ПЕРЕЙТИ на главную страницу первого тома
ПЕРЕЙТИ на главную страницу творений
16. Слово в день Сретения Господня. («А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Луки 2.22))
«А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Луки 2.22).
По этому высочайшему примеру, и каждого из нас, братья, в сороковой день по рождению приносили в храм Господень, где служитель престола Божия, приняв нас, подобно Симеону, на руки свои, благословлял Бога молитвою Симеоновою, поставлял нас посреди храма и вносил в самое святилище к жертвеннику Божию — поставить пред Господом, полагал, потом, пред святилищем алтаря Господня, откуда родители и восприемники наши приняли нас, как бы от руки Самого Господа, как принесенную и освященную Ему жертву.
Принесение в храм Богомладенца Иисуса совершилось во исполнение закона ветхозаветного, который повелевал: «освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми». Господу угодно было, в память избиения первенцев египетских и избавления первенцев израилевых, освятить Себе, т. е. избрать и предопределить на служение Себе, всякого первенца в народе израильском. Когда же, впоследствии, для служения при Скинии свидения избрано было колено Левиино, то первенцы других колен израилевых должны были быть искупаемы принесением в жертву тельца или овна, а от неимущих—двух горличищ или двух птенцев голубиных. По сему-то закону, и первородному и единородному Сыну неискусомужной Девы Марии надлежало быть принесену в храм Божий и искуплену законною жертвою.
Что же значит принесение в храм в Церкви христианской? Для чего приносили в храм Божий каждого из нас?
Во-первых, означает то же, что и в Церкви ветхозаветной, т. е. посвящение, или отделение, на служение Господу. Избавление от смерти первенцев израилевых кровью агнца пасхального было, братья, предизображением избавления каждого из нас от смерти вечной кровью Христовой. Посему в христианстве уже не одни первенцы, а и все младенцы, избавленные, в святом крещении, от вечной смерти честною кровью «яко Агнца непорочна и пречиста Христа», посвящаются Господу, приносятся в храм Божий, как избранные и освященные на служение Господу во все дни живота своего. Таким образом сыны Церкви Христовой, все без исключения, становятся, по слову Апостола, «род избран, царское священие, язык свят, люди обновления». Их всех Господь Иисус Христос «сотворите» некогда «цари и иереи» Богу Отцу Своему. Все они предназначены к тому, чтобы своею святою жизнью возвещать совершенства «Призвавшего их из тьмы в чудный свой свет».
Что приобретаем мы чрез это посвящение Богу? То, что мы становимся особенным достоянием и жребием Божиим, так что Сам Господь и Владыка всего видимого и невидимого благоволит именоваться по преимуществу нашим Богом, как обещал Он древле чрез Пророка: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом». То, что отселе мы, сыны человеческие по естеству, но возрожденные благодатью Духа Божия, торжественно объявляемся сынами Божьими по благодати, усыновляемся Богу Отцу во имя Единородного Сына Его Господа Иисуса Христа, который непостижимым снисхождением Своим к падшему роду человеческому, крестными страданиями и смертью заслужил нам право «чадом Божиим быть верующим во имя Его», и не стыдится Сам именовать нас Своими братьями; так что, дерзая о силе ходатайства о нас Сына Божия, мы имеем право именовать Бога Отцом своим и вопиять к Нему: «Авва, Отче!» Как истинные чада Божия, мы можем во всех нуждах и обстояниях жизни притекать с дерзновением ко престолу благодати, «чтобы обрести благодать для благовременной помощи». Ибо Сам Единородный Сын Божий уверяет нас: «истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам». При всех превратностях мира, во всех, самых скорбных обстоятельствах жизни мы можем быть уверены, что и «влас главы нашей не погибнет без воли Отца» нашего, «иже на небесех». Он, когда нужно, «ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих, да не преткнешься о камень ногою твоею». Сделавшись чадами Божиими, мы сделались и наследниками Богу, сонаследниками же Христу в вечном царствии Божием. Ибо так завещал нам Единородный Сын Божий Господь наш Иисус Христос: «и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем». Итак, все могущество и славу, все величие и блаженство, коими от века наслаждается всесовершенный и всеблаженный Сын Божий в лоне Отца Своего, Он обещает разделить со всеми верующими в Него и последующими Ему, со всеми освященными на служение Ему, которых Он сотворит царями и иереями в вечном царстве Своем. Но здесь, братья мои, должно умолкнуть всякое человеческое слово. И богопросвещенные умы Иоаннов и Павлов, сподобившихся еще во плоти созерцать славу избранных Божиих, не могли передать видений своих на языке человеческом; потому что ни око человеческое не видело, ни ухо не слышало и на сердце человеку не всходило, что уготовал Бог любящим Его. «Возлюбленные», говорит один из сих таинников и ближайших друзей Христовых: «мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Иоан. 3, 2). Может ли сын праха и персти, сделавшийся сыном гнева и проклятия в падении своем, удостоиться большей чести, высшего достоинства, блистательнейшей славы?
