т.2.6.1. Слова и беседы на дни сил бесплотных и Святых. Дмитрий (Муретов) Арх. Херсонский

ПЕРЕЙТИ на главную страницу второго тома (часть вторая)

ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений

34. Слово в день св. Архистратига Михаила и прочих сил бесплотных («Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение?» (Евр. 1, 14))

Это говорит св. Апостол Павел об ангелах Божиих, т. е. о тех бесплотных духах, которые составляют высший, совершеннейший, духовный мир, безмерно высший и лучший нашего человеческого мира; о тех ближайших слугах Господа Вседержителя, которые предстоят непрестанно пренебесному престолу славы Его, славословят Его день и ночь, исполняя со страхом и трепетом все повеления Его; о тех блаженнейших существах, которые никогда не преступали воли Божией, всегда пребыли и пребывают верны своему Владыке и Господу, и за то облагодатствованы высшею мудростью и разумением, величайшим могуществом и силою, совершеннейшею любовью, благостью и чистотой, высочайшим блаженством в причастии велелепной славы Божией.

Как же такие высшие, совершеннейшие, блаженнейшие существа могут быть посылаемы в служение нам бедным грешникам, падшим и оскверненным множеством грехов? Таково, братия мои, непостижимое свойство любви, которая составляет душу и жизнь всего царства Божия. Таково неисследимое таинство искупления нашего во Христе Иисусе. Сам Триипостасный Бог—любовь есть, как говорит Апостол. Любовь составляет, так сказать, самое существо Божественной жизни, высший источник и закон всех Божественных действий. По сей любви Он сотворил этот видимый нами мир и населил его многоразличными живыми тварями, дабы они вкушали и чувствовали, коль благ есть Господь. По этой любви Он сотворил и целые миры существ разумных и свободных, способных яснее отображать в себе Его высочайшие совершенства, совершеннее познавать Его и наслаждаться Его славою и блаженством. По этой высочайшей любви и отпадший и погибавший человеческий мир наш так возлюбил Отец небесный, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16). По этой бесконечной любви и Единородный Сын Божий пришел в мир наш не [для того], чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20: 28), не возгнушался восприять на Себя естество наше, пострадать и умереть на кресте, чтобы избавить нас от греха, проклятия и смерти. По этой неизреченной любви и всесвятый Дух Божий, несмотря на то, что мир наш весь во зле лежит, не отвращается нашей нечистоты и скверны, но нисходит на нас в живоносных таинствах св. Церкви, очищает грешников и освящает их Своею благодатью. В этом то проявлении бесконечной любви Божией, преизбыточествующей там, когда умножился грех и состоит высочайшая Его слава, которая составляет предмет вечного удивления, благоговения и поклонения св. ангелов.

Подражая своему Владыке и Господу, и св. ангелы с любовью оставляют небеса и нисходят на землю нашу, не гнушаются нашею нечистотою и греховностью, приемлют на себя бремя служения нашему спасению и радуются радостию великою, когда обратят заблуждающегося грешника к покаянию и приведут его к Богу. К этому побуждает их совершеннейшая любовь их к возлюбившему нас Господу, к этому влечет их пламенная ревность о славе Божией, этим умножается их собственное блаженство, подобно как расширяется и умножается радость счастливого брата, когда он внезапно найдет и сделает участником своего благополучия брата несчастного и погибшего. Вот, почему, братия мои, и нам заповедуется: больший из вас да будет вам слуга: сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать.; носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Матф. 23: 11; Рим. 15:1; Галат. 6:2.).

С другой стороны, и мы, искупленные драгоценнейшею всего мира кровию Единородного Сына Божия, уже не странники и пришельцы в дому Божием, но сограждане святым и свои Богу, Господь Иисус Христос дал нам власть стать детьми Божиими, гражданами царства Божия, наследниками вечных благ со всеми св. ангелами. Могут ли же св. ангелы, как высшие и совершеннейшие члены в великом семействе Отца небесного, пренебрегать нас—-меньших и низших членов сего семейства? Могут ли они, как старшие братья наши во Христе Иисусе, в котором все небесное и земное соединилось под главою Христом, не заботиться о нас—младших своих братьях, непрестанно имеющих нужду в их помощи, руководстве и наставлении? Не так ли бывает и в семействах человеческих, по закону, положенному Богом в самой природе? Не малолетние дети заботятся о родителях, но родители о детях,—они их питают, наставляют, охраняют. Не меньшие братья и сестры бывают пестунами старших, а наоборот, старшие и опытнейшие бывают помощниками, наставниками и руководителями младших, слабейших и не опытнейших. Посему то и ангелы Божии, по естественному, так сказать, закону царства Божия, становятся в отношении к нам служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение.

В чем же состоит это служение св. ангелов? Оно столь многообразно, что для подробного о нем повествования нам не достало бы времени. Все священные книги Ветхого и Нового Завета преисполнены повествованиями о многоразличных явлениях ангелов Божиих людям в различных обстоятельствах и целых народов и частных лиц. Это показывает, что все действия божественного Промышления о роде человеческом совершаются посредством св. ангелов, как служителей Божиих и исполнителей Его всесвятой воли. Но для нас особенно важен тот вид служения ангельского, который относится к каждому из нас. По учению св. Церкви, при самом вступлении нашем в благодатное царство Христово, при самом возрождении нашем в новую жизнь в таинстве св. крещения, Отец небесный вручает каждого из нас, для руководства и хранения, одному из св. ангелов Своих. С того времени Ангел Хранитель наш всегда пребывает с нами неотступно до самого конца нашей жизни, или, лучше сказать, до того страшного для нас часа, когда, по разрешении от уз плоти, суд Божий определит нашу участь—или в радости, или в муках ожидать второго пришествия Христова и последнего суда Его над миром. Во все это время Ангел Хранитель наш охраняет жизнь нашу от всего ей враждебного и вредоносного и преимущественно охраняет душу нашу от действия на нее враждебной нам силы духа лукавого, наставляет и руководствует нас ко спасению. Он просвещает разум наш к познанию всего, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала! (Филип. 4: 8). Он согревает сердце наше любовию к Богу и Его св. закону, привлекает волю и желание наше ко всему доброму, святому, богоугодному, возбуждает совесть нашу, когда она, подавленная многократными и многочисленными грехопадениями, делается безсильною к обличению, спит, как обуморенная, непробудными сном греховным. Он услаждает душу нашу внутренними миром и радостию, сладостною надеждою будущего блаженства в царстве Христовом, или же устрашает ее страхом суда и вечных мучений. Словом, он есть не только хранитель жизни нашей, но и верный наставник, мудрый руководитель и присный собеседник души нашей. Почему же спросите, мы не видим своего Ангела Хранителя, если он всегда с нами? Потому, что ныне, как говорит Апостол, мы ходим верою, а не видением, а потому видение было бы для нас не полезно. Может быть, видя телесными очами Ангела Божия, мы не решились бы сделать что-либо злое, или же сделали что-либо доброе; но вменилось ли бы это нам в заслугу? послужило ли бы нам в пользу? сделало ли бы нас внутренне лучшими? оправдало ли бы нас перед Богом? Нет; неключимый тот раб, который работает только пред глазами своего господина, а не видя его, бросает свое дело. Тот только добрый и верный слуга, который трудится совести ради, а не с видимою только услужливостью. В присутствии отца и матери и развратный сын постыдится сделать что-либо постыдное; но будет ли похвала ему за это невольное воз- держание? Нет; тот только добрый сын, который по сыновней любви к родителям исполняет их волю, видят ли они его, или нет. Так и истинный сын Отца небесного и верный последователь Христов исполняет волю Божию по сыновней любви к Господу, по искреннему желанию благоугождать Ему во всем, а не потому, что видит над собой небесного приставника. Когда мы взираем на своего Ангела Хранителя не очами телесными, а очами веры, когда, и не видя его, мы помним о нем, любим его, повинуемся ему; тогда самая вера наша вменяется нам в заслугу, тогда повиновение ему и боязнь оскорбить его будет свидетельством сердечной любви к нему, глубокого благоговения пред ним, за что и он возлюбит нас и будет усерднее молиться о нас пред Отцом небесным. А что сказать о том, если бы мы, привыкши всегда видеть своего Ангела Хранителя, уже более не стеснялись бы его присутствием, не удерживались бы от зла, решались бы на всякое беззаконие и неправду, на всякое бесчестное и постыдное дело пред очами его? Тогда всякое злое дело наше, как сознательное, намеренное оскорбление Ангелу Божию, было бы равно греху против Духа Святаго, который, по слову Самого Господа, не отпустится ни в сей век ни в будущий; тогда каждый, после такого грехопадения, был бы поражаем, подобно Анании, смертью вечною. Впрочем, в случаях чрезвычайных и особенных, когда видимое явление ангела необходимо или для укрепления подвижника веры и благочестия, или для утешения его среди тяжких страданий и искушений, Ангел Хранитель не умедлит явиться каждому: о таких явлениях повествуют нам и Слово Божие и описания жизни и страданий святых мужей. Но и каждый из нас, братия мои, увидит непременно своего Ангела Хранителя тогда, когда прейдет для него время веры и настанет время видения, т.е. в день своей смерти, когда душа наша, разрешившись от уз плоти, явится в другом—духовном мире, и прежде всего встретится со своим Ангелом Хранителем. О, как радостно будет это свидание с небесным пестуном и наставником своим для того, кто всегда видел его пред собою очами веры, сердечно любил его, искренно и усердно повиновался ему, кто всегда радовал его своими добрыми делами, своею благоговейною жизнью в страхе Божием! Но как горько и болезненно будет это свидание для тех, которые своими грехами и порочною жизнью заставляли плакать и сетовать о них своего Ангела Хранителя, которые не слушались наставлений его, не внимали его советам, не повиновались его гласу?—Как же, скажете, слышать и понимать наставления такого наставника, которого не видим и не слышим? Есть, братия мои, у души нашей свой внутренней слух,—это совесть, которую даже древние язычники называли гласом Божиим в человеке, в которой ясно слышится и удобно понимается голос Ангела Хранителя, когда внимательно вслушиваемся в этот внутренний голос. Замечали ли вы, во дни детства своего, когда вы не знали еще различия между добром и злом, как не только порочное дело, но и всякое дурное и нескромное слово возбуждало в вас отвращение, приводило вас в стыд и смущение? Кто же внушал вам этот стыд, как не Ангел Хранитель ваш? Помните ли и то, как первое, возбудившееся в сердце вашем, желание чего-либо противного закону Божию, хотя этот закон и не был вам вполне известен, встречало сильное сопротивление в вашей совести; что-то невидимое останавливало и удерживало вас всякий раз, когда вы решались исполнить на деле свое преступное желание; какой-то таинственный голос говорил вам: не делай этого, это грех? Чей же это голос, как не Ангела Хранителя? Не замечали ли когда-либо и того, как среди рассеяния вашего, в минуты самозабвения и упоения в забавах и удовольствиях чувственных, когда они преступают пределы христианской скромности и целомудрия, внезапно какая-то грусть и тоска сжимала ваше сердце, делала самое веселие ваше горьким и самые удовольствия скучными? Не ясно ли, что тогда сетовал и плакал о вас Ангел Хранитель ваш, и его горькое сетование отзывалось горечью в вашем сердце? С другой стороны, кто не чувствовал, как после каждой победы над своими нечистыми склонностями и похотениями, после каждого подвига благочестия и любви христианской, после каждого доброго дела, стоившего нам усилий и труда над собою, водворяется благодатный мир и радость в душе нашей, что-то неведомое для нас восторгает, умиляет, неизреченно веселит наше сердце? Не очевидна ли здесь небесная радость о нас Ангела Хранителя, которую он хочет перелить, так сказать, в нашу душу? Или, когда среди молитвы появляется в сердце особенная теплота и умиление, когда душа восторгается и невольно текут слезы радости, умиления, благодарения: не очевидно ли, что тогда Ангел Хранитель молится с нами, радуется и благодарит о нас Господа? Или же, когда в трудные для нас часы недоумения и мучительных сомнений внезапно светлая мысль озаряет душу, как молния, останавливает на себе наше внимание, просветляет наш разум, умиротворяет внутреннюю бурю смущения: что это, как не голос Ангела Хранителя, добрый совет небесного наставника нашего? Бывает, что и после долгой греховной жизни, когда совесть казалась уже усыпленною и не тревожила утопавшего в беззакониях сердца, какое-либо, случайное по видимому, обстоятельство поражает ее с такою силою, что она неотступно начинает мучить и терзать душу грешника: не явно ли, что Ангел Хранитель, долго сетовавший о его погибели, долго вопиявший безплодно оглохшей душе его, улучил благую минуту, чтобы пробудить его совесть и потрясти его сердце? Словом, кто захочет быть внимательным к самому себе, тот во всех движениях души своей—светлых или мрачных, во всех ощущениях сердца своего—добрых или лукавых, во всех состояниях совести своей—оживающей или замирающей—всегда ощутит или добрые внушения Ангела Хранителя, или злые советы духа лукавого.

Вот, каким образом Ангел Хранитель наш постоянно беседует с нами и поучает нас в нашей совести. Прислушивайтесь, братия мои, внимательнее к вещаниям своей совести,—и во всякое время найдете и вразумление, и наставление, и утешение. Нет ни одного порочного не только дела и слова, но и помысла и желания, которого не осуждала бы наша совесть, если мы искренно желаем следовать ее внушениям, не заглушаем насильно ее голоса. И нет доброго дела, которого одно желание не производило бы приятного отзыва в нашей совести. Нет такой скорби, перенесение которой в духе веры и преданности воле Божией не сопровождалось бы отрадным чувством приближения к Богу, живительною надеждою на Его благость и милосердие, и нет такого, удовольствия из числа плотских, греховных удовольствий, которое не оставляло бы по себе тяжелой скуки, неудовольствия и раскаяния в совести. Что же все это, как не благодатное слово нашего Ангела Хранителя? Последуйте сим тайным указаниям своего небесного наставника,—и вы научитесь различать верно доброе от лукавого, творить благое пред Господом и убегать обольщения греховного. Но страшнее всего, братия мои, не слушаться своей совести, действовать вопреки ее внушениям, стараться заглушить ее голос лживыми умствованиями, пустыми извинениями и оправданиями греховных дел своих. Чем чище и живее совесть, этот внутренний слух души нашей, тем яснее слышится в ней голос Ангела Хранителя; но чем более заглушается и огрубевает совесть, тем далее отступает от нас Ангел света и благодати, тем менее слышится в душе нашей его голос, тем беспрепятственнее приближается к ней и овладевает ею ангел тьмы и злобы, тем ближе человек к смерти духовной. Не дай Бог никому допустить себя до этой глухоты и мертвенности духовной, за которою следует уже смерть вечная!

Потому то и надобно, братия мои, всегда поддерживать, оживлять и укреплять союз свой с Ангелом Хранителем—непрестанным памятованием о нем, сердечною любовью к нему, готовностью слушаться его советов и молитвенным собеседованием с ним. Малым детям опасно удаляться от своего пестуна и наставника; иначе могут жестоко пострадать или от собственной неосторожности, или от навета злых людей. Так и христианину опасно удаляться духом от своего небесного наставника и руководителя. Дух злобы непрестанно стережет нас, ходит яко лев, рыкая, ища поглотить всякого неосторожного путника, удалившегося от своего защитника и вождя. Не только вечер и утро, но и во всякое время, при всяком предприятии и деле, во всяком недоумении и смущении духа, при всяком искушении от лукавого надобно обращаться к своему Ангелу Хранителю, как вернейшему своему другу, взывать к нему, как лучшему наставнику и руководителю, призывать его, как сильного помощника, ходатая и предстателя пред Богом, исповедать пред ним все внутренние движения сердца своего и просить его вразумления, наставления, утешения. Надобно паче всего сближаться духом со своим небесным пестуном живою верою и крепкою любовию к Господу и Владыке ангелов и человеков, подражать его чистоте и святыне, его глубокому непрестанному благоговению пред Богом. Тогда, где бы вы ни были и чтобы ни случилось с вами в жизни, никто и ничто в мире не причинит вам зла: Господь ангелом Своим заповедает о вас сохранить вас на всех путях ваших. Аминь.

35. Слово в день св. Архистратига Михаила и прочих сил бесплотных («Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших у Господа просим»)

Но разве нет у кого-либо из христиан своего Ангела Хранителя? Есть у каждого от дня крещения его во имя пресвятой и живоначальной Троицы — Отца и Сына и Святого Духа. Так учит веровать св. Церковь Христова. И эта вера в соприсутствие с верующими св. Ангела Хранителя столь же древняя в человечестве, как древняя самая вера во единого Бога—Творца и Промыслителя мира и человеков. Помните-ль, как Авраам, отец верующих, посылая раба своего избрать невесту сыну своему из благочестивого дома Нахорова, напутствовал его молитвою, чтобы Господь послал ему в спутника Ангела Своего; или, как Иаков, благословляя детей своих, благословлял их от лица Ангела Божия, который сопутствовал ему, руководил и охранял его во всю жизнь; как Ангел Божий сопутствовал, даже видимо, благочестивому Товии, охранял его от многих опасностей, исцелил слепоту отца его и сам говорил Товиту: я был с тобою всегда, когда ты творил добрые дела свои, и возносил молитвы твои к Богу? В Церкви апостольской эта св. вера в сопребывание с каждым из верующих св. Ангела Хранителя так была всеобща и жива, что, когда Апостол Петр, чудесно избавленный Ангелом из темницы, толкнул во врата дома, где верующие совершали свои ночные молитвы, то все они сказали: это Ангел его! И не дивно; потому что Сам Господь Иисус Христос, научая благоразумной осторожности в обращении с детьми, говорил: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18, 10). А св. апостолы учили, что ангелы Божии суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение (Евр. 1, 14). Посему св. Церковь верует, что при самом вступлении каждого из нас в благодатное царство Христово, при самом возрождении в новую жизнь во Христе посредством св. крещения, Отец небесный, усыновляя нас Себе, вручает каждого хранению и руководству одного из св. ангелов Своих, который пребывает с нами до самого конца жизни нашей, или, лучше, до того страшного для нас часа, когда, по разрешении нашем от уз плоти, суд Божий определит нашу участь—или в радости и блаженстве, или в томлении и скорби ожидать последнего суда Христова.

Для чего-же, подумаете, повелевается просить у Господа Ангела Хранителя, если он уже дарован нам и прежде прошения нашего? Для того, во-первых, что это наша священнейшая обязанность, сыновний долг наш пред Отцом небесным—о всем молиться Ему, всего просить у Него, за все благодарить Его; это — выражение нашей веры в Него, нашей любви к Нему, нашей покорности Ему, нашего упования на Него. Нет сомнения, что каждый земной отец заботится о своих детях, старается приготовить и доставить им все потребное для них; но это освобождает ли детей от обязанности обращаться к отцу своему во всех своих нуждах, от него ожидать всякого дара и утешения, пред ним выражать свою любовь и доверие, свою преданность и благодарность? В противном случае, они выказали бы явно, что не сознают своей зависимости от отца своего, не чувствуют его любви и попечения о них, неблагодарны к его благодеяниям. Так и Отец небесный подает нам все и прежде прошения нашего; но это не освобождает нас от обязанности о всем молиться Ему и всего просить у Него. Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45); тем не менее мы обязаны молиться Ему, чтоб и свет солнечный, и дожди, и росы были для нас благотворны, а не губительны. Он повелел земле произращать многоразличные плоды в насыщение наше; но тем не менее Сын Божий заповедал нам просить у Отца небесного насущного хлеба нашего на всякий день. В противном случае, мы выказали бы свое неверие в Его отеческий Промысл о нас, свое бесчувствие к Его высочайшей любви и благости, свою неблагодарность к Его благодеяниям. Посему-то и заповедуется нам о всем молиться Отцу небесному, всего просить у Его благости, о всем благодарить Его милосердую любовь к нам.

С другой стороны, мы сами часто делаем себя недостойными благодатного хранения своего Ангела Хранителя. Хотя Ангел Хранитель дается христианину на всю жизнь и никогда не оставляет его до самой смерти, но коль скоро человек делает что-либо беззаконное и злое, чего не может терпеть чистое и святое око Ангела; коль скоро привыкнет услаждаться внутрь себя нечистыми и порочными помыслами и чувствованиями, когда душа его наполняется как бы неким смрадным дымом, который отгоняет от него все чистое, святое, небесное; тем паче, когда, повторяя одни и те же грехи, предается совершенно страстям и доходит до ожесточения во грехе: то Ангел Хранитель, оскорбляемый нечистотой и смрадом греховным удаляется от него. А что тогда? Тогда овладевает им ангел тьмы; ибо при ком нет Ангела Хранителя, при том враг губитель. А где этот враг, там тьма и омрачение ума, там нечистота и развращение сердца, там усыпление и омертвение совести, там всеконечное растление; во грехах. В житии св. Нифонта читаем, что сей св. муж, шедши из церкви, увидел у ворот одного дома Ангела Божия во образе юноши, горько плачущего. Это побудило преподобного остановиться и спросить о причине такой скорби. «Я, говорил Ангел, приставлен Богом к одному человеку хранить его; но этот человек впал в распутство и теперь предается беззаконно в этом нечестивом доме: как же мне не скорбеть о его погибели? как не плакать о том, что образ Божий повержен в такую скверну»? «Почему же не подействуешь на него, не удержишь от зла, не научишь покаянно?» спросил еще св. Нифонт. «Невозможно мне теперь и приступить к нему, отвечал Ангел. С тех пор, как начал грешить, он сделался рабом бесов, и теперь мне остается только плакать и молиться о нем.» По сему-то, брат, мои, св. Церковь учить нас молиться каждодневно Отцу небесному, чтобы Он не отнял от нас по грехам нашим св. Ангела Хранителя, заповедал бы ему не удаляться от нас за греховную нечистоту нашу, но возбуждать нас к покаянию, научать нас всему доброму, наставлять на всякое дело благое, охранять нас от всякого зла; — молиться и самому Ангелу Хранителю нашему, чтобы он не возгнушался нечистотой нашею и не предал нас злой власти диавола. Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших у Господа просим.

Итак, мы просим, во-первых, Ангела мирна; потому что св. ангелы суть служители не только любви и милосердия, но и правды и суда Божия. Их посылает Господь к людям не с одними дарами благости, а и с явлениями праведного гнева Своего, с казнями за грехи человеческие. Господь Иисус Христос, примирив нас кровью креста Своего с правосудием Божиим, очистив совесть нашу от мертвых дел, даровал небесный мир душе нашей, мир нашей совести и сердцу. Но грехами своими мы опять возбуждаем на себя праведный гнев Божий и делаемся врагами Богу, опять обременяем совесть свою тяжким бременем нечистых и смрадных дел, так что не бывает мира не только в душе, а и в костях наших от лица грехов наших. Своими неправдами и беззакониями мы вносим нестроение и вражду и в самое общество, в котором живем. Следствием всего этого бывает скорбь и теснота на всякую душу человека творящего злое. Ангел Божий не только отступает со скорбью и слезами от души грешной и нечистой, но, по горячайшей любви своей к Богу, по ревности о славе Божией, о величии и святости закона Божия, готов стать против нас за честь и славу Божию, наказать нас за преступление закона Божия, отмстить нам за оскорбление величия и святости Божией. Посему-то мы и должны просить у Господа Ангела мирна, т. е. просить того, чтобы Ангел Господень был для нас не вестником гнева и карателем беззаконий наших, но ходатаем нашим пред Богом, возбуждал бы душу нашу к покаянию и примирению с правосудием Божиим, возносил бы ко престолу Божию нашу молитву покаяния и приносил нам от Господа прощение грехов и мир нашей совести; чтобы своим небесным наставлением врачевал язвы сердца нашего и услаждал горечь души нашей; чтобы своею любовью, чистотой и незлобием располагал и нашу душу к кротости, незлобию и миролюбию со всеми братьями нашими во Христе, чтобы мир Божий, превосходяй всяк ум, водворялся не только в душах и сердцах наших, но и во всем обществе христианском.

Во-вторых, мы просим у Господа Ангела—верна наставника. Сами по себе, без постороннего наставления и руководства, мы, как говорит Сердцеведец Господь, и окаянны, и бедны, и нищи, и слепы, и наги. Разум наш подвержен непрестанным ошибкам и заблуждениям, так что иногда, по слову Пророка, свет представляется ему тьмою и тьма светом, доброе лукавым и лукавое добрым, а потому, вместо руководства к царствию Божию, он заводит нас в погибель. Воля наша немощна до того, что, как говорит Апостол, доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Сердце наше есть такой мутный и нечистый источник, из которого, по слову Самого Господа, исходят помышления злая. Потому и целая жизнь человека бывает иногда цепью ошибок и заблуждений, сопровождаемых тяжкими и грустными последствиями, — сцеплением неудач и разочарований, пороков и преступлений, оставляющих по себе одно горькое, но позднее и бесплодное раскаяние. И что было бы с нами, если бы в этом мире, где все покрыто для нас глубокою тьмою и мраком, где ничто не в нашей власти, а все может стать против нас, — в этой жизни, которую справедливо уподобляют вечно-волнующемуся морю, мы были предоставлены самим себе, без верного руководства и наставления свыше? Было бы, без сомнения, то же, что было с древними язычниками, которые, по слову Писания, осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце: называя себя мудрыми, обезумели (Рим.1,21.22), приложились скотом несмысленным и уподобились им, жили, как бессловесные, руководясь одними чувствами и страстными влечениями растленной своей природы, и умирали, как бессловесные, без ясного сознания о том, что ожидает их по смерти, без надежды и упования жизни вечной.

Правда, у нас не мало есть наставников и учителей. Учит нас н внешняя природа, в которой невидимая Божия, творениями промышляема, видима суть, и присносущная сила Его и Божество (Рим. 1, 20.). Учат нас и родители и земные наставники наши, так что вся жизнь человека не может вместить всего, что представляют многочисленные и разнообразные науки, изобретенные разумом для просвещения нашего. Учит нас св. Церковь, предлагая нам и самое живоносное Слово Божие, в котором открываются все сокровища премудрости и разума духовного, и многочисленные писания святых и богоносных мужей, в которых заключаются многообразные опыты духовной мудрости великих подвижников и учителей веры и благочестия. Но все эти наставники и учители говорят уму и сердцу нашему посредством внешнего слуха, который не всегда верно и всегда почти слабо передает душе нашей их наставления. Оттого-то все поучения их большею частью мертвы и безжизненны,—в душе нашей и самое живое и живоносное Слово Божие не чаще ли всего проносится мимо слуха нашего аки медь звенящая или кимвал звучащий? Напротив, Ангел Хранитель наш говорит непосредственно душе нашей. Он озаряет, просвещает и вразумляет разум наш в познание всего, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала (Филип.4,8). Он согревает сердце наше любовью к Богу и ко всему доброму, святому, божественному, движет и направляет волю нашу и хотение и действие по Своему благоволению, возбуждает, озаряет и просвещает совесть нашу, чтобы она верно различала доброе от лукавого, грозно обличала всякое не только дело, а и помышление и желание греховное, верно руководила нас в исполнении заповедей Божиих. Он услаждает душу нашу внутренним миром и радостью, сладостною надеждою будущего блаженства в славном царстве Христовом, когда мы исполняем св. заповеди Отца небесного, или же устрашает ее страхом вечных мучений, когда уклоняемся с пути заповедей Божиих на путь греха и беззакония. Само собою разумеется, что благоуспешность наставлений св. Ангела Хранителя зависит от нас самих, от нашего внимания, усердия и повиновения своему небесному наставнику, подобно как успех всякого ученика зависит от его внимания, прилежания и послушания своему учителю. Когда мы с усердием внимаем своей совести, чрез которую преимущественно говорит нам Ангел Божий, повинуемся ее гласу, творим благое и угодное пред Богом и убегаем всякого греховного обольщения; тогда Ангел Хранитель радуется о нас, молится за нас и утешает нас своим мирным и благодатным присутствием с нами. Когда же, напротив, мы не слушаемся своей совести, действуем вопреки ее внушениям, стараемся даже заглушить ее голос лживыми чувствованиями и изворотами, и даем волю своим страстям и злым похотям плоти; тогда Ангел света и благодати отступает от души нашей, и ангел тьмы и злобы приближается к ней и овладеваешь ею; тогда предается она в неискусен ум творити неподобная.

Наконец, мы просим у Господа Ангела-хранителя душ и телес наших. Как необходимо для нас это ангельское хранение, в этом убеждаемся ежеминутно. От чего не страдает телесная жизнь наша? Полчище многообразных болезней человеческих так велико, что все усилия врачей не в состоянии уследить за ними, не могут даже исчислить их, тем менее одолеть их и защитить от них нашу жизнь. Что не угрожает нам смертью? Умирает человек и без пищи и от пищи, и от воздуха и без воздуха, и без воды и от воды, и от солнца и без солнца, и от грозного удара молнии и от лёгкого дуновения ветра. Смерть преследует нас по пятам во всю нашу жизнь. Что-же спасет нас от нее? Одно милосердие и долготерпение Божие, одно охранение и ходатайство о нас нашего Ангела Хранителя. Быть может, небесный Домовладыка, назирая вертоград Свой, уже сказал о нас, как о бесплодной смоковнице: третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу: сруби ее: на что она и землю занимает? Но небесный приставник души нашей умоляет Его: оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее (Лук. 13,7.8.9). А что сказать об опасностях для жизни духовной, для нравственной чистоты сердца и здравия духа? Мир наш так преисполнен соблазнов, что Сам Господь со скорбью говорил: горе миру от соблазнов. Дух злобы непрестанно стережет нас на всех путях жизни, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Кто же может защитить нашу душу от угрожающих ей напастей и погибели, кроме Ангела Господня? Посему-то н надобно, брат. мои, остерегаться всего нечистого и греховного, чтоб не удалить от себя Ангела Хранителя; надобно, напротив, поддерживать, оживлять и укреплять живой союз с ним непрестанным памятованием о нем, сердечною любовью и благодарностью к нему, искренним послушанием ему и усердною готовностью) исполнять его благие внушения, слышимые в нашей совести, молитвенным призыванием его на помощь во всех случаях и обстоятельствах жизни, да покрывает он нас всегда крылами своей благости, да не отступит от нас и не попустить лукавому демону овладеть душою нашею насильством смертного сего телесе, но да утвердит нас в страхе Божием, в любви и благоговении пред Богом. Аминь.

36. Беседа в день святого Архистратига Михаила и прочих сил бесплотных («Господи, не доброе ли семя сеял еси на селе Твоем? откуду убо иматъ плевелы?» (Мф. 13, 27))

«Господи, не доброе ли семя сеял еси на селе Твоем? откуду убо иматъ плевелы?» (Мф. 13, 27).

Откуда в царстве Всесвятого грех, нечистота и скверна? В царстве Всеблагого страдания н бедствия? в царстве Всесовершенного беспорядки, нестроения и разрушения? в царстве Источника жизни, животворящего всяческая, болезни, тление и смерть? Эти вопросы всегда занимали человеческий разум, всегда тревожили и совесть и сердце людей, которые не были равнодушны к судьбам человека и человечества, которые пытались разрешить тайны жизни человеческой. Много потрачено сил, много написано книг людьми любомудрствующими; но тайна оставалась неразгаданною, совесть неуспокоенною, разум неудовлетворенным.

