ПЕРЕЙТИ на главную страницу темы

Тема: Материальные потребности и страсть сребролюбия (гл.3)

Составитель Ника

Глава 3: Сребролюбие, выраженное в способах и мере пользовании деньгами.
Раздел 3.1: Об обязанностях христиан в качестве покупателей.
** О покупке товара по завышенным ценам.
** О покупке товара по заниженным ценам.

Раздел 3.2: Об оплате различных услуг другим людям
** О трате денег на взятки.
** О святокупстве.
** О не вознаграждении ближнего за его убытки или труд.

Раздел 3.3: О греховных тратах денег
** О неразумных и тайных растратах семейного бюджета.
** О трате денег на развлечения.
** О трате денег на сребролюбивые желания женщин.

Раздел 3.4: О трате денег на роскошь и удобства как выражение любоимания.
** О прогрессе и удобствах.
** Стремление к вещественной красоте, выраженное в роскоши.
** Связь роскоши с неправедными приобретениями.
** Роскошно жить люди учатся друг от друга.
** Роскошь и разнообразие вещей как прельщение диавольское.
** Возможные оправдания на обличения в роскоши.
** Плоды роскоши и удобств: погружение в суету, мучения, духовная беспечность и забвение Бога.

Раздел 3.5: О характере человека, выраженном в мере трат
** Расточительность, как ложная нестяжательность и показная щедрость
** О скупости
** О душевном корыстолюбии, выраженном в жадности
** О сожалении о потраченных деньгах, или по поводу потерь
** О стремлении к роскоши и скупости, как взаимопеременных страстях, мучающих человека
** О разнице между бережливостью и скупостью, великодушием и расточительностью

Глава 3: Сребролюбие, выраженное в способах и мере пользовании деньгами

Мы уже говорили о том, что человек должен трудиться, т.к. труд дает возможность заработать деньги и приобрести вещи, посредством которых удовлетворяются естественные потребности в пище, жилье и т.п. Этот вопрос достаточно понятен — живя в материальном мире, мы нуждаемся в материальных вещах, помогающих удовлетворять наши потребности. Также очевидно, что по количеству и качеству вещей, которые мы имеем или можем иметь, определяется наш материальный уровень жизни: нищета, бедность, достаток или богатство. Но, не зависимо от этих уровней, естественные потребности все же у нас одинаковы: иметь питание, одежду, дом, мебель, посуду и т.п.. Таким образом, все, что мы имеем и приобретаем, зависит от наших потребностей.

Также мы знаем, что у человека есть потребность – стремиться к высшему, т.е. к Богу и духовному совершенствованию. При этом по созданию человека Господь взял на Себя попечительство обо всех естественных потребностях человека.

Нил Синайский (Добротолюбие, т.2,35): «В раю вот что предписано было первозданному: «Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; — вам сие будет в пищу» (Быт.1,29). Достоинство Повелевшего ручается за полную приспособленность такого пропитания к жизни, человеку предназначенной».

И благодаря попечению Божиему, дух человека направлялся к духовному познанию и собеседованию с Богом.

Нил Синайский (там же): «…мысленная сила всегда пребывала необремененною и трезвенность ума неомрачаемою. Когда таким образом потребное для жизни тела давалось само собою, ум не праздным оставался, имея все время свободным от трудов телесных, но непрестанно восторгался к духовным созерцаниям, разливавшим в нем неистощимое веселие. Сие делание воспитывал в нем Сам Бог, по Своему благоизволению приходивший к нему каждодневно для собеседования. — Такова норма свойственной человеку жизни! — Существо ее не может быть изменено или отменено, но возможен иной образ видимого ее ведения, — который и необходимым сделало последовавшее падение».

Но по грехопадению произошло так, что человек перестал стремиться к духовному совершенствованию, забыл Бога и, ниспав в плоть, стал стремиться к материальному «благополучию». Поэтому Господь в заповедях определяет для человека труд и меру приобретения материальных благ.

Нил Синайский (Добротолюбие, т.2,35): «Преступившему заповедь и изринутому из рая Бог узаконяет другой образ жизни, сообразно с его падшим состоянием, повелев не воспользовавшемуся покоем, как должно, добывать пищу работою и трудом; потому что не умел постоянно пребывать в служении Богу и в собеседовании с Ним, когда имел свободное время и не имел нужды в телесных трудах (в раю). В пищу ему назначен хлеб, добываемый в поте лица, а в одежду кожаные ризы, чем положен предел любостяжательности и суетности. Первоначальная нестяжательность райская заменена таким скромным стяжанием, которое притом, не смотря на потовый труд, не от одного его зависело, но наипаче от Божия благословения».

В предыдущей главе мы уже говорили, какими неправедными путями могут приобретаться деньги. А сейчас кратко скажем о том, в какой мере и почему мы хотим иметь деньги и материальные блага.

Итак, богатство или определенное состояние может приобретаться праведным и неправедным путем, нестяжательно или многостяжательно. Но, независимо от способа и меры приобретения, также праведно и неправедно можно пользоваться тем, что уже есть.

Тихон Задонский (т.5, письмо 10): «Если кто праведно приобретенное бо­гатство имеет (хотя то редко бывает), и упо­требляет его не на роскошь, неумеренные строения и прочую суету, но сам им довольствуется умеренно, и храмы Божии, богадельнии нищих снабдевает, и не высоко думает о себе и уповает не на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего нам все обильно для наслаж­дения; благодетельствует, богатеет добрыми делами, щедр и общителен и прочее (1 Тим.6,17-18), то тому богатство не только не вредит, но и пользу приносит. Если кто неправедно собрал богатство, тому надо праведно расточить то, что с обидой для ближнего собрал, подражая Закхею мытарю (Лк. 19,8)».

Все мы знаем, что практически невозможно собрать праведное богатство. И мы даже затрудняемся привести пример такового приобретения. А если такой пример и существует, то тогда его обладателя следует назвать святым человеком. Но, к сожалению, для мирских людей это маловозможно. Что же приемлемо для нас? После покаяния начать праведно пользоваться деньгами и имуществом (об этом уже было сказано выше).

Также неправедным богатством называется богатство, которое расходуется на самого себя и на свои страсти. Для того, чтобы научиться правильно пользоваться тем, что мы имеем, мы должны научиться правильно понимать назначение богатства и достатка.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы искуплял свои грехи спасением других; дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою погибель, а чтобы расточал для своего спасения».

Феофилакт Болгарский (Лк.16,1-3): «…один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его…». Господь желает здесь научить нас хорошо распоряжаться вверенным нам богатством. И, во-первых, мы научаемся тому, что мы не господа имения, ибо ничего собственного не имеем, но что мы управители чужого, вверенного нам Владыкою с тем, чтобы мы располагали имением хорошо и так, как Он повелевает. Потом научаемся тому, что если мы поступаем в управлении богатством не по мысли Владыки, но вверенное нам расточаем на свои прихоти, то мы такие управители, на которых сделан донос. Ибо воля Владыки такова, чтобы вверенное нам мы употребляли на нужды сослужителей, а не на собственные удовольствия. Когда же на нас доносят и мы имеем быть отставленными от управления имением, то есть исторгнутыми из здешней жизни, когда именно мы будем давать отчет в управлении после преставления отселе, тогда мы поздно примечаем, что нужно делать, и приобретаем себе друзей богатством неправедным. “Неправедным” называется то “богатство”, которое Господь вручил нам для употребления на нужды братьев и сослужителей, а мы удерживаем оное для самих себя. Но поздно мы ощутим, куда нам обратиться, и что в этот день мы не можем ни трудиться, ибо тогда не время делать, ни милостыни просить, ибо неблагоприлично, так как девы просившие (милостыни) названы глупыми (Матф.25, 8). …Если же богатство, праведным путем доставшееся, когда им управляют нехорошо и не раздают нищим, вменяется в неправду и в мамону, то тем более богатство неправедное».

И еще одно. Если кому-либо из читающих или слушающих эту тему, придет прельщенная мысль о самовластии в распоряжении своим состоянием, то ответим словами святых отцов:

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Иной заявляет: «Я-де волен распоряжаться своим имением». Ответ. Ничего своего, кроме грехов, не имеешь ты, который нагим из чрева матери твоей вышел, нагим и отойдешь (Иов 1:21). Скупость и лакомство — твое; а имение — Божие добро, расходовать которое ты должен по воле Божией, а не твоей. А если по своей воле и своим прихотям Божие добро будешь расточать или при себе держать, не употребляя на законные и богоугодные расходы, непременно, как невер­ный и лукавый раб, суда Божиего не избежишь (см. Лк 12:45-46)».

Итак, в этой главе рассмотрим, как мы, христиане, пользуемся или тратим уже имеющиеся у нас деньги. Конечно, во-первых, мы тратим деньги на различные покупки, во-вторых, оплачиваем услуги, которые нам предоставляют люди и государство. (О том, что мы часто стараемся украсть у государства и не заплатить за получаемые от него, например, коммунальные услуги, мы говорили в главе о лихоимстве. В этой же главе будет сказано о личных услугах от людей, которые мы оплачиваем или взятками, или подарками). И, в-третьих, христианин должен тратить на милостыню (и об этом будет глава далее)

Раздел 3.1: Об обязанностях христиан в качестве покупателей

В прошлой главе мы говорили об обязанностях христиан, которые что-либо продают.

Тихон Задонский (т.5,59): «О должности продающих. Смотри же, христианин, что и как прода­ешь, чтобы вечное свое спасение не продать. Когда что продаешь, храни совесть твою вез­де и во всем, чтобы не потерять добрую совесть и не погубить свою душу. «Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа»(2Тим 2,19)».

Покупатели могут также воровать, как прямым путем, так и жульничества.

Архим. Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди): «Не жульничали ли, подсовывая старые деньги, заведомо брали большую сдачу, если продавец ошибался в нашу пользу».

А теперь скажем об обязанностях христиан в качестве покупателей.

Тихон Задонский (т.5,59): «Обязанности покупающих. Когда продавец называет цену за товар, покупающий уже не должен уменьшать ее, но давать требуемую цену».

О покупке товара по завышенным ценам.

К сожалению, мы часто встречаемся с таким явлением, когда товар явно продается по завышенным ценам. Как нам, христианам, нужно на это реагировать? Ответ однозначен – смиренно и кротко. При этом, не забывая, что на все — воля Божия, и что нельзя осуждать того, кем владеет сребролюбие и того, кто не имеет страха Божия. Но что делаем мы? Мы ропщем, злимся и возмущаемся, и зачастую так реагируем, даже если у нас есть возможность приобрести что-то по завышенной цене. Тем самым мы на зло сребролюбивых продавцов отвечаем злобой, осуждением и своим сребролюбием. Но отцы учат, что:

Тихон Задонский (т.5,59): «И в продавце, и в поку­пателе должна быть христианская простота и истина, ибо без нее всякое дело будет злым и непотребным».

Если же товар, действительно, дорогой, то нам стоит задуматься о том, насколько он нам необходим (т.е. нужно более разумно подходить к своим нуждам). Возможно, дороговизна товара заставит нас отказаться от сластолюбия или любостяжания и тем мы невольно укротим свои страсти чревоугодия или сребролюбия.

В учениях св. отцов можно также встретить совет об уступке в цены по взаимному согласию.

Варсануфий Великий (Вопрос 756): «Вопрос: если кто покупает или продает какую-либо вещь, не грех ли договариваться о большей или меньшей цене ее? Ответ: Доколе это делается не по принуждению, а по своей свободной воле, то нет греха дать и взять (условную) цену по взаимному согласию. …Если же кто договаривается с кем-либо из подвластных ему, то должен наблюдать, чтобы не делать сего насильственно, потому что это грех. Но должен сказать ему наперед: «я не оскорблюсь, брат, ежели ты не согласишься не то, что я тебе предлагаю, более же дать я не намерен. Посему как тебе угодно и как знаешь, так и делай».

О покупке товара по заниженным ценам

Наравне с тем, что мы совершаем покупки по завышенным ценам, нам иногда предоставляется возможность купить товар по более низкой цене. Вначале приведем пример, как поступали в таком случае святые подвижники.

Феофан Затворник (Древние иноческие уставы, Жизнь Преп. Пахомия): «Этот пример дает нам повод говорить о бескорыстии пр. Пахомия, которое было в нем не малою и не последнею чертою его достохвального характера. Но время голода, ког­да трудно было доставить пшеницу в Египет, пр. Пахомий дал своему эконому сто златиц и послал его купить ее, где только удастся ему найти ее. Бесполезно перебывавши в разных местах, эконом достиг наконец города Гермута, где встретил чиновника, наблюдавшего за общественным продовольствием, который по слухам глубоко уважал пр. Пахомия и заведенные им обители и который вследствие того отпустил эконому пшеницы не только по гораздо умень­шенной цене, но еще в два раза больше, нежели на сколь­ко хватало денег, т.е. не на сто златиц, а на двести, го­воря, что на следующий год уплатите. Эконом возвратился в обитель очень довольный своей поездкой и удачною покупкою, ожидая, что его расхвалит старец. Вышло же совсем другое. Пр. Пахомий, узнав, как все сделано, не позволил и зерна одного внести в монастырь из купленной таким образом пшеницы, и заставил эконома продать ее в окрестности по той цене, по какой она куплена, чиновнику возвратить сто златиц, какие он ему задолжал, а на сто златиц купить снова пшеницы по такой же цене, по какой и всем она продается. Когда эконом исполнил все это, он велел ему спокойно оставаться в числе братства, а на его место определил другого надежного брата».

Следуя учениям отцов о сребролюбии, можно сделать вывод: преподобный Пахомий увидел, во-первых, что эта пшеница куплена не в честной торговле, т.к. продающий был чиновник, а не собственник пшеницы, а значит, его действия расцениваться, как кража. Во-вторых, преп. Пахомий не пожелал иметь товар по заниженной цене, зная, что есть более нуждающиеся и менее имущие люди (что говорит о чувстве справедливости: монах не должен из своего звания извлекать корысть). Так поступали святые подвижники.

Мы же, даже имея достаток, хотим приобретать все по более низким ценам, и иногда не думаем о том, что товар кем-то украден. Нам хочется подешевле купить, например, книги на духовную тему, и мы покупаем их, хотя они тайно отпечатаны в типографии, т.е. украдены. Мало из нас таких, которые покупали, например, мясо или масло, украденное на комбинатах? И это наше сребролюбие и корыстолюбие привело нас ко греху — поддержанию воровства.