Но эта высочайшая почесть требует, братья, и с нашей стороны величайшей осторожности и бдительности, чтобы не лишиться ее и не подвергнуться тем большему бесчестию и горшей погибели. И в обыкновенной жизни не раздают почестей без заслуг, не дают награды без дел, — напротив, чем выше достоинство, тем больших требует подвигов и трудов; тем паче всеправедный Судия Мира потребует от нас дел, достойных почестей небесных. И на земле опорочивший честь свою бесчестными делами лишается всякой почести и изгоняется из общества; тем паче лишен будет благодати и славы Божией и изгнан во тьму кромешную, кто своею порочною жизнью, своими грехами и беззакониями опорочит высокое и святое имя сына Божия и сонаследника Христова. Вот, почему, братья мои, нет добродетели, которая не предписывалась бы христианину, и нет самого малого порока, от которого не предостерегало бы его Слово Божие. Иначе и быть не может. Сынам Всесвятого и самим подобает быть чистыми и святыми; ибо «кое общение свету ко тьме»? Потому и заповедуется нам: «по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках». Чадам Божиим должно являть в себе совершенства Отца своего, «призвавшего их из тьмы в чудный свой свет». Потому и заповедуется им: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 48. 16). Наследникам царствия Божия необходимо соблюдать и душу и тело свое в чистоте и святыни и охранять себя от всякой скверны греховной; «ибо ничто же скверно в царствие Божие внидет». Братьям и сонаследникам Христовым во всем житии своем должно уподобляться Ему, чтобы Отец небесный мог признать их Своими чадами: «кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал. А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: «я познал Его «, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины. А кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась» (1 Иоан. 2, 6. 3. 4. 5). Вот, к чему обязывает нас посвящение нас Господу.
Но христианский обряд принесения младенца в храм Божий имеет и особенное значение, которое объясняется самым названием его — «воцерковление». Это значит, что принесение в храм четыредесятодневного младенца есть торжественное объявление новокрещенного членом Церкви Христовой. Приемля нас в храм Свой, как новую тварь, созданную во Христе, Отец небесный вводит нас как бы в новый духовный рай, подобно как ввел Он в рай сладости созданного Им человека, делает обладателями всех благ, которыми обогатил Церковь Свою Господь наш Иисус Христос. И, во-первых, нам отверзается вход в храм Божий. А здесь благовествуется нам Слово Божие, которое есть истинная пища нашего духа, и благодатная вода, утоляющая его жажду; так что удобнее тело наше, укрепляемое силою Божиею, может надолго оставаться без бренной пищи, нежели дух наш — без Слова Божия: «не хлебом одним будет жить человек», говорит Господь, «но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Здесь преподается нам в снедь божественное и животворящее тело и кровь Сына Божия, в причащении коих состоит истинная вечная жизнь наша и без которых мы мертвы во веки, как засвидетельствовал Сам Господь: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни: ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». Здесь мы можем пользоваться и прочими святыми таинствами, которыми обновляется и оживотворяется дух наш, освящается самое тело наше в жилище Божие и в храм Духа Святого, и, таким образом, приготовляется к будущему воскресению и прославлению. Здесь — что особенно драгоценно для нас немощных и удобопреклонных ко греху—нам уготовано божественное врачество от всех недугов душевных, посредством которого мы можем не только врачевать греховные язвы, но и воскресать от смерти к жизни; так что, если — бы мы и впали в какое либо прегрешение, и за то лишились благодатного дара сыноположения и сделались повинными смерти, в таинстве покаяния нам подается прощение и помилование от лица Самого Господа—единого имущего власть отпускать грехи, опять возвращается нам благодать Святого Духа и дар божественного сыноположения. Здесь — поистине — все нам божественные силы, яже к животу и благочестию, поданы суть!
