ПЕРЕЙТИ на главную страницу темы

Тема: Материальные потребности и страсть сребролюбия (гл.4)

Составитель Ника

Глава 4. О любостяжании, его причинах и лукавых самооправданиях
Раздел 4.1: О страсти любостяжания
** О любостяжании, как желании иметь более того, что уже имеешь
** О страстных мыслях и чувствах, свойственных любостяжанию
** О сердце как вместилище желаний души
** О мере имения и стяжания
** О вражием обольщении, обещающем большего и лучшего
** Возможные оправдания любостяжания
** О ложном истолковании Писания и заповедей сребролюбивыми людьми

Раздел 4.2: Причины стяжания
4.2.1: Стяжание от наслаждения материальными благами
** Получение наслаждения от роскоши
** О желании иметь все больше и больше

4.2.2: Стяжание, как выражение гордыни
** О соперничестве и зависти
** О суетном подражании
** О связи тщеславия и сребролюбия
** О стремлении к славе и власти
** Стяжание, как выражение надежды на себя

4.2.3: Об оправдании, что деньги и имущество собираются и берегутся для обеспечения детей и внуков
** Об обеспечении детей до определенного возраста
** Помощь взрослым детям в соответствии с возможностями родителей
** Заблуждение человека, старающегося вести духовный образ жизни, про попечение о нем родителей или близких людей
** Обеспечение детей по «слепой любви» и о неправильном воспитании
** Желание обеспечить будущий материальный достаток детей как оправдание собственного многостяжания, сребролюбия и надежды на богатство
** О неоказании помощи детям или отказе в наследстве по своей холодности к ним или по скупости
** Святое не попечение о наследстве детям
** О различных способах использования детьми родительского наследства
** О необходимости заботы родителей и детей о своем спасении, а не о тленном наследстве
** О наследстве бездетных людей

4.2.4: Стяжание от немощи веры, выраженной в надежде на богатства
** Учения святых отцов о богатстве
** В чем вина человека, полагающегося на богатство?
** О страхе быть бедным
** Страх за свое имущество
** Вражья прелесть через помыслы собирать деньги и имущество для нищих

Заключение о любостяжении
** Плоды любостяжания
** О борьбе со страстью любостяжания

Глава 4. О любостяжании, его причинах и лукавых самооправданиях

Вполне понятно каждому, что, зарабатывая деньги праведным или неправедным путем, у человека может появляться стремление иметь все больше материальных благ. Это стремление порождает стяжание, которое, в свою очередь, становится идолом для человека и приводит к тяжким грехам.

Григорий Нисский (О молитве, Сл.1): «С торговлей привходит любостяжательность, а любостяжательность есть идолослужение. Так земледелец не с необходимыми потребностями соразмеряет труды земледелия, но, простирая всегда тщательность до большей меры, доставляя греху свободный вход в занятие тем, что вносит его в чуждые пределы. Отсюда происходят нескончаемые споры, когда одержимые подобным недугом любостяжательности входят между собою в состязание о границах земли. От этого раздражения, побуждения к злым делам и взаимные нападения друг на друга часто оканчиваются кровопролитием и убийством».

Мы уже говорили о том, что человек нуждается в деньгах и вещах.

Феофан Затворник (Толкование на посл. 1Тим.6,8): «Скажет кто: хотя ничего не приносим сюда и ничего не вынесем отсюда; но жить, однако ж, надо, пока мы здесь. А чтобы жить, надо иметь пищу, иметь одежду. Следовательно, нельзя обойтись без того, чтоб не иметь».

Как видим, мы обычно перечисляем те действительно необходимые вещи, без которых человек не может обойтись. Но наравне с тем, что мы имеем необходимые вещи порою в более чем достаточном количестве, у нас также есть вещи (иногда в большом, чем требуется, количестве), которые не являются вещами, удовлетворяющими наши естественные потребности. Зная такие пристрастия людей к разнообразию и количеству имущества, Господь и Апостолы заповедуют:

Феофан Затворник (там же): «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем»…Но только, говорит Апостол, и нужно иметь. Есть пища, есть одежда, и довольно. «Он определяет здесь, в чем должно полагать довольство» (Феоф.). «Надобно пи­таться тем и в такой мере, что и сколько нужно для насыщения; надобно одеваться тем, что может только защитить нас от непогоды и прикрыть на­готу; а это исполнить может и простая одежда. Лишнего ничего не должно быть» (св. Злат.). «Вку­шай то, что питает, а не гортань только услаждает, и одевайся тем, что наготу прикрывает и защищает, а не тем, что изнеживает и тщеславит. Таково значение слов «пищи и одеяния»(Экум.). Bпрочем одеяние, может содержать под собою не одну одежду, но и кров. Мысль Апостола: ограничиваться в удовлетворении необходимых потребностей телесных самых необходимых, чтоб забота о том не томила головы и сердца».

У многих из нас подобные учения святых и соответствующие этому заповеди Господа вызывают легкое или сильное недоумение, смущение и возмущение. Нам кажется, что Господь требует от нас невозможного, и мы не понимаем, как это «лишнего ничего не должно быть». Поэтому подробно поговорим на тему о нестяжательности и любостяжательности.

Сразу отметим, что вопрос любостяжания состоит не в том, что Господь дает человеку приобрести более того, что ему нужно, а в том, что человек сам желает иметь более того, что уже есть. 

Раздел 4.1: О страсти любостяжания

Итак, мы достаточно точно увидели, что человек стремится приобретать и какие неправедные способы для этого он использует. Но что же им движет? Ответ однозначный – страсть сребролюбия. Выше мы уже сказали, что она выражается в действиях человека при приобретении, пользовании или хранении материальных благ. А теперь поговорим о самой страсти сребролюбия, которая есть явное или скрытое желание иметь более того, что уже имеется, и которая в данном случае у св. отцов называется различными определениями: любостяжание, лихоимание, любоимание, сребролюбие и многостяжание. Но, несмотря на различные названия, суть все же одна – стремление иметь больше материальных благ.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, §109): «Под сребролюбием здесь подразуме­вается не только любовь к серебру, но и нена­сытное желание всякого земного имения, стяжания и богатства».

Для удобства мы оставим одно название – любостяжание, но в учениях отцов будут встречаться различные.

О любостяжании, как желании иметь более того, что уже имеешь

Итак, мы уже приводили определение любостяжания, но напомним:

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, §111): «Сребролюбие и лихоимство есть страсть ненасытная. Ибо чем более собирает сребролюбец богатства, тем более желание и похоть к богатству в нем умножается».

Феофан Затворник (Толков. на Псалом 118, ст.36): «Осмотрись кругом, и увидишь, что преиму­щественные хлопоты у людей о том, чтобы иметь, и, чем больше кто имеет, тем больше желает иметь. Это болезнь, которую пророк называет здесь — жадность иметь все больше и больше».

Прежде чем говорить о страсти, кратко напомним, какая потребность исказилась под действием греха. У человек есть потребность иметь вещи для обеспечения естественных нужд (об этом подробно сказано в первой главе). И, конечно, для того, чтобы иметь эти вещи, человек должен их приобретать посредством собственного труда.

Феофан Затворник: (Толков. на Псалом 118, ст.36): «Не иметь нельзя, потому что нужна пища, нужна одежда, нужен кров; обо всем этом надоб­но промыслить, чтобы никому не быть в тягость. Даже пустынные отшельники прилежали трудам рукоделия, чтоб и себя содержать, и поделиться, когда нужно, с другими».

Следует понимать, что желания бывают различные: греховные, естественные и благочестивые.

Григорий Палама (Добротолюбие, т.5, гл.16): «Пожелания, содействующие людям в хранении и устроении жизни, непорочны; почему с юных ногтей являются срощенными с нами. Сребролюбие же немного после прирастает ко всем, уже существующим».

Иоанн Златоуст (т.8, ч.2, б.74): «Из пожеланий одни необходимы, другие естественны, а иные – ни то, ни другое. Так, все те желания, от неудовлетворения которых гибнет животное, естественны и необходимы, как, например, желание пищи, питья, сна. Вожделение плотское естественно, но не необходимо, так как многие преодолели его и, однако же, не погибли. А желание богатства не естественно, не необходимо, а излишне».

Также желания могут быть скоропроходящими, т.е. возникающие на короткое время и затем забывающиеся; могут быть долговладеющие сердцем и устойчивые, которые в психологии и среди людей называются мечтой. В понятиях многих людей и в психологии считается, что мечта — это способность воображения создавать образы желаемого будущего, и что она является необходимым условием побуждения человека к какой-либо деятельности. Но это не совсем так. Образы появляются вследствие желания иметь то, чего у тебя нет, а значит мечта как желание, имеющее образ, должна относиться к желательной силе человека, и мечтою движет какая-либо страсть. Например, есть желание иметь вещь — это любостяжание, если есть желание стать знаменитым, то это — славолюбие и гордыня, если есть желание питаться деликатесными продуктами, то это — чревоугодие и т.д. В психологии верно то, что любое желание, независимо от того, скоропроходящее оно или мечта, побуждают человека к действию. Например, человек, мечтающий иметь богатство и материальные возможности, будет много работать и зарабатывать деньги на то, что мечтает приобрести. Также верно то, что «осуществленная мечта вызывает новую потребность, а новая потребность порождает новую мечту» (из учебника по психологии). Но в этом выражении не верно то, что мечта вызывается потребностью — она вызвана не потребностью, а греховными желаниями души.

Христианин должен учиться различать свои желания, т.к. неведение в этом вопросе может привести к закостенелости греха. Это мы хорошо увидели, разбирая вопрос о воровстве, когда некоторые наши постоянные действия хищения уже не расцениваются нами как грех, а воспринимаются, как обычное действие.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Вопрос: Геронда, стало быть, греховны даже столь простые пожелания? Ответ: — Эти пожелания, насколько бы безгрешными они ни были, еще хуже, чем желания греховные. Ведь греховная похоть когда-нибудь почувствуется человеком как грех — со временем он начнет испытывать угрызения совести и приложит старание, чтобы исправиться. Он покается, скажет: «Согрешил, Боже мой.» Тогда как эти «добрые» пожелания, напротив, его не беспокоят, человек полагает, что у него все в порядке. «Я, — говорит, — люблю все хорошее, все красивое. Ведь и Бог тоже создал все красивым.» Да, это так, но любовь такого человека направлена не к Творцу, а к тварному. Поэтому хорошо, если мы отсекаем всякое пожелание».

Из всего вышеизложенного материала понятно, что у всех людей есть одинаковый потребности и все мы, независимо от того, богаты мы или бедны, нуждаемся в одном и том же. Нельзя сказать, что богатому надо есть три тарелки еды, а бедному – одну; или богатому нужна крыша над головой, а бедному — нет.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Чем отличается богатый от бедного? Не одним ли облечен он телом? Не один ли питает желудок?».

Дело не в естественной нужде (т.к. организмы у нас у всех одинаковы), а в похотях и греховных желаниях. В зависимости от возможностей у нас растут и наши желания. Примечательно то, что и у бедных и у богатых есть любостяжательные желания, разница лишь в том, почему желает бедный и для чего — богатый.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Подлинно, не столько бедный желает необходимого, сколько богатый — излишнего; равным образом не такую силу делать зло имеет первый, какую возможность — последний. Если же он и желает, и может больше, то очевидно, что и сделает скорее и больше».

Поэтому страстью любостяжания болеют и бедные, и богатые. Но бедные не имеют такой возможности стяжать, однако, как только им был бы предоставлен случай, они тут же бы воспользовались им. Даже обет нищеты не является спасительным для того, у кого есть различные желания.

Далее. Если человек обеспечен, то он желает купить, например, машину (это касается не только машин, но и мобильных телефон, квартир, обуви, одежды и т.д.). Само приобретение и владение этими вещами еще не является проявлением сребролюбия, т.к. это вещи, обеспечивающие наши обычные потребности. Любостяжание проявится тогда, когда, имея уже машину или телефон, человек будет желать еще лучшую, более престижной марки, и в данном случае сребролюбие будет связано с гордостью и стремлением к пышности.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, 108): «(Христианину надо учиться) не в пышности и гордости мира сего, а в смирении жить. Многие христиане не хотят и ездить, если не цугом (с шестью лошадьми в упряжи) и в высоких, бога­тых, позлащенных английских каретах (в современное время – на дорогих машинах, — от сост.). Это их пышность и гордость».

Если человек беден, то его любостяжание проявится даже в мелочи, например, в прикроватном коврике.

Преп. старец Исаакий (Жития и наставления Оптинских старцев): «Однажды, войдя к одному монаху в келию и увидев постланный у его кровати половик из серого сукна, Старец сказал: «Это излишество, достаточно постлать рядно (грубый деревенский холст)».

Итак, переходя границу потребного, человек ступает на путь стяжания и пристрастия к деньгам и вещам этого мира.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Колос.3,5): «Кто же, минуя потребность, полюбит самое стяжание или имение, тот болеет страстью любоимания, которая завладев его сердцем, делается госпожою и всех его дел, мыслей, планов и предприятий. Тогда все бывает забыто, и в себе, и в других, и земля и небо; одно только имеется в цели иметь и иметь. При таком настроении, имение бывает богом уже потому, что завладевает всем человеком. Но особенно оно – бог для любостяжателя потому, что он все упование свое на него возлагает. И жизнь, и свое положение, и течение дел – все у него стоит прочно, потому что у него всего много. Почивает он упованием на мамон, и то, что от единого Бога следует ожидать, ожидает от богатства. Оно для него – идол, которому служит и работает, и на кого надеется».

Приведем пример жизни любостяжательного человека, описанный святым отцом.

Платон, Митр. Москов. (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «Но ужаснуться надобно, когда посмотреть, сколько заботится смертный человек. Днем голову ломает, ночью не спит, и сохнет от непрестанных думок. Иной множеству одежд не полагает числа; другой в приготовлении разных родов пищи и пития не знает меры; третий в строении огромных зданий всякую надобность превосходит; четвертый желанию расширить свои владения никаких не полагает границ. Почто столь много себя беспокоишь, человече! и о том непомерно стараешься, что есть излишне, и потому бесполезно. Весьма великий сапог на ногу твою не годится: понеже препятствует хождению твоему. Подобно и излишние заботы не сходны с твоим составом, который по премудрому Создателеву расположению малым может быть доволен. Но когда посмотреть на твои деннонощные суеты: можно не без причины подумать, что ты или не так понимаешь себя, или бессмертным себя быть почитаешь, или Божию промыслу не веруешь, который и малейшую питает птицу и полевой цвет украшает. Такие ненасытные люди сожаления достойны, что столь много, а напрасно себя беспокоят; но притом и досадны, что сами излишеством всяким изобилуя, попускают другим от скудости истаевать: а иногда и всякого проклятия достойны, когда разорением других себя обогащают, и на развалинах убогих свои расширяют здания. И сей есть первой непозволительного корыстолюбия способ».

Также приведем несколько примеров из жизни современного христианина – коммерсанта и из обыденной жизни большинства людей. В этих примерах будут ясно видно стремлении иметь все больше и больше. Многим из нас известны случаи, когда человек имеет, например, торговый бизнес на рынке и это приносит ему вполне хороший доход. Но в какой-то момент, когда бизнес становится стабильным, в человеке зарождается желание расширить его и открыть еще магазин. Человек долго мучается этим желанием, и как только появляется возможность осуществить свою мечту, он тут же ее использует. Если спросить: «А зачем тебе это? Ведь ты и так имеешь все необходимое и даже более того?» Как правило, человек ответит: «Да, мне и не нужно, это я делаю для своего ребенка» или «Да мало ли что может случиться?!» и т.п. Примечательно то, что и после осуществления этого желания человек не останавливается. Теперь его мучают мысли, как бы побольше завезти товара и расширить ассортимент. Затем у него появляется желание расширить площади торгового зала и складов и т.д. и т.п. К сожалению, такие или подобные желания не оставляют человека, и поэтому страсть сребролюбия отцы часто сравнивают со страстью пьянства.

Нравственное Богословие (Грехи против 2-ой заповеди, сребролюбие): «…Нет ненасытимее и безграничнее этой страсти: она как бы вымещает на своей жертве ненасытимостью за то самое, что мало для нее жертв. Всякая другая страсть доходить до некоторого пресыщения и при каких-либо угнетающих обстоятельствах ослабевает: но сребролюбие не знает для себя ни сытости, ни временного послабления, если человек не хочет, подобно Закхею (Лк.19,8), поступить с ним решительно. Чем больше сребролюбец приобретает, тем более желает приобретать, по мере обогащения считая себя бедным (на том свете, действительно, он будет нищим). Он желал бы собрать к себе все богатства, превратить весь мир в деньги. В этом случае можно сравнить сребролюбие разве с болезнью пьянства (запой). Чем больше пьяница пьет, тем более чувствует жажду к вину: и хоть бы постигла его какая печаль, хоть бы он исхудал и ничего не ел (страсть плотская, например, в это время совершенно замирает), хоть бы и заболел чем; но пока на ногах,—все продолжает пить. Так и сребролюбец никогда не перестает желать себе денег и скоплять деньги: исхудалость от чего либо или телесная слабость не ослабляют в нем страсти, а неядение или голод еще благоприятствуют ей (как и стра­сти гнева). Чем ближе человек к старости, тем страсть в нем делается заметнее и упорнее: и разве тогда уже в нем страсть замрет, когда его самого посыплют землей… Отсюда видна преступность сребролюбия, как страсти».

Исидор Пелусиот (письма, ч.2, п.502): «Хотя различны виды упоения у бросающихся с неистовством на вино и на деньги (одно происходит от вина и другое — от денег), однако же страсть одинакова, потому что оба одинаково овладеваются ни с чем не сообразною похотью. Любитель вина, чем большее число чаш выпивает, тем более сильное ощущает желание пить, и пристрастившийся к деньгам, чем больше собирает, тем сильнее разжигает в себе печь вожделения. Итак, в этом они сходны, но в другом отношении сребролюбец еще более согрешает. Ибо, хотя и первый достоин всякого осуждения, однако же с ним происходит нечто сообразное с естеством: вино, как нечто горячее и воспламеняющее, увеличивает врожденную сухость и в упивающихся производить жажду. Но о другом (о сребролюбце) не умею и сказать, почему он вожделевает непрестанно большего, ибо, когда больше обогатится, тогда особенно и ощущает себя в бедности. Болезнь эта не понятна, и походит больше на загадку. Посему, если, когда ее врачуют, она ожесточается и от придуманного врачества делается гораздо более тяжкою, то перестанем доставлять пищу такому огню, и ту, какая уже заготовлена, отнимем вдруг или понемногу, чтобы, соделавшись неугасимым, и здесь не истлил он нас, и там не предал огню неугасимому».

Желание иметь больше может выражаться не в явной мысли о возрастающей прибыли, а может быть скрыто в, казалось бы, благом стремлении совершенствоваться и развивать свой бизнес.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «Как-то раз на Синае приезжий немец сказал одному очень смышленому мальчику-бедуину: «Ты есть умный ребенок и способный достигай образование.» — «Ну и что потом?» — спрашивает его тот. «Потом ты будешь инженер.» — «А потом?» — «Потом открываль мастерскую по ремонт автомобилей.» — «Потом?» — «Потом её увеличишь.» — «И что же потом?» — «Потом нанималь других мастеров — комплектовайт для большой рабочий персонал.» — «Стало быть, что же, — говорит ему мальчуган, — сперва у меня будет одна головная боль, потом я добавлю к ней еще одну, а потом и еще? Не лучше ли как сейчас — иметь голову спокойной?» Головная боль, по большей части, происходит как раз от таких мыслей: «Сделаем одно, сделаем другое.» А если бы мысли были духовными, то человек испытывал бы духовное утешение и не мучился бы головной болью».

Как видим, здравый, не тщеславный и не сребролюбивый человек может легко увидеть абсурдность таких желаний. Будем просить Господа, чтобы Он и нам подарил такую же рассудительность и беспристрастность, как у ребенка из этого примера.

Итак, выше мы привели самые простые примеры о людях, занимающихся коммерческой деятельностью. Но среди них иногда есть и такие, которые, развив свой бизнес до определенной степени, уже не стараются приобретать более. Но и в этом случае нельзя сказать, что они не действуют по любостяжанию, т.к. причина не развития бизнеса может быть в другом. Например, супруг или супруга имеют другой бизнес, который развивается и приносит большие доходы, или деньги вкладываются в строительство дома или в дорогую машину, и поэтому нет свободных оборотных средств для развития.

А теперь приведем пример: как любостяжание проявляет себя в отношении приобретения и владения личными вещами.   

Феофан Затворник (Письма, п. 928): «…там коверчик, там диванчик, там кресла, там стулья, все мягко… и глазу приятно. А сапожки, а чулочки, а рясочка, а подрясничек… и прочее… Где же тут отщепенство от мира… Мир в объятиях наших… с целованиями и прижиманиями! Я это с себя списываю».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «В другой раз ко мне в каливу пришел другой глава семьи — на этот раз из пяти человек — и сказал: «Отче, у нас есть одна машина, но я думаю купить еще две. Так нам будет полегче.» — «А насколько вам будет потруднее, ты не подумал? — спросил его я. — Одну машину ты оставляешь в какой-нибудь подворотне, а где будешь ставить три? Тебе понадобится гараж и склад для горючего. Вместо одной опасности вы будете подвергаться трем. Лучше вам обходиться одной машиной и ограничить свои расходы. И время, чтобы смотреть за детьми, у вас будет, и сами вы будете умиротворенными. В упрощении вся основа.» — «Да, — говорит, — а я ведь об этом и не задумывался»».

В этом примере можно увидеть само желание иметь больше и оправдательные мотивы, для чего это нужно. Также хорошо видно, как иногда желание иметь больше и лучше несет многие трудности, но люди об этом даже не задумываются, т.к. в момент желания им кажется, что это принесет им удобства.

Далее. Наши желания иметь все больше и лучше проявляются и при удовлетворении естественных потребностей.

Феофилакт Болгарский (Толкование на Ев. от Луки, гл.12): «Например, мы не имеем хлеба. Мы сначала заботимся, откуда бы получить его, но на этом не останавливаемся, а желаем получить хлеб из отличной пшеницы; потом желаем и вина, и притом цветисто-благовонного; затем желаем и жареного, и притом из рябчиков или фазанов. Видишь ли, какова забота и легкомыслие? Посему Господь решительно пресекает оную, ибо этого ищут язычники».

Как видим, не стоит думать, что «у меня нет любостяжания, т.к. нет денег или возможностей». Во-первых, стремление или желание разбогатеть или улучшить свое материальное положение может быть как у бедного, так и богатого человека. Разница лишь в том, что у одного желание воплощается в жизнь, а у другого — нет. Поэтому, если у нас есть желание иметь больше, чем то, что сейчас имеем, а значит, то, что подал и подает нам Господь, то мы в той или иной мере имеем страсть стяжания и любоимания. Во-вторых, любостяжание может быть даже в отношении дешевых вещей, например, тех мелочей, которые человек похищает на работе, т.к. прежде чем украсть, у него возникает желание иметь эту вещь.

Авва Даниил (Собеседования Иоанна Кассиана): «Какая разница, покорен ли кто страстью к стяжаниям обширным и величественным, или к чему-нибудь маловажному? Тем большего достоин осуждения тот, кто, презрев большее, привязывается к меньшему».

Итак, любостяжание выражается в желании иметь больше денег и материальных благ. В свою очередь, желание может находиться в рамках естества, т.е. желание необходимого. Так же оно может выйти из пределов естественного, т.е. иметь не только необходимое, но достаточно удобное и красивое. А также можно желать роскошные вещи, удобства и еще и власть. Пусть каждый из нас сам посмотрит, каковы его желания, и сделает вывод о силе своей страсти.

Также следует четко осознавать, что любостяжание — это ненасытная страсть, которая не имеет насыщения.

Нил Синайский (О восьми лукавых помыслах, о сребролюбии): «Море не наполняется, принимая в себя множество рек, и пожелание сребролюбца не удовлетворяется тем, что у него собрано денег; удвоил он это, и желает сделать еще вдвое большим, и никогда не перестает удвоять, пока смерть не прекратит сего бесполезного рачения».

Исидор Пелусиот (письма, ч.2, п. 257): «Почти всякая другая страсть имеет свою степень зрелости, знает и упадок сил, известно ей и пресыщение, сама собою она приходит к концу. Но страшная любовь к многостяжательности, будучи не врожденною, но привнесенною откуда-то извне, не знает упадка сил, не признает возможности пресыщения, и веселье ей неизвестно, и конца она не терпит, но всегда сохраняя, лучше же сказать, усиливая свою зрелость, старается стать моложе и самоуправнее себя самой. Ибо не только с другими страстями, но и с собою ведет состязание, и старается сама себя победить. Скорее иной достигнет недостижимого, нежели она ощутит сытость. Потому-то приращение богатства, не знаю почему, почитая убавлением и умалением, она возжигает все больший и больший огонь, который, говорят иные, коснулся и твоей души. Поэтому угаси его скорее, а если не угасишь, то и здесь будешь вести жизнь, не похожую на жизнь, и там подвергнешься тяжкому обвинению».

О страстных мыслях и чувствах, свойственных любостяжанию 

Любостяжательный человек никогда не бывает доволен своим материальным положением и часто чувствует себя бедным, хотя и имеет многое. Такое чувство – это ощутимое чувство страсти, а человек даже и не подозревает об этом.

Нил Синайский (Добро т.2, 2.в): «Нестяжательный живет незаботливою жизнию, а у любостяжательнаго забота о богатстве — всегдашняя болезнь».

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Но ты называешь себя бедным; и я соглашаюсь. Точно тот беден, кто нуждается во многом. А нуждающимися во многом делает вас ненасытность пожеланий. К десяти талантам стараешься приложить другие десять; а когда стало двадцать, домогаешься еще двадцати; и непрестанно прилагаемое не останавливает стремления, а только разжигает желание. Как для упивающихся прибавление вина служит побуждением к тому, чтоб пить: так вновь разбогатевшие, приобретя много, желают еще большего, постоянным приращением богатства питая свою болезнь. И эта ревность не приводит их к цели; потому что не столько веселит то, что в руках, как оно ни велико, сколько печалит то, что еще не у них, и чего, по их мнению, недостает им; от того душа их всегда снедается заботами, домогаясь большего и большего. Им надлежало бы радоваться и благодарить, что они достаточнее очень многих, а они недовольны и мучатся, потому что не сравнились с тем или другим, которые их богатее. Когда станут в ряд с этим богачом, тотчас усиливаются сравниться с более богатым; а если и того достигнут, то предметом своего соревнования делают еще иного богача. Как входящие по лестнице непрестанно заносят ногу на высшую ступень, и не прежде останавливаются, как достигнут верха: так и эти люди не успокаиваются в стремлении к обладанию, пока, взошедши высоко, не разобьются от падения сверху. Творец вселенной на благодеяние людям устроил, что птица селевкид ненасытна (птица сия, по мнению древних, истребляет саранчу); а ты, во вред многим, сделал ненасытною свою душу. Что только видит глаз, всего того желает любостяжательный; — «не насытится око зрети» (Еккл.1:8), и сребролюбец не удовольствуется тем, что получает. Ад не скажет: «Довлеет» (Притч.30:16); и любостяжательный никогда не говорит: «довольно»».

Далее. Многие из нас знают такое состояние, когда появляется желание касательно какого-либо приобретения, и мы начинаем долго рассуждать и сомневаться в том, надо нам это или нет, делать или не делать. Доходит до того, что эти мысли как бы тиранят наш ум и душу, т.к. человек постоянно об этом думает, не находит верного решения и чувствует тревогу и беспокойство. Такому состоянию способствует состояние ума страстного человека, т.к. он практически всегда рассуждает о материальном и мечтает под действием рождающихся желаний, возносясь в нереальность.

Феофилакт Болгарский (Толкование на Ев. от Луки, гл.12): «Возношением называет, без сомнения, не иное что, как развлечение и непостоянное направление разума, помышляющего то о том, то о другом, перескакивающего от одного на другое и всегда мечтающего о чем-то более высоком. Не значит ли это гоняться за метеорами?».

Вот как святые подвижники советуют относиться к таким помыслам и тревогам.

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.272): «…Касательно келлии: иметь оную или не иметь, тревожащие тебя помыслы об этом считай лютым искушением вражеским, чтобы смущать тебя и отвлекать от настоящего дела. Будет воля Божия и полезно будет иметь тебе свою келлию, силен Господь устроить это, а неполезного добиваться не следует. Всеведущий Бог лучше нашего знает, что нам полезно, полезное и устрояет. Мы же с своей стороны должны твердо помнить апостольское слово: любящим Бога вся поспешествуют во благое. И стараться во всяком положении и месте и при всяких обстоятельствах держаться благого и прежде всего благой надежды, веруя слову св. Лествичника, что иногда Бог и противными благодетельствует человеку. Сказано в псалмах: мир мног любящим закон Твой и несть им соблазна. Поэтому если нас что-нибудь смущает или блазнит, то должны мы упрекать себя в недостатке любления закона Божия и смиряться и просить помилования и помощи от Господа».

Так же тяжелые чувства испытывает человек, когда теряет что-либо из своей собственности, и это служит признаком любостяжания.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «У каждого отнимите из вещей видимых — то, что он любит больше всего: попросите или отнимите у сребролюбивого деньги, у любящего пресыщение сладкую пищу, у честолюбивого и гордого некоторые его преимущества, назовите его недобрым именем, — и увидите, что составляет упование каждого, какое у кого сокровище, какая страсть! О, с какими постыдными страстями приходится иногда встречаться!».

Иоанн Златоуст: «Если кто (из любостяжательных) лишится хотя некоторой части своего богатства…вот тогда-то увидишь, что жизнь для них становится невыносимой».

Максим Исповедник (Сотница 2-ая, 89): «Из приобретающих имение, некоторые приобретают оное бесстрастно: почему и, лишаясь его, не скорбят, как разграбление имений своих некогда с радостью принимавшие (Евр.10,34). Другие же стяжевают его страстно: почему, когда предлежит им лишиться стяжаний, печалятся, как и упоминаемый в Евангелии богач, «отыде скорбя» (Мф. 19,22); если же, в самом деле, лишатся, то скорбят смертельно. Таким образом, лишение имения обличает расположение бесстрастного, или страстного стяжателя».

О сердце как вместилище желаний души

Мы уже говорили о том, что душа желает различных благ для себя и своего тела. Все эти желания, как некие сокровища, хранятся в сердце человека и владеют им.

Платон, Митр. Московский (т.1, Слово об истинном сокровище): «Ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лук.12,34). Сердце наше само чрез себя есть только простая часть тела; но притом оно есть вместилищем желаний, хотения и избрания бессмертной души. …Сердце значит здесь желание вещи, попечение, радость, удовольствие. Почему сокровище для всякого из нас будет та вещь, которой мы единственно желаем, о снискании которой наибольше печемся, получив несказанно радуемся, которою наслаждаясь совершенно успокаиваемся, и чтоб как ее не потерять, опасности не имеем. Такая вещь была бы для нас сокровище».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Желая пользоваться какой-то красивой вещью, я отдаю этой красоте все свое сердце. Для Бога потом в сердце не остается места. Например, проходя мимо какого-то дома, ты видишь роскошные украшения, мрамор, отделку, восхищаешься камнями и кирпичами и оставляешь среди всего этого свое сердце. Или ты видишь в магазине красивую оправу для очков, и тебе хочется ее купить. Если ты ее не купишь, то оставишь свое сердце в этом магазине. Если же купишь и будешь носить, то твое сердце будет вставлено в эту оправу и приклеено к ней. Особенно легко попадаются на эту удочку женщины. Женщин, которые не растрачивают свое сердце по суетным пустякам, немного. Я хочу сказать, что диавол расхищает их богатые сердца с помощью всего мирского, цветного, блестящего. Если женщине понадобится тарелка, то она будет стараться найти тарелку с цветочками. Можно подумать, что в тарелке без цветочков прокиснет ее стряпня! А некоторые духовные женщины попадаются на серьезных рисунках — двуглавых (византийских) орлах и тому подобном. А потом спрашивают: «Почему мы бесчувственны по отношению к духовному?» Но как же ты придешь в чувство, если твое сердце распылено по шкафчикам и блюдечкам? У тебя нет сердца — есть лишь кусок мяса — сердечная мышца, которая тикает в твоей груди подобно часам. А такой механической работы сердца хватает лишь на то, чтобы ноги переставлять. Потому что немного сердца уходит к одному, немного к другому, и для Христа ничего не остается.    …Когда человек прилагает какое-то усилие ради Христа, жертвует тем, что он любит, — каким бы хорошим оно ни было, — и делает то, что не любит, то Бог дает ему больший покой. До того, как сердце очистится, оно имеет мирские хотения, и они его радуют. Однако, очистившись, сердце печалится от мирских хотений, чувствует к ним отвращение. И тогда сердце радуется духовному. Таким образом, гнушаясь мирскими хотениями, сердце становится чистым. Не почувствовав отвращения к этим хотениям, сердце увлекается ими. Но видишь как получается: мы не хотим даже чуточку стеснить нашего ветхого человека, а хотим исполнять его прихоти. Как же после этого мы станем подражателями Христу?».

