти, несмирение и своеволие, когда я на месте человека (инициатора): «у меня есть идея-желание лучшего для меня, и мне нужен другой»
ПЕРЕЙТИ на главную страницу Цикла рассуждений
ПЕРЕЙТИ на главную страницу 3-ей темы
Здесь можно скачать в формате docx
Автор: Ника, озвучено: Никой
🎧Тема 3. О сохранении внутреннего покоя и внешнего мира при столкновении разных волей людей, или о смирении и несмирении пред волей другого, или о лицемерном и лукавом общении
*Предварительные замечания.
*** Рассуждение: о моем недоумении, как можно исполнять волю каждого.
*** О духовной рассудительности.
*** О своих мотивах при написании этого материала.
*** Какие смоделированные ситуации будут рассматриваться
Часть 1. Мои грехи, страсти, несмирение и своеволие, когда я на месте человека (инициатора): «у меня есть идея-желание лучшего для меня, и мне нужен другой»
*Раздел 1. О неправом настрое по поводу чужой воли при обдумывании идеи.
*** 1. Рассуждение: о моей «идее» с неким нерассудным ожиданием согласия другого (или об «окрыленности идеей» и самообмане о благе другого)
*** 2. Рассуждение: о моей «идее», когда я понимаю, что другой может отказаться (или о ситуации: «очень хочу, а может не получиться, но я что-то придумаю»)
*** ВЫВОДЫ МНЕ: о рассудительности с учетом разных вариантов при обдумывании идеи-желания.
*** 3. Рассуждение: о некой убежденности, что другой должен сделать что-то, если я обратился к нему с просьбой или предложением (или: «я хочу, мне надо – ты не можешь мне отказать»)
+ *** 4. Рассуждение: о поведении «пригружу другого».
+ *** 5. Рассуждение: о ситуации, когда «инициатор» просит другого обратиться к третьему об услуге себе.
+ **** 5.1. Ситуация, когда я желаю услуги третьего, и второго делаю «инициатором».
+ **** 5.1.1. Рассуждение: о некоторых особенностях разных ситуаций, когда я желаю услуги третьего через посредника.
+ **** 5.2. О ситуации, когда человек инициирует чужую помощь, когда его даже не просили
*ГЛАВНЫЕ ВЫВОДЫ мне на начальный настрой, когда я хочу, чтобы мне оказали услугу
*Раздел 2. О возможном неправом способе предложения своей идеи другому или обращении с просьбой.
*** 1. Рассуждение: о моем сообщении своего предложения другому в форме просьб и требований, и о правах начальствующего и старшего по отношению к чужой воле.
*** ВЫВОДЫ МНЕ, если я нахожусь в положении начальствующего и родителя взрослого ребенка:
*** 2. Рассуждение: о просьбах-требованиях при обращении к бывшим знакомым, с которыми давно не общался.
*** 3. Рассуждение: о встречающемся вольном обращении со своими просьбами в приходской среде.
*** 4. Рассуждение: о моем человекоугодии, уничижении и лицемерии при официальных отношениях и с начальствующими.
*** 5. Рассуждение: о моем лукавом намеке, когда я чего-то хочу от другого.
*** 6. Рассуждение: о моем лукавстве при высказывании своего мотива.
*** ВЫВОДЫ МНЕ о моем лукавстве:
*** 7. Рассуждение: о знаках во время разговора для понимания, что другой не согласен с моей волей.
*** ВЫВОДЫ МНЕ о внимании к реакциям другого.
Раздел 3. О том, что может происходить со мной (инициатором) после чьего-то отказа мне.
*** 1. Рассуждение: о моей обиде с внутренней «бурей», если мне откажут.
*** ВЫВОДЫ МНЕ об обиде после отказа.
*** 2. Рассуждение: о манипуляции, или лукавстве, по типу: «ты меня не любишь», когда со мной не согласны или мне отказали.
+ *** 3. Рассуждение: о замкнутом круге привычных реакций у ближних
*** 4. Рассуждение: если ум и сердце помутнены страстными реакциями и помыслами, то я не смогу здраво рассудить, что было со мной и что могло руководить человеком, отказавшим мне.
+ ** ВЫВОДЫ МНЕ: о последующем трезвении над собой после отказа мне.
+ Советы святых отцов о том, как быть смиренным и сохранять внешний мир, когда ты – «инициатор».
Тема 3. О сохранении внутреннего покоя и внешнего мира при столкновении разных волей людей, или о смирении и несмирении пред волей другого, или о лицемерном и лукавом общении
Истории из Отечника: 1. «Говорил также (авва Пимен): не исполняй своей воли; гораздо полезнее — смириться пред своим братом». (Алфавитный Патерик, или достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов, ст.158). 2. (Авва Исаия. Духовно-нравственные слова, сл.3, 17) «Если пожелаешь чего-либо, а брат, с которым живешь, не хочет сего, то отсеки пред ним волю, чтобы не возникло между вами спора, и брат не оскорбился на тебя». 3. «Согласившись жить вместе с каким-либо братом, будь как пришлец, и не делай ему, повелевая, ни в каком случае, и не желай быть старшим над ним». 4. «Кто отсекает волю свою пред ближним, тот показывает сим, что он делатель добродетели; а кто исполняет свою волю пред ним, тот обнаруживает свое неразумие».
В этой части Цикла я порассуждаю об очень важном делании духовного подвижника: как послушание воле другого человека, или усмирение своей воли. Во взятой мною истории о Пимене Великом и в поучениях аввы Исаии сказано об этом четко, но кратко. И я с великой помощью Божией изложу этот вопрос на примерах и простыми словами.
Надеюсь, что это материал послужит моему смирению своей воли, которая требует от других, чтобы те, смирившись, делали, как я хочу, а чтобы не я смирялась. И надеюсь, что это честное видение себя и это покаяние, которое я приношу Господу, принесет мне, по милости Господа, мир и покой в мое сердце, и Господь и далее будет учить меня смирению.
Предварительные замечания
Далее сделаю несколько предварительных замечаний.
Рассуждение: о моем недоумении, как можно исполнять волю каждого
Итак, я понимаю, что, если и я не усмирю свою волю, то будет спор, ссора, или я буду недовольна другим или он мною, или обижусь на него или он на меня. И, как сказал авва Исаия, если кто-то из нас не отсечет свою волю, то: «(возникнет) между вами (спор), и брат … оскорби(т)ся на тебя».
Но я и признаюсь в том, что у меня все равно было недоумение после прочтения святоотеческих поучений об отсечении своей воли пред ближним: я должна всегда делать то, что другой захочет? мне нельзя иметь своих желаний? а как же жить, когда мне нужно со всеми соглашаться? значит другой не будет отсекать свою волю, а это я должна всегда отсекать свою? Или если у ближнего появилась какая-то явно неразумная идея (которая кажется ему умной), причем с задействованием меня, и он не отказывается от нее, то я должна делать, как он хочет? А как же я сообщу ему о своем несогласии, чтобы он усмирил себя, если я должна усмирить свою волю, и сделать, как он хочет? Или если я буду исполнять волю всех, кто желает меня задействовать, то тогда я только и буду заниматься тем, чтобы выполнять волю других: например, когда знакомые, зная, что я – врач, юрист, водитель и т.д., будут постоянно меня задействовать, и, причем, это ведь не один знакомый, а их десятки. Или если каждый, кто знает, что я занимаюсь духовной практикой, будет задавать мне свои вопросы, а в них надо долго и глубоко разбираться и много рассказывать, а не просто сказать: «молитесь», «терпите», «смиряйтесь» и т.п., то когда же я буду заниматься собой, написанием бесед, молитвою и др.?
Так вопит во мне мое саможалением и самолюбие, и представляет мне такие критичные ситуации (воля многих одновременно, глупая идея другого и т.д.), при которых, кажется, что, действительно, невозможно так жить. И, зная этот закон нежелания моей воли, когда моя плотская душа начинает усугублять, преувеличивать и т.п., если я чего-то не хочу, то дух говорит во мне: все твои аргументы только показывают, что ты хочешь жить, как всегда жила, а не хочешь стать на путь смирения и изменения себя …
И вот что можно ответить моей душе на саможалеющие лукавые жалобы:
1. Сколько миллион раз ты уже в своей жизни усмиряла свою волю из-за страха, что тебе будут какие-то неприятности, если не согласишься с другим, из-за страха ссор или обиды другого? И не умерла ведь, и ничего ужасного тогда не случалось, а сейчас ты говоришь, что не выдержишь такого?! И далее ты также будешь жить и периодически то тебе будут навязывать свою волю, и ты будешь вынужден смириться с ней, то другим ты будешь навязывать свою, и они будут вынуждены усмирять свою (а тебе при жалобах кажется, что это только тебе надо исполнять чужую волю). Или ты хочешь прожить жизнь и исполнять только свою волю? Но так не бывает, потому что ты живешь в обществе.
Так что тебе Господь и святые отцы предложили нового, если ты так и живёшь, и иногда делаешь, как хочет другой? Господь и святые предлагают тебе усмирять свою волю, но не под натиском твоих страстей (как это обычно бывает: из-за страха, с обидой, лукавством и т.п.), а под управлением добродетелей, предлагают научиться не обижаться, не лукавить, любить и снисходить к людям, даже если они и горды, своевольны, самолюбивы и т.д. Так что выбирай: продолжать иногда все равно исполнять волю другого, и, как обычно, обижаться и злиться, или учиться исполнять волю другого, но по-христиански: спокойно, миролюбиво, не лукаво и т.п.
2. В своих жалобах-недоумениях ты говоришь слова «всегда» и «все». И, как обычно, слово «всегда» создает впечатление беспросветности, в которой ты будешь постоянно мучиться чужой волей. А ведь на самом деле, нередко и другой не рьяно выражает свою волю и может отступить, увидев твою даже молчаливую реакцию, и тебе нередко подходит то, что другой желает. Бывает и так, что даже в течение дня, то ты выразишь свою волю другому и он соглашается, то другой выразит – и ты соглашаешься, А еще, бывают ситуации, при которых ты и выражаешь свою волю, но не «(возникает) между вами (спор), и брат … (не оскорбляется) на тебя». И поэтому «всегда» не бывает, а бывает «то так, то так».
А в отношении слова «все люди», так ведь так не бывает, что бы тебе сразу в разных ситуациях выразили свою волю десятки человек, — это происходит периодично и в разных ситуациях с разными людьми по мере общения с ними. И здесь ты опять усугубила.
3. По поводу твоих слов «другой не будет отсекать свою волю, а только я». Во-первых, и он периодически отсекает, во-вторых, если хочешь, то ты можешь остаться неразумным по слову аввы Исаия: «кто исполняет свою волю пред ним, тот обнаруживает свое неразумие» и это – твоя ответственность, и, в-третьих, самое главное, как говорил Амвросий Оптинский: «смотри на себя – и будет с тебя», а Василий Великий: «каждый получит по делам своим».
4. По поводу действительно неразумных идей-желаний другого, так никто и не говорил, что в миру нужно их выполнять. Это в монашеской среде говорилось о послушании своему наставнику, например, были даже, как кажется плотскому уму, неразумные задания – поливать в пустыне колючку, а духовный разум знает, что это было очень разумно со стороны старца. А если мирская идея неразумная и может принести вред или урон ближнему, так ты, по закону любви, должен постараться удержать другого от этого.
5. И про довод, «когда я буду заниматься собой» — также усугубила, т.к. вот тебе ситуации и занимайся в них собой, трезвясь над своими реакциями и помыслами, и борись со страстными. И про «занятии молитвой», также приврала, потому что отложить молитву по лени, или по многопопечению, то это у тебя получается легко и быстро, а как ради того, чтобы сделать что-то, что желает другой, так сразу и «молиться надо». Да и времени у тебя не всегда нет, а праздно его проводишь, да и силы бывают. Поэтому скажи правду: «лень», «не выгодно», «не хочу напрячься» и т.п., а не прикрывайся добрыми деланиями…
Вот приблизительно, как мы врем себе, когда не хотим изменить себя к лучшему и стать истинными христианами, ведь нам удобно и привычно жить со своим старым плотским человеком…
О духовной рассудительности
А теперь я скажу о понимании приводимых выше поучениях из Отечника.
Конечно, все христиане понимают дословный смысл этих поучений – сделай так, как хочет ближний, а не как ты хочешь. Также, думаю, есть и немало христиан, которые более глубже понимают смысл этих слов – нужно смирять (а лучше сказать «усмирять») свою гордость, свое своеволие, желающее себе удобств, выгод и т.д. при отношениях с другими людьми или за счет других людей, а также нужно усмирять и свое высокоумие, знающее, как лучше и правильнее, — что ярко проявляется, когда я сталкиваюсь с волей другого человека.
И независимо насколько кто понимает: обще или глубже, думаю, что у многих христиан, как и у меня, никак не получалось сразу согласиться с волей другого, и причем от всего сердца – искренне и спокойно. Особенно я не могла смириться, когда кто-то заявлял свою волю в отношении себя и задействовал меня, и я должна была сделать для него, как он желает, а мне это не подходило, не нравилось, не нужно и т.д. А если это еще и воля другого, которая желала, чтобы я сделала для себя, как видит тот человек, а я так не хотела и не собиралась делать для себя, или вижу это по-другому, — то здесь еще больший провал.
И после видения себя в ситуациях, когда я не хотела сделать так, как хотел другой, и делала по своему, или когда я все же делала, как он говорил, и у меня из-за этого начинались обиды, возмущения и т.д. и никогда не было внутреннего покоя, то в таких случаях, я думала: так как же дано такое правило, а его, как мне казалось, невозможно исполнить; ведь не могли же святые подвижники учить тому, что невозможно, и Господь не мог дать заповедей, которых невозможно исполнить? И я поняла (слава Господу!), что это я как-то неправильно – без рассудительности — смотрю на это делание – отсечение своей воли и стяжание смирения/покоя.
Думаю, все знают, что нельзя воспринимать истины или советы, даже святых отцов, прямо, без рассудительности, особенно духовной (т.е. без учета разных духовных законов), и без учета разных нюансов; и если мы не будем учитывать положение лиц, ситуаций и духовного уровня людей, то ничего хорошего на практике не выйдет. Замечу, что если у христианина не будет настроя на духовную рассудительность, которая будет связана с познанием себя в своих страстных реакциях, то это будет простая логическая рассудительность без ценных духовных плодов именно для твоей души.
Вообще, духовная рассудительность, как говорили отцы, есть «око души и ее светильник», и что это — премудрость, без которой нельзя созидать наш внутренний мир. А вот как говорит Иоанн Лествичник о рассудительности, показывая ее состояния в зависимости от духовного возраста христианина: «Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроение душевного; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественного, и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других» (Лествица, сл.26). ― Имеющий уши, да слышит!
Также замечу, что при рассудительности очень важно понимать и учитывать, что в разных случаях и при разных нюансах обстоятельств, и при рабочих отношениях с начальством или при дружеских, или при семейных отношениях будут свои особенности и выходы как поступить, чтобы не согрешать. И именно поэтому я предложу пять видов отношений между людьми.
А еще, т.к. я не имею таких великих добродетелей, как любовь ко всем без исключения людям (близким и неблизким, добрым и недобрым и т.д.) и во мне побеждает самолюбие, и у меня нет истинного смирения своей воли пред каждым человеком и я смиряюсь иногда пред другими с человекоугодием, с лукавством и лицемерием, то для того, чтобы научиться истинной любви и настоящему смирению, я выбрала путь постепенного исправления. И в нем есть такой шаг, как отречение от мира и удаление от людей. Да, я, живя в миру, не удаляюсь ни от родственников, ни от близких друзей, но я стараюсь не иметь отношений с дальними знакомыми (и особенно с теми, с кем у меня не сложились приятельские отношения, и я не чувствую к ним симпатию, и когда еще и какие-то обстоятельства нас развели, например, никогда и нигде не встречаемся даже случайно), не завожу новых близких знакомств, и стараюсь иметь минимум отношений с нынешними знакомыми по обстоятельствам – и это мой выбор. И именно классификация, предложенная далее, помогает мне четко понимать, как мне можно поступить в той или иной ситуации с теми или иными людьми (и это будет видно из дальнейшего материала). Конечно, читатель может сам решить, нужно ли ему такое условное разделение людей для его подвижнического делания. Но чем больше в его окружении людей, с которыми он общается, тем тяжелее ему будет подвизаться.
И еще сразу скажу:
Во-первых, мирским христианам совет о послушании чужой воле в некоторых случаях не подходит, и одной из главных причин является то, что в монастыре братья имеют одну общую цель – спасение души. Эти люди знают, что такое грех, что значит их своеволие и в чем оно пагубно, все стараются жить по заповедям Божиим, и мн. и мн. др. Этого нет в мирской жизни, потому что христианин живет, работает и общается в большей мере с людьми неверующими, которые не задумываются ни о заповедях Божиих, ни о своих грехах и страстях, ни о стяжании смирения и о мн. др., и от них нельзя ожидать, что они не будут проявлять своеволие, эгоизм, корыстолюбие, лукавство и т.п., а будут поступать по любви и смирению, или будут что-то делать, смотря на подвижнические правила.
Во-вторых, в истинно монашеском братском общении есть два или более равноправных и близких по духу людей, это – духовные друзья, как братья/сестры. Таким образом, у них не бывает того, что бывает в мире, когда оба человека не собираются обучаться смирению и отвержению своей воли, или когда один кто-то и желает обучаться этому, а второй даже никогда об этом и не помышлял (как часто бывает в семье христианина, когда другие члены семьи неверующие или маловерующие).
И если говорить об идеальных монашеских отношениях, то они предусматривают то, что когда один брат/сестра предлагает свою волю (т.е. инициирует), то второй отсекает свою волю и делает, как тот хочет. Или инициатор уступает другому. И в монашеской среде при условии смирения своей воли пред братом (а сегодня это – он инициатор, а я — исполнитель, а завтра это я — инициатор, а он -исполнитель) и при условии смирения своей воли пред духовником (как начальствующим) не будет того, что бывает в мире, когда или не желающий смирять свою волю или начальствующий, как говорится, «садятся на голову», да так, что смиряющийся пред ними не может выдержать всего того, что они придумывают и дают ему задания или требуют от него.
О своих мотивах при написании этого материала
А теперь замечу:
1. Когда я буду говорить о праве человека иметь свою волю или желать исполнение своих желаний/планов/идей, то я учитываю, что воля человека ограничена заповедями Божиими, что свобода – это дар Бога человеку, что моя воля обязана считаться с волей другого человека, что моя воля обязательно связана с моими страстями, что христианин должен учиться отвергать свою волю и предпочитать волю ближнего для стяжания себе духовных плодов и для сохранения внешнего мира. И мои слова о праве иметь волю ни в коей мере не относятся к мнению и самооправданию гордости и эгоизма, когда они хотят или властвовать над другим человеком, или использовать его по своему корыстолюбию, самоугодию и др. страстям.
2. Когда я говорю о неправом отношении к нам других людей или об их страстных реакциях, а также о некой нашей правоте, то это никак не означает, что я осуждаю тех людей и оправдываю нас. Нет, категоричное нет. Я показываю, что происходит со всеми людьми в определенных ситуациях, и обязательно указываю, что на месте и тех, и других мы бываем постоянно, и все мы заражены грехом. Для христианина, старающегося избавиться от своих страстей и стяжать добродетели, очень важно, чтобы он во всех ситуациях анализировал себя с двух позиций, например: и с места того, кто желает задействовать другого в своих планах, и того, кто не желает быть задействованным. И это необходимо делать, потому что без этого истинно не познаешь свою греховность и не поймешь, чему должно учиться, чтобы поступать по-христиански с истинным смирением, которому свойственен внутренний христианский покой.
3. То, что я привожу рассуждения от первого лица, не значит, что это — что-то типа моей исповеди и относится только ко мне; нет, эти рассуждения идут от грешной души, которая и ошибается, но и бывает правой, и грешит, но и бывает добродетельной, и падает, но и сопротивляется греху, и не осознает, что что-то есть грех, но и осознает это, и пребывает в помутнении и разленении, но и желает измениться, и что-то предпринимает для этого, и ищет христианские истины в разных жизненных ситуациях, ― и это все приличествует каждому грешному христианину.
4. В моих рассуждениях я в меньшей мере стремлюсь указать выход, как поступать (хотя немного скажу и об этом). А мои рассуждения направлены на познание себя, своей греховности, на понимание других людей, потому что они такие же, как и мы, грешники. И я не буду говорить о нашей хорошести и о наших «благородных» мотивах, ― этим мы все, грешники, переполнены сполна. Я стараюсь показать, так называемые, «тайные мои» (а значит и всех людей), о которых сказано в псалме: «От тайных моих очисти меня и от умышленных удержи раба Твоего, чтобы не возобладали мною» (Пс.18,13). ― Эти «тайные мои» тяжело видятся в себе, и как уже множество раз замечено мною на опыте, если кому-то показать их, то он редко сразу соглашается, а или гневается на меня, или обижается, не веря, что он такой, или оправдывается, желая доказать мне, что он не такой плохой, а это я его неправильно поняла. И особенно он оскорбляется во время какой-то обычной ситуации, в которой он привык реагировать каким-то образом и привык как-то оценивать ее и себя. А тут ему вдруг говорят, что это страсти или грех, и он бросается защищать себя и обвинять тебя. Но когда он вне какой-то ситуации и ему рассказываешь, как и где у людей могут проявляться страсти (а особенно, если это показываешь на примере других людей), то тут он слушает и соглашается. Но как только он попадает в подобную ситуацию, то тут же реагирует, как и прежде, и ничего не видит в себе того, с чем тогда соглашался. ―Поэтому мой труд о тайной внутренней греховности людей в подобных ситуациях и на смоделированных мною примерах, в которых я выступаю от первого лица и являюсь примером, я покажу то, на что христиане могут не обращать внимания (а если обращают, то слава Господу!). И если христианин желает идти по истинному пути спасения своей души, на котором ему надо искоренить свои страсти и приобрести добродетели, то да поможет ему Господь на моих примерах увидеть свои «тайные», помнить о них, замечать в себе и бороться с ними.
5. Отмечу и то, что выше я отметила, что я говорю о «тайных моих», а не стремлюсь дать какой-то совет, как поступать. Но я знаю, что есть самый любимый вопрос людей: «так, а что же делать?». Обычно он задается теми христианами, которые еще не поняли и не ощутили на практике, что духовная рассудительность, совесть и познание своей греховности, и главное Господь, постепенно научают человека, как поступать в тех или иных ситуациях, чтобы не согрешать. Интересен тот факт, что этот вопрос я слышу всегда, когда ближний христианин рассказывает мне о каких-то своих ситуациях или проблемах, а я говорю ему о его пороках и страстях, о законах и формулах действия греха, и именно вопрос о его страстях и формулах греха и как он действует по ним, когда согрешает, не очень заинтересовывает его, а он очень занят решением своей проблемы, ища выход как поступить, чтобы у человека что-то улучшилось в жизни и трудности/неприятности/проблемы закончились, или чтобы что-то исполнилось, как он захотел, и не было преград. И он обязательно задает вопрос: «так, а что делать?»… Это говорит о том, что душа «бежит» в видимый мир с его заботами и проблемами – и ей это важнее, чем познание своего греха… Поэтому я и не люблю этот вопрос: «что делать?», т.к. вижу, что людям не интересна своя душа. Не люблю его и по тому, что он уводит меня далеко в мир, и мне нужно узнавать подробности и обдумывать мирское дело другого человека, в то время как я и в своих делах стараюсь жить по принципу: «Не связывай себя делами мира, и помысел твой будет безмолвствовать в тебе» (Авва Исаия), «Очищение ума от суетных помыслов есть жертва, благоприятная Богу» (Тихон Задонский). Не люблю этот вопрос и по тому, что знаю на опыте, что сколько бы я не говорила, что делать в конкретной ситуации, наступит следующая и следующая, и человек или забудет, как он поступил по совету – т.е. как бы вынужденно, а не по своему рассуждению (и поэтому оно у него не вошло в образ его мыслей), или в новой ситуации будет какой-то нюанс, который перечеркнет тот совет и тогда ответ на вопрос «что делать?» будет другим. А вот твои страсти и пороки остаются и все более укрепляются, но этого не видят люди или видят самые явные грехи, например: разозлился, осудил, накричал и т.п. ― Но все же я предложу некоторые варианты, как можно поступать в ниже рассмотренных ситуациях, чтобы не действовать по своим привычным страстям. Но при этом пусть каждый читатель сам думает и сам принимает решение в своих ситуациях, как ему поступать, и Господь да будет всем и Помощником, и Судьей.