Смотрите же, как просто, удобопонятно для всех и вместе как полно и удовлетворительно разрешает эти вопросы Сама ипостасная Истина, Господь наш Иисус Христос, простою притчею о плевелах, слышанною нами в евангельском чтении во время утреннего богослужения настоящего дня. Не без причины св. Церковь избрала эту притчу для чтения в дни празднования св. ангелам: в ней упоминается как об участии св. ангелов и духов злых в судьбе человеческой, так преимущественно о важном служении ангельском в последней судьбе человечества. Весьма важно для нас и то, что, по просьбе св. апостолов, Сам Господь объяснил и истолковал сказанную им притчу, так что мы не подвергаемся уже опасности понять и истолковать ее превратно.

Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий, поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия (Мф.13,24,37,38.). Царство Божие, братия, есть вся вселенная—великий дом Отца небесного, в котором Он владычествует и царствует Своею премудростью и всемогуществом, Своею благостью и правдою, особенно же царство существ разумных и богоподобных, для которых и сотворен и сохранен силою Божию весь видимый мир, которые суть чада Отца небесного, в которых отражаются Его божественные совершенства. Частное здесь говорит Господь о царствии Божием в человечестве, т. е. о Церкви Своей, которую он основал вначале, вместе с сотворением человека, которую воссоздал Своим воплощением, страданиями и крестною смертью. Еще частнее царством Божиим называется душа каждого человека, созданного по образу и подобию Божию, предназначенная в обитель Божию, в которой хочет обитать и царствовать Сам Господь Бог, чтоб исполнить ее премудрости и разума, света и совершенства, сделать ее счастливою и блаженною на всю вечность. На этом-то поле, т. е. во всем человечестве и в душе каждого человека, Сын Божий, ипостасное Слово и Премудрость Отчая, посеял доброе семя, семя истины, добра и счастья. Он вначале украсил человека образом и подобием Божиим, одарил его разумом, способным познавать Бога Творца своего, вечную Истину, — волею, способною свободно действовать по законам истины и правды, — сердцем, способным любить Бога, как высочайшее благо, и в Нем наслаждаться истинным, вечным блаженством. Словом, не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его, поставил его владыкою над делами рук Твоих (Псал. 8,6.7). Он, и по падении человека, не преставал и не престает сеять доброе семя в человечестве, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни, воплотившись и вочеловечившись, Он глаголал к нам собственными пречистыми устами, ниспослал нам пресвятого Духа Своего, — Духа истины, который наставляет нас на всякую истину. Вот единый источник всего доброго в человечестве! Кто бы ни был истинно просвещен между человеками, он просвещен Им, Светом истинным, просвещающим всякого человека, грядущего в мире. Кто бы ни был воодушевлен любовью ко всему, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала (Филип. 4, 8.), он воодушевлен Духом Христовым, сокровищем благих и жизни подателем. Словом, что ни видело в себе человечество истинно великого и славного, аще кая добродетель и аще кая похвала, все от Него—Сына Божия. Он единый источник истины и добра и от Него не может быть ничего, кроме одного только добра: Господи, не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? — Откуда даже на этом поле, возделанном Самим Сыном Божиим, блюдомом и хранимом Его божественным Промыслом, явились плевелы? Враг человека сделал это, говорит Господь: когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел. А плевелы — сыны лукавого, враг, посеявший их, есть диавол (Мф.13,28,25,38,39). Вот подлинное и точное изъяснение происхождения всего зла в человечестве! Кто этот враг Божий, который вносить нечистоту и скверну зла в чистое и святое царство Божие? Это, как открывает нам Слово Божие, один из высших сотворенных Богом духов, который не устоял в истине, ослепился гордостью, возмутился против власти Божией, возомнил себя быть равным Сыну Божию и не восхотел покориться Ему, когда Бог, вводя Первородного Своего во вселенную, глаголал: да поклонятся Ему все ангелы Божии (Евр. 1, 6.). Сей-то непокоривый дух своим примером и властью увлек и подчиненных ему духов к тому же сопротивлению воле Божией и создал, так сказать, в царстве Божием царство зла и греха, царство беззакония и неправды, царство тьмы и нестроения, беспорядков и страданий. Сей-то дух злобы посеял семя зла и в сердце первого человека, соблазнив его к преступлению заповеди Божией тем-же лживым обещанием, которым увлекся и сам: будете, как боги, знающие добро и зло. Он поднял руку Каина на незлобивого Авеля. Он произвел в первом мире такое безверие и развращение, что надлежало очистить от них землю потопом. Он насадил в древнем мире идолопоклонство и суеверие, все виды пороков и беззаконий. Он и в самой Церкви Христовой, в обновленном кровью Сына Божия человечестве, сеет плевелы ересей и расколов, неверия и суеверия, грехов и беззаконий, нечестия и развращения. Он и в душу каждого человека вносить злые и развращенные помыслы, возжигает плотские вожделения и страсти, увлекает в заблуждения и пороки. Зло, как и добро, имеет само в себе непреоборимое побуждение распространяться более и более. Вот, почему диавол, не смея соблазнять духов чистых и святых, всею силою своей злобы устремляется на человечество.

Как же, подумает кто-либо, Всеведущий и Всемогущий попустил и попускает сему злому и злобному существу совращать человека с пути истины и причинять столько бедствий человеческому роду? Но, чтобы отнять у диавола возможность распространять свое зло и сеять свои плевелы, надлежало-бы совершенно уничтожить его. Сообразно-ли это с неизменяемостью воли Божией, с непреложностью Его намерений и дел? Может ли уничтожиться то, что сотворено Богом, когда и наш бедный разум не может представить себе возможности обратиться чему-либо существующему в ничто? В этом-то существовании духа зла и является полнота высочайших совершенств Божиих, Его благости и правды. По бесконечной благости Своей Он сотворил существа разумные и свободные для участия в Его блаженстве и славе, а по правосудию Своему Он карает отпадших отлучением от сего блаженства и проклятием вечным. Как в вечном блаженстве духов добрых является вечная любовь и благость Божия, так в вечном мучении духов злых и нераскаянных является Его вечная правда и правосудие. С другой стороны, сделать человека неприкосновенным для искушений диавола значило бы лишить человека свободы—источника высочайшего счастья, которым он сам дорожит более всего и в самом падении своем. Впрочем, с Своей стороны Бог сделал все, что нужно было для удержания человека на пути истины и добра. Он открыл ему всесвятую волю Свою, оградил его от искушения Своею заповедью и указал наперед страшные последствия преступления: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь. Так и теперь, не указал-ли Он нам путь к вечному блаженству в святых заповедях Своих? Не открыта-ли нам страшная участь преступников закона Божия? Не видели-ль мы и не изведали-ль даже собственным опытом бедственной участи преступающих закон Божий? Если же мы увлекаемся соблазнами лукавого, приемлем в себя сеемые им плевелы, — это наша собственная вина, в которой мы безответны пред Богом. Люди спали, пришел враг, и посеял плевелы. Вот главная причина наших грехопадений, — духовный сон и беспечность! Если бы первый человек непрестанно бодрствовал духом, помнил св. заповедь Творца своего, непрестанно предстоял духом пред лицом Бога, угрожающего смертью за преступление Своей заповеди- то искушение диавола не только не повредило бы ему, а, напротив, еще более утвердило бы его в страхе Божием и хранении заповеди Его, еще более возвысило бы его блаженство и счастье и сделало бы, наконец, вовсе неприкосновенным для всякого зла. В этой-то бдительности над собою, над своими помыслами и чувствами, над своими желаниями и вожделениями сердечными, —в этом духовном бодрствовании и состоит главное средство к охранению себя от сетей лукавого, к побеждению всех искушений и соблазнов. При таком бодрствовании над собою, и для нас искушения диавола не только оставались бы безвредными, а, напротив, приносили бы великую пользу душе нашей. С каждым побеждением искушения, ум наш очищался бы и просветлялся, воля утверждалась бы более и более на камне заповедей Божиих, сердце исполнялось бы миром и радостно о Духе Святом. Вся жизнь истинного подвижника благочестия есть борьба и брань- но эта борьба приносить ему славу, умножает его награды на небе. Искушенный в этой брани, он делается, наконец, непобедимым, даже неприкосновенным для стрел вражьих, достигает чистоты и бесстрастия, богоподобия и блаженства. Как золото очищается и светлеет в горниле, так душа христианина очищается и просветляется в горниле искушений. Итак, напрасно малодушные христиане ропщут на то, что Бог попускает диаволу искушать человека — нам должно, напротив, благодарить Господа, что ради этих искушений преизбыточествует в нас благодать Божия. Что произвело первое искушение первого человека? То, что Бог явил к нам такую бесконечную и неизреченную любовь, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Иоан.3, 16.); что с воплощением Сына Божия наше человеческое естество обожено, превознесено и прославлено седением одесную Бога Отца; что нам всем дано право быть сынами Божиими, причастниками божественного естества. Что принесли Церкви Христовой все многоразличные козни сатаны? Большее утверждение и большую славу. Он воздвигал гонения и гонителей, — кровь христианская проливалась рекою на пространстве всего древнего мира. Посреди этого огненного испытания св. Церковь возросла и укрепилась, расширилась и процвела, явилась победительницею иудейства и язычества и господствующею в мире; а укрепившись, якоже порфирою и виссом, кровью св. мучеников, она явилась еще более угодною, более драгоценною небесному Жениху своему. Диавол воздвигал полчища ересей и расколов, которые терзали, как волки, мирное стадо Христово; но и это послужило только к тому, что св. Церковь глубже уразумела силу проповеди апостольской и тайны царствия Божия и крепче утвердилась в познании единого истинного Бога и, его же послал Он, Иисуса Христа; что св. догматы христианской веры наследованы, объяснены и утверждены на незыблемом основании. Что произвели все искушения диавола, которыми он нападал на подвижников благочестия, как рыкающий лев, ища, кого поглотить? То, что бесчисленные сонмы их прошли, как звезды, на тверди церковной и сделались путеводными звездами для всех ищущих царства Божия; что они явили миру дивные образцы святых подвигов и добродетелей, чистоты и совершенства христианского; что, изучив собственным опытом все ухищрения и козни сатанинские, они оставили нам в своих творениях неисчерпаемое сокровище духовных наставлений и опытов.

Если ныне видим усиление плевел сатанинских на ниве Божией, умножение заблуждения и пороков, оскудение доброй пшеницы—сынов царствия Божия; то это происходит, братия, не от того, чтобы оскудела сила благодати Божией, чтобы истощалась живоносная сила сеемого Господом доброго семени Слова Божия, а от нашей невнимательности, беспечности и легкомыслия. Люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы. Спят пастыри стада Христова, поставленные для того, чтоб охранять ниву Божий, возбуждать согрешающих, восставлять падающих, укреплять немощствующих духом, обличать козни вражия, — и плевелы появляются, растут н множатся. Спят родители, не стараются внушить детям своим страх Божий, любовь к Господу и хранение св. заповедей Его, не заботятся о том, с кем они дружатся, от кого и что слушают, чем занимаются, — и из детей их образуются мало-по-малу сынове неприязненные. Спит каждый легкомысленный и беспечный о душе своей человек, у которого душа и сердце, как большая дорога, открыты для всех мимоходящих помыслов и впечатлений, для всякого пустословия и суесловия, для всех соблазнов и увлечений, которые ищут всегда новых и разнообразных ощущений, жаждут всегда новых забав и развлечений. Приходят такие люди и в храм Божий; но отсюда спешат в места забав и увеселений. Присутствуют и при богослужении, а потом являются на каком-либо соблазнительном зрелище. Участвуют вместе с другими в молитве; но тотчас же предаются потом удовольствиям чувственным. Слушают или читают и Слово Божие; а потом еще с большею охотою читают пустые, растлевающие воображение книги, с большим увлечением преклоняют слух свой к беседам празднословия и злословия. Дивно-ли, что в сердце таких людей не может укорениться доброе семя Слова Божия; что в их душу, не огражденную страхом Божиим, не стрегомую вниманием к себе с молитвою, приходить диавол и вземлет Слово, а в ней оставляет собственную нечистоту и скверну? Живое и сильное впечатление, заронившееся в сердце их от слышания Слова Божия, он старается подавить лживыми извинениями и оправданиями, а потом заменить его другими увлекательными для чувственности нашей представлениями. И легкомысленные люди приемлют семена зла от лукавого, предаются его воле и становятся пустыми плевелами на ниве Божией. Слышит, например, человек слово Господне: ищите же прежде Царства Божия и правды Его; ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф. 6, 3З; Марк. 8, 36.) и не может не сознавать всей непререкаемой его истины. А дух лести внушает ему: на свете не так; нужнее всего есть и пить, необходимее всего иметь приличное состояние, важнее всего стоять на ряду с другими во всем. И человек верит лукавому, предается всем сердцем земным заботам и попечениям, и забывает о царствии Божием. Слышит человек слово Божие: ибо Господь праведен, любит правду; лице Его видит праведника (Псал. 10, 7.), ибо Ты Бог, не любящий беззакония; у Тебя не водворится злой, и сам сознает во глубине сердца своего, что высшее счастье на земле быть праведным во всем пред Богом и человеками. Но диавол внушает ему: правдою не проживешь на свете; голая правда всего неприятнее людям, с нею наживешь себе врагов и недоброжелателей; нужнее всего уменье жить с людьми, искусство прибрести их расположение, не потерять ничего в их мнении. И вот, слушая советы лукавого, человек кривить душою и сердцем, прилаживается к страстям и прихотям человеческим, продает свою совесть из угождения своему любочестию и корыстолюбию. Господь говорить нам в слове Своем: да оставит нечестивый путь свой, и да обратится к Господу Богу, и помилован будет; но, если не покаетесь, все так же погибнете. А диавол внушает: Бог, по милосердию Своему, не накажет строго за слабости человеческие; еще будет время покаяться, обратиться, ко Господу. И легкомысленные люди верят советам лукавого, отлагают покаяние со дня на день, и остаются беспечным и нераскаянными до смерти. Так приходить диавол и похищает из сердца нашего доброе семя, и сеет в душе нашей свои плевелы.

Теперь и пшенице и плевелам долготерпение Божие попускает рост вместе до жатвы; но горе будет в день жатвы тем, кои окажутся на суде Божием не пшеницею доброю, собираемою в небесную житницу, а пустыми плевелами, предназначенными к сожжению. Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов. Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит (Мф. 13, 41. 42. 43). Аминь.

37. Беседа в день св. Богоотец Иоакима и Анны («Величаем Тя, пресвятая Дево и чтем святых Твоих родителей»)

(Сказана в адмиралтейском соборе г. Николаева)

Величая и ублажая пресвятую Деву Матерь Божий, возвеличившую Собою все человечество, нельзя было не почтить и ту благочестивую и святую чету, от которой произникла эта прекрасная отрасль, принесшая миру благословенный плод—Искупителя человечества; и св. Церковь почтила их память особым празднеством. Но не одна высочайшая слава преблагословенной Дщери делает Иоакима и Анну лицами замечательными в истории человечества, достойными той чести, которую воздает им св. Церковь; их собственное благочестие и высота духовного совершенства, плодом которого была Сама пресвятая Дева, сами по себе достойны и благоговейного почтения и усердного подражания.

Святые Иоаким и Анна, родители пресвятой Девы, не были известны в Израиле никакими особенными преимуществами внешними. Хотя св. Иоаким происходил от царственного рода Давидова, а св. Анна от рода первосвященнического; но потомки усеченного до корня царственного рода Иессеева давно уже низошли в разряд простых израильтян, не считались уже в князьях и тысячах Иудиных, не пользовались никакими особенными правами и преимуществами. Но незнатные в очах человеческих, Иоаким и Анна были знамениты в очах Божиих своею верою и благочестием. Не славные богатством тлеющим, они были богаты праведною жизнью и добрыми делами. Впрочем, честная, скромная, трудолюбивая и богобоязненная жизнь доставляла им не только честное довольство, но и избыток, который давал им возможность делать более дел благочестия и человеколюбия, нежели сколько требовал самый закон. Св. Иоаким имел обычай весь плод трудов своих и Божия на них благословения разделять на три части: одну посвящал Богу в жертвах и приношениях алтарю Господню, другую раздавал бедным и убогим, и только третью часть иждивал на содержание своего семейства и дома. Уже это одно ставило его неизмеримо выше тех славившихся во Израиле праведников, которые давали десятину с аниса и тмина и обходили важнейшее в законе — милость и правду, которые от великих сокровищ своих подавали лепты среди торжищ, да видимы будут человеки. Но вся высота внутреннего благочестия праведной четы, их чистоты и святыни, их духовного совершенства в вере и уповании на Бога открылась впоследствии, когда Господь благословил их быть родителями той Преблагословенной в женах, от которой надлежало родиться во плоти Единородному Сыну Божию.

Само собою очевидно, братья мои, что такое высокое предизбрание Божие требовало приготовительного и продолжительного испытания, очищения и усовершения. И вся жизнь праведных супругов была одним непрерывным, непрестающим испытанием их веры, терпения и преданности воле Божией. Иоаким и Анна были безчадны. И всегда безчадие есть тяжкая скорбь для супругов; но во времена подзаконные оно почиталось величайшим бедствием и сопровождалось такими скорбями, для перенесения которых нужна была вся твердость веры и упования на Бога. Самый закон почитал безчадие явным признаком не только лишения благословения Божия, но и тяжкого наказания от Бога, запрещал даже принимать дары и жертвы от человека, не оставившего семени в Израиле. А во мнении народном безчадный почитался человеком отверженным Богом, недостойным имени сына Авраамова, достойным отчуждения и презрения сынов израилевых. И это, как выражается песнь церковная, поношение безчадства благочестивые супруги терпели до самой старости. Терпели и не ослабевали верою, молились и уповали, в твердой уверенности, что Бог может и безплодным даровать потомство и многоплодных обезчадствовать. Иоаким, по праву законному, мог отпустить безчадную супругу и ожениться другою, но он жил уже верою и был выше закона духом. Как истинный сын Авраама, он сверх надежды, поверил с надеждою; он предъявлял уже в себе образ евангельской чистоты жизни, которая водится не снисхождением закона, сделанным по жестокосердию Иудеев, а высшим правилом веры, которая говорить: что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Он видел в бесплодии супруги своей крест, ниспосланный ему Богом, и нес его с благодушием, терпением и покорностью воле Божией, не стараясь сложить его с себя произвольно, веруя от всего сердца, что Бог, пославший ему искушение, пошлет и утешение. Так самый закон, этот пестун во Христа, к пришествию Христову, воспитал и возвел многих до высоты веры евангельской. Те дивные люди, которые являются действующими лицами в начале евангельской истории: Иоаким и Анна, Захария и Елисавета, Симеон и Анна пророчица, Иоанн Предтеча и пресвятая Матерь Божья, — далеко выросли уже из пелен ветхозаветного пестуна и достигли той степени совершенства нравственного, на которой они становились уже сынами благодатного царства Божия. В лице их-то человечество достигло той духовной зрелости, по которой оно способно было видеть и облобызать спасение, которое от вечности предуготовил Бог падшему роду человеческому, — достойно сретить и принять грядущего с небес Искупителя Мира.

Возрастая, таким образом, верою и упованием, укрепляясь в терпении и преданности воле Божией, обновляясь духом по мере истощения сил телесных, Иоаким и Анна, с преклонностью возраста телесного, достигли той высоты совершенства духовного, по которой достойны были того высочайшего дара, который даровал им Бог в благословенной их Дщери, и той славы, которою прославила их превознесенная и препрославленная паче всех Дщерь их—Мария. Но для сего надлежало им подвергнуться одному, самому тяжкому искушению. Ибо таков закон премудрого Промысла Божия, что, возводя избранных Своих от силы в силу путем скорбей и печалей, страдания и уничижения Он являет высоту их совершенства и славы каким-либо решительным испытанием их веры. В один великий праздник праведный Иоаким, по обычаю законному, явился с дарами и приношением Богу в храм Господень. Первосвященник Иссахарь, принимавший приношения многочисленного стечения народа, не восхотел принять даров от рук Иоакима. «Ты недостоин,» сказал ему Иссахаръ: «недостоин того, чтобы принять от тебя дары, как от истинного израильтянина; ибо ты безчаден, и нет на тебе благословения Бога отцов наших. Верно, за какие-либо тяжкие грехи так отвергает тебя Господь Бог наш.» Пораженный речью первосвященника, как бы грозным приговором самого суда Божия, праведный муж не успел еще отступить от жертвенника, как новое тягчайшее оскорбление поразило слух его. Один израильтянин, приносивший дар свой, оттолкнул его, сказавши: «отойди отсюда, разве не слышишь, что ты недостоин, вместе с нами, приносить Богу дары свои, потому что не оставил семени в Израиле!» Что-же Иоаким? С глубокими смирением принял он это обличение—как бы от уст Самого Бога, с тяжкою скорбью вышел он из храма, с сердечною болезнью признал себя недостойным не только оставаться в виду дома Божия, но и возвратиться в собственный дом свой, и удалился в пустыню, где паслось его стадо. В посте и покаянии, в слезах и молитве провел он сорок дней, умоляя Господа простить ему все грехи его, отъять поношение его во Израиле, благословить его в старости рождением чада, как благословил Авраама рождением Исаака.

Можете представить, братия, какою невыразимою скорбью поражено было сердце праведной Анны, когда услышала она о таком посрамлении своего супруга пред лицом жертвенника Божия, при многочисленном стечении сынов израилевых, в день великого праздника Господня. Одну себя почитала она всему виновною, одну себя грешнейшею всех жен израилевых, одну себя недостойною видеть даже свет Божий, как лишенную Божия благословения. Заключившись в клети своей, в посте и покаянии, в слезах и воздыханиях вопияла она к Господу день и ночь, умоляя Его, не ради себя, но ради добродетелей благочестивого супруга своего, отъять от них поношение безчадства и благословить их плодом чрева.

Такая крепкая вера и упование на Господа, такое самоуничижение и смирение благочестивых супругов достойны были, чтобы призрел на них Тот, кто сказал чрез Пророка: на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих? И вот, ангел Господень явился молящейся Анне и возвестил ей, что молитвы их услышаны, слезы и воздыхания их принял Господь, как благовонное кадило и как жертву благоугодную, что она родит дщерь—преблагословенную, чрез которую благословятся все племена земные, и наречет имя ей—Мария. Обрадованная небесным благовестием, Анна немедленно поспешила в Иерусалим, чтобы излить пред Господом, в Его святом храме, благодарные чувства преисполненного радостью сердца. В то же время небесный благовестник явился и плачущему и молящемуся Иоакиму в пустыне с тем же радостным благовестием, и — в подтверждение слов своих—повелел ему идти в Иерусалим, где обрящет он свою супругу. Пред дверьми храма Божия встретились обрадованные супруги; единодушно прославили и возблагодарили Господа Бога, призревшего на смирение их; единодушно положили обет пред Господом посвятить Ему обещанное им дитя. Вскоре, по возвращении в дом свой, благочестивые супруги еще более обрадованы были самым исполнением божественного обетования. Святая Анна зачала во чреве и родила обещанную ей преблагословенную Дщерь свою.

Итак, плодом праведной, благочестивой и богоугодной жизни, плодом целожизненного терпения и молитв, плодом веры, препобедившей самый тяжкие для сердца испытания, плодом живого упования на Бога, непобедимого никакими искушениями, —была преблагословенная Дева Мария, избранная в Матерь Сыну Божию. Посвященная Господу прежде рождения своего, Она и Сама посвятила Себя Ему единому на всю жизнь свою. Испрошенная у Господа страданиями и слезами, Она и Сама с тою же верою, смирением, терпением и упованием на Бога прошла такой путь скорбей и болезней, что самую душу Ее, чистую и святую, проходило оружие, по выражению праведного Симеона. За то, как возвеличила и прославила Она праведных родителей своих чудным зачатием и рождеством своим, так возвеличила и превознесла Она весь род человеческий безсеменным зачатием и рождением Самого Господа славы.

Таков, братья мои, и всегда плод истинной веры и благочестия, плод праведной, богоугодной и богобоязненной жизни, плод христианского терпения, смирения и уничижения пред Богом, плод непоколебимого упования на Господа и преданности Его всесвятой воле! Этот благодатный плод есть благословение Божие в жизни и прославление у Бога по смерти, благодатное утешение Духа Божия на земле и вечная радость на небе.

Итак, несправедливо думают, что высота добродетелей христианских недостижима для людей, живущих в мире, связанных узами семейными и общественными, обремененных заботами и попечениями житейскими. Пример праведных родителей пресвятой Девы показывает, что, и живя в мире, не разрывая ни семейных ни общественных уз, не оставляя необходимых забот о доме своем, можно достигать такой высоты совершенства христианского, какой не многие достигают и в пустыне. Вся тайна в том, куда направлено сердце человека—к Богу или к мамоне, к небу или к земле. Истинно благочестивый человек направляет все силы души своей к Богу, приучает себя быть всегда в вездеприсутствии Божием; а потому, подобно древнему Пророку, поставляет с собою завет не только не делать, а и не помышлять ничего злого пред Богом, не преступать заповеди Божией не только делом, а и желанием. На все обязанности и занятия свои, каковы бы они ни были—велики или малы, он смотрит как на дело Божие, которое поручает ему Отец небесный, которое послужит ему или в оправдание, или в осуждение на страшном суде Христовом. Что ни делает, он делает пред Господом, призывая Его святое благословение и помощь. О чем ни помышляет, помышляет пред Господом, просвещая и освящая мысль свою призыванием святейшего имени Иисусова. Чего ни желает, желает пред Господом, предавая и желания и намерения свои Его всесвятой воле. Радуется о чем или печалится? И радуется Господеви со страхом, и печаль свою возвещает пред Господом, от Него ожидая утешения и избавления. Оттого, мало по малу, весь ум его утверждается в Боге—Спасителе, все сердце Его наполняется чувством радости о Господе, вся душа его почиет в объятиях любви Отца небесного, как дитя почивает, в объятиях своей матери.

Еще несправедливее думать, что излишнее, как говорят, благочестие не совместимо с делами житейскими и может даже мешать их успеху. Истинное благочестие христианское на все полезно есть, как говорит Апостол. Истинно благочестивый человек всегда и везде—лучший человек. В доме родительском он любящий, покорный, трудолюбивый и благодарный сын или дочь. В союзе семейном он верный и любящий, благодушный и снисходительный супруг или супруга. В кругу родственном он преданный, любвеобильный и заботливый о всех сродниках.

В жизни общественной он мирный гражданин, безобидливый, услужливый и обязательный сосед, верный, нежный и попечительный друг, благотворительный ко всем, кроткий и незлопамятный к самым недоброжелателям и врагам своим. В кругу гражданском он верный слуга царю и отечеству, покорный власти и начальству, преданный всем сердцем возложенному на него служению, верный своему долгу до последней капли крови. Как сын Церкви, он искренно повинуется ее заповедям, усердно соблюдает ее правила и уставы, любит, подобно древнему Пророку, лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия (Псал. 83, 11.). Ах, если бы в сердцах всех людей водворилось истинное благочестие; если бы изгнаны были из обществ человеческих все злые страсти, которые делают людей и злыми и несчастными; если бы все люди стремились к Богу Отцу своему всею мыслью и сердцем своим, желали благоугождать Ему, как добрые и послушные дети Его: не были-ль бы тогда общества человеческие истинно счастливыми и блаженными? По крайней мере, в них не было бы тех бед и скорбей, которые люди создают себе сами своими пороками и развращением, своею злобою и неправдами, своею необузданною жаждою земных сокровищ и плотских наслаждений.

Аще послушаеши Господа Бога твоего хранити и творити вся заповеди Его, благословен ти во граде. благословен ты на селе; благословенны житницы твои и останцы твои; благословен ты внегда входити тебе, и благословен ты внегда исходити тебе. Аминь.

38. Слово в день св. Богоотец Иоакима и Анны.

В настоящий день св. Церковь торжествует память св. родителей преблагословенной Девы Марии, праведных Иоакима и Анны. При этом воспоминании, всякому, конечно, не раз приходило на мысль, как счастливы эти достойно ублажаемые супруги, удостоившиеся иметь такую, воистину блаженную и преблаженную Дщерь!

Но подобное счастье предлагается, братия и всем родителям, желающим видеть детей своих истинно счастливыми и блаженными. Иже без порока живет в правде, блаженны оставить дети своя, говорит Премудрость Божия устами боговдохновенного любителя мудрости. Итак, по учению Премудрости Божией, самое счастливое наследство для детей есть благочестивая и праведная жизнь родителей, и первая обязанность родителей, желающих счастья своим детям, самим жить праведно и благочестиво, как жили праведные родители Матери Божией.

Правда, не так рассуждает наша житейская мудрость. Живя правдой, говорит она, наживешь не много; с чем же останутся дети? То-ли дело, если какими бы то ни было средствами прибрести для них большое богатство, оставить в наследство дома и земли? Тогда они могут быть счастливы и благополучны на всю жизнь. Живя правдою, не уйдешь далеко по пути почестей, не достигнешь тех степеней мирского величия, на которых имена счастливцев блистают титулами и обладают преимуществами наследственными и потомственными; чем же будут отличаться дети праведника между миллионами людей простых и незнатных? и каким почетом и уважением могут пользоваться между согражданами? Иное дело, если добиться высоких почестей, украсить свое имя громкими титулами, чтобы дети могли гордиться своим происхождением, величаться именами своих отцов и предков. Тогда пред ними будут открыты все пути к почестям и славе. Живя правдою, нельзя не нажить себе многих недоброжелателей и врагов, которых вражда обратится, потом, и на детей; как же будут счастливы дети праведника среди ненавидящих и враждующих им? То-ли дело снискать себе, какими бы то ни было путями, расположение сильных земли? Тогда и дети будут пользоваться их покровительством и милостями, и найдут дорогу к благополучию.

Так, говорю, рассуждает наша житейская мудрость. Но лживи суть сынове человечестии в мерилох своих еже неправдовати (Пс. 61,10). Всегда ли оправдываются на деле эти, повидимому, основательные расчеты житейской мудрости? Нет, гораздо чаще случается наоборот. Нажитое неправдою имущество не долго остается в руках детей и наследников неправедного богача. Чаще всего бывает, что, по слову Пророка, чуждии поядают труды его, а его потомки остаются нищими. Напрасно суетится человек, говорит Слово Господне: собирает и не знает, кому достанется то напрасно (Пс.38,7). Справедливо замечают, что благоразумно пользоваться богатством умеет только тот, кто приобретает его собственными трудами, а не тот, кому достается оно даром, без трудов и забот. Пространные дома бывших некогда богачей скольких переменили уже владельцев? А несчастные потомки их строителей ищут и не находят угла, где главу подклонити. А достигнутые неправдою почести разве не ложатся несмываемым пятном на детях и потомках? Разве не подвергают их, вместо незаслуженного почета, заслуженному посмеянию? Мало ли было великих и славных в глазах мира имен, которых и самая память, по слову Писания, погибе с шумом? С другой стороны, если, и живя правдою, можно возбудить к себе нерасположенность людей злых и развращенных; то, живя неправдою, можно ли не оставить по себе неприязненной памяти даже у людей добрых и честных? А сколько слез обиженных упадут не на одну могилу, а на оставшееся потомство человека неправедного? Сколько горьких укоризн и жалоб услышат его дети? И не будет ли память неправедного родителя служить для них не утешением, а наказанием? Равным образом, и покровительство сильных земли надолго ли может обеспечивать участь детей их льстеца и прислужника? Не надейтесь, говорить Слово Божие, на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения: выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают все помышления его (Пс. 145, 3 — 4), а с ним погибнут и все возлагавшиеся на него надежды.