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди. Грех – принятие для хранения или покупка заведомо краденного): «Кто принимает похранить у себя краденое или покупает это или продает со знанием, тот, положим, лично и не совершает кражи и в этом смысле еще не вор, не зачинщик и не пособник в краже, потому что является действующим лицом уже после совершившегося преступления. …Однако ж его вина в краже несомненная, так что со­ставилась народная пословица: «не тот вор, который ворует, а тот, который принимает». И действительно. Если бы не было принимающих и покупающих краденые вещи, тогда большинство воров должны были бы оставить свой промысел, потому что деньги наличные всего реже им удается украсть, а украденные вещи они затруднялись бы каждый раз обращать в деньги. Не имея же возмож­ности или нужды сами пользоваться ими, должны были бы бросать их. Таким образом, приниматели и покупатели краденого, не совершая лично кражи и даже не содействуя в ней предварительно ворам, в то же время поддерживают воровство. «Татемъ прииматель… едино лето да не причастится», положительно карает этих людей правило церковное. Тем большая вина тех из них, которые до самой кражи обещались принять краденое, или же покупают, зная и случай недавней кражи и лицо, у которого похищены веши.—Но и покупать вещи сомнительной соб­ственности—вина. Пусть продавец не скажет что вещь его «краденая», в даже будет уверять в противном, даже предлагает от себя расписку, будто продаваемое — его собственность. Но разве с честной продажей скрываются от людей? А продающий краденое, обыкновенно, старается продать один на один или же в отдаленном месте от своего жительства. Разве при честной продаже продается вещь за что ни -есть, а продавец воровских вещей поче­му-то продает их за бесценок? Во всяком случай принявший или купивший сомнительную вещь не может ус­покоить себя относительно владения ею, как честный и за­конный владелец. Потому лучше было бы ему и не поку­пать этой вещи. О, напрасно успокаивают себя неучастием вчужом грехе приниматели или покупатели краденых или сомнительных вещей! Не будь у них любостяжания и сребролюбия, они и не решились бы ни на при­нятие, ни на покупку!».

Раздел 3.2. Об оплате различных услуг другим людям

Все мы сталкиваемся с тем, что люди оказывают друг другу какие-либо услуги. И, как правило, мы платим за это или делаем подарки, т.е., таким образом, мы благодарим друг друга. Но эти формы благодарности могут приобретать греховные различные оттенки, и сейчас мы поговорим о них.

О трате денег на взятки

Сразу отметим, что есть разница между понятием взятка и вознаграждение за услуги. Взятка — это преследование своих материальных корыстных интересов, в вознаграждение — это благодарение за помощь в тех делах, которые не несут материальной корысти.

В главе о хищениях мы говорили о тех людях, которые берут взятки. Приведем еще один пример подобного воровства при заключении подрядов.

Нравственное Богословие (Грех – казнокрадство при подрядах, в порученном хранении или расходовании казанных денег и вещей): «Так, например, крадут казну должностные лица при подрядах. Здесь двойной грех: и деньгам казенным убыль потому что подрядчик отсчитывает особую сумму должностному лицу, производящему торги, между тем как мог оставить лишнюю сумму в казне, и вещи доставляет или постройки производит не в полной доброте… А иной раз должностные люди тех мест, где производятся казенные торги, и сами на себя берут подряд от имени жены или чрез другое подставное лицо».

А теперь скажем о тех людях, которые дают взятки. Иногда взятки или подарки даются людьми по страху.

Варсануфий Великий (Вопрос 839): «Вопрос: Поскольку так называемые сборщики дани приходят в наш город и всегда домогаются даров от Церкви, то недоумеваю, как поступит мне: если послать (дары), боюсь, чтобы не погрешить пред Богом, иждивая не по надлежащему то, что принадлежит нищим; если же не послать (даров), то они станут оговаривать меня перед правителями. Как повелишь мне поступать? Ответ: Сборщики дани – слуги сластей человеческих, и послать им (дары) есть знак страха человеческого. Если желаем не бояться их, то станем твердо в истине со страхом Божиим и послушанием Апостола, который говорит: «Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее» (Рим.13,3). А о наговорах не заботься. Писание говорит: «за что злословят вас, как злодеев, были постыжены порицающие ваше доброе житие во Христе» (1Пет.3,16); и еще: «Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал.1,10)».

Но независимо от того, по какой причине даются взятки, они являются грехом.

Нравственное Богословие (Грех – лихоимство): «Что же сказать о виновности тех, которые дают взятки? Вина лиходателей тоже несомненная, хоть и меньшая. Они дают лихву против собственных убеждений, следовательно, признают ее делом незаконным…. Они покупают себе деньгами то награду, то место службы, то невинность в своем проступке. Они склоняют к делу, противному обязанностям службы, к явной несправедливости, или самого начальника или секретаря его или приближенных к нему. Зло увеличивается, если они приносят взятку, например, высшему лицу под видом богоугодного или благотворительного пожертвования, ни раньше, ни после тоже не жертвуя.… Наконец, дающие взятку напрасно лишают сами себя денег или вещей. Лишают себя вместе с тем права жаловаться на взяточника, если подарок окажется напрасною тратою…. Да! Предлагать и давать взятки дело также постыдное и виновное пред Богом. Ты, христианин, не связывай себя ни тем, ни другим – ни предложением, ни принятием взяток, если будешь поставлен в искусительное на сей раз состояние. Так у тебя все будет развязано, все будет в доброй свободе: и совесть и язык и руки, и просьба собственная и отказ другому в просьбе».

Давайте стараться быть истинными христианами и, несмотря ни на какие оправдания и обстоятельства, поступать по заповедям. Пересмотрим наши дела, и, может быть, увидим, что некоторая их часть делается напрасно и без особой нужды или по корыстности и многостяжанию. И тогда откажемся от таких мирских дел, которые влекут нас ко греху. А если и постигнут нас искушения, то не будем грешить ни под каким предлогом, а будем обращаться в молитве к Господу за помощью в решении наших проблем, и Господь нам всегда поможет в том, что будет нам во благо!

 О святокупстве

Наравне с тем, что мирские люди могут давать взятки за услуги, в Церкви также может быть этот грех, который заключается в следующем:

Филарет (Дроздов) (Православный Катехизис): «5) духовное святотатство (святокупство – от сост.), когда одни передают, а другие восхищают (т.е. принимают нечестно) священные должности не по достоинству, но из-за корысти».

Нравственное Богословие (грех – святокупство): «серебро твое да будет в погибель с тобою…, покайся в том грехе своем…» (Деян.8,20,22). Так было сказано волхву Симону, который за деньги хотел получить от Апостолов высший духовный дар сообщать другим посредством возложения рук Духа Святого. От него и произошло название греха – симония. Тот же грех и ныне повторяется: когда прямо за известную сумму денег или желая самим себе особенного почета рукополагают кого в сан священнический или дьяконский; когда за деньги же, которые прямо показываются или обещаются или только ожидаются – разрешают кого в грехах; когда по излишней вере деньгам приобретают себе часть от св. мощей… Пророк Даниил строго ответил, когда ему предлагали за проявление дара прозорливости серебро и высокую почесть: «дары твои пусть останутся у тебя, и почести отдай другому» (Дан.5,17). Соборные правила также гремят на тех, которые с одной стороны покупают, а с другой продают благодать, которая между тем не продаваема: то они лишают за этот грех священной должности, то подвергают анафеме. Преступно здесь, что духовное оценивается вещественным, бесценное отдается за прах, «даром» приятое сообщается «даром» (Мф.10,8), — что происходит торговля священным с обоих сторон. Вина этого смертного греха распространяется и на тех, которые только посредственно, но однако сознательно, содействуют ему: и равно и тяжкая вина – будут ли деньги приняты вперед или после. О, как страшно заносит эту домашнюю и низкую страсть сребролюбия в самое святилище Божие!».

О не вознаграждении ближнего за его убытки или труд

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди.. Грех – не вознаграждение ближнего за его убытки или труд, сколько требовалось вознаградить): «В Ветхом Завете был закон вознаграждать челове­ка за те убытки, какие другой кто-либо сделал ему, например, если бы у него были потравлены поле, сад или жатва,— вознаграждать или большим количеством против потраченного или вещами, лучшими по качеству (Исх.22,5-6). Новозавет­ная правда христианина, без сомнения, должна преизбыточествовать перед этою правдою. Какие же могут быть убытки со стороны ближнего для нас? Они могут состоять или в деньгах, которые он потратил в нашу пользу или в имуществе его, которое мы повредили или совсем потеряли, например, нанимая у него в доме квартиру. Сюда же относятся приношения подарки нам от художника, со­чинителя, ремесленника, мастерицы их благородными произведениями. Пусть это и подарки, но такого рода, что приносит их бедный или малосостоятельный, а принимает имеющий состояние; приносит по усердию и уважению, но вместе с тем, кроме личного своего труда, исам он должен заплатить другим по какой-либо части за прино­симое;—приносит, положим, без всякого вызова других или по своей ошибке, по ложной надежде на помощь, на вознаграждение, но все же тратится, теряет, делая приношение, между тем, как для принимающего ничего не сто­ило бы ему заплатить, а то была бы возможность и откло­нить—возвратить само приношение его. Сколько бывает таких неоплачиваемых приношений в обиду и огорчение приносящим! Если вообще ближний и не требует с нас вознаграждения за убыток по своей совестливости или по­тому, что не может очевидно доказать понесенный потери, которые между тем не подлежат сомнению: то мы сами должны предложить ему вознаграждение, которое в его воле принять или не принять. А если он ожидает вознаграждения: в таком случае отказ снашей стороны будет насильственным отнятием его собственности. Равным образом, как нечестно оставить без всякого вознаграждения личный чей-либо труд или же вознаградить за него слишком скупо! (Здесь мы не имеем в виду выполнения платы по договору: коли была договорена или оп­ределенно обещана плата-награда за труд, то и остается буквально выполнить ее, как и самый труд в точности же выполнен. Но может быть предлагалась плата в таких только словах: «заплачу, не оставлю без благодарности»). За личный труд человеку, который пропитывается от своих рук, должна быть награда соразмерная тому, как подобный труд награждается в других случаях или другими лицами; таковы, например, бывают частные мелочные работы ремесленника в продолжение дня или нескольких часов; переписчика каких-либо бумаг и т.п. «Личные силы», т.е. телесные и душевные, — это есть внутренняя «коренная собственность»человека, личность его. Положим, человек тут не несет никакого убытка, не отдает от себя ничего материально или не убавляет из своего ко­шелька. Но не еще ли важнее его услуга, когда он слу­жить нам не мертвым имуществом или денежным кошельком, а лично своими силами? Особенное внимание, особенная соразмерность должны быть оказаны на сей раз к услугам ближнего высшим и самым достопочтенным, в которых, т.е. более участвовали ум и сердце его, чем физические силы, как, например, услуга умного, но бедного состоянием советника в делах, священника, исправляющего церковные требы. И так «горе»тому.., «кто заставляет ближнего своего работать даром и не отдает ему платы его» (Иереем.22,13). — Ты, христианин, в настоящем случае положи себе такие правила: за понесенные уже дру­гими траты для тебя старайся вознаградить; а если у тебя нет средств для вознаграждения или малое только вознаграждение можешь сделать, то искренно проси извинения; в таких трудах для тебя ближнего, за которые без сомнения должна быть плата, хоть и небольшая,—по возможности вперед условливайся с ним, чтоб предложением ему по незнанию малой платы не оскорбить его и с мира не перейти к неприятным спорам или же, в случай недостатка твоих средств, мог бы ты отказаться совсем от его услуги».

Наравне с тем, что некоторые люди не хотят восполнять нанесенный ущерб или благодарить за оказанную услугу, существует и другая крайность, которая заключается в том, что тот, кто оказывает услуги, требует плату и за малейшую. Хотя, мы надеемся, что такое редко случается среди христиан, но все же приведем поучение на эту тему.

Архим. Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди): «Мы грешны против этой заповеди, если вынуждаем людей задаривать нас. Может, кто из вас пускает переночевать своих родных, знакомых, приехавших посетить святые места. Не ведете ли вы себя так, что они бывают вынуждены дарить вам подарки? Не требуете ли к себе, как к хозяевам, каких-то особых, необыкновенных отношений? Кайтесь Господу! Уж если не можете бескорыстно упокоить, накормить и вообще принять гостей в дом, то хоть старайтесь не делаться бессовестными вымогателями. Подумайте, что ведь ни у кого нет капиталов, все живут на пенсию, а тут еще и на дорогу надо накопить. Поэтому не требуйте подарков и приношений и постарайтесь по мере возможности принять гостей по-христиански!».

Нравственное Богословие (Грех — требование себе платы за каждую малейшую услугу): «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф.5,41). Общий смысл этой еван­гельской заповеди тот, чтоб в случае требования кем-либо от нас небольшой услуга мы старались оказать двойную услугу. О, как особенно ныне-то забывается эта заповедь! Прошел кто одну улицу, чтобы указать приезжему неизвестный дом, или поднесь в дороге чьи-либо вещи на пространстве нескольких шагов или попрошен сходить куда в продолжение пяти-десяти минут или помог снять верх­нюю одежду в чьей-либо передней, и что же? За все это каждый требует себе платы на чай, на калач, на вино. Так бывает со стороны простолюдинов. Но лучше ли всословии образованных иблагородных? Адвокат или знаток законов высказал кому-либо на дому у себя совет по делу, искусный в счетоводстве проверил чей-либо счет, и непременно требует заплатить ему. Всякая услуга ныне ожидает себе платы, всякий талант оцени­вается на деньги. Что жеэто за обирательство ближнего на каждом шагу, и иной раз такого из ближних, для которого еще приятно было бы послужить, например, для лица духовного? где же благородный, бескорыстный труд в пользу ближнего? как здесь забывается слово: «ближний!»как люди показывают себя чужими друг другу! Не жалко ведь заплатить за малейшую услугу (хоть больших таких, которые не могут на каждом шагу платить): но тяжелое в душе чувство пробуждается, когда видишь, что не хотят тебе оказать и малейшую услугу просто, по братскому расположению, когда, притом, не представляет твоей собственной свободы и заботливости вознаградить за услугу, а напоминают и осаждают просьбами. Ты, христианин, если и не богат, люби бескорыстную услужливость ближнему хоть в малом-то! Если скажут тебе за услугу: «спасибо», и то прими с утешением; потому что, разложив это слово на составные его части, мы получаем такое благожелание от ближнего: «спаси тебя Бог!». Повтори за ближние в душе ту же речь, заменив в ней слово «тебя» словом «меня», и тогда почувствуешь некоторое облегчение после услуги ближнему».