6. И последнее замечание: сейчас я могла бы рассказать теорию: пересказать много истин о высоких добродетелях, сказать красивыми и правильными словами, что надо терпеть, смиряться, уступать, могу сказать о любви ко всем людям, о воле Божией т.п., но мои привычные реакции несмирения и несогласия с другим человеком от того никуда не денутся, и, как только произойдет какая-то ситуация, у меня снова будет всё, как всегда (опыт говорит, что и у других людей также происходит). ― Кстати сказать, что вот эта моя не краснословность общими истинами может не понравиться кому-то; и от того, что я говорю только о греховных состояниях, кто-то может прийти в печаль, но печаль непокаянную, а отчаянную. И это — знаки, говорящие о том, что, к сожалению, человек никогда истинно не был трезвенен над собой, потому что тогда бы он истинно знал, каков же он на самом деле. Он не привык видеть свою греховность в каждой ситуации, в каждой своей реакции, эмоции, слов и мысли. Да, правильные и, действительно, красивые истины о добродетелях нужно знать, как ориентир на своем пути очищения от греха. Но идти до них нужно только через познание своей греховности и, причем, в каждой жизненной ситуации. А это очень нелегко, т.к., придется изменять свои страстные привычки, с которыми ты сроднился, и которые ты не воспринимаешь, как страстные, а зачастую ты их не видишь в себе. А еще ты, может быть, мало интересовался законами и формулами греха, а привык, как и многие в современной христианской среде, говорить «красивые истины», а не учиться жить по ним. Именно – учиться, и, причем, постепенно (потому, что нельзя из больного грехом стать сразу здоровым, и из страстей каким-то удивительным образом перескочить к добродетелям), учиться постоянно (а не один раз попробовал и потом забыл), учиться во всех жизненных ситуациях, наблюдая в них за собой. Нельзя тут же научиться смирению и другим добродетелям сразу относительно всех людей, не получится исполнять волю каждого человека, который что-то захочет от тебя, потому что, во-первых, ты только и будешь заниматься делами других людей, которые с радостью тебя озаботят своими делами и проблемами, по причине своего эгоизма, лени, желания себе удобств и легкой жизни; и, во-вторых, занимаясь волей других людей, в какой-то момент ты не выдержишь и будешь злиться на них, жалеть себя, обманывать их и т.д. Поэтому для того, чтобы начать обучение себя смирению пред волей других людей, вначале нужно видеть свои страсти и страстные реакции в разных ситуациях и в отношениях с разными людьми – т.е. познать свою греховность и определить главные страсти в какой-то конкретной ситуации (в данном случае, когда ты сталкиваешься с волей других людей), и потом с рассудительностью определить где, с кем и как ты должен учиться общаться или поступать, и постепенно учиться по-новому реагировать и поступать (и это – некий путеводитель для тебя на разные случаи, и это следование совету Феофана Затворника и других отцов, который звучит так: «Уясни себе всю сумму дел правых, возможных для тебя, в твоем месте, звании, обстоятельствах, вместе с рассмотрением и того, когда, как, в какой мере и что можно и должно исполнить» (Путь ко спасению). И со временем ты приобретешь навык в не греховных реакциях и помыслах, и это будет обучение себя добродетелям.
Какие смоделированные ситуации будут рассматриваться
А теперь я перейду к вопросу, относящемуся к содержанию этого труда.
Для того чтобы облегчить себе понимание как, где и с кем я должен учиться поступать (а в данном случае — отказываться от своей воли в пользу другого), чтобы, так сказать, не надорваться сразу из-за неразумного делания, я классифицировала людей, их и свои желания, и смоделировала некие ситуации с учетом той классификации; и предлагаю их читателю, а каждый, если захочет, может ею воспользоваться, или создать свою. Обращаю внимание, что в четырех примерах переданы отношения мирской человек и христианин, а в одном – христианин и христианин.
А также предупрежу, что для рассудительности, которая оценивает себя, как неправо действующим, очень помогают разные нюансы в ситуации, и нередко какое-то незаметное обстоятельство помогает понять свою ошибку, а если глянуть в общем на ситуацию, то кажется, что ты ни в чем не ошибся и не прегрешил. И поэтому в некоторых примерах указано то, что на первый взгляд может показаться неважной подробностью, а потом окажется, что она важна.
Итак, во второй части во втором разделе я рассуждала на примере двух ситуаций, и возьму их и сейчас.
1. У собственника (начальника) фирмы нормально идет его бизнес, но ему хочется еще больше его развивать, и он придумал купить еще одно оборудование; но так как на нем нужно кому-то работать и он не желает искать кого-то, кто это может, а ему выгоднее, если это будет человек уже работающий на него, которого он знает, как хорошего работника, и ему можно платить меньше, то он и предлагает кому-то пойти на курсы, за которые тот сам заплатит (т.к. собственник же купил оборудование), и потом будет работать на него, выполняя два вида работ. Так придумал начальник и предложил одному работнику-христианину. А тот подумал и решил, что ему это не подходит, и он хочет отказать.
― Понятно, что этот пример касается знакомого, и к тому же начальника, который имеет право выражать свою волю и его подчиненные должны ее выполнять, т.е. на работе иметь послушание пред его волей (но здесь будут важные нюансы, которые рассмотрю позже).
2. Следующая ситуация: у матери-христианки будет отпуск, и она изначально хотела поехать в какой-то другой город, но понимает, что ехать куда-то не с кем, денег особо нет, а хочется поменять обстановку, и она решает ехать на неделю к дочери с зятем в другой город, в однокомнатную квартиру, в которой они еще и работают, и просто сообщает им об этом, не спрашивая их мнения. А дочь и зять не рады этой «идеи» и хотят отказать матери.
― Это положение близких людей, которых связывает уже любовь/симпатия, и к тому же мать является старшей, которой должно оказывать послушание.
(Сразу скажу, что этот пример может вызвать у некоторых людей «праведное возмущение» о том, что значит, они не хотят, чтобы мать к ним приехала?! И у них могут появиться мысли о том, что я говорю чуть ли не противозаконное о том, что матери нельзя к дочери ехать в гости, и я якобы поддерживаю неблагодарную и нелюбящую дочь и т.п. ― ничего подобного я не собираюсь говорить, и, возможно, по порыву у таких людей просто, так сказать, сработала не духовная рассудительность, а краснословие и пристрастность. А я специально моделирую такую ситуацию с самыми близкими людьми и хочу показать некоторые важные проявления своеволия у них у всех, которые особенно часто проявляются между родителями и взрослыми детьми. Надеюсь, что если такой читатель все же прочтет, всё о чем я написала, то он и сам поймет, что его мысли были неправыми.)
Далее. И, как и у начальника, так и у матери (а они старшие и начальствующие) появилось желание для себя (и тогда они – «инициаторы», которые первично выражают свою волю) и им нужны другие люди (знакомый — сотрудник, и ближний – дочь), и желают они от них исполнения своей воли (и эти тогда — потенциальные/возможные исполнители чужой воли).
Итак, это два примера, которые объединяют такое понятие, как послушание к высшему, старшему. Также оно бывает не только на работе или в семье, а и в монастыре, в армии и т.п. Только официальные отношения обычно не имеют того, что есть в семье и должны быть в монастырской среде – взаимная любовь, признательность и т.п. Также послушание на работе, обычно бывает таким, когда мне не дается выбор, например, идти или не идти на курсы повышения квалификации, т.к. это — часть моей работы; или, например, когда начальство говорит что-то сделать по работе, что входит в круг моих обязанностей, и я не могу проявить свою волю. И об этом безоговорочном послушании чужой воле я не буду говорить. Речь сейчас будет идти о тех случаях, когда у тебя есть выбор и ты можешь проявить свою волю на просьбу или предложение другого человека.
Также добавлю, что: воля «инициаторов» касается тех людей в оказании им услуг, которые не является греховным делом. У этих людей есть постоянные взаимные услуги и обязательства. А также воля начальника касается сотрудника так, что это изменит его жизнь или обстоятельства, а воля матери никак особо не изменит жизнь дочери, а только вызовет некоторые трудности у ближних на время ее визита.
Что касается сотрудника и дочери с зятем, то они в этих ситуациях находятся в положении подчиненного и взрослого ребенка. При этом они ничего не хотели от тех людей – ни разрешения идти на курсы, ни планировали приезд матери к ним, а это у первых появилось желание для себя, а этим предложено или их просят поучаствовать в реализации желания начальника, матери.
Вот такие вводные данные этих примеров о начальствующих/старших, знакомых и ближних, и каждый читатель может рассматривать свои ситуации по этим характеристикам.
3. Добавлю еще одну простую ситуацию: друг хочет пойти куда-то отдохнуть и зовет меня (или предлагает мне что-то сделать), а я соглашаюсь на это или я не хочу (а может быть, и не могу) и тогда отказываю ему, и он обижается.
― Это положение двух равных людей, которые имеют взаимную симпатию и постоянные взаимные услуги, и могут выражать свою волю, и так как среди них нет старшего, то и нет того вида послушания, какое отмечено выше. Это также желание, которое не является греховным делом.
4. Предложу и еще ситуацию, в которой будут фигурировать женщины-христианки А. и М., которые знакомы между собой много лет, потому что когда-то ходили в один храм, относительно близко общались и когда-то помогали друг другу в профессиональных вопросах. Но последние несколько лет они не общаются, и, более того, А. не ходит в тот храм уже года три и даже живет уже в другом городе. А М. не только прихожанка того храма, а еще и работает в нем и чем-то руководит на общественных началах. ― История такова: в какой-то день М. звонит к А. и хочет как-то задействовать А. как специалиста. Так случилось, что у А. на работе полнейший аврал. Набирает М. много раз и каждый раз попадает на занятый телефон. В какой-то момент она, так сказать, прорывается между звонками к работающей А., и говорит: «есть минутка?», и А., сразу скажу, по привычке — по страху обидеть — говорит: «есть», хотя времени вовсе нет. И М. начинает что-то говорить, что у нее есть профессиональный вопрос, а у А. в это время по другой линии вновь звонит начальник, и она, перебив М., говорит, что сейчас все-таки не может говорить и перезвонит. М. соглашается и в конце произносит: «это по благословению настоятеля (того храма)». Когда А. ответила своему начальнику, то, вспомнив слова о настоятеле, поняла, что ее хотят задействовать по ее профессии для того храма, как уже было не раз в прошлом, много лет назад. Она понимает, что она не может заниматься этими вопросами, потому что у нее большая нагрузка на работе, а после работы у нее есть свои неотложные дела. И она, вновь разговаривая по работе, кратко пишет М. в мессенджере, что она не перезвонит, подразумевая, чтобы та не тратила время и не ждала звонка, а искала кого-то другого (но не написала того, что подразумевала, и поэтому ее ответ «не перезвоню», выглядел резким отказом). М. же написала в чате: «извини, не буду тебя больше беспокоить, спаси, Господи», и через время удалила с ней чат, потому что возмутилась и обиделась, и потом жаловалась другим людям, какая А. плохая. Вот такая простая история в христианской среде.
― Это — ситуация между двумя христианками, где к тому же и фигурирует благословение настоятеля. Такая история также может вызвать чье-то возмущение, и я так же, как и пример с матерью и дочерью, специально привожу, и, надеюсь, что по мере прочтения этого труда читатель поймет причину. А сейчас я только скажу об описании мною этой истории: я изложила ее с подробностями, в отличие от других примеров, по нескольким причинам. Во-первых, это положение – «дальний и бывший знакомый», с которым меня сейчас ничего не связывает, и если и возникает общение с его стороны, то только по его делу/потребе, и он желает, чтобы его воля/просьба была исполнена. Во-вторых, в ней хорошо видны ошибки при сообщении своей просьбы и как можно неправо отказать. И, в-третьих, этот пример взят из христианской среды, а не из мирской, как все остальные, и, казалось бы, люди должны вести себя по-другому. Но, увы…
5. И последний пример: соседка по площадке желает переставить шкаф в общем коридоре и предлагает это сделать вместе с другой соседкой-христианкой (и они не подруги, а у них приятельские отношения). Но так как шкаф тяжеловат, то первая говорит, чтобы вторая позвала своего сына (который живет на другом конце города и работает допоздна); и этой соседке не нравится эта идея, потому что это уже не первый раз, что первая соседка задействует сына второй соседки для своих дел, и вначале он не отказывал, но потом это стало чуть ли не нормой. И сын ругается на такую помощь, и вообще он не любит когда мать задействует его не для себя. К тому же, у соседки-христианки в этом шкафу занято 2 полки, а остальные 10 – это соседки «инициатора», причем на которых стоит, по мнению другой соседки, то, что давно пора выбросить. И это первой неудобно постоянно брать с ее полок, а второй соседке – нормально и она пользуется шкафом очень редко.
― Это – отношения со знакомыми, с которым ты периодически общаешься по делам, а, возможно, и приятельски, и вас что-то связывает сейчас (т.е. это — нынешний знакомый по обстоятельствам). В этой ситуации есть общие вещи или общая территория, и поэтому это, кажется, – совместным делом, но воли у людей разные. Обращаю внимание, что в этом примере есть еще и то, что один человек желает, чтобы другой задействовал своего ближнего, т.е. ставит его еще и в положение «инициатора» только не своей воли, а воли того человека.
Итак, из этих примеров хорошо видна степень близости людей: начальник, ближний старший, два равных ближних, дальний знакомый, с которым ничего не связывает сейчас, и настоящий знакомый, с которым что-то связывает. А также видно то, с чем для тебя связаны воли других:
— есть воля другого, в которой он меняет твою жизнь существенно (например, курсы и новая работа);
— есть воля другого, в которой тебе надо потерпеть какие-то неудобства какое-то время (например, приезд матери);
— есть воля другого, в которой нет никакой значимости и трудности (например, пойти с другом в торговый центр);
— есть воля другого, в которой тебе надо отложить свое дело и заняться его делом (например, дальняя знакомая решает какой-то свой рабочий вопрос);
— или есть воля другого, в которой надо задействовать тебе кого-то (например, соседка хочет, чтобы твой сын приехал и переставил шкаф).
Вот на эти ситуации я и буду приводить примеры реакций и помыслов. Предупрежу, что я точно не знаю, что конкретно думали и переживали люди, о которых я говорю в примерах, которые заимствованы из жизни, но я смоделирую возможную ситуацию из собственного опыта на их примерах, зная законы действия страстей и пороков.
Особо отмечу, что я не буду рассматривать ситуации, когда другие делают мне какое-то зло; а я говорю о тех ситуациях и людях, когда от меня просто хотят, чтобы я сделал что-то, согласно их «идеям — желаниям», в чем нет никакого явного зла или греха.
И напоследок замечу, что, конечно, я не смогу рассказать обо всех жизненных случаях, о всех положениях людей и всех реакциях; причем, не смогу по разным причинам — и объективным, и субъективным, например, из-за большого объема информации, из-за того, что есть множество всяких вариаций и условий в разных ситуациях (и это – самое большое препятствие), и из-за моего в чем-то ограниченного опыта. Но, надеюсь, что и такой неполный материал поможет кому-то в познании себя, особенно, если читатель начнет рассматривать свои ситуации с рассудительностью, учитывая разные положения и нюансы. А также желательно, чтобы читатель прочел все эти предложенные рассуждения, чтобы увидеть более полную картину, а не остановился на одном нюансе, который без других даст искаженную картину.
Итак, как я уже сказала, невозможно передать все виды ситуаций, все мысли и нюансы, но я скажу о некоторых важных вопросах, на которые потом читатель может сам начать обращать внимание в своих ситуациях, и его наблюдательность, совесть и рассудительность обучат его далее сами и с великой помощью Божией! Слава Господу, показавшему нам свет!
Часть 1: Мои грехи, страсти, несмирение и своеволие, когда я на месте человека (инициатора): «у меня есть идея-желание лучшего для меня, и мне нужен другой»
Итак, сейчас я хочу порассуждать (с великой помощью Божией) о христианском делании: смирение своей воли пред волей другого человека.
Во втором разделе второй главы этого Цикла речь шла о беспокойном тягостном состоянии, когда человек размышляет «что мне делать?», и какое-то время не может определиться с выбором. В нем же вначале шла речь о том, что такой вопрос может возникать или когда к тебе, или к другому человеку пришла какая-то идея лучшего для себя/для него, и ему нужен еще кто-то для ее реализации. А в этой главе будет рассматриваться тот случай, когда ты захочешь отказать другому в реализации его идеи или когда тебе откажут в реализации твоей.
К сожалению, нужно признать, что многие люди не научены уважать волю другого человека и смирять свою, ни будучи инициаторами какой-то просьбы, ни теми, кто является возможным ее исполнителем. У грешников бывает, что они или «продавливают» свою волю за счет высшего положения, или за счет наглости, или за счет страха других людей пред ними или пред их обидами; или они соглашаются исполнить чужую волю, но вынужденно, и бывают печальными, раздраженными и т.п. В подобных ситуациях всегда есть внутренний непокой от сталкивания разных волей людей, причем, зачастую очень сильный: только тот человек, который собирается отказать, обычно волнуется до того, как сказать что-то, что не понравится другому, или как ему отказать, а тот, которому отказывают, обычно бывает в непокое после получения отказа или когда услышал другое мнение и оно ему не понравилось.
Вообще, такая ситуация «что делать?», или ситуация «как сказать кому-то что-то неприятное для него?» встречается очень часто в жизни каждого человека, и мы живем не в условиях монашеского послушания, когда твоя воля не должна учитываться тобою, а мы живем в миру своевольно, то, по моему мнению и опыту, в подобных ситуациях есть много интересных нюансов, о которых стоит говорить и знать. Особенно это должен знать духовный подвижник, занимающийся познанием своей греховности и обучением себя добродетелям, и ему нужно уметь видеть свое лукавство, лицемерие, малодушие и т.п., которые очень часто проявляются в таких ситуациях. А также в этих ситуациях нужно иметь и разумное молчание, и рассудительность, и умение общаться (и именно об этом этот Цикл).
Сразу отмечу, во-первых, что очень важно учитывать разделение вышеприведенных ролей (начальник, родитель и друг (как ближние), и знакомые дальние и нынешние), т.к. от этого зависит, как я могу проявлять свою волю, и как те люди могут пользоваться своей волей в отношении меня для того, чтобы избегать конфликтов. Во-вторых, опыт говорит, что мы часто ждем, чтобы другой смирился и сделал, как мы хотим и говорим ему, а редко и мало кто из нас обращает внимание на то, что в этой ситуации это был для тебя шанс смирить свою волю и сделать, как хочет ближний… И, в-третьих, напомню, что сейчас речь не будет идти о скорбных ситуациях (болезнях, бедности, тяжелых неприятных случайностях и т.д.), когда необходима помощь страдающему/скорбящему, потому что в таких случаях работают другие духовные законы, а в ситуациях, о которых идет сейчас речь, это – обычные житейские ситуации, в которых кто-то что-то желает для себя, пусть и помощь.
Итак, ситуация, когда кто-то что-то захотел и ему нужен другой для ее реализации, совершенно нормальный естественный процесс в общественной и личной жизни людей: один придумывает, и если он сам этого сделать не может, то предлагает другому или просит, а тот соглашается или нет. Причем, каждый из нас бывает то в качестве инициатора, то в качестве возможного исполнителя. И здесь нечего обсуждать.
Но странно, если потребность в другом и моя воля с моими планами – естественны, и все люди об этом знают и все бывают в этих двух положениях, и моя воля может быть и благом для другого, то почему мы все нередко согрешаем в таких ситуациях своими реакциями и почему бывают конфликты между нами? Если кратко сказать, то понятно, что к этому приводит столкновение двух волей и страстей грешных людей (один желает, а второй – нет, что для одного благо – для другого не благо), и тогда получается, так сказать, взрыв негативных реакций.
А как мы знаем, христиане не должны иметь споры и пререкания, должны учиться отвергать свою волю и исполнять волю ближнего, чтобы не было этих ссор, должны учиться сохранять свой внутренний покой и покой ближнего, должны учиться не давать воли своей гордости и страстям ― и это все обозначается, как они должны учиться смиряться. Но только, если быть честными, как говорит мой опыт, да, думаю, и опыт каждого читателя, не получается смиряться с чужой волей, и это приводит к открытым конфликтам/ссорам (когда нет мира внешнего) и к скрытым конфликтам, когда есть страстный внутренний непокой.
Итак, в этой главе я рассмотрю положение, если я буду на месте того человека, который что-то захотел для себя, и ему пришла идея, как это воплотить, и ему нужен для этого еще кто-то. Т.е. с моего желания начинается некая история (т.е. я — инициатор/зачинатель со своей волей), и, причем, это будет не только моя история, а и того, к кому я обращусь за помощью, услугой и т.д. (т.е. другой человек – это тот, кто как-то отнесется к моей идеи, и он же возможный/потенциальный исполнитель моей «идеи», а может быть и не захочет им быть). Обращаю особое внимание на то, что я-инициатор первой выражаю свою волю, и воля возможного исполнителя уже будет вторичной — как ответ. И кажется, что это второй должен смириться, а инициатору не надо смиряться – но это не так. И авва Исаия говорит: «Если пожелаешь чего-либо (т.е. ты – инициатор), а брат, с которым живешь, не хочет сего, то отсеки пред ним волю, чтобы не возникло между вами спора, и брат не оскорбился на тебя». А Ефрем Сирин говорит: «Не обременяй брата своего (т.е. ты – инициатор), ибо, если и на скота своего возложишь груз не по силам, станет он на половине пути».
Сразу укажу, что смирение «инициатора» должно быть с самого начала появления его идеи и ее обдумывания, если в ней есть другой человек (и это — смирение перед своей волей, которая хочет управлять чужой волей), потом оно должно быть, когда человек сообщает об этом тому, кого придумал задействовать (и это – смиренное прошение/предложение), и, затем, когда тот ему отказывает (это – смиренное принятие воли другого). Вот в такой очередности я и скажу в разделах и укажу на часто встречающиеся страстные и несмиренные расположения души и действия «инициатора».
Раздел 1. О неправом настрое по поводу чужой воли при обдумывании идеи
Сейчас я скажу о том, что может быть неправого при обдумывании своей идеи с привлечением другого и при твоем сообщении о ней. Обращаю внимание, что если у тебя первая стадия (обдумывание о задействовании тобою другого человека) будет разумной и с правильным отношением к его воле, то и реакция на возможную неудачу твоего варианта решения, которая будет позже, будет нестрастной (например, не будет обиды, гнева и т.п.)
Итак, на стадии обдумывания своей «идеи» бывает так, что человек ищет какое-то решение, и понимает, что ему нужно кого-то задействовать. И это – естественная работа логики, направленная на решение своего желания, идеи.
Естественно и то, что желание человека, есть выражение своей воли, предметом которой есть благо (причем благо может быть для себя и может быть для другого/других). А какие могут быть страстные проявления на этом этапе, которые обязательно нужно учитывать тому, кто желает сохранить мир и рассудительность, когда ему откажут?
Итак, сейчас скажу об интересных нюансах такого расположения души, как изначальная настроенность на согласие другого и нерассудность.
1. Рассуждение: о моей «идее» с неким нерассудным ожиданием согласия другого (или об «окрыленности идеей» и самообмане о благе другого)
1. О возможном благе и для другого.
В таких ситуациях, когда ты желаешь себе блага (материального или душевного), то тебе нередко кажется, что оно является благом и для другого. А на самом деле оно действительно может быть и благом и угодным другому, но может и не быть. И это – тоже нормально и естественно.
Итак, каждый человек, из рассматриваемых мною положений, имеет право что-то захотеть и попросить другого поучаствовать или что-то сделать друг для друга, и, действительно, кому-то тоже может быть благом то, что ты считаешь благом в конкретной ситуации, например:
― собственник фирмы (начальник) может хотеть развивать свой бизнес, и может предложить работнику освоить еще одну специальность нужную его фирме, и это будет удобно начальнику т.к. никого не надо искать, или платить можно немного, а для работника это может быть благом: карьерный рост, саморазвитие и дополнительный заработок. И, кстати, это тот случай, когда человек соглашается изменить что-то в своей жизни с инициативы другого, и это не просто оказание услуги.
―Или мать может захотеть поехать в отпуск к дочери с зятем, и благо дочери в том, что мама может быть компаньоном и они сходят погулять куда-то, также она может помочь по дому или приготовит что-то вкусное, как в детстве, или если дочери важен тактильный контакт, то физическое присутствие мамы будет благом. И, кстати, это тот случай, когда желания совпадают, и то, что придется потерпеть какие-то неудобства (как однокомнатная квартира или работа дома) никак не огорчает обе стороны.
―Или друг может захотеть пойти отдохнуть в развлекательный центр и предложит это своему другу, и тот может тоже хотеть развлечься и присоединится.
―Или неблизкая знакомая может обратиться со своей просьбой о какой-то услуге/консультации к знакомой, которая специалист в чем-то, и если они не раз оказывают друг другу взаимные услуги/консультации, то им это взаимовыгодно, а если нет взаимных услуг, то благо для той к кому обратились, может быть в том, что у нее появился дополнительный клиент и будет заработок, а может быть, что она захотела обновить приятельские отношения или дружбу, или, например, эта знакомая может быть полезной в будущем для решения каких-то вопросов; и даже если это не просьба о помощи специалиста, а просто какое-то частное дело знакомой, то можно и в этом случае отыскать благо.
―Или мнение и возможности соседок сходятся в том, что надо переставить шкаф в общем коридоре, и одна соседка, каждый раз, когда брала что-то из него, думала, что надо что-то сделать, и тогда инициатива второй была уместна и понравилась первой, и они решили попросить сына одной соседки, чтобы он помог переставить.
Т.е. это случаи, когда я хочу и могу, или когда я хочу, и даже если не очень могу, но все равно это приемлемо.
Так вот эта возможность двустороннего блага и согласия не должна каждый раз создавать впечатление в инициаторе, что и каждый раз это будет благо для другого. Он должен учитывать, что это может не быть таковым для того человека.
Но если я, так сказать «окрылена» своим придуманным вариантом, и он мне нравится, то я могу вообще не задумываться, что другому это может не понравиться, и что тот в праве мне отказать. То есть, воли другого тогда для меня как бы не существует, и я передвигаю им, как безвольной и безгласной фигуркой на шахматной доске. Это может быть от привычки практически никогда в подобных ситуациях не думать о воле другого и от других причин.
2. Также бывает, что «инициатор» не знает, что обстоятельства у другого человека складываются так, что он не может исполнить твою просьбу или предложение (и это – естественно), а бывает, что и знает, но не учитывает их. Например:
―сотрудник не хочет идти на курсы, потому что ему хватает зарплаты, которую он имеет, и он не желает осваивать новую специальность; или у него болеют старые родители, и он не может тратить время на другое, т.к. он много уделяет им время. Или он желает более проводить время в молитве и внешней тишине, а не работать на двух работах ― и об этом не может знать начальник.
―Или дочь с мужем, работая из дома по 18 часов в сутки в однокомнатной квартире, не хочет, так сказать, никого видеть, потому что работают допоздна и очень устают; т.е. и не хочет, и не может. А может и хотеть видеть мать, но нет времени и сил на то, чтобы уделить ей внимание. А может быть и так, что дочь не желает видеться с матерью, потому что эти встречи всегда заканчиваются ссорой, а по телефону их почти не бывает. ― И вот этого мать не учитывала при своем обдумывании, хотя и знала некоторые обстоятельства.