Не таково наследство для детей—беспорочная, праведная и благочестивая жизнь родителей. Это наследство прочнее и надежнее всякого богатства, дороже всех почестей и титулов, вернее всякого благоволения сильных земли.

Кто живет праведно, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно (Лук. 1, 6); на том, во-первых, почивает благословение Божие, которое переходит и на потомство его в роды родов. Угодил Авраам Богу, — и не только ближайшие, а и самые отдаленные его потомки благоденствовали под осенением почившего на предке их благословения Божия. Стяжал благословение Божие Давид, — и потомки его (хотя некоторые из них были нечестивы и беззаконны) восседали преемственно на престоле его, как было обещано ему Богом. Лишился благословения Божия нечестивый Саул, — и царственные потомки его скитались нищими и самый род его пресекся в непродолжительное время. Сколько есть, может быть, и между нами людей, живущих в довольстве и благополучии, которые достигли сего состояния не богатым наследством и не сильными связями, а молитвами и благословением благочестивых родителей? Так велико и важно, так благонадежно и прочно для самого земного благополучия благословение Божие, почивающее на людях благочестивых и праведных! Оно-то и составляет истинное счастье их детей и потомков. Род правых благословится, говорить Слово Господне.

Кто живет праведно, тот не только не обижает никого, напротив, благотворит и благодетельствует всем и каждому, благодетельствует и самим врагам своим; тот оставляет по себе одну добрую память и добрую славу, благодарное чувство в сердцах всех, окружавших его. Потомство такого человека всегда найдет себе покров и защиту. Доброе имя отца есть как бы рекомендательное письмо для его сына; с ним он везде найдет себе друзей и покровителей. Если бы человек праведный и имел в жизни своей каких-либо недоброжелателей, то и их недоброжелательство не может продолжаться далее его гроба. Ибо не могут они не сознавать, что неправедно ненавидели мужа праведного, несправедливо обижали и оскорбляли его во время его жизни, что они воздавали ему злая, он же воздавал им благая. И не побудить ли их проснувшаяся совесть сделать что-либо доброе для детей его? Таким образом дети, праведника не только в друзьях, а и в самих врагах его не найдут ли скорее друзей и покровителей, нежели врагов и недоброжелателей?

Кто без порока живет в правде, тот живет трудолюбиво, умеренно и воздержно. Если не имеет он большого богатства, то имеет честное довольство во всем; потому что не имеет ни излишних, изысканных нужд, ни разнообразных, изобретаемых праздностью, потребностей, ни безграничных, ничем не удовлетворяемых, желаний, а довольствуется тем, что посылает и чем благословляет его Господь Бог. Тот и детей своих приучает с малолетства быть также трудолюбивыми и воздержными и также довольствоваться тем состоянием, каким благословляет их Бог. Могут ли быть несчастными такие дети? Нет; ибо истинное счастье человека не вне его, а внутри, в его сердце. Осыпьте каким угодно богатством человека корыстолюбивого и любостяжательного, — он не будет доволен, не перестанет мучиться желанием большая, и будет истинно несчастен, потому что никогда не будет иметь того, чего желает. Украсьте какими угодно почестями человека честолюбивого, — ему все будет мало, его не перестанет мучить зависть к его соперникам, он всегда будет терзаться тем, что не сбываются безрассудные мечты его, не исполняются его необузданные желания. Се бо царствие Божие внутрь вас есть, говорит Господь. Ищите прежде царствия Божия и правды его, и все, потребное для жизни временной, приложится вам (Мф. 6, 33 ).

Кто, наконец, сам живет благочестиво, тот и детей своих воспитывает в благочестии и страхе Божием. А добрый и благочестивый сын будет счастлив и без богатого наследства, равно как порочному сыну не в помощь и богатство. Благочестие, говорит Апостол: на все полезно есть, имея обетование жизни настоящей и будущей. Вот, почему св. Давид уверяет, что он во всю долгую жизнь свою не видел, чтобы потомство праведника терпело нужду и бедствовало. Я был молод и состарился, говорит он: и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба. Он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословение будет. (Псал.36,25.26). Праведные родители пресвятой Девы Марии не обладали земными сокровищами, и не оставили Ей в наследство никакого богатства; напротив, приведя Ее, трехлетнюю Отроковицу, в храм Божий, предав Ее Господу, и сами скоро отошли ко Господу, оставив Ее сиротою, одинокою и беспомощною в мире, под кровом храма Божия и под благодатным покровом Самого Господа храма. Но они оставили Ей в наследство живой дух истинного благочестия, которым от юности напиталось Ея сердце, сделавшееся чистым и святым храмом Духа Божия; оставили любовь к закону Господню и божественному Слову, которым питалась душа Ее, как манною небесною, и возросла в меру возраста исполнения Христова; оставили пример своей целомудренной, благоговейной и богобоязненной жизни, который был для Нее добрым руководителем и пестуном во Христа. Они уневестили Ее Господу, а Господь избрал Ее в Матерь Себе. Какое наследство земное могло бы так осчастливить Ее и сделать воистину блаженною и преблаженною на веки?

О, если бы хотя любовь родительская и желание счастья своим детям побуждали каждого без порока жить в правде! Как были бы тогда счастливы и родители и дети! Аминь.

39. Слово в день рождества св. Иоанна Предтечи.

Настоящее празднество рождества Предтечи и Крестителя Христова Иоанна составляет некоторую особенность в кругу церковных праздников. Св. Церковь почтила особенными празднествами дни рождения только двух лиц из всего человеческого рода, из всего бесчисленного лика прославленных Богом святых — пресвятой Девы Марш и св. Иоанна Предтечи. Это потому, что как пресвятая Дева Мария, сделавшись Матерью Бога Слова, Единородного Сына Божия, сделалась высшею всех тварей, честнейшею и самих херувимов и серафимов, так и о великом Предтече Своем Иоанне Сам Господь Иисус Христос говорил: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя (Мф. 11, 11). С другой стороны, и потому достоин празднственной памяти день рождения великого Предтечи Господня, что самое рождество его было необыкновенное и чудесное, что оно было плодом усердных, целожизненных молитв его родителей, наградою их веры и упования, их праведности и благочестия, их терпения и преданности воле Божией.

Праведны и благочестивы были св. родители Предтечи Господня. Сам св. Евангелист не щадит, так сказать, похвал для изображения высокого нравственного достоинства священника Захарии и жены его Елисаветы: оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно (Лук. 1, 6). Но эти великие праведники подвергаются такому искушению, несчастнее которого не почиталось в ветхозаветной Церкви никакого бедствия. У них не было детей от начала супружеской жизни их до самой старости, а это считалось в то время явным знаком неблаговоления Божия и как бы отвержения от Бога. Можно себе представить, братья, как пламенны были молитвы благочестивых супругов, которые, при всем усердии к закону Божию, при всем тщании ходити во всех заповедях и оправданиях Господних беспорочно, видели себя лишенными благословения Божия; но все эти молитвы оставались, по-видимому, неуслышанными: Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных (Лук. 1, 7). Но на небе слышаны были все их молитвы, исчислены были все их воздыхания и слезы; там уготовлялось им такое воздаяние, которым с преизбытком восполнилось их долговременное лишение, преизобильно вознаградилось их целожизненное терпение, от которого сердца их преисполнились такою радостью, пред которою все минувшия слезы их не помянулись ктому и вся долговременная скорбь их явилась как бы не бывшею. Им в самой старости их, когда они и сами перестали уже надеяться, даруется такой сын, больший которого не восставал из рожденных женами, которого рождение было предметом всеобщей радости, которого жизнь служила удивлением св. ангелов, предметом благоговения целого народа израильского, который послан был Богом уготовить путь грядущему Искупителю мира и предьити пред Ним духом и силою Илиною, которого память служить предметом поклонения веков и народов. Праведное воздаяние за долговременное, целожизненное терпение и упование!

Не то же ли надобно сказать, братья, и обо всех детях молитв родительских, который бывают плодом не столько естественного чадородия, сколько силы Божией, совершающейся в самых немощах человеческих, — плодом благодати Духа Божия, обитающей в сердцах благочестивых и благоговейных родителей? Испрошенные у Господа горячими молитвами родителей, освящённые в самом зачатии благословением Божиим, вдохновленные духом веры и упования на Господа еще от чрева благоговейных матерей своих, возрастающая под животворным наитием живых примеров благочестия в лице своих родителей, они бывают истинно великими по вере и благочестии, радостью и утешением не одних родителей, а и всех окружающих их, украшением общества и самой Церкви Божией. Есть примеры, что дети умных родителей бывают неразумны, дети великих людей—низки по качествам души и сердца, даже дети добрых и честных бывают иногда злы и развратны; но не знаем примера в целой истории, чтобы дети молитв родительских были непотребны. Напротив, сколько представляет их история, все они—лица замечательные по качествам души и сердца, по благим и великим деяниям, по жизни высокой и богоугодной.

Исаак—сын молитвы. Дитя кроткое, нежное, покорное, от юности преданное Богу до готовности быть принесенным Ему в жертву. Муж благоговейный, мирный, преданный в волю Божию. Старец прозорливый, благоговеющий пред судьбами Божиими в открытой ему судьбе чад своих. За то и сказано было великому отцу его: во Исааце наречется тебе семя.

Иосиф —сын молитвы. В детстве любимый всеми за незлобие, чистосердечие, кротость и откровенность. В юности богобоязненный, незлобивый, благоговейный, целомудренный. В лета мужества муж мудрый, прозорливый, благодетель царства и царя египетского, удостоившийся быть образом Самого Искупителя мира и своими страданиями и своею славою.

Самуил—сын молитвы. От юности служитель Божий, возросший при Скинии свидения, пред лицом Бога Израилева, образец отроческих и юношеских добродетелей; в летах мужества и старости—великий Пророк Божий, судия и вождь народа израильского, пестун царей, помазавших их на царство. Сам Господь утешал его, как друга и таинника судеб Своих, в великой и святой скорби его о преступившем волю Божию недостойном царе Сауле.

Св. Иоанн Предтеча—сын молитвы. От младенчества пустынник, великий проповедник покаяния и приближения царства Божия, во плоти ангел и пророков основание, Предтеча и Креститель Самого Господа Иисуса Христа. Не восставал больший из рожденных женами, как засвидетельствовал о нем Сам Господь.

Сама пресвятая Матерь Божия, пречистая и преблагословенная Дева Мария, соделавшаяся кивотом Божества, вместилищем Невместимого, Материю Сына Божия, честнейшею херувимов и славнейшею серафимов, сия отрасль райского древа жизни, сие украшение мира ангельского, — была дщерью горячайших, целожизненных молитв святых своих родителей.

Нужно ли упоминать о других примерах величия и славы сынов и дщерей молитв родительских? Нужно ли исчислять имена знаменитых святителей, великих подвижников, дивных исповедников и мучеников, которые были плодом благословения Божия, ради благочестия и деннонощных молитв их родителей. Сей плод небесного благословения всегда цветет между людьми небесною красотою души и сердца. И кто знает, сколько чад не похоти плотской, но молитвы родителей живет между нами, отличаясь качествами ума и сердца, не от мира и плоти, занятыми?

Великий урок для супругов, особенно безчадных, или несчастных и в самом многочадии. Звание родителей высоко и священно: оно исходить от единого Отца всяческих, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле. С благоговейным вниманием должно помышлять супругам об их будущем состоянии родителей; с теплотой преданного Богу сердца им должно просить Господа, чтобы Он освятил плод чрева их Своим небесным благословением. Добрые дети их слава и похвала между человеками, их высокая заслуга пред Господом; недобрые дети их бесчестие пред людьми, их тяжкая вина пред Богом. Но это первое всего зависит от них самих. Род правых благословится, говорит Слово Божие. Потому, от их благочестия и молитвы зависит их утешение в жизни в чадах добрых и благочестивых, от невнимания и легкомыслия—жестокое наказание в чадах злых и развращенных. Потому и прежде рождения, и в рождении, и по рождении чад им должно молиться и молиться о чадах своих. Аминь.

40. Слово в день усекновения главы св. Иоанна Предтечи («Господи, что яко путь нечестивых спеется, угобзишася вси делающие беззаконие?»)

«Господи, что яко путь нечестивых спеется, угобзишася вси делающие беззаконие?»

Спрашивал некогда Пророк Божий, взирая на страдания праведников от людей нечестивых и беззаконных.

Подобный вопрос сам собою возникает в уме при воспоминании страдальческой кончины Предтечи Господня, которого более не воста в рожденных женами, но свидетельству Самого Сердцеведца Господа, но который обезглавлен в темнице, по повелению беззаконнейшего царя, в угождение злобной прелюбодейке, в награду за пляску столь же бесстыдной ее дочери.

Так было с Иоанном Предтечею; так было и со всеми посланниками Божиими. Одни из них, по свидетельству Апостола, избиена быша, не приемше избавления; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу; иные были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча (Евр. 11, 35. 36. 37). Так будет и всегда, во все времена воинствующей на земле Церкви Христовой: и вси же хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, говорить тот же Апостол: будут гонимы; злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле (2 Тим. 3, 12 -13).

Что-же это значит? Почему в царстве Бога всесовершеннего под Его вседействующим Промыслом судьба людей является в таком превратном виде? Нечестие торжествует и господствует благочестие —в стеснении, гонении, убожестве и презрении. Праведники, благоугождающие Богу исполнением Его заповедей, служащие Ему преподобием и правдою вся дни живота своего, и алчут, и жаждут, и наготуют, и страждут; а грешники, бесстрашно преступавшее закон Божий, презирающие всесвятую волю Его, одеваются в порфиру и виссон, веселяся на вся дни светло. Соблазны и беззакония, неверие и богохульство растут и множатся в самой Церкви Христовой, и возносят до небес главу свою; а вера и благочестие не смеют возвести очей своих, чтобы не встретить кощунственного поругания и осмеяния. Как же Святой святых, пред очами коего не пребудут беззаконницы, терпит в царстве Своем всякую нечистоту и скверну? Как Правосудный и Праведный не карает и не истребляет тотчас всякую неправду и беззаконие? Как всемогущий Глава Церкви терпит поругание и уничиженье Своих членов, подвергая их соблазнам и искушениям рода прелюбодейного и грешного? Господи, почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?

Этой глубочайшей тайны долготерпенья Божья не понимают, братья мои, вполне и самые св. ангелы. Возмущаясь злобою и грехами человеческими, они просят у Господа дозволенья погубить нечестивых, оскорбляющих величье п святость Божью злыми делами своими, — просят исторгнуть эти плевелы из среды живых: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но премилосердый и долготерпеливый Господь говорить им: нет, оставьте расти вместе то и другое до жатвы (Мф.13,28.30). Все святые, страдальчествовавшие на земле и предстоящие ныне престолу Божью на небе, по сказанью Тайновидца, вопиют к Богу день и ночь: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» Но Господь говорить и им: чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число (Апок. 6,10.11). Впрочем, Слово Божье открывает нам, братья, некую часть этой тайны долготерпенья Божья на нечестивых, сколько нужно нам знать, чтобы стоять твердо в вере и благочестии, не соблазнятся мнимым торжеством грешников, не унывать и не упадать духом среди соблазнов и искушений.

Господь Бог долготерпелив и милосерд и к нечестивым грешникам потому, что и они суть дело рук Божьих, и в них есть разумная и богоподобная душа, которая драгоценнее всего мира; что за всех падших человеков принесена правосудию Его величайшая, всесвятая жертва — крестная смерть Единородного Сына Божия, за всех грешников пролита божественная кровь как Агнца непорочного и чистого Христа. Посему самая правда Божия требует уже не смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Посему Господь щадит и каждого человека и целые народы, доколе не оскудеет всякая надежда и всякая возможность их обращения и покаяния, доколе не ожесточатся они в конец и не сделаются годными для одного огня геенского.

Господь долготерпит и щадит грешников во временной жизни потому, что эта жизнь есть только краткое время испытания, а истинная жизнь на небе, и для расчета с людьми у Него целая вечность, что награды и наказания жизни будущей бесконечны. Посему самое правосудие требует ожидать, чтобы святой святился еще и праведный правду творил еще среди всех соблазнов и искушений мира, да очистится, яко злато в горниле, да явится достоин той высочайшей славы, которою просветятся праведницы во царствии Отца их; с другой стороны, — терпеть, чтобы неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится в мире сем, да будет достоин того вечного огня, который уготован диаволу и ангелам его.

Долготерпит и милосердствует Господь и потому, что одному всеведению Его известно число избранных не только между теми, которые теперь блуждают еще или в неведении истины, или в ослеплении страстей, но и между теми, которые произойдут от рода самых нечестивых и грешников и которые сделаются истинными чадами Авраама по вере и благочестии. Посему премудрость Божия щадит всех, чтобы, восторгающе плевелы, не восторгнуть, вместе с ними, и недозревшей и невзошедшей еще пшеницы. Бесконечная любовь и милосердие Божие долготерпеливо ожидает, доколе выростет и принесет плод вся посеянная, вся съемая и вся имеющая еще сняться на ниве Божией пшеница.

Господь долготерпит и попускает грешникам блаженствовать на земле для того, чтобы каждый из них восприял вся благая своя в животе своем за то малое добро, которое и нечестивый человек делает, по временам, людям, чтобы в вечности осталось на долю его одно злое—казнь и мучение. С другой стороны, попускает страдать праведникам в этом мире потому, что никтоже чист от скверны, аще и един день жития его на земли; что этими страданиями очищаются и заглаждаются все вольные и невольные согрешения их, ибо и праведник седмижды на день падает, по слову Писания- что этими страданиями уготовляется им венец славы во царствии Божием, подобно как и Самому Христу надлежалопострадать и войтив славуСвою.

Но это неизследимое долготерпение Божие не может и не должно ни подавать повода к беспечности блаженствующим на земле грешникам, ни повергать в уныние страждущих праведников. Да не величаются первые мнимым торжеством своим на земле, да не постыдятся последние Господа и словес Его в роде сем прелюбодейном и грешном. Кончится время долготерпения Божия и настанет день суда и воздаяния. Придет пора жатвы, и пошлет Господь Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную, там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13,41.42.43).

Тогда-то, братья, мои, откроется вся слава сынов Божиих и все посрамление нечестивых. Тогда-то узрит небо и земля, что праведника поруганного, презираемого, предаваемого истязаниям и смерти, не был достоин весь мир; что участь грешника, как бы он ни величался и как бы ни блаженствовал на земле, ужасна! Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25.34). Грешники вменяли вас ни во что, почитали вас отребием мира, глумились над вашим благочестием, посмевались над вашею верою и упованием, предавали вас поруганию и истязаниям; но Отец Мой запечатлел вас Своим благословением, нарек вас Своими избранными, почтил вас честью сынов Своих. Приидите, благословенные Отца Моего. Вы не имели на земле, где главу подклонити, всю жизнь, ради Меня, терпели, бедствовали, страдали, не щадили самой жизни своей ради Меня и Евангелия; в воздаяние за то Я от вечности уготовал вам царство на небе, где обрящете вечное успокоение, где ожидает вас вечная радость и блаженство. Приидите, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. — Тогда скажет Царь и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25.41). Я звал вас гласом любви и милосердия, и вы не послушали; угрожал страхом суда и наказания, вы посмеялись над угрозами. Я осыпал вас бесчисленными благодеяниями, но вы остались бесчувственными и неблагодарными; пробуждал вас бедствиями и скорбями, но вы не обратились и не покаялись. Я отдал самую плоть и кровь Мою для избавления и спасения вашего, но вы вменили их ни во что. За то и я посмеюсь вашей погибели: идите от Мене. Вы славились и величались на земле, были в чести и почтении между людьми, изобиловали всеми благами мира, наслаждались всеми удовольствиями плоти; но правда Отца Моего запечатлела вас печатью проклятия, Его святость и истина судила вас достойными вечного отвержения от лица Своего: идите от Мене, проклятые. За тленные сокровища мира сего вы променяли вечное царство, которое было обещано и вам, вместе со всеми, в которое призваны были и вы и проповедью Евангелия и крещением во имя Мое; за наслаждение кратковременными удовольствиями плотскими вы отдали блаженство вечное, которое стяжал Я вам Моею кровью; за пустую славу мира вы отреклись от славы чад Божиих, братьев и сонаследников Моих во царствии Отца Моего. Но есть в возмездие вам огонь вечный: идите же во огонь вечный. Вы пренебрегали Моим уничижением и смирением, стыдились креста Моего и Евангелия, презирали меньших братьев Моих, глумились над благочестием верующих в Меня, ненавидели и преследовали провозвестников Слова Моего, оскорбляли и утесняли истинных рабов Моих за то, что слово и жизнь их служили вам во обличение беззаконий ваших; оставайтесь же в сообществе диавола и ангелов его, которых советам и внушениям вы последовали в своей жизни: идите во огонь вечный, уготованный диаволу и ангелом его.

Таков, братья, мои, конец праведников и грешников; таково окончательное разрешение тайны настоящего долготерпения Божия; таково торжество вечной правды и истины Божией! Не будем же смущаться духом, мир грешников зря, видя нечестивых превозносящихся и высящихся, яко кедры ливанские, а благочестивых в уничижении и презрении, в гонении и страданиях. Се гряду скоро, глаголет Господь: и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Претерпевший же до конца спасется (Апок. 22, 12; Мф. 24, 13 ). Аминь.

41. Слово в день честного и славного Крестителя Господня Иоанна.

(произнесено в Одесском кафедральном соборе)

Воспоминая крещение Господа Иисуса Христа, нельзя, братья, не вспомнить нам и о нашем крещении. Первое было и началом и первообразом последнего. Что видим необыкновенного и чудесного в крещении Христовом, то же повторилось и повторяется и в крещении каждого верующего во Христа. Купель христианская есть истинный Иордан, в котором тайнодейственно совершается обновление наше, как совершилось в Иордане обновление всего рода человеческого. На воду крещения, освящаемую священнодействием Церкви, нисходит Дух Святой и творит ее источником очищения и освящения, банею пакибытия и обновления Духом. Крещаемый в ней усыновляется Богом Отцом во имя Единородного Сына Его, делается наследником всех благ в доме Отца небесного, предназначается к наследию вечному, неувядаемому на небесах. Сам Единородный Сын Божий не стыдится нарицать всех крещающихся во имя Его Своими братьями, сонаследниками царствия Своего, и обещает всех служащих Ему привести туда, где Он Сам царствует во веки со Отцом и Святым Духом: и где Я, там и слуга Мой будет.

Все, что нужно нам для сего высокого предназначения нашего, для нас и за нас сделано Самим Господом Иисусом Христом, который для искупления нас от клятвы, для избавления от осуждения вечного, подвергся всякому уничижению и озлоблению, подъял крестные страдания и смерть, и все даровано нам туне в крещении нашем во имя Его. Зачатые в беззакониях и рожденные во грехах, мы были нечисты пред Богом, виновны пред Его высочайшею правдою; в крещении нам даровано отпущение грехов, мы очищены и освящены Духом Божиим, омыты и убелены кровью Христовой. Как повинные греху, мы были под клятвою гнева Божия, осуждены на казнь и погибель; по крещении уже нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе: ибо все, мы суть сыны Божии. Смерть и потом суд и осуждение вечное угрожали нам грешникам; но Господь Иисус Христос, воссоздав нас крещением, в плоти и крови Своей даровал нам залог воскресения и жизни вечной.

Но, братья, мои, и от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут. Тем более, что, приемля св. крещение, мы сами отреклись диавола и всех дел его, и всего служения его и всея гордыни его; исповедали веру свою во святую, живоначальную и животворящую Троицу—Отца и Сына и Святого Духа и обязались хранить эту веру до последнего издыхания; обещались покланяться и служить единому Господу Иисусу Христу во все дни жизни своей, исполнять Его святую волю во всем, ходить во всех заповедях Его беспорочно; обязались сохранить в себе дарованную нам туне благодать оправдания, чистоты и непорочности, чтобы предстать пред лицом Господа Иисуса Христа чистыми и непорочными в день страшного и славного суда Его. Итак, нас спросят: цела ли та невинность, чистота и святыня, которою облек нас Дух святой в день обновления нашего банею пакибытия, — та праведность, которую вменил нам Господь Иисус Христос, умерший на кресте за оправдание наше? Отрекшись всех дел диавола, т. е. греха и противления воле Божией, своеволия и преступления заповедей Господних, не возвращались ли опять к сим делам тьмы и нечестия, не творили-ль похотей диавола во всякой лжи, неправде и беззаконии? Исповеданная нами вера в единого истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа всегда ли была у нас началом всей жизни нашей, источником мыслей и чувствований наших, светом и просвещением разума и сердца нашего, руководством во всех намерениях, предприятиях и действиях, средоточием и целью всех желаний, стремлений и надежд наших? Обязавшись служить одному Господу Иисусу Христу, не работали-ль двум господам, не служили-ль самолюбию, корыстолюбию, плотоугодию и иным бесчисленным страстям, возбуждаемым в нас духом злобы, который таким образом приемлет поклонение себе от преданных страстям человек? Обещавшись исполнять заповеди Божии, всегда ли и во всем поступали мы по сим святым и живоносным заповедям, или же по своим похотям, по влечению страстного сердца своего, по обычаям того мира, в коем царствует похоть плоти, похоть очей и гордость житейская? Чая во Христе жизни вечной, всегда ли устремляли и ум и сердце наше к сей нескончаемой и всеблаженной жизни, размышляли о ней, молились о ней, приготовляясь к исходу из сего мира и непостыдному ответу на страшном суде Христовом; или же весь ум наш был занят непрестанно, все сердце наше волновалось без отдыха одною суетою настоящей жизни, одними радостями и печалями житейскими?

Не послужит нам в извинение то, что мы крещены в младенчестве, когда не могли не только сознавать всей важности святого таинства и произнесенных за нас обетов, но и отличит десницы от шуйцы своей. Ибо мы воспитаны и выросли в христианстве, в недрах св. Церкви Христовой. С самого младенчества обучали нас и вере Христовой и заповедям Божиим. С первым лепетом детским мы привыкли произносить святое и поклоняемое имя Божие; с первым развитием сознания нашего мы узнали уже, что добро и что зло, что угодно Богу и что противно Его святой воле. Едва стали на ноги свои, мы посещали уже храм Божий, слышали живоносные глаголы Господа Иисуса Христа в Его св. Евангелии, приучались молитве и благоговению пред Богом. Припомните сами: не всегда ли присуще было вашему сознанию понятие богоугодной добродетели и богопротивного греха? Не сознавала ли совесть ваша виновность и греховность поступка, когда возбудившаяся похоть влекла вас к чему-либо порочному? Не предупреждала ли она вас стыдом и прещением? Не обличала ли после соделанного греха укоризнами и раскаянием? Можем ли сказать после сего, что, крестившись в младенчестве, мы бессознательно согрешали, без ведома своего лишились непорочности н невинности, дарованной нам в крещении? С другой стороны, если мы не помним своего крещения, то разве не видели никогда, как совершается оно над другими, разве не слышали, о чем молится священнодействующий, чего отрицается и что обещает крещающийся? Не довольно ли всего этого, чтоб сделать нас безответными пред Богом?

Ужели будем сожалеть о том, что мы родились христианами, а не язычниками, или Иудеями; что в самом младенчестве нас обручили Господу Иисусу Христу, усыновили Богу Отцу и сделали причастниками благодатных даров Духа Святого? Ужели будем роптать, что не дали нам вырасти, подобно диким, без познания о Боге, без понятия о добре и зле, без разумения воли Божией и Его св. заповедей, без упования жизни вечной?

Не послужит нам в извинение и немощь естества нашего, поползновение юности к своеволию, обуревание страстей в возрасте зрелом. Ибо для того и дано нам Слово Божие, чтобы оно было светильником ногам и светом стезям нашим во всех возрастах жизни, чтобы оно всегда просвещало и вразумляло нас, укрепляло нас на пути заповедей Божьих, охраняло от всякого заблуждения, предупреждало во всяком деле указанием того, что есть воля Божия благая, угодная и совершенная. Для того подается нам благодать Духа Божия, просвещающая нашу совесть, озаряющая наш разум, оживляющая и воодушевляющая сердце наше чувствованиями святыми и благоговейными, преклоняющая волю нашу и еже хотети, и еже деяти о благоволении. Для того и дана нам молитва, чтобы мы во всяком искушении вопияли к Богу о помощи, при всяком обуревании страстей просили благодатного успокоения и облегчения, во всяком недоумении и колебании воли молились о вразумлении и укреплении свыше. Можем ли сказать, что всеми этими средствами мы пользовались и пользуемся как должно во всех случаях и обстоятельствах жизни?

Но разве можно, скажете, человеку быть совершенно безгрешным? Никто и не говорить сего. Само Слово Божие свидетельствует, что и праведник падает и никтоже чист пред Богом, аще и един день жития его на земли. Для того-то Господь Иисус Христос, по Своему безприкладному милосердию, и даровал нам покаяние, чтобы мы могли очищать все вольные и невольные грехи наши исповеданием пред Ним, обновлять в себе благодать оправдания и непорочности, воссозидать в себе сердце чистое и дух правый, восстановлять благодатный завет наш с Богом, в который вступили в св. крещении. Если не можем быть совершенно чистыми от всякого греха, то в нашей воле желать искренно своего обновления и спасения, искать оправдания, очищения и освящения в св. таинствах, стремиться непрестанно всей душою и всею крепостью к Богу крепкому, живому, памятоват о смерти и суде Божием и готовиться к ним, идти неуклонно, хотя слабыми, колеблющимися стопами, к последней цели бытия нашего—к жизни вечной во Христе Иисусе.

Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. (Тит.2,11—13, Рим.6,3—4.). Аминь.

42. Слово в день св. апостолов Петра и Павла («Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие» (Евр. 13, 7))

«Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие» (Евр. 13, 7).

Приятно, конечно, и воспоминать таких наставников, каковы были св. апостолы Петр и Павел, коих богодухновенная проповедь обращала тысячи, заставляла умолкать уста мудрых и сильных мира, коих живое и действенное слово гремело до концов вселенной и потрясало самые закоренелые сердца, коих святая и чудодейственная жизнь светилась во тьме мира, подобно лучезарному светилу, озаряющему нас светом полудня. Но при этом

светлом воспоминании, может быть, возникаете в душе вашей, братья, и некое грустное чувство. Как счастливы, подумаете, были те люди, которые сами слышали богодухновенную проповедь св. апостолов, видели собственными очами и их великие подвиги и их славные чудотворения! И не несчастны ли мы, на долю коих осталось одно воспоминание, а не видение или слышание великих, богоизбранных проповедников Евангелия Христова, самовидцев и свидетелей ипостасного Слова Божия, приявших непосредственно от Самого Господа и слово жизни и спасения, и силу чудотворений, и власть отпускать грехи человекам?

Правда, воспоминать наставников давно умерших не то, что пользоваться живущими: и слова и дела живого человека так же живы, как и он сам, действуют непосредственно на наши чувства, а потому и впечатление их живее, полнее и совершеннее. Но, с другой стороны, и воспоминание имеет свои преимущества пред видением и слышанием, именно в том, что оно действуете не на чувства внешние, способные поражаться, но вместе и обманываться и заблуждаться, а на чувство внутреннее, на сердце, разум и совесть; потому и поучение чрез воспоминание менее поразительно, но более глубоко и сильно. в этом отношении благоговейное воспоминание наставников умерших даже лучше и полезнее, нежели слышание или видение живых.