О мере имения и стяжания

Как же определить меру имения и стяжания? Необходимо подходить с рассудительностью. Если человек живет в монастыре, то ему не следует иметь денег и много вещей, т.к. он находится на его обеспечении. Если он — семейный христианин, то, конечно же, нельзя сказать, что он должен от всего отказаться, хотя есть и такая высшая степень отречения. Поэтому приведем учения отцов, говорящие о том, что мерою приобретения необходимого должно служить удовлетворение естественных потребностей.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Колос.3,5): «…мерою имения должно поставить удовлетворение нужд, которая и пусть указывает границы стяжанию и усилиям по нему».

Ефрем Сирин (Добротолюбие, т.2, 127): «Будем искать лишь того, что удовлетворяет потребности; ибо излишнее только развлекает, а пользы не приносит».

Нил Синайский (Добротолюбие, т.2, 28): «Мерою приобретения должна служить потребность. Что превышает эту меру, то есть излишество, затрудняющее, не облегчающее. Как соразмерная с телом одежда составляет и потребность и украшение, со всех же сторон обвислая, опутывающая ноги и влекущаяся по земле, при безобразии делается препятствием во всякой работе: так и имение, превышающее телесную потребность, и для добродетели служит препятствием…».

Авва Исаак Скитский (Собеседования Иоанна Кассиана): «(Существует) правило отцов, кои от­носили к числу житейских забот и попечений все то, что превышает необходимость ежедневного пропитания нашего и непременные потребности тела. Так, например, когда мы стараемся всеми мерами приобрести два или три сольда, между тем как и один был бы достаточен для наших нужд; когда заботимся о стяжании трех или четырех одежд, между тем как для употребления днем и ночью довольно было бы двух; или когда бы для жительства достаточна была одна или две кельи, увлекаясь житейскою гордостью и пышностью, мы стараемся строить четыре или пять, и притом великолепнейшие и обширнейшие, без всякой надобности; и вообще, когда слишком уважаем мучительные мирские пожелания».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Нам следует избегать мирских вещей, чтобы они не пленяли нашего сердца. Будем пользоваться вещами простыми, такими, чтобы они лишь обеспечивали наши потребности. Однако будем заботиться о том, чтобы используемые нами вещи были надежными».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, Молитва Господня): «Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Хлеб насущный, по пониманию святого Иоанна Златоуста, означает — повседневный. Здесь понимается не только хлеб, но и все необходимое для этого временного жития, на­пример, питье, одеяние, покой, дом и прочее, как некоторые толкуют. Не просим богатства, но просим нужно­го к поддержанию этой жизни. Не о деньгах, не о роскоши, ни о многоценном одеянии, ни об ином подобном повелено молиться, но толь­ко о хлебе, и о хлебе повседневном, чтобы об утреннем не заботились, — говорит святой Зла­тоуст. Отсюда следует, что христианину не дол­жно заботиться о богатстве, многоценном одеянии, богатых домах, богатой пище и прочем, тому подобном. Ибо христианин всегда должен быть готов к тому, что его позовет Господь, и тогда все это он вынужден будет оставить. Зо­вет же Господь всякого к Себе через смерть. Хочет, — говорит святой Иоанн Златоуст, — чтобы мы всегда были готовыми и тем довольствовались, что естеству нашему нужно».

Отметим, что иногда молитва может быть прошением о суетном, и это — грех против второй заповеди.

Нравственное Богословие (Грехи против 2-ой заповеди: молитва о суетном или прямо противном Богу): «Молясь, не говорите лишнего» (Мф.6.7). Сто молитв к Богу приносит человек, и все только о здоровье, об урожаях, об успехе торговли, по случаю постройки дома или предположенного путешествия, об устройстве участи детей и т.п. И если одна из этих молитв, продолжавшаяся долгое время, будет услышана, тотчас сменяет ее человек подобною же молитвою о земном. Кратко: если б пред иным человеком была раскрыта завеса всех его молитв, или за всю его жизнь, он устыдился бы самого себя; потому что увидел бы что предметом его молитв была земля и земля, плоть и плоть. Но скажут: «кого же, как не Бога, просить в нуждах жизни? Бесспорно так. Но зачем же просить Его только о земном и временном? Разве для человека одна земля, а нет неба и не ожидает его вечность? и разве Господь Бог одно земное и временное может подавать нам? почему же мы не молимся о душе, которая имеет своего рода нужды, например, исправиться от какой либо злой привычки, прибрести себе какую-либо добродетель, словом —почему не молимся по примеру эктений просительных: «дне сего совершенна…, прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати…, христиан­ские кончины…»? Все это доказывает, что мы любим только свое тело, а не душу, что отдаляем от своего внимания дальнейшую свою участь—в будущей жизни.— Но иные приносят и прямо богопротивную молитву: «не получаете, потому что просите не на добро» (Иак.4,3) Например, один, вместо забвения обиды, молит Бога, чтоб был наказан его обидчик; другой, сделав кражу и не полагая пред Богом твердого намерения оставить этот порок, молит только быть ему сокрытым от людей и суда; а некоторые хоть просят позволительного, но с намерением нечистым, например, богатства—для жизни роскошной и веселой. Нет, это несомненный недостаток наш в Богопочитании: мо­литься всегда об одном земном и суетном. Тем более грех просить Бога о том, что само в себе нечисто или предполагается для нечистой цели».

Если же мы научимся право молиться Богу, то приобретем нетленное богатство – упование на Бога и любовь к Нему.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, Молитва Господня): «Когда молимся: «хлеб даждь нам», испове­дуем, что мы нищие, убогие и бедные, и пото­му всего у Бога должны просить, и что ни имеем, должны благости Его приписывать, как Псаломник поет: «Очи всех на Тебя уповают, и Ты даешь им пищу их в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению» (Пс.144:15-16). Когда говорим: «хлеб наш даждь», то пока­зываем, что не только о своем пропитании просим, но и о прочих, из любви христианской. Ибо любовь христианская требует, чтобы мы не только о себе, но и о ближних наших заботились. Известно, что Бог, так как Щедр, не толь­ко христианам, но и не знающим Его подает временные блага. Но христианам должно всего верою у Него просить, как сынам у отца, и тем показывать, что все, что ни имеют необходимое для жизни, — Божие добро, и так, при­нимая благодеяние, благодарить Благодетеля».

Но вернемся к вопросу о стяжании потребного. В том, чтобы научиться этому, человеку поможет благочестие и довольство тем, что есть.

Феофан Затворник (Толкование на Пастырские посл. 1Тим.6,6): «Великое приобретение – быть благочестивым и довольным» Снискание — приобретение, имение потребного, обладание им. Благочестие — истинная вера с настроением сердца в духе веры и соответствен­ною тому жизнью. Такое, говорит, благочестие само по себе есть уже снискание потреб, или оно с собою приносит обладание потребным, не потому чтобы давало богатство, а потому что так настраивает человека, что он чувствует себя совершенно удовлетворенным относительно телесных потреб, довольствуясь тем, что имеет. Как благочестие настраивает его быть довольным тем, что имеет, то этим самым погашает всякий позыв к стяжаниям. Человек благочестивый богат потому, что доволен всем и не чувствует ни в чем недо­статка, как напротив богача следует считать бедным, когда он чувствует, что ему все еще многого недостает. Слова: «благочестивым и довольным»не такую имеют мысль: благочестие с имением довольного количества потреб, хотя и ее можно допускать, но такую: благочестие с чувством довольства, когда благочестие до того исполняет сердце человека, что по духу его он чувствует себя довольным… «Благочестие таким образом само в себе есть истинное стяжание; потому что доволь­ствуется тем, что есть и не ищет преизбыточества. Или (так можно разуметь) благочестие есть снискание, потому что при нем не ищут изобилия, а удовле­творяются имением нужного вдоволь» (Экум.). Так дух благочестия, делая довольным и следо­вательно богатым, погашает жажду стяжания».

Климент Александрийский (Педагог): «Лучше пусть милость и истина да не оставляют тебя», говорит Писание (Притч.3,3). В пророке Илии мы имеем прекрасный образец умеренности. Когда он под кустом сидел в пустыне и, умирая от голода, ждал себе помощи лишь от Бога, то ангел принес ему «печеную лепешку и кувшин воды» (3Царств.19,6). Вот какой завтрак послал пророку Господь. Мы же, ходящие путями истины, тем свободнее должны быть от всякой бесполезной ноши. «Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви», говорит Господь (Лк.10,4), т.е. не приобретайте никаких богатств, сберегаемых в кошелях. Не наполняйте хлебом ваших житниц, подобно тому, как сеятель наполняет свои пазухи зерном, а разделяйте его между нуждающимися. Наконец, не накупайте себе лошадей и рабов, назначение которых перевозить багаж богатых и затруднять их передвижение, почему аллегорически и назван он обувью. Далеки, следовательно, мы должны быть от обременения себя бесполезной утварью, золотыми и серебряными кубками, кучей бесполезных слуг. Прекрасной и правой нашей свитой должна быть та, на которую наш Педагог указывает нам, уча нас самим себе служить и довольствоваться малым. Если хотим быть принятыми Логосом, то мы должны идти к Нему путем Им для нас проложенным».

На примере того, как святые советуют вести хозяйственные подсчеты в монастыре, мы можем получить и для себя пользу в вопросе о своих подсчетах.

Варсануфий Великий (Вопрос 837): «Вопрос: Хорошо ли вести церковные счеты? Ответ: Если ведешь их, как церковные, то ведешь Божие счеты, ибо ты эконом (Церкви) Божией и обязан вести счеты церковные, дабы при избытке питать нищих и сирых, которых Отец и питатель Бог (Пс.67,6), и устроять их дома, а когда не будет избытка, приложить попечение об увеличении (доходов). Если же поступаешь иначе, то ты не церковные счеты ведешь, а имеешь ввиду только собственную пользу; но при таком действовании отчеты будут угодны не Богу, а диаволу. Делай все о Боге и получишь воздаяние от Него».

О вражием обольщении, обещающем большего и лучшего

Как мы хорошо знаем, враг всячески старается отвлечь человека от Бога, и одной из его сетей является сеть желания иметь большее.

Феофан Затворник: (Толкование на Псалом 118, ст.36): «Блаженный Августин гово­рит: «Бог требует, чтобы мы чтили Его и остава­лись верными свидениям Его даром, без всяких корыстных видов, ибо в корыстности — корень всех зол. По-гречески стоит здесь любоимание — страсть иметь более того, сколько имеем. Она-то и есть корень всему злу. Первые люди не были бы обольщены врагом и не пали бы, если бы не возжелали иметь больше, чем получили, и стать больше того, чем были созданы. Враг обещал им: «будет яко бози» (Быт.3,5) — и желание иметь больше низ­вергло их. Желая иметь более, нежели сколько получили, они потеряли и то, что имели. Враг говорил об Иове: «еда туне (даром) Иов чтит Господа?» (Иов.1,10). Враг думал, что этот праведный муж в своем богобоязненном богоугождении имел серд­це, приклоненное к любоиманию, и служит Богу, как наемник, из-за временных благ, коими обога­щал его Бог. Но как бескорыстно было его слу­жение Богу — показало самое искушение…»

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «Когда люди за суетою го­нятся и в прихотях этого мира, как пьяные, свирепеют, то забывают о вечности и ее обстоятельствах. Это забвение производит враг душ человеческих, сатана, чтобы люди, не помня о вечности, не помнили и не заботились о спа­сении своем вечном, которое Христос, Сын Божий, страданием и смертью Своею соделал».

Приведем пример, как подобное обольщение может проявлять себя в наших мыслях и действиях.

Авва Авраам (Собеседования Иоанна Кассиана, 24, гл.13): «В одном городе, говорит (авва Макарий), был искусный брадобрей, который, обри­вая всякого за три динария (римская серебряная монета), хоть малую, деше­вую плату получал за свой труд, но этим коли­чеством не только ежедневно приобретал необходимое для своего пропитания, а по удов­летворении всякой потребности телесной еще сто динариев в каждый день отлагал в свой кошелек, постоянно получая такую прибыль. Но когда услышал, что в одном дальнем городе каждый человек платит брадобрею по целому сольду (римская золотая монета), то сказал: «Долго ли буду довольствоваться та­кою скудостию, что с трудом приобретаю плату в три динария, тогда как, отправившись туда, я мог бы при большом доходе сольдов собрать большое богатство?» Итак, тотчас взяв инстру­менты своего ремесла, истратив на путевые рас­ходы все, что здесь, в долгое время собранное, сберег, с большим трудом дошел до того много­доходного города. Здесь в тот же день, как пришел, согласно с тем, как слышал, получив от каж­дого плату за свой труд, вечером, видя, что приобрел большое число сольдов, с радостию пошел на съестной рынок купить пищи, необхо­димой для обеда. Когда стал покупать ее за большую цену, то на весьма скудную пищу ис­тратил все сольды, какие приобрел, так что ни одного динария не осталось в прибыли. Когда увидел, что каждый день истрачивается приобре­тение его, так что не только ничего не скопил, но едва мог удовлетворять самой потребности ежедневного пропитания, то, размышляя сам с собою, сказал: «Возвращусь в свой город и опять буду получать тот малый доход, из которого, по удов­летворении всем телесным потребностям, от еже­дневного избытка у меня составится некоторое сбережение для содержания себя в старости. Хотя это сбережение кажется малое, скудное, но при постоянном приращении составит немалую сумму. Ибо для меня выгоднее было получение мелких монет, нежели воображаемый доход сольдов, из которого не только ничего не остава­лось в сбережении, но едва удовлетворялась самая потребность ежедневного пропитания».

Для многих из нас этот пример достаточно понятен, т.к. мы имеем соответствующий собственный опыт и помним пословицу: «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Имея определенный достаток, при котором хватает денег, чтобы еще «отложить на черный день», многие из нас стремятся получать их еще больше, тратя на это дополнительные силы и время.

Следующая хитрость врага, чтобы затянуть в сеть стяжания состоит в том, что помысл предлагает человеку приобретать многое для подаяния милостыни.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.26): «Бес сребролюбия борется с нестяжательными; и когда не может их одолеть, тогда представляет им нищих, и под видом милосердия увещавает их, чтоб они из невещественных опять сделались вещественными».

Более подробно об этом виде обольщения мы скажем еще в разделе о милостыне.

Возможные оправдания любостяжания 

Мы уже говорили о том, что многим из нас неприятно слышать о страсти сребролюбия и видеть это в себе. Таким людям Иоанн Златоуст говорит:

Иоанн Златоуст (Т.12, сл.15): «Тяжко и неприятно это слово. Знаю и я. Но покажите, что оно тяжко, избегая самого дела. Если же вы дела не боитесь, то как я могу вам поверить, когда вы говорите: «Мы боимся твоих слов, ты удручаешь нас?» Вы сами себя удручаете делом, и ничего; а если я на словах скажу о том, что вы совершаете на деле, негодуете? Не безрассудно ли это? О, если бы то, о чем я говорю, оказалось ложью! Хочу лучше сам оказаться в тот день клеветником, как поносивший вас без повода и причины, чем видеть вас обвиняемыми за такие дела».

Но мало того, что нам неприятны обличения, мы еще стараемся всячески придумать себе оправдания. Как мы уже знаем, за ними прячутся страсти, и человек всегда находит причину, почему, например, эта вещь ему нужна или почему он что-то делает. В «Отечниках» можно встретить множество примеров, в которых ясно видно, как некоторые люди берут благословение у старцев на имение чего-либо, и при этом приводят довод зачем им это нужно. Они и не подозревают, что этот довод – это обычное оправдание страсти. Духовный же человек, видя это и зная то, что является корнем просьбы, может дать благословение, но не для того, чтобы человек еще больше запутался в сетях страсти, а потому что видит, что человек его не послушает и надеется, что Господь через скорби или потери освободит человека от этого зла.

Отечник (Игнатий Брянчанинов): «Брат спросил старца: «Благослови мне иметь у себя две златницы по немощи тела моего». Старец, видя, что он желает удержать их у себя, сказал: «Имей». Брат возвратился в келию, и его начали тревожить помышления: «Как ты думаешь? Благословил ли тебя старец иметь деньги или нет?». Встав, пришел он опять к старцу и так спросил его: «Ради Бога, скажи мне истину, потому что помышления смущают меня по поводу двух златниц». Старец отвечал: «Я видел твое произволение иметь их, потому и сказал тебе: имей их, хотя и неполезно иметь более, чем сколько нужно для тела. Две златницы составляют надежду твою, как если бы Бог не промышлял о нас. Но может случиться, что ты потеряешь их, тогда погибнет и надежда твоя. Лучше возложи надежду на .Бога, потому что Он печется о нас».

Далее. В предыдущем разделе мы уже видели некоторые вражьи прельщения-оправдания, но скажем и о других. Если говорить в общем об оправданиях, которые придумывает страсть сребролюбия, то они таковы:

Иоанн Кассиан (О постановлениях киновитян, кн.7,гл.7): «С умножением денег увеличивается и неистовство страсти сребролюбия. Она ищет оправдания в надежде на долгую жизнь, преклонную старость, разные и продолжительные немощи, которые не могут быть переносимы в старости, если в молодости не будет заготовлено побольше денег. От таких рассуждений становится жалкой душа, связанная змеиными узами, когда желает умножить дурно собранное имение с недостойным старанием. Такая душа сама себя поражает язвой, жестоко распаляется ею и, всецело занятая помышлением о прибыли, ни на что другое не смотрит взором сердца, как только на то, где можно достать денег… Из-за этого человек не устрашится допустить злодеяние лжи, ложной клятвы, воровства, нарушить верность, воспламениться вредным гневом. Если как-нибудь потеряет надежду на прибыль, то не побоится нарушить честность и смирение, и как другим чрево, так ему золото и надежда корысти заменяют Бога».

А если говорить о частных оправданиях, то «здравое» рассуждение сребролюбца может быть таким:

Тихон Задонский (т.5 письмо 15): «Скажут: «Ищу, чтобы было чем питать­ся?» Ответ. Не возбраняется это, надобно тру­диться и искать, чем питаться, но справедли­во. Однако собирать и богатеть в мире этом возбраняется христианам (см. Лк.12:15-31). К тому же, естество малым довольствуется: оно требует только нужного, «пропитанием и одеж­дою довольствуется»(1Тим.6:8). Похоти много надобно, она недовольна тем, что имеет, но более и более желает, как тот, у кого жар вну­три, всегда жаждет и напиться не может. Смотри, не под видом ли нужды мамоне угождаешь, и где пропитание предлагается, не кроется ли сребролюбие. Похоть лукава и прелестна, много вымышляет ради себя, и всегда, под видом пищи, яд душе замышляет».

Далее. Некоторые сребролюбивые и нерассудительные люди, слушая или читая о том, что не следует стремиться к большему и многое иметь, начинают возмущаться, говоря: «Если бы у людей не было желаний, то мир бы не развивалась». Так рассуждает маловер, который все надежды полагает на возможности людей и на материальный мир, забывая о том, что для истинного счастья не нужен прогресс или горы золота; что душа способна радоваться яркому весеннему солнцу, а не блеску бриллиантов; что Иисус Христос и Апостолы ходили по земле пешком, а не ездили на машинах престижных марок и т.д. и т.п. Конечно, спасибо Господу нашему, что создаются новое медицинское оборудование, что облегчаются условия труда и многое другое, полезное для человечества. Но наравне с этим создается много такого, что вредит человеку и в материальном, и духовном смысле. И об этом мы уже сказали в разделе «о прогрессе и удобствах».

Некоторые из нас могут говорить о необходимости пользования все более и более усовершенствованными техническими средствами для того, чтобы освободить время для чтения и молитвы. Но вот что об этом говорит афонский подвижник в отношении монахов, но и для нас это будет полезно прочесть и увидеть себя.

Ст. Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.2): «Имея на послушаниях различные приспособления, технические средства и прочие удобства, мы часто оправдываем себя, говоря, что все это необходимо нам для того, чтобы работа делалась быстро, а высвободившееся время мы якобы использовали бы для духовного делания. Но, в конце концов, мы проводим многопопечительную, исполненную душевной тревоги жизнь не как монахи, а как люди мира сего. Когда в один монастырь пришло новое братство молодых монахов, то первое, что они сделали, была покупка кастрюль-скороварок, чтобы освободилось время на исполнение монашеского правила. Потом эти монахи часами просиживали без дела и вели разные разговоры. Значит, использовать различные удобства для того, чтобы сэкономить время и посвятить его чему-то духовному, не получается. Сегодня с помощью удобств монахи выигрывают время, но времени на молитву у них не остается».

Также у людей могут возникать недоумение следующего смысла: «если материальное благополучие дает Господь, как в Евангельском примере о богаче, у которого был хороший урожай, так что же отказываться от этого?» Вот что на это отвечают отцы:

Григорий Палама (Омилия 39): «И хотя оный богач (из Ев. от Луки гл. 12) богател не на основании неправд, — ибо в чем была его вина, что земля принесла хороший урожай? — но все же, поелику он злоупотреблял вещами, обильно данными от Бога, и не в Бога богател тем, что давало бы нуждающимся участие в них, то посему он стал достоин смерти, ничем не использовав богатство. …Любостяжателю же, который, несмотря на то, что земля принесла обильный плод, не давал ничего неимущим, но расширял склады, что говорит Господь в Евангелиях? — «Безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут»? (Лк.12:20). А дабы кто не подумал, что этот приговор относился к какому-нибудь определенному лицу (жившему в то время), Он прибавляет: «Тако собираяй себе, а не в Бога богатея» (ст.21)».

Как видим, вина при праведном богатстве не в том, что оно у тебя есть, а в том, как ты им распоряжаешься. Но следует сказать, что среди нас мало таких людей, которые бы приобрели материальный достаток, не нарушая ни одной заповеди.

Григорий Палама (Омилия 39): «Среди же нас находятся такие, которые не только нажитое праведным способом, но и похищенное от бедных держат в своих домах, следуя любостяжанию, которое, по Павлу, является вторым идолопоклонничеством, болея сребролюбием — виною всех зол; и это относится не только к нашим князьям, но и к торговцам: потому что какой великий ущерб покупателям наносят наши лавочники и иные продавцы, которые когда и могут, не употребляют ни правильных весов, ни правильных мер не держатся!»

Следующий вид оправданий, почему человек желает иметь деньги, выглядит достаточно безгрешными и благоразумными. Например, «мне нужны деньги на всякий случай или на потребу» или «да я и рад бы не стяжать, но у меня семья, которую надо содержать». Это благоразумные доводы, если деньги действительно тратятся на потребу, а не сверх того или по причине того, что у вас есть деньги и возникает определенная свобода в желаниях. Такие желания отцы называют опасными.

Феофан Затворник (из переписки): «Желание иметь деньги, чтоб были под руками на всякий случай свою потребу или потребу ближнего. Хоть и в таком случае есть нитка привязывающая, но она паутинная».

Другая сторона этих, благоразумных, на первый взгляд, оправданий — это скрытое лукавство, называемое «мнимой бедностью» (о нем мы еще скажем позже). На это самооправдание могут ответить примеры других семей, в которых доходы на семью намного меньше, и тем не менее, это позволяет им жить. И во многом, это мы виноваты, что наши супруги или дети хотят иметь, например, натуральные шубы, много одежды или дорогие мобильные телефоны. Да и мы зачастую не против все это иметь.

Далее. У некоторых из нас есть такое желание, но они говорят: «моя жена или муж не поймут меня в стремлении вести скромный образ жизни, и у нас из-за этого будут ссоры». На это оправдание святые отвечают:

Климент Александрийский (Педагог): «А если у кого есть жена и дети, то и они никого не могут затруднять на его святом пути, если он научит их с тем же постоянством, с каким сам следует за своим Путеводителем, и их идти. Жена, любящая мужа, должна приготовиться к совместному путешествию с ним».

Святые отцы отвечают не только на возмущения сребролюбивых и плотских людей, но и объясняют, почему такие люди не принимают обличений о богатстве и их достатке.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «…плененные этим недугом (вожделения богатства) не в состоянии слышать, как их обвиняют и обличают, будучи всецело преданы удовольствию и став чрез это самое рабами».

Феофан Затворник (Толкование на Псалом 118, ст.36): «Богатым, когда они держатся благочестия, трудно различить, ради чего они благочестивы, — Господа ли ради и Его закона, или ради своего довольства. Во время довольства они и сами не могут определить этого с точностью, по лукав­ству сердца, которое и при старании все делать Господа ради, может укрывать в себе опору на довольство. Это обнаруживают только лишения, и, чем они шире, тем решительнее удостоверение, что если и при этом не прекращается любовь к Богу, то значит, что она и прежде была не из-за того, что имелось и теперь потеряно».

Также иногда люди принимают витиеватые высказывания других людей за истину, т.к. сами склонны к какой-либо страсти. Признак таких высказываний – полуправда, которую не может рассмотреть страстный человек. Но истинно духовный люди могут раскрыть эту полуправду и ниже будет приведено подобное разоблачение витий.

Исидор Пелусиот (письма, ч.1, п.646): «Ты, как видно, любишь деньги и как одержимый неизлечимою болезнью, желая найти оправдание такому заблуждению, вооружил против нас Демосфена (который сказал: «Нужны деньги, а без них ничто требуемое необходимостью не может быть сделано»), чтобы не осмелились мы прекословить этому неодолимому витии… Поскольку же велико преизобилие истины, то докажем, что сам вития, хвалившийся и величавшийся витийством, был выше постыдной корысти. Что же он сказал? «Из того, как веду себя и что говорю в обществе, никто не может доказать, что привязан я к корысти». Так и сам он похваляется сим великодушием. А если спросишь, почему же вздумалось витии высказать мнение, обличаемое так легко, то отвечу: не на мне главным образом, а на тебе самом лежит долг отвечать на сие, как на выставившем витию в свое оправдание. Если же надлежит и его оправдать, то, сколько могу, сделаю и это. А сие, как думаю, надобно сделать, чтобы не показалось иным, будто бы мы боремся с пустым местом, лучше же сказать, будто бы преодолели мы пустое место, а сверх того нужно сие и потому, что я люблю истину и уважаю сего мужа. Итак, утверждаю, что все другие, узнав самую сущность дела, справедливо провозгласили о богатстве, что оно враг добродетели; вития же высказал свое мнение, не рассматривая дела, каково оно само по себе, а имея в виду потребное для войны. Ибо иначе невозможно было без денег выковать оружие, построить трехвесельные корабли, доставить продовольствие воинам и заготовить все прочее, что любит и чем утешается война. А что сие справедливо, выражает он в другом месте: «При настоящих обстоятельствах ничто не требуется для города так, как деньги». Посему, если Демосфен подал такой совет Афинянам, которые вели войну (было ли это дело хорошее или нехорошее — о сем не говорю), то не ссылайся на него, как на мнение, ко всему удобоприлагаемое и общее, не одобряй его, не соревнуй обогащающимся, не приискивай оправдания тому, что ничем не может быть оправдано, и, желая похвалить витию, не черни его, будто бы он неразумен и его легко оспорить. Ибо, если кто сего красноречивого витию (после оправдания его пусть будет сказано и это, так как сказал я, что сильно люблю истину) захочет уязвить, то скажет: «Дивлюсь, доблестный вития, как ты, нередко умевший людские мысли обращать к противному и тому, чтобы убедить слушателей, не предпочитавший ничего иного, — ты, который для потомков своих стал источником, началом и правилом всякого красноречия, не предусмотрел того, что намереваюсь тебе сказать? Тебе надлежало начать свою мысль и сказать: «Потребны деньги, и без денег не может быть сделано все то, чему должно быть во время войны». Но, может быть, и Демосфен, если бы он был еще жив, ответил так: «Это показывают содержание слова и весь ход речи». Против сего возражающий сказал бы ему еще: «Хорошо говоришь, мудрый; ибо то же прежде твоего оправдания сказал и вступивший в этот подвиг словопрения, и говорил он так не намереваясь заводить спор; а потому уверен я, что и ты, и он говорите правду. Но так как есть люди невежественные, каков и этот, положивший начало сему состязанию, которые не обращают внимания на содержание, не держат в уме хода речи, но, оторвав мысль от предыдущего и последующего, понимают ее, какова она сама по себе, и вводят в заблуждение и себя, и других, то надлежало тебе оградить слово: ибо, будучи сказано так, людей легкомысленных и неученых поощряет оно к корыстолюбию и погружает в тысячи зол, образованных же и мудрых побуждает к невольному прекословию. Ибо могут сказать: «Что говоришь ты, Демосфен? Ничто потребное не может быть сделано без денег: не могут быть показаны ни целомудрие, ни мужество, ни справедливость, ни благоразумие, ни любомудрие, ни доброта. А это иной назовет в собственном смысле приличным и потребным». «Да», — говорит и Демосфен. «Итак, что же значит сказанное тобою?» «Я говорил о потребном во время войны». «Итак, почему же, — можешь спросить его, — не выразил ты сего в своем слове ясно? Разве не знаешь ты беспечности многих? Что им угодно, то и подтверждают, лучше же сказать, сам ты научил нас этому. Ибо это твое общеизвестное и истинное изречение: «Всякий, как угодно ему, так и думает; на деле же часто выходит не то». Итак, почему же стало тебе в тягость сделать это малое прибавление? Сколько было бы пользы и себя избавить от упрека, и всех других — от замешательства и затруднения?» Если бы сказали ему это, думаю, поблагодарил бы он за исправление (так как был он человек разумный) и исправил слово. Ибо в таком случае уже никто из людей неразумных не осмелился бы свое невежество подкреплять Демосфеновою ученостью».

Конечно, здесь перечислены не все оправдания сребролюбия, но они есть еще в других разделах этой темы. Чем больше у людей оправдания, тем сильнее они испытывают чувств, выраженных в словах: «Жестоко слово сие, кто может сие слушать?». Но, несмотря на эти чувства, нам следует запоминать оправдания и видеть их в себе, для того, что бы не повторять их. Также для того чтобы исторгнуть из сердца и ума ложные оправдания отцы всегда призывают учиться рассуждать о том, что именно является мотивов того или другого желания и действиях человека.

О ложном истолковании Писания и заповедей сребролюбивыми людьми

Многие христиане могли быть свидетелями учений проповедников различных евангелистских церквей и сект, в которых призывают к материальному благополучию и поощряют любостяжание и увеличение богатства; и все это яко бы подтверждается Писанием. Св. отцы говорили об этом следующее:

Феофан Затворник (Толкование на Пастырские посл. 1Тим.6.7): «Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем вынести из него». «Это говорил и блаженный Иов: «Наг я вышел из чрева матери своей, наг и возвращусь» (Иов.1, 21) (Феод.). «Таким образом, если мы ничего не принесли и ничего не вынесем, то какая нужда заботиться иметь больше, чем нужно?» (Экум.). Инакоучители так болеют любоиманием, что даже благочестие обращают в средство к тому. И этим обличают паче слабость и растление ума. Ибо если бы здрав у них был ум, не стали бы они так заботиться о вещественных стяжаниях. Ибо «такого рода приобретение ничего не значит, как видно из того, что оно остается здесь и не переселяется вместе с нами (в другой мир) и не сопутствует нам туда. Мы пришли в этот мир не имея ничего и оставим его, тоже ничего не имея. Потому что творение рождается нагим и нагим отходит. Следовательно, нам не нужно ничего лишнего, если мы ничего не принесли с собою и отойдем, ничего не имея» (св. Злат.)».

Такие проповедники обличают себя в страсти сребролюбия, которая имеет много оправданий и даже пытается сослаться на Писание. Такое проявление страсти свойственно не только инакоучителям, но и многостяжательным монахам, и оно четко определено святыми отцами.

Иоанн Кассиан (О постановлениях киновитян, кн.7, гл.15,16): ««Но никтоже может… Богу работати и мамоне (Мф.6,24), и «никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии» (Лук.9,62). Такие обыкновенно позволительность для себя подобного прежнему любостяжания стараются оправдать авторитетом Св. Писания. Истолковывая его в неправом смысле, они с радостию готовы извратить и по своему желанию изменить мысль Апостола и даже Господа, не свою жизнь или разумение приспособляя к смыслу Писания, по Писанию делая насилие по желанию своего самоугодия. Желая и в настоящем случае показать, что Писание согласно с их мнением, они говорят: — написано: «блаженнее есть паче даяти, нежели приимати» (Деян.20,35). Превратнейшим образом понимая сии слова, они полагают, что ими совершенно уничтожается сила того изречения, в коем говорится: «аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди в след Мене» (Мф.19,21). Думают они, что по такой благовидности им не должно оставлять свое богатство, и провозглашают себя блаженнейшими паче оставивших его, когда, будучи сами обеспечены прежним имуществом, от избытка его уделяют и другим; между тем как стыдятся воспринять со Апостолом славную нищету ради Христа, и не хотят довольствоваться трудами рук своих и монастырским скудноватым содержанием. Им остается одно из двух: или сознать себя самопрельщенными и никогда не отрекавшимися от мира, когда так пристрастны к прежнему богатству; или, если хотят самым делом и трудами испытать монашеское звание, все отвергнуть и расточить, чтоб, ничего не удерживая при себе из того, от чего отреклись, хвалиться со Апостолом голодом и жаждою, холодом и наготою (2Кор.11, 27)».