Также есть грех – умышленное нанесение ущерба ближнему.

Архим. Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди): «Не наносили ли вы вреда имуществу ближнего умышленно со зла или зависти? Не вытаптывали ли огородов, ни обламывали ли плодовых деревьев, не отравляли ли собак, куриц, соседских животных и т. д.? Не заливали ли чем их территорию умышленно? Может, еще чем, еще каким злодеянием препятствовали выгодам других людей? Кайтесь Господу! И если тяготит какой из этих грехов, то возместите содеянный вами ущерб, помиритесь с обиженными вами и, как Закхей-мытарь возместите им вчетверо! Вот тогда это будет воистину покаяние!»

Раздел 3.3: О греховных тратах денег

Прежде, чем начнем говорить о том, на что мы тратим деньги, хотелось бы напомнить слушающим и читающим эту тему: мы – христиане, и те нормы и законы, которые существуют в мире, не должны править нашими желаниями и потребностями. Те вещи, которые значимы в мире, постепенно, а иногда и сразу, становятся незначимыми для человека, искренне стремящегося к Богу. Но многие из нас, опутавшись в сетях мира, продолжают относиться к вещам мира так, как относились к ним до того, как пришли к Богу. И это говорит о ветхости человека, который еще не стал новым человеком во Христе.

О неразумных и тайных растратах семейного бюджета

Очень часто в семьях можно встретить следующую ситуацию: один из супругов или родных имеет порок: тратить деньги на излишество или тайком.

Нравственное Богословие (Грехи против 7-ой заповеди: траты в обременение мужу): «При худой жене хорошо иметь печать» (от злой жены хо­рошо запечатывать все). «И делай всякую выдачу и прием по записи» (что даешь ей, все записывай) (Сир.42,6,7). Главный приобретатель в доме есть муж. Доля жены по содержанию дома и семьи легче: жена раздробляет на части уже готовое. А мужа тяготит забота приготовить целое. Когда не достает чего в доме или вышли какие запасы, тогда первый вопрос к мужу. Его долгом признается найти средства к жизни домашней и семейной. Поэтому его трудовые рубли и копейки должны бы быть дороги для его жены, если она истинная подруга его жизни. Много-много трат в доме: а в ответе один муж. Между тем иные жены и не берегут, что есть, и тратят на то, для чего нет ничего. Они берут деньги у мужа часто и тайком и употребляют их на пустое, будто эти деньги не обоюдная их собственность с мужьями. Они идут в лавки и магазины, и там покупают многое в долг, будто оплачивать эти долги будут посторонние, а не их мужья, будто счет по этим долгам минует их му­жей.—Нет, жена -христианка! не обременяй ты мужа излиш­ними расходами и тратами. Лучше и из того, что уже опре­делено употребить в расход, сберегай, старайся делать остатки, предъявляя их своему мужу. Тогда не будет одного из поводов, и особенно сильного, к раздору супружескому».

О трате денег на развлечения

Одни люди тратят деньги на бизнес, построенный на различных развлечениях и увеселениях, а другие — на пользование этими развлечениями. И в первом, и во втором случае это — греховное пользование деньгами. Ранее мы уже сказали о тех, кто зарабатывает деньги, устраивая развлекательные мероприятия и предприятия. А теперь скажем о тех, кто посещает развлекательные заведения и мероприятия.

Шестым Вселенским Собором (пр.24, 51) запрещаются поздние (вечерние) зрелища и зрелища, бывающие в языческие праздники.

Варсануфий Великий (вопрос 849): «…неприлично христианам и …христолюбцам увеселение человеческое, служащее ко вреду душевному, предпочитать служению Богу».

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди, грех – вызов на трату денег, с одной стороны, и трата их с другой—на театры, цирки и трактиры): (По сравнению с теми, кто организовывает развлечения) еще более не извинительна нежалостливость к себе самим тех из народа, которые посещают их заведения. Будто у посетителей покрыты все необходимые и существенные расходы, когда они несут деньги в театры, цирки, балаганы и гостиницы. Не честнее ли было бы, этим людям уплатить свои долги или повинность обще­ственную, чем сносить деньги в ненасытимые места? не лучше ли было бы им позаботиться о постройке или покупке себе дома или же исправить на доме крышу, кото­рая протекает, чем в продолжение года истратить порядоч­ную сумму денег на пустые удовольствия? На чем же они пополняют невозвратимую трату своих денег? На том, например, что у них и помину нет о расходах в пользу чистых наслаждений для души, например, купить бы духовную книгу для чтения, содержать церковный хор, или же прямо в пользу спасения души, какова милостыня бедным. Но скажут: «само правительство дозволяет театры, цирки» и т.п.. Дозволяет, но не посылает туда, но не советует нести на увеселения последние деньги. Правительство— не Церковь: оно не учит строгим правилам жизни и тому, что составляет «единое на потребу» (Лк.10,42),потому что право этого учи­тельства принадлежать только Церкви Христовой; оно не касается совести и частной жизни каждого из граждан, но только преследует прямое зло для народа в хозяйственном или нравственном отношении, иногда же оно предпочитает меньшее зло большему. Нет, правительством не­чего прикрывать свою вину, как содержателям народных увеселений, так и тех которые ходят на эти увеселения. …В старину люди не знали же подобных увеселений; за то они и не горевали о напрасных тратах и были запасливее нас, как по хозяйству, так и для душевноспасительных расходов. – Православный христианин! Ты не иначе смотри на представителей разных увеселений и зрелищ, как на посягателей твоего состояния. Убеждаем тебя – похрани же от них свои остатки, а тем более пожалей уносить им последнее».

Также, к такому виду трат относятся траты на предметы, которые позволяют развлечься, например: различные игры или игровые приставки, мобильные телефоны, которые используются не только как средство связи, но и как способ получения различной пустой и развлекательной информации или игр, телевизоры и плееры и т.п.

О трате денег на сребролюбивые желания женщин

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «А если и сожительница твоя — женщина богатолюбивая; то двойная болезнь. И прихоти она воспламеняет, и сластолюбие увеличивает, и раздражает суетные пожелания, придумывая какие-то драгоценные камни, жемчуги, изумруды, яхонты, употребляя золото, то кованое, то тканое, и усиливая болезнь глупостями всякого рода: потому что не по временам только занимаются этим женщины, но дни и ночи проводят в заботах о сем. И тысячи каких-то ласкателей, угождая их пожеланиям, приводят красильщиков, серебряников, мироваров, ткачей, набойщиков. Ни на минуту не дают вздохнуть мужу, муча его непрестанными своими приказами. На удовлетворение женских пожеланий не станет никакого богатства, хотя бы оно текло реками; когда им захочется иметь у себя привозимое от варваров миро, как масло с рынка, морские цветы, раковины, морское перо, и в большем еще количестве, нежели овечью шерсть. А золото, служа оправой драгоценным камням, составляет у них убор то на челе, то на шее, то в поясах, или оковывает собою руки и ноги. Ибо златолюбивым женщинам приятно носить на руках оковы, только бы оковывало их золото. Поэтому когда позаботиться о душе человеку, который услуживает женским пожеланиям? Как от бурь и непогод тонут непрочные корабли, так от худых наклонностей жен гибнут немощные души их сожителей. А богатство, расточаемое на столько предметов и мужем и женою, которые превосходят друг друга в изобретении суетных трат, естественным образом не имеет уже никакого случая перейти к посторонним. Если слышишь: «продаждь имение твое, и даждь нищим», чтоб имел напутие к вечному блаженству; отходишь скорбя. Если же скажут: отдай деньги роскошным женщинам, отдай каменотесцам, столярам, мозаикам, живописцам; ты радуешься, как приобретающий нечто драгоценнейшее денег».

Как видим, некоторые мужчины тратят значительные суммы денег, чтобы исполнить греховные пожелания жен, а иногда и детей.

Нравственное Богословие (Грехи против 7-ой заповеди: непротивление суетности жены…): «Женское лицо (как уже мы оказали) в особенности наделено от природы чувством приличия, вкуса и изяще­ства. Но как всякое чистое по природе чувство человек искажает своим неразумием и грехом: так и это чув­ство в себе многие из женщин обнаруживают чрезмерно и превратно. Отсюда их суетность во всем, начиная от цветов до платья, от приема будничного гостя до праздничных вечеров — Речь наша не о тратах только на излишние вещи, но и о пустоте того, чего женщины желают, что им нравится, и о минутной надобности некоторых желаемых ими вещей. Более всего суетность жен про­является в нарядах: первый разговор у них при встрече об нарядах, первое их любопытство—рассматривать в гостиной обновы; иные из одежд их до того бывают причудливы, что могут нравиться ради только суетности или в силу одной моды. И весь род человеческий тщеславен и суетен: а женщины в особенности. Пожилых лет жена,—и та в случае подарка или награды от мужа за какой-либо труд не желает себе ничего, как шелка да бархата. Но так как эта суетность жен требует расходов: то тут и должен быть ответчиком муж. Бо­гатый муж без счета тратит на прихоти жены. А мало­состоятельный и последнее отдает своей жене воздыхая, чтоб только сделать ей удовольствие. Если же нет и этого последнего, если обыкновенные средства к жизни недостаточны: решаются на злоприобретения, например, по своей должности, чтоб исполнить желание своих жен; так, например, Иезавели очень понравился сад Навуфея, и Ахав, муж ее, решился приобрести для нее любимый подарок кровью невинного садовладетеля. Но, нет! благоразумный муж должен твердо стоять против прихотливых желаний и требований жены, должен отклонять ее от суетности, которая вредит ей и ему в хозяйственном и нравственном отношении».

Но стремление к роскоши, а также к удобствам свойственно не только женщинам, но и мужчинам. И поэтому мы посвятим вопросу о роскоши и удобствах целый раздел.

Раздел 3.4: О трате денег на роскошь и удобства как выражение любоимания

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «Бог подал нам блага этого мира и по­зволил их употреблять, но на нужды наши, а не на роскошь. Сердцем же и любовью нашей к Нему одному прилепляться повелел. «Что мне на небе? и без Тебя чего желать мне на земле (Пс.72:25), и проч. «Спаси меня, Господи, ибо не стало праведного, ибо мало истины среди сынов человеческих» (Пс.11:2)».

Но человек тратит деньги на избыток и роскошь, и это называется любостяжанием.

Петр Дамаскин (Творения, кн.1): «Не то только, чтобы иметь многое – есть любостяжание, но и иметь что-либо по пристрастию, или без нужды, или сверх потребности».

Так, имея материальное благополучие, человек ощущает мирскую радость и счастье. Это состояние от изобилия опьяняет человека, и он придумывает и осуществляет различные траты, прикрываясь необходимостью или стремлением к красоте. На самом же деле человек не видит, что это его прихоть.

Платон, Митр. Московский (сб. Азбука добродетели): «В счастье человек бывает поползновенен к роскоши. Окружен отовсюду изобилием, не полагает пределов своим прихотям».

Что относится к роскошным вещам? В наше время ими считаются вещи известных брэндов, которые имеют слишком высокую цену из-за престижного имени изготовителя. Также к роскошным вещам относятся вещи, благодаря которым человек испытывает комфорт, самовыражается, а также вещи, имеющие изысканный вид. Как правило, люди, стремящиеся к роскоши, не видят ничего плохого ни в первом, ни во втором. Поэтому рассмотрим подробнее эти две стороны роскоши.

О прогрессе и удобствах

Современный мир – мир прогресса, который принес множество удобств и множество новых вещей. Эти вещи могут быть очень полезными, как, например, медицинское оборудование, позволяющее более успешно лечить людей. И слава Господу, что Он помогает людям в таких изобретениях. Но сейчас мы будем говорить не о таких продуктах прогресса, а о том, какой телесный и духовный вред принесло техническое развитие человечеству.

Во-первых, наравне с удобствами прогресс принес нам множество болезней. Например:

Паисий Святогорец (Слова, ч.3, гл.1): «Подумать только — чем питаются нынешние люди!.. Душевное неспокойствие, пищевые суррогаты — все это приносит человеку болезнь. Применяя науку без рассуждения, люди приводят в негодность самих себя. — «Геронда, а почему раньше люди были выносливее в подвижничестве и их здоровье было крепче, чем у нас? Имело ли значение то, чем они питались?». — «Да, ведь в те времена пищевые продукты были чистыми. По-моему, это и без объяснений понятно. Все, чем питались люди, было созревшим. А сейчас, чтобы овощи и фрукты не портились, их срывают недоспелыми и складывают в холодильник. Срывают с дерева недозрелые зеленые плоды и оставляют их дозревать в ящиках. Раньше плод, созрев, падал с дерева сам или же отрывался от ветки, едва лишь ты дотрагивался до него рукой. Дети кушали хлебушек со сливочным маслом или молоком, и это давало им здоровье. Но люди, помимо того, что ели хорошую, здоровую пищу, еще шевелили своими мозгами и, заболевая чем-нибудь, понимали, от пищи это или нет. А сейчас и пища ненатуральная, и мозгами не шевелят. Сколько же халтурного производит сейчас человек! Шерсть потихонечку выводят из употребления. Найти шерстяную майку, чтобы она впитывала пот, — это целая проблема. Надев майку, я сразу понимаю, есть ли в ней синтетика. Если есть, то я не могу вздохнуть, весь извожусь, мучаюсь не знаю как! И ведь считают, что такие майки прочнее, лучше, чем натуральные. Считают это прогрессом! Но полезны ли они для здоровья? Нет, наоборот, изготавливая такие вещи, люди своему здоровью вредят. И наклеивают этикетку: «Изготовлено из девственно чистой шерсти»! Да, пожалуй, и другие словечки найдут для рекламы — еще почище! Овцы у нас остались сейчас только для мяса, потому что шерсть мы делаем из нефти. А гусеницы-шелкопряды говорят: «Ну, раз вы хотите шелк лучше, чем наш, то и делайте его сами!..» ….Надо заставить некоторых директоров заводов установить на трубах очистительные фильтры, чтобы задыхающиеся от промышленной гари люди хоть немножко вздохнули. Вместо того, чтобы давать взятки депутатам парламента и устраивать собственные дела, пусть каждый директор завода потратит чуть побольше денег и купит очистительную установку. В прежние времена этих микробов, этой гари не было. А сейчас всё изгадили и еще считают это прогрессом. А к чему ведет такой прогресс? Он разрушает человека. Выходишь на улицу, а воздух пахнет гарью. Сидишь дома и стоит лишь приоткрыть окно, как уличная копоть вползает внутрь. И когда моешь руки, эта копоть не смывается, то есть она не безвредна. Сажа от печки не содержит в себе масел, поэтому чуть только кашлянул — и она сразу выходит из легких. А эта техническая копоть из легких не выходит — прилипает к ним».