В самом деле, когда мы читаем в Писании о чудных действиях святой ревности мужей богоизбранных; когда видим Илию, приводящего в трепетное молчание студных пророков вааловых и весь народ израильский; когда смотрим на Моисея и Даниила, коих грозное слово потрясаете страхом чертоги царей, где слышались дотоле одни боязливые слова ласкательства; когда взираем на Предтечу Христова, смело обличающего Ирода, — на Петра, укоряющего целый Синедрион в христоубийстве, — на Павла, неустрашимого и в узах и устрашающего правителей народных: то сердце наше исполняется благоговением, душа соревнует сим ревнителям славы Божией, мы приходим в восторг и умиление, мы желали бы видеть этих чудных мужей, слышать их молниеносное слово. Но если вникнуть глубже в эти чувствования, то откроется, что пламенная ревность посланников Божиих приятна для нас только издали, во глубине времен, когда она не касается нас самих, не трогает наших слабостей и пороков, наших привязанностей и страстей. Что-же, если бы эти великие ревнители славы Божией и чистоты нравов явились между нами; если бы мы сами, с своими слабостяти и пороками, были предметом их грозного обличения; если бы их прозорливое око проникло во глубину сердца нашего, и их молниеносное слово обнаружило наши тайные мысли и чувства, желания и стремления; если бы Илия или Предтеча стали посреди нас и сказали: что хромаете на оба колена? Как убежите от грядущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния (Лук. 3,7.8). Если бы Петр, видя неверность сердца нашего пред Богом, сказал нам: для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому (Деян. 5, 3). Если бы Павел пришел к нам с своею палицею, чтобы предать сатане беззаконнующих, и сказал нам со властью апостольскою: изгоните порочного из среды своей, очистим себя от всякой скверны плоти и духа; разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог (2 Кор. 7, 1; 1 Кор. 3, 16. 17)? Не у бежали-ль бы мы сами от их всепроницающего взора, как убегали от них многие современники? Не возненавидели-ль бы их и мы, как ненавидели их обличаемые ими? Не стали-ль бы злословить и преследовать их, и не подверглись ли бы за то страшной участи, на которую осуждены избившие пророков? Вспомните, братья мои, что и иудеи, распявшие Господа и гнавшие посланных Им апостолов, говорили: «если бы мы были во дни отцов наших, не были бы сообщниками им в пролитии крови пророков;» что и люди, преследовавшие и избивавшие посланников Божиих, считали, что совершают поступок, угодный Богу. Итак, не есть ли это—дело любви, милосердия и снисхождения Божия к нашей немощи, что нам дано видеть и слышать сих грозных провозвестников правды и суда Божия не вблизи, а в отдалении веков; что их живое и действенное слово не падает на главу нашу, как близкая молния, и не поражает нас громом, а тихо проникает в сердце наше, как животворный луч отдалённого светила; что мы можем прилагать грозное слово их к язвам своей совести не как раскаленное железо всенародного обличения, а как умягчающий пластырь тайного вразумления?

С другой стороны, живя в теле, самые великие праведники являлись и были подобострастными нам человеками. Вся слава дщери Царевой, души богоподобной, внутрь, а со вне они являются якоже и прочии человецы, как говорит препод.Макарий. Высота совершенства их покрыта покровом глубокого смирения и их св. подвиги сокрыты от очей мира в тайне всеведения Божественного, а со вне их действия могут быть неодинаково судимы, пересуждаемы и осуждаемы по произволу человеческому. Нужен дар рассуждения духовный, чтоб отличать истинно духовных учителей от лживых пророков. Нужна крепкая вера, чтоб, не соблазняясь уничиженным видом и смиренною долею, в коих являлись современникам истинные посланники Божий, постигнуть их духовную высоту и славу.

И не здесь ли причина, почему между современниками великих наставников веры и благочестия христианского весьма немногие, не соблазняясь ничем видимым, могли постигнуть их духовное величие, прилепиться к ним сердцем своим и успешно воспользоваться их обличениями и наставлениями? Не говорили-ль и о Самом Спасителе: не сей ли есть сын Иосифов, и Мать Его Мариам и братья Его в нас суть? И, говоря таким образом, отвращали слух свой от Его спасительного слова, не веровали даже чудесам Его. Не говорили-ль и о св. Павле: что сей суесловивый хощеть глаголати когда он проповедовал глаголы живота вечного? Не изгоняли-ль из градов, не заключали-ль в темницы, не предавали-ль смерти св.пророков и апостолов? Не лишали-ль святительских кафедр и не изгоняли-ль в ссылку великих Афанасиев, Григориев и Златоустов, которые были светилами своего века, украшением Церкви Божией? Не издевались-ли над великими подвижниками, как над малоумными и странными? То же самое в большей или меньшей мере бывает со всеми святыми, которые в очах мира всегда кажутся буими, которых житие не подобно другим. Итак, не блаженнее ли мы, не видевшие апостолов Христовых телесными очами, но видящие их верою, взирающие на скончание жительства их, ознаменованное присутствием в них благодати Божией, когда Сам нелицеприятный Судия мира оправдал их жизнь и учение чудодейственным прославлением, когда смерть отъяла и очистила все земное и явила небесную чистоту их жизни и учения? Не блаженнее ли мы, видящие их не в уничижении и бесчестии, а в славе вечной, не в гонении, темницах и узах, а в обителях блаженства и в славе царства Христова? Сия-то небесная слава прославленных Богом святых мужей, глаголавших нам Слово Божие, и служит для нас, братья, несомненным залогом того, что исповеданное и проповеданное ими учение веры и благочестия истинно и спасительно, что пройденный ими путь жизни ведет несомненно ко пристанищу живота вечного, что верование их слову и последование их учению и жизни может привести и нас туда, где они царствуют ныне со Христом Господом в Его славе.

Но как, скажете, поучаться у наставников, которых не видим? Как слышать уроки человека, жившего за много столетий и тысячелетий? Чем заменить близость живого наставления? Близость в духе измеряется, братья не расстоянием места и времени, но мыслью, желанием и любовью, созерцанием, молитвою и верою. Что сближает живущих друг с другом? Не видение и слышание, а единомыслие, сочувствие и любовь. Чем приемлем и усвояем себе слова живого наставника? Не слухом внешним, а слухом внутренним, вниманием, доверием или верою. Без веры все слышанное нами есть для нас пустой звук. Неверию и в словах Самого Христа Спасителя слышалась хула: что сей глаголешь хулы? говорили фарисеи, между тем как вера истинная обретала в них глаголы живота вечного. Неверию и из уст св. Павла слышалось суесловие: что сей суесловивий хощетъ глаголати? говорили о нем Афиняне, между тем как вера истинная принимала слово Его, яко воистину Слово Божие. Но вера, братья, не знает расстояния мест и времен: она сближает нас и с давно жившим, но благоговейно воспоминаемым наставником точно так же, как и с присутствующим. И это тем более удобно для нас, что ничто важное, полезное и необходимое из учения и жизни первых учителей христианства не утрачено; все сохранено для нас в богатой сокровищнице Слова Божия и предания церковного. Их богодухновенные глаголы всегда оглашают слух наш в храмах Божьих; их духовные опыты жизни сохранились в руководство нам в церковных сказаниях; их живая и плодоносная вера олицетворяется пред нами в живых образах их богоугодного жития.

Итак, поминайте сих богодухновенных наставников наших воспоминанием веры, приемля с чистым сердцем духоносное слово их, не аки слово человеческое, но яко-же есть воистину Слово Божие. Поминайте воспоминанием любви и возбуждайте в сердце своем сочувствие к их святой жизни, к их святым помыслам, чувствам и стремлениям, к их великим подвигам веры и любви. Поминайте воспоминанием благодарности и молитвы, воздавая им честь, хвалу и благодарение за их великие труды и подвиги в благовествовании миру Евангелия Христова, в просвещении нас светом веры и благочестия, прося их заступления и ходатайства о нас пред Господом. Поминайте паче всего подражанием их богоугодному житию по вере: взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Евр. 13, 7). Иначе, что пользы восхвалять святых мужей, но не слушать их богодухновенного слова, или, слушая, не исполнять их наставления, не последовать их учению, житию, привету, вере, долготерпению, любви, терпению? Что пользы не отвращать слуха своего от глаголанного ими Слова Божия, но и не обращаться всем сердцем к глаголавшему в них Духу Божию. Прославляемые нами св. апостолы станут некогда с нами на суд, и обличат нас. Вы, скажут они нам: вы справедливо почитали нас истинными слугами Божьими, истинными другами Христовыми, ибо этой чести действительно сподобил нас Господь; почему-же вы не хотели, подобно нам, служить единому Господу преподобием и правдою вся дни живота своего, блаугождать Ему всесердечным послушанием святейшей воле Его, исполнением святых и животворных заповедей и повелений Его? Вы почитали память нашу празднествами; для чего же оскорбляли, вместе с тем, священные дни нашей памяти неблагоприличными забавами, греховными удовольствиями, непристойным певоздержанием, богопротивными делами? Почему не освящали их чувствами особенного благоговения и страха Божия, чистотой и воздержанием, делами святыми и богоугодными? Вы прославляли наши добродетели и подвиги, восхваляли нашу ревность о славе Божией, нашу кротость и смирение, наше незлобие и терпение, наше милосердие и сострадание к собратьям своим, наше самоотвержение и любовь; почему же не подражали нам в своей жизни, не старались усвоить себе эти богоподобные и боголюбезные добродетели, чтобы сделаться, подобно нам, сынами Вышняго, царским священием. языком святым, людьми обновления, человеками воистину Божиими? Вы слышали или читали проповеданное нами Слово Божие; почему же не принимали его, как истинное Слово Божие, с живым и искренним усердием, любовью и благоговением, не покорялись ему, как истинному Слову Божью, с самоотвержением и готовностью на всякое дело благое? Почему не возлюбили Слово Божие так, чтобы оно было пищею души вашей, отрадою и услаждением сердца, светильником ногам и светом стезям вашим; чтобы оно сияло в сердце вашем светом живой веры, пламенем горячей любви к Богу и ближним, отрадным сиянием живой надежды на Бога и упования жизни вечной; чтобы оно служило живым и животворным источником всех ваших помыслов и желаний, всех чувствований и поступков; чтобы им управлялась и освящалась вся ваша жизнь и деятельность и внутренняя, и внешняя, и домашняя, и общественная? Так скажут нам апостолы Христовы, и сделают нас безответными на суде Божием. Тогда мы на себе самих дознаем, что не слышатели закона, а творцы закона, сии, и только си, оправдятся пред Богом. Аминь.

43. Слово в день св. апостолов Петра и Павла («И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лук. 21, 17))

«И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лук. 21, 17).

(произнесено в соборе Почаевской Успенской Лавры)

Такую участь предвещал Господь богоизбранным ученикам Своим. Такова и была действительно участь их в этом мире. Их ненавидели, гнали и преследовали Иудеи и язычники, и свои и чужие, и священники Бога истинного и жрецы бездушных идолов, и правительства и народы. В опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями: более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти (2 Кор. 11, 26. 23), так описывает жизнь свою один из празднуемых ныне св. апостолов.

Чем же были виновны эти люди пред миром, что он так ненавидел их, преследовал и гнал их? Если бы они имели какие-либо нетерпимые в обществе пороки и слабости, если бы они не исполняли своих обязанностей в отношении к ближним и были людьми бесполезными, если бы их слова, их действия, их жизнь приносили какой-либо вред обществу; тогда всеобщее презрение и ненависть к ним были бы естественны и понятны, тогда их участь не заслуживала бы и сожаления. Напротив, это были люди, которых, по суду Слова Божия, не был достоин весь мир. Своею праведною, святою и богоугодною жизнью они были яко светила в мире, образцом всех добродетелей. Вся жизнь их посвящена была не самоугождению, а пользе ближних, трудам и подвигам на спасение людей. Их человеколюбие простиралось до пожертвования всем и самою жизнью истинному благу человечества. Их богодухновенное слово было светом для сидящих во тьме и сени смертной, просветило весь мир светом истинного боговедения и богоугождения. Их спасительная проповедь преобразила человеческие общества, вдохнула в них новую, лучшую жизнь и благоустройство. Никто из прославленных в мире, так называемых, великих людей не сделал н не мог сделать для человечества ничего подобного тому, что сделали св. апостолы; ибо их богодухновенною проповедью утвердилось на земле само царство Божие. Что-же за причина общей ненависти к ним современного им мира?

Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их (Иоанн. 17, 14). Так изъяснил Сам Господь Иисус Христос причину всеобщей ненависти, которую встретили в мире первые ученики Его, которую встречали потом и все, последовавшие стопам их. Они приняли от Господа и возвещали миру Слово истины, — и царствующие в мире ложь и заблуждения, предрассудки и суеверия не могли не восстать против них со всею, свойственною лжи и предрассудкам, злобою. Они учили чистоте и святости жизни, требовали умерщвления в себе злых похотей и страстей, очищения себя от всякой скверны плоти и духа, — и живущая в мире похоть плотская воспротивилась им всею силою нечистых страстей своих. Они проповедовали, что какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит (Мф. 16, 26.) что никакое богатство не избавит человека от смерти и суда Божия, что не должно, посему, прилепляться сердцем ни к чему земному, заботиться о стяжании сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, (Мф. 6, 19), а должно искать царствия Божия и правды его, стяжевать сокровище неиждиваемое на небеси, горняя мудрствовать, а не земная,—и царствующая в мире похоть очей вооружилась на них со всею ненавистью скупца, у которого хотят отнять сокровища, в которых он положить все свое сердце со всеми его желаниями и надеждами. Они требовали самоотвержения, учили смирению и нищете духовной, кротости и терпению, простоте сердца и незлобию, благодушному перенесению всех оскорблений, напастей и озлоблений, упованию на Бога и преданности Его всесвятой воле, — и царствующая в мире гордость житейская отвращалась от них с презрением, сопровождала их насмешками и поруганием, предавала их истязаниям и темницам. Вообще, когда человек живет жизнью мира и находится во власти князя века сего; когда он любит греховную тьму свою и отдается всем сердцем необузданной воле страстей своих: тогда он не только не любить света и убегает от него, но и ненавидит свет и старается угасить его, если можно; тогда все святое, божественное становится ему ненавистным и как бы враждебным; тогда он устремляется всею силою ума своего против учения евангельского, вооружается всею злобою сердца своего против самых проповедников сего учения, против людей праведных и благочестивых, живущих жизнью Христовою. Уловим лестью праведного, яко непотребен наш есть, и противится делам нашим, и поносит нам грехи закона. Бысть нам на обличение помышлений наших, тяжек нам есть и к видению, яко неподобно иным житие его, и отменны стези его, в поругание вменихомся ему, и удаляется от путей наших, яко от нечистот. Увидим, аще словеса его истинна, и искусим яже сбудутся ему; досаждением и мукою истяжим его, смертию поносною осудим его (Прем. Сол. 2, 12. 14. 15. 16. 17. 19. 20.). Так рассуждали сыны века сего во времена Соломона, так рассуждают они и всегда.

Для нас может казаться странным, как можно было не только не оценить по достоинству, но и предавать поруганию и истязанию таких людей, каковы были Петр и Павел и прочие св. апостолы, каковы были их святые преемники—Игнатии и Поликарпы, Афанасии и Василии, Григории и Златоусты, которые жили и дышали такою искреннею и теплою, такою чистою и святою, такою плодоносною и благотворною любовью к Богу и ближним своим. Нам кажется, мы никогда не дерзнули бы не только поднять руку, но и возвысить свой голос против подобных людей. Но так, братья, мои, только кажется, когда смотрим на дело издали, рассуждаем о нем, как о предмете!», не касающемся нас самих. Мир и ныне, как и всегда, тот же; похоть плоти, похоть очей и гордость житейская всегда царствуют в сердцах людей, не отвергшихся мира и мирских похотей всем сердцем своим, искренно и совершенно, всецело и невозвратно, не решившихся, несмотря ни на что, верно и неуклонно последовать Христу, и, нося крест свой, в терпении стяжевать свою душу, не обновившихся силою благодати Божией в нового человека, созданная по Богу в правде и преподобии истины. Ненависть мира ко всему святому, небесному, божественному всегда та же. Быть может, она выражается теперь иначе, нежели прежде. Теперь не терзают пытками и муками, не отдают на съедение зверям, не сжигают на кострах, не распинают на крестах; но отвращение от слова истины и правды, но презрение к христианскому учению о самоотверждении и нищете духовной, о кротости, смирении долготерпении, но ненависть к слову обличения, изводящему на свет тайны помышлений и мыслей сердечных, осуждающему беззаконные привязанности и страсти, требующему истинного покаяния и исправления жизни, — всегда те же. И современные Христу иудеи говорили: «если бы мы были во дни отцов наших, мы не были бы участниками их в пролитии крови пророков.» Но Господь сказал им: таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город (Мф. 23, 31. 32. 34). И они действительно гнали, мучили и убивали посланных Господом проповедников Евангелия.

Это правда, что мы, по-видимому, благоговеем к памяти великих провозвестников Слова Божия, прославляем их подвиг, удивляемся их нелицеприятному слову истины и правды. Но, ведь и Иудеи строили богатые надгробия пророкам и украшали раки праведных; а похвалил ли их за это Господь? Нет; потому что, украшая раки праведников, они не последовали их вере и благочестию, не подражали святой и праведной их жизни; созидая гробы пророков, не исполняли их наставлений, не веровали предвозвещенному ими Искупителю мира, не приняли Того, которого все ветхозаветные пророки и праведники желали видеть и не видели. То же будет и с нами, если будем почитать память св. апостолов только устами, а будем далеки от них сердцем, если не будем последовать примеру их святой, христоподражательной жизни и их богоугодным делам.

Справедливо и то, что мы с охотою читаем иногда или слушаем обличительные речи проповедников Слова Божия, хвалим говорящих истину и правду, прославляем вступающихся за справедливость и невинность, хвалим неустрашимо обличающих пороки и развращение. Но это только дотоле, пока слово истины и правды, слово обличения и укоризны относится к другим, а не к нам, не касается нашего самолюбия, не трогает наших любимых привязанностей, наклонностей и привычек, не отрывает от сердца нашего сросшихся с ним страстей и пороков. В противном случае, мы готовы сказать всякому проповеднику евангельской истины, сказать даже Самому Господу: отступи от нас, путей Твоих видети не хощем! Жестоко есть слово сие, и кто может его послушати! И Ирод любил иногда слушать беседу Иоанна: и с удовольствием слушал его; во многом даже повиновался ему: многое делал, слушаясь его. Но, когда Иоанн обличил беззаконную страсть его, когда сказал ему: не должно тебе иметь жену брата твоего, тогда Ирод всадил его в темницу, а потом отсек ему голову. И областеначальник Фест слушал с удовольствием проповедь Апостола Павла, доколе она занимала праздное любопытство его, но не требовала никакой жертвы. Но когда Павел простер слово о воскресении и суде будущем, когда собственная совесть досказала ему, что для избежания осуждения на муки вечные необходимо полное отвержение греховной жизни, покаяние и вера во Христа; то Фест сказал проповеднику Евангелия: теперь иди, в другой раз тебя послушаю. Так двоятся наши мысли и чувства, доколе само сердце наше двоится между миром и Богом, не хочет оставить мирских пристрастий, греховных привычек и наклонностей, чтобы служить н работать единому Господу. Хвалим одно, а делаем другое; соуслаждаемся духом закону Божию, а действуем по закону греховному плоти.

Долго ли будем хромать на оба колена? Истинное благоговение к Слову Божию состоит в том, когда оно не только приемлется благим и чистым сердцем, но становится для нас законом жизни, оживляется в нас теплым усердием к исполнению его и приносит плод в действительном исправлении жизни, в подвигах благочестия и правды, в делах милосердия и человеколюбия; когда, читая или слушая Слово Божие, мы поверяем по нему собственную жизнь свою, уклоняемся и убегаем того, что оно запрещает, исполняем с усердием все, что оно повелевает; когда любим Слово Божие так, что оно становится пищею души нашей, отрадою и услаждением сердца, светильником ногам и светом стезям нашим, сияет в сердце нашем светом живой веры и упования на Бога и пламенеет в нем огнем любви к Богу и ближним; когда во всей жизни и делах наших видимо то всесердечное убеждение, потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут (Рим. 2, 13 ).

Равно и истинное почитание великих провозвестников Слова Божия состоит в том, чтобы, по наставление св. Павла, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их, последовать их богоугодному житию и их богоподобным добродетелям. Что пользы восхвалить мужей святых устами, и оскорблять память их делами неправедными, — прославлять в лице их добродетели, а самим оставаться во грехах и беззакониях? И для живущих на земле праведников не красна похвала в устах грешников; тем паче оскорбительна такая похвала для живущих и царствующих со Христом на небе святых. Кто бо нам упование, или радость, или венец похваления, писалъ св. Павел к Солунским ученикам своим, которые отличались особенным усердием в исполнении наставлений апостольских: не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом? Вы бо есте слава наша и радость, — вы, которые приняли слово мое не как слово человеческое, но как слово Божие (1 Фесс. 2, 19. 20. 13), с живым усердием и ревностью, которое, посему, плодоносно и растимо в вас и приносит плод во святыню, — вы, которые последовали моему учению, житию, привету, вере, долготерпению, любви, терпению, изгнаниям, страданиям, — вы, которые вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите, ходяще, якоже мы ходихом в вас. Так, должно, братья, мои, прославлять память св. аностолов не словом, а делом, не одним восхвалением их добродетелей и подвигов, а подражанием им в своей жизни. Надобно усвоить себе их богоподобные и боголюбезные добродетели—их ревность о славе Божией, их кротость и смирение, их незлобие и терпение, их милосердие и сострадание к собратьям своим, их воздержание и самоотвержение, чтобы сделаться, подобно им, сынами Всевышнего, царским священием, языком святым, людьми обновления, человеками воистину Божиими. Надобно быть, подобно им, истинными рабами Господа Иисуса Христа, служить Ему единому преподобием и правдою вся дни живота своего, благоугождать Ему всесердечным послушанием святейшей воле Его, исполнением святых и животворных заповедей Его. Молю же вы, братия, подобни мне бывайте, якоже аз Христу. Вот последнее отеческое желание и заповедь, которую завещал св. Павел всем чадам своим о Господе. Аминь.

44. Слово в день св. апостолов Петра и Павла («Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие» (Евр. 13, 7))

Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие (Евр. 13, 7).

(произнесено в Почаевской Лавре)

Так заповедал нам один из празднуемых ныне св. апостолов. Действительно, это священнейший долг наш— с благодарностью воспоминать, благоговейно чтить и прославлять таких великих наставников, каковы были свв. Петр и Павел, которые не только живым словом возвещали Слово Божие современникам, но не престают возвещать его и самым отдаленным родам своими богодухновенными писаниями. Это истинные отцы наши, которые не только возродили нас Словом живого Бога и пребывающего во веки, но и оставили нам в своих писаниях небесное сокровище Слова Божия, как драгоценнейшее наследие, которое никогда не умаляется и не истощается, которым пользовались доселе и будут еще пользоваться бесчисленные роды родов до скончания века.

Слово Божие, братья, мои, есть, по выражению Пророка, светильник ногам и свет стезям нашим, т.е. единственно верное руководство на пути страннической жизни нашей в этом мире, которое одно ведет и приводит нас в небесное отечество наше, в дом Отца нашего, иже на небесах. Без него мы блуждали бы, как во тьме, среди мрачной пустыни. Застигнутый ночною тьмою путник не знает сам, куда и как он идет, сбивается с дороги, блуждает и спотыкается, не видит ни препятствий, преграждающих ему путь, ни пропастей, в которые может упасть и погибнуть. Так бывает с человеком в его нравственной жизни и деятельности, когда эта жизнь и деятельность не освещаются светом Слова Божия. Подобно бессловесным животным, он водится одними внешними чувствами и наклонностями греховного сердца своего, следует слепо влечению страстей своих, действует по побуждениям временных выгод и для удовлетворения своих плотских похотей и желаний.

В какую неисходную бездну зла может завести человека это безотчетное блуждание по пути жизни, без светильника Слова Божия, показывает пример древних язычников. Осуетившись помышлениями своими, они ходили, как говорит Апостол, в суете ума их, в похотех плоти своей, помрачени смыслом, отчуждени от жизни Божией, за невежество, сущее в них, и как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы (Рим. 1, 28 — 31). Не страшная ли это картина жизни? Не жалкая ли эта участь существа, созданного по образу Божий, предназначенного к тому, чтобы богоподобною жизнью на земле сподобиться вечно-блаженной жизни с Богом на небесах?

Не то-же ли бывает, братья, мои, и в мире христианском, когда христиане лишают сами себя света Слова Божия? Не также ли погружаются во тьму и предаются в неискусен ум творити неподобная, когда погашают в душе своей, или не вносят в нее никогда светильника закона Господня? Не также ли предаются заблуждениям, нечестию и порокам, когда намеренно или ненамеренно отвращают очи свои от света благовествования Христова? Каких суеверий, какой лжи и злохуления, каких беззаконий и грехов не встретите между теми из именующихся христианами, которые или живут в неведении, или отвращаются намеренно от света евангельского?

Но участь христиан, в таком случае, бесконечно злосчастнее участи язычников. Для нас нет и не может быть извинения в неведении. Мы родились, воспитываемся и пребываем в Церкви православной, которую Господь Иисус Христос для того и основал на земле, просветил и освятил Своим божественным Словом, чтобы она была наставницею и руководительницею ко спасении всех людей до скончания века. Ей св. евангелисты предали свое евангельское благовествование о жизни и учении, о деяниях и чудесах, о страданиях и смерти, о воскресении и вознесении на небо Господа Иисуса Христа. Ей св. апостолы завещали свои богодухновенные писания, могущие умудрить во спасение, полезные ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию еже в правде, да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован. Ей великие пастыри и учители вселенной оставили свои духоносные писания, руководствующие нас к правильному разумению Слова Божия, к точному исполнению его в своей жизни, к верному и неуклонному шествию по пути заповедей Божиих в вечное царство Христово.

После сего, кому из сынов Церкви православной может быть прегражден путь к истинному просвещению духовному, к познанию воли Божией о нас, к познанию всего, что сделано для нас и что даровано нам от Бога, что требуется от нас, чтобы быть достойными великих благодеяний Божиих, вести жизнь святую и богоугодную? Какой православный храм не оглашается проповедью св. пророков и апостолов? А эта св. проповедь просветила и спасла весь мир. В каком храме не провозглашаются слова Самого Единородного Сына Божия в св. Евангелии? А эти божественные глаголы дух суть и живот суть: верующий им и исполняющий их имеет жизнь вечную. В каком храме не возносятся молитвы, которыми молились богоугодно и спасительно те великие и святые мужи, которых прославил Господь в небесном Своем царстве? Какой храм не оглашается псалмами и пениями и песнями духовными, в которых изливались благоговейный чувствования душ святых, в благодати воспевавших в сердцах своих Господеви? Приходи только чаще в храм Божий, и учись; здесь научишься всему, что нужно тебе знать для своего спасения. Свидетель тому—многочисленный лик святых Божиих человеков, которые, будучи буими мира и немощными и худородными мира, не учившись нигде, кроме храма Божия, преуспели однако же в благочестии и добродетелях до того, что сделались земными ангелами и небесными человеками. Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит.2,11-13). Посему-то, братья, мои, и заповедуется нам ходить, то-есть жить и действовать, как чадам света, искушающе, что есть благоугодно Богови, озарять все пути своей жизни светильником закона Божия и светом Евангелия Христова.

Как именно пользоваться этим светом? Так, как пользовались им и научали пользоваться прославленные Богом великие и святые мужи. Надобно, по примеру их, слушая Слово Божие, поверять по нему собственную жизнь свою, — свои мысли и чувствования, свои желания и намерения, свои слова и поступки. Слышим, например, как Господь Иисус Христос ублажает нищих духом и чистых сердцем, кротких и смиренных, миролюбивых и незлобивых, милосердых и сострадательных к своим ближним, алчущих и жаждущих правды; спросим самих себя: ревнуем ли мы о том, чтобы стяжать эти богоподобные добродетели, чтобы сделаться сынами Всевышнего? Идем ли по стопам кроткого и смиренного сердцем Иисуса, да обрящем покой душам нашим? Слышим, как Господь возвещает одно горе и горе людям гордым и любочестивым, лицемерам и обманщикам, любостяжательным и жестокосердым, роскошным сластолюбцам и плотоугодникам, развратникам и соблазнителям, кощунам и хульникам: стараемся ли сохранять себя чистыми от этих скверн, убивающих душу? Слышим, как заповедуется нам любить Господа Бога своего всем сердцем своим, всею душою своею, всею крепостью своею и всем помышлением своим: любим ли Его более всего на свете? Занята ли душа наша, как невеста Христова, чающая пришествия Жениха, постоянною мыслью о Нем, постоянным желанием быть угодною Ему, постоянным приготовлением себя ко сретению Его со светильником веры, полным елея любви и благих дел? Прилепляется-ли сердце наше единому Господу, не раздвояясь между Ним и миром? Готовы-ли мы отречься от всего, и от самой жизни своей, ради Господа? Слышим, как Господь заповедует нам любить ближнего своего, как самого себя, помогать ему в нужде словом и делом, не огорчать его своим невниманием и презрением, не оскорблять его чести своим празднословием и осуждением, не уничижать его своею гордостью и тщеславием, не обижать его ни насилием, ни обманом, не растлевать душу его соблазном: поступаем ли так на самом деле во всех обстоятельствах жизни, во всех сношениях наших с ближними? Слышим, как св. апостолы убеждают нас огребаться от мирских похотей, убегать невоздержания и пьянства, злобы и лукавства, нечистоты и студодеяния, скупости и лихоимства, праздности и роскоши, зависти и вражды, осуждения и оклеветания, празднословия и срамословия и подобных сим пороков: предохраняем ли себя, по крайней мере стараемся ли очищать сердце свое покаянием от этих струпов ветхого человека, тлеющего в похотех прелестных, и обновляемся ли духом ума нашего в нового человека, созданного по Богу в правде и преподобии истины? Стараемся ли облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, воздержание, кротость, долготерпение? Слышим, как восхваляет Господь путь узкий и прискорбный, вводящий в живот вечный, и оплакивает путь пространный, ведущий в погибель,—ублажает плачущих, гонимых и страждущих правды ради и вообще всех, которые с самоотвержением несут крест свой во след Его, и возвещает одно горе живущим в праздной роскоши, среди веселостей и удовольствий плотских: идем-ли мы с терпением и покорностью воле Божией по тесному пути к царствию Божию и убегаем ли с ужасом и страхом пространного пути, ведущего в погибель? Слышим как Господь призывает всех к покаянию, угрожая нераскаянным погибелью вечной: каемся ли мы во грехах своих? Сокрушается ли сердце наше, когда чувствуем себя виновными пред Богом? Приносим ли Господу исповедание грехов слезное и сокрушенное, с непременным намерением исправить жизнь свою, начать жить богоугодно в страхе Божием, не возвращаться вспять на прежние беззакония? Страшимся ли более самой смерти того, чтобы не умереть во грехах, чтоб не явиться пред лицом Господа и Спасителя своего с душою, оскверненною грехами, с совестью, омраченною сознанием мертвых дел, с сердцем ожесточенным и нераскаянным? Слышим, как Слово Божие постоянно напоминает нам, что настоящая жизнь наша пар есть, иже вмале является, потом же исчезает, что всем нам положено однажды умереть, а потом суд что день смерти приходить к нам, якоже татъ в нощи, когда менее всего ожидаем его, что все приобретенное нами на земле останется здесь, а за нами пойдут одни дела наши: приготовляемся ли к смерти и суду Божию с достодолжным вниманием и страхом Божиим? Готовимся ли к сретению Судьи мира—благоговейною, благочестивою, богобоязненною жизнью, или же искренним, всесердечным покаянием?