Также бывает, что человек, который считает себя духовным, или другие люди о нем так полагают, цитирует Писание и поучает о различных вопросах, а на деле охвачен страстью любостяжания. О таких отцы говорят:

Исидор Пелусиот (письма, ч.1, 27): «Слышу, что занимаешься ты Божественными книгами и всякому приводишь подходящие свидетельства из них, а между тем ты любостяжателен, с неистовством кидаешься на чужое добро. И весьма для меня удивительно, что при непрестанном чтении не уязвила тебя и не произвела перемены в твоем расположении Божественная любовь, которая не только возбраняет любить чужое, но научает расточать даже и собственное. Поэтому или, читая, разумей, или, если не разумеешь, снова читай».

Любые ложные оправдания возможны при искажении и повреждении совести.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения): «Еще большему повреждению и искажению подвергается законодательствующая совесть, если встречается с эгоизмом и ему подчиняет­ся. Здесь сначала ее законы перетолковывают­ся, потом извращаются и наконец заменяются. Совсем иными, самовольными и даже против­ными законам истинным. Мы охотно верим тому, что любим, и сильно желаем, чтобы ис­тина была на стороне любимого. Поэтому, если случится услышать голос совести с заповедию, противною нашей склонности, то он имеет для нас меньше убеждения, нежели требования сердца. В подобных обстоятельствах тотчас рождается недоумение касательно истинного смысла заповеди, мы спрашиваем с сомнени­ем: да так ли это должно понимать? таково ли требование закона? ко всем ли он идет? идет ли ко мне и моему положению? При этом раз­думье дела большей частью только отстраня­ются, оставляются до другого времени под со­мнением; но скоро затем представляются мыс­ли в угоду сердцу, закон перетолковывается, и мы удаляем себя от исполнения его под разны­ми предлогами. Так, под предлогом сохране­ния здоровья удаляются от поста и воздержа­ния, а под предлогом поддержания благосос­тояния семейного и нужд отказываются от благотворения; в виде праведного возмездия берут рост; отстаивая честь, выходят на дуэль и проч. Все сие, впрочем, пагубно вполовину, если заходить недалеко, касается частных слу­чаев и притом у одного лица; но долговремен­ная деятельность в одном роде, с перетолкова­нием смысла закона, доводит до того, что он со­всем искажается и в совести, а на место его ста­вится превратное правило. Оттого считают скупость бережливостью, расточительность — щедростью, гнев — чувством благородного не­годования, потворство — снисходительностью, жестокость — ревностью по правде, лесть — гибкостью характера, хитрость — благоразуми­ем, гордость — чувством достоинства. Случись при этом кому-либо обращаться в таком кру­гу, где помянутые мнения приняты и содер­жатся как правила, определяющие внешнее поведение человека во всех его положениях, — что удивительного, если он сии правила при­мет за решительное законодательство совести и удовлетворение им станет считать и правым делом, и добродетелью, как, напротив, жизнь или поступки не по ним станет осуждать не языком только, но и чувством совести».

Раздел 4.2: Причины стяжания

Многие из нас, не желая расстаться со своей страстью сребролюбия, могут приводить множество объективных, по их мнению, причин, почему они так заняты мирскими делами и так усердно стяжают материальные блага. Но, не смотря на все их оправдания, скажем: существует три основные причины, по которым людьми владеет страсть сребролюбия, и именно на них строятся все вражьи и человеческие оправдания, а люди, зачастую, этого и не видят. Итак:

Иоанн Карпафский (117 глав, 45): «Существуют три, как я полагаю, главные причины, от которых происходит болезнь стяжания. Первая — некая тайная гордыня, которая, представляя смешным во время нужды просить или получать от других необходимое, убеждает иметь свыше нужного и копить деньги. Вторая — некое тщетное наслаждение самим материальным владением. Третья — немощь веры, обессиливающая душу, чтобы не иметь надежды на Бога как сокровище для владения необходимым, но собирать и держать, как будто по нужде, не столько, сколько требует нужда, но сколько велит стяжание. Поэтому и назвал Павел идолослужением стяжание как променивающее упование на Бога, говоря: «И любостяжание, которое есть идолослужение» (Кол.3,5)».

Говоря о причинах стяжания, отцы приводили их не в такой четкой формулировке, как сказано выше, обозначая причины разными словами, но суть их — одна.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Почему богатство кажется тебе, человек, вожделенным? Несомненно, вследствие удовольствия, получаемого от хорошего стола, вследствие почета и толпы телохранителей, состоящей из людей, служащих тебе ради богатства, вследствие того, что ты можешь отомстить оскорбителям и для всех быть страшным, — а других причин ты не можешь указать, кроме удовольствия и лести, страха и мести».

Разберем подробнее каждую из причин в соответствии с учением Иоанна Карпафского. Начнем рассматривать со второй, т.к. первая и третья достаточно близки по своей сути – ненадеяние на Бога, а вторая – это четкое выражение страсти сребролюбия.

4.2.1: Стяжание от наслаждения материальными благами 

Иоанн Карпафский (117 глав, 45): «Вторая (причина стяжания) — некое тщетное наслаждение самим материальным владением».

Все мы знаем, что человек ищет блаженство и стремится к большему, но по причине грехопадения, он перестал понимать: Кто есть Благо и в чем истинное благо. И, таким образом, душа, уклонившись от истинного блага, стала искать его в материальном мире. Но те христиане, которые познали Бога и себя, от чистого сердца обращаются к Богу как к своему Богатству.

Симеон Новый Богослов (Божественные гимны, 50): «Ты же— Надежда моя и Помощь моя, Ты Похвала, Богатство мое и Слава».

Николай Сербский (Молитвы на озере, 26): «Восстаньте, нищие, и прильните к Нему, ибо Он —Богатство ваше».

Но вернемся к вопросу о наслаждении мнимым материальным богатством. Наслаждение владением или приобретением может выражаться в стремление иметь красивые, роскошные и удобные вещи, и это – любоимание. Также к этой причине сребролюбия относится желание иметь больше, чем у тебя есть, и это – любостяжание. В этом разделе мы кратко рассмотрим любоимание и любостяжание, т.к. они уже частично рассмотрено выше.

Получение наслаждения от роскоши

Григорий Богослов (Слово о любви к бедным): «Нам нужно, чтобы пол у нас усыпаем был часто, и даже безвременно, благоухающими цветами, а стол орошен был самым дорогим и благовонным миром, для большего раздражения нашей неги; нужно, чтобы юные слуги предстояли перед нами — одни в красивом порядке и строе, с распущенными, как у женщин, волосами, искусно подстриженными, так чтобы на лице не видно было ни одного волоска, в таком убранстве, какого не потребовали бы и самые прихотливые глаза; другие — со стаканами в руках, едва дотрагиваясь до них концами пальцев и поднося их, как можно ловчее и осторожнее; иные, держа опахала над головами нашими, производили бы искусственный ветерок, и этим, руками навеваемым, зефиром прохлаждали бы жар утучненного нашего тела. Нужно, кроме того, чтобы все стихии — и воздух, и земля, и вода — в обилии доставляли нам дары эти, и стол наш весь был уставлен и обременен мясными яствами и прочими хитрыми выдумками поваров и пекарей; чтобы все они наперебой старались о том, как бы больше угодить жадному и неблагодарному нашему чреву — этому тяжкому бремени, виновнику зол, этому никогда ненасытному и самому неверному зверю, которому вместе с потребляемыми им яствами вскоре надобно будет истлеть (1Кор.6:13). Для них много значит утолить жажду и водой; а у нас пенится в чашах вино: пей до упоения, даже до бесчувствия, если кто невоздержан! Да еще одно из вин отошлем назад, другое похвалим за его запах и цвет, о третьем начнем с важностью рассуждать, и беда, если кроме своего отечественного не будет у нас какого-нибудь иностранного вина, как иноземного завоевателя! Ибо нам непременно должно вести жизнь роскошную и превышающую нужды, или, по крайней мере, славиться такой жизнью; как будто стыдно нам, если не будут почитать нас порочными людьми и рабами чрева и того, что еще хуже — чрева».

Климент Александрийский (Педагог): «А что касается сребролюбия, то оно сводит людей с правого жизненного пути, заглушает в них чувство приличия и отвращения к делам постыдным. Еще бы! Богач подобно животному желает только много есть, много пить, быть не лишенным чувственных удовольствий; он имеет средства к удовлетворению всякого рода желаний. И вот почему столь немногие из них делаются наследниками царства Божия, открытого однако же для всех (Мк.10, 24). Для них счастье в многоядении. Ибо для какой же иной цели приготовляется столько кушаний, как не для наполнения желудка одного какого-нибудь человека?…На самом же деле к чему бы держать столько кравчих для разливания разнообразных вин, если для утоления жажды достаточно стакана воды? К чему столько сундуков для сохранения роскошных одежд? К чему эта золотая домашняя утварь? К чему множество других элегантных вещей? Не для удовлетворения ли взоров ненасытных, не для приманки ли воров и других преступников?».

О желании иметь все больше и больше

Более подробно об этом уже было сказано выше, но все же повторимся. Желание иметь все больше и больше является страстью сребролюбия. Напомним, что есть желание иметь больше по необходимости и действительной потребности; есть желание приобрести больше того, что есть по пристрастию или по тщеславию; а есть желание как сильное стремление к приобретению денег и материальных благ для большего обогащения или славы. В первом случае такое желание – естественное, а в других – страстное.

Платон, Митр. Москов. (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «…человек больше желает, нежели сколько ему надобно. Хотя подлинно трудно определить, сколько кому иметь надлежит; а наипаче ежели рассуждать различность состояний, однако не трудно приметить ненасытное желание. Известно, что всякому надобно иметь несколько одежды не для пышности и гордости, но для прикрытия наготы и для согретия немощного тела. Надобно иметь пищу и питие не для пресыщения и пьянства, но чтоб утолить глад и жажду, и изнуренные трудом силы подкрепить. Надобен дом не для увеселения очес, не для насыщения надменного мечтания, но чтоб было, где от воздушных беспокойств себя защитить. Надобна некоторая частица земли для своего пропитания и для всяких житейских выгод. Вот наши нужды! и хотя они теперь не все подробно исчислены, однако отсюда довольно можно узнать, что попечения наши должны быть умеренны».

Если человек, например, имеет бизнес, квартиру, может позволить себе более, чем необходимо, и при этом желает еще более развивать свой бизнес, то это — прямое выражение страсти любостяжательности. Эта страсть – бесконечная ненасытность.

Григорий Нисский (Точное истолкование Экклесиаста, бес.1): «…кто предан любостяжательности, подобно какому-то морю, разверзши безмерную похоть, не насыщается отовсюду стекающимися прибытками…»

Иоанн Златоуст (том 9): «Любостяжание в том и состоит, чтобы желать иметь больше надлежащего. Так бывает и с имуществом, когда мы хотим собрать его больше и больше…»

Мы уже приводили примеры, как святые отцы всячески изобличали и увещевали любостяжательных богатых людей, но приведем еще.

 Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Иной думает и говорит: «Я-де хочу на свете жить, и для того имение запасаю и берегу». Ответ. Так-то думал и евангельский богач жить на свете, есть, пить и веселиться. Но слу­шай, что Бог сказал ему: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанет­ся то, что ты заготовил?» (Лк 12:20). Так и ты обещаешь себе то, что не в твоей власти; жить хочешь на свете, но смерть перед тобой невидимо стоит, суд Божий у дверей, и Бог с небес говорит: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?».

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места» (Ис.5:8). А ты что делаешь? Не изобретаешь ли тысячи предлогов, чтоб захватить принадлежащее ближнему? Говорит: дом соседа загораживает мне свет, беспокоит шумом, принимает в себе бродяг; или, жалуясь на все, к чему только есть случай, гонит, теснит, непрестанно таскает, терзает, и не прежде успокаивается, как доведя до необходимости переселиться. …Любостяжательный — худой сосед в городе, худой сосед в поле. Море знает свои пределы; ночь не преступает издревле положенных ей границ; но любостяжательный не уважает времени: не знает предела, не терпит порядка преемства, но подражает стремительности огня; все захватывает, все пожирает. И как реки, сперва выходя небольшими истоками, потом от постепенных приращений увеличившись до непреодолимой силы, своим стремлением уносят все преграждающее путь: так и достигшие великого могущества в том самом, что притеснили уже некоторых, приобретая силы делать еще большие обиды, подобно прежде притесненным, порабощают и остальных; и с возрастающим могуществом возрастает и лукавство. Ибо те, которые прежде потерпели от них зло, оказывают им невольную помощь, содействуют в том, чтоб делать другим вред и обиды. Кто из соседей, из живущих вместе и из имеющих с ними дело не увлекается? Ничто не противится силе богатства: все преклоняется пред его самовластием, все трепещет его владычества; потому что всякий из обиженных более думает о том, как бы еще не потерпеть какого зла, нежели о том, как бы отмстить за претерпенное. Богатый приводит пары волов, пашет, сеет, жнет на земле ему не принадлежащей. Если станешь противоречить — тебе удары. Если станешь жаловаться: обвинят тебя в оскорблении, осудят; будешь сидеть в тюрьме; готовы клеветники, которые доведут тебя до опасности лишиться жизни. Рад будешь и еще что-нибудь отдать, только бы освободиться от тяжбы. Желал бы я, чтоб отдохнул ты немного от дел неправды, дал время своему рассудку размыслить, к какому концу стремится попечение об этом. Есть у тебя такое-то число десятин обработанной земли, и еще такое же число земли, заросшей лесом, горы, равнины, овраги, реки, луга. Что ж после сего? Не всего ли три локтя земли ожидают тебя? Не достаточно ли будет тяжести немногих камней, чтоб охранять жалкую плоть? Для чего трудишься? Для чего поступаешь беззаконно? Для чего собираешь своими руками бесплодное? и, о если еще только бесплодное, а не пищу для вечного огня! Отрезвишься ли когда-нибудь от сего упоения? Будешь ли иметь здравый рассудок? Придешь ли в себя самого? Представишь ли пред своими очами Христово судилище? Чем оправдишься, когда обиженные станут вокруг тебя и возопиют на тебя праведному Судии? Что тогда будешь делать? Каких наймешь ходатаев? Каких представишь свидетелей? Как уверишь Судию, не поддающегося никакому обману? Там нет витий, нет убедительного красноречия, которое бы могло скрыть истину пред Судьею. Туда не сопровождают ни льстецы, ни деньги, ни величие сана. Предстанешь один без друзей, один без помощников, ни защищаемый, не оправдываемый, постыженный, печальный, унылый, всеми оставленный, не смеющий отверсть уст. Куда ни обратишь взор, везде увидишь ясные изображения злых дел: здесь слезы сироты, там стенания вдовицы, и с другой стороны бедные, тобою избитые, слуги, которых ты мучил, соседи, которых раздражал. Все восстанет против тебя; лукавый сонм злых твоих деяний окружит тебя. Ибо как за телом тень, так за душою следуют грехи, явственно изображающие ее дела. Поэтому там нет места запирательству, но заграждаются уста самые бесстыдные; потому что сами о себе свидетельствуют дела каждого, не голос издавая, но являясь такими, как были нами содеяны. Как изображу пред твоими взорами сей ужас? Если только слушаешь меня, если только принимаешь сие к сердцу: то помни тот день, в который открывается «гнев Божий с небесе» (Рим.1:18); помни славное пришествие Христово, когда восстанут «сотворшие благая, в воскрешение живота, а сотворшие злая, в воскрешение суда» (Ин.5:29). Тогда вечный стыд грешникам и «огня ревность поясти хотящаго сопротивныя» (Евр.10:27). Пусть это огорчает тебя, но да не огорчает заповедь. Как мне подействовать на тебя? Что сказать тебе? Ужели не желаешь царствия? не боишься геенны? Где сыщется врачевание для души твоей? Если ужасное не устрашает, радостное не возбуждает; то каменному говорю я сердцу».

4.2.2: Стяжание, как выражение гордыни

А теперь рассмотрим первую причину стяжания (по Иоанну Карпафскому).

Иоанн Карпафский (117 глав, 45): «Первая (причина стяжания) — некая тайная гордыня, которая, представляя смешным во время нужды просить или получать от других необходимое, убеждает иметь свыше нужного и копить деньги».

Вначале следует кратко сказать, что во многих случаях хорошо видна связь сребролюбия с другими страстями. И поэтому отцы говорят, что:

Григорий Палама (Доброт. т.5, ст.16): «….(сребролюбие) почти всем (страстям) доставляет пищу и поддержку».

В данном случае сребролюбие связано со страстями гордости и тщеславия. Более подробно об этих страстях мы будем говорить в соответствующих темах, а сейчас отметим следующее. Гордыня и сребролюбие могут проявляться: 1. как соперничество или выражение превосходства перед другими людьми; 2. как стремление к славе и власти; 3. как нежелание и стыд обращаться за помощью к другим людям.

О соперничестве и зависти 

Для многих людей смыслом жизни является цель — быть сильнее, богаче, влиятельнее других людей. Они живут, как бы соревнуясь с другими, желают всегда быть победителями и страдают оттого, что осознают себя равными с другими, и еще более — если у них что-то хуже, чем у других.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «Сейчас (люди) мучаются. В их душах — тревога и отчаяние: «Такому-то удалось построить два многоэтажных дома!» Или: «Такому-то удалось выучить пять иностранных языков!» — или еще что-нибудь подобное этому. «А у меня, — говорят, — нет даже своей квартиры, и иностранного языка я не знаю ни одного! Все, пропал я!» Или же кто-то, имея автомобиль, начинает терзаться: «У другого машина лучше моей. Надо и мне купить такую же.» Он покупает себе новую машину, но и она ему не в радость — ведь у кого-то еще есть и получше. Он покупает такую же и себе, а потом узнает, что у иных есть собственные самолеты, и опять мучается. Конца этому нет».

Тот человек, у которого есть такие чувства и мысли, относится к неправедникам.

Иоанн Карпафский (117 глав, 49): «Неправеден желающий стяжать и превзойти в вещах брата, отрекаясь от справедливого равенства».

Нравственное Богословие (Грехи против 10-й заповеди, грех — соревнование ближнему в делах суетных или прямо порочных): «Соревнование не одно с завистью. Соревнивый уже не досадует на то, что ближний его владеет каким-либо преимуществом; но сам старается иметь то же преимущество или пользоваться тою же самою вещью. Это значит завидовать ближнему на самой практике, или точнее сказать: значить стараться перещеголять других в суете и грехах. Так, например, появился новый наряд на известном лице, и вот через самое короткое время тот же наряд показы­вают на себе, и другая и третья личность, хотя наряд и не представляет ни удобства к употреблению, ни особенной красоты, и хотя он вовсе не по средствам для подража­телей. Так, кто-либо построил себе по вкусу экипаж: не уступает ему и знакомый его, старается еще дороже заве­сти себе того же фасона экипаж. …И сколько-сколько можно указать примеров соревнования ближнему в суете и пороках! Но где же собственный взгляд на дело? где предварительное размышление о том,— стоит ли подражать другим, например, в том, что только бросается в глаза или льстит самолюбию и тщеславию?».

В Евангелии сказано: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Филипп.2,3). Как это отлично от того, о чем сказано выше! Поэтому, когда нас будут посещать желания и мысли приобрести что-то «престижное», чтобы в глазах людей выглядеть «достойно», то напомним своей душе, что мы – христиане, и нам нужно следовать за Христом, а не искать превосходства пред другими.

Нравственное Богословие (Грехи против 10-й заповеди, грех — соревнование ближнему в делах суетных или прямо порочных): «Ничего не делайте по любопрению» (Филипп.2,3) Нужно соревновать другим в добром (1Кор.12,31), например, в покаянии или молитве: эта ревность была бы полезнейшая и богоугодная».

Учитесь быть довольными и независтливыми, и это принесет вам тишину, смирение и радость во Христе.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «Сегодня людям неведома эта монашеская радость. Люди считают, что испытывать лишения, страдать они не должны. А если бы люди думали немножко по-монашески, если бы они жили проще, то и были бы спокойны. …Другой человек, у которого тоже нет машины, славословит Бога и радуется. «Слава Богу! — говорит он. — Ну и пусть у меня не будет машины. Ведь у меня крепкие ноги и я могу ходить пешком. А у скольких людей ноги ампутированы, и они не могут за собой ухаживать, не могут выйти на прогулку, нуждаются в чьем-то уходе!… А у меня есть собственные ноги!» В свою очередь, человек хромой говорит так: «А каково другим, у которых нет обеих ног?» — и радуется тоже».

О суетном подражании

Некоторые люди не так явно выражают свое соперничество, и, обычно, от таких людей можно услышать следующее оправдание: «Да мне ничего не надо, я делаю это для того, чтобы не стыдно было перед людьми», «хочется, чтобы у меня было не хуже чем у других», и это — предлоги тщеславия и лукавство. Подобные рассуждения отцы называют суетными и по-скотски подражательными.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «Как видим, упивающиеся вином учатся друг у друга этому беззаконному делу. Похоть, кроющаяся в сердце человеческом, возбужда­ется и разжигается видением и слухом. Юному человеку, да и всякому, весьма трудно не научиться пьянству и так не развратиться, если будет водиться с пьяницей. Так и пьянству не от вина, а от похоти мира люди друг у друга учатся. Видим везде эту беззаконную ревность. Это зло у всех перед глазами обращается. Сколько видим перемен в создании домов, в сочинении одежд, в приготовлении трапез, в убранстве карет и коней, и прочей суете, кра­соте и пышности этого мира. Сколько, говорю, видим перемен. Но все они к худшему. Благочестие всегда одинаково. Как от начала мира было, так и ныне есть, и всегда будет. Истина всегда истинна, всегда неизменна: и была, и есть, и будет. Суета и пре­лесть непостоянна, но всегда меняется».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Скотское следование): «Видим, что куда одна скотина пойдет, туда за ней и прочий скот следует, хотя оттуда и вред ему будет. Так многие люди безрассудно дела­ют, и по чувствам, а не по разуму поступают, и друг за другом по примеру скота следуют, не ду­мая, полезно ли это будет или вредно. Видим эту беззаконную и пагубную в мире ревность. Один начал частые банкеты устраивать, пить, гулять, упиваться, и прочих упаивать, — то же делает и другой, и третий. Один начал щего­лять — последуют ему и другие. Один много собрал богатства — и прочие о том же заботят­ся. Одна бесстыдница намазывает свое лицо белилами и красками — следуют ей и другие, и пагубно делают все, как одна. Один безза­конный купец просит у торговца цены выше, чем товар стоит, и клятву в том дает, и святое и страшное имя Божие в том беззаконном деле призывает. Делают то и другие, подобные ему. Так и в прочем бедные люди друг другу подражают. Подражают, но себе во вред и на свою по­гибель. Это безрассудное дело! Это скотское следование! Это моровая язва, которой души христианские, пресвятою Кровью Христовой искупленные, заражаются и погибают! Это по­жар душепагубный, который в одном начав­шись, другие душевные дома сжигает! Увы, беда! Увы, горе! Зло начинается в одном, и все так делают, и это в обычай входит, и сильно утверждается так, что и искоренить его невоз­можно, как застарелую болезнь. — Надо мной люди будут смеяться, если я не делаю, как они делают. Ответ: 1.Нечестие всегда над благочестием сме­ется и ругает его. Пусть какой-либо богатый человек продает свой богатый дом, все при­надлежности, и пусть все имение свое расточит, и раздаст убогим, и возлюбит нищету Хри­стову. Сам увидит, что ему будет от злого мира. «Вот-де дурак, что сделал! Что люди собирают, то он расточил». Так сынам века этого благочестие буйством кажется! 2.Христос, Спаситель наш, Господь и Царь славы, осмеян и поруган был любящими мир. Пусть мир и над тобой смеется и ругается. Ты свое знай и делай, что Ему угодно, а не миру. Ему, как Начальнику твоему, сообразуйся, а не веку сему. 3.Неужели все то нам делать, что мир делает? Многие убивают, прелюбодействуют и любодействуют, крадут, похищают и т.д. И нам это делать? Да не будет этого! Они идут в по­гибель. И нам идти? Да сохранит нас Господь от того! 4.Мы не только чувство, но и разум имеем, и можем рассудить, что добро и что зло, что полезно и что вредно. И так, когда видим, что люди делают, то не чувствам, по примеру животных, а разуму следовать должны. Те, кото­рые одним чувствам следуют, а не разуму, — не люди, а животные. 5.Мы — христиане. Мы имеем святое слово Божие. Мы видим в нем, что добро и что зло, что полезно и что вредно. Так Бог запрещает то, что зло и что нам вредно, а повелева­ет то, что добро и нам полезно. Что люди де­лают? Приложим это к Святому Писанию, как к чистому зеркалу, и посмотрим в него. Сходно ли или противно ему делают люди? Если сходно делают — хорошо, и нам полезно это делать. Если противно — отвратим очи наши от этого и послушаем, чему Священная Книга учит. 6.Пусть даже весь свет делает то, что Богу противно и для себя пагубно, ты же делай то, что Богу угодно и для тебя душеполезно. Весь свет не заступится за тебя перед Судом Божиим. Там не скажешь: вот-де тот-то и тот-то де­лал это. Одно услышишь от Судии: «Почему ты не делал того, что Я приказал тебе?» Одно­го Бога, больше всего света, несравненно по­читать должно. Будь в мире, как Лот в Содоме, где все без­законничали, но он им не подражал, а делал то, что святой воле Божией было угодно. Де­лай и ты так, не подражай тому, что злой мир делает. Видишь или слышишь, что худо де­лают люди — будь как не видящий и глухой, не слышащий. Обращай всегда к вечности сер­дечные свои очи, и будут все мирские дела по­зади тебя, и жить будешь в мире, как бы один, ведая Создателя своего и святую волю Его. Итак, если вы воскресли со Христом, то ищи­те горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном (Кол.3,1,2)».

О связи тщеславия и сребролюбия

Многим из нас хочется иметь что-либо красивее или престижнее для того, чтобы обратить на себя внимание, удивить кого-то, и тем заслужить похвалу – и это есть тщеславие, проявляющееся через сребролюбие.

Нил Синайский (О нестяжательности, гл.30): «(Те, кто посвятил себя на служение земному кумиру желают) быть у всех на виду, и, как не приобрели себе славы житием в обществе, думают достигнуть знаменитости роскошью, и тем явно выставляют на позор свое безумие, предосудительное вменяя себе в похвалу и думая тем обратить на себя внимание и заслужить удивление, за что достойны они презрения и осмеяния».

Люди тщеславятся от сребролюбия в двух случаях:

Максим Исповедник (сотн.3-ая, 83): «Тщеславие и сребролюбие суть взаимные друг друга породительницы. Ибо иные богатеют из тщеславия, а иные, обогатясь, тщеславятся. Но так в мире водится».

Таким образом, и те, кто только стремятся к богатству, и те, кто уже владеют им, являются тщеславными людьми.

Для монахов и подвижников более свойственно тщеславие от нестяжания.

Максим Исповедник (там же): «Монах же более тщеславится, когда бывает нестяжателен; а, имея серебро, прячет оное, стыдясь, что имеет вещь, его званию неподобающую».

О стремлении к славе и власти

Василий Великий (Беседа 20): «Между тем диавол, низложивший человека надеждою ложной славы, не престает поощрять его теми же побуждениями и изобретать для сего тысячи козней. Представляет ему чем-то важным, если обложится он деньгами, чтобы тем величался и о том заботился, что ни мало не ведет к славе, а великие приносит опасности; потому что приобретение денег — начало любостяжания, а обладание ими не ведет к доброй славе, но понапрасну ослепляет, попусту надмевает и производит в душе болезнь, подобную опухоли. Толщина опухших тел и не здорова и не полезна, а напротив того болезненна и вредна; в ней начало опасности, скрытая причина погибели. То же самое и гордость в душе. И не от одних денег рождается в человеке превозношение: люди превозносятся не одною пышностью снедей и одежд, приобретаемых за деньги, не тем одним, что устрояют сверх нужды дорогие и роскошные столы, облекаются в ненужные одежды, созидают огромные дома, испещренные украшениями, водят за собою множество сопровождающих слуг и бесчисленные толпы ласкателей; но они, забывая свою природу, величаются чинами, в которые возводятся по выборам. Если народ возвел в чин; если удостоил какого-либо председательства, приговорил почтить высоким саном: то вот уже, как бы став выше человеческой природы, думают о себе, что едва не на облаках сидят, а низших себя людей считают подножием, превозносясь пред теми, которые дали им чин, гордясь против тех, чрез кого в собственном своем мнении стали что-то значить! Продолжая дело, исполненное безумия, имея славу, которая непостояннее сновидения, облекаясь в блистательность, которая пустее ночных призраков, по мановению народа возникает и по его же мановению исчезает. Таков был этот неразумный сын Соломонов, юный возрастом и еще более юный умом, который народу, просившему правления снисходительнейшего, угрожал правлением еще более обременительным, и за сию угрозу лишился царства. Чрез это надеялся показаться более полновластным, чрез это самое потерял и то достоинство, какое имел».

Отцы говорят, что с людской славой и богатством рядом идет лесть, которая подкупает богатых и знатных.

Иоанн Златоуст (Толк. на Пс.48): «Так как богатые и об этом много заботятся: о лести на площади, об угождении народа, о похва­лах общества, считают за нечто великое – встречать руко­плескания на зрелищах, на пиршествах и в судилищах, провозглашаться всеми и называться достойными подражания, то, смотри, как он показывает ничтожество и этого со сто­роны продолжительности времени. «При жизни его», говорит, т.е. эти угождения, эти прославления бывают только до конца настоя­щей жизни; а потом, вместе с прочим, уничтожается и это, как временное и тленное, и даже в устах тех же хвалите­лей обращается в противное после смерти его, когда спадает маска, внушавшая страх…».

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Не смотри на те похвалы, которые расточаются открыто вследствие страха и лести, а раскрой совесть каждого из тех, которые так льстят тебе, и увидишь тысячи обвинителей, которые в душе вопиют против тебя, отвращаются от тебя и ненавидят хуже злейших твоих врагов и неприятелей. И если когда-нибудь приключившаяся перемена обстоятельств удалит и изобличит личину, образуемую страхом, подобно тому, как яркий луч солнца — подкрашенные лица, тогда ты ясно увидишь, что в предшествовавшее время ты был в крайнем бесчестии у тех, которые услуживали тебе, и пользовался, как ты думал, честью со стороны людей, которые более всего тебя ненавидели и желали видеть тебя в крайнем несчастии».

А также отцы обращаются к тем, кто склонен льстить богатым и влиятельным.

Иоанн Златоуст (Толк. на Пс.48): «Ты льстишь ему, угождаешь, притворно и лицемерно оказываешь какую-нибудь временную услугу; а он, хотя будет воздавать тебе благодарность, но с тем, чтобы ты сделал угодное ему, и когда, таким образом, совершенно подкупить тебя, тогда и будет благодарить тебя. Вот что означают слова: «будет прославляема и (даже) признательна тебе, когда оказываешь ему добро». Не сказал: когда сделаешь ему полезное, окажешь благодеяние, но: когда сделаешь угодное ему, окажешь услугу по желанию и по мысли его; указал таким образом вред с обеих сторон, и от лицемерного одобрения, и от злонамеренного угождения».

Климент Александрийский (Кто из богатых спасется, гл.1): «Восписующие богатым похвалы, мне кажется, по всей справедливости должны быть не только осуждаемы за лесть и пресмыкательство, потому что они выдают себя за почитателей того, что вовсе не заслуживает почтения; но они должны быть признаваемы и за безбожников и обманщиков. За безбожников, ибо не радея о своей обязанности хвалить и прославлять Единого Совершенного и Святого Бога, из Которого все, Которым все и к Которому все (Рим.11,36), они честь, приличествующую Ему, воздают людям, обременяющим себя грехами, ведущим жизнь безнравственную, за что — а это и главное — подлежат суду Божию. За обманщиков такие люди должны быть считаемы потому, что богатство уже само в себе имеет силу надмевать души собственников, губить и сводить с пути, коим достигается спасение, а они богатых к тому же еще усыпляют через угодливость им своими безмерными похвалами. Кроме того, пробуждают в них высокомерные мысли, в результате чего богатые все начинают считать пустяками, за исключением богатства, которым они такое удивление к себе возбуждают. Поистине, это значит к огню огня подбавлять, гордого гордостью нагружать, к богатству прибавлять еще отяготительнейшее затруднение: трудно осиливаемую природу обременять еще затруднительнейшей тяжестью вместо того, чтобы освобождать и отделять ту от этой, как от некоей губительной и смертельной болезни. Потому что кто превозносится и чванится, того может и обратное постигнуть — для него может наступить унижение и падение, чему и учит слово Божие (Мф. 23: 12). Мне кажется, вместо того чтобы унизительно льстить богатым и прославлять их за дурные их дела, гораздо человечнее по отношению к ним было бы помогать им напоминаниями, всеми возможными способами содействуя их спасению: частью Бога о сем моля».