Во-вторых, приемля нас в святой храм Свой, Отец небесный причисляет нас к святому семейству всех благодатных чад Своих на небе и на земле, вводит в общение с собором верующих всех мест и времен, соединяет узами родства со всеми братьями нашими во Христе—живущими и умершими. Отселе мы не одни, не чуждые и пришельцы в мире. Вся вселенная, как дом Отца небесного, есть наше наследие. Все верующие во Христа суть братья наши, которые обязаны вспомоществовать нам и словом утешения и совета, и делами любви христианской. Вся Церковь первородных, написанных на небесах, весь собор святых Божиих суть наши присные и друзья, наши предстатели и ходатаи пред престолом Божиим, помощники в делах наших, небесные покровители и защитники наши. Все лики ангелов Божиих—по пламенной ревности своей о славе Божией, по горячей любви своей ко всем искупленным кровью Сына Божия, по ревностному желанию спасения всем людям—становятся для нас «служебными духами, в служение посылаемыми за хотящих наследовать спасение». Отселе мы имеем высокое утешение участвовать во вселенской молитве Церкви небесной и земной, славословить имя Божие с архангелами и ангелами, воспевать величие и славу Творца своего с серафимами и херувимами, умолять Отца небесного вместе с собором всех избранных Его святых. За счастье почитается в свете быть в родстве и связи с кругом людей, славных в общественном мнении, знаменитых происхождением рода, сильных богатством или властью; не высшее ли счастье быть в родственном союзе и общении с целым миром духов чистых и святых, с собором избранных и друзей Божиих, с которыми соединяет нас союз церковный? Придет время, когда все земные связи расторгнутся рукою смерти, когда никакое покровительство сильных земли нисколько не поможет нам. Один союз веры, любви и упования во Христе Иисусе пребудет вечным и одно мощное ходатайство и заступление избранных Божиих поможет нам не только в час смерти, а и по смерти. Счастливым называют человека, который имеет нелицемерного друга, мудрого и опытного руководителя в жизни; как же счастливы все мы, братья, пребывающие в благодатном дому Отца небесного, который даровал нам, в лице Ангела Хранителя, такого друга, наставника и руководителя, который не изменит никогда, который премудрее и опытнее всех мудрых земли, которого крепкая, аки смерть, любовь не оставить нас во всю вечность!
Но эти высокие преимущества, который подаются нам туне, как членам Церкви Христовой, возлагают и на нас соответственные им обязанности. Как члены одного таинственного тела Христова, мы обязаны хранить до смерти единение веры в союзе мира; ибо «отделяющие себя от единства веры» делаются, по слову Апостола, «телесными, духа не имущими», т. е. такими же падшими, отверженными и осужденными, какими были до крещения, и потому достойны извержения из святого общества верующих. Сделавшись участниками благодатных даров, преподаваемых в св. таинствах, мы должны всячески остерегаться, чтобы не оскорбить Духа благодати легкомысленным преступлением заповедей Божиих, покорением души своей страстям и похотям, несмысленным и вреждающим, нераскаянностью, бесчувствием и окаменением сердечным; в противном случае, и самое Слово Божие, Слово жизни и спасения, будет для нас вонею смертною в смерть, и самое причащение животворящего тела и крови Христовой послужит нам не в жизнь вечную, а в суд и осуждение. Находясь под покровом небесного лика св. ангелов и духов праведников, написанных на небесах, нам должно быть достойными их светлого и светоносного общества; в противном случае, они не признают нас своими сродниками, отрекутся от нас и оставят нас беззащитными пред врагом нашим—диаволом. Состоя в общении веры и молитвы со всеми братьями нашими во Христе, мы должны быть с ними и в общении истинной любви христианской, без которой не только все дарования и совершенства, все подвиги и дела наши ничтожны, но и все молитвы наши неугодны и неприятны перед Богом, без которой мы не живые члены тела Христова, а мертвые, сухие ветви, годные только для сожжения: «мы знаем» учит св. Апостол, «что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти» (1 Иоан. 3. 14). Таковы условия и обязательства пребывания нашего в Церкви Христовой.