―Или мать никогда не работала из дома, а ходила на работу, и она не задумывалась, что ее ближние целый день не просто сидят возле компьютера и работают молча, а они бо́льшую часть времени говорят по телефону и в режиме онлайн, и ее нахождение в однокомнатной квартире будет создавать всем неудобства. И хотя мать это, как будто и знала, что те работают дома, плохо представляя подробности, но под силой своего желания не придавала этому факту большое значение, придумав, что будет сидеть в коридоре. А вот если бы родные ходили на работу в офис, как это было принято раньше, и приходили вечером домой, то условия уже меняются, и тогда неудобств будет намного меньше, даже если это будет однокомнатная квартира, и кто-то будет спать на полу несколько дней ― но это уже другие обстоятельства, которые мать также не учла или не знала, или не обратила на них внимания;
― Или друг не очень любит развлечения подобного плана, и не захочет поехать с тобой, или у него есть какие-то домашние дела, о которых тот друг не знал;
― или звонок знакомой будет тогда, когда у другой будет аврал на работе, и у нее нет времени заниматься еще и делами человека, с которым не общалась несколько лет, или она просто не хочет заниматься чем-то дополнительно. Или у нее к тому же и очень болела голова, что она еле справлялась со своей работой. Но она может и не хотеть оказывать тебе услугу, потому что не хочет возобновлять с тобой отношения, а время у нее есть; или она вовсе не уважает настоятеля того храма и он не авторитет для нее― и об этом также не знала знакомая;
―или другой соседке нравится так, как сейчас стоит шкаф, или она не хочет просить сына, чтобы он его переставил, потому что тот всегда ругается, когда она просит не для себя, а для кого-то задействует его ― и об этих конфликтах первая соседка не знала.
То есть, во-первых, люди могут хотеть и не хотеть, мочь и не мочь, как и я могу в других ситуациях. И на всё это другой человек имеет право, как и я. Но, когда я загораюсь «идеей», мне очень хочется думать, что и для него это благо и обстоятельства ему позволяют, потому что тогда мне будет удобно и выгодно.
Причем, что еще интересно: думаю, если бы у инициатора были такие же обстоятельства или желания, как и у тех людей, то он бы тоже отказал им в их просьбе/предложении.
И то, что у меня создается впечатление, что моя идея должна понравиться другому, и он с радостью побежит воплощать ее в жизнь, обычно бывает от моего самолюбия, своеволия, эгоизма и нерассудительности. А смиренное и рассудительное мнение о себе говорит, что, как я уже сказала, мне так удобнее и приятнее воспринимать себя, а вот если начну рассуждать, что другому это не понравится, то я уже выгляжу не как «творящий добро» для других, а как «нагло грузящий других».
Такое представление о якобы благе для других связано и с вопросом благодарения меня, которое как бы обязывает облагодетельствованного мною относиться ко мне хорошо и выполнять мои просьбы и в дальнейшем.
3. Инициатор при обиде нередко задает себе или другим вопрос о своем добре, например: что плохого в том, что я хочу развивать свой бизнес? Или что плохого, если я хочу съездить к дочери в отпуск? или что такого плохого, если давняя знакомая окажет мне какую-то услугу, а тем более, если это для храма, в который она ходила много лет, ну и что, если она уехала и не общается со мной? Или что плохого в том, что я хочу, чтобы мне было удобнее открывать шкаф? Да, как я уже отметила, ничего плохого в этом нет: развивай свой бизнес, но без того человека; поезжай в отпуск, договорившись с дочерью, а не безапелляционно заявляй; занимайся делами твоего храма, тем более, что это – твоя работа, но без той знакомой; действительно, удобно, когда шкаф хорошо открывается, только при чем тут соседи? Т.е. ищи себе благо, какое ты хочешь, Господь тебе будет Свидетель и Судья, а только вот если предлагаемое тобою благо – не есть благом для другого (и Господь и ему будет Свидетелем и Судьей, оценивая его благо) и он не хочет того, что ты ему предлагаешь, то является ли с твоей стороны благим поступком неволить другого человека?
4. А еще, думаю, каждый читатель видел и на себе, и на других, как мы можем быстро и легко рассуждать о том, что могли бы сделать другие люди. Так, мать придумала, что зять может поехать жить к брату на время ее приезда (и ей все равно, что брат живет с женой и ребенком); знакомая считает, что другому будет без проблем заняться тем, что ей надо (например, ответить на какой-то ее вопрос, а то, что тому человеку придётся потратить много времени, чтобы найти нужную информацию, то это не считается); соседка считает, что сын должен тотчас же приехать и сделать ей удобно (а то, что сын живет в другом конце города и работает без выходных, и что соседка не хочет, чтобы сын раздражался — то это не считается). (Об это я еще скажу далее.)
5. Тебе может представляться в фантазии, что другой как-то хорошо отреагирует, например, у матери в воображении возникает картинка, как дочь радостно соглашается на приезд, как они будут ходить гулять, как она убирает на балконе, а дочь благодарит. Или начальник, обдумывая свою идею, в мысленном разговоре говорит работнику: «идите на курсы», а тот в воображении отвечает: «да, пойду, вы так хорошо придумали…». Эти помыслы и мечтания создают такой настрой, при котором человек предлагает другому свою «идею», как некое уже согласованное решение с обязательным исполнением другим. Это свойственно мечтательному представлению от воображения, а не логичной рассудительности, и в этом заключается большая ошибка.
Вот какая «красивая картинка» лежит в ожиданиях грешного человека, что другой чуть ли не с радостью согласится на его предложение или выполнит просьбу. Только нередко она не соответствует действительности и рассыпается. А потом такой настрой ведет к тому, что если человек имеет только один вариант реализации своей идеи с задействованием другого, то когда происходит его отказ, то инициатор переживает некое удивление и недовольство, так как его идея (или вся, или частично) разрушилась, а он уже с ней, так сказать, сроднился. От этого приходит саможаление, разочарование, некое отчаяние, злость, обида и т.п.
Выводы мне:
1. Мне нужно почаще задавать себе такие вопросы:
Называется ли мое такое отношение к другому человеку «любовью» и «уважением», когда я не учитываю его волю и его обстоятельства?! Отчет очевиден ― нет. А неразумное и мечтательное размышление о возможности реализации моей идеи без учета воли другого человека, является ли мудрой рассудительностью или вообще обычной рассудительностью? Нет. А моя воля управляема ли мною, если она так загорается идеей, что на крыльях воображения стремится воплотить ее в жизнь, не учитывая воли другого, как в выражении «вижу цель – т.к. мне будет хорошо, когда идея реализуется – и не вижу препятствий – т.к. волю другого не вижу и не учитываю?» … Или если поменять меня местами с другим, когда у него нарисована «красивая картинка» в отношении меня, когда тот желает, чтобы что-то было по его воле, а мне отведено место покорного исполнителя без учета моей воли, то почему тогда я обижаюсь и считаю, что он не прав и плохой?!…
2. Об уважение воли другого человека.
Если в моих планах/идеях есть другой человек, то, во-первых, следует помнить, что ему это может понравиться или не понравиться, и тогда он в праве мне отказать. Т.е. я должна всегда понимать, что тот человек также свободен, как и я, и что у него могут быть свои планы, идеи и обстоятельства, в которых мне нет места. Но это ни в коем случае не говорит, то он плохой или плохо ко мне относится. Ведь когда я бываю на его месте, когда мне кто-то что-то предлагает сделать для него, то я же имею право и свободу не заинтересоваться его идеей и не участвовать в ней. Так почему этого не может другой?!
2. Рассуждение: о моей «идее», когда я понимаю, что другой может отказаться (или о ситуации: «очень хочу, а может не получиться, но я что-то придумаю»)
Выше я рассмотрела вариант, когда во время твоей «идеи» ты был «окрылен» и уверен, что другому понравится то, что ты хочешь, и он согласится, и не откажет. Но бывает и так, что ты на стадии обдумывания понимаешь, что другому человеку это может быть не интересно/не выгодно/не понравится и он может отказать. И ты начинаешь придумывать, как же можно устранить возможные помехи. Тогда это — другой вид ситуации: «очень хочу, а может не получиться, но я что-то придумаю».
И сейчас я покажу тот вариант несмирения, когда человек не хочет усмирить свою «окрыленную и загоревшуюся» волю, и придумывает, как обойти препятствия, чтобы исполнилось то, что он задумал, и он не отказывается от своей, возможно, неудачной идеи или от какого-то неудачного варианта в этой идеи. С одной стороны, придумывать варианты на возможные помехи, это – естественная работа ума и рассудительности (кстати сказать, которой не было в состоянии из предыдущего раздела), а с другой — в такой работе ума можно увидеть немало страстных помыслов или глупых/неразумных и мечтательных.
Объясню это на одном примере: у меня-матери, обдумывающей вариант поездки к дочери, появляется помысел, противоречащий моему плану, например: «дочь и зять работают дома, а там однокомнатная квартира, и ты будешь мешать», или помысел: «дочь каждый вечер общается с тобой по телефону не меньше часа, и не любит, когда кто-то приезжает». И тогда у меня начинаются колебания и смущения относительно поездки, т.к. я понимаю, что это будет неудобно для всех, что это может не понравиться дочери и зятю. Я чувствую некую растерянность и досадливость, что мой первый, такой «красивый» план начинает распадаться.
1. Замечу, что я подумала о благе ближних (им будет неудобно и им лучше, когда я не буду им мешать), но я и расстроилась, что в том благе нет меня, т.к., не поехав, я теряю и свое благо: а как бы было хорошо, чтобы и они радовались, что я приехала, и я бы отпуск не дома провела. И вот тут может начаться страстное реагирование на свой здравый и логичный помысел, говорящий, что твоя идея может быть не очень хорошей для дочери, и мать может начать печалиться с саможалением, т.к. она видит, так сказать, угрозу для своей «идеи».
2. Следующий нюанс: на эти помыслы, которые говорят о том, что это может быть неуместным и не понравиться другому, могут начаться такие мысли, которые выдвигают разные доводы, например, отстаивающие поездку, а могут быть помыслы, отменяющие поездку. Сказать точно, какие победят, нельзя, каждый раз могут разные, а можно так и остаться с колебанием до самого разговора с другим человеком.
3. Если душа не желает отказаться от этой «идеи», то она начнет придумывать, как убедить другого согласиться на ее желание. Как говорит опыт, когда душа не смиряется, а при самолюбии и эгоизме всячески старается удержаться на своем, то ее доводы часто бывают глупыми и мечтательными. Так на свои помыслы, звучащие голосом дочери: «мы работаем, и мы будем друг другу мешать», «где ты будешь находиться? квартира маленькая», могут быть глупые доводы, например, такие как: «буду сидеть в коридоре, на балконе, буду слушать что-то в наушниках, чтобы не слышать, буду спать на балконе». И причем в этот момент я могу даже не понимать их глупость и не реальность, и они кажутся мне разумными.
Это – знак, что душа очень хочет сделать так, как придумала, и не намерена отступать. И когда мать будет звонить дочери и сообщать ей эту новость, то она будет в уверенности что ее «идея», это – хорошо для всех. Но может, конечно, быть и так, что, звоня дочери, она не будет такой уверенной, но будет надежда, что может быть все равно получится, как она желает.
4. Еще есть такой нюанс: я-мать, осознавшая трудности для своей идеи (поехать куда-то в отпуск), начинаю искать «обходные маневры» на вариант (поездка к дочери), и вместо того, чтобы отказаться от этого неудачного варианта, я не продумываю новый вариант без участия того человека, а крепко держусь первого – поехать, несмотря ни на что, потому что у меня отпуск и я хочу поменять обстановку, потому что я хочу увидеть дочь. Например, я не рассматриваю вариант остаться дома и чем-то заняться, например, читать святых отцов и Св. Писание, а также поупражняться в молитве, чего я не делала обычно, потому что уставшая поздно приходила с работы. А этот вариант был бы намного выше, чем увидеть дочь, которую я и так вижу по видеосвязи, и я хочу провести свободное время в квартире, где работают два человека, хочу встретиться с дочерью, но ―не хочу побыть в уединении и отдохнуть от угара мирской жизни, не хочу посвятить хотя бы малое свободное время Богу и напитать свой дух молитвой и святым словом. Но о том, что я мало бываю с Богом и все как-то в спешке, я не задумываюсь, и поэтому у меня и не будет этого другого варианта…
5. Так же при обдумывании своей идеи, где задействован другой, может быть смущение, что как-то неудобно задействовать его или о чем-то его просить, потому что понимаешь какую-то неуместность, например: начальник понимает, что у сотрудника это уже вторая работа и третья ему не под силу, или что у него больные родители и неудобно его нагружать еще и курсами; или бывший знакомый понимает, что давно не общался с другим, и как-то неудобно нагружать его своими делами; или мать понимает, что причинит немалые неудобства своим приездом. И если выше говорилось о реакции — упорное придумывание глупых вариантов, то в данном случае человек, противореча своему помыслу-смущению о неуместности, переубеждает себя, что удобно и нормально, например, словами: да я на минутку, да мне недолго, а что тут такого? да я когда-то же помогала ей, да мы когда-то же дружили, так я ведь мама, так мы же с ним в один храм ходили и т.п. Это некое самооправдание пред самим собой, показывающее, что человеку не хочется искать другой вариант решения своей идеи.
6. И напоследок скажу, что бывает еще и так, что на стадии обдумывания своей идеи с задействованием другого, появляется мысль о том, что не хочется просить того человека или что-то ему предлагать, и человек, послушав эту мысль, не обратится к другому. Это смущение может быть от разных причин. Например, может быть от страстей: от гордости, которая не хочет унижаться пред другим, или от тщеславия, которое не хочет показать себя слабым, глупым и т.п., от злопамятства, которое помнит обиды и не хочет иметь дело с тем человеком, или от осуждения, которое оценивает другого плохим, глупым и т.п. И это не является добродетельным отказом от своей идеи-воли, или усмирением своей воли пред другим, потому что тот ее еще не выразил, а это – твои страсти, а не смирение, переубедили тебя не обращаться к другому.
ВЫВОДЫ МНЕ: о рассудительности с учетом разных вариантов при обдумывании идеи-желания
1. Нужно изначально продумывать запасной вариант.
Подумав о том, что сказано только что, мне нужно не забывать просчитывать и другие варианты. Т.е. при обдумывании варианта, что другой может мне отказать, мне надо усмирить свою волю, которая «разогналась» под впечатлением интересной идеи, и подмяла под себя волю другого. Это — начальная основа смирения и любви в этой ситуации, когда я изначально усмиряю свою волю еще до того, как мне отказали. И поэтому мне стоит придумать и другой вариант уже без этого человека, или изменить варианты решения своей идеи, или вообще отказаться от своей идеи. Замена человека особенно касается отношений с не ближними людьми (т.к. с ближними ты не всегда можешь заменить их на другого человека), а в отношениях с ближними чаще меняются варианты решения своих идей. Кстати сказать, что хорошо в такие моменты задавать себе вопрос: а что бы было, если бы этого человека не было или я его не знала, то я бы ведь нашла какой-то вариант без этого человека? А это значит, что есть и другие варианты без него. А еще такой просчет другого варианта, даже удобен, т.к. после того, как я предложу другому свою «идею» и он откажется, тогда мне надо будет рассматривать другой вариант, и лучше будет, если я его уже обдумаю заранее на этот случай.
Так, например, я должна изначально продумать:
―если работник не согласится идти на курсы, то мне, например, надо будет найти специалиста, который умеет работать на этом оборудовании, или предложить курсы кому-то еще;
―или если дочь не согласится с моим отпуском у нее, то я останусь дома, или поеду не к ней, или мы обсудим какой-то другой вариант, но с моим приездом;
― или если мне захотелось купить диван (потому что старый надоел), и чтобы сын его оплатил, то надо понимать, что у него, например, есть свои планы на его деньги или у него сейчас нет лишних денег, и тогда мне надо или отказаться от своего желания или достать свои деньги из «кубышки», или подождать пока у сына будут деньги;
― или если дальний знакомый, которому я, как говорится, свалилась, как снегу на голову, со своей просьбой, и он откажет мне в услуге, то я должна найти другого специалиста;
― или если соседке не понравится моя идея с перестановкой шкафа в общем коридоре и с вызовом ее сына, то я или откажусь от этой идеи, или придумаю, что можно сделать еще.
А если я не буду этого помнить и просчитывать в самом начале моей идеи, то я по привычке буду пребывать в ожидании положительного ответа от другого на мою идею, и потом буду огорчаться и обижаться.
2. При этом замечу и то, что рассудительное отношение к воле ближнего и подбор других вариантов, на первый взгляд выглядит очень простым и легким. Но это не так. Назову только две основные сложности так думать под впечатлением пришедшей идеи:
―Если твой ум и душа не привыкли так рассуждать о воли другого, а мысли с решениями текут в привычном для них русле (как это было описано ранее), то вероятность того, что ты вспомнишь приведенные здесь рассуждения, минимальна. Это -некое привычное легкомыслие ума основанное на своеволии.
―Грешный человек, привыкши во всем ублажать себя, искать своих выгод, удобств и т.д., не умеет (а главное – не желает) отсекать свои хотения, или усмирять свою волю. Точнее сказать, он не умеет делать это духовно правильно, а он или не отказывается от своих идей-желаний и идет напролом (например, понимая, что поездка к дочери сейчас неуместна, мать все равно настаивает на ней), или, если отказывается от своей воли, то уже или под действием обиды, или когда обстоятельства неразрешимы. А потом еще человек и страдает, что не получилось по его воле, и отказ от своего желания для него чуть ли ни смерти подобен (конечно, это касается не всех желаний, от одних мы, действительно, легко отказываемся и без обид и «бурь», а от других – очень тяжело).
3. А еще должно быть и такое понимание при обдумывании своей идеи: я задействую другого человека, но если он откажет, я не откажусь от своей идеи, а сложность будет заключаться лишь в том, чтобы мне найти кого-то другого. Да, это принесет мне дополнительные хлопоты, но я не согрешу своим своеволием, несмирением и самолюбием, требуя от другого исполнить мою волю, а попробую еще раз реализовать свою идею по другому пути.
Также хорошо рассуждать, например, так: А если это мое желание, которое может привести к тому, что у человека серьезно изменятся жизненные обстоятельства и это будет ему не на добро, например, он приобретёт еще одну специальность и будет слишком много работать, и подорвет здоровье, или начнутся ссоры в его семье, или дочь или знакомая, уделяя мне время, как-то ошибется по работе и у них будут неприятности, — так вот готова ли я нести еще и эту ответственность пред Господом, что соблазнила или помешала другому, что привело их к скорби?!
Уместно задать себе и такой вопрос: в таких случаях, когда я сознаю, что могу мешать другим людям или что им что-то не понравится в моей идее, но я продолжаю все же «пропихивать» свою волю, то есть ли здесь любовь к тому ближнему и исполнение заповеди «не ищи своего»?!…
3. Рассуждение: о некой убежденности, что другой должен сделать что-то, если я обратился к нему с просьбой или предложением (или: «я хочу, мне надо – ты не можешь мне отказать»)
А сейчас я кратко скажу о таком расположении души, как изначальная настроенность на то, что другой обязан мне оказать услугу или согласиться со мною.
Во-первых, такая уверенность проявляется у гордого и эгоистичного человека, который считает себя умным (хорошо придумал), имеющим право управлять другими (делай, как я сказал), имеющим право, чтобы все было, как он хочет (я так хочу). Также эгоизму и самолюбию важно только его благо, и оно не ценит благо ближнего, и устремлено к реализации своего желания без учета желания другого, и еще и с настроем на обязательное исполнение своего желания любым путем.
Во-вторых, такая уверенность, что другой обязан исполнить, что ты хочешь, нередко бывает уже чертой характера начальствующих или родителей, т.е. тех, кто действительно имеет или имел право управлять другими, и привыкли, что им кто-то подчинялся. И об этом я еще скажу чуть позже.
4. Рассуждение: о поведении «пригружу другого»
Относительно моих дел существует два основных положения: могу ли я сам справиться или нет. И часто бывает так, что, действительно, ты не можешь сам что-то сделать (ты не специалист, не хватит физических сил, нет материальных возможностей, нет времени на срочное дело и т.п.). Но тут есть и еще одно положение, касательно, так сказать, «правды»: правда ли то, что ты сам не можешь? Если честный ответ: «могу», то тогда я называю такое эгоистичное и самоугодливое поведение: «пригружу другого». Вот об этом я и скажу несколько слов, потому что это бывает во многих ситуациях и не по одному разу на день.
1. В таких случаях человек склонен лукаво сказать «не могу», а на самом деле это будет «не хочу». И это «не хочу» бывает от саможаления и лени, а более обще сказать – от самолюбия. Т.е., если я вижу, что какое-то дело будет с какими-то трудностями, или я не люблю заниматься этой работой (например, готовить еду), то мне жалко себя напрячь на то, что трудновато и не приносит удовольствия, или если мне просто лень себя напрячь. А так как делать ведь надо, то у души обязательно есть такой настрой: хорошо было бы, если бы это сделал другой. И тогда только подыскиваются варианты того, кто это может сделать, и того, что сказать в оправдание, почему я не могу этого сделать. Да уж…
2. Нередко бывает так, что в первые моменты, когда возникает какая-то ситуация и мне нужна помощь, я тут же, сообщаю об этом ближнему, и прошу его сделать то-то и то-то, или просто жалуюсь, надеясь на его помощь. Бывает так, что я, даже и не задумываюсь, что я могу сама сделать, а бывает, что я понимаю, что могу сделать что-то сама, но все равно тут же, так сказать, «бегу» к другому человеку.
Приведу чуть утрированный пример, но он хорошо покажет, что у нас бывают глупые решения, когда мы расстроены, и в таком состоянии «грузим» других. Так, у матери перегорел удлинитель, в который она включала свой компьютер, а другого — нет. Она может перенести его в другое место, переставить стол и там включить в розетку, но она понимает, что слишком много, так сказать, движений, что ей неудобно, когда стоит компьютер там, где другая розетка. А после работы (или предупредив сейчас на работе, что какое-то время она не будет работать) она может пойти и купить удлинитель. Мать же звонит сыну и просит его сейчас привезти удлинитель, а то ей нужно работать. И почему же мать обратилась к сыну при таком простом решении? А потому что она расстроилась, и ей память подала недавний разговор с сыном, что в магазине рядом с его домом он купил хороший удлинитель и недорого. ―И именно, основываясь на памяти, а не на логике и рассудительности, можно принимать решения при эмоциональных волнениях. А такие решения «пригрузить другого» могут приводить к конфликтам.
3. Ситуации «пригружу другого» (т.е. когда я сам могу, но хочу, чтобы другой сделал) могут быть и с лукавством. Например, у тебя есть деньги (в заначке), а ты, не желая брать оттуда, намекаешь ближнему (а может и прямо говоришь), что тебе что-то надо, а у тебя нет денег. Т.е., ты можешь сам управиться, но тебе своих денег жалко, и пусть другой мне купит по причине того, например, что это – мой сын и он должен помогать маме, или по тому, что я знаю, что у этого человека есть деньги и он уже помогал.
И здесь еще есть один интересный нюанс: я позволяю себе жалеть денег на себя, а тот человек как бы и не должен жалеть для меня своих денег. И вновь, да уж …
4. Ситуации «пригружу другого» могут быть не только при желании материальных или физических услуг, а и при желании поделиться впечатлением или при своей озадаченности. И причем делать это тогда, когда другой занят. Так, например, ты знаешь, что ближний занят, но тебе захотелось что-то ему рассказать, пожаловаться и т.п., и ты, не задумываясь о том, что ты ему мешаешь, «грузишь его», хотя мог бы это рассказать и позже. Или бывает так, когда человек не знает, что ему делать, например, пойти на прием к врачу в эту клинику или в другую, то он настойчиво обращается с этими вопросами к ближнему, когда тот занят. А на самом деле человек, увидев/узнав, что другой занят, должен был сам принять решение, при том, что ближний и не особо может ему помочь, т.к. он не знает ничего об этих клиниках.
Итак, это только несколько нюансов и примеров подобного поведения, но неоспоримым фактом есть то, что это бывает часто и что от этого могут происходить конфликты.
5. Рассуждение: о ситуации, когда «инициатор» просит другого обратиться к третьему об услуге себе
Далее еще скажу кратко о такой ситуации, когда кому-то пришла идея лучшего для него, и он в своих планах задействует не только другого, к которому обращается, а еще и третьего, к которому тот другой должен обратиться с просьбой (или сказать ему что-то сделать), т.е. образуется некий треугольник, благодаря твоей воле. Так, в смоделированных ситуациях этой темы был пятый пример о том, что одна соседка просит другую позвать сына (т.е. третьего человека), чтобы он помог со шкафом. Это – типичная ситуация, которая бывает нередко у всех людей, когда они обращаются к кому-то третьему через своих знакомых или ближних. Причем просьба бывают как по работе (т.е. как к специалисту), так и житейская. Конечно, такие связи и отношения – это естественно и в самой их сути нет никакого греха. Но в таких привычных ситуациях можно увидеть немало интересных нюансов относительно того, как мы это делаем и чего мы хотим; и о которых стоит знать тому, кто обучается смирению и познанию своей греховности.
Итак, в таких ситуациях у людей бывают разные роли и разные случаи. И сейчас я скажу понемногу и о роли первого «инициатора», и второго «исполнителя», который станет «инициатором» по отношению к третьему «исполнителю». А также приведу пару ситуаций: когда я прошу кого-то быть посредником и походатайствовать к третьему об услуге мне, и когда меня изначально никто не просит походатайствовать к третьему, а я сама проявляю инициативу помочь.
5.1. Ситуация, когда я желаю услуги третьего, и второго делаю «инициатором»
Я (как «инициатор»), нуждающийся в услуге для себя, прошу другого, который вначале становится «посредником» и «потенциальным исполнителем» моей просьбы, а затем он вынужденно становится «инициатором» по отношению к третьему человеку, но «инициатором» не о своем деле/своей воли, а о моем (и его услуга – договориться обо мне).