Говоря о тщеславии своим богатством и стремлении к славе, многие святые отцы вразумляли таких людей напоминанием о смерти и о будущей участи.

Иоанн Златоуст (Толков. на посл. 2Кор. Бес.23): «Не говори мне ни о цвете лица, ни о вытянутой шее, ни об одежде, ни о коне, ни о свите, но размысли и скажи: чем все это оканчивается? Если ты указываешь на внешнюю видимость, то я покажу тебе то же на картинах, и еще в гораздо более блистательном виде. Но как мы не удивляемся изображенному (на картинах), зная, что все это в существе своем грязь, так нет причины и этому удивляться. Поистине, и это – грязь, и даже прежде, чем разрушится и обратится в пыль. Покажи мне эту вытянутую (шею), когда человек страдает горячкою и находится при последнем издыхании; тогда я побеседую с тобою, и спрошу: что сталось с этою великою красотою, куда девалось множество льстецов и услужливых рабов, обилие богатства и стяжаний? Какой ветер нашел и развеял все это? Но скажешь, что он, и лежа на одре, имеет при себе знаки богатства и знатности, облечен в великолепные одежды, окружен бедными и богатыми, и прославляется народом. Но ведь и это один только смех; кроме того, все это тотчас, подобно цвету, опадет и развеется. Лишь только мы выйдем за ворота города, и, предавши тело червям, возвратимся, куда, спрошу опять тебя, идет эта многочисленная толпа? Где прежний вопль и шум? Где светильники? Где лики женщин? Не сновидение ли все это? Что значили эти вопли? Где те бесчисленные голоса, которые кричали и убеждали (умершего) не страшиться, потому что смерти нет? Не теперь надлежало говорить ему об этом, не теперь, когда уже не слышит, но в то время, когда похищал, предавался любостяжательности, тогда надлежало бы говорить ему, немного изменив слова: не надобно слишком надеяться, никто не бессмертен на земле, удержись от своего безумия, угаси похоть, не надейся на неправедное (стяжание). Теперь говорить ему о том свойственно не доброжелателю, а насмешнику, потому что этим заставишь его не надеяться, а страшиться и трепетать. Но если бесполезно это для сошедшего уже с поприща, то, по крайней мере, пусть услышат те из богатых, которые больны тою же болезнью, и сопровождают гроб. Они, будучи упоены богатством, ничего такого не представляли себе прежде, но в настоящее время, когда самый вид лежащего пред ними уверяет их в истине наших слов, пусть образумятся и научатся, что через некоторое время и они будут отведены к страшному отчету, чтобы принять наказание за все, что они похищали и неправедно приобретали».

Иоанн Златоуст (Толк. на посл. Евреям, беседа 2): «…не будем (ничем) превозно­ситься. Если Он (Христос), будучи Богом, Владыкой и Сыном Божиим, не отрекся принять «образ раба» (Фил. 2:7), то тем более мы должны делать все, хотя бы то было самое уничиженное. И чем, скажи мне, превозносишься ты, человек? Благами ли житейскими? Но они тотчас исчезают, как скоро являются. Духовными, ли? Но и то есть одно из духовных благ, чтобы не превозноситься. Чем же ты превозносишься? Тем ли, что делаешь добрые дела? Но послушай Христа, который говорит: «когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лук. 17:10). Богатством ли ты превозносишься? Но, скажи мне, почему? Разве ты не слышал, что мы наги вошли в жизнь, наги и отойдем (Иов. 1:21)? Или лучше, разве ты не видишь, как другие отходят прежде тебя нагими и лишенными всего? Кто превозносится тем, что у него есть чужое? А кто хочет поль­зоваться этим для одного, собственного наслаждения, тот ли­шается его и против воли, часто еще прежде смерти, а при смерти непременно. Но скажут: пока мы живы, мы пользуемся им, как хотим. Нет, — не скоро найдешь человека, который бы пользовался имуществом, как он хочет; а если бы кто и пользовался им, как хочет, то и это не важное дело, по­тому что время настоящее кратко в сравнении с бесконечными веками. Тем ли превозносишься, человек, что ты богат? Почему же? Богатство бывает и у разбойников, и воров, и убийц, и развратников, и прелюбодеев, и у всех людей порочных. Почему же ты превозносишься? Если ты употребляешь его, как должно, то тебе не следует превозноситься, чтобы не нарушить заповеди (Господней); если (употребляешь) не так, как должно, то тебе следует скорее сокрушаться о том, что ты сделался рабом имущества и богатства, которое обладает тобою. Скажи мне: если бы кто-нибудь, страдая горячкою, выпил много воды, которая на короткое время утоляет жажду, но потом воспламеняет огонь, то может ли он превозно­ситься этим? Или если бы кто-нибудь хлопотал о многом на­прасно, то может ли он превозноситься этим? Чем же, скажи мне, (превозноситься тебе)? Тем ли, что имеешь над собою много господ? Тем ли, что у тебя бесчисленное множе­ство заботь? Тем ли, что многие льстят тебе? Но это не что иное, как рабство».

Стяжание, как выражение надежды на себя

Платон, Митр. Москов. (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «…тот бесчестит себя пороком корыстолюбия, который безрассудно думает, что все зависит от его трудов, а не паче от благословения Божия. Таких людей не трудно приметить. Есть ли кто в работе себе отдыху не дает с видимым повреждением своего здравия; кто ни о чем другом, как токмо о прибытках говорит; кто и в праздничные дни, во дни, на богослужение посвященные, от сует не отстает: такова без сомнения за корыстолюбца почитай. И часто случается, что таким образом снисканное имение в один час пропадает. Дождь, гром, молния, потопление, хотя подлинно суть действия естественные, но притом они часто служат своему Создателю орудием к наказанию нечестивых. Кто никаких трудов не жалеет для прибытков, а не думает о благочестии и добродетели: тот, положим, что изыскивает, например, сто способов обогатить себя, но между тем теряет тысячу способов богатство свое сохранить».

Тот, кто воспринимает свое богатство как свою собственность и как результат только своих трудов, называется безумным человеком.

Феофилакт Болгарский (Толкование на Ев. от Луки, гл.12): «Вот и еще безумие богача. “Хлеб мой и все добро мое”. Он не считает их даром от Бога, ибо, в противном случае, располагался бы относительно их, как приставник Божий, а считает их плодом собственных трудов. Посему, присвояя их себе, и говорит: “хлеб мой и добро мое”. Я, говорит, не имею никакого сообщника, не буду ни с кем делиться. Все это добро — не Божие, а мое; посему я один буду и наслаждаться им, а Бога не приму участником в наслаждении им. Это явно безумно».

Также надеяние на себя проявляется в нежелании обращаться за помощью к другим людям.

Евагрий (Добротолюбие, т.1): «Если имеешь нужду в пище или одежде, не стыдись принять, если будут подавать тебе их другие. Ибо это есть вид гордости».

Иоанн Златоуст (т.10, бес.17): «Боюсь, – говоришь ты, – чтоб не заставила нужда идти к чужим дверям и просить у ближнего». Я часто слышу, что многие даже молятся об этом и говорят: «Не попусти мне когда-нибудь нуждаться в помощи человеческой». Слыша это, я очень смеюсь, потому что такой страх приличен только детям. В самом деле, ежедневно и во всем, так сказать, мы нуждаемся в помощи друг друга. А потому такие слова свойственны только нерассудительному и надменному человеку, который не знает хорошо положения дела. Разве не видишь, что мы все имеем нужду друг в друге? Воин – в ремесленнике, ремесленник – в купце, купец – в земледельце, раб – в свободном господине, господин – в рабе, бедный – в богатом, богатый – в бедном, ничего не зарабатывающий – в подающем милостыню, подающий – в принимающем, – ведь и принимающий милостыню удовлетворяет величайшей нужде, высшей всех нужд. Если бы не было нищих, то многое бы утратилось для нашего спасения, потому что нам некуда было бы сбывать свое имущество. Таким образом, и нищий, который, по-видимому, всех бесполезнее, оказывается всех полезнее. Если же для тебя стыдно иметь нужду в другом, то тебе остается только умереть, потому что кто стыдится этого, тому нельзя и жить. «Но я не могу, – говоришь, – вынести гордого взгляда». Для чего ты, обвиняя другого в гордости, себя самого стыдишь таким же обвинением? Ведь и то гордость, если не терпишь надменности гордого человека. Зачем же ты боишься, трепещешь того, что не стоит никакого внимания, и из-за этого ужасаешься и нищеты? Как бы ты ни был богат, все будешь нуждаться во множестве людей, худших тебя; чем более ты богатеешь, тем более подвергаешь себя этой беде.

Итак, ты сам не знаешь, о чем молишься, когда просишь богатства для того, чтобы ни в ком не иметь нужды. Ты поступаешь подобно тому, как если бы кто, уходя в море, где нужны и пловцы, и корабль, и многое снаряжение, стал бы молиться о том, чтобы ему ни в ком не иметь нужды. А если ты действительно желаешь не очень нуждаться в других, то проси себе нищеты. Будучи нищим, если у кого и попросишь, то только хлеба или одежды. А сделавшись богатым, будешь нуждаться и в селах, и в домах, и в оброках, и в достоинстве, и в безопасности, и во славе; тебе понадобятся и начальники, и не только они, но и подчиненные им жители городов и сел, купцы и мелкие продавцы. Видите ли, что такие речи крайне неразумны?».

Нравственное Богословие (Грехи против 2-ой заповеди. Грех – горделивое пренебрежение всякой помощи со стороны ближних): «Просить стыжусь» (Лк.16,3). Это другая крайность (от излишней надежды на другого человека): не хотеть просить сторонней помощи в самой необходимой или благородной нужде. От чего же? Или от стыда, или чтобы только не одолжаться у других (в характере особенно молодых людей). Прежде всего тут человек напрасно обидит самого себя: терпит невыносимую нужду, и не хочет попросить. Затем, он уклоняется от такого порядка в жизни человеческой, установленного Самим Богом: «служить другим и принимать взаимно услуги от других». Господь Бог так мудро разделил между людьми способности, силы и блага, что люди необходимо нуждаются друг в друге (2Кор.8.14)… Только Он Сам, всемогущий, ни от кого и ничего «не требует» (Деян.17,25). И так пренебрегающий всякою помощью – услугою со стороны ближнего как бы думает быть самобытным существом».

Обычно помощи не хотят просить те, кто всегда надеялся на себя. При этом человек довольно-таки легко просит и принимает помощь, когда может и сам что-либо сделать или оплатить, и в этом проявляется гордыня и корыстолюбие. Но когда наступают тяжелые обстоятельства, и он действительно нуждается, то та же гордыня не позволяет ему открыть перед людьми свое бессилие и неоправданную надежду на себя. Поэтому отцы советуют:

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.359): «Если кто присылает тебе что-либо, принимай это как от руки Божией, и бедностью не стыдись. Бедность не порок, а главное средство к смирению и спасению. Сам воплотившийся Сын Божий благоизволил в бедности пожить на земле. Помни это и не стыдись».

Надежда на себя также ясно проявляется в нашем стремлении оставить детям наследство, и т.к. это очень тяжелое заблуждение родителей-христиан, то подробно рассмотрим это оправдание и посвятим этому следующий раздел.

4.2.3: Об оправдании, что деньги и имущество собираются и берегутся для обеспечения детей и внуков

Многие из нас имеют внутреннее настроение и мысли, что надо обеспечить будущее своих детей и что после нашей смерти все останется им. Эти чувства и мысли кажутся нам правильными, и мы думаем, что в них выражена наша любовь и забота о детях. Но, несмотря на нашу убежденность в правильности таких мыслей, они все же, зачастую, являются следствием «суетной заботливости родителей».

Нил Синайский (К монаху Агафию, отд.6): «И ни один суеслов да не выставляет мне с важностью этого давнего предлога, говоря, что бережет деньги для спокойной жизни детям и внукам, потому что опыт заграждает всякие уста, выставляющие этот предлог, на самом деле показывая, что суетна такая заботливость родителей».

Такое оправдание существует с давних времен, и мы не первые его произносим. Подтверждением этого являются учения св. отцов первых веков христианства и отцов, являющихся практически нашими современниками. Например,

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Вызвался богач и представляет резон, почему убогим отказывает: «Я-де имею детей, надо детям оставить наследство».

Предвидим недоумения многих родителей, т.к. и сами являемся таковыми, и также находились в таком заблуждении и в таких цепях беспокойства о будущем своих детей. Но Господу нашему слава, что не оставляет нас с нашими неправыми рассуждениями и учит нас истине через примеры Писания и учения святых отцов! Поэтому оставим наши возмущения и недоумения, и обратимся к истине.

Об обеспечении детей до определенного возраста

Во-первых, материальное обеспечение детей должно быть до тех пор, пока ребенок не сможет сам зарабатывать себе на жизнь. Пока ребенок мал, Господь заботится о нем через родителей, но когда он вырастает, то Господь печется о нем Сам, также как и о каждом из нас. Но мы не склонны так думать, и даже противимся таким мыслям, т.к. для нас дети – это наши дети, а не Божии, и в этом забвении кроется большое зло.

Нил Синайский (там же): «…иметь о всех попечение принадлежит Богу, благоустрояющему жизнь каждого, как для кого полезно. Иначе будем вести себя в этом хуже бессловесных, себе присвояя дело Божия Промысла в своей мнимой попечительности о детях… Ибо, если сами себя не обучили мы целомудренному рассуждению, то должно нам и этому, как и многому другому, учиться у бессловесных. У зверей, у пресмыкающихся, у птиц и всех животных домашних природа бывает учителем в том, сколько должно заботиться о потомстве, обучая прилагать попечение о малых детях и птенцах, пока нет у них своих сил добывать себе пищу, а когда будут на это силы, прекращая родственную попечительность и предоставляя каждому полную свободу искать себе корма. И сие делает природа, может быть, в посрамление тем, которые одарены словом, но ведут себя бесчувственнее бессловесных и оскорбляют Бога, как будто не может Он иметь достаточного Промышления о собственных Своих делах…».

Да не подумает никто, что Господь и святые призывают вообще перестать заботиться о своих взрослых детях. Во–первых, необходимо помнить, что у каждого из нас, независимо от того, отец это или сын, мать или дочь, свой путь, определенный Богом, и что Он заботится о каждом человеке.

А во-вторых, нужно понимать разницу в понятиях: «обеспечить будущее детей путем собственного стяжания», «помочь взрослым детям в соответствии со своими возможностями» и «отстраниться от помощи детям по своей холодности к ним». Первое и третье значение являются греховными крайностями, а второе – благоразумным и естественным действием. Также есть святое не попечение о материальном достатке своих детях, но это уже степень немногих. Ниже кратко рассмотрим каждое значение, но прежде напомним об обязанностях родителей в отношении детей.

Иннокентий Пензенский (Богословие деятельное, ч.2, гл.6): «Обязанности родителей следующие: воспитывать детей в благочестии и страхе Божием; доставлять им пищу и одежду до тех пор, пока они сами не будут в состоянии приобретать себе все нужное (Лк.11,11); заботиться о развитии их умственных и телесных сил, а также об обучении их искусствам и полезным наукам в соответствии с их понятиями и дарованиями и со своим состоянием (1Тим.5,8)».

Обратите внимания, что в обязанностях нет пункта об оставлении наследства, т.к. это — общепринятый закон и, несмотря на наследство, каждый должен зарабатывать своим трудом. Мы знаем множество примеров, когда дети имели больший достаток, чем наследство, оставленное им родителями, а это подтверждает то, что родительское наследство не является основной формой обеспечения взрослых детей. Тем более, в обязанностях родителей нет пункта об оставлении детям богатства, т.к. каждый оставляет в том количестве, в котором он имел.

Помощь взрослым детям в соответствии с возможностями родителей

При жизни родители должны оказывать помощь взрослым детям, если есть необходимость в этом, а не содержать их.

Нравственное Богословие (Грехи против 5-ой заповеди, грех – лишение взрослых и отделившихся детей всякой поддержки и наследства): «Родители должны помогать также и взрослым детям, во-первых, материально, когда это требуется, и когда имеют на то возможность. Вечным, так сказать, плательщиком за отцовские благодеяния должен быть сын, но и добрый отец не прекращает сыну своих благодеяний, не отказывает в пособии тем из детей, которые нуждаются в его поддержки. Нуждаются, говорим, или потому, что только лишь начинают жить особым хозяйством или уже обременены малыми детьми или, наконец, произвольно отделившись от отцовского дома и истратив скоро наследственную часть, дошли до нищеты и голода. Вызов к пособию последнего рода, правда, неблаговиден. Но если неразумный сын, сознав свои вины, желает снова воротиться под кров родительский и только ожидает ласкового родительского слова: долг родителей не отталкивать его, но принять так же, как был принят блудный сын милосердным отцом (Лк.15,20)…».

К сожалению, бывают такие случаи, когда дети просят деньги у родителей, но потом прогуливают их или тратят на непотребное, и тем приводят своих родителей к нищенству и крайней бедности. Если родители знают о таких склонностях своих детей, то не будет грехом отказать им в помощи.

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.427): «…отвечаю на вопрос твой о деньгах сына твоего. Если ты вполне уверена, что они не пропадут, и если можешь со спокойным сердцем отдать их, то можно исполнить желание твоих родных. В противном случае смотри сама. А я положительно ничего не могу тебе сказать, тем более, что недавно был в Белевском Дев. Монастыре подобный случай, который нехорошо кончился. Мать взяла у дочери, которая живет в этой обители, последние ее деньги для сына своего. Сын прожил эти деньги; а теперь сама мать пришла в монастырь жить к дочери».

Но, несмотря на оказание помощи детям, родители должны исполнять заповеди Божии в отношении милосердия.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. В том случае, если родители оказывают по необходимости материальную помощь детям, в тоже время они не должны перестать исполнять дела милосердия в отношении других людей».

Заблуждение человека, старающегося вести духовный образ жизни, про попечение о нем родителей или близких людей

К сожалению, есть некоторые христиане, которые считают, что, если они занимаются чтением и молитвой, т.е. ведут духовный образ жизни, то они не должны печься о себе, а это должны делать его родные. Такое мнение является прельщенным.

Авва Авраам (Собеседования Иоанна Кассиана): «Гл.10,11: Вопрос: «Не вредно ли монаху, если родители будут доставлять ему необходимое для жизни?»… Ответ: «Против этого я выскажу вам не свое, а блаженного Антония мнение, которым он посрамил беспечность одного брата, закоснелого от того равнодушия, о котором вы говорите, так что оно развяжет и узел вашего предложения. Когда к сказанному авве некто, пришедши, стал говорить, что отшельническая жизнь менее уди­вительна, большая добродетель будет, если кто, находясь между людьми, а не в пустыне, будет упражняться в том, что служит к совершенству, блаженный Антоний спросил, где он живет. Ког­да тот сказал, что живет при своих родителях, и хвалился, что при их пособии он свободен от всякого попечения и заботы дневной работы, по­стоянно занимается только чтением и молитвою без развлечения духа, блаженный Антоний опять спросил: «Скажи, сын, не опечаливаешься ли ты в их уронах или несчастных случаях, также не радуешься ли о их счастии?» Он сознался, что принимает участие в том и другом. Старец ска­зал ему: «Знай же, что ты и в Будущем Веке также будешь возмущаться судьбою тех, с кото­рыми в этой жизни по участию в прибыли и уроне волнуешься радостию или скорбию». Не довольствуясь этим мнением, блаженный Анто­ний выступил на более обширное поле рассужде­ния, говоря: «Такая жизнь и такое состояние душевной холодности не этот только вред, о котором я сказал, причиняют тебе, хотя ты сам не чувствуешь того, говоря словами Притчей: «били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал» (Притч.23,35); или что говорится у Пророка: «чужие пожирали силу его и он не замечал» (Ос.7,9); именно это, каждый день изменяя твой дух по разнообразию случаев, не­престанно погружает в земное и лишает тебя плода рук твоих и справедливой награды за соответственный труд, не попуская тебе, живущему на их содержании, по правилу блаженного Апо­стола, своими руками приготовлять себе ежеднев­ное пропитание, которое он при всем том, что за­нимался святым делом проповедания Евангелия, приобретал не только себе, но и тем, которые ока­зывали ему необходимые услуги в служении его, как он напоминал об этом при преподавании по­следних заповедей пресвитерам Ефесской Церк­ви, говоря: «сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои» (Деян.20,34); чтобы показать, что он это делал в образец для нашей пользы, он говорит: «Ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, — не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам» (2Фес.3, 7-9)».

Обеспечение детей по «слепой любви» и о неправильном воспитании

Бывают нередкими случаи, когда слепая родительская любовь желает обеспечить своего ребенка, и, при этом, родители во всем себе отказывают, экономят и, практически, не пользуются тем материальным достатком, который имеют. Это грех, т.к. в этом проявляется забвение о всепопечительстве и промысле Божием, и родители сотворяют себе кумира в лице своего ребенка.

Николай Сербский (Письмо 25): «Пишешь, что послал сына в Школу торговли на Запад, чтобы он стал ученее и лучше тебя. Он выучился и стал ученее, но — гораздо хуже тебя. И свою, и твою репутацию в городе он испортил быстрее, чем тебе в свое время удалось дойти до положения приказчика. Оплачивая его обучение в Европе, ты экономил не только на теле, но и на Боге, на душе своей. Ты перестал ходить в церковь, ибо это расходы: нужно и свечу поставить, и в кружку положить. Перестал ты святого покровителя семьи прославлять, ибо это тоже расход: и на калач, и на священника, и на угощение гостям! Все это ты оставил, только бы сын мог учиться в Париже и Вене. И действительно, он в некоторых вещах стал разбираться лучше тебя, лучше знал, как вести книги прихода и расхода, глубже вник в ведение дел. Однако покупателей в вашей лавке стало меньше. Ты просто каменел от эдакого дива. «Как это, — спрашивал ты себя, — мой сын знает и языки, и валюты, и балансы всей Европы, но ко мне, неучу, народ валом валил, а к нему, знатоку, никто?» Несчастный отец! Ты забываешь одну малость, от которой зависит и успех в торговле, и победа в войне. Народ хочет человека, а ты ему предлагаешь знатока. Народ боится иметь дело с бесчеловечным знатоком. Поэтому твои прежние покупатели, опустив голову, обходят вашу лавку стороной и сворачивают к соседям. За большие деньги ты купил нечеловека, изверга, чудовище. Твой сын ни за что на свете не узнает того, что почитают в народе и в вашем городе. Бог, душа, молитва, милосердие, человечность, снисходительность — все это для него лишь присказки прежних торговцев-неучей. В лавке он всегда взвинчен и зол, но только в кабаке весел. Кабак для него, по сути, дом, а дом и семейная лавка — улица. Но кого кабак благословляет, того дом проклинает. Наконец, он обманул тебя так искусно, что ты полностью уверился, что он действительно способней тебя. Он объяснил тебе, что для успеха дела и модернизации торговли нужно твое имя убрать с вывески, а его имя написать. Ты безропотно согласился с его предложением, а он, знаток ведения дел, узаконил это через суд. Ты и не догадывался, что это все значит, покуда он однажды, злой после ночной попойки, не сказал открыто, что ты нищий, босяк с улицы, и у тебя нет ничего своего. Упав духом, ты бросился в суд, к адвокатам, к друзьям. Но все они, вникнув в суть дела, говорили одно: «Твой сын сумел полностью лишить тебя собственности». И ты много пишешь о напрасных попытках вернуть то состояние и положение, которое ты сам своим трудом до седьмого пота приобретал всю свою жизнь. И, наконец, ты в отчаянии спрашиваешь: грешно ли убить изверга-сына? Но как ты убьешь бездушного человека, мертвого? Не всякий ли нечеловек — уже падаль, которая распадается на глазах у людей? Поэтому не убивай своего сына, но взывай к Тому, Который один только может и сына твоего оживить, и тебя спасти. Лучше будь нищим с душой, чем убийцей без души. Ты все еще богаче сына своего. И ты ему больше можешь помочь, чем он тебе. Вернись к тому, что ты оставил ради сына. Вернись к Богу, к Церкви; вернись к душе своей. И если нет у тебя ни свечи, ни гроша, принеси вместо того вздохи, слезы и молитвы. А если все-таки придется тебе просить милостыню, говори на чужих порогах: «Подайте на хлеб и на свечу; хлеб — мне, старику, для еды, а свечу — сыну моему для спасения». Так скажи и на пороге бывшей твоей лавки, пусть и он слышит. Когда со стыдом испросишь, то как бы ты сам заработал. Тогда иди и поставь свечу в церкви Божией. Этим ты потрясешь Всевидящие небеса, и небо тебе поможет. Дело легче поправить свечой, чем топором. Бог тебе в помощь!».

Многочисленные примеры из нашей жизни говорят о том, что от такого родительского «самопожертвования» или воспитания по своему всенадеянию на богатство и от неправедного приобретения его, страдают и дети, и сами родители.

Николай Сербский (Письмо 32): «Господь даровал тебе единственную дочь, но ты этот дар безумно погубил. Ты вбил себе в голову, что свою любимицу можно осчастливить только богатым приданым. Ты оставил свою дочь без всего того, что на самом деле приносит человеку на этом свете счастье, не заботясь ни о воспитании ее, ни о поведении, ни о сердце, ни о душе. Ты лишь копил деньги на приданое, думая, что чем богаче приданое, тем вернее счастье. Тебе хотелось сделать свою дочь как можно богаче, чтобы купить зятя побогаче. К безумной мысли ты добавил и неправедное дело. Когда умер твой компаньон, ты подделал документы и присвоил себе его часть, оставив его жену и детей без куска хлеба. Пополнив счет в банке на приданое, ты переполнил душу свою неправдой. Значит, счастье самого милого тебе существа, ради которого жил и трудился, ты созидал на безумии и неправде. Неудивительно поэтому, что здание, построенное на таких опорах, рухнуло, обрушившись на тебя и твою дочь. Ты, наверное, забыл (если когда-то знал), что святые Небеса жестоко наказывают неразумных и неправедных. Просители руки дочери, лакомые до денег, роем окружили твой дом. Один из них, твой единомышленник по отношению к деньгам, преуспел и повенчался телом с твоей дочерью, а сердцем — с твоими деньгами. Не прошло и года, как однажды ночью твоя дочь, не так давно завидная невеста, застучала в двери отчего дома, окровавленная, избитая, опозоренная. Пьяный муж выгнал беременную жену из дома, а утром сбежал с твоими деньгами. Теперь ты нянчишь внука, сидя у постели дочери, у которой доктора признали туберкулез и советовали везти ее на излечение в Альпы. Проклиная зятя, ты спрашиваешь, есть ли на свете правда Божия? Как же не быть правде Божией? А кто не верил в нее, должен поверить теперь. Богатым приданым ты думал осчастливить свое дитя, но как раз приданым-то и сделал несчастным. Ты лишил сирот куска хлеба, чтобы обеспечить шампанское дочери, но довел до голода и себя, и дочь, и внука. Богатым приданым ты купил несчастье для четверых: для вас троих и для зятя, ибо и его душу ты погубил этим приданым. Приученный к незаработанным деньгам, он теперь быстро добьется успеха в обществе мошенников, чьи кости лежат вдоль дорог. Правда Божия победила, и твое роптание против нее доказывает лишь, что рассудок твой помрачен неправдой. Вот ты стал кормильцем своему внуку, постоянно озабоченный, что бы еще из дома продать, чтобы купить еду ему и лекарства дочери. Ты станешь продавать все за бесценок, только бы еще день поддержать жизнь вас троих. Каждый новый день ты будешь ожидать со страхом, как голодную вечность. В плаче ребенка и кашле матери ты услышишь свист бича судьбы, который ищет твою спину. Если бы ты был скромен и учил свою дочь скромности! Твоя любимица сейчас бы напевала песенки ребенку в доме какого-нибудь скромного человека. Однако скромность, как и любая другая добродетель, казалась тебе старой евангельской песней, давно уже пропетой. Не знал ты, что евангельские добродетели суть неприступные скалы, на которых строится или о которые разбивается счастье людей. Но ты лишь слабый человек, и ты совершил ошибку. Так исправься теперь, как человек в беде своей. Помолись Богу, ибо рассчитываться будешь с Ним, а не с зятем. Господь явился праведным над неправдой твоей. Он показал Себя милостивым над слезами твоими. Раскаявшихся Он любит и молитвенников слушает. Не осуждай никого, кроме себя самого. Кто покажет искреннее покаяние даже перед судьей земным, тот получает помилование. А вечный Судия кроме помилования дает раскаявшимся еще и дары: дары жизни, света и радости. Значит, не бойся. Творец твой рядом с тобой. Он лишь ждет, что ты ощутишь Его близость. А чувство Его близости быстро растопит лед отчаяния в твоем сердце».

Как видим, мы, зачастую, заботимся о богатстве для себя и для детей, и мало обращаем внимания на их нравственное воспитание.

Иоанн Златоуст (Толков. на Ев. от Матфея, бес. 59): «Но любовь к богатству превратила и ниспровергла все, и истребила истинный страх Божий. Как тиран разрушает крепость, так и она ниспровергла души людей. Потому-то мы и не печемся ни о спасении детей, ни о своем собственном, заботясь только о том, чтобы сделаться богатыми и оставить богатство своим наследникам, а те своим, и так далее; и таким образом мы только передаем свое имущество другим, а не обладаем им сами. Вот откуда происходит безумие; вот отчего люди свободные делаются хуже рабов. В самом деле, мы наказываем рабов, если не для них, то по крайней мере для самих себя; а свободные не пользуются и таким попечением, и оказываются у нас хуже даже рабов. И что я говорю о рабах? Участь детей наших хуже даже скотов; об ослах и лошадях мы более заботимся нежели о детях. Если кто имеет лошака, то всячески старается найти лучшего конюха, который бы был честен, не вор, не пьяница, и знал свое дело. Если же нам нужно дать наставника сыну, то мы просто, без всякого выбора, берем кого случится. А между тем нет ничего труднее искусства воспитывать. В самом деле, какое искусство сравнится с искусством образования души и просвещения ума юноши? Человек знающий это искусство должен быть внимательнее всякого живописца и ваятеля. Но мы об этом нимало не заботимся, а обращаем внимание только на то, чтобы ученик выучился говорить. Да и об этом заботимся только для богатства».

Неверное воспитание детей приводит их к греху осуждения родителей.

Нравственное Богословие (Грехи против 5-ой заповеди, грех – грубое обхождение с родителями, укоры им и злословие их): «Грех особенно упрекать родителей напрасно, например, в скупости на одежду для детей, между тем, как для больших обнов детям они не имеют средств, не говоря уже о том, что каждое малое сбережение, которое осталось бы от них, пошло бы детям же».

Итак, христианин не должен поддаваться страху за материальное положение детей. Все его заботы и молитвы к Богу должны быть о духовном состоянии ребенка и о его участи в будущей вечной жизни. При этом сами родители не должны создавать в семье культ денег и вещей, т.к. эта страсть не позволит им истинно печься о своих детях и воспитывать их в христианском духе. Правильное воспитание детей благочестивыми примерами родителей приводит их к тому, что дети и сами не будут создавать себе материальных кумиров, будут довольствоваться тем, что имеют и будут уповать на помощь Божию.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Дети твои имеют Промыслителя общего — Бога, Который обо всех промышляет. Его Про­мыслу, как себя, так и детей вверяй, а не на бо­гатство погибающее надейся, отчего апостол отвращает, и детей тому же учи, чтобы уповали не на богатство неверное, но на Бога Живого, дающего нам все обильно для наслаждения (1Тим.6:17).

Нет лучшего наследства, чем чтобы дети твои наследовали твою добродетель и нравы добрые, чтобы от тебя, отца, научились милость творить ближнему; видя тебя, родителя своего милостивого, и сами бы милостивы были. Это наследство старайся им оставить. Постарайся воспитать их в учении и наставлении Господнем, как апостол учит (Еф 6:4). А если без наставления этого оставишь их, то и богатство твое, им в наследство оставленное, также мечом будет, которым сами себя погубят, и сам ты перед су­дом Божиим повинным явишься».

Желание обеспечить будущий материальный достаток детей как оправдание собственного многостяжания, сребролюбия и надежды на богатство

Но наравне со слепой любовью и действительным желанием оставить побольше денег и имущества детям ценою собственного ущемления, есть и лукавое желание обеспечить детей, скрывающее собственное сребролюбие.

