1. О любви естественной и самолюбии

Скачать этот текст в формате docx

Скачать этот текст в формате epub

ПЕРЕЙТИ на главную страницу темы

Составитель Ника

= Введение
= О разнице в воспевании любви в мире и христианстве

Раздел 1: Общие сведения о естественной силе любви, искаженной грехом
*1. Любовь – это естественная сила, данная человеку при сотворении
= Сила любви может развиваться, а может атрофироваться, может перерастать в ненависть, а также может быть здравой и больной
= Любовь имеет разные виды и степени
*1а. К кому направлена естественная любовь
= Любовь естественная к родителям, детям и родственникам
= Любовь естественная между мужчиной и женщиной
= Любовь естественная дружеская, а также благорасположение к знакомым и незнакомым людям
= Любовь естественная к себе
= Любовь к миру и его вещам
*1б. К кому должна быть направлена истинная христианская любовь
= Главная любовь христианина – любовь к Богу
= Христианская любовь любит всех людей независимо от родства
= В заповедях Божиих нет заповеди о любви к себе, а в учении Христовом есть понятие о правой любви к себе
= Христианская любовь есть любовь к враждующим против человека и к тем, кто согрешает
= О некоторых особенностях истинной христианской любви, или любви по Богу
*1в. Как оценивается естественная любовь в христианстве
= Грешно не иметь естественной любви к родным и близким
= Естественная любовь к родным и к тем, кто тебя любит, есть у всех людей, независимо от веры или неверия в Бога, и такая любовь не ценится в христианстве
= Естественная сила любви поражена грехом, или о понятии «плотская» любовь

2. О самолюбии, которое является основной составляющей плотской любви
= Самолюбие часто неверно оценивается людьми
= Определения понятия «самолюбие»
= Примеры проявления самолюбия через разные страсти
= Самолюбивый желает, чтобы его всегда любили другие
= Самолюбие не дает любить другого человека
= Самолюбие не склонно видеть свои грехи и умаляет их
= Самолюбие пристально смотрит за другими, и, не исполняя заповеди само, ждет их исполнения от других
= Самолюбие прикрывается благим, и лукавит перед собой и другими
= Грешник мучается от своего самолюбия, а не его мучают другие люди
= Самолюбие не дает любить Бога

3. Сила естественной любви без веры во Христа и любви к Богу не может стать великой и чистой добродетелью, которая очищает человека и дарит жизнь вечную
= Ответ на неправое мнение, что можно любить людей без веры в Бога и любви к Нему
= Христос принес учение о Боге Любви и о любви, как основной христианской добродетели
= Спасение души невозможно без веры во Христа и без исполнения заповедей о любви, благодаря которым происходит очищение от греха
= Естественная нравственность далека от праведной нравственности, которой учит Христос, и очищение от греха невозможно без Него
= Исцеление силы любви возможно только тогда, когда любовь к Богу будет связана с любовью к другому человеку



«Правильно идти к Богу, значит идти с любовью» (Николай Кавасила. Семь слов о жизни во Христе, сл.7)

Введение

Продолжая разговор о том, что люди видят смысл жизни в создании семьи, нельзя не сказать, что многие люди говорят, что смысл жизни заключен в любви. При этом часто не уточняется в любви к кому или к чему, а некоторые говорят следующее: «ко всем людям», «любить и быть любимым», «дарить свою любовь семье или детям» и т.д. К сожалению, эти слова у многих являются красивыми словами, исходящими от мечтательности и сентиментальности. И как мир злоупотребляет словом «любовь», так и многие христиане делают то же самое.

Николай Сербский (Мысли о добре и зле, ст. Слово любви): «Бог дал людям слово «любовь», чтобы они именовали этим словом свои взаимоотношения с Ним. Когда люди, злоупотребив этим словом, начинают называть им свое отношение к земному, оно теряет свой смысл. Слова теряют свою священную и божественную силу и становятся как бы мертвыми. Так же как северное дерево, пересаженное на юг, вянет и гибнет».

Николай Сербский (Кассиана, гл.6): «То, что люди на земле именуют любовью, на самом деле лишь слабый символ истинной небесной любви. … Когда люди удалились от любви Божией, единой истинной любви, они начали называть свои похоти и желания любовью. Так они назвали любовью желание плотских, телесных наслаждений, земных благ, суетных пустых знаний, как и желание власти и почестей, игр и веселия, обладание вещами. Все это люди именовали любовью по наущению сатаны, чтобы забыть любовь небесную, единственно неложную. …Многочисленные желания, поросли плотской любви не могли заменить истинную любовь, ни сделать человека счастливым. Напротив, они сделали его несчастным, потому что издалека очаровывают, а вблизи разочаровывают. В пору цветения — роза, а при созревании — колючка».

Поэтому с великой помощью Божией и святых отцов обратимся к изучению о правой и неправой любви.

В начале бесед сразу отмечаем то, что когда мы будем говорить о неправильной любви или ее искажениях, мы ни в коей мере не будем говорить о том, что люди не должны любить.

Филарет Дроздов (т.4, Слово в день рождения … Императора Николая Павл.): «Если бы кто приступил ко мне с вопросами: должно ли любить кого-нибудь? должно ли с любовью делать что-нибудь? то я не стал бы отвечать, а поспешил бы отступить от вопрошателя: потому что такие вопросы может предлагать только стоящий на пороге ада».

О разнице в воспевании любви в мире и христианстве

Как известно, практически все люди, независимо от веры или неверия в Бога, воспевали и воспевают любовь. Но мы не будем приводить в нашем труде цитаты и афоризмы о любви, написанные поэтами, писателями, философами и др., т.к. некоторые из этих слов только относительно верны, есть среди них и абсурдные, в некоторых видны страсти тех, кто говорит, а в некоторых даются определения любви, которая поражена грехом, но о ней говорится, как о правой любви. О таких мудрецах плотских и мирских можно сказать следующее:

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «…писатели мирские, когда начинают говорить о предметах духовных, то лепечут, как младенец, и признаются иногда, что этого-де нельзя понять».

Есть и определения любви, сказанные с сарказмом или уничижающие ее, и к тому же противоречащие христианским ценностям, например:

«Любовь – битва двух полов. Женщине надо защищаться сперва, мужчине надо защищаться позже, и горе побежденным!» (Александр Дюма – сын); «Продлить молодость зрелому мужчине может только счастливая любовь. Любая друга мгновенно превращает его в старика» (Альберт Камю); «Любовь ранит даже богов» (Петроний); «Целомудрие – самое неестественное из всех сексуальных извращений» (О. Хаксли); «Любить того, кто очевидно нас ненавидит, не в природе человека» (Г. Филдинг); «Любовь — единственное запрограммированное разочарование, единственное предсказуемое несчастье, которого хочется еще» (Ф. Бегбедер).

Думаю, что более нет смысла приводить подобные высказывания о любви, потому что их неправость и греховность очевидна для христиан, хотя этими словами восторгаются или считают их правильными многие и многие люди.

Кстати сказать, различные неправые самолюбивые мнения людей мира, которые они принимают за правые и благие, в корне противоречат Христовым заповедям и учению. Вот, например, какие это мнения:

Иннокентий Пензенский (Проповеди, Из слова на новый год («Не сообразуйтесь с веком сим»)): «Когда ослабевает благочестие, когда истина облекается в одежду призраков, когда сердца человеческие исполняются духом сопротивления, тогда нравственность может быть только испорченной. Чем менее основываются на истине Евангелия обыкновения века сего, тем более они отвратительны, ужасны, пагубны. Где действуют одни прихоти, управляют неистовые страсти, царствует самолюбие, то какая может быть там сообразность Евангелию? Обратите внимание на общие правила, приемлемые и утверждаемые в мире, на которых основываются прочие бесчисленные — Вот они: «Первая любовь — есть любовь к самому себе; лета молодости суть лета удовольствий. Позволительно проводить время как заблагорассудится. Мы не обязаны быть более благочестивыми, чем другие. Можно жить так, как все. Острые слова, сказанные на счет другого, суть соль в обращении. Честному человеку не свойственно сносить поношения — благоразумным душам прилично мщение. Честолюбие есть знак великого духа. Хитрые разумны, а простосердечные достойны посмеяния. Лесть и обман не запрещаются, но даже нужны во многих случаях. Ради своей выгоды, но только с осмотрительностью, можно себе все позволить» Какое из сих правил не разрушает основ учения Христова?».

Дай нам, Господи, возыметь духовный христианский разум и очисти наш плотской ум, если в нас есть такие правила!

Что же касается правильных слов о любви, произнесенных философами или писателями, то их мы не будем их приводить, и потому что у христиан есть великие духоносные учения об истинной любви в Святом Писании и в учениях святых отцов. Тем более что самое большое и истинное восхваление любви есть только в христианском учении. И т.к. невозможно привести все эти прославления, то приведем только пару цитат об этом.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, О любви): «О, несравнимая сила любви! О, неизмеримая сила любви! Ничего нет ценнее любви – ни на небе, ни на земле».

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, О любви к ближнему): «Что может быть прекраснее, насладительнее любви к ближнему?».

В христианстве говорится о христианской любви, т.е. любви к Богу, любви христианина к людям, о самой добродетели любви, ведущей к исполнению заповедей о прощении обид, любви к врагам, самопожертвованию ради другого человека и др., и это все приводит к спасению души.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, О любви): «Не будем же, братья мои возлюбленные, дорожить ничем, кроме любви, не будем ни о чем, кроме нее, заботиться; пусть никто не имеет вражды против другого, пусть никто не воздает за зло злом …, но оставим должникам нашим все их прегрешения. …Без любви всякое дело и всякая заслуга нечисты и несовершенны; хранит ли кто девство, постится ли, бодрствует ли неусыпно, молится ли, питает ли нищих, приносит ли, как ему кажется, дары, или начатки, или плоды, строит ли церкви или другое что-либо делает, без любви все это ни во что вменяется в очах Божьих. Не жди в таком случае благоволения Божьего. …Итак, кто имеет любовь со всеми братьями, кто не питает вражды против кого-либо, кто исполняет заветы апостола: «солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф.4:26), тот любит Бога, тот ученик Его, сказавшего: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Очевидно отсюда, что ученики Христовы познаются по этому признаку – по истинной любви между собой. А кто ненавидит брата своего, тот хотя бы и думал про себя, что любит Христа, ложь есть и самого себя обманывает».

В мире же напротив, не признаются отношения между людьми, основанные на исполнении евангельских заповедей, а любовь часто является человекоугодием, что ведет к погибели души.

Игнатий Брянчанинов (Аскетическая проповедь, Поучение 1 в 25 неделю): «…правильная любовь к ближнему заключается в исполнении относительно (Божиих) евангельских заповедей, а отнюдь не в исполнении прихотей ближнего, не в действиях относительно его по влечениям падшего сердца, по расчетам и понятиям лжеименного разума. Исполнение евангельских заповедей относительно человеков по большей части непонятно и неприятно для них, они ищут и требуют, чтоб была исполняема воля их, чтоб были удовлетворяемы страсти их. Это они называют любовью, и эту любовь, исполненную лицемерства, лукавства, обмана, приносят сыны мира тем, кто нужен им в видах земного, плотского преуспеяния. Эту неправильную любовь, это искажение любви, эту ненависть, прикрытую личиною любви, Писание называет человекоугодием. Человекоугодием уничтожается не только любовь к Богу, но и самое памятование о Боге».

И самое главное, что говорит христианство о любви, это – о любви Бога к человеку, так как через эту любовь люди получают спасение.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, О любви): «(Любовь) Сына Божьего низвела с небес к нам на землю. По любви Бестелесный воплощается, Безначальный начинается, Сын Божий делается Сыном человеческим; любовью устраивается все дело спасения: упразднена смерть, низложен дьявол, Адам возвращен в рай, Ева стала свободной; любовь соединила ангелов и людей в единое стадо; любовь разрешила клятву, отверзла рай, прояснила жизнь, обещала царство небесное. Она, уловив рыбаков, сделала их ловцами людей, она воспламенила и укрепила мучеников, она населила пустыни, она наполнила горы и пещеры псалмопением, она ангелов и людей соединила в одно, она побудила мужей и жен идти путем узким и тесным».

То же, что говорят и воспевают поэты и философы, и что думает большинство людей, то относится к любви естественной и мирской, и часто противоречит христианским понятиям и прославлениям любви. То, что хвалится в любви естественной и мирской, то в христианстве порицается.

Ефрем Сирин (О любви): «Слыша же о любви, не предполагай любви мирской и плотской, в корчмах и на пиршествах, между людьми, которым слава и бог — чрево. Их любовь ограничивается временем трапезы, их любовь — вражда на Бога. Сюда зовут друзей, а не врагов; здесь нет места бедным; здесь смех, рукоплескания и шум; здесь пьянства и бесчестия. О сей любви сказал Апостол: «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак.4, 4). О сей любви, или, лучше сказать, о сей прелести, и, чтоб не выразиться еще сильнее, о сей любви, на которую не призирает Бог, сказал Сам Бог, что и язычницы так же творят: «Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?» (Мф. 5, 46; Лк. 6, 32)? Но мы говорим не о такой любви, не ее возвещаем, не ее домогаемся, разумеем же любовь нелицемерную, неукоризненную, нескверную, не корыстную, всеобъемлющую и отличающуюся всяким добрым делом, на какую указал Господь наш, говоря: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13)».

Игнатий Брянчанинов (Письма к мирянам, п.232): «Понимаю только ту любовь, которая действует по священным велениям Евангелия, при его свете, которая сама – свет. Другой любви не понимаю, не признаю, не принимаю. Любовь, превозносимая миром, признаваемая человеками их собственностью, запечатленная падением, недостойна именоваться любовью: она – искажение любви. Потому-то она так враждебна любви святой, истинной. Истинная, святая любовь к Богу и ближнему отчетливо изображена в евангельских заповедях; правильное, непорочное действие ее является в исполнении евангельских заповедей. «Кто любит Мя, – сказал Господь, – заповеди Моя соблюдет». В такой любви не может быть ни мечтательности, ни плотского разгорячения, потому что исполнение Христовых заповедей совершается новоначальными с насилием над собою».

И, к сожалению, многие из нас, христиан, понимают любовь и ищут ее именно в общепринятом смысле, о которой Ефрем Сирин говорит как о прелести.

К тому же среди православных христиан можно встретить много пустых философствований о любви, при которых цитируются Св. Писание, говорятся высокоумные и красивые речи. Например, люди любят произносить следующие слова: «Сам Бог есть Любовь, и значит мы должны любить друг друга». И всё в этих словах верно, но они произносятся, или когда люди ищут плотских отношений, или когда подразумевают свойственное всем чувство любви.

Симеон Новый Богослов (Слова, сл. 62): «О любви человеческой можешь ли ты сказать, что она есть Бог? Да не будет».

Да и заповедь о любви часто понимается неверно.

Симеон Новый Богослов (Слова, сл.20): «Заповедь о любви есть самая великая и важная. … Великая и совершительная, Богом данная заповедь любви изречена не о естественной любви, а о любви самопроизвольной»

(Любовь самопроизвольная значит осознанно любить другого ради исполнения Христовых заповедей, например, любить врага и жертвовать собой ради блага другого, как сделал это Иисус Христос, а не просто любить родных, как любят их абсолютно все люди).

К тому же люди любят красиво рассуждать о любви, но как только происходят ситуации, когда надо проявить христианскую любовь, они проявляют обиду, злобу, осуждение, непрощение и т.д. В истинном же христианстве о любви не разглагольствуют, а учатся исполнять дела любви.

Максим Исповедник (Главы о любви, сотн.4, ст.100): «Многие многое сказали о любви, а найдешь ее у одних учеников Христовых, если поищешь; ибо одни они имели истинную Любовь учительницею любви».

Также не все христиане знают или помнят, что любовь может быть безрассудной, и тогда она несет великий вред.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.1, Толкование на Филипп., беседа 2): ««И молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве» …Что такое – «в познании»? То есть, с рассуждением, с размышлением, с чувством. Есть ведь и такие, которые любят безрассудно, зря, как случится, отчего и дружба их не бывает крепка. «В познании, – говорит, – и всяком чувстве, чтобы, познавая лучшее», то есть, полезное. … Потому что опасно, как бы кто, любя еретиков, не заразился от них».

Но не только еретиков можно любить себе во вред, но и ближних, в том случае если в нас не будет главной любви – любви к Богу. И поэтому будем просить Бога, чтобы наша сила любви была сопряжена с христианским разумом, и в ней не было неправых уклонений.

Феофан Затворник (Толкование на Филип.1,9): «Святой Павел желает, чтобы любовь, избыточествуя сама, избыточествовала и в разуме, … в познании. Так выразился он; мысль же его такая: молюсь, чтобы вы избыточествовали не в одной любви, но и в познании. Любовь имеет нужду в свете ведения…. Познание здесь обнимает все христианское ведение, предмет которого не одни заповеди, но и все догматы, и все другие соприкосновенные с христианством предметы. Только знание всего освещает как должно все пути жизни и обезопашивает деятельную силу любви от неправых уклонений».

И для того чтобы нам иметь христианское понимание любви и жить по законам Христовой любви, приведем учения святых отцов, раскрывающие разные вопросы о любви. При этом составитель этих бесед понимает, что:

Иоанн Златоуст (т.10, ч.2, беседа «Любовь по Богу…»): «Ни в каком слове невозможно по достоинству прославить любовь, … для достойной похвалы ее не достанет ни языка, ни находчивости ума…»

Дмитрий Ростовский (Поучение второе на праздник Успения Пресвятой Богородицы): «…любовь — это одна из неведомых тайн сердечных, одному только Богу, «сердца и утробы испытующему» (см. Пс. 7, 10), известная. Отчасти и мы можем уразуметь любовь из некоторых внешних действий, случаев и времен».

Георгий Затворник (Письма, п.2, 306): «И все это, что говорю я о любви, крайне слабо и недостаточно! Ибо любовь нельзя изъяснить словом, подобно как свет не можно нарисовать на бумаге. Все видимые нами вещи подлежат воображению: но любовь никак не вообразима; она превосходит все то, о чем говорится на языке человеческом; она такой неизреченный свет, которым пленяются в безмолвии и самые высшие ангельские умы…».

И хотя вопрос о любви, как и вопрос о счастье, очень объемен и мы все же, благодарение Богу, кратко укажем на некоторые аспекты: скажем о любви к человеку противоположного пола, к родственникам, ко всему человечеству и к Богу. А также дадим некоторые характеристики любви, как естественному чувству, скажем как любовь искажена грехом, а также о том, что относится к любви христианской. И пусть святые учителя Православной веры научат нас христианским качествам любви, которые нам надо приобрести с помощью Божией!

Раздел 1: Общие сведения о естественной силе любви, искаженной грехом

В этом разделе поговорим о естественной силе любви и как она поражена грехом.

В христианстве, как и в мире, говорится о различных направлениях любви, или кого человек может любить.

Но в христианском учении, в отличие от мирских учений, речь идет и о трех состояниях силы любви: естественном, плотском (пораженном грехом) и духовном (христианском). Иногда говорится о двух состояниях.

Игнатий Брянчанинов (Письма к разным лицам, п.3): «О любви к ближнему мы знаем из учения отцов, что она бывает двух родов: естественная и евангельская, или о Христе».

Но это не говорит, что нет греховного состояния, а просто некоторые отцы естественное часто называют плотским, греховным.

И поэтому мы также будем приводить поучения в таком же порядке: о естественном, плотском и христианском.  

1. Любовь – это естественная сила, данная человеку при сотворении

Любовь дана человеку Богом изначально как некая сила.

Макарий Великий (Духовные беседы, б.1): «…в разумной душе есть более царственные силы, то есть, воля, совесть, ум и сила любви».

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, беседа 2): «Бог вложил в нашу природу силу, побуждающую любить других. «Всякое животное, – сказано, – любит подобное себе, и всякий человек – ближнего своего» (Сир. 13:19). Смотри, для добродетели сама природа дала семена».

Василий Великий (Правила пространно изложенные, вопрос 2): «…получив заповедь любить Бога, приобрели мы также и силу любить, вложенную в нас при самом первоначальном нашем устройстве, и доказательство этому не вне, но каждый может узнать сие сам собою и сам в себе. Ибо от природы в нас есть вожделение прекрасного, хотя по большей части одному то, а другому другое кажется прекрасным, и нежную любовь к свойственному и родственному имеем не учась, и благодетелям добровольно оказываем всякое благорасположение».

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 26): «Добродетели же многие даровал (Бог) нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают».

Симеон Новый Богослова (Слов, сл.20): «Сам Бог от начала вложил в естество человеческое некую любительную силу, и естественно родители любят детей своих, родственники любят себя взаимно, и друзья любят друзей своих».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн. 1, §198): «… (человек) ту любительную силу, которой может Бога любить, с прочими душевными силами от Бога принял».

Игнатий Брянчанинов (Письма к разным лицам, п.3): «Естественная (любовь) насаждена в нас при нашем сотворении и потому непременно есть в каждом человеке».

Бог дал любовь в естестве всех людей:

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, А.в): «…для того, как замечает св. Златоуст в одном месте, чтобы никто не отзывался неведением закона».

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 26): «Итак, если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона: то значит, добродетели недалеки от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их».

Симеон Новый Богослова (Слов, сл.20): «…эта естественная сила любви дана Богом в помощь разумному человеческому естеству, чтоб оно, пользуясь ею, востекало к (всеобщей) любви самоохотной и произвольной».

Все данные человеку естественные добродетели являются образами добродетелей Бога.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 30): «Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть».

Макарий Великий (Духовные беседы, б.46): «…подлинно душа — дело великое, Божие и чудное. При создании ее, такою сотворил ее Бог, что в естество ее не было вложено порока; напротив того, сотворил ее по образу добродетели Духа, вложил в нее законы добродетелей, рассудительность, ведение, благоразумие, веру, любовь и прочие добродетели, по образу Духа».

Сама по себе сила любви имеет некую энергию.

Лука Крымский (Дух, душа и тело, гл.3): «Тихим сладостным потоком изливается любовь матери на прильнувшего к ее груди ребенка, страстное чувство супруга на горячо любимую жену. Тихим и радостным светом озаряется душа человека, всегда творящего дела любви и милосердия, когда коснется ее благодать Божия. Что же это, как не духовная энергия любви?».

В своем существе сила любви бесконечна.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.1, Толков. на посл. Филипп., б.2): «…любовь – ненасытное благо. … Нет меры этому благу. … Мера любви есть бесконечность».

Но эта естественная сила любви при создании человека вложена не как совершенная сила, а как задаток, который надо развивать посредством заповедей Божиих.

Василий Великий (Правила пространно изложенные, в. 2): «И (взяв некоторое прирожденное стремление, в себе самом заключающее побуждения к общению любви), училище Божиих заповедей имеет обычай тщательно возделывать, благоразумно воспитывать и, при помощи Божией благодати, возводить до совершенства».

Также укажем, что вопрос о любви имеет и три составляющих, а именно:

Бл. Августин (О Троице, кн.9): «…когда я … люблю что-либо, имеются три [определения]: я, то, что я люблю, и сама любовь (amor)»,

Мы также отдельно рассмотрим любовь как силу, данную Богом, в этих трех определениях: 1. что собой представляет естественная сила любви и каковы ее свойства; 2. как грешный человек пользуется силой естественной любви, которая у святых отцов называется «плотской любовью»; и 3. что или кого любит грешный человек и истинный христианин.

Заметим и то, что сила любви проявляется в трех силах человека: умственной, желательной и эмоциональной. Вот как об этом говорится в Евангелии и у святых отцов в отношении любви к Богу.

Вонифатий из Феофании (Наставления,141): «Вопрос странника. Что значит: «возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею? (Мф. 22, 37-40)» Ответ старца Вонифатия. Значит, что должно любить Бога всеми силами души, а потому действия или проявления этой любви должны быть в уме, и в воле, и в сердце души нашей, как главных способностях ее. Все эти силы да покоряются Господу Богу, все да благоговеют пред Ним, да служат и поклоняются Ему».

Если сказать кратко, то естественная сила любви производит стремление к предмету любви, проявляет себя в действиях людей, ощущается приятными эмоциями, имеет различные направления, связана с другими добродетелями и др., и обо всем об этом подробнее скажем далее.

Сила любви может развиваться, а может атрофироваться, может перерастать в ненависть, а также может быть здравой и больной

Как уже отмечалось, в своем существе сила любви бесконечна, и при создании человека она вложена не как совершенная сила, а как задаток, который надо развивать посредством заповедей Божиих. Исходя из этого, сила естественной любви к другим людям может развиваться и расти, а может атрофироваться.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.8, ст.22-26): «Дело в том, что в природе каждого человека, созданного по образу и по подобию Божию, вместе с другими богоподобными качествами заложено и зерно естественной любви. Но в первоначальном, неразвившемся виде зародыш этот представляет лишь неопределенную бессознательную потребность любить и за пределы этой потребности не выходит. Развивается этот зародыш только тогда, когда принимает конкретную форму, иными словами, когда эта потребность любви находит для себя живой объект, то есть когда человек, движимый этой потребностью, применяется своим чувством к другому человеку, сначала, конечно, к более близкому — матери, отцу и т.д. Мало-помалу в этот круг, очерченный любовью, начинают входить и другие лица, более далекие. Число любимых постепенно растет, и одновременно растет и врожденное зернышко любви, превращаясь, наконец, в великую всеобъемлющую любовь. Если вместе с тем, эта любовь не остается только неопределенным, недеятельным чувством, но человек проявляет ее активно в добрых делах по отношению к ближним, в заботах о них, во внимании к ним, то она становится интенсивнее, горячее, прочнее. Таков закон сердца, закон развития любви. Если же человек живет жизнью узкого себялюбца, не хочет и не считает нужным ни к кому применить естественное чувство любви и развивать его практически делами добра и милосердия, то этот Божественный дар любви, данный человеку, неизбежно атрофируется, исчезает. Маленький зародыш требует ухода, внимания, без этого он увядает, сохнет, и человека постепенно охватывает мрачная, духовная слепота — слепота любви, когда он уже совсем перестает замечать и понимать своих ближних».

Также святые отцы говорят, что естественная сила любви по грехопадению «раздвоилась на любовь и ненависть».

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «В невинном человеке была одна любовь, а нелюбви, отвращения не было, ибо душа его обращена была к Богу, в Котором нет ничего достойного нелюбви. Но когда человек отпал от Бога и ниcпал в мир низший, чувственный, тогда одни предметы начали представляться ему приятными, другие неприятными: отсюда любовь раздвоилась на любовь и ненависть».

К тому же нелюбовь имеет свою энергию – злую.

Лука Крымский (Дух, душа и тело, гл.3): «.. поток злой энергии, злого духа изливается в наше сердце и мозг, когда видим мы искаженное ненавистью лицо врага нашего, мечущие искры глаза его и сжимается в страхе сердце наше?».

Причем нелюбовь распространилась и на Бога, и на себя самого, и на других людей.