Вот примеры такой ситуации, причем с учетом того, какова просьба — по работе или нет, и от кого — знакомого или ближнего:
1. Профессиональные просьбы знакомых и ближних: А. Я прошу подругу-врача (или просто знакомого врача), чтобы она договорилась с другим ее знакомым врачом о приеме (т.е. это –просьба о профессиональной услуге и к знакомой; часто это называют – «по знакомству»). Б. Смоделированная ранее ситуация со знакомой М., которая звонила к А., и сказала, что ей дал задание настоятель. В. Я прошу дочь, чтобы она попросила свою подругу-юриста написать мне иск в суд (т.е. это — профессиональная услуга и к ближнему (подруга)).
2. Житейские просьбы ближних: это — смоделированный ранее пример о соседках, сыне и шкафе (т.е. житейская услуга и к ближнему).
На первый взгляд может казаться, что в этих примерах всё нормально, но для познания своей греховности, когда я бываю в роли подобного «инициатора», обращающегося с просьбой к третьему через второго («посредника»), я рассужу о некоторых нюансах в каждой ситуации. И вот какая правда открывается в этих примерах при рассудительности:
Если сказать обще, а не о приведенных примерах, то: во-первых, мне-«инициатору» так удобно, потому что, например, мне не нужно самой искать какого-то незнакомого специалиста, когда есть знакомый с ним ― тем самым я экономлю время и свои силы для поиска. Или, например, мне удобно, потому что это может быть дешевле или бесплатно, а может быть и платно, но зато мне опять-таки не надо искать никого, и потому, что, возможно, услуга будет более качественная. И это всё значит, что я ищу себе некого комфорта и хочу, чтобы второй-«посредник» обеспечил мне его.
Во-вторых, правда такова: я-«инициатор» своей просьбой могу ставить в неловкость или неудобство того, кого я определяю быть «посредником», потому что он может не хотеть или не мочь обратиться к третьему (как это было в примере, когда мать не хочет, потому что знает, что обычно сын ругается, что ему надо что-то делать для соседки). И тогда может быть так, что этот человек будет находиться как бы между двумя огнями: или отказать мне и я обижусь, или попросить третьего и тот раздражится – и это приведет второго к некоему огорчению и возмущению. (Конечно, если третий с охотой соглашается на услуги или помощь, то такой неловкости у второго не будет.)
В-третьих, правда в том, что своей просьбой о посредничестве я ставлю того человека в некую зависимость от третьего, потому что начнет действовать некий закон «услуга за услугу» (и со вторым также будут теперь договариваться с кем он договаривался о ком-то, т.е. теперь он будет долго расплачиваться за мое желание комфорта). Кто-то к этому относится нормально и ему это даже выгодно, а есть такие случаи, когда человек не хочет входить в эту систему взаимных услуг, и в последнем случае он будет недоволен моей просьбой договориться обо мне.
Пока остановлюсь на этой правде, и далеко не вся она (но тот, кто захочет рассудительно посмотреть на такие ситуации, думаю, сам увидит и другие нюансы).
Выводы мне: что здесь важно, чтобы сохранить смирение?
― Если я — «инициатор», то я должна обращаться ко второму-«посреднику» по правилам смирения для «инициатора», а это: понимание, что мне никто ничего не должен, и я могу только просить о помощи/услуге, понимая, что мне могут отказать. И если второй или третий не захочет, то я должна принять их волю, и решать свой вопрос каким-то другим путем. А чтобы не было этих смущённых ситуаций, то я могу изначально искать помощника вне знакомых и напрямую, без посредников.
― Так как я делаю второго человека «вынужденным инициаторам», то мне нужно спросить у него, во-первых, удобно ли ему будет обратиться к третьему или нет. Если нет, то сказать ему, чтобы он мне об этом сразу сказал. И, во-вторых, спросить мнения второго-«посредника», о том, как он думает, можно ли его ближнего/знакомого попросить об услуге?
―Сказать надо и то, что если третий откажет, то пусть второй не смущается, т.к. я готова к любому его решению (обычно неловкость второго бывает за отказ третьего, если он его ближний).
Таким образом, я предварительно укажу, что я понимаю, что это может быть неудобно или не уместно и второму человеку, и третьему. И тогда второй человек уже более свободно может ответить мне отказом, если он не захочет быть «посредником», или он согласится им быть, ―и будет мир между нами.
― И еще одно: если меня кто-то желает сделать «посредником», а я не хочу по разным причинам, то могу ответить ему отказом, но при этом должна дать информацию, как он сам может получить помощь у третьего (а если скрою то, что знаю, то это – мне грех не содействия). В некоторых случаях я должна и поддержать того человека, сказав, что это не так сложно напрямую обратиться к третьему. Таким образом, я не буду участвовать в ненужном треугольнике, который любят создавать некоторые люди, но и помогу советом. Но при этом я буду осознавать, что мой отказ не понравится тому, кто придумал такой удобный для него «треугольник», и такая его реакция, это – плод греха. Господи, помилуй нас всех, грешных!
Рассуждение: о некоторых особенностях разных ситуаций, когда я желаю услуги третьего через посредника
А теперь я укажу на некоторые нюансы, которые есть в вышеприведённых примерах, и делаю это для того, чтобы указать на возможные свои неправости, и чтобы показать, как несмирение одного человека приводит к несмирению другого, и чтобы показать, что без рассудительности нельзя поистине познать свою греховность и стяжать смирение. К сожалению, в этих примерах опять-таки откроется мрачная картина человеческих отношений в подобных ситуациях.
1. Примеры о профессиональных просьбах знакомых и ближних.
1А. В примере о ходатайствовании за меня к другому врачу (или, например, один госслужащий просит второго госслужащего, или я обращаюсь за посредничеством к своему знакомому, у которого есть знакомый в нужной мне инстанции) есть такие нюансы:
Я-«инициатор» могу спросить у второго, знает ли он, например, какого-то хорошего врача, и если он знает, то скажет, кто это и где можно к нему записаться. С такой просьбой об информации может обратиться каждый к знакомым или, например, пациент к врачу – и это нормально. И если этой консультацией разговор и закончится, и я пойду сама далее решать свой вопрос – то между нами будет мир, так как я не перекладываю свои заботы на второго. Если он сам захочет мне как-то помочь – то я с благодарностью приму его предложение. ― Это пример простой ситуации: узнал у второго, где и как можно обратиться к третьему, и пошел решать свой вопрос; тем более в современное время существует электронная запись к врачам, в госструктуры, в частные центры (а не так, как это было раньше: брать талончик с утра или сидеть в очереди). И это пример простых отношений, где оказывается информационная услуга и далее вопрос решает сам нуждающийся.
А что может быть не нормально в подобной простой ситуации?
Случается так, что «инициатор», которому что-то надо, получив информацию о другом специалисте (где и как он может записаться к нему), или напрямую просит у второго, например: «а ты/вы не могли бы записать меня», «или «а вы не могли бы провести меня сейчас к нему», или намекает тем или иным способом о такой услуге. ― Это пример ситуации, когда первый человек, нуждающийся в услуге, старается сделать для себя решение своего вопроса более комфортно за счет второго, или считает, что по чьей-то личной рекомендации он получит более качественную помощь – и это уже несмирение, а самолюбие и самоугодие. И такое несмирение у того, кого хотят сделать «не нужным посредником», может вызвать возмущение по типу: «Мне нужно сделать то, что он может сам сделать?», или «он думает, что если я его приведу, то его обслужат как-то по-другому?». ― Вот и превратилась простая ситуация с простым решением в ту, которая сопровождается несмирением.
При подобных профессиональных просьбах – «треугольниках» еще бывают и такие случаи, когда «инициатор» желает получить себе незаконную услугу, например, получить липовую справку, больничный и т.п. Я не буду об этом говорить, а только укажу, что таким образом им создается соблазн другим, и если они помогают в его воле, то они – соучастники его греха и преступления.
И еще укажу на то, что можно увидеть интересного для познания своей греховности в подобных ситуациях: может быть лесть и лукавство «инициатора», как в отношении «посредника», так и в отношении к третьему, который уже оказывает услугу. Обычно звучат такие манипуляционные слова: «мне вас посетовали, что вы хороший специалист», «мне посоветовал вас мой друг – врач (такой-то)» и др. В подобных высказывания четко видно, как через похвалу или указание на то, что я, так сказать, «из своих», хотят к себе расположить и получить качественную услугу.
1Б. Смоделированная ситуация со знакомой М., которая звонила к А., и сказала, что ей дал задание настоятель.
Вообще, ситуации-треугольники с начальниками имеют свои нюансы.
Б.а. Особым случаем есть просьба начальника к своему подчиненному принять его знакомого. Кратко укажу на возможное несмирение у каждого из трех человек.
Знакомый какого-то начальника (первый «инициатор») обращается к нему с просьбой помочь, и обычно изначально у него есть уверенность, что начальник распорядится, и ему помогут, а не просто скажет к какому обратиться специалисту и где можно записаться. Т.е. обращение к начальству у некоторых людей может вызывать некий горделивый настрой, что он – привилегированный и ему должны. И с этим же настроем такой человек приходит к третьему, и ведет себя высокомерно ― и это, конечно, несмирение, которое, к тому же, порождает возмущение того, кто оказывает ему услугу. (Конечно, есть и не такие люди, которые пришли по звонку начальника.)
Что касается начальника, к которому обратился его знакомый (или знакомый знакомого), то, во-первых, он может быть и рад не принимать таких знакомых или потому что самому надоело разыгрывать любезность и заниматься их проблемами (когда те могут сами записаться и попасть к специалисту, но нет, они любят пойти по знакомству). Или не рад их принимать по тому, что они и ему мешают работать своими визитами, и мешают работать его работникам, т.к. идут вне записи. И это – внутреннее возмущение с лицемерием, а внешне обычно не отказывают таким знакомым. ― Кончено, может быть, что начальник спокойно и с радостью помогает таким знакомым, но делает это, потому что его устраивает некий закон «услуга за услугу», и он будет иметь полезные знакомства. И ему все равно, что у его подчиненного срывается график приема и что другим пациентам придется подождать. Таким образом, он становится тем, кто изначально сеет непокой у других людей.
Что касается третьего – «исполнителя», то нередко бывает, что он никак не может отказать начальнику (и тогда это его смирение по вынужденности), и к таким просьбам работник или привыкает и уже спокойно к этому относится, или каждый раз возмущается ― и понятно в последнем случае ни о каком внутреннем мире речи нет, а внешний соблюдается. Но может быть и так, что мало того, что у третьего есть возмущение начальником, так еще и тот, кого приведут на прием, может вести себя высокомерно, и в этом случае третий будет вести себя как-то услужливо и льстиво. ―Спасибо Господу, что нет у меня сейчас такого, а то, как говорится, как вспомню, так вздрогну, как это было в моем далеком прошлом, когда все решалось по знакомству…
Б.б. В примере о двух знакомых М. и А. с заданием настоятеля есть такие интересные нюансы. ― 1. Если мне дает задание мой начальник, естественно надо выполнить свою работу (или поручение). Но так как я сама не могу это сделать (потому что это задание требует дополнительной консультации другого специалиста), то я ищу кого-то другого. И если для меня просьба моего начальника находится в категории «законного требования ко мне» (как это и положено в основании таких отношений), то для другого человека, это – моя личная просьба, хотя и профессиональная, но это уже категория — «личной услуги». И если я должна выполнить требования своего начальника и смиренно исполнить свою работу, то второй – нет, т.к. у него есть своя работа, свой начальник, а я для него — дополнительные хлопоты (которые, кстати, могут помешать ему выполнять свои обязанности). Так что смиряться должна я, как пред своим начальником, так и пред тем, кого прошу помочь в нашей работе мне и начальнику. 2. Начальник М. дал ей задание, и она, подыскивая варианты, как это сделать, вспоминает об А., к которой она уже обращалась, пусть и давно – и это ее желание и решение, а настоятель не говорил, что это должна сделать именно А.. Поэтому в данном случае М. не может говорить, что она исполняла не свою волю, и что к ней не подходят правила смирения «инициатора» пред чужой волей, например, будь готов к тому, что тебе могут отказать, и прими это смиренно.
1В. Пример об обращении к своей дочери, чтобы ее подруга оказала мне профессиональную услугу. Главный нюанс подобной ситуации то, что в ней есть и профессиональная, и личная просьба ближним, при которой ни «посреднику» (дочери), ни «исполнителю» (ее подруге) неудобно отказать мне. А еще может быть так, что дочь (второй) будет испытывать неловкость, если третий не захотел помочь.
Сразу скажу, как, по моему мнению, можно в подобной ситуации действовать по смирению и сохранить мир между всеми третями ближними. Во-первых, мне нужно подумать, а, действительно, я нуждаюсь в помощи именно подруги дочери или я могу обратиться к какому-то другому специалисту. Если я решу, например, что так я смогу дать подруге заработать, а не кому-то чужому, или что дочь хвалила подругу, как хорошего и ответственного специалиста и поэтому у меня к ней есть доверие, то я могу решить обратиться к ней. Если же у меня мотивы: будет бесплатно или дешевле, то это уже страстная причина от моего сребролюбия. Во-вторых, мне надо вначале спросить дочь о том, как она считает, могу ли я обратиться к подруге, она ведь знает и ее загруженность, и настрой на такие просьбы-подработки. А потом попросить дочь спросить подругу, не желает ли она взять подработку, и сколько это будет стоить. Если у подруги не будет желания или возможностей, или она назовет бо́льшую цену, чем в другом месте, и я не захочу платить больше, то наша, так сказать, сделка не состоится, и каждый продолжит заниматься своими делами сам. И я, как «инициатор», понимаю, что мне ничего не должна делать подруга дочери, и что я должна просто искать другого специалиста. А если подруга предложит сделать это бесплатно, то я поблагодарю ее, и, например, угощу ее любимым блюдом.
2. Пример о житейской просьбе ближних.
В примере с соседками и сыном есть такой нюанс: Соседка-«инициатор» того, чтобы переставить шкаф, не только решила за двоих людей, как им надо поступить, чтобы ей было удобно открывать его, но при этом говорила и о якобы пользе соседки (нам будет удобней). Получается, что если коридор и шкаф общий, то поэтому это как бы и дело соседки-матери – заняться шкафом и задействовать своего сына. Но так как мать не считает, что шкаф нужно переставлять, а это — идея соседки, и это ей неудобно что-то брать с полок, хотя в свое время мать уступила ей почти все полки, заняв только две; и та соседка заставила их тем, что пора было бы выбросить, по мнению второй соседки, ― то тогда это и не относится к личному делу матери, и просить помощи у сына нужно не для себя или нас, а для соседки. И это уже другая, так сказать, картина. Но соседка-инициатор об этом даже не задумывается, и, зная, что сын часто помогает матери, и когда-то и ей помог, использует этот факт для себя, но при этом называет это «помощь нам». ―Поэтому я должна понимать, что если когда-то мне помогали, то это не значит, что теперь это будет всегда. А также я не должна прикрывать «мне, мое» словом «нам».
3. Также бывает, что человек не просит, чтобы второй обратился к третьему, чтобы ему помогли, но так как он знает, что у второго есть ближний или знакомый, который может помочь (а может быть уже и помогал), то человек в сердце ожидает, что, может быть второй сам предложит обратиться к тому третьему, когда он будет рассказывать о своей проблеме или нужде. И если второй это скажет, то первый еще и удивится, и спросит: «а можно ли так?». Т.е. это — лукавство и гордость, которые разыгрывают смирение, боясь услышать, например, отказ или укор, если сами попросят. А еще интересно и то, что если второй не предложит свою помощь обратиться к третьему, то первый еще может и обидеться. (О лукавом намеке я еще скажу далее в разделе 2.5) ― Что важно, чтобы не лукавить, как описано выше? Одно дело, если я даже не вспомнила, что у второго есть кто-то, к кому можно обратиться – и здесь не будет лукавства. Другое дело – если я помнила и имела надежду, что мне предложат помощь; и тогда, сознавая, что во мне это есть, я должна наперекор себе спросить напрямую о том, может ли второй обратиться к третьему. Тем самым, я «придушу» свои лукавство и гордость ради правды.
5.2. О ситуации, когда человек инициирует чужую помощь, когда его даже не просили
Некоторые люди иногда, а бывает, что и часто, сами инициируют пред другим чужую помощь, т.е. говорят, что им поможет кто-то третий (это может быть и его ближний, и кто-то другой). Я знаю примеры, когда мать дочери-врача или дочери-юриста, встречая каких-то знакомых, в случае, если те говорят о том, что неважно себя чувствуют несколько дней, или что у них какие-то проблемы с документами, она тут же дает номер телефона дочери, и говорит: «звоните, она же у меня врач/юрист». А то, что уже несколько таких знакомых звонит дочери, а еще и знакомые с храма, и ее пациенты/клиенты, то мать не задумывается, что дочери некогда и отдохнуть, и что она и после работы постоянно работает.
Рассмотрю основные нюансы этой ситуации.
Итак, я (как такой «инициатор»), во-первых, тот, которому для себя ничего не надо, во-вторых, меня ни о чем не просят, и, в-третьих, мне просто кто-то что-то рассказывает о себе, и я проявляю инициативу и предлагаю ему помощь, но не свою, а третьего человека. Причем, третий человек может быть каким-то знакомым специалистом, а может быть моим ближним.
Если это совет обратиться второму к кому-то специалисту (например, к хорошему врачу, портнихе и т.д.), и даешь их телефон, чтобы тот человек решал свой вопрос ― то здесь нет греха, а есть соучастие и не утаивание полезной информации. Грехом здесь будет то, если я не скажу о том, кто может помочь.
Сейчас же я хочу сказать только о такой ситуации, когда человек уверяет другого, что его ближний ему поможет. Например: как я уже сказала, мать врача или юриста, встречая знакомых, и узнавая об их проблемах, дает телефон дочери, уверяя, что она им поможет.
На первый взгляд кажется, что здесь нет ничего недоброго: я знаю, что мой ближний может помочь, и я ведь должен поделиться полезной информацией, как и в предыдущем примере?! А если рассмотреть под другим углом, то это и не совсем добро по отношению к твоему ближнему, которого ты, так сказать, напрягаешь без его ведома на доброе дело. Одно дело: ты дал телефон специалиста, и тот человек сам позвонит и узнает, а специалист решит, поможет или нет. А другой дело: во-первых, ты уверил, что твой ближний обязательно возьмётся помогать, а он или не может, или не хочет (т.е. ты лишаешь его права выбора, какой есть у специалиста) — и это трудно назвать твоей любовь к нему и уважением. В этом случае тебе больше жалко твоего знакомого, чем своего ближнего, тем более, если ты уже делал так не раз, и некоторые знакомые так и продолжили при каждом случае обращаться к твоему ближнему в любое время. Во-вторых, если твой ближний откажет тому знакомому, и ты об этом узнаешь, то ты можешь быть недовольным и обвинять его или в том, что он тебя выставил в некрасивом свете, или что он – безжалостный и бессовестный, не хочет помогать людям. Такое недовольство возникает по тому, что ты же, как говорится, «все порешал», получил удовольствие от себя, получил порцию благодарности от второго, а тут третий все это рушит. В-третьих, ты настраиваешь второго на положительное решение вопроса: «мне помогут»; и если твой ближний не сможет или не захочет помочь, то это переживается им более остро, чем то, если бы ему отказал какой-то незнакомый специалист. И, в-четвертых, нередко бывает так, что тот, кто любит распоряжаться кому, что делать, сам лично редко помогает, ведь показывать себя добрым и участливым совсем не трудно, и даже приятно, а вот быть им – не хочется.
Далее. Кстати сказать, подобным «распорядителем» может быть и начальник в отношении своих подчиненных. Например: собственник фирмы разговаривает со своим соседом, и сосед жалуется на что-то, и не спрашивает совет о том, кто может помочь. А собственник говорит: «позвони юристу моей фирмы, он решит твой вопрос». Кратко обозначу о каждом из трех.
У начальника явно проявляется «хвастовство» гордости, демонстрирующей свои возможности, которое нередко бывает у подобных «распорядителей»/«решал».
У соседа появляется надежда, что тот юрист поможет, потому что ему же скажет начальник, и ему не придется искать кого-то, да еще и есть надежда, что не придется платить денег, т.к. юрист же получает зарплату на фирме начальника. И я по опыту знаю, что есть люди, которые будучи в роли этого соседа, обращаются к третьему так, как будто тот обязан тут же заняться его вопросом. И второго не волнует, что это не его профиль, и что ему придется отложить свою работу и т.д. А если услышат, что третий ответит, что он не может помочь, так еще и скажет по типу: «так мне же сказал ваш начальник, что вы сделаете».
Что касается третьего, т.е. юриста, к которому звонит тот сосед и говорит, что ему дал телефон собственник, и начинает рассказывать, что ему нужно, то не удивительно, что юрист может быть в смущении и возмущении, потому что здесь некая просьба начальника, которому не удобно отказать, и потому что этот вопрос никак не относится к его компетенции, и для того, чтобы помочь, ему придется отложить свою работу, которой и так очень много. При этом он понимает, что соседу просто нужно обратиться к юристу другого профиля, понимает и то, что его начальник – любитель покрасоваться и произвести впечатление, — но вот решиться ли он отказать, боясь недовольства начальника, это уже другой вопрос. В моем опыте было то, что, когда начальник спросил, помогла ли юрист соседу, та ответила: нет, это не мой профиль, и у меня сейчас срочная работа, которую вы мне дали; и начальник не ругался, а сказал что-то по типу «ну, ладно»; и больше никого не присылал.
Выводы мне: нельзя нагружать своих ближних вопросами каких-то знакомых, особенно, если те знакомые еще и не просили помощи, а это – моя инициатива, чтобы мой ближний им помог. Мне бы пожалеть своего ближнего, а знакомый и без меня разберется, что ему делать. Ведь так и было бы, если бы он меня не встретил. Это мое скрытое хвастовство (посмотрите, какая я – хорошая, бегу на помощь всем) и это моя гордость (у меня дочь — врач) делают так, что я нагружаю дочь чужими людьми и мне ее не жаль… (Но благодарение Богу, что Он не попустил мне так поступать, но я все равно должна быть внимательна, чтобы не делать так …)
Есть здесь и еще один выход, если очень хочется помочь: взять телефон знакомого и сказать, что если ты узнаешь у кого-то, что тот может им помочь, то позвонишь, например, до завтра, а если не позвонишь, то это значит, что тот не захотел. И потом спросить у своего ближнего мог бы он помочь тому человеку. Если он не согласиться, то не осуждать его, а если сможет, то позвонить тем знакомым.
На этом закончу говорить о некоторых нюансах неправого настроя по поводу чужой воли при обдумывании своей идеи, который приводит к конфликтам.
ГЛАВНЫЕ ВЫВОДЫ мне на начальный настрой, когда я хочу, чтобы мне оказали услугу
1. Итак, христианин, а тем более духовный подвижник, занимающийся трезвением над собой, должен уметь видеть всё это в себе, чтобы понимать, как его душа или даже не задумывается над волей и благе других, или как не желает смириться и отказаться от возникшего в ней желания чего-то, или должен понимать, как он становится безрассудным и глуповатым под действием своеволия, а нередко и лукавым, или должен видеть, как проявляется его гордость и эгоизм, как она оправдывается и т.д.
2. Я четко знаю, что если бы на этой стадии (обдумывания своей идеи с задействованием другого человека) я была бы разумна и смиренна, то у меня не было бы неправых страстных реакций далее. И это было бы по формуле духовной брани: «Общее правило борьбы с греховными начинаниями заключается в том, чтобы отвергать грех при самом появлении его…» (Игнатий Брянчанинов), «Стойте у двери сердца, и как только заметите что-либо из худого прорвавшимся внутрь или подступающим, — гоните безжалостно… и избудете от греха» (Феофан Затворник).
3. Мне нужно помнить, что если я – «инициатор», т.е. первая обратилась к другому человеку, и хочу, чтобы он что-то сделал для меня, то я своей идеей-просьбой обязательно что-то поменяю, нарушу в планах того человека, потому что до моей просьбы или предложения он думал и планировал «своё». И это его «своё» может вовсе не совпасть с «моим». Так, если ему понравится «мое», то он согласится с ним, а если не понравится, то он имеет право остаться со «своим», и он не обязан делать «моё». И это касается всех моих положений: мать ли я со взрослым ребенком, взрослый ли я ребенок по отношению к своим родителям, начальник ли я, когда дело касается лично меня, или подчиненный, когда дело опять-таки касается лично меня, христианин ли в отношениях с другими христианами. Главное здесь, что я – «инициатор» своей идеи/дела для себя, и это – «моё» не должно подавлять «своё» другого человека. Это только мой эгоизм и самолюбие так хотят, чтобы другой исполнил «моё», да и еще желательно «весело, быстро и как я сказала». А смирение и любовь/уважение к другому человеку, равному с тобой (а не начальствующему) говорит: оставь его со своей волей, потому что твоя идея ему не понравилась, и оставь его со своей волей, потому что он от тебя ничего не хотел, а это ты хотела от него. И значит — мне – инициатору нужно первой смириться, если он откажет. И сделать это с уважением, что значит: «уважать — почитать достойным внимания, … принять за причину, убедиться и уступить, согласиться» (слов. В. Даля). А уважение это спутник любви. И если я с уважением буду планировать свои дела, в которых я задействую других, если я с уважением отнесусь к отказам мне, то тогда я первая обнаружу любовь, а не буду требовать ее от других и обвинять их в плохом отношении ко мне. Иоанн Златоуст: «Не дожидайся, чтобы другой обнаружил к тебе любовь; но беги к нему сам и начни первый» (т.9, ч.2, б.21). А для стяжания добродетели любви и отсекается моя воля в пользу воли другого человека, и тем я приобрету еще и смиренное истинное мнение о себе, и будет умирать мое самолюбие, и я приобрету истинный внутренний покой о Боге …
4. А вот еще рассуждение при начальном трезвении над собой. И это:
А. напоминание себе, что человек, к которому я обращаюсь, может мне отказать, и он имеет на это право. Но если не придет вначале эта мысль, потому что ситуация будет развиваться спонтанно и неожиданно, то обязательно надо напомнить себе это сразу в случае отказа мне; хотя это будет уже запоздало, потому что и тот человек может согласиться по человекоугодию, и я испытаю досадливость и обиду, но все же – надо отрезвиться (т.е. иметь здравое рассуждение и оценку) хотя бы после.