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Но богатство необходимо для детей. Это — благовидный предлог любостяжательности; ссылаетесь на детей, а удовлетворяете собственному сердцу. Не вини невинного; у него свой есть Владыка, свой Домостроитель; от другого получил он жизнь, от Него ожидает средств к жизни».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.2, гл.3): «Как-то раз ко мне пришел один богач из Афин и сказал: «Отче, я потерял контакт со своими детьми. Я потерял своих детей.» — «А сколько у тебя детей?» — спросил я. «Двое, — ответил он. — Вскормил их на птичьем молоке. Имели все, что хотели. Даже по машине им купил.» Потом из беседы стало ясно, что у него была своя машина, у жены — своя и у каждого из детей — своя. «Чудак человек, — сказал я ему, — вместо того, чтобы решить свои проблемы, ты их только увеличил. Сейчас тебе нужен большой гараж для машин, за их ремонт надо платить вчетверо больше, не говоря уже о том, что и ты с женой, и твои дети в любой момент рискуете разбиться. А если бы ты упростил свою жизнь, то семья была бы сплоченной, один понимал бы другого, и всех этих проблем у тебя бы не было. Вина за то, что с вами происходит, лежит не на твоих детях, а на тебе самом. Это ты виноват в том, что не воспитал их по-другому».

Лавсаик (О сребролюбивой девице): «В Александрии была одна девственница, впрочем, по имени только, ибо хотя имела наружность смиренную, но в душе была скупа, сварлива и до крайности пристрастна к деньгам, больше златолюбивая, нежели христолюбивая: из своего имущества никогда не подавала она ни одного овола (самой мелкой монеты) ни страннику, ни бедному, ни монаху, ни девственнице, ни несчастному, ни в церковь. Несмотря на многие увещания святых отцов, она не свергала с себя тяжести богатства. Были у нее и родные, и она взяла к себе на воспитание дочь сестры своей. Ей-то день и ночь обещала она все имущество, отвергшись сама небесной любви. А это и есть одно из обольщений дьявола, который порождает в человеке недуг любостяжания под предлогом родственной любви. О родстве у него совсем нет заботы: это видно из того, что он научил братоубийству, матереубийству и отцеубийству, как известно из Священного Писания. Иногда, кажется, он и побуждает пещись о родных, но делает это не по благорасположению к ним, а для того, чтобы увлечь душу к неправедному делу, верно зная сказанное: «неправедницы Царствия Божия не наследят» (1Кор.6,9). Кто водится духовным разумением и Божественной любовью, тот может и не оставляя попечения о своей душе помогать родным в нуждах и доставлять им различные пособия. Но кто всю душу свою поработил заботе о родных, то подлежит суду Закона за то, что мало ценил свою душу…».

О неоказании помощи детям или отказе в наследстве по своей холодности к ним или по скупости

Нравственное Богословие (Грехи против 5-ой заповеди, грех – лишение взрослых и отделившихся детей всякой поддержки и наследства): «Так как сказано: «Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей» (2Кор.12,14), то после всего это грешат те родители, которые по холодности своей обделяют долею наследства взрослых и отделившихся детей. …Новый брак и новые дети от второго или третьего брака — неизвинительные причины к лишению взрослых детей всякой поддержки, а в общем разделе и наследства».

Святое не попечение о наследстве детям

Святое не попечение о наследстве детям заключается не в том, чтобы оставить детей неимущими или пребывать в том страхе за будущее материальное положение своих детей, в котором находятся многие из нас, а в том, чтобы разумно и скромно пользоваться своим богатством, благотворить и при этом возлагать надежду на Бога об обеспечении своих детей.

Лавсаик (О Севериане): «В Анкире галатийской, в самом городе, я встретился с одним знатным сановником Северианом и женой его Воспорией и коротко позна­комился с ними. Они были столько исполнены добрых надежд, что, точно видя будущее, и о детях не заботились. Доходы с поместий они тратили на бедных, несмотря на то, что у них было четыре сына и две дочери, которым они не дали никакого имущества, исключая тех, которые вступили в замужество. Остальным своим детям они говорили: «После смерти нашей все будет ваше, а пока мы живы, будем собирать плоды своих стяжаний и делиться ими с церквями, монастырями, странноприимницами и со всеми нуждающимися; их молитвы и вам, дети, и нам доставят вместо сей, временной и многотрудной, вечную жизнь». И вот еще какая была в них добродетель. Ког­да настал сильный голод и все люди страдали от него своими утробами, тогда они всех тамошних еретиков обратили к Православию тем, что во многих поместьях своих отворили житницы и от­дали запасы свои на пропитание бедным. Такое необыкновенное их человеколюбие привело еретиков в согласие с правой верой, и они просла­вили Бога за простоту веры и чрезмерную бла­готворительность этих супругов. Другой удивительный их подвиг состоял в том, что их образ жизни был скромный: одежды их были чрезвычайно простые и самые дешевые; в издержках они были весьма бережливы; употреб­ляли пишу простую и столько, сколько нужно было для поддержания жизни; строго соблюдали пред Богом целомудрие; большую часть времени проводили в полях; особенно любили оставаться в безмолвии; всегда удалялись от городов (и рождающихся там пороков), чтобы через участие в веселии народном не увлечься городским шу­мом и не уклониться от воли Божией. За все такие дела добродетельной жизни эти блаженные умными очами уже видят вечные блага, уготованные им славой Божией».

Как видим, таким образом родители пеклись о будущей участи своих детей:

Нил Синайский (К монаху Агафию, отд.6): «…так как милостыни и благотворения дают дерзновение пред оным судилищем, о них должно прилагать попечение, менее заботясь о сострадании к родственникам…».

О различных способах использования детьми родительского наследства

Христианам — родителям следует смиренно принимать то, что родительская суетная попечительность не всегда совпадает с Промыслом Божиим о каждом человеке. Так же все было и есть в нашей жизни. И примером тому может служить тот факт, что, например, у бедных родителей, которым был уготован Господом такой путь, дети могут быть обеспеченными, и это — их путь.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Дети, и без наследства оставшись, могут нажить имение, как и ты нажил. Ибо Бог, Который тебе дал, может и им дать».

Может быть и наоборот: богатые родители — и бедные дети, а может быть, что материальное положение родителей и детей одинаково.

Нил Синайский (там же): «Сколь многие, имев бедных предков, так разбогатели, что для людей, обольщающихся суетным, кажутся достойными зависти? И сколько примеров, что дети, получившие от отцов огромное имение, приходят в крайнюю нужду или подвергшись насилию людей сильных и вместе лишившись всякого достояния, или расточив свое имение понемногу в беспутной жизни и на срамные вознаграждения, а впоследствии с трудом добывая необходимое пропитание?».

Христианин, получивший наследство, может поступить с ним по-разному, в зависимости от того, нуждается он в чем-либо или нет. Если это вещи или деньги, которые ему, действительно, необходимы, то не будет грехом их взять себе в пользование. Если же это вещи, которые уже есть у наследника, то лучше отдать их продать, и деньги, вырученные от них, дать нуждающимся. Но вся беда в том, что мы с радостью расстаемся с ненужными нам вещами или дешевыми, которые мало кто купит, и не хотим расставаться с тем, что нам нравится или дорого стоит. Пусть каждый из нас сам решает, как ему поступать с наследством, но не забывает, что нельзя поступать по страсти сребролюбия.

Вначале приведем примеры того, как дети могут праведно и свято распоряжаться наследством родителей.

Феофан Затворник (Толкование на Пастырские посл., 1Тим.6,9): «Ибо если кто, получив богатство от предков, распоряжается им по Божественным законам, то он свободен от обвинения» (Феодорит)».

Лавсаик (О Паисии и Исаии): «Были два брата по имени Паисий и Исаия, Отец у них был испанский купец. Разделив по смерти своего родителя оставшееся движимое имущество, которое заключалось в деньгах (пяти тысячах золотых монет), в одеждах и рабах, они стали рассуждать между собою и советоваться, какую избрать им жизнь. «Если станем продолжать торговлю, — говорили они, — которую вел отец наш, то и наши труды после останутся другим, не говоря уже об опасностях, которые можем встретить: нападут разбойники, поднимется на море буря. Пойдем лучше в монахи; тогда мы и от отцовского имения получим пользу, и душ своих не погубим». Намерение идти в монахи обоим понрави­лось, но в исполнении его они поступили неодинаково. Они разделили деньги и все прочее имущество — оба с тем намерением, чтобы угодить Богу, но каждый поступил со своей долей по-своему. Один все раздал на монастыри, церк­ви и темницы и, выучившись ремеслу для своего пропитания, посвятил себя подвижничеству и молитве. А другой, не истратив ничего на эти цели, построил себе монастырь для небольшого числа братии, принимал странников, лечил больных, покоил престарелых, всякому бедному подавал милостыню, а по субботам и воскресе­ньям устраивал три или четыре трапезы и угощал неимущих — вот на что иждивал он свое имущество. Когда они оба скончались, братия, похваляя их житие, пришли в разногласие между собою, так как оба они были совершенны в добродете­ли: по мнению одних, выше была жизнь Паисия, который с самого начала отвергся всего, а по мнению других — жизнь Исаии, который благотворил нуждающимся. Когда между братиями произошел спор о различии образа жизни этих блаженных, и особенно о том, кто больше достоин похвалы, они пошли к блаженному и святому Памве и, предложив ему на суд спор свой, просили сказать, чье житие совершеннее. Памво говорит им: «Пред Господом оба равно совершенны: тот, который принимал всякого и покоил, совершал дело Авраама, а другой для благоугождения Богу возлюбил непреклонную ревность пророка Илии». Тогда они стали говорить ему: «Припадаем к стопам твоим: скажи нам, как можно быть им равными?». Одни выше ставили подвижника и говорили, что он, продав, все раздав нищим, исполнил за­поведь евангельскую и непрестанно подвизался в молитвах, всякий день, час или ночь нес крест, последуя Спасителю. А другие, напротив, говори­ли в пользу другого: «Помилуй, он показал столько милосердной любви ко всем нуждающимся: ходил по улицам и по дорогам, чтобы искать бедных, собирал их и всем довольствовал; таким образом, врачуя больных и помогая им, он успокоил не одну свою душу, но и души многих других». Блаженный Памво отвечал: «Опять скажу вам: оба равны перед Госпо­дом, ибо обе стороны должны согласиться со мною. Паисий без столь высокого подвижниче­ства не заслужил бы того, чтобы сравнивать его с благим Спасителем нашим. Исайя, который упокоивал странников и служил бедным, тоже по возможности уподобился Господу, Который гово­рил «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф. 20,28). Исайя также служил, и хотя тру­ды, по-видимому, отягощали его, но вместе с тем давали ему и успокоение. Подождите немного, чтобы мне получить откровение о них от Бога; придете после и узнаете. По прошествии нескольких дней они опять пришли к великому отцу спросить о них. Блаженный сказал им в ответ, что видел их обоих стоящими вместе пред Богом в раю».

Но следует так же сказать, что, несмотря на то, что дети так распорядились наследством родителей, родители сами будут отвечать за грех стяжательства, если имели страсть сребролюбия.

Нил Синайский (К монаху Агафию, отд.6): «И хотя нередко получивший прародительское достояние и прекрасно распорядившийся им на пособие нуждающимся, представ пред Судиею, слышит похвалы за соделанное им, и с веселым лицом приемлет обетования, однако же оставивший ему имение без милосердия влечется на мучения, потому что этот жалкий человек ничего доброго из имуществ своих не сделал для нуждающихся, добытое собственными трудами оставив средством ко спасению для другого, а сам для себя не извлекши из собственности своей ни малой пользы. Прекрасно премудрый Соломон говорит: «Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет его для благотворителя бедных» (Притч. 28, 8), став виновником для себя мучений за любостяжательность, а для других виною благих воздаяний за благотворительность. И если сие действительно так, то в каком безумии сии безрассудные, даже и во время смерти не помышляющие о страшном судилище».

Были случаи, когда сын или дочь праведно поступали с наследством родителей, используя его на милостыню и добрые дела, а потом падали по какой-либо причине. Но Господь не оставлял таких людей, и по молитвам тех, кому оказывалась милостыня и помощь, приводил к покаянию и спасению.

Древний Патерик (Гл.13): «Говорили о некой девице, что у ней умерли родители, и она осталась сиротою. Размыслив, она сделала дом свой странноприимным для отцев Скита. Она жила таким образом, принимая странных, и в удобное время служила отцам. Чрез несколько времени истощилось имущество ее, и она начала нуждаться. Сблизились с нею развратные люди и отклонили ее от доброй цели. После сего она начала жить так худо, что дошла до блудодейства. Услышали о сем отцы, — и очень опечалились. И призвавши авву Иоанна Колова, говорят ему: мы слышали о той сестре, что она худо живет. Когда могла, она оказывала на нас любовь свою, а теперь мы окажем свою любовь и поможем ей. Потрудись сходить к ней, и по мудрости, которую дал тебе Бог, воздвигни ее. Авва Иоанн пошел к ней, и говорит привратнице: скажи о мне госпоже. Она же отослала его, говоря: вы прежде объедали ее, а теперь она бедна. Авва Иоанн говорит ей: скажи ей, ибо я много могу сделать ей пользы. Слуги же ее, насмехаясь, говорят ему: а что ты можешь дать ей, что хочешь видеться с нею? Привратница, пошедши, сказала о старце госпоже своей. Девица говорит ей: эти монахи всегда снуют около красного моря и ищут жемчужин. Потом, нарядившись, говорит ей: позови его. Когда он вошел, она, приняв его, села на раскошном ложе. Авва же Иоанн, подошедши к ней близко, и смотря в лице ее, говорит ей: что ты унижаешь Иисуса, что дошла до этого? Услышав это, она совершенно оцепенела. И старец, приклонив голову свою, начал сильно плакать. Девица говорит ему: авва! о чем ты плачешь? Старец восклонился, и, снова приклонивши голову, со слезами говорит ей: вижу, что сатана смеется тебе в лице; как же мне не плакать? Девица, услышавши это, поражена была еще более, и говорит ему: есть ли покаяние, авва? Он отвечает: есть. Она говорит ему: возьми меня, куда хочешь. Пойдем, отвечал ей старец. И она встала, чтобы следовать за ним. При этом авва Иоанн заметил, что девица ничего не сказала о доме своем, — и удивился. Когда они пришли в пустыню, наступил вечер. Авва, сделавши из песка как бы небольшое возглавие для нее, и сотворивши крестное знамение, говорит ей: усни здесь. Сделавши и себе не в далеком расстоянии, и окончивши молитвы, которые творил, старец преклонился. Проснувшись же в полночь, он видит как бы некий светлый путь сходящий от неба до самой девицы, и увидел Ангелов Божиих, возносящих душу ее. Встав и подошедши, он толкнул ее ногою. Когда же увидел, что она умерла, повергся на лице, моля Бога, — и услышал глас, говорящий: один час покаяния ее принят лучше покаяния многих медлящих и не являющих ничего подобного такому покаянию».

Если наследники получают то, что было неправедно приобретено, то они могут понести наказание.

Иоанн Златоуст (т.12,сл.15): «…получившие в наследство (неправедное) имущество потерпят (наказание). Но как же это, скажешь, справедливо? Даже весьма справедливо. В самом деле, тот, кто получил наследство, полное неправды, хотя сам и не похищал, тем не менее, отлично знал, что владеет чужим добром, и потому справедливо заслуживал наказания. Это знают и гражданские законы, которые, оставляя похитивших и укравших, предписывают требовать всего от тех, у кого кто-нибудь найдет свое имущество».

Так же иногда бывают случаи, когда родители живут дольше своих детей, или наследство достается чужим людям.

Иоанн Златоуст (т.12, сл.15): «Но я оставлю детям, говоришь ты. Но и они немного позднее после тебя оставляют ее, а часто даже и раньше тебя».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Если хочешь оставить наследство детям, неизвестно, детям ли оно достанется или вра­гам твоим. Ибо часто бывает, что имение чужим достается по смерти, а не тем, кому желаем при жизни нашей».

Многие из нас были в ситуации, когда им достаются в наследство от умерших родственников различные вещи, которые казались, например, бабушке, что они очень пригодятся ее внукам. Это могли быть новые сервизы, отрезы тканей, шубы и т.д. и т.п. Все это собирали наши бабушки и мамы для нас, но мы, получив все это в наследство, не знали куда все это деть, т.к. сервизы у нас уже были, да и бабушкин сервиз не идет ни в какие сравнения с новыми, а шубу поела моль и т.п. И то, что было дорого и необходимо нашим предкам, и на что они тратили столько усилий, приобретая различные вещи и деньги, для нас стало не нужным и лишним.

Мы не будем говорить о неправедном пользовании детьми тем, что оставили родители в наследство, т.к. это достаточно распространенные жизненные ситуации, а только приведем наставления святых отцов:

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Богатство многим послужило к распутству. Не слышишь ли, что говорит Екклезиаст: «есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему» (Еккл.5:12); еще: «должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый?» (Еккл.2:18.19)? Итак смотри, чтоб тебе, с многими трудами собрав богатство, не приготовить для других удобства ко грехам, и потом не понести двойного наказания, — и за то, что сам делал неправду, и за то, что другого снабдил к тому средствами…Дети, и ничего не наследовав от родителей, не редко наживали себе дома; но кто сжалится над душою, если она тобой оставлена?»

И в этих случаях отцы говорят:

Нил Синайский (К монаху Агафию, отд.6): «Наследовавшие имение при недостаточном содержании могли не сделать тех грехов, к свободному совершению которых привело их обилие в деньгах, стремлению произвола ко всему, что нравится, проложив удобный путь возможностью удовлетворять оному самым делом».

Также, мы часто являемся свидетелями того, как братья или сестры становились врагами друг другу из-за раздела родительского имущества.

Нравственное Богословие (Грехи против 5-ой заповеди. Грех – без нужды домашний раздел с братьями): «Без нужды, значит только вследствие несогласий или нетерпеливости в семейной жизни. В таком случае прежде всего нет доброй, благоговейной памяти о родителях, во имя которой надлежало бы братьям жить вместе. Несогласия от раздела еще больше увеличиваются, потому что тогда необходим бывает дележ отцовского наследства, вначале заманчивый, т.к. представляет каждому равную часть, а затем приводящий только к спорам, укоризнам и брани. Несогласия разделом не всегда прекращаются, напротив, часто после раздела переходят в открытую и сильнейшую вражду. Тогда братья жалуются друг на друга пред посторонними лицами, не удерживаются от худых отзывов друг о друге; не помогают взаимно в нуждах, и даже нужды и неудачи в хозяйстве одного бывают поводом для злорадства другому; они совсем не ходят друг к другу и отделившийся делается совершенно «чужим среди родных». Столько зла в нравственном отношении от братского раздела!»

Еще приведем толкование Евангелия по данному вопросу.

Феофилакт Болгарский (Толков. На Ев от Луки, гл12): «Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство… При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения». …(Господь) научает не заботиться ни о чем земном и временном, не спорить из-за него с братьями и даже уступать им, если они желают быть и любостяжательными (ибо говорит: “от взявшего твое не требуй назад” — Лук. 6, 30), и искать того, что полезно и необходимо для спасения души».

О необходимости заботы родителей и детей о своем спасении, а не о тленном наследстве

Итак: Нил Синайский (там же): «(некоторые люди) все попечение о потомстве берут на себя, нимало не пекутся о своем спасении, как будто они не ближе сами к себе, нежели к потомкам, и им приличнее иметь попечение о полезном не для них, но для потомков….Посему для всякого делается явным, как недальновидна предусмотрительность собирающего, и предшествующие примеры убеждают оставить такой напрасный труд, думать же о своем спасении, а внуков предоставить смотрению Самого Бога, Который и их благоустроит, как признает за лучшее, или из низких сделает высокими, или соблюдет в том достоинстве, в каком оставлены родителями».

Более того, некоторые люди ведут себя неразумно в старости, не заботясь о своей душе, а продолжают печься о материальном.

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Душа не ближе ли тебе всех детей? Не в ближайшем ли она с тобою свойстве, нежели все прочее? Ей первой дай лучшую часть наследия, ей доставь богатые средства к жизни, и тогда уже дели имение детям».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Душа твоя ближе тебе и дороже должна быть, нежели дети твои: должен ты более о ней заботиться, нежели о детях. Ибо с нею ты вове­ки будешь — или в жизни вечной, или в муке вечной, а дети твои до тех пор твои, пока на све­те этом с ними живешь, хотя и при жизни твоей они более Божии, нежели твои, как и сам ты».

Нравственное Богословие (Грехи против 5-ой заповеди, грех – не предоставление престарелым родителям возможности более готовиться к будущей жизни): «(если родители) по пристрастию к житейскому труду и работе или вообще по холодности и не заботились о богомолье и других занятиях, приготавливающих к смерти — в таком случае надобно еще напоминать им об этом самом. Когда бы они хотели на старости лет принять особую какую должность или заняться ремесленным каким делом без всякой нужды, с единственной целью иметь свои деньги или еще более увеличить имеющееся у них состояние: всячески надобно отвлечь их от порывов такой деятельности».

 Нам необходимо помнить, что на Суде Божием каждый ответит за себя.

Нил Синайский (там же): «Для всякого ничто не равняется душе его, потому что каждый, когда будет судим, один должен отвечать за себя и не будет ему пред Судиею никакой защиты от родства или дружбы. …Родство есть тесная плотская связь, до тех пор поддерживающая сии неразрывные узы, пока не разорвана эта плотская цепь, по порядку связующая преемственно зависящих друг от друга. А как скоро смерть расторгла этот связующий союз, права взаимного родства уничтожаются. Каждый за собственные свои дела влечется на суд и тогда узнает то одиночество, какое приуготовил себе, когда ниоткуда невозможно придумать себе помощи, потому что вместе и способов не стало, и миновало вспоможение. «Брат не избавит» (Пс.48,8) брата от этой нужды, отец не спасет сына от мучения, матерь не умолит за наказуемого сына, дети не извлекут родителей – бездейственными делаются сии отношения и прекращаются, препобеждаемые страхом суда. Пред этим судилищем муж не узнает жены, которую, может быть, и сильно любил, когда утратил ее; не думает жена о муже, которого провожала с крепкою и пламенною любовью, потому что превозмогающее томление духа изглаживает страстные воспоминания о плотских привязанностях».

Каждый христианин должен помнить, что должен прожить жизнь, угодную Богу, и что он является наследником Божиим — и об этом должны быть его заботы и надежды.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Римлянам 8,17): «А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться». …У людей дети становятся наследниками по смерти отца, а у Бога, не так: Его чада делаются наследниками после своей смерти. … «Наследие у Бога не как у людей бывает, пишет Амвросиаст. У Него оно есть дар отца детям повинующимся, так что живой делается наследником живого, не по случаю смерти отца, а по своему чину – сына. Это изобразил Господь в притче о блудном сыне, введенном, по благости отца, в наслаждение всеми благами сыновства, ради одного возвращения к отцу.- И Апостол, чтоб сделать нас готовыми повиноваться Отцу небесному, убеждает к тому такою же надеждою, — что будем за то наследниками Божиими, сонаследниками же Христовыми; чтоб по величию чаемой награды, тем больше показывали мы усердие к делам Божиим, отодвигая назад всякую заботу о мирском.» …Отец делает нас сонаследниками Сына, ради живущего в нас Духа. Все в христианстве возводится к живоначальной Троице, да будет все от Отца в Сыне чрез Святого Духа, или чрез Сына во Святом Духе».

О наследстве бездетных людей

Некоторые бездетные люди могут оставлять свое имущество племянникам или родственникам, и тогда все вышесказанное относится и к ним.

Также одинокие люди могут находиться в долгих сомнениях и предположениях, кому и как достанется их имущество. Такие беспокойные состояния могут быть и при рассуждениях об оставлении наследства детям, и, например, об оставлении имущества монастырю. Приведем пример того, как на подобные мудрования отвечает святой подвижник.

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.423): «Сестра о Господе, мать! …При этом рассчитываешь, сколько еще проживешь: в одном письме пишешь, что проживешь, может быть, только три года, а в другом — что более пяти лет не проживешь. Напрасно располагаешь продолжением своей жизни, которая зависит от мановения воли Божией и Единому Господу известна; и напрасно на таких погрешительных и неверных догадках и предположениях основываешь денежные свои расчеты и назначения, сколько после себя оставишь монастырю… Если проживешь более назначенного тобою срока, а между тем распорядишься и вторым твоим (казначейским) билетом, то, проживши первый, чем же ты, больная и немощная, будешь содержаться. Поэтому советую тебе заблаговременно не делать назначения монастырю: сколько останется после тебя из твоего капитала, то и останется в пользу обители».

Но некоторым бездетным нет особой разницы, кому все достанется, или они уже решили разделить все между близкими. И это не противоречит заповеди. Преступает заповедь тот, кто наслаждается жизнь по своим возможностям и не помогает при жизни нуждающимся из своего состояния.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Иной отзывается: «Я-де при смерти имение раздам».

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Бездетные же какую предоставят нам благовидную причину бережливости? — «Не продаю имения, не даю нищим, по причине необходимых нужд в жизни!» Следовательно, не Господь — твой Учитель; не Евангелие служит правилом для твоей жизни. Но сам ты даешь себе законы. Смотри же, в какую опасность впадаешь, рассуждая так! Если Господь предписал нам сие, как необходимое, а ты отвергаешь, как невозможное; то не иное утверждаешь, а то, что ты разумнее Законодателя. Но «насладившись богатством в продолжение всей жизни, по смерти сделаю бедных наследниками своего имения, письменно и в завещаниях объявив их владетелями всего моего». Когда не будешь уже в кругу людей, тогда сделаешься человеколюбивым. Когда увижу тебя мертвецом, тогда назову братолюбцем. Великая тебе благодарность за щедролюбие, что, лежа в гробнице и разрешившись в землю, стал ты не бережлив на расходы и великодушен! Скажи мне, за какое время потребуешь награды? За время ли жизни, или за время смерти? Но пока был ты жив, тратил жизнь на удовольствия, погружался в роскошь; тебе несносно было и взглянуть на бедных; а у умершего какая деятельность? На какую награду имеют право поступки его? Покажи дела, и требуй воздаяния. Никто не торгует, когда срок торга кончился; никто не увенчивается, если пришел по окончании борьбы; никто не показывает своего мужества после брани. Поэтому, как очевидно, и после жизни не возможно стать благочестивым. Обещаешься делать благотворения чернилами и на письме. А кто скажет тебе время отшествия? Кто поручится, какая будет твоя кончина? Сколько людей были похищены из жизни в сильных припадках, так что от страдания не могли произнести и одного слова? Как многих горячка делала не владеющими умом? Для чего же ждешь времени, в которое, как часто случается, не будешь господином своих помыслов? Глубокая ночь, тяжкая болезнь, а помощника нет; простирающий замыслы на наследство готов, все устроил в свою пользу, и твои намерения делает неисполнимыми. Тогда-то, озревшись туда и сюда, и увидя окружающую тебя пустоту, почувствуешь, наконец, свое безрассудство, тогда-то вздохнешь воздохнешь о своем неразумии, что до такого времени отлагал ты исполнение заповеди, когда и язык ослабевает, и дрожащая рука трясется уже от предсмертных содроганий, и ты ни на словах, ни на письме не можешь объявить своей воли. Да если и все явственно написано и всякое слово раздельно произнесено, одной вставленной буквы достаточно переменить твое распоряжение; одна поддельная печать, два или три неправедные свидетеля могут передать все наследство другим. Для чего же обманываешь сам себя? Теперь худо распоряжаешься богатством на плотские наслаждения, а впоследствии обещаешь то, над чем не будешь уже господином. Худо, как показало слово, твое намерение. Пока жив, буду наслаждаться удовольствиями, а умирая исполню заповеданное. И тебе скажет Авраам: «получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк.16:25). Путь узкий и тесный не приемлет тебя, который не сложил с себя бремени богатства; ты пошел, неся его на себе, а не сбросив, как было тебе повелено. Во время жизни себя самого ты предпочитал заповеди, а по смерти и разрушении предпочел заповедь врагам; — говоришь, чтоб не досталось такому-то, пусть возьмет Господь. Чем же назвать это, — мщением ли врагам, или любовью к ближнему? Прочитай свое завещание: «хотелось бы мне еще пожить и насладиться своим имуществом». Благодарность — смерти, а не тебе: если б ты был бессмертен, то не вспомнил бы о заповедях. «Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает» (Гал.6:7). Мертвое не приводится к алтарю: принеси жертву живую. Кто приносит избытки, тот не приемлется: а ты, что осталось в избытке после целой жизни, то приносишь Благодетелю. Если остатками трапезы не смеешь угощать знаменитых людей, то как же осмеливаешься остатками умилостивлять Бога?».

Как видим, вышеназванные оправдания являются самообманом и лукавством. Поэтому, чтобы не быть уловленным на такие рассуждения, необходимо самому себе напоминать:

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, кн.1, гл.11): «§ 260. Неизвестно, как окончишь жизнь; неизвестно, сможешь ли слово сказать в день смерти своей; и хотя и напишешь завещание об имении своем, но будет ли сделано по завещанию, также неизвестно…».

Далее мы продолжим разбирать следующую причину стяжания – надежду человека на богатство.

4.3.4: Стяжание от немощи веры, выраженной в надежде на богатства

Мы уже рассмотрели, что сребролюбие во всех своих формах является страстью, состоящей из обольщений предметами мира и желаний самолюбивого человека. Любая же страсть и обольщение отдаляют человека от Бога, а, значит, и мы, сребролюбцы, отходим от веры, надежды и любви к Богу. Эти святые чувства человек направляет на ложное — на тленное богатство — он любит его, надеется на него и верит, что оно есть благо. Т.о. богатство становится идолом и противопоставляется Богу.

Ефрем Сирин (Творения, ч.3): «Признак неверия — связывать себя земными вещами».

Древний Патерик: «Спрошен был старец: что есть сребролюбие? и отвечал: недоверие к Богу в том, что Он имеет о тебе попечение, и недостаток надежды на обетования Божии, и любовь к вредным удовольствиям».

Надежда на богатство проявляется в мыслях типа: «у меня есть квартира или дом, столько-то денег… и этого мне хватит, чтобы жить в старости или при болезни», или «надо побольше заработать и отложить на черный день», а также когда человек начинает тревожиться за будущее, но, пересчитывая свое состояние или продумывая пути обогащения, успокаивается.

Платон, Митр. Москов. (т.1, Слово в неделю 26, на Лк.12,17): «…когда кто собирая богатство, надеется во время несчастия им себя защитить. О, суетная надежда! тем думают от несчастия избавиться, что бывает несчастия причиною. «Богатый, говорит Святый Златоуст, окружен ненавистниками и наветниками: всем раболепствовать, всем ласкательствовать принужден бывает». Да и подлинно в судах неправедные судии на богатого пристально смотрят, в домах воры окрадывают, на дорогах разбойники нападают. Многие думали, собравши богатство, при всяком довольстве пожить; но нечаянно разорились. Многие не прилежа о воспитании детей, думали их имением снабдить, но дети получив имение, промотали. Многие надеялись, собравши богатство, повеселиться, но между тем застигла или печальная старость, или напали болезни, которых причиною были безвременные заботы. Иные думали богатством себе приятелей нажить: но кто не знает, сколь надежны приятели деньгами купленные. А то уже и смешно, что многие деньги берегут, как сказывают, на смерть, чтоб было, чем погребстись. Сие не для того говорят, если б они много о смерти думали. Ибо известно, что ничего так сребролюбец, как смерти, не боится: но чтоб некоторый вид сделать непристойным желаниям своим. И так смерть, вместо того, чтоб их отвращать от сребролюбия, сделалась нечаянным случаем к сребролюбию».

Следует напомнить, что слово «богатство» употребляется не только в значении большого капитала, а и в значении любой собственности и любой суммы денег, которые дороги человеку. Поэтому надежда на деньги и имущество может быть как у богатого, так и у малообеспеченного, у неверующего, у христианина и у монаха.

Отцы подробно разъясняют: каким образом богатство дает силу богатому, и как надежда на богатство затмевает надежду на Бога.

Феофан Затворник (Толков. на посл. 1Тим.6,17): «Богатство силу дает богатому, и вообще среди людей, и пред властями, не по своему существу, а по той же немощи любоимания; и богатый, успев обделать одно-другое дело посредством богатства, начина­ет чувствовать, что богатство — сила, что с ним все можно обделывать и всего достигать; не­однократно повторенный успех располагает его опираться на богатство, а потом — и вполне возуповать на него. И стало богатство для него — бог. Вот и пагуба. Ибо таким отношением к богатству внутренний, естеством человеческим требуемый и определяемый, строй извращается: становится во главу, чему следовало быть в но­гах. По естеству человеку надлежит в Боге жить и, Ему предав себя, всецело на Него уповать; все же тварное иметь под собою или около себя то как совсем ненужное, то как средство побочное, подспорье. А у богатого это ненужное, ничтож­ное, подножное стало там, где подобает иметь Единого Бога. И стал он похож на ходящего на голове вверх ногами».