Во-вторых, человек так быстро привыкает к новым изобретениям мира и комфорту, что даже не представляет себе, как можно без них жить. Те, кто увлекся прогрессом, обычно оправдываются: «А что плохого в том, что это удобно». Плохо не то, что это удобно, а плохо то, что это становится пристрастием и поддерживает страсть любостяжания, которая сначала мучает своими желаниями и фантазиями: «как будет хорошо жить, имея такую удобную вещь», а затем заставляет искать способы к приобретению иногда через неправедное стяжание, а иногда — через чрезмерную заботу и труд. Чем больше товаров производят те, кто желает обогатиться, тем больше мы хотим купить. Сегодня человек приобрел мобильный телефон или компьютер по необходимости, а через пол-года он видит другую модель, более совершенную, и в нем загорается желание купить ее, но уже не по необходимости, а потому, что он более удобный, или престижней, или с большими функциями. Этот пример подходит абсолютно для всех предметов прогресса.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.2): «В старину вещи были, по крайней мере, крепкими, их хватало надолго. А сейчас — платишь целую кучу денег и покупаешь вещи, которые сразу же ломаются. И предприятиям это наруку — они увеличивают выпуск товаров и весьма наживаются на этом. А людям потом не хватает денег, и стремясь заработать больше, они убиваются на работе. Все эти машины и механизмы — занятие европейцев, которые целыми днями сидят с отвертками в руках. Сначала изготавливают, к примеру, какую-нибудь крышку. Потом делают ее на резьбе, потом с кнопкой — совершенствуют бедную крышку все больше и больше… То есть, постоянно появляются все новые и новые машины и приспособления, и несчастные люди все время хотят чего-то более совершенного. Еще не успев расплатиться за старое, они покупают что-то новое, поэтому они в долгах и в усталости. А взять бедняка: ему тоже хочется автомобиль, он идет и покупает какой-нибудь из самых дешевых. А чтобы его купить, он продает своих волов, лошадей — продает последнее. (Все идет к тому, что скоро на витрину будут выставлять даже ослов и брать деньги за то, чтобы на них поглядеть!) Ну так вот, бедняк — покупает он себе какой-нибудь дешевенький автомобильчик. Машина ломается. «А к таким машинам, — говорят ему, — запасных частей нет.» Бедолага вынужден покупать другую машину. Однако машина последней марки бедняку не по карману, и он покупает какую-нибудь чуть получше той, что была у него раньше, а старую ставит в сторонку. Потом новая тоже ломается и так далее… Требуется внимание, чтобы нас тоже не увлек этот модный поток погони за чем-то все более и более совершенным».

Более подробно о таком плоде прогресса мы скажем в разделе «о страсти любостяжания».

Стремление к вещественной красоте, выраженное в роскоши

Многие из нас думают, что стремление к роскоши свойственно только богатым. Это не совсем так. Практически все люди склонны к роскоши и многие хотят жить, имея суетные украшения и дорогие вещи. Разница лишь в том, что для одного роскошью будет, например, золотой кубок, а для другого — фарфоровая чашка. Поэтому, когда будем читать об описаниях роскоши, давайте видеть, прежде всего, свое стремление к более удобным и красивым вещам.

По своей сути, стремление к роскоши в виде красивых вещей является искажением Божиего дара — стремления человеке к красоте (об этом мы уже говорили в разделе «Пристрастие, как душевное сладострастие о предметах мира», в разделе «О внешней красоте вещей и эстетических чувствах человека»).

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Душа, которую трогают красоты вещественного мира, подтверждает, что в ней живет суетный мир. Поэтому она увлекается не Создателем, а созданием, не Богом, а глиной. То, что эта глина чиста и не имеет греховной грязи, значения не имеет. Пленяясь мирскими красотами, которые, хотя не греховны, не перестают, тем не менее, быть суетными, сердце ощущает временную радость, но радость, лишенную божественного утешения, внутреннего окрыления с духовным ликованием. Когда же человек любит духовную красоту, то наполняется и хорошеет его душа».

Как видим, человек получает радостные эмоции от созерцания материальных вещей, но это душевная радость, которая далека от истинной духовной радости, которая не связана с тленными вещами, какими бы красивыми они не были. Этот душевный порок проявляется при владении и приобретении всех красивых вещей, домов, одежды и т.п.

Приведем примеры из христианских учений 4-ого, 18 и 19 века, которые во многом применимы и в отношении современных богатых людей, стремящихся окружить себя красивыми вещами.

Григорий Нисский (Точное истолкование Екклезиаста, бес.3): «Почему во все стороны (человек) распространяет ряды построек, созидая вокруг себя цепь помещений, как бы некую другую вселенную; до чрезвычайной высоты возводит стены; а внутренность жилищ разнообразит расположением; камень из Лаконии и Фессалии и Кариста делится железом на тонкие слои, отыскиваются нильские и нумидийские ископаемые. И если где с великим старанием бывает найден фригийский камень, по белизне мрамора рассеивающий по местам глубокую багряность, то делается это наслаждением для жадных глаз, живо пред­ставляя многовидный какой-то и разнообразный разлив красок по белому. Сколько о сем стараний! сколько чертежей! сколько ухищрений у распиливающих вещества водою и железом! а над распилкою других обделываемых веществ день и ночь трудятся руки человеческие. …Кто же опишет изысканное устройство потолков, на которых дерева, бывшие кедрами, ухищрением искусства снова обращены в мнимые дерева, и с помощью резьбы произращают ветви, листья и плоды? … Или полы в домах блистающие различными цве­тами камней, так что и ноги их наслажда­ются блеском сих камней? И величание множеством таких домов, которых построение делает необходимым не потребность жизни, а прихотливость, простирающаяся от одного неразумия к другому, Екклезиаст находит бесполезным. …И недостаточным для пышности почитают иметь врата и подъезды, и широкий проход внутри ворот, если входящим не встреча­ется чего-либо такого, что может при входе немедленно изумить смотрящего на это…».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «Видим, что чрево ненасытно, всегда требу­ет снеди и пищи, ибо без этого жить не может. Сегодня насытится; на другой день, и третий и более вновь требует пищи. Так и роскошь. Рос­кошь подобна чреву, все пожирающему, ибо роскошь прихотлива и ничем и никогда удовлетвориться не может. Но посмотрим, что делает роскошь, и от­сюда узнаем, как она вредна и пагубна. Видим, что роскошь все новое замыш­ляет, и все хочет переделывать. Ей надобно все по своему мудрованию изменять. Дом-де мой сей не хорош, надобно мне его перестроить, или вновь другой сделать. Одежда сия не нравится мне, надобно мне перешить ее или но­вую сшить. Пища сия омерзела мне, надобно приказать повару, чтобы такую и такую-то ва­рил, тем и тем ее приправлял. Водки простой и простого виноградного не могу я пить, на­добно мне вейневой водки, и лучшего виног­радного купить. Слугам моим неприлично в таком-то платье мне служить, надобно их лучше украсить. На такой-то коляске и конях стыдно мне ездить, надобно лучшую коляску и лучших коней достать. Скучно мне без му­зыки быть; надобно постараться, чтобы музы­ка у меня была. Немалую веселость придает собачья охота; постараюсь я и ее иметь. Пе­чальные мысли и скуку прогоняет картежная игра; что мне возбраняет и ею себя утешать? Немалую веселость придают хорошие пруды, сады и галереи; построю и их, и прочее. Так замышляет и размышляет тот, который знает, что Христос Господь за него пострадал и распят был на Кресте, и в житии Своем не имел, где голову приклонить (Мф 8:20), и ко­торому от Того же Господа показан путь узкий к вечной жизни!».

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди, грех – роскошь и расточительность): «…одевался в порфиру…и каждый день пиршествовал блистательно» (Лк.16,19). Роскошь состоит в том, когда тратят многое и излишнее на свои одежды, на ежедневный стол, на обеды и вечера, на при­слугу, на выезды, на украшение дома или квартиры, на вознаграждение жалованьем или отдельной платой кого-либо и за что-либо сверх всякой нужды ради одного щеголь­ства. …Питающийся пространно («пристрастный к утехам и сластям житейским и мирским, и преданные им» (по Феофану Затворнику) – от сост.)осуждается в слове Божием (1Тим.5,6). К чему, например, эти бутылки вина за обедами, оплачивае­мые многими рублями и осушаемые в один час? К чему это гореть десяткам свеч, когда достаточно было бы трех—четырех, или для чего отапливать огромный дом, когда никто не живет в нем? Ведь это значит напрасно истреблять жизненные материалы. Сколько можно указать подобных примеров роскоши!».

Как видим, некоторые из христиан увлеклись роскошью, оправдываясь дарами Божьими. В отличие от них, святые подвижники, зная о пагубности роскоши, избегали иметь лишнее, т.к. во-первых, остерегались страсти любомания, а во-вторых, их совесть не позволяла им роскошествовать, когда вокруг люди нуждались в необходимом.

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди, грех – роскошь и расточительность): «Св.Иоанн милостивый не мог заснуть под шелковым одеялом, которого дороговизна, по-видимому, и не могла бы беспокоить его, потому что это была не покупка, а подарок ему. Отчего же он не мог заснуть? Оттого, что тем одеялом, по убеждению его, могли бы прикрыться многие бедные семьи. И вот он продал дорогую вещь, а деньги раздал нищим (Четь-Мин. под 12 ноября)».

Но что делать тем христианам, у которых уже есть дорогие вещи или просторный дом, которые они приобрели до прихода к вере?

Феофан Затворник (из переписки, ч.2 п. 291): «Что у вас роскошная обстановка? Что делать? Уже такие житейские порядки. И пусть. Сердца только не прилагайте; постарайтесь так его расположить, что если бы Богу угодно было все отобрать, то вы спокойно согласитесь ходить в зипуне и лаптях и жить в убогой хижине. Вот и будете отшельник среди роскоши и богатства».

О том, как следует относиться к богатству, мы еще скажем в разделе «О богатых и бедных людях».

Связь роскоши с неправедными приобретениями

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди: грех – роскошь и расточительность): «Для роскоши нужны средства и постоянное прибавление средств или доходов: иначе она немыслима».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «Что же замышляет любитель роскоши? Откуда ее взять? Готовой нет. Надобно люби­телю роскоши всякую делать неправду. Властелину надобно с подначальных собирать; помещику — излишние оброки на своих крестьян налагать или принуждать их больше дней в неделю на него работать; купцу — дешевую вещь за дорогую продавать, лгать и покупателей обманывать; иному — плату наемникам удерживать; иному — жалованья, Государем определенного, подвластным своим не давать; иному к воровству, хищению и всякой неправ­де обращаться надобно. Сему и всякому злу роскошь причиною бывает. Отсюда видим, что многие во всяком убожестве и недостатке жи­вут, многие не имеют домов, дневного пропитания и одежды. Все сие от роскоши бывает. Роскошь научает людей обижать и обнажать. Одним много надобно, следовательно, другие ни с чем остаются. Одни лишают, другие лишаются. Одни пресыщаются, другие алчут и жаждут. Одни порфирою и виссоном украша­ются, другие полунагие ходят. Одни расширя­ют и украшают дома свои, а другие и хижин не имеют. Одни в каретах и цугах проезжаются, другим землю пахать и прочую делать работу нечем, и прочее. … Потом, отсюда-то (от роскоши) происходит такая погоня людей за деньгами, такая расчитанность в каждом деле на большую цифру денег. А это тягостно отзывается на общенародном до­вольстве. От этого каждый старается увеличить плату за свой труд или товар. В самом деле, начиная от дворового слуги и доходя до чиновника и ученого, от чего же ныне все заняты этим одним — как бы увеличить свое жалованье? Оттого собственно, что жизнь сделалась дорога, что нужно-де одеться прилично, отпраздновать именины, сделать вечер и т. д. О, эта опустошительная роскошь! зачем же ей нет преграды? не будь ее, тогда многим не было бы нужды изнурять себя трудом или прямо прибегать к обманам и неправедным приобретениям».

Некоторые люди могут тратить на роскошь, занимая деньги в долг.

Нравственное Богословие (там же): «Но еще более роскошь ви­новна, когда поедает все наличные средства, даже заставляет входить в долги. Тогда-то особенно человек и не имеет «из чего уделять нуждающемуся» (Еф.4,28),т. е. нарушает ту за­поведь слова Божия, которая относится к употреблению нами остатков или излишков нашего состояния».

Не извинительна роскошь для христианина и тогда, когда человек не пользуется неправедными приобретениями.

Нравственное Богословие (там же): «Пусть она и не истощает всего капитала у богача или не превышает чьего-либо большего жалованья; пусть свое, а не чужое люди тратят роскошествуя; однако зачем же столько тратить одному на себя, сколько достало бы на содержание многих? …Такая то правда и любовь у ны­нешних христиан, у тех, которые всегда гово­рят: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века». Чают таковые воскресения мер­твых и жизни будущаго века, но так живут и поступают, как бы воскресения и вечной жиз­ни не было».

Роскошно жить люди учатся друг от друга

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «Смотри на суету! Один построил такие-то и такие-то хоромы, начал носить такую-то и такую-то одежду, поставил такие-то и такие-то зеркала в доме своем, начал в такой-то и в такой-то карете ездить, столько-то и столько-то избранных коней иметь, такую-то и такую-то трапезу поставлять, в таком-то и в таком-то убранстве слуг предстоящих иметь, и про­чее. Видит это другой — и подражает ему. Видят это все — и делают то, что один. И так разливается везде и умножается роскошь, и час от часу более и более усиливается. И с рос­кошью умножается всякое зло, и поедает души человеческие не иначе, как пожар, который, в одном доме начавшись, весь город или село сжигает, или как моровая язва, в одном чело­веке начавшаяся, многих близ находящихся за­ражает и умерщвляет».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «Роскошно жить учатся люди друг от друга, как видим. Один сделал по своим прихо­тям то и то, такие и такие построил покои, такую и такую сшил одежду, и прочее. Делает то же и другой, и прочие делают. И так люди друг за другом идут, подобно скотам неразум­ным, которые туда идут, куда одна пойдет ско­тина, а не рассуждают, полезно ли им то, в чем другим подражают. Чувствам следуют, а со здравым разумом и верным советником, Божиим словом, не советуются, и так заблуждают­ся. О человек! Не то делай, что люди делают, но что со здравым разумом и Святым Писанием согласно. Воистину не заблудишься, если сего святого светильника держаться и ему сле­довать будешь.