Б. Я должна всегда помнить, что ранее, когда я обращалась к кому-то с просьбой, я привыкла обдумывать только свое желание, и планировала, как сказать об этом другому ― и только так думать это неправильно. Обучение себя смирению требует того, чтобы я вспоминала и о том, что я сейчас буду в роли «инициатора» своей воли, что и у меня, и у другого человека могут начаться страстные реакции и расположения, которые присущи этой ситуации. Т.е., это – память о возможном искушении (как поводе согрешить своими привычными реакциями и поведением). И эта память нужна для того, чтобы мне быть внимательной к себе и духовно рассудительной.
В. Должна я вспомнить и заповеди, например: «во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12, Лук. 6:31), «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 19:18-20) (а у неверующих людей есть так называемое «золотое правило нравственности», сформулированное так: «не делайте другим то, что вы не желаете для себя, и поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили»). Так, например, когда я собираюсь к кому-то обратиться с просьбой для себя, и желаю задействовать другого, я должна себе сказать: «то, что нравится мне, может не нравиться другому человеку»; или: «мои желания могут не соответствовать планам и идеям другого человека». И спрошу себя: «а хотела бы я, чтобы меня кто-то принуждал делать то, что мне не нравится? хотела бы я, чтобы у меня не спрашивали о моей воле? хотела бы я делать то, что мне не подходит, только по тому, что другом захотелось лучшего для себя?». ―И такие вопросы смягчат мою категоричность просьбы/предложения, и поспособствуют тому, что я, может быть, подумаю и над другими вариантами, как реализовать свое желание, и возможно обойдусь без услуги этого человека, или настроюсь на то, что мне могут отказать, и это поможет мне не обидеться.
Со временем такие мысли и расположения выработают у меня новый навык: устойчивое уважение к воле другого человека, и я, по милости Божией, приобрету добродетель смирения.
Если же я об этом не вспоминаю/не задумываюсь, то и реагировать я буду по старому, привычно, а это значит, я не обучаю себя смирению, а продолжаю жить нерадиво, увлекаясь только мирским; а также это значит, что я часто буду в немирных отношениях с другими людьми.
5. Выше я делала выводы для себя, которые относятся к духовной рассудительности, связанной с познанием себя и научению усмирению своей воли.
А сейчас я хочу предложить самые главные духовные рассуждения, это – любомудрие с памятью о Боге, которые также должны стать неотъемлемой часть мыслей и расположений христианина.
―Я часто забываю о Боге, о Его воле для всех. Ведь это Он мог не расположить другого, чтобы он исполнил мою волю. Поэтому изначально, еще при обдумывании «идеи», мне нужно иметь такое убеждение, выраженное в молитве: «Я хочу того-то, и предложу другому свою идею или попрошу помощи в ее реализации, и помоги мне, Господи! Но если в Твоей, Господи, не будет воли на это мое дело или на участие в нем того человека, то дай мне со смирением принять то, что у меня не будет получаться с этим делом. И дай мне помнить, что если другой не согласится на мое предложение или просьбу, то это знак Твоего промысла о нем и обо мне!».
И тогда, когда христианин получит отказ от другого, то он примет его со смирением/спокойно перед волей Божией, которая, возможно, не желает, чтобы тот человек занимался тем, что ты захотел, или что тебе не нужно начинать новое дело, ехать в другой город, обращаться по делу к тому знакомому, а надо найти нового, и т.п. Если так – с памятью о воле Божией, что Ему может быть не угодно, чтобы я задействовал в своих делах того человека, и поэтому не расположил его сердце на мою просьбу/предложение, со смирением, с верою, что все во благо мне, я буду планировать свои дела, буду воспринимать неудачи и отказы, то стяжу истинный духовный покой и христианскую мудрость и буду исполнять волю Божию.
―Серафим Вырицкий, Откровение Господа «От меня это было»: «Находишься ли ты в трудных обстоятельствах, среди людей, которые тебя не понимают, не считаются с тем, что тебе приятно, которые отстраняют тебя? От Меня это было. Я – Бог твой, располагающий обстоятельствами. И не случайно ты оказалась на своем месте; это то самое место, которое Я тебе назначил. Не просила ли ты, чтобы Я научил тебя смирению? Вот, Я поставил тебя в ту именно среду, в ту школу, где этот урок изучается. Твоя среда и живущие с тобою только выполняют Мою волю. … ― Разрушились планы твои? Поникла ты душою и устала? От Меня это было. Ты создавала себе планы, имела свои намерения, ты принесла их Мне, чтобы Я благословил их. Но Я хочу, чтобы ты предоставила Мне распоряжаться и руководить обстоятельствами жизни твоей, так как ты только орудие, а не действующее лицо. ― Постигли ли тебя нежданные неудачи житейские, и уныние охватило сердце твое? – Знай, от Меня это было. Ибо Я хочу, чтобы сердце твое и душа твоя были всегда пламенеющими пред очами Моими и побеждали бы именем Моим всякое малодушие. …― Помни всегда, что каждое возникающее затруднение, каждое оскорбляющее тебя слово, каждая напраслина и осуждение, каждая помеха в твоей работе, которая могла бы вызвать чувство досады, разочарования, каждое откровение немощи и неспособности твоей будет помазано этим елеем. От Меня это было». Аминь.
Раздел 2. О возможном неправом способе предложения своей идеи другому или обращении с просьбой
А сейчас речь пойдет о той стадии, когда я заявляю другому о своей воле или прошу другого относительного моего какого-то удобства/блага/решения вопроса, когда я решил, что мне нужно задействовать того человека.
Вообще, в тех случаях, когда я что-то придумала и мне нужен другой, то обычная рассудительность говорит: сообщи о своей идеи другому и обратись к нему с просьбой поучаствовать в твоей идеи. Кажется, ничего интересного для духовного рассуждения здесь нет, т.к. всё достаточно ясно. Но это только кажется. И я далее укажу на некоторые моменты, которые нужно учитывать познающему свою греховность и обучающемуся смирению.
1. Рассуждение: о моем сообщении своего предложения другому в форме просьб и требований, и о правах начальствующего и старшего по отношению к чужой воле
Итак, после обдумывания, когда инициатор «окрылен» своей «идеей», при которой ему кажется, все очень хорошо придумано и, например, есть уверенность, что другой уже согласен и здесь нечего обсуждать, то он в разговоре, может сообщать другому о задействовании его с такой интонацией, в которой звучит уверенность, что это хорошо для всех и это уже решённый вопрос. Например: начальник твёрдо сообщает: «я решил купить оборудование, ищите курсы», или мать говорит: «я к вам еду», или знакомая уверенно начинает рассказывать о том, что ей надо от того, с кем она давно не общалась, или соседка говорит другой соседке позвать ее сына на помощь. И тогда это — не просьба, а некое требование.
Сразу замечу, что расположенность на требование, как категоричного понятия – «ты обязан», бывает у нас не всегда. Зачастую бывает так, что т.к. тебе понравилась твоя идея и душа сроднилась с ней, то эта энергия желания и некая вдохновлённость предполагаемым благом выходит наружу, и человек, будучи в некоем помутнении от этого, как бы требует от другого себе блага, а не просит…
1. Далее в моем рассуждении будет сравнение значений слов «просьба» и «требование» (конечно, об этом знают все люди, но на практике нередко бывает так, будто и не знают разницы этих слов).
Так, понятие «просьба», по своему определению, означает, что есть некое призывание/предложение сделать тебе или кому-то что-либо. А, как известно (и об этом можно прочесть в любом толковом словаре), считается, что при поступившей просьбе человек, к которому обратились с просьбой, может выразить свою волю и может отказаться от выполнения, и ему ничего за это не будет. Также считается, что со стороны просящего при просьбе должно быть уважение к выбору человека, что значит — его отказ не должен повлиять на отношения людей или отказавшийся не может быть наказан. С просьбами и предложениями можно обращаться к любому человеку, независимо от его положения и степени знакомства, и отказывать в просьбе, также может каждый – это естественные законы. Если бы каждый человек действовал сообразно с этими простыми истинами, то, уверена, что конфликтов и страстных реакций было бы очень мало. Но, как говорит опыт каждого человека, он нередко сталкивается не с «просьбой», а с синонимом — «требование», а иногда и чуть ли не с приказом, исполнить так, как кто-то придумал.
Далее. Понятия «требование» и «приказ» означают, что человек должен подчиниться, а если он откажется, то последует наказание (о котором должно предупреждать заранее). Причем это — предложения в настойчивой, категорической форме. Требования уместны при трудовых отношениях (причем в рамках оговорённых служебных обязанностей) или в каких-то общественных и официальных отношениях. В смоделированных мною примерах идет речь не об этом, а о просьбах, причем просьбах для себя.
Замечу, что пример о предложении пойти на курсы работнику, как бы и относится к трудовым отношениям и к тем, при которых над тобой есть начальник, который может предъявлять тебе требования. Но при приеме на работу в коммерческую фирму работнику предлагалось выполнять другую работу, которую он и выполняет сейчас, и договор был об этом; а курсы – это новшество, на которое нужно отдельное согласие, и поэтому это – просьба. Если же это государственная служба, то требования начальника, касающиеся курсов, как повышения квалификации, является обязательным к выполнению (т.е. это трудовые обязательства и отношения), а вот его личная просьба, чтобы ты что-то сделал для него лично, уже должна быть в категории «просьба».
В отношениях же семейных/близких (родители, взрослые дети, друзья и т.п.) требований не должно быть, т.к. здесь действуют другие критерии: любовь, соучастие, сострадание, постоянные взаимные услуги и т.д.
И между знакомыми (как дальними, так и нынешними по обстоятельствам) не может быть требований, так как они равны, и у них может не быть симпатии к друг другу, а может и быть (и тогда это ближе к классу близких), и у них может не быть постоянных взаимных услуг, а если есть, то это ближе к приятельским отношениям, и обычно знакомые мало, что знают о том, что происходит в жизни другого человека, т.к. нет постоянного и близкого общения. Т.е. при таких отношениях действуют другие критерии, отличные от трудовых и близких.
И хотя среди людей равных по статусу/положению требований не должно быть, но они бывают, когда кого-то, так сказать, «занесет» и он в угаре страсти гордости и превозношения начнет командовать и требовать.
2. Далее я скажу о просьбах и требованиях в тех случаях, когда тот, кто просит, является начальствующим/старшим, и к ним я отношу: начальника на работе, родителя и духовного наставника (и о последнем я сейчас вообще речь не веду, т.к. это — другая тема). Начальствующие — это та категория людей, которой, так сказать, разрешено в человеческих отношениях первенствовать, повелевать и требовать. Просьбы этих людей, даже при том, что у них есть право требовать (а не только просить), имеют и некие, так сказать, рамки. Другой же человек в этом случае является подчинённым и должен выполнять их волю, но также с определенными рамками. Итак:
―Я, как начальник, могу требовать от работника выполнения его должностных обязанностей и соблюдать трудовую дисциплину. Но когда я желаю чего-то себе, то здесь бы должна звучать просьба. А я могу по привычке продолжать требовать (пусть и с другой интонацией), а не просить. Т.е. мое властолюбие и превозношение (на почве разрешенной власти) привыкает подчинять волю других людей и распоряжаться ими.
―Я, как родитель. Я не буду говорить о праве родителей выражать свою волю в отношении детей, и обязанности детей – быть под послушанием, об этом все хорошо знают, потому что это — условия воспитания. Но когда дети взрослые, то во всех ли случаях воля родителей – это воспитание? Конечно, не всегда. Все знают, что не может быть послушания, когда родители предлагают ребенку согрешить. А какое тут воспитание, если мать хочет провести свой отпуск у дочери, потому что у нее нет денег на другой отдых? Также и когда мать желает купить себе диван (старый надоел) и требует, чтобы его оплатил сын? … В этих случаях работают законы любви друг к другу, сострадания, соучастия, взаимопомощи и взаимного уважения, в том числе и к воле ближнего.
Но бывает и так, что родители взрослых детей общаются с ними требовательно, властно, и как бы так, что это маленькие глупые дети, которых надо постоянно воспитывать, поучать и контролировать. Так, некоторые родители продолжают воспитывать взрослых детей, которым уже 30-60 лет, требовать исполнения их воли без согласования с волей детей, и сообщать о своих «идеях» с некой властью: «я к вам еду», или «приезжай завтра, надо переставить шкаф». Или часто говорят, а точнее укоряют с превозношением, что взрослые сын, дочь ничего не понимают, что они не разбираются в чем-то и т.п. (Замечу, что может быть и так, что и ребенок, который с детства, избалован и его желания исполнялись родителями, привыкает, так сказать, требовать от родителей, а потом и от других людей; но я сейчас не об этом.)
Итак, к сожалению, я вижу, как многие привыкли слышать и сами выражать свою волю так: категорично, с ожиданием, что другой тотчас согласится, с подтекстом – выполняй, как я сказал и т.п. И, кажется, что для нас стало неким правилом в некоторых ситуациях и с некоторыми людьми следующее: его желание, значит, я должен сделать, как он сказал, или мое желание, значит, другой должен сделать, как я сказал. И это далеко от уважения воли другого человека.
Поэтому авва Исаия и сказал: «Согласившись жить вместе с каким-либо братом, будь как пришлец, и не делай ему, повелевая, ни в каком случае, и не желай быть старшим над ним».
ВЫВОДЫ МНЕ, если я нахожусь в положении начальствующего и родителя взрослого ребенка:
1. Имея право начальствования, я должна уважать и ценить своих подчиненных, и как говорит Иоанн Златоуст: «Ничто столько не выказывает с хорошей стороны начальника, как любовь к подчиненным» (т.10, ч.2, б.15), «Начальствующий должен превосходить подчиненных не честью, а добродетелями» (т.11, ч.2, б. 5). А Дмитрий Ростовский говорит: «Лучше чтобы подчиненные любили тебя, нежели боялись. Ибо от боязни происходит ложь и лицемерие, а от любви истина и усердие» (Алфавит духовный, ч.3, гл.3,8). И Феодора Александрийская говорит:: «Начальник должен быть кроток, исполнен смирения, терпелив; он должен быть строго честен и прямодушен; должен быть, кстати, снисходительным и в свое время строгим» (Жития Святых Дмитрия Ростовского, 10 января). И еще говорит Матфей Властарь: «Начальник должен быть ласков с обращающимися к нему, но без унижения себя, с подначальными не должен обращаться как с равными себе и не должен выявлять на своем лице гнев или милость» (Алфавитная Синтагма, Начало буквы А, гл.15).
2. К своему взрослому ребенку я должна относиться как к взрослому человеку, которого я просто люблю и уважаю, и я не должна общаться с ним с позиции: ты мне должен, слушайся меня, я — твоя мать. Неуважение родителей к воле своего взрослого ребенка – не приличествует истинной любви и нарушает заповедь ап. Павла: «Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали» (Кол. 3.20). И Иоанн Златоуст, толкуя эти слова, говорит: «Выражение же: «не раздражайте» значит: не делайте их спорщиками. Есть случаи, в которых вы должны уступать им». И Феофан Затворник говорит: «…коль скоро дети увидят, что родители приказывают и запрещают, только чтоб показать власть свою, то это тотчас поселяет в них неприятное чувство, огорчает, раздражает, хотя бы запрещенное или приказанное не нарушало прямо их собственного блага. Вследствие сего мирное, сердечное отношение к родителям у детей расстраивается, и между ними воздвигается средостение (препятствие, мешающее общению двух сторон – от ред.): детям становится тяжело жить под родителями, они унывают. Мира семейного и нет…. (Ап. Павел) когда повелевает «не раздражайте»,— не предполагает отсутствия любви, а устраняет неблагоразумное действование в отношении к детям, при любви и даже по самой любви. Он говорит как бы: образом ваших действий на детей опасайтесь возбуждать в них неприятные к вам чувства, могущие отдалить сердца их от вас. Или: образом ваших действий не поставляйте детей в состояние вступать с вами в спор, пререкание и даже неповиновение» (Толк. на Колос.)
А также, когда я хочу, чтобы мой взрослый ребенок что-то сделал для себя, а он у меня не спрашивает совета (например, хочу, чтобы дочь в своей квартире убрала на балконе или чтобы сын не носил какие-то брюки, которые мне не нравятся), или когда я хочу что-то для себя и чтобы он там был задействован, то я должна учитывать его мнение и интересы, и если он не согласен, то я должна уступить ему. И чем чаще мой эгоизм, своеволие с требованиями, неуважение к нему, будут во мне проявляться, тем более он будет на меня раздражаться и обижаться, а значит и менее любить и уважать. И еще, я всегда должна помнить истину: «Слово Божие признает детей не столько достоянием родителей, сколько собственностью Божией» (Филарет (Дроздов) Слова и речи, т.4, 174).
И если я хочу, что-то для себя и мне нужен мой ближний, в том числе и взрослый ребенок, то я или должна уступить ему, считаясь с его мнением, обстоятельствами и желанием, или на моей стадии обучения истинному смирению, хорошо бы учиться находить вариант, который будет приемлем для меня и для ближнего, и нужно учиться договариваться. И нам в этом поможет любовь, потому что с ней легче переносятся сложности и попечения, и поэтому если один ближний через свою волю приносит тяготу другому ближнему, то существует, так сказать, некий взаимозачёт: сегодня ты сделаешь для меня, а завтра я сделаю для тебя, сегодня ты уступишь, а завтра я. А потом может быть, я и привыкну все время уступать ближнему и отвергать свою волю. Да поможет нам Господь!
2. Рассуждение: о просьбах-требованиях при обращении к бывшим знакомым, с которыми давно не общался
Так как я рассматриваю разные группы людей, и уже сказано о начальствующих и родителях, то теперь я скажу о знакомых, причем дальних.
Так, нередко бывает, что мы, не общаясь с некоторыми людьми много лет, не видя их и ничего не зная о них, а они о нас, в какой-то момент, когда нам нужно, обращаемся к ним с каким-то делом, вопросом. Понятно, что мы неблизкие люди, которых связывает любовь, дружба, постоянное общение или взаимные оказание помощи и услуг. Нас связывает только то, что мы когда-то были знакомы, возможно, какое-то время общались близко, а может быть и нет, возможно, оказывали друг другу взаимные услуги, консультировались по работе, по хозяйским делам и т.п., но уже давно этого ничего нет, мы не знаем, что происходит в их жизни, и мы даже иногда забываем, как некоторых зовут. И то, что есть немало таких знакомых у каждого человека, и то, что можно обратиться к ним по делу, с одной стороны нет ничего плохого и греха. Но я наблюдаю некоторые нюансы в таких ситуациях, в которых видны страсти.
Итак, если я звоню таким знакомым по делу (по их профессии), потому что мне так выгодно и удобно, т.к. это может быть или бесплатно, или потому что мне никого не надо искать (так удобно), то надо внимательно смотреть за своими мотивами и реакциями, потому что здесь могут проявляться мои страсти: сребролюбие/жадность, гордость в виде наглости и вольности, лень, корыстолюбие и др.
Так, понятно, что жадности всегда хочется получить что-то бесплатно, и поэтому, если я обращаюсь к неблизкому человеку, а просто к знакомому, и хочу получить бесплатно его профессиональную помощь, то здесь обязательно срабатывает сребролюбие.
А еще будет неправильным, если я обращаюсь с просьбой к знакомым людям с какой-то вольностью/бесцеремонностью, как будто мы виделись с ними вчера или как будто мы близкие друзья. Похоже, эта вольность помогает моему лукавству и лицемерию, потому что я понимаю, что мы неблизкие люди, но за счет такой вольности я показываю другому, что мы близкие и он, как бы, не может мне отказать.
И я задаю себе вопрос: должен ли далекий знакомый тут же все бросать, когда он мне вдруг понадобился, и заниматься мною? Ответ: может, но не должен, потому что я ему неблизкий, и у нас нет взаимных услуг. А может быть он должен заниматься мною, потому что мы ходили когда-то в один храм? И опять я отвечаю: может, но не должен, потому что этот факт не несет на себе какое-то обязательство дальнейшего общения через года. Так почему же я могу обидеться, если он мне откажет в просьбе, и тем более, когда христианская истина о смирении своей воли мне известна? (а на этот вопрос я отвечу чуть позже).
Вывод мне:
Каждый читатель может для себя сам определить, будет ли он исполнять волю дальних знакомых, а я для себя поставлю эту меру:
В том случае, если я обращаюсь с просьбой к тому, кто мне сейчас неблизкий, и я с ним давно не общалась и не знаю какие у него обстоятельства, чтобы бросить своё и заняться моим, или не бросить, но уделить мне время и силы, и у нас нет взаимных услуг, то я должна четко помнить, что:
― я не должна разыгрывать чрезмерную любезность и панибратство (т.е. лицемерить), показывая, что я «своя», как будто вчера общались.
―Если моя просьба касается его работы, то я должна оплатить ее. Довольно мне и того, что я пользуюсь удобством, что мне не нужно никого искать еще для помощи. А если он не желает предложенной оплаты и согласен мне отказать услугу, то благодарения мое ему. А если не желает оплаты и отказывает, то мне нужно искать другого специалиста, и не обижаться, а смотреть на это просто, как на неудачную попытку моего поиска, кто бы мне помог.
― Если мне этот человек не нравился раньше и я не испытываю к нему дружественных чувств или знаю, что и он ко мне может не очень хорошо относится, то мне не нужно вообще к нему обращаться, потому что я, опять-таки, буду лицемерить и во мне может проснуться злопамятство и осуждение, да и его подвигну на тоже самое. Лучше я обращусь к другому специалисту, даже если мне придется его искать какое-то время. И что мне за польза, если мое мирское дело решится, если он мне поможет, а я потеряю свой внутренний покой и его покой нарушу, и память (а точнее злопамятство) восстановит все, что ушло в забвение, и о чем я покаялась. Не нужна мне такая мирская польза (в моем деле), когда теряю духовную, и не хочу искать себе искушения. И тем поступлю по совету Василия Великого, который говорит о грехе, а я применяю и для отношений с определёнными людьми: «Надо не только бдительно наблюдать за помыслами, но, по возможности, удаляться от близкого общения с тем, что более всего приводит нам на память страсти, тревожит и смущает рассудок и производит в душе брани и борения. Ибо ту брань, которая невольно постигает нас, принимать на себя необходимо, но безрассудно воздвигать самим против себя произвольную брань» (Подвижническое правило).
― А еще в отношении незнакомых и дальних знакомых людей мне ближе совет, который дал Господь Арсению Великому: «бегай людей и спасёшься. Бегай, молчи, пребывай в безмолвии; ибо в этом — корни безгрешности» (Достопамятные сказания).
3. Рассуждение: о встречающемся вольном обращении со своими просьбами в приходской среде.
Выше я рассмотрела вопрос о возможных отношениях и просьбах между начальствующими и христианами, которые когда-то были знакомы. А сейчас я скажу о тех, которые продолжают ходить в один и тот же храм, и, причем, с некоторыми мы иногда по случаю общаемся (но мы не приятели и не друзья), а с некоторыми вообще не общаемся, а знаем их только в лицо и только, например, приветствуем друг друга, когда встречаемся.
И, прежде чем сказать о том, что я наблюдала среди христиан одного прихода, напомню, что я сейчас разбираю страсти и греховность людей, а не их добродетели; и поэтому если кому-то покажется этот материал, например, усугубленным и осуждающим, или то, что я скажу, возмутит их, т.к. они увидят в этом или протест против христианских отношений, или не соответствующее христианским добродетелям, то это – не так. В этих рассуждениях есть правда о нас самих, которая особо не понравится тому, кто привык делать так, как тут описано, и о которой, к сожалению, одни не задумываются, другие прельстились греховной неправдой, выдаваемой за добродетели, третьи не видят этого в себе (а возможно, что всё это есть и в одном христианине). А постижение той правды, о которой я говорю, это – немаловажный шаг в очищении себя от греха и обретении истинного покаяния и исправлении своих страстей и пороков. Но есть такой закон у грешников – они не любят правду, потому что в ее свете они тогда не такие «красивые», как они сами себе кажутся. И если кто-то и не имеет того, о чем я буду говорить, или не сталкивался с таким поведением и страстями христиан, или считает меня неправой, то, думаю, ему и не стоит возмущаться тем, что я написала, и пусть воспримет это как то, что это — я такая одна христианка и это всё мои страсти. Да помилует нас всех Господь!
Так вот, что я здесь вижу странного. Между христианами одного храма нередко складывается такая обстановка, что люди очень легко решают свои проблемы, так сказать, «по знакомству», потому что в храме есть какие-то нужные ему специалисты. И это, с одной стороны, объяснимо, ведь приход – это сообщество знакомых людей, которых связывает вера, и мы — братья и сестры во Христе. Но, с другой стороны, как говорит опыт, эти истины стали «хорошими и красивыми» самооправданиями для моей грешной корыстолюбивой души, требующей от неблизких людей, чтобы они выполняли мою волю и помогали мне в решении моих вопросов….
Немного скажу о том, что по моему опыту, так сказать, не повезло прихожанам: врачам, юристам, водителям и т.п., т.к. часто именно за их счет решают свои вопросы другие прихожане. И при этом есть такие обращающиеся за консультацией и услугами, которые уверены, что те люди не должны им отказать, ведь они же свои и христиане…
Сразу скажу, что есть, во-первых, такие прихожане-специалисты, которые не отказывают никому, т.к. считают, что они обязаны помогать своим и делают это без ропота (возможно). Во-вторых, есть такие, которые соглашаются помочь то одному, то другому, т.к. боятся, что на них обидятся или осудят. Они обычно вначале смиренно несут эту ношу, а когда желающих становится все больше и они обращаются все чаще, то в какой-то момент они не выдерживают, и у них начинается «буря» на тех людей. В-третьих, есть и такие прихожане-специалисты, которые отнеслись к прихожанам, как к дополнительным клиентам и зарабатывают деньги (и они даже рады, что клиентская база расширилась). В-четвертых, есть такие, которые сразу начали отказывать в профессиональных услугах и к ним перестали обращаться. Т.е., есть разные типы поведения прихожан-специалистов, но я хочу сейчас сказать о тех, кто обращается к прихожанам-специалистам, которых я отнесла к первой и второй группе.