Для того, чтобы ясно увидеть, на что многие из нас надеются, кратко рассмотрим вопрос о богатстве. 

Учения святых отцов о богатстве

Вначале заметим, что богатство может быть приобретено праведным и неправедным путем, но уже даже по той информации, которую мы получили в этой теме, становится понятным, что это, в основном, это неправедный путь приобретения.

Лука Крымский (Проповеди в Симферополе. Притча о неправедном домоправителе): «(Спаситель) знал, что богатство бога­тых в большинстве случаев бывает богатством неправедно приобретенным эксплуатацией рабочих своих, сотруд­ников своих, обсчитыванием их. Он знал, что богатые часто поедают дома вдов и сирот. Он знал, что богатство человеческое в большинстве случаев бывает богатством неправедным. …Господь и говорит нам: «Если у вас есть неправедно богатство, поступайте так, как поступил неверный домоправитель, употребите его на то, чтобы приобрести себе друзей, которые оправдают вас в жизни вечной, если вы употребите богатство на помощь им, на облегчение страданий и нищеты. Раздавайте богатство ваше, и тогда будут они, эти облагодетельствованные вами несчастные ходатаями за вас пред Престолом Всевышнего. Господь вовсе не советует приобретать богатство неправедным путем. Он советует избавиться от неправедного богатства, советует использовать его так, как это нужно для спасе­ния душ наших».

Но есть малочисленные случаи, когда человек приобретает достаток праведным путем, но и праведное богатство Господь считает неправедным, если человек не раздает его.

Лука Крымский (там же): «Можно сказать, что Господь не только явно неправедное богатство, но и всякое богатство счи­тает неправедным. Не каждое богатство приобретается неправедным путем, путем нечистым. Бывает немало людей, которые богатство стяжали путем чистым: тяжелым трудом сво­им, благодаря талантам своим, благодаря глубокому уму своему; такое богатство почетно и не ставится наряду с неправедным… Но и это богатство Господь считает не­праведным. Основываюсь на словах Самого Спасителя, ибо вы слышали, как однажды подошел к Спасителю юноша, желавший спастись, и просил указать, что требуется, что­бы наследовать жизнь вечную. Господь отвечал: «Разве ты не знаешь заповедей? Исполняй эти заповеди». Юно­ша ответил: «Я все заповеди знаю, все их исполняю; что еще требуется от меня?» Господь ответил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим» (Мф.19,21). Опустив скорбно голову, этот юно­ша в молчании отошел от Христа, потому что велико было богатство его, и не мог он расстаться с ним. Если не мог расстаться с ним, поступил неправильно, ибо люди, следующие основному закону Христову, зако­ну любви и милосердия, не могут равнодушно смотреть на страдания несчастных, голодающих, обездоленных, бесприютных и обязательно будут раздавать свое богатство. А если не раздаем богатства, даже праведного, значит нет у нас любви, а если нет любви, то как получим жизнь вечную, радость вечную? Итак, видите, что не только неправедное богатство, но и всякое богатство, удержи­ваемое при себе, лишает права получить жизнь вечную. Богатство, которое человек держит только для себя, которым не старается приобрести друзей, которые бы свидетельствовали перед Богом о милосердии Его на Страшном Суде, осуждает человека. Богатство подобно тяжким железным узам, которыми связан человек в жиз­ни. Это тяжесть, которая давит его к земле, тяжесть, ко­торая не дает воспарить горе, к Престолу Всевышнего. Поэтому всякое богатство, даже чисто нажитое, Гос­подь считает богатством неправедным и заповедует бо­гатством этим распорядиться как мошенник-домоправи­тель; распорядиться так, чтобы приобрести друзей в жизни вечной».

Поэтому все святые и говорят: лучше быть бедным, чем иметь богатство неправедного приобретения.

Григорий Богослов (творения, ч.5): «Нищета лучше неправедного приобретения, равно как и болезнь лучше худого здоровья».

Теперь рассмотрим следующее. Существует три вида вещественного богатства.

Авва Пафнутий (Собеседования египетских отцов преп. Иоанна Кассиана, 3,9): «В Священном Писании разумеется троякое богатство, то есть зло, добро и нечто среднее. Есть богатство злое, о котором говорится: «богатии обнищаша и взалкаша» (Пс.33,11). Еще: «горе вам богатым: яко отстоите утешения вашего» (Лк.6,24). Отвергнуть такого рода богатство есть верх совершенства. …Есть богатство благое, которое собирать есть великая добродетель и заслуга и за обладание которым муж праведный удостоивается похвалы, как говорит Давид: «род правых благословится: слава и богатство в дому его, и правда его пребывает в век века» (Пс.111,2 — 3). И опять: «богатством своим человек выкупает жизнь свою (Притч.13,8). …Бывает богатство чем-то средним, то есть и добром, и злом, потому что, по свойству и расположению пользующихся им, может переходить на ту или другую сторону. О нем говорит святой Апостол: «богатым в ны­нешнем веце запрещай не высокомудрствовати, ниже уповати на богатство погибающее, но на Бога жива, дающаго нам вся обилно в наслажде­ние: благое делати, богатитися в делех добрых, благоподатливым быти, общителным, сокровищующе себе основание добро в будущее, да приимут вечную жизнь» (1 Тим.6,17—19). С другой стороны — говорится в Евангелии, что богач, удерживавший такое богатство и нисколь­ко не хотевший помочь из него нуждающимся, когда от крупиц его желал насытиться бедный Лазарь, лежавший у ворот его, предан за то огню геенскому и вечному пламени (Лк.16,19-31)».

Как видим, есть три основных вида пользованием богатством: во зло, то во зло, то в добро (т.е. среднее) и в добро. Непокаявшимся грешникам свойственно богатство во зло. Для людей, ведущих истинно праведную жизнь, свойственно пользование богатством на добро, т.к. они «богатеют в Бога». Для христиан более свойственно среднее пользование, т.к. мы периодически пользуемся им то для своих страстных наклонностей, то для милостыни.

Так же понятно, что само по себе богатство не является ни злом, ни добром, таковым его делает отношение к нему человека.

Василий Великий (творения, ч.2):«…Душе благочестивой богатство служит средством делать добро чрез любообщительность, а душе сластолюбивой и плотолюбивой обращается оно в пособие роскоши».

Климент Александрийский (Кто из богатых спасется, гл.14): «…собственность есть то, что приобретается, а имуществом называется то, что полезно и создано Богом для пользы людей. Поистине богатства и собственность существуют и подчинены нам некоторым образом так же, как материал и орудия знающему доброе употребление их. Если ты искусно пользуешься ими, из-под руки твоей выходят художественные вещи; если же умелости ими пользоваться тебе недостает, то и вещи принимают неприглядный вид, хотя сами в себе они и невинны. Точно таким же образом и богатство есть орудие. Ты можешь правым образом им пользоваться — тогда оно служит к твоему оправданию; если же кто не умеет пользоваться им так, как следует, тогда оно становится орудием неправедности. Назначение его служить, а не господствовать. Нельзя, следовательно, на то возводить вину, что само в себе ни добро, ни зло, потому что оно невинно, а того нужно винить, кто как во благо, так и во зло эти вещи может употреблять, после того как выбирает то или другое. Полномочно же человек распоряжается ему доверенным вследствие разума и рассудка, обусловливающих собой свободу и самоопределение».

Иоанн Златоуст (т.2): «Не будем почитать богатство великим благом: великое благо — не деньги нажить, но стяжать страх Божий и благочестие».

Иоанн Златоуст (Творения, т.1): «Не богатство – зло, а любостяжание и сребролюбие».

Иоанн Златоуст (Толков. на Мф.13,19-21): «Богатство соединяет в себе два противоположные зла: одно сокрушает и омрачает — это есть забота; другое расслабляет — это есть роскошь. И хорошо сказал Спаситель – «лесть богатства», потому что все в богатстве лесть, — имена только, а не действительность. Подлинно, и удовольствие, и слава, и пышность и все тому подобное — один только призрак, а не действительная истина».

Но некоторые из нас не видят и не понимают в чем зло от богатства. И это говорит о нашем неведении истинного блага и о нашей любви к миру.

Василий Великий (Беседа на 1-ый Псалом): «Но невежественные люди и миролюбцы, не зная природы самого добра, часто называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богатство, здравие, блистательную жизнь — все, что по природе своей не есть добро, потому что не только удобно изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми. Ибо кого сделало справедливым богатство или целомудренным здоровье! Напротив того, каждый из сих даров злоупотребляющему им часто способствует ко греху».

Несмотря на то, что многим людям тяжело принять понятие духовного вреда, происходящее от неверного отношения к богатству, а тем более понятие отречения от него, мы надеемся, что приведенные ниже учения святых отцов посеют в нас семя истины, которое со временем вырастет и даст добрые плоды.

Итак, во-первых, все отцы говорят о безгрешности даров Божиих и о нашем греховном употреблении этих даров.

Иоанн Златоуст (Толков. на Мф.13,19-21): «Можно, если захочешь… и богатство употребить, как должно. Потому Христос не сказал: век, но: «печаль века»; не сказал: богатство, но: «лесть богатства» (ст.22). Итак, будем обвинять не самые вещи, но испорченную волю. Можно и богатство иметь, и не обольщаться им, — и в веке этом жить, и не подавляться заботами».

Петр Дамаскин (Творения, кн.1): «Никакое дело, совершаемое по Богу, со смирением, не худо; однако есть различие между делами и между начинаниями: и все то, что бывает сверх естественной потребности, делается препятствием для желающего спастись, то есть все, что не служит к спасению души или к жизни тела. Ибо не снеди – зло, но чревоугодие, и не имущество, но пристрастие; не произношение слов, а пустословие, не сладостное мира, но невоздержание, не любовь к своим, а происходящее от нее нерадение о благоугождении Богу; не одежды для прикрытия только и избежания холода и зноя, но – излишние и дорогие; не дома для избежания только, вместе с упомянутым, и злоумышленников, зверей и людей, но двухэтажные и трехэтажные, большие и многоценные; и не то, чтобы иметь кому-либо вещь, но – иметь ее не для необходимой потребности, и книги иметь нестяжательным не есть зло, но иметь их для чтения о Боге; не то зло, чтобы иметь друзей, но иметь неполезных для души; не женщина зло, а любодеяние, и не богатство, но сребролюбие; не вино, но пьянство; не естественная раздражительность, данная для удержания от греха, но – когда употребляем ее против подобных нам людей; не начальствование, но любоначалие; не слава, но славолюбие и худшее его тщеславие; не приобретение добродетели, но мнение, что имеем ее; не знание, но считание себя знающим, и худшее сего – незнание своего неведения; не истинное знание, но лжеименное. Не мир худ, но страсти, и не естество, но противоестественное; не единомыслие, но заключаемое для делания зла и не ко спасению души; не члены тела, но злоупотребление их. Не для того дано нам зрение, чтобы мы вожделевали недолжного, но чтобы, видя создания, прославляли за них Творца, и зрение хорошо вело нас к полезному для души и тела нашего; и уши – не для того, чтобы принимать клевету и худые слова, но для слышания слова Божия и всякого голоса, который доходит до нас от людей, птиц и других (существ) и прославления ради сего их Творца; и обоняние – не для расслабления души и ослабления ее крепости, как говорит Богослов, но для дыхания и принимания дарованного нам от Бога воздуха и прославления Его за сие; ибо без этого никто не может жить телом, ни человек, ни скот. И удивляюсь я премудрости Благодетеля, как нужнейшие нам вещи все мы находим удобно, воздух, говорю, огонь, воду и землю. И не только это, но и могущее спасти душу Он сделал более удобным, нежели другие дела, а приносящее душе погибель – труднейшим. Так, бедность обыкновенно более спасает душу, а богатство для многих служит к тому препятствием, и бедность находит всякий, а богатство – не в нашей воле».

Во-вторых, отцы говорят о том, что два вида пользования богатством — во зло и нечто среднее — питают страсти. 

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Итак, скажите мне, потому ли богатство кажется вам желанным и высокоценным, что оно питает в вас тягчайшие страсти, доводя гнев до дела, вздувая пузыри больного честолюбия до громадных размеров и возбуждая к гордости? Потому самому нужно без всякой оглядки бежать от него, что оно поселяет в нашей душе диких и свирепых зверей, чрез которых лишает ее чести, признаваемой всеми, и окрашивая цветами последней ложную честь, представляет ее в таком виде обманутым и внушает, что последняя больше первой, хотя она не такова по природе, а представляется только по внешности. Подобно тому, как красота распутных женщин, наведенная притираниями и подкрашиванием, на самом деле лишена красоты, но некрасивое в действительности и безобразное лицо кажется для обманутых красивым и благовидным, так точно и богатство обнаруживает вместо чести бесчестие».

В-третьих, в учениях отцов часто встречается вопрос об изменчивости и тленности богатства.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Когда кто-нибудь заботится о нем (богатстве), тогда-то именно оно предательски и изменяет. Что ты заботишься о богатстве, которого никогда нельзя уберечь? Хочешь сохранить его? Не зарывай его, а дай в руки бедным. Богатство — дикий зверь; если его удерживают, оно убегает; если гонят, остается. Расточай богатство, чтобы оно осталось; не зарывай, чтобы не убежало. Где богатство? С удовольствием спросил бы я умерших: где богатство?… В самом деле, кто сегодня богат, завтра становится беден».

Нравственное Богословие (Грехи против 2-ой заповеди: грех – надежда на свое богатство): «И уповали не богатство неверное (погибающее)» (1Тим.6.17). Здесь указывается и причина, почему не следует полагаться на богатство. Оно называется «погибающее». Да, оно нередко погибает, или отходит от человека, еще прежде, чем сам человек уйдет с этого света. Думал человек жить широко, строил себе те и другие планы, хотел взять верх при помощи денег в тяжбе какой-либо, — и уже капитала в руках у него нет. Но, во всяком случае, в день смерти для каждого богача богатство его погибает. Дом-то у богача крепок и обширен, а сам он разрушается; капитал у него так велик и прочен, что некоторым денежным вкладам он дал название «вечным»: а у самого душа готова выйти из тела, и ни огромное имение, ни денежные запасы не могут избавить его от смерти, не делают его на земле вечным».

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «Как человек есть животное ничтожное, подверженное гибели и кратковременное, так и богатство таково же; вернее же сказать, даже и того ничтожнее. Часто оно погибает даже не вместе с человеком, а еще раньше человека; и вы все знаете, сколь многочисленные примеры преждевременной гибели богатства здесь вы наблюдали. И часто владелец остается в живых, а состояние погибает; и, о, если бы оно погибало одно только, а не губило вместе с собой и владельца. Вот почему не погрешит тот, кто назовет богатство неблагодарным рабом, рабом кровожадным и человекоубийственным, рабом, который воздает своему господину в благодарность убийством; и что всего тяжелее — оно подвергает его опасности не только в то время, когда покидает его, но еще и прежде, чем покинуть, доставляет ему беспокойство и тревоги».

Николай Сербский (Письмо 20):«Я просто в страхе за вас. Вы пишете мне, что так надежно застраховали себя и своих детей, что теперь можете жить без забот. Ваша беззаботность, похоже, изгнала из души вашей страх Божий. Чем вы обезопасили свою жизнь? Не деньгами ли? Но разве не слышите каждый день, как внезапное разорение банка делает миллионеров нищими и, что еще хуже, самоубийцами? Может, недвижимостью: квартирами и магазинами? Но разве не читаете вы об участившихся землетрясениях, которые в считанные минуты превращают города в груды развалин? Может быть, вы купили землю: сады и поля? Но разве забыли вы о внезапных засухах, наводнениях и тучах саранчи? Если бы вы читали Евангелие, вы бы запомнили слова Христа: «обольщение богатства» (Мф.13:22). Мне кажется, что как раз в те дни, когда гнев Божий сокрушает всякий щит земной, которым люди хотят защитить себя, отвергнув веру в Него, Всемогущего, вы считаете себя защищенным таким ничтожным щитом, как богатство — грудой праха. Вы напоминаете мне китайцев, которые в войне с японцами раскрыли над головами зонтики, чтобы защититься от вражеских пуль. Кроме вашей беззаботности, которая наказуема, ибо происходит от богатства, что есть мерзость пред Господом, я догадываюсь и о другом вашем зле: о том, что богатство ваше замешано на неправедных делах. А это то же самое, что есть хлеб с червями. Вы отравите себя и детей своих. Послушайте, что говорит святой Иоанн Златоуст: «Те, что обогащаются неправдой, беднее нищего. Лучше просить, чем грабить». Библейская притча об Иове напоминает нам, что и праведный человек может в один день потерять все земное богатство, так что уж тут говорить о неправедных. В один день праведный Иов потерял все свое имущество, а кроме того, и сыновей, и дочерей. Потом потерял и здоровье и, как нищий, весь в ранах, лежа на куче навоза, рыдал и горевал. Разве вы не боитесь, что то же самое может случиться и с вами? В беде и болезнях, обрушившихся на него, праведный Иов защищал душу свою от отчаяния крепкой верой в Бога, а вы чем защитите душу? И что вас сможет удержать от самоубийства, то есть чтобы вы к материальной гибели не добавили и гибель душевную? В Священном Писании говорится: «кто любит неправду, ненавидит душу свою». В одиночестве, в тихий час ночной, наедине со своей совестью, спросите себя, действительно ли вы больше любите неправду, чем душу свою? Поспешите «обогатиться у Господа», как говорил Спаситель. «Обогатиться у Бога» означает обогатиться тем богатством, которое Господь ценит и которое человек никогда не потеряет. Это богатство веры в Бога, надежды, милости и сострадания, истины и братолюбия. Вот каким щитом сможете Вы защитить жизнь свою и своих детей надежнее, чем земным царством, даже если оно простирается от востока солнца до запада. Да просветит и благословит вас Господь!».

Но при всем этом отцы говорят, что праведное пользование богатством всегда остается во владении человека, и Господь никогда не оставляет его без Своего покровительства.

Василий Великий (Беседа 7, толков. на Ев. от Матфея 19, 16-25): «Всякому известно, что попечение о бесполезном не разумно. Но, может быть, покажется тебе странным, что намерен я сказать; однако ж это всего справедливее. Богатство, если расточат его так, как повелевает это Господь, остается во владении; а если удерживать его у себя, отходит от владетеля. Если станешь беречь его, оно не будет твоим; если станешь расточать, не потеряешь. Ибо «расточи, даде убогим: правда его пребывает во век» (Пс.111:9)».

Климент Александрийский (Педагог): «Тот не беден, кто владыкой мира, Божественным Логосом, покровительствуем; никогда он не нуждается в необходимом. Ибо состоять под покровительством Логоса это именно, ведь, и значит не иметь никаких излишних потребностей и в то же время иметь подле себя постоянный источник для всякого рода довольства. А если кто захотел бы утверждать, что-де он видал, как праведник часто куска хлеба не имеет, то, возражаю я, что бывает это редко и только там, где нет другого праведника (который нуждающемуся помог бы). И все же и на этот случай читаем слово: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф.4, 4), которое есть истинный хлеб, ибо является пищей, нам посланной с неба (Иоан.6, 23 и т. д.). Доколе держится Бога, праведник никогда, следовательно, ни в чем не терпит недостатка. В чем он нуждается, всего того он может просить и все то получать от Отца вселенной (Мф.7, 7-8), но и сам собой он может питаться, Сына Его в себе имея. Так не ощущает он ни в чем недостатка. Логос, наш Педагог, наделяет нас богатством и именно богатством, ни в ком не возбуждающим зависти, потому что мы не имеем излишних потребностей. Кто богат этим богатством, тот становится наследником Царства Божия».

Также в Евангелии и писаниях отцов есть учения о еще двух видах богатства.

Иоанн Златоуст (Творения, т.5): «Есть богатство истинное, есть и ложное. Ложное состоит в имуществе, а истинное – в добрых делах».

Феофилакт Болгарский (Толкование на Лк.16,1-3): «Господь еще учит о том, что богатством нужно управлять по воле Божией. “Верный в малом”, то есть хорошо распоряжавшийся вверенным ему имением в мире сем, верен “и во многом”, то есть и в будущем веке достоин истинного богатства. “Малым” называет земное богатство, так как оно поистине мало, даже ничтожно, поколику скоропреходящее, а “многим” — богатство небесное, так как оно всегда пребывает и прибывает. Посему, кто оказался неверным в сем земном богатстве и данное на общую пользу братьев присвоил себе, тот не будет достоин и того многого, но будет отвергнут, как неверный. Поясняя сказанное, прибавляет: “итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?” “Неправедным” богатством назвал богатство, которое остается при нас; ибо если б оно не было неправедно, оно и не было бы у нас. А теперь, поелику оно у нас, то, очевидно, что неправедно, так как оно задержано нами и не роздано бедным. Ибо похищение чужого имения и принадлежащего нищим есть несправедливость. Итак, кто нехорошо и неверно управляет сим имением, как тому доверять “истинное” богатство? И нам кто даст “наше”, когда мы неверно распоряжаемся “чужим”, то есть имением? А оно “чужое”, так как оно назначено для бедных, а с другой стороны, так как мы ничего не принесли в мир, но родились нагими. А наш удел — богатство небесное и божественное, ибо там жилище наше (Филип.3,20). Имение и приобретение чужды для человека, сотворенного по образу Божию, ибо из них ничто не похоже на него. А наслаждение божественными благами и общение с Богом — это сродно нам. — Доселе Господь учил нас, как должно верно управлять богатством. Ибо оно чужое, а не наше; мы управители, а не господа и владыки. Поелику же управление богатством по воле Божией совершается не иначе, как при твердом бесстрастии к нему, то Господь прибавил к учению своему и сие: “не может служить Богу и мамоне”, то есть невозможно тому быть слугою Божиим, кто привязался к богатству и по пристрастию к нему нечто удерживает за собою. Посему, если ты намерен верно распоряжаться богатством, то не порабощайся ему, то есть не имей привязанности к нему, и ты истинно послужишь Богу. Ибо сребролюбие, то есть страстная наклонность к богатству, повсюду порицается (1 Тим. 6, 10)».

Но бедная грешная душа не разделяет этих двух видов богатства и в безумии стремится приобрести чувственные блага, отвергая истинное богатство – быть в вечности с Богом Любовью.

Николай Сербский (Мысли о добре и зле, Разные блага): «Если, веруя в Бога, ты думаешь, что чувственные и природные блага — единственные блага, которые Господь ниспосылает человеку, ты неверно думаешь о Боге. Любые чувственные и природные удовольствия завершаются горечью. А Бог не охотник, сладкой приманкой увлекающий зверя в капкан. Чувственные и природные блага — дары из второй руки Божией. Божии дары из первой руки — дары духовные. Чувственные и природные блага Бог дает людям с единственным намерением — напомнить ими о высшем, сладчайшем и вечном благе; они предображение будущих благ. Безумен тот, кто этого не понимает, и несчастен тот, кто этого не усвоит. Чувственные и природные блага, так же как и вся необъятная вселенная, лишь зов Царя на пир. Счастлив тот, кто, не утешившись одним только зовом, поспешит отозваться Самому Царю. Благо тому, кто приглашение не примет за пир. Несчастен и вдвойне несчастен тот, кто удовлетворится приглашением и в суете и тщеславном безумии забудет о Царе».

Всем нам понятно, что, исходя из того, что и кого мы любим и на кого надеемся, зависит наше спасение.

Ефрем Сирин (Добротолюбие, т.2, 123): «Кто любит золото, тот не будет оправдан: а кто любит Господа, тот будет благословен. Кто возложил упование на золото, тот падет; а кто возложил упование на Господа, тот спасется».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года по церковному чтению, неделя 12): «…кто на что уповает и к чему пристращается, тот тем и богат бывает. Кто на Бога единого уповает и к Нему всем сердцем прилепляется, тот Богом и богат; кто на другое что уповает, к тому и сердце свое обращает, кроме Бога, тот другим этим и богат, а не Богом. Отсюда выходит; кто не Богом богат, тому нет входа в Царствие Божие. Тут разумеются род, связи, ум, чины, круг действий и проч.».

Николай Сербский (Молитва на озере, 63): «Где сокровище ваше, там и сердце ваше. Не спрашиваю, что имеете, спрашиваю: кто вы? Если вы чада света и ни в одном из чле­нов тела вашего не затаилась тьма, тогда имение ваше — Отец света. Блаженны вы, если все имение ваше в Отце светов. Глаголю вам: и бытие ваше будет в бытии Его. Вы, имеющие на земле имения огромные, берегитесь, чтобы не стать вам имением имения вашего».

Многим из нас известно выражение «богатеть в Бога», но не все понимают его. Поэтому приведем его толкование.

Феофилакт Болгарский (Толков. на Ев от Луки, гл.12): «Так, кто собирает сокровища для себя, тот по справедливости называется безумным, и не успевает привесть в исполнение свои намерения, но в самое время составления планов решительно исторгается из среды живых. Но если бы он собирал для бедных и для Бога, с ним не было бы так поступлено. Посему будем стараться “богатеть в Бога”, то есть на Него уповать, Его считать нашим богатством и хранилищем богатства. Не будем говорить: блага “мои”, но: блага Божии. Если же блага Божии, то не будем отчуждать Бога от Его благ. Богатеть в Бога значит веровать, что если я и все (свое) отдам и истощу, то и тогда ни в чем необходимом у меня не будет недостатка. Ибо сокровищница моих благ есть Бог: я отворяю и беру, что нужно».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года по церковному чтению, неделя 26): «(Еф.5,9-19; Лк.12,16-21). Сказав притчу о разбогатевшем, который собирался только есть, пить и веселиться, и за то поражен был смертью, не дожив до предположенных утех, Господь заключил: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет». «Так», то есть, таковы бывают, или такая участь постигает и тех и других. Богатеющие с богозабвением только и думают о плотских утехах. Желающие избежать этой горькой участи пусть «собирают» не «себе, а богатеют только в Бога». А так как богатство от Бога, то, когда оно течет, и посвящай его Богу, и выйдет святое богатство. Все избытки разделяй с нуждающимся; это будет то же, что данное Богом возвращать Богу. Кто бедному дает. Богу дает. Истощая как будто богатство, таковой истинно богатеет, богатясь добрыми делами, — богатеет ради Бога, в видах угождения Ему, богатеет Богом, привлекая Его благоволение, богатеет от Бога, Который верного вмале поставляет над многими; богатеет в Бога, а не себе, ибо не считает себя хозяином, а только приставником и расходчиком, вся забота которого состоят в том, чтобы удовлетворить всех приходящих к нему с нуждою, а что-либо особенно истратить на себя боится, считая это неправым употреблением вверенного ему достояния».

Также, всем нам хорошо известно изречение Господа нашего Иисуса Христа из Евангелия от Мф.12, 30 и Лк.11,23 «Кто не собирает со мною, тот расточает»; и теперь приведем его толкование.

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года по церковному чтению, неделя 4): «(Рим.14, 9-18; Мф.12,14-16,22-30). «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает». Кто же с Господом? Тот, кто живет и действует в духе Его; кто не позволяет себе ни мыслей, ни чувств, ни желаний, ни намерений, ни слов, ни дел, которые были бы неугодны Господу и противны Его явным заповедям и определениям. Кто живет и действует иначе, тот не с Господом, следовательно, не собирает, а расточает. Что же расточает? Не только силы и время, но и то, что собирает. Богатство, например, не с Господом собирает тот, кто копит только его, не делясь с другими и себя лишая даже нужного, или кто собирая его, частью тратит на пышное содержание себя, частью расходует на тщеславные жертвы, частью оставляет наследникам. На тот свет явится он ни с чем, — и будет там беднейшим из беднейших. Напротив, с Господом собирает богатство тот, кто через руки бедных и нуждающихся препровождает собранное в вечные сокровищницы. Когда умрет такой человек, на том свете все найдет сохраненным, нерасточенным, хотя бы он всю жизнь свою расточал. То же самое приложимо и к собиранию знаний. Тут расточение еще очевиднее, потому что еще здесь становится явным, как не о Господе мудрствующий собирает будто горы знаний, а между тем все они хлам, призрак истины, а не истина. У таких не только не бывает знания, но и смысл человеческий теряется. Они начинают бредить, как сонные. Читайте системы материалистов и вы увидите, что это так».

Лука Крымский (Проповеди в Симферополе): «А что значит собирать, что значит расточать? Соби­рать вместе с Ним — значит собирать то, что угодно Ему. Если мы будем все блага жизни, доступное нам богатство собирать для себя — чтобы тратить на себя и семью свою, чтобы жить хорошо и пышно и составить наслед­ство детям своим; если так будем жить, — то это будет расточение.

Ибо тот, кто не в Бога богатеет, кто не с Богом соби­рает, тот только расточает и на Страшном Суде, в вечной жизни окажется нищим, ничего не имеющим, всё расто­чившим и ничего не собравшим для Христа.

Собирать для Христа значит собирать для тех, в лице которых предстоит Господь Иисус Христос, прося наше­го милосердия, ибо когда оказываем милосердие одному из меньшей братии Его, из обремененных горем и нуж­дой, оказываем милосердие Самому Господу Иисусу Хрис­ту. Мы тогда собираем достояние не для себя, не в себя богатеем, собираем для того, чтобы эти жертвы предше­ствовали нам, когда уйдем из жизни, чтобы святые анге­лы понесли на золотых блюдах все наши добрые деяния, добрые побуждения, добрые мысли и слова впереди нас к Престолу Божию. Эти сокровища, собранные во имя Его, для Него, откроют нам путь, светлый путь в жизнь вечную, дадут радость великую. Вот что значит собирать со Христом».

В соответствии с видами богатств, у св. отцов есть четкие определения понятий истинно бедного и истинно богатого человека.

Тихон Задонский (т.5, письмо 10): «Кто богат и кто убог? Богат, кто более не желает, но довольствуется тем, что имеет, а кто большего и большего желает, тот убог. Сытым называем того, кто есть не хочет, а го­лодным того, кто хочет. Так богатым назвать должно того, кто ничего более не желает, а убогим того, кто большего желает богатства. Не амбар, и не сундуки, и не карман богаты­ми называются, но человек. Следовательно, кто хотя и пустые сундуки и амбар имеет, но довольствуется тем, что имеет, — тот богат, а кто хотя и полные сундуки имеет, но больше­го желает, — тот убог и беден, ибо в сердце ничего не имеет, а не имеет, потому что жела­ет. Многого тому не достает, кто много желает; малого не достает тому, кто мало желает; ничего тому не нужно, кто ничего не желает. Есть у него что — хорошо, нет чего — и то хо­рошо: и имением и неимением, и богатством и убожеством доволен. Пища и одежда — довольство его. Блаженно таковое сердце! Сей есть путник и странник в мире этом. —Только благочестивые богаты, по свиде­тельству апостола Павла: Великое приобрете­ние — быть благочестивым и довольным (1Тим. 6,6). Что значит: приобретение? Это то же, что и богатство, сокровище. Что значит: быть до­вольным? Быть довольным тем, что имеешь, малое ли или великое, многое ли или немно­гое. Великое сокровище имеет тот, кто благочестие имеет. Почему? Потому что имеет сокровище, кото­рое несравненно лучше сокровища мира сего; и внутри себя имеет, а не вне; и неотъемлемо имеет, и ныне с ним, и в смерти с ним, и по смерти с ним пребывает. Что же это за сокро­вище? Вера живая, познание Бога и почита­ние, благодать Святого Духа и надежда на­следия вечного на небесах, — все, что в бла­гочестии заключается. Вот в чем сокровище и богатство благочестивых! Они, возложив надежду на Бога, довольствуются Богом, как крайним добром, больше Которого нет добра и от Которого всякое добро происходит. Бог им великая награда, богатство, сокровище и слава, и в блаженной жизни будет все во всем (1 Кор.15:28). — Нечестивые богатство, которое имеют, то есть тленное и скоропреходящее, имеют как во сне, и потому бедны и убоги; и оставив все то, которым, как во сне, довольствовались, до такой дойдут нищеты, что будут желать капли воды всю вечность, и никто не даст им, что видно на примере евангельского богача (Лк.16:24). И Господь подтверждает это, говоря: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою» (Мф.16:26)? Хотя и богаты нечестивые, но в амбарах и сундуках богаты, а не в себе, и то, как во сне. Вчераш­ний день и все прошедшее время, как снови­дение у нас, так и богатство мира сего как сно­видение по смерти будет. Кто во сне что видит, до тех пор видит, пока спит, а, пробудившись, ничего не видит, но только сновидение помнит. Так и человек богатый, пока живет, ви­дит богатство свое, а как умрет, все от него как сновидение отходит, и ничего не имеет у себя, кроме памяти и злой совести, ибо собирал со­кровища для себя, а не в Бога богател (Лк. 12:21). —Не так благочестивые, не так! Они и здесь богаты и там богатейшими будут. Они и здесь носят и имеют сокровище свое в глиняных сосу­дах, и там наследуют блага, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на серд­це человеку (2Кор.4:7; 1Кор.2:9). Итак, то бо­гатство истинно, которое внутри у человека, и не отлучается от него, и с ним отходит отсюда на тот век, — богатство это есть благочестие. И тот только богат, кто внутри себя сокрови­ще благочестия имеет».