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «В человеке естественном есть еще нелюбовь — к себе, ближним и Богу. …Нелюбовь к другим выражается холодностью к ним, а иногда доходит до ненависти и явной вражды, посягающей не только на лишение физической жизни другого, но и на лишение вечного спасения, если это возможно. Виды этой нелюбви суть: гнев — страсть временная, и ненавидение — страсть постоянная. Апостол Иоанн весьма сильно выражается об этом предмете: «не любящий брата, — говорит он, — пребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1Ин. 3; 14-15); следовательно, нелюбящий и себя лишает жизни и другого, потому что, в самом деле, если жизнь сердца составляет любовь, то недостаток любви производит смерть. Нелюбовь к Богу выражается холодностью к религии, к Церкви, в высшей степени — явной враждой против Бога. Как многие обрадовались бы, если бы им доказать, что Бога нет!..».

К сожалению, у человечества нет истинной любви, т.к.:

Иоанн Златоуст (т.10, ч.1, беседа 32): «Если бы мы любили и были любимы, то никто никого не обижал бы, не было бы убийств, ни ссор, ни браней, ни возмущений, ни грабительств, ни любостяжания, никакого зла, и самое имя порока было бы неизвестно».

Тихон Задонский (Плоть и дух, гл. 21): «О, как бы благополучно все жили, если бы друг друга взаимно любили! Не было бы тогда воровства, разбоев, хищения, убийств, насилия, обманов, лукавства, укорения, злословия, поношения, клеветы, насмешек, ругательств; не укрепляемы были бы амбары для сохранения имущества, не требовались бы сторожа, не нужны были бы замки; не было бы столько плачущих и кровавые слезы проливающих; не слышались бы жалобные голоса на небо вопиющих вдовиц, сирот, бедных и беззащитных людей; не отягощены бы были судебные места жалобами; не скитались бы по улицам голодные, не тряслись бы от холода и мороза полунагие меньшие братья Христовы; не были бы наполнены темницы узниками, за долги сидящими; не было бы наконец нищих и убогих, но все было бы безопасно, спокойно, мирно: все были бы равны. По этой причине и Господь Бог, отечески сожалея о роде человеческом, дал заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф 22:39). О, любовь, любовь, союз совершенства. Любовь! Сколь многих мы благ лишаемся, когда тебя не имеем!.. С тобою все хорошо и благополучно, а без тебя все худо и неблагополучно».

Уже из этих приведенных поучений понятно, что любовь бывает здравою, а бывает больною.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Титу, 2,2): «…есть здравость и в любви. Кто же обладает здравостью любви, если не тот, кто возлюбил Бога всею душою своею, всем сердцем своим и всеми силами своими? Потом, слыша заповедь Христову, и на ближнего обратит любовь; ибо на сих двух заповедях весь закон и Пророки висят. Кто имеет здравую любовь, тот не завидует, не превозносится, не действует бесчинно и бесчестно, не раздражается гневом, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же об истине, все терпит, всему веру емлет, вся уповает (см.: 1Кор. 13,4-7). Как любовь «николиже отпадает», то прерывающий в здравой любви и сам никогда не отпадает. Его ни скорбь, ни теснота, ни глад, ни гонение, ни нагота, ни беда не могут разлучить от здравой любви, какую имеет он во Христе Иисусе. … Уразумевши таким образом, что есть здравая любовь, возьмем для примера из Писания и то, что говорится о тех, у коих не здрава любовь. Говорит Спаситель о последних временах: «по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (ср.: Мф. 24, 12). Горяча любовь в тех, кои горят духом; в тех же, кои подпали влиянию жестоких ветров, дующих с севера, она холодна как лед. … Опасаться надобно, как бы и нас иногда не преодолела подобная болезнь любви. Ибо случается, что у нас любовь к юнице или какой-либо женщине сначала бывает свята; но потом, когда душа разнежится и расслабнет от страстности, здравая наша любовь мало-помалу начинает вянуть и переходит в болезнь, а, наконец, приводит и на край пагубы. Почему Апостол и предписывает Тимофею строго внушать юным, чтоб всячески блюли себя в чистоте (см.: 1Тим. 5). Полная чистота бывает в духе, душе и плоти: чтоб не соблазнялось око, прильпнув к красоте лица женского, чтоб не услаждалось ухо слышанием льстивых речей и ум, прежде крепкий, не расслаб от таких прелестей. Итак, да блюдутся, как юноши, так и старцы, как юницы, так и старицы, и со всяким тщанием да хранят сердце свое, чтоб, вместо здравости любви, не привзошла болезнь любви и, вместо любви святой, не вкралась — не святая, ввергающая в геенну. — Кто здрав в вере и здрав в любви, тот здрав бывает и в терпении, — в терпении, наипаче испытываемом в искушениях, кои «претерпевый до конца спасен будет» (ср.: Мф. 24, 13)».

Исходя из того, что мы прочтем далее, к сожалению, ясно увидим, что:

Бл. Августин (О граде Божием, кн.8, гл.8): «…многие, любя то, чего не следует любить, бывают несчастны; и тем более они несчастны, если в этом находят наслаждение…».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, ст. Нищий): «Редка любовь в сынах человеческих. Лукавство, хитрость, ложь, лицемерие почти во всех показывается. «Мало истины среди сынов человеческих. Суетное говорил каждый ближнему своему; уста льстивые говорили от сердца, и от сердца говорили злобное» (Пс.11:2-3). Тот обманет, другой солжет, третий и четвертый то же сделают, и так надобно всякого опасаться и бояться. Сердце человеческое «глубоко» и «лукаво» (Иер.17:9)».

Макарий Оптинский (Письма к мирским особам, п.243): «Слово о любви велико имеет пространство и неудобь сказуемо нашим скудным умом, а скуднее еще деланием. Ты заметила за собою, что мало имеешь любви, а более рассмотревши, находишь, что и понятия не имела о любви…».

Любовь имеет разные виды и степени

Естественная сила любви имеет много свойств, разные виды, степени и направления. Остановимся на вопросе о видах любви к человеку.

Варсанофий Великий (Руководство в духовной жизни, в.336): «Любовь к ближнему проявляется во многих видах…».

Еще в древности были определены следующие виды любви к другому человеку:

П. Флоренский (Столп и утверждение истины, п.11): «Четыре глагола любви существуют в греческом языке для запечатления в слове различных сторон чувства любви: έραν (эран), φιλείν (филейн), στέργειν (стергейн) и άγαπαν (агапан). … Итак, греческий язык различает четыре направления в любви: стремительный, порывистый έρως (эрос) или любовь ощущения, страсть; нежную, органическую στοργή (сторгэ) или любовь родовую, привязанность; суховатую, рассудочную αγάπη (агапэ) или любовь оценки, уважение; задушевную, искреннюю φιλία (филиа) или любовь внутреннего признания, личного прозрения, приязнь».

Далее мы еще будем приводить эти определения любви, но особо не будем останавливаться на них, т.к.:

П. Флоренский (Столп и утверждение истины, п.11): «… Св. Писание, восприняв некоторые из них, придало им в своем словоупотреблении новое содержание, одухотворило их и насытило идеею благодатной, божественной любви».

Есть и более современные и развернутые мирские типологии любви, которые часто относятся к отношениям между мужчиной и женщиной, например:

Интернет – источник: «В рамках одной из наиболее разработанных типологий любви выделяется шесть психологических установок по отношению к любви, которые обозначаются греческими терминами. Для 1. эроса, или чувственной любви, характерны страстность, преданность и физическое влечение («Мой любимый (моя любимая) и я созданы друг для друга»). 2. Людус, или любовь как игра, подразумевает менее ответственное отношение к партнеру, поскольку любовь воспринимают как игру, партнеров в которой может быть сколь угодно много («Мне нравится играть в любовь со всеми»). 3. Мания — это стиль любви, для которого характерны одержимость, страстность и ревность («Я прихожу в ужас, когда любимый (любимая) не обращает на меня внимания»). 4. Прагма — это весьма практичный стиль любви, сторонники которого выбирают партнера, соответствующего определенным критериям («Я хочу выбрать такого любимого (любимую), с которым (которой) нам гарантирована счастливая жизнь»). 5. Агапе, или жертвенная любовь, — это альтруистический подход к любви, при котором потребности любимого человека имеют для любящего гораздо большее значение, чем его собственные («Лучше буду страдать я, чем смотреть на то, как страдает любимый (любимая)»). 6. Сторге — это стиль любви, основанной на сильной и прочной дружбе («Мой любимый (моя любимая) — мой лучший друг»)».

Мало того, что подобные типологии чаще затрагивают половые отношения, т.к. для грешного человека эти отношения одни из самых важных, так еще и в этих типологиях смешаны греховные страсти (ревность, одержимость) с естественными свойствами любви. Поэтому они не является ценными для рассмотрения вопроса о естественной силе любви, и приводятся нами только для того, чтобы показать, что в мире существуют различные типологии.

Что касается христианства, то в нем также речь идет о различных видах любви. Во-первых, о том, что Бог есть Любовь и что Он любит каждого человека.

1 Ин. 4, 16: «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».

Ин. 3, 16: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

Иоанн Златоуст (т.8, ч.1, беседа 28): «…и то служит доказательством великого человеколюбия Божия, что Бог не только дал Сына, но и отложил время суда, чтобы согрешившие и неверующие имели возможность очистить свои согрешения».

Иоанн Златоуст (т.11, ч.1, беседа 7): «Причина бытия и горних и дольних существ – одна любовь (Божья). Но особенно эта любовь видна из того, что Он благотворит людям, Сам наперед ничего не получив от них».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, ст.129): «Бог есть Высочайший наш Благодетель, и столько благодеяний нам оказывает, сколько вдыхаем мы, так что и минуты без благ Его жить не можем. Окружены и заключены мы в любви Божией и благах Его. От Него пищу, от Него питье, от Него одежду, от Него дом получаем мы. Его свет светит нам и показывает путь, добро и зло, пользу и вред. Его огонь согревает нас, и варит пищу нашу. Воздухом Его сохраняется жизнь наша. Его повелением служит нам скот. Какой бы была наша жизнь, когда хотя бы некоторые из благ Своих отнял Бог у нас? Что было бы нам пользы от глаз наших, если бы Бог отнял у нас свет Свой? Блуждали бы, как слепые. Подала ли бы земля плоды свои нам, если бы Бог дождя Своего не ниспослал на нее? … Эти и прочие бесчисленные видимые блага — это Божии благодеяния, которые Он подает нам из одной любви Своей к нам».

Во-вторых, в христианстве любовь рассматривается в двух основных видах: любовь к Богу и любовь к людям.

Иоанн Златоуст (т.9, ч.2, беседа 23): «Христос сказал, что на любви утверждаются закон и пророки (Mф.22:37-40), и, указав два вида любви, смотри, какое высокое место дал любви к ближнему. Сказав: «Возлюби Господа Бога твоего…: сия есть первая и наибольшая заповедь, — он продолжал: вторая же, — и здесь не замолчал, а прибавил, — подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя»».

Филарет (Дроздов) (Пространный Православный Катехизис, 488): «Десять заповедей были разделены на две скрижали. Это значит, что в них заключаются два вида любви, т.е. любовь к Богу и любовь к ближнему, и поэтому предписываются два рода обязанностей».

Также определены и другие два рода любви.

Бл. Августин (Проповедь о любви к Богу и о любви к миру): «Два рода любви существуют в этом мире, которые постоянно между собою враждуют: любовь к миру и любовь к Богу».

Отдельным вопросом рассматривается и любовь к себе, и в основном это учения о пороке самолюбия.

Святые отцы подразделяют любовь на естественную и духовную, взаимную и невзаимную, плотскую и христианскую и др.

Бл. Диадох (Добротолюбие, т.3, Подвижническое слово гл.34): «Есть любовь в душе естественная, и есть от Святого Духа в нее изливаемая».

Бл. Августин (Беседа 9. О любви и о слепце прозревшем): «…Есть любовь божеская (которая приводит нас к блаженству) и человеческая, и … человеческая любовь бывает двоякая: дозволенная (которая не запрещается) и недозволенная (которая осуждается)».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.2, §399): «…любовь бывает двоякая, мирская или плотская, и духовная или Божия, так и радость бывает двоякая, мирская или плотская, и духовная или христианская»

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.2, ч. 2, гл.2): «По моему мнению, любовь бывает трёх видов: плотская любовь, которая полна духовных микробов; мирская любовь — кажущаяся, внешняя, лицемерная, неглубокая; и духовная любовь — истинная, чистая и дорогая. Эта любовь бессмертна, она пребывает «в век века»».

Есть у любви и степени деяний.

Иннокентий Пензенский (Богословие деятельное, ч.2,гл.4): «… есть определенные степени любви. Любовь, как и возраст духовный, по закону безусловному имеет много степеней; но, по мнению некоторых, она имеет только три главнейшие степени, а именно: 1) никоим образом никого не обижать; 2) всех людей, рассматриваемых вне различных состояний, гражданских и духовных, почитать равными себе; 3) всячески способствовать пользе других».

Инок Агапий (Спасение грешников, ч.2, гл.2): «…добродетель (любви) можно совершить шестью способами: любить, помогать советом, помогать на деле, терпеть, прощать и давать добрый пример божественными словами и добродетельными деяниями. …. В согласии с этим порядком каждый может проверить самого себя, чему в любви он причастен, а чего лишен. Кто любит — тот на первой ступени. Кто вразумляет — на второй. Кто помогает — на третьей. Кто терпелив — на четвертой. Кто переносит оскорбления и прощает сердечно — на пятой. Кто укрепляет и вразумляет ближнего словами, примерами и благим жительством (это делание совершенных, и апостольских людей), пусть знает, что он достиг вершины добродетели. Таковы основные деяния любви. Они и показывают степень исполнения нашего долга пред ближним».

Особо отметим, что естественная сила любви проявляется во всех трех силах человека: умственной, желательной и эмоциональной, действия которых неразрывны между собой.

Ефрем Сирин (О добродетелях и страстях): «Душа … трехсоставна, потому что … три в ней силы: помысл, раздражительность и вожделение. Ежели в раздражительности есть любовь и человеколюбие, а в вожделении чистота и целомудрие, то помысл светел. А ежели в раздражительности человеконенавистничество, и в вожделении — распутство, то помысл омрачен».

В данном поучении любовь отнесена к раздражительной или эмоциональной силе человека, но она имеет различные проявления и в умственной, и желательной силе. Например, связь любви и желательной силы, проявляется в следующем: любовь объединяет людей, порождает стремление к любимому, любовь желает блага любимому и т.д., а связь ума и любви проявляется в том, что при любви человек постоянно думает о любимом и др. И это мы рассмотрим далее.

1а. К кому направлена естественная любовь

А вот расширенная христианская классификация направлений любви.

Лука Крымский (Сб. «Евангельское Злато», И будут двое одна плоть): «Виды любви различны: есть любовь мужа к жене, жены к мужу, любовь родителей к детям, любовь детей к родителям. Есть и более высокая форма любви – ко всем людям, ведь во всяком человеке мы должны видеть образ Божий. Есть самая совершенная степень любви, самая высокая и самая святая – любовь к Богу».

Схииг. Савва (О главных христианских добродетелях и гордости, гл. Любовь Христова): «Наш человеческий язык крайне ограничен и беден. Мы не в состоянии выразить достаточно четко и определенно всю бесконечную гамму личных и взаимных чувств между людьми, начиная с природной, естественной любви и кончая совершенной любовью Христовой, которые обычно заключаем в одном слове любовь. Это слово вмещает в себя множество различных понятий и чувств, которые выразить словами невозможно, и только некоторые эпитеты помогают нам уточнить это слово, например: любовь Христова, брачная, к врагам – однако и они не дают достаточной четкости определения чувств. Перечислю некоторые виды любви: 1. Любовь к Богу. 2. Любовь к ближним. 3. Любовь к врагам. 4. Любовь юношеская. 5. Любовь брачная. 6. Любовь семейная. 7. Любовь родственная. 8. Любовь к друзьям и знакомым. 9. Любовь к самому себе. Слово любовь иногда употребляют там, где следовало бы употребить слово пристрастие, то есть чрезмерная греховная привязанность к чему-либо, как, например, к искусству, развлечениям, вещам, птицам, животным и т.д.».

Вообще, естественная любовь — это любовь к тем, кто нас любит и кто нам близок по плоти – это родственники, дети и супруги, и ее можно назвать семейной любовью, а также любовь к друзьям, любимым и к тем, кто хорошо к нам относится.       

Дмитрий Ростовский (Поучение второе на праздник Успения Пресвятой Богородицы): «У людей любовь различается по видам: особым образом любят родителей, иначе друга, иначе сына».

Лука Крымский (Проповеди, т.1, Неделя 19): «…близких своих, детей своих любим по инстинкту любви, который вложен в нас природой».

В учебниках по психологии любовь к другому человеку относится к альтруистическим отношениям.

В.А Снегирев (Психология): «Это любовь, так называемая, альтруистическая или альтруизм. В свою очередь … явления люб­ви альтруистической разделяются на две … группы: се­мейную и внесемейную. Семейная группа обнимает явления супружеской любви, любовь родителей к детям, и наоборот, любовь родственную. Внесемейная обнимает явления друж­бы, благодарности и расположения вообще, … и к предметам отвлечённым, например, к человеку, как челове­ку или человечеству».

Лука Крымский (Дух, душа и тело, гл.3): «…любовь и зачатки альтруизма, а также эстетического чувства свойственны и животным. Не высшая форма любви, не любовь Божественная, а только любовь семейная; но в этой любви лебеди и голуби, пожалуй, даже превосходят людей. Известны факты самоубийства лебедя, потерявшего свою подругу; он высоко взлетает, складывает крылья и падает камнем на землю».

Святые отцы говорят, что любви к родным или к противоположному полу никто не учится, но каждому христианину необходимо учиться правильной любви, что бы неправая любовь не повредила его спасению.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.2, 1,Б,3): «К друзьям и благодетелям мы бываем сердечно привязаны. Сему не нужно учить и обязывать. Надобно только предостеречь, чтобы эта привязанность не делалась исключительною, не исключала других и не отчуждала от них».

Филарет Дроздов (т.4, Слово в день рождения … Императора Николая Павл.): «Есть дела, в которых любовь участвует сама собою, так что для сего не нужно ни учение, ни увещание. Так с любовью отец ласкает, мать питает свое чадо; с любовью сын отцу и матери откликается на зов, служит, помогает. Но есть другие дела, к которым не так близка любовь, и при которых не всякий о ней вспомнит».

Итак, абсолютно все люди, независимо от веры или неверия в Бога способны любить, и такая любовь не является высокой и совершенной.

Феофан Затворник (Путь ко спасению, отдел 2,5): «…естественные совершенства … вообще не имеют цены нравственной, потому что они не наше приобретение, а дарованы нам Богом».

Лука Крымский (Проповеди, т.1, Неделя 19): «… любовь по инстинкту, вложенная природой в сердце каждого живого существа, а высокой нравственной ценности она не имеет».

Схииг. Савва (О главных христианских добродетелях и гордости, гл. Любовь Христова к ближним и любовь естественная): «Наличие естественной любви не говорит о том, что душа человека высока по своим достоинствам. Такая любовь, как супружеская и материнская, общая у человека со многими высшими животными, возможна для самых больших грешников».

Конечно, эти слова о любви говорятся святыми отцами для того, чтобы мы, грешные, не обольщались своей любовью и не думали, что уже исполнили Христову заповедь о любви к ближнему.

Феофан Затворник (Сборник слов и проповедей о Православии, В неделю 19-ую по Пятидесятнице): «…о законе любви так говорит Господь: «Кто из нас кого-либо не любит? Любим мы родителей своих, любим братьев и сестер, любим родных и всех знакомых, с коими находимся в приятных отношениях. Почему, когда предлагается нам заповедь о любви, думаем, что исполняем ее, и остаемся спокойными. Господь же не так полагает. Он такую любовь нашу ни во что ставит. «Так,— говорит,— и грешники, то есть язычники — нехристиане — любят друг друга, а вам — христианам — надобно любить врагов своих»».

Далее скажем конкретнее о том, на кого естественная любовь бывает направлена.  

Любовь естественная к родителям, детям и родственникам

Всем известно, что первой школой любви для каждого человека является любовь в семье.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.7, ст.1-24): «Для ребенка же и для ранней юности первой школой любви действительной, а не мечтательной являются все-таки отношения к родителям».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 5-й запов., грех: Холодность к родителям): «Человеческая сыновняя любовь так естественна, что это есть первое чувство, которое возникает в человеке от младенчества его, первая добродетель, для которой развивается его сердце: любви к родителям не заменить вполне или не должна бы заменить никакая другая любовь, кроме супружеской (если кто вступит в законное супружество)».

Любовь в семье часто обозначается любовью по плоти.

(Отметим, что мы будем часто употреблять слово «плотской», которое имеет разные значения:

Авва Даниил (Собеседования Иоанна Кассиана, гл.10): «Слово плоть в многоразличных смыслах употребляется в Священном Писании. Иногда оно означает всего человека, поскольку, то есть, он состоит из тела и души…. Иногда означает грешников и людей плотских…. Иногда оно поставляется в смысле грехов…. Иногда употребляется в смысле родства и близости кровной»).

Любовь между родителями и детьми, это – естественное чувство, данное абсолютно всем людям независимо от веры или неверия в Бога.

Григорий Богослов (Слова, сл.28): «(Есть) влечение природы, …(и) взаимная наклонность у родителей и детей, связующая их любовью».

Авва Иосиф (Собеседование 1-е Иоанна Кассиана, гл.2): «Есть … род любви, которая основывается на инстинкте самой природы и на законе кровности, по которой соплеменники, или супруги, или родители, или братья и сыны естественно предпочитаются прочим, что свойственно не только роду человеческому, но и всем птицам и животным. … Все эти сказанные роды любви общи злым и добрым, и зверям, и змеям…».

Что касается естественной любви детей к родителям, то она имеет несколько особенностей.

Платон Митр. Моск. (т.12, Слово на день Свт. Николая): «Дети, когда любят родителей, то любовь их есть одна в младенчестве: другая, когда они же придут в совершенный разум и возраст. Любовь детей к родителям младенческая не столько происходит от рассуждения, сколько от одной силы природы, которую они и сами мало понимают. Любят родителей, потому что в них находят своих кормителей. Когда же бы родители отказали им на время в пище, или в чем другом для них лестном, хотя бы то делали и с рассуждением и в пользу им, но дети, сего не понимая, уже гневаются и плачут, и как бы любить их перестают. Так вот и видно, что сия младенческая любовь, хотя сама в себе есть и нежна, но еще несовершенна. Когда же дети пришед в совершенный разум и возраст любят родителей, сия любовь от младенческой есть во многом различная. Они признают их виновниками своего рождения: знают их благодеяния и цену оных. Понимают свойство родительской любви; и умеют оное уважать, не тогда только, когда родители по их воле поступают: но когда б что они советовали и повелевали и с их волею несходственное, почитают за долг свой тому повиноваться и покоряться. Итак, сия любовь уже есть не только нежная, но и почтительная; а потому и совершенная».

Более того, подобное чувство любви видно и у животных.

Василий Великий (Беседы на шестоднев, беседа 9): «У бессловесных неодолима взаимная любовь между детьми и родителями, потому что создавший их Бог вознаградил в них недостаток разума избытком чувств. Почему ягненок, выскочив из хлева, среди тысячи овец знает самый цвет и голос матери, спешит к ней, ищет своих собственных источников молока? И хотя он встретит тощие матерние сосцы, довольствуется ими, пройдя мимо многих сосцев обремененных молоком. И мать в тысяче ягнят узнает своего. Один у всех голос, и цвет то же, и запах подобен, сколько представляется нашему обонянию, но у них есть какое-то чувство, которое гораздо острее нашего представления, и по которому для каждого легко распознать собственное свое».

Бл. Августин (Беседа 9. О любви и о слепце прозревшем): «…ведь, любят детей своих даже и звери, любят детей аспиды, любят тигры, любят львы. Нет животного, которое не ласкало бы детей своих. Хотя иное из животных и устрашает людей, детей своих, однако же, лелеет. Рыкает лев среди лесов, и никто не проходит мимо него. Но вот входит он в свою пещеру, где у него детеныши, и оставляет ярость своей дикости, оставляет ее как бы вне, не входит с ней туда. Поэтому кто не любит детей своих, делается даже хуже льва».

Святые отцы называют и причины, почему Господь вложил в каждого человека эту силу любви к родителям и детям.

Во-первых, это естественная любовь к тому, кто зачат «из собственных тел».

Никодим Святогорец (Книга душеполезнейшая о непрестанном причащении Святых Христовых Таин, гл.2): «Некоторые недоумевают, почему родители любят своих чад. Подобным образом, почему и дети также любят своих родителей. Отвечаем: никто никогда не возненавидел самого себя и свое тело. Поскольку дети имеют свое тело от тел своих родителей и особенно потому, что питаются материнской кровью как во чреве матери, так и после рождения (ведь молоко, естественным образом, есть не что иное, как ставшая белой кровь), то я и говорю, что для них (детей) естественный закон — любить своих родителей, как и для родителей — любить своих детей. Ведь и зачаты дети из собственных тел родителей».

Во-вторых, при любви легче переносятся сложности и попечения.

Григорий Богослов (Песнопения таинственные, От Никовула отца к сыну): «Природа взаимною любовью связала родителей и детей, чтобы труд, какого требуют рожденные, не утомлял родителей, и чтобы не для смерти мы рождали, оставляя родившихся без попечения. Посему… родители ведут страшную войну за детей, не щадя жизни».

И, как мы знаем на опыте, родительская любовь – это особый вид опеки и заботы о ребенке.

В-третьих, чтобы люди могли воспитывать других людей.

Иоанн Златоуст (т.4, Пять слов об Анне, сл.1): «Для того Бог и вложил в родителей любовь к нам, чтобы в них мы имели наставников в добродетели».

Далее. Любовь к родственникам также относится к любви по природе.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.2, отд.2, А,вв): «Чувствам родства не учат, они сами есть. Такова и братняя с сестринскою любовь… В чем она, выяснить нельзя. Она не то, что любовь к родителям или друзьям и благодетелям… Ее только чувствовать можно, а не выражать, отличая одним словом: братняя, сестринская. …И между другими родными родственная любовь естественна и вместе обязательна; только она принимает разные виды и оттенки, смотря по чину родства. Так, между праотцами и внуками должны быть — у тех желательное радение, а у сих уважение, близкое к благоговению, благодарность и желание доставлять всякое утешение; между дядями и племянниками — от тех совет и пример, а от сих уважение и внимание».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 5-ой зап., грех: грубые чувства к родным брату и сестре): «… после союза супружеского и естественной привязанности к родителям, самый нужный союз должен быть между братьями и сестрами: это друзья природные, от первых дней жизни, друзья по крови. Их связывают одинаковая любовь к отцу и матери, одинаковые воспоминания о родителях (если родители уже умерли) и часто одинаковые добрые привычки и наклонности, а тем более — сходственная наружность».