…Видишь, христианин, что есть роскошь и что она делает. Берегись роскоши, да не раз­вратишься и не погибнешь. «Прочие-де то и то делают, как и мне не делать?» Что говоришь, о человек: «Прочие то и то делают»!? Прочие, делая беззаконно, идут в погибель. И тебе на­добно за ними последовать? Если будешь де­лать, что они делают, то за ними будешь сле­довать, в погибель. Ведь ты христианин; тебе светит светильник слова Божия, и показывает тебе, что добро и что зло, что польза и что вред, что добродетель и что порок, к какому концу путь узкий и к какому пространный путь ве­дет. Надобно тебе делать, если хочешь спас­тись, не что люди делают, но чего Божие по­учает слово. В Содоме все беззаконничали, но правед­ный Лот на них не смотрел, а жил свято и бо­гоугодно. Будь и ты в мире, как Лот в Содоме. Хотя и все в роскоши и беззаконных делах бу­дут утопать, ты не смотри на них, но делай, чему Божие научает слово, и живи так, как ис­тинным христианам прилично. Когда о бла­женной и мучительной вечности будешь размышлять, то размышление сие, как ветер мглу, мысли твои о прихотях и роскоши развеет, и ничего не потребуешь, кроме нужного. Похо­ти и роскоши много надобно; естество малым довольствуется. Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего, и не сообразуй­тесь с веком сим, но преобразуйтесь обновле­нием ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершен­ная (Рим.12,1—2)».

Роскошь и разнообразие вещей как прельщение диавольское

Богатые люди придумывают траты, как по своим страстям так и с помощью вражией.

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19,16-25): «Но не ради одежды и не ради пищи многим вожделенно богатство; напротив того, диавол придумал какой-то хитрый способ доставлять богатым тысячи случаев к издержкам; поэтому они домогаются излишнего и бесполезного, как чего-то необходимого; и всего им мало на придумываемые ими траты. Разделяют богатство на нужду настоящую и на нужду будущую; часть отлагают себе, и часть детям; потом и это делят на покрытие разных трат. Послушай, какие у них распоряжения: эта часть, говорят, пойдет в употребление, а эта отложится в запас; и часть, назначенная на покрытие нужд, пусть превысит пределы необходимости; вот это послужит на домашние расходы, а это отделится на то, чтоб показать себя людям; этого станет на пышность в дороге, а это сделает, чтоб, и сидя дома, жить светло и знатно. — А мне остается только дивиться такой выдумке излишеств. У них тысячи колесниц; на одних возят всякую рухлядь, другие покрыты медью и серебром; и на них ездят сами. У них множество конец, и им как людям, ведут родословные, уважая за благородство отцов: одни возят этих сластолюбцев по городу, другие участвуют с ними на охоте, иные объезжены для дороги. Узды, подпруги, хомуты — все серебряные, все осыпаны золотом; попоны из багряницы украшают коней, как женихов. У них множество мулов, разделенных по цвету; возничие их сменяют друг друга, одни впереди, другие сзади. У них неисчетное множество других домашних слуг, чтобы стало для пышности всякого рода: управители, ключники, землепашцы, обученные всякому ремеслу, и необходимому и изобретенному для наслаждения и роскоши; повара, хлебники, виночерпии, охотники, ваятели, живописцы, учредители удовольствий всякого рода. У них стада верблюдов, то перевозящих тяжести, то пасущихся, табуны лошадей, гурты быков, овец и свиней; при них свои пастухи; у них своя земля достаточная для прокормления, и еще приумножающая богатство получаемыми с нее доходами. У них бани в городе, бани по деревням. Дома сияют мраморами всякого рода, — один из фригийского камня, другой из лакедемонской или фессалийской плиты; и одни дома согревают зимой, другие прохлаждают летом; полы испещрены разноцветными камнями, потолки вызолочены; где нет по стенам мрамора, там украшено живописными цветами. А когда, по разделе на бесчисленные траты, богатство остается еще в избытке; его кладут в землю, берегут в тайных местах, потому что будущее не известно, и опасно, чтоб не постигли нас какие-нибудь неожиданные нужды. Точно, не известно, воспользуешься ли в нужде зарытым золотом, но не неизвестно наказание за бесчеловечные нравы. Когда при бесчисленных выдумках не мог ты расточить богатства, тогда скрыл его в землю. Страшное же безумие — копаться в земле, пока золото еще в рудокопне; а когда оттуда вынуто, опять прятать в земле! А потом, думаю, бывает и то, что, зарывая богатство, зарываешь с ним вместе и сердце. Ибо сказано: «идеже сокровище твое, ту и сердце» (Мф.6:21). Потому и заповеди оскорбляют; ибо и жизнь свою почитают не в жизнь, если не заняты бесполезными издержками».

И находясь в той же вражией прелести, люди ищут душевного утешения в красивых, удобных о высокотехнических вещах.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «Мысли о прихотях и роскоши сатана, враг душ человеческих, представляет челове­ку, и в них запутывает его: как-де хорошо и бла­гоприятно веселиться, то делать, тем и тем себе утешать, в гости ездить и гостей прини­мать, и прочее. Так замышляет супостат, что­ бы человек мир сей считал своим Отечеством и раем веселия, а о будущем бы блаженстве забыл, и так бы погиб; также бы ко всякой не­ правде и обидам бедных людей, чему роскошь научает, стремился, и так бы удобнее, во всех злых запутавшись, погиб. Такова его хитрость и замысел. Сильная и настоящая удица диавольская — роскошь, которой он души христианские уловляет и за собою в вечную поги­бель влечет».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.2): «Современные технические средства всё развиваются и развиваются — без конца. Они развиваются быстрее, чем человеческий ум, потому что в их развитии помогает диавол».

Возможные оправдания на обличения в роскоши

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «О, христиане, не вином, но похотью этого мира упившиеся! Для того ли Христос позвал нас в веру Свою святую? Он нам не роскошь, но кресты и скорбь предлагает в этом мире: «Вхо­дите тесными вратами. Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. В мире будете иметь скорбь» (Мф.7:13;16:24; Ин.16:33). — У вас здесь обыч­ный ответ: «Не всем-де в монастыри и в пусты­ни идти». О, возлюбленные! Тогда еще и монастырей не было, когда эти слова сказаны. Они пред­лагаются не только пустынным и монастырским жителям, но всем христианам, в городах и селах живущим, и людям всякого звания, чина и обоего пола, кто только хочет Хрис­товым быть и спастись. Те, которые Христо­вы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал.5:24). Следовательно, не Христовы те, кто не распяли плоть со страстями и похотями. Видите, что неправильный ваш ответ. Но цар­ствуйте, царствуйте здесь с миром, когда хо­тите! Веселитесь и утешайтесь роскошью вашей! Ездите друг к другу в гости, пируйте, устраивайте застолья и танцуйте! Как-то там будете ликовать и танцевать!».

Сейчас мы привели одно из оправданий людей, привыкших жить в материальном достатке, для того, чтобы не дать врагу, а следом за ним и страсти человека возмутиться против этой темы сребролюбия. Страсть и враг внушают различные доводы, и плод этого таков, что человек спорит с собой и с другими по поводу поучений отцов. Обратите внимание: в наставлениях отцов не называются наши имена, например, Мария Иванова любит роскошные вещи или похищает, а указываются общие признаки страсти и добродетелей. Но мы, слыша какое-либо общее обличение, вдруг понимаем, что это касается нас и наших действий, и у нас тут же может появиться не чувство раскаяния, а недоумения и оправдания, кажущиеся нам логичными и вполне убедительными. Что же с нами происходит в эту минуту и потом? Это спор совести, с одной стороны, и души и врага с другой, как противящихся истине Божией. Вот как объясняет такую реакцию на обличения святые отцы.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, гл.4, ст.4): «Еще объявляю читателю, что здесь я ста­рался показать мерзость и тяжесть греховную в рассуждении о грехах для того, чтобы хранящие должность христианскую береглись от греха, а согрешающие отстали от него. И рассуждени­ем моим не лица хулятся, но осуждаются и об­личаются пороки, которые теми лицами обла­дают. …Надо непременно познать грех и мерзость его тому, кто хочет истинно покаяться и так спастись. Без познания греха истинного пока­яния не бывает, как без познания болезни не бывает исцеления. Как же может познаться грех, если мерзость и тяжесть его грешнику пе­ред глазами не представится? Поэтому никто не должен гневаться на обличительное слово, тем более на такое, которое о всяком человеке обобщенно говорится, ибо оно грехи обличает, а не самого человека, как и лекарство против болезни, а не против человека. Без болезни не нужно и лекарство, и где греха нет, там не по­требно и обличение. Оставь грех, тогда и обли­чение касаться тебя не будет, ибо не будет того, в чем оно обличает. Обличение подобно зеркалу, которое показывает пороки на лице; а если пороков на лице не будет, то и не покажет их. Не гневаешься на зеркало за показание пороков твоих — не гневайся же и на обличительное сло­во, которым пороки души твоей показываются. К тому же, когда гневаешься на обличение, во­обще бываемое, то тем показываешь, что и совесть твоя тебя обличает в том, о чем слово. — Слово обличительное сходно с совестью. Откуда бывает, что, когда в собрании говорит­ся о каких-то грехах, имеющие их трогаются совестью и какие-нибудь на себе показывают знаки. Что вне слово, то внутри совесть обли­чает; и что вне слово, то внутри совесть хвалит. Два этих свидетеля как сходны и согласны меж­ду собой, так и верны, и солгать не могут, но всегда истину свидетельствуют, и что один, то и другой показывает. Один хвалит добродетель и другой. Один обличает грех и другой. И как здесь, в веке этом, так и в последний день на Страшном Суде будут достоверными свидетеля­ми и обличителями грехов человеческих. Поэто­му, дабы и слово и совесть твоя здесь и на том суде тебя не обличали, оставь грехи и покайся истинно».

Пусть каждый из нас посмотрит, как он реагирует на обличения, приводимые в этих беседах, и осознает, что если он возмущается и терзается мыслями, оправдывающие его действия, не соответствующим тому, что говорят отцы, то это — вражье и греховное действие против заповедей Божиих о нестяжании и оставлении благ мира ради Господа. Далее также будут приводиться различные ложные оправдания, и помоги нам, Господи, не роптать и не возмущаться истине, а увидеть ее и, раскаявшись, изменить свое отношение к благам мира!

Плоды роскоши и удобств: погружение в суету, мучения, духовная беспечность и забвение Бога

Если душа стремится к материальным благам, то это, прежде всего, говорит о ее состоянии.

 Феофилакт Болгарский (Толкование на Ев. от Луки, гл.12): «“Ешь, пей, веселись”. Прекрасные же блага души! Есть и пить есть благо души неразумной. Впрочем, поелику ты и сам имеешь такую душу, то справедливо предлагаешь ей такие блага. Но благо души разумной состоит в том, чтобы уразумевать, рассуждать, увеселяться законом Божиим и благими размышлениями. Для тебя недостает, безумный, есть и пить, ты предлагаешь душе своей и следующее затем постыдное и скаредное удовольствие? Ибо очевидно, что Господь словом “веселись” обозначил страсть распутства, которая обыкновенно следует за пресыщением яствами и питиями (Филип. 3, 19. Ефес. 5, 18)».

И, конечно, такое состояние души имеет свои плачевные плоды видимые и невидимые.

1.Человек все более погрязает в грехах.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «Что любителями роскоши тайно делает­ся, о том стыдно и говорить. Где страха Божия нет, какого там чаять добра, кроме всякого зла? Плоть у всякого человека свирепеет, но у лю­бителя роскоши, который узду воздержания у нее отнял, особенно. Но как таковые ни скры­ваются с темными своими делами, однако же от всевидящего Божия ока сокрыться не мо­гут. Он как мысли и начинания их, так и дела их, во тьме творимые, ясно видит, и объявит им в день Страшного Своего Суда, как гово­рит: «Обличу тебя и представлю пред лицом твои грехи твои. Уразумейте же это, забывающие Бога, дабы Он не восхитил вас, и тогда никто не избавит» (Пс.49:21-22)».

2. Человек тратит драгоценный дар жизни на праздность и беспутства, при которых забывается Бог.

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди. Грех – роскошь и расточительность): «Роскошь вводит ежедневные увеселения и гуляния, вводит расточительные и непомерные расходы на одну суету и расслабление тела и духа, вводит сладострастие, губит чистоту и целомудрие, вводит любодеяния и прелюбодеяния – а отсюда семейные несогласия, раздоры и несчастливые разводы. Роскошь вводит праздность и употребление дорогого времени на одни суеты, на осмеяние других, на сплетение козней против ближнего или на изобретение бесчестных способов, как, истощившись от беспутства, беспутно же себя и поправить».

Платон, Митр. Московский (сб. Азбука добродетели): «Дух через (изобилие и роскошь) изнеживается и приводит к праздности и лености, а сие – к гулянию и мотовству; а через то – к забвению Бога и добродетели. Александр, прозванный Великим, был добродетелен, доколе был еще в некоторой боязни, как бы поколебалось его счастье; но когда победами и успехами своих предприятий превознесся, предался роскоши, пьянству и велел себя почитать богом, и тем омрачил славу своих благородных склонностей к победе. Да и слово Божие то же утверждает. «Народ сел есть и пить, и стал играть» (1Кор.10,7), то есть когда израильтяне всяким изобилием до пресыщения были удовольствованы, тогда впали в роскошь; а в роскоши изобрели суетное мудрование: вылили тельца и начали ему, как Богу, поклоняться. И для того же о них обличительно пророк воспел: «Израиль утучнел, отолстел, разжирел и забыл Бога, спасающего его» (Втор.32,15)».