Вот, о чем напоминает нам, братья, настоящий праздник принесения в храм Богомладенца Иисуса! Напоминает и о нашем введении в храм Божий, о нашем посвящении Богу, о нашем воцерковлении в Церкви Христовой. Придет время, когда и еще принесут нас в храм Божий—в гробе. Блаженны будем, если тогда и Отец небесный обрящет нас достойными божественного сыноположения и наследия царства небесного, и св. Церковь признает в нас истинных чад своих, достойных ее матернего заступления и ходатайства перед Богом, и все братья наши по вере пребудут с нами в общении св. молитв. Аминь.
17. Слово в день Сретения Господня («И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, Симеон взял Его на руки, благословил Бога и сказал: ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром: ибо видели очи мои спасение Твое». (Лук. 2, 27—30))
«И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, Симеон взял Его на руки, благословил Бога и сказал: ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром: ибо видели очи мои спасение Твое». (Лук. 2, 27—30).
Так молился, братья, благочестивый старец, претружденный летами, стоя на краю гроба, дожидавшийся видеть, как обещано ему Духом Святым, Того, «Егоже пророцы и царие вожделеша видети, и не видеша». Это предсмертная песнь души, уже отрешившейся от мира и всего, что в мире, и жившей во плоти одним токмо чаянием грядущей жизни, — души, для которой не было и нет на земле ничего, что могло бы еще привязывать ее к настоящей жизни, для которой вожделенно было только одно—видеть Христа Господня. После сего видения совершились все ее желания и надежды; осталось одно желание — разрешиться от уз плоти, прейти в вечную нескончаемую жизнь на небе, почить в Господе с миром. И вот, и это последнее желание ее исполняется: она зрит пред собою спасение, еже уготова Бог пред лицом всех людей; пред ней отверзаются врата вечности, и она, в восторге радости и благодарения Богу, вопиет: «ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, с миром»! Не правда-ли, братья мои, что такое скончание жизни есть драгоценнейшее счастье, какого только можно пожелать себе в мире; что такое разлучение с миром есть величайшее приобретение, за которое стоило бы заплатить всем, что есть драгоценного на земле? Не пожелал-ли бы и каждый из нас так именно разлучиться с настоящею жизнью во плоти, как разлучился с нею праведный Симеон?
В самом деле, желать не умирать вовсе было-бы безрассудно. С тех пор, как Господь Бог сказал падшему человеку: «смертью умреши; земля еси», и в «землю отыдеши», всем нам «единою лежит умрети». Не было, нет и не может быть человека, который избежал бы сего определения правды Божией. И если не все жившие на земле сокрыты в землю, ибо были люди, которые не по обыкновенному закону тяготения природы человеческой долу, а по особенному закону благодатного парения горе, вознеслись прямо на небо, — если не все, говорю, сокрыты в землю, то все сокрылись с земли, и никто не остался на ней долее положенного Богом предела жизни.
И что было-бы за утешение влачить нескончаемую жизнь в этом греховном, смертном и болезненном теле, которое до того бременит собою бессмертный дух наш, что и лучшие из людей, стяжавшие мир и радость о Духе Святом, имевшие внутрь себя царство Божие со всеми благодатными дарами и утешениями, принуждены бывают взывать: «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» Что за радость влачить нескончаемую жизнь среди всеобщего тления и смерти, среди многообразных бед и скорбей, от которых не изъят ни один человек в мире, на отягченной проклятием Божиим земле, которая сама огню блюдется на день суда?