Такой вид родственной любви обозначается как «сторгэ».

Феофан Затворник (Толков. на Римл.1, 30-31): «Στοργή — («сторгэ») любовь родственная, родителей к детям, детей к родителям, также взаимная любовь супругов, а далее братьев и сестер и еще далее — друзей».

П. Флоренский (Столп и утверждение истины, п.11): «… στεργείν (стергейн) означает не страстную любовь или склонность к лицу или вещи, не позыв к объекту, определяющему наше стремление, а спокойное и непрерывное чувство в глуби любящего…. Любящий признает объект любви близко принадлежащим ему, тесно с ним связанным, и в этом признании обретает душевный мир; στεργείν (стергейн) относится к органической, родовой связи…. Такова нежная, спокойная и уверенная любовь родителей к детям, мужа к жене, гражданина к отечеству».

Любовь естественная между мужчиной и женщиной

Далее кратко скажем о естественной любви к человеку противоположного пола. Говоря об этой любви, следует выделять любовь супружескую и несупружескую.

Супружеская любовь заповедана Господом тому, кто находится в браке и ей часто предшествует влюбленность (т.е. это еще несупружеская любовь).

Иоанн Златоуст (т.11, ч.1, беседа 20): «В самой природе нашей есть какое-то страстное влечение, непонятное для нас, которое соединяет эти тела (мужа и жены)…. Ничто так не укрепляет нашу жизнь, как любовь мужа и жены. Ради ее многие берутся за оружие, а иные не щадят и своей жизни»

Иоанн Златоуст (т.10, ч.1, беседа 34): «…одного мы любим как отца, другого как деда, одну как мать, другую как кормилицу, … Впрочем для чего исчислять все виды родства? (Бог) употребил и другое побуждение к любви: запретив браки между родственниками, Он обратил нас к чужим, а их расположил к нам. Так как они не соединены с нами естественным родством, то Он соединил иначе – посредством брака, совокупляя посредством одной невесты целые дома и сводя целые роды с родами».

Бл. Августин (Беседа 9. О любви и о слепце прозревшем): «Если сказать кратко, позволенная любовь есть та, когда муж любит свою жену …. Пользуйтесь же любовью дозволенной; человеческая она, но все же, как сказал я, дозволенная».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 7-ой запов., грех: Неумеренность в супружеском ложе):«… цели, какие имеет брак каждого мужа и жены. Первая и самая чистая цель брака — «рождение детей» (Быт.1,28). Вторая: «разделение между мужем и женой домашнего труда, или взаимная помощь в жизни» (Быт.2,18). Третья и последняя: «удовлетворение половому побуждению» (1 Кор.7,9)».

Супружеская любовь строится на признательности, преданности, теплых чувствах нежности и др. положительных эмоциях и чувствах.

Паисий Святогорец (Семейная жизнь, ч.1, гл.1): «Один человек спросил меня: «Геронда, что больше всего соединяет мужа с женой?» — «Признательность», — ответил я ему. Один человек любит другого за то, что тот ему дарит. Жена даёт мужу доверие, преданность, послушание. Муж даёт жене уверенность в том, что она находится под его покровом, защитой. Жена — хозяйка дома, но и главная служанка в нём. Муж — властитель дома, но и носильщик его тяжестей».

Этот вид любви относится и к любви плотской, которой плотские отношения и плотские цели занимают в ней огромное место, и такое стремление к противоположному полу свойственно и животным.

(Но обращаем внимание, когда святые отцы говорят о плотской любви, то они называют так и любовь, которая поражена разными страстями и пороком самолюбия, но иногда и подразумевают отношения между мужчиной и женщиной и эта разница в употреблении этого понятия видна из контекста учений)

Любовь естественная дружеская, а также благорасположение к знакомым и незнакомым людям

Любовь также направлена к неродным по плоти, а к другим людям, с которыми имеешь знакомство, и это называется дружбой или приятельскими отношениями.

Феофан Затворник (Сборник слов и проповедей о Православии, В неделю 19-ую по Пятидесятнице): «Любим мы … всех знакомых, с коими находимся в приятных отношениях».

Силуан Афонский (Учения старца, Мысли о свободе): «…у всех у нас единое естество, и потому естественно было бы нам всех любить».

Скажем несколько слов о дружбе.

Дружба – это естественная склонность человека к общению.

Феофан Затворник (Путь ко спасению, отд.1): «…(Склонность к общению) обнаруживается в потребности товарищества, дружбы и любви. Все они в истинном порядке хороши… Чувства не любят быть скрытыми в себе, и (человек) хочет делиться ими. Затем имеет нужду в лице, которое бы могло разделять его чувства, то есть в товарище и друге».

По опыту известно, что истинных друзей бывает у человека немного, и истинный друг – это некая ценность.

Георгий Затворник (Письма, п.3,324): «Многие имеют тысячу коротко знакомых, но ни одного друга. Иметь верного и разумного друга — иметь от Бога великую милость. Истинные друзья суть один для другого целый свет. Верный друг есть утешение в сей жизни и сокровище неоцененное».

Троицкие Листки (ст. 589): «Друг — дар Божий: больше радуйся, если есть у тебя искренний друг, чем тогда, когда при тебе есть самый близкий родственник».

Троицкие Листки (ст.738): «Друг — это ведь — другой я. Какая драгоценная находка … во всех обстоятельствах жизни, жить душа в душу с тем, на кого я, как на себя во всем могу положиться. …Верный друг, — говорит древний мудрец, — крепкая защита: кто нашел его, тот нашел сокровище. Верному другу нет цены и сравнить его ни с чем нельзя. Верный друг — врачебное пособие для жизни… (Сир.6;14-16). «Верному другу нет ничего равноценного», — говорит и один из новозаветных подвижников, преподобный Максим (в «Слове о любви»). «Друг денег дороже», — говорит и народная мудрость. Вот что такое дружба».

Любовь дружественная является любовью добровольной и по своему выбору.

Троицкие Листки (ст. 589): «Родные любят нас по природе, а друзья — по добровольному к нам расположению».

Что касается доброго чувства к людям, с которыми человек не знаком, то это оно не выражено пламенными чувствами, а имеет спокойный и благорасположенный характер. Она проявляет себя в общественных отношениях и имеет следующие основания:

Платон Митр. Московский (т.3, Слово в неделю вторую Великого поста): «…мы люди; родились не для себя только, но и для других: весь человеческий род есть, как едино тело: а мы все друг другу члены: члены же друг другу помогать должны, чтоб все тело было цело и сохранено. …Мы, люди, не составлены из железа или камня: тем же слабостям, тем же болезням можем быть подвержены. Ныне мы здоровы; но кто знает, что завтра с нами случится? …Мы – люди, всех нас из ничего произвел един Творец. Он Отец един всем. Мы род Его; мы все, хотя и недостойны, но Его дети; так мы все между собою сродные; так мы все между собою братья». 

Любовь естественная к себе

Любовь также может быть направлена к самому себе.

Любовь человека к себе является самым естественным чувством и расположением.

Иннокентий Херсонский (Слово в неделю Крестопоклонную): «…каждый, по природе, любит себя».

Григорий Палама (Беседа на 2-е воскресенье Евангельских чтений по Луке…): «…желать делать добро и ко всем иметь благорасположение, как и в отношении себя видеть то же, является врожденным в нас чувством».

Откровенные рассказы странника духовному своему отцу (шестое свидание): «…корень, глава и сила всех страстей и действий в человеке есть врожденное себялюбие. Сие ясно подтверждает коренная и всеобщая идея самосохранения. Каждое желание, каждое предприятие, каждое действие человеческое имеет целью своею удовлетворение себялюбия, искание собственного блага. Удовлетворение сей потребности сопровождает всю жизнь естественного человека».

Если рассматривать личность человека как составляющее трех частей: тело, душа и дух, то любовь к себе также выражается любовью к своему телу, душе и духу. Примечательно то, что эти части, можно сказать, имеют любовь между собой, причем:

Николай Сербский (Кассиана, гл.6, ст.51): «Тело не может ни любить, ни ненавидеть. Не может тело любить тело. Способность любить принадлежит душе».

Любовь к миру и его вещам

Также есть некая любовь, или лучше сказать, привязанность к внешнему миру и его предметам.

Так, у каждого человека есть потребность одеваться и обуваться, есть потребность в жилье и в предметах, необходимых для обустройства этого жилья и вообще для его жизнедеятельности. Имение вещей является Божиим благословением.

Иннокентий Пензенский (Богословие деятельное, гл.5): «Обладание вещами как возможность пользоваться ими для поддержания жизни было позволено Адаму (Быт.1,28) и подтверждено Ною (Быт.9,1)».

Имея вещи, мы привязываемся и привыкаем к ним. Эта привычка является естественным стимулом для человека пребывать на одном месте.

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди. Грех – пристрастие к немногим и незначительным вещам): «Привязанность к вещам имеет и добрую сторону: она делает человека постоянным в местопребывании, потому что иные вещи бывают недвижимы или же неудобны для передвижки».

Деньги также даны Богом для разумного пользования.

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, Сребролюбие): «Очевидно, слово «деньги» происходит от слова «день» в смысле «насущного хлеба»: что нужно для настоящего дня, то обыкновенно и не переходит на следующей день, т.е. деньги, подобно насущному хлебу, должны быть приобретаемы только в умеренном количестве».

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.380): «Деньги сами по себе или, вернее, по цели, назначенной от Бога, вещь весьма полезная. Они заменяют недостаток простоты и любви между людьми. Без денег, кто бы расчел людей? Были бы вечные споры и ссоры и даже драки до убийства; а малыми монетами и даже ничтожными бумажками люди от всего этого избавляются, сами не понимая того».

Также есть любовь к различным деятельностям, например, к чтению, занятием спортом и т.д., но об этом мы не будем говорить.

На этом окончим обзор того, к кому и чему бывает направлена естественная любовь. 

1б. К кому должны быть направлена истинная христианская любовь 

Для того чтобы обозначить разницу между направлениями естественной и христианской любви далее кратко скажем о том, на кого направлена истинная христианская любовь, которая иногда называется «любовью по Богу» или «любовью о Господе».

К христианской любви относится любовь к Богу и любовь ко всякому человеку: как к родному, так и незнакомому, как к любящему тебя, так и к враждующему против тебя. О такой любви Иисусом Христом даны заповеди в Евангелии.

Главная любовь христианина – любовь к Богу

Конечно, первая и самая главная любовь христианина – любовь к Богу.

Еванг. от Матфея, 22, 36 – 38: «Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь».

Иоанн Златоуст (т.4, беседа 55): «Ничего другого Христос, по Его же изречению (Мф. 22, 37), и не требует от тебя, как любви к Нему от всего сердца, и исполнения Его заповедей. Кто любит Его так, как должно любить, тот, конечно, старается уже и заповеди Его соблюдать».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, § 267): «Христианам должно знать, что Христос есть высочайшая Любовь к нам, какой больше быть может, Избавитель, Искупитель, Ходатай и Примиритель наш к Богу, вечная надежда и упование наше».

Иннокентий Пензенский (Божественное правоведение…, ч.2, гл.1): «Любовь к Триединому Богу, составляющая сущность всего закона, но рассматриваемая в различных отношениях, имеет следующие виды:

а) если она своим средоточием имеет одного Бога и, оставив все прочее, Ему единому предается, то такое исключительное стремление ее к Богу преимущественно называется любовью;

б) если она принимает во внимание не только высочайшее совершенство и превосходство Бога над всеми, но и могущество Его в делах Церкви, то переходит в благоговение, или страх Божий;

в) если она рассматривается в отношении к известной помощи Божией или обещанным благам, то называется надеждой, упованием;

г) если же в отношении к соблюдению закона — называется послушанием;

д) если в отношении к человеку любящему — называется самоотвержением;

е) если же она рассматривается в отношении к познанию Христа, через которое испрашивает отпущение грехов, то именуется верою во Христа».

Мы не будем сейчас подробно останавливаться на этой великой и святой любви, а только отметим, что христианское учение говорит, что:

Феофан Затворник (Сборник слов посвященных Богоугодной жизни вообще, Как научиться любить Господа): «Любы Божия изливается в сердца наша Духом Св.» (Рим. 5, 5), учит Апостол. Она есть дар, но дар, готовый всякому, ищущему; возжелай только и взыщи, и тотчас получишь».

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, О любви к Богу): «Любовь к Богу есть дар Божий в человеке, приготовившем себя для принятая этого дара чистотою сердца, ума и тела. По степени приготовления бывает и степень дара: потому что Бог и в милости своей — правосуден. Любовь к Богу вполне духовна: «рожденное от Духа, дух есть» (Ин.3, 6)».

Как видим, хотя любовь — это дар, но это не говорит о том, что человек должен ничего не делать и ждать, когда Господь даст эту любовь, здесь речь идет о том, что человек должен трудиться над очищением своего сердца от страстей и пороков.

У истинной любви к Богу есть несколько отличительных признаков, о которых мы будем говорить далее, раскрывая различные свойства силы любви.

Христианская любовь любит всех людей независимо от родства

Вторая заповедь о любви, данная Христом:

Еванг. от Матфея, 22, 39: «…возлюби ближнего твоего, как самого себя».

Вообще эту заповедь следует рассматривать с нескольких точек: кто есть ближний и что такое равнозначная любовь к себе и к другому человеку (и об этом мы будем говорить подробно позже). А сейчас остановимся на вопросе о том, что христианин должен любить всех людей, а не только ближних и добрых знакомых.

Итак, духовная христианская любовь объединяет со всеми независимо от того родные это люди или неродные, и этим любовь христиан уподобляется любви Христовой ко всем людям.

Максим Исповедник (Главы о любви, сотн.2, 30): «Совершенный в любви и достигший верха бесстрастия не знает разности между своим и чужим, или своей и чужой, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже между мужеским полом и женским. Но, став выше тиранства страстей и взирая на одно естество человеческое, на всех равно смотрит, и ко всем равно расположен бывает. Нет в нем «ни Иудея, ни Эллина, нет мужеского пола, ни женского, нет раба ни свободного, но все и во всех Христос» (Гал.3, 28)».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.2, §342): «Истинная христианская любовь всех, — друзей и врагов своих, объятиями своими объемлет. … Христианская любовь над сродниками и несродниками умилостивляется».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §250): ««Любовь всех любит» (1Кор.13:7)… Таков нрав любви. Она не смотрит на лица, не разбирает чина и родства, близости и дальности, приязни и неприязни; не спрашивает, кто он, нуждающийся в плоде любви: брат или не брат, сродник или несродник, единоплеменник или иноземец, приятель или неприятель, добрый или злой; тому являет действие теплоты своей, кто хочет того и нуждается в том. Тот ей и сродник, кто беден. Там она близко приступает, где нужда».

Лука Крымский (Сб. «Спешите идти за Христом», Гимн любви апостола Павла): «Господь велит любить не только людей своего класса, своего народа, не только своих близких, но любить всех, без исключения всех людей».

Феофан Затворник (Толк. на 1 Солун., 3,12): «А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем». — …Но кого разумеет Апостол под — «ко всем»? — Если под — «друг ко другу» — разумеет только уверовавших солунян, то «ко всем» будет означать — ко всем прочим христианам. Так Феодорит: «Чтобы оказывали любовь не только друг к другу, но и ко всем единоверным, где бы они ни находились». Если же под «друг ко другу» разуметь христиан вообще, то «ко всем» будет означать всех людей. Так Экумений: «Дело христиан не только братьев любить, но и всех людей, и верующих, и неверующих». Святой Златоуст разумеет любовь ко всем, без указания на веру. «Смотри, как хочет распространить эту любовь! — Не только друг к другу, но и ко всем. Ибо в том поистине обнаруживается любовь по Богу, что она стремится обнять собою всех. Если же ты одного любишь, а другого нет, то твоя любовь человеческая». Святой Апостол Павел нередко внушает любовь ко всем людям. Так Тит. 3, 2; 1 Тим. 2, 1; 1 Сол. 5, 15; и подобное».

Такую любовь ко всем людям можно обозначить как Христолюбие и любовью ради Бога.

Иустин Попович (Подвижнические и богословские главы, стослов. 2-е, 26): «Христолюбие — это все и вся для человеческого существа на земле и на Небе. Ибо в Христолюбии и человеколюбие, и боголюбие, и истиннолюбие, и добролюбие, и правдолюбие, и любовь ко всей твари. Да, в Христолюбии заключена любовь ко всему, ко всему, кроме греха и зла, ко всему, кроме смерти и дьявола. Со Христолюбием можно жить вечно и жить блаженно на земле и на Небе, везде, кроме царства греха и зла, смерти и дьявола, — ада».

Что касается любви к родным, то у христианина любовь к родным должна быть любовью по Христу.

Бл. Августин (Беседа 9. О любви и о слепце прозревшем): «Любите детей ваших, любите жен ваших, хотя бы во время этой жизни. Но следует любить по Христу, иметь попечение о них по Богу и не иначе, как чтобы любить в них Христа и ненавидеть в них то состояние, когда они не захотели бы иметь Христа. Это именно есть любовь Божеская. Какая польза им от преходящей, мимолетной любви вашей? Поэтому, когда любите и по-человечески, все же более любите Христа. Не говорю, чтобы не любил ты жены своей, но больше люби Христа. Не говорю, чтобы не любил отца, или детей, но сильнее люби Христа. Слушай Его, не думай, что это мои слова: «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37). Неужели не боишься, когда слышишь: «не достоин Меня?» Тот, о ком говорит Христос: «не достоин Меня», не будет с Ним».

О любви ко всем людям мы еще будем говорить позже, но уже сейчас можно получить ответ для себя: есть ли у меня истинная любовь к людям?

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.2, ч.2, гл.2): «(Вопрос) Как я смогу понять, геронда, есть ли у меня истинная любовь? (Ответ) Чтобы это понять, нужно испытать себя, любишь ли ты одинаково всех людей и считаешь ли всех лучшими себя». 

В заповедях Божиих нет заповеди о любви к себе, а в учении Христовом есть понятие о правой любви к себе

Относительно любви к себе примечательно то, что Бог не дал заповеди о любви человека к себе самому, т.к. эта любовь естественная и близка каждому.

Филарет Дроздов (Пространный Православный Катехизис 491): «Нет заповеди о любви к самому себе потому, что и без заповеди, по природе, «никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (Еф.5,29)».

Бл. Августин (Христианская наука, кн.1,27): «…поскольку нам не нужна заповедь о том, чтоб каждый любил себя и свое тело, т. е. поскольку себя самих и то, что ниже нас, но принадлежит нам — наше тело, мы и без заповеди любим по непреложному закону самой природы, который распространяется даже на животных (ибо и животные любят себя и свое тело), то нам оставалось принять заповедь только о том, что выше нас, и о том, что подле нас».

В христианстве есть четко определенные принципы правильной любви к себе.

Бл. Августин (Христианская наука, кн.1,26): «…должно предписывать человеку только меру любви к самому себе, т.е. показывать, как он должен любить себя, чтобы сия любовь была ему полезна».

Назовем основные из принципов, а о других будет еще сказано позже.

Во-первых, обязательно любовь к себе должна быть связана с любовью к Богу и строиться на исполнении заповедей Божиих.

Николай Сербский (Кассиана, гл.6, 47): «…самого себя человек не умеет любить, не имея любви к Богу. Только в Боге человек может любить себя как тварь Божию».

Иннокентий Пензенский (Христианское нравоучение, или богословие деятельное подлежательное, ч.2): «…любовь к самому себе только тогда бывает истинной и правильной, когда человек всецело стремится к тому, чтобы совершенно, всеми силами души, всем существом своим любить Бога; и, таким образом, любит себя в Боге и через Бога, то есть отвергается самого себя до того, что ничего не приписывает себе, но все — Богу; распинает плоть и готов потерять душу свою за Христа. А это значит то же самое, что и стремление во всем сообразовываться с волею Божией».

Ефрем Сирин (В подражание притчам): «Кто соблюдает заповеди, тот любит себя, а кто пренебрегает ими, тот вредит душе своей».

Во-вторых, в Евангелии есть заповедь, связующая любовь к себе с любовью к ближнему, и делает эти направления любви равнозначными.

Еванг. от Матфея, 22, 39: «…возлюби ближнего твоего, как самого себя».

Евангелие от Луки 6:31: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними».

Антоний Великий (Письма, п.6): «…тот, кто любит себя истинно, тот и любит всех людей той же любовью».

В-третьих, в христианском учении, более того, говорится об отвержении себя и любви к себе, потому что нет ни одного греха, который не исходил бы от самолюбия (но об этом будем подробно говорить позже). И чем больше самолюбия, тем меньше любви к другим.

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, беседа 7): «Кто самолюбив, тот в особенности и не любит себя; а кто братолюбив, тот и любит себя гораздо более. … Зараза и ограниченность самолюбия сокращает и умаляет любовь, которая широка и простирается на всех».

Николай Сербский (Кассиана, гл.6, 47): «О самолюбии же говорит блаженный Диадох: «Кто любит себя, тот не может любить Бога».

Но если нарушен хотя бы один принцип правильной любви к себе, то христианин еще заражен самолюбием.

Василий Великий (Правила кратко изложенные, в.54): «…кто любит самого себя не настоящею любовью, тот самолюбив. Дает же знать о себе, если, что ни делает, делает ради себя, хотя бы сделанное было и согласно с заповедью. Ибо ради своего успокоения пренебречь чем либо из потребного для брата, или по душе или по телу, значит уже сделать и для других явным порок самолюбия».

Христианская любовь есть любовь к враждующим против человека и к тем, кто согрешает

Следующая заповедь о любви служит для многих людей преткновением, потому что ею заповедана любовь к тем, кто против тебя враждует, и кто тебя не любит.

 Евангелие от Матфея 5:44-48: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».

Евангелие от Луки 6:27-36: «Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад. … Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд».

Сейчас мы не будем подробно говорить о такой любви, а только приведем несколько поучений.

Во-первых, нельзя не сказать, что не любить врагов – естественно.

Дмитрий Ростовский (Поучение 1-ое в неделю 19-ю по Святом Духе): «Не любить врагов своих — это явление свойственно человеку и естественно, ибо человек есть Божие создание, в природе которого насаждены три свойства: разум, хотение и ярость или гнев. Разумом он понимает доброе и злое; хотением он желает иногда доброй вещи, а иногда злой; гневом же или яростью, насажденными в его природе, он естественно ищет отмщения своему обидчику…. На это не нужно много доказательств и примеров: каждый может сам убедиться как на себе, так и на других. Ведь иному более желательно умереть, нежели терпеть от кого-либо обиду».

И именно этот факт вызывает у людей недоумение, как можно любить врага или плохого человека и вот, что на это отвечает свт. Филарет.

Филарет Дроздов (т.1, Слово в неделю 19 по Пятдесятнице): «Мудрость мира находит здесь затруднение, представляя такую любовь не естественною; ибо она должна основываться на представлении видимых или воображаемых совершенств своего предмета: но как можно любить тех, в которых мы ничего не видим, кроме коварства и злобы? Конечно, мы не можем любить зла, да и кто сего требует? Чувствуйте все омерзение к порокам, какое они заслуживают, – сего не запрещают, но еще требуют; только не смешивайте их с самими людьми, в которых замечаете их: отделив оные, вы еще найдете в них то, что достойно любви вашей. Сколько бы ни казалось неестественным любить врага, – разве менее противно природе ненавидеть человека?».

Во-вторых, к сожалению, у каждого из нас есть люди, которых мы не любим, и мы часто сталкиваемся с людьми, которые ведут себя неправильно. Но этих людей мы должны любить, чтобы исполнить заповедь Христову.

Дмитрий Ростовский (Поучение 1-ое в неделю 19-ю по Святом Духе): «Всякий имеет своего врага: тот — друга, этот — соседа, один — равного себе, другой — большего себя, третий — меньшего себя, четвертый — дальнего, пятый — ближнего недоброжелателя, враждующего, поносящего, оклеветающего. Вот этих-то врагов Господь и повелевает любить».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §267): «Под врагами здесь подразумеваются те люди, которые нам словом или делом какие-либо причиняют обиды, которые проклинают нас, ненавидят нас, творят нам напасти и изгоняют нас. Этих нам Христос велит любить. … Ибо между ближними нашими не только приятели и друзья наши, но и враги наши имеются в виду, которых Христос нам повелевает любить: «Любите врагов ваших» (Мф.5:44). …Одной христианской души свойство — врагов любить. Ибо тех, кто их любит, любят грешники, мытари и язычники. Христиане же на высшую степень любви должны восходить, то есть не только любящих любить, но и нена­видящих; не только благотворящих благодарить, но и творящих зло; не только благословляющих, но и проклинающих благословлять; не только молиться за делающих добро, но и за творя­щих напасть и изгоняющих (см. Мф.5:44)».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §250): ««Любовь всех любит» (1Кор.13:7), добрых и злых не исключает от благоволения и благотворения своего. В этом она подражает Небесному Отцу, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:45); уподобляется солнцу, которое и хулящих, и хвалящих его освещает и согревает; … уподобляется земле, которая и возделывающим ее, и плюющим на нее подает плоды свои. Таков нрав любви».

О некоторых особенностях истинной христианской любви, или любви по Богу

А теперь кратко обозначим некоторые основные составляющие христианской любви, или любви по Богу.

Любовь по Богу означает любить в соответствии с заповедями Божиими.

Георгий Задонский (Письма, п.3,118): «…любовь о Господе свидетельствуется самим житием и деланием заповедей Христовых».

В свою очередь исполнение заповедей сопряжено с великими христианскими добродетелями: смирением, терпением, неосуждением и др., которые проявляются при взаимоотношениях с людьми и являются отличительными признаками христианской любви, например:

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п.2): «Всегда имейте Бога помощника себе, не уповайте на свой разум и на свои силы, считайте себя последнейшими всех и между собою имейте любовь о Господе и смирение, да не будет между вами старшей, но каждая считай себя последнею, и всех сестер считайте лучшими себя; не глядите ничьих пороков и не судите, то и мир Божий будет с вами!».

Тихон Задонский (Плоть и дух, гл.18, 22): « (Когда человек истинно любит) бывает кроток, долготерпелив, благ, милосерд, милостив, сострадателен, с плачущими плачет, с болезнующими болезнует, со скорбящими скорбит, с радующимися радуется, с бедными бедствует; словом, считает ближнего благополучие своим благополучием, а ближнего злополучие — своим злополучием. От чего следует, что недостаткам и бедствиям ближнего всеусердно и всяким образом старается помогать, и таким образом, как бы самого себя ближнему уделяет, и воедино с ним соединяется. О, если бы такая в нас любовь была, то непременно были бы мы как один дом, или одна семья Небесного Отца, честная, благоцветущая, спокойная, мирная, об Отце своем радующаяся, и Его увеселяющая, и на земле небесное бы проводили житие».

В общем же христианская истинная любовь имеет и такое определение.