Итак, святые, познав на своем опыте цену материального и духовного богатства, просили в молитвах о духовных богатствах, о покаянии, памяти Божией и познании Бога; и ниже приведем подобные молитвы-рассуждения.  

Николай Сербский (Молитва на озере, 63): «Имения земные … — враги ваши. Они вас к миру привязывают и врата небесные закрывают. Не погребайте сердца своего под имения­ми земными, ибо истлеет оно под ними. По­дарите сердца свои Богу, в дар Дародавцу, и станет имение ваше рабом кротким, а не грозным хозяином. … Выбирай, душа моя окаянная, что хочешь: быть или иметь? Если бытие выбираешь, име­ние твое будет не меньше имения Божия. Если выберешь имение, бытие твое будет как отражение месяца на глади озерной. Сыне Божий, помози душе моей, да не об­манется, да погибели не изберет».

Симеон Новый Богослов (Гимн 52): «Не дай мне, Владыко, суетной славы мира сего, ни богатства гибнущего, ни талантов золота, ни высокого престола, ни власти над тленными; соедини меня со смиренными, нищими и кроткими, чтобы и я также сделался смиренным и кротким. И если это служение мое я прохожу не к пользе Своей, не к благоугождению Твоему и почитанию, то благоволи мне сподобиться его и только оплакивать грехи свои, и иметь попечение об одном праведном Суде Твоем и о том, как я буду отвечать Тебе, много раз Тебя прогневлявший».

Симеон Новый Богослов (Гимн 11): «Итак, чем же хорошим в этих вещах ты, душа моя, услаждаешься? Или что из них ты почитаешь достойным того, чтобы его желать? Ничего, конечно, ты не можешь сказать на это, ничего не можешь ответить. Горе умножающим богатства и собирающим сокровища. Горе желающим воспринимать славу от людей. Горе тем, которые связываются с богатыми, но не жаждут славы Божией и богатства Его, и не ищут того, чтобы только с Ним одним пребывать. Ибо суетен мир, и все, что в мире, -суета сует, так как все пройдет; один только Бог всегда будет пребывать вечным и нетленным, и с Ним будут те, которые ныне взыскали Его и Его одного вместо всего возлюбили. Горе тогда будет тем, которые любят ныне мир сей, потому что они осудятся за то навеки. Горе, душа, жаждущим славы человеческой, потому что они лишатся тогда славы Божией. Горе, душа, собравшим богатства, потому что они возжелают там получить каплю воды. Горе, душа, возлагающим надежды на человека, потому что вместе со смертью его рушатся и надежды их, и они окажутся в безнадежности. Горе, душа, тем, которые здесь имеют упокоение, потому что там они примут вечную муку. Поведай мне, душа моя, о чем ты печалишься? чего из вещей этой жизни желаешь? Скажи мне, и я покажу тебе необходимость и пользу каждой из них. А ты уразумей и познай, что доброго есть в каждой вещи. Скажи: ты желаешь пользоваться славой и похвалами? Так послушай, что такое честь и что бесчестие. Честь состоит в том, чтобы почитать всех, Бога же прежде всего, и заповеди Его стяжать себе, как богатство, претерпевая ради них обиды, злословия и поношения всякого рода. Ибо когда ты, душа, предпримешь какое-либо дело ради чести и славы Божией и за него нанесут тебе обиды и уничижения, тогда ты достигла прочной чести и славы, потому что здесь-то, конечно, и придет к тебе слава Божия; тогда тебя восхвалят все Ангелы, так как ты почтила Бога, Которого и они прославляют. Ты хочешь, душа моя, владеть одеждами и богатством? Послушай, я покажу тебе сейчас вечное богатство. Кайся со слезами, презирай все, будь нищей духом и сердцем, будь нестяжательной, странницей в мире, будь противницей своих противных желаний и, упокоеваясь в воле единого Владыки твоего, ревностно следуй по стопам Его. И тогда Он, замедлив в шествии, позволит тебе, жалкой, уловить Себя. Ты же, увидев Его, возопи и громко воззови. И Он, обернувшись, милостивым оком взглянет на тебя, и даст тебе немного посмотреть на Себя, и, скрывшись от очей твоих, опять оставит тебя. Тогда ты, бедная, горько восплачешь и возрыдаешь, тогда станешь просить смерти, не вынося скорби и не терпя разлуки со сладчайшим Владыкой. Он же, видя тебя в крайней нужде и постоянной в плаче и сетовании, опять внезапно явится и озарит тебя, опять покажет тебе неисчерпаемое богатство- неувядающую славу Отчего лика, и, исполнив радости, возвеселит тебя, как и прежде, и таким образом преисполненной радости оставит тебя. Та же радость, которая бывает от мирских слов и помыслов, мало-помалу оставит тебя, и придет к тебе печаль. И так снова, как и прежде, ты горько восплачешь, и возрыдаешь, и взыщешь Его- Виновника блаженства, Подателя радости, Который есть прочное и поистине всегда пребывающее богатство. Когда Он будет так испытывать твое произволение, смотри, душа, не ослабей, не обратись вспять, не говори: до каких пор Он будет для меня неуловим? Не говори: зачем, являясь, Он тотчас же снова скрывается? И до каких пор вместо милосердия Он будет доставлять мне одни труды? Не говори: как могу я находиться в таком напряжении до смерти? И не обленись, о душа, искать Владыку! Но, как предавшая себя однажды на смерть и посвятившая Богу, не давай себе послабления и покоя, не ищи ни славы, ни телесного утешения, ни расположения родных. Совершенно не озирайся ни направо, ни налево; как начала, лучше же- спеша еще усерднее, старайся всегда уловлять Владыку, ухватиться за Него. И хотя бы тысячи раз Он исчезал и столько же раз являлся тебе, делаясь неуловимым, только таким путем Он будет удержан тобою. Десятки тысяч раз, лучше же до тех пор, пока ты вообще дышишь, еще усерднее ищи Его и беги к Нему. Ибо Он не оставит тебя и не забудет тебя, но, являясь тебе понемногу, все более и более и чаще пребывая с тобою, душа. Владыка, когда ты очистишься, наконец, осиянием света. Сам, придя, весь будет обитать в тебе, и с тобою будет пребывать Тот, Кто мир сотворил. И ты будешь обладать истинным богатством, которого мир не имеет, но только- Небо и те, которые вписаны там».

В чем вина человека, полагающегося на богатство?

Нравственное Богословие (Грехи против 2-ой заповеди: грех – надежда на свое богатство): «В чем же собственно состоит вина этого человека, полагающегося не свое богатство? В том, что он отступает сердцем от Бога. Присмотримся к самим себе ближе в то время, как у нас сряду несколько дней не бывает ни копейки денег в доме, а потребности жизни своим порядком говорят о себе. В эти скудные для нас дни мы более чувствуем свою зависимость от Бога и более обращаем свои надежды к Богу, находя себя в положении человека, который и желал бы пойти туда и сюда или сделать то и другое, но от бессилия не может даже встать с места. Когда же придут к нам в руки деньги, тотчас мы чувствуем перемену в расположении своей души: вместо прежнего смиренного упования на Бога являются у нас опора на деньги, на средства к жизни. По крайней мере, таким чувством сопровождается прибыль в деньгах после скудости в них для людей внимательных и духовных по жизни. Но это только минутное отступление их сердцем от Бога или одно искушение положиться вместо Бога на деньги. Представьте же себе положение того из людей богатых или состоятельных, который всегда и во всем полагается на свое богатство, для которого денежный капитал первейшее счастье: не богоотступно ли его сердце во всякое время? Какая бы ни постигла его неприятность в жизни, какая бы ни угрожала ему беда: у него первая мысль не к Господу, а к деньгам. Деньгами он думает откупиться от всякой беды; деньги (а не честность и правду) он по сердечному убеждению называет «двигателем всего на свете»; если же он и просит Бога когда, то более о том, чтобы целы были у него деньги».

Это отступление может быть недолгим, и, обычно, его испытывают небогатые люди и начальные подвижники, а может быть постоянным состоянием, и оно свойственно людям, не ведущим духовную жизнь, и обеспеченным, и богатым.

Исходя из вышеизложенного понятно то, что многим из нас необходимо изменить свое отношение к материальному достатку. В другом же случае мы окажемся в том же положении, в котором оказался богач из притч о Лазаре и богаче, собравший богатый урожай.

Григорий Палама (Беседа на 15-ое воскресенье…): «Поскольку же случается, что дурное богатство идет в паре с еще более дурным спутником: — высокомерием и надеянием на богатство, то посему в Послании к Тимофею божественный Павел говорит: «Богатых в нынешнем веке увещевай, что бы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого» (1Тим.6:17): потому что смирение в людях свидетельствует о познании истины. Гордящийся же на основании богатства, которое более, чем все иное у нас, является поистине земным делом, и надеющийся на него воистину является безрассудным человеком и отнюдь не неподобным тем богачам, которых Господь представил для сравнения: из которых один, имея у своих внешних ворот лежащего Лазаря, из надменности даже не взглянул на него; другой же, беседуя со своею душою относительно тех благ, которые еще весьма прибавились к тем, которые он уже собрал, всю свою надежду полагал на свое богатство; поэтому первого восприял неугасающий огонь; от второго же неумолимо потребовали его душу. Видите ли конец тех, которые привержены богатству? Поэтому Давид говорит: «Богатство аще течет, не прилагайте сердца» (Пс.61:11); а Соломон говорит: «Надеяйся на богатство свое, сей падет» (Притч.11:28); а в другом месте опять он же сравнивает с адом и гибелью жажду наживы, говоря: «Ад и погибель не насыщаются: такожде и очи неразумных» (Притч.27:20). Господь же говорит: «Горе вам богатящимся! Горе вам насыщенным» (Лк.6:24)».

(О богатых и бедных людях мы еще поговорим в одноименном разделе) Необходимо всегда помнить, что есть только два пути – путь со Христом и путь от Христа. И на этих путях собираются различные по своей сути сокровища.

Лука Крымский (Проповеди в Симферополе): «Есть только два пути: один направо, другой — налево. Направо путь указанный Господом, путь налево — путь, отводящий от Него. А Он есть Путь, Истина и Жизнь, и если не идем направо за Ним, по пути, который Он нам указал — следовательно, отходим от Него. Противополо­жен Христу Антихрист. Идя налево — идем за Антихрис­том. Среднего пути нет. Надо избрать один путь: надо идти направо, за Господом Иисусом Христом, быть вместе с Ним. Надо собирать великие сокровища духовные со Хри­стом, с Его благодатной помощью. Идущие другим путем расточают все эти сокровища, умножают самомнение свое, свою самонадеянность, гордость свою, а гордость — ос­новное свойство диавола. Кто не идет за Христом, неиз­бежно, хотя люди этого не понимают, идет за диаволом. Этого убойтесь, убойтесь того, чтобы не стать врагом Христовым, убойтесь того, чтобы не расточать духовные сокровища, собрать которые да поможет вам Господь Иисус Христос, Ему же Слава и Держава со Безначальным Его Отцом и Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом».

А теперь перейдем к вопросу о том, в чем еще выражается немощь нашей веры – в страхе перед бедностью.

О страхе быть бедным

Вначале обратим особое внимание на то, что более всего бедности боится богатый человек.

Иоанн Златоуст (т.12, Сл.11): «И не в том только беда, что с богатством случаются несчастия, и при том неожиданно, но и в том, что богатый оказывается совершенно неприготовленным к перенесению бедности».

И еще отметим, что многие учения святых отцов обращены к монахам, но это не значит, что к мирским людям такие учения не относятся. Нужно глубоко осознать, что действия страстей в душе и в сердце всегда одинаковы, независимо от того, в каких внешних условиях находится человек. Поэтому, когда будем читать учения о душе монаха и страстях, следует видеть проявление этих страстей и в себе. И подтверждением этого служит этот раздел, в котором раскрывается вопрос действия страсти сребролюбия, выраженной страхом перед будущими бедностью и болезнями, которая свойственна как монахам, так и мирянам.

Итак, страсть сребролюбия зарождает в человеке чувство страха стать бедным.

Григорий Палама (Добротолюбие, т.5): «…эта несчастная страсть (сребролюбия) не от бедноты, а скорее беднота (чувство бедноты) от нее…».

При этом в уме кружатся различные мысли самооправдания страха бедности и предположения о возможном голоде, о болезни, о старости, о несчастьях и т.п.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 16): «Сребролюбие есть поклонение идолам, дщерь неверия, извинение себя своими немощами, предсказатель старости, предвозвестник голода, гадатель о бездождии».

Евагрий (Слово о духовном делании, 9): «Сребролюбие внушает (мысль) о долгой старости, немощи рук, неспособных уже трудиться, будущем голоде и болезнях, скорбных тяготах бедности и о том, сколь постыдно принимать от других (все) необходимое».

Иоанн Кассиан (О постановлениях киновитян, кн.7, гл.7): «Итак, эта страсть (сребролюбия), когда возобладает расслабленною и холодною душою монаха, сначала побуждает его к малому стяжанию, представляя ему некоторые справедливые и как бы разумные предлоги, по которым он должен сберечь или приобрести несколько денег. Ибо жалуется, что доставляемое от монастыря недостаточно, едва может быть сносимо и здоровым, крепким телом. Что же надобно будет делать, если приключится нездоровье тела, и не будет припрятано несколько денег, чтобы подкрепить немощь? Содержание монастыря скудно, небрежность о больных очень велика. Если не будет ничего собственного, что можно бы употребить на попечение о теле, то надобно будет умереть жалким образом. Да и самая одежда, доставляемая от монастыря, недостаточна, если не позаботиться достать себе откуда-нибудь другую. Наконец нельзя долго и жить в одном и том же месте или монастыре, и если монах не приготовит себе денег на путевые расходы и переправу чрез море, то не возможет, когда бы захотелось, переселиться, и будучи стеснен крайнею бедностью, он постоянно будет проводить жизнь работническую и жалкую без всякого успеха; также всегда нищий и нагой с бесчестием он должен будет содержаться на чужом иждивении».

После изучения темы «О прелести» мы уже хорошо знаем, что подобные мысли в соответствии с нашими страстями внушает враг. Человек принимает, и они входят в сердце человека и питают страсть все более и более.

Нил Синайский (О различении лукавых помыслах, гл.23): «Все нечистые помыслы, надолго оставаясь в нас по причине страстей, доводят ум до пагубы и гибели. Ибо как мысль о хлебе надолго остается в голодном по причине голода и мысль о воде в жаждущем по причине жажды, так и мысли об имении и деньгах держатся в них долго по причине любостяжательности и мысли об яствах и о скверных помыслах, рождающихся от яств, держатся долго по причине страстей. Подобное сему откроется и в рассуждении помыслов тщеславия, также и других помыслов. Но ум, подавляемый таковыми мыслями, не может предстать Богу и увенчаться венцом правды. Сими-то помыслами низвлекаемый, и оный – упоминаемый в Евангелии – окаянный ум отрекся от вечери ведения Христова (см.: Лк.14,15,18–20)».

Св. отцы также четко указывают на то, чего таким образом враг добивается.

Нил Синайский (К Евлогию монаху, сл.1): «Помысл о вещественном стяжании предсказывает тебе старость и болезни, чтобы упование свое на Бога разделил ты с упованием на имущество».

Некоторым бедным и малоимущим людям хорошо знакомы другие мысли о том, что, если бы у них были деньги, то это беспокойство утихло бы. Но вот что на это заблуждение говорят святые:

Амвросий Оптинский (Письма к монашествующим, п.359): «Напрасно ты думаешь, что средства материальные дали бы тебе успокоение. Нет, эта мысль ложна. Есть люди со средствами в глазах твоих, но беспокоятся более, нежели ты. Постарайся лучше смириться и тогда обрящеши покой, как Сам Господь обещал чрез Евангельское слово».

Исидор Пелусиот (письма, ч.1, п.646): «А если думаешь, что приобретший деньги непреодолим и потому богатство вожделенно, то попытаюсь доказать противное. Кого не боится имеющий у себя много золота? Одних ли разбойников, клеветников, сильных земли? Он подозревает даже самих своих служителей. И что говорить о том, кто почитает себя еще живым (потому что одержимый такою болезнью и не живет)? Даже умерев не может он освободиться от злодейства грабителей; самая смерть не в силах сохранить его в безопасности; напротив того — и мертвого, и погребенного обкрадывают привыкшие к такому злодейству. Так ненадежно богатство! Не только разоряются дома, но сокрушаются гробницы и гробы».

После того, как человек примет подобные мысли и начнет их повторять, возникает беспокойство и желание приобрести деньги каким-либо способом и положить на сохранение в тайное место.

Иоанн Кассиан (О постановлениях киновитян, кн.7гл.7,8): «Итак, когда такими помыслами прельстит ум, то помышляет, как бы ему можно было приобрести хоть один динарий. Тогда заботливым умом изыскивает частное дело, которым мог бы заниматься без ведома аввы (настоятеля). Продав его тайно и получив желаемую монету, он сильно беспокоится о том, как бы удвоить ее (монету) скорее, недоумевает, где бы положить, или кому вверить. Потом много озабочивается тем, что можно бы купить на нее, и какою торговлею удвоить ее. Когда же и это удастся ему по его желанию, то возникает сильнейшая алчность к золоту, и тем сильнее возбуждается, чем большее количество прибыли получается. Ибо с умножением денег увеличивается и неистовство страсти. Тогда обещается долговечная жизнь, преклонная старость, разные и продолжительные немощи, которые не могут быть переносимы в старости, если в молодости не будет заготовлено побольше денег. Таким образом становится жалкою душа, связанная змеиными узами, когда худо собранное имение с непотребным старанием желает умножить, сама для себя порождая язву, которою жестоко распаляется и всецело занятая помышлением о прибыли, ничего другого не видит взором сердца, как только то, откуда бы можно достать денег, с которыми бы можно скорее выйти из монастыря туда, где бы могла блеснуть какая-нибудь надежда на получение денег. Из-за этого не устрашится допустить злодеяние лжи, ложной клятвы, воровства, нарушить верность, воспламениться вредным гневом. Если как-нибудь потеряет надежду на прибыль, то не побоится нарушить честность, смирение, и как другим чрево, так ему золото и надежда корысти становится во всем вместо Бога. Потому св. апостол, имея в виду зловредный яд этой болезни, назвал ее не только корнем всех зол (1Тим.6,10), но и идолослужением, говоря: «умертвиш… любостяжание (по-гречески сребролюбие), которое есть идолослужение» (Кол. 3, 5). Итак, видишь, до какого порока эта страсть постепенно возрастает, так что у апостола называется идолослужением, потому что, оставив образ и подобие Божие (которое благоговейно служащий Богу должен сохранять в себе чистым), хочет лучше вместо Бога любить и хранить изображения людей, напечатленные на золоте. Таким образом преуспевая в уклонении к худшему, будучи неспособен иметь, не говорю, добродетели, но даже и тени добродетелей смирения, любви, послушания, монах негодует на все, ропщет на всякое дело и воздыхает. Не имея уже ни на кого опасения, как свирепейший, не взнузданный конь несется к стремнине; ежедневною пищею и обыкновенною одеждою остается недоволен, заявляет, что он дольше не будет переносить это. Также кричит, что Бог не здесь только находится, что спасение его не заключено только в этом месте. Потому тяжело стонет, что если он скоро не выйдет отсюда, то легко погибнет».

(Напомним, что необходимо соотносить это поучение не монахом, а с собой и своими действиями) Теперь приведем поучения из Патерика не о монахе, а о мирянине.

Древний Патерик (Гл. 6): «Рассказывали об одном садовнике, что он трудился, и весь свой труд употреблял на милостыню, а себе оставлял только необходимое. Но помысл внушил ему: собери себе несколько денег, дабы, когда состаришься или впадешь в болезнь, не потерпеть тебе крайней нужды. И собирая он наполнил горшок деньгами. Случилось ему заболеть, — у него стала гнить нога, и он истратил деньги на врачей, не получив никакой пользы. Наконец приходит один опытный врач, и говорит ему: если не отсечь ногу тебе, то сгниет все тело твое, — и он решился отсечь свою ногу. Ночью же, прийдя в самого себя и раскаявшись в том, что сделал, он сказал с воздыханием: помяни, Господи, дела мои прежнии, которые совершил я, трудясь в саду своем, и доставляя потребное братиям! — Когда он произнес это, предстал ему Ангел Господень и сказал: где деньги, которые собрал ты? и где эта надежда, которую ты хранил? Тогда, рассудив, он сказал: согрешил, Господи, прости мне! Отныне я ничего подобного не буду делать. Тогда Ангел коснулся ноги его, — и он тотчас исцелел. И встав, утром пошел в поле работать. Врач, по условию, приходит с орудием, чтобы отсечь ему ногу, — и ему говорят: он утром ушел в поле работать. Тогда врач, изумившись, пошел на поле, где работал он, и, увидев его копающего землю, прославил Бога, даровавшего ему исцеление».

Тех, кто боится бедности, отцы сравнивают с «малыми детьми» и учат бояться только греха.

Исидор Пелусиот (Творения, ч.2): «Весьма малые дети ни во что ставят того, что действительно страшно, но часто суют руки в огонь, а увидев пустую личину и призрак, приходят в страх и трепет. Подобное этому бывает и с любителями любостяжательности; боясь бедности, которая не страшна, но еще служит поводом ко всякой охранности и скромному образу мыслей, в великое ставят неправедное богатство, которое страшнее огня; потому что и мысли, и надежды обладающих им обращает в прах».

Иоанн Златоуст (Толк. на Пс.48): «Если мы не станем различать, чего должно страшиться и что презирать, то жизнь наша будет исполнена многих заблуж­дений, многих опасностей. В самом деле, крайне безумно – бояться того, что недостойно страха, и смеяться над тем, чего должно страшиться. Тем и отличаются люди взрослые от де­тей, что последние, не имея зрелого разума, боятся масок и людей, одетых в мешок, между тем как оскорбить отца или мать считают за ничто; бросаются на огонь и горящие све­тильники, а боятся какого-нибудь шума, не имеющего в себе ничего страшного; а взрослые не подвержены ничему такому. Но так как многие неразумнее детей, то пророк и делает такое различие, говоря, чего должно страшиться, – не того, что для многих кажется страшным, т.е. бедности, незнатности, болезни, которые для многих кажутся не только страшными, но даже ужасными и невыносимыми, – ничего подобного он не вну­шает, – а только одного греха. Это означают слова: «беззаконие ноги моей окружит меня». Итак, вот приточное слово, вот новое и необыкновенное учение! Действительно, для многих кажется новым и необыкновенным – говорить, что не должно бояться никаких житейских скорбей. «Зачем бояться мне в день бедственный»? Только одного, говорит, боюсь я, чтобы беззаконие на пути моем и в жизни моей не окружило меня. Пятою (ногой) Писание называет ковар­ство. «Который ел хлебы мои», говорит пророк, «поднял на меня пяту» (Пс.40:10), Также Исав сказал об Иакове: «запнул меня уже два раза» (Быт.27:36). Таков грех: он коварен и способен к обольщению. Его, говорит, боюсь я, – греха, который обольщает меня, который окружает меня…Кто боится греха, тот никогда не будет бояться ни­чего другого, но будет смеяться над благами настоящей жизни и презирать скорби, потому что один только страх греха по­трясает душу его. Кто имеет этот страх, для того ничто, поистине ничто другое не страшно, ни сама смерть, которая страшнее всего, но только – один грех. Почему? Потому, что грех предает человека геенне, подвергает вечным мучениям. С другой стороны такой страх ведет ко всякой добродетели. Представь, как важно не превозноситься житейскими благами, не малодушествовать в бедствиях, не прилепляться ни к чему настоящему, заботиться о будущем, ожидать последнего дня, проводя жизнь в этом страхе. Такой человек сделается анге­лом, опасаясь только одного греха и ничего другого; он не будет бояться ничего другого, если будет одного этого бояться, как должно бояться, и напротив, кто не боится этого, тот испытает много страшного. «Надеющиеся на силу свою и множеством богатства своего хвалящиеся»».

Также враг внушает скорбные мысли в случае потери имущества или убытка, и отцы раскрывают и эту хитрость.

Варсануфий Великий (Вопрос 682): «Вопрос: когда я терплю убыток и не скорблю о том сердцем, то помысл говорит мне: «это нечувствительность; ты должен скорбеть, но вместе и благодарить». Справедливо ли говорит мне помысл? Ответ: Отнюдь не должно скорбеть о вещах мира сего, но только – об одном грехе».

Поэтому, если будут нас посещать подобные мысли-страхования, то будем молиться Господу от избавления от лукавого и помнить, что Господь наш – Отец, заботящийся о детях Своих.

Ефрем Сирин (Добротолюбие, т.2,129): «Не говори: «чем буду питаться, если состарюсь?» Ибо нам не позволено заботиться и об утреннем дне, а ты заботишься уже о старости. Будем искать Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся нам (Мф.6,33). Если же не будем искать этого прежде всего, то явно будет, что и не заботимся о том. Итак «возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54, 23)».

Есть еще одно выражение страха быть бедным – скупость, о котором будет сказано в разделе «О скупости».

Страх за свое имущество

Итак, есть страх быть бедным в будущем, но в том, кто в настоящем пристрастно владеет чем-либо, существует еще и другой вид страха – постоянный страх за свое имущество и за потерю привычного достатка.

Старец Паисий Святогорец (Слова,ч.2,гл.3): «Неблагодарность и ненасытность — великое зло. Человек, порабощенный чем-то материальным, всегда порабощен волнением и душевной тревогой, потому что он то дрожит, боясь, как бы у него не отняли его богатство, то испытывает страх за свою жизнь».

Иоанн Златоуст (Творения, т.4): «…Умножение богатства ничего больше не приносит нам, кроме умножения забот, беспокойств и бессонницы».

Василий Великий (ч.4, беседа 26): «Приучающие себя к довольству избегают волнений богатства: ибо богатый всего боится, — боится дней, как удобных ворам, боится ночей, как мучений от забот, боится утреннего времени, как доступа к нему льстецов, боится не только времени, но и места. Его приводят в ужас нападения разбойников, злоумышления воров, клеветы притеснителей, расхищения сильных, злодеяния домашних, любопытство доносчиков, нечувствительность доправляющих взыскания, рассуждения соседей, гнилость стен, падение домов, нашествия варваров, коварство сограждан, приговоры судей, потеря того, что имеет, отнятие того, чем владел. О человек, если такова зима обладания, то где же весна наслаждения? «Есть снискание велие благочестие с довольством». Оно не заключается вместе с настоящей жизнью, говорит Апостол. Это — стяжание бессмертное; с растратою богатства оно не утрачивается».

Вражья прелесть через помыслы собирать деньги и имущество для нищих

Некоторым из нас знакома мечта-желание: иметь много денег, чтобы построить храм, раздать неимущим и т.п. На первый взгляд, такая мысль кажется благой и может быть только от Бога или праведного расположения человека, но святые говорят, что это мечтание внушает бес сребролюбия.

Евагрий (Добротолюбие, т.1): «Не пожелай иметь богатство для раздаяния бедным. Ибо и это есть лесть лукавого, часто приходящего в видах тщеславия и ввергающая ум в дела многомятежные (многосделочные).

Нил Синайский (О различении лукавых помыслах, гл.22): «…весьма разнообразным и изобретательным на обольщения кажется мне демон сребролюбия. Он нередко, стесняясь строгим отречением от мира, вдруг притворяется домостроительным и нищелюбивым, радушно принимает неприбывших еще странников, отправляет на служение к другим нуждающимся, посещает темницы в городе, выкупает продаваемых, присоединяется к богатым женщинам, указывает, кому должны сделать добро…».

Такого рода прельщение является искажением заповеди о помощи бедным и раздачи своего имущества. И, как правило, те, кто принимают такие помыслы, начинают все более и более мечтать об этом, тем самым укореняя в сердце желание иметь богатство. Следует сказать, что зачастую это — мечта выиграть деньги или получить богатое наследство, и даже в молитвах человек может произносить: «Ты, Господи, подай мне выигрыш, а я построю храм или сделаю на эти деньги доброе дело…» Тем самым человек откладывает подаяние милостыни и пожертвования на будущее время и не желает исполнить добродетель из того, что у него есть на сегодняшний день. В минуты таких мечтаний человек забывает, что не большая сумма пожертвований угодна Богу (тем более, если мы надеемся, что Господь пошлет нам, например, выигрыш или крупную сделку, с которой мы часть выделим Богу), а Богу угодно расположение нашего сердца.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.16): «Не говори, что собираешь деньги ради нищих; ибо и две лепты вдовицы купили Царство Небесное».

Поэтому давайте осторожно относиться к таким желаниям, и если действительно возникает пожертвовать или помочь кому-то ради Господа, то будем делать это из того имущества и денег, которые у нас уже есть, а не ставить Богу условия: «Ты, Господи, дай мне, а я отдам Тебе».

А если Господь подает человеку достаток, то страсть сребролюбия всячески будет искушать человека различными доводами оставить деньги себе, т.к. самому необходимо то-то и то-то, а также возбуждает ненависть к тому, кому человек хотел помочь в своих мечтаниях.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.16): «Сребролюбие начинается под видом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистию к бедным. Сребролюбец бывает милостив, пока собирает деньги; а как скоро накопил их, так и сжал руки».

Также приведем поучение из Пролога: как можно раздать то, что Господь подал, но, впав в тщеславие и осудив ближнего, стать неугодным Богу.

Пролог в поучениях (О дивном столпнике): «Близ города Едесса в пустыне спасал­ся один старец. Он стоял бессходно на столпе сорок девять лет. К столпнику пришел святитель Феодор, епископ Едесский, и в беседе о спасении души спросил: «Что заставило тебя, человече Божий, взойти на столп и столько лет на нем подвизаться?». Столпник рассказал следующее: «Вместе со старшим братом мы ушли от мира еще в юности. Сначала три года мы провели в монастыре, а затем удали­лись в пустыню и, нашедши тут две пе­щеры, поселились: я в одной, брат в дру­гой. Время мы проводили здесь в без­молвии, посте и молитве и сходились друг с другом только в дни воскресные. Такая жизнь в пустыне для меня про­должалась, однако, недолго. Раз, когда мы оба вышли из своих пещер для собирания злаков и кореньев в пищу и на­ходились на некотором расстоянии друг от друга, вдруг я заметил, что брат мой внезапно остановился на одном месте, как будто чего-то испугавшись, а потом стрем­глав побежал и скрылся в пещере. Недо­умевая, что бы это значило, я пошел к месту его внезапной остановки, чтобы посмотреть, что там такое — и что же? Вижу громадное количество рассыпанно­го золота. Недолго думая, я снял с себя мантию, собрал в нее неожиданно най­денное сокровище и с большим трудом принес в свою келию. После сего, не сказавши брату ни сло­ва, я ушел в город, купил там большой дом, устроил в нем странноприимницу и вольницу и при них основал монастырь, поместивши в нем сорок иноков. Все устроенное я поручил опытному игумену, дал ему на нужды тысячу златниц, другую тысячу раздал нищим и затем снова, оста­вив мир, возвратился в пустыню к своему брату. На пути я начал высокоумствовать о себе и осуждать брата за то, что он не хотел сделать добра на найденное им зо­лото, и, когда подходил к пещере брата, то помыслы высокоумия и самомнения уже совершенно овладели мною. Но в это самое время является мне Ангел Бо­жий с грозными видом и говорит: «Знай, что все, что ты сделал, не стоит скачка, сделанного твоим братом через золото, и он несравненно выше и достойнее тебя перед Богом. Ты даже не стоишь и того, чтобы видеть его, и это будет до тех пор, пока покаянием и сле­зами не очистишь себя от своего греха». После сих слов Ангел стал невидим, а; я пошел к пещере своего брата и, дей­ствительно, к своему ужасу, не мог увидеть его! Много тут пролил я слез, и даже от горя и плача пришел в изнеможение… Наконец, Господь сжалился надо мною: я услышал голос, повелевающий мне ид­ти вот на это место, где я теперь стою на столпе пятидесятый год. Лишь недавно я получил здесь откровение через Ангела о полном прощении греха самомнения и гордости и о том, что я увижусь с братом в обителях Небесных».

Прежде, чем продолжить беседы о страсти сребролюбии, хотелось бы еще раз сказать, что некоторые новоначальные или нерадивые христиане могут подумать, что эти беседы для монахов и подвижников. И это – вражье прельщение. Для того, чтобы удостоверить их в этом, приведем примеры из подвижнических и монашеских правил, которые намного отличаются от учений для мирян.