Нет особенно важных побуждений желать даже продолжения жизни на долгое время. Ибо что может обещать нам настоящая жизнь наша в будущем? Труды и заботы, скорби и печали. И самые радости ее не окупаются-ли чаще всего горькими слезами? И самые утешения ее не сопровождаются-ли иногда тяжкими скорбями? А сколько преткновений и опасностей угрожают невинности самого доброго человека на каждом шагу его жизни и готовы увлечь его в бездну порока и погибели? Юность, боримая собственными страстями, мужество, обременяемое заботами и печалями житейскими, старость, подавляемая собственными недугами, — все может опутать душу как-бы цепями и увлечь сердце человеческое в бездну суеты и крушения духа, где, вместо ожидаемых радостей, слышатся стоны и вопли раскаяния, иногда уже слишком позднего. Не даром и лучшие из людей с глубокой скорбью сердца говорили: «увы мне, яко пришельствие мое продолжися!» И кто из долго живших не пожелал бы искренно, чтобы многие годы его жизни были изглажены навсегда из книги живота? Кто не пожелал бы перед смертью сделаться опять младенцем о Христе? Итак, если можно чего пожелать себе в жизни, как самого большого блага в мире, самого лучшего счастья на земле, то — мирной кончины живота своего, безболезненного разлучения с телом, непостыдного прешествия от временной жизни к вечной. Сего-то именно и просит нам у Господа св. Церковь вечер и заутра и полудне: «христианские кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны у Господа просим».
От чего зависит такая кончина? Не зависит нисколько, братья мои, от внешних обстоятельств, сопровождающих жизнь и смерть человека, а от внутреннего состояния духа умирающего. Умирает в мучительном томлении и в болезненной скорби души и старец, если нет благодатного мира в душе его, когда сознание проведенной во грехах жизни мучит и томит его душу, когда предчувствие суда Божия и вечных мучений ужасает и страшит его. Напротив, умирает с спокойствием и благодушием и юноша, когда душа его мирна и покойна в сознании непорочности своей перед Богом, когда совесть его не обличает и не грозит ему прещением (наказанием) суда Божия, когда сердце его свободно от земных пристрастий и предано Господу. В болезнях и муках умирает иногда и несчастный бедняк, для которого смерть, казалось-бы, должна служить утешением и покоем, когда предчувствует, что со креста временных страданий он должен, по делам своим, прейти на крест мучений нескончаемых. Напротив, без скорби и болезни, а с радостью и благодушием оканчивает жизнь свою и счастливый богач, для которого, по-видимому, тяжелее всего разлучаться с миром, так много давшим и еще более обещавшим ему радостей и утех, когда, при обилии земных сокровищ, сердце его не было скованно страстною к ним любовью, не разливалось в нескончаемых наслаждениях плоти, но в тесноте и скорби духовного крестоношения искало единого небесного сокровища — жизни вечной, когда в жизни своей он успел стяжать себе «друзей богатством неправедным, чтобы они приняли его в вечные обители» (Лук. 16, 9). Умирают иногда мучительною смертью среди всех попечений любви, в объятиях присных и друзей; напротив, умирают благодушно, с спокойствием и радостью—люди, презренные и оставленные всеми, среди самых страданий и мучений внешних. Итак, не в долготе или краткости жизни, не в богатстве или бедности, не в счастье или несчастье временном, не в покое или страданиях внешних — главная причина мирной кончины, а во внутреннем мире души, не смущаемой сознанием грехов и неправд, в спокойствии чистой совести, не страшащейся суда Божия, в крепком уповании на милосердие Божие, в живом общении с Господом Иисусом Христом.