Феофан Затворник (Толков. на 1Кор. 13) «Любовь — полнота добродетелей и отвержение всех страстей».

Эти слова передают качество любви, т.е. то из чего состоит и развивается истинная любовь, а не та которую мы придумали или чувствуем в себе. Изъясняя это определение любви, скажем кратко: в нас будет жить истинная любовь, если мы будем наполнены всеми добродетелями, и у нас не будет ни одной страсти.

В Евангелии есть много указаний на свойства христианской любви, например:

Тихон Задонский (Плоть и дух, гл.21): ««Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф 22:39).

«Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф 7:12; Лк 6:31).

«Всякому просящему у тебя давай» (Лк 6:30).

«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:34-35).

«Постоянно любите друг друга от чистого сердца» (1Пет.1:22).

«Наконец будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры; не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение» (1 Пет 3:8-9).

«Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов» (1 Пет 4:8).

«Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна. А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза» (1Ин 2:10-11).

«Нелюбящий брата пребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1Ин 3:14-15).

«Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? Дети мои, станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1Ин. 3:16-18).

«Возлюбленные, будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь! (1Ин 4:7-8).

«Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1Ин 4:12).

«Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин 4:16).

«Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Рим 13:8).

«Любовь не делает ближнему зла» (Рим 13:10).

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1Кор. 13:4-8).

«Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф.4:32).

«Увещевайте друг друга и назидайте один другого» (1Фес. 5:11).

«Умоляем также вас, братия, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем» (1 Фес 5:14)».

Имеющий такую любовь и чистоту сердца имеет вечное спасение.

Ефрем Сирин (В подражание притчам): «…любовь о Христе заключает в себе следующее: благость, скромность и ведение, а конец этого – жизнь вечная».

К понятию любовь по Богу относится и подражание Иисусу в любви к людям.

Нектарий Оптинский (Житие иеросхимонаха Нектария): «…(любовь) должна быть, как у Христа, когда Он за нас пострадал».

Скажем и то, что по своей сути христианская любовь более близка к типу любви «агапэ», но христианство придало ей более глубокое значение.

П. Флоренский (Столп и утверждение истины, п.11): «…бесцветное и сухое «агапан» наполнилось духовною жизнью, а в новообразованном, нарочито-библейском «агапэ» стало выражать проникновенную, вселенскую любовь, — любовь высшей духовной свободы».

С. М. Зарин (Аскетизм…, гл.3.2): «…особенность состояния христианской любви отмечается и самим ее наименованием — άγάπη (агапэ). … Обозначает именно свободную и сознательную любовь, соединенную всегда с самопожертвованием и самоотречением. (Примеч.) Христианство выдвинуло указанную черту «любви» на первый план, выставляя самою характерною, существенною. специфическою чертою любви именно безграничное самопожертвование, безусловное самоотречение (ср. особенно Ин.15,13; Римл. 5, 7; ср. ст. 10). В полном своем величии и совершенном обнаружении άγάπη (агапэ) открылась в искупительном деле Христа (ср. 1Ин. 3, 16). Любовь Божия к людям проявилась именно в уничижении и крестных страданиях воплотившегося Единородного Сына Божия (1Ин.4,9. Ср. Рим. 5,7). Отсюда — и в той любви, которая заповедуется людям, центральным свойством и необходимою принадлежностью является именно самопожертвование, полнейшая самопреданность (ср. 1Ин. 3, 16. Гал.2,20)».

И, конечно, любовь к Богу и по Богу выше естественной любви.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.1261): «Христова любовь выше плотской, естественной любви».

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п.19): «…любовь по Богу сильнее естественной любви».

Нельзя не отметить и тот факт, что если у человека много плотской естественной любви, то он не будет способен любить духовно.

Игнатий Брянчанинов (Письма к родной сестре, п.81): «В Вас велика привязанность по законам плоти, это оттого, что Вы мало познали Христа. Огонь плотский погашается огнем духовным; когда возжегся второй, то непременно погасает первый, по учению духоносных отцов и отчасти по самому опыту».

Можно еще много говорить об истинной духовной любви по Богу, но и этих учений пока вполне достаточно, чтобы увидеть разницу между естественной и христианской любовью к людям и Богу.

1в. Как оценивается естественная любовь в христианстве 

Итак, любовь – это естественная сила человека, которая имеет свое направление, т.е. может быть направлена на других людей, на себя, на предметы мира; ей присуще соединять людей, чужих делать родными, дарить радость и другие приятные чувства, облегчать заботу друг о друге и мн. другое. И все на первый взгляд кажется добрым и правильным, но, к сожалению, этот Божий дар – сила любви — сильно искажена грехом. Но об этом мало задумываются люди, в том числе и христиане, и поэтому приведем поучения о том, что говорит христианское учение о том, что стало с любовью по грехопадению. Далее мы будем приводить поучения таким образом, чтобы легко увидеть следующие состояния силы любви: естественная сила любви, которая находится посредине, ниже – любовь пораженная грехом, и выше – христианская сила любви. 

Грешно не иметь естественной любви к родным и близким

Конечно, грешно не иметь естественной любви.

Григорий Палама (Беседа на второе воскресенье Евангельских чтений по Луке…): «…те, кто в ответ на любовь к себе, не отвечают любовью и огорчают любящих их, являются худшими, чем мытари и грешники».

У людей порочных часто нет любви природной, к родным людям.

Феофан Затворник (Толков. на Римл., 1, 30): «(В людях порочных) не ищи у них любви человека к человеку ради человечества; у них нет даже той, которая естественно насаждена бывает в сердце: они и эту заглушают в сердце».

И этой же любви не будет у людей последних времен.

Феофан Затворник (Толков. на 2 Тимоф., 3,2): «(«В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны…») Нелюбовни, αστοργοι,—чужды даже и родственной любви к своим, «даже и своим недруги» (Экумений)».

Кто не любит своих родных и близких осуждается как христианским учением, так и миром.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §267): «Не любить любящих себя есть грех такой, которым и язычники гнушаются. Ибо таковых любить и природный разум велит; и больший грех творит тот, который любящих не любит, нежели тот, который врагов не любит. Ибо такой и естественного лишился разума, и горший неверного, который, законом естественным наставляем, любящих себя любит: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного», — говорит апостол (1Тим. 5:8). О таком говорится: «Кто воздает за добро злом, от дома того не отойдет зло» (Притч. 17:13)».

Бл. Августин (Беседа 9. О любви и о слепце прозревшем): «Итак, пусть позволительно будет вам любить жен ваших, детей, друзей ваших, любить ваших граждан. Все эти наименования имеют характер необходимости и как бы некоторое притяжение любви. Но вы знаете, что такая любовь может быть и у нечестивых, т.е. у язычников, иудеев и еретиков. Кто из них не любит жены, детей, братьев, близких, соседей, друзей и т. д.? Это есть именно любовь человеческая. Отсюда, если кто настолько жесток, что защищает в себе человеческую способность любви и не любит своих сыновей, не любит жены своей, тот не имеет права считаться и между людьми. Не заслуживает, правда, и похвалы тот, кто любит сыновей своих, но вместе заслуживает осуждения тот, кто не любит их».

Также отметим, что миру свойственно делать из естественной любви, а тем более из плотской, смысл жизни и превозносить ее. И многие и многие люди на протяжении всего существования человечества не понимают и, более того, воспевают естественную человеческую любовь, испорченную грехом, и стремятся к ней. В христианстве, такого превозношения естественной и плотской любви нет. Но, к сожалению, есть много христиан, у которых преобладает естественная и плотская любовь, которую они также безрассудно воспевают, и их любовь чередуется с нелюбовью, и она не стала христианской добродетелью. И для того, чтобы разобраться в своих отношениях с другими людьми, и увидеть, как мы, грешные, любим и не любим, внимательно изучим нижеизложенный материал.

Естественная любовь к родным и к тем, кто тебя любит, есть у всех людей, независимо от веры или неверия в Бога, и такая любовь не ценится в христианстве

Христианское учение четко говорит, что естественная любовь к родным не является христианской ценностью, а присуща всем людям, независимо от веры или неверия в Бога.

Лука Крымский (Проповеди, т.1, Неделя 19): «Нетрудно, совсем нетрудно любить людей, любящих нас; нетрудно, нисколько нетрудно любить отца или мать, или жену, или детей своих. Но велика ли цена этой любви? О нет, она не имеет почти никакой цены, ибо близких своих, детей своих любим по инстинкту любви, который вложен в нас природой. Какая мать не отдаст всей ласки, всего тепла сердца своего своему ребенку? Какая не отдаст даже жизни своей, если ему будет грозить гибель? Это, конечно, хорошо; но имеет ли высшую нравственную ценность? О нет, не имеет. Знаем мы, что если задумаем разорить птичье гнездо, то прилетит мать птенцов, будет виться над нами, будет бить нас по лицу крыльями и отчаянно пищать… Это та же самая любовь, любовь по инстинкту, вложенная в каждое живое существо. Разве медведица, разве волчица не защищают детенышей своих, не идут на человека, пришедшего с оружием?».

Филарет Дроздов (Слова и речи, том 4, 159): «Представим себе любовь, заключенную в более или менее тесном круге родства, знакомства, взаимности: и посмотрим, каково ее достоинство. Отцу и матери нужен ли подвиг, чтобы любить свое дитя? Младенцу надобно ли учиться любить отца и мать? Если же в сей любви все делает природа, без подвига и почти без ведома человека: то где тут достоинство добродетели? – Это просто естественное чувство, которое и в бессловесных примечаем. Нелюбление родителей или детей есть глубоко низкий порок: но любовь к родителям и детям не есть еще высокая добродетель, кроме особенных случаев, когда ее возвышает соединенное с нею самоотвержение и самопожертвование».

Также каждому человеку естественно легко любить того, кто к нему хорошо относится, и это опять-таки не имеет христианской ценности.

Василий Великий (Правила кратко изложенные, вопрос 163): «…ежели брат благодетель наш, то мы и по-человечески обязаны ему любовью, какую соблюдают и язычники, как ясно говорит о сем Господь в Евангелии: «И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят» (Лк. 6, 32)».

Иоанн Златоуст (т.2, ч.1, Книга о девстве, ст.83): «…от людей (Ветхого Завета) того времени не требовалось ничего больше, как любить любящих, а теперь это великое и дивное дело так несовершенно, что, по исполнении его, мы ничем не превосходим мытарей».

Филарет Дроздов (т.4, 159): «О достоинстве любви взаимности, которою любят любящих, нет нужды входить в исследование, после суда, который произнес над нею непогрешительный и нелицеприятный Судия: «И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают» (Лк. 6. 32. 33). И «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф.5.47)».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §267): «…если кто любит только любящих его, тот не христианское дело показывает, но делает то, что и для язычников, не знающих Христа, и для великих грешников одинаково, и в том от них не отличается. … Поэтому Христос и говорит: «Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? …» (Мф.5:46)».

Поэтому о людях, которые имеют только любовь к родным и к любящим их, и тем более считающих такую любовь смыслом жизни или принимающих ее за совершенство, говорится как о людях ветхих, или духовно неразвитых.

Паисий Святогорец (Сборник «Мысли о семье христианской»): «Кто липнет к родителям и родственникам, остается духовно неразвитым».

Такие люди ценят любовь человеческую, которая может принести вред.

Феофан Новоезерский (Наставления,85): «Любовь человеческая душе нашей малую пользу приносит; но любовь к Богу вся исполняет, и есть вечное приобретение».

Все святые отцы говорят, что у христианина сила любви должна развиваться.

Филарет Дроздов (т.3, 115. Слово в неделю двадцать шестую по Пятидесятнице): «Пекись о родных, о семействе, по обязанности, по любви естественной; но не забывай, что сия степень любви положена, дабы восходить на высшую степень духовной любви к человечеству, и на высочайшую степень любви к Богу».

И если любовь путем научения себя не совершенствуется, то такая любовь не имеет ценности.

Лука Крымский (Проповеди, т.1, Слово в неделю Крестопоклонную): «…(есть) взаимная любовь: любовь супругов, любовь родителей к детям, любовь к людям, достойным любви. Всякая любовь благословенна, благословенна и эта любовь, но это начальная, низшая форма любви, ибо от любви супружеской, путем научения в ней, должны мы возвыситься до гораздо более высокой любви ко всем людям, ко всем несчастным, к страдающим: от нее еще возвыситься до третьей степени любви – любви Божественной, любви к Самому Богу. Вот видите, пока не достигнут люди любви ко всем, любви Божественной, невелико значение и любви только к близким».

Заметим и то, что в случае, если кто-то считает, что смысл жизни заключается в любви к противоположному полу или ребенку, то может ли это быть истинным смыслом, если такая любовь не ценна …

Естественная сила любви поражена грехом, или о понятии «плотская» любовь

Прежде чем сказать о поражении грехом силы любви, напомним, что собой представляет естественный, внутренний человек после грехопадения.

Священное Писание говорит, что естество человека является несовершенным и предано плоти и миру.

Иннокентий Херсонский (Лекции, лекц. 6): «Природа человеческая поврежденная называется еще в Священном Писании «плотию» (Быт. 6; 3). Что же это значит? Почему греховность и несовершенство природы человеческой называется плотью? Потому что плоть, в самом деле, есть нечто несовершенное в человеке: самый худой человек пожелал бы освободиться от многого плотского. С другой стороны — потому, что человек естественный более предан плоти, нежели духу».

Вот к чему склонен плотской человек:

Авва Даниил (Собеседования Иоанна Кассиана, гл.11): «…похоть плоти неудержимо стремится к одному греховному и находит удовольствие в одном том, что доставляет временный покой…. Плоть услаждается сластями и похотями…. (Плоть) желает изобиловать всякими сокровищами…. (Плоть) желает нежиться и окружать себя толпой ласкателей …, (и) пленяется похвалами и почестями человеческими».

Также по грехопадению в грешном человеке легко уживается как зло, так и добро.

Феофан Затворник (Толк. 118 Псалма, ст.140): «Человек — смесь добра и зла».

Феофан Затворник (Толк. на Пс. 51,5): «В сердце человека каждого всегда есть смесь добра и зла; и иногда одно пересиливает, иногда другое, однако ж человек всегда по своей воле избирает то или другое».

Игнатий Брянчанинов (Аскетическая проповедь, Поучение в 28-ую неделю): «Наше собственное добро осквернено примесью зла. Оно не может не быть таковым: его источник — естество падшего человечества — составляет собою смесь добра со злом и постоянно рождает из себя действие себе сообразное».

Так, человек может поступать видимо нравственно, а внутренне злиться, осуждать и т.д. Многие его добродетели не являются добродетелями, т.к. срастворены со страстями, но, к сожалению, этого не видят многие и многие люди.

Иоанн Златоуст (т.1, ч.2, О Лазаре, сл.3): «Так бывает, что иной невоздержен, но иногда милостив; или бесчеловечен, но целомудрен; если же невоздержен и жесток, однако сделал когда-нибудь в жизни хотя одно доброе дело. То же, наоборот, надобно думать и о людях добрых. Как самые нечестивые иногда делают что-нибудь доброе, так и честные и добродетельные нередко в чем-нибудь погрешают».

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.2): «Геронда, Вы иногда говорите «токсичная добродетель». Когда добродетель бывает «токсичной»? Ответ. «Токсичная» добродетель — это, например, доброта, когда в ней присутствует человекоугодие, или любовь, когда в ней есть корысть. Когда в наших действиях нет бескорыстия и простоты, а с добродетелью смешан эгоизм, тогда это извращённая добродетель. Тогда она как неспелый плод, в котором, конечно, тоже есть какие-то витамины, но когда его откусываешь, во рту ощущается горечь».

И, к сожалению, очень часто мы, грешные:

Платон Митр. Москов. (т.8, Катехизис 3): «… очень склонны ко злу, мало к добру; к любви мирской, нежели Божией; к настоящим, а не к будущим; а есть из нас, кои и Бога не знают: но невероятно, чтоб нас Бог такими создал».

И именно такой человек в христианском учении называется плотским человеком, т.е. пораженный страстями и более преданный плоти и миру, чем духу и Богу.

Стоит сказать, что в нас, христианах, также уживается и плотской, и духовный внутренний человек.

Тихон Задонский (Плоть и дух, гл.1): «В человеке, христианскую веру воспринявшем, два закона обретаются: закон плоти и закон духа, или закон телесный и закон ума».

Только, к сожалению, у многих из нас, современных христиан, правый духовный человек существует только на словах и напоказ, а на деле и в мыслях мы – плотские и по-плотски мыслим и живем. Среди нас можно выделить два типа «христиан неполных» (к первым свт. Феофан относит тех, кто только крещен, но не пришел в Церковь, а ко вторым – те, кто посещают храм, внешне благообразны, но не ведут духовной внутренней жизни для очищения от греха).

Феофан Затворник (Письма о духовной жизни, п.2): «Это два класса людей — христиан только по имени, и христиан неполных, ставших на полдороге. Какую часть христианского общества составляют они, определять не смею. Осмотритесь, и увидите. … Все мы, православные христиане, получаем благодать возрождения в таинстве св. крещения, и благодатные дары Святого Духа в таинстве миропомазания. Это семя благодатно-духовной жизни во Христе Иисусе. В период воспитания следует развивать и его наряду с развитием естественных сил человеческой природы …, иначе это семя заглохнет под гнетом злых движений и отправлений нашей жизни, как это и бывает нередко, если не большею частью. Берите последний случай: семя благодатно духовной жизни заглушено, — и вы получите в человеке, возмужавшем или вступающем в жизнь, лицо без духа жизни о Христе Иисусе. Нерадение родителей и воспитателей раскрыть в нем начало и правила, и требования сей жизни, а еще более недобрые примеры дома и вне, в старших и сверстниках, оставляют полный простор раскрытию в нем всех естественных недостатков поврежденного естества нашего. Но как раскрылся он, так потом начинает жить и действовать под влиянием всех страстных наклонностей и недобрых привычек…. Он гневлив, своекорыстен, сластолюбив, горд, завистлив, похотлив, своенравен, и проч. Не то, чтоб эти и подобные им страсти действовали в нем поминутно, а как только выпадает случай. Не то также, чтоб он был зазорной жизни: нет, — наружно он бывает исправен, и не позволит себе осрамиться пред другими дурнотою нрава, — жить на показ главная его пружина. Не то, наконец, чтобы в нем не было ничего доброго: Создателем положено в естество наше много добра, и мы, при всей испорченности нашей, не можем в конец истребить его, так что оно проглядывает и проглядывает. В нем смесь добра со злом, и перевес того или другого зависит от случайностей. Ныне рассердился, завтра перенесет обиду; ныне обидел кого, завтра окажет услугу; ныне воздержался, завтра предается всему разгару утешной жизни, и т. п.. Он действует, как повлечет его свой нрав и сплетение внешних обстоятельств жизни, действует по движению душевно-телесных изменений и по течению окружающих событий, позволяя себе самоуправление на столько, на сколько дает ему к тому сил его самолюбие. Неотлучный спутник его — отчуждение от всего Божественного и духовного, от Церкви, от лиц с христианским характером, от св. книг и бесед о святом, хоть случайно иногда и попадает туда, где хотя — нехотя соприкасается со всем этим. Забота о своем спасении и о своей загробной участи никогда не посещает и не тревожит его. При всем том, он приятный член общества, увлекательный собеседник, пользуется общим вниманием, уважением и славою. Только в нем ничего нет такого, что входит в состав жизни о Христе Иисусе. Берите другой случай. Обращают внимание на христианское воспитание, но не доводят его до конца, или оставляют без внимания cyщественнейшие и труднейшие стороны христианской жизни, останавливаясь на легчайших, видимых, внешних. Это недоконченное, или не как следует направленное воспитание, дает лица, которые тщательно соблюдают все установившиеся порядки благочестивой жизни, но мало обращают или и совсем не обращают внимания на внутренние движения сердца и на истинное преспеяние внутренней духовной жизни. Это не то, что лицемеры, которые намеренно так себя держат для своих особых целей: нет, — они со всем усердием и любовью все исполняют, и ограничиваются одним этим, или преимущественно этим, по незнанию лучшего, по не ощущению недостаточности своего строя жизни. Они чужды смертных грехов, но за движениями помыслов сердечных не смотрят. Оттого иногда и посудят, и потщеславятся, и погордятся, и посерчают в чувстве правоты своего дела, увлекутся иногда красотою и утехами, иногда даже обидят в порывах неудовольствия, поленятся молиться, и в молитве расхищаются в помышлениях суетных, и прочее подобное — и ничего им. Движения эти малозначительны для них. Сходили в церковь, или дома помолились, подали милостыню, по заведенному порядку, исправили свои обычные дела, — и совершенно довольны и покойны. А что при этом происходит в сердце им мало заботы; между тем, оно может «ковать злая» и тем отнимать всю цену у их исправной благочестивой жизни».   

(Думаю, что, к сожалению, многие и многие из нас, посещающих храм, узнали себя как в первом, так и во втором виде «христиан неполных»…)

А теперь приведем поучение о том, как относится к другим и к себе плотской человек, а как духовный. Кстати, эту разницу можно увидеть не только относительно разных людей, но и относительно того, что происходит с человеком внутри (т.е. внутреннее раздвоение). Например, когда мы в мыслях или на словах осуждаем (т.е. в нас действует плотской человек), но вдруг приходим в сознание и, понимая, что согрешаем, прекращаем это делать, попросив прощения у Бога (т.е. в нас действует духовный человек).

Тихон Задонский (Плоть и дух, гл.1): «Плотской человек перед всеми гордится, возносится, ему никто не равен, выше всех себя ставит, всех презирает, а духовный — пред Богом и людьми смиряется. Плотской человек не терпит в презрении быть, а духовный с охотой это принимает. Плотской человек хулящего хулит, укоряющего укоряет, злословящего злословит, ненавидящего ненавидит, а духовный, когда хулят его, утешается, когда гонят, терпит, клянущего благословляет, добро творит ненавидящему. Плотской человек не любит и ближнего, а духовный и от врагов своих любви своей не отъемлет. Плотской человек злопамятен, и за малую обиду ищет отмщения, а духовный и за отнимающих жизнь у него молится: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян.7:60). Плотской человек коварно, лестно, хитро со всяким поступает; а духовный со всеми простосердечным является. … Плотской человек непримирим, а духовный и с ненавидящими мира бывает мирен».

И если мы такие христиане, то мы являемся исполнителями Ветхого Завета, а не Нового.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.9, 30-42): «Ветхий Закон не мог поднять человека до уровня христианства, и, быть может, с наибольшей наглядностью его несовершенство сравнительно с христианским учением сказывалось в одном отношении: он почти не боролся с самолюбием человека, с его гордостью, славолюбием и тщеславием — одним словом, с тем врагом человеческого спасения, который в христианстве признается самым серьезным и наиболее опасным. Ветхий Завет определял главным образом правила внешнего поведения; христианство требует по преимуществу борьбы с внутренним человеком, с его эгоистическим «я»».

А теперь перейдем к вопросу об испорченности силы любви у плотского человека, т.е. человека, в котором действует грех.

Грешные люди неправильно стали пользоваться силой любви.

Нектарий Оптинский (Житие иеросхим. Нектария): «Любовь — это самое прекрасное, самое святое. Это такая красота! Но люди исказили ее…».

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, О любви к ближнему): «В каких язвах — наша любовь естественная!».

Игнатий Брянчанинов (Письма к разным лицам, п.3): «(Естественная любовь) повреждена, как и прочие благие свойства, падением, или прародительским грехом, а потому в каждом человеке подвержена большим или меньшим, кратким или продолжительным изменениям».

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 2, Слово о страхе Божием и о любви Божией): «…та любовь, которая принадлежит к числу наших естественных свойств, находится в греховном повреждении, объемлющем весь род человеческий, все существо каждого человека, все свойства каждого человека. Тщетно будем стремиться к служению Богу, к соединению с Богом этой любовью!».

В чем же конкретно проявляется повреждения силы любви.

Во-первых, как мы уже отмечали ранее, естественная сила любви по грехопадению «раздвоилась на любовь и ненависть», и эта смесь любви и нелюбви обозначается, как «плотская любовь».

И т.к. в человеке смешано зло и добро, то в нем будет то любовь, то нелюбовь, и его мысли, желания и дела также будут то от любви, то от нелюбви. Например:

Инок Агапий (Спасение грешников, ч.2, гл.2): «Некоторые имеют любовь, но их любовь не идет вперед. Другие любят в добром совете, но не опустят руку в кошелек, чтобы помочь милостыней. Иные любят, вразумляют и бывают милостивы, но не выдерживают оскорблений и не терпят, когда ближний болен, — так они не соблюдают заповедь апостола: «Друг друга тяготы носите, и так вы исполните закон». Кто-то стойко выносит оскорбления, но не прощает от доброго сердца. И пусть у него в сердце нет ненависти, но на лице не является добро. Одно он хорошо соблюдает, но в другом оказывается ненадежен и потому не достигает совершенства добродетели. Некоторые делают все сказанное выше, но не вразумляют ближнего словами и примером».

Во-вторых, сила любви стала сопряженной с пороками и страстями, да и сама она искажена, и это также относится к понятию «плотская любовь».

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «Любовь, по словам апостола Павла, имеет свою высоту, глубину и широту; с этим измерением соразмеряются и недуги души человеческой: высоте любви соответствует гордость, широте — корыстолюбие, а глубине — сластолюбие; оттуда и выражение: погружен в чувственные удовольствия».

Но при всем том, что сила любви повреждена грехом, нельзя не сказать, что грех все же не смог уничтожить полностью любовь к добру.

Григорий Палама (Беседа на второе воскресенье Евангельских чтений по Луке…): «…проникший и умножившийся грех не потушил в каждом из нас любви к добру, словно ничем не опасную для него; однако, любовь к ближнему, как сущую главу всех добродетелей, он сдробил и испортил и привел в негодность».

Втретьих, плотской любовью обозначается любовь, симпатия и благорасположенность к другому, при которой человек и любит другого, но когда нужно проявить эту любовь, то на первый план выходит любовь к себе, которая делает многое ради себя, своих желаний, интересов, имеет мнение, что тебе кто-то что-то должен и мн. мн. др., и которая проявляется вспышками нелюбви к другому человеку.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.1,В,в,бб): «…главное расположение, гнездящееся в самой глубине души у человека падшего и еще не восставшего, есть самолюбие, или эгоизм».

При самолюбии тот, кого мы любим, становится на какое-то время неким врагом, которого мы ненавидим, презираем, обзываем скверными словами, осуждаем, обижаемся и т.д. И получается, что наша любовь к другому человеку — это смесь в общем хорошего отношения к нему (а иногда не очень хорошего), когда он то любим нами, то враг нам, и всегда очень хорошего отношения к себе.

Итак, в понятие «плотская любовь» входит: то любовь, то нелюбовь к человеку; любовь, при которой проявляются различные страсти; и любовь, в которой правит самолюбие. В общем же это — любовь между двумя страстными и самолюбивыми людьми.