Так надобно, братья, мои, пользоваться благодатным светом Слова Божия, обращаясь к нему, как зеркалу, всеми, так сказать, сторонами своей жизни, чтобы видеть, нет ли на ней пятен, которые нужно омыть и очистить покаянием. Так надобно слушать Слово Божие, как бы каждому из нас говорило непосредственно Сам Господь Бог наш, и тотчас спрашивать свою совесть: исполняю ли я то, чему учит и что заповедует мне Господь и Спаситель мой? Не делаю ли, напротив, того, что запрещает мне Его божественное Слово? Не уклоняюсь ли на лживый путь заблуждения и пороков, от которого предостерегают меня св. апостолы Христовы? В таком только случае Слово Божие бывает действительно светильником ногам н светом стезям нашим, просветляет и озаряет разум, очищает и оживляет совесть, утверждает и укрепляет волю на дела благая, да в них ходим. Кто идет таким образом, со светильником Слова Божия, по пути заповедей Господних, во следе Самого Начальника и Совершителя спасения нашего Иисуса Христа, как шли за Ним св. апостолы и все святые Божии человеки; тот придет верно в небесное отечество свое, где избранные Божии наслаждаются ныне славою и блаженством со Христом Господом. Кто так слушает великих наставников и апостолов Христовых, глаголавших, нам Слово Божие; тот воздает им самую лучшую и благоприятную для них почесть. Ибо для них, как истинных отцов наших, нет высшего утешения и радости, как видеть что дети мои ходят в истине. В противном случае, что пользы восхвалять святых мужей, но не слушать их спасительного слова, или, слушая, не исполнять их наставлений, не последовать их учению, житию, привету, вере, долготерпению, любви, терпению? Что пользы не отвращать слуха своего от Слова Божия, но и не обращаться всем сердцем к глаголющему в нем Духу Божий? Мужи святые, прославляемые нами, станут некогда с нами на суде и обличат нас. Вы, скажут они нам: вы почитали нас истинными слугами Божиими; почему-же не хотели, подобно нам, служить Господу преподобием и правдою вся дни живота своего, благоугождать Ему послушанием святейшей воле Его, исполнением святых и животворных Его заповедей и повелений? Вы прославляли наши добродетели и подвиги, восхваляли нашу ревность о славе Божией, нашу кротость и смирение, наше незлобие и терпение, наше милосердие н сострадательность к собратьям своим, наше воздержание н самоотвержение; почему же не подражали нам в своей жизни, не старались усвоить себе эти богоподобные и боголюбезные добродетели, чтобы сделаться, подобно нам, сынами Всевышнего, царским священием, людьми обновления? Вы слушали и читали глаголанное нами Слово Божие; почему-же не принимали его, как истинное Слово Божие, с живым и искренним усердием и благоговением, не покорялись ему, как истинному Слову Божию, с самоотвержением и готовностью на всякое дело благое? Почему не возлюбили Слово Божие так, чтобы оно сделалось пищей души вашей, отрадою и услаждением сердца, светильником ногам и светом стезям вашим, чтобы оно сияло в сердце вашем светом живой веры, пламенем горячей любви к Богу и ближнему, отрадным лучом живого упования на Бога? Так скажут нам апостолы Христовы, и сделают нас безответными на суде Божием. Тогда мы опытно дознаем, что не слышатели закона, но творцы закона, сии, и только сии, оправдятся пред Богом. Аминь.

45. Слово в день св. Апостолов.

Празднуя память св. апостолов, мы прославляем, братья, в лице их не какое-либо величье земное или славу человеческую, которыми ослепляется и которыми прославляет мир, а труды и болезни, беды и скорби, страдания и мучения, в которых протекла вся земная жизнь св. апостолов. Ибо я думаю, говорит один из них что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков; гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти: в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся: мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне (2 Кор. 11, 23. 26; 1 Кор. 4, 9. 11. 12. 13.). Читая такую повесть, можно подумать, что это были самые несчастные люди в мире. Но не так думали о себе сами св. апостолы: ныне радуюся во страданиях моих, говорить св. Павел. Но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим. 5, 3. 4. 5.), говорит тот же Апостол в чтенном ныне послании его к Римлянам.

Стало быть, земные скорби и бедствия не так страшны, как они кажутся нам: ими можно хвалиться, им можно даже радоваться, как хвалились и радовались св. апостолы. Стало быть, скорби и печали нельзя почитать несчастием, которого надлежало бы страшиться и убегать, а истинным благом, за которое должно благодарить Отца небесного. Его Отеческая любовь попускает на нас беды и скорби для нашего научения, исправления и совершения, для очищения нас и от свойственных человеку слабостей, и от греховных навыков и страстей, для утверждения нас в добродетельной, благочестивой и богобоязненной жизни. Это училище, в котором научаемся самым делом и опытом многим необходимым христианину добродетелям, которых не узнали бы никогда, если бы проводили жизнь свою без скорбей и печалей.

И во-первых, по учению апостольскому, в училище скорбей христианин навыкает, великой, всегда необходимой для него добродетели терпению. Без испытания в горниле скорбей невозможно терпение, а без терпения невозможна никакая добродетель христианская. Нам заповедано, например, быть подобными Господу Иисусу Христу— кроткими и смиренными, миролюбивыми со всеми, даже с ненавидящими мир, доброжелательными ко всем, даже к тем, которые желают и ищут нам зла. Можем ли быть такими, когда сердце наше, при всякой неприятности, при всяком столкновении с людьми, коих мысли, желания и чувства не согласны с нашими, будет раздражаться, наполняться горечью, возмущаться гневом п досадою, одним словом, если не научимся быть терпеливыми? Нам заповедано любить самых врагов своих, добро творить ненавидящим нас и молиться за творящих нам напасть. Возможно ли все это, если мы не испытаем ближе жестокости врагов своих, не потерпим от них напастей и озлоблений, не пострадаем от лишения имений своих; если во всем этом не навыкнем терпению? Нам должно быть готовыми к перенесению всех бедствий, какие ни постигли бы нас в жизни, всех страданий за веру и Евангелие, за правду и добродетель, за истину и славу Божию. Но для неискушенного в терпении всякое бедствие есть нечаянность, всякое несчастие постигает его врасплох, всякий удар сражает его совершенно, всякое лишение доводит его до отчаяния. Христианину должно быть довольным во всяком состоянии, благодушным во всех обстоятельствах жизни, благодарным Богу за все, и вместе сознавать себя нищим духом, смиряться глубже и глубже. Возможно ли все это без терпения? Нет; где нет терпения, там недовольство, а где недовольство, там являются желания неумеренные, завистливые, ненасытные, там неустройство и все худое. Надобно, чтобы нравственный характер наш выполировался, так сказать, от болезненного соприкосновения с жёсткостью и твёрдостью характеров других людей. Надобно, чтобы душа и сердце наше, подобно драгоценному металлу, были испытаны и очищены огнем и железом. Тогда только будут они светлы, тверды, неуязвимы, готовы на всякое дело благое, на всякий труд ради Господа, на всякий подвиг любви к ближнему. Таковы были испытанные в горниле скорбей св. апостолы: трудиться и терпеть, страдать и умирать для Господа и для спасения братий своих—было для них блаженнейшею участью. Только скорбь терпение соделовает, терпение же дело совершенно да имать.

Следствием терпения христианского бывает искусство, или духовная опытность: скорбь терпение соделовает, терпение же искусство. Как дерево, перенесшее дожди и бури, бывает крепко и долговечно; так и душа, приобыкшая к терпению, всегда сохраняет постоянство, невозмущаемый мир и согласие в своих мыслях, желаниях и чувствованиях. Чресла помышлений ее препоясаны истиною, сердце защищено бронею правды, чувствия обучены в рассуждении добра и зла, все силы ее направлены к одной главной цели—спасению во Христе Иисусе, к одному высочайшему благу—жизни вечной. Как опытный воин, искушенный в скорбях и терпению христианин не убоится стрел вражьих. Возмогая о Господи и в державе крепости Его он возможет вся стрелы лукавого разженныя угасити и мужественно стати, противу всем кознем диавольским. Ничто не совратит его с пути истины и правды, ничто не отвратит его от Господа, ни что не увлечет его к тому, что противно воле Божией. Никакие нечаянные напасти не сокрушат его, никакие внезапные, неожиданный бедствия не приведут его к безнадежному и бесплодному унынию. Для него все как бы предвидено наперед, на все возможные случаи расположено сердце его—с любовью покоряться во всем воле Божией, поступать во всем согласно примеру и заповеди Господа Иисуса Христа, не изменять святому завету Его ни в чем и ни за что.

Цвет и плод христианского терпения и опытности есть упование: скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование. Это, во-первых, твердая уверенность в том, что все, случающееся с нами, бывает по воле Божией; что всегда-и-вездесущий с нами Господь наш один может спасти нас и хочет нам спасения; что Его бесконечная благость и всемогущество не попустят на нас того, что не полезно душе нашей, а Его высочайшая премудрость все случающееся с нами скорбное обратить непременно в истинную пользу души нашей и наше вечное благо; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется, ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу (2 Кор.4,16—17.). Это, во-вторых, св. преданность Господу, которая всю себя и все свое предает всеблагой воле Отца небесного, препоручает Его верховному распоряжению, возлагает на Его вседействующий промысл, вверяет Его премудрости и благости, всемогуществу и милосердию, и уже не заботится душою своею ни о чем, касающемся участи и судьбы своей на земле, а всею мыслью и сердцем стремится к единому Господу, к тому, чтобы со Христом быть и на земле и на небе. Все это услаждает для христианина все временные горести, подает ему силы не только переносить благодушно все скорби, но и радоваться во страданиях, возносит его на ту блаженную высоту бесстрастия ко всему земному и временному, на которой истинный ученик Христов ничего не желает на земле и ничего не страшится, ничего не ищет и ничего потерять не может, так что может сказать о себе со св. апостолами: нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы ничего не имеем, но всем обладаем. Такое упование не посрамит уповающего; ибо верен есть обещавый.

После сего не трудно видеть, братья к чему привести может безскорбие, т. е. уклонение от ношения заповеданного Господом креста, исполнение своей воли и своих прихотей, всегдашнее потворство самолюбию, — это блаженное, по-видимому, состояние, которое люди надеются найти в земном счастье и удовольствиях. Привыкши поблажать себе во всем, мы делаемся слишком чувствительны ко всему, раздражительны всем, недовольны ничем, внутренне неспокойны никогда. Такой человек несносен в общежитии, тяжел самому себе и другим, всегда опрометчив, непостоянен, малодушен, даже двоедушен, неустроен во всех путях своих. Никакое доброе свойство не утверждается в нем, никакая добродетель не укореняется в душе его. А при этом может ли обитать в нем мир и радость о Дусе Святе, этот внутренний рай испытанного в терпении подвижника? Будет ли уделом, его святое упование на Господа, светлая надежда жизни вечной, которая, как вечерний луч солнца, золотит самые сумрачные дни нашей жизни? Хотящие обогатитися для того, конечно, чтоб наслаждаться богатством по своим прихотям, впадают в напасти и сети, и в похоти многи несмысленны и вреждающие, яже ввергают человека во всегубителъство. По сему-то св. апостолы убеждают нас не только не убегать земных скорбей п печалей, а с радостью сретать и принимать их. Всяку радость имейте, братия моя, егда во искушения впадаете различна, ведяще, яко искушение вашей веры соделовает терпение, терпение же дело совершенно да иметь, яко да будете совершенны и всецелы, ни в чем же лишены. Аминь.

46. Слово на праздник поклонения честных вериг св. Апостола Петра.

(произнесено в церкви Житомирского тюремного замка)

Мы пришли к вам, братья, разделить с вами радость вашего храмового праздника, пришли по сердечному желанию принести вам в день праздничный некое духовное утешение.

Какой, подумаете, праздник в темничной неволе? Какое утешение человеку, отторгнутому от семейства, от круга родных и друзей? Какая радость среди многих лишений узнической жизни?

Если бы пришла кому-либо из вас такая недобрая мысль, способная ввергнуть вас в уныние и даже в отчаяние, то вспомните, возлюбленные, что истинный праздник не вне человека, а внутри его, в его душе и сердце: се бо царствие Божие внутрь вас есть, говорит Сам Господь. Истинные радости не те, которые оглушают и заглушают на время все чувства, оставляя потом большую пустоту в душе, большую скуку, недовольство и скорбь в сердце, — а те, который оживляют душу светлым и светоносным радованием о Боге—Спасителе, наполняют сердце чистым и святым восторгом. Истинное веселие не в том, чтобы есть, пить и веселиться, а в том, чтобы быть свободным от всякой, угнетающей душу, скорби, от всех, раздирающих сердце, внутренних язв и болезней совести. У кого на душе тяжкое горе, того не развеселят никакие лики и тимианы; у кого грызущая скорбь в совести и в сердце, тот не спрячется от нее ни в каком веселом обществе: нет мира нечестивым, говорить Слово Божие; напротив, скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое. Истинный праздник души есть чистая совесть, говорить св.Златоуст; истинный источник непрестающей радости есть примирение с Богом, живое ощущение того, что мы — дети Божии, и живое упование спасения, вечной жизни с Господом. Откройте в душе своей этот источник вечной радости о Боге—Спасителе, стяжите это сокровище чистой совести, и вы опытно познаете на самих себе, как можно, подобно св. апостолам, радоваться и в страданиях, славить, хвалить и благодарить Господа и в узах и в темнице.

В этом отношении внешнее положение ваше доставляет вам даже более удобств и свободы, нежели тем, которые пользуются внешнею свободою. Живущим в мире самая суета мирская не позволяет углубиться в себя, испытать свою совесть, восчувствовать весь смрад души своей, увидеть страшную участь, ожидающую их за гробом, позаботиться искренно и усердно о спасении души своей; вам, напротив, ничто не препятствует, а все содействует к тому, чтобы очистить свою совесть от мертвых дел, оживотворить свою душу благодатью всесвятаго Духа—Утешителя путем истинного покаяния. Как ни тесен и ограничен круг вашей деятельности внешней, но в вашей власти остается еще весь мир ваш внутренний, вся деятельность сил душевных. Самые великие подвижники благочестия устремляли всю силу духа своего на эту именно внутреннюю область деятельности, и ее старались прежде всего привести в должный чин и порядок; для чего сами себя изгоняли из мира и заключали в тесных мрачных пещерах. Обратите и вы все внимание свое на эту внутреннюю жизнь и деятельность вашу. Вместо пустых мечтаний, бесполезных и преступных замыслов и ухищрений, вместо пагубного и душевредного пустословия и злословия, старайтесь сосредоточить все мысли и желания свои, все намерения и надежды свои на одном великом и единственно важном для всех нас деле—спасении души своей, так чтобы оно было первым и главным предметом всех помыслов и желаний, занимало и наполняло собою всю деятельность сил душевных.

Первый вид этой духовной деятельности и первый путь к очищению ума и сердца своего есть богомысленное размышление о великих и преславных делах Божиих. Вспомните с благоговением, как Господь Бог сотворил нас чистыми, непорочными и святыми, украсил нас Своим божественным образом и одарил даром бессмертия, почтил и превознес нас разумом и волею превыше всех земных тварей, вся покорив под ноги наши; но мы, в лице праотца нашего, явились жестоко неблагодарными пред Ним, самовольно и дерзко преступили Его святую заповедь, сделались врагами Ему — всеблагому Отцу своему, пленниками диавола, достойно и праведно осужденными на смерть и вечное мучение по смерти. Вспомните, как премилосердый Отец небесный по неизреченной любви Своей не восхотел погубить нас на веки со беззакониями нашими, но предопределил спасти нас воплощением, страданиями и крестною смертью Единородного Сына Своего, а для сего многократно и многообразно глаголал отцем во пророцех, даровал богописанный закон Свой, утешал праведных, исполнявших Его св. заповеди, обетованиями будущих благ, вразумлял и призывал грешников страшными прещениями и казнями; как, потом, пришел в мир наш Сам Единородный Сын Божий, воплотившийся от Духа Святого и от пречистой и пресвятой Девы Марии, проповедовал Евангелие царствия Божия, творил бесчисленные знамения и чудеса, научал людей благоугождать Богу верою и любовью, целомудрием и чистотой, кротостью и смирением, самоотвержением и любовью к собратьям Своим человекам, терпением и покорностью воле Отца небесного, послушанием слову Божию и исполнением святых и животворных Его заповедей, призывал грешников к покаянию и отпускал грехи кающимся, а нераскаянным угрожал погибелью вечною. Вспомните, какие страшные и ужасные мучения и смерть претерпел Сын Божий за грехи наши и как воскрес со славою из мертвых и восшел на небо ко Отцу Своему, послав апостолов в мир весь проповедовать Евангелие всем народам, племенам и языкам; как во след Господа Иисуса Христа потекли бесчисленные лики святых, благоугождая Господу верою и покаянием, смирением и терпением, чистотой и благочестием, исполнением заповедей Божиих и терпеливым перенесением всех искушений, напастей и бед за имя Христово, и за то блаженствуют и радуются ныне в обителях Отца небесного; как и самые великие грешники путем истинного всесердечного покаяния и отвращения от греховной жизни, вседушевным послушанием Слову Божию и исполнением св. заповедей Господних соделывались избранными сосудами благодати Божией и прославлены Богом во царствии небесном; как, наконец, Господь Иисус Христос придет опять на землю в божественной славе Своей, яко Судия всего мира, призовет праведников к наследию царства Божия, к вечной радости и блаженству, а нераскаянных грешников пошлет в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его.

От этих размышлений о чудесах милости и правды Божией в судьбах всего человечества обратитесь мысленными взором и на собственную жизнь свою. Пусть каждый вспомнит, как мирно, светло и радостно текли дни его, когда сердце его не было еще знакомо ни с законопреступными делами, ни с порочными наслаждениями, когда воля повиновалась голосу совести и сердце благоговело пред Богом, когда душа его находилась под осенением благодати Божией, под кровом крыл св. Ангела Хранителя, и какой, напротив, ад водворился в душе, когда необузданно предалась она злым делам и беззакониям. Вспомни при сем, возлюбленный собрат мой, как Ангел Хранитель твой удерживал тебя, когда ты решался сделать первый шаг к преступлению; как многократно ты покушался привести в исполнение свое злое намерение, и столько же раз был удерживаем от того невидимою силою. Но ты произвольно допустил овладеть собою злой похоти, сам отдался в плен диаволу и, вместо совета Ангела Хранителя, послушался совета лукавого. Вспомни, как вначале после каждого преступного дела совесть обличала и укоряла, мучила и терзала тебя; но ты пренебрег ее обличениями, старался подавить ее укоризны, заглушить ее голос. Вспомни и то, как по временам, когда ты оставался один и Ангел Хранитель улучал минуту коснуться твоей совести и пробудить ее от усыпления,—какая-то неведомая грусть и тоска сжимала твое сердце, ты сам чувствовал и сознавал все безобразие и гнусность дел своих, желал даже освободиться от тяготевшего на душе твоей бремени, возвратиться на путь добродетели и правды; но окружавшие тебя соблазны не допускали тебя исполнить свое желание, уносили тебя, как вихрем, в среду беззакония, ты опять забывал о душе своей и еще глубже погружался в тину пороков. Но, вот, Промысл Божий изъял вас от искушений и соблазнов внешних и поставил вас лицом к лицу с своею совестью, благодать Божия предстала пред вами и как бы говорит вам: одно из двух—или покаяние и милость, или нераскаяние и погибель. Подумайте, возлюбленные, не есть ли это уже последний зов к покаянию, последняя мера долготерпения Божия, после которой Господь отринет вас от лица Своего на всю вечность? Не пора ли теперь подумать о душе своей и о том, что ожидает ее в вечности? Не льститеся, возлюбленные, Бог поругаем не бывает. Тяжко и страшно отомстит Он всякому, кто беззакониями своими оскорбляет и прогневляет Его — премилосердаго Отца своего, посрамляет пред неверными святейшее имя Господа Иисуса Христа, пострадавшего на кресте за грехи наши, оскверняет и погубляет душу свою, омытую пречистою кровью Единородного Сына Божия, бесчестит своими скверными делами благодать Духа Божия, освятившую нас в св. крещении. Будете-ль и теперь утешаться еще мечтами прежней греховной и разгульной жизни и строить планы такой же жизни в будущем? Но суровая действительность разоблачила пред вами все безобразие и мерзость подобной жизни, благодать Божия пресекла вам путь беззакония, отняла у вас средства и возможность продолжать злые и беззаконные дела. Не время ли теперь и вам пробудиться и одуматься, оставить путь беззакония навсегда,—оставить и делом, и самою мыслью, и сердцем, извергнуть из сердца своего самое желание творить преступные дела, самое помышление на злая, очистить ум и воображение свое от самого воспоминания о тех пагубных наслаждениях, которые, увлекая вас мало помалу, завлекли в самую пропасть пороков и преступлений,—выбросить из сердца своего все порочные мысли, все преступные желания и стремления, все богопротивные намерения и предприятия? Слышите-ль, Сам Господь Бог зовет вас гласом любви и милосердия, но вместе гласом суда и прещения: оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума; обратитесь ко Мне, и Я обращусь к вам. Удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас (ІІритч. 9, 6; Ис. 1, 16. 19. 20.). Не самое ли благоприятное теперь время послушать гласа Божия, раскаяться искренно, вседушевно, осудить злые дела свои пред судом Божиим и пред судом Царевым, обратиться всем сердцем своим к Господу Богу своему, положить в сердце своем твердое, непреложное намерение и желание— не возвращаться вспять, подобно псу на блевотину свою, посвятить всю жизнь свою на очищение и исправление сердца своего, на заглаждение прежде содеянных грехов и беззаконий и духовными подвигами покаяния—молитвою и сокрушением сердечным, и благими делами христианской любви к ближнему? В противном случае, хотя бы вы и избежали суда человеческого, не избежите суда Божия, который может постигнуть вас во всякое время и на всяком месте; хотя бы понесли временную казнь за преступления свои, без истинного покаяния и это не послужит вам во спасение: что за похвала, говорит св. Апостол, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Хотя бы удалось вам освободиться отсюда и жить опять на свободе, продолжая прежние дела свои, — но это будет уже несомненным признаком того, что Сам долготерпеливый и многомилостивый Господь оставил вас, предал превратному уму — делать непотребства, отвратился от вас, говоря: неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится: се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Или пренебрегаешь богатство благости и долготерпения Божия, говорит каждому из вас Апостол Христов: не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию? Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога (Апок. 22,11—12;Рим. 2,4 — 5 ).

Нет, возлюбленные братья, мы веруем и уповаем, что Господь, вразумляющий вас временною скорбью заключения темничного, вразумит и просветит вас светом истинного покаяния и не попустит вам погибнуть погибелью вечною. Надеемся, что и вы не допустите диаволу совершенно ослепить себя и удержать в плену своем на всю вечность, что темничное заключение будет вам банею пакибытия и обновления истинным, вседушевным, невозвратным покаянием во спасение. Тогда-то будет истинно великий праздник не у вас только, а и на небе. Сказываю вам, говорит Сам Господь: что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся. Тогда и самая темница ваша сделается небом; ибо сюда придет Сам Господь Иисус Христос, великий Пастырь душ наших, пришедший взыскати и спасти погибших, созовет сюда вся други Своя—св. ангелов и архангелов и скажет им: порадуйтесь со Мною: Я нашел Мою пропавшую овцу! Аминь.

47. СЛОВО в тот же день. («В темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 36))

«В темнице был, и вы пришли ко Мне» (Матф. 25, 36).

Кто бы, вы думали, говорит это? Кто это с такою благодарностью вспоминает о благодетелях своих, которые потрудились прийти и посетить его находившегося в темнице? Это говорит Царь славы, Господь небесе и земли, Владыка живых и мертвых; это скажет Он благословенным Отца Своего тогда, когда придет на облацех небесных, со славою многою, судить всему миру.

Итак, заключенные здесь братие наши, вы не одни в этой темнице: с вами и в вас Сам Господь и Бог наш Иисус Христос. Помышляете-ль, возлюбленные, напоминаете-ль самим себе об этом, сколько утешительном, столько же и страшном пребывании здесь с вами Самого Господа Иисуса Христа? Ощущается ли в сердце вашем умиление и благоговение, утешение и страх Божий при этом поучительном размышлении?

Если бы кто заключен был здесь совершенно, по-видимому, невинно, то одна мысль о том, что он здесь не один, а с ним и в нем Господь Иисус Христос; что он идет по стопам Самого Господа, который, будучи безгрешен, непорочен и свят, вменен был со беззаконными, осужден был со злодеями на жесточайшие страдания и крестную смерть; что он страждет по воле Отца небесного, который определил ему быть сообразным Единородному Сыну Своему в страданиях, да будет сообразен Ему и в славе,—одна эта мысль может усладить его скорби, возвысить дух его над всеми превратностями земной жизни, вознести помыслы его в горние обители Отца небесного, где ожидает вечное утешение и покой всех страждущих и обремененных, преисполнит сердце его отрадным упованием вечной жизни, славы и блаженства с Господом I. Христом: аще бо с Ним страждем, с Ним п прославимся. Кто живо сознает и ощущает все это в своем сердце, кто истинно верует обетованию Господа I. Христа: блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня: радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф.5,11—12); тот может ли скорбеть и печалиться, тем паче роптать и жаловаться на то, что его заключили, по-видимому, невинно? Может ли не радоваться, по примеру св. апостолов и мучеников, и в узах и в темнице?

Но кто же из вас, братия, мог бы почитать себя совершенно невинным, хотя бы и не сделали того, в чем обвиняется ныне? Много ли тех земных ангелов, которые соблюли непорочно благодать св. крещения, никогда не изменяли своему Господу, всегда исполняли Его св. заповеди, пребыли безгрешными во всю свою жизнь? Много ли и тех самоизвольных мучеников, которые, восчувствовав виновность свою пред Богом, сами предают себя лишениям и скорбям, сами осуждают себя на самые тяжкие подвиги покаяния, с самоотвержением несут крест свой во след Господа Иисуса, распинают на нем плоть свою со страстьми и похотьми? Дивно ли, что Отец небесный, не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был, пробуждает иногда от сна греховного неожиданными и тяжкими ударами? Если сами не хотим отвергнуться своей греховной жизни и обратиться всем сердцем к покаянию, то не самая ли благость Божия требует исторгнуть нас на время от суеты и соблазнов мира, поставить лицом к лицу пред своею совестью, дать время вразумиться и одуматься, хотя бы и в темнице? Подумайте сами, почитающие себя страждущими невинно, могло ли бы случиться с вами что-либо подобное без воли Отца небесного, у которого и волосы на голове все сочтены? Могло ли бы постигнуть вас зло без ведома Всеведущего и против воли Всемогущего? Неужели у Него недостало бы премудрости, чтоб охранить вас, или могущества, чтобы защитить вас, или благости и милосердия, чтоб пощадить и помиловать вас? Если же Он, всеблагий и премудрый, попустил вам подвергнуться несчастью — быть обвиняемыми в том, чего не сделали, то, без сомнения, потому, что премудрость Его признала наилучшим этот именно путь, чтобы привести вас к покаянию, чтобы обратить вас всецело от беспечной греховной жизни к Богу; что благость и милосердие Его еще щадит вас, не хочет обличать пред всеми ваших тайных грехов и беззаконий, ожидая, чтоб вы сами обличали себя пред Богом и омыли грехи свои слезами покаяния. Но чувствуете ли при этом, братья мои, что мера долготерпения Божия переполняется и ожидает только того, чем отзовется ваше сердце на этот ударь Его гнева—умилением и сокрушением о грехах своих, или же совершенным ожесточением в них? Поймите же, возлюбленные, положение свое, будьте внимательны к призывающему вас гласу долготерпения Божия. Теперь то время, которое, быть может, не повторится уже в жизни,—самое удобное и драгоценное время, чтоб сосчитаться с своею совестью, обозреть всю прошедшую жизнь свою, привести на суд своей совести все заблуждения и легкомысленные порывы юности, все увлечения и преступные наслаждения молодости, все обдуманные законопреступные действия зрелых лет, все безвестные поступки, к которым увлекало вас или самолюбие, или корыстолюбие, или какая-либо другая страсть, все безумные и унизительные пороки невоздержания и любострастия, словом,—все, что сделано вами вопреки совести и закону Божию, чем оскорбляли величие и святость Божию, чем прогневляли Его любовь и милосердие, чем преогорчевали Его благость и долготерпение, чем попирали кровь заветную, пролитую за грехи наши, второе распиная Господа своими беззакониями и неправдами. О, если бы уразумели вы в день сей ваш еже к смирению вашему! Вы скорбели бы не о том, что заключены теперь в темнице, но о том, что, живя на свободе, так бесстрашно преступали святейшую волю Божию, которую со страхом и трепетом исполняют св. ангелы, так легкомысленно оскорбляли грехами своими любовь Отца небесного, не пощадившего для спасения нашего Единородного Своего Сына, так безумно поругались благодати всесвятаго Духа Божия, обесчестив ее своими грехами и неправдами, так преступно попрали завет Божий, запечатленный кровью Христовою. Вы молились бы не об освобождении от уз и темницы временной, а об избавлении от вечных нерешимых уз адовых и от страшной темницы духов, уготованной диаволу и ангелом его. Вы предали бы всецело судьбу свою вседержавной и всеблагой воле Отца небесного; а Он, премилосердый, приняв покаяние ваше, найдет средства очистить вас от подозрений, оправдать вас пред судом человеческим и извести вас из темницы.

Но не с одними, страждущими только по подозрению, находится в темнице Господь Иисус Христос. Нет, Он и с вами, несчастные братья наши, которых привели сюда действительные преступления, которые, связав себя преступными делами, побудили правосудие связать их узами темницы. Не праведных, а грешников призвать и спасти приходил Он на землю; не за праведных, а за грешников пролил Он дражайшую кровь Свою; не праведных, а грешников и ныне зовет Он к покаянию: когда умножился грех, стала преизобиловать благодать. Не чувствуете-ли сами, хотя по временам, как что-то тайное, непостижимое щемит и давит ваше сердце, грызет вашу душу, исторгает невольно из груди вашей тяжелые вздохи, отнимает у вас охоту казаться беззаботными и веселыми, чем любите вы заглушать свою совесть? Это Он, премилосердый Господь и Спаситель наш, стоит у двери сердца вашего и стучит, да отверзете Ему двери искренним, вседушевным раскаянием, да внидет к вам с богатством милости и щедрот Своих. У Него все готово: готово животворное слово Его ко учению, ко обличению, ко исправлению вашему; готова благодать Его, обновляющая и спасающая грешников; готово прощение грехов и помилование; готово животворящее тело и кровь Его, пренодаваемыя во оставление грехов и в жизнь вечную. Что же может еще остановить вас от искреннего, всесердечного покаяния и обращения к Нему, премилосердому Господу и Владыке живота нашего? Что может удерживать вас в узах греха и погибели душевной?