Где искать и чем стяжать это драгоценное благо, этот мир души и безмятежие совести? Оно снискивается, братья, не каким-либо искусством или наукою, но даруется Духом Святым в награду благочестивой христианской жизни. Наука человеческая много открыла и изобрела средств к уврачеванию болезней телесных; но все эти средства бессильны к уврачеванию болезней духовных: ни одно из них не может успокоить совести грешника, умиротворить его духа, волнуемого страхом суда Божия. Какой пластырь исцелит раны сердца, изъязвленного страстями, сокрушенного сознанием многих и тяжких грехопадений, пораженного страхом вечных мучений, если не исцелит его благодать Духа Божия и небесный бальзам обетований и утешений евангельских? Какое прохлаждающее средство утолит мучения совести, отягченной грехами, если не утолит их святейшая кровь Сына Божия, излиянная за грехи мира? Какие ободряющие и укрепляющие средства могут укрепить дух грешника против ужасов смерти и суда Божия, если не укрепит его живая вера и сердечное покаяние, любовь к Господу и упование на милосердие Божие? Св. Евангелие представляет нам, братья, прекрасный образец человека, не только не боящегося смерти, но встречающего ее с восторгом и радостью, благодарящего Бога за приближение дня кончины, — в праведном Симеоне. «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром», воспел он, благодаря Бога, видя конец своей жизни. Но о нем говорит св. Евангелие: «он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем». Итак, чтобы в мире и уповании прейти, по примеру Симеона, от настоящей жизни к будущей, нужна, во-первых, праведность перед Богом и человеками, чтоб никакая неправда и беззакония не тяготели на нашей совести и не смущали нашего духа; та праведность, которая, одушевляясь искреннею любовью к ближнему, ревнует исполнить весь закон Христов; та праведность любви христианской, которая «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13, 4 —7), которая любит самых врагов своих, добротворит ненавидящим ее, благословляет клянущих ее и молится за творящих ей напасть. «Тот, кто ходит непорочно и делает правду, и говорит истину в сердце своем; кто не клевещет языком своим, не делает искреннему своему зла и не принимает поношения на ближнего своего, кто клянется искреннему своему, и не изменяет; кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного. Поступающий так не поколеблется вовек» (Пс. 14, 2. 3. 4. 5), не убоится и самой смерти, не устрашится и самого суда Божия. Нужно, во-вторых, искреннее благочестие, которое, одушевляясь теплою любовью к Богу, ревнует о славе Божией, о том, чтобы ходить перед Господом преподобием и правдою вся дни живота своего,—которое, ограждаясь страхом Божиим, тщательно хранить себя от всякой скверны плоти и духа, от всякого нечистого помысла и пожелания; то святое благочестие, которое любит поучаться в законе Господни день и нощь, которое находит услаждение и отраду «в псалмах и пении и песнях духовных, воспевающе и поюще в сердце своем Господеви», которое любит «благолепие дому Божия и место селения славы Его, истомилась душа моя, желая во дворы Господни», то горящее духом благочестие, которое жаждет спасения и жизни вечной в общении с Господом Иисусом Христом в святых и животворящих Его таинствах. Такой человек аще и пойдет посреди сени смертныя, не убоится зла; ибо с ним и в нем Сам Господь Иисус Христос—надежда в смерти его, живот по смерти его, с ним и в нем благодать пресвятого Духа Утешителя.
Но чтоб и колеблющиеся в делах праведности и любви христианской, чтобы и слабые, и немощные в благоугождении Господу, чтоб и падающие, и согрешающие не лишились счастья блаженной и мирной кончины живота своего, премилосердый Господь наш даровал нам благодатное средство к очищению грехов своих, к примирению с правосудием Божиим, к оживлению в нас надежды спасения. Это благодатное средство—покаяние и исповедание перед Богом грехов своих: «если исповедуем грехи наши, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши». Кто искренно раскаивается во грехах своих, кто скорбит душою и сердцем о том, что огорчил любовь Божию своими неправдами, кто с живою верою и упованием умоляет Господа о прощении и помиловании, кто искренно старается загладить беззакония свои делами веры и любви христианской; тому отверсты двери милосердия Божия, тот со светлою надеждою может взирать сквозь сумрак смерти в отверзающуюся пред ним вечность.