Также обращаем внимание, во-первых, когда будет идти речь о плотской любви, то это не значит, что мы говорим о людях неверующих и об их чувствах. В каждом из нас эта плотская любовь живет и действует в полной силе. И, во-вторых, многие привыкли считать плотской любовью сексуальные отношения, и такое значение имеет место в учениях святых отцов, но в основном этот термин означает состояние силы любви грешника.

Для того чтобы было легче воспринять, что такое плотская любовь также приведем несколько простых примеров из жизни. В них будут показаны только некоторые проявления плотской любви между самыми родными людьми, когда любовь поражена разными страстями.

Первый пример. Взрослая дочь собралась делать ремонт, а мать испытывает денежные трудности. И дочь хотя и понимает, что нужно помочь матери, но ее желание обустроить свое жилье сильнее заботы и любви к матери, и женщина начинает злиться то на мать, то на обстоятельства, то на свою несчастную жизнь. Рассмотрим этот пример по трем выше обозначенным составляющим плотской любви. Во-первых, конечно, дочь любит мать, но недовольна и раздражена какое-то время (т.е. проявляется нелюбовь). Вовторых, в дочери проявляют себя страсти любостяжания и сребролюбия, которые показывают, что в ней есть еще и любовь к вещам и деньгам, и эти виды любви могут оказаться сильнее естественной любви к родным. В–третьих, здесь правит самолюбие, которому самому надо, а не другим. И в случае, если совесть обвиняет, что дочь не желает помочь, то уже добрым является то, что в ней борется плотское начало (которое защищает свои интересы) и духовное (которое знает, что надо помогать родным). Но не у всех и не всегда эта борьба происходит и побеждает духовное начало.

Второй пример. Женщина очень любит рассказывать по телефону своей сестре истории о жизни людей, которые она посмотрела по телевизору, и в очередной раз звонит ей по этому поводу. Но сестра болеет, и как только услышала, что та начинает очередной пересказ передачи, попросила не делать этого, т.к. у нее очень сильно болит голова. Но женщина, горя желанием поделиться впечатлениями, не хочет лишить себя удовольствия рассказать их, и настаивает, чтобы сестра все равно ее послушала. И только, когда она выговорилась, то сочувствующим голосом спрашивает: «а тебе, что плохо? Ну, ты лежи!». Как проявляются три черты плотской любви? В данном случае, нелюбовь проявляет себя не в раздражении и недовольстве, а в не сострадании, но это все равно нелюбовь. Женщина захвачена страстью к празднословию и осуждению, а значит, она любит мир со сплетнями и его событиями, и эта любовь сильнее сострадания и любви к ближнему. В-третьих, здесь правит самолюбие, которому главное, что ему самому приятно, а не другим. Заметим и то, что проявления сочувствие к другому после того, как исполнена своя страсть, не является добродетелью, и поэтому утешающие слова сестре не являются истинным сочувствием.

Третий пример. Взрослая дочь имеет серьезно больную мать, и если вначале дочь ухаживала за ней с заботой и состраданием, то со временем, устав и испытывая много житейских неудобств, начинает роптать на мать и кричать на нее. Очевидно, что вспышки раздражения происходит от нелюбви, которая не может терпеть немощи другого. А порок самолюбия со страстью саможаления сильнее любви к матери. К тому же самолюбие считает, что ему также нужен покой или чтобы о нем заботились.

Из вышеприведенных поучений и примеров, вполне понятно, что плотская любовь не прославляется в христианстве, не имеет никакой ценности и считается «хуже самой ненависти мирской».

Иннокентий Херсонский (Молитва святого Ефрема Сирина, Слово в среду недели 5-й Великого поста): ««Господи и Владыко живота моего, дух любве даруй ми, рабу Твоему!» … Но что это за любовь, так высоко ценимая? Очевидно, не та, что господствует в мире; ибо и мир исполнен любовью, но какою? «Ибо всё, что в мире, — говорит … (апостол Иоанн), — похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин.2;16). Сия нечистая любовь не успокаивает, а раздражает, не созидает, а превращает; от сей любви рушится тишина и благо семейств; стонут веси и грады; льется иногда рекою кровь человеческая. Любовь сия хуже самой ненависти мирской: ибо ненависть заставляет быть осторожным и убегать сетей вражиих, а любовь плотская заставляет добровольно стремиться в пропасть. … Хотите ли знать свойства чистой любви христианской? — Нельзя лучше изобразить ее, как она изображена у святого апостола Павла (1Кор. 13; 4-8). «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» Очевидно, такой любви нет в мире. Были все мы созданы для сей святой любви и имели ее некогда, но не умели сохранить. Пришел дух злобы и возмутил адским дыханием своим поток любви в нашем сердце. С тех пор мы во вражде со всем миром и с самими собою. В самом деле, что теперь любовь наша? Большею частью сокрытая ненависть».

2. О самолюбии, которое является основной составляющей плотской любви 

Из предыдущего материла достаточно ясно видно, что самолюбие, которое обязательно входит в понятие «плотская любовь», не дает нам любить других людей, нарушает естественную любовь, не дает нам перейти от ветхого плотского человека к новому человеку во Христе.

Игнатий Брянчанинов (Письма, п.86): «В ней (плотской любви) живет идол «я», поставленный на престоле татебно (воровски) вкравшегося самомнения и завешивающийся завесою будто бы добродетели».

И для того, чтобы нам было легче воспринимать весь последующий материал о силе любви, кратко остановимся на вопросе о самолюбии. И заметим, что, так как самолюбие владеет каждым человеком: и мной, и моим близким, и незнакомым, то все эти поучения относятся ко всем людям. Но прежде, когда мы будем читать, мы должны увидеть, как оно проявляется в нас самих, а уже потом, когда будут происходить какие-либо ситуации, видеть и понимать, что и ты, и другой действуете одинаково – по самолюбию. А это значит, что другой человек не плохой, а такой же, как и ты, пораженный грехом.  

Самолюбие часто неверно оценивается людьми

В примерах, приведенных выше (о помощи матери или об уходе за больными родственниками), достаточно хорошо видно, как самолюбие стоит выше природной любви даже к самым близким людям. Вот об этом пороке – самолюбии (также оно имеет и другие обозначения) — и говорит христианское учение.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.1, А.в): «Действующее в нас начало греховной жизни есть себялюбие или самоугождение, иначе — эгоизм, самость».

Макарий Оптинский (Письма к мирским особам, п.141): «…во всех нас есть главная вина грехов; все от него (самолюбия): гордость, и тщеславие, и гнев, и сластолюбие, и сребролюбие, и зависть и прочее, но вообще мы называем гордость виною всех грехов».

Заметим, что в мире самолюбием принято обозначать хорошее и правильное отношение к себе, а эгоизмом — нехорошую черту характера. Но мнение о том, что самолюбие в том виде, какое оно есть у грешного человека, нам свойственно и что оно есть добро, неверно.

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п.110): «Мирские как будто хвалятся самолюбием и не считают это пороком, а чем-то похвальным, говоря: «оскорблено мое самолюбие»; неужели и ты такого мнения?».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: Самолюбие и излишнее саможаление вместо самоотвержения): «… самолюбие до того общечеловеческая страсть, до того усилилось между людьми, что еще пользуется некоторым почетом. Нередко можно слышать такой переговор о ком либо: «у него нет самолюбия», или рассуждают: «он лично заинтересован в этом деле…, безынтересное для него дело», хотя бы то дело было самое полезное и доброе».

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п.104): «…Упоминаешь не раз о самолюбии своем и будто уважаешь оное, красуешься им, как некою утварью. Надобно его истреблять из себя всеми мерами, оно-то причиною есть всех наших зол и пороков. Мирские люди еще считают оное добродетелью и благородством; и это по неведению или от помрачения страстей; а нам надобно во всем противиться ему смирением и самоотвержением… Мирская мудрость буйство есть пред Богом; а духовная мудрость кажется для мира буйством».

Макарий Оптинский (Письма к мирским особам, п.396): «Самолюбие не есть врожденное, но прибывшее от греха. Не по самолюбию ли пал и первый ангел, желав быть равен Богу. Он сам изобрел оное, а не так был сотворен, и тем же прельстил первозданных, внушив им: «будите яко бози». Они, приняв сей совет, возлюбили себя, презрев заповедь Божию, вкусили от запрещенного плода; от того помрачили и разум, и волю. Видите, самолюбие не врожденное в человеке, а прибывшее от греха».

Макарий Оптинский (Письма к мирским особам, п.148): «Вы считаете самолюбие себе природным, но в этом крайне ошибаетесь. Самолюбие есть изобретение диавола. Он, облекшись в самолюбие, воспротивившись Богу и низвергнутый с неба, помрачился; а смирение, напротив, есть одеяние Божества, по слову св. Исаака (Слово 53). Сам Бог смирил Себя, облекся в плоть нашу и тем низложил самолюбивого и гордого диавола и нам даровал сие оружие (смирение), для победы над ним. Вы считаете самолюбие благородным чувством и думаете, что из самолюбия делаете добродетели, — а это-то и есть гордость, и «я» вырастет от сего в высокой мере. «Начало премудрости страх Божий» (Притч. 1,7), и: «страхом Господним уклоняется всяк от зла» (Притч. 15, 27), — говорит Священное Писание, — а не самолюбием. Оставьте ваше мнение о самолюбии, что оно вам природное, и делайте добро, уклоняясь от зла, — сначала из страха Божия, а потом дойдете и до любви Божией, — а не из самолюбия, противного Богу».

Есть, например, и такое мнение в миру:

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.1,В,в,бб): «…Аристотель (язычник) в своем нравоучении написал: «Даже и добрый человек все делает для себя, потому и должно любить себя»».

Учебник по этике: «…в форме, нарочито антитетичной (противоположной) заповеди любви, принцип личного счастья сформулировал Кант: «Люби себя больше всего, а Бога и ближнего своего — только ради себя».

Это принцип, например, проявляется в следующем:

Феофан Затворник (Разрешение недоумений при чтении притчи о неправедном приставнике…, 1б): «…характеристической черты сынов века … (есть то, что) каждый из них, преследуя во всем свои интересы, всегда сталкивающиеся с интересами других, непременно состоит в постоянной борьбе со всеми одного с ним рода людьми и должен употреблять все извороты, чтоб перехитривать других и не ущерб терпеть, а выгоды из всего извлекать. Неизбежно это потому, что как сыны века исходят из самости, то не могут быть покойны, пока не оградят себя отовсюду своими способами самосохранения, в прочности которых обязательно хотят быть удостоверенными. Но как все в их кругу течет и изменяется, то они непрестанно заняты придумыванием новых способов себя обеспечения и отстаивания пред лицом своих однородцев, живущих по тому же с ними духу. У них — постоянное взаимоборение: то и дело, что подводить мины и устроять контрмины. Мудрость этого рода есть хитрость и перехитривание».

В противовес этому греховному принципу, которым, кстати, осознанно или неосознанно руководствуется каждый грешник, приведем христианский принцип любви:

Филарет Дроздов (Пространный Православный Катехизис, 492): «В любви к Богу, ближнему и к самому себе должен быть следующий порядок. Любить себя следует только для Бога и отчасти для ближних, любить ближних следует для Бога».

Определения понятия «самолюбие»

А теперь приведем определения понятия самолюбия, которое обозначается как понятие «грех».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.13, ст.14-37): «…грех по существу есть себялюбие».

Феофан Затворник (Письма о разных предметах веры и жизни, п.31): «Грех, живущий в нас,— корень и источник всех грехов — есть самость, или самолюбие».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, Неделя 14-я по Пятидесятнице, суббота): «Внутренняя же греховность вся коренится на эгоизме с его исчадиями».

Иннокентий Херсонский (Слово на часах, в четверток недели 1-й Великого поста, о епитимии): «…главный источник всех наших духовных недугов … есть преступное самолюбие наше».

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «Порча человека естественного называется еще …«законом греховным, сущим во удех» (Рим. 7; 23). Всякая жизнь имеет свой закон, следовательно, и жизнь греха имеет свой закон греха. Этот закон есть самолюбие, — и действия сего закона чрезвычайно сильны».

Троицкие Листки (ст.578): «О, как грех обижает нас! О какое ужасное зло — грех! Боже мой! Когда избавимся мы от самих себя? Грех — мы сами, самолюбие наше. Куда деваться от него? Друг мой! Как лукаво и сильно самолюбие наше!».

Это равенство понятий греха и самолюбия происходит потому, что человек согрешает именно тогда, когда желает поступить в угоду себе, своим интересам и удовольствиям, не считаясь с интересами или желаниями другого.

Максим Исповедник (Главы о любви, 2-я сотн., 41): «Всякий почти грех бывает ради услаждения самоугодия».

При этом согрешающий по причине своего самолюбия чувствует нелюбовь к другому, которая выражается через равнодушие, злобу, раздражение, обиду и осуждение.

Действуя так, самолюбивый пренебрегает и заповедями Бога, а значит грешит.

Феофан Затворник (Сборник слов, посвященных Богоугодной жизни вообще, ст. Признаки любви к Господу, и как преуспеть в ней?): «Если ревнуете во всем угождать Господу точным исполнением воли Его, выраженной во святых заповедях Его, то вы Его любите, а если не ревнуете о сем или мало ревнуете, то не любите или мало любите».

Самолюбие еще называется «ядом» и «семенем змеиным».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст. 1027): «… самолюбие есть непрестанно подливаемый в наше сердце велиаром яд».

Феофан Затворник (Сборник слов «Внутренняя жизнь», гл.4): «Когда завистью змииною запят был сей дух (в Боге) на пути своих стремлений и, вняв лести, принял семя змииное в самости, в себя замкнулся и в себе вздумал жить, тогда пресеклись притоки жизни Божественной, дух замер…. Между тем семя змииное, падшее в землю естества нашего, не пребыло одно, а все плодилось и плодилось…. Семя змииное в нас — самость; отрасли его — страсти: сначала гордость, своекорыстие, чувственность; далее — гнев, похоть, ненависть, зависть, тщеславие; наконец, все неисчетное множество страстных движений и навыков, грубых и тонких».

В учениях святых отцов самолюбие всегда обозначает главнейший порок, и от него происходят все остальные страсти. Но кратко назначение всех страстей можно обозначить как «я» – ценность по сравнению с другими, мне нужно, и чтобы мне было приятно и удобно (хотя, как мы увидим далее, человек может этого и не видеть).

Феофан Затворник (Письма, п.185): «…эгоизм, самость, самоугодие, саможаление, — все делать для себя, в свое удовольствие, в свою выгоду и в свою честь».

Феофан Затворник (Толк. на 2 Тимоф. 3,2): «Из самолюбия исходят все страсти. Главнейшими или родоначальными из них почитаются и суть — гордость, корыстность и сластолюбие».

Феофан Затворник (Сборник слов на Господские, Богородичные …, Слово на Сретение Господне): «… в душе служим тщеславию, человекоугодию, интересам, зависти, страсти блистать и нравиться, гневу, ненависти и прочее,— из коих всех слагается в нас идол самости и закоренелого эгоизма».

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.1,В,в,бб): «Все порочные расположения или все нравственное зло истекает уже из самолюбия…. Первые порождения самости суть гордость, или вообще жажда возвышения, корыстолюбие, или любостяжание, и плотоугодие, или полнее, жажда наслаждений и удовольствий всесторонних».

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 2, Совещание души с умом): «Самолюбие есть искаженная любовь падшего человека к самому себе. … Самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных греховных страстей».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, § 253): «Когда человек ту любовь, которую ближнему должен оказывать, к себе обращает, тогда это его дело называется самолюбием».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §72): «…гордость не склонна к любви, ненавистлива. Самолюбие же — корень всех зол. И так гордость — начало и корень всякого греха».

Амвросий Оптинский (Письма к отдельным лицам, п.112): «От самолюбия гневливость, от самолюбия осуждение и порицание других, от него негодование и ропот, и самооправдание, и нехотение ничего потерпеть, а вследствие всего этого малодушие…».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.1112): «Корень всякого зла есть самолюбивое сердце, или саможаление, самощадение; от самолюбия или чрезмерной и незаконной любви к самому себе проистекают все страсти: холодность, бесчувственность и жестокосердие по отношению к Богу и ближнему, злое нетерпение, или раздражительность, ненависть, зависть, скупость, уныние, гордость, сомнение, маловерие и неверие, жадность к пище и питию, или чревоугодие, любостяжание, тщеславие, леность, лицемерие».

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.1, ч.1,): «Геронда, что такое себялюбие? — Себялюбие — это исполнение прихотей своего ветхого человека, то есть любовь к своему ветхому человеку. И объедение, и эгоизм, и упрямство, и зависть своим происхождением обязаны себялюбию».

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: Самолюбие и излишнее саможаление вместо самоотвержения): «…правильную любовь к себе человек заменяет самолюбием и излишним саможалением, самоугодием. Самолюбие, можно сказать, общечеловеческая страсть. Человек только себя любит и жалеет, безразборчиво выполняя пожелания своей души и плоти, между тем как теперь эти пожелания не то, что в раю до падения Адама, не верны, почти все клонятся только к пристрастному употреблению. …Человек единственно себя, свою личность делает предметом любви, так что, думает ли он о чем, говорит ли что или делает, во всем и всегда имеет личноекакое либо удовольствие и личную выгоду, а не славу Божию и пользу ближнего. … Очевидно, такая любовь человека к самому себе противна Богу и тем она богопротивнее, чем боле раз­вито в ком самолюбие и саможаление. … Самолюбиесоставляет корень всех страстей человеческих. Ка­кую бы страсть, телесную или душевную, более или менее преступную, ни стали мы поверять по ее родопроисхождению, окажется, что она родом от самолюбия, что в ней есть хоть некоторая доля самолюбивых побуждений».

Примеры проявления самолюбия через разные страсти

Самолюбие проявляется в различных вещах и ситуациях, например:

Схииг. Савва (Семена сатаны и любовь Христова, гл. Как приобрести смирение): «Наше больное самолюбие уязвляется на каждом шагу: и дома, и на работе, и на транспорте, и в разных общественных местах».

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, поуч.91): «Свой эгоизм и свое самолюбие мы можем приметить на таких простых примерах. Вот мы идем в магазин или на базар и хотим купить продукты или фрукты. При этом стараемся выбрать самые хорошие для себя, а которые похуже оставляем для других. Или стоит очередь, а мы напролом стараемся идти вперед и получить без очереди, опять делаем как лучше для себя, не считаясь с другими; пусть стоят, лишь бы мы получили себе что нужно. Это очень нехорошо! Так делать нельзя, если же кто будет продолжать так делать, то его эгоизм будет расти еще больше; в таких случаях совесть теряется, и человек становится бессовестным, способным на всякие плохие дела».

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 7-ая заповедь блаженства): «Мы тщеславны и славолюбивы, считаем себя умнее, лучше других, ни в чем не имеем намерения уступить, не имеем и признаков скромности…».

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.1, ч.1,): «Смотришь, один по себялюбию ищет для себя удобств и комфорта и не считается ни с кем. Другой, со схоластической точностью, заботится о еде и о сне, только бы чего-нибудь не произошло с его драгоценным здоровьем. Третий требует, чтобы с ним считались, ценили. Стоит его слегка в чём-то ущемить, сделать не так, как он хочет, сразу взвивается: «Почему со мной не считаются? Я им покажу». Да, страшная вещь себялюбие!».

Вполне понятно, что если человек ищет своего (комфорта, сохранения здоровья, выгоды, уважения и т.д.), то все это будет сказываться при отношениях с другими людьми.

Вот что, например, говорится о том, как самолюбие проявляется через сребролюбие, которому жалко тратить деньги на других людей, но которое не прочь сделать это для себя.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §118): «…самолюби(е) … хочет, чтобы мы все только сами у себя имели, и себя самих только снабжали, а не других».

Феофан Затворник (Толк. на 2 Тимоф. 3,2): «Иметь есть потребность житейская. Чтоб она не одолевала человека и не делала из него скряги, Бог вложил в сердце его сострадание к нуждающимся, которое раскрывает сокровище — хранительницы для других. Но когда самолюбие возобладает им, тогда сострадание к другим гаснет и сокровищницы запираются. Все себе нужно и на себя обращается; до других дела нет. Вот и скряга».

А вот как самолюбие проявляется при принятии пищи или владении вещами.

Варсанофий Великий (Руководство в духовной жизни, в.336): «Любовь к ближнему проявляется во многих видах …. Когда есть у тебя что-нибудь снедное и видишь, что помысел твой внушает тебе съесть наедине по прихоти, без нужды, тогда ты не любишь ближнего, как самого себя. Когда имеешь что-нибудь необходимое, едва достаточное лишь для одного тебя, и не поделишься с ближним, и тогда ты не любишь его, как самого себя».

Самолюбие проявляется даже через рассеянность в молитве и постоянном блуждании помыслов, при которых человек всегда думает о себе и своих делах и на благо себе.

Иннокентий Пензенский (Письма, п.44): «…в рассеянности мы точно более всего любим себя, работаем себе и на себя или к себе все обращаем, между тем как все надобно обращать ко Господу».

Кто желает это проверить, пусть понаблюдает какое-то время за своими мыслями, и тогда увидит, что он только и делает, что думают о себе, своей выгоде и своих делах, превозносится и мн. другое. А если человек начал молиться, то увидит, что сразу рассеивается и опять-таки все мысли о себе и своих делах. Вот это и означает, что человек самолюбив и Бога он не любит, т.к. все его мысли и желания посвящены себе. (Об этом еще будем говорить позже подробнее)

Самолюбие проявляется в довольстве собой и высоком мнении о себе. Оно держит человека во мнении о себе, что человек есть нечто, и он очень нравится себе.

Бл. Августин (Беседа 8, О страхе Божием): «Любить же себя самого в себе самом и любоваться самим собой, — это не любовь истинная, а пустое кичение гордости. Потому и апостол справедливо упрекает людей самолюбивых и себе самим нравящихся (2 Тим. 3, 1-5)».

Никодим Святогорец (Невидимая брань, ч.1, гл. 2): «Со времени преступления прародителя нашего мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Хотя каждодневный опыт очень впечатлительно удостоверяет нас в лживости такого о себе мнения, мы в непонятном самопрельщении не перестаем верить, что мы нечто, и нечто немаловажное. Эта, однако ж, духовная немощь наша, весьма трудно притом замечаемая и сознаваемая, паче всего в нас противна Богу, как первое исчадие нашей самости и самолюбия и источник, корень и причина всех страстей и всех наших падений и непотребств».

Причем такое отношение к себе человек испытывает всегда и не склонен этого замечать, и только при здравом самоанализе, исповедании своих грехов человек постепенно теряет такое неправое отношение к себе.

И так как человек не только довольствуется своим мнением о себе и красуется перед собой, но еще и желает, чтобы и другие знали о том, что он есть нечто, желает, чтобы его ценили, как он сам себя ценит, то четко видно, что самолюбие и тщеславие неразрывны между собой. Например, эта связь проявляется через честолюбие.

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: честолюбие): «Желают себе почета и в высшей степени услаждаются им: любят, например, целования (ср. Мф.23,6) (поздравления, встречи, проводы, благодарные и почетные адреса); с приятностью встречают предупредительность других в исполнении каких-либо своих желаний; довольны, когда спрашивают их мнения …., в высшей степени довольны, когда в честь их делают какие-либо приношения и строят своего рода памятники; а всего чаще просто любят принимать поклоны и ожидают себе поклонов, любят, чтоб пришли к ним и уважили их, пришли бы и тогда, как они сами не приходят».

Вполне понятно, что если эти и другие страсти не будут получать удовлетворения через отношения с другими людьми, то человек, хотя, в общем, и любит другого, но периодически будет не любить его, например, если в какой-то момент ближний не чтит или не обеспечивает его комфортом, или делает что-то не так, как он желает. И именно поэтому самолюбие особенно обнаруживаются при раздражении, т.к. эти эмоции есть проявление нелюбви. Если кратко это объяснить, то самолюбивая душа любит себя и всегда стремится к тому, чтобы все происходило по ее воли, т.к. тогда душе тихо, спокойно и она довольна.

Иннокентий Пензенский (Письма, п.44): «Самолюбие есть корень своеволия».

И если что-то происходит не так, как желает самолюбивая душа (т.е. ущемляются ее желания), то она раздражается и гневается на того, кто ей «мешает» в достижении своих целей. Поэтому святые отцы говорят:

Авва Исаия (Духовно-нравственные слова, сл.27): «Кто следует своей воле, тот не имеет мира даже с благочестивыми людьми: ибо в сердце его обитают нетерпение, гнев и ссорливость».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §87): «Как гнев, так и злоба рождается от безмерного самолюбия. Ибо самолюбец во всем ищет своей корысти, славы и чести; а когда видит в чем препятствие своему намерению и желанию, о том смущается, печалится и гневается на того, кто препятствует, потому и старается гнев свой в дело произвести, то есть отомстить, что свойственно злобе».

Что касается обид на других людей, то это еще один явный признак проявления самолюбия.

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 3-я запов. блаженства): «А задумывались ли вы, почему это мы стали такие обидчивые? Это все происходит от отсутствия кротости и смирения в наших сердцах! Обидчивость происходит от «самоцена», потому что каждый из нас мнит, что он «нечто» и «нечто немаловажное», и потому, когда кто дерзнет не воздавать нам должного, кипятимся и обижаемся до слез и ссор и замышляем отмщение (св. Феофан Затворник). Вот этот «самоцен», это «нечто» и надо разорить и выбросить в окно, как говорит епископ Феофан, тогда и образуется в духе какая-то опора внутреннего мира».

При обиде люди склонны говорить о своих заслугах, и о том, что кто-то этого не оценил, что означает «я» — хороший, а другой – злой.

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 9-й зап., грех: Неприветливость в обхождении по высокомерию …): «Иные в извинения себя говорят: «мы были почтительны и ласковы; но нашего доброго, благородного обхождения не оценили»».

Схииг. Савва (Плоды истинного покаяния, гл. Больное самолюбие, и гл. Образ Божий): «Вот ты пишешь: «Батюшка, ну обидно же! За что она меня так обозвала? Что плохого я сделал ей?» … Что плохого я сделал ей? Это значит: я, батюшка, хороший, а она плохая».

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 3-я запов. блаженства): «А мы-то думали, что обижаемся потому, что мы такие уж необыкновенно чувствительные, нежные натуры, а кругом бесчувственные, зложелательные грубияны».

По своей сути, обида, ведущая к ссоре между близкими людьми, во-первых, это столкновение двух самолюбий.