Сам вседействующий Промысел Божий пресек вам путь беззакония, остановил дальнейшее преспеяние в преступлениях; не пора ли и вам, не самая ли благодатная пора освободиться навсегда от пагубной власти диавола, расторгнуть навсегда тяжкие узы греха, отречься совершенно от дел нечестия и обратиться всем сердцем к Господу? Само долготерпение Божие престало покрывать вас, обличило вас пред всеми, предало в руки правосудия земного в показание суда небесного; не время ли и вам, не самое ли благоприятное время обличить самих себя, предать всецело судьбу свою воле Божией и суду закона, чтоб избежать суда будущего и осуждения в муку вечную? Самый опыт удостоверил вас, что порок и преступление неминуемо влекут за собою праведное наказание, что мнимое раздолье греховной жизни приводить за собою скорбь и тесноту на всяку душу человека, творящего злое. Думаете ли, что правда Божия для вас одних изменит сей общий для всего мира закон свой, что вы один, оставаясь нераскаянными, останетесь ненаказанными? Надеетесь ли, что и всеведение Божие так же легко обмануть, как обманывают иногда человеческую недальновидность; что и от правосудия Божия так же удобно сокрыться, как сокрываются нередко от суда человеческого? Не обманывайтесь, возлюбленные: Бог поругаем не бывает: страшно впасть в руки Бога Живаго. Никакая темница земная не может даже дать понятия о той страшной темнице духов, в которую заключатся отверженные Богом на всю вечность. Все казни и муки человеческие суть только слабая тень нескончаемых мучений в геенне огненной. Нет, братья возлюбленные, единый и единственный путь избавления и спасения вашего —искреннее, всесердечное покаяние. Сознать всю тяжесть беззаконий и грехов своих, исповедать их не только пред Богом, но и пред судом земным, решиться понести за них всякое наказание временное, чтобы только избавиться от осуждения вечного, посвятить всю остальную жизнь свою, где бы ни привелось провести ее — в темнице или на свободе, на родине или в изгнании, на изглаждение всех следов беззаконий своих, на обновление духа и исправление своей жизни, на дела правды, любви и милосердия христианскаго— вот самое верное средство избавиться от погибели и временной и вечной!

Ныне премилосердый Господь наш Сам приходит к вам и в темницу с пренебесными дарами благодати Своей; здесь, среди вашего заключения, Он устроил престол Своего милосердия, где возвещается вам Его божественное Слово, всех призывающее к покаянию, где приносится о спасении вашем страшная жертва тела и крови Его, где подается кающемуся грешнику прощение и оставление грехов. Но настанет день, когда Он явится на престоле славы Своей сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие. Тогда Он откроет пред лицом неба и земли, пред собором ангелов и человеков не только все дела и слова наши, но и все помышления и мысли сердечные. Тогда он скажет нераскаянным грешникам: отыдите от Мене, проклятии. Я искупил вас Моею кровью, освятил вас Моею благодатью, усыновил вас Богу Отцу Моему; но вы попрали кровь Мою своими грехами и беззакониями, обесчестили благодать Духа Божия своими злыми и законопреступными делами, вместо повиновения воле Отца небесного, вы творили похоти отца вашего диавола. Я призывал вас к покаянию гласом любви и милосердия, но вы не послушали и не покаялись; щадил и долготерпел вас, но вы презрели милосердие Мое, употребили во зло данное вам время покаянья; попускал на вас скорби и бедствия, подвергал вас узам и темницам, но вы остались бесчувственными и нераскаянными. Идите же во огнь вечный. уготованный диаволу и ангелом его!

Решитесь ли, братья мои, остаться нераскаянными и быть осужденными во огнь вечный, показать на самих себе ужасный пример ожесточения до смерти? О, да избавит вас Господь от сего ужаснейшего из всех бедствий! Нет, мы веруем и уповаем, что благодать Божия, наказующая вас временною скорбью, вразумит и просветит вас и не допустит вас погибнуть погибелью вечною. Надеемся, что и вы не допустите диаволу ослепить себя и удержать навсегда в плену своем, что настоящее темничное заключение будет вам банею пакибытия и обновлена истинным, вседушевным покаянием во спасение. Тогда-то будет истинно великий праздник не у вас только, а и на небе. Аминь бо глаголю вам, говорит Сам Господь: яко радость бывает на небеси и о едином грешнике кающемся Аминь.

48. Слово в тот же день. («Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему!» (Псал. 141, 8))

(«Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему!» (Псал. 141, 8)

(произнесено в церкви Житомирского тюремного замка)

Кто это молится извести его из темницы? Это молится св. Давид, славный Царь израилев. Кто же мог заключить его в темницу? Конечно, никто. Но он и просит извести из темницы не тело, которым он жил в доме кедровом, а душу, которая, и среди царского жилища, чувствовала и сознавала себя в темнице. Стало быть, можно, и пользуясь полною свободою внешнею, быть в темнице душою, и находясь в темнице телом, быть совершенно свободным духом. Когда в темнице одно тело наше, а не и душа вместе, это не есть еще такое бедствие, которое приносило бы какой-либо вред душе нашей, отнимало бы у нее возможность свободно возноситься превыше всего, к самому престолу Божию на небеса, исповедатися имени Божию, т. е. славить, хвалить и благодарить Господа; но когда не одно тело, а и душа в темнице, то это такое бедствие, от которого может избавить один только Господь Иисус Христос, Решитель уз греховных. Вместо собственного объяснения этой тайны, я проведу вас, братья, мысленно по нескольким темницам.

Вот, например, темница в городе Филиппах; в ней заключены св. апостолы Павел и Сила. За что? За проповедь Евангелия Христова, за просвещение светом веры и благочестия седящих во тьме и сени смертной язычников, за величайшие благодеяния, которые приносила людям их св. проповедь, за многие чудодейственные исцеления и, между прочим, за изгнание духа пытливого из одной отроковицы, которая лживыми прорицаниями приносила большую корысть своему господину. Подстрекаемый корыстолюбием, господин ее возмутил народ против проповедников Евангелия: их бранили и поносили, их били и мучили и отдали, наконец, под крепкую стражу. Темничный страж, не довольствуясь тем, что заключил их во внутреннюю темницу, забил еще ноги их в колоду. Что же делают св. апостолы, измученные биением, страждущие от ран, не могущие дать какое-либо упокоение телу от стесняющей ноги их колоды, — что делают они в то время, когда и неизнуренные и здоровые предаются покою? Около полуночи Павел и Сила, молясь, воспевали Бога. Видите-ль, братья, что ни темница ни узы не препятствуют апостолам делать свое дело, совершать ночное бдение во славу Божию, молиться и славословить Господа? Слышите-ль, что св. узники не молятся даже об избавлении их из темницы, а только прославляют и благодарят Господа за то, что за славу пресвятого имени Его удостоились принять бесчестие? И в темнице они исполняют свое святое призвание, которое было целью их жизни,— прославлением имени Божия они возбуждают внимание, располагают к вере и умиляют сердца заключенных с ними узников: слушали их (поющих Богу) узники, замечает при сем св. Лука, и, без сомнения, не один из слушавших сделался потом истинным учеником Христовым, как сделался таким и сам темничный страж. Такими-то святыми узниками, в первые времена Церкви Христовой, наполнены были темницы городов языческих. Но для них мрачная темница была преддверием светлого и светоносного царствия Божия, тяжелые узы были их истинным богатством и лучшим украшением. Эти узы и эти темницы они не променяли бы ни на какие царские палаты, ни на какие сокровища мира.

Если есть еще на земле гонимые и страждущие за веру и благочестие, за правду и добродетель, то, быть может, есть они и в наших темницах. Но мы не дерзаем, братья принять на себя чести поучить этих истинных страстотерпцев Христовых, преподавать им наши слабые наставления, советы и утешения. Сам Дух Божий, обитающий в сердцах их, наставит их на всякую истину, утешит их во всякой скорби, укрепит и поможет им пройти весь путь терпения и злострадания до конца. Сам Господь И. Христос вещает им Своими пречистыми устами: блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня: Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах. (Мф. 5,10-12).

Войдем в другую темницу—в Египте. Кто не слыхал об Иосифе? Разлученный с любящим его родителем, проданный в неволю родными братьями, он сделался рабом в земле иноплеменников. Этого мало: диавол и здесь поставил ему сети. Любострастная жена господина его, не успевшая склонить его к удовлетворению своей постыдной страсти, оклеветала его пред своим мужем. И, вот, он—чистый, невинный и непорочный—в темнице, между преступниками. Нет за него ни ходатаев ни заступников; но он и не ищет их и не надеется на них; ибо и вызвавшийся ходатайствовать за него царедворец, когда находился с ним в темнице, тотчас забыл о нем освободившись из темницы. Единому всеведущему Господу поведал он скорбь души своей в молитве, на Него единого уповал он всем сердцем своим и от Него единого чаял своего избавления и спасения. И дивный в советах Своих Господь не умедлил явить на нем чудеса Своей премудрости и всемогущества, не только избавил его из темницы, открыл его невинность, восстановил честь его, но превознес и прославил его над всеми, поставил его господином над всем царством Египетским.

Высокий, поучительный и вместе утешительный пример для тех, которые подвергаются темнице и узам по оклеветанию и злобе человеческой. Что утешало Иосифа в его злоключениях? Крепкая вера в премудрость и благость Промысла Божия, без воли коего не спадет и волос с головы нашей, твердая уверенность, что Господь премудрый и всеблагой не попустит случиться с нами ничему, что могло бы принести действительное зло душе нашей, — что, напротив, и самые бедствия попускаются на нас для нашего истинного блага и счастья, что в самых злоключениях наших является нам любовь Божия, желающая нам спастись и в разум истины прийти. Божий есмь азъ: вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро: вот, что говорил незлобивый муж своим братьям, виновникам всех его бедствий! Всмотритесь ближе в этот пример вы, почитающие себя страждущими невинно, по одному оклеветанию или подозрению. Кто из вас может сравнить себя в невинности, незлобии и непорочности с Иосифом? Кто дерзнул бы назвать себя неповинным пред Сердцеведцем Господом, пред Его всеиспытующею правдою? Если же так, то не должно ли благодарить Господа, что Он по милосердию Своему подает вам случай незаслуженным страданием темничным загладить и очистить многие, быть может, тяжкие грехи и беззакония и приобщиться блаженной участи неповинных страдальцев? Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? говорит св. Апостол. Какая заслуга не только пред Богом, а и пред своею совестью, если кто пострадает, как убийца, или вор ночью, или как злодей, или как чуждопосетителъ? Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Быть может, течение дел житейских не давало иному возможности истинно покаяться во грехах своих, и он, отлагая покаяние со дня на день, подвергался возможности умереть нераскаянным; не самая ли любовь Божия требовала отторгнуть его на время от всего житейского, чтобы дать возможность прийти в себя и покаяться? Быть может, иной, предавшись жизни рассеянной и невоздержной, забыл о Боге и душе своей, зашел уже на тот широкий путь порока, который неминуемо привел бы его в погибель; не самое ли милосердие Божие, ищущее спасения грешников, требовало пробудить его от тяжкого усыпления греховного хотя строгим и суровым гласом темничного заключения, чтобы узами временными избавить от адовых нерешимых уз? Пусть только каждый, мнящийся страждущим невинно, войдет глубже в свою душу со светильником закона Божия, испытает тщательнее свою совесть пред лицом Сердцеведца Господа, проследит всю жизнь свою и поставит ее пред зерцалом Евангелия Христова; пусть вспомнит, потом, о смерти, которая приходить к нам в день, в который не чаем, и в час, когда не ожидаем ее,—о суде Божием, который судит и осуждает не только дела, а и слова и помышления сердечные,—о лютости мучений вечных, уготованных грешникам непокаявшимся: тогда он сам будет умолять Господа об изведении не из темницы временной, а из той темницы духовной, в которой диавол держит в узах всякую, порабощенную греху и страстям, душу: выведи из темницы душу мою, чтобы мне славить имя Твое.! Поймите же, возлюбленные, ту истинно благую и благотворную для вас цель, для которой попустила вам любовь Божия подвергнуться темничному заключению: живу Я, глаголет Господь: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был,—и обращает его всеми путями милости и правды.

Войдем и еще в одну темницу—в Вавилоне; в ней содержится Манассия, царь Иудейский. Сын благочестивого родителя Езекии, в ранней юности наследовавший престол отца своего, он скоро совратился с пути благочестия, предался идолопоклонству, волхвованиям и всем мерзостям языческим. Пример царя увлек и народ в ту же бездну нечестия. Тщетно призывал его Господь к покаянию и исправлению устами св. пророков, тщетно гремело грозное пророческое слово, предвещавшее ему бедствия и погибель. Манассия не внимал гласу пророческому, гнал и преследовал проповедников покаяния, и как бы в поругание имени Божия поставил языческих идолов в самом храме Господнем. Но мера долготерпения Божия исполнилась: и привел Господь на Иерусалим военачальников царя Ассирийского, и заковали они Манассию в кандалы и оковали его цепями, и отвели его в Вавилон, а там заключили в темницу. Тут-то убедился несчастный царь, что Слово Божие есть вечная, непреложная истина, что обетования и угрозы пророческие суть ей и аминь, что правосудие Божие неизменно и непреложно, что как неисповедима благость и долготерпение Божие, так страшен и ужасен гнев Его. Что же делает несчастный царь в темнице? И в тесноте своей он стал умолять лице Господа Бога своего и глубоко смирился пред Богом отцов своих. (2 Паралип. 33, 11. 12. 13.). О чем он молился? Не об избавлении из темницы, не о возвращении престола царского, — нет, он сознавал себя недостойным не только царства, а и самой жизни временной, недостойным наслаждаться светом солнечным, видеть красоту небесную. Он молился об одном только прощении грехов своих, чтобы не соблюлись они неизглажденными по смерти, чтоб не отяготели на нем в вечности и не предали его вечному осуждению и мукам. Многочисленны беззакония мои, Господи, многочисленны беззакония мои, и я недостоин взирать и смотреть на высоту небесную от множества неправд моих: потому что прогневал Тебя и сделал пред Тобою злое. И ныне преклоняю колени сердца моего, умоляя Тебя о благости, но прошу, молясь Тебе: отпусти мне, Господи, отпусти мне, и не погуби меня с беззакониями моими и не оссуди меня в преисподнюю. Премилосердый Господь милостиво принял покаяние грешника и не только простил ему грехи, но и возвратил ему царство. За то и Манассия посвятил всю остальную жизнь свою на изглаждение всех следов своего прежнего нечестия, на труды о благоденствии и безопасности царства, на утверждение и распространение благочестия в народе своем.

Этот пример, братья, мои, ближе всех других ко всякому из вас. Не первый, без сомнения, грех и не первое преступление закона привели каждого в сию темницу. Милосердый Господь много долготерпел вам, ожидая вашего добровольного покаяния и исправления; не мало, конечно, каждый слышал предостережений и советов от людей добрых и богобоязненных, часто слышал угрозы Самого Господа в святом Евангелии:, нередко, быть может, пробуждалась в ином и собственная совесть и громко вопияла о покаянии; иному попускал даже Господь избавляться и от темницы, чтоб испытать его произволение и дать ему возможность самому добровольно очувствоваться и покаяться. Но вот, мера долготерпения Божия исполнилась: вы в темнице и в узах. Что будете делать далее? Сетовать и роптать на людей, заключивших вас в темницу? Но люди суть только орудия и исполнители судеб Божиих. Они не знали многих грехов и беззаконий ваших; не узнали бы и того, за что осуждаетесь ныне, если бы Господу не угодно было обличить вас, чтобы положить предел дальнейшему преспеянию в беззакониях. Уверьтесь же хотя теперь, что есть всевидящее око, пред которым не утаится ничто, пред которым вся нага и объявлена; что милосердие и благость Божия не может превратиться в потворство беззаконию что есть всесудящая правда, которая говорит грешникам: аще не покаетеся, все погибнете. Будете-ль надеяться обмануть правосудие человеческое, закрыть дела свои ложью, укрыться под паутиною хитросплетений? Но неужели думаете, что обличающее вас всеведение Божие не найдет средств обличить вас совершенно, что вы успеете укрыться и от самой правды Божией, что карающая рука Божия не постигнет вас нигде? Слышите-ль, что говорит Господь грешнику: ты непщевал еси, яко буду тебе подобен; нет, изобличу тебя и представлю пред глаза твои [грехи твои], и никто не избавит от руки Моей. Если же Господь и попустить кому-либо уйти от наказания временного, то не будет ли это явным предвестием осуждения вечного? Не сбудется ли над сим несчастным оное страшное слово Господне: неправедный пусть еще делает неправду, нечистый пусть еще сквернится: се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Горе, горе человеку тому, уне ему было бы, аще не бы родился человек тот (Апок. 22, 11 — 12.), если бы, т. е., он изгнил в утробе матери своей и не видел никогда света.

Нет, братия возлюбленная, единый и единственный путь избавления и спасения вашего—искреннее, всесердечное покаяние Манассиино. Сознать всю тяжесть беззаконий и неправд своих, исповедать их не только пред правосудием Божиим, но и пред судом человеческим, решиться понести за них всякое наказание временное, чтоб избавиться от осуждения вечного, — вот, чем можете снискать не только временное, а и вечное оправдание и помилование от Господа! Лучше, тысячу раз лучше претерпеть все скорби в этой жизни, нежели по смерти впасти в руце Бога живаго, имущаго власть погубити и тело и душу в геенне огненной.

У кого благодатью Божией возродится и укрепится эта святая решимость покаяться истинно и невозвратно, тот припади с верою пред животворящим крестом Христовым, призови в помощь благодать распятого на нем Господа, предай себя всецело Его всеблагой воле, и дай крепкий и невозвратный обет—посвятить, подобно Манассии, всю остальную жизнь свою, где-бы ни привелось провести ее—в темнице или на свободе, на родине или в изгнании, на заглаждение всех беззаконий своих делами веры и благочестия, правды и добродетели, любви и милосердия христианского. Тогда, где бы вы ни были и что бы ни случилось с вами, вы всегда будете ощущать в сердце своем воспетое Псалмопевцем блаженство тех, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Аминь.

49. Слово в день св. Апостола Иоанна Богослова («Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга» (1 Ин. 3, 11))

«Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга» (1 Иоан. 3, 11).

(Произнесено в соборе Почаево-Успенской Лавры)

Это последнее, предсмертное завещание празднуемого ныне св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Это первое и последнее поучение, или, лучше сказать, сущность всех поучений возлюбленного ученика Христова всем чадам его во Христе, порожденным словом благовествования евангельского, всем верующим в Господа Иисуса Христа.

Повествует предание церковное, что, когда св. Апостол Иоанн, достигнув глубокой старости, не мог уже ни ходить ни говорить много, то приказывал приносить себя в собрание верующих и, вместо поучения, повторял одно слово: «чадца, любите друг друга.» Когда же спрашивали его, зачем он так часто повторяет одно и то же, он, с глубоким убеждением облагодатствованнаго сердца, ответствовал: «потому, что в этом одном заключается все; исполните эту одну заповедь, и вы исполните весь закон, угодите Богу, достигнете высшего совершенства, потому что уподобитесь возлюбившему нас Господу Иисусу Христу и будете сынами Всевышнего.»

Видите, возлюбленные так убеждал св. Апостол чад своих во Христе: смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. (1 Иоан. 3, 1). Такова величайшая, неизреченная и неизследимая любовь Отца небесного, что нам, падшим и погибшим, Он даровал право и возможность сделаться сынами Его, т.е. братьями по благодати Самого Единородного Сына Его, предметом Его Отеческой любви и благоволения, наследниками всех сокровищ и благ в небесном царстве Его, причастниками той славы и блаженства, которыми от вечности наслаждается Единородный Сын Божий в лоне Отца Своего. Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга (1 Иоан. 4, 11). Это непременный долг благодарности возлюбившему нас Отцу небесному, это — непреложное обязательство пред искупившим нас Сыном Божиим, который заповедал нам: заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас. Это—необходимое и неизбежное условие, без которого не можем не только быть, а и именоваться чадами Божиими, как не уподобляющиеся небесному Отцу своему и Его Единородному Сыну. Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга.

А как возлюбил нас Отец небесный? Отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. (Иоан. 3, 16). Он столько благ и многомилостив, что Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных, подает нам все и прежде прошения нашего, и даже неведущим и непочитающим Его хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши. да ноне осяжут Его и обрящут. Он столько милосерд и долготерпелив, в особенности к нам, именующимся чадами Его по вере в Сына Его Господа Иисуса Христа, что не только не поражает и не погубляет, но щадит и милует нас и тогда, когда мы согрешаем пред Ним, дерзновенно преступаем св. заповеди Его, несмысленно оскорбляем высочайшую святость и правду Его, не страшась неприступной славы и величия Его, не ужасаясь страшного прещения гнева Его. Он столько благ и снисходителен к нам, что прощает все грехи наши, не поминает беззаконий наших за одно только покаяние и исповедание пред Ним грехов наших, за одно смирение пред Ним и сокрушение сердца.

Как возлюбил нас и Единородный Сын Божий? Он, Владыка и Творец наш, обладая славою и блаженством у Отца Своего прежде сложения мира, ради нас грешных отрекся сей славы, снисшел до зрака раба, уничижил Себя до вертепа и яслей, до бедной жизни странника, неимущего, где главу подклонити, смирил Себя до крестной смерти со злодеями, принял на Себя все грехи наши и претерпел за них всю заслуженную нами казнь, терпеливо и кротко переносил поругания и мучения, страдания и болезни смертные от тварей Своих, которых пришел Он искупить от вечной смерти и мучений адовых. Имея силу и власть одним словом истребить всех врагов Своих, Он не преставал щадить и миловать их, скорбеть и плакать о них и тогда, когда они вели Его на крестную смерть и, распинаемый на кресте, молился за Своих распинателей.

Видите, братья, мои, какой любви к ближнему требует от нас Господь наш, когда говорит нам: заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас. Как отражение и отблеск любви к нам Сына Божия, и наша любовь к ближнему должна быть самоотверженна, смиренна и терпелива, снисходительна к недостаткам брата своего, великодушна к его слабостям, милосерда к его немощам, готова оказать ему всякую услугу, разделить с ним все—до последнего хитона, покрывать его согрешения, охотно прощать ему все обиды и оскорбления, любить самых врагов своих, добро творить ненавидящим нас, молиться за творящих нам напасть, полагать, когда нужно, самую душу свою по братии своей. Вот, как изображает св. Апостол Павел истинную христианскую любовь: любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, любовь никогда не перестает. (1 Кор. 13, 4 — 8 ).

Желаете-ль видеть живой образ этой всеобъемлющей любви христианской? Его представляет в себе празднуемый ныне возлюбленный ученик Христов Иоанн. Вот один из многочисленных примеров отеческой и братской любви его к ближнему, которыми так богата, так светла и безсмертна его память. Находясь некогда в одном недалеком от Ефеса городе для проповеди Евангелия и утверждения верующих, он увидел юношу, который при здоровом и красивом теле видимо отличался и душевными дарованиями. Желая сделать сего юношу полезным членом Церкви, св. Иоанн взял его к себе, научил вере во Христа и благочестию но, будучи отвлечен другими важнейшими делами и оставляя город, поручил его епископу града с такими словами: «сего юношу поручаю тебе, вся Церковь и Дух Святой да будут свидетелями; соблюдай его от всякого злого дела.» Епископ, приняв юношу, воспитывал его, как сына, охранял его от всех соблазнов и искушений, напоял его млеком чистого учения веры и благочестия христианского. Наконец, по достижении им совершенного возраста, видя постоянно доброе и кроткое поведение его и надеясь еще более утвердить его в благочестии, сподобил его св. крещения, а с тем вместе ослабил свой надзор за ним, как совершенным уже христианином. Оставшись на свободе, сей новый христианин свел знакомство со сверстниками, не обученными страху Божию и преданными порокам. Опасные друзья скоро приучили его к разным порочным забавам, невоздержанию и распутству. Не имея средств к удовлетворению со дня на день усиливающейся страсти к чувственным наслаждениям, он привык мало по малу к обманам и воровству. Наконец, не находя возможности скрывать долее развратных своих привычек, тяготясь присутствием благочестивого общества, с которым поневоле должен был участвовать во всех подвигах благочестия, он собрал несколько распутных товарищей, ушел с ними в горы, сделался начальником разбойничьей шайки, и, проливая кровь человеческую, думал насытить никогда и ничем не насыщаемые страсти. По довольно долгом времени св. Иоанн прибыл опять в этот город, и, устроив дела церковные, сказал епископу: «возврати мне теперь сокровище, которое я и Христос поручили тебе.» Когда же епископ недоумевал, о каком сокровище спрашивает его Апостол, св. Иоанн сказал яснее: «возврати мне юношу, которого я вручил тебе.» Пристыженный словами Апостола епископ, обливаясь слезами, рассказал ему случившееся. «Хорошего же нашел я в тебе пастыря для души брата,» сказал с отеческим упреком св. старец. Немедленно сел потом на коня, взял с собою проводника и отправился в горы искать заблудшую овцу. Находившееся в потаенных местах стражи разбойничьей шайки схватили Апостола и привели его к своему начальнику, который, по обычаю, встречал пленников во всем вооружении; но едва завидел он в пленнике св. Иоанна, бросился бежать от него. Тогда св. старец, забыв свою старость и безсилие, с быстротой юноши пустился преследовать бегущего, крича в след ему: «сын мой, зачем бежишь от меня, отца твоего? Зачем напрасно утруждаешь меня? Остановись, — помилуй меня, слабого и немощного старца; остановись, не бойся, ты имеешь еще надежду спасения. Я буду отвечать за тебя пред Богом, я душу свою положу за тебя, как Христос положил Свою душу за нас. Не бойся, сын мой, остановись, не бойся. Христос послал меня даровать тебе отпущение грехов твоих. Я буду страдать за тебя, пусть кровь, которую ты пролил, будет на мне, пусть бремя грехов твоих отяготеет на моей выи!» Тронутый слезами и словами Апостола, разбойник остановился, бросил с презрением свое оружие, в страхе и трепете предстал пред св. старцем, обливаясь слезами и скрывая от стыда правую руку, обагренную кровью. Что же делает св. Иоанн? Он упадает к ногам злодея, лобызает окровавленную руку его, умоляет его пощадить свою душу, возвратиться на лоно св. Церкви, к премилосердому Господу Иисусу Христу. Таким образом, погибшая овца возвращается избранному стаду небесного Пастыря. Любвеобильный Апостол сам разделяет с кающимся строгие подвиги церковного покаяния — пост и молитву, бдения и коленопреклонения, и не оставляет его дотоле, пока не уврачевал совершенно греховные язвы его, доколе не утвердил его совершенно на правом пути благочестия.

Этот умилительный пример любви апостольской показывает, братья, не только то, какова истинная любовь христианская—самоотверженная, вседушевная, готовая принять и понести все для спасения ближнего, предать самую душу свою за душу брата своего, но и то, в чем состоит эта истинно святая любовь. Здесь увидят родители, что первый и главный предмет любви их к детям суть душа и сердце детей и главная забота о них есть воспитание их в страхе Божием, есть обучение их ко благочестию, есть преимущественное попечение о вечном их спасении, а не о временных выгодах и пользах. Распутному сыну не в помощь никакое богатство; напротив, кто сам без порока живет в правде и в том же духе воспитает чад своих, блаженны оставить дети своя,— так уверяет нас Слово Божие. Здесь научатся пастыри и отцы духовные, что попечение о спасении вверенных им душ христианских есть не только их обязанность, но и высочайшее дело и подвиг любви христианской, с которым связано и от которого зависит их собственное спасение, что погибель душ христианских от их невнимания и небрежения есть собственная их погибель. Здесь увидят воспитатели юношества, какой поистине святой и великий подвиг любви христианской возлагает на них их звание, какая высокая награда у Господа Иисуса Христа ожидает их в царстве Божием, если они и наставлениями и примером своим приведут ко Христу своих питомцев, и какое страшное горе ожидает их в вечности, если они — намеренно, или даже ненамеренно —соблазнят хотя единого от малых сих. Здесь увидят и юноши, каким страшным бедствием угрожает им своеволие, желание распоряжаться собою самому, без скучного надзора и руководства старших, в какую ужасную бездну зла может привести их один неосторожный шаг к пороку. Пути порока и беззакония вначале гладки и приятны, по ним идется легко, скоро и незаметно, но конец их путь к смерти. Никто не родится злодеем, но делается таким постепенно и неприметно, удаляясь от закона Божия шаг за шагом, привыкая мало по малу поблажать своим дурным наклонностям и похотям. Здесь увидит, наконец, каждый, какой великий подвиг любви христианской охранить брата своего от падения, снасти душу его от соблазнов и какое злодейство соблазнить и погубить душу брата своего. Поистине уне есть такому душеубийце, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей!

Такая-то, братья, мои, искренняя, вседушевная любовь к ближнему, готовая принять на себя все немощи немощных, положить душу свою за спасение их, предать за избавление их от временных ли бедствий, или от вечной погибели не только имущество земное, но и самую жизнь, — достойна имени истинно христианской любви. Она-то делает нас истинными учениками положившего за всех душу Свою Иисуса Христа: по тому узнают все говорит Он: что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Иоан. 13, 35). Она-то даст право именоваться сынами Отца небесного, который милосерд и благ и к неблагодарным и злым. Она-то и может ввести нас в царство Божие, которое есть царство любви, мира и радости о Духе Святом. Она соединияет нас с Богом живым, нерасторжимым союзом: если мы любим друг друга, говорит св. Апостол Иоанн: то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Она есть самый верный признак того, живы — ли мы пред Богом, или мертвы: мы знаем, говорит тот же Апостол: что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти (1 Иоан. 3, 14).

Темже, возлюбленные, будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. (1 Иоан. 4, 7. 16). Аминь.

50. Слово в день св. Апостола Андрея Первозванного.

Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10, 32), говорил Господь Иисус Христос ученикам Своим, требуя от них не одной веры и последования Себе, но и исповедания и проповедания сей веры пред человеками. Как верно и точно исполнили все они сию заповедь, свидетельствуют их проповеднические труды и подвиги и их страдальческая кончина. Их красные ноги обтекли всю вселенную, их духоносная проповедь огласила все языки, их апостольские труды сопровождались повсюду гонениями, страданиями, мученическою смертью за исповедание имени Господа Иисуса.

Одного из сих богоносных исповедников, который своими апостольскими стопами освятил и нашу землю, посеял живоносное семя Слова Божия и в наших, диких тогда, странах, ублажает ныне св. Церковь. Обтекши многие страны с проповедью Евангелия, св. Андрей окончил свое течение в городе Патрах подвигом исповедническим и мученическим. Сколько ни склонял его градский епарх Эгеат и ласками и угрозами престать от проповедания об имени Иисусове, первозванный Апостол не преставал оглашать самого епарха таинствами веры Христовой. Сколько ни истязал его Эгеат многоразличными муками, св. Андрей не преставал исповедовать велегласно пресвятое имя Господа Иисуса, и молил только о том, чтобы Господь благодатью Своею просветил самого мучителя и сподобить его жизни вечной. Наконец, распятый на кресте, он три дня не умолкал в исповедании имени Господа Иисуса Христа пред собиравшимися окрест его толпами народа, неумолкаемо поучал всех не только вере, но и исповеданию веры и терпению за веру, глаголя: «яко несть ни едина мука достойна к имущему быти воздаянию.» Значит, брат мой, заповедь об исповедании Иисуса Христа пред человеками, принятая св. апостолами, обязательна и для всех, уверовавших во Христа по проповеди апостольской. Истинный христианин не может не быть исповедником. Глагол веры не в сердце только, но и в устах его: потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10, 10), говорит Апостол в чтенном ныне послании. Итак, не довольно только веровать, надобно и исповедовать веру свою и словом, и делом, и устами, и жизнью. Истинно верующий необходимо глаголет устами, потому что верует сердцем: веровал, и потому говорил; и то только глаголет, чему верует: никакое гнилое слово да не исходит из уст его, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим; необходимо живет и действует по вере, потому что убежден всем сердцем, что вера без дела мертва есть по себе и не может даровать ему жизни вечной.