Петр (Екатериновский) (О монашестве. Гл.5): «На стяжание иноком даже малых вещей св. отцы смотрели, как на дело преступное и достойное наказания. По словам Василия Великого и малая стяжательность есть воровство, и стяжающий за малые куски (вероятно — когда кто тайно берет себе в келию хлеб из трапезы без нужды) продает свое спасение (Подвиж.прав.С.474 на об.475). …По свидетельству прп. Кассиана, египетские подвижники за большой порок почитали даже и называть что-нибудь своим или говорить: «мое, твое», и за произнесение таких слов налагалась у них епитимия (Постан. монаш. Кн.4.Гл.13). А за удержание собственности св. отцы полагали строгое наказание. Так, рассказывает блж. Иероним: один нитрийский монах скрывал у себя 30 сольдов (золотых монет). Когда нитрийские отцы нашли их у него по смерти, то за эту вину приказали закопать его, а вместе с ним и деньги, вне монастыря в навозе — со словами: «сребро твое да будет с тобою в погибель» (Деян.8:20)».

Поэтому не слушайте врага, который внушает вам такие малодушные мысли о строгости этих бесед и говорит, что исполнять все заповеди и творить добродетели в наше время невозможно. Да избавит вас Господь от лукавого!

И для большего убеждения в том, что эта тема — для мирян и им — под силу, приведем учения о двух высших святых степенях нестяжания, которые покажут, как мы далеки от истинных подвижников и монахов.

Заключение о любостяжении

Плоды любостяжания

Есть видимые плоды многостяжания – многочисленные заботы, беспокойства, отчаяние при потере имущества, ненависть к людям и т.п.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения):«У любостяжательного вид некоторых добродетелей бросается в гла­за. Он будто бережлив, а между тем скуп; труд и неусыпность его только для корысти; воз­держание от удовольствий и наслаждений за­тем только, чтобы не истратиться. У него, собственно, нет заботы ни о душе, ни о теле: он себя приносит в жертву вещам. Забота не дает ему времени насладиться стяжанием, и отто­го нет мира в душе его. Случись несчастье, он готов пасть в отчаяние, легко теряет ум и де­лается сумасшедшим, а иногда налагает на себя руки».

Ефрем Сирин (Творения, ч.3):«…Вместе с любостяжательностью любви и быть невозможно. Да и как сему быть? Кто пристанет к деньгам, то ненавидит брата, домогаясь отнять у него что-нибудь…»

Феофилакт Болгарский (Толкование на Ев. от Луки, гл.12): «Что же мы получаем от того, что очень много собираем? Спокойствием мы не пользуемся, и очевидно, от забот; разве только собираем себе множество грехов. “Сломаю житницы мои и построю большие”. А если на будущее лето урожай в поле будет еще более, ты опять сломаешь и опять построишь? И какая нужда ломать и строить? Утробы нищих — вот тебе житницы. Они могут и вместить многое, они и неразрушимы и нетленны, ибо небесны и божественны, так как питающий бедного — питает Бога».

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, ч.2, § 193): «Мирские вещи так пленяют человеческое сердце, что не допускают его о Боге помыслить и о душе своей заботиться. Богач сребро­любивый там всегда сердце свое имеет, где сокровище его: сегодня приходы, утром расходы считает, на третий день о новых приходах думает; в доме сидя заботится, чтобы товары, в торг пущенные, не пропали; вне дома боится, чтобы сокровище в доме не украдено было. В церкви стоит, и тут неспокойно сердце его, и тогда то к сундукам, то к лавкам, то к прочим местам, где товары ходят, мыслью бросается; днем об этом заботится, ночью заботится, и во сне заботится. Мучительная и бесполезная забота! Пишется в Апокалипсисе, что «не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его»(Откр.14:11); подобно не имеют покоя, но непрестанно в сердце своем мучают­ся то страхом, то печалью снедаясь, те, которые перед богатством мира этого, как пред звериным образом, сердца, как колена, преклоняют».

А, увлекаясь заботой о тленном, человек перестает заботиться о нетленном – о спасении своей души.

Исидор Пелусиот (письма, ч.1, п.656): «Говорят, что построил ты славный дом, который выше всякого удивления, но понерадел о душе, как о чем-то негодном и ничтожном. Посему знай, что выбор твой не хорош; дом, даже и молча, в последующие времена будет проповедником твоей любостяжательности, а душа подвергнется страшным мучениям».

Антоний Великий (Добротолюбие, т.1, 170 гл.): «Грехолюбивый человек любит многостяжание, а о правде нерадит, не помышляя о неверности, непостоянстве и маловременности жизни, и не помня о неподкупности и неизбежности смерти. Если же и в старости кто бывает так срамен и несмыслен, – то он, как древо гнилое, негож ни на какое дело».

И в этом сокрыты невидимые плоды многостяжания. Мы уже отмечали то, что многие люди не видят в себе любостяжания, т.к. во-первых, им нравится быть материально обеспеченными, во-вторых, их дух находится в определенной степени в бесчувствии Бога и в нечувствительности своих грехов.

Исидор Пелусиот (письма, ч.2, п.47): «Одни из людей любостяжательных и обидчиков знают, что грешат, а другие даже и не подозревают о том, что грешат неисцельно. Ибо это, т.е. не чувствовать недуга, в котором пребываешь, — есть усиление нечувствительности, и оканчивается совершенным бесчувствием и омертвением. Посему о таких людях всего более надлежит жалеть. Ибо делать зло — более достойно сожаления, нежели терпеть зло. Тем, которые делают зло, угрожает крайняя опасность, а у тех, которые терпят, ущерб касается одного имущества. Притом первые не чувствуют своего сугубого омертвения, ибо представляют в себе опыт несовершенного и детского разумения. Весьма малые дети ни во что не ставят того, что действительно страшно, и часто суют руки в огонь, а увидев пустую личину и призрак, приходят в страх и трепет. Подобное сему бывает и с возлюбившими любостяжательность: боясь бедности, которая не страшна, но еще служит причиной всякой осторожности и скромного образа мыслей, за нечто великое почитают неправедное богатство, которое страшнее огня, потому что и мысли, и надежды обладающих им оно обращает в прах».

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Вопрос: Геронда, желать чего-то это всегда плохо? Ответ: — Нет, само по себе сердечное пожелание не является злым. Но вещи, пусть даже и не греховные, пленяя частичку моего сердца, уменьшают мою любовь ко Христу. И такое негреховное хотение тоже становится злым, потому что через него враг мешает моей любви ко Христу. Если я желаю получить что-то полезное, например, книгу, и это полезное пленяет частичку моего сердца, то такое пожелание недобро. Почему книга должна пленять часть моего сердца? Что лучше — хотеть книгу или вожделевать Христа? Любое пожелание человека — каким бы хорошим оно ни казалось, — (всё-таки) ниже, чем желать Христа или Пресвятую Богородицу. Разве может Бог не отдать мне всего Себя, если я отдам Ему свое сердце? Бог ищет сердца человека. «Сын Мой, отдай сердце твое Мне» (Притч.23:26). И если человек отдаст Ему свое сердце, то после Бог дает ему то, что любит его сердце, лишь бы это было ему не во вред. Сердце не растрачивает себя зря только тогда, когда оно отдается Христу. И только во Христе человек в этой жизни обретает отдачу божественной любви, а в жизни иной, вечной — божественное радование».

Феофан Затворник (Толкование на Псалом 118, ст.36): «…(жадность иметь все больше и больше) овладевая человеком, зани­мает все силы его души так, что о Боге и воле Его святой и подумать некогда, а не то уж чтобы «взыскивать» Его «выну» (непрестанно Пс.104,4)…».

Далее. Из приведенных выше примеров, мы надеемся, хорошо видно, в чем состоит мучительство любостяжания.

Григорий Нисский: «Мучительство любостяжательности не превосходит ли меру всякой жестокости? Поработив бедную душу, всегда принуждает исполнять ненасытимые свои пожелания, непрестанно принимая в себя и никогда не наполняясь, подобно какому-то многоглавому зверю, тысячами челюстей передающему пищу в ненаполнимое чрево, у которого приобретение никогда не служит хотя малым насыщением, но всегда получаемое делается пищею и поджегою к пожеланию большего».

Но многие люди не чувствуют этого мучения, т.к. после желаний приходят мечтания о том, как будет, когда исполнится желание, и от этого человек получает удовольствие и мучения желания уже не так чувствуются. И таким образом страсть опьяняет человека, а он, как безумный, тратит все силы и время на тленное. Также мучения не чувствуются по причине постоянного удовлетворения одного желания за другим. И в этом постоянстве уже не чувствуется мучений. Зная все это, святые увещевают и призывают тех, кто охвачен постоянными желаниями обогащения.

Феофан Затворник (Толкование на Пастырские посл. 1Тим.6.7): «Напрас­но смертные люди стараются копить имущества и стремятся быть богатыми, — открытым гласом возвещает Апостол, когда знают, что ничего (неотъемлемо) собственного не могут стяжать в мире сем. К чему служит человеческая жадность, кромe разве что она сама себе вражествует? Никем ничего не вносится в мир, и ничего вынесено быть не может. К чему же навязывать себе бремя забот и искать собрания богатств? Таким же выйдешь, каким пришел» (Амвр.)»

Иоанн Златоуст (Толкование на кн. Бытия, бес 22): «А те, которыми овладела безумная страсть и любовь к собиранию богатства, истощают на это все свои силы, и никогда не насыщаются, потому что сребролюбие есть ненасытное пьянство; и как пьяные, чем больше вливают в себя вина, тем большею распаляются жаждою, так и эти (сребролюбцы) никогда не могут остановить этой неукротимой страсти, но чем более видят возрастание своего имущества, тем сильнее разжигаются они корыстолюбием и не отстают от этой злой страсти, пока не низринутся в самую бездну зла».

Следует помнить, что если мы хотим иметь больше, чем сегодня подает Господь, то человек всегда будет в искушениях и сетях мира и врага.

Иоанн Златоуст (том 9): «(желая собрать больше и больше)…мы сами не замечая, питаем в себе дикого зверя; имея многое, нуждаемся во многом, навлекаем на себя бесчисленные заботы и представляем диаволу множество поводов».

Феофан Затворник (Толкование на Пастырские посл., 1Тим. 6,9): «А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу»… Искушение есть такое стечение случайностей, которое сильно раздражает позыв на какой-либо грех и будто против воли влечет к нему. Это же и сеть есть. Но сеть может означать и осечение или вплетение в грешные дела, так что хочешь — не хочешь, а греши: так дела на­строились и сплелись. Гоняющийся за богатством того и другого обобраться не может. У него поми­нутно случаи —покривить душою скверного ради при­бытка и попрать законы правды и любви, внушаемые совестью; когда привыкнет к такому образу действования, то делается им опутан, как сетью, выступить из которой не может… Апостол не сказал: подвергаются искушению, а: «впа­дают».Т.е. искушение всегда одолевает их; как только представится искусительный случай, они падают под искушением, не могут противостать ему».

Исходя из вышеизложенного, становится ясно видно, как мы все покрыты сетями сребролюбия. И прочтем удивительное увещевание Тихона Задонского к христианам.

Тихон Задонский (т.5, письмо 10): «Постараемся, братия, это сокровище иметь, а не то, которое отходит от нас и мно­гократно препятствует нам искать истинное сокровище, о котором говорит Господь: Соби­райте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут (Мф 6:20). Не будем же смотреть на тех, которые богатеют в веке этом, ибо и они все оставят, и пойдут нагими. Не смущай­ся, — говорит Давид, — когда разбогатеет че­ловек, или когда умножится слава дома его, ибо, умирая, он ничего не возьмет с собой, и не сойдет с ним (в землю) слава его (Пс 48:17-18). Богатство само по себе есть добро, и не вредит человеку, но пользу приносит; вред же или польза будет от богатства — зависит со стороны человека: каков человек, который имеет его, таковым и бывает для него богатст­во: или вредным, или полезным. Так вино ра­зумному — лекарство, а безумному яд; меч до­брому — защита, а злому — пагуба и ему, и другим; огонь и пользу приносит, и вред: пользу приносит тому, кто осторожно его упо­требляет, а вред тому, кто неосторожно с ним поступает или во зло ближнему употребляет. Сам разум и полезен, и вреден: полезен тому, кто на пользу свою и ближнего его употребля­ет, а вреден тому, кто его во вред ближнему, следовательно, и себе употребляет, ибо не мо­жет человек вредить ближнему без большего вреда для себя. Так и богатство таково бывает, каково сердце у человека. Но поскольку чело­век развращенное имеет сердце и в счастье не может умеренно поступать, то по большей ча­сти богатство вредит ему не со своей стороны, но со стороны человека, который не может правильно добро употреблять. Потому апостол говорит: Желающие обога­щаться впадают в искушение и в сеть, и про­чее. Потому Господь учит, что трудно богато­му войти в царство небесное; и еще говорит: Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство Божие (Мф 19:23-24). Потому Приточник молится: Ни­щеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя и не сказал: «Кто Господь ?» — и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе (Притч 30:8-9). И Давид, будучи богат и славен, молится Богу: Прикло­ни сердце мое к откровениям Твоим, а не к лихо­имству (Пс 118:36). И других увещевал: Если богатство притекает, не прилагайте (к нему) сердца (Пс 61:11). И апостол увещает: Время уже коротко, так что и пользующиеся миром сим, должны быть как не пользующиеся; ибо преходит образ мира сего (1 Кор 7:29, 31). Примечай, возлюбленный, и рассуждай о словах апостольских: Желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие без­рассудные и вредные похоти, которые погружа­ют людей в бедствие и пагубу; — и о Христо­вых словах: Трудно богатому войти в царство небесное; — и берегись обогащаться, дабы бо­гатство не погрузило тебя в бездну. И если имеешь богатство, расходуй его так, как Слово Божие учит. Уверься точно, что богатство и наследие христианское сокровен­но на небесах, и несравненно лучше, нежели земное и временное, — тогда все земное и временное как ничто вменишь, и к вечному всегдашним желанием будешь стремиться. Ибо, где сокровище твое будет, там будет и сердце твое (Мф 6:21). Как сыновья века сего лучше избирают золото и серебро, нежели медь, так сыновья царствия, истинные хрис­тиане, презрев все сокровища мира сего, всем желанием стремятся к горнему. Там их отече­ство, и наследие, и богатство, и слава, и честь, и дом, и все сокровище там. Там и вечеря, и брак, и утешение, и веселие, и радость угото­вана. Там одежда праздничная и брачная го­това им. Там ждет их Отец Небесный и лики святых: Блажен, кто вкусит хлеба в царствии Божием (Лк 14:15). Однако много званых, но мало избранных (Лк 14:24). Постараемся быть, возлюбленный, не только между званными, но и между избран­ными, дабы и мы сподобились есть и пить за трапезой Христовой в царстве Его (Лк 22:30). О Господи, сподоби! О Господи, приведи! О Милостивый, помилуй и услышь нас! Но надо прежде горести вкусить и со Хри­стом терпеть, как говорит апостол (2 Тим 2:12). Вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем (Лк 22:28-30). Сколь сладко будет есть и пить на трапезе той! Но прелесть богатства, славы суетной и роскоши и слас­тей, отводит бедного человека от того. Открой очи твои (Пс 108:18), о человек, и познай прелесть. Отведи очи и ум твой и серд­це твое от земли, и обрати к небесам. Уверься точно, что ты странник и пришелец здесь, и тогда познаешь прелесть, и доволен будешь тем, что имеешь, хотя и малое, и все в мире со страхом, как странник и пришелец, употреб­лять будешь. Ибо кто на пути обременяет се­бя? Не скорее ли всякое бремя свергает, чтобы легче идти? Кто в чужой стране скрывает со­кровище себе? Не в отечество ли свое пересы­лает? На пути и в чужой стране ты, христиа­нин! К горнему Иерусалиму позван ты, и там тебе отечество Бог показал. Почему ж на пути и в чужой стране хочешь обогащаться? Ведь туда этого богатства не возьмешь, а все оста­вишь здесь, в чужой стране. Там богатство уготовано не тленное, а нетленное и неотъем­лемое, но любящим Бога (1Кор.2.9), а не сере­бро и золото любящим».

Для того чтобы еще более уяснить о том вреде, который приносит нам страсть сребролюбие, мы подробно рассмотрим причины многостяжания, но чуть позже.

О борьбе со страстью любостяжания

Несмотря на то, что мы только начали говорить на тему о стяжательности, надеемся, что то, что рассмотрено выше, уже вызвало в наших сердцах покаяние и просветление нашего ума. Поэтому для тех, у кого эти духовные действия произошли, скажем, как следует начинать бороться с любостяжанием.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, ч.2, § 193): «Пристрастившиеся к миру сытости не знают. Поэтому каждый должен заблаговременно от сетей этих пагубных отстать, дабы, в них запутавшись, так не окончить жизнь свою: тог­да уже мир его и, когда он не хочет, оставит».

У многих людей есть мнение, что невозможно бороться с сребролюбием и достичь нестяжания, но мы все равно будем говорить о брани с любостяжанием. Прежде приведем примеры того, как святые отвечали на такие мнения.

Исидор Пелусиот (письма, ч.1, п.613, и др.): «Хотя, по грубости и ненасытности многих, преуспеяние в нестяжательности стало, казалось бы, невозможным и невероятно для тебя, чтобы кто-либо преуспевал в ней, однако же есть преуспевающие, и я знаю некоторых. А если не знаешь их ты, то сие нимало не удивительно, потому что, упиваясь сребролюбием, естественно, не знаешь вполне трезвенных. Поревнуй, по крайней мере, соблюдающим умеренность, живущим праведными трудами, довольствующимся тем, что дают собственные их труды. Или не видишь, как блистают они и сияют, подобно светилам? Поревнуй пока им и перестань скверные и ненасытные руки свои простирать на чужое достояние и имущество. Тогда возможешь увидеть и нестяжательных. Ибо теперь и услышав, не будешь верить, но станешь смеяться над ними и издеваться, как страждущий неисцельным безумием. Но если придешь в относительное здравие, то без труда усмотришь и вполне здоровых, а со временем будешь в них иметь руководителей и вождей на сем доблестном пути». (ч.3, 150): «Многие из людей, судя по себе, произносят приговоры и о других. Сребролюбец не верит, что кто-то может быть нестяжательным, невоздержный — что кто-то может быть целомудренным, жестокий — что кто-то может быть человеколюбивым, любостяжательный — что кто-то может быть милосердным. Напротив того, целомудренный, а также нестяжательный и человеколюбивый, многих почитают таковыми же. Посему, если будешь судить о всех ты, у которого, как справедливо говорят, о всех один и тот же приговор, то не подивимся; ибо, вероятно, и с тобою случилось то же».

Говорящие, что невозможно избавиться от сребролюбия, правы лишь в том, что человеку невозможно, но они забывают, что Богу возможно. И поэтому, во-первых, необходимо постоянно просить Господа избавить нас от любостяжания и сребролюбия, и увидев наше искреннее желание, Господь освободит нас из этого плена.

Николай Сербский (Евангелие о покаявшемся Закхее): «Закхей любил серебро и провел всю прошедшую жизнь, накапливая его всеми способами, большею частью греховными. Сие есть болезнь, невозвратно влекущая человека в пропасть. Сие есть огонь, тем больше разгорающийся, чем больше умножается богатство. Не существует суммы денег, которая могла бы насытить сребролюбца. Как огонь не может сказать: «Не подкладывайте в меня больше дров, хватит с меня!» — так и страсть сребролюбия не может выговорить слова: «Хватит!» От этой страсти человек не может спастись сам, своими силами. Ее может угасить лишь присутствие Божие, вселяющее в сердце человеческое стыд и страх, а кроме стыда и страха — еще и познание того, что больше серебра и золота. Вне присутствия Христова Закхей прожил бы свой греховный век, как и все другие мытари, умер бы презираемым и проклинаемым — и был бы забыт. Его имя никогда не вписалось бы в Евангелие на земле и в Книгу Живых на небесах. Но присутствие Бога Живаго оживило его душу, до того умерщвленную страстью сребролюбия, и сделало его новым человеком, возрожденным и воскресшим из мертвых. Сие есть бессмертный урок всем людям, научающий, что никто из смертных не может спастись от своей греховной болезни без помощи Господа нашего Иисуса Христа. … Сребролюбие ослепляет, лишь Христос дает зрение слепым. Сребролюбие делает человека одиноким и оковывает его цепями рабства; Христос выводит одинокого из его одиночества и вводит в собрание ангелов, и расковывает раба, и делает его свободным. И всем покаявшимся, поднявшимся, чтобы Его увидеть, Он являет себя; а кому Он явится, для того открываются и делаются явными все тайны Неба и земли и все несчетные и непреходящие сокровища, которые Бог от сотворения мира приготовил любящим Его. Господу и Спасу нашему Иисусу Христу о сем подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь».

И, во-вторых, наравне с усиленной молитвой к Господу, нам нужно и собственное противление страсти, и поэтому поговорим о брани.

Для того, чтобы убедиться в своих пристрастиях и желаниях, попробуйте отказать какому–либо желанию, которое влечет вас иметь более. И увидите, как эта страсть будет вас томить, как враг будет предлагать различные «логичные» мысли – доводы, почему вам это надо. Вот такие мысли и желания являются моментом брани. Есть один духовный закон, который состоит в том, что бы во время брани не делать того, что говорит помысл.

Варсануфий Великий (Вопрос 333, и др.): «Вопрос: «Когда вижу сосуд, нужный для больницы, и чувствую, что я имею к нему пристрастие: то не дам ли пищи моей страсти, взяв оный?» Ответ Иоанна: Если имеешь нужду в сосуде и помысл о нем борет тебя, то скажи своему помыслу: «он мне нужен, но зачем брать по прихоти?». Как скоро перестанет бороть тебя пристрастие, возьми его; если же не перестанет, то, когда удобно обойтись другим сосудом, не бери и подави свое пристрастие; а в случае необходимости возьми тот сосуд, укоряя себя и говоря: когда бы не вынуждала необходимость, не взял бы его, потому что победился своим похотением». (Ответ 499): «…в отношении сребролюбия поступай подобным образом: пока беспокоит тебя брань, отнюдь не приобретай ничего лишнего, даже до рубашки и глиняного сосуда, и в самых малых вещах подвизайся против сребролюбия».Конечно, лучше сразу бороться с возникшим желанием, чем приняв его и укрепив в своем сердце, затем мучаться им и в конце концов приобрести то, чего захотелось.

Старец Паисий Святогорец (Слова, ч.1, гл.3): «Вопрос: «Геронда, если мне трудно отсечь какое-то пожелание, то надо ли упорствовать в борьбе?» Ответ: — Да. Пусть даже твое сердце испытывает огорчение из-за того, что ты не идешь у него на поводу и не делаешь то, что оно любит — его не надо слушаться, потому что, послушавшись его, ты испытаешь сначала мирскую радость, а после — мирскую тревогу. Если же ты не слушаешься своего сердца и оно огорчается тем, что ты не пошел у него на поводу, а ты этому радуешься, то приходит божественная Благодать. А стяжание божественной Благодати и есть наша задача. То есть для стяжания божественной Благодати должны быть отсечены пожелания — даже хорошие, должно быть отсечено своеволие. Тогда человек смиряется. А когда он смирится — приходит божественная Благодать. Охладев к мирскому, сердце возрадуется духовно. Надо, насколько это возможно, выучиться избегать мирского утешения, заниматься внутренним духовным деланием для стяжания утешения божественного».

Можно не только не приобретать то, что захотелось, но и делать наоборот тому, что внушает страсть. Она говорит: «еще надо приобрести», а душа подвижника должна ответить: «еще надо отдать тому, кто нуждается или для Богоугодного дела». И надо не только так думать, но и обязательно делать. Такая брань будет сильнее и тем человек быстрее избавится от страсти, т.к. он вопреки заповедям мамоны творит заповеди Божии.

Тихон Задонский (Об истинном христианстве, гл.8): «§ 113. Невозможно слу­жить Богу и мамоне, — говорит Христос (Мф 6:24). Бог и мамона — это два господина, но весьма противоположные, и противоположное повелевающие. Бог повелевает: Просящему у тебя дай (Мф. 5:42); мамона: «Что имеет, возьми». Бог повелевает: «Алчущего напитай»; мамона: «Оставь его». Бог говорит: «Нагого одень»; мамона — вопреки: «И последнее со­влеки». Бог говорит: «Продай имение и дай милостыню» (см. Мф 19:21); мамона говорит: «Собирай и береги ради себя». Бог говорит: Не укради (Исх 20:15); мамона говорит: «Доста­вай, как можешь». Бог говорит: «Помилуй бед­ного»; маммона: «Что тебе до его нужды?» Лихоимец, оставляя Бога, мамону слушает: и так тем самым как заповеди Божии, так и Бога заповедавшего отвергается. Потому и апостол называет лихоимство идолослужением (Кол 3:5), и лихоимца идолослужителем (Еф 5:5). Сколь же бедственно и бесстыдно, ради страсти отвер­гаться Живого и Бессмертного Бога, от Кото­рого жизнь и все блаженство наше зависит!»

Те, которые желает избавиться от страсти любостяжания, также должны понимать, что есть различные подвиги, но цель одна:

Феофан Затворник (Письма, п. 928): «…Ничего не имение — цель. И блаженны сумевшие устроить быт свой по сему началу».

Феофан Затворник: (Толкование на Псалом 118, ст.36): «У святого пророка (Давида) речь не о том, чтоб ничего не иметь, но чтобы не бо­леть любоиманием, жаждою иметь все больше и больше, с пристрастием к тому, что уже имеется».

Одни люди могли сразу оставить все и жить в нищете, и это -высший путь, а другие могут постепенно избавляться от страсти, и это — общий путь. Нам же, мирским христианам, лучше избрать общий путь, но не потому, что бы продолжить наслаждаться земными благами, а из-за благоразумного опасения быть прельщенным чрезмерным подвигом, о котором мы говорили в теме «О прелести». Отсекая желания постепенно, человек со временем приобретает покой от них.

Исидор Пелусиот (письма, ч.3, 273): «(Болезнь любостяжания) не пройдет иначе, разве только если одержимый ею отступится от мысли найти выгоду в том, в чем думает ее найти. Говорю: в чем думает, потому что в действительности найдет весьма великий ущерб. Если же кто не верит сему, то справедливо будет поверить Божественному Судии, изрекшему: «кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит» (Мф.16:26)? Если мало-помалу перестанет собирать и начнет раздавать другим, то возвратится в совершенное здравие».

Говоря о потребном, мы отмечали, что благочестие и довольство помогает избавиться от духа многостяжания. Также в борьбе с ним помогут рассуждения о бренности всего, о смерти и об обманчивом наслаждении многоимения. Приведем примеры таких рассуждений, и да поможет нам Господь иметь такие мысли и чувства!

Феофан Затворник (Толков. на посл. 1Тим.6,6): «Но к этому же может приводить всякого и естествен­ное рассуждение. Какой смысл иждивать на это за­боту и труды, когда ничего с собою не возьмешь отсюда?».

Феофан Затворник (Псалом 118, ст.36): «В обычном же течении дел многоимеющие, во избежание любоимания, должны возгревать в сердце своем такое расположение, умственно поставляя себя в разные положения лишений и восстановляя в сердце мирное при том устроение. Этим могут они напечатлеть в душе такое решение, что, хоть все будет взято, и им придется остаться ни при чем, они будут готовы на это хоть сейчас. Настроясь так, они, и имея, будут как ничего не имеющие, что, по апостолу, есть последний предел совершенства в этом отношении для живущих в мире и не могущих не иметь».

Григорий Нисский (Точное истолкование Екклезиаста, б. 1): «(если кто любостяжателен) …то, смотря на действительное море, да врачует он болезнь свою. Ибо, как море при многочисленных притоках вод не преступает своей меры, но пребывает в одинаковой полноте, как бы не было в нем никакого прибавления; таким же образом и человеческое естество, ограниченное особыми мерами в наслаждении тем, что есть, не может способности к наслаждению с жадностью расширять, смотря на множество доходов; но, как и приток богатства прекращается, так и сила наслаждения сохраняется в своих пределах. Поэтому, если наслаждение не может превзойти меру естества, то для чего привлекаем в себе притоки доходов, а не источаем их никогда на благотворения другим даже сверх приходящего?»

Димитрий Ростовский (Алфавит духовный, ч.3, гл.1): «Не гонись за многим, но будь благодарен за малое. Ибо все гонятся за многим, все ищут многого, все обо всем пекутся, однако, оставив все до малейшего, ничего не смогут отсюда взять с собой. Лучше за малое быть благодарным, чем неразумно гнаться за многим. «Малое у праведника- лучше богатства многих нечестивых»,-говорит пророк (Пс.36,16). Ибо все, что здесь добудешь и что приобретешь, останется на земле; ты же, все оставив, с обнаженной душой вселишься во гроб».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, 108): «Сами они пусть видят и рассуждают, как далеко они отстоят от Хрис­та, Который пешком из страны в страну пере­ходил. Да посрамится гордость человеческая и рог (гордыня, надменность) свой вознесенный да ниспустит, когда Царь Небесный и Господь славы в таком сми­рении на земле жил. Бедный человек! Смотри на Его смирение и, отложив свою гордость, смирись, если хо­чешь за Ним следовать в вечную жизнь. «Тесен путь и узки врата в вечную жизнь» (Мф.7:14). Цугом и широкими колесницами туда войти невозможно. Надо всю эту пышность и гор­дость отложить и за Христом смирением сле­довать. Не роскошью, а скорбями, и причем, «многими скорбями» входят «в царствие Божие» (Деян.14:22). Видим в святом Евангелии, что Христос Господь, живя на земле, не имел, где главу приклонить, как Сам свидетельствует: «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф.8:20). … Бедный человек! Что много заботишься и суетишься (Лк 10:41)? Все, что ни собираешь и сколько ни собираешь, оставишь в мире. За­чем расширяешь земли свои? Посмотри впе­ред себя, и увидишь, что для тебя уже копают яму в три аршина. Зачем широко расширяешь дом свой? Вот скоро переселишься в трехар­шинный гроб, который тебе готовится. По­смотри на него, и увидишь, что все замыслы и начинания твои суетны. Вспомни, что ты странник и путник на земле: зачем же стран­нику и путнику много запасать и так беспо­лезно себя обременять? Христос Господь Сво­им примером учит тебя. Смотри на Него и уцеломудрись. Христос нас не прельщает, а истине учит. Посмотри на тех, которые прежде нас жили и много собирали: все здесь оставили и ото­шли в будущий век без всего. Пребывают ныне на своих местах и ждут общего воскресения и суда Божия. Одни они там, а сокровище их все здесь осталось. Ныне они видят, что все, что здесь ни имели, не их и было, и знают, что не за чем иным они гонялись, как за тенью и вет­рами. То же случится и с тобой. И ты все ос­тавишь, и следом за ними пойдешь, и уви­дишь, что все, о чем ныне стараешься и что собираешь, не твое. Блажен и мудр, кто от бед­ствия чужого учится осторожно поступать. Смотри на умерших, и кончину твою, и гроб твой, который тебе уже готовится, и не зна­ешь, когда положит тебя смерть твоя в него, и оставь суету, пока она тебя не оставила. Есте­ству нашему не много надо: пищей, и одеяни­ем, и хижиной довольствуется. Похоть же мно­го желает и роскоши ищет. Ей не хватит и все­го царства. Она никогда насытиться не может, подобно тому как жар у больного утолиться не может, сколько бы он ни пил. Познай же и по­хоть, и нужду естественную, и поступай по тре­бованию естества, а не по желанию похоти».

Когда человек станет на истинный христианский путь, то приобретет плоды нестяжания: довольство малым и отчуждение от красот мира.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, Пьянство, о том же): «Воистину, говорю тебе, скоро выйдет из го­ловы твоей вся суета мира сего, когда почаще будешь о тех пунктах рассуждать (о смерти, о Суде, о блаженной вечности и вечных мучениях)! Более бу­дешь желать плача и слез, чем веселых дней. Доволен будешь краюхой хлеба со щами и вертепом и хижиной вместо богатого и красивого дома, и всю красоту этого мира будешь счи­тать мертвечиной. …Помни, возлюбленный христианин, пожа­луйста, помни и рассуждай о вечности. И про­трезвишься, и будешь иметь здоровый разум, и всю красоту и прихоти мира этого будешь считать за ничто. Вот христианская мудрость! Душа твоя, ради которой Христос, Сын Божий, пострадал и умер, дороже всего мира. О том, чтобы спасена была, пекись и заботься прилеж­но. Образ Божий, по которому мы были созда­ны, — прекраснейшая и великолепнейшая кра­сота души. Ищи этой красоты истинным по­каянием и верой. Если она здесь найдется, то вовеки пребудет. Если здесь не сыщется, то уже никогда не сыщется. «И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребы­вает вовек» (1Ин 2:17)».

Да поможет нам Господь!