Схииг. Савва (Плоды истинного покаяния, гл. Больное самолюбие): «Вот ты пишешь: «Батюшка, ну обидно же! За что она меня так обозвала? Что плохого я сделал ей?» Это значит, не понимаешь сути дела. Ничего плохого ты ей не сделал, но когда ты обратился не к ней, а к другой, то этим ты задел ее страсть мнения (человек мнит, т.е. думает о себе высоко). Страсть ее столкнулась с твоей страстью самолюбия, и вот у нас пожар: ты обиделся. А если бы в тебе не было этой страсти, а посочувствовал бы ты ей и помолился бы за нее как за душевно болящую. По сути дела, тот, в ком не изжиты страсти, — самый больной и самый несчастный человек. Но вот она без причины, как спичка, вспыхнула. Разве ей легко? Она трое суток плакала от обиды, что, дескать, самый близкий знакомый, на кого можно было положиться, и тот сумел уязвить ее… Пошел к какой-то… И чего только не представит ее больное воображение, страстное сердце, мнительность, подозрительность… Если кто-то и с кем-то не разговаривает: обижаются и огорчаются друг на друга, это значит, что оба поступают по своим страстям и оба идут к погибели».

А, во-вторых, обида – это бесовское ухищрения для того, чтобы вызвать у нас нелюбовь, но, к сожалению, люди даже не задумываются о том, что это могут быть действия вражии.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст. 157): «Диавол ловко умеет нас обманывать: обижая нас сам, он прикрывается всегда нашим же самолюбием, как бы желая угодить нам поначалу посредством движения известной страсти, хотя после всегда убивает, и горько достается нам от него за наше глупое, неразумное самолюбие. Обиды же, причиненные нам другими, он всегда увеличивает в сто раз и представляет их в ложном виде: и опять и здесь прикрывается нашим самолюбием, как бы ревнуя о нашем благосостоянии, которое другие будто бы думают разрушить своими обидами».

Итак, повторим, грешный человек постоянно пребывает в положительных чувствах к себе, и иногда то в положительных, то в отрицательных чувствах к другому. А это означает, что сила любви, данная человеку, используется им в большей степени для себя, а не для других людей и не для Бога, и это противно Богу.

Схииг. Савва (Семена сатаны и любовь Христова, Предисл.): «…малейшая тень красования своим «Я», самый тонкий вид самолюбия является преградой для вселения Духа Божия в сердце человека. Малейшее попрание чужой личности рассматривается как грех против любви, против образа Божия в человеке. Грех этот особенно противен Духу Святому и отгоняет его».

И пока мы будем любить честь, похвалу, признание и т.п., пока будем защищать свое имя и интересы, а значит, жить с гневом, раздражением и обидами, то никогда не сможем истинно полюбить ближнего и Бога.

Максим Исповедник (Главы о любви, 1-я сотн.75): «Кто не вменяет ни во что честолюбия и сластолюбия и их взращающего, и ради их порождающегося сребролюбия …, (тот) не может достигнуть совершенной любви».

 Самолюбивый желает, чтобы его всегда любили другие

Самолюбие проявляет себя и когда человек осознанно или неосознанно желает, чтобы его все и всегда любили.

Ефрем Сирин (Слезное моление в среду вечером):«Ненавижу больного, а когда сам болен, желаю, чтобы все любили меня».

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.2, ч.2, гл.2): «…когда мы требуем любви от других только для себя, хотим только получать от других и, делая какое-нибудь добро, думаем о воздаянии, тогда у нас не дорогая, а дешёвая любовь. Тогда мы становимся чужими Богу и не получаем любви ни от Бога, ни от других людей».

Вообще, желание быть любимым — это естественное желание, но у грешника оно бывает, например, или одержимой идеей найти человека противоположно пола (об этом шла речь в теме «Учения святых отцов на мнение, что смысл жизни заключается в создании семьи»), или бывает желанием всегда чувствовать и видеть в деле любовь другого человека.

Одной из характерных черт неправого желания, чтобы тебя любили, является следующее: если самолюбивый считает, что его не любят, то сам перестает любить.

Георгий Затворник (Письма, п. 2, 221): «… любящий бо для того, чтоб его любили, если увидит какую неблагодарность, разрывает любовь».

Кратко рассмотрим два проявления любви: помощь и внимание к тому, кого человек любит и как самолюбие ведет себя в этих случаях.

Сразу скажем, конечно, если человек не оказывает помощь или внимание другому человеку, это неверно и греховно и это не может нравиться. Но, во-первых, это грех всеобщий, и если кто-то на нас раздражается, не помогает, не любезен, то в нем сейчас действует его самолюбие, которое ищет своего, не терпит, имеет свое мнение и т.д. И его самолюбие ничем не отличается от нашего. А, во-вторых, то, как мы реагируем на людей, если в них проявляется их самолюбие, также является грехом, но уже не чужим, а своим. И это грехи: осуждение, подозрительность, саможаление, обида и др. Так что, считая других плохими и грешными, мы тут же сами являемся таковыми.

Итак, во-первых, мы хотим, чтобы к нам хорошо относились и помогали, а сами не всегда так поступаем из-за своего же самолюбия.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, §253): «(Самолюбивый) сам хочет, чтобы остальные его любили, а другим того сам не делает, и не хочет делать. Сам хочет всякое добро иметь и всякого зла и злополучия избежать, а о прочих не заботится. Хотя кто и делает кому добро, однако, недаром, а ради своей корысти».

Лука Крымский (Проповеди на Евангельские темы. Отвечайте любовью на зло): «Мы ждем от людей уважения, а сами их унижаем; мы хотим, чтобы нам помогали в нужде, а сами забываем о помощи ближним, когда благоденствуем. Почему так? Что нам мешает вести себя согласно заповедям? Наш эгоизм, ибо только себя мы любим, о себе заботимся, а людей окружающих часто обижаем и оскорбляем».

Итак, желая помощи от других, самолюбивый забывает, сколько он сам не помогал другим или был невнимательным, или был неблагодарным за благодеяния других.

Во-вторых, когда нам кто-то не помогает или не проявляет к нам внимания и положительных эмоций, мы привыкли думать, что он не любит нас и что он злой или эгоист.

Например, как только кто-то на тебя раздражится или скажет что-то неприятное, то возникает мысль с чувством обиды: «Почему он меня не любит? Он стал таким черствым, злым» и т.д. Т.е. сразу же возникает саможаление, при котором ты чувствуешь себя хорошим и несчастным (можно сказать – ты сейчас жертва), и появляется укор другого, при котором ты подозреваешь или осуждаешь его (можно сказать – он сейчас враг и злодей).

Именно эти две вещи – саможаление и укор – всегда возникают у самолюбивого человека при неприятных для него отношениях с другими людьми и образовывают обиду, и эта привычка так думать и чувствовать формировалась всю его жизнь.

Отметим и одну парадоксальность самолюбия: иногда, когда к нам проявляют заботу не тот, кто нам нравится, или не так, как мы хотим, или не тогда, когда мы считаем нужным, то мы тут же испытываем раздражение и нелюбовь к другому человеку.

Вообще, мысли о нелюбви к нам происходит как от нашего самолюбия, так и от бесовских  внушений.

Анатолий Оптинский (Житие и поучения иеросхимонаха Анатолия, с.200-201): «…мысль твоя, что тебя не любят, есть чисто бесовская».

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п. 17): «Враг всегда представляет тебя правою и приносит тебе вины к самооправданию, вместо того чтобы не верить своему разуму и с верою покориться тем, кои желают тебе спасения. Тебе же представляет враг, что тебя не любят, тобою не занимаются, и ты этому веришь; а кто тебе говорит на пользу, тем не даешь веры и, смущаясь, впадаешь в уныние и проливаешь не только бесполезные, но и вредные слезы. … Враг-клеветник клевещет тебе, что тобою не занимаются, а ты ему веришь и бываешь участницею его клеветы, за то и наказуешься от Бога неполучением спокойствия».

Феофан Новоезерский (Наставления, 328): «Одна сестра хотела выйти из обители, чтобы покоить других и самой успокоиться, «меня не любят, в тягость им». Это враг так утверждает, увещевал о. Феофан: это действительно учение бесовское; а учение Божие вот какое: «любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть». А этого в тебе нет, ты не слушаешь, что заповедует Бог, за что же нам милости Его получать, когда не слушаем Его? Надо прийти в чувство и в познание себя».

К сожалению, многие из нас даже не знают этого и не понимают, как следует реагировать в случаях, когда на тебя раздражаются или не хотят помочь. К нам, самолюбивым, не приходит мысль, например, о том, что другой человек реагирует так, потому что я просто помешал ему сейчас, или я хочу навязать ему свое мнение, или я обратился не вовремя и др., и что я сейчас сам действую по самолюбию.

А тем более у нас не возникает мысль о том, что следует не искать любви и ласку у людей, а надо самому их любить, или что нам следует искать любовь к Богу.

Анатолий Оптинский (Житие и поучения иеросхим. Анатолия, с.200-201): «К тому ж мы обязаны, чтобы всех любить, но чтоб нас любили, мы не смеем требовать».

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п.19): «…не требуй любви от ближнего, ибо требующий (ее) смущается, если ее не встретит; но лучше ты сам покажи любовь к ближнему, и успокоишься, и таким образом приведешь и ближнего к любви».

Троицкий Листки (ст.607): «Не заботься о том, чтобы уважали и любили тебя люди, но о том, чтобы угодить Господу Богу, и чтобы совесть твоя не обличала тебя во грехах». 

Самолюбие не дает любить другого человека

Итак, все святые отцы говорят, что наша нелюбовь к другим людям происходит от завышенной самооценки себя и неправого отношения к себе (или от самоцена и гордости).

Но так не склонны думать большинство людей; мы обычно думаем, что мы хорошие, любящие, заботящиеся и т.д., а другие злые, эгоисты и т.д. На самом же деле, это не другие плохие, а если не удовлетворяются наши страсти самолюбия, то другой человек обязательно хотя бы на минуты будет врагом нашему самолюбию. И в этом-то заключается плотская любовь: мы любим человека, пока он нас любит или делает что-то, как нам нравится, и не любим, когда он нас не любит или делает что-то не по-нашему.

Поэтому христианское учение четко говорит, что любить другого человека и хорошо к нему относиться не дает греховная эгоистичная любовь к себе, которая всегда себя жалеет и себе угождает, и при этом любовь к другому человеку обязательно умаляется.

Феофан Затворник (Толкование на посл.1 Тимофею, 1, 5): «Все естественно любили бы себя взаимно, если бы не привзошел эгоизм, вследствие падения. После сего рядом с симпатическими чувствами, из любви исходящими, у нас стоят и чувства эгоистические, погашающие любовь симпатизирующую. В естественном порядке у иных преобладают эгоистические чувства, и тогда нет хода требованиям любви…».

Иоанн Златоуст (т.11,ч.2, бес.7): «Зараза и ограниченность самолюбия сокращает и умаляет любовь, которая широка и простирается на всех».

Платон, митр. Московский (т.11, Слово на день Святой Троицы): «Не чувствуем любви к ближнему, потому что чрезмерным самолюбием заражены мы, и никого не любим, кроме самих себя».

Откровенные рассказы странника (свидание 5): «Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. … Сержусь на неуважающих меня, почитая их неумеющими ценить людей; … неудачи в предприятиях почитаю для себя оскорбительными, ропщу и радуюсь несчастью врагов моих».

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.1, ч.1): «Себя самих любим, а других нет. Любовь к себе уничтожает любовь к ближнему»

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: Самолюбие и излишнее саможаление вместо самоотвержения): «… (самолюбивый человек) любит и жалеет во всем больше самого себя, чем других; потому что очень щекотлив в обращении с другими».

Амвросий Оптинский (Собрание писем, п. 116): «Воистину трудно и сообразить настоящие обстоятельства, и дела наши, и поступки, и стремления, и требования друг от друга. Забываем Евангельское указание, а действуем по одному почти самолюбию, упорно отстаивая свои действия, не заботясь об их законности и незаконности. Тесно от обоюду (с обеих сторон); молчать трудно, и говорить неудобно; и что слышим, всему верить невозможно. Всюду примесь своей воли, или самооправдания, или чего другого, или просто бестолковщины».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.8, 11-21): «…эгоизм, или себялюбие, отталкивает человека от служения другим, и это отсутствие служения, черствость и безучастное отношение к ближнему есть обычное внешнее проявление эгоизма. В сознании этот порок проявляется как открыто наглое или лицемерно замаскированное правило жизни: «Лишь мне было бы хорошо, а до остальных мне нет дела!..»».

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, поуч.95): «Исполнилось на нас слово апостола Павла, который говорит, что в последние дни люди будут больше самолюбцы, нежели братолюбцы. Не можем мы перенести ни одного слова обидного. Глухое раздражение рождается в сердце и переходит потом в открытую ненависть к ближним. Не можем мы видеть благополучия окружающих, потому что зависть грызет нас; не можем мы быть спокойны, и в сердце нашем великая скорбь!».

Итак, закон греха прост: люби себя прежде всего, и не люби других, если они не угождают тебе. И мы все вольно и невольно живем по этому закону. И многим из нас следует избавиться от обольщенного мнения, что мы умеем любить поистине.

Иннокентий Херсонский (Слова и проповеди при посещении паств …, Слово при первом посещении города Изюма): «Стремитесь, братие мои, к этой пренебесной добродетели (любви). Но блюдитесь думать, что святая и животворная любовь могла произникнуть из нашего ума или сердца, из наших познаний и образования, из нашей плотской чувствительности и нашей мирской ласковости, — все это может дать только любовь языческую, своекорыстную, ограниченную, легко отпадающую, но никогда не даст любви чистой, совершенной, которая не ищет «своих си», готова положить душу «за други своя», которая объемлет всех, благословляет самых врагов своих. Такая любовь изливается в сердца наши только свыше, от Духа Святаго. И Он всегда готов излить ее, ибо для того и сошел с неба в виде огненных языков, чтобы воспламенять ею нас, хладных. И воспламенить, коль скоро мы представим Ему для этого сердца свои упраздненными от нечистой привязанности к миру и его суетным благам и удовольствиям. Посему, кто хочет быть сосудом любви Божественной, тот должен, во-первых, упразднить сердце свое от пристрастий плотских, а, во-вторых, как можно чаще обращаться с молитвой к Духу-Утешителю, да приидет к нему и да приведет с собою в сердце любовь чистую и святую. Стремясь к сему, тем паче блюдитесь, братие мои, от всякой ненависти, вражды, злобы и мщения. Как всякая истинная любовь от Духа Божия, так вражда и злоба всегда есть от духа злобы. Где ненависть — там ад».

Самолюбие не склонно видеть свои грехи и умаляет их 

Отличительной чертой самолюбия является и ее слепота в отношении своих грехов и страстей.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.1754): «Самолюбие наше скрывает от нас наши недостатки».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.89): «…грешники весьма часто и не думают о своем обращении и не считают себя великими грешниками, потому что самолюбие и гордость ослепляют им глаза; если же почитают себя грешниками, то предаются адскому отчаянию, которое разливает глубокий мрак в их уме и сильно ожесточает их сердце».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 9-й заповеди, грех: Не терпение обличающей правды): «Самто человек (исключая тех, которые ищут совершенства христианского) не видит всех своих ошибок, иногда не сознает и явных неправд или пороков, скрывает от своей личности самого себя, и таким образом находится в жалком самообольщении. Зная характеры многих людей, он не знает только самого себя. Всему этому причиною самолюбие. Но даже и при христианской настроенности, даже и при готовности сознать в себе ошибки и худые стороны, не вдруг иные приходят к сознанию…».

При этом, будучи внутреннее слепым к тому, что происходит у самого человека внутри, он очень любит себя.

Вонифатий из Феофании (Ответы на вопросы от разных лиц, в.21): «Слепец по телу не любит своего состояния, но духовно слепотствующий обыкновенно любит тьму свою».

Это происходит потому, что самолюбие очень хорошо видит свои якобы добродетели, и в человеке утверждено чувство самоправедности вместо чувства греховности.

Откровенные рассказы странника (свидание 5): «Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. Все поступки мои сие подтверждают: видя в себе доброе, желаю поставить его на вид, или превозношусь им пред другими, или внутренне любуюсь собой; … дарованиями тщеславлюсь, … если и стремлюсь к чему-либо доброму, то имею целью или похвалу, или своекорыстие духовное, или светское утешение».

Схииг. Савва (Семена сатаны и любовь Христова, гл. Любовь Христова к ближним и любовь естественная): «Наше больное самолюбие и извращенное себялюбие препятствуют стяжанию любви Христовой. Все нам кажется, что мы лучше других, умнее их и… даже красивее!.. Умеем со вкусом одеваться… Умеем стол накрыть так, что любой позавидует… Разбираемся во всех вопросах, в карман за словом не полезем… «А что другие?! Ходячие мумии!.. Даже перекреститься толком не умеют! .. Сколько бы я ни делал (им) добра, все равно погибнут… Стоит ли напрасно трудиться?.. » Так рассуждает и осуждает больное, извращенное себялюбие, которому только до себя…».

Макарий Оптинский (Письма к мирским особам, п.396): «Нельзя этому удивляться, что вы мало знали себя; вы сами сознаете себя в самолюбии, а оно-то и ослепляет, чтобы не видеть своих недостатков душевных, а видеть свои добродетели или стараться таковыми похвалиться пред людьми; но смирение открывает глаза нам, и мы можем видеть даже и малые наши погрешности».

Иннокентий Херсонский (Слово на литургии преждеосвященных даров в среду недели 1-й Великого поста, о покаянии): «Самолюбие наше так умеет прикрывать самые тяжкие измены наши долгу и совести, что они кажутся малыми недостатками; пороки, самые ужасные, сопровождаются нередко такими выгодами в мире, что образ их для чувственного человека нашего бывает привлекательнее образа даже самой добродетели».

И если у неверующих людей чувство самоправедности очень развито, то у христиан, которые знают о том, что каждый человек грешен, это чувство скрыто, и его не всегда получается уловить. Все мы, христиане, признаем, что мы – грешники, но признаем это только на словах, только поверхностно и потому что знаем это из христианского учения. Но внутри, наш внутренний плотской, ветхий человек чувствует свою самоправедность, и если сказать просто: мы грешники, но не очень. И вот как об этом говорят святые отцы:

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, Неделя 16-я по Пятидесятнице): «…впереди стоит мысль о своей неключимости (негодности), а позади прячется чувство праведности».

Феофан Затворник (Сб. проповедей «Слова о покаянии, причащении….): «Нам, обычно слово: «Я грешный, я грешная», — Богу приятные слова! Но позаботимся, чтоб его не язык только произносил, но и сердце чувствовало».

Письма Валаамского старца (п.85): «…мы, грешные, иногда говорим от невнимательной нашей жизни, что я очень грешный, даже и на свете нет такого человека, как я. Но это только пустословие и одни голые слова. Если бы говорили от чувств сердечных, тогда не осуждали бы других ни в чем, не гордились бы и не гневались бы и т.д.».

Откровенные рассказы странника (свидание 5): «Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. … Хотя и показываю наружное смирение, но приписываю все своим силам и почитаю себя превосходнейшим других или, по крайней мере, не худшим».

Также приведем поучение о том, как наше самолюбие представляется нам другом, добрым советником и т.п., на самом же деле являясь нашим первым врагом.

Иннокентий Пензенский (Проповеди, Слово в день Сретения Господня): «…дух любви к себе, укорененный во глу­бине души, вместе с ее повреждением, как древ­ний змий, уязвляет каждую мысль; как искрен­ний советник, назначает блистательные подвиги и отлагает менее видные; как верный друг, защи­щает от оскорблений и мстит оскорбителям; как мощный враг, вооружается на намерения к уничижению; как хитрый тать похищает самые мо­литвенные возвышения; как державный владыка, все находит в себе самом; и как жалкий нищий, от всех ожидает себе милости — всюду ищет се­бя самого». 

Самолюбие пристально смотрит за другими, и, не исполняя заповеди само, ждет их исполнения от других 

Но притом, что самолюбие слепо к себе, оно очень внимательно следит за другим человеком, и даем ему не очень хорошую оценку. Это происходит потому что, обольщаясь своей праведностью, человек возвышается над другими, и их видит менее праведными, если не сказать великими грешниками.

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, Фарисей): «Ты соблазняешься единственно оттого что ты горд и слеп! Ты исполняешь некоторые наружные правила закона, и за это любуешься собою; презираешь, осуждаешь ближних, в которых замечаешь нарушение некоторых мелочей, и не замечаешь исполнения великих, сокровенных добродетелей, возлюбленных Богу, незнакомых твоему надменному, жестокому сердцу».

Иосиф Исихаст (Письма, п.3): «Боящийся познать себя пребывает далеко от знания и ничто другое не любит, как только видеть ошибки у других и их судить. Он не видит у других дарований, а видит только недостатки. Не видит в себе недостатков, а только дарования».

Иннокентий Пензенский (Слово на восшествие на престол имп. Александра Павловича): «Ища правды в других и измеряя ее собою, мы почти всех осуждаем, рав­но и сами от всех достойны осуждения в неправ­де».

При этом:

Письма Валаамского старца (п.85): «Сами не исполняем ни одной заповеди, а от других требуем исполнения. О, слепота наша сердечная! Господи, «даждь ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего».

Амвросий Оптинский (Письма к отдельным лицам, п.11): «…всем вам желаю мирного жития; понеже (так как) взаимный мир повсюду оскудевает, а бестолковое немирствие возрастает; все виним друг друга и истязуем заповеди от ближнего, по-видимому, из-за благословенных и благовидных причин, забывая, что каждый от своих дел или прославится или постыдится».

Самолюбие прикрывается благим, и лукавит перед собой и другими

Итак, самолюбие не видит своих грехов, но греху этого мало. Он понуждает человека показывать себя с лучшей стороны, как внешне перед другими, так и внутренне перед собой.

И, как грех и бесовские действия именуются лукавством, так и самолюбие под благими предлогами лукавит, и уводит нас от любви к другим людям.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.485): «… всякий грех от самолюбия; грех всегда прикидывается, притворяется нашим доброжелателем, обещая нам довольство и покой. «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно» (Быт. 3, 6). Вот каким нам кажется всегда грех».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.1303): «Познай всякий христианин лесть диавольскую, лежащую на всем мирском и тленном, отвращающую нас под разными благовидными предлогами от любви к ближнему как к себе самому».

Амвросий Оптинский (Письма к отдельным лицам, п.128): «…самолюбие наше умеет тонко прикрывать это благовидным желанием доставлять какую-либо пользу (другим)».

Заметим, что при самолюбии человек действительно может иметь благое намерение, но в нем всегда будет бороться желание последовать своим интересам или интересам другого человека.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.4, 1-20): «В душе человека таким каменистым пластом является себялюбие. Обыкновенно оно лишь слегка закрыто сверху тонким налетом чувствительности и добрых порывов. Но когда необходимо эти добрые порывы углубить и осуществить в жизни, то есть сделать доброе дело, которое, собственно, и составляет плод доброго порыва, против этого неизменно восстает себялюбие и рожденное им саможаление. Допустим, вас просят оказать помощь. Вы готовы это сделать и пожертвовать что-нибудь нуждающемуся, но сейчас же вы слышите голос себялюбия: «А сам-то я с чем останусь? Мне самому нужны деньги: у меня их так мало!» Ваш добрый порыв наталкивается на холодную каменистую стену эгоизма и блекнет, как нераспустившийся бутон».

Также святые отцы говорят, что лукавое самолюбие влияет на совесть.

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «Даже образуется своего рода совесть греховная, так что грешник тотчас видит, что прикасается его самолюбию, и принимает другое направление. Например, в разговоре со сребролюбивым дайте хоть малейший намек, что вы хотите говорить о нестяжании, и он заранее постарается предотвратить вашу речь»

Самолюбивый любит все оценивать неверно, в угоду себе.

Паисий Святогорец (Духовная борьба, ч.1, гл.1): «Если человек любит себя самого, то есть страдает самоугодием, то он истолковывает все по нраву и вкусу своего «я». Одни истолковывают все греховно, другие — как им это нравится. Постепенно нелепые истолкования становятся для такого человека «естественными»».

Откровенные рассказы странника (свидание 5): «Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. … Если замечу в себе порок, стараюсь извинить его, покрыть личиною необходимости или невинности».

И поэтому самолюбивые люди всегда оправдывают себя и обвиняют других.

Николай Сербский (мысли о добре и зле, Природа — отражение человека): «Люди слишком легко обвиняют других в собственном зле».

Приведем некоторые примеры лукавства самолюбия.

Все мы внешне выглядим очень благообразно, особенно когда как актеры или лицедеи перед другими людьми играем роль смиренных, приветливых, добрых и т.п., но:

Феофан Затворник (Что есть духовная жизнь…., п.4): «(В самолюбии) причина и лицедейства, суть которого есть напряженное ухищрение всячески прятать свои дурные стороны, не исправляя их; иначе пресечется влияние на других и, следовательно, пользование ими как средствами».

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, поуч.95): «По внешности мы часто бываем смиренны, благочестивы, с лица хоть икону пиши, а если посмотреть, что кроется за этой внешностью!? Внутри нас кипит такое зло, такое раздражение, такая ненависть, такое нерасположение к ближним…, гордость, заносчивость, вражда…».

Дмитрий Ростовский (Слово в неделю святых жен мироносиц): «Бывает, что иной притворяется смиренным, а в уме гордится, притворяется целомудренным, а в мыслях сквернится, притворяется любящим, а в сердце злобствует, устами говорит мирное, лобзает, но в то же время коварствует и творит лесть, подобно Иуде. Не надейся и здесь найти Христа: «Несть зде»».

Инок Агапий (Спасение грешников, ч.1, гл.8): «(У тщеславия есть одна из семи его дочерей) — притворство, когда ты притворяешься и изображаешь себя доблестнее других; но даже если ты это делаешь с целью дать пример ближнему, такое поведение является грехом».

Есть и внутреннее лукавство, о котором уже отмечалось выше, когда христианин говорит, что он грешный, а внутри живет чувство самоправедности.

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «С лицемерием в тесной связи — самообольщение: это такое состояние, в котором человек не других обманывает, но — самого себя, когда то есть считает себя хорошим, будучи на деле не таким. Оно бывает и грубое и тонкое. Грубое бывает тогда, когда, например, человек, ходя только в церковь, читая Священное Писание, и между тем, не стараясь об исправлении себя, считает себя уже добрым; а тонкое бывает у людей даже духовных, великих подвижников, как, например, у Зосимы, который был пристыжен Марией Египетской».

Лукавство и самообольщение внутреннее происходит и тогда, когда мы считаем, что когда мы раздражены на кого-то или осуждаем, или обижаемся, то мы имеем на это право, потому что другой делает что-то неверно против нас или других людей.

Авва Исаия (Духовно-нравственные слова, сл.27):«Кто говорит, что (гневается или ссорится) за важное дело, если он это скажет или услышит, тот подобен слепому, который ни внутри, ни вне не видит света».

Новый Эклогион (Житие и подвиги преп. … Кирилла Филеота…): «Когда кто-то смущается, скорбит и гне­вается на брата своего по якобы благовидной и душеполез­ной причине, уже понятно, что это не от Бога. Все, что от Бо­га, несет мир и приводит человека в смирение и осуждение самого себя, а не брата, возбуждая против него гнев».