В этом совершенном согласии уст и сердца, жизни внутренней и внешней и состоит, братья, истинная вера; от сего происходит и оправдание и спасение наше: ибо если устами твоими будешь исповедовать и сердцем твоим веровать, то спасешься.

Что вера без исповедания? Светильник под спудом, ничего не освещающий; мало сего, это светильник безъелейный, скоро погасающий. Ибо кто не хочет являть своей веры в словах и действиях своих, у того вера мертва, не оживлена истинною любовью к Тому, в кого верует. Вера, любящая Господа, не может не говорить о Возлюбленном, не прославлять Его любви и благости, не славословить Его милосердия и человеколюбия, не благодарить Его щедрот и милости. Сердце, исполненное сильным чувством любви и благоговения к Господу, не может не изливать сего чувства посредством слова: от избытка бо сердца уста глаголют. Отсюда и происходить живая потребность общественной молитвы и славословия, богослужения в храмах, проповедания, благочестивых бесед, благоговейных и богомысленных упражнений: все это—сияние веры, горение ее, исповедание. Посему-то, брате мои, кто стыдится выказывать пред другими плоды веры сердечной, кто уклоняется даже от храма Божия и собрания верующих, когда требует того мода, кто скрывает свои сердечные убеждения веры пред глумлением бесстыдных нечестивцев и, таким образом, невольно подлаживается под тон неверия; тот должен страшиться, да не падет на него оное слово Господне: ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Марк. 8, 38).

С другой стороны, что и исповедание уст без веры сердца? Свет обманчивый, хладный, украшение мертвого, гроб повапленный, как называет Сам Господь. Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, говорит Господь: сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф.15,8-9;23,27). Итак, не должно думать, братие мои, чтобы исповедание веры ограничивалось одними словами. Где есть вера сердечная и исповедание по вере, там сами собою являются и дела веры и любви,—само исповедание непостыдное, небоязненное есть уже великое, святое и богоугодное дело веры: итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, говорит Господь, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным. И целые сонмы святых мучеников, прославленных в царствии Божием, свидетельствуют истину слов Христовых. Какой подвиг выше их исповеднического подвига? какая добродетель славнее их непобедимого терпения в исповедании Христа? Но и все другие добрые дела не происходить ли, как благие плоды, от доброго древа, от веры истинной и исповедания по вере? И не отсюда ли получают они истинную цену и достоинство дел святых и богоугодных? Почему истинный христианин есть верный слуга Царю и отечеству, покорный начальству, преданный всем сердцем возложенному на него долгу, верный во всем до последней капли крови? Потому, что сердце его исполнено веры в Господа Иисуса Христа, потому, что убежден, что не человеком, но Господу Христу работает. Нет власти не от Бога: посему противящийся власти противится Божию установлению. (Рим.13,1-2). Почему он верный, благодушный, снисходительный супруг, попечительный, чадолюбивый отец, любящий, покорный и благородный сын, преданный, любвеобильный, заботливый сродник? Потому, что он верует от всего сердца, что всяко отечество на небеси и на земли именуется от единого Отца, иже на небесех,—потому, что исповедует с Апостолом: если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного. Отчего верующий есть мирный гражданин безобидливый, услужливый и обязательный сосед, верный, нужный и попечительный друг, благотворительный ко всем, отец сирым, око слепым, нога хромым, кроткий и незлобный к самим недоброжелателям и врагам своим? Оттого, что он верует всем сердцем слову Господа своего: итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Матф. 7, 12); оттого, что исповедует себя сыном Отца небесного, который благ и к неблагодарным и злым, повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных; потому и тщится быть милосердым, якоже Отец небесный милосерд есть. Отчего истинный ученик Христов спешит в храм Господень при всякой возможности, любит, подобно древнему Пророку, желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия, одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать [святый] храм Его? Оттого, что верует всем сердцем, что храм Господень есть воистину дом Божий, в коем пребывает вечно Сам Господь и Спаситель его не только Божеством Своим, но и Своею пречистою плотию; есть святое очистилище, в коем приносится искупительная жертва за грехи человеков; есть сокровищница благодати Божией и нашего освящения; есть место соединения и общения всех верующих во Христа Иисуса. Оттого, что убежден всем сердцем, что, удаляясь от храма Божия, он отпадает от союза верующих, отторгается от тела Христовой Церкви, становится омертвевшим ее членом, сухою ветвию на животворной лозе. Словом, истинный раб Христов, исповедуя Господа сердцем и устами, не может не исповедовать Его и делами своими; ибо помнит и исполняет слово Господне: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 16). Покажи мне веру твою от дел твоих. (Иак. 2, 18): вот, чего требует от нас Господь наш! Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). Так должно, братья, мои, и веровать сердцем, чтобы вера наша вменилась нам в правду, т. е. снискала нам оправдание от грехов во Христе Иисусе. Так надобно и исповедовать небоязненно нашу веру везде и всегда, чтоб исповедание веры послужило нам во спасение вечное, по обетованию Господню. Так необходимо жить и действовать по вере, чтобы ни уста наши не разногласили с сердцем, ни дела и поступки не противоречили словам, чтобы Господь Иисус Христос, которого святое и поклоняемое имя на себе носим, не сказал нам, когда явимся к Нему по смерти: не знаю вас: отойдите от Меня все делатели неправды. Аминь.

51. Беседа в день перенесения мощей св. Иоанна Златоустого.

В мире будете иметь скорбь (Иоан. 16, 33), говорил Господь наш Иисус Христос ученикам Своим, а в лице их и всем будущим проповедникам Евангелия: раб не больше господина своего; если Меня гнали, будут гнать и вас (Иоан. 15, 20). Истина сих слов, оправданная опытом многих проповедников Евангелия, оправдалась и в жизни великого учителя Церкви, св. Иоанна Златоустого. Вознесенный на высоту престола пастыреначальнического, с полными сознанием важности своего долга, он не мог равнодушно смотреть на пороки роскошной столицы древнего мира; порок, с своей стороны, не мог равнодушно терпеть обличений проповедника покаяния. Рано пли поздно, но неминуемо должна была открыться борьба добродетели с нечестием, которая в настоящей жизни, по непостижимым судьбам Промысла Божия, оканчивается нередко мнимым торжеством последнего. Св. Златоуст, при свете Евангелия, не страшился открывать самых сокровенных пороков людских и, разоблачая их от ложной ослепительной личины, выставлял в собственном постыдном их виде. Вполне владея даром действовать на сердце, трогать совесть людей, он со всею силою пробуждал их от нравственного усыпления, обращал непрестанно взоры их на самих себя. Отсюда естественное следствие: те, в которых любовь к добру еще не погасла и которых св. пастырь руководил, по пути покаяния, к тихому пристанищу душевного мира и спокойствия, любили и от всего сердца уважали св. Златоуста; напротив, теми, которые ненавидели света и для которых проповедь его была как меч обоюду острый, он быль преследуем и гоним. Св. пастырь, видел умножавшееся постоянно число и злобу врагов своих, предчувствовал угрожающую ему опасность, — и, несмотря ни на что, продолжал делать свое дело. «Я готов, говорил он, пролить кровь свою, лишь бы мог сколько-нибудь воспрепятствовать распространению зла. Нисколько не беспокоит меня ненависть и злоба врагов моих; одно у меня на сердце—исправление моих слушателей.» Не станем пересказывать, какими средствами князь тьмы вооружался против неустрашимого проповедника истины (желающий найдет подробный рассказ о сем в жизнеописании св. Иоанна Златоустого в Четьих Минеях (Ноября 13), или в Христ. Чтении 1824 года, часть 4, стр. 237 и проч.); довольно того, что злоба, наконец, восторжествовала. Незаконным образом составленный собор частью из явных врагов св. Златоуста, частью из обольщенных и обманутых епископов, подверг суду св. мужа. Явные клеветы, злобно перетолкованные слова и поступки его были поставлены ему в вину, и великий учитель Церкви на шестом году своего епископского служения осужден в заточение.

Когда друзья его, сорок епископов, сетовали вокруг него, он был совершенно спокоен и даже весел. «Молитесь, братья мои,» говорил им св. Златоуст, ожидавший с часу на час прибытия чиновника с указом об изгнании его: «и если вы любите Христа, то пусть каждый из вас не оставляет своей паствы—для меня. Я могу сказать теперь с Павлом: время отшествия моего близко. После многих, предстоящих мне, страданий, я отойду из сей жизни; ибо я хорошо вижу покушения против меня сатаны, который не может долее сносить моей проповеди, направленной против его царства. Поминайте только меня в молитвах ваших.» Слезы окружающих были ответом на сии слова. «Не плачьте, братья мои, продолжал св. пастырь, вы раздираете мое сердце: ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение. Вспомните, что говорил я вам всегда: настоящая жизнь наша есть путешествие, в коем надобно перенести и хорошее и худое. Она подобна торгу, где мы покупаем и продаем, чтоб с приобретением возвратиться в отечество.» «Но мы жалеем о Церкви, возразил один из епископов, которая лишается своего учителя.» Златоуст отвечал: «я не был первым учителем Церкви, и не буду последним. Павел был обезглавлен, но оставил по себе Тита, Аполлоса, Тимофея и многих других.» При взгляде на народ, который в слезах и скорби окружал дом епископский и наполнял церковь, любвеобильное сердце пастыря исполнилось сострадания. Он еще раз явился в храме, который так часто оглашался его словом, и, ободряя и утешая печальную паству, говорил: «сильны волны, жестока буря! Но я не боюсь потопления, ибо стою на камне. Пусть свирепеет море, — не сокрушит оно камня! Пусть воздымаются волны, — не поглотят они корабля Иисусова! Скажите, чего бояться мне? Смерти? — ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение. (Филип. 1, 21). Ссылки? — Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней (Псал. 23, 1). Описи имения? —ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1 Тим. 6, 7). Я презираю страх мира сего и посмеваюсь над его благами; не боюсь нищеты и не желаю богатства; не страшусь смерти и не пристрастен к жизни, разве только для вашего успеха… Я имею залог Господа и не на мои силы полагаюсь, —я имею Его Писание. Оно мне опора, оно мне крепость, оно мне спокойная пристань. Пусть вся земля придет в смятение, —у меня есть письмо, его читаю я: слова в нем для меня стена и ограда. Какие слова? — Я с вами во все дни до скончания века (Матф. 28, 20). Христос со мною, кого мне бояться? Пусть поднимаются на меня волны, пусть море, пусть неистовство сильных—все это слабее паутины! И если бы не вы останавливали меня своею любовью, я ныне же удалился бы отсюда. Я всегда молюсь: да будет воля Твоя, Господи! не как хочет тот или другой, но как Ты хочешь. Вот моя крепость, вот мой камень неподвижный, вот моя трость неколеблемая! Да будет, что угодно Богу! Если угодно Ему оставить меня здесь, благодарю Его. Буду благодарить Его, где Он ни захочет поставить меня.» Обращаясь потом к народу, в пламенных выражениях, исполненных отеческой нежности и любви, св. пастырь старался внушить ему то же мужество, коим одушевлен был сам. Простившись таким образом с своею паствою, Златоуст с спокойными духом пошел в изгнание. Но на сей раз Господу не угодно было принять от св. мужа жертву самоотвержения; ему надлежало принести другую, совершеннейшую. Тяжело было оставить свою паству, которую возлюбил он отеческою любовью, о которой говорил сам: «как могу я забыть вас? вы мне родные, вы жизнь моя, вы моя слава, вы мне отцы, вы мне братия, вы дети мои, вы члены мои, вы тело мое, вы свет мой и лучше света!» Но добрый пастырь не видел еще торжественного выражения усердия к себе своей паствы, не видел еще полного торжества любви пасомых к своему пастырю,—и ему дано было насладиться сим торжеством, чтобы паки востребовать его в жертву.

В следующую ночь, по изгнанию св. Златоуста, случившееся сильное землетрясение в Константинополе, потрясло совесть императора и императрицы: на другой день послы за послами отправлялись вслед за изгнанным пастырем, чтоб опять возвратить его сиротствующей пастве. Несметное множество народа наполнило берег, пролив константинопольский покрылся судами нетерпеливо желавших узреть своего, пастыря; с зажженными светильниками и пением священных песней признательная паства сретила и сопровождала св. Иоанна до престольной его церкви; самые евреи и язычники с непритворною радостью разделяли торжество верующих. Златоуст был тронут до глубины души сим зрелищем. Как низложенный с престола, он не хотел было войти в церковь; но любовь паствы превозмогла. «Стань на свою кафедру, преподай нам мир, скажи нам слово!» кричал, ему народ со всех сторон, — и любовь пастыря повиновалась. «Благословен Бог!» сказал св. Златоуст, вошед в церковь, «так говорил я, когда удалялся от вас, так говорю и теперь, так не преставал говорить и там… Я благодарил Бога при изгнании, благословляю Его при возвращении.. Благословен Бог, удалявший меня, благословен Он, и возвративший меня! Благословен Бог, попустивший на меня бурю, и благословен Он, удаливший ее!.. Смотрите, что сделали коварства врагов: усилили расположение, воспламенили усердие, прибрели тысячи, которые возлюбили меня. Доныне меня любили только мои, а теперь и иудеи уважают меня. Они надеялись отлучить меня от моих, но присоединили чужих. Какой мир произвели их коварства! Какую приготовили славу!»… Но сию-то славу, единственное утешение на земле для проповедников истины, св. Златоуст и должен был принести в жертву Господу, — и Господь не умедлил потребовать от него сей жертвы. Чрез несколько месяцев великий учитель Церкви паки осужден был на изгнание, продолжавшееся уже до конца его жизни.

В сии-то предсмертные годы искушений св. Златоуста среди многих и тяжких страданий обнаружилось все величие святой души его. Он был сослан в отдаленное место в Армении, называемое Кукузом. На пути сюда должен был вытерпеть множество оскорблений от врагов, не престававших преследовать его и в изгнании. С слабым здоровьем он преселен был в суровый климат и жил там в беспрестанной опасности от нападения жестоких варваров—Исаврян. Среди зимы, окруженный со всех сторон варварами, он должен был искать убежища в малой крепости Арабисской. Но истины веры всегда одушевляли его и сообщали ему такую силу и крепость, что он и в этом бедственном состоянии, забывая совершенно о себе самом, действовал только для духовной пользы других: старался о распространении Слова Божия между варварами и не преставал утешать скорбящих друзей своих константинопольских, на которых после него излилась вся злоба врагов его. Золотые слова его, которые писал он в утешение друзей, покажут нам, что возвышало и укрепляло душу его среди всех его страданий.

В одном из писем своих к константинопольской диакониссе Олимпиаде он пишет: «смотря на настоящие бедствия Церкви, я не теряю однако же надежды на лучшее, когда воспоминаю о Владыке мира, который не искусством побеждал бурю, но единым мановением усмирял ветры. Что он делает сие не в самом начала бедствий, это Его закон. Он попускает бедствиям дойти до высочайшей степени и, когда многие начинают отчаиваться, Он творит чудо и, таким образом, являет Свое всемогущество, испытуя терпение страждущих. Итак, не унывай духом: одно только знаю я истинное бедствие—это грех; все другое—коварство, ненависть, обман, клевета, злословие, изгнание, отнятие имуществ, смерть, война хотя бы то с целым миром—все это ничто!» Исчислив потом многие примеры Божественных действий из Свящ. Писания, которое служило для него единственным руководством при рассматривании всех происшествий, источником упования и утешения, он продолжает: «ты видела здесь мудрость и чудеса Божии, Его любовь и попечение о людях. Итак, не смущайся и не страшись ничего, всегда и за все благодари Бога, благословляй Его, умоляй и проси. Для Господа нашего нет ничего трудного, хотя бы все пришло в крайнюю погибель. Он восставляет падших, заблудших наставляет на путь истинный, разрешает и оправдывает обремененных тысячей грехов, оживляет и воскрешает умерших… И когда сравнишь добро со злом, увидишь много, если не явных знамений и чудес, то весьма много похожего на чудеса, много очевидных доказательств промышления и помощи Божией. Предоставляю тебе самой сделать сие; ибо это прекрасное занятие избавить тебя от суетного сетования и доставить великое утешение.»

Для утешения и укрепления страждущих и гонимых друзей своих св. Златоуст написал особенное сочинение, в котором изложил ту великую, любимую им мысль, что «кто сам себе не вредит, тому никто вредить не может.» «Для того-то, говорит он здесь, св. Писание и начертало нам великую и возвышенную картину жизни древних—от Адама до Христа, для того описывает нам и падших и увенчанных, чтоб примером тех и других убедить нас в той истине, что кто сам себе не вредит, тому никто другой вредить не может. Ибо никакая крайность обстоятельств, никакая перемена времени, никакие бедствия, будь их тысяча,—ничто не может поколебать мужественного, трезвого и бдительного; напротив, беспечному, пустившемуся на зло, который сам о себе не заботится, и тысяча спасительных средств не поможет.» Указав на пример трех отроков в пещи и Даниила, он продолжает: «но ты скажешь, что Бог был с ними и спас их от пламени? Правда; но если и ты с своей стороны все сделаешь, то верно Бог сделает все и для тебя. И я удивляюсь им и хвалю их не потому и не за то, что они попрали пламень, победили силу огня, а потому что готовы были пострадать за истину и в узах и в огне… Победа их началась еще тогда, когда они, с мужеством и свободою представши пред царя, говорили: нет нужды нам отвечать тебе на это. Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся (Дан. 3, 16 — 18)…. Что огонь устыдился тел их, расторг узы, забыл собственное действие, и печь огненная сделалась источником прохладных вод, — это было чудо благодати Божией. Но подвижники поставили трофей, одержали победу, украсились венцем и провозглашены победителями на небе и на земле тотчас, как только вошли в пламень.» С тою же целью св. Златоуст написал другое, пространнейшее сочинение для тех, кои, взирая на неповинные страдания благочестивых и мнимое торжество порочных, соблазнялись тем, приходили даже к ропоту и отчаянию. Таковых малодушных людей св. Златоуст не иначе называешь, как больными, и свое сочинение предлагает им вместо врачества. Как опытный врач духовный, он сначала изыскиваешь причину сего недуга и ее-то первее старается искоренить. «Какая причина такой болезни? вопрошает он. Это заботливая и суетная пытливость, детское желание знать причины всего, что происходить, бесстыдное усилие постигнуть непостижимые и неизреченные пути бесконечного и неизследимого Промысла Божия… Не безрассудно ли, не крайнее ли безумие: когда врач режет нас, жжет и дает горькие врачества, мы не испытываем, терпеливо повинуемся ему, даже благодарим его, несмотря на то, что последствия всего этого неизвестны для нас, что подобными операциями часто доводят больных до смерти; напротив, стараемся постигнуть беспредельную, неизреченную, неизследимую и непостижимую премудрость Божию, силимся разгадать, почему и для чего то или другое бывает так или иначе, зная твердо, что премудрость сия не погрешает, что благость Божия беспредельна, промышление Его неизреченно, что все, ниспосылаемое Им, ведет к благой и полезной цели, только бы мы сами не препятствовали тому, что Он не желает ничьей погибели, но всем хочет спастись? Не крайнее ли это безумие, что мы хотим судить Того, который один хочет и может нас спасти, судить в самом начале, не дождавшись даже конца происшествий? Я разумею конца не в настоящей жизни, хотя он часто открывается и здесь, но в жизни будущей; ибо та и другая жизнь одну имеют цель—наше спасение и прославление. Они разделены временем, но соединены целью. Так, зима и весна сменяют одну другую, но та и другая одну имеют цель — созрение плодов; то же бывает и с нами. Итак, когда видишь Церковь в рассеянии и крайнем утеснении, лучших членов ее гонимыми, убиваемыми, самих предстоятелей в изгнании, взирай не на это одно, но и на то, что последует за сим, — на воздаяние, награды, почести и венцы; ибо претерпевший же до конца спасется. (Матф. 10, 22)… Для чего, спросишь, Бог попускал и попускает столько опасностей, столько искушений, такие наветы? Вот причина тому: настоящая жизнь наша похожа на гимнастическое училище, есть место сражения и борьбы, есть очистительная печь. Художники бросают золото в печь, подвергают его действию огня, чтоб сделать чище и драгоценнее. Воспитатели атлетов упражняют их во многих тяжких трудах, сражаются с ними, как самые жестокие неприятели, дабы чрез подобные упражнения соделать их крепкими, ловкими, способными к отражению неприятельских нападений. Так поступает с нами и Бог в настоящей жизни. Желая соделать душу способною к добродетели, Он поражает ее, испытует и подвергает искушениям, дабы чрез сие слабые и склонные к падению укрепились, твердые соделались еще тверже и неприступнее для козней и нападений диавола, чтобы все, наконец, были способны к получению будущих благ; ибо скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, говорит св. Павел.»

Наконец, добродетельная жизнь, приобретшая св. Иоанну уважение и в самом изгнании, снова возбудила ненависть врагов его. Они исходатайствовали у императрицы указ, которым изгнанный Златоуст осужден на новое изгнание в Пицунду близ Колхиды, на берегу Чёрного моря. Отправленные для сего чиновники получили особенный приказ обходиться строже с своим узником и представить его к месту назначения в определенное число дней, не взирая на трудность дорог. Знаменитый пастырь константинопольский должен был идти пеший три месяца то при несносном жаре солнечном, то под проливным дождем, без отдыха и перемены платья. Такое путешествие совершенно истощило и без того слабое здоровье св. Златоуста. Почувствовав на пути приближение смерти, он упросил проводников своих остановиться, переменил измокшее и замаранное платье на белое, приобщился св. Таин и оставил мир сей, который не был его достоин, со словами: «слава Богу за все!» — с сими любимыми им словами, которые часто повторял он в жизни, о которых во время страданий своих говорил: «слова эти—убийственный удар для сатаны, а для того, кто произносит их, во всякой беде, во всяком несчастии служат обильнейшим источником надежды и утешения. Как только произнесешь их, тотчас рассеивается всякое облако печали».

Бросьте в отдаленнейший угол земли человека, который внутри себя носит богатство высшего мира—царствие Божие, окружите его всеми возможными бедствиями, — ничто не поколеблет внутреннего спокойствия его духа; ибо свет, жизнь и сила божественная всегда и везде не разлучны с ним. Ибо мы умерли, говорят о себе сии небесные человеки: и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге, а покоя мертвых ничто в свете не потревожит!

Таковы, братья мои, последние дни жизни и такова блаженная кончина празднуемого ныне святителя Христова Иоанна: поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. (Евр.13, 7). Аминь.

52. Слово в день Афанасия Великого («Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10, 32))

«Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10, 32).

Эта св. заповедь и это великое обетование Господне в настоящий день олицетворяется пред нами, братья мои, в лице великого исповедника Христова святителя Афанасия. Вся жизнь его посвящена была на исповедание и проповедание Иисуса Христа, яко «Единородного Сына Божия, иже от Отца рождённого прежде всех век, света от света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, а не сотворенна, единосущна Отцу.» За это исповедание православной веры в Сына Божия, в борьбе с еретиками, Он во всю жизнь свою терпел изгнания и пытки, заточения и поругания. За это исповедание многократно разлучали его с паствою, лишали святительской кафедры, с поруганием изгоняли из града. За то и Господь Иисус Христос исповедал его пред Отцем Своим—Своим истинным учеником и другом, Своим избранным и благословенным, Своим сопричастником и сонаследником вечного царства Божия, прославил его небесною славою Своею, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Более полуторы тысячи лет протекло уже после кончины Великого Афанасия; а слава его исповеднических подвигов не только на небе, а и на земле, в Церкви Христовой, так же светла и светозарна, как прежде, и будет сиять в мире до скончания века.

Но заповедь об исповедании Иисуса Христа пред человеками обязательна, братья мои, не для одних избранных, а для всякого верующего во Христа; равно как и Господь Иисус Христос исповедует пред Отцом Своим только тех, которые сами исповедали Его пред человеками. А иже постыдится Его и словес Его пред человеки, того и Сын человеческий постыдится пред ангелы Божиими? Стало быть, и мне, и тебе, возлюбленный собрат мой, и каждому христианину необходимо быть исповедником Христовым.

Истинный христианин и не может не быть исповедником. Глагол веры не в сердце только, а и в устах его: Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, которое проповедуем (Рим. 10, 8). Истинно верующий невольно глаголет устами, потому что верует сердцем: веровал, и потому говорил, говорит св. Давид; и то только глаголет, чему верует: никакое гнилое слово да не исходит из уст его, а только доброе для назидания в вере; ни слово лжи и неправды, ни слово глумления и кощунства не оскверняет уст его. В этом совершенном согласии уст и сердца и состоит истинная вера; от сего происходит и оправдание и спасение наше: ибо если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, то спасешься. Что вера без исповедания? Светильник под спудом, ничего не освещающий; мало того, это светильник безъелейный, скоро угасающий. Ибо кто не хочет являть своей веры в словах и делах своих, у того вера мертва, не оживлена любовью к Тому, в кого верует. Вера, любящая Господа, не может не говорить о Возлюбленном, не прославлять Его любви и благости, не славословить Его милосердия и человеколюбия, не благодарить Его за щедроты и милости. Сердце, исполненное сильным чувством любви и благоговения к Господу, не может не изливать сего чувства в слове хвалы и благодарения, славословия и молитвы, в слове назидания и утешения духовного: от избытка сердца говорят уста. Отсюда и происходит у верующих живая потребность общественной молитвы и славословия, богослужения в храмах, проповедания Слова Божия, благочестивых и назидательных бесед, благоговейных и богомысленных упражнений. Все это есть сияние веры, свет ее, светящийся пред человеками; все это и есть исповедание.

Итак, если, вопреки всем глумлениям нечестивых, ты исповедуешь в Иисуса Христа и только в Нем одном Божию силу и Божию премудрость, единого истинного Сына Божия и Спасителя мира, единую надежду своего спасения, единый источник своего истинного, величайшего счастья до гроба и за гробом; если готов пребыть с Ним, не изменять Ему, не отступать от Него ни мыслью ни словом и тогда, когда бы все оставили Его и бежали, хранить св. заповеди Его, славословить и благодарить Его и тогда, когда бы весь мир глумился над тобою, преследовал тебя насмешками и презрением, — исповедовать Его своим Господом и Богом и тогда, когда бы это исповедание стоило тебе самой жизни; если всегда во всем ты являешь себя истинным сыном Церкви Христовой, исполняешь ее св. заповеди и уставы, соблюдаешь ее священные обряды, участвуешь в богослужениях и таинствах ее, повинуешься ее пастырям, хотя бы весь мир издевался над тобою, хотя бы поведение твое всему свету казалось юродством: то ты истинный исповедник Христов. За то и Господь Иисус Христос исповесть тебя пред Отцом Своим — Своим истинным учеником и последователем, Своим другом и братом. Кто, напротив, стыдится выказывать пред другими плоды веры сердечной, кто, например, стыдится даже изобразить на себе как должно св. знамение креста Христова или преклоняться пред святою иконою Господа Иисуса Христа и пречистой Его Матери, потому что этого не допускают обычаи света; кто уклоняется даже от храма Божия и собрания верующих, потому что это не принято в свете, и частое хождение в храм Божий назовут, пожалуй, ханжеством и лицемерием; кто, боясь людских пересудов и насмешек, не хочет являться везде и всегда тем, чем он есть и должен быть, т. е. истинным христианином и православным сыном Церкви Христовой; кто скрывает свои сердечные убеждения и стыдится высказать их в кощунствующей среде безумных нечестивцев, и, таким образом, невольно как бы подлаживается под тон неверия: тот должен страшиться, чтоб не пало на него оное слово Господне: ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. (Марк. 8, 38.)

Но не должно думать, братья мои, чтобы исповедание веры нашей пред человеками ограничивалось одними словами. Оно высказывается всею жизнью человека и внутреннею и внешнею; оно свидетельствуется паче всего святыми, праведными и богоугодными делами. Покажи мне веру твою от дел твоих (Иак. 2, 18): вот, чего требует от нас Слово Божие! Покажи не от слов велеречивых, а от дел праведных и богоугодных, что ты истинный ученик и последователь Христов, всем сердцем веруешь св. слову Его, со всем усердием исполняешь св. заповеди Его; что ты воистину сын Вышнего, в котором отражаются, как солнце в капле воды, совершенства Отца небесного. Если, например, быв поставлен служителем алтаря Господня и строителем таин Божиих, ты служишь образом верным — словом, житием, любовью, духом, верою, чистотой, примером благоговения к святыне, кротости и воздержания, смирения и терпения, покорности и послушания, бескорыстия и нестяжания, чистоты и целомудрия, милосердия и сострадательности; если началом и концом всей деятельности твоей, средоточием и целью всех желаний и стремлений твоих есть спасение верующих, приведение их к Господу Спасителю, и нет для тебя больше сея радости, да слышишь чада твоя во истине ходяща; если за славу Божию и спасение братий своих ты готов положить душу свою: то и без слов всякий увидит, что ты верный служитель Господа своего, всем сердцем веруешь тому, что заповедал Господь св. апостолам, а чрез них и всем служителям Церкви Своей, чтоб они были светом миру и солью земли, чтобы, туне приявше благодать освящения, туне преподавали ее верующим, чтобы были делателями в вертограде Божием непостыдными, строителями таин Божиих благоговейными, сосудами благодати Божией чистыми и непорочными. Если ты верный слуга царю и отечеству, покорный власти и начальству, преданный всем сердцем возложенному на тебя служение, верный своему долгу до последней капли крови; то для всех очевидно, что ты веруешь искренно и повинуешься усердно заповеди апостольской: всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены; и потому надобно повиноваться не только из страха и наказания, но и по совести (Рим.13,1.5). Если ты верный и любящий, благодушный и снисходительный, предупредительный и заботливый супруг или супруга, целомудренно, праведно и благочестно проводишь семейную жизнь свою; это значит, что ты веруешь Слову Божию, что тайна супружества тайна велика есть, что ты повинуешься заповеди апостольской: мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. (Еф. 5, 25, 24). Если ты любящий, покорный и благодарный сын или дочь и, в каком бы ни находился состоянии, сколько бы ни возвышен был на степенях чести и величия, благоговейно чтишь отца и матерь свою, смиренно повинуешься воле их, с искренним усердием служишь, им, с горячею любовно заботишься об успокоении их, дорожишь паче всего их родительским благословением; это ясное свидетельство, что ты веруешь Господу, заповедавшему чтить отца и матерь свою, что ты истинный ученик Иисуса Христа, который, несмотря на особенную, высочайшую цель Своего пришествия, несмотря на то, что Сам есть Господь и Владыка всех, которому повинуются и служат все силы небесные, тем не менее повиновался и мнимому отцу Своему Иосифу и пречистой Матери Своей, любил и почитал их, служил и помогал им с усердием, живя в назаретском дому Иосифовом, и, даже страдая на кресте, заботился об участи осиротевшей Своей Матери. Если ты мирный гражданин, безобидливый, услужливый и обязательный сосед, верный, нежный и попечительный друг, милостив, снисходителен и благотворителен ко всем; то для всякого очевидно, что ты веруешь и повинуешься слову Господа своего: итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7, 12; 5, 4 2 ; 7. 2). Если ты милосерд и сострадателен к ближним своим, кроток и незлобив к самым недоброжелателям и врагам своим, прощаешь согрешающему пред тобою брату своему до семдесят крат седмерицею, делаешь для нуждающегося брата своего все, что можешь, готов разделить с ним все — до последнего хитона, если, сверх того, любишь самых врагов твоих, добро творишь ненавидящим тебя, благословляешь клянущих тебя и молишься за творящих тебе напасть; то ты не только веруешь, но и последуешь Господу Иисусу Христу, который неизреченно милосерд и сострадателен ко всем, кроток и смирен сердцем, незлобив и долготерпелив, прощал согрешающих, питал алчущих, исцелял страждущих, призывал к Себе для упокоения всех труждающихся и обремененных, безропотно терпел все козни и наветы, преследования и гонения, истязания и муки от врагов Своих, не преставая благодетельствовать им, плакал о народе, испросившем Его на смерть, называл другом Своего предателя в самую минуту его предательского лобзания, молился за распинавших Его на кресте. Если ты приемлешь все встречающиеся в жизни скорби, огорчения и несчастия, все страдания, болезни и бедствия, все обиды, озлобления и оклеветания с тою непоколебимою уверенностью, что все это попускается на тебя Отцом небесным, совершается по Его всеблагому промышлению, служит к истинной пользе души твоей, уготовляет тебе венец живота вечного; если несешь посылаемый тебе крест с совершенною покорностью воле Божией, с полною преданностью Его всеблагому о нас Промыслу, с благодарением Господу, вразумляющему тебя, с непоколебимым упованием спасения от Господа: то ты не только веруешь сердцем, а исполняешь самым делом заповедь своего Господа: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною; твердо веруешь и слову апостольскому: ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает; если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами (Евр. 12, 6). Если ты при всякой возможности поспешаешь в храм Божий, чтобы здесь, вместе со всеми братьями своими во Христе, принести жертву хвалы и благодарения Господу и изнести отсюда освящение и благословение Отца небесного; если, подобно древнему Пророку, любишь быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия: то, очевидно, веруешь, что храм христианский есть воистину дом Божий, в коем пребывает Сам Господь Иисус Христос не только вездесущим Божеством Своим, но и Своею пречистою плотью и кровью; есть святое очистилище, где приносится искупительная, святейшая жертва за грехи человеков; есть сокровищница благодати Божией и нашего освящения. Словом, истинный раб Христов, исповедуя Господа Иисуса Христа сердцем и устами, не может не исповедовать Его всею жизнью и делами своими; ибо помнишь и исполняешь слово Господа своего: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного; не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 5, 16; 7, 21).