Словом, внутренний мир совести, твердая уверенность в милосердии Божием и несомненная надежда вечной жизни со Христом Господом, от которых зависит мирная и непостыдная кончина, — есть плод истинно христианской, благочестивой и богобоязненной жизни, или — же истинно христианского всесердечного покаяния. Смерть есть конец настоящей и начало будущей жизни. Но ни конец настоящей жизни не может разниться от самой жизни, ни начало жизни будущей—от ее продолжения. Если благочестиво пребывает душа в теле в продолжение жизни, благочестиво и разлучается с телом во время смерти. Если-же в нечестии проводится жизнь, нечестивою и страшною бывает и смерть. Кого в вечности ожидает блаженство, для того смерть есть начало сего блаженства. Кого, напротив, в вечности ожидают страдания и муки, для того смерть есть начало мучений.
Итак, кто может ожидать себе мирной кончины христианской?
Тот, во-первых, кто во всю жизнь свою пребыл верен Господу, ходил во всех заповедях и оправданиях Господних беспорочно, у кого совесть чиста и безмятежна, дух оживлен живою верою и упованием на Бога. Благоволит-ли ему Господь дожить до глубокой старости, или исхитит от соблазнов мира в юности; даст-ли ему провести жизнь свою в довольстве и счастье, или проведет путем лишений и скорбей; приведется-ли ему скончаться в объятиях присных и друзей, или одинокому, без призора и попечения, даже среди страданий и мучений внешних: во всяком случае он с радостью стретит смерть свою, как желанного гостя, как друга и благодетеля; он с восторгом воспоет Богу песнь праведного Симеона: «ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, с миром»! Ныне изводишь меня из темницы бренного и смертного тела сего и приемлешь в новую, нерукотворенную Скинию на небесах; изводишь меня из сей юдоли плача, бед и скорбей и переселяешь в страну покоя, радости и блаженства; исхищаешь из Мира сего, во зле лежащего, исполненного соблазнов и козней вражьих, и вводишь в небесное царство Твое, в коем обитает правда, мир и радость. Ныне узрю Тебя, которого искало, о котором воздыхало сердце мое, лицом к лицу, а не в зерцале гадания, и ни смерть, ни живот, ни настоящая, ни грядущая — ничто, ничто не разлучит меня от любви Твоей. «Вознесу Тя, Боже мой и Царю мой, и благословлю имя Твое в век и в век века!».
Без ужаса и содрогания сретит смерть свою и всякий из нас, братья, кто успел в продолжение жизни очистить совесть свою покаянием, омыть грехи свои слезами, убелить ризу души своей в крови Агнца, закланного прежде сложения мира, загладить преступления свои посильными подвигами благочестия, делами любви и милосердия христианского. С радостью и он воззовет ко Господу: «ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, с миром!». Ныне Ты, долготерпеливый и многомилостивый, освобождаешь меня навсегда от уз греховной плоти, которая едва не погубила на веки мою душу; исхищаешь навсегда от соблазнов мира, от которых погиб-бы я вечно, если — бы не избавило Твое неизреченное милосердие; освобождаешь навсегда от самой опасности раздражить Твое правосудие новыми грехами, оскорбить любовь Твою новыми неправдами. «Превознесу Тебя, Господи, что Ты поднял меня и не дал моим врагам восторжествовать надо мною. Господи, Боже мой! я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня. Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошел в могилу, поставил ноги мои на пространном месте. Праведен Господь во всех путях Своих и благ во всех делах Своих. Уста мои изрекут хвалу Господню, и да благословляет всякая плоть святое имя Его во веки и веки» (Пр. 29. 2. 3. 4: 30. 9: 144. 17. 21). Страшна, поистине, и ужасна смерть только для тех, которые осквернили душу свою, омытую святейшею кровью Христовою, грехами и беззакониями, и остались нераскаянными до конца своей жизни, которые попрали в себе благодать пресвятого Духа Божия, и остались в греховном нечувствии и окаменении до смерти. Лютые мучения и безысходная, отчаянная скорбь ожидают их в час смерти. «Смерть грешников люта», говорит Слово Господне: «скорбь и теснота на всякую душу человека, творящего злое». Аминь.