Итак, можно наблюдать, как к этим прихожанам после службы подходят то одни, то другие прихожане, и задают вопросы о судебных тяжбах или консультируются о других юридических вопросах, или хотят, чтобы им написали иск и вели их дело, или, как на приеме у врача, рассказывают о здоровье своем и своих родных, договариваются, как бы без очереди и записи прийти на прием к этому врачу, а если он в коммерческом центре, то, как бы это сделать бесплатно, или чтобы приехал врач домой, или просят водителя, чтобы он куда-то что перевез или съездил с ними (но здесь обычно говорят, что заплатят за бензин). Также таких прихожан не только перехватывают в храме, а им и часто звонят по телефону разные прихожане и в рабочее, и в нерабочее время. И что я увидела такого, что вообще не соответствует добродетельным отношениям между христианами?
Увидеть здесь можно фамильярность и вольность, явное лицемерие и разыгрываемую любезность, и навязывание в друзья – и это все ради знакомства с «нужными» людьми. Ждут прихожане и неких преференций/преимуществ, например, когда хотят попасть на прием к знакомому по храму врачу без очереди, причем, еще и чтобы он провел их к другим врачам также без очереди.
К этим людям обращаются во время работы или после нее, не считаясь с тем, что человек или занят работой, или домашними делами, или отдыхает.
Знаю и такое: к юристам и врачам обращаются за бесплатной услугой, но если же они обращаются, например, к прихожанину портнихе или строителю, то последние приобретают себе дополнительных клиентов, с которых берут такие же деньги, как и с остальных, ну и или с малой скидкой. Т.е. свой труд они ценят, а других – нет. Или когда прихожанину нужен врач, то он обращается к ней, а когда врач просит, чтобы он помог что-то по дому (с мужской силой), то говорит, что ему некогда (т.е. есть и такие, которые пользуются чужой услугой и отказывают во взаимной услуге).
А есть и такие христиане, которые занимают какое-то положение в Церкви, в храме, в воскресной школе, и ведут себя как начальствующие, требуя оказания услуг, а не прося с учтивостью и скромностью.
Знаю немало случаев, что это даже могут быть обращения с услугами греховного характера, например, обмана и подлога. Так, прихожане обращались к врачу-прихожанину с греховными предложениями: выдать липовую справку себе или ближнему, чтобы они могли оформить себе инвалидность, выдать липовый больничный, потому что ей захотелось поехать в паломническую поездку или просто устала работать. А к юристу обращались, как бы решить вопрос с судьей, чтобы решение было в их пользу. И если врач или юрист откажет, то христианин/христианка сильно обидятся.
Всё это абсолютно не приличествует христианам, и нельзя их поведение прикрывать истинами о христианской любви, взаимопомощи и т.п., если этого нет, а есть своеволие, корыстолюбие, лень, наглость и т.п.
Вывод мне:
―Никогда не узнавай специально в храме, кто какой профессии, чтобы не появилось желание решать свои вопросы по знакомству. А если пошлет Господь какого-то прихожанина в помощь тебе или для общего дела – прими с благодарностью Ему, оказывай такому человеку взаимные услуги или оплачивай его труд (если он согласен), и не наглей частым обращением или, не считаясь с его временем и обстоятельствами, не нагружай его своими знакомыми и родственниками (особенно если это бесплатно).
―Не оправдывай себя тем, что к нему и другие обращались и он не отказал, а значит и тебе можно: да, возможно, им не отказал, потому что человекоугодничал и боялся обидеть, или потому что было свободное время, или по симпатии к кому-то, или как взаимная услуга – и тебе не должно быть дела до других, за собой смотри, за своим корыстолюбием и самоугодием…
―И главное: не прикрывай свои страсти, такие как самоугодие, корыстолюбие, сребролюбие, эгоизм, лень и т.п., словами о христианской любви и взаимопомощи. Не кощунствуй и не лукавь.
―Если же знакомый по приходу станет твоим другом или приятелем, то здесь начнут действовать некоторые другие правила, относящиеся к категории любви и дружбы с ближними.
―Каждый раз, когда хочешь к кому-то обратиться, задавай себе вопросы, например: не наглею ли я, ища удобств и выгод, обращаясь к тем людям, прикрываясь именем «христиан», вместо того чтобы решать свои вопросы на общих основаниях, или пусть даже не на общих, а через просьбу, уважая волю того человека, если он откажет? А есть ли у тех христиан-специалистов, услугами которых мне выгодно и удобно пользоваться, силы и возможности помочь всем своим?!… Готова ли я, чтобы ко мне обращались с разными вопросами малознакомые или пусть даже и знакомые люди, и их было бы много, выдержала бы я? Готова ли я выполнять просьбы для обмана, даже если это просьба христианина с моего храма? ―И вот если задавать себе эти и другие вопросы, и увидеть честную картину, то каков будет ответ на вопрос: так любовь ли это и братская ли это взаимопомощь между христианами?!…
4. Рассуждение: о моем человекоугодии, уничижении и лицемерии при официальных отношениях и с начальствующими
А теперь я кратко скажу о тех случаях, когда ты обращаешься с просьбой о твоем деле, и она хотя и задействует другого человека, но он не может тебе отказать, потому что это — его работа и обязанность (в отличие от выше рассматриваемых ситуаций, когда тебе имеют право отказать в твоих идеях-желаниях). Речь пойдет об обращении к работникам официальных органов. И я хочу сказать о своем уничижении при излишней угодливости и о лицемерии, когда я обращаюсь к вышестоящим или к каким-то специалистам при решении своих дел.
Так, каждый раз, когда мне приходится обращаться с каким-то вопросом к людям, от которых как-то зависит мое дело или я хочу получиться от них услугу (причем, как я сказала, оказание ее – это их работа, например: чиновник, врач в поликлинике, мой начальник, даже священник, и т.д.), то я удивлялась тому, как я человекоугодничаю и заискиваю пред ними. Я вижу по себе и по ближним, что это какая-то привычка унижаться, выработанная годами. При посещении какого-то кабинета (врача, начальника, чиновника, или при встрече со священником и др.) ты вдруг становишься каким-то другим, каким-то слащаво приветливым, с каким-то добрым лицом, с какими-то странными интонациями, а точнее сказать, льстиво-угодливыми. И это — не искренняя приветливость и доброта, это — не истинное смирение, при котором есть искренне почтение к другому человеку и осознание своей греховности (да которому здесь нет и места, потому что чувство своей греховности неуместно пред чиновником и начальником). И вызвано такое поведение моим страхом не получить то, что мне нужно, потому что оно в какой-то мере зависит от этого человека.
И это для меня означает именно унижаться пред человеком, потому что мне приходится разыгрывать из себя какую-то приветливую, не желающую чем-то помешать, какую-то добренькую, т.е. я показываю некое смирение и почтение, что является лицемерием и ложью. И унижает меня, прежде всего, именно моя ложь, гордость и корыстолюбие, а также надеяние на человека, а не на Бога, по воле которого все происходит, и некое маловерие, что Бог управляет о моих делах.
Да, конечно, и некоторые те люди, работа которых состоит в оказании услуг и принятии решений, также по выработанному навыку с превосходством, а иногда и нагло относятся к людям; но это – их грехи и они не должны влиять на меня и я не должна становиться человекоугодливой и лицемерной.
Вывод мне:
Когда мне нужно обратиться в какую-то инстанцию за законной услугой, то я должна помнить, что как только я переступлю порог какого-то кабинета, я тут же начну как-то лицемерить. И поэтому я должна предварительно настраивать себя на то, чтобы быть учтивой, но не чрезмерно. А пред этим должна помолиться Господу о помощи в этом деле и чтобы Он без моего лицемерия Сам расположил сердце того человека, и меня чтобы удержал от привычного поведения. Это даст мне возможность держаться того убеждения, что всем управляет Господь, а не тот человек. И мне просто нужно быть спокойным и вежливым, как и с каждым человеком. И если в воле Божией не будет, чтобы тот человек сделал для меня нужное, то мне надо спокойно смириться с этим, и или отказаться от моего дела, или исправить возможные ошибки, по причине которых человек не оказал мне законную официальную услугу.
5. Рассуждение: о моем лукавом намеке, когда я чего-то хочу от другого
Есть еще пару нередких страстных проявлений грешной души, которая через своеволие, гордыню и лукавство, желает всеми силами, чтобы было так, как человеку захотелось, и чтобы другой ему не отказал, и это — лукавый намек и лукавство при высказывании своего мотива тому, кого желаешь задействовать.
Итак, лукавый намек.
Мой опыт наблюдений над собой и другими людьми говорит, что таким видом лукавства – как лукавый намек – все люди очень сильно заражены и привыкли к нему. И, думаю, многие на собственном опыте знают следующий «спектакль»: я желаю чего-то и у меня есть, так сказать, на примете кто-то, кто бы мог мне помочь, и я не говорю ему об это прямо, а говорю, как будто просто рассказываю или жалуюсь, а при этом скрытно ожидаю, что мне предложат помощь. (Замечу, что одно дело хотеть помощи – и это естественно, а другое дело – не сообщать о ней прямо.) Например:
― начальник рассказывает подчиненному о своих планах на расширение бизнеса, и сетует, что надо найти какого-то специалиста, а лучше, если свой пойдет на курсы. И при этом имеет надежду, что сотрудник ответит: «а давайте я пойду на курсы», а начальник якобы удивится и обрадуется и согласится.
― Мать жалуется дочери, что поехать некуда в отпуск, и ждет, что дочь предложит ехать к ней. Или вот пример: матери нужно купить лекарство, и уже было не раз так, что как только она говорила о такой нужде дочери, та тотчас предлагала деньги; и мать решила, что так будет в этот раз. И во время разговора она не просит напрямую помочь деньгами, а рассказывает, как ей оно нужно и что денег на него у нее нет. Причем, когда она говорит, у нее есть некое ожидание, что дочь скажет: «я дам деньги, покупай».
― Друг говорит, что ему очень хочется отдохнуть где-то, но знает, что у другого есть какие-то обстоятельства, которые помешают совместному отдыху, и ждет, что другой скажет: «да я отложу какое-то дело, и пойдем вместе».
― Или соседка специально заводит разговор о том, что шкаф в коридоре стоит так, что ей неудобно и не нравится, и говорит, что мы не сможем сами передвинуть, и не говорит, чтобы им помог сын другой соседки, а ждет, что та скажет сама, что позовет сына.
1. Замечу, что бывают и случаи, когда у человека вообще не было мысли, что другой поможет, а тот неожиданно предложил – тут нет лукавства. Но если у меня была мысль о другом человеке, был мысленный разговор, в котором я, например, жаловалась ему, и он мне сказал, что поможет, то это формирует надежду, что он поможет и предложит сам (т.е. будет так, как было или в мысленном разговоре, или как в прошлый раз). И я не прошу его, а жду (или с четким осознанием, или с малозаметным), что он предложит помощь, и тогда это – чистое лукавство.
2. Следующий интересный нюанс: нередко бывает так, что когда тебе кто-то предложит помощь (и особенно, когда у тебя был лукавый намек с ожиданием), то ты, во-первых, можешь или тут же согласиться, даже не разыгрывая удивления, а иногда и разыгрывая его. И, во-вторых, ты можешь еще и отнекиваться, и говорить по типу: «да не надо, тебе же самому надо», или «не надо, тебе же будет тяжело», или «да я вас стесню» и «вы же там работаете». И тот, кто предложил помощь, еще и будет тебя уговаривать по типу: да я могу, мне не тяжело, возьми, приезжай и т.д. И это может длиться несколько минут, пока ты «великодушно» не согласишься принять помощь… (И этот «спектакль» с разыгрыванием себя добреньким, переживающим за других, не требующего помощи я очень часто наблюдаю.) К сожалению, в этом случае, человек может даже не понимать, как его гордость и самолюбие, разыгрывая себя хорошим, заботящимся о других, бессребреником и т.п., заставляют его врать, показывая, что он якобы и не ожидал такого и не намекал на это, и еще и получится, что ты как бы и не просил и не хотел «нагрузить» другого, а тебе сами предложили…
3. Действительно, бывает так, что слушающий тебя, даже если ты просто говоришь о своих тяготах или желаниях, сам захочет помочь и предложит помощь. Но может быть и так, что он будет испытывать неловкость, воспринимая твой рассказ как намёк, и вынужден будет сказать, что поможет, или так же вынужденно согласится с твоей идеей. И вот если это будет от вынужденности, а не собственный его порыв, то он испытает по отношению к тебе и раздраженность, и недовольство, и неуважение тебя от того, что ты его так лукаво заставляешь помочь тебе. И это не способствует сохранению любви и честности между вами.
4. Если мое ожидание не оправдается, и ближний не предложит мне помощь, то я обижусь и буду недовольна, и после разговора у меня обязательно будут или саможалеющие мысли, что мне не предложили помощь, или мысли-недоумения о том, так, а что мне теперь делать?, или мысли-недовольства по поводу ближнего. Например: если дочь не предложила матери денег или радостно не сказала «приезжай к нам», или соседка не сказала, что может со шкафом и позовет сына, то проявятся вышеназванные страсти. Так вот если такие мысли появятся, то это четкий знак, что ты ждал помощи, но лукавил, не прося ее.
5. Такое ожидание со «спектаклем», это — лукавство самолюбивого и гордого, т.к. ему более приятно увидеть, что другой ценит его и заботится, чем воспринимать себя просящим, или не желающего получить отказ, чтобы не чувствовать себя униженным. Но примечательно то, что человеку кажется, что он не говорит, потому что ему неудобно просить, что он, например, знает, что другой почему-то не может помочь легко и быстро (например, у того мало денег, или много работы и некогда заехать), и поэтому он не хочет его беспокоить. И тогда он воспринимает свое лукавство, как выражение любви и заботы о другом. Но если это так, то тогда зачем же ты ожидаешь, что другой предложит помощь? И почему, когда он не предложил тебе помощь, ты обижаешься, если заботишься о другом и не хочешь доставлять ему хлопот? Ты же должен быть доволен, что не доставил их…
6. Рассуждение: о моем лукавстве при высказывании своего мотива
Другой вид лукавства в отношении просьб для себя, когда ты хочешь задействовать другого, заключается в том, что душа начинает, так сказать, подтасовывать свои мотивы. Это бывает, когда человек не желает выдать те мотивы своего желания, которые не красиво и не выгодно показывают его.
Понятно, что в каждой идеи, решении, поступке и т.п. бывает несколько мотивов, которые реально есть у планирующего человека. Есть мотивы, в которых человек выглядит хорошо, а есть такие, что и не очень хорошо выглядит. Так вот, что примечательно: люди, когда говорят о своих мотивах, всегда прежде называют «красивые», «правильные» и «благородные», и замалчивают такие, которые не очень красивые и выставляют их не в лучшем свете. И это бывает со всеми, в разных ситуациях и постоянно, и каждый может понаблюдать за собой и за другими и в этом убедиться.
Итак, следуя этому греховному закону и своему навыку, например:
― начальник не скажет подчиненному, что если ему взять специалиста, то он попросит намного больший процент оплаты, чем он будет платить этому работнику;
―а мать не скажет дочери, что вначале она вообще и не думала ехать к ней, а хотела поехать куда-то с подругой, но та, во-первых, не смогла, а, во-вторых, мать, посчитав деньги на отпуск, поняла, что ей не хватит на него. И потом подумала, что тогда останется дома, но этот вариант ей тоже не понравился, т.к. очень хотелось поехать куда-то и сменить обстановку, и только тогда подумала, что можно поехать к дочери. Вот этого всего она не расскажет ей, а скажет, что она соскучилась — ведь это самый «красивый» мотив, хотя он может быть и некой правдой. А так как еще надо и усилить свой мотив, то она говорит, что позаботится о дочери и сделает полезное – приготовит что-то вкусненькое, уберет на балконе (хотя ее об этом никто не просил), и получается, что она чуть ли не жертвует своим отпуском на благо дочери.
―А еще бывает так, что желающий, чтобы что-то сделали по его воле, не называет всю правду относительно своего желания и планов. Да, конечно, он может это делать, потому что не знает, как будут развиваться события и не говорит заранее, но он может и знать, что другому может что-то не понравиться, что он собирается сделать. Так, например, мать, решая ехать в отпуск к дочери, хотела бы повидаться с ней; а еще хотела бы, чтобы балкон у дочери был убран (и если не получится напрячь дочь и зятя на его уборку, то даже сама готова его убрать, потому что видела по видеосвязи, что там наставлено, и считает, что это неправильно), а еще хотела бы поехать, чтобы посмотреть, как на кухне зять сделал мойку или как выглядит палас, который она когда-то подарила (не затоптан ли, а то по видео не очень хорошо видно) – и это мотивы касательно встречи с дочерью и, так сказать, с ее квартирой. ― Думаю, понятно, что то, что связано с квартирой и любопытство, не есть таким мотивом, по которому можно, так сказать, обязать дочь принять волю матери приехать к ним, и дочь легко может их «разбить», сказав, что не хочет убирать на балконе и ее так устраивает, или дочь может возмутиться тем, зачем смотреть на мойку, когда она сбросила уже ее фото.. А вот мотив – хочу увидеть тебя, обнять и говорить, когда ты рядом, а не по телефону — то это мотив, который касается уже личностных отношений и любви, при которых есть некие обязательства и их тяжело отпарировать, чтобы не обидеть своей нелюбовью, и есть большая вероятность, что дочь не пойдет на это…
Да…. Лукавство страшная вещь… Накрутит, перекрутит, поставит с ног на голову – и везде ты будешь таким «хорошим», «порядочным» и «добрым»… Спаси и сохрани, Господи!
ВЫВОДЫ МНЕ о моем лукавстве:
В разговоре с предложением или просьбой, где я хочу задействовать другого, мне надо быть искренней, честной и не лукавой. Но для этого нужно изначально учиться замечать свои старые лукавые подходы – лукавый намек и лукавый мотив.
Учись говорить правду. И тогда не будет ни лжи, ни лукавства, если я просто расскажу ближнему, как я рассуждала и на каком варианте пока остановилась, и хочу узнать, что об этом он думает. Это будет удар по моему своеволию и самолюбию, их категоричности и небрежению к воли другого через правдивость и советование с другим.
Предупрежу: сразу начать так разговаривать, как я приведу далее, когда ты не привык, и, действительно, оставаться спокойным, понимающим и уважающим волю другого, когда еще не шёл по пути истинного смирения и духовной рассудительности, будет нелегко. Это происходит, потому что уж очень своя волюшка сильна и не хочет отказываться от своего, и нет привычки, так рассуждать, чтобы учитывать волю другого, и нет истинного смиренного мнения о себе и нет других добродетелей, а лукавство пронизало все силы души. Но начинать когда-то же надо, и с каждым разом будет все легче и легче, только надо постоянство и терпение.
И вот пример разговора начальника, желающего расширить свой бизнес: скажи в разговоре, что ты желаешь расширить услуги центра, и просчитываешь вариант покупки нового оборудования, и для этого тебе нужен тот, кто может на нем работать. И ты подумал о нем (о том сотруднике, с которым разговариваешь). Также надо сразу сказать, что это всё — предварительные расчеты. И надо спросить его о том, что он думает о такой возможности. Это не будет требованием: «идите на курсы», не будет и просьбой: «а не могли ли вы пойти на курсы?», а будет честным конструктивным разговором, с узнаванием мнения и воли другого, а может быть он еще и совет какой-то даст. И после такого открытого разговора, даже если начальнику и откажут в его просьбе, он не будет тем, кто навязал свою волю другому, а тот в свою очередь не будет мучиться вопросом «как отказать».
Хорошо, если бы то, что я только что перечислила, было действительно таким расположением к другому, и это означало бы уважение к человеку и к его воле, а также это было бы показателем, что смирение стало в тебе жить.
А вот пример разговора матери с дочерью о желании первой поехать ко второй: скажи в разговоре, что ты думала, где провести отпуск, и, передумав разные варианты (и назови какие), остановилась на том: ехать к тебе. И спросить: «тебе удобно было бы или нет? Что ты скажешь». И по ее ответу будет понятно. Даже если она запнется и начнет как-то отвечать натянуто, то это будет знак, что ей не хочется. Или она скажет, что они работают дома и будет неудобно всем (кстати сказать, ты и сама это знала, но для твоей воли это – не аргумент). Тогда ты не должна настаивать, а лучше сказать: «да не волнуйся, я спросила, чтобы подумать еще, что делать в отпуске. Ну, теперь знаю, что и этот вариант отпадает. А что ты можешь посоветовать мне, есть какая-то идея?». Если есть, то обсудить варианты с дочерью.
Также можно говорить и с другими ближними. А вот со знакомыми, с которыми ты давно не общался, или которых знаешь только внешне, не стоит так разговаривать и рассказывать все свои рассуждения и просить совета, как поступить, потому что они не знают твоих обстоятельств и не смогут дать совет, в котором они будет учитываться, да ты и не должен поверять им свои мысли и желания, так как они неблизкие люди и ты можешь их чем-то смутить. Со знакомым достаточно спросить, может ли он сейчас тебе помочь, и если он откажет, то принять это спокойно и, так сказать, подготовлено к тому, что он может отказать.
А что касается моей порочной привычки прикрываться и сообщать другому благой мотив моего поступка, дела или слова, то мне надо страшиться уподобляться диаволу, который так лукаво делал, когда соблазнял Еву, показывая как он печется о пользе Адама и Евы, а сам он ничего с этого не имеет … Спаси и сохрани, Господи!
7. Рассуждение: о знаках во время разговора для понимания, что другой не согласен с моей волей
Когда ты сообщаешь другому о своей «идеи», в которой есть задействование того человека, ты можешь увидеть или услышать его реакцию. Если она радостная или это просто спокойное согласие, то, конечно, у тебя не будет обиды, и ты будешь доволен и спокоен. Но может быть и так:
―тот человек сразу во время разговора отказывает тебе в твоей идеи его задействовать;
―вначале как бы соглашается, но через время отказывает;
―отказывает во время разговора или спустя время, как-то выкручиваясь,
―соглашается во время разговора или спустя время, так сказать, выдавливая из себя согласие.
Т.е., во-первых, отказ может быть во время разговора, и тогда у тебя могут быть такие реакции как, например: удивление, замешательство, обида, недовольство и т.п. Отказ может быть и после того, как человек как бы и согласился, но потом передумал и сообщил тебе в следующем разговоре, и у тебя могут быть опять-таки такие же реакции.
Во-вторых, во время разговора мы слышим реакцию нашего собеседника, и при отказе нам это может быть также: удивлением, растерянностью/замешательством. А потом он или откажет или согласится, и при этом можно слышать, как он выкручивается, или как печально соглашается.
Сейчас я хочу поговорить о том, как можно сообщать свою волю, и что, конечно, ты не можешь знать наперед, как отреагирует на твою волю другой, но его реакция во время разговора, в котором ты говоришь, что ты хочешь, служит тебе «знаком», т.е. по ней ты понимаешь, согласен он или нет. Это очень важные вопросы, для пусть и позднего усмирения своей воли, но и это – хорошо, т.к. не даст разгореться ссоре или обиде другого человека (или как сказал авва Исаия «чтобы не возникло между вами спора, и брат не оскорбился на тебя»).
И далее я приведу три примера: о предложении начальника о курсах, о поездке матери к дочери и о звонке на работу дальней знакомой из храма. В первой ситуации будет описано, как «инициатор» сказал безапелляционном тоном, а подчиненный вначале как бы согласился, во второй ситуации будут описаны знаки, как фразы и эмоции человека, который отвечает на твое предложение/просьбу, а в третье ситуации я скажу не о реакции человека, а о неуместности настойчивого обращения со своей просьбой.
1. В день, когда у сотрудника фирмы было день рождение, и начальник, поздравляя его, говорил тост, он вдруг сказал веселым тоном: «я куплю оборудование, а вы идите на курсы, будем с вами расширять бизнес, согласны?». Сотрудник, опешивши, улыбнулся, и сказал, что согласен, и празднование продолжилось уже без обсуждения этой темы. А когда тот пришел домой и вспомнил эти слова, то начал думать и понимал, что это ему не подходит, и через несколько дней отказал, выкручиваясь (но об этом я скажу позже).
Да, в этой ситуации не было знака для инициатора-начальника, а, наоборот, было быстрое согласие, и он остался доволен, что сообщил свою волю и другой согласился. Но в этом случае он застал человека врасплох и задал провокационные вопросы, и сообщил свою волю безапелляционным тоном (как требование), хотя и весело, что не дает возможности человеку не то, что выразить свою волю, а даже сообразить, нравится ему это или нет. И это может быть лукавством, манипуляцией, высокомерием и неуважением к человеку, от которого он что-то хочет.
Возможно, это вылетело из начальника само собой, как-то к слову, и он не собирался так неуместно обратиться с просьбой, то тогда это еще и «недержание языка», который произносит все подряд. Но и после этого «вылета», человек все равно рад, что «продавил» свою волю так легко и быстро…
А вот когда сотрудник все-таки откажет, то уже начальник будет опешен и обижен, потому что считал, что его воля уже исполнена другим…
2. Следующий пример: мать, находясь в «окрылении» своей идеей, не задумывалась, что ее поездка может быть неуместной для дочери, звонит ей и сообщает, что хочет приехать. И вдруг она слышит реакцию дочери — это была заминка и фраза: «ну приезжай, если хочешь, только мы тут работаем, а как мы тут разместимся?», и ее интонация была совсем не радостная.
На это мать могла не обратить внимания, потому что была сосредоточена на чем-то другом и была невнимательная к словам дочери, или могла обратить на это внимание.
Если бы она тут же сообразила, что ей не рады, то могла бы сразу удивленно спросить: «ты не рада?». И, во-первых, опешившая таким известием дочь могла бы ответить, смущаясь: «что ты, нет, рада» (как это обычно бывает, потому что люди привыкли бояться обидеть другого), и мать бы приняла такое ее согласие, и вопрос был бы решен – она довольная едет. В этом случае мать полностью поглощенная своей идеей не оценила, что был знак нежелания дочери, ведь ей удобно было не задумываться над смущением дочери.