3. Человек ведет ленивый образ жизни и приобретает различные телесные болезни.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.2): «Множество удобств, становясь чрезмерными, делают человека ни на что не годным. Человек превращается в бездельника. Он может перевернуть что-то рукой, но говорит: «Нет, лучше-ка я нажму на кнопочку, и пусть оно перевернется само!» Если человек привыкает к легкому, то потом ему хочется, чтобы все было легким. Нынешние люди хотят работать мало, а денег получать много. А если можно совсем не работать, то еще лучше! И в духовную жизнь тоже проник этот дух — мы хотим освятиться без труда. И болезненными большинство людей стали как раз поэтому — из-за легкой жизни. Если начнется война, то как люди смогут её перенести, будучи столь избалованными? Раньше люди были, по крайней мере, закаленными и могли выдержать трудности — даже дети. А сейчас — сплошные витамины В, С, О да лимузины «мер-се-де» — без всего этого люди уже не могут жить. …Легкая жизнь человеку не на пользу».

4. Роскошь и комфорт порождают трудности.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): На одну семью — четыре автомобиля, гараж, свой механик и все прочее! Да неужели один не может поехать куда-то чуть пораньше, а другой — чуть попозже? Весь этот комфорт порождает трудности. … У этих людей мученическая жизнь, потому что они не делают свою жизнь проще. Большинство удобств влекут за собой неудобства. Мирские люди задыхаются от многого. Они заполонили свою жизнь множеством удобств и сделали ее трудной. Если не упростить свою жизнь, то даже одно удобство рождает целую кучу проблем».

5.Роскошь и удобства приводят к ожесточению и тревоге сердца.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.2): «Человеческие удобства перешли всякие границы и поэтому превратились в трудности. Умножились машины — умножились хлопоты. Машины и железки уже командуют человеком, превратив в машину его самого. Поэтому сердца людей и стали железными. При всех существующих технических средствах остается невозделанной совесть человека. Прежде люди работали с помощью животных и отличались состраданием. Если ты нагружал на несчастное животное груз больший, чем тот, который оно могло понести, то оно опускалось на колени, и тебе становилось его жалко. Если оно было голодным и жалобно глядело на тебя, то твое сердце обливалось кровью. Помню, как мы страдали, когда у нас заболела корова, — мы считали ее членом нашей семьи. А сегодня люди имеют дело с железками, и сердца их тоже железные. Лопнула какая-нибудь железяка? На сварку ее. Сломалась машина? Везут в автосервис. Нельзя починить? На свалку, душа не болит: «железо, — говорят, — оно и есть железо.» Сердца людей нисколечко не работают, а ведь таким образом в человеке возделывается самолюбие, эгоизм. —Сегодня один человек не думает о другом. В старые времена, (когда не было холодильников) если еда оставалась на следующий день, то она портилась. Поэтому люди думали о бедняках, говорили: «Все равно испортится, отнесу-ка ее лучше какому-нибудь нищему.» А тот, кто находился в духовно преуспевшем состоянии, говорил: «Пусть сначала покушает бедняк, а уже потом — я.» Сейчас оставшуюся еду ставят в холодильник, а о своем ближнем, находящемся в нужде, не думают. Помню, как в те годы, когда у нас бывал хороший урожай овощей и других плодов, мы давали овощи соседям — делились. Куда нам было столько? Все равно излишки испортились бы. Сейчас у людей есть холодильники, и они говорят: «А зачем отдавать излишки другим? Положим их в холодильник и потом съедим сами.» Я уже не говорю о том, что продукты целыми тоннами выбрасывают или закапывают в землю — в то время как где-то в других местах голодают миллионы людей… В старину, не имея всех этих средств, всех этих телефонов, факсов, всей этой кучи приспособлений, люди имели тишину и простоту. …А сейчас из-за машин люди посходили с ума. От многих удобств они мучаются, их душит тревога. Помню бедуинов, которых я знал в бытность мою на Синае (В 1962-1964 г.г.), — какие же они были радостные! У них была всего одна палатка, и жили они просто. В Александрии или в Каире они жить не могли — им по душе была жизнь в палатках в пустыне. Если у них было немножко чая, то они не знали куда деваться от радости и славили Бога. Но сейчас цивилизация дошла и до них, и они тоже стали забывать Бога. Бедуины — и те попали под влияние европейского духа! Сперва евреи построили для бедуинов лачуги, потом продали им старые автомобили со всего Израиля… Сейчас у каждого бедуина есть по лачуге, во дворе лачуги — по сломанному автомобилю, а в душе — полно тревоги и переживаний. Автомобили ломаются, бедуины бьются над их ремонтом. И если вглядеться, что они от всего этого приобрели? Головную боль и ничего больше.… Вопрос. Геронда, почему люди сегодня так страдают? Ответ: Потому что они избегают труда. Комфорт — вот что приносит людям болезни и страдания. В нашу эпоху удобства отупили людей. А мягкотелость, изнеженность принесла и множество болезней. Как раньше люди мучались, обмолачивая пшеницу! Какой же это был труд — но ведь и хлебушек — какой же он был тогда сладкий! Разве можно было увидеть где-нибудь брошенный кусок хлеба? Видя упавший кусок хлеба, люди поднимали и целовали его. Те, кто пережил оккупацию, видят лишнюю краюху хлеба и бережно откладывают ее в сторонку. А остальные выбрасывают лишний хлеб — не понимают, какой ценой он достается. Хлеба не ценят — выбрасывают его на помойку целыми кусками. Бог дает людям Свои благословения, но большинство людей не говорит за них даже: «Слава Тебе, Боже.» Сегодня все достается людям легко, без труда».

К сожалению, по пути роскоши и удобств пошли многие люди и погубили свои души. Грех таких людей в том, что, занимаясь убранством домов, приобретением дорогих вещей и т.п., они или вовсе не занимались очищением своей души, или мало делали для ее убранства истинными христианскими добродетелями.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Чрево): «О бедный христианин, так себя расширя­ющий! Осмотрись, и увидишь, куда роскошь твоя тебя ведет. Когда тебе в таких мыслях по­думать о Боге, о Христе, распятом за грехи твои? Когда о душе твоей? Когда о смерти? Когда о Суде Христовом, которому предста­нешь, и за все ответ воздашь? Когда о блажен­ной и неблагополучной вечности? Так роскошь и от мыслей душеполезных, и от подаяния милостыни чело­века отвращает, и развращает».

Григорий Нисский (Точное истолкование Экклесиаста, бес.3): «Но как подробно кому перечислить все, рачение о чем служит обличением и обвинением нерадения о том, что важнее? Ибо чем больше увеличит человек рачение о постройках множеством и дороговизною заготовляемых веществ, тем паче обличит недостаток в убранстве души. И кто внимателен к себе, и подлинно украшает свое жилище, чтобы со временем принять в него обитателем Бога, у того есть другие веще­ства, из которых собирает украшение для такого жилища. Знаю я золото, которое блистает в подобных делах, и искапывается из глубины мыслей писаний; знаю серебро— словеса Божии разженные, которых светлость, как молния, блещет, осиявая истиною. А под лучами различных камней, которыми украшаются стены такового храма, и под помостом здания, представив в уме различные расположения добродетелей, не погрешишь в приличном сему дому убранстве. Помост пусть будет устлан воздержанием, при котором прах земного разумения не обеспокоит живущего воздержно. Упование небесного пусть озаряет потолок, на который взирая душевным оком, не подобия красоты изображенные резцами увидит, но самый Первообраз красоты, не золотом каким и серебром украшенный, но тем, что гораздо выше золота и драгоценнее камня. Если же надобно словом описать убранство разных частей; то пусть здесь украшают дом нетленное бесстрастие; а там убранством жи­лищу служат правда и негневливость; на одной стороне сияют смиренномудрие и великодушие, и на другой опять благочестие пред Богом. Все же это прекрасный художник— любовь пусть в наилучшем порядке принаровит одно к другому. …Кто таким образом приводит в красоту свое здание, тот мало озаботит себя земным веществом, не будет беспокоиться об ископаемых, не поедет за индийские моря покупать слоновую кость, не станет нанимать для изысканной работы художников, которых искусство посвящено изве­стному веществу…».

Для того, чтобы избавиться от душевного насилия прогресса и роскоши, отцы призывают научиться любить простоту вещей.

Ст. Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «Какие же счастливцы те, кто живут во дворцах и наслаждаются всеми благами,» — говорят люди мира сего. Однако блаженны те, кому удалось упростить свою жизнь, освободить себя от удавки этого мирского усовершенствования — от множества удобств, равных множеству затруднений, и избавиться от страшной душевной тревоги нынешней эпохи. Если человек не упростит свою жизнь, то он будет мучиться. Тогда как упростив ее, он избавится и от этой душевной тревоги».

Раздел 3.5: О характере человека, выраженном в мере трат 

Итак, рассмотрев саму страсть любостяжания, заблуждения о ней и о борьбе, продолжим говорить о том, как она еще проявляет себя в мере трат.

К мере трат относятся следующие определения: расточительность и скупость, щедрость и бережливость, милость и жестокость. Точно таким же может быть и человек. Понятно, что страстными мерами и чертами характера являются – расточительность, скупость и жестокость, а добродетелями – щедрость, бережливость и милосердие.

Архим. Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди): «…другой, наоборот, ходит в латаном-перелатаном, во всем себе отказывает, только бы не потратиться – это уже другая крайность, страсть, вытекающая из нарушения этой заповеди, это скряжничество. Иной хвастается, что не привык денег считать, все до копейки на ветер пускает, – это грех расточительства».

Рассмотрим каждую из них.

Расточительность, как ложная нестяжательность и показная щедрость

Нравственное Богословие (Грехи против 8-ой заповеди. Грех – роскошь и расточительность): «Что же до расточительности, пример которой по Евангелию видим впритчи о блудном сыне: «расточил имение свое» (Лк.15,13), то здесь с первого раза представляется будто еще характер нестяжательности, какая-то «беззаветная доброта». Но если всмотримся, то выйдет «простота хуже воровства». Расточительный расходует деньгами или материалами уже не по средствам своим. У него только вре­менно в руках бывают деньги, и он уверен, что за случайным избытком их, снова его постигнуть нужды. Казалось бы, всего благоразумнее было ему поберечь запас денег на последующее время, тратить их постепенно и только на самые необходимые предметы. Но нет! он как бы зол на свои деньги: так и сорит их, пьет и ест сладкое и дорогое, покупает себе вещи вовсе не нужные. Что же выходит из его щедрости? Он стесняет самого себя в довольстве жизни; потому что, расточив вдруг все деньги, начинает голодать: не лучше ли было бы ему разложить на многие месяцы то, что он тратит в один месяц? Но он стесняет и других; по­тому что просит часто у тех же, пред которыми хва­лился своею щедростью и простотою, которых осуждал в излишней скупости, принимая их бережливость за скупость: не лучше ли ему было бы отказать себе в излишних прихотях, чем обременять других? Щедрость его была не в чужой ли счет? О, безумная расточительность! — Христианин! если ты не привык к роскоши и расточи­тельности, то и счастлив. Те,которым роскошь и расто­чительность обратились в привычку, уже неспособны отли­чать роскошное от довольного и, сколько им ни давайте денег, израсходуют, всякую сумму; эти примеры видим особенно на детях богачей. Но чрезмерная роскошь и расточительность редко проходят без обнищания (Притч.23,31): от них беднеют и частные лица и целые общества. И так ты и на последующее время никогда не мирись с этими при­вычками».

О скупости

В разделе «О страхе быть бедным» говорилось, что маловерие и ненадеяние на Бога ведет человека к тому, что бы он копил деньги на черный день и на старость. Как правило, такой человек является и скупцом, т.к. не желает расставаться с тем, что имеет.

Лука Крымский (Проповеди в Симферополе, О скупости и милостыне духовной): «Вы слышали в сегодняшнем Евангельском чтении, как высоко поставил Господь наш Иисус Христос несчастную нищую вдову, которая пожертвовала на храм две последние свои лепты, все свое дневное пропитание. Он сказал, что она в Церковную сокровищницу «больше всех положила» (Лк, 21, 3), пожертвовала несравненно большее чем те люди, которые клали туда золото. Что же, не служит ли эта смиренная вдова, эта нищая женщина примером того, что «не должны мы никогда быть скупыми? Конечно, служит: это пример, сияющий миру христианскому уже почти две тысячи лет. Это укор гордым, тяжкий укор всем скупым, всем, кто копит день­ги на черный день. Знаем, как много этих скопидомов, этих скупцов потеряли свои сбережения в результате недавней денежной реформы. Знал я одного старого врача, который держал под матрацем 130 тысяч рублей. Он был еще вполне работоспособен, но когда потерял эти свои 130 тысяч, затосковал смертельно и вскоре умер. И много подобных ему скряг и скопидомов покончили жизнь самоубийством, потеряв свои деньги. Так наказывает Господь скупость. Скупость — злая страсть; скупость это еще и неверие в Бога — полное неверие. Тот, кто копит деньги на старость, кто спит на деньгах, дрожит над ними, тот не верит в слова Христовы, что мы не должны заботиться о завтрашнем дне, что Господь заботится о всех нуждах наших. И если мы о них не заботимся, денег не копим, все свои излишки раздаем нищим, если творим дела милосердия, — не оставит нас Господь, всё даст, всех нас пропитает. Итак, следовательно, у скупых нет веры, скупые чужды милосердия, никому не помогают своими деньгами, не подают нищим, отказывают в милостыне умирающим с голоду; пусть валятся опухшие с голоду люди возле них, они будут спать на своих деньгах, никогда ничего не подадут. Вот тем, кто не творит дел милосердия; не кормит нищих, не одевает раздетых, Господь скажет на Страш­ном Суде страшные слова: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня (Мф.25, 41-43). «Так как вы не сделали этого одному сих меньших, то не сделали Мне» (ст. 45)».

Для большей ясности, рассмотрим подобное выражение страсти на распространенных примерах в отношении к продуктам питания. Некоторые из нас, возможно, сталкивались с такой ситуацией, когда пожалели что-то дать другому, и эта вещь ломалась или портилась. Особенно такое может происходить, если не исполняешь чье-либо завещание. Приведем подобный пример.