Т.е. если ты думаешь, что руководим стремлением к добру и правде, но у тебя нет мира в сердце и уме, то не верь своей благонамеренности и знай, что к ней обязательно присоединено что-то из самолюбия.

А вот примеры лукавства самолюбия из обыденной жизни.

1. В случае если человеку жалко денег, чтобы помочь другому, он, например, может начать обвинять его в том, что тот не умеет распоряжаться деньгами; может врать, что у него нет денег, но если бы были, то он обязательно помог бы; а может, имея сам, «заботливо» направить его к другому человеку.

2. Ребенок порвал брюки, и мать кричит и наказывает его. И делает это не так по причине воспитания в сыне аккуратного и бережного отношения к вещам (хотя ей кажется, что именно по этой благородной причине она гневается), а еще и потому что ей придется или зашивать эту вещь, а ей не хочется с этим возиться, или придется покупать новые брюки, а денег на это или нет, или не предусматривались. В данном случае, самолюбие со страстями сребролюбием или саможалением сильнее любви к ребенку, и все это прикрыто лукавством.

3. У матери есть главная страсть – учительство, и для того чтобы ее всегда удовлетворять, она постоянно и подолгу поучает ребенка. Эти поучения иногда заканчиваются скандалами и взаимными осуждениями. При этом мать искренне считает, что это она воспитывает ребенка, и не видит, что это ее душа стремится получать удовольствия от своей страсти. На самом деле, у матери есть и доброе желание воспитать ребенка христианином или просто хорошим человеком, но есть и страсть учительства. (Для тех, к кому относится этот пример, приведем краткий совет: для того, чтобы очистить благое желание, вначале следует прекратить говорить ребенку одни и те же замечания, которые он знает уже наизусть, а в это время помолитесь Господу об его исправлении. Как правило, тот, кто постарается так сделать, увидит, как его толкает какая-то внутренняя сила опять выговаривать или кричать, и душе совсем не будет хотеться молиться или молитва будет секундной, а затем опять захочется высказаться. Эта сила — это привычка страсти учительства, которая или желает услаждаться своими правильными словами, или не может терпеть ошибки другого, снисходя к ним и вручая ближнего Богу)

Далее приведем несколько примеров лукавства христиан, которые прикрывают свое самолюбие со страстями духовными понятиями и добродетелями и якобы действуют под благовидными предлогами.

1. Пример из Евангелия, хорошо показывающий лукавство человеческое, как можно прикрываться любовью к бедным, а на самом деле действовать по страсти сребролюбия, которая неотделима от самолюбия.

Иннокентий Херсонский (Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа, гл. 3): « …(Иудино) мнимое сожаление о нищих происходило из самого нечистого источника… По поручению Учителя, а вместе с тем, по всей вероятности, вследствие собственного желания, он издавна был хранителем денег в малом обществе Иисусовом и носил для этого небольшой ящик, в который усердствующие клали, кто что мог (Лк. 8, 3; Мф. 22, 55). Большая часть этих денег обыкновенно расходилась на нищих — через руки Иуды, который в этом деле не наблюдал никакой верности и многое брал себе. По свойству каждой страсти постепенно возрастать и усиливаться, когда ей дают пищу, корыстолюбие соделалось наконец неизлечимым недугом души Иудиной и владело теперь всеми его мыслями и желаниями. Оно-то и заставило его осуждать усердие Марии («приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим» Мф.26, 7-9, Мк.14, 3-5) и говорить тем языком сострадания к нищим, который ему менее всего был сроден. Триста динариев за миро были бы отданы Иуде, который поступил бы и с этими деньгами так же, как поступал с другими. Господь знал об этом несчастном состоянии души Своего ученика и употреблял, без сомнения, все средства к его исправлению: только не открывал прямо Своих мыслей о нем и не обличал его порока перед другими. При этой великодушной снисходительности бесстыдный ученик пользовался возможностью скрывать свое корыстолюбие и хищничество то под видом попечения о нищих, как теперь, то под другими, столь же благовидными предлогами».

2. Пример того, как можно свою обиду прикрыть истинными христианскими понятиями, которые у грешника зачастую употребляются только как красивые выражения.

Схииг. Савва (Плоды истинного покаяния, гл. Образ Божий): «Вот ты пишешь: «Я — образ Божий». Припоминается мне, как одна девица тоже так, возмущаясь на подругу, говорила: «Батюшка, я бы не огорчилась на нее, но ведь в моем лице поруган образ Божий». Одна и та же болезнь, одни и те же симптомы… Пришлось тогда ее строго обличить. Говорю: «У тебя просто больное самолюбие, кайся». Она начала оправдываться, стала доказывать свою правоту. Тогда я вынужден был сказать: «Ну что же, давай глубже разберемся, так ли это? Хорошо, предположим, ты права, но отнесись и к себе строже, как посторонний судья. Посмотри на себя со стороны, чем ты-то можешь похвалиться? Внешний образ Божий дан тебе Богом. Не по своей воле ты родилась человеком, а не животным… Господь почтил тебя Своим образом и подобием. Благодаришь ли ты Его — Своего создателя и Благодетеля? При крещении ты получила всеосвящающую благодать Святого Духа и приобрела право быть наследницей Богу. Царство Небесное было предопределено тебе, если бы ты была истинной христианкой, если бы жила по закону Божию и не искажала Его святой образ. Но ты, как фарисейка, кичишься своей мнимой праведностью, а не деле… Посмотри, как ты искажаешь образ Божий в самой себе. … Даже не хочется тратить время на перечисление всех добродетелей, которые мы, христиане, обязаны иметь и не имеем, и на перечисление всех страстей и пороков, которых не должно быть в нас, но они в нас процветают. Уж против этого, думаю, ты не будешь возражать? Так вот, видишь, как образ Божий поруган в тебе тобою! Почему же ты не кричишь: караул, погибаю! Почему со слезами не умоляешь Бога и Матерь Божию о помощи, о своем спасении? Почему не возмущаешься против себе так же, как возмущаешься против нее? А ведь тобою образ Божий поруган больше, чем ею, и внешне, и внутренне. Ты не подражаешь христианским добродетелям и ежедневно распинаешь Христа. У тебя нет ни смирения, ни терпения, без конца ропщешь: тот косо посмотрел, тот не сделал по-твоему, тот обидное слово сказал, тот не поздравил с днем Ангела, а тот даже на поклон не ответил… Итак, все дни у тебя уходят на пустые разговоры, размышления и огорчения. Господь повелел непрестанно молиться, но ты ведь не можешь эту заповедь выполнять: «Тебе некогда!..»» Довел девицу до слез. Вижу, слезы не от огорчения, а покаянные. Думаю: ну и хорошо. Пускай привыкнет сокрушаться о грехах, это полезно. Тебе, Д., тоже следует сокрушаться о том же … Проверь, соответствуешь ли ты званию христианина? Христос сказал: «Блаженны плачущий (о своих грехах); блаженны кроткие, смиренные, праведные, любвеобильные, милостивые, чистые душой и телом, живущие со всеми мирно». А ты тоже видишь, как фарисей! (Ты говоришь) «Что плохого я сделал ей?» Это значит: я, батюшка, хороший, а она плохая. А Господь возьмет и оправдает ее ради покаяния или ради молитвенного ходатайства за нее, а тебя осудит за горделивые помыслы и за осуждение… Вот останешься ты такой «хороший» в кавычках при своих, как говорится, интересах — без благодати. А кто виноват? Только сам, винить некого. Свои грехи ты прикрываешь благовидным предлогом: пишешь, я — образ Божий. Вот Христос — образ Божий по плоти, а по Духу — Сам Бог! Но он не возмущался, когда Его унижали, оскорбляли, плевали в Его пречистый Лик, били и даже приговаривали ко Кресту. Он никого не упрекал, а с любовью молился Богу-Отцу за Своих распинателей. Вот когда мы поработаем над своим внутренним человеком, когда и внешне, и внутренне будем подобны Иисусу Христу и Божией Матери, тогда мы вправе будем сказать: я — образ Божий, а пока мы только прах и чернь, а не люди. Понятно? Не смущайся и не обижайся за резкость тона — такое лекарство эффективнее. Отец духовный не должен быть только ласкателем. Обличай, увещай, но спасай!».

3. Пример плотской любви матери–христианки, которая не терпит недостатков своего ребенка, постоянно гневается и бьет его, но при этом лукаво прикрывает свой недостаток любви и терпения духовными вещами.

Паисий Святогорец (Семейная жизнь, ч.2, гл.3): «…родители считают, что они могут насильственным путем сделать своих детей лучше. Подмешивается эгоизм, и родители начинают разговаривать с детьми в раздражении и гневе, тогда как они всегда должны вести себя с ними по-доброму. Сегодня одна женщина довела меня до белого каления! У нее один ребенок, и она его без жалости бьёт. От страха несчастный малыш дрожит, не может говорить, находится в состоянии нервного истощения. «В нём бес», — утверждает эта женщина и оставляет своё дитя голодным — якобы для того, чтобы бес ушел. «Я не даю ему есть, — объяснила она, — чтобы он освободился от нечистого духа». — «Слушай, — говорю, — да у тебя голова на плечах есть? Дай ребёнку поесть. И постарайся, чтобы вышли нечистые духи, которые сидят в тебе самой. Это ты стала причиной того, что твой ребёнок так изуродован. В ребёнке нет беса: он дрожит, потому что боится тебя, потому что ты его бьёшь!».

Воистину, велико лукавство самолюбия в нас, грешных …

В заключение вопроса о том, как проявляется себя самолюбие в отношениях с другими людьми, приведем пару поучений о том, какие мы есть на самом деле.

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 2, Зрение греха своего): «То волнуется душа моя гневом и памятозлобием! В воображении моем сверкает кинжал над головой врага и сердце упивается удовлетворенным мщением, совершенным мечтой. То представляются мне рассыпанные кучи золота! Вслед за ними рисуются великолепные палаты, сады, все предметы роскоши, сладострастия, гордости, которые доставляются золотом, и за которые грехолюбивый человек поклоняется этому идолу — средству осуществления всех тленных пожеланий. То прельщаюсь почестями и властью! Влекусь, занимаюсь мечтаниями об управлении людьми и странами, о доставлении им приобретений тленных, а себе тленной славы. То, как бы очевидно, предстоят мне столы с дымящимися и благоухающими яствами! Смешно и вместе жалостно услаждаюсь я представляющимися предо мною обольщениями. То внезапно вижу себя праведным, или, правильнее, сердце мое лицемерствует, усиливается присвоить себе праведность, льстит само себе, заботится о похвале человеческой, как бы привлечь ее себе! Страсти оспаривают меня одна у другой, непрерывно передают одна другой, возмущают, тревожат. И не вижу своего горестного состояния!».

Ефрем Сирин (Слезное моление в среду вечером):«После того, как уже приобрел я познание истины (стал христианином – от сост.), стал я убийцею и обидчиком, ссорюсь за малости, стал завистлив и жесток к живущим со мною, немилостив к нищим, гневлив, спорлив, упорен, ленив, раздражителен, питаю злые мысли, люблю нарядные одежды; и доныне еще очень много во мне скверных помыслов, вспышек самолюбия, чревоугодия, сластолюбия, тщеславия, гордыни, зложелательства, пересудов, тайноедения, уныния, соперничества, негодования. Не значу ничего, а думаю о себе много; непрестанно лгу, и гневаюсь на лжецов; оскверняю свой храм (тело) блудными помыслами, и строго сужу блудников; осуждаю падающих, а сам непрестанно падаю; осуждаю злоречивых и татей, а сам и тать и злоречив. Хожу с светлым взором, хотя весь нечист. В церквах и за трапезами хочу быть на первом месте. …Домогаюсь того, чтоб казаться приятным для женщин, величавым для чужих, смышленым и благоразумным для своих, совершеннейшим для благоразумных; с благочестивыми обхожусь, как мудрейший, неразумных презираю, как бессловесных. Если оскорблен, мщу; если почтен, гнушаюсь почтившим; если требуют чего от меня по праву, начинаю тяжбу; а кто говорит мне правду, тех почитаю врагами. Обличаемый, гневаюсь; но если льстят мне, не совсем недоволен. Не хочу почтить достойного, а сам, будучи недостоин, требую почестей. Не хочу утруждать себя; а если кто мне не услужит, гневаюсь на него. Не хочу идти вместе с работающими; а если кто мне не поможет в деле, злословлю его. Брату, когда он в нужде, горделиво отказываю, а когда сам нуждаюсь, обращаюсь к нему. Ненавижу больного, а когда сам болен, желаю, чтобы все любили меня. Высших знать не хочу, низших презираю. Если удержу себя от неразумного пожелания, тщеславлюсь; если преуспеваю в бдении, впадаю в сети непокорности и прекословия; если воздержусь от снедей, утопаю в кичливости и высокомерии; если неусыпен в молитве, препобеждаюсь раздражительностью и гневом; если вижу в ком добродетель, не останавливаюсь на нем вниманием. …Во время службы занимаюсь все разговорами, блужданием помыслов, суетными припоминаниями. Во время трапезы вдаюсь в пустословие: имею алчность к подаркам; принимаю участие в чужих падениях, вдаюсь в гибельное соперничество. Такова моя жизнь! Столько худого противополагаю я своему спасению!».

Так за что же мы любим себя?! За это?! … Помилуй нас, Господи, и спаси нас от того, что мы собрали в себе! 

Грешник мучается от своего самолюбия, а не его мучают другие люди

Самолюбие хорошо видно и когда человек проявляет свое раздражение и обиду не только внешне, но и внутренне, когда он охвачен эмоциями, назойливыми помыслами, при которых он что-то выговаривает другому, обвиняет его, превозносится, оправдывается и т.п.

Амвросий Оптинский (Письма к отдельным лицам, п.121): «…от себялюбия и самолюбия вся беда. Они не любят, когда и другие нас затрагивают, и так расшевелятся, что от помыслов и не оберешься. От них плодятся противные помыслы, словно саранча, поедающая не только плоды духовные, но листья и самую кору. Сделай наблюдение, и сама согласишься с этим».

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.314): «…насколько будем в себе допускать самооправдания и обвинения других, настолько будем лишаться мира душевного».

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п.19): «…не требуй любви от ближнего, ибо требующий (ее) смущается, если ее не встретит…».

Поэтому святыми отцами говорится, что тебя мучает твое собственное самолюбие и его страсти, а не другие люди.

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, поуч.95): «Какое невыносимое страдание испытывают люди от характеров своих!».

Амвросий Оптинский (Переписка с мирскими лицами, п.119): «Тоска происходит и от других причин: от оскорбленного самолюбия, или оттого, что делается не по-нашему».

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п.204): «…Иногда бываем виновны, и нас обличают в какой-нибудь досаде или в презрении к ближним; но мы чрез завесу самолюбия смотрим только на свою правость, и этим более отягощаем свою скорбь…».

Макарий Оптинский (Письма к монахиням, п.110): «Ты… говоришь, что оскорбленное твое самолюбие весь день терзало тебя, кто ж этому виноват? Ведь Бог послал человека тронуть эту струну, чтобы ты познала вред оного и постаралась истребить оное. … Не думаю, а полагаю, сознательность должна быть, что оно тебя терзало, а не люди виновны».

Обращаем внимание на то, что все вышеперечисленные признаки самолюбия проявляются не по отдельности и в разных ситуациях, а в каждом случае и каждой греховной самолюбивой мысли можно увидеть все эти признаки.

Но, конечно, чтобы увидеть внутренний хаос самолюбия, необходимо внимание за своими мыслями, или трезвение, а также самоукорение, даже когда твоей душе не хочется видеть себя грешником, а не других. И много ли среди нас таких, которые понимают, что если я, при отношениях с другими людьми, внутренне чем-то мучаюсь, то это знак того, что сейчас во мне действует самолюбие и нелюбовь к другому? И многие ли из нас знают, а тем более применяют на опыте, что когда ты раздражен или в обиде, нельзя верить своим мыслям.

А мир в сердце и мыслях наступит только тогда, когда ты, следуя заповедям Христовым о любви к согрешающим и об отвержении своей праведности, укоришь себя и помолишься и о себе, и о другом человеке.

Амвросий Оптинский (Письма к мирским особам, п.60): «Я много раз тебе писал: как бы ни казались благовидны и достоверны приходящие помышления, но если они приводят в смущение, это явный признак, что они с противной стороны и, по Евангельскому слову, называются волками в овчих кожах. Правильные помышления и рассуждения успокаивают душу, а не возмущают; только при этом всегда должно стараться дела и поступки других предоставлять суду Божию и собственной воле человека, памятуя апостольское слово (Рим. 14: 12): каждый сам о себе слово воздаст Богу».

Но мы более склонны считать себя жертвами зла и несправедливости мира и других людей. И увидеть, что нами, грешными, при отношениях с другими людьми практически всегда руководит самолюбие с различными страстями, и что мы постоянно лукавим, мы не сможем, пока не займемся познанием себя по учениям святых отцов.

Схииг. Савва (Плоды истинного покаяния, гл. Познание себя): «Чем других осуждать, лучше себя познать. Что же мы из себя представляем? Говорят, чтобы чужую душу познать, надо три пуда соли вместе съесть. А себя познать еще труднее. Можно десять пудов соли съесть и остаться в неведении о себе, если не заниматься внутренним самопознанием. Все будем казаться себе хорошими, лучше других, и тогда будет трудно избавиться от греха осуждения. А если по-настоящему задуматься о себе и заглянуть в свое сердце, испросив у Бога света Христовой благодати, то ужаснемся… как опасно мы ходим! Каждый из нас увидит в себе такое, что волосы зашевелятся на голове от страха… Каждый увидит, что воистину хуже всех он…».

Самолюбие не дает любить Бога

А теперь скажем несколько слов о том, что самолюбие не дает любить не только другого человека, но и Бога.

Христианское учение однозначно говорит:

Бл. Диадох (Подвижническое слово, гл.12): «Кто себя любит, тот Бога любить не может; а кто себя не любит по причине преизобильного богатства любви Божией, тот только воистину и Бога любит».

Максим Исповедник (Главы о любви, 4-я сот., 37):  «Не будь самоугодник; не будешь и братоненавистником. Не будь самолюбив; и будешь Боголюбив».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, ст.805): «… с любовью к Богу и к ближнему несовместно самолюбие…».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.2, §200): «Когда человек любовь, которую должно воздавать одному Богу, обращает к себе, то это называется самолюбием, которое есть не что иное, как неумеренная любовь к самому себе. И где самолюбие имеется, там нет любви Божией».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.8, 11-21):  «…эгоизм, личное себялюбие, которыми … проникнуты … натура и жизнь, непреодолимо отталкивали их от Христа».

Т.к. самолюбец может быть неверующим человеком, то в этом случае, его самолюбие с плотоугодием, удовольстволюбием, миролюбием и гордостью не желает любить Бога, потому что он не любит каких-либо самоотвержений и усилий ради кого-то. Он желает постоянно получать плотские удовольствия, например: кушать и пить без ограничений, заниматься сексом когда угодно и с кем угодно. Или стремится иметь все больше и больше денег, или желает сознавать себя значимым, сильным, свободным и т.д. Но от всего этого отвращается Бог и православная христианская вера.  И именно поэтому некоторые ненавидят Бога или отвергают Его.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.8, 11-21): «Что могло им дать учение Христа и чем могло привлечь к себе? Страдания, лишения, добровольная нищета и теснота жизни, постоянный крест терпения, служение другим, доходящее до полного забвения собственных интересов, все, с чем неразрывно связывалась христианская жизнь, — все это было как раз противоположно тому, чего они желали и чего добивались».

Схииг. Савва (Семена сатаны и любовь Христова, гл. Гордость): «Когда гордый, тщеславный, самолюбивый, славолюбивый, властолюбивый, жестокий, гневливый, завистливый, высокомерный, надменный, непослушный и другие удовлетворяют своей страсти и ради своего «Я» унижают других, то этим они как бы меч поднимают на Бога и как бы говорят Христу: «Не хотим мы следовать Твоему примеру, не хотим быть кроткими и незлобивыми! Не нравится нам Твой закон! Пускай они нам покоряются и служат, а не мы им!»».

К тому же, чем больше самолюбия и гордости, тем сильнее нелюбовь к Богу.

Феофан Затворник (Толкование на 2 посл. Тимоф.3,2): «…естественно, что, «когда зло из самолюбия разрастается прогрессивно, то доходит и до восстания против Бога» (бл. Феофилакт)».

Но самолюбцем может быть и христианин, и тогда получается, что, несмотря на то, что мы, христиане, и верим в Бога, но будучи самолюбивыми, не можем истинно любить Его. И дух в нас не боголюбивый, а самолюбивый и миролюбивый.

Феофан Затворник (Что есть духовная жизнь.., 35): «Кто для Бога живет, того дух богобоязненный, Единому Богу угодить старающийся. Кто для себя только живет, у того дух жизни самоугодливый, эгоистический, своекорыстный, или плотской. Кто для мира живет, у того дух миролюбивый, или суетный. По сим чертам смотрите, какой дух в Вас дышит».

И таких христиан свт. Феофан Затворник назвал «неполными христианами» (его поучение о них приводилось в разделе «Естественная сила любви поражена грехом, или о понятии «плотская» любовь»).

Так, христианин, который только посещает храм, иногда читает молитвы и Св. Писание (т.е. имеет внешнее богопочтение и некие труды телесные), но не занимается своим внутренним очищением (т.е. не имеет внутреннее богопочтение и труды духовные для очищения себя), любит себя и считает, что его любит Бог, но он противен Богу за только внешнее выражение веры.

Никон Воробьев (Слово на Обрезание Господне): «Считают так, что если она побывает иногда в церкви, если дома еще акафист почитает и псалтирь, да домашние дела выполняет, то она уже все сделала и лучше ее и нет, а если еще поклончики когда-нибудь сделает, или полунощницу прочитает, то уж выше ее и нет никого. Она всех осуждает и не видит того, что сама полна всех грехов, что за всю жизнь никогда не боролась, никогда не следила за собой, не очищала себя, не трудилась над этим. А поэтому и остается полна всех грехов: и чревоугодия, и пьянства, и блуда, нечистоты всяческой, и зависти, гордости, осуждения, празднословия, ненависти, вражды, злопомнения. Так часто человек, будучи весь исполнен всех грехов, всякой мерзости, будучи отвратителен для Господа, считает себя праведником, потому что он в церковь ходит, иногда псалтирь читает, акафисты. Но разве в этом дело? И акафисты, и богослужения, и молитвы, и посты — все дано для того, чтобы помочь человеку выкинуть из себя всякую мерзость, помочь ему обрезать себя, взять на себя крест борьбы с грехом».

Такие христиане относятся к типу фарисеев, а это значит:

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, Фарисей): «(Фарисейский нрав) устами, краем языка он исповедует Бога, а сердцем он отвергается Его. Никогда он не ощущает присутствуя Божия, не зрит промысла Божия, не знает опытом, что значит страх Божий. Для сердца его нет Бога, нет и ближних. Он — весь земной, весь плотский, весь во власти страстей душевных, движется ими, управляется ими, влечется ко всякому беззаконию, живет и действует единственно для самолюбия. В этой душе воздвигнут идол я. Идолу курится непрестанный фимиам, закалаются непрестанные жертвы. Как может в этой душе соединиться служение всесвятому Богу с служением мерзостному кумиру?».

Будучи такими христианами, мы, грешные, в обольщении считаем, что мы любим Бога.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Галатам, 5,14): «Любовь же к Богу может иной ошибочно предполагать в себе, не имея ее».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, ст. 123): «Многие мечтают, что они любят Бога и ближнего, но поскольку в сердце любви не имеют, обманываются в том. Дела их показывают, что они прихоти свои и самих себя любят, а не Бога и ближнего своего».

Дмитрий Ростовский (Поучение в неделю пятнадцатую по Святом Духе и в день отдания праздника воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня): «Ведь в нас, грешных, часто бывает такая любовь, что мы только кажемся любящими Бога, на самом же деле мы опечаливаем Его, как ненавидимого. Вот как много собралось нас здесь в этом святом храме, и если бы кто каждого в отдельности спросил: «Любишь ли Бога», то всякий бы ответил: «Да, люблю». Но если бы каждый посмотрел на свою жизнь, на дела, то не оказалось бы и тени любви к Богу. Мы тщеславимся, что любим Бога, но нисколько не заботимся истинно любить Его: любим словами, делами же ненавидим. Если бы кто принял в свой дом достойного гостя и сказал ему: «Люблю тебя, рад тебе», но, сказавши это, он тотчас изгнал бы его с позором из своего дома, то истинная ли будет любовь того человека к гостю? Никак: это не любовь, но надругательство. Так же делаем и мы, грешные. Едва принявши, когда Христа Господа, хотящего обитать в душах наших, мы тотчас с позором изгоняем Его от себя своими греховными нравами и больше смеемся над Ним, нежели любим».

Феофан Затворник (Сборник слов, посвященных Богоугодной жизни вообще, ст. О любви к Богу: какие признаки ее): ««Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всею мыслию твоею» (Матф.22, 37). Кажется, для чего бы нам и давать заповедь о любви к Богу.—Спросите кого угодно, всякий скажет, что он любит Бога,—и ни у кого не повернется язык сказать, что он не любит Его. … Несмотря однако ж на сие, заповедь о любви к Богу прописывается нам Господом и святыми Апостолами не раз и не два, а почти на каждой странице Св. Писания и притом с такою настойчивостью, что «кто не любит Господа—да будет отлучен» — «маран афа» (1Кор.16,22) … Значит, не смотря на всю естественность любви к Богу, можно не любить Бога, когда Он Сам заботится и внедрить в нас ее заповедью и оградить угрозами… Значит, можно, и, говоря, что любим Бога, не иметь сей любви, и таким образом обманывать и себя и других. Так, братья, можно.—Но вот что,—и себя обольщать и других обмануть мы можем, но Самого Бога никогда не обманем. Он видит самые сокровенности сердца, и потому, что видит, некогда воздаст каждому… Кому это Он скажет в Час Суда: «отойдите… не вем вас» (Лк.13,27)? Тем, кои не имели любви к Нему, хотя думали, что имеют ее, и от других почитались имеющими ее… Какая горькая ошибка!—и тем более горькая, что уже ее и поправить не будет тогда возможности. Так, видите, братие, стоит труда дойти до уверенности, есть ли в нас любовь к Богу или нет. И если окажется, что ее нет, позаботимся стяжать ее, или оживить, если начинает погасать, и усилить, если слабеет».

Назовем только несколько признаков, по которым уже можно отчетливо понять, что мы, христиане, не любим Бога, потому что очень любим и бережем себя.

Во-первых, если не исполняем заповеди, то не любим Бога.

В Евангелии Иисус Христос говорит, что любовь к Богу заключается в исполнении Его заповедей.

Никодим Святогорец (Поучения. Жизнь Христа. Его любовь): «Испытай себя, хранишь ли ты заповеди Божий, потому что кто любит Бога, тот исполняет и заповеди Его, как Сам Он сказал: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14, 15). И наоборот, если кто не любит Бога, тот и заповедей Его не исполняет: «Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих» (Ин. 14, 24)».