Так надобно, братья мои, и веровать сердцем, чтобы вера вменилась нам в правду, то-есть снискала нам оправдание грехов во Христе Иисусе. Так надобно и исповедовать везде и всегда св. веру нашу пред человеками, чтоб исповедание послужило нам во спасение. Так необходимо жить и действовать по вере, чтоб ни уста наши не разногласили с сердцем, ни дела ни поступки наши не противоречили словам, чтоб и неверующие видели и убедились, что христианское благочестие на все полезно есть, что св. вера наша есть воистину живое и животворное семя, из которого произрастает целое древо добродетельной и богоугодной, благотворной и многоплодной жизни. В противном случае, если не оправдаем веры своей делами, если, напротив, обесчестим ее своими неправдами и беззакониями; Господь скажет нам, когда явимся к Нему по смерти: не знаю вас: отойдите от Меня все делатели неправды (Лук.13,27).

53. Слово в день св. Афанасия Великого. («И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лук. 21, 17))

«И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лук. 21, 17).

Говорил Господь Иисус Христос св. апостолам Своим. И это божественное слово сбылось в точности не только на самих апостолах, но и на приемниках их служения и власти. Так и вся жизнь празднуемого ныне великого святителя Христова Афанасия была постоянною цепью непрестанных гонений, оклеветаний, неправедных осуждений и изгнаний, воздвигнутых на него злыми еретиками за исповедание им Господа Иисуса Христа Единородным Сыном Божиим, единосущным Богу Отцу. Большую часть времени своего святительского служения он провел в изгнании и ссылке, нежели на престоле своем в Александрии. Такова, братья мои, участь и всех истинных рабов Божиих и верных служителей Христовых: обиды, гонения, поношения, злословия—вот их награда на земле. На всех них сбывается слово Господа: будете ненавидимы всеми.

Чем-же виновны эти люди пред миром, который ненавидит их, преследует и гонит их? Если бы они имели какие-либо нетерпимые в обществе пороки и слабости, если бы они не исполняли своих обязанностей в отношении к ближним своим и были людьми бесполезными, если бы их слова, их действия, их жизнь приносили какой-либо вред обществу; тогда всеобщее презрение и ненависть к ним были бы естественны и понятны, тогда их участь не заслуживала бы и сожаления. Напротив, это были люди, которых, по суду Слова Божия, те, которых весь мир не был достоин. Своею чистою, святою и богоугодною жизнью они были яко светила в мире, образцом всех добродетелей. Вся жизнь их посвящена была не самоугождению, а пользе ближних. Их человеколюбие простиралось до пожертвования всем, не только имуществом, а и жизнью истинному благу общества и человечества. Их слово и проповедь были светом для сидящих во тьме и сени смертной. Их молитвенными подвигами и трудами стоит и держится и самый мир; ибо только святое семя будет корнем ее, как говорит Слово Господне. Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их (Иоан. 17, 14), так изъяснил Сам Господь причину всеобщей ненависти, которую встретили в мире первые ученики Его, которую встречали потом и все, последовавшие стопам их. Они приняли от Господа и возвещали миру Слово истины,- и царствующая в мире ложь, предрассудки, суеверие, заблуждения не могли не восстать против них со всею, свойственною лжи и предрассудкам, злобою. Они учили чистоте и святости жизни, требовали умерщвления злых похотей и страстей, очищения себя от всякой скверны плоти и духа, — и живущая в мире похоть плоти воспротивилась им всею силою нечистых страстей своих. Они проповедовали, какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит, что никакое богатство не избавит человека от смерти и суда Божия, что не должно, посему, прилепляться сердцем своим ни к чему земному, а должно о горнем помышляйте, а не о земном, — и царствующая в мире похоть очей вооружилась на них со всею ненавистью скупца, у которого хотят отнять сокровища, в которых он положил все свое сердце со всеми желаниями и надеждами. Они требовали самоотвержения, учили смирению и нищете духовной, кротости и терпению, простоте сердца и незлобию, благодушному перенесению всех напастей и озлоблений, упования на Бога и преданности Его всесвятой воле, — и царствующая в мире гордость житейская отвращалась от них с презрением, сопровождала их насмешками и поруганием, предавала их истязаниям и темницам. Уловим лестью праведного, яко непотребен нам есть, и противится делом нашим, и поносить нам грехи закона. Быть нам на обличение помышлений наших; тяжек есть нам и к видению, яко неподобно иным житие его и отменны стези его; в поругание вменихомся ему, и удаляется от путей наших, яко от нечистот. Увидим, аще словеса его истинна, и искусим яже сбудутся ему; досаждением и мукою истяжим его (Прем. Сол. 2, 12. 14. 15. 16. 17. 19.). Так рассуждали сыны века сего во времена Соломона, так рассуждают они и всегда.

Для нас может казаться странным, как можно было не только не оценить по достоинству, но и предавать поруганию и истязанию таких людей, каковы были св. пророки и апостолы или их преемники — Игнатии и Поликарпы, Афанасии и Василии, Григории и Златоусты, которые жили и дышали такою искреннею и теплою, такою чистою и святою, такою плодоносною и благотворною любовью к Богу и ближним своим. Нам кажется, мы никогда не дерзнули бы не только поднять руку, но и возвысить свой голос против подобных людей. Но так, братья мои, только кажется, когда смотрим на дело издали, рассуждаем о нем, как о предмете не касающемся нас самих. Мир и ныне, как и всегда, тот же; похоть плоти, похоть очей и гордость житейская всегда царствуют в сердцах людей, не отвергшихся сердцем своим мира и мирских похотей, не решившихся последовать Христу, нося крест свой, не обновившихся силою благодати Божией в нового человека, созданного по Богу в правде и преподобии истины. Ненависть мира ко всему святому, небесному, божественному всегда та же. Быть может, она выражается иначе, нежели прежде. Теперь не терзают пытками и муками, не отдают на съедение зверям, не сжигают на кострах, не распинают на крестах; но отвращение от слова истины и правды, но презрение к христианскому учению о самоотвержении и нищете духовной, о кротости, смирении, долготерпении, но ненависть к слову обличения, изводящему на свет тайны помышлений и мыслей сердечных, осуждающему беззаконные привязанности и страсти, требующему истинного покаяния и исправления, — всегда те же. И современные Христу Иудеи говорили: и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков. Но Господь сказал им: таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город (Мф.23,30-32.34). И они, действительно, гнали и убивали проповедников Евангелия Христова.

Это правда, что мы, по-видимому, благоговеем к памяти великих проповедников Слова Божия, прославляем их подвиги, удивляемся их нелицеприятному слову. Но ведь и Иудеи строили богатые надгробия пророкам и украшали раки праведных, а похвалил ли их за то Господь? Правда, когда читаем в Писании о чудесных действиях святой ревности посланников Божиих,—когда видим Илию, приводящего в трепетное молчание студных пророков вааловых, весь народ и царя; когда смотрим на Моисея и Даниила, коих грозное слово потрясало страхом чертоги царей, в которых слышались дотоле одни боязливые слова лести и ласкательства; когда взираем на Предтечу Христова, смело обличающего беззаконие, прикрытое порфирою,—на Павла, неустрашимого и в узах, устрашающего целый Рим: то сердце наше исполняется благоговением, душа соревнует сим ревнителям истины Божией, мы приходим в восторг и умиление. Но, если вникнуть глубже в эти чувствования, то откроется, что эта ревность святых приятна для нас только издали, в отдаленности времен, когда она не касается нас самих, когда мы не более, как посторонние зрители. Что-же, если бы эти ревнители благочестия и чистоты нравов явились пред нами, если бы предметом их грозного обличения были мы сами, наши пороки и слабости, наши предрассудки и обычаи, противные духу Евангелия Христова, если бы их прозорливое око проникло во глубину сердца нашего и их беспристрастное слово обнаружило наши тайные мысли и чувства, если бы Илия или Предтеча стали посреди нас и сказали: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте: сотворите же достойные плоды покаяния (3 Цар. 18, 21; Лук. 3, 8). Или, если бы Петр, видя неверность сердца нашего пред Господом, сказал нам: почто сатана исполни сердце ваше солгати Духу Святому? Или, если бы Павел пришел к нам с своею палицею, чтобы предать сатане беззаконнующих, и сказал нам со властью апостольскою: извергните развращенного из среды вас; очистим себя от всякой скверны плоти и духа; разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог (1Кор.3,16—17). Не убежали-ль бы мы от их всепроницающего взора, как убегали от них современники? Даже не возненавидели-ль бы их, как ненавидели их обличаемые ими? Не стали-ль бы злословить и преследовать их, не подверглись ли бы той же участи, на которую осуждены избившие пророков?

Справедливо и то, что мы с охотою, даже с удовольствием читаем иногда или слушаем и обличительные речи проповедников Слова Божия, хвалим говорящих истину, прославляем вступающихся за справедливость и невинность, хвалим неустрашимо обличающих пороки и развращение. Но опять только дотоле, пока слово истины и правды, слово обличения и укоризны относится к другим, а не к нам, не касается нашего самолюбия, не трогает наших любимых привязанностей и наклонностей, не отрывает от сердца нашего сросшихся с ним страстей и пороков. В противном случае, мы готовы сказать всякому проповеднику истины, сказать даже Самому Господу: отступи от нас, путей Твоих ведати не хощем! Жестоко есть слово сие, и кто может Его послушати! И Ирод любил иногда слушать Иоанна: и с удовольствием слушал его, во многом даже повиновался ему: и многое делал, слушаясь его. Но, когда Иоанн обличил беззаконную страсть его, когда сказал ему: не должно тебе иметь жену брата твоего; то Ирод всадил его в темницу, а потом отсек ему голову. Так двоятся наши мысли и чувства, доколе само сердце наше двоится между миром и Богом. Хвалим одно, а делаем другое; соуслаждаемся духом закону Божию, а действуем по закону греховному плоти.

Доколе же храмлем на обе плесне? Истинное благоговение к Слову Божию состоит в том, когда оно не только приемлется благим сердцем, но становится для нас законом жизни, оживляется в нас теплым усердием к исполнению его и приносит плод в действительном исправлении жизни, в подвигах благочестия и правды, в делах человеколюбия и милосердия. Истинное почитание великих проповедников Слова Божия состоит в том, чтобы, по наставлению Апостола, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Что пользы восхвалять святых мужей, но не слушать их учения, пли слушая, не исполнять их наставлений? Что пользы прилагать врачество их обличения к чужим, а не к своим ранам? Что пользы не отвращать слуха своего от Слова Божия? но и не обращаться всем сердцем к глаголющему в нем Духу Божию; не преследовать проповедников воли Божией и суда Его, но и не последовать их учению, житию, привету, вере, долготерпению, любви, терпению? Мужи святые, прославляемые нами, станут некогда с нами на суд, и обличат нас. Вы, скажут они нам: вы справедливо почитали нас истинными рабами Божиими, истинными другами Христовыми, ибо чести сей действительно сподобил нас Господь; почему же вы не хотели, подобно нам, служить Господу преподобием и правдою вся дни живота своего, благоугождать Ему всесердечным послушанием святейшей воле Его, исполнением святых и животворных заповедей и повелений Его? Вы почитали память нашу празднествами; для чего же оскорбляли, вместе с тем, священные дни памяти нашей неблагоприличными забавами, греховными удовольствиями, непристойным невоздержанием, богопротивными делами? Почему не освящали их чувствами особенного благоговения и страха Божия, делами святыми и богоугодными, чистотой и воздержанием? Вы прославляли наши добродетели и подвиги, восхваляли нашу ревность о славе Божией, нашу кротость и смирение, наше незлобие и терпение, наше милосердие и сострадание к собратьям своим, наше воздержание и самоотвержение; почему же не подражали нам в своей жизни, не старались усвоить себе эти богоподобные и боголюбезные добродетели, чтобы сделаться, подобно нам, сынами Вышнего, царским священием, языком святым, людьми обновления, человеками воистину Божиими? Вы слышали или читали проповеданное нами Слово Божие; почему же не принимали его, как истинное Слово Божие, с живым и искренним усердием, любовью и благоговением, не покорялись ему, как истинному Слову Божию, с самоотвержением и готовностью на всякое дело благое? Почему невозлюбили Слова Божия так, чтобы оно сделалось пищею души вашей, отрадою и услаждением сердца, светильником ногам и светом стезям вашим; чтобы оно шло в сердце вашем светом живой веры, пламенем горячей любви к Богу и ближнему, отрадным сиянием живой надежды на Бога и упования жизни вечной? Так скажут нам великие наставники наши, глаголавшие нам Слово Божие, и сделают нас безответными на суде Христовом. Тогда мы опытно познаем, что потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут. Аминь.

54. СЛОВО в день св. равноапостольных Мефодия и Кирилла, просветителей славянских. («Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие» (Евр. 13, 7))

«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие» (Евр. 13, 7)

(сказано в г. Остроге Волынской губернии )

Так заповедал св. Апостол Павел. По этой св. заповеди мы и поминаем ныне первых наставников наших в вере православной, первых учителей наших, глаголавших нам Слово Божие на нашем родном языке славянском. Их апостольская ревность не ограничилась тем, что привела славянский род к Господу Иисусу Христу, просветила его светом веры Христовой, обновила его банею пакибытия в купели св. крещения, привила его к живоносному древу Церкви Божией и сделала живым членом кафолического православия: она потщилась еще изобрести письмена для не имевшего их рода славянского, образовать и упорядочить тогда грубый еще язык его и преложить на него боговдохновенные писания св. пророков, евангелистов и апостолов, богокрасные песнопения церковные и весь благолепный чин православного богослужения, и тем положила твердое и прочное основание и внутреннему и внешнему развитию, возрастанию и усовершенствованию славянского рода. Это, братья мои, такая заслуга св. братьев Мефодия и Кирилла соплеменному им роду, которой и теперь, после тысячи лет, мы не можем еще оценить по достоинству, потому что не видим еще всех плодов ее, которые должны открыться миру в веках грядущих.

Теперь только отчасти, в одной половине славянства, в богохранимом отечестве нашем, мы можем усматривать, что может произвести апостольское дело святых братьев для всего славянского мира.

Мы не можем не радоваться, например, необъятному почти величию земли русской. Не утешительно ли, в самом деле, помышлять, что настоящему торжеству нашему в память просветителей наших в вере, отзываются теперь родственным сочувствием родные нам сердца русские и с берегов понта Евксинского, и с берегов океана восточного, и с плодоносных долин Вислы, Днепра и Волги, и из глубины лесов Сибирских, и с высот Кавказа и Арарата, и с холодных прибрежий океана северного? Но кто первый виновник сего? Православная вера, проповеданная нам св. Кириллом и Мефодием, и в особенности православное богослужение, переданное ими на языке славянском. И здесь, в пределах царства русского, обитали в древности различные племена славянские, разделенные, даже враждебные между собою; но св. вера, проповедуемая и исповедуемая языком св. Кирилла и Мефодия, соединила их во едино, уничтожила племенные их различия, поставлявшие преграду их сближению и общению, и образовала из них один многочисленный, сильный и единодушный народ русский. Она и из чуждых нам, обитавших между славянами, племен и народов образовала не только братий наших по вере, но и сродных нам по народности, обучив их и языку и обычаям русским и сроднив их с нами крепкими, нерасторжимыми узами родства духовного. И народ русский распадался на части и подпадал власти чуждых народов. Русь восточная долго стенала под игом татарским; Русь западная, казалось, навсегда соединена была с царством Польским, которое стремилось, и, по-видимому, не без успеха, уничтожить в ней самую народность русскую. Кто-же соблюл и сохранил нашу народность в течение стольких веков, после стольких переворотов, посреди стольких врагов, посягавших на нее и с востока, и с запада, и с севера, и с юга? Православная вера и богослужение, завещанные нам св. Кириллом и Мефодием. Она составляла невидимую, но живую и крепкую связь между распадавшимися членами семьи русской, которая влекла их неудержимо друг ко другу. Она очистила, освятила и укрепила в них любовь к общему отечеству, сообщив ей высшее значение и силу в любви к вере и Церкви православной. Она воодушевляла героев Невских и Донских, воздвигала и укрепляла Аврамиев и Гермогенов, князей Пожарских и Смоленских, граждан Мининых и Сусанных. Она вдыхала и вдыхает нашим воинам непоколебимое мужество в бранях и освящает самую брань за отечество, как святой подвиг за веру и Церковь православную, как чистую и святую жертву, приносимую за славу имени Божия, которую Сам Господь приемлет и благословляет. И поле Куликовское и поле Бородинское, и прежде и после громов бранных, оглашались пением священных гимнов церковных. С пением псалма: Бог нам прибежище и сила, ринулся в битву с варварами герой Донской. Молебным пением к Матери Божией начал битву свою с воинством двадесяти языков князь Смоленский. Православное изображение знамения креста Христова есть такое непобедимое оружие русского воина, с которым, по сознанию самих врагов наших, его можно только убить, но нельзя победить.

Мы не можем не утешиться и не благодарить Господа, видя твердость самодержавного престола русского, крепость и непоколебимость всего царства. Где основание сему? в вере православной. Слово Божие, которое читает и слышит народ русский на родном своем языке, научает его видеть в царях своих помазанников Божиих, избранных и превознесенных Богом, освящаемых наитием Святого Духа и хранимых под покровом особенного о них Промысла Божия. Вера православная освящает и все поставляемые царем власти, производя их от Бога: ибо нет власти не от Бога; освящает законы благоустройства государственного, вдохновляя их евангельским духом христианской любви и милосердия; утверждает порядок общественный, внушая каждому святость и непреложность взаимных прав и обязанностей, научая любить сограждан своих, как самих себя, не делать другим того, чего не желаем себе, добро творить и ненавидящим нас и полагать душу свою за братию свою. Св. вера вдыхает в жизнь общественную дух мира и единомыслия, дух любви и уважения друг ко другу, дух снисхождения и милосердия, дух кротости и смиренномудрия, дух терпения и великодушия. О, как были бы мы счастливы, как благоденственно было бы наше отечество, если бы дух веры православной, насажденной св. братьями, просветителями славян, сроднился с нашим духом и сердцем, сделался жизнью души нашей, управлял нашими мыслями и чувствованиями, словами и действиями; если бы мы все были истинно православными христианами не по имени только, а и по жизни!

Мы можем с удовольствием указывать на многие, истинно прекрасные свойства народа русского, — на его благоговейную преданность престолу царственному, его смиренную покорность властям предержащим, его самоотверженную преданность Церкви и отечеству, его щедрую благотворительность к бедным, несчастным и страждущим, его бескорыстное гостеприимство к знаемым и незнаемым, к соотечественникам и иноземцам, его сердечное сочувствие и к горю и к радости ближнего; на многие обычаи, простые до незлобия младенческого, но и в самой простоте своей высокие и величественные, дышащие теплою любовью христианскою: на многие, истинно великие деяния, украшающие нашу историю. Кто образовал эти свойства, ввел эти обычаи, воодушевил на эти деяния? Вера православная От нее одной происходит все чистое и святое, все высокое и благотворное, равно как от неверия или фанатического суеверия происходит все злое и враждебное, всякое беззаконие и неправда. Одно Слово Божие не только научает, но и вдохновляет верующих ко всему, только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала. Все это плод апостольских трудов св. Кирилла и Мефодия, сделавших священные и церковные книги любимыми книгами народными, по которым одним доселе учился и учится народ наш.

Мы, конечно, любим язык свой—сильный и благозвучный, как грудь славянина, богатый и разнообразный, как обитаемая им страна. Кто образовал и упорядочил самый язык наш, сделав его из грубого народного говора языком книжным? Святые первоучители славян Мефодий и Кирилл. Они преподали нам первые письмена для сохранения и распространения в народе добрых и полезных плодов человеческой мысли, для расширения круга наших познаний. Они освятили родное слово наше живым и живоносным Словом Божиим, передав на нем с неподражаемою точностью богодухновенные писания св. пророков, евангелистов и апостолов, украсили его богокрасными гимнами церковными, сообщили ему обилие, силу и жизнь, передав на нем полные жизни и силы творения святых и богоносных отцов и учителей церковных, и, таким образом, сделали его достойным того, чтобы поведать на нем великие дела Божии и глубочайшие тайны премудрости Божией. Можно ли не пожелать от всего сердца, чтобы этот язык ни в устах ни в письменах наших не служил никогда орудием лжи и заблуждения, неправды и льсти, не осквернялся никогда мертвыми словами неверия, кощунства и богохульства, не порабощался никогда тлетворным вымыслом праздного воображения, разжигаемого страстями необузданными, не употреблялся никогда в орудие развращения простых и незлобивых душ народа русского?

Сочувствуем ли мы распространению и преспеянию просвещения в нашем отечестве? Истинное просвещение исходит от того света истинного, который просвещает всякого человека, грядущего в мир. Семена этого духовного просвещения давно посеяла у нас вера православная, насажденная апостольскими трудами св. братьев Кирилла и Мефодия. Она распространила между нами светлые и светоносные понятия о Боге и бесконечной любви Его к человеческому роду, о человеке и его высоком предназначении в вечности, о Господе Искупителе и нашем в Нем возрождении, обновлении, освящении и спасении. Она посеяла, возрастила и укоренила в народе русском святые чувства истины и правды, благочестия и человеколюбия, взаимной любви и единодушия, которые составляют его народную силу и крепость. А сколько благодатных плодов и для небесного царствия Божия возрастила она на земле русской, во всех странах ее—до самых отдаленных пределов! Какой многочисленный, богосветлый лик св. угодников Божиих предстоит теперь престолу Божию на небе и молится об отечестве нашем и о нас всех Господу Иисусу Христу и Его пречистой Матери! Не истинное ли это счастье, покров и ограждение России? Православная вера принесла нам, сверх того, и все умственные сокровища, уже очищенные от нечистот языческих, от того народа, который был некогда образцом просвещения для всех народов, который и в самом уничижении своем продолжает привлекать к себе внимание всех. Она сохранила в отечестве нашем духовный свет среди облегавшего нас отовсюду мрака и тьмы в бедственные времена ига татарского. Она познакомила нас, посредством церковных училищ, и с возникшим на Западе новым просвещением европейским, и научила и научает отличать в нем истинное от ложного, полезное от вредного, пшеницу от плевел, чтобы пользоваться первою, не вреждаясь последними; ибо первое правило веры нашей: вся испытующе, добрая держите. И можно ли не пожелать, чтобы это, сколько простое, столько же важное и полезное правило было первым, главным и руководительным правилом нашим в изучении наук и искусств у учителей иноземных; чтобы, любомудрствуя о различных предметах человеческого ведения, мы мудрствовали по мере веры, как заповедал св. Апостол; чтобы, пересаждая из других стран на родную почву земли русской семена полезных знаний, мы тщательно просевали и очищали их от ядовитых плевел, всеянных врагом Христовым, от которых так тяжко страдает и страдают народы, славящиеся просвещением?

Наконец, вера православная сохранила для нас и самую историю отечества нашего. Главным памятником каждого царствования и каждого знаменательного и важного события в нашем отечестве служит или св. обитель иноческая, или храм Божий, или священное торжество церковное; так что в храмах Божиих и в обителях благочестия вся летопись царства русского: по ним и доныне изучают ее любители древности. С другой стороны, и письменные сказания о событиях времен минувших составлялись и хранились в уединении обителей иноческих; оттого они носят на себе особый, правдивый, назидательный и поучительный характер. Пред просвещенным верою взором благочестивых летописателей наших открывались ясно в событиях исторических не только действия добродетелей или страстей человеческих, но и следы вседействующего Промысла Божия, или наказующего грехи народа, или благословляющего верных и послушных чад Своих небесными благословениями, — того дивного Промысла, который провел народ русский сквозь различные испытания и ведет его прямо к предназначенной ему цели. Вера православная есть, можно сказать, единственная и, притом, самая крепкая и живая связь, соединяющая древних предков наших с их позднейшим потомством. В течение стольких веков все почти изменилось у нас и в образе жизни, и в устройстве гражданском, и в обычаях жизни общественной,- изменился даже самый язык предков в устах их потомков; но мы сохранили неизменно православную веру предков, сохранили св. храмы, в которых они молились, сберегли завещанную ими святыню, а с нею наследовали и их благословение, сохранили священные обряды церковные, которые так любили наши праотцы. Надобно сознаться, братья мои, что, если бы теперь древние предки наши восстали из гробов своих, едва ли бы они узнали в нас своих потомков. Так изменились мы во всем! Но они узнали бы нас в храмах Божиих, они не отреклись бы от нас пред их заветною святынею, они с радостью присоединили бы свой голос к нашему в пении священных песней церковных, они с восторгом воспевали бы вместе с нами: спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверному Императору нашему на сопротивныя даруя. При нашем поклонении гробам великих подвижников земли русской, они с радостью соединились бы с нами в молитве за отечество наше, за непоколебимость в нем св. веры и Церкви православной, за твердость и непоколебимость престола царственного, за благоденствие царя и царства. Можно ли же не пожелать от всего сердца, чтобы вера православная, этот родственный, живой союз наш с предками, сохранена была нами и передана потомкам нашим, как драгоценнейшее наследие, как заветное сокровище, во всей ее небесной чистоте и святыни, чтоб и будущее, отдаленное потомство питало к нам родственно христианское сочувствие и поминало нас пред престолом Божиим, как мы поминаем наших отцов и праотцов?

Таковы, вкратце, более видимые и ощутительные плоды апостольских трудов блаженных первоучителей славянских в царстве русском. Почему-же не произрасти им и еще в лучшем виде и в большем совершенстве и во всем мире славянском? Правда, теперь все члены великого семейства славянского разделены и разрознены между собою; эти родные братья, после столь долгой разлуки, часто не узнают и не понимают друг друга, кажутся даже один другому как бы иноплеменными и иноязычными. Но это только по-видимому. И теперь, доколе все эти разрозненные члены семьи славянской свято сохраняют драгоценное наследие своих первоучителей — православную веру и богослужение, и теперь они все едино суть духом и сердцем своим; они все не только узнают и поймут, но обымут и облобызают друг друга, как братия, когда сойдутся в храме Божием, когда единым сердцем и единым языком воспоют Богу священные песни церковные, когда откроют и станут читать священную книгу Евангелия Христова, завещанную им св. Кириллом и Мефодием. И теперь, когда мы торжествуем здесь память св. просветителей славян, с нами торжествуют и серб, и болгарин, и хорват, и далматинец, и словак, и морав едиными устами и единым языком. Не придут, может быть, с нами даже и в храм Божий и не примут нас за братьев своих разве те несчастные члены семьи славянской, которые давно подпали железному игу духовного самовластия Рима, которые заменили не только веру и богослужение, но и самые письмена св. Кирилла и Мефодия чуждыми им богослужением и письменами латинскими, которые всосали от сосцев Рима не дух истинной веры и любви христианской, а свойственный заблуждению и суеверию дух фанатизма и нетерпимости ко всему, что не поклоняется самозванному наместнику Христову. Но будем надеяться, что благодать Божия, по молитвам св. первоучителей наших, вразумит и сих отпадших и отчуждившихся от нас братий наших, наставит их на путь истинного благочестия, отверзет умные очи их и покажет им спасительную стезю к безопасному пристанищу православной Церкви Христовой. Будем молиться, чтобы Господь Иисус Христос, единый истинный Пастырь Церкви Своей, собрал и совокупил во едино расточенных ныне духовных чад св. первоучителей и просветителей наших. Будем молиться, теперь особенно, чтобы Господь послал крепость и одоление Христолюбивому воинству нашему и увенчал его победами над варварами—мучителями единоверных и единоплеменных нам народов; чтобы ниспослал боговенчанному Царю нашему Свою божественную помощь и силу—освободить эти народы из под варварского ига Агарянского, чтоб и в этой части славянского мира, где первоначально трудились св. брат Мефодий и Кирилл, насажденная ими православная вера процвела паки в древней лепоте своей и принесла те же вожделенные плоды, как и в отечестве нашем.

Итак, под сенью веры православной, в живом союзе с живоносным телом Церкви Христовой выросло, окрепло и возвеличилось любезное отечество наше. Православная вера есть жизненное начало, которым оно живет, возрастает и совершенствуется. Надобно, братья мои, чтоб и в нас св. вера была жива и плодоносна, была жизнью души нашей, движущею и управляющею силою нашего ума и сердца, помыслов и желаний, чувствований и стремлений. Нельзя быть истинными сыном православного отечества, не будучи живыми и плодоносными членом Церкви православной; так что самая жизнь отечества не может развиваться правильно и процветать, если в сынах его оскудеет живая вера, если сделаются они мертвыми его членами. Никто, кажется, лучше не понимает той истины, что с поколебанием православной веры в сынах России и она неминуемо поколеблется и ослабеет, как враги России. Потому-то первым и главным их стремлением всегда было—поколебать в ней св. веру. Но да не будет сего, да не будет! Да воскреснет в нас Бог, и расточатся врази Его! Аминь.