Пролог в поучениях и рассказах (Скупость): «Преподобный Феодосий основал монастырь и в нем установил такой обы­чай, чтобы в Святой Великий Четверток всем приходящим в обитель убогим, вдовам и сиротам выдавать по известной мере пшеницы, по пяти медных монет и по определенной мере вина и меда. Этот обычай много лет соблюдался строго. Но вот в окрестностях монастыря случился большой неурожай, и хлеб очень вздорожал, а вместе с хлебом и другие съестные припасы. Наступил Великий пост. Приближался день, установленный в монастыре для обычной раздачи в монастыре подаяния бедным. Некоторые из братии монасты­ря пришли к игумену и сказали: «Нынешний год ты, отче, по установленному обычаю не раздавай пшеницы странным и убогим, потому что пшеницы у нас мало, придется покупать ее по дорогой цене, и оскудеет наш мона­стырь». Игумен отвечал: «Зачем, дети, оставлять нам благословение отца нашего, преподобного Феодосия? Он позаботится о нашем пропитании, нам же нехорошо преступать его заповедь». Но иноки настаивали на своем и говорили: «Нам самим мало, не дадим!». Игумен опечалился таким упорством и непослушанием братии и, видя, что все его увещания не трогают сердца скупых монахов и не приводят ни к чему, сказал: «Ну, делайте, как знаете». Наступил Великий Четверток, день раздачи неимущим по заповеди Феодосия. Собрались несчастные, изголодавшиеся, истомленные и стали с нетерпе­нием дожидаться подаяния, как манны Небесной. Но вот выходят к ним иноки и гово­рят: «Идите прочь, ныне раздачи нет, т.к. сами мы терпим нужду!..» Некоторые из несчастных со слезами стали умолять выдать хотя половинную долю, так как они должны умереть с голода. Но скупые иноки были непреклонны и велели всем собравшимся нищим уходить, куда знают. С плачем и рыданиями оставили несчастные обитель преподобного Феодосия, а иные с ропотом и угрозами. Вскоре после этого заведующий житницею монастыря зашел в амбар, чтобы посмотреть на запасы хлеба и других пищевых продуктов, и, к ужасу своему, увидел, чтовся пшеница покрылась плесенью и совершенно испортилась, так что сделалась настолько негодною, что издавала страшное зловоние; прочие же съестные припа­сы были изъедены мышами и червями. Эконом доложил о случившемся игумену. Игумен собрал братию и, объявив им об этом, сказал: «Кто преступает заповеди настоятеля, тот наказывается. Нам нужно было раздать только пятьсот мер пшеницы, и, если бы мы их раздали, то и отцу нашему, преподобному Феодосию, угодили бы послушанием, и нищих бы утешили, а иных и от голода спасли; а теперь вот пять тысяч мер погубили и сделали двойное зло: первое — преступили заповеди отца духовного, а второе, что надежду не на Бога возложили, а на житницы наши».

Этот пример должен обличить жадных и самоугодливых людей в любостяжательности и показать меру их греха.

Василий Великий (Ч.4, Бес.6 на Лк. 12,16-21): «Сделай, чтоб братья имели долю в твоей пшенице; что завтра сгниет, то ныне удели нуждающемуся. Самый худший род любостяжательности — не уделять нуждающимся и того, что может повредиться».

При этом следует понимать, что вышеприведенный пример является выражением действий страстей нескольких людей, и не думайте, что нас это лично мало касается. Давайте посмотрим, как может у нас проявляться подобный вид любостяжательности. К страсти скупости относится так называемое скряжничество, когда человек имеет возможность нормально питаться и быть гостеприимным, но не хочет на это тратить деньги. Это чрезмерная экономия, которая выражается не в желании бороться с чревоугодием, а в скупости, и даже не по бедности, а по пристрастию к деньгам и вещам.

Нравственное Богословие (Грехи против 8-й заповеди. Скряжничество): «Против скупого на хлеб будет роптать город» (Сир.31.28) «даже на хлеб и в столе своем терпит скудость» (Сир.14,10)… Но если кто отказывает себе и другим при хороших средствах; если, например, никогда и никого не пригласит к себе для хлеба-соли, между тем сам посещает чужие обеды и ужины; если дома у себя ест только сухое и соленое, если одевается в засаленные, дырявые и бедные одежды; пешком идет в дороге, когда бы мог проехать, или же путешествует на медлен­ной и дешевой подводе вместо скорой и покойной: такой отказывает себе в существенном не ради какого-нибудь подвижничества или чтобы иметь больше остатков в пользу бедных, а только по жалости денег или материалов, только для большего еще приращения своих средств, такой-то отказ называется «скряжничеством».

Вот так обличает себя и нас святой, когда проявляется жадность и деньги и еде становятся важнее Бога и Его заповедей:

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «Жадный, алчный скупец! Деньги ли, хлеб ли тебе дали жизнь? Не Бог ли? Не слово ли Его дало бытие и жизнь тебе и всем прочим тварям? Не Сын ли Божий «носит всяческая глаголом силы Своея» (Евр.1,3)? Одними ли деньгами и хлебом, водою и вином поддерживается жизнь твоя? Не о всяком ли глаголе, исходящем из уст Божиих, жив бывает человек (Мф.4,4)? Не прах ли деньги и хлеб? Не всего ли меньше нам нужно хлеба для поддержания жизни своей? Все словом сотворено и держится. Слово — источник жизни и хранение ее».

Но есть случаи, которые не относятся к действиям по скупости. Так, некоторые из нас были и бывают в таких жизненных ситуациях, когда испытывали материальную нужду, и, например, не могли пригласить друзей или родственников в гости или по случаю какого-либо праздника т.к. нечем было их угостить.

Нравственное Богословие (там же): «…Когда, с одной стороны, множество существенных нужд в семье и по дому, а с другой—ограниченность средств, заставляют нас отказаться от желания сделать у себя обед или ужин, да возвеселились бы мы «с друзьями моими» (Лк.15,29): тогда это и бла­горазумно и едва ли вызовет чей либо ропот из нас. В таком случай мы и самим себе отказываем во многих потребностях жизни».

Правда, бывают случаи, когда у человека нет возможностей пригласить гостей, но из человекоугодия или по тому, чтобы не сказали о нем плохо, занимает деньги в долг, а затем притесняет себя, отдавая его. Такое поведение нельзя назвать благоразумным и Богоугодным, т.к. гостеприимство оказывается не по добродетели, а по страсти тщеславия.

Исходя из вышеизложенного, и не зависимо от того, на что направлена скупость, давайте помнить, что скупой человек грешит против себя и себя мучает.

Платон, Митр. Московский (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «Некоторые непрестанно собирают богатство, а не имеют ничего. Разумею я скупых, которые имения своего не владетели, но бедные приставники. Они богатство собирают, чтобы больше собирать. Сей идол у них неприкосновенный, которому они жертвуют всею своею жизнью. Такие люди кому смешны, а мне жалкими кажутся. Трудятся, потеют, суетятся, весь день беспокоятся, всю ночь свои кладовые осматривают, а при том ходят в разодранных рубищах, живут «по–ангельски», почти ничего не едят, ни пьют, жена не одета, сын брошен без воспитания, от приятелей бегают, сродников чуждаются и весь свет за мотовство порицают. В одежде срамны, в обхождении задумчивы и от непрестанного напряжения мыслей бескровны. «А кто себе зол, кому добр будет?», написал Сирах (Сир.14,5). Сии-то подобны оному баснословному Танталу, который стоял в воде по горло, а напиться не мог. Кажется, не должно им за сей порок другого ожидать наказания, кроме собственного своего мучения».

Тот кто скуп, тот нарушает заповедь о любви к ближнему и тем служит дьяволу.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «Скупость производит опустошение любви и поселяет ненависть к взимающему или похищающему наше достояние, а щедрость душевная производит любовь к тем, коих мы ущедряем; впрочем невольная щедрость производит неприязнь. Скупость — от диавола, щедрость — от Бога: Он Отец щедрот. Всякое пристрастие к вещественному есть диавол; пренебрежение, презрение вещественного, равнодушие к нему, ради любви к Богу, — от Бога. Аминь».

Иоанн Кронштадтский (там же): «Скупец вещи ценит, а человека не ценит, которому вещи нужны; вещи жалеет, а человека не жалеет, хотя человек бесценное существо. Себе не жалко, а другому жалко; себя любит, а другого нет. Но все вообще сор и вода. Все для всех — Господь неистощимый, все покоривший под ноги человеку как прах и сено, весь мир».

В скупости также скрывается не только любовь к деньгам и собственному благополучию, но и страх за свое будущее, но об этом подробнее уже сказано выше.

Как отцы советуют бороться со скупостью?

Варсануфий Великий (Вопрос 332): «Вопрос: если скупость беспокоит меня в то время, как выдаю кому-либо нужное ему, так что не могу и дать ему: то дать ли ему менее того, сколько ему нужно, или постараться выдать не менее надлежащего. …Ответ: Если скупость препятствует дать ближнему то, что ему надобно, то соображайся с тем, что имеешь. Когда у тебя много вещей, дай несколько более надлежащего, а когда мало, дай точно, сколько следует. Бог да вразумит сердце твое, брат».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «Когда сердце твое поразится скупостью, скажи себе: жизнь моя — Христос — Любовь всех — мое неистощимое богатство, неистощимая пища, неисчерпаемое питие. Слепая плоть наша мечтает обрести жизнь в пище и в деньгах, враждует против тех, которые лишают ее этих вещественных средств жизни. Но ты будь твердо убежден, что не деньги и пища — жизнь, а любовь взаимная ради любви к Богу. Помни, что Бог есть Любовь, все одушевленное соединивший законами любви и из единения любви производящий жизнь».

О душевном корыстолюбии, выраженном в жадности

Вернемся к скупости и жадности в отношении продуктов питания и посмотрим, что может скрываться под различными масками. Как правило, эти маски не видны, и человек, сам воздерживаясь, и близких к этому склоняя, думает, что творит добродетель. На самом деле это не так, но многие этого не видят. Почему? Потому что вышеназванная скупость в чистом виде проявляется редко, обычно под ней скрывается самолюбие и корыстолюбие. И хотя следующие примеры более относятся к страсти корыстолюбия и самоугодия, но для того чтобы убедиться в этом, рассмотрим следующие маски, которые скрывают наше отношение к себе и к людям.

Первая маска, закрывает самолюбие и самоугодие. Это нежелание или лень готовить еду, и поэтому человек ограничивает и себя и близких в потреблении количества еды, устанавливая норму. Это, на первый взгляд, хорошо, но необходимо смотреть на мотивы такого правила. Если оно направлено на борьбу с плотоугодием ради очищения от страсти и исполнения заповедей Божьих против идолослужения чреву, то это высокая мера благоразумия, а если это низкое желание иметь поменьше хлопот, чтобы заняться другим мирским попечением или скупость, то это не является добродетелью.

Вторая маска опять таки скрывает самолюбие и корыстолюбие, когда кто-то из домашних желает съесть больше тебя, и возникает возмущение по типу: «а, почему ты это берешь, а я нет?».

Третью маску можно увидеть, если еда, которую мы приготовили, по каким-то причинам не вкусная, и нам об этом говорят, мы обижаемся, а если вкусная и нас не благодарят и не похвалили, то опять таки обижаемся.

Четвертая маска, если близкий, который, как и мы, подвержен страсти чревоугодия, съедает, например, какой-то вкусный салат, то мы гневаемся на то, что нам не досталось.

Таких масок еще очень много, и все они направлены на свою выгоду – чтобы нам было удобней, чтобы нам было приятней, чтобы исполнялось все так, как мы хотим и т.д. и т.п.

Как увидеть эти маски? Обращайте внимание на раздражение, возмущение или гнев, которые тут же охватывают сердце и начинаются осуждающие или саможалеющие мысли, которые прикрываются «справедливостью». Если это происходит, то знайте, задето ваше самолюбие и корыстолюбие, даже если вы их и не видите. Остановитесь и подумайте каким было ваше желание в насколько в нем проявилась выгода вашего «я», чем вы руководствовались: любовью к другому человеку, или любовью, например, к еде или какой-то вещи, или любовью к себе.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «Бог Сына Своего Единородного не пощадил для человека, — чего же после этого мы пожалеем для ближнего: пищи ли, пития ли, одежды ли для его одеяния, денег ли на его различные нужды? Одним много, другим мало дает Господь для того, чтобы мы промышляли друг о друге. Так устроил Господь, что если мы щедрыми дарами Его благости охотно делимся с другими, то они служат в пользу души и тела, раскрывая наши сердца для любви к ближним, а умеренностью употребления их служа и в пользу тела, которое не пресыщается и не обременяется ими. А если мы самолюбиво, скупо и с жадностью употребляем только сами и жалеем их для других, то они обращаются во вред душе и телу, нам самим: во вред душе, потому что жадность и скупость закрывают сердце для любви к Богу и к ближнему и делают нас отвратительными самолюбцами, усиливая в нас все страсти, и потому что жадность производит в нас пресыщение и расстраивает преждевременно наше здоровье».

О сожалении о потраченных деньгах, или по поводу потерь

Приведем пример, которые, может быть, некоторым из нас покажет, как мы, при скорбях, прося Бога о помощи и получая великие милости от Него, со временем забываем об этом и пораженные страстью сребролюбия становимся неблагодарными, а иногда и умираем в своем безумстве.

Пролог (О скупости): «Один цареградский богатый гражданин сильно заболел и с ужасом думал, что он может скоро умереть. Обратился к врачам за помощью и, несмотря на крайнюю скупость, много на них истратил денег. Но помощи никакой от них не получил. Напротив, болезнь все усиливалась и приводила больного все в большее и большее отчаяние. Наконец, гражданин призвал к себе некоего пресвитера церкви и спросил у него, что ему делать. Пресвитер отвечал: «Ты очень много полагался на свое богатство и на врачей земных. Теперь ты убедился, что в них нет спасения. Тебе бы следовало обратиться, прежде всего, к Небесному Врачу душ и телес, и ты, может быть, уже давно был бы здоров». «А кто этот другой Врач и как я могу его умилостивить?». «Сей Врач — Господь наш Иисус Христос. За Свои врачевания Он не тре­бует для Себя никакой мзды. Но всегда охотнее помогает тем, кто милует нищих и убогих. Он всех и каждого учит: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф.5,7). «Ах, честной отец, указывай скорее мне нищих и убогих, я им готов раздать все свое имение, дабы мне не умереть, но иметь жизнь».

Пресвитер стал приводить к больному нищих, и больной щедро оделял всех золо­том. Причем после каждого подаяния больному становилось все легче и легче. Когда же раздал он нищим и убогим трид­цать литр золота, совершенно выздоровел. «Так поступай и впредь, — сказал бо­гачу пресвитер, — и будешь жив и здрав». Но богач, погрузившись в прежние свои торговые дела и суету мирскую, не только забыл об этом наставлении старца и о полученной от Бога милости, но даже стал сильно скорбеть и жалеть о розданном во время болезни золоте. Это жаление об утраченной части богатства перешло в страсть и не давало богачу покоя. Мало того, он даже стал через это относиться к нищим с большою ненавистью, а пресвитера, подавшего ему спасительный совет, стал везде ругать и поносить.