Во-вторых, если бы спросила: «ты не рада?», то дочь могла бы ответить правду: «да, как-то сейчас некстати» и т.п., и вот здесь бы уже мать опешила и обиделась бы.
И, в-третьих, если мать сразу не переспросила дочь по типу: «ты не рада?», и разговор продолжился, то фраза дочери «ну, приезжай…» с той интонацией, которая показывает вынужденность, может вспомниться ею после разговора, и мать начнет сознавать, что эта идея не понравилась дочери и поездка может быть неуместной. Тогда может начаться или обида, при которой она отказывается ехать, или может начаться колебание: «так ехать или не ехать?».
В этих двух последних вариантах возникает непокой и душевная боль от, так сказать, «подбитого» своеволия; от разочарования: надежда не сбылась; от обиды и гордости: как так можно со мной; от саможаления: я – несчастная, дочь ко мне плохо относится, и отпуск придется провести дома; от растерянности — и что теперь делать? и др.
3. И третий пример: дальняя знакомая М., выполняя свою работу, ищет кому бы позвонить, и, вспомнив об А., которая когда-то ее консультировала или что-то делала для храма, тут же, не задумываясь, набирает А. в рабочее время, чтобы решить свои вопросы.
Во-первых, она не задумывается, что это может быть неуместно, т.к. А. никоим образом не связана с тем храмом, живет в другом городе, и благословение того настоятеля никак не является для нее обязательным к исполнению (т.к. А. не брала никакого разрешения на совершение какого-то действия). Т.е. это – ошибка М. при обдумывании.
Во-вторых, не обращает М. и внимание на то, что, звоня несколько раз по телефону А., она слышала, что ее телефон занят. Т.е. она проявила настойчивость, которая показывает: «ты мне нужна», не обращая внимания, на то, что А. на работе и похоже, что работает в аврале, раз телефон все время занят. И это – ошибка при сообщении своей воли, когда тебе нужен другой, причем еще и дальний знакомый, с которым тебя ничего не связывает в настоящее время (о том, что такие знакомые могут разыгрывать, что они близкие люди, что они считают, что им не могут отказать, потому что мы ведь все христиане и др., я уже говорила выше).
У М. могла бы появиться мысль: «А. работает и, наверное, у нее аврал». И эта бы мысль могла бы привести к выводу по типу: «она занята, и куда еще и я ее буду нагружать?! Найду-ка я другой выход». Так бы подумал истинно по-христиански живущий, потому что он сочувствует другому, не ищет своего, не делает другому тяжелее, терпит в неудачах и т.п. Но так не случилось, и постоянно занятый телефон не был знаком для М., что А. очень занята.
Замечу и то, что М., как христианка, не подумала, что она должна оказать помощь А. христианке тем, чтобы не нагрузить ее еще больше. Я специально сказала «христианки», потому что некоторые христиане считают, что другие христиане – как братья и сестры — тут же должны выполнять их волю, а не они должны усмирять свою по любви к другим и по смирению.
А. И далее я скажу о манере некоторых людей настойчиво перезванивать, когда другой на работе и его телефон занят. Сразу скажу, что это мало способствует тому, чтобы к твоей просьбе отнеслись по доброму, а, думаю, некоторые знают, что это может раздражить.
Чем может быть вызвана такая настойчивость и что она может показывать тому, к кому так звонят? Это мог быть сбой телефона, что человек не понял, что другой говорит, и поэтому перенабирал – и здесь, конечно, нет чего-то страстного. Это могли быть знаки: например, знак о срочности вопроса, или это мог быть и некий сигнал, чтобы показать, что я тебе звоню, увидь меня и перезвони. И здесь могла быть нетерпеливость, когда человек желает быстро закончить с каким-то вопросом (вообще, грешнику очень нравятся быстрые решения его вопросов другими).
Это может быть уже и чертой характера, основанной на самолюбии, самоволии и самоугодии, которым свойственно, например, не иметь сочувственного понимания, что человек со своей просьбой или вопросом сейчас неуместен, а его настроение бывает, так сказать: «вижу цель, не вижу препятствий», «ведь мне нужно» и т.п. И могло быть так, что и не было разумного помысла: «потому что человек работает и занят». А если и была мысль о занятости другого (исходящей от логики, от совести, от смирения), то на нее мог быть появиться встречный помысел самоугодия и самоволия, например: «да я только спрошу, может она или нет» или «мне на минуточку, я только спрошу». Могло быть, например, еще и возмущение, когда набирала номер несколько раз: «что это у него все занято и занято?!».
Интересно еще и то, что если бы случилось наоборот, и М., например, срочно готовила годовой отчет, а кто-то начал так настойчиво решать свои рабочие вопросы, была бы она довольна и бросила бы свою работу ради А.?! Понравилось бы ей, если бы у нее телефон не умолкал, потому что постоянно звонит директор, а в это время кто-то перезванивает через несколько минут несколько раз?!…
Б. А теперь я скажу о предварительном вопросе, и о том, как инициатор может застать другого врасплох, получить согласие, а потом отказ.
Конечно, всем известно, что при таких знаках, как занятый телефон, или просто при твоей потребе спросить что-то у кого-то, кто работает, принято спрашивать, может ли другой уделить внимания, обращающемуся с просьбой. И в этом примере было, что когда М. дозвонилась, она спросила, может ли А. разговаривать – и здесь все правильно. Только вот А., дав согласие на разговор, быстро отказала и сказала, что сейчас все-таки не может говорить, потому что по другой линии вновь звонил директор – и здесь уважительная причина отказа, и ею было предложено поговорить позже. Здесь М., думаю, спокойно отнеслась к переносу разговора, если только ей позволяло время, и это был не срочный вопрос.
Но потом позиция А. изменилась, и она написала в мессенджер, что не перезвонит М.. Это вызвало недоумение у М., которой вначале сказали «могу», а потом опять отказали, не дав особо никаких объяснений. Поэтому в данном случае уместнее говорить об А. (что и сделаю чуть позже), а М. естественно удивилась, смутилась и была в недоумении, что А. ей отказала после согласия и без объяснения.
И что обычно происходит с людьми в подобной ситуации? Они нередко обижаются, возмущаются, осуждают и жалеют себя. А что происходило бы с духовным подвижником, знающим себя и духовные законы? Он бы осознал, что или тот человек очень занят, или у него изменились обстоятельства, или он не желает исполнить мою просьбу по каким-то причинам, а вначале просто, например, человекоугодничал или боялся обидеть, или ответил на автомате, а потом подумал и отказал, или, отказав, дал знак, чтобы я его не ждал и не задерживал мое дело. Т.е. он бы рассудил, предположив и обстоятельства, и расположение к себе того человека. А если он еще и был готов к тому, что ему могут отказать в его просьбе, то принял бы это спокойно (даже не смутившись, что вначале согласились выслушать, а потом отказали, не выслушавши его просьбы).
Вот кратко, какие могут быть «знаки» при общении, которые не учитывает мое своеволие и уменьшает шансы на то, что другой захочет исполнить мою волю или помочь мне. Конечно, это — мелочь, но я считаю, что и на нее нужно обращать внимания тому, кто пытается стяжать добродетели смирения, терпения и уважения к другим людям.
ВЫВОДЫ МНЕ о внимании к реакциям другого
1. Если я желаю, чтобы кто-то оказал мне услугу и исполнил мою волю, то я не могу обращаться к нему так настойчиво, как было описано выше, как бы требуя, чтобы мне уделили внимание.
Особенно я не могу этого делать с дальними знакомыми, с которыми меня ничего уже не связывает (но благодарение Господу у меня нет такого общения).
А если я звоню ближнему и у него занят телефон, то мне лучше написать ему в мессенджере, указав, как срочно или не срочно мне нужно с ним поговорить. И нужно терпение …
2. Реакция другого человека на мои слова служит мне знаком его отношения, в данном случае, к тому, что я придумала для него. А на словах он может сказать мне другое, и если бы я была внимательна и разумна, и к тому же уважала волю другого, то я бы поняла, что моя идея о нем ему не нравится и что я ставлю человека в неловкое положение, в котором он должен очень быстро отказаться от своей воли, и чтобы я не обиделась, принять мою волю. И пусть он смиряет свою волю под моим натиском и своими страстями (малодушием, человекоугодием, страхом и др.), а я и так не делаю – не смиряюсь ни тотчас, ни после.
И еще я вот что думаю: если возможно любому человеку (как в данном примере это делает дочь) быстро смирить свою волю и принять (пусть и вынужденно) волю другого, так почему же я не могу быстро смирить свою волю, когда услышу, что другой или отказал мне открыто, или «выдавливает» из себя согласие? Так почему я в такие моменты, когда «пропихиваю» свою волю, не считаясь с волей другого, не боюсь его обидеть или принести ему неудобства, а он боится меня обидеть и не хочет мне принести неудобства? Почему же, я – христианка, не исполняю правило смирения: уступи свою волю ближнему? Ведь я же могла, заметив реакцию ближнего, и сообразив, что я своевольничаю, тут же усмирить свою волю, и сказать ему, например: «не волнуйся, это как вариант, если тебе неудобно или ты не хочешь, то я придумаю другой вариант».
Конечно, если бы я, как мать, изначально думала о поездке к дочери, как о возможном варианте отпуска и с учетом воли дочери, то в моих бы словах не было лжи. А если изначально такого правого обдумывания не было, то даже пусть это не будет сказано искренне и с истинным смирением, и с любовью к ближнему (в том случае если у человека еще нет навыка искренне спокойно реагировать на отказ), но и это, во-первых, успокоит дочь и она, возможно, сможет мне объяснить свои мотивы, и они будут более разумнее и основательнее моих, что мне позволит увидеть мои ошибки и смирит меня. А, во-вторых, если я буду и в других подобных ситуациях усмирять себя и привыкну право думать и реагировать, то со временем моя душа, по милости Божией и с Его помощью, научится искренне смиряться и любить других людей. И в том случае, когда я буду инициатором просьб и «идей», я буду выполнять заповедь о послушании, а это значит, что я с истинным смирением уступлю свою волю ближнему/другому (т.е. смирюсь пред волей ближнего отказать мне) и не буду держаться своей воли –«идеи», в которой я распоряжалась бы другим человеком.
Раздел 3. О том, что может происходить со мной (инициатором) после чьего-то отказа мне
Итак, при таком состоянии и настрое, как написано выше, когда речь шла о неправостях, понятно, что при ситуации, когда «мне пришла своевольная идея-желание и мне нужен кто-то» и мне отказывают, и заключительные реакции не могут быть не страстными и не греховными. Это происходит по закону греха: когда он уже поразил человека в какой-то ситуации, а тем более, когда он живет в нем уже давно, благодаря привычным страстям, то не жди чистоты и праведности ни от себя, ни от людей. К сожалению, мы все грешные и своевольные, которые особенно не любят слышать и видеть, когда другой человек выражает свою волю в противовес нашей, и к тому же, когда нам кажется, как мы всё так хорошо придумали о себе и о ком-то. И вот тогда мы обижаемся (и это опять таки по законам греха). А, обижаясь, мы даже не задумываемся, что это не другой должен был смирить свою волю и сделать, как я хочу, а это я должен был смирить свою и сделать, как он хочет (тем более, как уже говорилось ранее, что он изначально ничего от нас не хотел, а это мы от него хотели).
А вот если христианин во время ситуации на первом ли этапе, когда обдумывает свою идею-желания, или на втором, когда о ней сообщает другому, сможет увидеть в себе то, что описано выше, а может быть что-то и другое, и покается, и у него появится твердое желание менять в себе те неправости, и он начнет, по милости Божией и с Его помощью, стараться видеть себя, упражняться со своей волей и уважать/почитать, понимать волю другого, и уступать (или хотя бы выходить на то, чтобы обоим было удобно и выгодно), то у него не будет того, что будет описано далее, потому что страсти были уже остановлены на тех стадиях.
Но так как это бывает редко, то сейчас я скажу о том, что происходит после того, как «инициатор» услышал отказ на свою волю, и это будет: обида, саможаление, недовольство другим, лукавство и др.
1. Рассуждение: о моей обиде с внутренней «бурей», если мне откажут
Вначале я скажу об обиде, которая может держать человека в своих сетях после отказа, когда разговор закончился.
В понятии «просьба» (о чем говорилось ранее) было следующее значение: если человек отказывает в просьбе кому-то, то ему ничего за это не будет. Вот в этом пункте в реальности у многих людей — полный провал. Что бывает, когда мы, грешники, получаем отказ в подобных ситуациях? Отказавший нам будет наказан и получит от нас: обиду, месть (в мыслях или на деле), гнев, злопамятство, осуждение, обвинение и т.п. И это, потому что он позволил себе отказать мне — гордецу, самолюбивому и эгоисту участвовать в моей «идее лучшего для меня». Меня не волнует другой со своими желаниями и нежеланиями, возможностями и невозможностями – ведь я в своем воображении так хорошо придумала и смоделировала обстоятельства, и расставила всех нужных для этого людей, как фигурки на шахматной доске, и передвигала ими, как хотела… А тот все испортил… Т.е. обида включает в себя нелюбовь и недовольство к другому и жалость и любовь к себе, а также это некая злоба на то, что ты, например, не получил того, что тебе хотелось, и это обвинение другого, а не себя…
Да! Что-то тут совсем не видно ни тени смирения, ни тени уважения к другому человеку, ни тени других добродетелей, а есть только обиженное горделивое «я», которое долго еще будет вести «буревые» мысленные разговоры, высказывая свое недовольство образу того человека; и в моем злопамятстве надолго поселится память о том, как меня тогда обидели и плохо ко мне отнеслись. Так, Феофан Затворник описывает это так: «Первое исчадие гордыни — гнев, серчание, оскорбительность… Гордый с презорством мыслит, чувствует и говорит к другому: «как ты смеешь так относиться ко мне?» Поступок ли ему не нравится, или слово, или даже мина (выражение лица),— и серчает». А потом я еще или буду ходить с обиженным видом, или обиженно молчать, или реально рассказывать кому-то, как меня обидели, или буду делать вид, что все хорошо, лицемеря от гордости ради того, чтобы не подумали, что я обиделась … Спаси и сохрани, Господи!
ВЫВОДЫ МНЕ об обиде после отказа
1. Итак, если мне отказали в моей просьбе о моем деле, и я, обидевшись, обвиняю другого в том, что он плохой, гордый, бессовестный и т.п., то я уничижаю другого человека, будучи сама виноватой, потому что вот сколько много ошибок допускала и во многом прегрешала, когда хотела, чтобы другие исполнили мою волю. И я тем нарушаю заповедь Божию: «Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Лк.6,42).
2. Мне нужно всегда помнить, что обиженный человек считает себя правым и несправедливо обиженным – и это закон греха. Святые же отцы говорят, во-первых, что обида – это причиняемое тебе зло (а это – клевета, оскорбления злоречие, лишение имущества и физическое насилие), а отказ в моей просьбе, когда это не связано с помощью в скорби, или когда кто-то не желает что-то сделать так, как я захотела (т.е. не исполнил мою волю), не является злом. Но мои гордость и самолюбие видят зло там, где его нет. И, во-вторых, святые отцы даже об обидах, как о зле в твой адрес, говорят следующее, Иоанн Златоуст: «Во время самих обид приучайся не оскорблять другого и тогда, будучи оскорбляем, не будешь чувствовать скорби» (т.7), «Когда кто-нибудь огорчит тебя, подумай о своих согрешениях против Бога, а также о том, что своим смирением перед Ним ты сделаешь более милостивым суд, когда должен будешь дать ответ за них» (т.12), и Игнатий Брянчанинов говорит: «Всеусильно понудим сердце наше, чтобы оно отпускало ближним все роды обид, какие они ни нанесли бы нам, чтобы получить отпущение наших бесчисленных согрешений».
И это я уже не говорю, что, если христианин желает по истине приобрести добродетели, а не иметь только мнение о себе, как о добродетельном, то он должен помнить заповеди о смирении своей воли пред ближним, например те, которые указаны в самом начале: «Кто отсекает волю свою пред ближним, тот показывает сим, что он делатель добродетели; а кто исполняет свою волю пред ним, тот обнаруживает свое неразумие», «Не исполняй своей воли; гораздо полезнее — смириться пред своим братом». И если бы мы, христиане, старались жить по этим заповедям и помнить, что в понятии «просьба» предусмотрено, что другой человек может тебе отказать, то не было бы место обиде не на йоту и не было бы ссор и споров.
3. В заключение вопроса об обиде, я покажу, как бы выглядела схема при правильной реакции того, кто обратился с просьбой: я несла свою волю → получила отказ → на секунды огорчилась, что этот план не сработал, но поняла, что мне теперь надо рассмотреть другой вариант и что это знак, что в воле Божией нет того, чтобы тот человек был в этом деле со мной → никто не обиделся, а каждый продолжил, так сказать, заниматься своими делами.
2. Рассуждение: о манипуляции, или лукавстве, по типу: «ты меня не любишь», когда со мной не согласны или мне отказали
Об обиде, злопамятстве и мести, думаю, можно много не говорить, так как каждый человек хорошо понимает, что с ним происходит при таких страстях. Поэтому мне бы хотелось сказать о другом – о том, чего некоторые люди не видят и считают правильным: речь пойдет о манипуляции при просьбах и обидах, которая звучит так: «ты меня не любишь» или подобно этому. Это особенно бывает в семейных отношениях, и она очень распространена в различных вариациях, например: «ты не хочешь меня видеть?», «ты плохо ко мне относишься», «тебе на меня наплевать», «ты же – моя мама (дочь, сын)», «я для тебя все делаю, а ты…» или «я хочу как лучше для тебя, а ты не благодарный» и т.д. К таким словам о нелюбви могут прибавляться слова о том, какой другой плохой, или, например, что у других мама, муж и т.п. вон какие хороший, а ты – плохой. В такой реакции есть и саможаление, и осуждение, и преувеличение, и ложь, и некий шантаж.
А вообще, у слова «манипуляция» есть такой синоним, как «проделка», что означает: хитрость, лукавство, изворот, обман, полуправда и т.п. Так вот в таких ситуациях, о которых я сейчас веду речь, у некоторых людей это все четко прослеживается в их реакциях на отказ им или несогласие с ними.
Такое обиженное самоуничижение с ссылкой на любовь, это – детская манипуляция, когда ребенок, говоря это, желает получить то, что он желает, и это как бы будет подтверждением родительской любви к нему. Если для ребенка это допустимо, потому что он еще не понимает, что есть любовь и как выразить свои эмоции и желания, то для взрослого человека, это – или показатель некой глупости ума, при которой взрослый человек в этот момент не может найти логичный аргумент/довод, чтобы вести конструктивный диалог, и непроизвольно произносит свои детские «пластинки»; или это – показатель осознанного лукавства, когда человек понимает, что он заставляет другого сделать по его воле, уже зная по опыту, что другой начнет доказывать, что он любит, ценит, хороший и т.д. И в том положении, когда ты устраиваешь игру «ты меня не любишь», и в том, когда другой начинает тебе доказывать «люблю», это абсолютно, так сказать, не красит людей, и такого не может быть среди истинных христиан.
Кстати сказать, что есть люди, которые произносят фразы о нелюбви к ним, а другие не произносят, но так чувствуют и говорят это в себе и себе. И подобные мысли, это явный знак, что сейчас в человеке действуют обида с саможалением.
Наравне с манипуляцией «ты меня не любишь», есть и другие виды манипуляций/лукавства, например: человек молчит и не общается как обычно, бывает, что он запугивает, что сделает что-то с собой. В таких случаях другой чувствует или свою вину, или жалость к другому, что и приводит его к тому, чтобы исполнить волю другого, отказавшись от своей, даже когда и имел на то право. И такой отказ от своей воли после манипуляций другого не является истинным христианским смирением.
Что еще можно сказать о лукавстве по типу: «ты меня не любишь», так это то, что истинный христианин понимает, что его действительно могут не любить. Это может происходить во время проявления его пороков и страстей, когда трудно кому-то испытывать к нему симпатию – и правильно, что тогда другие его не любят. Замечу и такой нюанс: ведь тот, кто требует к себе любви также не чувствует любви, когда видит, что другой, например, злится, ругается, ведет себя эгоистично, унижает других, упрям в своеволии, требует что-то от других, как ему нужно и удобно и т.д. Значит, ему можно не любить других, а другим нет? Так делают самолюбие и гордость…
Странно и то, что «инициатор» вначале сам все затеял: ему что-то захотелось, и он распорядился другим человеком, проталкивая свою волю, а когда тот дал ему отпор, защищая свою волю, то инициатор всей этой истории начал жаловаться, что его не любят. Так ведь это же он всё начал, и нелюбовь к нему или другие негативные чувства другого человека являются следствием его неправых действий/слов/желаний…
Итак, в истинном смирении христианин понимает, что его не за что любить по его грехам. А требовать, чтобы тебя любили и манипулировать/лукавить, чтобы исполнили твою волю – это очень далеко от законов христианских добродетелей и принципов истинной любви; так что про это и не буду более говорить.
3. Рассуждение: о замкнутом круге привычных реакций у ближних
Далее я хочу сказать о том, что вызывает у меня недоумение, т.к. противоречит здравому смыслу, и, кажется, что этого не может быть у людей, наделенных Богом разумом. И, к сожалению, мы, христиане, не учимся на своем опыте реагировать по-другому, по-христиански, или даже просто с мудростью.
1. У меня такое впечатление, что я и мои ближние всю жизнь ходим по замкнутому кругу наших привычных страстных реакций. Мы периодически конфликтуем по одному и тому же поводу (иногда в таких же ситуациях, а иногда и в разных, хотя суть одна), хотя я и они уже хорошо знают, что каждому нравится, а что нет, как мы реагируем и что говорим в тех или иных ситуациях, потому что это было уже сотни раз. Например, мне нужна архивная копия сайта, которую я не могу сделать сама, потому что не знаю где и как это сделать, и каждый раз, когда я прошу сделать ее, сын недоволен и ворчит. Или, например, я не достою до какого-то шкафа и прошу дочь достать с него что-то. Она ворчит, зачем я постоянно что-то куда-то кладу то, что ей приходится доставать. По поводу этого примера сразу скажу, если встать на табурет я не могу из-за больных ног, и поэтому это делает дочь, то правда в том, что если мне нужна часто какая-то вещь, то не надо ее класть туда, откуда я не могу ее достать; а если это вещь, которой я пользуюсь очень редко, то тогда приходится слушать раздражение дочери. Но и здесь есть «но»: иногда она делает это спокойно, а иногда раздраженно, если я помешала ей что-то делать свое, а обратилась с просьбой.
Какой можно найти здесь выход, т.е. как можно прийти к какому-то решению и быть в мире, и получить желаемый результат?
Поговорить с ближним не во время ситуации, а в какое-то другое время, и сказать, что ты знаешь, что он не любит делать то-то и то-то, но знаешь и то, что это делать же надо. И спросить у него, какой он видит выход из этой ситуации. Он может сказать, например, что он тебе покажет, как это делать, чтобы ты делал сам, и тебе надо согласиться и попробовать сделать, как он показал. Или, например, он признает, что он не любит, и, понимая, что другого выхода нет, скажет, что будет делать все равно. Или, скажет, что не против это делать, только не тогда, когда он занят.
Есть и такой вариант: если я знаю обычную негативную реакцию ближнего на мою просьбу, то не разговаривать с ним об этом, а просто отказаться от его услуги, и или, напрягшись, сама ее решить, или попросить помощи у кого-то еще, кто не так негативно реагирует. Но бывает, что сам не можешь или больше не к кому обратиться (и тогда лучше поговорить), а бывает, как я уже говорила ранее, ты сам можешь сделать, но перекладываешь на другого (и тогда делай сам).
2. А еще странно, что я каждый раз боюсь какой-то обычной недовольной реакции ближних или знакомых по поводу чего-то, как будто произойдет что-то ужасное, хотя раньше так было много раз и всё как-то переживалось, проходило и успокаивалось. Например: я знаю, что моя дочь всегда раздражена, если я прошу ее об одной услуге мне, без которой я не могу обойтись без нее. И когда мне вновь понадобится ее помощь, то если я вспомню о ее типичной для нее реакции, то перед обращением к ней я буду испытывать внутреннюю напряженность, саможаление, недовольство, нерешительность и т.п., зная, как она реагирует. Интересно здесь еще и то, что если я не вспомню, как обычно при таких просьбах реагирует моя дочь, то говоря ей о том деле, и увидев ее бурную реакцию (которая была уже десятки раз) я буду недовольна или обижаться, как будто это случилось первый раз и сработал эффект неожиданности.
Мой опыт: Я когда-то начала учиться не реагировать на уже хорошо знаемые мною реакции ближнего в каком-то вопросе (если я без него не могу решить). И прежде чем обратиться к нему, я училась говорить себе, например: «он сейчас отреагирует как всегда. Ну, накричит, обвинит тебя в том, что ты мешаешь и т.п., ну и что тут страшного? так было много раз. Да, он так специфически реагирует на эту просьбу, ну не хочет он этим заниматься, а тебе, что хочется делать то, что не любишь? Поэтому не бойся, — говорила я себе, — а постарайся спокойно к этому отнестись, предложи ему самому решить когда и как он может сделать то, что ты просишь (конечно, если это не срочно), и он, поворчит/накричит, но все равно сделает». А потом помолиться Господу, чтобы Он управил как Ему будет угодно, и чтобы у нас сохранился мир. ― Подобная подготовка помогает душе не быть застигнутой врасплох негативной реакцией другого, и ты остаешься спокойным, решая свой вопрос.