Если мы не исполняем заповеди Христовы о прощении, о милосердии, о самоотвержении и т.д., то мы обязательно действуем по самолюбию. И именно этот факт говорит о том, что у нас нет любви к Богу.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.2, §200): «Признак самолюбия — когда кто, оставив волю Божию, свою исполняет, и не делает того, что воля Божия хочет, и делает то, чего воля Божия не хочет, отчего следует разорение всего закона Божиего. Самолюбием же это называется потому, что человек любит себя, а не Бога, и угождает себе, а не Богу. А любовь должна угождать любимому, а не себе».

Любить – это и помнить того, кого любишь, и поступать по его воле, отвергая свою волю, и стремиться всегда быть рядом с любимым и мн. мн. другое. Как мы увидели выше, самолюбец все свои силы направляет на себя и на исполнение своей воли, а значит, он  осознанно или неосознанно не желает исполнять волю Бога. Мы не помним о заповедях и не исполняем их, потому что они противны нашему самолюбию. Для нас тяжело слышать – отдай последнее, не осуждай, отрекись от своей воли, смирись пред обижающим тебя, будь терпелив, всегда прощай и т.п. —  и именно поэтому душа христианина, знающего всё это, лукаво забывает заповеди.

Вот пару примеров, что мы думаем, когда не хотим исполнять заповеди Божии, руководствуясь своими выгодами и чувством собственного достоинства.

Воскресное чтение (Барсов М. В. Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Деяний святых апостолов. М., 1903): «Например, бедный просит посильной помощи… Закон Божий говорит прямо: «просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф.5, 42). Но нам, прежде исполнения заповеди Христовой, приходит на мысль многое, что, по-видимому, может сделать самое безусловное повеление Христово не обязательным для нас. «Могу ли я для других жертвовать тем, что самому мне стоит таких трудов и попечении, да и достоин ли помощи просящий, не употребит ли он во зло самого благодеяния, не располагают ли его подаяния к жизни праздной за счет ближних своих?» и прочее. Другой пример: мы обижены и потерпели нечто от ближнего… Закон Божий говорит: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас» (Мф.5, 44). Но мы, не отвергая высоты Евангельской заповеди, стараемся так обсудить наше положение, чтобы именно к нам одним не имела она безусловного приложения; «если стерплю обиду, говорим, то признаю себя как бы достойным ее, а мои отношения к другим таковы, что показаться достойно униженным — значит отвратить от себя всех и ввести других в заблуждение о моей чести, а себя самого поставить в положение самое трудное и невыносимое в обществе» … Никакого сомнения нет, что они (такие рассуждения) ложны, как произведения нашего своекорыстия и самолюбия».

Если мы не делаем плохого по страху, корысти или от стыда перед другими, то это знак самолюбия, и здесь нет любви к Богу.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.2, §200): «Признак самолюбия — когда кто уклоняется от зла не ради воли Божией, не желающей зла, но или ради страха человеческого, или ради похвалы, или ради иной какой корысти своей; или когда кто перед людьми не грешит, но грешит тайно, что лицемерию свойственно».

Если мы благодарим Бога только когда нам хорошо, то мы опять-таки Его не любим.

Иоанн Максимович (Илиотропион, кн.4, гл.3): «…неразумные самолюбивые люди … хвалят Бога тогда, когда им только хорошо, и ропщут, когда им не удается что-либо по их воле».

Любящий себя живет не по духу Евангелия.

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, разд.1, ч.1): «Но любящий себя живёт не по духу Евангелия. Если бы Христос думал о Себе, то сидел бы на Небе, не приходил бы на землю, не страдал, не распинался бы ради нашего спасения».

(О том, по каким еще признакам можно увидеть, что мы не любим Бога, будем подробно разбирать в последующем материале)

Также отметим, что самолюбивый внутри часто чувствует тревогу, беспокойство, страх и другие отрицательные эмоции, потому что не предает себя в волю Божию и не надеется на Него.

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: недостаток преданности воле Божией): «…должен предавать себя воле Божией верующий христианин…, (но) между тем человек смущается, беспокоится, приходит в досаду (хотя, положим, еще и не доходит ни до уныния, ни до ропота, ни до отчаяния). Почему же так смущается? Потому что в нем не подавлено самолюбие: ему досадно, что делается не по его желанию, и он хотел бы поставить на своем, только ничего не может предпринять. Он в самой душе своей не покоряется воле Божией, уже совершившейся; хочет вместо воли Божией жить больше собственною волею. Он излишне заботлив о самом себе и как бы не дает совершиться над собой воле Божией, которая есть премудрая и милостивая. Втайне не совсем покорный Богу, он лишает себя вместе с тем покоя душевного. Вместо того чтоб так умно поставить себя пред каждым приключением в жизни, пред каждою неприятною встречей: «не иду против обстоятельств, покоряюсь воле Божией» — вместо этого успокоения он столько же раз смущается и беспокоится (хоть и на короткое время), сколько в день встречает неудач и неприятностей».

На этом закончим краткий ознакомительный обзор о самолюбии, которое практически всегда и во всем руководит грешным человеком. (Но будем о нем говорить еще не раз)

3. Сила естественной любви без веры во Христа и любви к Богу не может стать великой и чистой добродетелью, которая очищает человека и дарит жизнь вечную

В заключение этого раздела о том, к кому и какая бывает любовь, уже становится более понятным, что естественная сила любви искажена грехом. Далее приведем поучения о том, очищение и преображение этой силы невозможно без веры во Христа. 

Ответ на неправое мнение, что можно любить людей без веры в Бога и любви к Нему

Вначале приведем поучения святых отцов о мнении неверующих людей, что можно любить людей, а верить в Бога не обязательно.

Феофан Затворник (Созерцание и размышление, ст. Святой Иоанн Богослов — учитель веры и любви): «Есть у (нынешних умников) особый род суемудрия, называемый индифферентизмом (равнодушием к вере – от сост.), по которому они думают и говорят: «Верь, как хочешь — это все равно; только люби людей, как братьев, благодетельствуй им и действуй на них благотворно. Вон, — говорят, — и евангелист Иоанн только и пишет, что о любви. В любви у него свет и всякое совершенство…». Противопоставим же лжеучению этих краснобаев истинное учение святого Иоанна Богослова и оградим, таким образом, смысл свой от колебания в началах христианского здравомыслия суемудрием индифферентизма. Этим умникам хочется самим все устраивать, без Бога — и свое внешнее благосостояние, и свою нравственность. Оттого они всячески ухищряются сплести такую систему учения, чтобы в ней о Боге и помину не было, — и бьют на любовь. «Вы себя-то, — говорят, они, — взаимно любите, а о Боге что думать!» Но с этой-то стороны особенно и поражает их святой евангелист. Действительно, он непрестанно говорит о взаимной любви друг к другу, но поставляет эту любовь в такой связи с Богом, с любовью к Нему и богопознанием, что отделить их друг от друга нет никакой возможности. Смотрите, откуда производит он любовь. «Бог, — говорит он, — возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши», и затем прибавляет: «если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин.4:10-11). Стало быть, по учению его, наша взаимная любовь должна созидаться под действием веры в Господа, пришедшего спасти нас, и, следовательно, не все равно, что веруй, как хочешь. Потом говорит: «будем любить друг друга, потому что любовь от БогаЕсли мы любим друг друга, то Бог в нас пребываетБог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин.4:7-16). Видите ли, у него нет слова о любви без слова о Боге и Спасителе! Любовь идет от Бога и ведет к Богу, так что, если кто говорит, что он любит брата, а Бога и Спасителя не знает и не любит, тот лжет и истины нет в нем (ср. 1Ин.2:4). Поэтому все учение святого евангелиста о любви можно сократить так: чтобы возлюбить брата, надо Бога возлюбить, но чтобы возлюбить Бога, конечно, надо познать Его и в Себе Самом, и, особенно, в Его спасительных действиях на нас; познать, стало быть, и веровать».

Далее будет немного расширен ответ на подобные мнения, что истинно любить можно без веры в Бога.

Христос принес учение о Боге Любви и о любви, как основной христианской добродетели

Христианское учение говорит, что только с пришествием Христа мир узнал о Боге Любви и от Него были получены заповеди о любви  к Богу и любви между людьми.

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, п.92): «Господь Сам заповедал нам любить всех людей, даже врагов наших, благотворить ненавидящим нас, благословлять проклинающих нас и молиться за обижающих нас. Это потому, что Сам Бог есть Любовь! Он так возлюбил нас, что Сына своего Единородного не пожалел нас ради и нашего ради спасения. Любовь является основой христианской жизни, основной христианской добродетелью! Не возлюби Господь нас, предоставь нас самим себе, и не было бы восстановления той духовной связи человека с Богом, которая была нарушена грехопадением Адама и Евы. Святая Церковь не имела бы тех спасительных таинств, которые врачуют души человеческие, которые есть дары Божественной любви. Человечество до пришествия Спасителя было подобно кораблю среди бушующего океана, который потерял управление в месте гибели своей. Дохристианский мир в те времена, погрязший в грехах и пороках, искал удовлетворения лишь в хлебе и зрелищах. Не видя света, дохристианский мир ждал и надеялся, что настанет день и исчезнет тьма и воцарится мир справедливости и правды среди людей и народов. «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!» — так воспевали Ангелы о пришествии Богочеловека через непорочное рождение от Пресвятой Девы Марии, Спасителя мира — Иисуса Христа. Учение Спасителя потрясло и разрушило все нравственные основы древнего языческого мира. Вместо жестокости и человеконенавистничества Господь стал учить: «Бог есть Любовь и Пребывающий в любви, пребывает в Боге и Бог в нем; да любите друг друга», — говорит Он Своим ученикам; «Любите врагов ваших, благотворите, взаймы давайте, не ожидая ничего; прощайте и прощены будете; друг друга тяготы носите, и каждый пусть ищет пользы другому и тогда будет вам награда великая, ибо вы за благие дела сынами Вышняго наречетеся…» Евреям того времени хотелось видеть Христа в земной славе, силе, видеть царство еврейское, а Он проповедовал Царство Небесное, Царство не от мира сего. До конца Его жизни на земле многие ждали, что Он вот-вот провозгласит Себя Царем на земле Израиля и поведет его на окружающих врагов и устроит Израилю земное царство — благополучие. Но Христос пришел установить царство мира и любви, пришел раскрыть сердца людей для братолюбия, для жизни человека, как достойного сына Божия».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 10-й запов., грех: Простить в сердце врага): «Вражда зародилась на земле с тех пор, как зародился грех и появились страсти. Но если и нельзя избегнуть врагов, зато есть возможность ослабить их вражду, обезоруживать их и даже из врагов сделать друзьями. Эта возможность только в христианстве: больше нигде не найти ее или же во всех прочих мероприятиях она будет слишком непрочною. С появлением только Христа на земли воспели ангелы: «и на земли мир». Посему духом христианским и может поддерживаться братолюбие. Враждуют иногда между собой и люди истинно-христианского направления: так случается, иной по злобе дьявола вдруг начинает не любить и не любить своего брата. Но в этой вражде нет жестокости и она скоро проходит».

Спасение души невозможно без веры во Христа и без исполнения заповедей о любви, благодаря которым происходит очищение от греха

И только от Христа люди познали, что спасение души неразрывно с любовью к Богу и людям, и очищением от греха.

Игнатий Брянчанинов (Аскетическая проповедь, Поучение в 28-ую неделю): «Собственное естество наше сделалось неспособным к добру, и без Спасителя оно не может сделать никакого истинного, цельного добра: «без Меня, — сказал Он, — не можете делать ничего». (Ин. 15:5)».

Лука Крымский (Сб. Спешите идти за Христом, О недостаточности одних добрых дел): «… спасение душ ваших только в приобретении любви. Без любви ничто не имеет силы. А любовь только от Бога, ибо Господь Иисус Христос открыл нам величайшую тайну: что Бог есть любовь. Как солнце есть источник всей жизни на земле, и всё живущее зависит от него своим существованием, так и Бог есть Солнце Правды, Солнце Любви, Солнце Добра; и только те, чьи сердца принимают эти Божественные лучи правды, только те могут спастись».

Иустин Попович (Толк. на 1-е посл. от Иоанна, 4.16): «Мы познали любовь Божию через Христа Спасителя. До этого мы не знали неложной, верной и истинной любви. Только со Спасителем мы познали, что праведная любовь состоит во спасении людей от греха, смерти и дьявола. До Христа существовали легенды и рассказы о любви Божией. Но в действительности через Него (Христа) вошла первый раз в наш человеческий мир истинная любовь. Мы познали истинную любовь и уверовали в нее. Ведь кому еще могли поверить мы, жалкие рабы смерти, греха и дьявола, как не Тому, Кто нас освободил от трехчастной, всеразрушающей и всеубийственной силы греха, смерти и дьявола? Спаситель нам показал, что Бог есть Любовь, и только по любви и в любви Он пребывает в человеке и спасает его от смерти, греха и дьявола, и, таким образом, дает ему силы жить по любви, согласно заповедям Божиим. До пришествия Богочеловека Христа и спасения, какое Он принес в мир, нельзя было указать и доказать, что Бог есть Любовь. Теперь же эту истину каждый может исследовать и доказать своим личным опытом, своей личной жизнью. Бог в любви пребывает в человеке и в любви его спасает. Также и человек в любви пребывает в Боге и в любви спасается».

Естественная нравственность далека от праведной нравственности, которой учит Христос, и очищение от греха невозможно без Него

Мы уже говорили ранее, что в человеке естественном собрано добро и зло, а значит его нравственность заражена грехом. Но, у человека, который возрожден во Христе, должны быть только добродетели.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, ч.2, § 322): «…от Адама рождаемся злонравными, лживыми, грехолюбивыми, не имеющими любви, завистливыми, злобными, гордыми, похотливыми, славолюбивыми, сластолюбивыми и самолюбивыми; так, рожденным от Бога, как от Благого Отца, должно быть добронравными, истинными, правдолюбивыми, исполненными любви, милосердными, милостивыми, кроткими, терпеливыми, смиренными, смиренномудрыми, воздержанными, любящими добро и братолюбивыми».

Только христианское учение имеет учение о грехе и его неотъемлемой части – самолюбии, и вполне понятно, что духовное очищение от греха, при котором любовь будет иметь правое направление и правые свойства, невозможно без Бога – Любви и Христа.

Сам человек исцелиться не может от греха.

Схииг. Савва (Семена слова для нивы Божией, п.92): «… по природе своей человек — доброе существо. «Добрый человек, — как учит Спаситель, — из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек, из злого сокровища сердца своего, выносит злое». Мы рождаемся с добрым сердцем. Недаром Господь, указывая на детей, сказал: «Таковых есть Царство Небесное!» Все мы были в свое время детьми и все были угодными для Царства Небесного. Но потом мы не сохранили дары детства своего, не укрепились в христианских добродетелях, а, как нерадивые, все глубже закапывали свои природные таланты в грехах и пороках. Поэтому-то, возлюбленные братия и сестры, охладело, очерствело сердце наше; мы стали больше расположенными к ненависти и злобе, к зависти и гордыне — душепагубным порокам, а к любви и миру стали мы все холодными. Часто протянутую руку к нам за помощью мы отталкиваем, обрекая просящего на страдание. В нас живут как бы два человека: один хороший, другой злой, и второй более нами управляет, нежели хороший. И вот, братия и сестры, взирая на самого себя, на свои дела, порою хочется бежать от самого себя, от лукавых дел своих. Хочется взывать к Богу о помощи и поддержке в борьбе с тяжкими своими согрешениями. Это благие минуты в нашей жизни, когда пробуждается наша совесть и душа вспоминает о Боге. В это время мы слышим глубокий и как бы далекий, но в то же время близкий, как бы родной голос, который тихо зовет нас: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обременении и Я упокою вас». И в такие минуты взор наш устремляется к небесам, а уста тихо шепчут: «Господи, не суди нас по греховным делам нашим, а суди по своему Милосердию». И в такие минуты встречается сердце наше с Господом, хочется делать только хорошее, хочется обнять всех людей и громко крикнуть: «Я люблю вас, братия и сестры!»».

Ранее приводилось поучение свт. Иннокентия о том, что «Самолюбие наше так умеет прикрывать самые тяжкие измены наши долгу и совести, что они кажутся малыми недостатками… Посему-то потребно усиленное действие нашего ума и нашей совести, чтобы узнать всю свою греховность». Но самому человеку это невозможно сделать, ему нужна великая помощь Божия.

Иннокентий Херсонский (Слово на литургии преждеосвященных даров в среду недели 1 -й Великого поста, о покаянии): «Печальный опыт доказывает, что это даже невозможно без особенного действия благодати Божией, которая как одна только может исцелить человека от грехов, так одна может и показать ему ясно те смертельные язвы, от коих исцеляют его».

И это еще одно подтверждение, что исцеление любви не может быть без веры во Христа.

Только в христианстве Бог помогает человеку избавиться от греха и прибрести истинную любовь.

Феофан Новоезерский (Наставления, ст.347): «…без любви Божией человеческая любовь будет тщетна».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка 6, ст. 14-29): «Нравственные законы приобретают для человека безусловную обязательность и неизменность лишь тогда, когда он сознает их надмирное происхождение и слышит в них голос Бога. Только в этом случае они имеют абсолютную прочность и непререкаемый авторитет. На языке Церкви такое настроение, скрепляющее нравственный закон, называется «страх Божий». Страх Божий является, таким образом, основой нравственности и опорой в борьбе со страстью. Но если это настроение, заставляющее душу человека подчиниться нравственным правилам, возможно до известной степени в каждой религии, то другое условие, подкрепляющее человека в борьбе со страстями во имя нравственного закона, имеется налицо только в христианстве: это та благодатная сила, та незримая, но постоянно ощущаемая помощь, которую Господь подает борющемуся грешнику, призывающему Его Святое Имя. Не знаю, кому принадлежит живописно-наглядное изображение отношения различных религий к человеку, упавшему в грязную яму греха и порока и желающему оттуда выбраться, что говорят в этом случае погибающему, несчастному человеку разные религии и как они пытаются ему помочь и его утешить. Конфуций, основатель китайской религии, изрекает: «Да будет опыт впредь тебе наукой!» Браминизм: «В следующем перевоплощении ты будешь счастливее!» Магомет: «На все воля Аллаха!» А Христос? Христос говорит: «Возьми Мою руку!» Насколько это отношение к грешнику выше отношения других религий! Насколько в нем больше любви и насколько оно плодотворнее и полезнее для человека тех утешений, которые не выходят из области пустой фразы! Вы хотите выбраться из трясины страсти, которая вас засасывает? Возьмите руку Христа! Когда вам изменяют силы и гибнет последний луч надежды на духовное освобождение, обратитесь лично к Господу. Обратитесь с теплою сердечною молитвою — и, поверьте, ваш призыв не останется тщетен. Не замедлит просимая помощь! Итак, первое правило для борьбы со страстью: борьба эта может вестись успешно только на религиозной почве под знаменем надежды на Господа Иисуса Христа. В этой надежде главная опора и сила христианина!».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, Неделя 15-я по Пятидесятнице): «Предложил Господь заповедь о любви к Богу и ближним и тотчас дополнил ее учением о Своем сыновстве Богу и Божестве. Для чего же это? Для того, что истинная любовь к Богу и людям не иначе возможна, как под действием веры в Божество Христа Спасителя, в то, что Он воплотившийся Сын Божий. Такая вера возбуждает любовь к Богу, ибо как не любить столь возлюбившего нас Бога, Который и Сына Своего Единородного не пощадил, но предал Его за нас? … Это первое. Второе, вера в Божество Сына Божия, нас ради воплотившегося, страдавшего и погребенного, дает образец любви к ближним; ибо то и любовь, когда любящий полагает душу свою за любимых. Она же дает и силы к проявлению такой любви. Чтоб иметь такую любовь, надо стать новым человеком, вместо эгоистического — самоотверженным. Только во Христе человек становится нова тварь; во Христе же бывает тот, кто верою и благодатным возрождением чрез св. таинства, с верою принимаемые, соединяется со Христом. Отсюда выходит, что чающие без веры сохранить у себя, по крайней мере, нравственный порядок напрасно ожидают этого».

И, исходя из того, что говорилось ранее о самолюбии, не дающем любить другого человека и Бога, вполне понятно, что только при соблюдении заповедей Христовых, направленных на отвержение самолюбия и самоугодия, человек может приобрести истинную любовь.

Никон Оптинский (Завещание духов­ным детям, с. 8-9): «Падшее естество любит себя и любит мир сей, а Евангелие требует самоотвержения и любви к Богу. Поэтому согласия между ними не может быть никогда».

Очищение любви от самолюбия и эгоизма возможно только, когда христианин очищается от своих страстей путем познания себя, трезвения и борьбы со страстями, чему и учит православное учение.

Заметим о то, что даже если естественная любовь сохранила правильные свойства, ее все же нельзя сравнить с любовью христианской, святой.

Игнатий Брянчанинов (Аскетические опыты 1, О молитве Иисусовой, отд.3): «Любовь к Богу и ближним, являющаяся постепенно из страха Божия, вполне духовна, неизъяснимо свята, тонка, смиренна, отличается отличием бесконечным от любви человеческой в обыкновенном состоянии ее, не может быть сравнена ни с какою любовью, движущейся в падшем естестве, как бы ни была эта естественная любовь правильною и священною. Одобряется закон естественный, действующий во времени; но закон вечный, закон духовный настолько выше его, насколько Святой Дух Божий выше духа человеческого». 

Исцеление силы любви возможно только тогда, когда любовь к Богу будет связана с любовью к другому человеку

Исцеление силы любви может быть только тогда, когда любовь к ближнему будет неразрывна с любовью к Богу. И только христианство учит любить Бога и другого человека.

Иоанн Златоуст (т.12, ч.2, Беседа о любви 1): «Как душа без тела не называется человеком, равно как и тело без души, так точно и любовь к Богу, если не сопровождается любовью к ближнему».

Николай Сербский (Кассиана, гл.6,47): «Без любви к Богу всякая другая любовь нереальна и недолга».

Дмитрий Ростовский (Слово в день Святой Троицы): «…вера наша должна соединять, как два крыла, любовь к Богу и любовь к ближнему. … Оба сии крылья посеребренные, то есть, любовь к Богу и любовь к ближнему, Дух Святый соединяет вместе, чтобы ни одна любовь не была без другой, ибо Он есть сама любовь Бога Отца и Бога Сына…. Любовь бывает прекраснейшей, совершеннейшей и похвальнейшей, которая имеется и в Богу, и к ближнему, и обоих сливает воедино».

Дмитрий Ростовский (Слово в день Святой Троицы): «Наука Божественная, поучающая боголюбию и друголюбию, … является этим чистым серебром, и серебром, разожженным горячестью к Богу и ближнему».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.12, ст.28-34): «Любовь к Богу и любовь к ближнему — вот двойная основа религии…. Без любви к Богу вряд ли вообще возможна любовь к человеку, по крайней мере, истинная, христианская, самоотверженная любовь невозможна…. Любящий Бога любит и человека как образ Божий, и для него любовь к человеку есть лишь одно из проявлений любви к Богу, почему Спаситель и называет эти заповеди подобными. С другой стороны, как говорит апостол Иоанн, кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин.4, 20)».

В христианском учении любовь к Богу является фундаментом и центром для правых дел и чувств человека.

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка, гл.12, ст.28-34): «…Господь называет заповедь о любви к Богу первой, а в Евангелии от Матфея даже наибольшей (Мф. 22, 38). Это потому, что любовь к Богу служит фундаментом всей духовной жизни человека, или, точнее, тем теплом и светом, лучами которого должны быть пронизаны и согреты все дела человека, чтобы они были в Боге соделаны, по заповеди Спасителя (Ин. 3, 21). Любовью к Богу измеряется вся высота и действенность христианской жизни, и в ней-то, главным образом, и заключается сущность этой жизни. Почему так? Во-первых, только через любовь к Богу достигается основная цель мироздания — конечное единение всех живущих в светлом аккорде радости и счастья, когда будет Бог всяческая во всех (1Кор. 15, 28). Любовь к Богу — сила центростремительная, и общее единение возможно лишь в том случае, когда есть единый центр, к которому все влекутся. Таким центром может быть только Бог….».

Вот как это описывается у аввы Дорофея.

Авва Дорофей (Душеполезные поучения…, п.6): «…по силе своей, старайтесь иметь единение друг с другом; ибо, чем более кто соединяется с ближним, тем более соединяется он с Богом. И чтобы вам яснее понять силу сказанного, предложу вам сравнение, преданное от отцов. Представьте себе круг, начертанный на земле, средина которого называется центром; а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами. Теперь вникните, что я буду говорить: предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга — Бог; радиусы же, т.е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой. И так, насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу; и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и возвращаются к внешнему, то очевидно, что в той мере, как они исходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга; и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково естество любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом».

Связь любви к Богу и человеку можно увидеть и через то, что в христианстве любовь к ближнему — это относиться к другому по воле Божией, или по заповедям, и иметь образцом любовь Бога к людям.

Иннокентий Пензенский (Божественное правоведение…, ч.2, гл.4): «Любовь к ближнему есть такое обратившееся в навык расположение возрожденного человека, посредством которого он, следуя воле Божией и имея образцом любовь Его, любит всех людей, так что коль скоро представляется предмет для любви, она тотчас обнаруживается и самим делом проявляется».

В заключении отметим, что если христианин не имеет признаков совершенной христианской любви, то он только называется христианином.

Симеон Новый Богослов (Слова, сл.54): «Кто не достиг еще в меру такой любви (совершенной в любви к Богу и ближнему) и не видит в душе своей никаких признаков оной, тот еще по земному и на земле живет, или, лучше сказать, такой еще под землею кроется, как крот: ибо, подобно этому кроту, и он слеп, и только слухом слышит тех, кои говорят поверх земли. Какое несчастие! Рождены мы от Бога во святом Крещении, соделались бессмертными, сподобились именоваться небесным именем и быть наследниками Богу, сонаследниками же Христу и гражданами небесными, — и еще не приняли чувством и не познали искусом толиких благ. … Представляя из себя христиан, показываем миру, что мы верные и совершенные христиане, хвалимся верою своею и столькими благами, от Бога в ней полученными, но на дела веры остаемся неподвижными и живем жизнью, поистине окаянною и жалости достойною. В этом отношении мы похожи на актеров театральных, которые принимают образ царей и других великих людей, сами в себе, будучи самыми бедными и ничтожными, или походим на блудниц, которые от природы некрасивы, но, поднарядившись и подкрасив себя румянами, воображают себя красавицами. Характеристические же черты и признаки христиан, рожденных от Бога, не таковы».

К сожалению, из того материала, который будет рассмотрен ниже, мы еще увидим, что мы не имеем любви ни к людям, ни к Богу, и что мы маловерны… Прости нас, Господи, и исправи нас!