Раз обезумевший скупец изливал свой гнев и свои сетования в присутствии одного из своих друзей, который был несравненно благоразумнее его и к тому же искренний христианин. «Зачем сквернить себя таким поношением? — сказал друг богачу, — Я с большею скорбью слушаю эти твои слова, нежели те твои стоны, которыми некогда оглашал твой дом, лежа на одреболезни! Брось совет диавольский и воскресившего тебя ради милостыни Бога не гневи. Иначе, кто знает, может быть, Он внезапною смертью тебя поразит, и тог­да без покаяния умрешь…». Далее приятель привел скупому еван­гельскую притчу против любостяжания, закончив буквальными словами Священ­ного Писания: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя: кому же достанется то, что ты заготовил» (Лк. 12, 20)? Но скупец не вразумился. После этого приятель его сказал ему: «Ну, если не слушаешь меня, так вот что: пойдем со мною в церковь; там деньги твои я возвращу, только скажи перед Бо­гом, что не ты сотворил милостыню, а я». Сребролюбец на это согласился, и они оба пошли в церковь. Там он отрек­ся от своей милостыни и получил от друга золото. Довольный и радостный пошел богач домой. Но вдруг по выходе из храма он упал и умер!..Ужас объял всех присутствовавших, ко­торые, уходя домой, унесли в сердцах сво­их убеждение, что скупость человеческая есть мерзость в очах Всещедрого Бога».

Также может быть большая скорбь при материальных неприятностях, которые не зависят от нашей воли. И отцы советую следующее:

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Итак, когда диавол лишит тебя золота или чрез разбойников, или чрез иное какое-нибудь ухищрение, воздай славу Владыке, и ты приобретешь больше и нанесешь врагу двойной удар — тем, что не возроптал, и тем, что возблагодарил. Если он увидит, что потеря денег огорчает тебя и побуждает роптать на Владыку, то никогда не перестанет делать этого; если же увидит, что ты не только не хулишь создавшего тебя Бога, а даже еще благодаришь Его за каждое приключающееся бедствие, то перестанет наводить искушения, зная, что приключающиеся бедствия являются для тебя поводом к благодарению и делают более лишь блистательными для тебя венцы. Так было и с Иовом. Лишив его имения и поразив тело, и видя, что этим побудил его еще к большей благодарности, диавол не дерзнул уже нападать дальше и удалился, потерпев позорное и полное поражение, а борца Божия сделав более славным. И Иов, после того как увенчался всеми венцами терпения и мужества, получил опять все потерянное вдвойне; а ты, если перенесешь мужественно, получишь все даже не вдвойне, и не втройне, а сторицею, и наследуешь жизнь вечную, которую и да сподобимся все мы получить благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь».

О стремлении к роскоши и скупости, как взаимопеременных страстях, мучающих человека

Что чаще проявляется расточительство или скупость? И то, и другое. Просто тщеславному и высокомерному человеку гордость не позволит быть открыто скупым, а гордый скупой не будет показывать пред всеми свою жадность.

Платон, Митр. Московский (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «Как стали люди просвещеннее и учтивость знающие, пороком скупости гнушаться стали. Но как говорят, из огня в воду: многие вместо скупости обожали блистательную роскошь, или проще сказать мотовство. Изрядная добродетель! Не знаю, что из них одно другому предпочесть. Скупость своего рачителя беспокоит; роскошь влечет за собою целый полк болезней. Скупость своими трудами не пользуется; роскошь чужие труды пожирает. Та отягощает или стесняет человеческое сердце; сия расслабляет все душевные силы. Скупость вредит тому, кем она владеет; а роскошь нередко целые государства разоряет. И потому роскоши поветрие едва ли не смертоноснее. Ибо не так удобно скупость, как роскошь яд свой сообщает».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1): «…роскошь и ску­пость, противные сестры, но обе смертоносно заражают человеческие сердца. Одна учит расточать богатство, другая — хранить и стеречь, но обе на погибель человеческую: одна расслаб­ляет, другая связывает человека, но и та и дру­гая умерщвляет душу его».

Но зачастую и та, и другая страсть проявляются в одном человеке попеременно. По отношению к себе и своему плотоугодию человек бывает расточителен и не скупится на оплату своих многообразных пристрастий, но в отношении семьи или других людей скуп. Например, богатый человек склонен купить дорогую машину, но пожалеет рубль на милостыню или ему жалко денег заплатить за коммунальные услуги.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «О, горе нам от пристрастий наших, от беззаконных навыков наших! Они препятствуют нам любить Бога и ближних и исполнять заповеди Божии; они коренят в нас преступное плотское себялюбие, коего конец — погибель вечная. Так пьяница для удовольствия плоти и одурения себя не жалеет множества денег, а нищим жалеет копейки; куритель табаку бросает на ветер десятки и сотни рублей, а нищим жалеет копеек, которые могли бы спасти его душу; любящие одеваться роскошно или охотники до модной мебели и посуды тратят на одежду и мебель с посудою огромные деньги, а мимо нищих проходят с холодностью и презрением; любящие хорошо поесть не жалеют на обеды десятки и сотни рублей, а бедным жалеют грошей».

Зная все это, святые призывают скупых, особенно богатых людей:

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, ч.2,гл.9): «Богачам скупым — оставить скупость и быть щедрыми, ибо к Щедрому Господу приходят».

Следует заметить, что есть богатые, а есть те, кто только хочет разбогатеть. И именно последним очень тяжело давать милостыню или жертвовать.

Феофан Затворник (Толков. на 1Тим. 6,9): «Иждивать достояние на бедных не есть дело хотящих богатиться» (Феоф.). «Такие не станут раздавать другим, боясь, что самим недостанет на удовлетвоpeние своих пожеланий» (Экум.)… „Кто родившись от бедных и жадно домогаясь богатства, употребляет всякий способ к приобретению, не зная сытости этому вожделенно, — тот идет по сетям грехa» (Феод.)».

На эту тему мы еще скажем в разделе о милостыне.

О разнице между бережливостью и скупостью, великодушием и расточительностью

Зачастую скупость принимается самим человеком и другими людьми за бережливость. Если видимо добродетель одинакова со страстью, то в тайных мотивах они различны. Например, человек может не желать тратить деньги на развлечения и удовольствия, т.к. считает их пустыми или вредными для души; а может не тратить их по причине жадности. Поэтому приведем учение, которое объясняет разницу между этими добродетелями и подобными им страстями.

Иоанн Златоуст (Толков. на Деяния, бес. 48): «…с великодушием, которое есть добродетель, смешивается расточительность; также бережливость есть добродетель, но с нею смешиваются корысто­любие и скупость. Сравним их между собою. Расточительный не есть человек великодушный. Почему? Потому что, кто предан тысяче страстей, тот может ли быть велик душою? Он таков не оттого, что презирает деньги, но оттого, что покоряется другим страстям, подобно как че­ловек, принужденный разбойниками повиноваться им, не мо­жет быть свободным. Не от презрения к деньгам происхо­дит расточительность, но от неумения распоряжаться ими; если бы можно было и удержать их и предаваться удовольствиям, то он, конечно, пожелал бы этого. Кто употребляет деньги на что следует, тот великодушен; поистине та душа велика, ко­торая и не раболепствует страсти и почитает деньги за ничто. Также бережливость есть добродетель; весьма бережливым был бы тот, кто употреблял бы деньги, на что следует, а не просто без разбора. Скупость же – не то же самое. Тот (бережливый) издерживает все на нужное, а этот (скупой) и при самой настоятельной нужде не касается своего имущества. Бережливый – брат великодушного. Таким образом, поставим вместе великодушного с бережливым, а расточительного со скупым; последние оба страдают малодушием, а первые оба отличаются великодушием. Подлинно, великодушным мы должны назвать не того, кто тратит деньги безрассудно, но кто употребляет их на нужное; равно как скупым и сребролюбивым – не бе­режливого, но того, кто не употребляет денег и на нужное. Сколько имущества расточал богач, облачавшийся в порфиру и виссон? Но он не был великодушен, потому что душа его была одержима жестокостью и тысячами вожделений; а такая душа может ли быть великою? Великодушен был Авраам, который употреблял свое имущество на принятие странников, закалал тельцов и, когда нужно было, не щадил не только имущества, но и самой души своей. Итак, если мы видим, что кто-нибудь приготовляет роскошную трапезу, насыщает блудниц и тунеядцев, то не будем называть его великодуш­ным, но весьма малодушным. Смотри, в самом деле, сколь­ким сам он служит и раболепствует страстям, – чрево­угодию, безмерному сластолюбию, самоуслаждению; а кто одержим столь многими страстями и не может освободиться ни от одной из них, того можно ли назвать великодушным? Следовательно, тогда в особенности и надобно назвать его малодушным, когда он много тратит; чем больше он тратит, тем больше по­казывает владычество над ним страстей; если бы они не столько имели над ним силы, то он не столько бы и тратил. Напротив, если мы видим, что кто-нибудь никому из подобных людей ничего не уделяет, но питает бедных и помогает нуждающимся, и сам довольствуется трапезою не роскошною, того мы должны назвать весьма великодушным; по­истине великой душе свойственно не думать о собственном удовольствии, а заботиться о (спокойствии) других. Скажи мне: если бы ты увидел кого-нибудь, кто бы, презирая всех тира­нов и вменяя ни во что их повеления, облегчал страдания притесняемых ими, не признал ли бы ты это делом вели­ким? Так точно мы должны рассуждать и здесь. Страсти – это тираны. Если мы будем презирать их, то сделаемся великими; если будем освобождать от них и других, то – еще более великими. Это и справедливо. Кто делает добро не себе только, но и другим, тот выше не делающих ни того, ни другого. Если бы кто, из угождения тирану, одного из подчиненных его стал бить, другого притеснять, третьего оскорблять, – не­ужели мы назовем это великодушием? Отнюдь нет, и тем менее, чем он был бы важнее. Так точно и здесь. У нас есть душа благородная и свободная; расточительный предает ее на битье страстям; назовем ли же великодушным того, кто терзает самого себя? Отнюдь нет. Итак, будем помнить, что такое великодушие и расточительность, что бережливость и скупость, что кротость и малодушие, что дерзновение и дерзость, чтобы, различая их друг от друга, мы могли благоугождая Господу провести настоящую жизнь и сподобиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Единородного Его, с Ко­торым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».

Нравственное Богословие (Грехи против 8-й заповеди. Скряжничество): «(Скряжничество) есть самое безум­ное злоприобретение, крайняя степень сребролюбия. На что похоже скряжничество? Его ни с чем нельзя сравнить. Сравнивая его в нравственном смысле с расточитель­ностью, все же расточительность найдем менее худшею. Расточительный полагает цель жизни по крайней мере в части своего лица; скряга же полагает ее вне себя, — в деньгах и имуществе. В отношении к Господу Богу этот человек — неблагодарное существо: он не умеет благода­рить Бога, «дающего нам все обильно для наслаждения» (1Тим.6,17); потому что не испытывает удовольствия от своих благ, потому что блага лежат у него, как бы погребенные в земле. Ближнему он досаждает тем, что всегда сух к каждому, кто бывает у него: и может ли тот быть добрым для других, кто зол для самого себя? Кажется, скорее же скряга отдаст часть своего тела, чем удалит ближнему из своих денег или хлеба. Но повторяем — особенно для себя-то он зол или враг. Он и голодует и зябнет, и утомляется в ходьбе ине досыпает, не зная сам из-за чего. Будто он поставлен беречь чужое, а не иметь собственного. Он завидует самому себе (сир.14,6), и вместе с тем —крадет у самого себя. Он собирает ихранит только для других: над чем он задумывался, кчему не смел прикоснуться, то после него пойдет по разным рукам и будет быстро тратиться.—Христианин! подивись тому, как это люди бывают или роскошны и расточительны или напротив, скупы до скряжничества! Как в редкость такой человек, который бы не прельщался деньгами и так или иначе не злоупотреблял бы ими (Сир.31,9)».

Также в учениях святых отцов можно встретить примеры того, как при исполнении добродетелей может проявляться скупость и расчетливость.

Отечник (Игнатий Брянчанинов): «Говорил некий старец: «Часто случается, что иной делает много добра, но диавол влагает в сердце его мелочную расчетливость в ничтожных вещах, чтобы похитить у него ту награду от Бога, которую он мог бы заслужить. Однажды, когда я был в Оксиринхе и сидел в гостях у одного пресвитера, подававшего много милостыни, пришла к нему вдова и просила немного пшеницы. Он сказал ей: «Поди, принеси четвертик, — я отмерю тебе». Она принесла. Он, смерив рукою четвертик, сказал: «Слишком велик!» Эти слова заставили вдову покраснеть. Когда она вышла, я спросил его: «Авва, ты дал пшеницу взаймы вдове или нет?» Он отвечал: «Нет! Подарил». Я сказал на это: «Итак, если ты все отдал даром, то для чего позволил себе быть расчетливым в мелочи и привел вдову в смущение?».

Итак, независимо от того, какими мы сами считаем себя: скупыми или бережливыми и какими видят нас люди, необходимо всегда помнить, что на Суде Божием откроется наше истинное состояние.

Отечник (Игнатий Брянчанинов): «Некий монах в Нитрии, скорее бережливый, чем скупой, занимался тем, что ткал полотна и, забыв, что за тридцать сребреников был продан Господь наш Иисус Христос, накопил сто златниц. Монах умер, златницы остались. Монахи собрались для совещания, что делать с деньгами. Там жили около пяти тысяч монахов, каждый в отдельной келлии. Одни предлагали раздать деньги нищим, другие отдать в церковь, некоторые- передать родственникам. Но Макарий, Памво, Исидор и другие святые отцы, по действию обитавшего в них Святого Духа, определили: похоронить деньги вместе с хозяином их и при этом сказать почившему: «серебро твое да будет в погибель с тобою» (Деян.8, 20). Это событие навело такой ужас на всех монахов Египта, что с того времени они признавали за тяжкий проступок иметь в запасе даже одну златницу. Это действие могло показаться жестоким, но отцы были лишь орудиями Святого Духа».

Да будем же щедрыми и великодушными в отношении других людей, и бережливыми, но не скупыми по отношению к себе!