Или, например, я знала, что соседке не нравится, когда я просила ее не заставлять проход в общем коридоре своей обувью, и она всегда реагировала одинаково на мою просьбу убирать обувь: раздражённо отвечала, что ей так удобно и ей некуда ставить ее. И после нескольких просьб ничего не менялось, и обувь не убиралась. Тогда я сделал вывод, что надо привыкнуть к такому положению. И вот каждый раз, когда я вновь видела обувь, я уже и не хотела просить ее убрать ее, потому что не хотела видеть и слышать ее реакцию-пластинку, и я переступала обувь, ничего уже не говоря соседке. И каждый раз, когда я видела эту обувь, и у меня возникала досадливость и недовольство по типу: «опять обувь поставила», я тут же говорила себе: «переступай молча и не возмущайся; не надоело тебе одно и то же ворчать? ничего с тобой не случится, если переступишь». Т.е. после нескольких безуспешных попыток изменить соседку, я стала менять свое отношение к тому, что я не могу изменить ― и со временем это принесло мир в мое сердце, когда я сталкивалась с той же ситуацией; и благодарение Богу уже даже не появляется та моя старая пластинка-недовольство соседкой и обувью, а если появится, то мне надо успеть, так сказать, поставить себя на место, а не соседку с ее обувью.
4. Рассуждение: если ум и сердце помутнены страстными реакциями и помыслами, то я не смогу здраво рассудить, что было со мной и что могло руководить человеком, отказавшим мне
И заканчивая рассмотрение вопроса о том, что может происходить неправого из-за страстей человека в ситуации «у меня есть идея-желание лучшего для меня, и мне нужен другой», я скажу о здравых рассуждениях в отношении себя в ситуации и в отношении другого.
1. Напомню, что, когда человек изначально неправо реагирует на появившуюся у него идею-желание, в котором задействован другой человек, доходя до стадии обиды на отказ того человека, то – это греховное состояние, при котором существует помутнение ума и сердца, а также отсутствует смирение, как усмирение своей воли, что и вызывает внутренний непокой. Непокой сердца вызван обидой, саможалением, раздражением и т.д., а помутнение ума – это когда человек не может дать здравую оценку себе и другим, а также не имеет мыслей о Боге и о духовных истинах, которые помогли бы справиться со своим страстным состоянием, или это называется: у него нет любомудрия в этом состоянии, а есть только страстные помыслы, которым он верит и соглашается с ними.
2. Для того чтобы показать, как должен воспринимать отказ истинный христианин, у которого сохранена способность к любомудрию, я смоделирую его на двух примерах.
Сразу скажу, думать подобным образом, когда ты прошел все стадии ситуации страстно и неправо, практически невозможно, потому что ты видел ситуацию только с позиции своей воли и своего самолюбия, а также тебе не даст это сделать захлестнувшая тебя обида, которая помутняет способность рассуждать. И, кстати сказать, чтобы этого не случалось, святые подвижники и старались хранить внутренне спокойствие/покой, чтобы не входить в помутнение ума.
2а. Итак, вот пример духовного рассуждения с оценкой себя.
Почему когда А. мне отказала, я почувствовала обиду и жалуюсь другим, что мы когда-то дружили, а мне сейчас она отказала? С одной стороны, у меня есть некое оправдание моей обиде: та женщина вначале сказала, что у нее есть время меня выслушать и пообещала перезвонить, а потом через короткое время пишет: «я не перезвоню», и я опешила и неприятно удивилась – и это естественная первичная реакция. И к тому же я расстроилась, потому что мне нужно было решать задачу, поставленную мне настоятелем, как можно быстрее, и теперь мне придется искать кого-то еще, и мне это неудобно. Так что, я вижу и неправость той женщины, что без объяснения причины отказала, и что она так неуважительно ко мне отнеслась; но, с другой стороны, я вижу и мое саможаление, и возмущение тем, что мой план задействовать ее не сработал, и вижу, что я страдаю от того, что ко мне отнеслись без должного почтения, а последнее значит, что я жду, что меня будут чтить, что мне не должны отказывать, а тут же делать то, что я хочу… Да! при моем уровне своеволия и гордости, моя душа идет именно путем страстей: мое самоугодие (мне нужно), мое тщеславие (относитесь ко мне хорошо, а я к вам – как придется), мое своекорыстие (мне выгодно и удобно через знакомых и не надо никого искать) и др. страсти. И если они не будут удовлетворены, то я обязательно обижусь, независимо от того, сразу ли мне отказали, или, согласившись, отказали потом.
Не должна я и в обиде думать и реально рассказывать третьим лицам по типу: как мы когда-то дружили или как я когда–то помогала ему, и т.п. Хотя, если честно, то не дружили, а были вынужденными приятелями, т.к. посещали один храм и наши маленькие дети ходили в воскресную школу. Такая моя ложь специально использует усугубление, чтобы показать, какой же тот человек плохой, а я – такая хорошая. Это показывает опять-таки мои страсти: мое саможаление (какая же я несчастная), мою гордость (я такая хорошая), мое осуждение (какая она плохая и неблагодарная), мое несмирение (у меня началась внутренняя буря на того человека с обязательным чувством нелюбви к нему), мою обиду (при которой у меня происходит помутнение ума) – и это всё грех и нарушение заповедей. А я, произнося жалобы другим людям на того человека, даже не осознаю, что я показываю свои страсти, а мне кажется, что это разумные доводы, склоняющие на мою сторону слушающего мой рассказ о том, что произошло. Хорошо, что меня слушали люди, которые не понимают, что значат такие жалобы, а то бы еще и они не захотели со мной общаться по грехам моим — и правильно бы сделали…
И ещё. Когда я получила отказ, я ведь не попыталась понять, что случилось. Я, например, не подумала о том, что мои настойчивые звонки, когда я пыталась дозвониться несколько раз, могли вызвать у той женщины предположение, что мне надо срочно, и она, поняв, что в ближайшее время не сможет перезвонить, так меня предупредила, чтобы я не ждала. Или, например, я не укорила себя за то, что, звоня много раз, и попадая на занятый телефон в рабочее время, я даже не подумала, что сейчас у нее, похоже, аврал по работе, и я со своей просьбой ну никак не вписываюсь, ей нужно выполнять свою работу, а не мою, и она обязательно испытает или недовольство мною, или раздражение (как это происходит и со мной в таких ситуациях, когда я на ее месте). Или, например, я, обращаясь к той женщине, ведь знаю и то, что я не очень хорошо к ней сама отношусь по определенным причинам. А также ведь помню, как я не очень красиво поступила по отношении к ней и ее ближнему в последний раз несколько лет назад, и это могло поспособствовать отказу мне. А скорее всего, и всё вышеперечисленное послужило причиной и следствием, что она мне отказала. Так может быть, вместо того, чтобы обижаться и осуждать ее, мне лучше рассмотреть себя и признать, что правильно, что она не желает со мной возобновлять приятельские отношения и выполнять мою просьбу/работу…
А еще я должна помнить, что любой человек может отказать мне по разным причинам. Так, она может мне отказать, например, потому что у нее и без меня много хлопот, работы и т.п., или потому что у нее есть ближние и друзья, которым она в первую очередь помогает или имеет с ними дело, или потому что я ей не нравилась (а ранее она, возможно, вынужденно общалась со мной, когда виделись), или она не желает сейчас возобновить общение со мной, пользуясь тем обстоятельством, что мы долго не виделись ― и на это всё он имеет право. Я, кстати, тоже на это всё имею право и им часто пользуюсь…
И последнее. Если я не вижу причин, почему другой не остался со мной в приятельских отношениях, и не захотел сейчас возобновлять отношения со мной и исполнить мою просьбу с добродушием, то тогда я — горда и слепа, считая, что я очень хороший человек, что заслужила хорошего отношения к себе, и не могла обидеть ни словом, ни делом другого в прошлом, и он безосновательно не питает ко мне доброго расположения и не рад мне, а старается держаться от меня подальше. А вот все святые подвижники искренне считали, что они не достойны уважения и любви других людей. И если у меня такое мнение о себе и о своем достоинстве, то горе мне…
2б. Приведу и пример со здравыми мыслями матери, которая собиралась к дочери: «Я обиделась, что дочь не обрадовалась моему приезду, а выдавила из себя: «ну, приезжай…». А вспомни, как твоя мама звонит и сообщает, что едет к тебе (и это в одном городе), найдя очередной надуманный повод, а на самом деле ей не хочется сидеть дома с папой, а пойти ей некуда. А ты только, что зашла с работы, и у тебя были свои планы. И ты тогда радуешься или возмущаешься, зачем она едет, и отнекиваешься, что тебе ничего не надо из того, что она придумала? Конечно, злишься, потому что понимаешь, что мама просидит часа три и будет рассказывать про соседей или дальних родственников, или воспитывать тебя, как надо что-то сделать дома. И ты будешь или отрешенно слушать, или делать вид, что тебе это интересно, или раздражаться на ее слова. И, как бывало уже не раз, после очередного твоего раздражения, мама скажет, что ее никто не любит и что ты — плохая дочь, и обиженная уйдет. Вот и поругались, а не отдохнули или не сделали свои дела. А причиной всему было своеволие. Так, почему же теперь ты поступаешь как мама, да еще и хуже: дочь и зять работают дома, а ты — нет, они должны терпеть тебя 7 дней, а ты и три часа не терпишь. Да уж! ― А еще я говорю, что я якобы соскучился за ближними, и в какой мере это — правда, но ведь это же и самоугодие и лукавство, так как у меня нет денег на полноценный отдых и дома не хочу сидеть, то я хочу воспользоваться ближними (точь-в-точь, как моя мама). Ведь если бы у меня были деньги или с кем бы мне было поехать куда-то, то я бы и не собралась к дочери с зятем, потому что это – не особо отдых. ― Так, а где же моя любовь, которая «не ищет своего», где она, когда я готова любимым причинить много неудобства, тем более, что знаю, что дочь не любит никаких гостей, а предпочитает общаться по телефону. Зная свою дочь, я уверена, что она будет много раздражаться, а зять будет смущаться и лицемерить, делая вид, что мне рад. Вот только часть правды, на которую я закрываю глаза, представляя идеальную картину, когда чего-то хочу, и я даже уверенна что если будут какие-то сложности, то я их терпеливо и легко перенесу… Да! похоже, что страсти обманывают меня, прикрываясь законным желанием побыть с ближними».
И это только часть того, что можно правдиво сказать о себе и себе. Только вот подобных мыслей никогда не будет во время помутнения ума обидой или своеволием, а у некоторых людей самоанализа с видением своей греховности и не бывает никогда …
ВЫВОДЫ МНЕ: о последующем трезвении над собой после отказа мне
О начальном трезвении над собой до того, как обратиться к кому-то с просьбой, я уже сказала раньше. А теперь скажу о последующем трезвение над собой, которое происходит тогда, когда мне отказали, и у меня начался непокой, возмущение, обида и т.п. Это может быть, во-первых, когда я даже готовила себя к отказу, но степень моего смирения еще очень мала или надежда, что все-таки мне не откажут, была велика, и, во-вторых, мой непокой обязательно будет тогда, когда я себя не готовила к отказу.
Итак, когда мне отказали, то я возмущаюсь, гневаюсь, кому-то что-то мысленно выговариваю ― и главное здесь, как можно быстрее осознать, что началось мое страстное состояние от самолюбия и своеволия, сопровождающееся нелюбовью к тому человеку. И тогда нужно, так сказать, включить собранность в управлении собой, и говорить себе по типу: «какие страсти в этой ситуации обычно проявляются?». Если я знаю что-то о законах и формулах страстей и греха, которые в такой ситуации происходят, то надо их вспомнить (и вот именно то, что здесь написано, может послужить знанию о данных ситуациях). Например, говори себе: «сейчас столкнутся две воли: один хочет одного, а другой другого. Я буду чувствовать саможаление, обиду, возмущение, буду отстаивать мою правоту, или буду лукавить и лицемерить, боясь, что другой обидится. А это все – реакции греха и они поддерживаются бесами, которым очень нравится, когда со мной такое происходит. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного! Спаси, погибаю! Господи, помилуй, Господи, помилуй». И старайся это говорить пока не поймешь, что, так сказать, тебя отпустило. Если не знаешь, что проявляется в других ситуациях, то попробуй сам рассудить, например, какая может проявляться страсть в конкретном случае; и никогда не ошибешься, если попытаешься найти свою гордость, осуждение, нелюбовь, саможаление, самоугодие, корыстолюбие, своеволие, самооправдание и т.д., а не это же ищи у того другого человека, с которым случилось разногласие.
Конечно, это возможно сделать, если я остановлю свой начавшийся непокой как можно быстрее, например, словами: «стоп, я внутренне возмущаюсь, а значит, я вошла в страстное состояние, и мне нельзя ему поддаться, и нельзя, чтобы мысли о том, что случилось, захлестнули меня. Господи, Иисусе Христе, помилуй меня грешную!». Молитва говорится много раз и именно со смыслом, чтобы Господь не дал разгореться начавшемуся во мне страстному пламени (эмоциональному возмущению с набором страстей).
Если же пламень моего непокоя разгорится, то я обязательно войду в состояние помутнения рассудительности, и буду видеть все превратно/ложно, только с защитой своих интересов, с самооправданием, с обвинением других и т.д., и варианты как поступить дальше будут или глупыми/мечтательными, или греховными. Но я всего этого не буду понимать, и мне будет казаться все логичным, правильным и даже добродетельным. (Я понимаю, что в это тяжело поверить читающему сейчас эти слова, если он никогда не занимался познанием себя и привык к своим постоянным страстным состояниям. Но истина такова: грех – это помутнение и очернение человека, независимо от того, понимает он это или нет …)
И для того, чтобы выйти из этого помутнения, нужно внимание к себе, нужно мое самосознание, способное оценить, что я в помутнении, и нужен Господь, чтобы привести меня в сознание. И обязательно надо стяжать навык трезвения над собой, который будет помогать, как можно быстрее видеть себя трезвым взглядом.
Советы святых отцов о том, как быть смиренным и сохранять внешний мир, когда ты – «инициатор»
И, заканчивая эту главу, я приведу некоторые советы святых отцов «инициатору» своей воли.
1. Вот как говорит свт. Феофан о том, о чем говорилось выше, что «инициатор» должен просить об услуге себе, будучи готовым к отказу. Феофан Затворник: «Вместо властолюбивого тона приказаний возьмите навык — всегда просить и предлагать, не угодно ли? — наперед готовясь, если прошение и предложение не будут приняты, или усилить их (т.е. попросить еще раз, возможно, с какими-то новыми доводами – от сост.), или смиренно уступить» (Письма о разных предметах веры и жизни, п.17).
2. Как видим, есть совет о повторных прошениях, если «исполнитель» не желает сделать что-то. И вот более конкретный совет о том, сколько раз можно обращаться с просьбой или давать ответ на нее. Варсонофий Великий (в. 319): «(Вопрос) Если кто-нибудь попросит меня войти в его келию и сотворить молитву, или я прошу кого-нибудь зайти ко мне, или желаю помочь кому-либо в деле, то сколько раз должно отказываться и не соглашаться — там, конечно, где нет преступления заповеди? Ответ: … Три раза говори другому, и если не захочет, оставь его, потому что спорить — худое дело. И во всяком случае: предлагают ли тебе принять помощь, или ты желаешь подать кому-нибудь руку помощи — проси до трех раз, и если он не согласится, перестань с миром и не оскорбляй его. Таков истинный путь Божий; внимай себе, чтобы подвизаться на нем нелицемерно, с чистым сердцем, при содействии Бога».
3. А вот совет о том, что, если увидишь, что другой или устал, или раздражен, то не проси сейчас более (если, конечно, это не срочное дело), а подожди, когда тот будет в лучшем настрое. Авва Исаия (Духовно – нравственные слова, сл. 5): «Если надобность потребует пойти на поделие, то … скажи ему с любовью: «не хочешь ли, пойдем на такую-то работу?» Если же в это время заметишь, что брат твой непокоен духом, или слаб телом, то не должен принуждать его теперь же идти с ним, а лучше, отложив сие дело до другого времени (пусть он успокоится или отдохнет — от сост.)».
4. А вот совет на тот случай, если «инициатор» видит, что другому не отказывают в его просьбе, а ему отказывают (т.е. это – совет против обиды). Варсонофий Великий (в. 485): «Брат вопросил …: Мне кажется, что господин авва любит одного брата более других, и помысел беспокоит меня, внушая, что он человекоугодничает, ибо дает другим, чего бы они ни захотели, а мне отказывает. Однажды попросил я сделать у меня окно, но он не исполнил сего; в другой раз попросил немного извести, и он также отказал мне, а другим дает. Для чего он так делает, и что мне отвечать тому помыслу? Ответ Варсонофия. Брат! Надобно потерпеть, ибо Господь сказал: терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21,19), и апостол: Терпение нужно вам (Евр. 10, 36) и проч. Если Бог восхотел испытать тебя, можешь ли ты потерпеть что-либо, то ужели ты окажешься не имеющим терпения? Сколько лет вы уже владеете сими келиями в таком виде, и до сих пор вы ничего не говорили; но когда видите, что другие делают что-либо, тогда тотчас возгораетесь от зависти, как от огня. Почему не сказал ты своему помыслу: «Все время я прожил, ужели не потерплю и остальные немногие дни?» А когда помысел скажет тебе: «Как же авва другим сделал?» — то отвечай ему: «Потому что они святы, а я недостоин и, напротив, достоин всякого оскорбления». Если ты считаешь авву твоего человекоугодником, а он в самом деле не таков, то ты погубляешь душу свою; если же он и действительно человекоугодник, то ты не дашь за него ответа, а он должен дать ответ за тебя. Кто желает получить что-либо и не получает сего, тот должен рассмотреть время, удобства и досуг, и тогда узнает, почему не случается то, чего он желает; но и не дознав сего, не должен порицать кого-либо другого, а себя, говоря: «Я недостоин». Так и ты, брат мой, можешь избавиться от сего помысла. Таков путь желающих спастись и жить по Богу».
5. А вот рассказ о том, как отреагировал святой подвижник на то, что его просьба не выполнилась – со смирением, помня о Боге. Устав преп. Пахомия Великого (гл. Житие пр. Пахомия Великого): «… пр. Пахомий, … видя …, что ни Феодор, ни эконом не делали, что им было приказано, рассудил сам в себе, что верно Господь попустил это, чтоб он показал опыт своего терпения в настоящем случае; почему встал с радостным лицом и сам приготовил, что нашлось для угощения своего гостя».
6. И еще очень важное правило пред просьбой к другому, о котором мы часто забываем: пред просьбой следует помолиться ко Господу о помощи и принимать со смирением волю Божию. Феофан Затворник (Письма о разных предметах веры и жизни, п.17): «… следует… действовать в духе покаянного смирения, с молитвенным ко Господу обращением».
Имей в себе постоянно такой настрой: если Богу будет угодно, то тебе помогут, а если нет, то учись смирению и терпению.
Иосиф Оптинский (Письма, п. 609): «Если угодно Господу, то Он внушит им помочь тебе». Варсанофий Великий (Руководство в духовной жизни, в. 690): «Итак, если бы Богу угодно было, чтобы тебя напитали (помогли – от сост.), то он внушил бы им принять тебя (помочь – от сост.); если же они тебя не приняли, то, очевидно, что сие не угодно Богу, и люди не виноваты. Все, что ни случается с человеком, служит к испытанию и спасению его, чтобы он потерпел и во всем укорял себя как недостойного»; (в. 692): «Если же из (твоих действий) может произойти ссора, то для пользы души своей предоставь оное дело Богу, и что будет, то будет по воле Божией».
7. И последний очень важный совет: смиренный христианин не должен постоянно обременять других просьбами о себе, а должен стараться сам себя обслуживать.
И в противовес тому, что говорилось о моей лени и саможалении приведу примеры, как жили подвижники недавних времен, которые имели действительные болезни, но сами себя обслуживали (и им также было тяжело и больно, как бывает и мне, а иногда я и нормально себя чувствую, но обременяю других…). Итак: Биография игумена Никона (Воробьева): «Батюшка никак не позволял сделать для себя какую-либо услугу, принести что-либо, убрать и т.д. С трудом, кряхтя, но делал сам, несмотря на то, что был очень больным. Четыре года, проведенные в лагере, чрезвычайно подорвали его здоровье. Более всего он страдал от болезни сердца и ревматизма суставов рук и ног. Тем не менее, он считал, что без крайней нужды пользоваться услугами другого человека нехорошо, грешно. Он вменил себе в обязанность некоторые домашние и хозяйственные дела: топил и вычищал печь (печь топилась углем и была очень неудобной), обрабатывал плодовые деревья и кустарники, пилил и колол дрова, копал землю. Пока у батюшки были силы, он много трудился физически». Житие преп. Никона Оптинского (Преподобные старцы Оптиной Пустыни): «По состоянию здоровья преп. Никон был освобожден от тяжелых работ, в основном, из-за больной ноги с расширенными венами. К тому же болезнь легких делала его совсем нетрудоспособным. Хозяйка (квартиры, в которой он жил) это знала, но не считалась с этим. Она не давала ему ни отдыха, ни покоя. Изнемогая от слабости, он выполнял все: возил на санках воду из колодца, колол, пилил и носил дрова, расчищал снег, ставил и подавал самовар, колол лучину и многое-многое другое. И все это при постоянно повышенной температуре». ― Думаю, что после этих примеров, нет надобности что-то говорить.
Иметь настрой и жить так, чтобы не обременять других, надо, во-первых, для того, чтобы учиться исполнять заповедь о служении людям, а не только себе, и чтобы усмирять свои страсти: самоугодие, саможаление, властолюбие и т.д., и, в-третьих, ради мира между людьми. Вот как об этом казал Феофан Затворник: «Самое же лучшее — самим больше делать, чем возлагать бремя дел на других. Спаситель, заповедав избирать более быть всем слугою, … указал на самое действительное средство к подавлению властолюбия. Кто положил быть всем слугою, не позволит себе употребить резкого слова и оскорбиться, встретив противоречие. Действование наперекор возникающим движениям такого рода ослабит их, сделает редкими и совсем уничтожит» (Письма о разных предметах веры и жизни, п.17).
Во-вторых, нельзя постоянно обременять других своими просьбами/проблемами/сложностями и т.п., потому что у каждого есть определенные силы и обстоятельства, которые не позволяют ему делать более чем он может, а тем более, если это еще и не его дела, а другого человека. А то получается: мне сложно сделать что-то для себя, а другому легко сделать еще и для меня. И вот как об этом сказал Ефрем Сирин: «Не обременяй брата своего, ибо, если и на скота своего возложишь груз не по силам, станет он на половине пути» (Подражание притчам).
В-третьих, ты должен ответственно и с прилежанием делать сам то, что «до твоей должности касается», а не перекладывать на других свою работу. Архиеп. Сильвестр Лебединский (Нетленная пища …): «Не допускай, чтоб то исполнял другой, что, собственно, до твоей должности касается. Когда назначена тебе будет какая служба, исправляй со тщанием и вежливостью, равно как бы самому служил Христу». Или Петр (Екатериновский) говорит: «Старайся в точности исполнять свои обязанности и заслужить у людей доброе мнение. Для этого не берись за многие и трудные дела, в точности и совершенстве исполняй то, что можешь, что под силу; необходимое предпочитай полезному, а полезное – приятному; никакого дела по обязанности не откладывай надолго, все делай в правильном порядке, даже в малостях будь точен, аккуратен; … имей твердое намерение постоянно действовать искренно, правдиво, честно, набожно – так, чтобы никто не мог и заподозрить тебя в чем-нибудь недобром; имей расположение и готовность быть услужливым для всех, но не допускай ложной политики, лукавства, обмана, ничего такого, что заставило бы подозревать или презирать тебя; не обещай другим ничего, чего не хочешь или не можешь исполнить» («Указание пути к спасению»)
На этом я закончу рассматривать вопрос о неправом моем обращении к кому-то с предложением исполнить мою волю. И в который раз я убеждаюсь, что: на инициаторе, который первый проявляет свою волю в отношении другого, и хочет чего-то для себя, лежит первая и главная роль в подобных ситуациях. Это он изначально должен быть разумным, уважающим волю другого, усмиряющим свою волю, а не ждать этого от того, кому он выразил свою волю. И напомню, что говорил Авва Исаия: 1. «Если пожелаешь чего-либо, а брат, с которым живешь, не хочет сего, то отсеки пред ним волю, чтобы не возникло между вами спора, и брат не оскорбился на тебя». 2. «Согласившись жить вместе с каким-либо братом, будь как пришлец, и не делай ему, повелевая, ни в каком случае, и не желай быть старшим над ним». 3. «Кто отсекает волю свою пред ближним (т.е. будучи «инициатором», не настаивает на своей воле – от сост.), тот показывает сим, что он делатель добродетели; а кто исполняет свою волю пред ним (т.е. если «инициатор» требует исполнения своей воли – от сост.), тот обнаруживает свое неразумие».
А опыт говорит, что именно инициатор бывает более всего неразумен и менее всего расположен усмирять свою волю. Он лучше обвинит всех и вся, обидится и опечалится, раздражится и расскажет кому-то, какой другой плохой и т.д., и даже не поймет, что он и был зачинателем возможного конфликта, когда сталкиваются воли разных людей. А если бы тот, кто бывает инициатором своей воли, первым вел бы себя по законам добродетелей, поступал бы по любви и с уважением воли/мнения того, от кого желает исполнения своей воли, то это очень бы сильно способствовало сохранению мира и любви между людьми. И когда другой, тот, кто был на месте «возможного исполнителя», когда-то пожелал бы исполнения своей воли, и знал, что в прошлом ситуации ему уступил тот человек или отказался от своей воли, то было бы намного легче и смиряться, и не обижаться, и сохранять любовь и уважение. И так каждый раз. Но, к сожалению, такого я не видела в своей жизни, и блажен, кто имеет такие отношения. Обычно все мы желаем, чтобы было так, как мы считаем правильным и как мы хотим, и поэтому ссор и нелюбви не избежать. Прости нас, грешных, Господи, и помилуй!
Также в вышеизложенном, к сожалению, открылась не радужная картина о том, как я, но, думаю, и многие читатели, ведут себя неправильно и по страстям. И за то, что увидела это – великое благодарение Господу, просвещающему нашу духовную слепоту и исправляющему нашу нечистоту! Спасибо, Тебе, Господи, что просветил нас и обличил нас, ведя к покаянию и очищению. «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша».
Во второй главе я рассужу о смирении и своеволии с положения «исполнителя», когда «другому пришла идея, и я нужен ему для ее реализации».